Fallout: Equestria - Lost in time
Глава 13. Будни Пустоши.
Глава 13
Будни Пустоши.
— Ла-а-адно… слушай, может быть, просто выберемся из этого жуткого местечка, что скажешь?
Серость.
Я стояла посреди каменных руин своего родного города. Я находилась на главной площади, прямо рядом с фонтаном Гармонии. Это был большой столб, увенчанный солнцем и луной, от которого расходились своего рода «ветви». На конце каждой из них висело ожерелье с одним из пяти Элементов Гармонии, а на самой верхушке, чуть ниже луны и солнца, находилась тиара с шестиконечной звездой — так выглядел шестой, Искра, которую так же многие называли элементом Магии. Пони никак не могли решить, что об этом думать. Споры на эту тему продолжались вплоть до моего ухода из Эквестрии, и, возможно, немного дольше: одни пони, в основном земнопони и пегасы утверждали, что Элемент Магии не заслуживает такой особой чести, и ему следовало быть таким же ожерельем, как и прочим Элементам. Некоторые считали, что магия вообще не должна им быть — ведь она доступна только одной расе пони — а конкретно, единорогам, что означает, что эта раса по умолчанию лучше остальных. Ведь если такие качества как доброту или честность необходимо приобретать и взращивать, то магия дана всем единорогам от рождения, а остальным пони не дана совсем. Единорогам это, кстати говоря, весьма льстило. Другие пони утверждали, что это необходимая условность — ведь как может существовать магия дружбы, если в ней нет магии? Но большинство думали, что тут речь идёт о куда более серьёзной магии — той, на которой стоит Эквестрия, и которая есть в каждом из нас. Ведь наши светлые чувства, наши дела, добро, скрытое в каждом из нас — это и есть самая сильная Магия. Если кто-то сомневается, то может посмотреть на то, как пони совершают то, что долгое время считалось невозможным, просто работая сообща. Ну, и иногда подкрепляя дело радостной песней.
— Стоишь?
Я оторвала взгляд от фонтана и провернулась к Рефлекшен.
— Привет. Как жизнь?
— Так же, как у тебя. Надеюсь, ты хоть вчера выспалась?
— Замечательно. Спасибо, что не испортила мой единственный нормальный сон за эту неделю.
— Я и не собиралась. Это не моя вина, что я появляюсь только в твоих собственных снах. А они, как ты уже успела сама отметить, обычно имеют не слишком оптимистичное содержание. Вся та печаль и вина, которую они приносят, находится внутри тебя. Я тут совершенно ни при чём.
— Но ты же… в прошлом моём сне, когда мы встретились, ты сломала мне крылья и скинула меня в пропасть! И не думай, что мне это понравилось!
— Ты попросила меня тебя разбудить. Я тебя разбудила. В чём проблема? К тому же, зрелище это было то ещё! Жаль, ты не можешь увидеть своего лица, когда ты внезапно провалилась!
Я так сердито фыркнула, что у меня из ноздрей, кажется, пошёл пар. По крайней мере, ощущалось это примерно так.
— О! Аж вскипела вся! Чё-то уж больно ты сегодня напряжённая… улыбнулась бы ты что ли.
— Как ты это провернула, хотела бы я знать. Даже у меня у самой не всегда получается управлять своими собственными снами! А ты просто явилась и начала там хозяйничать, как у себя дома!
— Так я и была у себя дома! Ну-ка, напомни, что отвечает за сны пони?
— Ёлки… — пробормотала я кисло. — Подсознание…
— Браво! Десять очков! Самая тёмная и непредсказуемая часть твоего разума, где кроются твои самые тёмные страхи, самые потайные мысли, одним словом — всё то, о чём ты молчишь. Ты этой своей части пытаешься избегать. А я там живу.
— Сочувствую, — только и сказала я.
Так, стоп…
Меня словно по макушке стукнули:
— Погоди! Какого сена ты имела в виду, когда говорила, что появляешься только в моих собственных снах? Ведь сон про Литлпип и её друзей тоже был моим собственным! — Я остановилась. — Так ведь?
Рефлекшен только улыбнулась. Я без всяких слов поняла, что ей-то уже давно всё понятно, но мне она ничего не скажет.
— Не скажу. Не хочу портить сюрприз… ну ладно, могу подсказку дать: спроси у Наблюдателя. Он-то про эту Литлпип всяко больше меня знает.
Я снова повернулась к фонтану. Почему у меня создаётся такое впечатление, что Рефлекшен знает больше меня? Пусть она и говорит, что наши знания одинаковы, но откуда мне знать, что она не врёт?
— Рефлекшен, — позвала я, — а ты не знаешь, что случилось во время Войны?
— Нет. И не особо стремлюсь, признаться честно. Меня это вообще не колышет. Ты бы лучше озаботилась тем, как нам пережить следующие двадцать четыре часа. Удачи.
— Спасибо. И ещё: не надо мне ничего подсказывать! Я сама могу принять решение!
— Хорошо взвешенное и тщательно обдуманное неверное решение, — хмыкнула Рефлекшен. — Ладно. Но всё-таки, если это будет что-то действительно важное, то будь добра ко мне прислушаться. Иногда бывают такие моменты, когда трезвое, здравое, но бесчувственное решение, принятое с холодной головой, оказывается необходимо. Например, когда ты собираешься броситься на верную смерть, пытаясь помочь какому-то незнакомцу, но не помогая, а только погибая зря.
Я молча кивнула. Я понимала, что в её словах был смысл. Хоть и не была полностью с ним согласна.
— Только в самых экстренных случаях.
— Оба-на! Сговорчивой стала! А мне теперь внезапно захотелось тебя послать далеко и надолго. Я ж твоя противоположность, как-никак…
— Спасибо. Скоро мне там уже вставать? — я посмотрела на своё копыто, словно хотела свериться со своими накопытными часами… которых у меня не было.
— Ты же в курсе, что здесь и в реальности время течёт по-разному?
— Конечно, я в курсе! А то бы не спрашивала!
— А я как бы здесь вместе с тобой, так что тоже без понятия. Но поднять тебя помогу с удовольствием!
— Не надо! — я аж отскочила. — Сама проснусь, когда время придёт.
— Кажется, время уже приходит, — сказала Рефлекшен странно напряжённым тоном. — Скажи мне, дорогая моя пони, какого фига ты опять себя винишь во всём, что произошло?
— А что?
— Ну, обернись, да полюбуйся!
Я обернулась.
Перед нами стояла Дейзи. Только теперь она была похожа на гуля. Её некогда нежно-голубая шкурка сейчас приобрела сиреневатый оттенок, и была покрыта язвами. От ярко-жёлтых гривы и хвоста остались только жидкие пряди. Пустые, бессмысленные, мутные сиреневые глаза смотрели в пустоту. Её окутывало какая-то болезненного вида мутная, розовая дымка, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Она вообще не двигалась.
Потому что она была мертва.
Я непроизвольно отшатнулась. Поблизости возникли ещё двое пони. Я медленно повернула голову.
Мои родители стояли рядом, держась за копыта даже сейчас, когда их тела покрывали кровоточащие раны. Они тоже молчали.
Я снова повернулась. Естественно, мой лучший друг тоже был здесь. Сирвей выглядел… нездорово. Пони вообще не положено быть настолько бледным. Его грива была растрёпана даже больше, чем обычно, (хоть это и казалось невозможным), а излюбленный лабораторный халат, который он во время работы над проектами не снимал, кажется, даже на ночь, был прожжён и изорван во многих местах. Он меня тоже не замечал, стоя на месте, словно статуя.
Мои тётя и дядя, родители Дейзи, были похожи на иссушённые оболочки самих себя, и напоминали древние мумии. Ни они, ни Дейзи не обращали друг на друга ни малейшего внимания.
Моя школьная подруга Сноуфлейк, миловидная белая единорожка с сине-голубыми гривой и хвостом, большая любительница всевозможных забавных историй, выглядела относительно нормально… за исключением того, что её шея изгибалась под неестественным углом.
Зенира, зебра из соседнего квартала, с которой мы в жеребячестве даже немного дружили, была покрыта жуткими ожогами, и, кажется, слегка дымилась.
Маленький бурый грифон из параллельного класса, Карвед Вуд, был пронзён чем-то, похожим на кусок арматуры. Его кровь всё ещё медленно капала с него.
Всё больше тех, кого я знала, возникало вокруг. Всё больше смертей… ужасных, неотвратимых смертей…
Смертей, в которых была виновата только я.
Я отступила назад, и наткнулась на край фонтана. Я обернулась, надеясь, что хоть там-то не будет никого.
Там не было. В бассейне фонтана была только вода, гладкая, словно стекло, и безупречно отражающая всё, до последних деталей. А в ней была я. Просто… я. Обычная, вполне здоровая пегаска, почти ещё кобылка.
— Ну, как тебе твоё подсознание? — поинтересовалась она. — Нравится? Я уже упоминала, что мне приходится там жить двадцать четыре на семь?
Я кивнула.
— Надеюсь, теперь ты перестанешь задавать все эти дурацкие вопросы, вроде «ты почему такая злюка, Рефли?»
— Кажется, теперь я тебя понимаю. Извини.
— Да чё извини? Можно подумать, мне там плохо. Это ты там страдаешь. А меня это вообще не колышет.
— Есть ли в этом мире хоть что-то, что тебя волнует? Не издеваюсь, просто полюбопытствовала.
— В этом — нет. А в реальности есть одна вещь, которая мне небезразлична. Наши личные жизнь и благополучие меня очень даже волнуют. Даже больше, чем тебя.
Внезапно, вода осветилась всполохами отражённого огня. Я подняла голову и обнаружила, что облака так же озарены пламенем. Казалось, само небо пылает, освещая эту и без того ужасную картину, и придавая ей Апокалиптический оттенок.
Кажется, я понимаю, почему пони, выжившие после Последнего Дня, назвали его Судным днём. Пылающие небеса и земля, ужасающий рёв, словно само мироздание раскалывается на части, крики сотен тысяч погибающих…
Я молча стояла, прижав уши, под пылающими небесами, посреди этого холокоста.
Одна.
Я резко открыла глаза. Всё снова было в порядке, но сердце всё ещё бешено колотилось в груди. Я открыла холодный кран и сунула под него голову, но воды не было. Совсем забыла.
Я поднялась — спина не преминула мне сообщить, что я нехорошая пони, раз так халатно с ней обращаюсь — и покинула ванную комнату. Свежий ветер сквозил из всех щелей, коих там имелось в достатке, вороша мои хвост, гриву и перья. Я выглянула в треснувшее окно.
На улице было всё так же серо. Серые, разваливающиеся здания, серое небо, даже воздух — и тот казался серым.
А потом, внезапно, словно серая пелена упала с моих глаз — и я увидела это место таким, каким оно и должно было быть.
В небе сияло солнце. Его лучи весело играли на стекле окон, на листве деревьев, бросая на землю причудливые зеленоватые тени. Это была ранняя весна, и во дворах распускались сирень и мои любимые цветы — одуванчики. Они были такими же яркими и пушистыми, как моя грива, росли всюду, где это только было возможно, и вдобавок, из них очень удобно было плести венки, а я это занятие просто обожала. Несколько кобылок и один жеребёнок, кстати говоря, как раз этим и занимались. Точнее, кобылки плели, а жеребёнку была предоставлена почётная роль стенда для их работ. Пушистые жёлтые гирлянды обвивали его с головы до ног, так что он стел немного похож на цыплёнка. То, что он был пегасом, и что его крылья тоже были плотно завешаны этими «произведениями» только укрепляло это сходство. Среди кобылок я, кстати говоря, заметила зебру и яка. Собственно, як и учила прочих плести венки. Яки, насколько я знала, вообще любят плетение. Одна моя знакомая хвасталась сумочкой, которую кто-то из яков для неё сплела из цветных ниток. Красотища была неописуемая! Не представляю, как они только умудрялись это сделать, не имея телекинеза.
Улицы были полны пони и не-пони. Взрослые и серьёзные неспешно прогуливались, наслаждаясь природой, молодёжь носилась, сломя голову, занимаясь тем же самым. Птицы весело чирикали и щебетали, в лужах купались впервые за этот год, воробьи и голуби. Даже вороны, поддавшись всеобщему птичьему ликованию, оглашали воздух хриплыми криками.
Я настолько привыкла видеть свой город таким, что даже не обращала особого внимания на то, как он прекрасен. Мне хотелось тоже вылететь на улицу и начать петь что-нибудь радостное и воодушевляющее. Какой-нибудь гимн! Гимн весеннему солнцу, или что-то подобное!
Это было… просто прекрасно. Прекрасно до боли в груди, до слёз радости… и я, кажется, действительно начала плакать.
А потом, серость вернулась. Все яркие, чистые краски враз померкли, словно кто-то капнул разведёнными чернилами на детский рисунок. Через несколько мгновений, я снова была в Пустоши.
Я опустила голову, стукнувшись лбом о потрескавшееся стекло. Слеза медленно скатилась по моей щеке. Опять… когда я только успела стать такой плаксой?
Не важно. Сейчас важно только одно: сделать так, чтобы завтра изменилось. Чтобы пони Эквестрии могли проснуться утром и увидеть солнце.
И меня не волнует, чем мне придётся за это заплатить. Пустошь вольна забирать у меня всё, что пожелает, если это означает, что все остальные будут счастливы.
Я не знаю, почему сюда была отправлена именно я. Ведь с тем же успехом это могли быть Сирвей, или Рисерч, или Твайлайт, или Дейзи, или любой пони из тех, что работали над этим проектом, или мои родители… и вообще, гипотетически, это мог быть любой пони, имеющий доступ к машине времени. Глюк мог произойти в любое время.
Но сюда попала именно я. Видимо, так было нужно… зачем-то. А это значит, что я справлюсь.
Но, подумать об этом можно будет и позже. А сейчас пора действовать.
Как бы мне ни хотелось сразу взлететь, и отправиться прямиком к Центру, прямо сейчас мне стоило получше разобраться в том, что сейчас представляет собой мир, в котором я живу. А то кто его знает, куда я могла бы залететь. Меня очень своевременно предупредили об опасностях Цветникового района — ведь я собиралась лететь именно через него. И вряд ли это единственный участок города, который успел кардинально измениться за две сотни лет.
Ещё это животное, над которым я взяла попечительство… непонятно зачем. То есть, я понимала, что это дело хорошее, и что без помощи она тут просто погибнет, но чем мне её кормить, вот вопрос? Она охоться не умеет, а я — тем более. Разве что, мне удастся найти какие-нибудь консервы с мясом (да, за время Войны таки уже успели появиться). Но где их искать? Все продуктовые магазины, скорее всего, уже разграблены, а если и остались какие-нибудь не разграбленные, значит, на то есть веские причины. Первое правило собирателя гласило: там, где можно без особых проблем чем-нибудь поживиться, всё уже давно растащили, а если не растащили — значит, не так там всё просто.
Но у меня было одно преимущество: крылья. Вряд ли здесь найдётся много летунов, так что то, что для других пони здесь было бы непреодолимой преградой для меня не было бы преградой совсем. Та же крапива: если другим пони пришлось бы идти в обход, мне ничто не мешало её просто перелететь. Возможно, это было некоторым жульничеством с моей стороны, но с другой стороны, я не обладала многими другими навыками, доступными почти любому жителю Пустоши. Должно же у меня быть что-то, что поможет мне здесь выжить?
И у меня уже возникла одна идея, где я могу прогуляться: старый торговый центр «Спектр». Там наверняка найдутся обрушившиеся лестницы или обвалившиеся полы, которые сделают некоторые секции недоступными. Для нелетучих существ, естественно. Возможно, там найдётся что-то съедобное? Например, в магазине грифоньей кухни? Они, будучи наполовину орлами и наполовину львами, имели обыкновение лакомиться мясом. Может быть, и моей новой питомице что-нибудь перепадёт? Да и мне перекус не помешал бы: собственные мои припасы уже подходили к концу.
Я выскользнула из квартиры. Часть снаряжения, которая мне бы всё равно не понадобилась — одеяло, например — я оставила на месте ночёвки, чтобы было куда складывать трофеи. К вечеру я наверняка успею вернуться. Чтобы мои вещи тоже никто не прикарманил, я рассовала их по самым тёмным углам, где их проблематично было бы найти. Не знаю, конечно, зачем я этим только озаботилась — вряд ли здесь найдутся пони, которые могли бы досюда добраться. Но осторожность лишней не бывает.
Перед отлётом я решила завернуть в Короткий тупик. Мантикора всё ещё была там.
— Привет, солнышко, — сказала я. Животное тут же скрылось за мусорным баком. — Не узнаёшь? Это же я!
Мантикора принюхалась, но всё равно не вышла. Оно и понятно: я ещё не сделала ничего, чтобы заслужить её доверие.
— Я тоже рада тебя видеть. Кстати говоря, как тебя зовут?
Зверь, естественно, не отвечала.
— Я буду звать тебя Джинджер, — решила я. — Тебе очень даже идёт, не находишь?
Молчание.
— Ладно, я пошла еду тебе искать. А ты сиди здесь, и никуда не уходи. Ясно? Вот и славно!
Я взлетела и направилась туда, где, как я помнила, находился торговый центр.
Здание торгового центра узнать было нетрудно: Огромное строение, высотой этажа в четыре, с огромными панорамными окнами и невероятным количеством рекламных щитов и вывесок вокруг. Одним словом — типичное торговое здание, какое можно увидеть в любом крупном городе Эквестрии. На самом верху, на крыше, гордо крепился его логотип: радостно улыбающаяся белая пони, чьи грива и хвост переливались всеми цветами радуги, плавно перетекающими друг в друга сверху вниз, на фоне, собственно, спектра, выполненного в виде круговой диаграммы. Тот же спектр, только многократно уменьшенный, служил ей кьютимаркой.
На парковке поблизости я заметила кучку строений, собранных из какого-то ржавого хлама. Я вытащила из сумок бинокль (да, я только сейчас выяснила, что Дитзи, оказывается, продала мне ещё и бинокль) и снова посмотрела на эту кучу. На её вершине сидели двое пони явно рейдерского вида, вооружённых какими-то винтовками. По словам Тангер, такие использовались для стрельбы на дальние расстояния. Похоже, эта куча хлама служила своеобразным дозорным пунктом. Не сказать, чтобы дозорные так уж прямо наблюдали за всем происходящим. Один стрелял из мелкокалиберного пистолета по радтараканам, ползающим по разбитому асфальту, второй ему за это что-то выговаривал. Первый не слушал. Больше я пони не заметила.
Я осторожно слетела с крыши и пролетела над обоими. Никто и ухом не повёл. Сторожа, называется…
Я влетела в здание через разбитое окно как раз под самой крышей. Нормальные пони ходят снизу вверх, а это значит, что вряд ли наверху бывает так уж многопоньно. Может быть, здесь где-то что-нибудь ещё да завалялось.
Внутри было пусто. Пыли на полу не было — всё выдувало сквозняками через разбитые окна. Только стеклянная крошка хрустела под копытами — здесь, видимо, даже оконные стёкла были калёными, так что острых осколков не было. Этот хруст был единственным, что нарушало гнетущую тишину, царившую внутри этого некогда оживлённого и шумного супермаркета…
БАХ!
За исключением громкого выстрела и последовавшего за ним крика с нижнего этажа. Видимо, здесь тоже было не так пусто, как казалось.
Я осторожно подошла к проёму в полу, откуда сюда поднимался эскалатор, который сейчас из-за отсутствия питания превратился в обычную лестницу. Когда-то он был обнесён стеклянной загородкой, которая сейчас рассыпалась по полу крупной стеклянной крошкой. Я осторожно выглянула вниз с края пола. Двумя этажами ниже было двое пони. Одна из них подняла голову, и я отпрянула от края, прежде чем она успела меня заметить. Правда, сама я тоже ничего особенно разглядеть не успела, но мне не особенно и нужно было. Я сюда не за этим пришла.
Текущий план действий: Первое — пробраться внутрь центра (выполнено). Второе — найти что-нибудь съедобное (выполняется). Третье — свалить по-тихому, пока никто меня не заметил. Успех!
Надеюсь, на деле всё пройдёт так же гладко.
Я ненадолго задержалась возле плана здания. На четвёртом этаже (где я была) в основном располагались товары для ухода за собой, животными и домом, тогда как большинство крупных магазинов, где продавалось всё и сразу, занимали почти весь первый этаж и часть второго. Нулевой этаж был отведён под оптовые магазины, где всё подряд находилось в большом количестве (в основном всё подряд для дома и дачи, от садового инвентаря и до строительных материалов), а ниже были склады и подземная парковка. Продуктовые магазины и заведения общепита делили второй с парочкой супермаркетов, а третий был почти полностью отведён под одежду. К тому же на каждом этаже находилось хотя бы по одной зоне торговых автоматов, где можно было свободно приобрести газировку, перекусы и… патроны?! Серьёзно? Да, тут так и написано — боеприпасы! Наверное, какая-то ошибка… надеюсь. В противном случае, я даже не представляю, как до такого вообще додуматься можно было — продавать боеприпасы так же просто и легко, как лимонад? Ведь получалось, что их мог купить абсолютно кто угодно! Разве это не опасно?
Хотя, глядя вокруг, невольно натыкаешься на много других вещей, до которых тоже, казалось, даже додуматься было проблематично. А теперь они стали привычной частью нашей повседневной жизни.
Снизу донёсся испуганный крик и жуткий грохот. Не выстрел, а самый натуральный взрыв!
Так, размышления оставим на потом. Что там дальше по плану?
Рассудив, что кошка — она и в Пустоши кошка (даже если она мантикора), я двинулась к ближайшему зоомагазину. «Пушистый друг». Мило. Может быть, там какой-нибудь корм найдётся… кило двадцать… специально для домашних мантикор…
Ага, щас. Кажется, кто-то уже успел побывать здесь до меня и основательно здесь всё переворошить. Даже наполнителя не было! Интересно, кто мог на него позариться? И главное — зачем?
Зато я нашла там несколько наборов различных щёток, расчёсок и вычёсывалок для самых разнообразных типов шерсти и целую коробку мела, обогащённого половиной веществ периодической таблицы, предназначенного для грызунов. Вряд ли это добро чем-то может мне пригодиться, учитывая, что расчёска у меня и так есть, а мелом даже рисовать было нельзя.
— Привет.
— Ва-а-ах!!!
Я отскочила, свалившись прямо на какую-то птичью клетку. Раздался громкий звон и треск, и у меня стало несколькими царапинами больше, но я не обратила особого внимания.
Надо мной спокойно висел Спрайт-бот. Я выдохнула с некоторым облегчением:
— Наблюдатель!
— Извини. Да-да, знаю, не следует так тихо подкрадываться к пони, но я ничего не могу поделать. Бот либо летает абсолютно бесшумно, либо является летающим радио. Третьего не дано.
Я вздохнула и осторожно выпуталась из кучки помятых железных прутьев, стараясь не порвать накидку.
— Ладно, не важно. Что ты тут делаешь?
— Просто заметил знакомую жёлтую гриву, и решил залететь поздороваться. Я думал, ты будешь добираться дольше.
— Я и добиралась дольше. Дольше, чем рассчитывала. Я надеялась прибыть сюда ещё позавчера к обеду, но что-то пошло не так. В общем, как обычно. А у тебя как дела?
Бот замолчал.
— Такой сложный вопрос? Или тебя раньше никто об этом не спрашивал?
— Ну… просто думаю. Наверное, всё-таки неплохо… по крайней мере, по сравнению с тем, как обстоят дела в других частях Пустоши, то очень даже неплохо. А ты как?
— Жива ещё. И цела… относительно. Так что, получается, тоже неплохо. Слушай, мне тут надо по магазинам пробежаться. Хочешь со мной, или встретимся попозже? Просто у меня не так уж много времени…
— Ну, пошли. Список длинный?
— Не очень. Мне нужно найти любую еду для кошек. Желательно кило двадцать, можно больше. Не меньше десяти.
— Ого. Когда ты только успела завести себе столько кошек? Хотя, не тот вопрос. Где ты их всех нашла? В Пустоши кошки почти полностью вымерли.
— Это долгая история. Но если захочешь, можешь потом ко мне заглянуть. Я тебе Джинджер покажу, и расскажу всё во всех подробностях. У меня, кстати говоря, столько всего случиться успело за эти три дня, пока мы не виделись… даже не знаю, с чего начать… это ещё что?
Я остановилась, когда заметила, как какое-то довольно крупное существо прошмыгнуло неподалёку. Я резко обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как в щели приоткрытой двери скрылся непомерно толстый крысиный хвост.
— Ничего особенного. Просто кротокрыс, — сказал Наблюдатель. — Кстати говоря, если ты ищешь мясо, то почему ты просто не пошла на охоту? Можно было просто крыс наловить. Дело это нехитрое, и водятся они почти везде…
— Убивать бедных зверюшек?! — возмутилась я. — Ты это серьёзно? Они же тоже живые! И, кроме того, я не умею охотиться.
— Научишься. Это не так уж трудно, а пропитание добывать помогает.
— Ты действительно думаешь, что я соглашусь есть что-то подобное? — пробормотала я, сморщив нос. — Нет, нет и ещё раз нет! — Я помолчала немного и добавила. — Ну, разве что, в самых экстренных случаях. И только тогда!
— Ну, в Пустоши навык стрельбы точно лишним не будет…
— Опять ты за своё, — фыркнула я. — Напомни, в который раз мы эту тему обсуждаем?
Бот не ответил. Наверное, Наблюдатель считал.
Внезапно, лёгкий холодок пробежал по моим перьям. У меня появилось чувство странной… не знаю даже как выразиться… беззащитности что ли? Словно вот-вот должно случиться что-то нехорошее.
Я резко остановилась.
— Что такое? — спросил Наблюдатель.
— Я… не знаю. Но у меня такое ощущение, будто что-то здесь определённо не так.
Я осмотрелась. Всё было тихо и спокойно, но всё же меня не оставляло ощущение нависшей над нами опасности. Хотя, реальная опасность угрожала только мне — Наблюдатель ведь был не самим роботом, а кем-то ещё, говорящим через него и находился в совершенно другом месте. Даже если с роботом что-то случится, самому Наблюдателю это совершенно не повредит.
Я посмотрела на пол. Не знаю, что я там искала, но с ним определённо что-то было не так. И довольно скоро я поняла, что именно: только теперь, когда я пригляделась как следует, я смогла различить под слоем лежащего на полу мусора что-то круглое и металлическое. Я отступила от объекта на шаг и осторожно указала на него:
— Что это?
— Где?
— Вон, на полу лежит.
— На полу? — даже сквозь робота было слышно, как вдруг напрягся Наблюдатель. — Не двигайся!
Робот осторожно подлетел к штуке, после чего повернулся ко мне:
— Замри! Здесь могут быть ещё!
— Что это? — спросила я осторожно.
— Ты не знаешь?
— Нет. Просто я уже поняла, что от Пустоши вообще ничего хорошего ожидать не следует. Так что если что-то просто валяется на полу, то это лучше не трогать, пока кто-нибудь тебе не расскажет, что это такое.
— Тогда тебе просто очень повезло, что ты её заметила. Это называется мина. Взрывчатка, которую прячут в земле. Взрывчатка — это…
— Всё, что делает «бум»?
— Ну, да. Эта взрывается, когда кто-то на неё наступает. Если бы ты её не заметила, то я боюсь, тебя здесь бы уже не было.
Мои ушки опустились. Похоже, пони Пустоши никогда не надоест изобретать новые способы убийства друг друга.
Наблюдатель подлетел к мине и принялся внимательно её изучать.
— Но есть и хорошие новости: для тебя эти мины не так уж опасны. Они активируются, только если наступить на них. А тебе для передвижения именно наступать куда-либо совершенно необязательно.
Я осторожно взлетела. Действительно, ничего страшного не случилось.
— Вот что мне интересно, так это как ты умудрилась её заметить? Я бы её даже не увидел, если бы ты мне на неё копытом не указала.
— Я просто заметила, как что-то в мусоре блестит, — пожала плечами я. — Вдруг это было что-то ценное?
— Правда? А я видел, как ты что-то там высматривала. Будто ты знала, что здесь будет что-то опасное.
— Ну… да, было у меня ощущение, что что-то здесь есть. Не обязательно опасное, просто что-то.
— И откуда же?
— Интуиция, наверное. Она у меня просто отменная. Сколько раз уж она меня спасала…
И тут я зачем-то посмотрела наверх и снова замерла прямо в воздухе. Я даже не подозревала, что там было всё это время.
Огромная гроздь каких-то металлических штук, свисающая с крюка, который ранее служил креплением для огромной, развесистой люстры. Люстра давно уже рухнула и сейчас была лишь кучей ржавого металла и потемневшего от времени стекла, разбросанного по полу.
Видя моё лицо, Наблюдатель тоже посмотрел вверх.
— Ого.
— А это что? — спросила я. — Оно тоже делает «бум»?
— Да. Это гранаты. У них немного другой принцип действия. Из них необходимо выдернуть чеку, после чего они через некоторое время взрываются. Если увидишь, что кто-то бросает в тебя такую — тут же беги оттуда так быстро, как только сможешь. Здесь они подвешены на растяжке. Если ты её заденешь или дёрнешь, они тут же упадут прямо тебе на голову и взорвутся.
Я сглотнула. Посмотрев вниз, я обнаружила и верёвку — точнее тонкую леску — протянутую на уровне чуть ниже колена и поднимающуюся по стене до потолка, где соединялась с гранатами. Она была достаточно тонкой, чтобы я запросто могла бы её не заметить, если бы не искала.
— Так, я, пожалуй, пойду, — пробормотала я. — Пока вокруг меня ничего не взорвалось… если бы здесь ещё было хоть что-то полезное…
Я оборвалась, заметив небольшой зоомагазин рядом. Меня привлекло два факта: первый — там точно не могло никого быть, ибо пол там практически полностью обвалился. И второе — этот магазинчик выглядел нетронутым. Возможно, мне снова повезёт?
Я осторожно подлетела туда, внимательно вглядываясь в каждую мелочь, что могла оказаться у меня на дороге.
Меня ждало разочарование: нетронутым этот магазинчик выглядел только на первый взгляд. Тут тоже уже успели основательно всё перекопать, но в отличие от остальных мест, где я успела побывать, тут всё не было перевёрнуто вверх дном. Вместо этого все витрины и ящики были закрыты и задвинуты на свои места, после того, как их очистили от всего нужного. Те мусорщики, что побывали здесь, явно были намного аккуратнее рейдеров.
— Иу! — протянула я разочарованно, выдвигая очередной ящик, в котором не оказалось решительно ничего нужного. — Да тут, кажется, уже всё до нас спёрли!
— А чего ты ожидала? Этот торговый центр, похоже, оккупирован рейдерами уже не первый год. Естественно, они уже давно всё здесь обыскали. А потом обыскали ещё раз, чтобы убедиться, что точно ничего ценного не забыли.
— Ну, могли бы хотя бы пару упаковок собачьего корма пропустить. Его же всё равно никак использовать нельзя…
Хотя, принимая во внимание, что тут пони едят даже радтараканов, ибо есть больше нечего… возможно, что для собачьего корма тоже нашлось применение. И вообще, с чего это я взяла, что собаки здесь тоже вымерли? Возможно, где-то и остались…
Снизу послышались шаги. Я нырнула в сторону и притаилась, осторожно глядя вниз. Какая-то пони с гривой настолько растрёпанной, насколько это только было возможно, подозрительно косилась на то место, где я была только что, после чего пожала плечами и двинулась дальше. Я явственно могла разглядеть на её шкурке разводы и пятна от крови.
Дождавшись, когда она удалится, я повернулась к Наблюдателю. Робот повернул камеру ко мне, словно тоже косился на меня.
Я заговорила первой:
— С меня хватит. Не знаешь случайно, где можно найти чуть больше чего-нибудь полезного и чуть меньше проблем?
— Без понятия. Я об этом городе весьма мало знаю. Я бы хотел чем-нибудь тебе помочь…
— Ладно, — махнула копытом я. — Рада была повидаться. Пока. Передавай привет Литлпип, Каламити, Вельвет…
— Обязательно передам… погоди, что?!
Я остановилась:
— Что?
— Откуда ты узнала о Вельвет? Ты покинула Новую Эпллузу прежде, чем Дитзи Ду встретила её! И по радио о ней не говорили ни слова!
Погодите, что?! То есть… Вельвет?! Это же… это та пони из моего сна! Литлпип что, действительно её встретила?! Откуда я могла знать?!
— Э-э-э… что? Вельвет? Какая ещё Вельвет? Я сказала… позже!В английском языке имя Вельвет (Velvet) и слово «позже» (Later) звучат достаточно похоже. Передавай им обоим привет позже! Ну, когда встретишь их… снова.
Наблюдатель не ответил, и я перевела тему:
— А что ещё за Вельвет? С Литлпип же, вроде как, только тот пегас был… Каламити, кажется? Она что, ещё кого-то встретила?
— Да. Вельвет присоединилась к их компании совсем недавно. Она — медик. И, по-моему, они с Литлпип из одного стойла. Весьма милая пони, кстати говоря.
— А… как она выглядит? — поинтересовалась я.
— Она чёрная единорожка. У неё белые грива и хвост с двумя цветными прядями — алой и золотой и кьютимарка в виде поющей птицы… а тебе зачем?
Я не ответила, стоя как громом поражённая. В моём сне эта Вельвет выглядела точно так же! Откуда я могла это знать?! Это просто не может быть одним большим совпадением! Если о внешности и характере остальных двух пони я могла что-то мимоходом услышать в Новой Эпллузе, то об этой единорожке я точно ничего не знала и знать не могла!
— Ты чего?
— А? — я моргнула. — Что? Я? Я просто… извини, я, кажется, немного задумалась…
Сёстры великие, да я само воплощение неестественности! Теперь Наблюдатель точно начнёт подозревать, что что-то со мной не так! Я не должна быть настолько напряжённой! Давай, Санни, улыбнись! Веди себя как… как… ну, как ты обычно себя ведёшь!
Я отвернулась, внимательно рассматривая пол в поисках всего опасного, что там только могло лежать.
Моё ухо дёрнулось в сторону тихого стука откуда-то сзади. Конски яблоки, за всеми этими разговорами я, кажется, совершенно забыла о своём намерении уносить отсюда крылья по-быстрому, пока меня не заметили.
— Ладно, приятно было повидаться, и всё такое, но мне, как я уже сказала, пора, — выпалила я скороговоркой, полетев к ближайшему окну. — Увидимся позже, пока.
— Ладно. Пока.
«Щёлк»
Наблюдатель ушёл, оставив здесь лишь робота. Тот как раз исполнял какой-то вдохновляющий марш. Правда, меня он уже не так сильно вдохновлял, поскольку за всё то время, что я его слышала здесь и в Эквестрии Военных времён, уже успел порядком приесться. Не дожидаясь, пока тут нарисуются какие-нибудь новые проблемы на мой несчастный хвост, я, в конце-то концов, покинула здание и полетела обратно.
Зачем я сюда вообще летала?
Семнадцать разных осмотренных мест спустя:
— Да ладно! — фыркнула я, захлопывая за собой очередное окно, из которого вылетела буквально только что. — Неужели здесь не осталось хотя бы одного угла, который ещё не успели обшарить минимум трижды?
По всей видимости, нет. Вопреки моим наивным ожиданиям, найти здесь хоть что-то стоящее оказалось не так-то просто. Всё-таки двести лет — это довольно большой срок, и за него всё, что можно было найти без особых проблем, уже успели найти. В тех же местах, где её что-то могло остаться, кроме этого «полезного» так же имелся целый набор неприятностей разной степени проблематичности. Для преодоления большинства из них, требовалась единственная вещь, которую я так упорно отказывалась использовать — оружие. Кажется, все летающие мутанты Пустоши разом сговорились и принялись изо всех сил портить мне жизнь всеми возможными им способами. То есть, большинство из них — Аликорны больше не обращали на меня ни малейшего внимания. Как говорится, и на том спасибо.
Мне говорили, что в Пустоши не так уж много созданий, которые могли бы представлять серьёзную опасность для крылатой пони вроде меня. Скорее всего, они имели в виду только количество видов, поскольку одних только блотоспрайтов на любой отдельно взятой улице было значительно больше, чем радсвинов, радигаторов, мантикор и ещё каких-то пока что неизвестных мне существ вместе взятых.
Кстати о блотоспрайтах: после того, как мои надежды найти для Джинджер что-нибудь съедобное, потерпели сокрушительное фиаско, мне пришлось-таки припомнить совет Наблюдателя, и начать ловить ей обед. Я вчера уже видела, как мантикора спокойно хрупала радтараканов. Скорее всего, блотоспрайтами она тоже не отравится.
А ещё, в книге Дитзи Ду был небольшой раздел, посвящённый готовке. Там были некоторые простенькие рецепты, и почти ни один из них не был вегетарианским. В основном, они начинались со слов «после того, как вы вернулись с охоты…», и включали в себя такие… специфические ингредиенты, что я бы сама даже не подумала, что это вообще можно есть, даже если как-то там приготовить. Вот, например: «жареная белка». Кто, скажите мне, пожалуйста, вообще мог додуматься до такого? И да: там было блюдо даже из этих крупных жуков. «Похлёбка из мяса блотоспрайтов» называется. Жуть, да? А ведь это пони едят, и даже говорят, что вкусно!
Остаток дня мне пришлось посвятить приготовлению этого варева. Не столько проблем было с ингредиентами — блотоспрайты были всего лишь блотоспрайтами, и мантикоры вполне спокойно могли пить даже заражённую воду, и ничего им не было — сколько с обустройством самого процесса. У меня не было с собой удобного походного котелка, или чего-нибудь для быстрого и лёгкого розжига костра, так что мне пришлось возиться с этим довольно долго. Я уже упоминала, что проживание в походных условиях не относилось к списку вещей, в которых я была хороша?
Вдобавок, во время готовки на запах варева явилась целая куча желающих тоже попробовать. В основном это были птицы крайне странного окраса: основным цветом их перьев был серый, но по краям он плавно перетекал в зелёный, так что концы их крыльев и хвостов почти светились неоновой кислотой. Только когда одна из них села меньше чем в метре от меня и принялась таращиться на меня своими круглыми, оранжевыми глазами, я наконец-то узнала в них голубей. Только она выделялась из остальных: она была бежевой, и с зелёными перьями смотрелась просто потрясающе. Интересно, а остались ли здесь белые голуби?
Но не так уж просто всё было с этими птицами. Одна из них преспокойно уронила помёт на пол рядом, после чего бетон зашипел, задымился, и там появилась ровная, почерневшая, проплавленная дырочка, словно это была сильная кислота. Только тогда я вспомнила вчерашний разговор с теми путешественниками, и тот факт, что вообще-то они питаются гусеницами, которые питаются крапивой, которая очень сильно жжётся, и пришла к выводу, что, скорее всего, так оно и было. После этого мне пришлось гонять птиц от единственного уцелевшего таза, что я умудрилась разыскать, в котором сейчас кипел обед мантикоры, и следить в оба, чтобы самой не попасть под светящиеся, кислотно окрашенные капли.
Когда я, наконец, закончила с этим… чем бы это ни было, и принесла его в Короткий тупик, мне открылась весьма необычная картина: львица играла. Она нашла где-то пустое ведро, и теперь забавлялась с ним, как котёнок с клубком. Кажется, ей очень нравился металлический лязг, который оно издавало каждый раз, как она ударяла его лапой, или прыгала сверху.
Я смогла подойти к ней почти на два метра, прежде чем она поняла, что тут появился кто-то ещё. Заметив меня, она зашипела, приготовившись убежать, но всё же не спряталась. Уже хорошо.
— Привет, Джинджер, — сказала я весело. — А я тебе покушать принесла… вот, понюхай. Вкусно пахнет, да?
Кажется, мантикора поняла, что я сказала, поскольку она втянула воздух носом и облизнулась, заинтересованно посматривая на тазик с едой. Я осторожно поставила его на землю, отошла на некоторое расстояние и тоже села.
Некоторое время мы безмолвно сидели, глядя друг на друга. Я уже подумала было, что Джинджер не станет есть, пока я не уйду, как она осторожно начала подползать к миске. Добравшись до неё, она аккуратно подцепила её за край зубами и медленно поволокла прочь от меня. Только после того, как она удалилась от меня на безопасное по её мнению расстояние, она стала есть. Похоже, ей даже понравилось, потому что я никогда раньше не видела, чтобы кто-то съедал столько еды за такое короткое время. Закончив с обедом, она снова села и воззрилась на меня, словно ожидая, что я дам ей ещё что-нибудь.
— На пока хватит тебе, — сказала я. — А то ещё объешься, и будет у тебя потом живот болеть.
Огромная кошка облизнулась, не сводя с меня взгляда. Я осторожно протянула копыто, и она снова принюхалась, но не двинулась с места.
Мы сидели довольно долго. Я начала потихоньку двигаться к ней поближе, и она даже, кажется, не возражала… до определённого момента. Она всё ещё не соглашалась подпускать меня к себе ближе, чем на три метра. Так же ей не понравилось, когда я нечаянно задела её ведро. Видимо, она пока не желала делиться со мной игрушками.
Только когда уже начало смеркаться, я вернулась «домой». Все вещи, что я оставила там, всё ещё находились на своих местах. К величайшему своему восторгу, я обнаружила, что плита на кухне всё ещё была в рабочем состоянии, и решила следующей вещью в списке «вещей, которые я очень-очень хочу раздобыть» поставить газовый баллон. Возможно, мне удастся купить в Центре хотя бы один? Это бы существенно облегчило мне жизнь.
Пусть я и устала сегодня, как собака, я уснула довольной.
Некоторое время после этого всё было спокойно. Три дня, если быть точной. Днём я пыталась обустроить своё временное укрытие, ловила радтараканов и блотоспрайтов, исследовала руины и пыталась приручить Джинджер, ночью, во сне, строила планы на день и спорила с Рефлекшен, которую, кажется, выводило из себя то, как гладко идут мои дела. Она успокаивалась, лишь полностью испоганив настроение мне, так что у нас не было способа спокойно сосуществовать в моём сне. Трудно сидеть спокойно со своей полной противоположностью. Иногда моё сознание даже прекращало валить на мою несчастную голову кошмары, и давало мне шанс спокойно выспаться… настолько спокойно, насколько это было возможно, находясь весь сон рядом с Рефлекшен, естественно.
Мантикора оказалась на редкость компанейской: уже сейчас она начала меня узнавать и постепенно подпускать к себе. Пару раз мне даже удалось её погладить. Правда, с этим пока следовало быть осторожной — испугавшись, она запросто могла меня укусить, или что ещё хуже — ужалить (а яд у этих животных начинал вырабатываться едва ли не с рождения). Но теперь, когда она уже перестала шарахаться от меня, я решила, что можно уже начать потихоньку учить её охотиться самостоятельно. Поначалу, «добычей» служил бантик на верёвочке, который я самолично соорудила из старого мешка для картошки. Забавно было наблюдать, как огромная кошка подпрыгивает и взлетает, пытаясь изловить «бабочку». Она уже достигла в этом деле определённых успехов, и даже сообразила использовать свой скорпионий хвост. Но ей необходима была более серьёзная добыча, чем старые пакеты и радтараканы, ползающие по мусорке.
Таким образом, мне пришлось ловить живых крыс и кротокрысов — довольно крупных животных, которые, как и следует из названия, являли собой что-то среднее между кротом и крысой, кусачих и крайне агрессивных. Дело это было весьма непростое — крысы, едва почуяв пони, тут же бежали и прятались, а кротокрысы наоборот, бросались в атаку, щёлкая огромными крысиными зубами. Даже если они попадались в какую-нибудь из моих ловушек, инструкции по установке которых тоже нашлись в том же «Копытоводстве», то мне стоило больших проблем транспортировать их до Короткого тупика. Для этого их приходилось завязывать минимум в два мешка, и мне довольно редко удавалось это провернуть прежде, чем они успевали меня цапнуть. Кусались они, кстати говоря, очень больно, и вдобавок, рана практически гарантированно начинала гноиться, если не обработать её вовремя. За эти три дня я только на их укусы извела почти целый пузырёк йода и несколько пачек бинтов. Зато Джинджер с ними расправлялась на раз-два, и после этих тренировок её уже можно было не кормить — она и так наедалась своей «добычей».
О, и она начала отзываться на своё имя. Или, возможно, она просто понимала, что я обычно прихожу с едой. В любом случае, стоило мне её позвать, как она тут же появлялась из-за своих ящиков. Возможно, это мне просто казалось, но она даже начинала привязываться ко мне. В любом случае, она уже даже давала себя гладить, и вообще, вела себя почти совсем как нормальная кошка.
Но, как известно, если у тебя долгое время нет проблем, то жизнь обязательно это исправит, и выдаст тебе сразу за всё то время, что ты жила спокойно, да ещё и с добавкой.
В этот раз, всё тоже было как обычно: я заглянула в переулок, где был поставлен один из силков на крыс. Обычно животные, почуяв приближение врага, начинали вертеться, пищать или щёлкать зубами, но на этот раз меня встретила тишина. Я бы даже подумала, что там ничего не было, если бы не видела небольшую тушку, неподвижно повисшую на проводе. Только подойдя вплотную, я поняла, в чём дело.
От кротокрыса осталась лишь высушенная оболочка. На затылке существа виднелось два небольших отверстия, похожие на следы от клыков. Я читала лишь об одних существах, которые могли сделать что-то подобное: кровокрылы.
А в следующий момент что-то упало прямо мне на спину. Что-то живое! Взвизгнув, я взбрыкнула, пытаясь скинуть это что-то со спины, но оно крепко вцепилось мне в перья.
Вот ведь… этот кровокрыл был ещё здесь!!!
Острая боль пронзила моё крыло двумя клыками, и я, не зная что ещё делать, упала на бок, придавив собой создание. Оно издало режущий уши писк, хотя оба его клыка всё ещё оставались внутри моего крыла, заставляя меня кричать от невыносимой боли. Я навалилась ещё сильнее, и тварь, наконец, замерла, так и не отпустив моего крыла. Я поднялась, пытаясь отцепить её от себя сквозь слёзы, но стоило мне коснуться её, клык внутри моего крыла шевельнулся, породив новую вспышку боли, от которой я заскрежетала зубами. Слёзы лились ручьём, ослепляя меня что тоже сильно мешало.
И тут выяснилось, что каким-то непостижимым образом эта сволочь осталась живой! Дрянь снова запищала и захлопала кожистыми крыльями, терзая и дёргая моё собственное крыло. Эта зараза обладала просто поразительной силой! Она тянула меня в одну сторону, в то время как я вырывалась в другую, и мы всё равно не двигались с места. Наконец, с финальным, самым сильным рывком, третья вспышка острой боли пронзила моё крыло в области сустава, и создание вырвалось на свободу, а я кубарем отлетела в противоположную сторону. Мутант влетел в крышку какого-то мусорного бака и с грохотом рухнул внутрь, после чего сама крышка захлопнулась, закрывая его внутри. Я же просто лежала, где упала, скрежеща зубами от боли. Крыло стремительно пропитывалось кровью, безжизненно свисая с моей спины, словно какая-то тряпка. Я попыталась поднять его, но оно даже не пошевелилось, зато боль вспыхнула с новой силой.
Крышка мусорного бака грохнула, когда создание попыталось вырваться на свободу. Я заставила себя подняться, игнорируя боль в крыле, и двинуться прочь отсюда так быстро, как я только могла. Последнее, что мне сейчас было нужно — это ещё одна схватка с огромной летучей мышью-вампиром.
Я добралась до ближайшего подъезда и закрылась там, и только после этого наконец-то смогла заняться своей травмой. Крыло не двигалось, и просто болело, безжизненно свисая с бока. Сустав сильно распух, и я даже могла разглядеть, что кость сдвинута. Вывих…
Я вспомнила, что мне говорила об этом мама. Вправить резким рывком в направлении, обратном смещению.
Глубоко вздохнув, я осторожно взялась за крыло копытом и резко дёрнула обратно, пытаясь придать ему естественное положение. Мой крик эхом разнёсся по улице, но крыло хотя бы встало на место… вроде как. По крайней мере, оно хотя бы выглядело более нормально и начало немного шевелиться. Вытирая слёзы, я выпила регенеративный препарат, благо в сумке у меня имелось несколько. Надеюсь, я не сделала только хуже…
Закончив с этим, я осторожно выглянула наружу. Вроде, никого… но теперь, когда я не могла просто взять и улететь от опасности, мне сразу стало страшно. Ведь крылья — это единственное, что помогало мне протянуть здесь так долго. Не будь их, я бы уже раз сто успела погибнуть. Самым привлекательным вариантом на настоящее время было сидеть здесь и не высовываться, пока крыло не заживёт. Но это обещало затянуться… если я вообще вправила его правильно.
Я осторожно выскользнула из подъезда и, крадучись, двинулась обратно домой. Спасибо хоть, я сегодня Джинджер уже покормила…
Откуда-то донёсся глухой цокот копыт. Я тут же нырнула в ближайшее укрытие — на эту роль как раз подошёл стоящий без дела мусорный бак — и притаилась.
Некоторое время спустя, я смогла разглядеть путника. У него не было с собой вообще ничего чёрно-красного, да и на рейдера он был не похож.
Я осторожно вышла из-за всоего укрытия и тут же обнаружила, что смотрю прямо в дуло какого-то оружия:
— Ни с места!
Я послушно замерла.
Прошло несколько секунд, прежде чем я, наконец, решилась поздороваться:
— Здрасьте…
— До свидания, — грубо перебил меня жеребец.
— Эмм… извините, но…
— Ты чё, глухая? Вали отсюда подобру-поздорову, пока разрешают!
— Я не могу! Я ранена и… погодите!!!
Пони… он просто развернулся ко мне хвостом и ушёл! Я перешла на лёгкую рысь, пытаясь его нагнать, но он вдруг резко развернулся, снова направив оружие на меня и велел мне идти… ну, по известному адресу.
Мои ушки опустились:
— Я просто хочу спросить, тут до Центра…
— Да мне ПЛЕВАТЬ, что ты хочешь!!! — крикнул пони в ответ, да так, что моя грива всколыхнулась. — Проваливай! К Дискорду! Собачьему!
Я моргнула.
— Короче, считаю до трёх, — процедил пони, — и если ты ещё будешь здесь — пристрелю. Ясно?!
Я отступила на шаг. Это же он не серьёзно…?
— Раз…
Я отступила снова, но всё же не ушла.
БАХ!
Я упала на землю, прикрыв голову копытами — больше ничего сделать я не придумала. Только тогда до меня дошло, что это тот пони решил привести свою угрозу в исполнение и выстрелил. В небо, но всё-таки…
— И больше чтобы ко мне не дезла, воришка малолетняя!
Я так и ахнула. Воришка?! Я в жизни ничего не крала! Ну, кроме уже упомянутой однажды самой большой булки из буфета, но это не считается.
— Так, не понял, тебе мало что ли?
Я снова отступила, мотая головой, и, просто на всякий случай, ретировалась за ближайший фонарный столб.
Жеребец, ворча себе под нос что-то грубое двинулся дальше…
БАХ!
И упал как подкошенный. Я вскрикнула, зажимая рот копытами, не в силах оторвать взгляд от лужи крови, медленно растекающейся из-под тела.
А потом послышался частый стук копыт и голоса. Кто-то бежал сюда.
Я опромктью кинулась в ближайший подъезд, тут же нырнула под лестницу и притаилась. Великая Луна, пожалуйста, лишь бы они меня не заметили… я накинула капюшон. Стоп, то есть всё это время я светила гривой на пол улицы?! Дело дрянь…
Дверь распахнулась, и несколько пони влетели внутрь.
-…должна быть здесь! — кричала одна из них. — Вы двое — наверх, я — вниз! Ты — обшарь всё здесь! Всё ясно?! А теперь… — я даже не подозревала о существовании таких выражений, пока не услышала.
Моё сердце ёкнуло. Это будет только чудо, если они меня не найдут! Кто были эти пони? Работорговцы? Рейдеры? И что они теперь со мной сделают?! Кажется, я скоро это узнаю…
И тут я отчётливо поняла: нужно бежать. Только так я смогу спастись. Бежать, или погибнуть.
И я побежала. Я вскочила, уцепилась копытами за перила, прыгнула на лестницу и кинулась прочь от них, прыгая через несколько ступеней сразу. Кажется, пони были немного ошарашены, но очень скоро я поняла, что только немного. Считанные мгновенья спустя они уже опомнились и пустились вдогонку за мной. Я слышала цокот их копыт на лестнице ниже. Всё же им было не сравниться в скорости с пегасом…
И только тогда я сообразила, какую я сделала глупость. Ведь я не могла летать! Если раньше я могла бы добежать до крыши и улететь оттуда, то теперь этот вариант из пути отступления превратился в тупик. Но пути назад уже не было.
Четвёртый этаж. Следующий будет последним, дальше только выход на крышу. Я уже начинала уставать, и постепенно замедлялась. Цокот за спиной становился всё ближе, но у меня не было времени оглянуться и посмотреть. Какой-то пони уже почти было догнал меня, и я резко завернула в какой-то коридор рядом, оттуда в квартиру. Дверь была закрыта, но страх придал мне силы: не обращая ни малейшего внимания на больное крыло, я влетела в неё всеми четырьмя копытами, и она поддалась. Петли насквозь проржавели за двести лет, и дверь с грохотом упала на пол. Я ломанулась внутрь, в то время как преследователи уже практически могли ухватить меня за хвост.
Комната. Окно. А за ним…
Ничего. Ни пожарной лестницы, ни водосточной трубы. Только голая кирпичная стена здания.
Я успела только коротко вскрикнуть от досады и отчаянья. Ведь это был тот единственный путь… почему же здесь ничего не было?! Ведь здесь должно было быть… что-то, что может мне помочь! Я чувствовала это! Не просто чувствовала — точно знала! Но вместо этого я просто загнала себя в тупик, где меня уже ждала моя гибель!
Все эти мысли пронеслись в моей голове за считанные доли мгновенья, а в следующий миг кто-то с силой заехал мне по затылку, ударив лбом о подоконник. Я осознала это только когда уже лежала на полу с гудящим затылком. Два копыта обрушились на меня сверху, прижимая к полу. Я вскрикнула.
— Заткнись! — скомандовал пони, ударив ещё раз. Я только всхлипнула в ответ.
Остальные пони тоже подбежали, окружив меня. Выхода не было. Одна из них, по-видимому, как раз та главная, которую я слышала внизу, окинула меня взглядом. Я видела этот взгляд несколько раз до этого, и уже понимала, что это значило: она меня оценивала. При этом она выглядела откровенно по-рейдерски: всклоченная грязная грива, окровавленная броня с кучей шипов, ржавый нож с зазубринами в качестве оружия. И злобный оскал, который определённо не сулил мне ничего хорошего. В последний раз, когда кто-то так на меня смотрел, всё кончилось тем, что я едва не погибла, будучи почти смертельно раненой. И это был не тот опыт, который хотелось бы повторять.
— Ну, и чё с ней делать? — спросил пони, который меня держал. — Стрелять, не стрелять?
— Не стрелять… пока что.
Почему мне кажется, что это не есть хорошо? И почему все эти пони вдруг начали так странно переглядываться?
— Сумки, — скомандовала главная. Кто-то тут же стянул сумки у меня со спины и передал ей. — И не мешать. Можете пока веселиться, — она кивнула на меня.
Мне внезапно захотелось провалиться прямо сквозь пол, когда остальные трое пони обступили меня с жуткими ухмылками.
— Мама… — пискнула я.
Один из пони резко ударил меня передними копытами в бок. Из меня моментально вышибло дух, и я не смогла даже закричать. Словно по команде целый град ударов посыпался на меня. Я попыталась сжаться, чтобы хоть как-то прикрыть уязвимые места, но легче от этого не становилось. Мои крики и слёзы тоже ничуть не помогали, и даже, кажется, наоборот, раззадоривали их. Они только ржали над моими слезами и мольбами, продолжая меня избивать. Они не перестали, даже когда из моего разбитого носа потекла кровь, и когда у меня не осталось сил даже чтобы стонать, и когда в одном из моих копыт что-то хрустнуло, и оно заболело, как никогда раньше, и когда один из пони так сильно стукнул меня головой об пол, что у меня начало темнеть в глазах…
-…да она щас сдохнет! Вы щас всё веселье испортите! — донеслось словно откуда-то издалека. Мир померк, я словно падала в какую-то тёмную яму, где не было ни света, ни звука. Мне казалось, что я слышала испуганные крики откуда-то издалека, и какие-то странные звуки, непохожие вообще ни на что…
Или, возможно, мне просто казалось…
Заметка: Новый уровень!
Новая способность: У меня к вам предложение… У вас повышается шанс заключить сделку, более выгодную для вас. Непонятно только, чем эта способность может пригодиться вам прямо сейчас… хотя, проваливаясь в небытие, не особенно рассуждаешь над всякими там способностями…