Кантерлотская Ведьма
Глава 6
Шкатулка выглядела совершенно обычной. Достаточно большая, чтобы вместить пару безделушек. Достаточно маленькая, чтобы поместиться в кармане. И при этом в нее помещался целый мир возможностей.
Я дотронулась до защелки. Что я увижу, если загляну внутрь? Предполагается, что это будет то, чего я хочу больше всего, верно? И чего же я сейчас вообще хочу?
Раздался стук в дверь, я подхватила шкатулку и пихнула в седельную сумку.
− Войдите! – ответила я.
Дверь открылась, и вошел знакомый пегас. Флэш Сентри отсалютовал, увидев меня.
− Добрый день, мисс Шиммер. Надеюсь, вы не будете сильно ругаться, но я взял на себя смелость сказать местным, что являюсь вашим личным стражем. Это, конечно, не совсем правда, но я подумал, что вам дружественное лицо нужно больше, чем посольству еще две пары копыт.
Я ухмыльнулась и махнула ему копытом, приглашая войти.
− Тебе, видать, инстинкты нашептали взяться за это задание.
− Спасибо. Я слышал, вы уже успели ускользнуть из дворца сегодня утром. В следующий раз, когда решите пойти прогуляться, не соблаговолите оставить записку?
− Не так уж и долго меня не было.
− Нет, но этого времени хватило чтобы у многих пони появились проблемы. Если бы принцесса Шахерезада не остановила отца, он бы уже бросил некоторых стражников в темницу за то, что они потеряли возлюбленную его драгоценной дочери.
Я вздрогнула по множеству причин.
− Прости.
− Эй, передо мной точно извиняться не нужно. Возможно, вы захотите сказать что-нибудь королю, когда увидитесь с ним в следующий раз.
− Да, хорошая идея, − я кивнула. − Ты останешься во дворце?
− План был именно такой! В этом крыле есть пост охраны, я устроюсь там, пока не найду место получше, − жеребец почесал в затылке. − Все равно я здесь только один. Вы предпочтете, чтобы я работал в дневную смену или ночную?
− Хороший вопрос, − я на минуту задумалась. − Наверное, в ночную. Но мне не нужно, чтобы ты охранял меня. Мне нужно, чтобы ты охранял Шахерезаду. Я не доверяю местной страже, и пообещала, что защищу ее. Если ты сможешь присмотреть за ней, когда меня не будет рядом, то я смогу спать спокойно.
− Вы уверены?
− Я ни в чем не уверена, кроме того, что могу тебе доверять.
Пегас потер подбородок и улыбнулся.
− На самом деле я должен охранять ее только до свадьбы. После этого вы сможете остаться с ней на ночь, верно?
− Я бы предпочла беспокоиться об убийцах, чем о планировании свадьбы, − буркнула я в ответ.
− Очень плохо. Я почти уверен, что когда мне передали сообщение о том, чтобы убедиться, что вы готовы к романтическому ужину при свечах со своей прекрасной невестой, они хотели, чтобы вы думали о будущем.
В животе у меня заурчало. Поесть внезапно показалась действительно хорошей идеей.
Я вздохнула и постаралась выглядеть спокойной.
− Мне обязательно надевать платье?
− Ладно, это не то, чего я ожидала, − призналась я.
− Еда не понравилась? − обеспокоенно спросила принцесса Шахерезада. − Я попросила дворцовых поваров сделать все возможное, чтобы воспроизвести самое знаменитое эквестрийское блюдо, но не думаю, что кто-нибудь из нас когда-либо его пробовал.
Между нами, освещенная десятком свечей, стояла тарелка с хейбургерами и картошкой фри. Можно было сказать, что они выглядели точь-в-точь как бургеры в «Хейбургер Принцесс», но это было бы неправдой. Когда ты что-то там заказываешь, то получаешь нечто сплющенное и грязное, и это готовил подросток, которому дали половину времени, необходимого для того, чтобы правильно приготовить заказ. Тут же все выглядело, как на картинках в меню, с толстыми ломтиками овощей и нормальными булочками вместо тонкой, как бумага, начинки, которую в «настоящем заведении» использовали для увеличения прибыли.
− Нет, нет, все выглядит великолепно, − заверила я принцессу, хватая бургер, откусила большой кусок и удивленно моргнула. − У вас даже специальный соус получился верно. Понятия не имею, как вам это удалось.
− У нас есть способы найти даже самую секретную информацию, − с усмешкой заметила Шахерезада. − Даже ваши самые специальные соусы для бургеров не удастся удержать в тайне. Однако, мне сказали, что этот соус состоит в равных частях из кетчупа, горчицы, майонеза и нарезанных соленых огурцов.
Я ахнула в притворном удивлении:
− Так и знала!
− Прошу тебя сохранить детали в строгом секрете. Десяток оперативников потратили свои обеденные деньги, чтобы выведать эту информацию.
− Клянусь честью, никому ничего не скажу, − я прижала копыто к сердцу. − Теперь ты скажешь мне, что у вас еще есть рецепты тортов Селестии.
− Даже возможностям наших оперативников есть пределы, − вздохнула принцесса. Она взяла несколько кусочков картофеля фри и съела. − Знаю, что подобное не для гурманов, но я хотела, чтобы тебе стало легче. Я видела, как тебе было неловко из-за пышности праздничного ужина.
− Это много для меня значит.
− Ты — моя невеста. Самое меньшее, что я могу сделать, это позволить тебе чувствовать себя в комфорте, − Шахерезада улыбнулась и одарила меня своим лучшим томным взглядом, взяв маленький бургер и откусывая с тем, что должно было быть чувственной медлительностью. Соус брызнул ей на нос, и выражение лица принцессы изменилось, когда она разразилась смехом.
− Не думаю, что такая еда должна быть соблазнительной, − не выдержала я.
− Полагаю, что нет, − призналась Шахерезада, вытирая слезы, вызванные смехом. − И все же, это вызвало улыбку на твоем лице.
Я покраснела и попыталась скрыть смущение, откусив еще кусочек бургера.
Принцесса несколько мгновений смотрела, как я ем, прежде чем продолжить.
− Может быть, если я буду поддерживать твой интерес, у тебя больше не будет соблазна сбежать, а?
Шахразада явно дожидалась, когда я попытаюсь проглотить кусочек, и гамбургер тут же воспользовался возможностью, чтобы попытаться пролезть в легкиевместо желудка. Я чуть не свалилась в обморок в приступе кашля, пытаясь не подавиться насмерть фастфудом.
− Я бы предпочла, чтобы моя невеста не общалась с опасными преступниками, − продолжила принцесса, наклоняясь ближе. – Водички?
− «Опасными преступниками» были голодающие горожане, − ответила я между приступами кашля. − Как вы вообще смогли довести до того, что пони голодают у вас под носом?
− Мы делаем все, что в наших силах, − тихо произнесла Шахерезада. − Еда распределена по нормам. Но проблемы все еще есть. Кражи. Обычная порча при хранении. Утерянные документы. Если бы они действительно были в отчаянии, им следовало прийти во дворец. Даже если бы они были преступниками, их бы накормили. Возможно, в камере в подземелье, если бы они оказались в розыске.
− Но все было иначе, когда рядом были джинны, верно?
Принцесса откинулась назад, склонив голову.
− О! И что же ты о них узнала?
− Я слышала, что раньше их было много вокруг и они помогали пони. Тогда было много еды. Вся страна была зеленой, а не пустыней.
− Нет, скорее все было наоборот. Если ты слышала легенды о джиннах, то знаешь, что они исполняли желания без разбора.
− И что?
− Когда-то ты была жеребенком. Подумай обо всех глупых решениях, которые ты принимала. Обо всех глупостях, на которые надеялась и о которых мечтала. Великие желания, которые мог загадать только жеребенок, не думая о последствиях. Вещи, которые, как ты теперь знаешь, были бы ужасны, но о которых ты мечтала до того, как у тебя появились средства для их достижения.
Мои уши прижались к голове. Принцесса рассмеялась.
− Да, вижу это по твоему милому личику. У тебя было какое-то грандиозное желание, которое было для тебя всем, а теперь тебе стыдно даже говорить об этом!
Я молча кивнула.
− А теперь представь мир, где некоторые из этих желаний сбываются. Где кобылка загадывает гору мороженого, и это безумие становится реальностью. Что будет дальше? Мороженое станет несъедобным всего через несколько часов. Оно тает и растекается по окрестностям. Урожай уничтожен. Повсюду вредители. И все из-за простого желания жеребенка. Что, если бы оно желала чего-то большего? Что, если бы она была достаточно взрослой, чтобы злиться, и в этом гневе желала ужасных вещей?
− Это... − я вздрогнула.
− Джинны не уничтожали страну, но если кто-то даст кобылке коробок спичек, он будет так же ответственен за то, что произойдет дальше, как и жеребенок.
− Так что же с ними случилось?
− То же самое, что происходит со всеми опасными животными. Мы охотились на них, пока всех не истребили. А теперь доедай свой ужин. Я хочу провести некоторое время обнимаясь, прежде чем тебе придется готовиться к королевскому приему.
− Готовиться к чему?
− Как я выгляжу? – поинтересовалась я.
Флэш потер подбородок.
− Это одна из тех ситуаций, когда я должен просто подбодрить вас и сказать что-нибудь воодушевляющее?
− Настолько плохо? – простонала я.
− Нет, нет! – страж торопливо попытался оправдаться, словно жеребенок, пойманный с копытом в банке с печеньем. − Я просто... вы выглядите великолепно. Очень...
Он пытался найти слова и указал на мой наряд. Тот же плащ, что и ранее.
− Черной, − наконец закончил жеребец. − У вас нет ничего другого, что можно было бы надеть?
− Ой, точно, давай-ка посмотрим. Может, у меня в крупе есть потайное отделение, где я держу швею! – раздраженное фырканье. – Флэш, я сюда не в показе мод участвовать приехала!
− Ладно, вижу, у вас просто отличное настроение, несмотря на приятный романтический ужин. Честно говоря, я не уверен, как разрядить эту ситуацию, поэтому собираюсь сдаться и спросить вас напрямую, что мне нужно сказать, чтобы успокоить вас.
− Скажи мне, что я не облягаюсь, если мне придется присутствовать на королевском приеме при дворе в чужой стране, и не спровоцирую международный конфликт, не начну войну, и не заставлю Селестию стыдиться, что она простила меня за все глупости, которые я совершала, потому что я ничему не научилась, и она все это время была права, и что я никогда не стану принцессой, потому что порчу все, к чему прикасаюсь!
Жеребец втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
− Знаете, я прослушал примерно половину, после того как все превратилось в странное самообвинение.
− Спасибо за моральную поддержку, − буркнула я.
− Вам не придется принимать важные решения или что-то такое. Вероятно, это обычная формальность, поскольку вы… − страж замолчал. – Они же не собираются заставлять вас принимать решения, верно? Потому что, если вы невеста принцессы Шахерезады, вам, возможно, придется это сделать в какой-то момент...
− Я знаю! И это может быть своего рода идиотским моральным испытанием! Селестия постоянно подобное устраивала! − я начала расхаживать взад-вперед. − Она втягивала меня во что-то без предупреждения, просто чтобы посмотреть, как я выкручиваюсь, а потом осуждала каждую мелочь, которую я совершила!
− Угу. А вы не думаете, что это может быть просто формальностью?
Я проигнорировала его явно глупое предложение.
− Это может быть какой-то ловушкой, − продолжила я размышлять вслух. − Дома всегда были ловушки, из которых нельзя было выбраться. Мама настраивала меня на неудачу, и я чувствовала себя идиоткой, и она использовала это, чтобы преподать мне урок, но победить было невозможно! Мне просто повезло, что я не спятила. Ты бы только видел Твайлайт Спаркл. Она становится настоящей неврастеничкой, когда испытывает стресс.
− Верно… Вы назвали принцессу Селестию «мамой»?
Паровоз моих мыслей сошел с рельсов, убив тысячи невинных прохожих.
− Что? Нет!
− Вы точно это сделали, − жеребец ухмыльнулся. Разве стражей не учат сохранять невозмутимость?
− Тебе послышалось! − мои щеки заалели от его ошибки.
− Не думаю...
Я наложила на него заклинание тишины, заключив голову жеребца в звуконепроницаемый пузырь.
− Сейчас действительно неподходящее время дразнить меня, Флэш! Я пытаюсь не впасть в панику из-за всего происходящего! Что, если есть какой-то особый протокол, который я нарушу по незнанию? Что, если... Что? Я тебя не слышу! Пузырь звуконепроницаемый! Что-то не так с твоей шеей? Ты есть хочешь? Пить? Почему ты хлопаешь ртом?
Я развеяла пузырь, и он резко вдохнул.
− Я… пытался… сказать… что мне… не хватало… воздуха! – ответил страж между глубокими, всасывающими вдохами. – Ты никогда не думала, что, возможно, есть причина, по которой некоторые пони тебя боятся?
Я нахмурилась, глядя на него.
− Знаю, что была не совсем приятна в общении, когда была кобылкой, но я работала над этим!
− И еще есть куда расти…
Не пойму чего ему не нравится. Я же развеяла заклинание, как только почуяла неладное, верно?
− Давай просто пойдем в тронный зал, − пробормотала я. − Единственное, что сейчас в моей власти, это прибыть туда вовремя.
− Пожалуйста, скажи мне, что мы не собираемся просто сидеть здесь, улыбаться и махать копытом, − прошептала я.
Шахерезада хихикнула и поерзала, прижимаясь своим боком к моему. Мы сидели сбоку от трона, достаточно близко, чтобы поговорить с ее отцом так, чтобы не смогли бы расслышать просители.
− Мы здесь, чтобы учиться, − пояснила принцесса. − И полагаю, мы могли бы поговорить с моим отцом, если бы он захотел услышать мнение со стороны, хотя король редко утруждает себя этим.
− Я просто не ожидала, что это будет так похоже на Кантерлот.
Трон, очередь простолюдинов и знати, принуждаемых к равенству необходимостью ждать своей очереди. Ощущение, что это последний способ обжаловать что-либо и, в то же время, что пони, перед которым они преклоняют колени, выслушает любую претензию, независимо от того, насколько она велика или мала.
− Мне сказали, что мы ведем приемы таким образом дольше, чем существует Эквестрия, − заметила Шахеризада. − Вероятно, принцесса Селестия черпала вдохновение у нас.
− Тысячу лет назад на церемонии присутствовало бы около сотни членов королевской семьи, − добавил король. − Трудно поверить, что нас осталось так мало.
− Что случилось? – не удержалась от вопроса я.
− Время, − Зефирантес слегка пожал плечами. − Несчастные случаи то тут, то там. Браки с другими семьями. По правде говоря, вероятно, большинство моих подданных имеют в роду королевскую кровь, если проследить их генеалогическое древо достаточно далеко, но только я, мой брат и моя дочь остаемся в прямой линии наследования.
− И если бы не ты, нас было бы на одного меньше, − прошептала Шахерезада. − Ладно, разве мы не заставили их ждать достаточно долго, отец?
Король кивнул и жестом велел пони приблизиться к трону. Первому пони в очереди потребовалась помощь. Одна из его ног была искривлена, как будто была сломана и никогда не вправлялась правильно. Точно знаю, на что это похоже. Пони опустился на колени внутри небольшого круга, вырезанного в полу, и я увидела, как тот засветился, всего на мгновение и так слабо, что я почти решила, что мне почудилось.
− Что это было? − пробормотала я.
− О, мой подданный, чего бы ты хотел, что твой король мог даровать тебе? − спросил Зефирантес с интонацией пони, который играет в пьесе и декламирует заученные строки.
Страж что-то прошептал на ухо покалеченного пони. Я приподняла бровь. Было ли все это каким-то спектаклем, разыгрываемым для меня? Конечно, многое при дворе было церемониальным, но есть большая разница между традициями и… я даже не знаю, как это назвать. Религией?
− Мой повелитель, я прошу вас... − начал проситель. Страж продолжал шептать, очевидно, подсказывая ему реплики. − ...я прошу вас… вылечить мою ногу, чтобы я мог лучше служить вам?
Он взглянул на стражника, явно желая убедиться, что правильно произнес свою часть.
− Это в моей власти, − ответил король. − Я дарую тебе это благо открыто и без какой-либо скрытой платы или оговорок.
Он поднял свой скипетр и опустил острие вниз, чтобы коснуться пола. Я увидела искру, похожую на статическое электричество, проскакивающее между копытом и дверной ручкой в сухой зимний день. Искра преодолела расстояние от трона до круга и попала в коленопреклоненного пони. А потом произошло нечто, чего я никогда раньше не видела. Нога подвернулась, кости приняли форму, как будто были сделаны из резины. Атрофировавшиеся мышцы и скрюченные сухожилия растянулись и восстановились, и мгновение спустя все снова стало неподвижным, а искалеченная нога исцелилась.
− Это невозможно! Магическое исцеление не может сделать подобного! − я посмотрела на Шахерезаду в поисках объяснений, и все, что получила, был самодовольный взгляд.
− Может быть, в Эквестрии, − ответила она. − Возможно, тебе еще есть чему поучиться.
− Дело не в обучении, − прошипела я. – Мне известны пределы магического исцеления, и подобное просто невозможно. Даже лучшие зелья не смогли бы сделать подобного! Да, можно заставить тело исцеляться как в молодости и ускорить процесс в десяток раз, но это… это было больше похоже на восстановление его ноги изнутри!
− Поразительно правда? – принцесса вздохнула. – Это сила короля.
− Что это должно означать?
− Я думала, ты ученица принцессы Селестии, − у нее было выражение лица, как у кошки, играющей со своей добычей. − Неужели ты не сможешь разобраться сама?
− Отлично. Так и сделаю, − я фыркнула и внимательно наблюдала, вполуха слушая, как следующая пони подошла к королю Зефирантесу и обратилась со своей тщательно сформулированной просьбой. Большинство единорогов не смогли бы разобраться в магии, просто наблюдая за ее применением. Это было подобно обладанию идеальным слухом и умению сыграть музыку, лишь услышав, как кто-то другой ее исполняет.
Наблюдение за магией, чувствуя покалывание в роге, теперь, когда я была готова к этому, позволило мне собрать кусочки воедино.
− Причина, по которой все так формально, в том, что это действительно похоже на пьесу, − произнесла я. − Это символический язык. Действия, просьба и даже расположение трона и просителя − все это составные части, как руны в матрице мощного заклинания.
Шахерезада не сказала, права я или нет, но ее улыбка немного изменилась, а в глазах засверкало настоящее веселье. Можно было сказать, что я на правильном пути.
− Подобный символический язык следует использовать только в том случае, если бы необходимо создать совершенно недвусмысленное утверждение, которое нельзя было бы двояко истолковать или исказить, − продолжила я размышлять вслух. – Следовательно, все это просто для того, чтобы… заполнить завершающую часть ритуального заклинания, тщательно подготовленного заранее. Когда вы удовлетворяете просьбу, вы буквально заполняли пробелы в желании, используя формулировки, которые означают, что оно сделает именно то, что вы от него хотите. Я права?
Король Зефирантес поднял копыто, и следующий проситель был остановлен прежде, чем оказался в вырезанном на полу круге, который запускал активную часть ритуала.
− Верно, − ответил король. − Вы довольно быстро схватываете суть, мисс Шиммер. Принцесса Селестия действительно предъявляет высокие требования к своим ученикам.
− Я склонна предположить, что существует множество встроенных систем безопасности. Откуда вообще берутся желания?
Король кивнул.
− Простите, если не открою вам всех наших секретов, но достаточно сказать, что только королевская семья может заставить это сработать. Даже если вы женитесь на моей дочери, вы не сможете сидеть на моем троне и обладать властью королей.
− Довольно хороший способ удержать недовольных генералов от захвата власти, − пробормотала я, размышляя. Было много способов обойти подобное. Имеет ли значение, действует ли король по собственной воле? Заклинания контроля разума, угрозы, кувшин-другой дешевого вина − от каких угроз была предусмотрена защита?
Но король был достаточно умен, чтобы не сказать мне, а я была достаточно умна, чтобы не спрашивать.
− Так мы обеспечиваем пони, находящихся под нашей опекой, − объяснила принцесса Шахразад. − Я полагаю, вы, эквестрийцы, называете это «долг государя»?
− Однако такой символический язык должен быть довольно ограничен. Единственный способ избежать неправильного толкования − это четко указать параметры. Например, как заказ еды в «Хэйбургер Принцес». Если ты говоришь, что хочешь «Номер три», это совершенно недвусмысленно означает, что ты хочешь большой солнечный бургер, обжаренное сено и напиток. Но не получится сказать пони за стойкой, что тебе хочется добавить больше ананасов или сделать сено без медовой горчицы, просто делая заказ из меню. Для этого придется выйти за рамки символического языка заказа «Номер три».
− Есть вещи, которые невозможно выполнить даже силе королей, − согласился Зефирантес. − Не все ограничения непреднамеренны. Есть вещи, которые никто не должен делать.
Он жестом попросил следующую пони наконец выйти вперед. Она выглядела наполовину раздраженной из-за того, что ей пришлось ждать, пока я прочитаю лекцию о том, как все работает, и наполовину напуганной самой ситуацией. Я довольно хорошо знала эту конкретную комбинацию эмоций − ожидание, что произойдет что-то ужасное, необходимость отложить свою паническую атаку, потому что кто-то другой влез в очередь за собственной.
− О, моя подданная, чего бы ты хотела, что твой король мог даровать тебе? − спросил Зефирантес, как только они оказались в круге.
Страж склонился к уху кобылы, которая была лишь немногим старше меня. Она выглядела так, словно плакала.
− Мой повелитель… − попытался начать страж, но кобыла проигнорировала его:
− Я сказала вашим слугам, что пришла просить еды, но это была ложь. Я знала, что они прогонят меня, если я скажу, чего на самом деле хочу.
Мои уши навострились. Теперь ситуация становилась интересной.
− Мой сын мертв, − прошептала пони. − У вас есть сила вернуть его! Я знаю, что вы можете! Пожалуйста, я отдам вам все, сделаю что угодно, если вы только вернете мне моего мальчика!
Король вздохнул, протирая глаза.
− Мои слуги прогнали бы тебя ради твоего же блага. Мертвые не возвращаются, − он жестом подозвал стражей. − Я не удовлетворю эту просьбу. Сожалею о твоей потере.
− Вы действительно не собираетесь ей помогать? – уточнила я.
− Есть вещи, которые не следует делать, − пробормотал Зефирантес. В его голосе звучало раздражение. − Мне жаль. Я надеялся показать тебе это как нечто удивительное, но все пошло не по плану.
Мне в голову внезапно пришла идея. Ужасная идея.
− Не стоит просить стражей выволочь ее, − произнесла я. − Она скорбящая мать. Я провожу ее и попытаюсь успокоить.
− В этом нет необходимости, − ответила принцесса Шахерезада. Она попыталась притянуть меня ближе, но я встала, чтобы избежать ее объятий.
− Не волнуйся, это займет всего минуту.
Я отошла прежде, чем кто-либо из них успел сказать мне, что это запрещено. Самое лучшее в церемониях, то, что никто по-настоящему не готов, если кто-то не следует правилам. Я просто оттолкнула королевского стража с дороги и вывела кобылу из круга. К тому времени, как мы подошли к двери, она снова плакала.
− Я знала, что он скажет «нет», но я должна была попытаться, − прошептала она.
− Прекрасно понимаю, почему ты это сделала, − я схватила пони за копыто. − Иногда приходится выходить за рамки правил, чтобы все было хорошо.
Кобыла посмотрела на свое копыто. Она явно почувствовала, что я что-то вложила туда, передав под видом жеста поддержки. Я немного ослабила хватку, чтобы она могла увидеть край серебряной коробочки.
− Не открывай, пока не вернешься домой, − прошептала я.
− Что это? – пони смотрела на меня с растущим замешательством.
− Просто доверься мне, хорошо? Это то, что поможет. Не рассказывай об этом никому.
− Я не понимаю...
− Поймешь, − заверила я, жестом говоря идти. Я одарила пони, как мне показалось, храброй улыбкой. По какой-то причине она вздрогнула и бросилась вниз по лестнице. Возможно, я не настолько хороша в общении с пони, как думала.