Вован

Трикси стоило несколько раз подумать, прежде чем призывать "это"... Дурацкие ситуации, забавные диалоги, море абсурда и всяких глупостей - это и многое другое вы найдёте в фанфике с говорящим названием "Вован".

Трикси, Великая и Могучая Человеки Старлайт Глиммер

Обычное утро

Самое обычное утро самого обычного пони

ОС - пони

Осколок жизни

На что ты пойдешь, чтобы вернуть себе свои магические способности?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Другие пони

Амнезия-после вчерашнего.

Что скрывают тёмные, неизведанные глубины памяти одного земного пони? Что может вспомнить и сделать он, очнувшись один в незнакомом месте? Берегись, Старлайт! Как бы не испугаться той части своей памяти, что была стёрта спиртом...

Другие пони ОС - пони Стража Дворца

Путь лучика

Вы когда-нибудь задумывались, какого это - жить без возможности увидеть спокойный мир?

Другие пони ОС - пони

Fallout Equestria: Атака мертвецов

Ты не найдёшь большей силы, чем простая мысль о твоём имени, написанном над могилой

My small self-insert

Многие мечтают попасть в Эквестрию, если вообще не каждый хотя бы немного знакомый с фэндомом, с той или иной целью. Что же, предоставляю вам на суд своё маленькое творение.

Твайлайт Спаркл Человеки

Большая Маки

Биг Мак очень любит свою младшую сестру Эппл Блум и хочет быть для неё лучшим братом на свете, но, к сожалению, кобылка предпочитает большую часть свободного времени проводить с Эпплджек, из-за чего жеребцу иногда кажется, что они начинают отдаляться друг от друга и постепенно становятся чужими. Однако всё меняется, когда незадолго до очередного Состязания Сестёр Эпплджек приходиться уехать на миссию дружбы, тем самым оставив свою младшую сестру без партнера, и тогда Биг Мак решает ей помочь и заменить Эпплджек. Но чтобы принять участие в этом состязании, он хочет не просто переодеться кобылой, а СТАТЬ КОБЫЛОЙ.

Рэрити Эплблум Зекора Биг Макинтош Другие пони

Числа не лгут

Откопав древний магический артефакт, Меткоискатели обрушивают тем самым на город заклинание, позволяющее всем видеть висящие над головами у каждого пони «измерители лжи». В попытке разгадать тайну этих чисел, Твайлайт Спаркл приходится анализировать шаткий баланс между дружбой и честностью. И ей не нравится то, что она обнаруживает в процессе.

Твайлайт Спаркл Черили Лира

Будь лучше!

Наверно, надо быть лучше... не знаю зачем. Путешествие одной аметистовой кобылы FOE -> MLP

Флаттершай Принцесса Селестия ОС - пони

Автор рисунка: MurDareik

Опасный роман лебедей

Глава 45


— Прошла неделя с тех пор, как тетушка начала лечение, — сказал Блюблад Рейвен, когда она затягивала ремни на его ногах, — и бывают моменты, когда она кажется мне совершенно незнакомой. — Он глубоко вздохнул и расслабился, пока Рейвен надевала на него повязки, а затем издал шипение, когда она шлепнула его прямо над крупом. — Хотя она выглядит счастливее.

— За исключением тех случаев, когда она плачет, — ответила Рейвен, прикрепляя подхвостник к крупу Блюблада и пристегивая ремень к повязке вокруг его головы, заставляя его спину выгнуться. Она наблюдала за тем, как он извивается — жгучий шлепок прямо над крупом привел его в тонус и сделал восприимчивым к ощущениям, вызываемым подхвостником.

— Ооо… ооо… это была напряженная неделя. — Блюблад издал стон, когда Рейвен зафиксировала его на животе, и ему пришлось извиваться, чтобы выгнуть позвоночник настолько, чтобы снять давление с крупа. Он почувствовал, что его передние и задние ноги тянут в двух разных направлениях. — Интересно, а почему Луна не занимается с ними?

Рейвен достала длинную тонкую секалку с тонкой кисточкой на конце. Она поднесла ее к морде, посмотрела на нее и одобрительно кивнула. Старый номер семьдесят семь должен подойти. Она помахала им в воздухе, покрутила, а потом без предупреждения ударила им по правой передней стрелке Блюблада. Она наблюдала, как напряглось его тело, как он оцепенел, но ничего не мог сделать. Она увидела, как раздуваются его ноздри, а затем его стальной взгляд сфокусировался на ней.

— Это было хорошо… — Наступила пауза, пока Блюблад переводил дыхание, а затем он добавил: — Ты только подожди, я тебя потом по новой порву, крестьянка!

— Молчать! — скомандовала Рейвен, обрушивая старый номер семьдесят семь на то же место, куда секунду назад попала первый раз. Она наслаждалась тем, как Блюблад скрипит зубами, чувствовала, как кровь бурлит в ушах, пульсирует в венах, и наслаждалась всем этим с садистской улыбкой. — Луна уже давно лечится. Это ее выбор, захочет ли она присоединиться к ним. Сейчас она хочет разобраться в себе.

— Луну нужно уложить, — сказал Блублад несколько запыхавшимся голосом: — Это не естественно, чтобы обходиться так долго — АААААААААААААА ЧЕРТ!

Блюблад вздрогнул, когда Рейвен обрушила старый номер семьдесят семь на его левую заднюю стрелку:

— Клянусь, когда я выберусь из этого, я подвешу тебя за отвисшие соски медными хомутами!

Губы Рейвен приоткрылись, и она облизала зубы своим оранжевым языком. Она подняла кляп и надела его на морду Блюблада, прежде чем он успел запротестовать. Она застегнула его, пока Блюблад хныкал и извивался.

В глазах Рейвен сверкнула злоба, когда она надела на правое переднее копыто длинный сапог из черного латекса; гладкая, эластичная поверхность блестела в слабом свете рога. В своем телекинетическом поле она держала старый номер семьдесят семь и флакон с лубрикантом “Просто-Войди”:

— Сегодня обойдемся без стоп-слова… сейчас… сейчас я сделаю тебя своей кобылкой…


Не в силах сдержать себя, Селестия сияла. Сегодня был замечательный день. Ученики прибывали и проходили регистрацию в школе. Гослинг, с разрешения Рейвен, последовал за ней на работу. Ну, не совсем на работу — она не должна была работать, — но встреча с несколькими жеребятами не была работой. Она расслаблялась, а это было как раз то, что ей нужно.

Гослинг, конечно, очаровал их, заставил смеяться и, что, пожалуй, важнее всего, дал намек на то, каким отцом он может быть. Она ничего не могла с собой поделать: эта мысль возникала у нее в голове с каждым общением, с каждым смехом, с каждым жеребенком, которому он уделял время, чтобы они почувствовали себя особенными.

— Где Луна? — спросил Гослинг, когда его нетерпеливый взгляд упал на еду. — Я умираю от голода! Это пытка! Она знала, что мы должны были ужинать все вместе! — Он ерзал на своем сиденье и думал о том, как бы покопаться в оливковой тапенаде. Он наклонился и посмотрел на Селестию. — Если так пойдет и дальше, я прибегну к коннибализму…

— Гослинг! — Она почувствовала, что ее глаза расширились, а уши встали дыбом. Сердце Селестии гулко стучало, ударяясь о грудь. Она гадала, какую часть ее тела он откусит первой — вероятно, что-то нежное. Протянув крыло, она легонько похлопала пони, сидящего рядом с ней.

— Ммм, самое вкусное… на этих крыльях много мяса…

— Гослинг, ты ужасен… если ты будешь продолжать в том же духе, я выведу тебя из-за стола и отправлю спать без ужина… ты ужасный, ужасный пони. — Селестия моргнула, проглотила улыбку и изо всех сил постаралась выглядеть строгой. — Правда, Гослинг, шутки о коннибализме — это дурной тон.

— Как и каламбуры. — Гослинг приподнял бровь и ухмыльнулся.

— Ты маленькая грязная птичка-лошадка! Посмотри, что ты заставил меня сделать! — Селестия фыркнула и поморщилась от собственного непреднамеренного каламбура. Она сделала ошибку, посмотрев Гослингу в глаза, и ее насмешливая злость испарилась. Она с трудом вспомнила, что именно вызвало у нее недовольство. Она наклонилась вперед и таким же голосом, каким взволнованный жеребенок спрашивает о "Согревающем очеге", спросила: — Ты в восторге от гала-концерта по случаю помолвки?

Радостное, счастливое выражение лица исчезло, и Гослинг стал серьезным:

— Я немного нервничаю. Там будет элита Кантерлота и многие военные чины. А я всего лишь бедный жеребенок из Бронков, которому просто повезло. Я боюсь, что выставлю себя дураком.

— Ты и раньше выставлял себя дураком. — Голос Селестии был дразнящим, но в то же время ласковым. — Ты очень обаятельный дурак.

— Эх, репортеры — обычные пони, соль земли. — Гослинг покачал головой. — Я все время думаю о своих обязанностях в будущем. Дворяне Кантерлота — пони, с которыми мне придется работать. А высшее звено… важные пони. Пони, на которых мне нужно произвести впечатление, потому что я не смогу выполнять свою работу, если они будут считать, что у меня перья вместо мозгов. — Повернув голову, он устремил взгляд на тарелку с сырными кубиками и облизнул губы.

— Гослинг, дорогой, я знаю, что ты очень волнуешься, но я думаю, что все будет хорошо. Только не пытайся быть тем пони, которым ты не являешься. Я знаю, что это звучит банально, но я думаю, что молодой, бедный жеребенок из Бронков — это как раз то, что нам всем сейчас нужно. Я знаю, что твое присутствие рядом принесло мне много пользы.

— Спасибо. — Гослинг оторвал взгляд от сыра и искренне улыбнулся пони, сидящящей рядом с ним.

— Нам не нужно, чтобы ты снова переживал. — На мгновение вся жизнерадостность Селестии исчезла, а ее уши наклонились вперед. Уголок ее рта дернулся, и она наклонилась чуть ближе к Гослингу. — Найти тебя в тот день… это было ужасно… Я чувствовала, что это моя вина. — Нервничая, Селестия отвела глаза, когда ее голос надломился сразу после слова "ужасно". Не в силах вернуть внимание к Гослингу, она уставилась на серебряный и золотой канделябры в центре стола.

— Мы говорили об этом… больше не винить и не наказывать себя. — Гослинг поднял голову так высоко, как только мог, потянулся и подтолкнул Селестию. — Тебе нужно наказание, ты и я, мы пойдем и одолжим несколько игрушек у Блюблада и Рейвен. Уверен, они не откажутся поделиться.

Второй раз за этот вечер Селестия была по-настоящему потрясена. Она уставилась на Гослинга, и прошло несколько секунд, прежде чем она ответила:

— Гослинг, это не те игрушки, которыми принято делиться. — Она покачала головой и задумалась, что же ей делать с этим нахальным павлином, которого она выбрала себе в спутники. Она наблюдала, как он пожал плечами, а потом рассмеялся. Решив, что немного доброй мести не помешает, она прошептала: — Гослинг, если бы я захотела, я могла бы затащить тебя в темницу, полную таких игрушек, и провести остаток твоей жизни, обучая тебя их использованию.

Она не была уверена, чего ожидала. Шок, удивление, страх — она ожидала какой-то реакции в этом роде. Чего она точно не ожидала, так это пикантного подмигивания и безумного хихиканья Гослинга. Она подозревала, нет, надеялась, что он просто подшучивает над ней.

В противном случае ей действительно пришлось бы отправить этого извращенного павлина в подземелье.

Не успела Селестия додумать эту мысль, как вошла Луна, выглядевшая слегка встревоженной. Гослинг вскочил с кресла, чтобы поприветствовать ее, и успел чмокнуть ее в щеку, прежде чем она отвесила ему пощечину и отпихнула от себя.

— Проваливай! — скомандовала Луна, пробираясь к своему месту.

— Ты опоздала, — сказал Гослинг, тоже садясь за стол. Он сидел во главе стола, справа от него — Селестия, слева — Луна. Это была небольшая, интимная обстановка, и Гослинг чувствовал себя гораздо более непринужденно. — Уверен, у тебя была веская причина…

— Ты собираешься читать нотации своей принцессе? — спросила Луна, одарив Гослинга властным взглядом.

— Да. — Гослинг наклонился влево и влез в личное пространство Луны.

Закатив глаза, Луна фыркнула, покачала головой и отпихнула Гослинга от себя:

— Единственная причина, по которой я позволяю тебе жить, — это то, что ты делаешь мою сестру такой нелепо счастливой… подальше от меня, взбалмошная птичка.

— Луна, ты немного опоздала, — сказала Селестия.

Повернув голову, Луна уставилась на сестру:

— Нужно было подготовиться к завтрашней поездке Гослинга на поезде. Поскольку здесь все так расхлябано, должные приготовления так и не были сделаны. — Она прочистила горло, на мгновение взглянула на Гослинга, а затем устремила на сестру напряженный, суровый взгляд. — Ты знаешь меня… все должно быть сделано в совершенстве.

— Действительно. — Селестия произнесла это слово приглушенно. Она глубоко вздохнула, надула щеки, выпустила воздух и сменила тему. — Хорошо, что это холодная еда. Кто голоден?

— Это всего лишь поездка на поезде до Кристальной империи. Ничего особенного. — Гослинг взял оливковую тапенаду, которая ему приглянулась, и выложил немного на свою тарелку. Затем он взял лепешку и испытал острое чувство разочарования, когда Луна взяла хумус. Будучи пегасом с острой наблюдательностью, он заметил, что сестры обменялись взглядами, пока он говорил. Казалось, что-то случилось, но он не знал, что именно.

— Я подобрала для тебя двух сопровождающих, Гослинг, — сказала Луна, обращая внимание на пегаса рядом с собой. — Первый — дневной пегас по имени Хотспур. Как и ты, он из Бронков. Я подумала, что тебе будет приятно пообщаться с кем-нибудь из пони. Второй — ночной пегас с забавным именем Тсс. Они будут твоими сопровождающими. Они фанатично преданы мне и моим интересам, а мои интересы заключаются в том, чтобы обеспечить твою безопасность.

— О, ты меня любишь, — сказал Гослинг, забирая у Луны хумус. Он усмехнулся, увидев, как ее щеки стали пурпурными. Он видел, как она открыла рот, и наслаждался тем, как она смущена. Он был уверен, что завоевал ее.

— Счастье моей сестры превыше всего.

— А что касается твоего счастья? — спросил Гослинг.

— Когда она счастлива, счастлива и я, — ответила Луна, не переставая заливаться багровым cветом. Смутившись, она обратилась за помощью к сестре. — Пусть он перестанет меня дразнить! Он просто балбес!

— Нет. — Селестия подняла свою лепёшку, которая была набита вкусной начинкой, и из открытого конца высунулись зелёные ростки люцерны, а также маленькие кусочки маринованного фиолетового лука. Она откусила кусочек и принялась жевать с блаженным выражением лица.

Разрываясь между тем, чтобы разозлить Луну и съесть свою еду, Гослинг предпочел запихнуть ее в себя. Он умирал от голода. День был долгим, и ожидание еды было мучительным. Он откусил слишком большой кусок, но ему было все равно. Все равно это был не официальный ужин, и пегас пытался съесть бутерброд с лепешкой без всякой магии. Он чмокнул губами, и глаза его закрылись, пока он поглощал еду.

— Гослинг… есть кое-что, что ты мог бы сделать, чтобы сделать меня счастливой, — сказала Луна.

Он перевел взгляд на Принцессу Ночи. На мгновение ему показалось, что он что-то увидел в ее глазах. Чувство вины? Беспокойство? Он не был уверен. Но он знал, что что-то увидел. Его рот был слишком полон, чтобы что-то сказать, но он продолжал смотреть на Луну.

— Гослинг… держи себя в тонусе завтра… ну, знаешь, на случай неприятностей…