Fallout Equestria: Свечи

Точка отсчёта

---

Прогулка по коридорам родного стойла. Строгие стены, которые не выражают ничего в отличие от стен жилых комнат. Плакаты призывающие вести себя добропорядочно и во всём подчиняться вышестоящему руководству стойла. Кобылы и жеребцы, разговаривающие друг с другом в свободное время и обсуждающие планы на предстоящее вечернее время. Большие лестницы ведущие на верхние этажи, которые закрыты для пони, не занимающих особое положение в стойле.

Жизнь в стойле монотонная и предсказуемая, почти вся деятельность для пони расписана в правилах распорядка дня, этот распорядок включает в себя такие общие дела как: приём пищи, генеральные уборки, подъём и отбой. Различие лишь в профессии, которую занимает конкретный пони, а также в разных промежутках времени перерыва в ходе выполнения работы. В стойле есть два уровня — верхний и нижний. На первом уровне по словам учителей и связующих находится основная масса всех пони стойла, второй уровень по размеру составляет семьдесят процентов от первого уровня.

Пони, которые могут переходить с уровня на уровень получают неформальный статус – «связующие», обычно этот статус временный, его получают в основном пони живущие на первом уровне чьи навыки и опыт экстренно нужны на втором уровне, например это могут быть доктора или инженеры. «Связующим пони» приставляют три сопровождающих офицера, которые ведут их до необходимого места, а после выполненной работы ведут обратно, не позволяя заходить туда куда не положено и не видеть лишнего. Офицеры позволяют действовать «связующим пони» только в рамках их надобности на втором уровне.

Вся власть над стойлом сосредоточенна в копытах парламента смотрителей, находящемся на втором уровне. Все изменения в распорядке дня, указы, новые правила и законы исходят из парламента смотрителей. Офицеры или как их принято называть — защитники порядка, тоже подчиняются парламенту смотрящих, но не напрямую, а офицерам второго уровня. Офицеров нельзя ослушаться или сопротивляться их воли, непослушание в отношении к офицерам во время несения ими службы очень сильно наказывается. В итоге получается своеобразная иерархия власти, берущая истоки от второго уровня, о котором не очень много известно.

Все пони, по крайней мере первого уровня, одеты в комбинезоны убежища. Комбинезон можно снимать только в выходные дни, что сразу обличало тех, кто сейчас отдыхает от своей работы.

Некоторые пони со второго уровня работают на первом уровне стойла на постоянной основе, это связано с недостачей квалифицированных пони в какой-либо необходимой профессии или должности. Обычно таких пони единицы и им запрещено говорить или упоминать любую информацию, связанную со вторым уровнем, а также рассказывать про самих пони, живущих на втором уровне. За ними остаётся право свободно перемещаться между уровнями без особых разрешений или мотивов, поскольку они продолжают считаться жителями второго уровня.

Одного из таких пони зовут Джейдан Пурп, он работает врачом на первом уровне. Джейдан Пурп очень странная кандидатура на должность врача, он часто мечется перед пациентом долго думая, как помочь больному или раненому, зачастую ищет ответ в своих записях-подсказках, в которых написано, что делать в той или иной ситуации. Также ему становится плохо от вида большого количества крови или переломанных конечностей. Зачастую он просит меня зашивать раны или вправлять конечности, сам же он в основном выписывает лечение и медикаменты, различные операции в медклинике тоже лежат на мне. По должности Джейдан Пурп является главным врачом, а я его помощником, в медклинике есть ещё пони ухажёры или ухажёрки, в их обязанности входит уход за больными и уборка помещений.

---

Всё это я прокручиваю одной мыслью у себя в голове во время каждого утреннего подъёма, а после чищу зубы, принимаю душ, одеваю комбинезон и иду на новый круг...

Закрыв за собой дверь двухкомнатного блока моей семьи, я неторопливо направился в столовую на первом уровне стойла. В коридоре ведущем в столовую было пусто и тихо, оно и не удивительно, ведь все пони скорее всего уже наслаждались завтраком в столовой, и только я взял себе в привычку намерено опаздывать на приём пищи и на работу от запланированного стойлом графика времени, чтобы побыть в тишине.

Опоздания на обязательные мероприятия наказывались, либо денежными штрафами, либо телесными наказаниями. Телесные наказания были в большом почёте, так как по словам пони, следящих за порядком, это имеет наибольший эффект. Телесные наказания могут быть следующие– порка, плеть, удары электричеством, остальные не известны. Как определяется сила удара в зависимости от тяжести нарушения знают только «защитники порядка».

В свою очередь я научился избегать такие наказания благодаря тому же своду правил и графику дня. В правилах есть условное время, на которое можно «задержаться» и оно не будет расценено как опоздание на мероприятие. Также есть пункт — «о вынужденной задержке», звучит он примерно так-    «если появились непредвиденные обстоятельства, требующие срочного решения, то пони не подвергается наказанию». В моём случае непредвиденные обстоятельства заключались в защемлении хвоста дверью или проведении беглого осмотра и опроса пони о состоянии здоровья, который немного покашлял или чихнул, может быть, он серьёзно болен и заразит смертельным вирусом всё стойло?

Зайдя в столовую, я увидел большое количество пони, сидящих на скамейках за длинными столами, активно жующих предоставленную еду и разговаривающих друг с другом. Все были в комбинезонах убежища, что создавало на первый взгляд одну большую голубоватую массу.

Меня заметила одна из пони в столовой, она привстала из-за стола на задние копыта, удерживаясь одним из передних за стол, а другим начала махать мне, широко улыбаясь.

— Ва… — тут было начала кричать во весь голос серая, с кроваво-красной гривой кобыла, но я её перебил.

— Иду, не нужно кричать через всю кухню, — отрезал я, после чего кобыла оглянулась вокруг, увидев пони, смотрящих на неё и на момент переставших бурно разговаривать.

— Ой, извините, — смущённо улыбаясь, проговорила кобыла в адрес всех пони, смотрящих на неё, которые ещё секунду наблюдали за ней, а потом вернулись к своим разговорам и еде.

Медленно и не торопясь я подошёл к столику и сел напротив единорожки. Длинная, кроваво-красная грива, заплетённая в косу, пролегала вдоль шеи и опускалась на её плечо. Малиновые глаза смотрели ровно на меня, не отпуская ни на секунду. Мордочка пони расплылась в энергичной улыбке.

— Снова опаздываешь, — проговорила единорожка с долей печали в голосе, но не теряя своей улыбки.

— Я был вынужден, проверял чихнувшего пони на предмет серьёзной болезни, — безэмоционально произнёс я, распластавшись на столике и прикрыв глаза.

— Ты же знаешь. — Она пару раз легонько ткнула в мою лежащую на столе голову своим копытом. — Тебе могут выписать штраф или даже телесно наказать, — очень осторожно и тихо произнесла единорожка. После чего обратила своё внимание на мой поднос с едой, а точнее, на его полное отсутствие. — Ты не будешь ничего есть? — обеспокоилась кобыла, уже не улыбаясь. — Я поел немного перед выходом, не беспокойся у меня есть с собой немного еды, — постучав по своим седельным сумкам ответил я.

— Это же очень дорого! Зачем ты снова покупаешь еду и продукты, когда можешь просто прийти и поесть в столовую? — немного взбудоражено произнесла пони. Еду в стойле выдавали бесплатно, но только в столовой, во время приёма завтрака, обеда и ужина, если же кто-то хотел поесть пораньше, он вынужден был покупать продукты или готовые изделия за очень высокую сумму денег.

— Я знаю, — спокойным голосом ответил я. Всё равно мне больше особо некуда потратить заработанные деньги. Можно было бы потратить их на посещение комнаты отдыха или купить билет на концерт. Но мне не с кем было посещать такие мероприятия, поэтому сумма просто копилась. — Ничего страшного, я могу себе это позволить, — рассматривая своё копыто, произнёс я.

— О, смотрите, какой состоятельный пони, — вернув себе улыбку, на распев произнесла она, впиваясь в меня ещё больше своими малиновыми глазами. — Может, сходишь с кем-нибудь на концерт развлечься сегодня? — Наклонившись к моему уху и начав говорить шёпотом, она продолжила. — Я слышала, что там сегодня будет новая песня, которую написала Айвин Даст. — Единорожка выпрямилась, явно гордясь владением этой информацией.

— Спасибо, конечно, но нет. Я собираюсь сегодня после работы всё оставшееся время провести в библиотеке. — Из динамиков, расположенных под потолком в углах столового блока, раздалось гудение. Это означает, что время, отведенное на завтрак, подходит к концу, и все пони должны идти на свои должности. — Ну всё, я пошёл, желаю провести хорошо день, — разворачиваясь от собеседницы и направляясь в сторону выхода, сказал я.

— Постой! — окликнула меня единорожка. — Ты не хотел бы провести урок у жеребят? Минди Свит была бы этому очень рада, тем более почти всё свободное время ты проводишь в библиотеке, я думаю, ты мог бы рассказать много чего интересного. — После чего она посмотрела на меня взглядом, полным мольбы и надежды, словно маленький жеребёнок, упрашивающий родителей купить ему непосильно дорогую сладость.

— Нет, — наотрез произнёс я и продолжил своё движение. Кобыла погрустнела, улыбка во второй раз за разговор спала с её лица, а взгляд уставился в пол. Не оборачиваясь, я уверенно шёл в сторону главной двери столового блока стойла. Как вдруг меня схватило и развернуло чьё-то копыто. Развернувшись, передо мной предстала поникшая серая единорожка, смотрящая куда-то в копыта. Медленно подняв свой взгляд на меня и смотря малиновыми глазами прямо в мои, её губы приняли форму небольшой улыбки, но мордочка всё равно продолжала передавать грусть и печаль.

— Хорошо поработай и с пользой проведи день, — тихим, но уверенным голосом произнесла она. Я посмотрел на неё, выходя из секундного замешательства и испытывая некоторую благодарность за эти слова.

— Хорошо, — опустив голову, на выдохе произнёс я. Хотелось уже уйти, но теплые чувства, появившиеся от слов кобылы, не дали мне этого сделать, появились слова и желание их высказать.

— Спасибо, мам, — сказал я, немного улыбнувшись. Увидев мою небольшую улыбку, серая единорожка приободрилась.

— Ну тогда увидимся на ужине, — ответила она, грациозно разворачиваясь и плавной, но в то же время строгой походкой пошла к противоположным дверям столовой, ведущих во вторую половину первого уровня стойла.

Проходя по коридорам, я мысленно прокручивал одни и те же вопросы, которые не давали мне покоя. Почему второй уровень находится в строжайшем секрете и охраняется как зеница ока? Почему нельзя выходить наружу из стойла? Почему вся власть исходит со второго уровня? Больше всего меня интересовала полная изоляция стойла. На вопрос: «Почему же нельзя выходить наружу?» Все отвечают лишь: «Там всё заражено, и земля не пригодна для жизни». Неудивительно, ведь так написано в школьных учебниках истории. Но стойлу уже около двухсот лет, неужели за это время ничего не поменялось?

— Эй, аккуратнее! — почти криком сказал мне земной пони, несущий коробки на спине, когда я в него чуть не врезался.

— Мои извинения, — отчеканил я и пошёл дальше, не обращая своего взгляда на этого пони. Меня вполне устраивало смотреть под копыта во время ходьбы по коридорам, пытаясь рассмотреть в монотонном полу что-нибудь, но безрезультатно.

Уже подходя к дверям блока, над которыми было написано большими красными буквами на белом фоне «Медклиника», моему взору открылась необычная картина. Вдоль коридора, почти вплотную к потолку, на полной скорости летела пегаска. Цвет её шёрстки был оранжевый, а гривы — розовый. В зубах она держала гаечный ключ, а комбинезон убежища был весь покрыт грязью и сажей. На левой передней ноге у неё было устройство, которое называется «пип-бой».

пип-бой — это своего рода электронное переносное устройство, которое позволяет собирать подробную информацию о состоянии носителя и его предметах, а также может показывать карту местности, отмечать находящихся вокруг пони специальными маркерами и воспроизводить аудио. По крайней мере, так было написано в книгах, посвящённым технологиям. Редко можно было увидеть пони в стойле, который обладал бы таким предметом. Обычно пип-бой выдавался тем пони, в чьей профессии он был необходим.

Когда надо мной всего в паре сантиметров от головы пролетела пегаска, я почувствовал ужасный тошнотворный запах. Аромат отходов быстро ударил мне по носу, вызывая рвотный рефлекс. Совладав с собой, я окинул взглядом сторону коридора, в которую полетела «ароматная гонщица», пони, мимо которых она пролетала, тоже были не в восторге от встречи, учуяв запах, их лица поочередно искажались в гримасе отвращения.

Пегаска залетела за угол, после чего послышалось: «О боже мой!»—Став жертвой запаха, крикнул пони из-за угла коридора, куда повернула пегаска, скрывшись от моего взора.

Интересно, она хоть понимает сколько нарушила сейчас правил? По коридорам стойла запрещалось бегать, тем более лететь с бешенной скоростью, а ещё этот зловонный запах, за распространение которого пони тоже наказывался по всей строгости закона стойла. От штрафа или, того хуже, телесной расправы, её может спасти только вынужденное обстоятельство или умение «выходить из сложной ситуации». Как бы то ни было, было забавно наблюдать как лица пони поочередно и друг за другом, подобно домино, меняются на выражения полного отвращения, когда возле них пролетала пегаска в грязном комбинезоне убежища. Подобные ситуации в стойле случаются крайне редко.

Зайдя в медклинику, я сразу учуял знакомый и уже привычный запах дезинфицирующих растворов и средств санитарной обработки. Медклиника состояла из трёх комнат: палата пациентов, лабораторная комната и комната-архив с историей здоровья половины всех пони первого уровня. Другие документы с историей здоровья пони находились в другой медклинике, которая расположена на другом конце первого уровня стойла.

В палатах сейчас лежало три пони, все с переломами конечностей, это связанно с их должностью в стойле — шахтёры. Достаточно много пони получало профессию шахтёр, они вынуждены идти и добывать полезные ресурсы для стойла или как нам обычно говорят «на благо всех пони стойла». Бедолаги, они чаще всего попадают к нам в медклинику, из-за того, что в шахтах антисанитария и постоянно происходят обвалы, также стоит добавить тяжёлый физический труд, который ослабляет иммунную систему пони.

В дальнем углу, судорожно клацая по кнопкам терминала, сидел Джейдан Пурп, скорее всего он записывал историю болезней и травм пони-шахтёров, а также вёл подсчёт медикаментов в медклинике.

— О! Привет! Наконец-то ты пришёл, — суетясь и нервничая, ответил Джейдан Пурп. После чего начал переминаться с копыта на копыто.

— Да привет, слушай я немного задержался, понимаешь возникли…— хотел я закончить свою фразу, но Джейдан Пурп меня перебил.

— Это сейчас неважно! — почти вскрикнув ответил он. — Сюда принесли трёх пони с переломанными конечностями! Ты понимаешь это?

— Да понимаю, — спокойно ответил я. — Зачастую как раз таки к нам и попадают пони-шахтёры со сломанными конечностями. — Я продолжил наблюдать за его нервным поведением.

— Прошу, помоги мне их вылечить, — чуть ли не подплясывая в такт своим нервным словам, попросил он меня. — Они здесь с самого утра, и им нужно на свою должность, а если они надолго задержатся, то с меня могут спросить! — Подняв копыто, он начал тереть им круговыми движениями по виску.

— Хорошо, — произнёс я, поворачивая голову на трёх пони с переломами конечностей. «Джейдан очень пугливый, он сразу начинает думать, что его могут обвинить в задержке этих пони на должность, даже если он и не виноват», — подумал я о моём главвраче.

Я начал подходить к одной из пони, чтобы ознакомиться с местом и характером перелома. Это была земнопони коричневого цвета с чёрной гривой, которая лежала на больничной кровати с закрытыми глазами, боясь лишний раз пошевельнуться. Окинув её взглядом, я определил, что у неё переломана передняя левая нога. «Скорее всего, упала с возвышенности», — представил я себе возможную причину травмы. Пони открыла свои покрасневшие от слёз глаза и безмолвно уставилась на меня. В её глазах можно было рассмотреть боль и печаль, смешанные с зовом о помощи.

— Джейдан, — повернув свой взгляд, обратился я к главврачу, отчего тот вздрогнул. — Когда ты в последний раз вкалывал им обезболивающее? — безэмоционально проговаривая каждое слово, спросил я.

— Пятнадцать минут назад. — Джейдан посмотрел растерянным взглядом сначала на меня, потом на больных, после чего сглотнул. — Да, я делал укол, — почти проглатывая слова, ответил он, скорее всего, больше для себя самого, чем для меня. После чего повисла трёхсекундная тишина.

Я кивнул Джейдану, давая понять, что всё нормально и мне от него больше ничего не нужно. Повернув голову обратно к коричневой пони, я встретился с её взглядом. Она смотрела на меня с долей страха жеребёнка, которому вот-вот надо было пойти к врачу, и в то же время ожидая от меня то ли слов, то ли жеста.

— Мисс, закройте глаза, — сказал я, после чего пони не просто закрыла глаза, а буквально сморщила всё лицо в ожидании мучительной боли. — Как вас зовут? — всё тем же, ничем не изменяющимся и безэмоциональным голосом спросил я.

— Нэйлис Бутс, — вздрагивая и шмыгая носом, проговорила кобыла.

Я положил свои передние копыта на противоположных краях перелома ноги земной пони.

— Нейлис Бутс, расскажите, пожалуйста, как вы провели свой выходной день на прошлой неделе? — задал я вопрос Нейлис, постепенно приводя её переднюю левую ногу в нужное мне положение.

— О. — Кобыла немного расслабилась и начала вспоминать. — Я со своими подругами ходила в комнату отдыха, а потом посетила концерт Айвин Даст, она была, как обычно, очень хороша, моей подруге даже повезло спеть последнюю песню вместе с ней. Пф, вечно ей везёт во всём. — Лицо пони перестало сжиматься так, будто бы она облизнула лимон, а также она перестала дрожать.

— А у вас есть любимая песня? — Задал я вопрос, рассчитывая на продолжение нашего диалога.

— Конечно есть, — с ноткой удивления произнесла пони. — Моя любимая песня — «Твоя половинка близка». Мне нравится, что в этой песни говорится о том, что любовь всего твоего сердца находится где-то рядом. — Улыбаясь и немного вытянув шею, произнесла Нейлис.

Придерживая сломанную переднюю левую ногу пони своими копытами, я начал применять заклинание лечения.

— Нейлис Бутс. — Обратился я к пони с целью продолжить диалог. — Я редко хожу на концерты и слушаю музыку, не могли бы вы мне посоветовать что-нибудь?

— Конечно. Я знаю абсолютно всю музыку, которая есть в нашем стойле, — сказала она, немного замешкавшись на последнем слове. — По крайней мере, всю музыку на первом уровне нашего стойла. В любом случае вам стоит послушать «Сломанные крылья», «В одиночестве», «Розовое счастье», а также…

Земная пони начала перечислять песни, добавляя свои комментарии к каждой. В том, что она знала все песни, которые есть на первом уровне стойла, не было ничего удивительного. В стойле не очень многими вещами можно было заняться в свободное время, поэтому многие пони с большой долей вероятности знали все песни.

С самого начала, как Нейлис начала рекомендовать мне песни, я перестал её слушать и полностью сконцентрировался на своём деле. Мой рог начинал светиться ярче по мере усиления заклинания лечения, всё больше окутывая серым свечением конечность пони. Небольшие царапины и отёки в месте перелома ноги начали затягиваться и пропадать.

— «Голубые глаза», «На расстоянии», «Дальние…». — Нейлис запнулась. — Что происходит? — немного обеспокоено поинтересовалась она.

— Всё хорошо. — Попытался приободрить её я. — Продолжайте рассказывать и не открывайте глаза. — Нейлис немного встрепенулась, но продолжила перечислять названия песен из своего списка «обязательных песен к прослушиванию».

Концентрируя заклинание лечения и обхватывая копытами конечность, я резко её дёрнул. От такой неожиданности земная пони резко распахнула ярко-зелёные глаза и вырвала свою переднюю левую конечность из моей хватки и моего магического заклинания. Она смотрела на меня с испугом, её основание шеи становилось больше и меньше от учащённого глубокого дыхания.

— Почему вы меня не предупредили? — судорожно дыша от испуга и мечась взглядом по мне, спросила Нейлис. — Зачем так резко её дёргать? Она же сло… — В эту секунду дыхание пони пришло в норму, дрожь резко прекратилась, а глаза смогли сконцентрироваться на чём-то одном. Нейлис удивлённо разглядывала свою вылеченную конечность, после чего начала ей вращать по часовой стрелке, сгибая и разгибая в суставе. Пони ещё с минуту разглядывала и вращала ногу, а потом глубоким пустым взглядом со слегка приоткрытым ртом уставилась на меня.

— Мисс Нейлис. — Я обратился к пони, после чего та закрыла рот, но продолжила смотреть на меня. — Вы теперь здоровы, можете идти на свою должность. — Сказал я, разворачиваясь к другим двум пони с переломанными конечностями.

— Подождите. — Окликнула меня Нейлис.

— Что-то ещё беспокоит? — Задал я ей вопрос, после чего она потупила взглядом куда-то в сторону и отрицательно покачала головой.

— Просто хочу сказать вам спасибо, доктор… Эээм. Как вас зовут? — смотря вбок, она неуверенно задала вопрос.

— Вист. Можете звать меня Вист. — ответил я ей.

Пони немного улыбнулась, на две секунды её глаза уставились на мои, после чего она решительно произнесла: — Спасибо вам, доктор Вист. — Земная пони встала с кровати на все четыре копыта, немного попрыгала на месте, испытывая свою залеченную ногу, и, выйдя за дверь медклиники, галопом побежала на свою должность.

Подойдя к двум другим пони-шахтёрам, я обратил внимание на Джейдана Пурпа. Джейдан смотрел на меня, немного покусывая переднее левое копыто, его глаза не переставали моргать и метаться между мной и пони с переломами. Сразу можно было понять, что Джейдан испытывает очень сильный стресс от всего, что сейчас происходит. С самого начала нашей работы с ним я понял, что он гемофоб. Бывало, что на почве большого стресса и волнения при виде крови, к текущим пациентам прибавлялся и сам Джейдан Пурп. Обычно система, по которой устроено стойло, очень правильно и щепетильно распределяла пони, достигших трудового возраста, с учётом их сильных и слабых сторон, а также предрасположенности к определённому виду труда. Пони, которые не предрасположены или не проявили себя ни в одной из должностей стойла, получали «Общие должности», в них входили такие должности, как: уборщик, шахтёр, переносчик и другие, не требующие особых навыков работы. Но Джейдан Пурп был исключением. Из моих личных наблюдений, он никогда не выделялся особыми навыками, тем более в области медицины.

Два пони, оба с переломами задних ног. Они вели себя более спокойно и уверенно по сравнению с Нейлис Бутс, что не очень удивительно, ведь эти два пони, считай, мои постоянные клиенты. Оба пони были в грязи, их комбинезоны были порваны, открывая взору в местах разорванной ткани кровоточащие раны. С этими двумя пони будет легко, они уже прекрасно знают всю процедуру лечения переломов на своём опыте и уже давно привыкли попадать в медклинику, получать лечение и снова идти на должность…

— Пожалуйста, побыстрее, — почесав свою фиолетовую гриву, сказал земнопони с красной шкуркой. — У меня в последнее время проблема с деньгами, а каждая минута отсутствия на должности сокращает мою заработную плату и может привести к штрафу. — В этот момент с раны на его лбу потекла капля крови, разделяя красной полосой его лицо на две части и останавливаясь на кончике носа. Пони вытер рукавом комбинезона кровяную каплю со своего носа, но красная полоска, проделанная каплей, осталась на верхней части его лица.

— Тогда я сразу приступаю. — Сказал я, после чего принялся проводить те же самые действия, что и с Нейлис Буст.

Смотря на сломанную конечность, я начал применять заклинание лечения. Мой рог вспыхнул серым свечением, и вокруг ноги пони начало появляться обволакивающее магическое поле такого же цвета. Я обвил своими копытами ногу пони, после чего сделал резкое движение, придавая ей изначальное биологически правильное положение. Мой пациент даже не вздрогнул, всю процедуру он просто смотрел на то, как я выпрямляю его конечность. Он приподнял свою заднюю ногу и пошевелил ей, проверяя её на предмет боли и дискомфорта, после чего снова опустил её на кровать.

— Теперь твои раны, — посмотрев ему в глаза, произнёс я.

— Хорошо. — Пони кивнул и быстро отвёл взгляд в сторону, после чего опустил голову на подушку и полностью расслабился. Всё он уже знает, даже говорить не приходится.

Я окутал всё его тело серым свечением своего рога, раны и небольшие царапины, которые проходили от его шеи до копыт задних ног, начали постепенно затягиваться, жаль только, что заклинание лечения не действовало на его порванный комбинезон. Пони закрыл глаза, и на его лице появилась небольшая улыбка.

— Приятно, — почти шёпотом произнёс красношёрстный жеребец. Заклинание лечения оказывает достаточно приятный и расслабляющий эффект на пони, на которого было использовано. Из всех моих пациентов только этот в открытую показывал свои чувства и эмоции во время моего заклинания.

— Вот и всё, — сказал я, взглядом осматривая пони, которого лечил. Он приоткрыл глаза и немного привстал, принимая на кровати сидячее положение.

— Конечность приведена в нормальное для анатомии пони положение, а раны успешно вылечены, — быстро произнёс я, обращаясь к пациенту. — Есть ещё какие-то жалобы? — задал я вопрос больше для формальности, нежели по своему желанию, и немного откашлялся.

— Думаю, нет. — Пони с фиолетовой гривой поочерёдно поднимал свои ноги и поворачивал шеей, пытаясь найти какие-либо раны или ушибы. Закончив самоанализ, сидя на кровати, он уставился на меня, ожидая моего ответа.

— Тогда можете идти, — кивнув в сторону выхода, проговорил я. Пони молча встал с кровати и быстро побежал в сторону выхода, чтобы ему как можно меньше засчитали пропущенных минут должности. Перед тем как почти выбежал из клиники, он крикнул: «До свидания!». «Надеюсь, нет», — подумал я, наблюдая за его галопом.

Я подошёл к последнему пони — это был пегас с тёмно-оранжевой шкуркой и короткой голубой гривой. Он лежал на кровати в позе эмбриона, не обращая ни на что внимания. С этим тоже должно быть быстро. Рог снова вспыхнул, окутывая конечность серым свечением. Я поднёс копыта для вправления конечности.

— ЫЫААА, — громко завопил пони, стоило мне дотронуться до его переломанной ноги. От боли пегас выгнул спину дугой, вытягивая сильно шею и создавая своим телом полукруг. Из его глаз потекли слёзы, а лицо было переполнено ужасом боли, при этом он продолжал кричать. Пока пони кричал, я быстро оглянулся на Джейдана Пурпа.

— Джейдан! — Обратился я к главврачу, стараясь перекричать корчащегося от боли пегаса. — Ты точно вкалывал ему мед-икс?! — Но Джейдан не услышал моих слов. Он в оцепенении неотрывно смотрел на воющего от боли пони, а его копыта в этот момент начали сильно дрожать.

— ДЖЕЙДАН! — продолжил я, пытаясь достучаться до него. Мне нужно было знать, вкалывал ли он обезболивающее и сколько, или это могло быть что-то другое?

— Ты вкалывал ему обезболивающее!? — Джейдан медленно перевёл взгляд с пегаса на меня, после чего его рот начал беззвучно шевелиться, но его страх и дрожь не позволили прибавить к двигающимся губам ещё и язык.

— Ну же, говори! Ты вколол ему именно мед-икс или другое лекарство? — Эти слова будто молотом рухнули на Джейдана Пурпа. Его глаза закатились, а ноги перестали держать равновесие, и он упал в обморок, распластавшись между двумя кроватями.

— Да чтоб тебя, — тихо произнёс я. Если я вколю ему вторую дозу мед-икса, у него может быстро начать появляться привыкание, но если…

— Ааааа. — Из мимолётного раздумья меня вывел новый крик пегаса.

Мозг начал перебирать возможные варианты решения проблемы, находя одни мысли и откидывая другие, решение оказалось простым и эффективным. «Хорошо, я просто резко выпрямлю его ногу», — подумал я, применяя заклинание лечения на конечность пони. Он почувствует мимолётную боль, но затем она быстро пойдёт на спад. Это будет быстро и эффективно.

Я уже принялся окутывать ногу пони заклинанием лечения и подносить копыта к его конечности, как вдруг снова посмотрел на его заплаканный и кричащий лик. Что-то во мне вдруг начало говорить, что это неправильно, хотя мозг полностью оправдывал логичность моих действий. Голова снова начала метать мысли, но с двойной скоростью, после чего зацепилась за одну из них. «Джейдан обычно складывает использованные шприцы в специальный выдвижной ящик в его столе, там должны быть последние три использованные шприца».

Подбежав к стоящему в пяти шагах столу главврача, на котором стоял терминал, я принялся выдвигать магическим телекинезом выдвижной ящик, куда обычно Джейдан Пурп складывал использованные шприцы для дальнейшей их обработки и повторного использования. Ящик оказался полностью забит пустыми шприцами, аккуратно лежащими в специальных отверстиях. — Чёрт, — выругался я, увидев содержимое. Проблема заключалась в том, что шприцы в Стойле никак не подписывались, обычно все имеющиеся в Стойле лекарства, вводимые в пациента посредством укола, имели разного цвета жидкость и хранились в специальных хранилищах. Ещё положение усугубляла полная забитость ящика, из-за этого неизвестно, в каком порядке Джейдан клал в него использованные шприцы, «с какого угла он начинает заполнять ящик? С верхнего левого или нижнего правого?» — промчалась мысль, «он может вообще класть шприцы хаотично». Снова раздалась волна крика в исполнении пегаса. «Нет, Джейдан — пони порядка и последовательности, он точно расставлял их по порядку друг за другом и…». И тут я застыл на месте, тупо уставившись в ящик. «Джейдан. Пони, который совершенно не переносит кровь и травмы. Он не мог спокойно, без дрожи и паники, вкалывать обезболивающее трём окровавленным пациентам с переломанными конечностями». «Вот он — мой шанс». — С этой мыслью и появившимся энтузиазмом я начал внимательно бегать глазами по использованным шприцам. Мой взор упал на левый верхний угол. Там лежало три шприца, внутри которых на самом дне ещё осталось немного лекарства. Из-за паники Джейдан Пурп даже не смог ввести в пациентов полностью содержимое шприцов. В двух шприцах были капли фиолетовой жидкости, так что я сразу опознал, что в них был мед икс — местное обезболивающее. А шприц, лежащий в самом углу, имел небольшие жёлтые капли, это был шприц с антибиотиками. Джейдан случайно вколол третьему пациенту антибиотики вместо обезболивающего.

Задвинув обратно настольный ящик, я с полной уверенностью взял своим телекинезом шприц мед-икса и немного улыбнулся.

Подойдя к плачущему и надрывающемуся в приступе боли пегасу, я вколол в его ногу мед-икс. Тело пони начало расслабляться, а крики и плачь быстро сошли на нет.

— Я приступаю, — сказал я пегасу, который только немного кивнул, и его голова снова рухнула на подушку.

После того как я вправил конечность и вылечил своим заклинанием раны пони, он приподнялся с кровати, встал рядом со мной и с гневным лицом начал говорить.

— Я чуть не умер от боли! — закричал пегас, расправив крылья и пытаясь казаться крупнее. Пегасы часто расправляют крылья или жестикулируют ими во время разговора, это помогает им подчёркивать сказанное и лучше передавать свои эмоции оппоненту. — Я часто попадаю в медклинику, и такое случилось впервые! До этого момента я всегда думал, что здесь всё под контролем и пациентам ничего не угрожает! — махая крыльями и одной передней ногой, проговорил пегас.

— Вам и ничего не угрожало, всё изначально было под контролем. — Медленно, стараясь выглядеть как можно более убедительно, проговорил я. — Можете идти на свою должность, теперь вы полностью здоровы. — Я встретился с ним глазами, после чего он отвернул взгляд в сторону.

— Я не уйду, пока не узнаю причину произошедшего, — твёрдо проговорил пони, гордо выгнув спину и подняв подбородок. — Как я могу быть уверен, что в следующий раз, когда я сюда попаду, со мной такого не произойдёт? — притопнув копытом, задал он вопрос. Ещё пару минут назад он истошно кричал от боли, а сейчас уже вовсю надменно себя ведёт и разговаривает на повышенном тоне с врачом, который его вылечил. — И почему врач, который меня лечил, сейчас лежит на полу? — Он посмотрел на лежащего на полу Джейдана Пурпа, после чего я глубоко вздохнул и, опустив голову, выдохнул.

— У главврача произошёл перепад давления, вследствие чего он упал в обморок, — начал я объяснять ситуацию.

— Даже если так, но почему он не вколол мне обезболивающее? И что тогда он ввёл мне в ногу? — тыкая копытом в сторону Джейдана, продолжил он.

Слова пегаса ввели меня в раздумья. «А ведь он прав, как Джейдан оказался на такой должности?» — смотря на лежащего главврача, думал я. Ведь по всем распределительным стандартам он не мог стать врачом. Сам же Джейдан не любит говорить на эту тему, а для доказательства своей профессиональной пригодности показывает своё должностное удостоверение, которое подтверждает наличие необходимых навыков у пони в какой-либо должности.

— Вы меня слушаете? — Пегас помахал крылом перед моим лицом в момент, когда я смотрел на Джейдана и погружался в свои мысли. Я медленно повернул голову в сторону пегаса, мне хотелось продолжить размышлять о вопросах, которые не дают мне покоя.

— Да, я вас слушаю, — спокойно ответил я. Наступила тишина. Во время которой мы с пегасом просто смотрели друг на друга.

— Может, вы уже ответите?! — «взорвавшись», крикнул пегас. — Почему вы так странно себя ведёте и почему… — продолжил было пегас, но я его перебил.

— Главврач вколол вам обезболивающее, — ответил я пегасу, скрывая настоящую правду.

— Тогда почему оно не сработало? — снова на выкрике спросил пони.

— Обезболивающее не подействовало потому, что вы слишком часто попадали в медклинику и получали мед икс, из-за чего у вас выработалась устойчивость к его определённым дозировкам, и одного шприца вам не хватило. — без каких-либо жестов и изменений в лице ответил я, словно робот. Пегас начал немного переживать.

— Тогда поче… — Я снова не дал ему договорить, уже предполагая, что он хотел спросить.

— Главврач уже хотел пойти за второй дозой обезболивающего для вас, но в этот момент он упал в обморок. — ответил я, надеясь, что этого будет достаточно для пегаса. Пегас какое-то время молча стоял, видимо, размышлял над следующим вопросом, который хотел мне задать.

— Скажите, — улыбнувшись хитрой улыбкой и перейдя на мягкий тон, начал пони. — Почему за место главврача поломанные конечности лечит его помощник? — широко улыбнувшись, словно чего-то ожидая, задал вопрос пегас и немного взмахнул крыльями. — Ведь помощник врача не может брать на себя столь сложные операции, — добавил он.

— Да, вы правы. — Он уже хотел что-то начать говорить, но я продолжил. — Обычно должность «помощник врача» не включает в себя задачу, а уж тем более право на проведение операций, как, например, приведение в естественное положение сломанных конечностей с помощью заклинания лечения и резкого выпрямления одним движением. Но есть исключения: если главврач по какой-то причине не может оказать медицинскую помощь, то её должен оказать его помощник, также главврач может разрешить своему помощнику проведение некоторых операций под свою ответственность, — монотонно, будто читая кодекс стойла, ответил я. Улыбка на лице пегаса пропала вместе с его уверенностью, и он начал немного почёсывать голову передним копытом. — Случай, произошедший в медклинике, попадает сразу под оба правила, главврач разрешает мне проводить подобные операции и берёт на себя всю ответственность за них, также он упал в обморок и не мог физически оказать надлежащую помощь, поэтому и здесь всё по правилам стойла.

— Но почему главврач упал в обморок? — снова задал вопрос пегас.

— Врачи тоже могут болеть или получать травмы. — Я повернул голову в сторону Джейдана. — В последнее время он слишком много работал и мало отдыхал, из-за этого его организм и дал сбой, — выдавая ложь за правду, ответил я.

Пегас какое-то время открывал рот, потом снова закрывал и снова открывал, пытаясь придумать, что ответить.

— У вас больше нет никаких вопросов? — задал я вопрос, ожидая продолжения нашего диалога. Пегас немного поник головой и уставился в пол.

— Нет, думаю, вопросов больше нет… — тихо, почти шёпотом, сказал пегас, смотря в пол. — Я тогда, наверное, пойду. — Он почесал копытом затылок и принялся неспешно двигаться в сторону выхода из медклиники.

— Подождите, — сказал я, после чего, почти у выхода, он обернулся ко мне лицом. — За причинённые неудобства, которые произошли в процессе выполнения должностных обязанностей.

Я окутал магическим телекинезом серого цвета свою седельную сумку и открыл её, после чего из неё вылетело зелёное яблоко, которое я пролевитировал пегасу. Его глаза расширились и начали метаться между мной и яблоком. Яблоки очень дорого стояли, дешевле было сходить на концерт, и не каждый мог их себе позволить.

— Вы серьёзно? — не веря своим глазам, задал он вопрос.

— Да, берите, — спокойно ответил я.

Пегас взял яблоко своим крылом и начал неотрывно смотреть на него.

— Спасибо, — ошеломлённо проговорил мой пациент, не отрываясь взглядом от яблока, после чего вышел из помещения в коридор.

Может, и не стоило давать ему яблоко, а то он вышел из медклиники словно зомби, которые часто встречались в художественных книгах нашего стойла.

В медклинике остались только я и лежащий на полу Джейдан Пурп. Я подошёл к Джейдану и попытался привести его в чувства. «Хорошо, что он не пришёл в чувства во время моего диалога с пегасом. Это могло только усложнить ситуацию», — подумал я.

Сначала была попытка растрясти моего главврача, но она не увенчалась успехом. Что ж, я не позволю Джейдану проваляться на полу весь рабочий день. Подойдя к аптечке, висящей на стене, я принялся искать в ней нашатырный спирт. Когда я нашёл нашатырь в аптечке, то использовал заклинание телекинеза и пролевитировал открытую колбочку к носу Джейдана. Его глаза резко открылись, а лицо скрючилось в эмоции отвращения.

— Что произошло? — резко произнёс Джейдан сразу после пробуждения. — Где пациент? — Он начал вертеть головой в поисках пегаса, которому из-за паники вколол антибиотики вместо обезболивающего.

— Вы упали в обморок, — ответил я Джейдану, после чего леветировал нашатырь обратно в аптечку.

— Это и так понятно, — он начал снова нервничать и переживать. — Что произошло пока я был в отключке? Что стало с тем пегасом? Что пони теперь обо мне подумают? — Джейдан Пурп схватился обоими копытами за голову.

— Ваше падение в обморок видел только пегас, — начал я и на всякий случай закрыл входную дверь в медклинику. Джейдан поднёс копыто ко рту и начал нервно его грызть.

Ох. Я ведь ему вколол не тот шприц. — он принялся грызть другое копыто. — Прости. Продолжай, — почти проглотив эти слова, с трудом проговорил главврач.

— Я вколол пегасу мед икс и успешно провёл лечение сломанной конечности и ран. — Подойдя к кровати рядом с Джейданом я сел на неё. После чего он начал требовать объяснения всей произошедшей ситуации.

Джейдан глотнул и уставился на меня. Казалось, что сейчас от моих слов решится вся его судьба.

— О великие смотрители. — проговорил с небольшим отчаянием он. — Что ты ему сказал? — почти задыхаясь, задал он вопрос.

— Я сказал ему, что он получил обезболивающее, но из-за частых попаданий в медклинику его организм привык к этой дозе. — Джейдан перестал грызть своё копыто и застыл словно статуя, только его округлившиеся глаза выдавали в нём признаки жизни. — Потом я сказал, что вы собирались вколоть ему мед икс, но упали в обморок. — Рот Джейдана открылся, а глаза стали ещё больше. — После чего я привел несколько правил стойла и сказал, что главврач упал в обморок от переутомления. — Глаза Джейдана стали влажными и из них пошли небольшие слёзы, рот же закрылся и приобрёл форму небольшой улыбки.

— С вами всё хорошо? — Прервался я от пересказа своего диалога с пегасом. — У вас голова не кружится?

— Нет, со мной всё в порядке, продолжай, — почти полностью успокоившись, сказал Джейдан, шмыгнул носом, и вытер слезы своим копытом.

— На прощание я дал ему яблоко за «непредвиденные обстоятельства», после чего пегас взял яблоко и ушёл. — Джейдан перестал плакать и теперь только улыбался. — Надеюсь, после того как я дал ему яблоко, он не решит плохо отзываться о нас и медклинике в целом.

— Вист. — Начал Джейдан, смотря на меня.

— Да? — Я посмотрел в его глаза, после чего он отвернулся.

— Спасибо тебе, — очень радостно, но в то же время тихо произнёс главврач. — Я перед тобой в долгу. Если бы ты не сказал всего этого тому пегасу, меня бы ожидали большие неприятности. Если будет нужна в чём-то моя помощь, то обращайся, — сказал он, в ответ на что я просто молча кивнул.

Подняв свой круп с пола, Джейдан подошёл к небольшому висящему на стене зеркалу возле его стола и начал приводить себя в порядок. Он достал расчёску и причесал свою оранжевую гриву с фиолетовой полоской по середине. Потом с помощью рога и заклинания телекинеза вытер влажной салфеткой зелёную шкурку на своём лице и немного отряхнул комбинезон убежища. Пока главврач разбирался со своей внешностью, я телекинезом достал из своих седельных сумок яблоки с соком и принялся есть. Это заметил Джейдан, на его лице появилось небольшое волнение, но он не стал ничего говорить по этому поводу. В стойле запрещено есть во время работы на должности и каралось штрафом. Но зачастую долгое время в медклинику никто не приходит, а даже если кто-то из прибывших пони заметит, то, скорее всего, не обратит особого внимания, ведь он будет в первую очередь нуждаться в лечении своего здоровья. Как правило, за такие мелочи пони стойла не доносят друг на друга, главное, чтобы не заметили офицеры.

— Снова ешь дорогую еду? — задал мне вопрос главврач.

— Заработная плата врача достаточно высокая в сравнении с другими должностями, — ответил я, после чего запил соком съеденное яблоко.

— Я понимаю, что зарплата врача высокая, — ответил Джейдан. — Но ты ешь их почти каждый день. Если посчитать, то на такое питание уходит почти вся твоя зарплата, — немного встревожено сказал главврач.

— Мне всё равно некуда больше тратить заработную плату. — Джейдан уже было открыл рот, пытаясь начать говорить, но я резко продолжил. — У меня есть всё, что мне необходимо. И мне не интересно ходить на концерты или в комнату отдыха. — Главврач не стал ничего отвечать, но по его выражению лица было понятно, что он хотел что-то сказать, возможно, важную вещь. Он повернулся обратно к зеркалу и продолжил приводить себя в надлежащий вид.

После того как Джейдан привёл себя в порядок, он сел за терминал и принялся заполнять дневной отчёт. В помещении стало тихо, и только монотонное клацанье главврача по клавиатуре терминала осталось единственным звуком, наполнявшим комнату. Я в этот момент лёг на одну из кроватей для пациентов и уставился в потолок, пытаясь ни о чём не думать. Ведь изо дня в день, стоило начать задумываться, как в голову начинали лезть одни и те же мысли. Круговорот однообразности столичных будней имел в себе тайны, которые постоянно всплывали в голове, и каждый раз мозг придумывал новые теории, казалось, вот оно — разнообразие, но незнание истины докучало. Что из себя представляет второй уровень? И что происходит снаружи стойла? Две загадки, которые идут рядом с новорождённым жеребёнком до конца его жизни. Можно было бы узнать у пони, родившихся на втором уровне и работающих на первом, что такое второй уровень, но, к сожалению, никто из пони первого уровня не спросит, а пони со второго уровня не скажут. За попытку выяснить информацию о втором уровне пони наказывались высшей мерой наказания, также как и пони, которые рассказали о ней. Высшая мера наказания заключалась в отправке «экспедиционного корпуса», который в основном состоял из одного пони, за двери стойла, отделяющих внешний неизвестный мир от нашего стойла. Проблема заключалась в том, что ни один из отправленных экспедиционных корпусов не вернулся обратно. За мою жизнь никого не отправляли в экспедиционный корпус, но по рассказам моих родителей они видели отправку двух пони, сначала одного, а через год другого. В своде законов стойла сказано, что экспедиционный корпус должен провести десять дней в мире за дверьми стойла, после чего он может вернуться, и его наказание будет снято. Возможно, стоит так сделать в старости, когда уже ничего не сможешь делать и всё надоест, можно будет намеренно получить это наказание и под конец жизни раскрыть одну из заветных тайн стойла.

Вскоре Джейдан перестал печатать и наступило полное затишье, которое продлилось около минуты. Я решил закончить свои раздумья о неизвестности, открыв седельные сумки телекинезом, достал шахматную доску.

Сев за небольшой квадратный стол, который находился в метре от стола главврача, я поднял телекинезом шахматную доску над столом и раскрыл её. Из неё начали падать игральные фигуры по направлению к столу, звука удара не последовало, так как я успел схватить фигуры в телекинетическую хватку.

— Снова будешь играть сам с собой? — Глядя в мою сторону, спросил Джейдан.

— Да, — коротко ответил я и телекинезом поставил одновременно все фигуры на шахматную доску. Джейдан ещё какое-то время подождал, думая, что последует более развёрнутый ответ, после чего продолжил.

— Может, я составлю тебе компанию? — немного улыбнувшись, произнёс главврач. — Всё равно я уже доделал отчёт, а играть в одиночку явно невесело.

— Уверенны? А что, если пациенты придут? — После такого вопроса Джейдан немного вздрогнул, но совладал с собой.

— Должностное время приближается к концу, обычно в это время никто не приходит. Ты сам так говорил. — Он быстро посмотрел в сторону входных дверей медклиники. — Ну, я надеюсь на это.

«Редко, когда Джейдан позволяет себе такие мелочи», — подумал я.

— Хорошо, тогда сыграем, — ответил я, после чего главврач сел напротив меня за квадратный стол. Джейдан был прав, всегда интереснее играть против кого-то. — За белых или за чёрных? — спросил я главврача.

— За белых, — я развернул шахматную доску, и белые фигурки оказались напротив Джейдана.

Джейдан не стал медлить и сразу же сходил белой пешкой. Я уперся локтями в стол и соединил между собой копыта, облокотив на них подбородок. Немного подумав, я сделал свой ход. Протянув копыто, я двинул пешку чёрного цвета.

— Тоже решил ходить пешкой? — переведя взгляд с шахматной доски на меня, спросил Джейдан. В ответ на это я только молча кивнул, после чего вернул подбородок обратно на копыта и уставился на шахматную доску. Главврач снова походил пешкой и начал наблюдать за моими действиями. Я снова протянул копыто и двинул коня, не сводя глаз с шахматной доски.

Скажи, пожалуйста, почему ты всё время так пристально смотришь на шахматную доску? Боишься, что я передвину фигуры, пока ты не видишь? — Немного усмехнувшись, спросил Джейдан и демонстративно поводил копытом над шахматной доской.

— Я думаю, — ответил я Джейдану, после чего тот удивился.

— Ты это серьёзно? — Он закатил глаза и начал массировать копытом свою переносицу.

— Да, — я продолжил смотреть на доску в ожидании хода главврача.

— Ты, наверное, подшучиваешь надо мной? — Джейдан начал немного смеяться, но, посмотрев на меня, он понял, что я не шучу, и с его лица пропала улыбка. — Вист, — мягко ко мне обратился главврач. — За нашу совместную работу, когда ты закончил обучение и был поставлен на должность помощника главврача, я ни разу тебя не выиграл. Мы сыграли в общей сложности порядка ста игр, и ни в одной, ни разу, мне не удалось тебя обыграть.

— Сто восемнадцать, — поправил я Джейдана. — Мы сыграли сто восемнадцать игр. — Главврач глубоко вздохнул и сокрушённо выдохнул.

— Мы сыграли сто восемнадцать игр, — раздражённо сказал Джейдан. — Из которых я не выиграл ни одной игры. И в этот момент ты на полном серьёзе думаешь, как тебе лучше походить? — задал он вопрос, уставившись на меня широко открытыми карими глазами.

— Да, я думаю, как мне лучше походить, — спокойно ответил я Джейдану.

— Но ведь сейчас даже не твой ход! — крича, сказал главврач, после чего быстро закрыл рот и приложил к нему копыто. — Прости, я не должен был на тебя срываться, — раскаянно произнёс Джейдан.

— Ничего страшного. Скорее всего, это из-за того, что вы сегодня испытали много стресса. — Вынес я свой диагноз.

— Да, наверное, ты прав. — Джейдан сгорбился и поник головой над шахматной доской, его лицо стало грустным, а глаза уставились на ферзя. Немного посидев в неизменной позе, он ходил пешкой. — Слушай, — тихо произнёс Джейдан с усталым и печальным взглядом. — Ты ведь даже не проигрывал никому из стойла, так ведь? — задал он вопрос.

— Только в детстве, когда только учился играть в шахматы, — ответил я ему.

— Неужели эта игра настолько важна для тебя? — Джейдан указал на меня копытом. — Даже когда я в порыве эмоций сорвался на тебя, ты всё равно смотрел на шахматную доску, словно статуя. — Джейдан замолчал. Я походил своим конём.

— Мне нравится играть в шахматы, — дал я свой ответ главврачу.

— И это всё? — Джейдан расстроился из-за моего ответа, видимо, он ожидал большего. — Только это? — он пролевитировал к себе чашку, в которой была вода, после чего сделал небольшой глоток.

— Шахматы. — Главврач внимательно посмотрел на меня. — Одна из немногих вещей в стойле, которая мне нравится. Джейдан ещё какое-то время смотрел на меня, а потом походил слоном. Партия продолжалась ещё около пяти минут, во время которых мы молча ходили фигурами. Под конец игры по виду главврача можно было сказать, что он уже не очень сильно старается думать о том, как правильнее походить.

— Почему ты переставляешь шахматы копытами? — прерывая тишину, задал вопрос Джейдан. — Ты ведь единорог. Все единороги, с которыми я играл, всегда двигали фигуры с помощью телекинеза, — сказал главврач, указывая копытом на свой рог.

— Привычка, — коротко ответил я.

— То есть ты никогда не пытался двигать фигуры с помощью телекинеза? — продолжил расспрашивать Джейдан.

— Пытался, но у меня не очень хорошо это тогда выходило. — Я передвинул ферзя, готовясь к завершению игры.

— Можешь рассказать об этом поподробнее? Эм, пожалуйста? — Главврач взбодрился, а в его выражении лица сразу засияло любопытство.

— Я достаточно в раннем возрасте начал играть в шахматы. Жеребята тогда только начинали постигать основы магии единорогов. — Джейдан увёл короля из-под линии атаки моего ферзя, я думал, он уже не хочет играть и просто пытается быстрее завершить игру.

— То не умел пользоваться магией? — Я подвинул копытом коня, чтобы снова король Джейдана оказался под шахом.

— Умел, но у меня не очень хорошо получалось. — Главврач снова увёл короля из-под моего шаха. Исход уже был очевиден, но Джейдан не хотел сдаваться, как он поступал в остальных наших партиях.

— В каком смысле «не очень хорошо получалось»? — Я начал зажимать короля, чтобы сделать шах и мат.

— Мне было тяжело сфокусироваться магией телекинеза на фигуре, и после того, как я её поднимал, телекинез развеивался, а затем фигура падала, не успев попасть на нужное место. — Джейдан посмотрел на шахматную доску и улыбнулся.

— Видимо, это всё. — сказал он, когда я сделал шах и мат. — Какая досада, я снова тебе проиграл. — Главврач саркастично приложил копыто ко лбу и немного запрокинул голову. — Что ж, всё равно это была хорошая партия. — Джейдан выходил радостным из-за стола, что меня очень удивило, обычно главврач расстраивался или начинал говорить: «И на что я надеялся?», но сейчас он был в приподнятом настроении.

Я схватил телекинезом фигуры и шахматную доску, после чего закрыл последнюю, как книгу, вместе с фигурами внутри, и упаковал всё в свою седельную сумку. Я посмотрел на часы, которые висели на стене, было без пяти семь. «Ещё пять минут и закончится должностное время», — промчалась мысль. После завершения должностного времени пони могут какое-то время до отхода ко сну заниматься своими делами. Должностное время врачей и их помощников обычно заканчивается в то же время с должностями, на которых велик риск получить травму.

Пять минут прошли, прозвенел характерный гудок, сигнализирующий, что должностное время некоторых профессий подошло к концу.

— До завтра, — сказал я главврачу, после чего пошёл в сторону выхода.

— Да и тебе, — откликнулся Джейдан.

В коридоре стойла сразу стало оживлённо. После завершения должностного времени пони начали собираться и обсуждать планы на свободное время. Я шёл вдоль стены, стараясь не задевать никого из идущих пони. Уставившись вниз, я снова думал о своём до тех пор, пока передо мной не появилась пони, я постарался обойти её, но на мою попытку отступить в левую сторону она отреагировала тем же и снова оказалась напротив меня. «Ну если сразу не получилось», — я попытался шагнуть в правую сторону, но пони решила ещё раз преградить мне путь. Я оторвал взгляд от пола и посмотрел на стоявшую напротив меня пони, это была Минди Свит. У кобылы была шкурка тёмно-розового цвета, а жёлтая грива была уложена таким образом, что напоминала небольшую башню.

— Почему ты не можешь прийти в школу и поговорить с жеребятами? — Две пары карих глаз угрожающе уставились на меня.

— Я занят и у меня нет свободного времени, — ответил я и попытался обойти пони, но протянутое передо мной копыто намеренно остановило меня.

— Да постой ты! — Минди Свит немного толкнула меня копытом, чтобы я снова оказался напротив неё. — Я уже пять раз просила тебя лично и твою маму, чтобы ты сходил к жеребятам и рассказал о прелестях своей должности. Это очень важно.

— Почему же это так важно? — задал я свой вопрос кобыле.

— Ну как ты не понимаешь. — Минди Свит глубоко вздохнула и выдохнула, немного опустив голову. — Все пони в стойле, которые занимают какую-либо должность, приходят и подробно рассказывают о своей должности, говорят о том, как она важна, и пытаются убедить жеребят занять её в будущем.

— В этом нет особого смысла, — скептично произнёс я. Глаза Минди Свит широко распахнулись, выражая удивление и смятение, видимо, ей не очень понравился мой ответ. — По окончанию учёбы стойло само определит должность, на которую пойдут жеребята. — Взгляд моей собеседницы немного смягчился.

— В этом ты прав, но жеребята будут стараться усерднее учиться в тех предметах, которые необходимы для того, чтобы попасть на конкретную должность. Это повышает их шансы попасть на ту должность, на какую они хотят. — Минди Свит немного поправила свою гриву.

— Ну а зачем идти именно мне? Уже было достаточно много пони-врачей, которые приходили и рассказывали жеребятам о важности их профессии. Я не думаю, что скажу им что-то новое. — Я посмотрел в глаза пони, она отвела взгляд.

— Рассказать о своей профессии могут все, но не все смогут вдохновить маленьких жеребят учиться, — с надеждой в голосе проговорила Минди Свит. — Очень важно замотивировать их, чтобы они осознанно учились в первую очередь ради самих себя. Тем более всем пони, кто идёт рассказывать жеребятам о своей должности, полагается выходной день. Поэтому твоя отмазка, что у тебя нет свободного времени, тут не сработает! — Пони немного притопнула копытом и сделала недовольный вид.

— Очень мало жеребят попадают на ту должность, на которую хотят, даже если они очень стараются изо всех сил учить те предметы, которые необходимы для этой должности, — сказал я, после чего немного откашлялся в сторону.

— Даже если они не попадут на желанную должность, они могут попросить начальство перевести их на другую должность, после того как они продемонстрируют свои навыки на экзамене. — Минди Свит не желала заканчивать этот диалог, в её взгляде была уверенность и вера в то, что она говорит.

— И многим ли пони удаётся перейти на другую должность? — Задал я вопрос пони, после чего она задумалась, пытаясь вспомнить случаи перевода пони на новую должность.

— Три пони, — резко ответил я, прервав раздумья Минди Свит. — За двадцать лет только три пони смогли поменять свою должность. — Пони посмотрела на меня расстроенным взглядом, она признавала этот факт и ничего не могла с ним поделать. — По большей части это связано с тем, что должность занимает очень много времени, и пони не может посвятить себя отточке навыков, необходимых для другой должности, а в то немногое свободное время пони предпочитают отдохнуть и расслабиться.

— И всё равно! — Не унималась пони. — Жеребятам нужно это внимание, и наверняка от этих посещений есть большая польза. — Минди Свит глубоко верила в правильность этой идеи, и факты с доказательствами тут бессмысленны, в такие моменты лучше просто уйти от бессмысленных попыток спора.

— По статистике нашего стойла, около семидесяти процентов всех жеребят хотят стать певцами или музыкантами стойла. — Минди Свит со вниманием на меня посмотрела. — Они учатся и стараются, но по итогу только около трёх процентов становятся певцами и пять процентов — музыкантами. Одна из причин, почему они не могут все стать музыкантами или хотя бы половина из них, в том, что стойлу не нужно столько этих должностей, кто-то ведь должен быть шахтёром, ремонтником, врачом или уборщиком. — Пони открыла рот, пытаясь сказать что-то в ответ, но промолчала. — По итогу из семидесяти процентов жеребят только восемь процентов попадают на желанную должность. — Минди Свит расстроено склонила голову, после чего обошла меня и пошла дальше по коридору. Наверняка она была расстроена не столько моим отказом прийти к жеребятам, сколько правдой, что желанную должность получат единицы. Для преподавателя очень грустно осознавать, что он не может сделать так, чтобы все жеребята попали на интересующие их должности.

Я дошёл до конца коридора стойла и зашёл в мастерскую. В ней находились инструменты для скульптурирования, рисования, а также множество механических деталей. Зачастую здесь в основном находятся ремонтники, которые делают необходимые детали или ищут инструменты для починки, обычным пони тоже можно сюда заходить и практиковаться, если это не мешает остальным. После моего рабочего времени в мастерской никого нет, почти у всех пони в это время заканчивается должностное время, а проводить свободные часы в мастерской хотят не многие.

Привычным маршрутом я подошёл к одной из полок и взял телекинезом небольшие отвёртки, маленькие пружинки и такие же маленькие шестерёнки. Разложил всё на стол и начал открывать седельную сумку, но меня отвлёк звук сопения, «обычно в мастерской никого нет в это время», — насторожился я. Обойдя большой шкаф, я увидел сидящую на табуретке и распластавшуюся на столе спящую пегаску, которая летела на большой скорости по коридору и оставляла за собой неприятный канализационный запах. Она была без комбинезона стойла, «за это можно получить наказание», — подумал я, и обратил своё внимание на бок пегаски, там красовалась кьютимарка в виде гаечного ключа.

Ухо пони задёргалось, и она проснулась. Неохотно выпрямившись, пони медленно открыла и удивлённо уставилась на меня зелёными глазами, «наверное, она тоже думала, что в это время в мастерской никого нет». У неё был покрасневший левый глаз, а вокруг него был синяк. Правое ухо пони было немного под наклоном, а её розовая грива была очень сильно растрёпана. Оранжевая шкурка пони была помятая.

— Ой-ёй, — проговорила пони, смотря на меня, будто я вестник её проблем, — пожалуйста, не рассказывайте никому, что видели меня без комбинезона стойла вне моей комнаты, — начала просить пегаска, чтобы я сохранил её сакральную тайну.

Неужели она действительно беспокоится об этом? Ей явно не помешало бы сходить в медклинику, хотя, возможно, у неё прекрасные регенеративные способности.

— Я не собираюсь никому об этом рассказывать. — Сказал я и телекинезом вытащил из седельной сумки большой снежный шар, внутри которого располагалась серая единорожка с кроваво-красной гривой, застывшая в танце.

— Ого! Вот это да! Я ничего такого раньше не видела!

Избитая пегаска неотрывно смотрела на снежный шар. Я решил пролевитировать шар из стороны в сторону и… да, пони начала поворачивать голову из стороны в сторону в такт снежному шару.

— Откуда он у тебя? — Пегаска посмотрела на меня. — Он очень красивый, особенно пони внутри него.

— Я его сделал, — изучая инструменты, произнёс я.

— Круто! — Пони встала из-за своего места и подошла ко мне вплотную, рассматривая снежный шар. — А вот это для чего нужно? — Она указала копытом на небольшой заводной механизм.

— Зачем тебе это знать? — Она начала меня утомлять, свободное время ведь не резиновое, а я собираюсь поработать.

— Мне интересно. Тем более, я сама механик и разбираюсь в механизмах, — гордо сказала пони.

Я вспомнил сцену, где она летела по коридору стойла и от неё во всю несло канализацией.

— Давай заключим сделку, — сказал я с ноткой интереса, и пони удивлённо уставилась на меня. — Я расскажу, для чего нужен этот механизм, а ты поделишься со мной своей историей.

— Какой историей? — Она уставилась на меня, я вздохнул.

— Когда ты неслась через весь коридор сегодня, — ответил я, после чего она немного покраснела и посмотрела на снежный шар, явно думая: «Стоит ли это того?».

— Хорошо, — решительно произнесла она.

— Тогда смотри.

Я сделал несколько оборотов ключика в заводном механизме, и из снежного шара начала играть красивая мелодия. Единорожка, которая находилась в снежном шаре, в застывшем танце начала вращаться вокруг своей оси. Мелодия продолжалась несколько секунд, после чего маленькую единорожку начало дёргать на одном месте, а мелодия сменилась скрежетом внутренностей механизма. Слушать такое было невыносимо, и я остановил механизм.

— Ну вот, как-то так, — сказал я и посмотрел на пегаску.

— Она прекрасна, — сказала пегаска про пони единорожку внутри снежного шара. — Я знаю, кто это, это — Редмейн. Она танцовщица. Я часто видела её выступления. Вы решили сделать ей подарок? — она задумчиво уставилась на меня.

— Да, решил, — спокойно ответил я и начал ковыряться в заводном механизме.

— Вы её любите? — широко улыбнувшись, спросила пони. — Много кто хотел бы связать свою жизнь с талантливой пони, актрисой, певицей или танцовщицей.

— Всё куда прозаичнее, — я ненадолго оставил в покое снежный шар. — Она моя мать. — У пони открылся рот, после чего я телекинезом закрыл его обратно. — У неё скоро день-рождение, и я решил сделать ей подарок.

— Теперь ты рассказывай, что сегодня с тобой произошло? — Я сел на табурет и облокотил голову на копыто.

— Хорошо, — решительно произнесла пони и села напротив меня за рабочий стол.

Пони какое-то время смотрела на меня, не зная, с чего начать. Её взгляд метался между мной и потолком, а крылья немного дёргались. По ней было видно, что она не очень хочет говорить на данную тему. Тем не менее она решила остановить свой взгляд на мне и начала говорить.

---

— Всё началось с того, что я срочно потребовалась во второй части нашего стойла. Там есть свой механик, но, как оказалось, он не смог выйти на работу из-за того, что заболел. Сегодня на его закреплённой территории вышла из строя система водоснабжения, а я занималась канализацией в нашей части стойла. Мне дал распоряжение начальник, что нужно в срочном порядке бежать ремонтировать систему водоснабжения, а иначе произойдёт потоп нескольких подвальных и технических помещений. Начальник прибежал ко мне чуть ли не крича, чтобы я быстрее бежала чинить систему водоснабжения. После такого ора я, не задумываясь, взмыла в воздух и полетела в другую часть стойла, у меня не было времени, чтобы сменить комбинезон убежища и принять душ. Работа оказалась несложной, и я всё быстро исправила. — Её голова опустилась, а взгляд уставился в пол. — А потом я вышла за пределы системы водоснабжения в общий коридор стойла.

Ко мне подошли два офицера, у одного была чёрная шкурка и оранжевая грива, а у другого — зелёная грива и красная шкурка. Жеребец с оранжевой гривой сказал: «Бьюмор, можешь пока идти дальше, а здесь я и сам разберусь». Мы остались вдвоём, и он начал улыбаться.

— Мисс, почему вы в таком виде? — улыбка не сходила с лица земнопони.

— Я очень торопилась починить систему водоснабжения и не успела привести себя в порядок, — ответила я на одном дыхании и немного отступила в сторону от жеребца.

— Мало того, что ваш комбинезон испорчен, так от вас ещё и ужасно воняет, при этом вы неслись по коридору всего стойла, угрожая безопасности другим пони. — Он заставил меня смущаться.

— Сэр, если бы я не успела, то технические помещения стойла затопило бы водой, и тогда вся работоспособность стойла могла остановиться неизвестно на сколько времени.

— Что ж, я понимаю вас и всю ситуацию, что с вами произошла. — Я немного приободрилась. — Идёмте за мной, я занесу этот случай в базу данных в ближайшем нашем охранном помещении и отпущу вас. — Я начала радоваться про себя.

— Спасибо вам большое за понимание, — ответила я и двинулась за ним следом.

Какое-то время мы шли молча, потом, когда мы свернули за угол следующего коридора, он продолжил.

— А знаете, эта ситуация даже забавная. — Он остановился и повернулся ко мне. Я с недоумением посмотрела на него.

— Вы про мой полёт?

— Да, именно про него. Это же нарушение, и вы должны понести наказание, — его лицо было каменным.

— Но вы же сказали, — я не успела договорить, как меня тут же свалил на пол удар копытом по голове.

— Я много чего говорю, мне вообще нравится поговорить. — Жеребец ударил меня по животу копытом, после чего у меня перехватило дыхание, и я сжалась калачиком на холодном полу коридора, слёзы ручьями потекли из моих глаз. — Ну ладно, я думаю, с тебя хватит. — Он отошёл от меня на два шага, после чего я, продолжая плакать, немного подняла голову. — Получи, сука. — После этих слов он ударил меня по голове, и я вновь сжалась калачиком. Он начал смеяться. — А ты очень доверчивая, — продолжил он, расхаживая вокруг меня. — И так, куда мне дальше следует ударить? — издевательски произнёс он. Я обхватила копытами голову, готовясь к следующему удару.

— Пожалуйста, не надо, — всхлипывая, я просила его остановиться. Я немного приоткрыла правый глаз, который находился ближе к полу, и увидела в конце коридора двух пони, которые издалека смотрели на происходящее. В ту же сторону посмотрел и мой мучитель, после чего оба пони сразу убежали. Они просто убежали.

— У меня появилась идея, — не скрывая восторга, произнёс он. — Как насчёт того, чтобы проверить, насколько чувствительны крылья пегаса? — он засмеялся.

— Нет! — крикнула я и прижала крылья изо всех сил к себе.

— Да твою же мать, — он пытался раскрыть моё левое крыло, но у него ничего не получилось. — Да к чёрту, — он отпустил крыло и ударил по нему сверху, а потом ещё раз и ещё раз.

— П-п, — я хотела продолжить просить о пощаде, но не могла вымолвить из себя ни слова. Мне было больно, всё моё тело трясло, а в голове проносились мысли о смерти. Сознание будто заволокло туманом, и я уже не знала, сколько времени лежала на полу и сколько ударов получила.

— Ну, наверное, это всё, — сказал пони-офицер. — С тобой даже как-то не очень-то весело, просто лежишь и трясёшься, даже не говоришь ничего. — Ну ладно, хорошего вам дня, — он топнул рядом с моей головой, из-за чего я дёрнулась, а он заулыбался. Потом он отвернулся от меня и двинулся дальше по своему маршруту.

---

Под конец истории у неё покраснели глаза, и она начала шмыгать носом, но слёз не последовало.

— Вот так всё и случилось, — перекошенное ухо пони немного дёрнулось.

Я смотрел на неё с удивлением, не зная, что мне ответить. Прежде мне не приходилось сталкиваться с такой жестокостью в стойле. Никто из пони, конечно же, не стал вмешиваться и как-то помогать пегаске. Со стороны всё выглядело как обычное телесное наказание, разница лишь в том, что офицер должен был отвести её в определённое помещение, и наказанием занялись бы уже совсем другие пони. У пони были «вынужденные обстоятельства», а правозащитник избил её чисто из желания. Самое печальное то, что никто не пойдёт против защитников правопорядка — это равносильно самоубийству, ну или просто навлечь на себя большие неприятности.

— Почему ты сидишь в мастерской? — обрывая тишину, я задал вопрос.

— Я не хочу, чтобы мои родители видели меня в таком виде, — пони не выдержала и начала плакать. — Они очень сильно расстроятся, — она всхлипнула. — Даже если я им совру, они мне не поверят, и мне придётся рассказать правду, из-за чего всё может стать ещё хуже, — ей полностью завладели эмоции, и она плакала не останавливаясь. Она уже не смотрела на меня, а просто облокотилась на стол и уткнулась мордочкой в передние копыта. — Это несправедливо, — тихо произнесла она сквозь слёзы.

В этот момент я подумал о том, что давно не видел, как кто-то из взрослых пони плачет в стойле и попадает в такую несправедливую ситуацию. Я никогда не был сторонником справедливости и знал, что её не существует, она условна. Вся система должностей в стойле несправедлива, оплата по должности несправедлива. Но меня устраивает, ведь, являясь помощником врача, я получаю хорошие деньги, при этом я не рискую здоровьем, как пони-шахтёры. Если бы всё было по «справедливости», тогда все пони получали бы одинаковую зарплату за разные должности. И зачем тогда мне нужно развиваться и осваивать трудную должность, если в итоге я всё равно буду наравне со всеми? Весь этот ход вещей правилен, он логичен. Пони-офицер наверняка понимает, что он останется безнаказанным, поэтому и делает что ему вздумается.

— Не двигайся, — произнёс я, после чего пони задумчиво уставилась на меня.

Я начал применять заклинание исцеления, её охватило серое свечение моего рога. Она повернула голову в сторону, осматривая своё тело.

— Я же сказал, не двигайся, — на этот раз она застыла, правда поза была не очень для неё удобной. Легче исцелять пони, когда он не двигается, так приходится тратить меньше сил на концентрацию заклинания.

Состояние пони улучшалось на глазах. Фингал под глазом почти исчез, ухо приняло своё более здоровое положение, а ушибы на теле и на крыльях становились менее заметными. Жаль только, её растрёпанная грива не приобрела более ухоженное состояние.

Я закончил заклинание лечения, но пони осталась в неподвижном состоянии, у неё даже начали появляться капельки пота на лбу от неудобной позы. Я закатил глаза.

— Теперь можешь двигаться, — сказал я.

Она начала трогать копытами свою мордочку, а потом осматривать крылья. После чего встала и немного полетала кругами.

— Вау, классно, — сказала она, сияя от радости, после чего приземлилась прямо в упор ко мне. — Так значит, ты врач. — Её мордочка находилась в упор к моей, а глаза были очень расширены. Я немного оттолкнул от себя пони.

— Да, я врач, — коротко ответил я. — Это было обычное заклинание лечения, не понимаю, чему тут удивляться? Или ты никогда не попадала в медклинику?

— Конечно, попадала и не раз, — почти с гордостью заявила пони. — Но в медклинику, которая находится ближе к моему жилому блоку. — На первом уровне стойла есть две медклиники, и обычно пони закреплены к конкретной медклинике, которая находится ближе к их жилой комнате. Поэтому пони, которых обслуживает другая медклиника, не могут оказаться в нашей, если только не случится форс-мажор. — Просто заклинание лечения у тебя получается в разы быстрее и лучше, чем в той медклинике, в которую я обычно попадаю, — сказала она. «Естественно, когда почти всё лечение лежит на мне», — подумал я.

— В следующий раз будь осторожней, — дал я совет пони. Она округлила на меня свои зелёные глаза. — Ситуация может повториться, возможно, иначе.

— Не волнуйся. В следующий раз я дам ему отпор.

Я задумался, может быть, у пони травма головы? Она решила оказать физическое сопротивление офицеру, да ещё и при исполнении.

— Надеюсь, ты не серьёзно, или ты думаешь, что он не станет докладывать о том, что ты вступила с ним в драку? — я задал ей свой вопрос, после чего она задумалась.

— Ну а что мне тогда делать? Я же не хочу повторения этой же ситуации, — она грустно посмотрела себе в копыта.

— Избегай его, — прервав тишину, сказал я. Она подняла на меня взгляд. — Как можно меньше пересекайся с ним. Тем более он сказал, что с тобой не особо весело.

— Мне теперь всю жизнь бегать от него? — возмущённо отозвалась оранжевая пегаска и надула щёки.

— Слушай, преимущество явно не на твоей стороне. Я сказал самый действенный способ. Следовать ему или нет — твой выбор, — сказал я, указав на неё копытом.

— А другие пони... — с грустью сказала она. — Я уверена, от него тоже кто-то страдает. — Она начала меня раздражать. — Если ничего не сделать, он так и продолжит избивать невиновных и пользоваться своим положением.

— Какая тебе разница, страдают другие пони или нет? Если у них случилась проблема, ты не обязана вмешиваться и помогать им справиться с ней. — Она отошла от меня на шаг.

— Но ведь нельзя, чтобы это продолжалось, за ним ведь могут последовать и другие пони-офицеры, — с полной уверенностью в своих словах произнесла она.

— Если хочешь всё это исправить или стать героем, можешь делать, что хочешь. — Я посмотрел на пони, танцующую в стеклянном шаре, и сделал глубокий вздох. — Мы живём в стойле, а не в довоенной Эквестрии. Я был бы рад, если бы у тебя получилось что-то поменять. — В глазах пегаски появилась печаль. — Но я думаю, ты не в силах что-либо сделать, — сказал я, а про себя подумал: «А мне вообще незачем».

Я обхватил стеклянный шар телекинезом и убрал в седельную сумку. Поработать так и не вышло. Я развернулся, чтобы уйти из мастерской, как пегаска крикнула: «Постой!», после чего она резко взмыла в воздух, пролетела надо мной, сделала сальто, и вот она уже стояла вплотную передо мной, загораживая выход.

— Меня, кстати, зовут Салли, — сказала пони, показывая вытянутым крылом на свою мордочку.

Она заметила мой удивлённый взгляд и то, что я застыл как вкопанный от неожиданного появления перед собой пегаски.

— Ау! — Она помахала копытом передо мной.

— Ты быстро летаешь, — сказал я.

— А то! Я постоянно летаю по своей комнате, жаль только, места маловато. — Она осмотрела пространство мастерской. — Ну а как тебя зовут? — сказала она, протягивая копыто в мою сторону.

Я колебался с ответом. У меня были противоречивые чувства по поводу Салли. Почему-то она казалась мне проблемной кобылой, и одно только знакомство с ней может навлечь на меня неприятности.

Салли продолжала смотреть на меня в ожидании ответа.

— Меня зовут Вист, — коротко сказал я.

— Приятно познакомиться, — она улыбнулась.

— Ну ладно, теперь дай мне пройти, — попросил я её.

— Конечно, — кивнув, сказала Салли.

Когда я отошёл от неё на пять шагов, она резко кинула мне вопрос в спину.

— Ты будешь здесь завтра после работы? — Этот вопрос заставил меня остановиться.

Признаться честно, мне не хотелось больше с ней видеться. Наверняка она снова не даст мне поработать над подарком для матери.

— Я не знаю, — уклончиво ответил я.

— Приходи, я покажу тебе классную штуку, она тебе понравится, — радостно сказала Салли.

Я не стал ничего отвечать, а просто двинулся в сторону своего жилого блока.

Зайдя домой, меня сразу же встретила моя мама.

— Как у тебя прошёл сегодня день? — немного улыбаясь, спросила она у меня.

— Всё как обычно, ничего нового, — сухо ответил я ей и, обойдя её, направился на кухню. Она молча смотрела на то, что я делаю.

Подойдя к столу, я сел за него, распахнул телекинезом свою седельную сумку и достал из неё бутылку виски, которую купил в магазине продуктов, там же, где я покупаю яблоки. После чего поставил большую, красивую стеклянную бутылку с оранжевым содержимым на стол. За бутылкой из седельной сумки последовали три яблока. С помощью телекинеза достал стеклянный стакан из тумбочки с посудой и поставил его рядом с бутылкой. Моя мать молча наблюдала за моими действиями, после чего её мордочка стала грустной, и она, немного склонив голову, медленно направилась в свою комнату. Я открыл бутылку виски, на которой было написано «Всегда поможет», и налил немного в стакан. Мне всегда нравилось под конец дня выпить немного виски, закусывая яблоками. Я никогда не злоупотреблял алкоголем, но с какого-то момента такой ритуал стал почти обязательным. В комнате моей мамы выключился свет, значит, она легла спать. «Как всегда, в одно и тоже время», — пронеслась мысль в голове. «Как всегда, всё одно и тоже», — промчалась следующая. Я налил себе ещё немного виски. Может быть, в какой-то момент всё изменится? Или моё отношение к происходящему поменяется? В голове начали подниматься старые вопросы о стойле и о мире за её дверью, на которые нет ответов. Меня бесили эти вопросы, иногда от них начинала болеть голова. Я выпил стакан виски и закусил яблоком, чтобы отогнать эти мысли. Обычно каждый новый стакан помогает сильнее, но я не планировал напиваться. В каком-то смысле — это моё лекарство.

Превентивная медицина

— Уже уходишь? — Немного дрожа от большого количества посетителей за сегодняшний день, спросил Джейдан, когда я выходил из медклиники.

— Да. Должностное время подошло к концу, и я не собираюсь находится здесь больше положенного. — Не поворачиваясь к нему лицом, ответил я.

— Ну ладно, тогда до завтра.

— Ага. — коротко ответил я.

Сам же Джейдан Пурп остался доделывать документацию. Ведь во время рабочего дня было много клиентов. У кого-то были переломы, раны, ушибы и прочие повреждения, от которых Джейдан не мог нормально ничего делать. Его трясло так сильно, что он почти разучился ходить. Я даже пошутил, спросив его: «Ты на своей волне?». Но он, кажется, даже не услышал меня.

Я направлялся в сторону мастерской, борясь с желанием просто пойти в свою жилую комнату. Ведь с большой долей вероятности меня поджидала там Салли. Всего две вещи заставляли меня идти туда — это желание доделать подарок матери, а также интересная «штука», которую обещала показать мне Оранжевая пегаска. Я надеялся, что Салли действительно сможет меня удивить.

Подойдя к дверям мастерской, я начал протягивать копыто к двери, чтобы открыть её, но вдруг остановился. «Возможно, мне действительно лучше не заходить туда», — пронеслась мысль. Я ведь могу просто уйти. Но дверь сама резко открылась передо мной. И напротив меня оказалась Розовогривая пегаска, которая впилась в меня зелёными глазами.

— Круто, что ты пришёл, — радостно сказала Салли.

— Но технически я еще не зашёл в мас… — я не успел договорить, как Салли схватила меня и рывком затащила в мастерскую, захлопнув за мною дверь.

Видимо, я уже не смогу просто так уйти.

— Ладно, ты хотела мне что-то показать. Так ведь? — задал я вопрос Салли в надежде, что она сможет меня удивить.

— Да, конечно, смотри, — энергично сказала оранжевая пегаска.

Салли начала рыться в своей потрёпанной седельной сумке, на которой были нарисованы мелками различные детские рисунки.

— Это ты нарисовала на своей сумке? — задал я ей вопрос, пока она продолжала что-то искать.

— Угу, — пробубнила она, не отрываясь от своего занятия.

Пока она искала что-то, я пролевитировал свой снежный шар и положил его на стол, надеясь, что сегодня смогу немного продвинуться в работе.

— Вот! — Она держала на копытах «пип-бой», поднимая его в сторону потолка, как какую-то реликвию.

— Ух ты… пип-бой… — тускло ликовал я. — Это всё, что ты хотела мне показать?

Салли отвела от Пип-боя взгляд и посмотрела на меня. На её мордочке медленно появилась улыбка.

— Конечно нет! — Быстро проговорила Салли. — Смотри. — Она села рядом со мной за стол и начала переключать разделы пип-боя.

Мне казалось, она нажимает всё подряд, но, судя по её сосредоточенному лицу, она что-то искала.

— Нашла! — победоносно произнесла Салли. — Тебе это точно должно понравится! — С азартом она продолжила.

Я сам уже заинтересовался в том, что она так усердно искала. Она нажала на последнюю кнопку, после чего экран пип-боя погас.

— Почему он погас? — спросил я её.

— Так должно быть, — она продолжала также сосредоточенно смотреть в экран пип-боя.

Экран включился, и на нём появился зелёный интерфейс и такой же фон, состоящий из холмов и утёсов, по утёсам прыгал маленький пиксельный пони, которым управляла Салли.

На какое-то время я просто застыл и смотрел неподвижно в одну точку.

— Представляешь? Здесь есть игры! — Салли, видимо, приняла мою реакцию за удивление. — Я сама удивилась, когда их отыскала!

— Салли, ты серьёзно? — громко и резко задал я ей вопрос.

— Да, конечно, это игры, такие же, как на терминалах стойла, только в пип-бое, — ответила она, продолжая играть в игру, где маленький пиксельный пони подбирал ягодки и уклонялся от летящих камней.

— Ты меня позвала только ради того, чтобы показать, что на пип-бое можно играть в игры? — После заданного вопроса я немного откашлялся в сторону.

— Ну да. Ты разве не удивлён? — Искренне задала она вопрос.

— Это явно не та вещь, которая может удивить многих пони. — Сказал я, после чего посмотрел на пони в снежном шаре.

— Но ведь это же круто! — пегаска продолжала настаивать на своём.

Я не хотел спорить с Салли. На самом деле я надеялся, что она действительно сможет меня удивить. От разочарования мне расхотелось сегодня продолжать работу над снежным шаром. Я просто пролеветировал его обратно в сумку и начал уходить.

— Стой, ты куда? — вслед мне задала вопрос Салли.

— В свою жилую комнату, — спокойно ответил я.

— Стой! — Она схватила меня за заднюю ногу.

— Отпусти меня! — крикнул я. — Не веди себя как маленький жеребёнок!

— У меня есть ещё кое-что, обещаю, это точно тебе понравится, — не отпуская меня, упрашивала меня остаться Салли.

— Я не собираюсь смотреть на ещё одну игру. — Я попытался высвободиться, но пегаска крепко сжимала мою ногу.

— Ну пожалуйста, ещё один шанс! — просила Салли.

— Ладно! Хорошо, — вздохнув, сказал я. — Только отпусти меня. — Салли беззвучно кивнула.

— Только пообещай, что никому не расскажешь об увиденном, — розовогривая пегаска со всей возможной серьёзностью уставилась на меня.

— Я не думаю, что ты сможешь мне показать что-то, что действительно нуждается в неразглашении, — скептически ответил я.

— Пообещай! — она продолжала настаивать. — А иначе у тебя и у меня будут большие проблемы, нет, даже гигантские! — Салли театрально развела копытами по сторонам, наглядно показывая масштабы проблем.

Я искренне не верил, что мне могут угрожать какие-либо проблемы. Что такого она может мне показать, из-за чего у меня могут быть проблемы? На ум приходили только мысли о тайнах стойла, а точнее, о возможных ответах, которые есть у Салли, но я не верил в это.

— Хорошо, — коротко ответил я.

— Нет, скажи по-нормальному, — она показала на меня копытом. — Я ведь и вправду не шучу.

— Я обещаю, — уже серьёзно ответил я, смотря в глаза Салли. Я всё-таки решил поверить Салли и дать ей своё обещание.

— Тогда приступаем, — серьёзно ответила Салли, насколько могла ответить взрослая пони, ведущая себя как жеребёнок.

Салли приоткрыла дверь в мастерскую, после чего осмотрелась по сторонам. Когда она удостоверилась, что никто не подслушивает, то она достала из своей седельной сумки небольшое радио, которое было у каждого в жилой комнате. На них обычно играли старые записи концертов Айвин Даст, а также рассказывались маловажные новости о жизни в стойле.

Пегаска положила радио на стол, подключила его к сети и начала перещёлкивать каналы.

— Салли, у меня есть в жилой комнате такой же. — Начал я, но она на меня даже не посмотрела. Я уже хотел обвинить её в том, что она надо мной издевается, но она опередила меня.

— На каждом радио в стойле есть всего два канала, — тихо начала объяснять Салли.

— Ну да, если ты хочешь… — она меня перебила.

— Тише, просто послушай меня, а потом можешь говорить что хочешь, — сказала пегаска и продолжила свой «урок». — На одном играет музыка, а на другом «Новости стойла». — Она демонстративно несколько раз их переключила между собой. — Но в некоторых жилых комнатах радио не ловит канал с музыкой, для чего используется усилитель сигнала, чтобы исправить эту проблему, — она показала на сворачиваемую антенну для радио, которую достала из подсумка. — И эти усилители я подключала к радио в жилых комнатах пони, где не было канала с музыкой. — Наступила пауза, после которой я думал, что это всё, что хотела сказать Салли, но она продолжила. — Но в одной жилой комнате всё равно радио отказывалось ловить сигнал музыки, и я решила сделать «Супер-усилитель».

— «Супер-усилитель»? — я задал ей вопрос.

— Да, не перебивай, — быстро ответила она. — Вот он, — она показала свою работу. Он был чуть больше обычного и с большим количеством проводов. — И когда я использовала его на том радио, то оно начало ловить сигнал с музыкой. — Но самое интересное оказалось не в этом, — она сделала паузу. — Когда я решила присоединить усилитель к пип-бою. — Она демонстративно передо мной начала присоединять провода к пип-бою.

В этот момент у меня появилось волнение о том, что сейчас произойдёт. Мозг подсказывал логичный исход этих махинаций, но в то же время не хотел в него верить. И когда Салли подключила все провода своего «Супер-усилителя» к пип-бою, она начала искать вкладку «Радио». «Радио», в котором должно быть всего два пункта: «Новости стойла» и «Музыка», только два. Моё сердце начало сильно стучаться, и участилось дыхание, как когда я в первый раз после обучения проводил в медклинике операцию на пони.

И когда, я сделала это, — сказала она, докручивая ползунок до вкладки «Радио» и нажимая на неё. — Появился третий канал.

Я стоял в удивлении, рассматривая три строчки на пип-бое Салли: «Новости стойла», «Музыка», «эфир брут». Салли также, как и я, молчала, смотря на третью строчку — «эфир брут». После чего её мордочка стала грустной, и немного опустились уши.

— Салли, — начал говорить я, как очарованный, не отводя взгляд от радиосигнала «эфир брут». — Включи его, — тихо и дрожа, произнёс я, указывая на её пип-бой копытом.

— Нет, — тихо и грустно сказала она. — Мы договаривались, что я смогу тебя удивить. — Она отвернула от меня голову.

— Салли, ты не можешь, — растерянно начал говорить я. — Я должен узнать, что идёт по этому радиосигналу.

— Тебе не понравится, и ты, скорее всего, будешь об этом жалеть, — не поворачиваясь в мою сторону, тихо сказала она.

Я начал думать над её словами, но быстро пришёл к выводу, что чтобы я ни услышал, оно того стоит.

— Салли, мне нужно услышать, что там, — начал убеждать я оранжевую пегаску. Это знание было для меня таким ценным, что в случае неудачных попыток убеждения я мог бы прибегнуть к силе. Всё равно мне светил бы тогда только штраф или телесное наказание, но это явно бы того стоило. — Я не знаю, что там может быть такого ужасного, но поверь, моя жизнь и до этого была не сахар. — Она посмотрела на меня. — Каждый день, уже в течении семи лет я иду на свою должность, где передо мной пони в крови, с переломами, ушибами, кто-то плачет, кто-то кричит, а кто-то на волосок от смерти. — Зелёные глаза пегаски широко уставились на меня, и в них появилось немного влаги. — Такое, скорее всего, будет продолжаться до моей старости, когда я уже не в силах буду справляться со своими должностными обязанностями. — Я немного ей улыбнулся. — Поэтому я хочу услышать, что идёт по тому радиосигналу, — я указал копытом на её пип-бой. — Ведь это может дать ответы на самые желанные вопросы.

Салли долго смотрела на меня, не зная, как поступить, после чего посмотрела в пип-бой и вздохнула.

— Хорошо, но это также останется в секрете, между нами, — строго сказала пегаска. — Я надеюсь, ты не будешь «убиваться», как я, после услышанного. — Она уже почти нажала на радиосигнал «эфир брут», но вдруг заговорила. — Пообещай, что никому не расскажешь.

— Я думаю, что это и так уже понятно, — ответил я.

— Вист, просто… — она запнулась. — Просто пообещай, — она уже почти готова была заплакать.

— Салли, я обещаю тебе, — серьёзно ответил я, давая за сегодня второе обещание.

— Тогда слушаем, — она стала серьёзнее, с глаз пропала влага, и она нажала на кнопку.

После того как Салли нажала на «эфир брут», резко в пространстве появился громкий голос кобылы.

— Настало время дартса! — Громко прозвучал пип-бой, из-за чего мы немного дёрнулись. Салли тут же убавила громкость. — У меня в гостях охуенный пони цвета мочи, а грива… ну… у него больше нет гривы, — сказала ведущая и начала громко смеяться.

Мы с Салли медленно посмотрели друг на друга, в наших взглядах сочетался весь спектр эмоций: удивление, ошеломление, страх и отвращение.

— Ну что ж, — продолжила ведущая эфира. — Хочешь что-нибудь сказать слушателям? — задала она вопрос своему гостю.

— Пожалуйста, не надо! — раздался крик пони, из-за чего Салли выронила пип-бой на стол и отошла от него на шаг.

— Да ладно тебе, урод! — вновь обратилась к нему ведущая. — Эй, что ты делаешь? Блядь. Схватите этого гандона! — После этих слов послышались звуки борьбы. — Извиняюсь перед слушателями, просто мой гость не хочет давать комментарии, — съязвила пони. — Привяжите его к мишени! — отдала она приказ.

— Нет! — крикнул пони, после чего послышался звук удара.

— Бля, ты отказался от того, чтобы что-то говорить слушателям! Поэтому заткнись, нахуй, пока мои помощники не сломали тебе ещё две ноги. — Привязывайте его быстрее! — После этих слов в эфире послышались странные звуки брыкания. — Вот! Наконец-то! — Заликовала пони. — Теперь этот бритый пони цвета мочи весит вверх ногами звёздочкой на круглой мишени! Жаль, вы этого не видите! — Пони громко засмеялась. — Теперь он ничего не говорит, а только плачет! — Сквозь смех сказала она. — Эй, отойдите от него! — Крикнула ведущая на своих помощников. — Он мне ещё нужен, идиоты, — послышался звук лязганья металла. — К сожалению, у нас нету этих ебанных дротиков, поэтому вместо них мы будем использовать метательные ножи и мачете. Я и мои два помощника будем по очереди кидать в него наши «дротики».

— Я первый! — послышался голос одного из помощников.

— Да завались, Гнод! Я ещё не всё рассказала! — заорала ведущая. — У нас будет по три попытки у каждого, в конце игры мы развяжем нашего лысого ассистента, а дальше всё будет зависеть от него, сможет ли его состояние позволить ему уйти или нет? — эфир затих на несколько секунд. — Прекращаю пиздеть и начинаем заниматься делом! — снова послышался звук метала. — Гнод, можешь быть первым, всё равно я лучше играю в «дартс», чем вы вместе взятые.

— Сейчас увидим, — грозно сказал Гнод.

— Ну кидай уже, блядь! — послышался голос второго помощника.

— Полуфи тфарь! — закричал Гнод, видимо, держа в зубах «Дротик». — Да блядь! — с негодованием крикнул Гнод. — Это ты виноват, Фито! Нахуй ты меня торопишь?

— Оба завалились! — крикнула ведущая эфира. — Кидай, Фито. — холодно сказала пони, как не говорила до этого.

— Хорошо, — сказал Фито, после чего последовал звук удара метала об дерево и стоны привязанного пони. — Да твою ж.

— Ну ничего, бывает! — подбодрила ведущая. — Ты хотя бы порезал ему переднюю ногу, в отличие от Гнода.

— Просто Фито поторопил меня, так бы я попал! — заворчал Гнод.

— Ну всё, девочки, моя очередь, — сказала пони. — Я покажу, как надо кидать ножи и мачете. — Появился звук быстрого вращения ножа в воздухе. — И так, — пони сделала глубокий вдох, — после чего раздался крик привязанного пони. — Я же говорила, что я лучше вас! — перекрикивая пони, закричала ведущая. — Дорогие слушатели! Я попала ему в локоть, и нож застрял там намертво! Аплодисменты! — оба её помощника начали хлопать.

Крики привязанного пони не прекратились.

— Гнод, успокой его! — скомандовала ведущая. После чего послышались удары, и пони, перестав кричать, стал только всхлипывать и скулить.

Салли стало становится плохо на глазах, она отошла от меня и пип-боя на несколько шагов, после чего её вырвало на пол мастерской.

— Ну… Ты не попала в голову, — начал Фито.

— Фито, ты ебень, нахуй! — закричала ведущая эфира. — В чём веселье, если я его сразу убью? — стук копыта об стол. — Я специально метнула нож ему в локоть!

Салли продолжало рвать, но из-за опустошённого желудка у неё остались только позывы.

— Давай, Гнод, твоя очередь, — сказала пони.

— Пожалуйста, нет! — закричал привязанный пони. — Не убивайте меня, что я вам сделал? — ответа не последовало, а только звук взмаха. Пони закричал, но старался подавлять громкость, чтобы снова не получить по лицу.

— Да! — обрадовался Гнод. — Я попал ему в бедро!

— Ох, жаль, вы не видите, сколько здесь уже крови, — сказала ведущая. — У тебя прямо недержание! — сказала она привязанному пони, после чего эфир заполнил совместный смех.

Пока они смеялись, я медленно и дрожа повернул голову в сторону Салли, боясь выпустить пип-бой из вида, как будто если я перестану на него смотреть, то все пони из эфира окажутся прямо передо мной. Салли с пустым взглядом лежала на полу рядом со своей блевотиной. Мне показалось, будто её покинула жизнь.

— Фито, начинай. — снова передалась эстафета.

— Конечно, — радостно сказал Фито.

В этот момент я медленно, с дрожью по всему телу, подошёл к пип-бою и взял его в копыта.

— Фито, — шёпотом я начал говорить в пип-бой. — Попади в голову, — продолжил я фразу, надеясь, что пип-бой сможет услышать меня и повлиять на ход событий.

Я понял, что привязанному пони, скорее всего, уже ничего не поможет. Поэтому хотел, чтобы всё закончилось.

— Есть! — закричал Фито. — Второе бедро! — Снова раздался крик пони, перемешанный со смехом.

— О, теперь снова я! — ведущая не медлила. — Получи! — снова крик. — Второй локоть. Вот так надо, я точно знаю, куда хочу попасть. — самодовольно произнесла пони.

— Ладно, моя попытка, — произнёс Гнод.

— Давай, у тебя последняя, — предупредила его ведущая.

Я снова начал говорить в пип-бой, как ненормальный.

— Гнод, попади ему в голову! — уже не шёпотом произнёс я. — Покончи с его страданиями! — Салли вздрогнула, лёжа на полу. — Ты кидаешь на вскидку, так попади ему в голову! Выиграй! Пускай считают тебя самым метким, но прекрати его мучения.

— Блядь! — крикнул Гнод.

— Ты даже в мишень не попал! — сказал Фито и начал смеяться.

пип-бой в моих копытах начал трястись.

— Что происходит? — нервно задал я вопрос в воздух.

Но посмотрев чуть ниже, я понял, что трясётся не пип-бой, а мои копыта.

— Фито, — окликнула ведущая.

— Знаю, последняя, — протянул пони.

— Ну же! Попади ему в голову! — закричал я на пип-бой, из-за чего дрожь в копытах быстро прекратилась. — В голову! — пытаясь пронзить пип-бой взглядом, я уговаривал его исполнить моё желание.

— Да! — закричал Фито. — Живот! — также громко продолжил он.

Я застыл, понимая, что пони, прикованный к мишени, умрёт в муках от кровотечения. Он уже даже не кричал, наверное, уже не мог больше кричать.

— Давай, Брут, — сказал Гнод. — Покончи с этим.

«Брут, ведущую зовут Брут», — подумал я, и её имя отложилось у меня в голове.

— Внимание, слушатели! — начала Брут. — Сейчас я покажу мастер-класс! — она засмеялась.

Снова появился звук быстро крутящегося ножа или мачете?

— Ой! — неловко произнесла Брут, после чего раздался звук упавшего «дротика». — Я его уронила!

— Ты прикалываешься? — задал вопрос Фито. — Это была твоя последняя попытка! Или нахуй правила и просто добьём его?

— Нет, не будем нарушать правила, — почти мурлыкая произнесла Брут. — Развяжите его, пускай уходит, — сдерживая смех, сказала она.

Появился странный звук, после чего раздался глухой удар об пол.

— Можешь идти, спасибо за то, что принял участие в моём эфире, — радостно сказала пони.

В эфире снова стало тихо. Потом появились звуки медленных шагов, а потом пони, который шагал, упал. «Семь шагов», — подумал я про себя.

— Эй, босс, — заговорил Гнод, — он всё.

— Какая жалость! — смеясь, воскликнула пони. — А ведь я даже промахнулась в последний раз и не попала по нему!

Сначала смеялась только Брут, а потом к ней присоединились Гнод и Фито.

Я сидел перед пип-поем полностью опустошённый, смотря в пустоту. Салли неподвижно лежала на полу. Если бы не её вздымающаяся грудь от дыхания, я бы подумал, что она умерла.

— Ну ладно, теперь проваливайте и прихватите с собой нашего гостя, — приказала Брут своим помощникам. — А теперь, дорогие слушатели, — она ненадолго замолкла. — Время песен!

В эфире начали играть песни в исполнении Брут. Она ужасно пела, не попадала в ноты, фальшивила, а зачастую в песнях не было созвучия. Да и посвящены они были разврату и убийствам.

Я решил на этом выключить радио. После чего медленно и аккуратно подошёл к Салли, как будто боялся создавать лишний шум в мастерской. Она всё также лежала не двигаясь, прибывая в шоке от услышанного. Я положил своё копыто ей на грудь и немного начал её толкать.

— Салли, — медленно и тихо начал я. — Вставай потихоньку. Нам нужно прибраться.

Она медленно посмотрела на меня, после чего её зелёные глаза начали краснеть, а мордочка корчиться в жалобной гримасе. Салли начала плакать, нет, не просто плакать, а рыдать.

— Салли, всё хорошо. — Я пытался успокоить пегаску. — Мы в безопасности, Салли. — Но она лишь продолжала плакать. Я понял, что мне следует подождать, пока она немного не придёт в себя. — Салли… — хотел я снова сказать слова утешения, но пегаска рывком перешла в сидячее положение и обняла меня. Я не стал ничего говорить, а просто обнял её в ответ. Я чувствовал, как её слёзы стекают мне на шею и то, как быстро колотится её сердце.

Мы сидели в обнимку какое-то время, пока Салли не перестала плакать. Она немного отпрянула от меня и посмотрела ещё заплаканными глазами в мои.

— Скажи, пожалуйста, — хлюпая носом, начала говорить Салли. — Как думаешь? — она сглотнула ком в горле. — Это происходит на втором уровне? Или снаружи?

Я не знал ответа на этот вопрос.

— Я не знаю, Салли, — честно ответил я пегаске.

Салли уставилась в свои задние копыта.

— Держи, — Я пролеветировал из седельной сумки яблоко. Глаза Салли расширились от удивления.

— Спасибо, — она немного улыбнулась и взяла яблоко передним копытом.

— Ты пока посиди здесь. Успокойся, поешь. А я, пока приберусь, — сказал я Салли. На что она только молча кивнула.

Пока я убирался, я задал ей вопрос.

— А что было в первый раз, когда ты слушала этот эфир? — Это был не самый подходящий вопрос в текущей ситуации, но мне нужно было знать.

— Там были только её песни. Я послушала их немного и выключила, потому что мне стало противно, — ответила Салли.

После того как я убрал всё, что когда-то находилось в Салли. Я подошёл к пегаске. Она полностью успокоилась и доедала яблоко, но всё равно была грустной.

— Нам пора идти в жилые комнаты. Через два часа будет конец рабочего дня.

— Хорошо, — сказала Салли, встала со стула и приготовилась уходить.

— Тебя не проводить? — задал я ей вопрос.

— Нет. Я сама дойду. — монотонно ответила она.

Я беспокоился, что Салли, находясь в подавленном состоянии, может натворить бед и рассказать, что услышала, своим родителям.

— Если родители будут спрашивать, почему ты такая грустная, то ответь, что не смогла ни разу выиграть у меня в шахматы. — Она немного улыбнулась и кивнула. — И, кстати, — она внимательно посмотрела на меня. — Не хочешь завтра снова прийти в мастерскую? Хорошо проведём время. — Я улыбнулся, максимально пытаясь выглядеть надёжно и дружелюбно. Ведь я хотел оказать ей помощь, нельзя было допустить, чтобы кто-то узнал об этом всём. Мне нужно было стабилизировать её психическое состояние, чтобы она точно не натворила бед.

— Думаю, — пони задумалась. — Да, — медленно ответила Салли. — Да, я приду завтра. — утвердительно она дала свой ответ.

— Тогда до завтра. — сказал я.

— Да… До завтра. — ответила Салли, после чего мы вышли из мастерской и пошли в разные стороны коридора стойла.

Пока я шёл по коридору стойла, смотря в пол, в голове прокручивалось всё услышанное по радио. Я прибывал в шоковом состоянии, не только от того, что происходило в эфире, но и от понимания, что это происходит либо на втором уровне стойла, либо за его пределами. Новая информация хоть и была желанной, но оказалась болезненной, а Салли всё-таки смогла меня удивить. Я надеялся, что всё услышанное по эфиру Брут происходит за пределами стойла. Этот вариант был самым благоприятным. Знаешь, что за пределами стойла есть живые пони и жить там возможно, а также, что все эти зверства происходят не в твоём стойле. Прекрасно! Лучший исход, в случае если желаемое окажется действительностью. А если нет?

Из раздумий меня вывел крик Минди Свит, он прозвучал за поворотом в коридоре, рядом с которым я проходил. Я не понял, что она конкретно крикнула, потому что слишком был занят своими мыслями, но голос точно принадлежал ей. Я сразу приготовился к предстоящей полемики и немного нахмурил лицо. Но когда я оторвал взгляд от пола и посмотрел в коридор, из которого она крикнула, то увидел не то, как она быстро ко мне подходит с сердитым лицом, а то, как она лежит на полу у стены, а рядом с ней стоит пони с чёрной шкуркой и оранжевой гривой, поднимающейся вверх, словно огонь.

Минди Свит лежала у его копыт, а её жёлтая грива растрепалась и больше не была похожа на маленькую башню. Из-за слёз её косметика на лице потекла. Пони, стоявший рядом с ней, был офицером, который избил Салли, просто воспользовавшись случаем. Я стоял в конце коридора и, замерев, наблюдал за происходящим.

— Пожалуйста, позвольте, я просто уйду. — Минди Свит встала, но пони-офицер её толкнул, и она снова оказалась на полу. Так произошло ещё два раза. После чего Минди Свит больше не пробовала встать. В её взгляде читалось отчаяние, казалось, из-за самой только ситуации силы начали покидать её.

Я увидел улыбку на лице офицера. Ему явно нравилось происходящее.

Вдоль противоположной стены от них в мою сторону шли кобыла и жеребец, которые видели, что происходит, но проходя максимально близко к офицеру, тот посмотрел на них, и они, ускорив шаг, поспешили ретироваться как можно скорее. Минди Свит посмотрела на них просящим помощи взглядом, но ничего не сказала и уставилась в пол. Она понимала, что они не смогут ей помочь. Но она хотела помощи. И я бы, будь на её месте, тоже хотел бы помощи. Все бы на её месте хотели помощи. Но все боятся за себя. Слишком рискованно перечить «защитникам порядка».

Офицер, улыбаясь, провожал взглядом поспешно уходящих пони, и когда они прошли рядом со мной, его взгляд остановился на мне.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я видел его кровожадную улыбку и злые глаза оранжевого цвета. Он выглядел пугающе. Наверняка и здесь он нашёл повод, которым воспользовался, чтобы избить не слишком-то и виноватого пони. Минди Свит посмотрела на своего обидчика и обратила свой взор в ту же сторону. Она увидела меня, но её взгляд изменился. Она всё также хотела помощи, но было в нём что-то ещё. Пони, которая была близкой подругой моей матери, а также моим учителем в младшей школе. Пони, которая вложила силы в моё воспитание и развитие. Сейчас лежала на полу растрёпанная и беспомощная, смотря на меня. Сквозь слёзы она немного улыбнулась и мотнула головой в сторону, давая знак, чтобы я уходил. Она не хотела, чтобы я видел, как закон приводится в действие. Но я ничего не делал, потому что не знал, что делать.

«Они просто убежали», — фраза побитой Салли вместе с её образом появилась у меня в голове. Видимо, стресс за сегодняшний день давал о себе знать. Работа с пациентами, радиоэфир, а теперь и это.

— Проваливай! — крикнул офицер, но я всё также стоял неподвижно.

«И что будет дальше?». Он сейчас её изобьёт, а завтра она придёт ко мне в медклинику вся в синяках и побоях, и я буду её лечить. Я мог бы вылечить раны, но я не смогу вылечить её психику.

— Ты слышал? Сваливай, скоро конец дня, — продолжил офицер.

«Настало время дартса!» — крик Брут из эфира донёсся из моего сознания.

Он просто избивает пони. Салли, Минди Свит, а потом кто? И они потом будут приходить ко мне, и я буду их лечить. Разве это правильно? Я же стою рядом с ней, и я должен просто оставить всё как есть? И ждать, когда она завтра придёт ко мне? Если придёт.

Минди Свит попыталась убежать, но он ударил её по животу, и она снова упала. У меня подскочило сердце.

— Ты также хочешь? — он закричал на меня. Минди Свит плакала и тяжело дышала.

«Хорошо», — про себя сказал я. «Просто пойду».

Я зашагал по коридору в сторону офицера. Он с удивлением смотрел на меня. Минди Свит была удивлена не меньше его, если не больше.

— Офицер, — начал я разговор, подойдя к нему. — Скажите, пожалуйста, что сделала эта пони? — задал я ему вопрос. Он немного усмехнулся.

— Это не твоё дело, — грубо ответил офицер. — Просто свали отсюда, пока не отхватил вместе с ней.

— Я врач, — мой голос начал повышаться. — Если вы её изобьёте, то покалечите не только её здоровье, но и психику. Она работает учителем младших классов, а после этого она не сможет нормально справляться с должностными обязанностями. Минди Свит тихо наблюдала за нашей беседой.

— Мне всё равно, — он сплюнул в сторону, прямо в коридоре. — Она нарушила законы стойла и теперь понесёт наказание.

— Тогда почему вы её избиваете прямо в коридоре? — он смутился. — Разве вы не должны отвести её в специальный участок, где уже будет выдвинуто наказание и приведено в действие?

— Она пыталась убежать. Ты сам видел это видел, — он сорвался на крик.

— Но ведь вы первые начали её избивать, — я поддерживал своё спокойствие.

Он отошёл от меня на два шага, потоптался, покрутил головой и снова подошёл.

— Ты ведь врач, да? — я кивнул. — Значит, привык к травмам.

Я не успел ничего сказать, как он ударил меня копытом по лицу, и я почувствовал сдвиг в области носа. Минди Свит вскрикнула, и он ударил её копытом по голове.

Я схватился за повреждённый нос. Офицер начал смеяться.

— Сам напросился, нечего было возникать. Эх, а ведь мог просто уйти.

Боль охватила моё лицо. Я не мог даже открыть глаза. Страх и одновременно злость начали завладевать мной.

«Не волнуйся. В следующий раз я дам ему отпор», — снова появилась фраза Салли из нашего с ней диалога.

— И так, на чём мы остановились? — офицер задал вопрос Минди Свит. Она сжалась на полу и прикрыла голову копытами.

— На моём ходе, — крикнул я со всей злобой и ненавистью, что была во мне. После чего офицер резко повернул голову в мою сторону. Я обхватил своё лицо заклинанием лечения, после чего копытами резко привёл нос в первоначальное положение. Раздался хруст. Выражение лица офицера застыло от удивления. После чего я воспользовался его заминкой и набросился на него, повалив на пол.

— Беги! — я крикнул Минди Свит, после чего она быстро встала и убежала.

Мы начали кататься по полу, ударяя друг по другу. За ним было преимущество, он весил явно больше, и на его туловище была броня «охраны» стойла. При этом он явно умел драться и делать больно.

Он оказался в позиции сверху надо мной, после чего принялся бить меня по лицу. Удар — мимо. Удар — он рассёк мне губу. Я охватил его торчащую вверх гриву телекинезом и опустил её ему на глаза, из-за чего он промахнулся, а я смог перекатиться на него. Но только я попытался его ударить, как он тут же оттолкнул меня задними копытами по животу. Я немного отлетел от него, понимая, что он буквально выбил из меня дыхание. Мы вместе поднялись с пола и оказались друг напротив друга на расстоянии четырёх шагов. Дыхание наше было учащенным, мы стояли и злостно смотрели друг на друга. Окинув его взглядом, я понял, что почти не нанёс ему значимых повреждений. В то время как он нанёс мне множество ушибов и, возможно, сломал несколько рёбер. Пока мы стояли, я начал исцелять себя магией, губа перестала кровоточить, но полностью исцелить себя за столь короткое время я не мог.

— Да чтоб тебя, — выругался он. — Зачем ты лезешь? — он продолжил кричать. — Ты знаешь, что теперь тебе светит за драку с офицером? — он засмеялся. — Экспедиционный корпус! Ты отправишься за двери стойла! — он продолжил смеяться. — Ты идиот! — он прекратил смеяться и стал серьёзнее. — Все пони должны подчиняться офицерам и следовать законам! — он посмотрел на мой круп, где находилась кьютимарка в виде пешки. — Особенно ты. — он протянул эти слова.

Меня захлестнуло яростью, и я снова набросился на него. На этот раз мы дрались стоя. Я пытался бить его по голове, потому что на его теле находилась броня и ударять туда было бессмысленно. Но у меня не получалось, мои удары либо приходились мимо, либо он их блокировал. В то время как он уже достаточно сильно меня избил, и меня начало покачивать. «Попади в голову», — мигом промчалась мысль, но она ничем мне не помогла. Размен ударами продолжался не в мою пользу. «Попади в голову!» — ещё громче она зазвенела.

Силы начали покидать меня, и я попытался схватить его и удерживать какое-то время, но офицер прервал мою попытку, оттолкнув меня от себя, из-за чего я чуть не упал. Я с жадностью заглатывал воздух. Драка почти полностью меня вымотала. А в моём сопернике ещё изрядно оставались силы. «Что же мне делать?»

— Сейчас я закончу наш «спор», — он снова заулыбался и потянулся к своей дубинке. — Не думал, что до этого дойдёт, но я даже рад. Обычно нам не разрешается ими пользоваться, но это исключительный случай.

Он схватил её зубами и бросился на меня. Его глаза сияли от счастья.

— Полуфи, сука!

Мой рог быстро вспыхнул серым свечением. «Попади в голову», — всплыл образ того, как я кричал на пип-бой Салли. Бац! По коридору полетели маленькие кусочки стекла. Офицер выронил свою дубинку из зубов и начал шататься. Из его лба медленно потекла кровь. Глаза его сильно расширились, после чего он прикоснулся ко лбу и посмотрел на копыто, на нём остался след крови. Я стоял на месте, а в моей телекинетической хватке осталась «розочка» от бутылки виски «всегда поможет». Я полоснул ей по его копыту, и образовалась царапина, из которой потекла кровь. Я сделал последний рывок.

— Постой, — сказал офицер, его выражение лица наполнилось страхом.

Меня не остановили его слова, я понимал, что это мой шанс. Я начал бить его копытами, почти все мои удары достигали цели. Он не уклонялся и не защищался, а просто отходил от меня спиной. На одном из его шагов он упал, я прижал его к полу и начал избивать. Я бил его до тех пор, пока сил совсем не осталось. А потом я посмотрел на него и понял. Он без сознания.

Я стоял и смотрел на побеждённого врага, а в голове бушевал ураган мыслей. «Чёрт. Меня же отправят в экспедицию. Что мне делать?» — Я начал быстро смотреть по сторонам, но никого не заметил. «Чтоб тебя. Что я наделал? Я избил офицера. Нет! Не избил. Это была превентивная медицина!» — Но я не смогу никого в этом убедить. Вспыхивали различные оправдания моего избиения офицера, большая часть которых была связана с Минди Свит. Они бы все сработали, если бы я отчитывался сам перед собой. «Может, он всё забудет, когда очнётся?» — я решил обнадёжить себя. «Нет. Бутылка виски хоть и помогла, но она не панацея».

Я беспорядочно мотал головой, не зная, куда смотреть, на офицера или по сторонам. Она буквально олицетворяла мои мысли. «Минди Свит была свидетелем», «Офицер точно сдаст меня и сделает всё возможное, чтобы я отправился в экспедицию». «Убить его? И спрятать тело? Нет, я не могу, как я вообще мог об этом подумать?». Только сейчас я осознал, насколько в плачевном положении оказался. Я сел на холодный пол стойла и уставился в потолок. Мысли сменились на воображаемые смерти, когда меня выгонят из стойла. Как я умру от заражения, от падения с большой высоты, от голода, от обезвоживания, как меня заживо будут съедать, как я попаду на эфир Брут… Я закрыл глаза и уже хотел начать плакать. Но вдруг моё копыто почувствовало что-то жидкое. Это оказалась лужа от виски. Слёзы отступили от моих глаз. Я тупо уставился на неё, и у меня появилась идея, которая вытеснила всё ненужное из головы.

Я сразу понял, что мне нужно делать, а поскольку в случае провала меня ждало самое худшее наказание – значит, мои копыта были полностью развязаны в способах защитить себя.

С помощью телекинеза я достал шприц из своей седельной сумки и начал наполнять его виски из лужи. «От штрафа или, того хуже, телесной расправы, её может спасти только вынужденное обстоятельство или умение выходить из сложной ситуации» — я вспомнил, как подумал так про летящую на всей скорости Салли. После того, как шприц заполнился, я начал вкалывать его в вену офицеру. «Это сработает». Половина виски из шприца уже отправилась ему в кровь. «У меня получится». Шприц полностью опустел. «Я останусь в стойле». Потом я уставился на розочку от бутылки. Мой рог вспыхнул, и с помощью телекинеза я оставил себе несколько порезов на копытах и груди. Кровь начала немного капать. Я окинул взглядом моего соперника и использовал на нём заклинание лечения, для того чтобы исцелить оставленные мной раны и след от укола. Моя магия начала ослабевать. «Ну же! Я должен долечить его раны». На мне сказывался стресс, усталость, а также рабочий день в медклинике, где я очень много использовал заклинание лечения. Но мне хватило магии. После исцеления ран офицера я не мог даже использовать телекинез. Потом я принялся вытирать его кровь с помощью своего комбинезона, взамен оставив немного своей. «Вот так» — подумал я, когда завершил все свои действия. Весь мой комбинезон был в крови, а я был покрыт синяками и ранами. Ещё раз осмотрев всю сцену событий, я побежал в свой жилой блок, насколько мне позволяли силы. Периодически кашляя по дороге.

Я забежал в свой жилой блок, тяжело дыша. Навстречу мне из соседней комнаты вышла моя мама.

— Почему тебя так долго не… — она увидела меня и застыла. Её малиновые глаза распахнулись, а рот беззвучно что-то пытался сказать.

— Что с тобой произошло? — она задала вопрос и подбежала ко мне. — Почему ты весь в крови и ушибах? — мама начала осматривать меня.

— Я не могу сейчас всего объяснить, — сказал я и начал быстро стягивать с себя кровавый комбинезон. — Можешь постирать его, пожалуйста? — я протянул своей маме кровавый комбинезон дрожащим копытом.

Она взяла его и откинула в сторону.

— Что с тобой произошло? — Она начала плакать. — Расскажи мне!

Я на секунду застыл, а после медленно обошёл её и встал напротив зеркала, которое было во весь рост пони. Передо мной в отражении стоял пони с серой шкуркой и светло-серой гривой. Глаза у него были голубого цвета, которые были серьёзны и одновременно напуганы. По всему телу были синяки, а на передних копытах и груди были раны, из которых понемногу сочилась кровь. На боку была кьютимарка в виде коричневой пешки, на которую попала капелька крови.

Пока я стоял перед своим отражением, ко мне подбежала мама и заключила в свои объятия. Я обнял её в ответ.

— Скажи мне, — сказала она, заплаканными глазами смотря на меня. — Я хочу тебе помочь, — после чего добавила. — Пожалуйста, только не ври мне.

— Я сделал всё, что мог, — тихо сказал я ей, смотря в сторону. — Сегодня был трудный день. — Я посмотрел ей в глаза. — Но я сделал всё, что полагается врачу, — на этих словах мне стало больно где-то внутри. Передо мной пролетели все события сегодняшнего дня.

Моя мама ещё сильнее обняла меня. Мне захотелось плакать из-за всего ужасного, что произошло, из-за решения, на которое мне пришлось пойти, из-за того, что предстал в ужасном виде перед матерью и заставил почувствовать то же, что и я. Меня уже начало трясти, а к глазам подступили слёзы. Тело моё болело и ныло, а горло пересохло.

— Я буду бороться, — тихо произнёс я. Она посмотрела на пол, а потом подняла глаза на меня. Слёзы и дрожь отступили от меня. — Я буду верить в себя, в свои силы и в свои навыки, как делал это все семь лет, излечивая и спасая пони. Мама молча кивнула.

Где-то в воображении появился стол в чёрной бесконечности, а на нём шахматная доска. «Игра начинается», — пронеслась мысль, больше похожая на констатацию факта.

Слово за слово

На следующий день после обеда собрался суд. Инициатором был офицер, с которым у меня произошёл инцидент. Это стало одним из самых громких дел в суде первого уровня стойла за последние десять лет. Обычно суд всегда занимался мелкими делами, потому что в стойле из-за обыденности и строгих правил ничего серьёзного не происходило.

В зале суда собралось много пони, что многие просто стояли, потому что им не хватило места. Я и офицер сидели параллельно друг другу у противоположных сторон зала суда. В суде принято самим защищать себя, и считается, что необходимо говорить абсолютную правду, как написано в правилах стойла. Мой взгляд упал на офицера, рядом с ним, видимо, была его семья: отец, мать и сестра. Я встретился глазами с защитником порядка, он был разгневан и зол, затем я осмотрел пришедших на это дело пони. Многих из них я помнил, так как они были моими пациентами, их интерес к этому делу был настолько велик, что они не вышли на свою должность или взяли выходной.

— Не переживай, — сказала мне мама, сидящая недалеко от меня. — Ты не виноват, правда на твоей стороне.

Настоящая правда была не на моей стороне, но мои действия, которые я сделал после драки, должны были помочь мне. Я не стал говорить своей матери всё как есть, а рассказал так, как собираюсь рассказать в суде, чтобы избежать худшего.

Судья вошёл в зал и двинулся к трибуне. В зале суда сразу стало тише. Моя мать обняла меня, а потом пошла к своему месту. Семья офицера обмолвилась с ним парой слов и тоже двинулась к своим местам. С каждым шагом судьи в зале становилось всё тише, и стало слышно только его шаги.

— Спасибо всем, кто пришёл на это дело, — начал судья. — Думаю, мы готовы приступать. — Он кивнул двум пони рядом со входом, чтобы они закрыли двери. Но когда они их почти закрыли, в отверстие между ними просунулось оранжевое копыто.

— Ай! — копыто пони прищемило. — Подождите! Я тоже буду присутствовать! — я сразу узнал этот голос. Двери распахнулись, и в зал суда вбежала Салли. Она тяжело дышала, и на ней были маленькие капельки пота, которые она убрала с помощью крыла.

— Фух, успела! — Она быстро окинула взглядом зал и остановилась на мне, после чего улыбнулась и замахала копытом. Потом Салли встала рядом с другими пони.

— Мистер Вист, — начал судья. — Офицер Бальтер обвиняет вас в нападении на него, а также в том, что вы помешали ему исполнять свои должностные обязанности, а именно, — судья поправил очки и посмотрел в документы перед собой, — «противостояние наказанию». — Его глаза поднялись на меня. Я видел в них удивление и непонимание. Нарушений в стойле по подобному правилу не было уже несколько лет, а ещё это правило нарушил не просто кто-то, а врач. — Мистер Бальтер утверждает, что он вёл пони по имени Минди Свит в ближайший офис, для того чтобы привести в действие наказание, соответствующее нарушению пони. Но по пути они наткнулись на вас, мистер Вист, — он указал копытом в мою сторону, — вы начали оскорблять офицера, после чего ударили его бутылкой виски «Всегда поможет» по голове, — в зале суда раздались небольшие смешки, судья постучал копытом по столу, и все замолчали, — из-за чего мистер Бальтер потерял сознание.

— Да, именно, его нужно отправить в экспедиционный корпус. — Вставил свои слова офицер. — Такое должно строго наказываться и…

— Мистер Бальтер, — судья вёл себя тактично, — у вас будет возможность высказаться, а теперь я хотел бы услышать версию мистера Виста.

Офицер сильно приукрасил свою историю. Это меня разозлило, хоть я и сам действовал наверняка, мне всё равно было противно от него, то, чем он занимается и как использует своё положение. Несмотря на гневные чувства, я сохранял лицо и медленно начал говорить свою версию событий.

— Когда я шёл в свою жилую комнату, то увидел, как офицер избивает Минди Свит в коридоре, — в зале суда прошёлся шёпот, а офицер гневным взглядом окинул толпу присутствующих пони. — Я подошёл спросить: «Почему он не довёл её до ближайшего офиса?». Но как только он начал говорить, то я понял, что он пьян. — Офицер Бальтер смотрел на меня прожигающим взглядом.

— Ты лжёшь! — Бальтер начал кричать на меня через весь зал. Меня дёрнуло от его внезапного крика, дыхание участилось.

— Мистер Бальтер! — судья вмешался, снова стук его копыт, снова тишина. — Продолжайте, мистер Вист, я вас слушаю.

Меня поразило волнение. Я напряжённо задышал, положение давило на меня, меня окутывал страх дальнейших последствий.

— Мистер Вист? — судья задал мне вопрос. — С вами всё хорошо? — Я посмотрел на него, потом на пони, которые сидели и стояли позади меня. Они все смотрели на меня. Я увидел свою маму, которая сильно переживала за меня, других пони, их взгляд был усталый, но в нём не было похоронной печали за мою судьбу. Нет. Скорее наоборот! Меня настигло понимание. Они хотят, чтобы я справился, чтобы смог выиграть этот суд! Никто из них не сможет мне помочь, они все бояться вмешиваться, они бояться системы правосудия стойла, но они желают моей победы! Многие пони знают про то, что делает офицер Бальтер. Они боятся и ненавидят его. «А я? Как они относятся ко мне?» — пролетела мысль. Я не лучший пони и не самый добрый. Но многих я лечил в медклинике, подбирал лечение, спасал жизни… Если бы в суде можно было бы делать ставки, то, думаю, на меня поставило бы большинство. Наконец я увидел Салли, мы встретились взглядами, она немного мне улыбнулась.

— Мистер Вист, вы…

— Всё хорошо, господин судья. — Я уверенно повернулся в его сторону. — Я продолжаю рассказывать свою версию событий. Офицер Бальтер был пьян и перед моими глазами избивал пони Минди Свит прямо в коридоре. — В зале снова начался шёпот, атмосфера накалялась. Офицер снова оглянулся на всех присутствующих пони. — Когда я подошёл узнать, почему он избивает пони прямо в коридоре, то он напал на меня. Он начал меня избивать, я старался отходить от него, но в какой-то момент он достал бутылку с виски из своей седельной сумки и уронил её, после чего порезал меня осколком стекла. — Я показал судье раны в районе груди и на копытах.

— Мистер Вист, — начал говорить судья. — Когда два других офицера совершали вечерний обход, они обнаружили, что мистер Бальтер лежит в коридоре без сознания. Скажите, пожалуйста, это из-за вас он оказался в таком состоянии?

— Да! Он ударил меня бутылкой по голове! — Закричал Бальтер.

— Офицер Бальтер! — закричал судья. — Хватит мешать суду! Я дам вам слово потом! — В зале суда снова стало тихо. — Продолжайте, мистер Вист.

— Он поскользнулся на луже из виски и упал. Когда это произошло, Минди Свит и я убежали.

— Скажите, пожалуйста, почему вы не вылечили себя с помощью заклинания лечения? — Я был готов к такому вопросу.

— В медклинике был тяжёлый рабочий день, много пони-шахтёров, на которых я использовал заклинание лечения, после чего у меня не осталось магических сил на сотворение ещё одного. Раны не слишком глубокие и не опасны для жизни, я решил излечить себя позже, после того как восстановлюсь. — Судья многозначительно посмотрел на меня. В его взгляде читалась вся сложность происходящей ситуации. Он понимал, что кто-то из нас лжёт, потому что моя версия событий с версией офицера не просто не сходится, они совершенно противоположны.

— Мистер Вист, — судья приложил копыто к подбородку. — Как вы определили, что офицер Бальтер пьян?

— Я же врач, — спокойно ответил я. — Все признаки алкогольного опьянения были на лицо. Нелепые движения, заплетающийся язык, потеря координации. — Про запах я не стал ничего говорить, так как боялся, что это может сыграть против меня.

— Понятно, — сказал судья. — Профессиональные навыки, хотя я думаю, что не нужно быть врачом, чтобы определить пьяного пони.

Судья перевёл взгляд с меня на офицера Бальтера.

— Офицер Бальтер, можете приводить свои факты и аргументы.

— Я сказал вам всё как есть. — Бальтер опёрся двумя передними копытами на стол и привстал на задние, после чего показал в мою сторону. — Врач напал на меня, после чего ударил бутылкой по голове.

— Но почему тогда на вас нету синяков и ссадин? — Судья пытался распутать клубок лжи. — А на мистере Висте они есть, хотя, по вашим словам, он напал на вас.

— Он вылечил мои раны специально и оставил на себе пару царапин.

  — Офицер Бальтер, — судья соединил копыта перед собой. — Когда вас нашли два других офицера во время вечернего осмотра коридоров стойла, то они, конечно же, застали вас лежащим на полу рядом с лужей из алкоголя.

— Я знаю, я же там был! — Бальтер гневно взмахнул копытом по горизонтали.

— Послушайте внимательно, — судья был спокоен, казалось, что даже чуточка спокойствия передалась офицеру. — Конечно, такая картина навела двух офицеров пони на определённые мысли, и они решили взять ваш анализ крови. — Бальтер не отводил взгляд от судьи, его зрачки стали расширяться, замешательство и осознание отразились на его лице, он понимал, к чему всё идёт, но отказывался в это верить. Судья на секунду перевёл взгляд на документы. — В вашей крови обнаружили алкоголь.

Бальтер на несколько секунд застыл как статуя. В зале суда снова появились перешёптывания, напряжение начало возрастать. Судья продолжал смотреть на Бальтера спокойным взглядом, а я медленно переводил взгляд от судьи к офицеру в ожидании продолжения. «Вот он, мой шанс», — пронеслась мысль у меня в голове, я буквально поставил всё на этот укол с алкоголем.

Офицер вышел из оцепенения и сразу повернулся ко мне всем телом.

— Это ты сделал! — он закричал через весь зал. — Ты впрыснул мне алкоголь в кровь! Урод! — Бальтер вышел из-за своего стола и двинулся в мою сторону. Меня пробила дрожь.

— Офицер Бальтер, остановитесь! — кричал судья и стучал копытами по столу, но безрезультатно. В зале суда поднялся шум.

— Сын, что ты делаешь!? — закричал отец Бальтера и подбежал к нему, вместе с ним кинулась его супруга.

— Я подвергну тебя самым суровым наказаниям, чтобы ты никогда больше не вздумал драться с офицером и противостоять правосудию. — кричал Бальтер, пока его держали отец и мать, но он продолжал двигаться в мою сторону.

— Вернитесь все на свои места! Офицер Бальтер, вы тем более! — кричал судья, но пони, окутанный злостью, его не слышал.

Я стоял как вкопанный и просто смотрел по сторонам.

— Сынок! — крикнула моя мама. Она хотела подбежать ко мне, но её и ещё нескольких пони оцепили защитники правопорядка. Почему они сдерживают толпу? Почему они не пытаются угомонить Бальтера? Они его боятся или они с ним заодно? Так просто? Система в стойле настолько сильна, что даже в суде ему никто не может помешать? С каждой секундой мне становилось страшно и противно одновременно, дыхание участилось, пульс поднялся, начал выделяться адреналин. Перед взором в пустоте предстала шахматная доска. «Сделай свой ход» — это я сказал? Или это пронеслось в голове?

— Бальтер! — Я начал кричать вместе со всеми. — Если ты нападёшь на меня в зале суда, то ты отправишься в экспедиционный корпус! — Я указал на него копытом. — Не будет больше офицера Бальтера! Представь, какой удар по правосудию! — Судья удивлённо посмотрел в мою сторону.

— Тварь! — крикнул Бальтер, но остановился. В зале суда понемногу начало стихать. Семья офицера смотрела на меня испуганным взглядом, они сильно взволновались за его судьбу.

— Сынок, — тихо произнесла моя мама и тоже оставила попытки прорваться ко мне. У Салли был слегка приоткрыт рот, но в её глазах было видно ликование.

Бальтер вернулся на своё место, а его родители пошли к остальным пони – зрителям. «Он только что хотел напасть на меня?» — мысль буквально резонировала у меня в голове. «Возможно, стоило позволить ему это сделать» — тогда я бы точно выиграл этот суд. Но меня не покидало ощущение, что происходит что-то странное. «Он правда такой вспыльчивый?» — я не верю в то, что Бальтер решил напасть на меня в суде, это равносильно самоубийству. А также пони-офицеры, вместо того чтобы удерживать его, сдерживали зрителей. Я окинул взглядом успокоившийся зал суда. Судья потирал копытом переносицу. Зрители, смотрящие и шепчущиеся друг с другом. Офицер, который периодически смотрел в толпу, но его взгляд был спокойным. «Почему он так успокоился?» — Ещё секунду назад он узнал о факте, который буквально делает его проигравшим. А сейчас он ещё спокойнее, чем в начале.

— Пожалуй, продолжим, — сказал судья. — Мистер Бальтер, что вы можете ответить на факт алкоголя в вашей крови? — Офицер посмотрел на зрителей, а потом снова на судью.

— Как я уже сказал, меня подставил врач, — Бальтер был спокоен и немного взволнован. — Знаете, я хочу вам сказать… — Офицер почесал копытом лоб, пытаясь подобрать слова. Он снова посмотрел на толпу. — Что был пони по имени Кра-кра… — Взгляд на толпу пони. — Краймел, да, именно так, он проходил мимо нас в тот вечер и может рассказать, что случилось на самом деле.

Я вспомнил двух пони, которые прошли мимо нас в тот вечер, когда я стоял в конце коридора стойла и видел, как Бальтер избивает Минди Свит. «Он знает, как зовут одного из тех пони? Как это должно помочь ему?» — Они сами видели, как Минди Свит лежит у него в копытах, а я тогда просто стоял на месте.

— Мистер Краймел сейчас в зале суда? — задал вопрос судья.

— Да, — коротко ответил офицер.

Я не понимал, что происходит, всё выглядело так, как будто Бальтер решил похоронить сам себя.

— Мистер Краймел, можете выйти и дать показания? Судья обратился в толпу пони.

— Да, конечно, — последовал ответ, и к судье подошёл пони. Это был действительно один из тех пони, которые проходили тогда по коридору.

— Что вы можете сказать о событиях того вечера? Услышав вопрос, Краймел посмотрел на меня и сказал:

— Я видел, как врач сначала ударил пони Минди Свит, — у меня пропало дыхание. — А потом у них началась драка с офицером. — Его голос неподдельно дрожал, а я не мог поверить в услышанное. Он давал против меня ложные показания. — Офицер крикнул мне, чтобы я бежал, а он сам во всём разберётся. — В зале настала гробовая тишина.

— Он не мог! — моя мама начала кричать с места.

— Мисс, успокойтесь, — защитник правопорядка пытался её успокоить.

«Что?» — единственный вопрос, который находился в этот момент у меня в голове, а возможно, во всём моём физическом и ментальном воплощении. У меня было чувство, что я начинаю тонуть. Мир как будто отдалялся от меня. Я чувствовал, как начинаю проигрывать. Воображение, нарисовало картину, как открывается большая дверь стойла, и я выхожу за неё.

— Мистер Вист, что вы можете сказать? — задал мне вопрос судья, но я так плохо его расслышал, будто он находится за стеной от меня. Или за дверью?

У меня начиналась паника, моё волнение предстало всем находящимся пони в зале суда.

— Я… — У меня не получалось ничего сказать.

Моё правое копыто начало нервно чесать гриву, а сам я начал вертеть головой и смотреть куда попало. Судья, зрители, мама, Салли. Снова судья, зрители, мама, Салли. И ещё, и снова. Круг замкнулся. «Что я делаю?» — я пытался найти помощь, но тщетно, ничего мне не могло помочь. Глаза стали влажными.

— Судья, разве не очевидно? — Начал говорить Бальтер. — Он даже не знает, что сказать. — Я посмотрел на него.

— Он не мог! — мама всхлипывала и плакала, пытаясь пройти мимо пони, который не давал ей приблизиться ко мне.

Мир начал расплываться, мне нужно что-то сказать. «Почему всё против меня?» — мысленно я возненавидел всё стойло и схватился копытами за голову, смотря в стол. «Ну же! Придумай хоть что-то! Хотя бы плохой, но план!» — повторял я себе из раза в раз. Идеи начали менять друг друга, но одна меня пронзила, как удар электрическим током. «Я скажу, что его там не было. Ведь в таком случае будет моё слово против слова Бальтера. Я скажу, что он пытается меня подставить» — во мне появилась некоторая решительность. «Я заставлю исчезнуть Краймела из событий того вечера, и всё, что он сказал, не будет иметь ценности, ведь тогда будет оспариваться сам факт его присутствия».

Я привстал на задние копыта, намереваясь осуществить свою задумку.

— Краймел, он… — Я начал говорить, но краем глаза увидел, как Бальтер снова посмотрел на зрителей. «Почему он постоянно смотрит в толпу пони?».

Я невольно повторил движение Бальтера и повернул голову в том же направлении, что и он. «Что он пытается увидеть?»

— Он? — Судья ждал моего ответа.

— Секунду, я стараюсь правильно сформулировать ответ. — Ответил я судье.

Я всматривался в толпу, но ничего не видел. «Когда Бальтер стал так часто смотреть туда?». Меня прошибло озарение. «После того, как хотел напасть на меня, ну или просто подойти». Моя голова стала лучше работать, начала преобладать логика и холодный расчёт. Я вспомнил, как ещё секунду назад пытался найти помощь во всех пони позади меня. Мои зрачки округлились от появившегося предположения. «Он смотрит на своего отца!». Должно быть, он ему что-то сказал, когда подбежал сдерживать его. Вполне вероятно, что это был план, связанный со лжесвидетельством Краймела. Это может объяснить резкое спокойствие офицера. К тому же Краймел дрожит, и ему явно страшно, скорее всего, его заставили сказать неправду. «Но я не могу быть в этом уверен». Я не был до конца уверен в этой мысли, у меня были сомнения. «Но я могу попробовать проверить свою теорию».

— Краймел… — начал я говорить медленно и внятно. Сейчас больше всего мне нужно быть внимательным.

Краймел, когда услышал своё имя, начал дрожать и ненадолго посмотрел на Бальтера, немного повернув голову, я увидел, что офицер пронзительно смотрит на пони-лжесвидетеля. «Сейчас!». Резкий поворот головой в толпу, а взгляд прямо на отца Бальтера, он смотрел на меня в этот момент. Мы встретились с ним глазами, он резко отвернул взгляд в сторону. «Вот оно!» — восторженным криком в голове промчалась мысль. «Он ждал моего ответа!». Я находился достаточно далеко от пони-зрителей, и, посмотрев ровно на отца офицера, нельзя точно сказать, смотрел ли я на него или соседнего пони, они оба могли встретиться со мной взглядом одновременно, что и случилось. Но из всей толпы только он отвёл взгляд, потому что все, кроме него, думали, что я посмотрел на общую массовку пони, и только отец Бальтера подумал, что взгляд адресован именно ему, он инстинктивно отвёл его в сторону. Я застал его врасплох. На секунду только он выбился из общей мозаики зрителей.

Я оказался прав. Краймел лжесвидетельствует из-за того, что на него надавили. «Но значит, они должны понимать, что я могу просто сказать, что его там не было, и никто не сможет это опровергнуть, кроме…» — меня немного содрогнуло. «Кроме Минди Свит». Если представить картину, где я говорю, что Краймела не было в тот вечер, то Минди Свит будет достаточно сказать правду — что он там был. Тогда я буду выглядеть как лжец, и все начнут верить в то, что я ввёл алкоголь в кровь Бальтеру. Я посмотрел на входные двери в зал суда. Скорее всего, Минди Свит появится после того, как я дам свой ответ судье. «Возможно, её тоже уже заставляли сказать немного лжи в суде».

— Краймел действительно был тогда в коридоре, — Бальтер нахмурился, когда я это сказал. — Он просто прошёл мимо, ещё до того, как офицер напал на меня.

— Значит, мистер Краймел действительно там был? — судья задал встречный вопрос.

— Да, сер, но то, что он говорит, полностью клевета. — Я указал копытом на запуганного пони, из-за чего он нервно дёрнулся.

— Нет, это ты лжёшь! — снова начал горячиться Бальтер. Видно, что он ожидал другой ответ от меня.

— Тишина! — крикнул судья и посмотрел на офицера, тот замолчал.

Я видел по лицу и эмоциям Бальтера, что мой ответ явно помешал его плану. Теперь, когда Минди Свит скажет правду, что Краймел был тогда в коридоре и просто прошёл мимо, то её слова полностью будут совпадать с моими, за мной останется преимущество в этом споре. А судя по реакции офицера на мой ответ, им не удалось добиться полного «сотрудничества» с Минди Свит, иначе им не нужен был бы Краймел. «Они пытались меня подловить», — промчалась мысль. Самой большой проблемой будет, если она скажет, что её не избивал офицер и я напал первый.

— Я думаю, что обе стороны сказали всё, что хотели. — Ровным голосом сказал судья. — Из дальнейшей полемики ничего не выйдет, стороны настроены против друг друга и не признают своей вины. Я приглашаю в суд Минди Свит для дачи показаний.

Двери в зал суда открылись. Мы с Бальтером встретились взглядами, это было прямое противостояние. В зависимости от показаний Минди Свит решится моя дальнейшая судьба. Раздался стук копыт. Пони тёмно-розового цвета вошла в зал суда, её грива была заплетена сзади в пучок за место привычной формы в стиле башни. У неё были мешки под глазами, а взгляд был тусклый. «Она не спала ночью», — подумал я про себя, а потом добавил: «Она не могла уснуть».

Минди Свит двигалась в сторону судьи и смотрела себе под копыта. Все пони в зале суда смотрели на неё в этот момент. Я увидел на её теле несколько ушибов. Наконец она встала рядом с судьёй.

— Мисс Минди Свит, — судья старался как можно мягче говорить с подавленной пони. — Почему вы не сходили в медклинику? У вас было на это время. — Минди Свит всё также смотрела куда-то в пол.

— Я… — неуверенно начала она. — Я сегодня никуда не выходила из своей жилой комнаты.

— Бедняжка, — я услышал, как это слово произнесла моя мама. Она до сих пор была вся в слезах и, возможно, будет ещё долго плакать. Пони – зрители немного зашептали.

— Вы знаете, для чего вы здесь? — судья задал вопрос Минди Свит.

— Чтобы дать показания, — сказала пони и шмыгнула носом.

— В обеих историях вы выступили жертвой. Показания мистера Виста и офицера Бальтера расходятся, а точнее, они полностью противоположны, — судья стал говорить чуть громче. Минди Свит ещё сильнее склонила голову. — Но факт остаётся фактом, вашему физическому… — он окинул её взглядом, — и психическому здоровью был нанесён ущерб в следствии действий одного пони. — Поэтому я хочу задать вам ключевой вопрос, который поможет выявить истинного виновника и распутать этот клубок.

Я и Бальтер были одновременно напряженны и сосредоточенны.

— Кто избил вас? Что произошло в тот вечер? — судья, который всё время вел себя тактично, немного не совладал с собой, он тоже был весь на нервах.

Мы с офицером смотрели на Минди Свит, желая только об одном, чтобы она дала показания, которые окончательно склонят чашу весов в сторону одного из нас. Бальтеру нужно было, чтобы она сказала, что я напал на неё и офицера, а мне нужно было, чтобы она сказала всю правду, но с поправкой на то, что офицер был пьян. Мне хватило бы даже её неуверенности в вопросе трезвости офицера. «Я бы мог сказать, что она была испугана и не смогла объективно оценить его состояние».

— Можете говорить, — сказал судья, давая понять Минди Свит, что уже пора начинать давать показания.

— Знаете, — грустно начала пони. — Вчера я проводила дополнительные вечерние уроки у отстающих в учёбе жеребят, — она шмыгнула носом и вытерла его копытом. — У нас выключился свет, после чего я достала фонарик и решила провести импровизированное занятие по истории пони. Темой я выбрала принцессу Луну. — Минди Свит начало трясти, и она заплакала. В зале суда все терпеливо ждали, когда она сможет продолжать говорить.

— После того как урок закончился, я вышла из класса и встретила офицера Бальтера. — Она плакала и сквозь слёзы говорила свою историю. — Он спросил, почему я проводила урок в темноте, после чего сказал, что это запрещено законами стойла. — Бальтер смотрел на неё и, казалось, даже не моргал. — Я объяснила ему ситуацию, он меня выслушал и кивнул, а потом сказал, что мне ничего не будет, но случай нужно зафиксировать в ближайшем офисе.

По мере приближения рассказа Минди Свит к ключевым событиям, моё сердцебиение учащалось. Я был в предвкушении её дальнейших слов. На моём лбу даже появились небольшие капельки пота. Бальтер выглядел иначе, его взгляд и тело были напряжёнными, в то время как меня пробила слабость.

— Офицер Бальтер повёл меня по коридору стойла, к тому времени уже почти все пони были в своих жилых комнатах. — Она посмотрела на Бальтера, и её охватил приступ плача. Бальтер давил на неё своим взглядом и буквально заставлял сказать «написанный» для неё сценарий.

От волнения мне снова начало становится плохо, было ощущение, что я проваливаюсь под землю, перед глазами появлялся чёрный туман. «Предобморочное состояние», — поймал я себя на мысли. «Мне нужно успокоиться хотя бы немного». Попытки успокоиться не помогали, в голове только крутились мысли о том, как Минди Свит заставляли дать ложные показания. Я облокотился на спинку своего стула. Мне было душно и не хватало воздуха.

— Я… я… — Минди Свит рыдала и пыталась сказать хоть что-то, Бальтер таранил её взглядом, а я задыхался от страха и волнения от предстоящих слов Минди Свит. Мы застряли буквально перед финишем.

«Какой же я идиот», — сказал я про себя. «На что я надеялся? Почему я просто не ушёл?». Вместо того, чтобы разбираться с текущей проблемой, я начал думать о причине её появления. «Почему я это сделал?». Я даже не мог толком ответить самому себе, всё произошло тогда спонтанно, как будто без моей воли. Я закрыл глаза в ожидании конца суда, «Своего конца».

Раздался свист по залу суда.

— Вист! — сразу после свиста прокричала Салли. Все уставились на неё. — У тебя получится! Только не спи! — Я остолбенело уставился на неё. — Я верю, что ты прав! А ещё Бальтер — урод!

Что она делает? Она хоть понимает, что за оскорбление офицера ей светит большой штраф? Тем более она в зале суда. Я смотрел, как Салли начала ругаться с родителями офицера, которые защищали честь своего сына.

— Тишина! — Судья заставил всех успокоиться, на этот раз он прокричал громче, чем когда-либо за сегодня.

Я выпрямился, и ко мне вернулось самообладание, слова Салли меня подбодрили. «Я не один», — утешительная мысль появилась у меня в голове.

— Я… — Вновь продолжила Минди Свит. Мы встретились взглядами, я смотрел на неё тем же взглядом, что тогда в коридоре. На секунду между мной и Минди Свит в памяти всплыла сцена, когда я пошёл им навстречу. Бальтер увидел наш зрительный контакт, а может, даже стал свидетелем нашей ментальной воображаемой сцены.

— Я шла по коридору, и офицер Бальтер, — сквозь слёзы и изо всех сил Минди Свит пыталась вырвать из себя правду. Она была сильно запугана, каждое слово давалось ей с трудом.

— Зачем ты напал на меня тогда! — Закричал Бальтер в мою сторону. — Я просто шёл тогда с ней! — Он указал на меня.

Я посмотрел на него, и моему взору предстало немыслимое. У Бальтера глаза были на мокром месте, а на его лице была гримаса боли, как у младенца, его потряхивало, он напоминал меня пару минут назад. «Он был в отчаянии». Это была его попытка остановить Минди Свит продолжать говорить.

Мне было противно, что Минди Свит была как канат между нами, но я собирался закончить все наши страдания, и, если нужно, я снова бы защитил Минди Свит. В эту секунду на меня нахлынула уверенность. Я твёрдо встал на задние копыта и упёрся передними в стол.

«Почему я это сделал?» — снова вспыхнул в голове вопрос. Но на него у меня уже был ответ. Всё в стойле мне надоело, все правила и распорядки, жёсткая субординация, неизвестность. Я давно стал нарушать мелкие правила и распорядки дня, а потом просто находил способ отмазаться от наказания. Я просто медленно загниваю в стойле, меня уже давно почти ничего не радует. «Это должно было случится» — мой ответ на вопрос. Рано или поздно, в том или ином проявлении, но я бы не выдержал и совершил бы то, что противоречило законам стойла, а точнее, всему «мирку» стойла.

— Я не нападал на тебя! — закричал я в ответ на Бальтера. Это была правда, не я спровоцировал драку.

— Ты снова лжёшь! — слова офицера явно потеряли уверенность и прежний гнев, в них осталась только горечь.

— Я просто не мог пройти мимо! — Все в зале внимательно смотрели на меня. Покрасневшие от слёз глаза Минди Свит расширились и не выпускали меня из виду. — Ты избивал пони в коридоре! — Офицер пытался что-то крикнуть в ответ, но я его опередил. — Просто по своей прихоти! — Я окинул взглядом зрителей, моя мама шмыгнула носом и начала успокаиваться. Потом я перевёл свой взгляд на пешку, которая красовалась на моём боку, она ассоциировалась у меня с невозможностью выбора направления движения. Я усмехнулся сам себе. — Бальтер! — Я снова крикнул. «Когда я в последний раз так кричал?». — Даже если бы я не был врачом! — Салли, мама, Минди Свит, Бальтер, Краймел, судья, смотрели на меня так, как будто я показываю им что-то неведомое ранее. Их взгляд напоминал мой, когда Салли включила «эфир брут». — Я всё равно бы поступил также! — Повисла пауза.

— Минди Свит, — судья нарушил тишину, — пожалуйста, продолжайте. — Она кивнула в ответ.

— Мы шли с офицером Бальтером по коридору, — всё внимание было отдано Минди Свит. Она говорила увереннее и понятнее, — и он начал меня избивать. — Сквозь слёзы, но она сказала это. Я и офицер смотрели на неё как завороженные. — По коридору проходил Вист… — она осеклась, — точнее, мистер Вист и увидел происходившее.

— Значит, офицер Бальтер напал на вас? — спросил судья.

— Да, — безэмоционально сказала Минди Свит.

На лице офицера смешались, наверное, все эмоции разом. В зале немного пошептались.

— Мистер Вист решил подойти и узнать, что происходит, — она вновь начала плакать, — но офицер напал на него!

— Она пыталась сбежать! А он пытался остановить меня! — Бальтер оправдывался в отчаянии. И у него ещё могло это получится. — При побеге пони я вправе использовать грубую силу!

— Мисс Минди Свит, — судья приободряюще прикоснулся к ней. — Последний вопрос. — Она со всхлипом кивнула.

— Офицер Бальтер был пьяным? — Я затаил дыхание, настал решающий момент для меня.

Минди Свит посмотрела на меня своими заплаканными глазами, точно также, как когда она смотрела на меня в коридоре стойла, а я смотрел на неё. «Проваливай отсюда», — я вспомнил, как мне это кричал Бальтер, а она улыбнулась и кивнула в сторону, чтобы я уходил. Сейчас она смотрела на меня точно также, и на её заплаканном и измученном лице появилась маленькая улыбка.

— Да.

---

Мы продолжали сидеть в зале суда, в котором было очень тихо. Все ждали, когда судья вернётся и объявит своё решение. Минди Свит отправили в свою жилую комнату. После её показаний, Краймел сразу начал говорить, что на него надавили. Я сидел на своём месте и чувствовал небольшое облегчение. Бальтер просто смотрел в пустоту.

— Спасибо, что подождали, — сказал судья, после того как вернулся с совещания. — Я хочу объявить решение суда. — Бальтер на секунду ожил. — Мистер Бальтер, с этого момента вы перестаёте быть офицером и вам присваивается должность шахтёра. — Вся семья бывшего офицера была шокирована.

— Господин судья… — начал говорить отец Бальтера.

— Возражения не принимаются, — отрезал судья.

— Что же касается вас, мистер Вист, — я смотрел на судью в выжидании. — Вы признаётесь полностью невиновным.

Мы с судьёй ещё несколько секунд смотрели друг на друга, после чего я окинул взглядом всех присутствующих пони. Некоторые из них улыбались, у мамы были слёзы радости, а Салли махала крыльями от восторга. Я посмотрел на Бальтера. Он просто смотрел в пол. «Шах и мат» — пронеслась мысль, описывающая этот момент.

— На этом суд завершён, — подытожил судья. — Все могут быть свободны.

После слов судьи все пони двинулись к выходу, кроме меня и Бальтера. Ко мне подбежала мама и начала обнимать.

— Я знала, что всё так и будет! — почти криком сказала она мне в ухо.

Бальтера пытался вызволить из транса его отец и мать, но им плохо удавалось это сделать.

— Это было потрясно! — Салли появилась рядом со мной. — Мои поздравления! — Она сделала круг в воздухе копытом, после чего её взгляд упал на пип-бой и её глаза округлились. — Ой-ёй! Мне пора на свою должность! Я забыла предупредить начальника! — Также быстро она умчалась от нас, как подошла. Моя мама просто хихикнула и не стала ничего спрашивать про Салли.

Когда мы выходили из зала суда, я увидел, как на меня смотрит отец Бальтера, он был один, и мне показалось, что он хочет со мной поговорить.

— Я тебя догоню, — сказал я своей матери. — Мне нужно зайти в медклинику.

— Ты надолго? Я хотела дома сказать тебе отличную новость. Она бы явно тебя порадовала! — Восторженно сказала мама.

— Думаю, я быстро, — ответил я ей, после чего она мне кивнула и пошла в жилую комнату.

Я подошёл к отцу Бальтера, и он заговорил со мной.

— Очевидно, что ты подставил моего сына. — Он был спокоен. — Жаль, что не получилось отстоять его в суде. — Пони глубоко вздохнул. — Тем не менее ты совершил ошибку. — Я насторожился. — Теперь ни Минди Свит, ни твоей матери не будет спокойной жизни. — У меня есть знакомые офицеры. Я попрошу, чтобы они устроили тебе и твоему окружению «сладкую жизнь». — Он заулыбался.

Меня поразил гнев. Я хотел наброситься на него здесь и сейчас. Только здравый смысл удерживал меня от опрометчивых действий. Я просто смотрел ему в глаза, после чего он развернулся и начал уходить.

— Стой, — я схватил его копытом и развернул к себе.

Я начал говорить будто не своим голосом.

— Знаете, — я говорил уверенно и немного саркастично. — Ваша жена и дочь вроде бы закреплены за медклиникой, в которой я являюсь врачом. — Он непонимающе уставился на меня. — Ну так вот, — я посмотрел на него. — Если с моей матерью, со мной или Минди Свит что-то случится, то я совершу в отношении к твоим родственникам страшную медицинскую ошибку. — Его глаза расширились.

— Ты не сможешь, — он был растерян. — Они не придут к тебе, они не шахтёры, чтобы постоянно получать травмы! — Он топнул копытом.

— Все пони время от времени должны проходить медицинский осмотр, а также я могу внепланово забирать пони в медклинику из-за подозрений на заражение. — Отец Бальтера уже ничего не говорил. — Я буду решителен в своих намерениях, — я посмотрел ему в глаза, и он дёрнулся.

— Мне пора уходить… Спасибо за диалог… — он поспешил уйти. Но я думаю, он обязательно задумается о моих словах.

---

Когда я вернулся в свою жилую комнату, то увидел, как моя мама спит на кровати. Видимо, эмоциональное напряжение утомило её. Хорошая новость, которую она хотела мне сказать, перенеслась на неопределённое время. А я решил провести остаток дня в мастерской, пытаясь доделать свой подарок матери – снежный шар. К вечеру в мастерскую пришла Салли. Её комбинезон снова был мятый и грязный, но хотя бы от неё не воняло. Она всё бегала и летала вокруг меня, расспрашивая о суде и о том, как я подрался с Бальтером. Я не говорил ей ничего лишнего, просто следовал своей версии в суде.

— «Не будет больше офицера Бальтера!» — Салли громко процитировала мою фразу из суда. А я от неожиданности выронил отвёртку. — Может, я помогу тебе с подарком? — Она предложила свою помощь.

— Не нужно, я должен доделать его сам.

— Ну смотри, я бы в два счёта его доделала. — Она заулыбалась.

Остаток вечера прошёл в моей работе и бесконечных вопросах Салли, она их постоянно задавала, но, не успев выслушать ответ, задавала новый, из-за чего я просто начал молчать, а у неё получился монолог, но, я думаю, нас обоих это устроило. После мы пошли по своим жилым блокам. У меня не получилось доделать снежный шар, но я знал, что мне осталось совсем немного.

Когда мы шли по коридору стойла, навстречу нам вышли два офицера патрульных. Салли быстро замолчала и суетливо начала мотать головой в разные стороны. Мы немного опаздывали от графика стойла и не успевали вовремя вернуться в жилые комнаты. Тем более комбинезон Салли был весь грязный. У неё явно были причины для волнения. А я в этот момент начал придумывать отмазки и оправдания. Два офицера проходили мимо нас почти вплотную. Я встретился с ними взглядами, оба посмотрели на меня с некоторой неприязнью, после чего они взглянули на Салли, она отвернулась. Они ничего не сказали, даже не остановились, просто пошли дальше.

Вернувшись домой, меня встретила моя мама, которая радостно подбежала ко мне и начала говорить:

— Представляешь! Я завтра буду танцевать на сцене для пони со второго уровня стойла! — Я застыл на месте, мои глаза округлились. — Сегодня утром мне сказали, что нужно выступить на втором уровне! Я так рада этому!

Получена временная пассивная способность! — «Радикальная оппозиция». Офицеры знают, что вы проблемный пони для них и меньше хотят с вами связываться! При совершении небольших нарушений вы не подвергаетесь наказанию.

Субординация

Утром я наблюдал, как моя мама идёт в сопровождении трёх пони-офицеров к люку, ведущему на второй уровень стойла. Она была радостно взволнована, а я переживал за неё. После того, что мы услышали с Салли по пип-бою, я стал с большим опасением относится ко второму уровню стойла.

— Увидимся вечером! — Перед входом в люк мама помахала мне копытом. Я помахал в ответ.

Моя мать вошла внутрь люка вместе с офицерами, после чего он громко захлопнулся.

---

 

Я сидел за столом в медклинике и смотрел в одну точку, думая о своём. Я хотел встретиться с Минди Свит и поинтересоваться у неё, всё ли с ней в порядке и угрожали ли ей после случая в суде. Хотел спросить, кто конкретно на неё надавил и заставлял сказать неправду. Я медленно повернул свой взгляд в сторону Джейдана, он был взволнован и нервничал, хотя никто из пострадавших пони ещё не приходил. Джейдан посмотрел куда-то в пол и продолжил что-то печатать на терминале. Я задумался о своей матери. Неужели на втором уровне так необходимы танцовщицы?

Из раздумий меня вывела резко открывшаяся входная дверь. Джейдана передёрнуло.

Помогите! — Забежал земнопони-шахтёр, а за ним на носилках принесли трёх пони. — В шахте обвал! — Он пытался отдышаться. — Их завалило! — Медкилиника наполнилась криками и стонами.

Я посмотрел на пони, лежащих на носилках, и меня охватил ужас от увиденного. У двух пони были раздроблены обе задние конечности, они были вывернуты в нескольких неестественных углах и больше напоминали кровавую мешанину. А в третьем я узнал своего бывшего одноклассника. С учёбой у него всегда были большие трудности. Сейчас он лежал на носилках с закрытыми глазами, а через его грудь насквозь проходил огромный кусок арматуры. Я подбежал к нему. Вроде бы его звали Грандл.

— Я откапывать остальных! — крикнул пони-шахтёр и убежал. «Насколько много пострадавших пони? А погибших?» — пронеслась мысль.

Я быстро посмотрел на Джейдана. Его всего колотило. «Не в первый и не в последний раз». Я не стану рассчитывать на его помощь.

— Приступаем, — сказал я и подбежал к Грандлу. Он тяжело дышал, и из его груди и рта, не переставая, вытекала кровь.

Стоило мне немного дотронуться до его раны, как моё копыто сразу покрылось его кровью.

— Оставь его! — крикнул мне Джейдан.

— Нужно начинать с него! Остальным вколем мед-икс, — крикнул я в ответ.

— Ты не понял! — Джейдан развернул меня к себе и странно на меня посмотрел. В его напуганном выражении одновременно был страх и серьёзность. — Мы не сможем им помочь! — От этих слов меня будто пробило током. Я был уверен, что их точно можно спасти, хотя бы пони с расплющенными конечностями.

— Мы должны попытаться! — Я развернулся и намеревался вколоть всем мед-икс, но Джейдан выбил его из моего телекинеза.

— Лучше мы облегчим их страдания, — Я в шоке уставился на Джейдана. Я не понимал, что происходит, а передо мной в этот момент умирали пони.

— Джейдан, ты спятил! — Его дёрнуло. Я подобрал мед-икс телекинезом.

— Вист! Это приказ! Я главный врач! Ты должен мне подчиниться! — Мы уставились друг на друга. Его слова как молот обрушились на меня. Я прекрасно помнил правила стойла и знал, что за неподчинение начальнику могут не только оштрафовать, но и лишить должности.

Вдруг я услышал небольшой кашель и обернулся. Грандл открыл глаза! Он не мог говорить, да и дышал он с трудом, захлёбываясь в собственной крови, но я увидел его взгляд. В его глазах были слёзы и мольба, он прекрасно всё слышал, что говорил Джейдан. Он надеялся на спасение, но главный врач сам отказывается спасать ему жизнь. «Помоги мне» — это читалось в его глазах, и смотрел он именно на меня, потому что он знал меня с самых ранних лет.

Я резко вколол Грандлу мед-икс.

— Остановись! — Джейдан схватил меня. — Ты не понимаешь, что из-за этого будет! — В его голосе была печаль.

— Я знаю достаточно, что будет, если мы будем бездействовать! — Я оттолкнул его в сторону. После чего махнул на него копытом, на котором оставалась кровь Грандла, и на лицо Джейдана упало несколько капель крови.

Джейдан учащённо задышал, и его начало шатать, он пытался вытереть с себя кровь, но у него это плохо получалось.

— Не делай этого, — сказал Джейдан, после чего упал в обморок.

Медсестра забежала в комнату, после чего вскрикнула от происходящего.

— Смайл Крим! — крикнул я ей. — Главный врач не в состоянии выполнять свои обязанности, все дальнейшие операции и его полномочия выполняю я. — Она мне кивнула. — Вколи пони с переломанными конечностями мед-икс и закрой входную дверь! — крикнул я медсестре. — У нас начинается операция.

Смайл Крим помогла мне донести на носилках до хирургического отделения Грандла, после чего вместе мы подготовили все необходимые инструменты. Остальные два пони остались на присмотре других медсестёр.

— Вводи ему анестетики, — сказал я ей и охватил Грандла магией исцеления, после чего из него не так сильно вытекала кровь.

— Мистер Вист, я никогда не участвовала в операции. — Сказала она дрожащим голосом.

— Чёрт! — Я выругался. Бесценное время уходило.

— Просто принеси анестетики! Они в ящике рядом с терминалом Джейдана! — Я продолжал фокусироваться на заклинании исцеления.

— Хо… Хорошо, — немного запнувшись, сказала она и побежала к ящику.

Я посмотрел на Грандла, он был очень бледным.

— Мистер Вист, здесь ничего нет! — Крикнула Смайл Крим из соседней комнаты.

Я отчётливо её услышал, и мне начало становится плохо. Передо мной умирает пациент, с которого я не могу ни на секунду прервать заклинание лечения. В соседней комнате два пони с переломанными конечностями и главный врач без сознания, который куда-то спрятал анестетики.

— Здесь вообще ничего нету! — Снова крикнула Смайл Крим. Её слова буквально добили меня. Я чувствовал себя целью злого заговора.

— Так вот что ты имел в виду, Джейдан! Когда сказал, что мы не сможем им помочь! — Я крикнул в соседнюю комнату, но навряд ли Джейдан меня услышал.

«Что делать?!» Мир закружился вокруг меня. Я тяжело задышал, концентрироваться на магии лечения и думать, как выбраться из текущего положения, было очень трудно. С меня начал течь пот. Грандл умрёт, если я его так оставлю, а если буду делать операцию без анестезии, то он может умереть, не выдержав боли.

— Мистер Вист, что будем делать? — спросила Смайл Крим, цитируя мои мысли. — Он умирает! — крикнула она в истерике.

— Я знаю! — Я посмотрел на неё, она почти рыдала.

«О высшие силы», — я взмолился. «За что мне всё это?» — но ответа не последовало.

Смайл Крим! — Я повернул голову, и с меня слетело несколько капелек пота. — Неси кровь!

— Хорошо, а какую группу? — Она нервно всхлипнула, поняла, что я не могу сейчас знать, какая у него группа крови.

— Вторая отрицательная, — когда в школе мы сдавали кровь на анализ, нам всем озвучивали, какая у нас группа крови. Я помнил группу крови каждого пони из моего класса. У меня хорошая память.

— Вот! — Смайл Крим принесла десять пакетиков со второй группой крови.

— Присоединяй первый пакет крови к его вене! — Она сделала, что я просил. — Теперь к терминалу, чтобы видеть его пульс! — На экране терминала появилась прерывистая зелёная полоска.

Я ввёл в Грандла ещё мед-икса. После чего схватил копытами арматуру. «Хоть бы получилось». Я резко вытащил кусок железа. Из внутренностей пони захлюпала кровь. Лицо Грандла скорчилось в муках боли, но из его рта не вырвалось и звука. Моему взору резко предстало пробитое лёгкое.

— Введи ему ещё мед-икса! — Крикнул я Смайл Крим.

— Вы уверены? — она задала вопрос в нерешительности.

— Сейчас же! — мед-икс отправился в копыто Грандла. — Теперь стимулятор! — Инъекция, которая значительно увеличивает регенеративные способности организма пони, в нашем стойле использовалась в крайней необходимости.

— Несу! — крикнула Смайл Крим и подбежала к специальной аптечке в хирургической. — Мистер Вист!

— Что?! — Я был весь взмокший от пота.

— Их нету… — Она медленно повернула голову в мою сторону, из её глаз бежали слёзы, а я застыл на месте, глядя на неё. «Всё против меня». «Я не смогу его спасти». Мир снова будто начал отдаляться от меня. Мне хотелось упасть в обморок, как Джейдан, и просто валяться на полу.

— Шовный набор! — «Что я делаю?», я даже сам перестал верить в спасение Грандла. — Неси шовный набор! — «Он умрёт от боли». Смайл Крим кивнула, будто в такт моей мысли.

— Вот! — она положила его рядом со мной.

Я с помощью специального держателя закрепил хирургическую иглу с продетой ниткой на своём правом копыте, вторым копытом я приоткрыл дыру в Грандле, чтобы лучше видеть лёгкое. В нос ударил сильный запах железа. «Я действую по наитию», — подумал я о себе.

— Чёрт! — солёный пот попал мне на глаза, и я заморгал.

— Не вертите головой, — сказала Смайл Крим и вытерла с меня пот.

Я закончил с лёгким и приступил к дырам в его теле. С помощью стимулятора можно было бы даже не прибегать к зашиванию лёгкого. Вместе с магией лечения оно бы само быстро восстановилось. Но вся сложность заключалась в том, что мне ещё нужно было сдерживать обильное кровотечение. Моих сил не хватило бы на одновременную регенерацию пробитого лёгкого и остановки кровотечения.

— Вот так, — завершив зашивание Грандла, сказал я. Мне было очень тяжело продолжать лечение.

— Теперь мне нужно долечить его магией, — Я услышал продолжительный писк терминала, к которому был подключён Грандл. На терминале была одна сплошная зелёная полоса.

— Он не дышит! — закричала Смайл Крим. Моё сердце сжалось. — Он погиб! — Она упала на пол и продолжила плакать, съёжившись.

«Что я наделал?» — ни один пони не выдержит такой боли, даже ударная порция мед-икса не смогла бы помочь. Моих магических сил почти не осталось, как и физических. Мне хотелось предаться отчаянию, как Смайл Крим, и тоже рухнуть на пол. Я хотел обвинить во всех проблемах Джейдана за то, что он спрятал анестетики и стимуляторы. «Я сделал всё, что мог», — как мне хотелось произнести эти слова вслух.

— Это нормально! — Закричал я. Смайл Крим уставилась на меня с пола сквозь свои заплаканные глаза. — Иначе быть и не могло! — Снова я крикнул, она не понимала моих слов.

— Он не дышит, как это может быть нормально?! — Она в отчаянии спросила меня.

— Неси адреналин! — её глаза расширились. — Ты бы тоже перестала дышать, если бы задержала дыхание! — добавил я, уже не понимая, что на меня нашло.

Смайл Крим принесла шприц с адреналином. Это уже была не медицина, это было моё упрямство.

— Вкалывай ему в сердце! — Она дрожала и не могла решиться. — Ему уже хуже не станет! — Она немного поднесла шприц. — Давай! — Резко вскрикнув, она вколола ему адреналин в сердце. Терминал продолжал монотонно пищать.

— Не помогло! — Смайл Крим не унималась.

— Отойди в сторону! — сказал я ей, после чего я прекратил заклинание лечения. — Сейчас я ударю его электрическим разрядом. — Смайл Крим подбежала к шкафу.

— Сейчас принесу дефибриллятор! — крикнула она мне.

— Не нужно! Он не поможет, — в случае с остановкой сердца заряд дефибриллятора не сможет помочь.

— Но вы же сказали, что собираетесь ударить его током! — Её глаза заметались от непонимания.

— Я использую заклинание! — Она окаменела. Она не знала, что такое заклинание вообще существует.

Я приготовился использовать заклинание «нервного импульса». Мои копыта уперлись в грудь Грандла, где располагалось сердце. Я старался сосредоточиться. Меня начал пробивать страх. «Его не используют просто так», — я вспомнил, как мне это говорил мой покойный наставник. Если я неправильно его применю, то ритм моего сердца может нарушиться, и тогда уже мне будет необходима медицинская помощь.

— Давай, — сказал я вслух сам себе.

Оно хоть и было эффективно для восстановления сердцебиения пострадавшего, но требовало от заклинателя полного спокойствия, чтобы его сердце билось ровно и монотонно, это лучшие условия для его применения.

— Ну же, начинай, — меня трясло, но я заставлял себя начать применять заклинание.

Мой рог засветился светло-серым свечением.

В действительности невозможно вести себя спокойно, когда перед тобой умирает пони. Сердце всегда стучит как бешенное. Мне нужно было приложить копыта к груди пони, как можно ближе к сердцу, после чего в момент своего сердечного сокращения с помощью заклинания создать электрический импульс, соответствующий сокращению моего сердца, и ударить им пони. Сердце пострадавшего примет этот импульс и сократится одновременно с моим. Именно в этом и заключалось главное отличие этого заклинания от дефибриллятора. Он нужен был просто чтобы выровнять хаотичные сокращения сердца. А заклинание, чтобы запустить сердцебиение вспять.

Это заклинание редко использовалось, так как из-за частого сердцебиения, вызванного напряжённой обстановкой, его тяжело было применить, одновременно подгадав своё сердечное сокращение. Многие врачи падали с болью в груди и тяжёлым дыханием. Некоторые даже умирали. Так мне рассказывал мой наставник, он же бывший главврач до Джейдана.

— Успокойся! — крикнул я на себя, но это не помогло. Мой рог продолжал светиться. Моё сердце не унималось ни на миг.

— Мистер Вист, я могу вам чем-то помочь? — шмыгнув носом, спросила Смайл Крим.

— Не… не нужно, — заикаясь, сказал я. Мне было страшно даже применять это заклинание. — Пожалуйста, — шёпотом сказал я.

«Хоть бы всё получилось».

— Разряд! — Мой рог вспыхнул, и я быстро посмотрел на терминал. — Ничего! — Крикнул я, из-за чего Смайл Крим дрогнула. У меня не получилось, я даже не сделал электрический импульс магией. Терминал с зелёной полоской по середине продолжал монотонно пищать.

Я запрокинул голову назад и уставился в потолок. Из моих глаз потекли слёзы. Меня сковало отчаяние. Очень хотелось спать. Я потратил очень много сил.

— Смайл Крим, — с дрожью в голосе сказал я. Она внимательно на меня посмотрела. — У меня не получилось. Я не смог даже создать импульс. — Я взвыл, а она безжизненным взглядом уставилась в пол. Скорее всего, это её первый погибший пациент, а мой первый, которому я не смог помочь. Как же мне всё надоело.

Я резко со всей злобой уставился на тело Грандла.

— Да пошло оно всё! — Крикнул я, одновременно сотворяя заклинание «нервного импульса». Слёзы продолжали течь из моих глаз, а копыта даже были не на пациенте. Смайл Крим уставилась на меня. Моё сердце забилось ещё сильнее.

«Несмотря на свою опасность, раньше это заклинание называлось «искра жизни»», — я вспомнил мой разговор с наставником, когда только начинал его изучать, с того момента мне ни разу не приходилось им пользоваться, никому не приходилось.

— Разряд! — я буквально ударил копытами по груди Грандла. Раздался странный звук.

В этот момент меня оттолкнуло от пони, и я упал на пол. Освещение ненадолго заморгало. Терминал начал издавать резкие звуки из-за попавшего в него электричества через Грандла. В комнате запахло паленой шерстью.

— Мистер Вист! — крикнула Смайл Крим. Я услышал звук терминала, уже не монотонный писк. — Он дышит!

Я попытался встать, но у меня закружилась голова, и я снова оказался на полу.

— Смайл Крим, — она не отрывала взгляд от дыхания Грандла. — Присмотри за ним, я к остальным. — Я снова попытался встать, на этот раз успешнее.

— Мистер Вист, вы… — Она запнулась, когда посмотрела на меня. — С вами всё хорошо? — аккуратно спросила она.

— Я в норме, — моё состояние было далеко от понятия нормы, но мне нужно было продолжить лечение.

Когда я пошёл в комнату, где были пони с переломанными конечностями, то увидел в зеркале отражение своего лица. От глаз небольшими ровными красноватыми полосками располагались ожоги от слёз, которые были на мне во время применения заклинания.

Я вошёл в комнату к пони с раздробленными конечностями. Три медсестры сразу посмотрели в сторону открывшихся дверей и в удивлении уставились на меня, а точнее на моё лицо.

— Со мной всё в порядке, — я опередил все вопросы и подошёл к двум пони.

Окинув взглядом их повреждения, я понял, что даже если бы я был в состоянии использовать магию лечения, то не смог бы восстановить им задние конечности. Кости были переломаны и раздавлены в нескольких местах. «Инвалиды», — пронеслась мысль.

— Мистер Вист, — спросила одна из медсестёр и посмотрела мне в глаза, не обращая внимание на ожоги под ними. — Что будем делать? — она задала мне этот вопрос, хотя прекрасно знала на него ответ. Все знали ответ на этот вопрос в этой комнате, но ждали его от меня. «Ампутация».

— Лечение, — у всех медсестёр расширились глаза от моего ответа. Они не верили, что это возможно, хотя были рады услышать именно такой ответ.

Я изначально хотел применить вариант с ампутацией, как единственное действенное средство, но после лечения Грандла и всего произошедшего за эти несколько дней почему-то передумал.

— Недели, а, скорее всего, и месяцы, мы будем постепенно лечить их конечности, — я начал «выписывать» лечение. — Я прекрасно вижу, что они в плачевном состоянии, но мы будем восстанавливать их, буквально заново создавая конечности. — Зачем я решил действовать таким образом, я и сам до конца не знал. Вся медицина стойла предписывала в таких ситуациях проводить ампутацию, потому что никто не мог вылечить подобные повреждения. Но мне всегда казалось, что это возможно.

Я окинул всех взглядом. Медсёстры смотрели на меня в полном удивлении, но при этом в их глазах виднелась радость. Они верят мне? Или в саму возможность исцеления этих пони?

Пони-шахтёры были в стабильном состоянии. Медсёстры хорошо постарались, они остановили кровотечение и постоянно давали им обезболивающее.

Я откашлялся в сторону, и на пол упало несколько капель крови. Заклинание «нервного импульса» не прошло для меня бесследно. Скорее всего, небольшой побочный эффект, но боли внутри своего тела я не чувствовал. В закрытую дверь медклиники громко постучали. Медсестра кинулась к двери, а я пошёл за ней, после чего у меня началось головокружение, и я упал.

— Мистер Вист! — другие две медсестры подбежали помогать мне. Меня немного тошнило и было душно.

— Дайте мне нашатырь, — сказал я, после чего мне принесли смоченную вату, которая сразу же начала действовать. Тошнота и духота немного отступили.

— Ещё пострадавшие от завала! — я услышал крик у входной двери и пошёл принимать новых пациентов.

— Мистер Вист, вы уверены, что сможете продолжить лечение? — спросила меня медсестра.

— Да, уверен, — сказал я и начал осматривать новых пострадавших.

Принесли ещё двух пони. У одного была сломана передняя конечность, а у второго было множество ранений. Я сразу немного выдохнул, их было гораздо легче вылечить, чем предыдущих. Сломанная конечность и раны поддавались лечению, самые распространённые случаи в медкилинике.

— Заносите их, — сказал я двум пони-шахтёрам. — Забинтуйте пони с ранами и остановите кровотечение, пони со сломанной конечностью вколите мед-икс, — медсёстры сразу начали действовать. — Сколько погибших? — задал я вопрос пони-шахтёру. Он грустно посмотрел на меня.

— Трое, — сказал он и посмотрел в сторону.

— Есть ещё пострадавшие? — я должен был знать, стоит ли ждать новых жертв обвала.

— Нет, это были последние, ещё четверых мы отнесли в другую медклинику.

— Понятно, — сказал я, и мне стало так же обидно за трёх погибших. — Мне нужна ваша помощь, — обратился я к нему. — Вы можете принести из другой медклиники немного стимуляторов? — я повернул голову и посмотрел на Джейдана, который лежал на полу. — А то наши куда-то подевались.

— Хорошо, если они согласятся мне их отдать, — он почесал свою гриву.

— Передай это, — я быстро написал записку с просьбой получить немного стимуляторов и поставил печать главврача. Пони-шахтёр кивнул, взял записку и ускакал в другую медклинику.

Когда я пошёл к своим пациентам, меня снова начало шатать, но я удержался на копытах.

— Мистер Вист, пожалуйста, присядьте, — меня буквально силой усадили на кровать.

— У меня не хватит сил сейчас, чтобы использовать заклинание лечения, — сказал я им. — Мне нужно немного времени на отдых. Используйте стимуляторы, которые принесут, а потом я их долечу. Медсёстры кивнули. — И ещё одно, — я снова обратился к ним. — Когда главврач придёт в себя, дайте выпить ему это. — Я размешал таблетку снотворного в стакане с водой. Медсестра просто кивнула и не стала ничего говорить. Я был уверен, что как только Джейдан очнётся, он снова начнёт мешать и делать неразумные вещи.

Через несколько часов напряжение в медклинике спало, я немного восстановился и залечил раны и сломанную конечность пони, которых принесли в последнюю очередь. Грандл и двое пони с раздробленными конечностями лежали и спали, они были под постоянным присмотром медсестёр. Джейдан также лежал, но уже на кровати под действием снотворного.

Я подошёл к терминалу и начал писать отчёт сегодняшнего дня, который обычно пишет Джейдан. Отчёт отправляется на общий серверный терминал стойла, куда отправлялись все отчёты в стойле, наш терминал имел доступ к отчётам, только связанным с деятельностью двух медклиник.

— Интересно, — тихо сказал я вслух.

Я решил посмотреть отчёт другой медклиники за сегодняшний день, перед тем как отправить свой и понять, как правильно его писать.

Западная Медклиника – главврач — Спарк Хаус. Число поступивших пациентов четыре, из них погибло трое.

Восточная Медклиника – главврач — Джейдан Пурп. Число поступивших пациентов пятеро.

Мне стало дурно после того, как я прочитал отчёт западной медклиники. Трое из поступивших четырёх пони погибло. «Почему?» — вопросы начали заполонять мою голову. «Неужели им нельзя было помочь?», «Или им не хватило навыков?» — я не мог поверить в прочитанное. Завалы случались, но зачастую больше одного погибшего не было ни в какой медклинике. Особо сложные случаи, как с Грандлом, или полностью раздробленные конечности были редки. «У них не было анестетиков и стимуляторов?» — задался я вопросом. «Нет, они были у них», — пони-шахтёр сам принёс мне стимуляторы от них. Я продолжил размышлять, как вдруг замер, и мои глаза расширились от мысли, которая пришла мне в голову. «Мы не сможем им помочь!» — я вспомнил, как это кричал мне Джейдан и пытался меня остановить. «Неужели они также отказались им помогать?» — я не хотел в это верить. Копыта вновь застучали по терминалу. Я чувствовал злость. «Разве можно было писать о пони как о расходном материале в терминале?».

Спарк Хаус – пони «связующий» – главврач со второго уровня стойла. — Также как и Джейдан. Это меня сильно смутило.

Эльвир Грейн – помощник главврача с первого уровня стойла. — Также как и я.

Я услышал, как Джейдан заворочался на кровати. «Скоро он проснётся». Мой взгляд упал на часы, рабочий день скоро закончится, и нужно было успеть отправить отчёт. Я принялся писать, думая обо всём, что увидел.

Западная Медклиника – главврач — Спарк Хаус. Число поступивших пациентов четыре, из них погибло трое.

Восточная Медклиника – главврач — Джейдан Пурп. Число поступивших пациентов пятеро, из них погибло ноль.

«Что я делаю?» — подумал я и ударил копытом по столу. Мне было противно писать о пони в таком ключе. Я всё стёр и написал заново.

Западная Медклиника – главврач — Спарк Хаус. Число поступивших пациентов четыре, из них погибло трое.

Восточная Медклиника – главврач — Джейдан Пурп. Число поступивших пациентов пятеро, никто из них не погиб, все спасены.

Я написал, как считал нужным, и отправил отчёт.

Джейдан проснулся. Он в панике начал смотреть по сторонам, после чего увидел время и метнулся ко мне. Его не удивили даже мои ожоги под глазами.

— Вист, что произошло?! — Он был в панике. Его суетливый взгляд зацепился за отправленный отчёт на терминале, после чего он застыл и даже перестал дышать.

— Вист, ты даже не представляешь, что теперь будет. — Он опустил голову и уставился в пол.

— Джейдан! — Я начал кричать на него. — Объясни мне, что происходит!

— Я не могу! Мне запрещено! — Он в отчаяние закричал. — Единственное, что я могу сказать, так это то, что у нас будут проблемы! Даже не просто проблемы, а катастрофы!

— Джейдан, скажи мне хоть что-то! — я схватил его и повалил на пол. — Скажи мне хотя бы, что можешь! — он напуганными глазами посмотрел в мои.

— Ты вызвал бурю! Катаклизм! Стихийное бедствие! — повисла небольшая пауза. — Я могу тебе сказать только эти ассоциации! Они описывают, что произойдёт, и мы не сможем это предотвратить!

Я в гневе за всё ударил его копытом по лицу. Он вскрикнул и остался лежать на полу, приложив правое копыто к месту ушиба. Из его глаз потекли слёзы, больше не от моего удара, а от ситуации, которая сегодня произошла.

— Я тебя уволю, — шёпотом и хлюпая носом сказал Джейдан в обиде. — Ты больше не будешь тут работать. Ты всё испортил, — также тихо и сжавшись на полу сказал он.

— Ты не уволишь меня, — сказал я в ответ, стоя рядом с ним. — Ты не можешь сам лечить пони. — А другого опытного пони на должность помощника главврача нету. Тем более из-за своей гемофобии ты не сможешь стать наставником. Он ничего не сказал. Я оставил его, а сам ушёл в свою жилую комнату.

Пока шёл по коридору, не выпускал из головы мысли о произошедшем сегодня.

— Я вернулся, — громко сказал я, когда зашёл в жилую комнату, но ответа не последовало. — Мам? — Тишина. Я обошёл всю комнату, но её нигде не было. Даже не было признаков её возвращения в жилую комнату.

— О нет, — меня заколотило.

Я выбежал из своей жилой комнаты и побежал в сторону люка на второй уровень стойла. Возле него стояло два офицера.

— Моя мать не выходила оттуда? — запыхавшись сказал я и указал в сторону люка копытом. Два офицера стали более напряжёнными.

— Мать? — они, недоумевая, уставились на меня.

— Я имею в виду пони по имени Ред Мейн. Она выходила из люка?

— Нет, она не… — начал говорить офицер, но открывшаяся со скрипом дверь люка перебила его.

Из люка вышла моя мама. Из её глаз текли слёзы, и она всхлипывала.

— Мама! — Она увидела меня и сквозь слёзы натянуто улыбнулась во всю свою улыбку.

— Привет, дорогой, — сказала она, после чего за ней вышло три пони-офицера, одетые не просто в офицерскую форму с лёгкой нательной броней. Это была полноценная броня, которую я видел впервые. Их тело полностью защищалось металлом, а на головах были шлемы, закрывающие лицо, с защитными стёклами в области глаз фиолетового цвета. Окраска была не стандартного для офицера синего цвета, а чёрного с небольшими вкраплениями голубого.

— Что происходит! — сказал я в испуге и оглянулся, так как увидел, что трое пони в броне окружают нас.

— Пони Ред Мейн попыталась выяснить информацию о втором уровне стойла, — сказал бесчувственный, роботизированный голос из-под шлема одного пони. Я был шокирован от услышанного. — В качестве наказания пони Ред Мейн отправляется в экспедиционный корпус. — Также бесчувственно произнёс голос.

Я перевёл взгляд на свою маму. Она смотрела на меня сквозь слёзы и изо всех сил улыбалась, после чего не выдержала. Она посмотрела в пол, улыбка спала с её лица, и она закричала.

Рокировка

Я смотрел, как неуверенно моя мама стояла перед большой железной дверью стойла, не находя себе места. Она была в комбинезоне и с двумя наспех собранными седельными сумками. Всё произошло быстро, буквально за час того же вечера, офицеры не дали возможности даже собрать всё необходимое. Вокруг неё были ограждающие заборы и служители правопорядка, которые не позволяли подойти ближе всем собравшимся посмотреть на это пони.

— Всё будет хорошо! — кто-то пытался выкрикивать что-то подбадривающее, но в голосе не было уверенности и веры в эти слова.

Я посмотрел чуть в сторону и увидел Минди Свит, она была вся в слезах и даже не могла смотреть в сторону моей матери. Мне тоже было тяжело, слёзы текли и по моему лицу. Всё это было больше похоже на похоронный обряд. Все смотрели и понимали, что они видят эту пони в последний раз. Никто не возвращался обратно. Никогда.

— Ред Мейн! — Минди Свит закричала в сторону моей матери. — Прости меня за всё! Ты была лучшей подругой! — Почему-то мне не понравились эти слова. Моя мать со слезами на глазах просто кивнула в ответ.

— Ты была лучшей танцовщицей! — снова раздался крик одного из пони. Меня от этого стало выворачивать.

— Спасибо, что выступала с нами на одной сцене! — Ещё один крик.

— Твои выступления были для нас очень дороги! — И снова. С каждым последующим криком мне становилось всё хуже.

Я понял, что мне не нравилось в их словах. Они говорили так, будто перед ними уже находился труп. И всё это было не больше, чем похоронная церемония.

Гул пони и их выкрики начинали возрастать, но ни один из них не был связан с успешным возвращением обратно домой. «А можно ли надеяться на лучшее, когда вся история говорит об обратном?» — в голове появился вопрос к самому себе.

Я встретился взглядом с матерью, мы смотрели друг другу в глаза. Я хотел что-то сказать, но не знал, что именно.

— Со мной всё будет в порядке, — сказала она сквозь слёзы и свою натянутую улыбку, даже сейчас она старалась улыбаться. Моё сердце сжалось.

— Я… — начал я говорить, но мысли покинули меня. Мне нужно было к ней подойти.

Я осмотрел сформированное кольцо из офицеров. «Ну же, вспоминай!» — я вглядывался в каждого офицера по очереди, пытаясь найти самого молодого и доброго, который не так давно получил эту должность. Мой взгляд остановился на жеребце с зелёной шкуркой. Я вспомнил, что начал замечать его в патруле только месяц назад. Я посмотрел на нашивку офицерской брони, на которой было вышито его имя – Колтрах.

— Здравствуйте, офицер Колтрах, — я старался скрыть истинность своих намерений.

— Что-то нужно? — ответил он.

— Пони, что отправляется наружу, не проходила медицинский осмотр перед отправкой. — Он с удивлением посмотрел на меня. — Она может быть больна или у неё могут быть некоторые травмы, из-за которых она с меньшей вероятностью сможет вернуться обратно в стойло, — мне было противно слышать собственные слова. — Если позволите мне к ней подойти, то я смогу быстро провести медицинский осмотр и в случае каких-либо заболеваний дать ей с собой необходимое лекарство. — Он задумался, не зная, что ответить. «Пропусти меня!» — только и звучало в моей голове.

— Ну ладно, можете пройти, только быстро, — он отошёл немного в сторону.

— Спасибо, — сказал я, но как только я сделал один шаг, все пони сразу затихли и обернулись назад в коридор.

По коридору шёл судья, который был весь на нервах, а рядом с ним с каждой стороны шли пони-офицеры со второго уровня, лица которых были полностью скрыты за тяжелой бронёй. При виде этой картины Колтрах снова занял своё место в кольце и не дал мне пройти.

— Внимание! — Судья несколько раз топнул по железному полу коридора, после чего все пони затихли. На его лбу выступили капельки пота, ему было не по душе находится в компании двух офицеров со второго уровня стойла. — Пони по имени Ред Мейн обвиняется в попытке разузнать информацию о втором уровне стойла. — Он вытер пот со лба. — В связи с этим ей выносится наивысшая мера наказания – отправка на поверхность в качестве экспедиционного корпуса стойла на десять дней. Вам предстоит собрать информацию, которая будет полезна для стойла, после чего вернуться обратно. — Судья знал этот приговор наизусть, все в стойле знали. С самого детства всех пони стращали самой высшей мерой наказания. — Мисс Ред Мейн, от лица стойла я желаю вам, чтобы вы доблестно и благородно справились с этим наказанием, а с полученной информацией сделали жизнь в стойле лучше. Пусть Селестия и Луна помогут вам на вашем пути. — Судья закончил свою речь.

Один из офицеров рядом с судьёй нажал на кнопку, после чего железная дверь стойла начала с большим гулом открываться. Все в ужасе и предвкушении не отрываясь смотрели на появляющееся пространство за дверью. Всех пони окатила волна холодного воздуха, прорывающегося через образованную дыру. Моя мама съёжилась от холода. Кто-то из пони не выдержал и просто убежал обратно в глубь стойла.

Я смотрел и не верил в происходящее, перед моими глазами была только одна заплаканная пони с красной гривой, сидящая напротив кромешной темноты. Она медленно начала поворачивать голову от пустоты в мою сторону. На ней не было улыбки, только заплаканные глаза, в которых поселился страх и ужас. Глядя на неё, я не выдержал.

— Пропусти меня! — я оттолкнул офицера в сторону, после чего побежал к матери. Слёзы лились из моих глаз.

— Остановите его! — крикнул роботизированным голосом пони-офицер со второго уровня стойла. Трое офицеров кинулись за мной.

— Ты не виновата! — крикнул я в паре метров от матери и вытянул вперёд копыто, чтобы коснуться её.

«Я всего лишь танцевала для них с повязкой на глазах, и в какой-то момент, во время танца, она спала с меня», — я вспомнил, как во время беглого сбора вещей она в панике рассказывала, что произошло.   

— Стой! — кто-то из офицеров схватил меня и замедлил моё движение.

«Почему ты танцевала в повязке?» — я тогда задал ей этот вопрос.

— Это неправильно! — Мне не хватило какого-то метра, чтобы коснуться её, как трое офицеров опрокинули меня на пол и начали оттаскивать назад.

«Мне сказали, что мне нельзя видеть зрителей, это же второй уровень стойла», — говорила она, быстро закидывая еду в сумку.

— Отпустите меня! Мне нужно к ней! — Но офицеры не слушали меня. Моя мама отдалялась от меня.

«И что ты увидела?» — Задал я ей вопрос.

— Вайт Сноу… — Мама сказала моё старое имя, которое было у меня до того, как я его поменял. Меня сковал страх и бессилие. Я, не моргая, уставился на неё.

«Пони в различных красивых костюмах. Они сидели за столами с едой и смотрели на меня в этот момент. Потом я растерялась, и ко мне подбежали офицеры».

— Ещё увидимся… Возможно… Не в этом мире… — Она отвернулась от меня и неуверенными шагами направилась к пустоте.

«Что мне делать?» — Во мне забурлил поток мыслей. Единственная дорогая мне пони отдалялась от меня, а всё, что я мог, это просто смотреть на это. Меня пронзила злость и ярость, а вместе с ними пришла решительность. Будто в такт моим эмоциям из пустоты подул сильный холодный ветер, из-за чего все пони содрогнулись, а моя мама от неуверенности и страха остановилась на месте. «Ты вызвал бурю!» — Я вспомнил слова Джейдана.

— Отправьте меня вместо неё! Я добровольно пойду вместо неё! — Все пони уставились на меня. А офицеры, удерживающие меня, остановились. Расстояние от меня до матери перестало увеличиваться. «Я спасу её, я поменяюсь с ней местами» — это решение должно помочь, иначе никак. Снова подул холодный ветер. — Я пойду на поверхность! — Закричал я, и мой голос раздался эхом из чёрной пустоты.

Все, кроме моей матери, уставились на судью, а он, в свою очередь, посмотрел на офицера со второго уровня стойла. «Получается» — Я приободрился. Судья начал шептаться с офицером. Я немного улыбнулся и повернул голову в сторону матери. Она продолжила идти вперёд, даже не обернувшись.

— Стой! — закричал я и снова продолжил борьбу с офицерами. — Пожалуйста, остановись! — моё горло захрипело.

— Нарушение совершила Ред Мейн, поэтому она должна понести наказание, — сказал судья, закончив шептаться с офицером.

Мир начал сгущаться вокруг меня темнотой, и в ней остался только я и моя мама, но с каждым её шагом она испарялась всё больше и больше, пока не исчезла, и я не оказался один.

Потом в темноте послышался чей-то голос, который я ни разу не слышал, казалось, он проникал прямо мне в голову, минуя уши.

— «Нельзя делать рокировку, когда фигура находится под ударом».

От страха я дёрнулся, вся тьма исчезла, и вокруг меня оказалось всё то же стойло, только уже на одного жителя меньше. Офицер нажал на кнопку, и гигантская дверь начала закрываться.

— Стойте! — кричал я, но это ни на что не повлияло. — Она же умрёт! — Никто ничего не говорил, все грустно смотрели куда-то в пол. — Отпустите меня! — Я продолжал свою борьбу, но всё было тщетно. — Вы ублюдки! Вы даже не дали времени нам собрать все нужные вещи! — Все пони посмотрели на меня, прижатого к земле тремя офицерами. — Не было даже выяснения обстоятельств и последующего суда! — От крика меня охватил кашель, и несколько капель крови вместе со слюной упали на пол. «Откуда у меня кровь?» — пролетела мысль, но её прервал офицер, который ударил меня по голове. Дверь со скрипом закрылась.

— Вист, не надо! — крикнула Салли. В толпе я даже не мог определить, где она. — Ты сделаешь только хуже! — продолжила она кричать.

— Следи за словами! — Крикнул офицер мне прямо в ухо. — А все остальные можете расходится и идти на свои должности. — Толпа продолжала стоять на месте. — Живо! — все быстрее постарались уйти.

Офицеры со второго уровня и судья дождались, пока все уйдут, после чего развернулись и тоже двинулись в глубь стойла. Трое офицеров встали с меня.

— Поднимите его! — скомандовал один из них.

— Не нужно, я и сам могу встать, — сказал я, после чего поднялся.

— О, это прекрасно! — восторженно сказал он, и за этими словами последовал удар в мой живот, который заставил меня отойти от них на несколько шагов. Я снова кашлянул кровью. «Что они делают? За что?»

— Да что это с ним? — один из офицеров испугался, когда увидел, как я начал выкашливать небольшие капельки крови.

— Да какая разница? — сказал их главарь, пегас, который ударил меня по животу. Его шёрстка была светло-лазурного цвета, а грива тёмно-синего цвета. На нашивке было вышито имя — Спайрус.

— Может, просто уйдём? — задал вопрос один из помощников. — Он ведь и так потерял родственника.

— Ты спятил? — ответил Спайрус. — Он оскорбил нас, назвав ублюдками! Тем более именно из-за него моего друга Бальтера сняли с должности офицера. Я просто не могу упустить такой шанс!

Гнев и злость от происходящего начали мной возобладать.

— Бальтер сам виноват! — Офицеры уставились на меня. — Он был садистом, который избивал пони! — несколько капель крови изо рта упали на пол.

— Заткнись! — Спайрус буквально влетел в меня и вшиб в стену. Воздух покинул мои лёгкие, а сам я оказался в сидячем положении, облокотившись спиной на холодную железную стену.

— Прекратите! — Раздался крик со стороны. Это была Салли, она не ушла вместе со всеми, а просто спряталась за углом и ждала, пока уйдут офицеры со второго уровня вместе с судьёй.

Салли подлетела и встала рядом со мной.

— Хватит этого насилия! — Крылья Салли распахнулись, но это не возымело никакого эффекта, Спайрус сразу же вышел из секундного замешательства.

— За оскорбления офицеров я могу подвергнуть его телесному наказанию! — Он указал на меня копытом. — А тебя за то, что мешаешь правосудию.

«Правосудие?» — это ненавистное слово застряло у меня в голове. Из-за него на верную смерть обречена невинная пони.

Спайрус толкнул Салли, и она упала рядом со мной и свернулась в клубок, прикрывая голову копытом и крылом. Пегас засмеялся.

— Так себе подмога, — саркастично сказал он.

— Прости, — тихо плакала и просила у меня прощение Салли.

Я посмотрел на лежащую рядом со мной пегаску. Мой взгляд упал на её пип-бой, в нём я увидел отражение своего лица. Под глазами были полосы ожогов от слёз, про которые я успел забыть, а по краям рта тонкими линиями шла кровь.

— Салли, — тихо сказал я. Она выглянула на меня из-под копыта своими заплаканными глазами. — Уходи, — она удивилась, а её глаза расширились.

— А как же ты? — тихо спросила она.

— Я справлюсь, — опираясь на стену, я с трудом встал на копыта.

— Ну давай посмотрим, как ты справишься! — сказал Спайрус, после чего сплюнул рядом с собой, точно так же как это делал Бальтер.

Он бросился на меня. Мой рог вспыхнул серым свечением, и моя седельная сумка открылась. Спайрус схватил меня, после чего ударил меня в бок и один раз по голове. В его глазах блестел огонь азарта.

— Нет! Пожалуйста, хватит! — закричала Салли, лёжа на полу, после чего я оттолкнул Спайруса от себя.

Он снова кинулся ко мне.

— Вы же убьёте его! — Салли не унималась.

Спайрус резко, с помощью крыльев отдёрнул себя обратно, когда я с помощью телекинеза взмахнул перед ним скальпелем по горизонтали. Все были застигнуты врасплох моим действием.

— Если ты подойдешь, я убью тебя! — закричал я, и несколько капель крови вырвались из моего рта. Лицо Спайруса дрогнуло, а его подчинённые смотрели в ужасе на меня.

Я тяжело дышал и не выпускал никого из офицеров из виду.

— Убери скальпель, — голос Спайруса дал слабину. — А иначе ты знаешь, что бу…

— Мне нечего терять! — перебил я Спайруса. Он пытался найти поддержку в своих подчинённых.

— Доставайте дубинки! — крикнул Спайрус двум офицерам, после чего те сделали, что он просил.

— Не советую! — я улыбнулся и обнажил окровавленные зубы.

Из моей седельной сумки в телекинетическую хватку к скальпелю присоединились иглы и шприцы. Теперь возле меня в невесомости находилось множество острых предметов.

— Что ты задумал?! — крикнул Спайрус. — Тебе это не помо…

Спайрус осёкся, увидев, как я размазываю свою кровь по скальпелю и по иглам. Все пребывали в состоянии шока.

— Он сошёл с ума! — сказал помощник офицера.

— Вист, что ты делаешь? — задала вопрос Салли сквозь слёзы.

— Делаем план «Подавление», — скомандовал Спайрус подчинённым.

— Но мы ведь всего несколько раз тренировались его выполнять, — ответил ему Колтрах.

— Я сказал выполнять! — он накричал на Колтраха, после чего они начали образовывать передо мной полукруг.

Они старались действовать правильно, но я видел, что им было страшно, они были напуганы, особенно Колтрах, поскольку он самый молодой и неопытный из них.

— Я заражён! — крикнул я, после чего они остановились. — Мне достаточно небольшой царапины на каждом из вас, чтобы вы заразились! — Я начал блефовать, атмосфера и ситуация располагала к этому. — Поэтому, если хотите разделить со мной мои мучения, то можете нападать! — Они застыли и не решались подходить.

«Они в опасности», — подумал я про них. По их лицам было видно, что мои слова и моё поведение на них действуют. «Биологическая война».

— Продолжайте обходить! — закричал Спайрус, но никто не сдвинулся с места. — Это приказ! Вы сами знаете, что будет за неисполнение приказа! — Они сквозь страх и дрожь подчинились ему.

«Что-то ещё» — пронеслась мысль, «Мне нужно что-то ещё!» — за ней вторая. Они продолжали меня обходить, а Спайрус медленно подходил ко мне. Я переводил взгляд с одного на другого, и тот пони, на которого я смотрел, резко останавливался и начинал идти только после того, как я отводил взгляд. «Падальщики» — мой мозг охарактеризовал этих пони. Добивают того, кто уже и так всё потерял. Я посмотрел на Колтраха, и меня поразила идея, словно удар электричеством.

«Добивай его» — всё, что я подумал, посмотрев на молодого офицера.

— Я убью тебя первым! — Я направил скальпель на Колтраха. Он остановился и даже выронил свою дубинку. Салли вздрогнула. — Ты готов умереть за чувство «правосудия» одного пони, которому всё равно на тебя!? — В его глазах был ужас, его выражение лица напомнило мне лицо Грандла, который понимал, что вот-вот умрёт.

— Не слушай его! — закричал Спайрус, но Колтрах даже не посмотрел на него. Его взгляд был направлен на угрозу для жизни – «на меня».

— Так почему твой командир сам не подходит? — Я продолжал давить на молодого офицера. Он больше напоминал статую, нежели живого пони. Я сделал шаг в его сторону.

Колтрах испуганно попятился назад и ринулся к выходу.

— Стой! — закричал Спайрус. Но стоило ему это крикнуть, как вслед за Колтрахом побежал второй подчинённый Спайруса.

«Прочность цепи определяется слабейшим звеном» — подумал я обо всей ситуации. Они разочаровались в Спайрусе как в командире, они видели его страх и нерешительность, при этом он продолжал ими командовать, отсылая на возможную смерть.

Спайрус немного попятился назад.

— Спайрус! — закричал я и заулыбался. — Что важнее? — начал я задавать вопрос. — Твоя жизнь? Или «правосудие» стойла? — Он боязно и одновременно гневно посмотрел на меня. В этой ситуации я задал ему самый каверзный вопрос из возможных.

— Что ты имеешь в виду? — аккуратно спросил Спайрус.

— Ты готов рискнуть жизнью ради того, чтобы «правосудие» восторжествовало? Или сбежишь, оставив пони безнаказанным? — Он смотрел в стороны и не знал, что ответить.

— Пожалуйста, хватит, — сказала Салли, лёжа на полу.

Салли обхватила мою ногу и посмотрела своими заплаканными зелёными глазами в мои. Я смотрел на неё в ответ, и что-то во мне менялось, но я не понимал, что именно. Всплыли воспоминания, где Салли тоже стала жертвой спонтанного офицерского насилия.

— Салли, — начал я говорить спокойным и ровным тоном, после встретился взглядом со Спайрусом.

Наступила небольшая тишина.

— Я хочу убить его, — холодно произнёс я и направил скальпель в сторону офицера. У Салли распахнулись глаза, а Спайрус учащённо задышал. Мне казалось, что это были мои самые искренние слова за всю жизнь.

— Спайрус, — сказал я и начал идти к нему со всем своим телекинетическим арсеналом. — Я покажу тебе «Правосудие»! — Он встал в боевую, неизвестную мне стойку, хоть ему и было страшно. — Я избавлю стойло от одного бесполезного садиста!

Я взмахнул скальпелем рядом с его шеей, по другим местам было бесполезно бить, офицерская броня надёжно защищала туловище, но голова и шея оставались свободными. Спайрус быстро уклонился, из-за чего я сильно удивился, он действительно был тренирован учебными боями.

Спайрус контратаковал меня дубинкой, но я успел защитить голову копытом. Жгучая боль разлилась по нему. Я отступил на несколько шагов, сразу же появилась хромота. Использовать заклинание лечения я не мог, иначе телекинез развеется.

— Я думаю, на этом всё, — сказал Спайрус, к нему вернулась уверенность и надменность. — Всегда хотел ударить в драке по пони, пикируя вниз, — он начал улыбаться.

— Давай, попробуй! — закричал я.

Спайрус взмахнул крыльями, но подлетел лишь немного, после чего обратно приземлился, и его лицо пронзила гримаса боли.

— Что произошло? — Он обернулся и посмотрел на свои крылья, его глаза расширились. Салли сразу же поняла, в чём дело.

— Не может быть, — шёпотом сказала Салли. — Когда? — следом последовал от неё вопрос.

В основании крыльев Спайруса находились иглы и шприцы, которые вызывали сильную боль при взмахах. В спокойном положении крыльев они не приносили особого вреда, но при сокращении мышц появлялась сильная острая боль.

— Когда блокировал его удар, — ответил я Салли.

— Это нечестно, — промямлил Спайрус, его подавляло состояние его крыльев, тем более он помнил, что я говорил про заразу, находящуюся во мне.

— Здесь важнее всего практичность! — закричал я и кинулся на него.

В страхе Спайрус замахал крыльями и сквозь переполняющую его боль начал медленно подниматься, а вместе с тем и отдаляться от меня. Хромая нога не позволяла мне бежать быстрее.

— Ладно, хорошо, давай просто… — Начал говорить пегас, но резко замолчал, когда его обратно потянуло вниз.

Я охватил его крылья своим телекинезом, а выпавший из телекинеза скальпель перехватил ртом, пока он падал. Расстояние между мной и офицером стремительно уменьшалось.

— Остановись! — Закричал Спайрус, а из его глаз потекли слёзы. Его крылья схлопнулись, и он упал на круп, протянув ко мне переднее копыто. — Прошу, не убивай меня! — Отчаяние сковало его.

«Вот и всё», — подумал я и начал взмах лезвием.

— Нет! — Салли схватила меня за бок, и лезвию не хватило всего нескольких сантиметров до шеи офицера.

— Отпуфти меня! — Я закричал на Салли, но она отказывалась меня отпускать.

Я быстро посмотрел на Спайруса, у меня ещё оставалось несколько секунд. «Если я не буду медлить, то смогу убить его», — эта мысль буквально питала моё рвение. «Я ударю Салли скальпелем. Она меня сразу отпустит, и я доберусь до офицера». Я запрокинул голову для нанесения пореза, но что-то кольнуло меня в бок, и мои силы начали покидать меня. В меня воткнули снотворное. Глаза начали закрываться, и скальпель вылетел из моего рта. Перед тем как сознание меня полностью покинуло, я успел увидеть в коридоре пони, это был Джейдан Пурп.

 

---

 

Мне снился сон о том, как я сижу за столом и играю в шахматы, а вокруг пустота. Я двигал белые фигуры, а в ответ на мои действия двигались чёрные. Передо мной никто не сидел, и сколько бы я ни вглядывался вперёд, ничего не появлялось. Чёрные фигуры двигались сами по себе. Ход за ходом я медленно, но, верно, проигрывал. Как бы я ни пытался ходить фигурами, казалось, мой незримый враг читает все мои мысли наперёд. Я долго вглядывался в шахматную доску, пытаясь найти лучший ход. У меня это получилось. Как только копыто дотронулось до фигуры, окружающая пустота начала искажаться. Я посмотрел на свою конечность и испугался, она начала размываться. Раздался шум. Я проснулся.

 

---

 

Когда мои глаза открылись, то я увидел, что нахожусь в своей медклинике, на одной из кроватей для пациентов. Рядом со мной была Смайл Крим, она сидела ко мне спиной и перебирала лекарства. Я лежал и понимал, что я совершил. Гнев тогда полностью овладел мной, и я чуть не убил пони. Я вспомнил свою мать, как она уходила. У меня потекли слёзы, и я начал шмыгать носом. Как мне было её жалко. Я был противен самому себе, что не смог ничего сделать. «Как же меня всё достало», — слишком многое произошло за несколько дней. «И что мне теперь делать?», — задал вопрос я самому себе. «Я остался совершенно один».

— Мистер Вист, вы очнулись! — Смайл Крим сначала обрадовалась, а когда увидела, что я плачу, то обеспокоилась. — Мистер Вист, — она села рядом со мной и попыталась меня утешить. — Я понимаю, вам плохо. Вашу мать выгнали за попытку узнать информацию о втором уровне стойла.

Я остекленевшими глазами уставился на Смайл Крим. Она даже не понимает, насколько всё сложно.

— Мистер Вист, посмотрите, — она поднесла зеркало к моему лицу. Я посмотрел в него, оно было полностью вылечено, никаких ожогов и крови не было.

Я посмотрел на своё копыто, на нём тоже не было никаких ушибов, и оно не болело.

— Мы полностью вас вылечили, — Смайл Крим заулыбалась, гордясь собой. «Она не знает о том, что я пытался убить офицера», — подумал я.

— Сколько времени прошло с того момента, как меня принесли сюда? — задал я вопрос.

— Два дня, — ответила Смайл Крим, из-за чего мои глаза округлились.

— Этого не может быть, снотворное не может так долго действовать, — сказал я.

«А что происходило со Спайрусом всё это время?» — подумал я и испугался, страх того, что меня отправят на поверхность, вновь появился внутри меня. Я был готов пожертвовать собой за место матери, но не готов просто потерять жизнь. Я вспомнил, как моя мама, услышав, что я хочу пойти за место неё, поспешила выйти на поверхность, чтобы я жил. Капли слёз упали с моего носа на одеяло.

— Мистер Джейдан Пурп сказал нам, чтобы мы держали вас во сне и продолжали лечить, — сказала мне Смайл Крим.

— Два дня? — задал я вопрос.

— Именно так, — ответила она.

Раздался стук в дверь, после чего в помещение вошёл Джейдан. Он, как всегда, был в своём белом халате. Меня удивило, что, несмотря на всё, что произошло, он был спокоен, по крайней мере сейчас.

— Смайл Крим, можете нас оставить? — сказал Джейдан.

— Да, конечно, — Смайл Крим кивнула мне и вышла из палаты, закрыв за собой дверь.

Я оглянулся назад и увидел, что в палате, в которой я находился, не было пациентов. Мы остались с Джейданом одни.

— О чём ты думал?! — Джейдан не был в ярости, но говорил он грубо и чётко. — Ты почти убил офицера! Если бы не эта пегаска Салли, то он бы погиб! Ты это понимаешь? — расхаживая рядом со мной и указывая на меня копытом, кричал главврач.

— Джейдан, — начал я говорить. — Я пытался убить пони, который был садистом и уродом. — А ты! — Я встретился с ним взглядом. — Ты обрёк нескольких пони на верную смерть, отказавшись им помогать! — Он отвернул от меня свои глаза. — Ты пытался остановить меня! — Слёзы текли не переставая. — Ты запретил мне им помогать! — Копыто главного врача начало дергаться. — Ты спрятал стимуляторы и анестетики! — Он начинал выходить из себя.

— Я не мог иначе! — Он закричал на меня, и я замолчал. — Не всё зависит от нас, Вист!

— Тогда объясни мне, Джейдан, — ответил я ему. — Почему мы не могли им помочь? Нет, не так, — я задумался и решил выразиться по-другому. — Почему мы не должны были им помочь? — В палате повисла тишина.

Мы смотрели с ним друг на друга. Начальник и его подчинённый. Он отвёл взгляд.

— Я не могу тебе сказать, — Джейдан обречённо посмотрел в пол. — Я в непонимании уставился на него.

— Джейдан, я видел записи в терминале, — начал я. — Видел, что почти все пони, кто попал в другую медклинику в день, когда произошёл обвал в шахте, погибли. — Мою мать отправили на верную гибель! Джейдан! Ты должен мне сказать! — Он лишь молчал. — Я покрывал твою неработоспособность как врача с самого начала, как стал твоим помощником!

— Вист… — главврач хотел что-то сказать, но я продолжил.

— Я делал за тебя почти всю грязную работу! Брал на себя ответственность за лечение пони! — Он продолжал молчать, а от крика у меня начало болеть горло.

Я заслуживаю знать правду! — В лёгких перестало хватать воздуха, и я сделал глубокий вдох. — Хотя бы за то, что помогал тебе, — добавил я.

— Прости меня, — это было всё, что сказал мне Джейдан. Он смотрел себе в копыта.

Я захотел кинуть в Джейдана чем-нибудь. Под боком оказалась моя седельная сумка. С помощью телекинеза я быстро достал первый попавшийся мне предмет и уже почти кинул его, но вовремя остановился. Это был мой недоделанный снежный шар, в котором находилась маленькая копия моей матери, застывшая в танце. «Её день рождения», — подумал я, оно должно было быть через шесть дней.

— Джейдан, — тихо сказал я.

Он посмотрел на меня, у него тоже появились слёзы.

— Я всё равно покойник. — Несколько слёз упало на снежный шар, пока я пытался его завести за небольшой рычажок. — Спайрус доложит на меня, о моём сопротивлении и попытке убийства офицера. — Танцовщица внутри снежного шара начала вращаться, и заиграла красивая мелодия. — Я не смогу никак оправдать себя. Расскажи мне, я унесу все тайны с собой в могилу.

— Тебя не отправят в экспедиционный корпус, — серьёзно произнёс Джейдан. Я в шоке уставился на него.

— Как? — мелодия продолжала играть, а пони внутри шара кружиться вокруг падающего снега. — Это невозможно, — с замиранием сказал я.

— Спайрус нарушил правило, из-за которого его могут лишить должности. — Я не верил услышанному. Джейдан говорил серьёзно.

— Что он сделал? — задал я свой вопрос.

— Ты просил меня сказать тебе хоть что-нибудь, — сказал Джейдан. — Поэтому я расскажу то, что могу.

Я приготовился внимательно слушать Джейдана.

— Среди офицеров есть негласное правило, которое не прописано нигде в Стойле. — Суть его заключается в том, что после того, как одного из пони в стойле отправляют наружу, офицеры не могут в качестве наказания использовать грубую силу в течение пяти дней с момента отправки пони на поверхность. Только штрафы и выговоры.

— Джейдан, — учащённо дыша, сказал я. — Что ты хочешь сказать этим?

— Я хочу сказать, что Спайрус не хочет терять свою должность и становится шахтёром.

— Он знал об этом правиле? — задал я вопрос.

— Да, но решил воспользоваться тем, что ты не знаешь его. Видимо, он очень сильно хотел тебе отомстить. — Джейдан ненадолго замолчал. — Вист, это правило должны знать только офицеры, чтобы никто не мог им злоупотреблять. Оно нигде не написано, но оно имеет очень большую силу среди всех служителей правопорядка в стойле.

— Ты говорил со Спайрусом?

— Да, он сказал, чтобы ты просто заплатил штраф для формальности, и конфликт будет исчерпан.

— А как же его помощники? — спросил я, вспоминая о напарниках Спайруса.

— Они же сбежали и не выполнили приказ своего командира, — ответил Джейдан. — Это значит, что они тоже лишатся своих должностей. — Если же Спайрус решит сказать, что ты сам напал на него, а он защищался, то… — я его перебил.

— Ты и Салли выступите в роли свидетелей на моей стороне, — сказал я, после чего добавил. — А его помощники не смогут выступить на его стороне, ведь они сбежали. Независимо от настоящей ситуации, его подчинённых ждёт наказание в виде лишения должности за неисполнение ими приказа и побег, — мои глаза расширились от удивления и осознания всей ситуации. — Подчинённые Спайруса начнут обвинять его, чтобы самим не оказаться под ударом. Они будут говорить, что он отправлял их на смерть, а сам оставался позади.

— Ты правильно всё понял, — сказал Джейдан, и музыка из снежного шара резко прекратила играть. — Можно сказать, на этот раз «правосудие» на твоей стороне, Вист, — мне было мерзко слышать такие слова.

Джейдан сел на кровать рядом со мной, и в палате повисла тишина. Я думал обо всём произошедшем и не мог ни во что поверить. «Моя мать, ни в чём не виновная пони, обречена на смерть. Я подрался с Бальтером, не выполнил приказы Джейдана, почти убил офицера — в итоге оказался в безопасности».

— Вист, — обратился ко мне Джейдан. — Твоя жизнь вернётся в норму, я уверен, — он пытался меня приободрить. — Нужно лишь время, — «я не думаю, что время сможет мне помочь», — подумал я. — В стойле всю неделю все развлекательные мероприятия будут бесплатными. — Я с удивлением уставился на него. — Когда пони отправляют в экспедиционный корпус, начальство со второго уровня стойла даёт такое распоряжение, чтобы пони могли как можно скорее прийти в норму после трагичного расставания.

Я ничего не сказал, у меня даже уже не шли слёзы. Джейдан увидел моё лицо, но понял его неправильно.

— Сходишь куда-нибудь, повеселишься, — продолжил главврач. — Найдёшь себе любимую пони и создашь с ней семью, — он легонько ткнул меня копытом в плечо. — Я замолвлю за тебя словечко, чтобы вам дали разрешение на заведение жеребёнка.

— Джейдан, — я его перебил. — Ты забыл? — задал я ему вопрос, он сильно удивился.

— О чём?

К моему горлу подступил ком, а внутри груди что-то заболело.

— Я бесплоден, — Джейдан ударил себя копытом по лбу, поняв, что он сделал только хуже. — Я, чёрт побери, идеальный актив для стойла, — я выругался в сторону.

Мой взгляд упал на мой бок, где находилась пешка, она меня раздражала, словно показывала всю мою незначительность, то, что я просто небольшая фигурка.

— Сегодня можешь не работать, — прервав мои раздумья, сказал Джейдан. — Потом тем более у тебя будет свой выходной день. — Он немного улыбнулся. — Сможешь отдохнуть и немного окрепнуть. — Его копыто опустилось мне на плечо. — Пожалуйста, больше не создавай сложных ситуаций. Тебе и, возможно, другим пони, от этого станет только хуже. — Он отошёл к двери. — В общем, как належишься на кровати, можешь идти к себе домой. Сегодня, думаю, не будет сложностей в медклинике. — Джейдан вышел из комнаты, и я остался один.

«И что теперь?» — я совершенно не знал, что мне делать. Казалось, моя душа покинула тело. «Разве можно как ни в чём не бывало жить дальше?» — вопросы продолжали занимать мою голову.

Когда я встал с кровати и начал выходить из медклиники, мне пришлось пройти через основную палату с пациентами. Они смотрели на меня провожающим взглядом. «Они тоже уже знают». В углу комнаты на кровати лежал Грандл, его кормили медсестры. Когда он увидел меня, то окликнул.

— Мистер Вист! — мне не хотелось подходить к нему, но я всё-таки сделал это.

— Что-то нужно? — я задал ему вопрос. Он немного смутился и погрустнел. Я понял, что он хочет сказать мне слова утешения. Они мне были не нужны, от них мне станет только хуже.

— Я… — Он смутился, подбирая слова. — Спасибо вам за то, что спасли мою жизнь. — Он сдерживался, чтобы не заплакать. — Я думал, что я умру. Мне казалось, что мне конец.

— Это моя обязанность, — сказал я и пошёл к выходу.

— Ещё раз вам спасибо! — крикнул мне вслед Грандл.

«Задача врача заключается в том, чтобы как можно дольше удерживать жизни в этом мире», — я вспомнил слова моего наставника. Это было в самом начале, когда я только получил должность врача.

Я двигался по коридору медленно, периодически пошатываясь. Со стороны я, скорее всего, напоминал ходячий труп. Я шёл бесцельно, движение ради движения. «Я останусь в стойле» — ещё пару дней назад я радовался этой мысли, а теперь мне как будто было всё равно.

Я подошёл вплотную к железной двери, это была мастерская. Видимо, маршрут был настолько отработан, что копыта сами меня сюда привели. Я зашёл внутрь, там никого не было. С помощью телекинеза я привычным мне действием поставил на стол снежный шар и выложил рядом с ним рабочие инструменты. Сев за стол, я продолжил чинить снежный шар. «Какой смысл?» — подумал я, но продолжил ремонтировать механизм. «Я не смогу ей его подарить». Внутри снежного шара что-то щёлкнуло, и я в удивлении уставился на него. «Получилось?» — я начал заводить механизм, и как только я это сделал, в мастерской заиграла красивая мелодия, без скрежета и помех. На моих глазах стали появляться слёзы, я упёрся копытом в лоб и закрыл глаза. Эмоции продолжали нарастать, и я не мог ничего с этим поделать. Через несколько секунд я уже буквально ревел, как вдруг меня кто-то обнял со спины. Глаза открылись, и я увидел перед собой оранжевые перья, это была Салли.

— Салли, — взахлёб сказал я. Она тоже плакала вместе со мной. — Ради чего мне жить?! — закричал я. — Чтобы до конца жизни лечить пони-шахтёров, а потом ждать, когда они снова ко мне придут? — Она ничего не ответила, просто прижалась ещё сильнее. — Моя жизнь и без того была пустой, а теперь от неё осталось только «существование».

Мастерскую заполнили звуки всхлипываний и мелодия снежного шара.

— Я идиот, Салли, — сказал я. — Мои действия повлияли на это. Я уверен. Если бы я вёл себя как все и просто придерживался общего «течения», то моя мама осталась бы в стойле. «Но я не мог иначе», — подумал я о себе. На меня снова напал приступ плача.

— Прости меня, — сказала Салли сквозь слёзы. Я посмотрел ей в лицо. — Я не смогла тебе ничем помочь тогда, когда Спайрус пытался тебя избить. — Я самая трусливая пони в стойле, — она вытерла нос копытом. — Я тоже хотела, чтобы Спайрус погиб, — мои глаза расширились от услышанных слов. — Но я знала, что это неправильно, поэтому остановила тебя.

— Спасибо, — сказал я. — Что не дала мне убить его. — Механизм снежного шара перестал проигрывать мелодию.

Салли сделала то, что хотела бы сделать моя мать – спасти от гибели. Ей руководили благие намерения.

Мы какое-то время сидели в тишине, после чего Салли отпустила меня и показала мне свой пип-бой.

— Не хочешь послушать музыку? — робко предложила Салли. — Сейчас даже самые новые песни Айвин Даст крутят по радио стойла. — Я смотрел на её пип-бой и долго думал, что мне ответить.

— Хорошо, — сказал я, и Салли немного улыбнулась.

Она нажала на несколько кнопок, и из пип-боя начала играть музыка. Это была грустная мелодия. Мы просто сидели и слушали её. Негативные эмоции понемногу отступали от меня, но горечь оставалась. Я вспомнил пони по имени Диджей Брут и её эфир. Меня передёрнуло, Салли обратила на это внимание, но промолчала. «Нет», — подумал я, — «Только не к ней».

— Салли, — сказал я.

— Да?

— Тебе нравится жить в Стойле? — задал я ей этот вопрос.

— Ну… — она задумалась и посмотрела куда-то в потолок. — Только когда у меня выходные и я делаю то, что я хочу и нравится.

— А что тебе нравится? — я продолжил задавать вопросы.

— Изобретать что-нибудь и летать, — сказала она, и её ушки от грусти опустились. — Правда, с полётами проблема. Летать мне, по сути, можно только в спортивном зале и в своей жилой комнате, но везде мало места.

— Не хочешь поиграть в шахматы? — спросил я пегаску.

— Давай, — радостно сказала Салли.

Я достал из седельной сумки шахматную доску и разложил на ней фигуры. Салли играла белыми фигурами. Я бы сказал, что она просто знает, как ходят фигуры, в остальном не было никакой стратегии.

— Блин, — сказала Салли.

— Что случилось? — спросил я.

— Я походила не той фигурой.

— Значит, сначала делаешь, а потом думаешь? — я немного улыбнулся.

— Ты говоришь прямо как мой отец и мой начальник, — возмущённо сказала она. «Значит, так и есть», — подумал я.

— Можно мне переходить?

— Нет, — коротко ответил я.

— Почему? — Она не унималась.

— Салли, я и так тебе поддаюсь, а ты просишь ещё и переходить, — ответил я.

— Ну пожалуйста, — Салли сделала как можно более жалобное лицо.

— Ладно, — сказал я.

Пегаска обрадовалась, быстро отодвинула пешку назад и походила конём, после чего я сразу же забрал его своим слоном. Глаза Салли широко раскрылись.

— Ты сама просила переходить, — сказал я, сдерживая смех.

— Ты специально это сделал, — она указала на меня копытом.

— Да, — коротко ответил я.

— Ладно, я и так справлюсь, — ответила Салли и продолжила играть.

Мы сыграли три игры, из которых я выиграл две, а в третью специально поддавался, чтобы победила Салли.

Приближался вечер, и пора уже было расходиться по своим жилым комнатам. Салли снова попыталась меня приободрить, после чего мы разошлись. Сначала я двигался в направлении своей жилой комнаты, но резко развернулся и пошёл в противоположную сторону. Я шёл к железной двери стойла, ведущей наружу. «Мне нужно всё обдумать», — подумал я. Мой шаг ускорился. «Если я выйду из неё?» — пролетела мысль, и я стал идти ещё быстрее. «Если я смогу найти свою мать?» — Я уже галопом бежал по коридору. «Если всё получится как надо?».

Передо мной появилась железная дверь, рядом с ней стоял офицер, но он не обращал на меня никакого внимания. Я смотрел на неё не отрываясь. С потолка упала холодная капля мне на шею, я содрогнулся от холода. «Если не получится?» — в голове появлялись иные варианты событий. «Вдруг я её не найду или она мертва?» — мой взгляд опустился в пол. «Если я там умру?».

Мир вокруг меня снова начал сгущаться и погружаться в пустоту. «Что меня здесь держит?» — внутренний диалог продолжался. «Ничего». «Что мне мешает уйти?» — ответ на этот вопрос я пытался найти дольше всего, но он оказался простым и очевидным: «Страх». Я пытался размышлять хладнокровно и рационально, не прибегая к эмоциям. «Если я останусь в стойле, то буду до конца своих дней лечить одних и тех же пони, которые в силу своей должности будут постоянно получать травмы». «Если выйду наружу, то могу просто умереть». Моё дыхание перехватило, когда я представил себе лучший исход: «Я смогу найти свою мать и выживу сам». «Прошло всего два дня с момента её ухода». «Я могу успеть!».

В темноте вокруг меня снова раздался неизвестный мне голос.

— «Сделай свой ход».

Мне стало холодно от новой, упавшей на меня капли, и пелена тьмы вокруг меня развеялась. Я развернулся и побежал в свою жилую комнату. Вера в лучший исход подстёгивала меня. Когда передо мной оказались двери моей жилой комнаты, я резко открыл их с помощью телекинеза и вбежал внутрь. «Я сделаю всё возможное», — я принялся собирать все необходимые вещи, которые могут помочь мне снаружи. «Я успею её найти, вдвоём у нас больше шансов на выживание». В седельную сумку полетели стимуляторы и кухонные ножи. Я открыл шкафчик рядом с холодильником и забрал оттуда две бутылки виски. «Они мне пригодятся, если умирать, то с алкоголем».

Когда я собрал все нужные вещи, то лёг спать. Сна не было ни в одном глазу, поэтому я выпил снотворное. Проснувшись, я выбежал из своей жилой комнаты и побежал к люку, ведущему на второй уровень стойла. Пони, рядом с которыми я пробегал, смотрели мне вслед. Офицеры, увидевшие, что я бегу в сторону люка, начинали бежать за мной следом и кричать. Они думали, что я пытаюсь пробраться на второй уровень. Оказавшись рядом с люком и двумя офицерами, которые охраняли его, я остановился. Офицеры насторожились, после чего за мной прибежало ещё пятеро. Они встали вокруг меня. Все пони, кто был рядом, смотрели на эту картину.

На моём лице появилась небольшая улыбка. Я развернулся вокруг своей оси, посмотрев на каждого офицера.

— Я доброволец.