Из Глубин

Шаг Вперёд, Два Назад

(Действие происходит перед четвёртым сезоном)

–  Клубники! Клубники! Хорошо, теперь немного киви. Я сказал киви, а не брокколи! Ты вообще слушаешь?

Дискорд, хотя, вернее, один из многих Дискордов, носящих жёлтые каски, показал язык истинному повелителю хаоса, который был одет в белую каску. В главном зале замка Кантерлот царила суета, справа и слева появлялись украшения устрашающего вида. Фонари из тыкв с движущимися лицами, паутина размером с простыню и многочисленные мешки с костями были разбросаны тут и там в хаотичном порядке. Это был целый оркестр случайностей и счастливых совпадений, где любая ошибка в конечном итоге помогала комнате принять свой окончательный вид.

Вид, подходящий для проведения ежегодного празднования Ночи Кошмаров в замке.

– Итак, куда же мне поставить эту четырёхмерную лестницу?

– Мне казалось, мы договорились не использовать украшения, нарушающие фундаментальные законы Вселенной.

Дискорд повернулся, чтобы посмотреть на Селестию, когда та вошла в комнату, оставив позади ассистентку и нескольких пони, с которыми она разговаривала. Он сдвинул назад свою белую строительную каску, улыбнулся и протянул планшет, в котором были бумаги, заполненные чем-то чуть большим, чем каракули. – Но разве это нарушение законов, если один из твоих же подданных пони сумел представить столь красивое сооружение на простом рисунке? – Дискорд начал подниматься по невидимым ступенькам в воздух, но в какой-то момент его голова начала материализоваться из пола.

– Лестница, поднимающаяся сквозь вечность, и водопад, текущий вверх только для того, чтобы снова упасть вниз. Честно говоря, жаль, что мне так и не довелось познакомиться с этим пони. Его художественный стиль мне по душе.

Селестия лишь закатила глаза, оглядывая комнату и оценивая убранство. Люстры из чёрной лакрицы свисали с потолка, переливаясь пламенем цвета сахарной кукурузы. Один из клонов Дискорда подготавливал больших чёрных пауков, наряжая их в белые галстуки – они должны были стать официантами. Центральным элементом комнаты была статуя Найтмер Мун, сделанная из катушек шёлка, которая двигалась, поворачивалась и даже иногда принимала кокетливую позу.

– Просто помни, что Ночь Кошмаров – это праздник Луны, Дискорд.

– Sí, sí, sí, – сказал Дискорд, размахивая когтем. Один из рабочих клонов принёс поднос с кубиками льда в форме летучих мышей, некоторые из которых дёргались от желания взлететь. Дискорд одобрительно кивнул, даже пощекотал одну из ледяных летучих мышей, прежде чем оглянуться на Селестию. – Хотя на самом деле это не праздник Луны, будем честны. Эта ночь принадлежит Найтмер Мун.

Дискорд усмехнулся про себя, схватив лист плотной бумаги у проходящего мимо клона. Несколько быстрых сгибов, и получилась фигурка оригами, похожая на Луну. – Мне всегда было интересно, как ей это удалось: превратиться из такой маленькой штучки в ужасную королеву вечной ночи. В этом явно замешаны какие-то демонические силы. – Он снова сложил бумагу, даже изменив её цвета, чтобы она выглядела как неровная монохроматическая радуга.

– Хотя, с той роковой ночи, она не единственная, кто использовал некоторые тёмные силы, не так ли, Селестия?

– Я не хочу обсуждать то, что произошло той ночью, Дискорд. Ты знаешь это, – сказала Селестия, в её голосе слышалось скрытое раздражение от того, что она повторяла эти слова снова и снова.

– Но как же я усну без сказки на ночь? – Дискорд в мгновение ока стал одет в ярко-розовую пижаму и уложен в огромную кровать. Он выпучил глазки, надул губы и поскуливал, как собачка, у которой отняли любимую игрушку.

– Дискорд, разве я не говорил тебе, что твоё желание противостоять Селестии – не больше, чем требование внимания и что для тебя есть гораздо более конструктивные способы выражать себя?

Пара бессмертных обернулась, увидев жеребца, направляющегося к ним от входа в главный зал. От него исходила аура комфорта, единорог с едва заметной улыбкой на лице, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно в своём безкопытном свитере с тыквенной тематикой. Его возраст выдавали несколько морщин, а голос его был ровным и нежным – таким голосом большинство пони говорили бы только с испуганными зверьками.

– Доктор Уэлл Виш, приношу свои извинения. Я и не знала, что уже пришло время для нашей встречи, – сказала Селестия, улыбаясь доброму доктору, в то время как лицо Дискорда нахмурилось.

– Мы с Луной закончили немного раньше. Она хотела навестить несколько пони в Понивилле, прежде чем вернуться в замок на это празднование, – сказал янтарно-оранжевый единорог, глядя на армию клонов Дискорда, расхаживающих по комнате. – Я вижу, с декорированием всё в порядке, хотя тебе бы следовало обратиться за помощью к другим пони, Дискорд. Организовать команду и принять участие в такого рода социальном взаимодействии было бы полезно для тебя.

Дискорд щёлкнул когтем, отчего кровать, пижама и нарисованная им мордочка щенка исчезли, прежде чем сердито уставиться на доктора. – Не давите на мой мозг своим лепетом, док. Вы меня плохо знаете.

– Нет, но я бы хотел. Моё приглашение присоединиться к сеансам терапии принцесс всё ещё в силе. Я думаю, что вы трое, вместе на сеансе групповой терапии, могли бы добиться большого прогресса.

– Извините, не слышу вас из-за всех этих строительных шумов, – крикнул Дискорд, жестом приказывая своим клонам начать создавать какофонию звуков, пока он уходил.

Селестия хихикнула и посмотрела на доктора с зубастой улыбкой. – Доводилось ли мне говорить, как сильно мне нравится эффект, который вы оказываете на Дискорда?

– Да, несколько раз, – сказал доктор, возвращая улыбку, когда они с Селестией оставили позади шум клонов Дискорда. – И всё же, как я уже говорил на наших сеансах, возможно, рассказать Дискорду о событиях той ночи было бы не так уж плохо. Это удовлетворило бы его любопытство и помогло бы вам лучше смириться с тем, что произошло.

– Я не готова разговаривать с ним об этом, доктор.

– Тем не менее, вы готовы праздновать Ночь Кошмаров со своей сестрой?

Селестия кивнула, и пара продолжила путь по коридорам замка. Несмотря на происхождение этого праздника, Луна заново открыла для себя дружбу из-за Ночи Кошмаров. Этот день стал её, день, когда все смеются над тем, чего боятся. День, когда понимаешь, что боятся, в общем-то, и не стоит.

– Судя по всему, вы ждёте его с нетерпением, – заметил Уэлл Виш, когда пара завернула за угол.

– Я не прочь посмеяться над кошмарами ночи.

– Вы снова видите плохие сны? Я думал, мы покончили с этими ночным кошмарами ещё месяц назад.

– С ними покончено. Это был всего лишь маленький дурной сон прошлой ночью. Беспокоиться не о чем.

Селестия и Уэлл Виш добрались до её кабинета, пара заняла свои обычные места. Селестия подошла к дивану, в то время как доктор сел в огромное кресло неподалеку. – Давайте всё же оценим сон, просто чтобы убедиться, что беспокоиться не о чем. С чего он начался?

Селестия устроилась поудобнее, ложась так, как она ложилась на каждом сеансе с доктором со времён путешествия в катакомбы старого замка. – Он начался, как и все предыдущие, с того, что рука потянулась, чтобы коснуться моего лба.

~~~

– Вам не кажется, что у нас уже достаточно конфет?

Пинки Пай крутанулась на своих копытах, длинный хвост её костюма морской пони мягко шлёпал по мордочкам кобылок и жеребят, которые следовали за ней по пятам. – Ты шутишь!? Мы ещё не добрались даже до половины мисок! – Затем Пинки быстро развернулась обратно, жеребята успели пригнуться, прежде чем она бы снова ударила их морским хвостом. – А теперь вперёд марш!

Бросив несколько тревожных взглядов, жеребята последовали за Пинки. Все они были в Уги-Буги кварталах Понивилля. Небольшая часть города была оцеплена и превращена в целый район кошмаров. Миски с конфетами были расставлены в стратегически важных местах. Те, кто был достаточно храбр, чтобы попытаться выкрасть несколько конфеток из любой миски, быстро сталкивались с сопутствующей страшилкой.

И чем больше конфетная награда, тем больше опасность.

– Тогда, может, мы хотя бы сделаем перерыв и вернёмся к миске с яблоками? – спросила кобылка в костюме феи.

Молодой жеребёнок, одетый как королевский стражник, кивнул. – Ага, да единственное, что там было страшным – это несколько простыней в виде призраков.

Пинки Пай решительно покачала головой, ведя свою группу вперёд. – Не-а. Фортуна благоволит смелым, мои маленькие пони, и я хочу побить рекорд по сбору конфет в этом году. Итак, куда мы двинем дальше? Я вижу табличку возле «Перьев и диванов». Можно пойти туда. Или…

Остановившись как вкопанная, Пинки Пай широко раскрыла глаза. Они вышли на перекресток. Прямо перед ними был магазин «Перья и Диваны», но взгляд Пинки был устремлен не на него. Вместо этого она смотрела налево. В полуквартале от них, на площади, прямо на краю фонтана, стояла миска с конфетами, выставленная на всеобщее обозрение.

Миска, наполненная шоколадными батончиками просто-таки королевского размера.

– Отряд! Новая цель на горизонте! Королевский шоколад на девять часов! Нале-во, шагом марш!

– Мы правда туда пойдём, Пинки? – спросила кобылка, одетая феей, пока группа жеребят прижималась друг к другу. На улице было тихо, не было видно никаких признаков опасности. Прохладный ветер дунул им в шею. Звуки их копыт эхом отражались от зданий, создавая впечатление, что кто-то преследует их, скрываясь в тени. – Там может быть что-то действительно страшное.

– Да, возможно, нам просто стоит сходить к «Перьям и диванам», – предложила другая кобылка, одетая цветком.

– Нет! – Пинки Пай указала копытами на миску с конфетами. – Это же шоколадные батончики королевского размера. Таких почти не дают на Ночь Кошмаров. Если мы их добудем, то станем легендами Ночи Кошмаров. Это будет Ночь Кошмаров, которую стоит запомнить. Да одна вон та конфета стоит пяти… нет, шести мисок.

– А теперь идём же! Сегодня! Мы будем есть, как короли!

Настроение жеребят сменилось, вдохновлённое словами Пинки Пай и её необузданной энергией. Они подбадривали друг друга, топали копытцами, а те, у кого оно было, размахивали игрушечным оружием. Затем отряд двинулся, направляясь к неподозрительной миске с конфетами. Но тишина сохранялась, и энергия детей угасала, пока их глаза всматривались в каждую тень. Они должны были что-то увидеть. Должны были услышать стук ржавой подковы или стон какого-нибудь омерзительно разодетого пони. Но… ничего. Ничего, кроме миски с конфетами.

– Почти пришли, – прошептала Пинки Пай, начав подкрадываться к миске с конфетами, как хищник, несмотря на свой костюм морской пони. Сейчас они были всего в нескольких метрах. Ещё пара шагов, и шоколадное лакомство будет в их копытах. И до сих пор на них ничего не выпрыгнуло. Все прошлые разы их пугали до того как они подойдут к миске. Так это работало. Костюмированные пони всех пугали, а потом они же либо давали конфеты с тёплыми улыбками, либо позволяли схватить свою сладкую награду, пока приходилось с криками убегать.

Тем не менее, у этой конкретной миски с самым большим призом, казалось, не было ни охранников, ни гулей, ни призраков.

– Может быть, нам повезло, – сказал жеребчик, одетый как королевский стражник, пытаясь разрядить обстановку. – Может быть, у пони, охраняющих эту миску, перерыв.

Остальные жеребята кивнули, начиная терять бдительность. Они добрались до миски без происшествий, и после того, как Пинки Пай с жадностью схватила для себя королевский батончик, она позволила жеребятам столпиться вокруг. Каждый взял по шоколадному батончику, поражаясь его размеру. Некоторые начали говорить о том, как они будут хвастаться перед всеми своей королевской конфетой. Другие держали огромный прямоугольник шоколадного лакомства, борясь с искушением разорвать обёртку прямо здесь и сейчас.

Но когда последняя кобылка взяла свою конфету, миска перевернулась. Она упала с бортика фонтана, разбившись о землю. Оставшиеся батончики рассыпались, и на мгновение всё затихло. Несколько приглушенных голосов, а затем шёпот распространились среди жеребят.

– Ты разбила её!

– Ничего я не разбила! Это она уронила!

– Я не роняла!

Пока одни жеребята спорили, другие наблюдали, как осколки миски растворяются в земле, превращаясь в чёрные пятна. Затем эти пятна зажили своей собственной жизнью, мечась повсюду. Движения, похожие на насекомого, заставили некоторых кобылок закричать и трястись.

Пятна разлетелись по улице, отвлекая внимание жеребят от фонтана. Ветер принёс чьё-то ржание, за которым последовало ужасное рычание. Ветер стал сильнее, трепля их костюмы, в то время как густые клубы пара поднимались из каждого укромного уголка и трещины в земле. Вскоре жеребят окружил густой туман. Окружающие здания исчезли в белом тумане, и несколько зажжённых уличных фонарей превратились в не более чем янтарное свечение где-то вдалеке.

Затем послышался топот. Что-то пробежалось мимо них за пределами видимости.

– Что это было!? – Закричала фея-кобылка, натыкаясь на других кобылок и жеребчиков. Они прижались спинами к фонтану.

Очередное ужасающее ржание прорезало воздух и принесло с собой ещё один порыв ветра. Туман, окружавший их, рассеялся в считанные секунды. Жеребята на мгновение поверили, что они в безопасности. На улицах не было ничего и никого, кто мог бы появиться в уходящем тумане. Но был звук: медленное капание воды. Он доносился из-за их спин – плеск воды становился громче, пока над ними нависала тёмная массивная тень.

Несколько секунд ни у кого из жеребят не хватало смелости оглянуться. Они просто стояли совершенно неподвижно, прислушиваясь к звукам капания воды и тяжёлому, прерывистому дыханию. Затем, медленно, несколько обернулись и увидели, что же отбрасывало на них зловещую тень. Массивное, покрытое болезненно-зелёной рыбьей чешуей, тело с мокрой, долговязой, чёрной гривой, которая свисала на морду зверя. Зазубренные, острые клыки торчали изо рта, как хребты гор. Запах гниющей рыбы обдал жеребят, когда хвост с плавниками плеснул в мелководье фонтана.

Существо смотрело на них несколько коротких мгновений, затем запрокинуло голову вперёд и издало ужасное ржание, в котором слышались нотки рёва. Существо словно издало клич начала своей охоты. Жеребята взвизгнули и помчались по улице так быстро, как только позволяли их копыта. Только одна кобылка осталась позади, настолько очарованная своим королевски-огромным шоколадным батончиком, что даже не замечала театра ужаса, который происходил возле неё.

Чудище приблизилось к Пинки Пай, вытянуло копыто и один раз ткнуло её в плечо. Это, наконец, вернуло пони-вечеринку в реальность, и она оглянулась через плечо. Затем её глаза сузились до точек, и мгновение она смотрела на покрытое шерстью лицо всего в нескольких сантиметрах от своего собственного.

Затем зверь коротко и пронзительно фыркнул, оскалив зубы.

– ААА! КЕЛПИ! БЕЖИМ!

Пинки Пай исчезла мгновение спустя, хвост её костюма развевался за ней, а келпи завыла в ночи. Однако, как только Пинки исчезла, губы рыбообразной фигуры изогнулись в улыбке, и с них сорвался женский смешок. Магическое сияние окутало зверя, его очертания менялись, становясь более знакомыми. В то же время чёрные пятна, которые скрывались вокруг площади, устремились обратно. Они собрались обратно в миску, в то время как коробка конфет левитировала вниз из безопасности крыши неподалеку, чтобы пополнить запас конфет в миске.

– Неплохо вышло, принцесса Луна

Келпи – хотя, вернее, принцесса Луна – закончила рассеивать свои чары иллюзии и вышла из фонтана, когда Твайлайт подошла к ней. – Спасибо, Твайлайт, твой костюм тоже выглядит чудесно.

Недавно коронованная Твайлайт улыбнулась, крутанувшись на копытах, демонстрируя свой костюм. Четыре принцессы Эквестрии, вдохновленные идеей Твайлайт, решили нарядиться друг в друга для вечеринки в Кантерлоте, запланированной в честь Ночи Кошмаров. Твайлайт выглядела как Селестия, сумев очень точно имитировать её естественные магические хвост и гриву. Правда, не хватало лишь того, чтобы волосы постоянно развевались на несуществующем ветру.

Последними штрихами костюма стали несколько поддельных королевских регалий, хотя Твайлайт использовала свою настоящую корону. Кроме того, Твайлайт, как и все принцессы, сохранила свою кьютимарку и цвет шерсти прежними. И всё же, несмотря на визуальную простоту костюма, Твайлайт не смогла удержаться от улыбки в ответ на комплимент Луны.

– Спасибо, – сказала Твайлайт – И всё же, если мы хотим успеть в Кантерлот, то нам уже стоит идти. Даже с телепортацией, нам нужно выдвинуться на пару минут раньше.

– Да, конечно, – сказала Луна, снова призывая свою магию. В небольшой вспышке света она приняла цвета Каденс. Оттенки розового, фиолетового и жёлтого наполнили её гриву, а королевские регалии преобразились, чтобы более точно соответствовать тем, которые обычно носила Каденс. – Есть ли у тебя замена на моё место? Мне бы не хотелось, чтобы жеребята получали столь великое конфетное сокровище без должной дозы страха.

Твайлайт ободряюще махнула копытом, прежде чем пара начала уходить. – Не волнуйтесь, Зекора заменит вас. Её волшебный порошок может испугать до жути. Хотя с вашим кельпи ей тягаться будет сложно.

– Ты мне льстишь, Твайлайт. – Луна повернулась, чтобы направиться в переулок, один из многих, которые соединяли кварталы Уги-Буги с более традиционными празднествами Понивилля. Но, когда она начала идти по переулку, то почувствовала, что идёт совсем одна – Твайлайт остановилась на краю узкого прохода. – Что-то не так?

Выдавив улыбку, Твайлайт покачала головой. – Ох, нет-нет… Всё в порядке. Просто показалось, что я кое-что забыла. – Твайлайт подняла копыто, пытаясь сделать первый шаг в переулок. И всё же она колебалась, будто пытаясь убедить себя окунуть копыто в горячую лаву.

Луна поняла этот взгляд и вернулась к Твайлайт, прежде чем ободряюще улыбнуться. – Мы можем пойти длинным путём, если хочешь.

– О… да. Мы не так уж и опаздываем. Давайте насладимся прогулкой. Да, приятной прогулкой… длинным путём, – сказала Твайлайт, нервно смеясь.

– Тебе не нужно скрывать свои чувства, Твайлайт, – успокоила её Луна. – Ты всё ещё боишься маленьких пространств, не так ли?

Твайлайт вздохнула, кивая, когда пара вышла на широкую улицу, покинув кварталы Уги-Буги. – Я не в обиде, за то, что вы засунули меня в гроб. Возможно, это спасло мою жизнь. Просто… я до сих пор не могу забыть это. – Она повернулась и посмотрела на Луну, пока они продолжали идти. – А что насчёт вас? Вы всё ещё посещаете психолога?

– Да, – сказала Луна с уверенной улыбкой. – Пару недель назад у меня был прорыв с доктором Уэлл Вишем. Отчасти поэтому я чувствовала, что смогу насладится Ночью Кошмаров в этом году. – Её улыбка стала довольной, пока глаза блуждали по жутким декорациям, мимо которых они с Твайлайт проходили. – Интересная это штука – психология. Я задаюсь вопросом: могло ли всё пойти иначе, если бы тысячу лет назад мне довелось поговорить с пони, сведущим в таких вопросах разума.

Пара вышла из кварталов Уги-Буги и направилась в ту часть Понивилля, которая праздновала Ночь Кошмаров в более традиционном ключе – с танцами, фестивальными играми и перебрасыванием тыкв. Несколько пони улыбнулись и помахали двум принцессам, а те с радостью помахали в ответ, продолжая разговор. – Трудно сказать, – прокомментировала Твайлайт.

– Да, действительно, но мы не можем позволять подобным вещам тяготить нас, как выразился бы доктор Уэлл Виш. В конце концов, о чём нам беспокоиться этим вечером? – спросила Луна.

– Ох, я могла бы предложить пару вещей, – ответила Твайлайт. – Это первый раз, когда я буду присутствовать на вечеринке Ночи Кошмаров в Кантерлоте в качестве принцессы. Уже есть о чём беспокоиться. Но мы также не должны забывать, что в этом году декорациями занимался Дискорд. Он может устроить какой-нибудь изощрённый розыгрыш, который испортит вашу репутацию и репутацию принцессы Селестии в высшем обществе Кантерлота. И давайте не будем забывать, что принцессе Селестии предстоит увидеть мой костюм и что я, возможно, сделала копию её гривы слишком пышной.

– Она ведь не слишком пышная, так ведь?

Принцесса Луна рассмеялась, успокаивающе положив крыло на спину Твайлайт, когда они прибыли к библиотеке Понивилля. – Грива получилась просто безупречно, Твайлайт. И сама подумай, если больше всего нас беспокоит возможный розыгрыш Дискорда, то, думается мне, мы можем сказать, что сегодняшний вечер проходит очень хорошо.

Твайлайт рассмеялась, кивая головой, и направилась к двери библиотеки. – Да, думаю, всё действительно вернулось на круги своя, если больше всего я беспокоюсь о том, как выглядит моя грива. А сейчас, дайте мне прихватить кое-что, и после можем телепортироваться в Кантерлот.

~~~

Телепортация прошла, как и многие другие до этого. Твайлайт почувствовала, как её уносит прочь, словно она была пёрышком в торнадо. Ощущение краткое, и закончилось оно так же быстро, как и началось. Она снова чувствовала твёрдую почву под копытами и, открыв глаза, посмотрела на тёплые огни замка Кантерлот.

Дискорд действительно превзошёл самого себя. Большой бальный зал был похож на страну чудес Ночи Кошмаров, где страшные вещи превратились в абсолютно нелепые – всё для развлечения гостей. По потолку ползали грозные пауки размером с баскетбольные мячи. Но они не представляли угрозы, а были лишь официантами, обслуживающими толпу. Одетые в миниатюрные смокинги они спускались по своим шёлковым ниткам, предлагая гостям еду и прохладительные напитки.

Хотя их вежливое поведение не спасло вечеринку от нескольких сбежавших гостей с арахнофобией.

Музыкальная группа скелетов играла, используя собственные кости в качестве инструментов. Были также каменные бюсты, которые в некоторых песнях гармонично пели, создавая прекрасный аккомпанемент. Вокруг летали призраки, сделанные из серпантина. Лакричные летучие мыши распространяли вокруг аромат конфет. Пожалуй, единственной нормальной вещью была еда, которую готовили на замковых кухнях как единственную частичку нормальности среди праздничного хаоса Дискорда.

– А вот и вы! – Сказала Селестия, подходя к Твайлайт и Луне. Её грива и хвост были покрашены так, как обычно у Твайлайт, и Селестия даже убрала магию из гривы, чтобы волосы свисали чуть естественнее. Хотя, для удобства, ей пришлось собрать немного в пучок. – Я уже забеспокоилась, что вы проведёте всю ночь в Понивилле.

– Честно, очень хотелось, сестра, – призналась Луна. – Но я рада, что мы с Твайлайт прибыли сюда, как и обещали. Декорации великолепны.

– Ох, спасибо тебе, Луна. Так приятно, что мою работу ценят.

Три кобылы повернулись, чтобы посмотреть на Дискорда. Он спускался по паутине с потолка, шёлковый след струился от его носа до тех пор, пока когти и копыта не коснулись пола. Затем он дернул за нитку, заставив ту открепится от потолка, и втянул её носом, с крайне неприятным звуком.

Зрелище заставило всех трёх принцесс поморщиться.

– Хотелось бы мне сказать то же самое и о ваших костюмах. Если уж хотели поменяться – могли бы и шерсть покрасить. – Дискорд хихикнул. – Я бы бросил хаос на день, только чтобы поглядеть, как Селестия и Луна разгуливали бы фиолетовой и розовой, ожидая пока шерсть отрастёт. О, вы можете представить себе лица дипломатов? Такое зрелище стоит того, чтобы купить себе билет с попкорном, хотя и без колы.

– Трудно воспринимать критику, когда у самого нет костюма, – отметила Луна.

– В чём смысл наряжаться, если можно стать кем угодно одним щелчком лапы, или когтя, или даже хвоста. – Чтобы это доказать, Дискорд щёлкнул лапой и в мгновение ока стал почти точным двойником Селестии, за исключением глаз, которые остались маниакального красно-жёлтого цвета. – Да ведь даже у королевы чейнджлингов ничего нет против меня.

На этот раз он щёлкнул когтем, превратившись в королеву жуков и заговорив странным, насекомоподобным голосом королевы. – Хотя, возможно, это был бы самый великолепный из костюмов. Королева чейнджлингов, замаскированная под кого-то другого. Или, возможно, Луна в образе Найтмер Мун ставшая короной королевы чейнджлингов, пока та замаскирована под Каденс. Или, может…

– Мы поняли, Дискорд, – сказала Селестия, прерывая его, хотя улыбка задержалась на её губах. – Приятно знать, что тебе нравится праздник.

– Он нравился бы мне больше, если бы мы использовали мой изначальный дизайн. Что-нибудь пятимерное точно бы вскружило кому-нибудь голову. Ну ладно, было бы приятно и дальше общаться, но мне нужно позаботиться о гостях, а вам троим следует поискать четвёртую из вашего маскарадного квартета. Я думаю, она во внешнем холле, бормочет что-то о… пауках.

~~~

– Но они ведь просто созданы Дискордом.

– Ты вообще их видела, Твайлайт? Они огромные, и весь потолок – паутина.

– Мне они кажутся довольно милыми.

– Ты бы так не сказала, если бы они были змеями.

Селестия тихо хихикнула про себя, отходя с Луной в сторону. Твайлайт и Каденс ходили кругами последние несколько минут. По правде сказать, Селестия не могла предвидеть, что арахнофобия Каденс станет проблемой, когда она увидела украшения Дискорда.

Доверить Духу Хаоса ровно столько ответственности, чтобы, когда будут проблемы, он мог всё отрицать.

– Ваше высочество, настало время для вашей речи.

Селестия кивнула стражнику, который высунул голову из бального зала. – Спасибо, мы подойдём через пару минут.

– Конечно, Ваше высочество. И ещё, посыльный только что принёс вот это. К ней был приложен приказ доставить строго вам.

Селестия выгнула бровь и повернулась лицом к стражнику. Тот протягивал маленькую деревянную коробочку. Она была прекрасно отполирована и выглядела почти как шкатулка для драгоценностей или что-то, во что можно положить очень дорогое перо. – По чьему приказу она должна быть доставлена непосредственно мне?

– Если верить словам посыльного, это был ваш приказ, Ваше высочество.

Селестия тихонько хмыкнула, переворачивая коробку и пытаясь вспомнить, что бы в ней могло быть. Возможно… была ли это новая палочка для насеста Феломины? Нет, она должна прибыть обычной почтой через несколько дней. А может…

– Сестра?

Селестия быстро повернула голову, чтобы посмотреть на Луну. – Прости, что ты сказала?

– Похоже, Твайлайт успокоила Каденс, по крайней мере, настолько, чтобы та постояла с нами на сцене во время нашего выступления. Может, мы уже пойдём, пока она не передумала?

– Да, конечно, – сказала Селестия, всё ещё левитируя шкатулку с помощью магии, когда повернулась к дверям бального зала. – Давай закончим с этой скучной маленькой речью поскорее, чтобы как следует насладиться ночью, а вы с Твайлайт могли вернуться в Понивилль, если ты того пожелаешь.

Луна кивнула, и ещё через несколько мгновений четыре принцессы вышли в бальный зал. Скелеты отступили назад, уступая маленькую сцену четырём кобылам, пока все гости обратили своё внимание на принцесс. Возможно, это было немного старомодно, но представители высшего класса Кантерлота привыкли, что любая вечеринка с принцессой должна сопровождаться хотя бы небольшой речью.

На сцене Твайлайт стояла рядом с Каденс, несколько шагов позади Селестии и Луны, поскольку от них речь не ожидалась. Твайлайт держала Каденс за копыто, не давая принцессе Кристальной Империи поднять глаза на многочисленных пауков-официантов, наблюдающих за вечеринкой со своей паутины.

Луна стояла спереди, так как Ночь Кошмаров была её ночью. Она предпочла счесть праздник своим, нежели отменять его, и поэтому правильнее был бы, чтобы именно она произнесла речь на этом празднике. Селестия стояла чуть в стороне, всё еще удерживая коробочку своей магией.

– Прежде всего, я хотел бы выразить свою искреннюю благодарность Дискорду за любезно сделанные декорации для вечеринки в этом году. Я думаю, мы все можем с уверенностью согласиться, что нам никогда не приходилось видеть столь замечательные, креативные и живые декорации.

Толпа немного посмеялась и поаплодировала. Дискорд позволил себе немного приподняться над остальными пони, отвесив несколько поклонов. Самые громкие аплодисменты раздались от пауков, хотя можно было усомниться в их непредвзятости. Селестия тоже вежливо поаплодировала, хотя не смогла удержаться и бросила взгляд на коробочку в своей магии. На мгновение ей показалось, что она вот-вот выскользнет из-под её магии, но, взглянув, она убедилась, что ту крепко держит её заклинание левитации.

– А также я хотела бы поблагодарить тех, кто был достаточно любезен, чтобы провести с нами вечер. Ночь Кошмаров – это праздник страха, но я чувствую, что это также праздник, на котором учишься смотреть своим страхам в лицо. Ночь, когда то, что нас пугает, не так опасно. Ночь, когда паук, змея или призрак перед тобой на самом деле просто друг в костюме. Ночь, когда ты можешь смеяться и смотреть на вещи, которые тебя пугают, в новом свете.

Толпа снова зааплодировала, Селестия тоже присоединилась. Но… она не могла отвести глаз от таинственной деревянной коробочки. Что-то просто… заставляло смотреть на неё, поднести к груди… даже открыть. Всё, что потребовалось – небольшое усилие, и коробочка со щелчком открылась, обнажив богатое красное бархатное нутро, в котором с большой осторожностью хранилось содержимое коробочки.

– Однажды, – продолжила Луна, – я была той, кого стоило бояться. Ведь этот праздник был придуман пони, которые боялись моего возвращения и той ужасной катастрофы, что оно принесет. Правда, легенды со временем менялись. Лично я не припоминаю времени, когда ела жеребят, да и я была бы сейчас несколько тяжелее, если бы приходилось есть таких набитых сахаром жеребчиков и кобылок.

Зрители засмеялись, но Селестия уже почти не слышала этого. Её глаза были прикованы к содержимому коробочки. Это была корона для рога – разновидность украшений, надеваемого прямо на рог единорога. Корона была из полированного серебра, которое вилось спиралью, как цепляющиеся виноградные лозы. Выглядело почти как какое-то произведение абстрактного искусства, а на серебре были выгравированы маленькие слова.

– Но теперь же я хочу, чтобы дети смеялись над Найтмер Мун. Я хочу, чтобы они смеялись над мыслью о том, что я, их Принцесса Ночи, когда-либо хотела причинить им боль. Я хочу, чтобы они смеялись, чтобы те мрачные годы могли медленно уйти в историю. Я хочу, чтобы они смеялись, чтобы со временем смех простил ошибки, которые я когда-то совершила. Итак, ещё раз спасибо вам всем за внимание, а теперь несколько заключительных слов от моей сестры.

Все пони посмотрели на Селестию, ожидая, что она сделает шаг вперёд, но та оставалась совершенно неподвижной. Она даже не заметила, что все глаза в комнате направлены на неё. Она просто сосредоточилась на короне. Та была такой… красивой. Возможно, она видела её на витрине магазина. Да… да, или, может быть… она её сделала? Она не могла припомнить, её мысли были подобны уходящим снам, которые растворялись в лучах утреннего солнца.

– Сестра?

Произнесённое с нажимом слово Луны заставило Селестию поднять глаза, и она быстро улыбнулась, прежде чем шагнуть вперёд. Она всё ещё держала коробочку в своей магии, но на мгновение полностью отвела взгляд от неё, заняв место Луны в центре сцены. Она посмотрела на пони и начала говорить, в то время как магия левитировала корону из коробочки. Точно… теперь она вспомнила. Она была для сегодняшнего вечера. Для чего-то особенного, только сегодняшним вечером. Может, подарок для её сестры?

– Я хотела бы присоединиться к словам моей сестры. Сегодняшний вечер не о том, чтобы бояться Найтмер Мун, призраков, оборотней, зомби или чего-то столь глупого. Нет, сегодня вечером… – Голос Селестии затих, когда она посмотрела на корону. Она начала поднимать её выше, поднося открытое, окольцованное дно к кончику своего рога. Нет… она была не для Луны. Она была для неё самой. Она была только для неё. Она сделала её для себя, потому что он сказал ей так сделать. Это то, чего он хотел.

– Сегодня вечером вы все познаете истинный страх.

По толпе пронеслось пара смешков – странное поведение Селестии было принято за своего рода шутку. Среди тех, кто не смеялся, был Дискорд, который уставился на Селестию так, словно она только что наставила на него меч. Луна была обеспокоена, подходя к Селестии, её взгляд метался между сестрой и короной в магии Селестии. – Что ты делаешь?

– Я просто делаю… то, что он хочет, – ответила Селестия, её лицо растянулось в улыбке, слишком широкой для мрачного тона её слов. Она начала опускать кусочек серебра на свой рог, при этом воздух наполнился холодом.

– Сестра, что ты имеешь в виду? Кто…

– Луна! Останови её! – Крикнул Дискорд. Дух Хаоса на мгновение исчез только для того, чтобы снова появиться рядом с Селестией. Он потянулся лапой к серебру, но, коснувшись его, взвыл от боли и быстро отшатнулся. Его лапа дымилась, словно обожжённая, а на серебре сияли красные руны.

Прежде чем мысль успела прийти кому-либо в голову, прежде чем Луна смогла попытаться остановить Селестию, и даже прежде чем в комнате успело стукнуть чьё-либо сердце, Селестия выпустила серебряную корону. Та упала на её рог, встав на место, и Селестия закричала. Она кричала громко и протяжно, заставляя каждое существо в комнате закрыть глаза только лишь от болезненной громкости крика. Это был крик боли и чистого, необузданного ужаса. Крик, который пробирал до костей всех, кто его слышал.

Только когда крик начал затихать, присутствующие на вечеринке открыли глаза.

Только тогда они осознали, в какую чистую, бесконечную тьму они все погрузились.