Из Глубин

Феломина

– Отряд три, докладываю. По-прежнему ничего. Переходим к следующей области.

– Отряд четыре, западные гостевые покои пусты. Никаких признаков присутствия кого-либо.

Шайнинг Армор стоял на сцене бального зала, управляя командным центром, который был собран посреди декораций вечеринки. Заклинания сообщений влетали в комнату и вылетали из неё, направляясь к поисковым отрядам, прочёсывающим замок. Перед ним некоторые единороги из Стражи исполняли роль диспетчеров.

Другие же использовали магию, чтобы создать трёхмерную проекцию зáмка, позволяющую им отслеживать местоположение всех поисково-спасательных отрядов. Через окна можно было видеть пегасов, патрулирующих периметр и пролетающих через равные промежутки времени. Весь замок был отцеплен, и так оно и будет до тех пор, пока они не найдут хотя бы одного пони или хоть какую-нибудь подсказку о том, что произошло.

А прямо сейчас стражники снова смотрели на Шайнинг Армора как на лидера. Ведь тот, кто заменил его в качестве Капитана Стражи, тоже пропал без вести.

Шайнинг сбросил свой ковпоньский костюм, оставив тот валяться кучей на полу рядом с ним. Большинство стражников сделали то же самое, хотя некоторые части костюмов остались. Не было времени смывать грим или снимать сложные костюмы – поиски были важнее. Поиски гостей, их принцесс, сестры Шайнинга и его жены.

Он просматривал краткие отчёты от диспетчеров, написанные на чистых карточках для рецептов, взятых на кухне. Пока что в замке никого не нашли. Ни задержавшихся на своих постах стражников из предыдущей смены. Никого из персонала или прислуги. И что ещё хуже, они не обнаружили никаких следов сопротивления. Так, будто бы все просто взяли и исчезли.

Вероятность такого ужасала, но в мире полном магии, где существует Дискорд, её отбрасывать нельзя

– Принц Армор.

Оторвавшись от стопки заметок и отчётов, Шайнинг смотрел, как знакомый единорог из Солнечной Стражи поднимался на сцену. – Пас Файндер, у тебя есть что-то?

– Да, сэр, я дважды перепроверил то, о чём вы хотели знать – сказал Пас Файндер ровным и серьёзным тоном. Отчасти, это было не то, что надеялся услышать Шайнинг Армор. Он надеялся на, возможно, неуместную, но поднимающую настроение шутку. Но Пас Файндер поскупился на юмор, оставаясь стоиком, когда закончил предложение.

– И? – Спросил Шайнинг, почти умоляя о хоть каких-то хороших новостях.

Пас Файндер вздохнул, снимая шлем и обнажая часть своего грима, который он так и не убрал. В этом году он оделся как монстр Франкенпони, дополняя свой костюм поддельными хирургическими шрамами и несколькими торчащими поддельными органами. На вечеринке он улыбался. Для Шайнинга это было приятно, словно тёплое солнце, пробивающееся сквозь облака в прохладный день – видеть, как Пас Файндер снова становится самим собой, снова улыбается.

Улыбок больше не было – только пронизывающий холод неопределенного будущего, если они не смогут найти принцесс.

– Мне жаль, сэр, но на этой вечеринке было большинство наследников. Из первой двадцатки списка наследников остался только один пони. Он бойкотировал вечеринку из-за розыгрыша Дискорда в начале осени.

Шайнинг застонал, потирая лицо. – Сколько у нас времени до того, как нам придется сказать принцу Блюбладу, что он правитель Эквестрии?

– У принцессы Луны было назначено несколько встреч этим вечером, которые мы смогли отложить под предлогом срочных ночных дел у принцессы. Но как только наступит утро, и зáмок откроется для посетителей, боюсь, мы больше не сможем держать это в секрете, сэр. И…

– И пони Эквестрии нужно будет знать, что кто-то правит, – перебил Шайнинг, его лицо скривилось, как будто слова оставили неприятный привкус у него во рту. – Давай не будем думать об этом прямо сейчас. Спасибо тебе, Пас Файндер, за то, что изучил вопрос. Можешь присоединиться к диспетчерам, если хочешь.

– Конечно, но… сэр? – Пас Файндер на мгновение заколебался. – Есть ли информация по Твин Блейдс?

Шайнинг покачал головой. – Мы не нашли никого из пропавшей смены, но не волнуйся, Пас Файндер. Мы найдём её. И ты, и она выбрались из тех катакомб живыми. Я уверен, что с ней всё в порядке.

– Мы выбрались из тех катакомб, потому что другие пони отдали свои жизни, а не потому, что мы знали, что делаем, – мрачно сказал Пас Файндер, прежде чем развернутся и спуститься со сцены. Шайнинг наблюдал, как Пас Файндер присоединился к диспетчерам, облегчив тем работу по организации поисков. Шайнинг поднял копыто и открыл рот, как будто хотел сказать что-то утешительное, но его намерения были прерваны очередным криком.

Из входа в бальный зал вернулся один из поисковых отрядов. – Принц Армор, мы кое-что нашли.

Шайнинг спустился со сцены и бросился к вернувшимся пони. Диспетчеры тоже оторвались от своей работы, оглядываясь, чтобы увидеть и услышать то, что может быть хорошими новостями. – Что вы нашли?

Командир отряда поставил предмет со своей спины на пол перед Шайнинг Армором. – Это птичья клетка Феломины, сэр. Она была перевернута в спальне Её Королевского Высочества, и на полу вокруг неё было несколько перьев.

– Но… Принцесса Селестия никогда не держит Феломину в клетке, пока сама в зáмке. – Шайнинг поднял клетку с помощью своей магии, медленно вращая её. – Честно говоря, я не могу вспомнить последний раз, когда принцесса сажала Феломину в клетку. По идее, клетка нужна для путешествий, но даже тогда Феломина обычно просто сидит на спине принцессы Селестии.

– Мы вспомнили ещё кое-что, когда увидели клетку, принц Шайнинг, – сказал один из стражников. – Когда мы шли в казармы, мы проходили мимо вечеринки. Мы тогда остановились, чтобы поглядеть на украшения, но, сейчас не можем припомнить, чтобы где-нибудь видели Феломину.

– Её не было на вечеринке? Но принцесса Селестия всегда разрешает Феломине присутствовать на Ночи Кошмаров, – сказал Шайнинг, почёсывая подбородок. – Это единственная большая вечеринка в году, на которой гости обычно не жалуются на мелкие проказы Феломины.

Шайнинг Армор продолжал пристально осматривать клетку, вертя ей, пока шестерёнки в его голове начали вращаться. С клеткой, казалось, всё было в порядке. Дверь цела, но замóк открыт. Если Феломина была внутри, то почему она не смогла открыть дверцу сама? Шайнинг знал, что феникс достаточно умна для этого. И зачем принцессе Селестии вообще сажать Феломину в клетку, особенно в Ночь Кошмаров?

Наклонив клетку вперёд, Шайнинг попыталась поближе рассмотреть сам замóк. Несколько газет на дне клетки соскользнули. Именно тогда Шайнинг заметил что-то – край чего-то – что было спрятано под газетой.

В мгновение ока он поставил клетку на стол, потянулся магией внутрь и тут же сдёрнул газету. Затем он посмотрел на основание клетки, прищурившись на то, что было выгравировано на металле.

~~~

Когда Твайлайт, оставляя за собой облако пара, вышла в коридор, который вёл в королевские ванны, она заметила, что тот стал намного короче, чем был до этого. Тёплый воздух успокоил её после стычки с Каденс. Хотя, как только облегчение от того, что она выжила, прошло, Твайлайт обыскала комнату. Она заглянула в маленький шкафчик для полотенец и в ещё пару мест, о которых смогла подумать, но так и не нашла Каденс.

Куда делась её невестка? С ней всё в порядке? Эти и многие другие вопросы гудели в голове Твайлайт, пока она возвращалась в тёмные коридоры замка. И снова, несмотря на то, что она зажигала свечи и фонари на своём пути сюда, уже возвращаясь назад, в коридоре было темно. Как будто что-то шло за ней по пятам и, по какой-то причине, заметало следы её присутствия.

Мысль о том, что в темноте кто-то скрывается, оставаясь вне поля её зрения, вернула Твайлайт чувство беспокойства, от которого она только что смогла избавиться.

– Просто не останавливайся, Твайлайт, – успокаивала она себя. – Просто найди следующий огонёк. Осталось всего два. Всего два.

Она повернулась, используя свой рог, чтобы снова зажечь свет в коридоре, возобновляя поиски. Эти старания позже окажутся бесполезными – она знала это – но это отвлекало её разум. Было о чём подумать, попутно забывая серьёзность всего, что происходило вокруг.

Это была, без сомнения, самая мрачная игра Дискорда, с такой же нервирующей загадкой.

Хаоса ночь, ужас какой, скоро страхи придут за тобой.
Перемены грядут, не убежишь, облик ты свой вот-вот обновишь.
Страх овладеет, холод придёт, ужасу будет предан народ.
Погаси три звезды, оковы сломай или в ночи причудливой вечно страдай.

Читая эти строки из записки Луны, Твайлайт не могла не вспомнить жеребячью поговорку на Ночь Кошмаров. Но если та была придумана лишь для выпрашивания конфет, то в игре Дискорда она рассказывала об ужасах, происходящих в замке. Пони, превращающиеся в нечто ужасное… в то, чего они боятся. Чего ещё Каденс боялась в этом мире больше, чем пауков? Твайлайт не могла ничего вспомнить, но, подумав о произошедшем, она осознала.

Ванны, покрытые льдом, напоминали кристальные пещеры под Кантерлотом.

– Нельзя сейчас об этом думать, – сказала Твайлайт, копаясь в своих блуждающих мыслях. – Я должна сделать то, что написала Луна. Я должна найти огоньки и погасить их. Тогда игра Дискорда закончится. Дискорд может сделать игру сложной, но в его игре всегда можно выиграть. В игре Дискорда всегда можно выиграть.

Дойдя до конца коридора, Твайлайт оказалась в боковой части замка. Большие, хотя и грязные, окна выходили на территорию поместья. Твайлайт увидела передний двор, где статуя гарцующей пони всё ещё держала погнутую и сломанную клетку для летучей мыши. Она некоторое время наблюдала за статуей, просто чтобы проверить, двинется ли та снова.

К большому облегчению Твайлайт, статуя осталась неподвижна. Но, оглядев окружающий пейзаж, она заметила вдалеке что-то мерцающее.

В тёмном углу поместья она увидела проблеск розового света. Следующий огонёк, который нужно погасить – Твайлайт могла только догадываться – и тот был спрятан глубоко в коридорах длинного лабиринта из мёртвых и засохших кустарников.

– Вечно эти лабиринты.

~~~

Твайлайт подняла фонарь, который принесла из замка, и использовала его вкупе с заклинанием света, освещая округу. Лабиринт был мертв – только так можно было описать то, что видела Твайлайт. Живые изгороди, которые должны были быть зелёными и лиственными, представляли собой лишь сухие, голые и колючие ветки. Но даже так они были настолько густы и сплетены, что сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Совершенно мёртвые, они казались такими же неприступными, какими были при жизни.

Сухие листья на земле зашуршали, когда Твайлайт шагнула вперёд, входя в лабиринт. Здесь наихудшим образом пахло осенью. Запах опавших листьев был, словно дым. А холодок, который должен был предвещать счастливую зиму, ощущался лишь как хватка смерти, сжимающая лёгкие.

Твайлайт испытывала искушение просто пролететь над лабиринтом, чтобы добраться до огонька в центре, но это… казалось опасным. Даже сейчас, пока она шла и пыталась сориентироваться в изгибах и поворотах, её крылья оставались плотно прижатыми к бокам.

Всё потому, что расправить их сейчас казалось ей равносильным предложению отрезать их.

Она продвигалась всё глубже, мысленно составляя карту лабиринта, хотя и знала, что Дискорд может легко его изменить. Но здесь были ориентиры – она видела их с холма – по всему лабиринту были расставлены статуи. Каждая из них обозначала перекрёсток и, для Твайлайт, должна была стать отметкой продвижения по лабиринту.

Она даже нашла первую.

Пройдя несколько поворотов по ветвящимся коридорам, Твайлайт вышла на перекресток. Стены расступились, образовав круглое пространство, где пересекались четыре пути. В центре, на небольшом квадратном постаменте, стояла статуя ухмыляющегося зверя. Твайлайт не узнала это существо. Оно было похоже на грифона: с головой, передними лапами, грудью и крыльями, походящими на орлиные. Но задняя половина была лошадиной, а не львиной, и оно был выше большинства грифонов, которых ей доводилось видеть.

Загадочность существа, однако, сохранилась лишь до момента, пока Твайлайт не приблизились к пьедесталу. Буквы были выгравированы на гладкой поверхности камня, почти как на могиле.

– «Гиппогриф», – прочитала Твайлайт вслух, снова пробежав глазами по буквам, прежде чем взглянуть на статую. Была ли это давно забытая раса существ? Были ли они разумными, как пони и грифоны, или это скорее дикие лесные создания, как мантикоры?

И… эта статуя только что двинулась?

Твайлайт нервно шагнула назад: воспоминания о гарцующей пони нахлынули на неё. Она смотрела на статую, напрягая зрение и пытаясь подавить желание моргнуть. Статуя двинулась? Она что-то такое заметила, но всё, что видела сейчас – это несколько теней. Тени, которые можно было объяснить. Некоторые из них появились из-за фонаря. Другие – движениями её собственного рога.

Секунды складывались в минуты, а статуя так и оставалась неподвижным камнем. Паника Твайлайт начала утихать, но беспокойство осталось. Она не повернулась к статуе спиной, вместо этого решив пройти боком и задом к одному из путей перекрёстка. Её взгляды поменялись. Теперь ей хотелось, чтобы в лабиринте не было никаких ориентиров. Чтобы она могла просто бродить по тёмным, ветвящимся и извилистым коридорам.

Даже это казалось предпочтительнее, чем иметь дело со статуями и возможной угрозой, которую они представляли.

Углубляясь в лабиринт, Твайлайт размышляла о том, что сделать со статуями. Она подумала о том, чтобы выбросить их из лабиринта с помощью своей магии. Может, разбить или, по крайней мере, столкнуть с пьедесталов. Но каждая идея казалась ей проступком, за который лабиринт или что-то ещё будет мстить. Она освободила летучую мышь, и это заставило статую гарцующей пони начать двигаться.

Возможно, самое безопасное, что можно было сделать – это просто оставить статуи в покое.

Пока углублялась в лабиринт, подбираясь всё ближе и ближе к его концу и огоньку, который искала, Твайлайт натыкалась и на другие статуи. Одна из них изображала рычащую химеру с головами льва и козла спереди, а хвост был вырезан в виде ужасающе шипящей змеи. При виде кобры с раскрытым капюшоном, выглядывающей из-за львиной части, по спине Твайлайт пробежали мурашки. Казалось, змея вот-вот выпустит свой смертельный яд и вонзит клыки поглубже.

Твайлайт почти чувствовала, как яд от укуса растекается по её венам, как будто статуя уже спрыгнула с пьедестала и напала на неё. По её коже поползли мурашки, как будто та вот-вот растает. Рог начал зудеть, словно превращался в пыль. Её воображение придумывало тысячи способов, которыми яд мог повлиять на неё в запутанной игре Дискорда. Одни только мысли об этом были подобны яду, от которого у неё скручивало желудок и подкашивались ноги. Она развернулась и побежала от статуи – ей нужно было убежать, пока её собственное сознание окончательно не взяло верх над ней.

Следующая статуя, после того как она миновала несколько похожих на те, что она видела в саду Кантерлота, была изображением дракона, но не дракона Эквестрии. Нет, это было существо, которое она в своё время изучала – её интерес к драконам пробудился, когда ей сказали, что Спайк станет её помощником и другом. Свернувшийся кольцом, с когтями и клыками, рогами и длинными усами, был дракон восточных народов, живших за океаном. Дракон, который использовал своё змееподобное тело, чтобы добираться до богатых драгоценными камнями песков на дне океана.

Твайлайт обошла вокруг восточного дракона несколько раз, вглядываясь в детали и величие зверя, которого она никогда не видела. И всё же, когда она снова встала прямо перед ним, по коже у неё побежали мурашки. Глаза статуи. Когда она впервые вышла на перекресток, статуя смотрела прямо перед собой. Теперь ей казалось, что она смотрит на неё, возможно, даже сквозь неё. Глаза по-прежнему были устремлены вперёд, но статуя смотрела на неё. Она знала, что это так. Она не знала, откуда она это знает, но она знала.

Она не стала задерживаться, чтобы проверить, исчезнет ли ощущение. Она пошла дальше по лабиринту, теперь уже с дополнительной целью – убраться подальше от статуи дракона.

~~~

Еще один поворот, и Твайлайт увидела проблеск света, пробивающийся сквозь тёмные иссохшие стены лабиринта. Она добралась до дальней части лабиринта, той его части, которая скрывалась глубоко в тени окружающего леса. Розовый свет, который она видела всего лишь как проблеск из окон замка, теперь был прямо перед ней. Одинокая свеча с нежным розовым пламенем стояла, защищённая от ветра и дождя, в фонаре из стекла и металла. Сам фонарь висел на крюке, который торчал из стены лабиринта и поддерживался столбом, спрятанным среди мёртвой изгороди.

Твайлайт осторожно ступила через последний проём лабиринта, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь. Каденс, извращённая магией и своими страхами, стала хранительницей огонька в королевских ваннах. Наверняка здесь был ещё один хранитель, что-то, что сторожило этот огонёк. Возможно, это что-то уже наблюдало из тени или из-за стен. Возможно, оно сидело на ветвях лесных деревьев, которые образовывали сень над концом лабиринта.

Она несколько раз останавливалась как вкопанная, замирая и прислушиваясь к малейшим звукам, которые достигали её ушей. Что-то должно было быть, но ничего не происходило. Ни пауков на деревьях, ни глаз в мёртвых ветвях, ни шипения, ни рычания, ни шороха ветра. Было тихо, как в гробу, и холодно, как в гробу.

И это слишком сильно напоминало Твайлайт о гробе, в котором она была заперта.

Прошло несколько минут, пока Твайлайт медленно продвигалась вперёд, приближаясь к фонарю на расстояние вытянутой ноги. Она  в мельчайших деталях могла видеть пляшущий огонёк. Казалось, что всё проще простого. Всё, что нужно сделать – это открыть дверцу фонаря и погасить огонёк, и всё будет кончено.

Она поставила свой фонарь на землю, позволив заклинанию погаснуть, и сосредоточилась на том, чтобы открыть дверцу с помощью своей магии. Но её заклинание соскользнуло с неё. Как за скользкий лёд, её магия не могла зацепиться. После третьей безуспешной попытки она позволила энергии, исходящей от её рога, развеяться и подняла переднюю ногу. Она смогла ухватиться за защёлку копытом, но тут же кое-что заметила.

Её копыто было покрыто чёрным.

Быстро осмотрев остальные ноги, Твайлайт обнаружила, что все её копыта покрыты чёрными хлопьями, и теперь она заметила, что те же чёрные хлопья покрывали землю вокруг неё. Она быстро обернулась и, наконец, почувствовала этот запах. Она уловила запах хлопьев, которые только что подняла. Запах был резким, едковато пахнущим, и, будь он ещё сильнее, у неё, вероятно, заслезились бы глаза.

Это был запах пепла.

До ушей Твайлайт донёсся слабый кашель. Она возобновила заклинание света и направила его на землю позади себя. Из толстого слоя пепла что-то начало подниматься. Существо кашлянуло ещё раз, подняв в воздух немного хлопьев. Оно медленно обретало форму, которую Твайлайт видела лишь однажды: в хижине Флаттершай, в день, который, если посмотреть назад, был гораздо менее серьёзным, чем она думала.

– Феломина, это ты?

Маленькая фигура пепла закашлялась снова. Затем изнутри вспыхнул красный свет. Пепел начал смещаться под копытами Твайлайт. Он кружился и клубился, превращаясь в массивное облако. Было похоже на яростную грозу: грохот, раскаты грома и красные вспышки, исходящие изнутри. Затем масса сдвинулась с места, расправила огромные крылья и открыла пару огненных глаз. Твайлайт отшатнулась, откашливаясь от пепла в воздухе, когда её глаза начали гореть. Слёзы застилали ей обзор, но она не сводила взгляда с того, что обретало очертания перед ней.

Пепел образовал лишённую перьев кожу, потрескавшуюся, как дно высохшего речного русла. Сквозь трещины, подобно разъярённой лаве, пробивался свет последних кусочков жизни феникса. Глаза светились, как горящие угли, а когти были похожи на острые лезвия, раскалённые докрасна.

Это было существо, исполненное мстительной ярости, о котором Твайлайт только лишь читала. Существо, появляющееся на свет, когда кто-то вмешивался в реинкарнацию феникса, осквернив прах и прерывая почти вечный цикл перерождений. Это возрождение становилось последним в жизни феникса, последний шаг перед тем, как мифическая птица покидала этот мир. Это была, пожалуй, единственная смерть, которую могло вынести такое существо, как Феломина.

Феломина стала пепельным фениксом.

– О нет, – только и смогла сказать Твайлайт, прежде чем Феломина взмахнула крыльями, оставляя за собой удушливый дымный след. Твайлайт потеряла из виду розовый огонёк и с трудом могла дышать. Она почувствовала во рту привкус серы и закашлялась в попытках очистить лёгкие от неё. Она пустилась галопом, не зная и не заботясь о том, куда направляется.

Она выбежала из дыма, снова оказавшись в лабиринте. На краткий миг она оглянулась, понимая, что её истинной целью был розовый огонёк. Тем не менее, погасить его стало наименьшей из забот Твайлайт, когда воздух над ней прорезал оглушительный визг.

Подняв глаза, Твайлайт увидела Феломину. Та летела и закрывала звёзды^[1] своим телом и оставляемым следом, словно чёрной тканью, которую тянули по небу. Феломина вела охоту, и её месть по какой-то причине была сосредоточена исключительно на Твайлайт. Каждый взмах её пепельных крыльев поднимал в воздух всё больше пепла, а затем Феломина спикировала. Сложив крылья, она устремилась к земле, словно яростная молния, вырвавшаяся из грозовой тучи.

Твайлайт припала к земле, прижимаясь к ней как можно плотнее. Она почувствовала пронёсшийся ветер на шее и услышала треск веток, когда Феломина задела верхушки изгороди. Затем появилось облако дыма – густая, удушающая пелена пепла. Глаза Твайлайт снова горели. Она сильно закашлялась, поднимаясь с земли.

Облако пылало красным. Когти Феломины подожгли сухие изгороди лабиринта. Лабиринт превращался в смертельную ловушку. Из глаз Твайлайт лились слёзы, отчасти от страха, но больше всего от дыма, который сжигал ей глаза. Она побежала дальше, спотыкаясь и кашляя. Облако, которое Феломина оставляла позади, рассеивалось, но недостаточно быстро, чтобы Твайлайт могла просто переждать.

Наконец, она вышла на более свежий воздух и начала потирать глаза, пытаясь прояснить затуманенное зрение. Перед ней было что-то большое и серое, но только когда она подошла достаточно близко, чтобы приложить к этому копыто, она поняла, что же это. Это был каменный пьедестал, принадлежавший одной из статуй, мимо которых она проходила по пути сюда.

Твайлайт снова закашлялась, выплевывая изо рта слизь, потемневшую от пепла. Камень был прохладным, что было долгожданным облегчением после того, как её окружал жар огня. Она прижалась к камню щекой, и её дыхание, наконец, начало успокаиваться. Ей просто нужно было несколько мгновений, чтобы восстановиться.

Однако, она не получит этих нескольких мгновений.

До ушей Твайлайт донёсся звук, от которого волосы у неё на загривке встали дыбом. Это был не крик хищника в небе, но рычание чего-то ещё неподалеку. Оно шло из облака, из которого она только что выбралась, рассеивающаяся по мере того, как сажа оседала на землю.

Твайлайт начинала различать источник рычания. Перед ней стояло каменное существо, на котором виднелись трещины, где движущиеся части пришли в жизнь. У существа были горящие красные глаза, похожие на глаза Феломины. Существо преградило путь обратно к огоньку, зарычав с кровожадным взглядом.

Это был восточный дракон, и он попятился назад, когда огонь лизнул его губы.

Твайлайт пришлось отскочить от пьедестала, чтобы избежать сожжения. Огнедышащая статуя? Неужели ей так мало огня, с которым нужно разобраться?! Однако она не могла оспорить честность игры ни перед Феломиной, ни перед статуями. Нет, ей нужно было бежать. Лабиринт всё больше и больше охватывал огонь – пламя жадно пожирало сухие изгороди.

Лабиринт начал оживать вместе с огнём, как дракон, которого разбудили из спячки. Ночная прохлада рассеялась от жара пламени, и тьма отступила, когда свет огня стал ярче. Тени мерцали и танцевали, словно празднуя приход огненного повелителя. Даже тень Твайлайт, казалось, предала её, присоединившись к танцу, пока сама Твайлайт бежала, борясь со жжением в лёгких. К восточному дракону присоединилась химера, изрыгавшая огонь из всех своих голов, а также гиппогриф, который подключился к Феломине в качестве ещё одной воздушной угрозы. Лабиринт превратился в пылающую смертельную ловушку.

Что ещё хуже, Твайлайт чувствовала, к чему всё идёт, но продолжала спасаться бегством. Каждый раз, когда она пыталась развернуться назад или, возможно, сделать петлю, чтобы попытаться погасить огонёк, её путь отрезали либо огонь, либо Феломина, либо ожившая статуя. Она могла только отдаляться от огонька. Её гнали, и она не хотела думать о том, что произойдёт, если за ней будут гнаться до самого входа в лабиринт.

Ведь Феломина просто схватит её прямо с земли, как только она выйдет из укрытия.

Ей нужно было вернуться, вернуться к огоньку. Это прекратило бы всё, заставило бы всё исчезнуть, так же как было с Каденс. Но она не могла вернуться или телепортироваться… нет, она не очень хорошо запомнила, как выглядела та часть лабиринта. В этом и заключается нюанс магии телепортации: нужно точно знать куда отправляешься. Малейшая неточность и можно влететь в землю или даже похоронить себя заживо.

Это значит, что у неё ограничены возможности. Она могла попытаться пробиться назад, используя магию, чтобы тушить огонь, но при этом был шанс зажариться, прежде чем доберется до конца лабиринта. Был и другой вариант, такой из-за которого она окажется там, где Феломина и статуя гиппогрифа смогут напасть на неё. Также, это, технически, нарушит правила лабиринта.

Но когда её жизнь уже была в смертельной опасности, Твайлайт боялась последствий нарушения правил гораздо меньше, чем раньше.

Твайлайт продолжила бежать, ожидая, пока Феломина не спикирует на неё снова. Она в последний раз упала на землю, прижимаясь и ожидая, пока Феломина не пролетит мимо. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза, прежде чем её захлестнёт пепел оставляемый Феломиной. Считая секунды, она готовилась, как скакун на старте.

3… 2… 1… Вперёд!

Словно услышав стартовый свисток, Твайлайт вскочила на копыта, расправила крылья и вылетела из облака. Её крылья подхватили потоки тёплого воздуха от пожара и быстро понесли её вверх. Она закрыла глаза и продолжала взлетать, пока снова не почувствовала прохладу ночного воздуха. Это означало, что она, скорее всего, выбралась из дыма, и наконец-то могла глубоко вдохнуть чистый, свежий воздух, открыв глаза.

На краткий миг она порадовалась этому ощущению. Ночной воздух, овевавший её лицо и лёгкие, был столь приятным облегчением после пепельного ада, которым стал лабиринт. Однако пронзительный крик Феломины вернул Твайлайт к ужасной реальности.

Гонка ещё не закончилась.

Махая крыльями, Твайлайт полетела вперёд, лишь на мгновение оглянувшись, чтобы увидеть, как Феломина гонится за ней. Словно крошечная птичка, спасающаяся от орла, Твайлайт петляла в воздухе, избегая клюва и когтей Феломины. Пепельный феникс казался ещё более чудовищным в пожаре лабиринта, который заливал всё вокруг своим резким красным светом.

Языки пламени вырвались из лабиринта, когда статуи восточного дракона и химеры пытались сбить Твайлайт. Статуя гиппогрифа помогала в воздушном преследовании, пикируя и изводя Твайлайт, чтобы Феломина, наконец, смогла положить конец игре в кошки-мышки.

Но Твайлайт оставалась впереди благодаря удаче, а иногда и собственной неопытности в полётах. И всё, что ей нужно было делать в течение нескольких минут – это просто оставаться впереди. Она выжидала, не спуская глаз с дальней части лабиринта. Наконец, она увидела то, что хотела увидеть: изгородь в дальней части лабиринта догорала, дым начал рассеиваться.

Она могла видеть мерцание розового огонька.

Сделав несколько глубоких вдохов, подготавливаясь, Твайлайт резко накренилась и спикировала. Она прищурилась из-за дыма, беззвучно молясь, чтобы зрение не затуманилось до того, как её план сработает. Пока что он работал. Феломина следовала за Твайлайт, пикируя прямо за юной принцессой.

Оказавшись в паре метрах над лабиринтом, Твайлайт расправила крылья, завершив пикирование, и устремилась вперёд, к розовому огоньку. Феломина сделала то же самое – её превосходные лётные навыки позволили ей сократить отставание. Твайлайт чувствовала жар на своём животе и шее, от пожара и когтей Феломины соответственно. Даже взмахи крыльев пепельного феникса были зловещими, как рокот вулкана, готового к извержению.

Все инстинкты кричали Твайлайт отступить, уйти в другом направлении, но она не сбивалась с курса. Она влетела под сень деревьев, которые накрывали дальнюю часть лабиринта. У Твайлайт была маленькая надежда, что Феломина не станет преследовать её ниже крон деревьев, но феникса ничто не могло остановить. Феломина пронеслась сквозь ветви деревьев, расчищая путь крыльями, а её когти становились всё ближе к захвату Твайлайт.

Розовое мерцание было всего в нескольких метрах от них. Оно было так близко, что Твайлайт могла даже разглядеть фонарь и маленькое розовое пламя. Феломина, однако, была ещё ближе. Всего несколько сантиметров спасали Твайлайт от захвата когтями, от обжигающего жара. Это была гонка, и Твайлайт, казалось, была готова вот-вот проиграть.

Но затем настал черёд Твайлайт.

Перенеся весь свой вес для одного единственного поворота, Твайлайт в последнюю секунду отклонилась в сторону. Затем она опустила копыта, приземлилась и, заскользив, остановилась, сложив крылья. Феломина закричала, но не от ярости, а от паники, и вскоре Твайлайт услышала треск ломающихся веток и почувствовала удар о землю.

Оглянувшись, Твайлайт увидела результаты своего гамбита. Феломина врезалась в конец лабиринта, её тело привалилось к деревьям, росшим на противоположной стороне от того места, где раньше была живая изгородь. Твайлайт также увидела фонарь. Он и его столб были разрезаны пополам жгучими когтями Феломины. Остатки были разбросаны по земле, и среди них была свечка, которая горела маленьким розовым пламенем.

Она упала верхом вниз – её фитиль был воткнут в холодную землю.

Розовый огонек был погашен.

Твайлайт улыбнулась, осмелившись приблизиться к Феломине на несколько шагов. Она это сделала. Несомненно, сейчас лабиринт вернётся в нормальное состояние, как и ванны. Зелёные, лиственные изгороди и весёлые статуи, изображающие танцующих пони, а не опасных существ.

Однако, в отличие от ванн, ничего не изменилось. Живые изгороди оставались мёртвыми. В лабиринт не вдохнулась новая жизнь, и пожары вдалеке всё ещё бушевали. И, к тому же, пылающие красные линии на пепельной коже Феломины начали светиться ярче, как будто огонь внутри разгорался всё сильнее. Твайлайт мысленно вернулась к тому, что читала о пепельных фениксах. Последняя стадия жизни, мстительный дух, созданный путём осквернения пепла, взрывается, когда умирает.

Глаза Твайлайт расширились.

В панике она расправила крылья и взмыла обратно в небо. Она замахала крыльями изо всех сил, пытаясь увеличить расстояние между собой и Феломиной, насколько это было возможно. Однако было уже слишком поздно. Огонь, который был жизнью Феломины, её кровью и самим существованием, вырвался наружу из её тела.

Сила взрыва ударила Твайлайт в спину, словно целая армия брыкающихся мустангов. Её опрокинуло, и она кубарем описала дугу в воздухе, пока её опаленный хвост оставлял дымный след. Она попыталась выровняться, вспоминая уроки Рейнбоу Дэш по восстановлению контроля в воздухе, но это было уже слишком.

Она влетела в окно за́мка, пробив стекло и рухнув на пол внутри. Она сильно ударилась головой. Перед глазами у неё всё плыло, тело болело. Она изо всех сил старалась оставаться в сознании, но вскоре тьма поглотила её. Она отключилась прямо на полу, в куче битого стекла, пока из маленьких порезов на её теле начала сочиться кровь.

~~~

За стенами замка, словно звёзды в ночи, мерцали последние огоньки пожара. Взрыв Феломины разрушил, но в то же время сохранил часть лабиринта. Дальняя его часть и лес, окружавший её, превратились в кратер. Но сила взрыва погасила очаги возгорания вокруг лабиринта, не дав пламени перерасти в лесной пожар, который мог бы поглотить замок и окружающий лес.

Среди пепла и обгоревших веток на земле валялись обломки статуй. Жизнь покинула их, а куски были разбросаны повсюду. Головы химер были отделены от туловища и змеевидного хвоста. Гиппогриф, упавший с неба, превратился в пыль, если не считать пары удачливых конечностей. Восточному дракону, по счастливой случайности, повезло больше всех. В то время как его голова превратилась в каменное месиво, большая часть тела и рога были целы.

Поблизости было только одно живое существо, то, что появилось в лабиринте после взрыва, который, кажется, отпугнул всех обитателей этого района. Существо наблюдало за происходящим, свесившись вниз головой с ветки дерева, уцелевшего после пожаров и взрывов. Его кожистые крылья были плотно обёрнуты вокруг маленького тела, а большие уши стояли торчком, подёргиваясь и прислушиваясь к окружающей местности.

Летучая мышь несколько минут наблюдала за происходящим, чтобы убедиться, что хранительница лабиринта, Феломина, не сможет снова восстать из пепла. Только тогда, когда всё казалось безопасным и последние тлеющие пожары начали угасать, летучая мышь расправила крылья. Она сорвалась с ветки и полетела в лабиринт, в конце концов, приземлившись на обломок статуи, прежде чем внимательно его обнюхать.

Это был орлиный коготь со статуи гиппогрифа.