Ночные кобылы

Глава I. Сумерки

Июль.
Шестой год века Гармонии.

В тихой ночи слышны слабые раскаты – на горизонте зарождается буря.

– ...но это не гром. Так ведь, Эппл Блум?

Мои глаза оранжевого цвета застыли при взгляде на облака вдалеке, которые снизу периодически подсвечивают быстрые вспышки желтого и белого света.

– Нет, – отвечаю я. – Я думаю, гроза не выглядит также красиво, как то, что мы видим сейчас.

Я сижу на дереве с видом на скалу, которую заливает лунный свет. Вокруг вьются светлячки. Животные в лесу молчат. Они знают о приближении бури. Единственный звук, который можно услышать – это редкий тихий раскат после особенно крупного взрыва.

Чем ещё это может быть?

Понаблюдав ещё минуту за тем, как облака движутся в нашу сторону, Свити Белль нарушила молчание.

– Нам стоит идти дальше, пока ещё светит луна.

Я делаю глубокий вдох в тот момент, когда лёгкий ветерок зашумел в соснах. Я киваю сама себе, срываюсь вниз со своей ветки и приземляюсь с тяжелым *бух* рядом со Скуталу. Мы опускаемся на четыре ноги, и я, кивнув в сторону леса, исчезаю в нём. Мои друзья следуют за мной. Полог деревьев скрывает большую часть сияния луны, но, подобно огромному прожектору, она умудряется пробиться лучиками сквозь прорехи между веток на траву внизу. Это необычайно красиво. В одно мгновение мы погружаемся в этот сияющий свет, а в другой – во тьму.

– Девочки, вы нервничаете? – спрашивает Свити Белль.

– Хех, ну да, – быстро пробормотала я.

– Хорошо, я надеялась, что не только я.

– Я думаю, надо быть сумасшедшей, чтобы не нервничать, – добавляет Скуталу. – Не знаю, как ты, а я точно не занималась ничем подобным раньше.

– Никто не занимался этим уже очень давно, Скутс, – я делаю паузу, а затем добавляю: – И тем более так, как мы.

Я прислушиваюсь к механическим звукам, которые издают задние ноги, пока мы двигаемся рысью. Каждый шаг сопровождают еле заметные шипения и поскрипывания. Я и мои подруги детства входим в группу из пятнадцати пони под командованием принцессы Луны, и мы все оснащены этими технологиями. Технологиями, которые наконец-то предоставят Эквестрийской нации шанс дать реальный отпор вторгшимся врагам. Нервозность – не то слово, что может описать ощущение, которое я испытываю: тягучая, всепоглощающая тяжесть, которая напоминает мне о зависящих от меня жизнях других пони.

Это наше первое задание – саботировать две магические установки “радио” глубоко в лесу. Твайлайт Спаркл рассказала, что вражеские пони могут разговаривать друг с другом на огромных расстояниях с помощью волн. Но не таких, как на воде – по её словам, это волны магии в воздухе. Я не понимаю, как это работает, но даже если такая смышлёная пони, как Скуталу, не сможет понять принцип, мы всё равно достаточно хорошо оснащены, чтобы уничтожить эти штуки.

Разговор затихает, как это бывало раньше, если речь касалась наших новых ног. Мы добровольно согласились их изменить, но всё равно было трудно избавиться от тревоги при мыслях о том, чего смогла добиться наша подруга Твайлайт и её учёные. Когда мы проснулись в первый раз, у Свити чуть не случилась истерика от вида своих ног – бедняга потом часами умоляла вернуть ей прежние. По мере того, как мы учились ими действовать, нам становилось легче, но тот самый первый день был самым тяжёлым. Не думаю, что кто-то может нас за это винить – я раньше никогда не слышала, чтобы пони ходили на двух ногах.

Свет луны меркнет, когда далеко в вышине наплывают тёмно-фиолетовые облака. Через несколько минут облачный покров становится сплошным, и нам приходится двигаться практически вслепую.

– Спокойнее, – бормочу я.

Последнее, что нам нужно – это не заметить ущелье среди этих гор и свалиться в него. Ветер внезапно крепчает, проносится сквозь листву и треплет мою гриву за плечами. Мы пригибаемся к земле и прячемся у основания дерева, когда начинают стучать капли дождя по земле. Мы не говорим об этом, но, я уверена, все мы задаëмся вопросом, какой земля станет к тому моменту, когда взойдёт солнце. Какой она станет, когда мы сделаем то, что должны.

––

Никто из нас не смог заснуть, ожидая рассвета. Я с трудом могу усидеть на месте. Я всё думаю о том, каково это – использовать оружие. Каково это – выстрелить в какого-нибудь пони. Каково это – оказаться на прицеле у другого. Я хмурюсь и подношу копыто к лицу. Под действием мысли чёрные пальцы, три маленьких и один большой, отделяются от жёлтого тела, и я сгибаю их, внутрь и наружу. Они тоже опасны. Если дело дойдёт до этого, они могут стать такими же смертоносными, как любое другое оружие. Я тихо вздыхаю, опуская копыто, и думаю о доме.

Всего за неделю до моего отъезда в Кантерлот Эпплджек призвали на службу в танковый корпус. Эти машины поистине ужасающи – изрыгают дым и рычат, как чудовища, а земля содрогается под их колёсами. Что уж говорить об их огромных пушках. Как Твайлайт и её команда смогла додуматься до такого, я, наверно, никогда не узнаю. Укрываться внутри стального зверя, пожалуй, куда безопасней, чем быть здесь, на северо-западе, так что я бы предпочла, чтобы ЭйДжей была там, а не где-нибудь ещё.

Она наверняка очень волнуется за меня и, нет сомнений, больше всего на свете хотела бы надеть мне на голову шлем. Интересно, что она подумает о моих копытах? Биг Мак и Грэнни наверняка думают о нас двоих там, дома, на ферме. Его рана должна была уже хорошо зажить. Я чувствую каплю влаги на своей передней ноге. Это не дождь. Фыркнув, я вытираю глаза и вздыхаю, когда ветер проносится по траве. Неужели я уже так сильно по ним скучаю?

– Ты думаешь о доме, Эппл Блум? – шепчет Скуталу.

– Угу.

Она кивает.

– Я тоже. Мне сейчас очень не хватает Понивилля и моих родных.

– Нам троим! – тихо пискнула Свити из-за дерева.

– Как думаешь, чем сейчас занята Рэрити?

– Спит, скорей всего, – тихо хихикнула Свити. – Но она скучает обо мне так же сильно, как и я по ней.

– Наверняка Рэйнбоу Дэш участвовала в той битве, которую мы недавно видели – лягала крупы, как настоящий Вондерболт.

– Может, и Эплджек тоже была там?

Я молчу и смотрю на небо сквозь сосновые лапы. Стало светлее. Почти подошло время двигаться. Я поднимаю клапан подсумка на жилете и смотрю на карту, прикидывая маршрут. До места назначения не больше пары километров. Сердце начинает биться чуть быстрее. Я убираю карту, убираю пальцы и встаю на копыта.

– Пошли.

––

– Похоже, передовые разведчики ошиблись метров на пятьсот, – бормочет Свити, уткнувшись в большой бинокль.

Мы лежим на животах на опушке леса, рассматривая травяное поле между нами и небольшое строение из дерева, что едва различимо в предрассветном сумраке. С крыши в серое небо стремится высокая конструкция из металлического каркаса со множеством маленьких тарелок и шаров. Одинокий охранник осматривает лес с вышки.

– Я останусь здесь и позабочусь о вышке, – шепчу я. – Скуталу, воспользуйся вон той канавой, чтобы подобраться как можно ближе перед тем, как заняться установкой бомб.

Мы смотрим на неглубокую канаву в траве, что идёт параллельно зданию и уходит дальше за него, в лес. Однако от канавы до здания по меньшей мере пятнадцать рысей в самом ближайшем месте. Она никак не сможет подойти достаточно близко до того, как мне придётся сделать выстрел в охранника, предупредив о нашем присутствии не только пони внутри здания, но и вообще любого в радиусе полутора километров.

– Я думаю, они спят, – Свити Белль передает бинокль. – Они вообще не шевелились за всё то время, что мы тут лежим.

Хотя я не могу быть полностью уверенна, что они спят, я была согласна, что охранник не двигался.

– Солнце вот-вот взойдёт. Я пойду со Скуталу, а ты присмотришь за нами. Если что-то произойдёт, просто свистни или ещё как-нибудь подай знак.

Я киваю и с трудом сглатываю. Свити и Скуталу тихо отползают от меня, направляясь к канаве. Я облизываю передние зубы и прерывисто вздыхаю. Всё это реально. Мою грудь слегка сжимает, когда я достаю длинную винтовку дрожащими от напряжения копытами. Я опускаю оружие перед собой и заглядываю в подзорную трубу, которая закреплена выше ствола. С удивительной чёткостью я навожусь на неподвижного охранника, а затем перевожу взгляд на поле, ожидая появления моих друзей. Я напрягаю слух, когда через лес проносится ветерок с шумом, что похож на журчание воды.

Вот – я замечаю Скуталу, что ползёт впереди Свити в высокой траве. Когда они оказываются на полпути к антенне, я перевожу взгляд обратно на вышку, теперь уже пустую. У меня замирает сердце и пересыхает во рту. После трёх неудачных попыток мне наконец удаётся издать быстрый свист, надеясь, что его примут за птичий все, кроме моих друзей.

Скуталу тут же замирает, махнув Свити. Наконец, мне удаётся найти охранника – он приближается к тому месту, где они замерли. Я навожу перекрестие прицела на его – нет, её – голову. Она выглядит усталой, пока всматривается в лес с оружием наготове. Оно сильно отличается от нашего, но всё равно очень смертоносное. Я чувствую, как один из пальцев отделяется от левого копыта и ложится на спусковой крючок.

Один выстрел, и она обретёт покой.

Я перевожу дыхание и сосредотачиваюсь. Сейчас существуют только две вещи: я и пони, которую собираюсь убить. За мгновение до выстрела кобыла вдруг чихает, широко зевает и разворачивается. Я моргаю, делая выдох после задержки, которую велела мне делать Твайлайт перед выстрелом, и чуть ли не хихикаю, ослабляя нажим на спусковом крючке. Тихие предрассветные звуки вновь наполняют мои уши.

Я провожаю взглядом уходящую кобылу и подскакиваю, когда в поле зрения внезапно появляется Скуталу, двигаясь на задних ногах. Пони едва успевает повернуть голову, как моя подруга зажимает её лицо копытом и всаживает нож в шею. Они обе падают на землю. Скуталу держит её крепко, кобыла же с каждой секундой сопротивляется всё слабее и слабее. Я вижу, как она последний раз дёргается и движения полностью затухают.

Скуталу, первая из нас пролившая кровь, подаёт знак Свити. Они поднимаются на задние ноги и, наведя оружие на здание, вместе идут через поле. Я в ужасе отвожу взгляд от прицела.

Как она могла?

Как смогу я, если уж на то пошло, когда придёт время? Моё дыхание учащается, когда мои подруги приближаются к основанию вышки.

Вот так просто! Она просто убила какую-то пони и пошла дальше, даже…

Даже что? Даже не проявив раскаяния? Даже не проведя достойные похороны и не сообщив близким родственникам? Для чего мы вообще здесь? Что Твайлайт доверила нам совершить?

Я вспоминаю, насколько близка была к тому, чтобы оборвать жизнь той кобылы. Я дрожу, но не от холодного ветра. Я осознаю, что в тот момент не чувствовала ничего, кроме преданности своим друзьям. И я надеюсь, что Скуталу чувствовала тоже самое, когда обнажила нож.

Скуталу закладывает взрывчатку у основания здания, а затем, без промедления, они со Свити пятятся прочь, по прежнему держа оружие наготове на тот случай, если кто-то из пони решит выйти на улицу подышать свежим воздухом.

Золотое солнце только-только выглядывает из-за верхушек деревьев, когда мои подруги наконец скрываются в лесу. Я перевожу взгляд на мёртвую кобылу, лежащую в траве. Ветер слегка треплет её светлую гриву. Она лежит ко мне спиной, но когда яркий свет проливается на поле сквозь деревья, я отчётливо вижу багровые подтёки, что окрасили её шерсть.

Я отрываю взгляд от трупа, когда появляются Свити и Скуталу. В копыте последней маленькое устройство, за которым тянется провод. Её жилет потемнел от крови, и несколько капель заметно на щеке под глазом.

– Держитесь, – бормочет она. Затем нажимает кнопку.

Установка взрывается облаком чёрного дыма и пыли. Спустя доли секунды громоподобный грохот проносится через поле, закладывает уши и встряхивает всё внутри меня. Сосновые иголки сыплются дождём, звук взрыва эхом разносится по лесу, спугнув десятки птиц с насиженных мест.

Я открываю глаза, поднимаюсь на колено и, пошатываясь, закидываю снайперскую винтовку за спину.

Когда придёт время, я должна быть быстрой. Я не должна думать, ведь если я буду тратить время на раздумья, то одну из нас убьют.

Продолжая смотреть на дымящиеся обломки, я бормочу:

– Для отчёта: одна установка уничтожена. Кошмар–2 отправляется к следующей цели.

Я не позволю убить ни одну из нас.