Мама и Мать
Глава 2. Одиночество.
Пробуждение было не из приятных. Все тело кололо, она замерзла, во рту застрял какой то плотный ком, да и копыта сильно затекли. Кобылка слегка потрясла головой, пытаясь выбраться из царства снов и понять, почему же она просыпается в столь ужасных условиях. Тиара подрожала своим крохотным тельцем, пытаясь разогнать кровь и сбрасывая остатки сна.
И тут она вспомнила. Ночной “гость”. Полет над ночным городом. Страшная заброшенная ферма. Еще более страшная единорожка, встретившая ее на этой ферме. Ее похитили ради выкупа. И беспокойный сон под надзором этих преступников.
Кобылка зашевелилась, стремясь размять копытца, но те были совершенно непослушными. Сейчас в доме было заметно светлее, царил приятный едва открывшимся глазам полумрак, немногие лучи света пробивались через трещины в заколоченных окнах, так что Даймонд решила сначала осмотреться. Утром, а это, похоже, было именно оно, дом выглядел не таким уж и страшным, как ночью. Просто нищенски и убого. То что было, похоже, прихожей, совместимой с гостиной, нынче представляло из себя просто просторную комнату, заваленную обломками старой мебели – пары столиков, пары кресел, тумбочек, шкафа и дивана. Взглянув на последний, прогнивший, с лопнувшей обивкой, торчащими пружинами, Даймонд признала, что лежать на сене и правда комфортнее, чем если бы ее кинули на… такое.
Ни-пони из преступников ей в глаза не попалось, так что кобылка решила рискнуть и встать с уже успевшей опостылеть охапки сена. Но сколько полусонная кобылка не дергалась, копыта едва двигалась. Наконец, озарение пронзило ее разум и в ужасной догадке она наклонила голову вниз, смотря на свои ножки. Ее копытца были связаны! Оба ее передних копыта были привязаны друг к другу и подергав задними, она убедилась, что и те были опутаны тонкими, но крепкими веревками. Мало бы ей этой мерзкой шершавой тряпки, об которую она уже истерла все нёбо и язык, так теперь еще и путы?! Видимо, единорожка или ее подельники дождались, пока она заснет, после чего и связали ее, уменьшая ее и без того крохотные шансы на побег.
Слезы снова было стали подступать к глазам пони, но волевым усилием она подавила их. Спойлд Рич учила ее всегда сохранять гордый вид и самообладание перед другими пони, не показывая им свою слабость, а слезы были худшим ее проявлением. И хоть уроки мамы она уже давно подвергала сомнениям, но этот все же ей показался правильным. Плача и рыдая она себе не поможет, это уж точно.
Кобылка еще несколько минут продолжала ерзать в стягивающих ее веревках, пытаясь хотя бы немного ослабить узлы, сдавливающие ей ноги и бороться с накатывающими слезами, когда резко дверь со скрипом распахнулась. С отчаянной надеждой она подняла взгляд, молясь Селестии, чтобы это были ее мама и папа, которые нашли ее, пришли спасти, забрать…
Но с ее губ сорвался лишь приглушенный кляпом обреченный стон, когда в дом вошла уже знакомая ей рыжая единорожка с каменной мордочкой и глазами. И явно таким же каменным сердцем. Взор ее в первую же очередь обратился на пленницу, рубиновые глаза все также пристально стали рассматривать кобылку и та испуганно замерла под этим взглядом, словно кролик перед удавом. – Проснулась. Хорошо, почти точно по расписанию. – Довольно кивнула она, хотя выражение мордочки и оставалось все таким же равнодушным.
Подойдя к пленнице, она опустилась перед ней, смотря ей внимательно в глаза. – Есть хочешь? – Коротко спросила она. Живот ответил за саму Даймонд громким урчанием и в этот момент земная пони осознала, как она дико проголодалась со всеми этими переживаниями и приключениями. А еще очень, очень хотелось пить. В горле стояла засуха, мерзкая тряпка впитала в себя всю влагу с ее языка, а остаток жидкости сожгли множество пролитых ей за ночь слез. Поэтому в ответ на вопрос малышка тут же часто-часто закивала, надеясь, что похитители не будут морить ее еще вдобавок голодом и жаждой. Ведь они же обещали ее накормить, если она будет вести себя послушно?
Единорожка в ответ на ее жест лишь слегка наклонила голову набок, отведя взгляд в сторону, к немому облегчению Тиары, которую мертвые рубиновые глаза продолжали даже при свете Солнца Селестии пугать до дрожи, напоминая ей о чудовищах из страшных историй, которые так любят рассказывать друг другу пони на Ночь Кошмаров. – Ты проснулась как раз вовремя. Биг Гай вот-вот принесет тебе поесть и попить. Но перед этим я тебе кое-что расскажу. Две вещи, для начала. Слушай меня внимательно. – Обратилась к ней кобыла и земная пони тут обратилась вся во слух. – Первое, по еде. Когда Биг Гай будет тебя кормить, мы вынем из твоего рта кляп. Не кричи, не пытайся шуметь, издавать громкие звуки, хоть как то привлечь внимание… хоть пони-будь. Иначе я лишу тебя еды, заткну тут же рот обратно и так ты просидишь без пищи и воды до тех пор, пока я не получу за тебя деньги. А это зависит от расторопности твоих родителей и может занять многие часы и дни…. Понятно?
Даймонд снова закивала, хотя ее и пробрал холодок от мысли, что придется страдать от голода и жажды столь долго. Снова напоминание, что эту единорожку и ее коллег по этому темному ремеслу не стоит злить. Это не Искатели Знаков, не мисс Чирали, не папа и не мама, эти накажут за любой проступок куда больнее и страшнее, чем они все вместе взятые. – Умница. – Легкая улыбка тронула губы взрослой пони, но и она отдавала тенью зла и ужаса, а не весельем и добротой.
– Второе. Как поешь, я дам тебе карандаш и листок, будешь писать письмо своим родителям. Будет доказательством того, что ты действительно у нас, а не сбежала по своей воле. Как и во всем – пишешь все что я тебе скажу, никаких сочинений от себя. Я проверю. Вообще, заруби себе на своем прекрасном напудренном носике – пока ты у нас в копытах, ты безропотно делаешь все что мы тебе скажем. Все. Ты должна быть послушной маленькой кобылочкой, которая не будет творить глупостей, вроде попыток кричать, отбиваться или сбежать. Понятно? – На последнем слове голова единорожки резко вернулась в прежнее положение и острый взгляд снова воткнулся в Тиару не хуже ножа.
– Иначе… — Полушипя, полухрипя, грозно произнесла кобыла, придвигаясь ближе и нависая над сжавшейся в пушистый напуганный комок Тиарой, которая и без окончания предложения прекрасно все поняла. – Поняла! Я все поняла! Я буду послушной! – Хотела было закричать розовая кобылка, лишь бы эта страшная единорожка отошла от нее хотя бы на шаг, но смогла издать лишь жалостливые стоны. Та протянула левое переднее копыто вперед и слегка поддела подбородок Даймонд, приподнимая его и не давая отвести голову дрожащей от ужаса пони в сторону, заставляя ее смотреть в глаза.
– Иначе… — Повторила похитительница, едва не тыкаясь мордочкой в мордочку своей жертве. – Я сделаю тебе… очень… очень… очень… больно. – Каждое следующее слово она произносила все тише и тише, но до ушей измученной землепони дошло каждое из них. На последнем слове единорожка отпустила ее и Тиара бессильно опустилась на сено. Ее всю трясло от страха, а наружу рвалась новая порция слез. Но она не плакала. У нее уже просто не осталось сил даже плакать.
Видимо, удовлетворившись этим, похититель отошла от нее. – Рада, что мы поняли друг друга. Потерпи, скоро мы покормим тебя вкусненьким. А там и до возвращения к родителям недалеко. Мы получим битсы, ты свободу, забудешь это маленькое приключение как страшный сон и вернешься в свою любящую, счастливую семью. Все будут довольны. – Сменила тон на успокаивающий, обратилась она к Даймонд, слегка уняв ее страх и волнение. Да, ей нужно просто вести себя послушно и спокойно, и тогда она не пострадает, с ней все будет хорошо.
Хотя и на словах “любящая, счастливая семья” она и испытала чувство горечи. Уже давно пони, проживавших в особняке Ричей сложно было описать этими словами. Но Даймонд все же смогла снова взять себя в копыта и покорно затихла, прислушиваясь к тоскливому бурчанию пустого желудка, с нетерпением ожидая обещанной пищи. Раньше ей никогда не приходилось голодать, ела она всегда только либо по расписанию, либо, когда просто хотелось вкусненького. Что ж, теперь ей пришлось познать чувство голода, желание есть… просто чтобы насытиться.
Ждать, к ее немалому облегчению, пришлось недолго. Даймонд Тиара хоть и не могла вести счет времени, а из-за забитых окон совершенно невозможно было отслеживать движение Солнца, но вроде бы достаточно быстро послышалось приглушенное цоканье копыт снаружи. Единорожка, которая до этого внимательно осматривала окрестности через узкие щели, не спешила начинать нервничать, а значит, шел кто то из их банды похитителей.
Так оно и оказалось, вскоре дверь в дом снова скрипнула и внутрь вошел еще один пони. Очевидно, это и был Биг Гай. Он оказался дюжим земным пони, самым крупным и сильным из их группы. На вид, по крайней мере, он производил впечатление накачанного жеребца. Его шерсть была пепельно-серого цвета, а коротко постриженная грива иссиня-черного. Он был облачен почти точно также, как и явно старшая в их группе единорожка – в укороченный плащ с капюшоном, скрывавшим большую часть его тела и отличительный знак. Также на его боках разместились седельные сумки, а на спине красовалась небольшая корзина из плетенных прутьев, набитая доверху дикорастущими цветами. – Биг Гай. – Приветственно кивнула ему рыжая единорожка, когда тот прошел внутрь и бегло осмотрелся, на несколько секунд задержав взгляд на их общей пленнице. – Дими Лайт. – Кивнул он в ответ после небольшой паузы.
Так эту единорожку, выходит, зовут Дими Лайт? – Все спокойно? Ни-пони не видел? – Слегка вздохнув, обратилась к нему с вопросом кобыла. Тот лишь кивнул и Лайт отошла в сторону, давая ему проход внутрь. – Я принес еды. И воды. – Коротко объявил он. В чем то он был похож на Драгонфлайта и, в меньшей степени… намного меньшей степени, на Дими Лайт. Тоже спокойный, ровный и тихий голос, пусть и довольно басистый, и такое же выражение мордочки. Хотя этим он немало напоминал и Биг Мака, как, впрочем, и своим именем.
Все эти мысли резво убежали, когда серый жеребец поставил перед ее мордочкой корзину, набитую свежими цветами – маргаритками, подсолнухами, лютиками, одуванчиками и множеством других. Следом, из седельных сумок Биг Гай достал бутыли, наполненные кристально прозрачной, блестящей водой, весело плескающиеся и играющие в то и дело попадающих на них солнечных лучах. Даймонд непроизвольно сглотнула, смотря на все это изобилие, жеребец, тем временем, стал открывать одну из бутылей и выливать ее содержимое в глубокую тарелку или же миску, что подала ему телекинезом единорожка.
Кобылка задергалась от нетерпения и жалобно замычала сквозь кляп, указывая на него связанными копытцами, моля освободить ее рот. Дими Лайт без лишних слов наклонилась над затылком малышки и стала аккуратно развязывать узел на веревке, удерживающей кляп, зубами. Когда тот через минуту наконец то поддался, и веревка была развязана, не проявляя брезгливости, кобыла схватила тряпку, засунутую в рот Даймонд с другого конца и не менее аккуратно и медленно вытянула у нее из рта. С огромным облегчением бедняжка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов через рот и пошевелила затекшими за время, проведенное в неподвижном положении, челюстями.
Все также не проронив и слова, зажимая за сухой кончик обслюнявленную тряпку в зубах, единорожка вышла на улицу, оставив ее наедине с Биг Гаем, который уже закончил наполнять ее миску водой. Отдышавшись, маленькая кобылка уставилась на выставленные перед ней на краю охапки сена тарелки, которые сейчас выглядели для нее как праздничный стол кантерлотского аристократа – настолько она была голодна. Биг Гай просто застыл как статуя, с легким интересом и ожиданием поглядывая на кобылку.
Поняв, что копыта ей развязывать ни-пони не собирается, Даймонд подползла на животе к корзинке с цветами… и окунула мордочку в самую глубину корзинки. На зубах захрустели сырые маргаритки, которые нектаром растворялись на языке земной пони. Мама многое могла сказать сейчас поведении Даймонд. О том, что непозволительно и нарушение всех правил этикета что то есть просто ныряя мордочкой в тарелку, без использования столовых приборов. Что непозволительно для пони ее статуса есть цветы, овощи или фрукты которые просто только что нарвали с ближайшего поля, даже не с фермы, теплицы или огорода. Обычные дикие цветы. Тем более, никак не приготовленные хорошим поваром, просто сырые. И вдвойне непозволительно пить обычную воду, пусть даже и кристально чистую, но явно набранную в обычном лесном ручье. И совсем уж возмутительно просто лакать ее из миски, как дикий зверь или пещерный пони!
Но Даймонд на все эти претензии было по сену. Мамы рядом не было, рядом не было вообще никакого общества, которое можно было назвать светским, аристократичным или хотя бы приличным, глазеющий с любопытством на нее одинокий бандит явно не подходил на хоть что то требуемое даже отдаленно. У нее не было никакой возможности выбрать себе блюдо или напиток по своему желанию. У нее не было никаких столовых приборов и были связаны копыта. А главное – она была очень голодна!
Поэтому она продолжала жадно вгрызаться в еду, которой раньше бы высокомерно пренебрегла. Тем более, замечаний ей делать, похоже, ни-пони не собирался. Биг Гай продолжал смотреть на нее так, словно перед ним было какое то увлекательное зрелище, сравнимое с полетами Чудомолний. Или он следил, чтобы пленница не решила выкинуть чего неожиданного. Или чтобы розовая кобылка в приступе жадности просто не подавилась.
Наконец, через несколько минут буйного пиршества, маленькая землепони все же отвалилась от еды, сытно отдуваясь. Пресные сырые цветы без соусов и специй шли в ее живот куда активнее, чем даже изысканные деликатесы на ужинах дома. Впрочем, не сказать, что ее обычное питание было заметно лучше, чем этот завтрак… или обед, чему причиной были в том числе и диеты, которыми Спойлд Рич мучила свою дочь, дабы та росла “стройной и красивой”. В последний раз наклонившись к миске с водой, которой оставалось уже на донышке, Тиара припала губами к самому дну, выпивая последнее. Довольно облизнувшись, она выдохнула даже с неким оттенком счастья. Даже в такой мрачной и тяжелой ситуации, жизнь все же подкидывала ей маленькие радости, которыми она смогла успешно воспользоваться.
Тут вернулась и единорожка, уже без тряпки. Быстро порывшись в одном из шкафов, Дими Лайт достала оттуда карандаш и лист бумаги, а Биг Гай тем временем убирал остатки маленького пиршества. Так что вскоре вместо корзинки с цветами, перед мордочкой Даймонд Тиары приземлилась искомые письменные принадлежности. – Иди отдыхай, поспи пару часиков. И разбуди Драгонфлайта. Пусть спустится ко мне. У него скоро будет работа. Но не засыпайся там, мне скоро тоже придется уйти, останешься сторожить пленницу. – Обратилась единорожка к жеребцу, на что лишь тот коротко кивнул и направился наверх, а уже совершенно точно глава похитителей повернулась к маленькой кобылке.
– Будем писать письмо твоим родителям. – Объявила она насторожившейся Тиаре, чей крохотный приступ счастья резко прошел. Страшная преступница одним своим грозным видом вернула в землепони в суровую и полную темных красок реальность. – Пиши так, чтобы они смогли точно понять, что писала именно ты. Побольше твоих особых закорючек, подпись, какой-нибудь милый рисуночек в углу, твои любимые слова и тому подобное. – Стала инструктировать малышку похитительница, той ничего не оставалось, кроме как согласно склонить голову и взять карандаш в рот. – Это о том, как писать. Теперь о том, что писать. Собственно, уже можешь потихоньку начинать. Это не школьный диктант, слово в слово за мной писать не надо. – На этом моменте кобыла слегка усмехнулась, Тиара прямо с карандашом в зубах тоже улыбнулась и выдала небольшой смешок. Словно действительно услышала что то забавное.
— Начни с самого банального и очевидного. Дорогие мама и папа, меня похитили злые пони, требуют за меня большой выкуп. Чтобы я вернулась к вам, вам нужно дать им деньги, что они требуют. Пожалуйста, сделайте это, я очень хочу домой. И все это с мольбой пиши, побольше грусти и тоски в каждом слове. И ни слова о том, что именно мы за “злые пони”. Сколько нас, как мы выглядим и прочее – ни слова. Я буду перечитывать то что ты настрочила. Я тебя предупредила. – Повинуясь указаниям единорожки, Даймонд стала аккуратно выводить нужные строки.
Дими Лайт пока отвлеклась на выдачу указаний позевывающему Драгонфлайту, который из своего ночного обтягивающего костюма переоделся в обычный плащ, который носили оба других его сообщника. Краем глаза Тиара успела отметить, что пегас он был… совершенно обычный. Обычный пегас, обычный жеребец. Все та же достаточно ухоженная коричневая шерстка и та же оранжевая грива, тоже… хотя бы причесанная. Молодой, симпатичный, но не писанный красавец. На такого посмотреть – и не подумаешь, что он занят таким гадким занятием, как похищения жеребят из их домов чтобы потом требовать с их родителей денежный выкуп. -… как закончишь, приходи сюда – понесешь письмо, что наша маленькая кобылка сейчас пишет, ее родителям. Доставишь, как обычно делаем и возвращайся сюда. – Услышала Тиара краем уха, когда закончила выводить нужные строки.
Несмотря на ее искреннее старание, наполнить текст слезами и мольбами получалось так себе. Даймонд просто не привыкла пони-будь просить о помощи, более того, умолять помочь ей и спасти ее. Да и сложно ей было поверить, что такими словами можно будет разжалобить ее родителей, хотя кобылка и гнала от себя мысль, что старшей чете Ричей просто наплевать на свою дочь как несомненно глупую. Они любили ее! Просто… в последние дни… месяцы… и годы в семье было… сложно с пониманием друг друга.
Пегас, тем временем, накинув поверх плаща седельные сумки, что оставил Биг Гай, удалился, а единорожка вернулась к Тиаре, ожидавшей ее новых указаний. – Продолжим. Теперь пиши, как тебе страшно, холодно, неуютно, жестко, как ты много плакала от горя и одиночества, как ты их любишь, скучаешь… в общем, ты поняла. Можешь даже немного присочинить, только без фанатизма, что мы тут тебя по легкому колотим, что голодом морим… хотя нет, не надо. Не пиши про это ничего. Про избиения и прочее. Твоя мать это если прочтет, точно в обморок рухнет, а отец с ума сойдет. А деньги они смогут собрать, только будучи в здравом уме. Так что пиши в этом только правду. – Единорожка запнулась на этом моменте и погрузилась в свои мысли.
Тиара хотела было едко высказаться, что ее может и накормили, но вполне себе обещали морить голодом в случае попыток бунтовать, но лишь продолжила старательно выводить буквы. Понимая, что если высказать единорожке свое некогда ценное, а сейчас явно никому особо не нужное мнение, то обещание почти мгновенно и наверняка будет воплощено в жизнь. – Далее… далее… далее… можно и сворачиваться. Добавь еще жалоб, как тебе плохо в этой темной сырой пещере и как ты хочешь вернуться к ним. Подписывай письмо, и все, в принципе. – Но Даймонд уже сбилась со взятого ей медитативного темпа написания неожиданным “откровением” Дими.
Кобылка моргнула и слегка приоткрыла рот, из которого едва не вывалился карандаш. – Кхх-кха-хе… тьемной шилой п’ьеселе? – Прохрипела она с по прежнему зажатым в зубах карандашом, удивленно оглядываясь. Да, дом был старым, заброшенным, свет едва пробивался через заколоченные окна, доски были гнилыми, но ни темным, ни сырым, ни уж тем более пещерой он не являлся. – Да. Ты сидишь в темной, сырой, пещере. Поняла? – Медленно, как маленькому несмышленышу, повторила единорожка, а взгляд ее рубиновых взгляд устремился прямо в синие глаза землепони. Та лишь кивнула и бросилась быстро писать нужное, поняв достаточно толстый намек старшей пони.
Наконец, письмо было закончено, Дими Лайт взяла его зубами, положила перед собой и принялась за чтение, Даймонд же с долей облегчения и удовольствия выплюнула из рта карандаш. Хоть и от нее требовали старательно учиться и ей приходилось соответствовать, но писать диктанты и сочинения ей все равно было не в радость. Так что она была рада, что написание письма не затянулось и свелось к чуть более десятку строк. Как раз вовремя вернулся и Драгонфлайт, который стал пока выставлять вновь наполненные бутыли с водой на один из наиболее сохранившихся столиков.
– Ммм… начало у тебя так себе. Вообще не трогает. – Прокомментировала кобыла, не отрывая глаз от письма. Ушки Тиары прижались к голове в легком страхе, но, видимо, эта пони не сочла это достаточной причиной для наказания кобылки и продолжила чтение. – А вот дальше, ты, похоже, разогрелась. Такой текст, такие слова. Такие грустные и отчаянные, что я сама подумываю разрыдаться. – Неизменный равнодушный тон резко констатировал с произнесёнными словами. Снова и снова именно эта бессердечная кобыла напоминала Тиаре, что она в копытах жестоких преступников… и похоже, далеко не первая.
Скольких пони они вот так вот похитили и потом требовали деньги за их возвращение? И всех ли вернули? Не у всех же есть деньги, чтобы заплатить. Это натолкнуло землепони на еще одну мысль. – Можно задать вопрос, мэм? – Робким голосом обратилась кобылка к, наконец, закончившей читать, единорожке, которую, похоже, удовлетворило качество ее письма, потому что она подозвала своего помощника-пегаса и передала его ему. Тот, впрочем, пока не торопился уходить, а повернулся к ней, как и сама Дими Лайт, которая лишь коротко кивнула маленькой пони.
Сочтя это добрым знаком, чуть более уверенным голосом Даймонд Тиара задала весьма важный, по ее мнению, вопрос. – А сколько вы потребовали с моих родителей денег? – Спросила она, одновременно пытаясь прикинуть, за сколько времени Филси Рич смог бы добыть ту или иную сумму. Глупой Даймонд все же не была и, несмотря на возраст, вполне себе разбиралась в деньгах, слушая отцовские разговоры о его бизнесе, контрактах, капитале и прочих заумных, но несомненно важных вещах.
А еще потому что папе просто нравилось, когда маленькая кобылка тянулась к нему и пыталась перенять его опыт… к недовольству Спойлд Рич, которая придерживалась мнения, что однозначным и бессменным кормильцем семьи был именно ее муж, а дочери следует в первую очередь быть светской пони-леди. А уж никак не бизнес-пони.
Невольно погрузившись в грустные воспоминания, Тиара едва не пропустила мимо своих ушек ответ преступницы. Но все же успела услышать его. И когда поняла, какую именно сумму хотят эти трое похитителей, она не рухнула наземь лишь потому что уже и так лежала на сене со связанными копытами. – Двенадцать тысяч битсов? – В неверии прошептала Даймонд Тиара вслед за единорожкой. – Но… – Было вскрикнула она, но Лайт вперила в нее свои глаза, в которых промелькнула злость и сделала шаг к ней и воздух застрял у нее в груди.
– Но… — Уже намного тише продолжила она, едва шепча, сжимаясь в комок под тяжёлым взглядом нависшей над ней кобылы. -… у моих родителей нет таких денег. Это же огромная сумма… даже у моего отца нет столько денег. Им не собрать столько… — Пробормотала она, но Дими Лайт на это лишь ядовито улыбнулась. – Найдутся. Твой отец богат. Владеет одной из крупнейших компаний в стране. Имеет связи по всей Эквестрии. Входит в десятку богатейших пони. Вкладывает деньги везде куда только можно. Живет в роскошном особняке. Самом роскошном в городе после замка принцессы. У него точно найдутся какие то там двенадцать тысяч. – Тон кобылы звучал уверенно, но саму Даймонд продолжали терзать сомнения.
Да, Филси Рич был… неприлично богат. Но именно здесь и сейчас он не хранил больше тысячи монет. Может, две-три тысячи, но не более того. Богатством этого немолодого земного пони были не холодные монеты, а земли, здания на них, товары, рабочие копыта его сотрудников. Но эти трое вряд ли бы согласились взять выкуп акциями и прочими ценными бумагами на двенадцать тысяч битсов. Им нужны были именно что золотые монеты. И именно двенадцать тысяч монет вряд ли имелись у Филси Рича. А значит, ее спасение... и возвращение домой… становились очень туманной перспективой, а не гарантированным скорым счастливым концом.
Словно прочитав мысли кобылки, Дими с трогательно-нежной улыбкой уселась на круп рядом с подавленной Тиарой. – Уверена, твой отец легко наберет нужную сумму. Ради любимой дочки отец всегда расшибется в лепешку. А если же у него все же возникнут проблемы, я с радостью протяну ему копыто помощи. – Даймонд подняла взгляд на единорожку, чувствуя что то недоброе всеми фибрами своей юной души за этими на, казалось бы, невинные слова произнесенные участливым тоном.
– Я расскажу ему очень… очень… очень грустную историю. – Малышка тихо пискнула от страха, понимая, то что она услышит дальше, ей совершенно не понравится. – Историю, общую для всех жеребят, что я похищаю и возвращаю за выкуп, а у их родителей, вот беда какая, нет денег на своих, похоже, не таких уж и драгоценных чад. – Дими Лайт продолжала ласково улыбаться, а ее левое переднее копыто стало мягко поглаживать гриву юной кобылки, которую снова, уже в который раз от этой единорожки охватывал дикий ужас, сжимающий тело в холодные тиски.
– Я расскажу, что раз они не в состоянии заплатить за возвращение своего любимого жеребеночка, то я, увы и ах, вынуждена продать его кому-нибудь еще. Ты знаешь, как много на свете очень богатых пони и не только пони, которые очень хотят себе пухленького, маленького, симпатичного жеребенка? Которые готовы заплатить за такого огромные, воистину огромные деньги. Заплатить за прекрасную…
Пони наклонилась к Тиаре, снова прижимаясь к ее мордочке, Даймонд в страхе попыталась вжаться как можно глубже в сено, чтобы избежать контакта, но, конечно, безуспешно. Тут она была в полной их власти… Лайт прижалась к трясущейся землепони, и закончила свою театральную паузу, смотря в ее глаза, с расширенными от ужаса зрачками. -… Игрушку. – Шепотом закончила она. С последним словом та резко отстранилась, оставив несчастную кобылку с лихорадочно бьющимся сердцем. Столько страха за минуты, проведенные с этой единорожкой, она не испытывала за всю жизнь!
— Так что не волнуйся, твой отец найдет деньги. А если понадобилось бы, он бы и больше нашел, я в этом даже не сомневаюсь. – Резко изменившимся тоном, ставшим вселяющим спокойствие и уверенность, заявила Дими Лайт и снова улыбнулась. В этот раз уже куда более спокойно и сердечно. Резкий контраст по сравнению с тем кошмаром, что она наблюдала всего минуту назад. Впрочем, это ни капли не успокоило быстро стучащее сердце Тиары. Она прекрасно видела, что теплые эмоции, которые умело показывала единорожка, не более чем искусная игра. Игра на публику, имитация эмоций и чувств. Чего еще ожидать от опытной преступницы?
– После того, как я расскажу несчастным родителям эту историю, у каждого из них тут же появляются битсы в огромном количестве. Даже у обычных фермеров, у которых дом старый и разваленный, а из богатств – одна свекла, да морковка. Даже у них тут же где то находится припрятанный пухлый, большой-пребольшой, туго набитый кошелек. Стоит им услышать эту грустную историю – тут же все появляется, как по волшебству. – Тем временем, закончила единорожка.
Кобылка в ответ выдавила через силу из себя нечто похожее на улыбку, стараясь не трястись от страха. – Очень… рада, что меня точно вернут. – Дрожащими губами тихо произнесла малышка. И стараясь не думать об открывшейся альтернативе, если ее все же не выкупят. Она не имела ни малейшего понятия, зачем этим таинственным богатым пони нужен маленький жеребенок, настолько, что они готовы платить деньги преступникам за похищенного чужого, но быть “игрушкой” ей точно, совершенно точно бы не понравилось, она была уверена в этом абсолютно и полностью.
Сочтя разговор законченным, единорожка встала и отошла к Драгонфлайту, который все это время лишь молча наблюдал за происходящим. Тиара было решила прикрыть глаза и расслабится, в ожидании спасения, но до ее ушек вскоре снова послышалось цоканье приближающихся копыт. Подняв голову, Даймонд Тиара увидела, что Драгонфлайт уже успел уйти. А перед ней снова стояла Дими Лайт. Со смесью отвращения и страха, землепони увидела, что у той в зубах кончик свисающей вниз тошнотворно знакомой ей тряпки. – Не надо. Прошу. Пожалуйста. – Взмолилась кобылка, но рыжая единорожка лишь кинула кляп рядом с ней и стала выискивать в сене где то брошенную веревку, которая должна была удерживать его во рту пленницы.
– Она же… грязная. – Продолжала она пытаться отговорить Лайт от ее плана и ее даже слегка затошнило, представляя, как уже было тряпка, которая уже впитала ее… слюни, снова входит в ее рот. К горлу подступил даже неприятный ком, когда ее разыгравшееся воображение подкинуло ей столь нелицеприятную картину. – Я ее постирала и высушила. Тебе не на что жаловаться, мы тебя обслуживаем как в гостинице. На пять подков. С завтраками в постель. Лучше сервис мало где найдешь. – Глаза Тиары расширились от такого заявления единорожки и она даже не сразу нашлась с ответом.
А тут и Дими Лайт закончила свои поиски и вскоре перед мордочкой Тиары легли и правда сухая тряпка и веревочка. – Не надо, умоляю. Ради Селестии, молю… – Предприняла последнюю попытку Даймонд, которая уже истратила весь свой словарный запас просьб и умоляла больше, чем за добрую треть жизни как минимум. Но, конечно, это было бесполезно против единорожки, для которой слушать плач и мольбы жеребят, похоже, было частью ее “работы”. А то и вовсе ее особым талантом. Поэтому грустная мордочка Тиары, способная за минуту разжалобить отца и бросить его все ради дочурки, а мисс Чирали поставить на балл выше в плохо сделанной домашней работе, у Дими Лайт удостоилась лишь холодного взгляда. – Ты обещала быть послушной кобылкой. – Бросила она тяжелые, как камни, слова, поставив жирную точку в споре.
Глаза малышки расширились от страха, она поняла, что еще одно слово возражения – и терпение преступницы иссякнет. Оставшись без выбора, бедная землепони наклонила мордочку и открыла рот, хватая тряпку зубами и с отвращением пропихивая ее вглубь, стараясь хотя бы уместить этот мерзкий, осушающий и режущий язык шершавый кусок ткани поудобнее. Поправив кляп копытом, окончательно размещая его во рту Даймонд, единорожка, потряхивая головой, отбрасывая от глаз свои спутанные синие, как глубокая вода, пряди, взялась за веревку, вновь обматывая ее вокруг головы кобылки и завязывая узлом у нее на затылке зубами.
Пока Дими была занята этим делом, Тиара отметила, что рыжая единорожка почти не прибегает к магии. Единственные два раза, когда она использовала свой рог у нее на глазах – это чтобы осветить комнату ночью и когда она ела, чтобы подать своему напарнику телекинезом тарелку. Выходит, она не очень хороша в магии? Внезапно, ее посетила мысль, что это выходит какое то тогда странное совпадение. Дими Лайт, как минимум, притворялась что не умеет колдовать, Драгонфлайт совершенно точно едва-едва умеет летать. Она бы не удивилась, если бы оказалось, что и Биг Гай, несмотря на свой достаточно накачанный вид, оказался бы не самым крепким земным пони. Мысль, что она попала в плен к банде похитителей из трех пони, представляющих три основных племени Эквестрии, и каждый из которых бездарен именно в том, в чем представители этих племен должны быть традиционно сильны, малость развеселила Тиару. И помогла ей успокоится и взять себя в копыта. Все же это и правда было очень смешно.
Поэтому, когда Дими Лайт закончила завязывать ей кляп, она лишь тихо устроилась на сене, надеясь, что, хотя бы теперь похитители перестанут ее пугать и донимать своими требованиями и она сможет немного отдохнуть. В доме воцарилась тишина, был слышен лишь шум ветра за стенами, да редкое поскрипывание старых досок. Единорожка методично прогуливалась вдоль заколоченных окон, внимательно осматривая окрестности через редкие щели, время от времени бросая взгляд, на лежащую маленькую пони, которая со скуки лишь вяло провожала каждый шаг кобылы, да осматривала неброское, мягко говоря, окружение.
– Будешь вести себя хорошо, я выну кляп позже. – Пообещала Лайт, когда глаза двух пони встретились друг с другом. Не имея возможности ответить, Даймонд лишь благодарно кивнула. Она уже поняла, что тут и возможность говорить – награда, которую ей придется заработать. Сейчас единорожка выглядела слегка расслабленной, хотя ее мордочка и оставалась все той же безжизненной маской, а рубиновые глаза внушали страх и трепет, но хотя бы сейчас даже в них поселилась тень умиротворения и спокойствия, внушая малышке надежду, что это “приключение” закончится для нее благополучно.
В такой атмосфере условной благожелательности обе пони и провели следующие пару часов. Единорожка продолжала бдительно наблюдать за окрестностями, а Тиара, тем временем, банально задремала, более заняться ей было все равно нечем. Вскоре к этой тихой идиллии присоединился и позевывающий Биг Гай, чей куда более тяжелый стук копыт выдернул Даймонд из царства принцессы Луны. Похитители стали друг с другом о чем то негромко переговариваться. Кобылка напрягла уши, пытаясь уловить, о чем они разговаривают, но кроме отдельных обрывков слов ей так ничего вычленить не удалось.
Теперь уже вдвоем пони вернулись к наблюдению, но было видно, что они пусть и слегка, но встревожены, а их тревога стала передаваться и Даймонд Тиаре. Что случилось? Что у этих троих пошло не так? Конечно, ее не должны были заботить проблемы преступников. Может, они даже должны ее радовать – может, это все значило, что на их след все же вышла пониция, их всех схватят, а ее освободят… но стоило скорее не надеяться, а бояться. Бояться, что это все может быть признаками того что ее продадут каким-нибудь… кобылка шумно выдохнула через носовые ноздри. Ей не хотелось продолжать свою же собственную мысль.
Но пытаться угадать, что же произошло, ей долго не пришлось. Было спокойно смотрящая в очередную щель Дими Лайт внезапно напряглась и приткнулась мордочкой к самому отверстию, что то там высматривая. Затем, ее голова повернулась к Даймонд Тиаре, которая узрела ее резко посуровевшие глаза. – Ты обещала вести себя послушно. И тихо. Сейчас у тебя есть отличный шанс показать, что ты держишь свои обещания. – С этими словами она снова повернулась уже к Биг Гаю, который развернулся в ее сторону и теперь оба пони с немым вопросом (одна потому что не могла говорить, другая – потому что не был болтлив) смотрели на единорожку. – Будь готов. У нас гости.