Лунный Беглец

Глава 13.

И снова, как и всегда было и всегда будет, над Эквестрией восходило Солнце, освещая земли пони ласковыми, нежными лучами, пробуждая их ото сна. Так было много веков назад, так будет много веков и впредь, гарантируя пони, что их жизнь будет стабильной и благополучной, даруя веру, что та, что повелевает великим светилом, равно повелевает и всем, что находится под его греющими лучами. А значит, как Солнце неизменно и тепло обогревает Эквестрию, так же стабильно и мудро сама Богиня Дня правит своими поданными. В этом был твердо уверен каждый пони в Эквестрии. Почти каждый. Исключением была, как не странно на первый взгляд, сама живое воплощение процветания и благополучия Эквестрии – Принцесса Селестия.

Больше любого другого пони в Эквестрии и во всем мире она понимала простую истину. Понимала, что несмотря на все свое бессмертие, могущество, мудрость, ум, знания и опыт, она не абсолютное сверхсущество, которое способно держать все под контролем, направлять, повелевать всем, что происходит в Эквестрии. Очень любит Селестия своих маленьких пони и желает, чтобы каждый из них был счастлив жить в их прекрасной стране. Но как бы она не была могущественна, как бы она не хотела только хорошего для своего народа, но она не смогла бы сделать жизнь пони и вполовину такой хорошей, какая она есть сейчас. Как бы она не старалась, все то, чего достигла Эквестрия – было сделано самими пони.

Это усилия каждого из них, маленькие и незаметные с виду, из-за дня в день создавали то самое общество, в котором радостно жили сами маленькие пони. Добрососедские отношения, взаимопомощь и согласие, усердный и честный труд, послушание и почтительность, веселость и беззаботность, все это не создано было указами Селестии. И не могло быть создано указами. Как бы она не приказывала из дворца, рассылая гонцов и давая поручениям чиновникам, нельзя сотворить все это своими повелениями. Все это создали сами пони, а не их тысячелетняя принцесса. День за днем, год за годом, поколение за поколением, каждый пони по капле вносит свой вклад в общую гармонию. Каждый поступок, каждый жест, каждое слово и даже мимолетная улыбка создают тот народ, который живет в счастье и умиротворении.

Это была заслуга пони, не Селестии. Она лишь была живым воплощением идеала, к которому они стремились, наглядной демонстрацией того, чего они уже достигли, символом гармонии и стабильности. Смотря на свою принцессу, которая казалась им живой богиней среди смертных, они верили, что все их усилия прикладываются не зря, что все действительно было и будет хорошо. Она подкрепляла их усилия, но не прикладывала их за них. И этого было достаточно. Иногда Селестии даже казалось, что не будь у нее необходимости двигать Солнце, а раньше и Луну по небосводу, она и вовсе смогла бы оставить трон и уйти на покой.

Однако, она не могла оставить трон и дело было не только в ее ответственности за светило. Да, свое счастье пони построили сами, почти без влияния на то Селестии. Это был их труд, их усилия. Но именно что “почти”. Как бы не было все хорошо организовано пони, как бы не были хороши они сами, но даже в самые лучшие и благоприятные времена в стабильную и спокойную жизнь Эквестрии вкрадывались изъяны и неприятности. Маленькие и незаметные, со временем они угрожали разрастись, если с ними вовремя не разобраться. И этим нередко занималась Принцесса Селестия, вмешиваясь там, где это было необходимо. И пограничная застава на границе с Бесплодными Землями, похоже, нуждалась в том, чтобы ее посетила диарх Эквестрии.

— Пусть капитан Ваткхуфл Айя явится ко мне. Я хочу с ним поговорить. – Приказала принцесса стоящему у двери гвардейцу. Допрос, а иначе это было сложно назвать, начальника сторожевой заставы Селестия решила устроить прямо в его собственном кабинете. Это было небольшое, но в меру уютное помещение, располагающееся на втором этаже сторожевой башни, основного места размещения пограничников. Из небольшого, зарешеченного окна открывался вид на внутренний двор небольшой крепости, сооруженной пони на границе их земель. Она была в целом не особо примечательной. Крохотный внутренний двор, несколько хозяйственных строений, да окружающая ее стена. Ничего интересного и того, за что мог бы зацепиться взор. Дальше вид был еще более унылый.

Бесплодные Земли полностью оправдывали свое название. Сухая, выжженная ее светилом земля с пожухлой травой, немногие одинокие деревца, да торчащие из земли скалы и глубокие овраги. Красоты, радующие глаз, были только если смотреть из окон с обратной стороны, обращенными к Эквестрии. С той стороны были пейзажи, милые сердцам пони. Наливные зеленые луга, с высокой сочной травкой, шумные полноводные реки, синее небо, заполненное белоснежными облаками и приятный ветерок, развевающий гриву маленьких пони…. Селестия вздохнула. Да, контраст между Эквестрией и Бесплодными Землями был разителен. И эта крепость, а главное, ее гарнизон – то, что отделяет Эквестрию от них. Но справились ли они? И не сказалось ли на них пребывание на черте, отделяющей чуждые дикие земли от родных? Вряд ли, судя по увиденному.

После недолгого, размеренного ожидания, наполненного размышлениями, ей сообщили, что капитан прибыл. После дозволения принцессы, в кабинет зашел сам Ваткхуфл Айя, что со спокойным выражением мордочки, молча проследовал к подушке напротив Селестии. Сама принцесса разместилась на его собственном месте начальника заставы, оставив капитану подушку для гостей и посетителей. Это был жеребец с шерсткой песчаного цвета, удивительно хорошо сочетающейся по цвету с местной землей, а голова была украшена грязной и нечесаной, но красивой и длинной белокурой гривой, придавая офицеру нотка шарма и красоты.

Сам же пони была облачен в почти стандартный доспех пограничника, который был похож на парадные доспехи гвардейцев, которых регулярно могли видеть пони, когда бывали в столице, но был заметно лучше защищен в районе спины, а передние ноги были обуты не только в накопытники, но и одеты в поножи. На изгибе одной из ног он и держал свой шлем, также заметно отличающийся от гвардейских. Он закрывал голову пони почти полностью, оставляя только гигантские отверстия для глаз и решетчатое забрало для рта и отверстия для ноздрей, все остальное же, вплоть до ушей, были прикрыто броней.

Переведя взгляд со шлема на голову, которую он был должен прикрывать, Селестия слегка вздохнула. Был хорошо виден линиевидный толстый шрам проходящий через закрытый глаз, на котором не было даже шерсти, от чего видна обнаженная кожа. Жуткий шрам портил все было формируемую красоту жеребца, вкупе с его выражением мордочки это придавало ему нетрадиционно для пони Эквестрии грозный и даже страшный вид. Второе алое око этого пони, было нормальным и здоровым. И внимательно оглядывало Селестию.

— Приветствую вас, Принцесса Селестия. – Проговорил тот, медленно вдыхая и выдыхая. Готовясь к допросу, который уготовлен ему. Он понимал, что ему есть, что предъявить за то, что творилось на заставе. У него были заготовленные аргументы и слова, оправдывающие его. Но убедят ли они принцессу?

— Здравствуйте, капитан Ваткхуфл Айя. – Степенно кивнула Селестия, внимательно осматривая уже знакомого ей жеребца. – Садитесь, нам нужно о многом поговорить, что происходит на доверенной под ваше командование заставе. — Голос принцессы был неизменно ровным и ласковым, с ноткой снисхождения и понимания. Сама принцесса выглядела буднично, хотя и выглядя странно на таком фоне. Пограничная застава на диких, неосвоенных землях, где царили суровые нравы, построенная под стать им застава, и она, Принцесса Солнца, с ухоженной белоснежной шерсткой и развевающейся цветастой гриве, в золотых регалиях. Совершено неестественно даже с виду было пребывание бессмертной пони так далеко от центра обжитых пони земель.

— Я готов отвечать на вопросы. – Сказал пони, медленно кивая и садясь на старую и потертую, но крепкую подушку, на которой обычно садились те, кто сам приходил к нему. Но на этот раз все было наоборот.

— Начнем непосредственно с того, что меня обеспокоило больше всего. – Селестия решила не тратить время на долгие прелюдии и сразу перешла к сути. В конце концов, она не во дворце, а перед ней не импозантный придворный, а усталый пограничник. Не было никакого смысла или желания, ни у него, ни у нее, изъясняться витиевато и долго. – То, что ваш долг, оберегать Эквестрию от проникающих в нее перевертышей, исполнятся недостаточно добросовестно, на мой взгляд. Я вижу, что у вас здесь они испытывают... минимум проблем, с тем, чтобы перейти границу. Чем вы можете объяснить свой провал?

— Оберегать да. – Кивнул согласно капитан. Вздохнув, он стал излагать свои аргументы. На что намекала Селестия, он понимал. Принцесса застала заставу за тем, что вместо того, чтобы задерживать перевертышей, что пытались пробраться в Эквестрию, он и пони под его командованием их свободно пропускали. Это было серьезное нарушение приказов и долга перед Эквестрией и оправдания его поступку нужны были весомые.

– Так же, мой долг как жителя Эквестрии не допустить обострения отношений с перевертышами. Не убивать их. Не ранить. Лишь захватывать, останавливать и возвращать обратно в Бесплодные земли. Таковы приказы из Кантерлота. Но какой смысл это делать, если они должны питаться любовью пони? Если мы не будем давать им проникать скрытно, собирать любовь и приносить ее в улей, они могут решиться на более жесткие и отчаянные меры. Например, нападать на поселения пони. Как они уже в прошлом году напали на Кантерлот. Мы этого не хотели. А потому решили предпринять самое адекватное, на мой взгляд, решение. Пропускать какое-то количество перевертышей. И позволять еще десятке из них питаться уже нашими собственными эмоциями. Но лишь излишками. Так же делают и те перевертыши, что проходят в Эквестрию. Они приходят лишь туда, где генерируется огромное количество любви. Берут лишь излишки и возвращаются обратно. Проходят наш досмотр чтобы те ничего не пронесли с собой на свою территорию с нашей земли. – Продолжил говорить Айве, постепенно обретая уверенность, по мере того как он объяснял мотивы своих решений.

— Так улей хоть немного сыт и не ищет способов найти еще больше любви, а страдания пони от их проникновений сведены к минимуму, угроза большого конфликта устранена. Я действовал, думая о благе всех пони. Лучше отдать малое, чем пожертвовать большим. – Закончил говорить капитан и выжидающе посмотрел на внимательно слушавшую его принцессу. Он изложил свои доводы. Достаточны ли они для Селестии?

— В этом есть смысл, капитан. — Задумчиво кивнула Селестия, размышляя над словами жеребца. Перевертыши не могли не красть любовь пони и полное перекрытие их возможностей грозило лишь тем, что Кризалис пойдет на более радикальные меры, чтобы ее добыть. – Хорошо, Ваткхуфл Айя, это было мудрое решение с вашей стороны. Не без недостатков, но все же мудрое. Значит, вы хотели свести к минимуму страдания пони и при этом не провоцировать перевертышей к конфликту. Я не могу не понять вашего решения. – Сказала она, решив не только понять, но и простить проступок жеребца и его солдат.

Другое дело, что все было куда сложнее, чем казалось Ваткхуфлу. Перевертыши все равно проникали в Эквестрию и выкачивали любовь из пони, и без его “помощи” им в этом деле. А “излишков” любви как таковых не существовало. Любви не может быть слишком много, только слишком мало. Исключения редки. И, собственно, гарнизон самой заставы, который, отдавал часть своей любви перевертышам, служил тому примером. Да, они не выглядели истощенными до предела, как это бывает с обычными жертвами перевертышей. Но общая усталость, апатия, раздраженность – налицо. Сидящий перед ней жеребец был живым воплощением всех ее предположений. Хотя, конечно, также глупо списывать все исключительно на происки “злобных” перевертышей. Селестия превосходно знала пони, но также и знала достаточно про этот скрытный народ, чтобы понимать – не только эти насекомые виноваты в царящих на заставе проблемах.

— Но перевертыши – не единственное что меня беспокоит здесь, капитан. – Озвучила вслух Принцесса Селестия свою мысль. – Тяжелое положение ведь не из-за них, верно? – Задала она вопрос, который по сути являлся утверждением.

— Все верно. – Кивнул жеребец, подтверждая предположения принцессы. – В проблемах заставы виноваты не они, а, в частности, наш прошлый командир. – Заявил он уверенным тоном. – Его некомпетентность стоила тяжелых ран многим солдатам здесь. Мы устроили бунт и изгнали его с заставы после того, как целых трое пони получили сильные ранения при битве с нечистью из Бесплодных Земель. Те населены не только перевертышами, но и монстрами, жаждущими плоти. Плоти пони. Из-за его ошибок в бою мы едва не потеряли трех хороших пони. Если бы я тогда не вмешался в схватку, они бы погибли. А так отделались тяжелыми ранами, после которых их пришлось отправить в Эквестрию лечиться. И на этом все не закончилось, а только началось. Издевался над нами всеми, изнуряя бесполезной муштрой. Строевая, построения, переклички, чтение речей, хождение по струнке, бесконечные прихорашивания, словно нам тут больше заняться нечем. Долго перечислять. – Рассказ капитана, который еще только начался, уже заставил Селестию нахмуриться. Бывший командир, как минимум, со слов командира нынешнего, был ужасным пони. И, похоже, как отметила про себя принцесса, похоже, закон, разрешающий жеребцам служить в армии был не самым лучшим ее решением, принятым в свое время.

— А еще, он издевался над пойманными нами перевертышами, пользуясь тем, что в нашем плену они беззащитны и беспомощны и только после того как несколько часов с ними забавлялся, отпускал их в Бесплодные Земли обратно. Он был полным мерзавцем, сил терпеть которого не было ни у одного пони. – Сказал тот спокойно. Но вот только... Селестия отчетливо ощущала легкий гнев с недовольством при упоминании прошлого командира заставы.

— Тем более, получили выговор за самоуправление как раз после того, как мы его изгнали. Так что проблем у нас тоже немало. – Добавил Айе, презрительно фыркая, словно не заметив, как от его последних слов брови принцессы вздернулись в недоумении. Выговор? За бунт и неподчинение офицеру? Даже в нынешние, спокойные и мирные времена за это полагалась тюрьма, а не выговор. Это было… очень странно. И пусть прошлый командир был ужасен, но это не было поводом бунтовать и по прежнему строго наказывалось. Как и полагалось строго наказать самого нерадивого начальника заставы. Однако, как понимала принцесса, ни одна из сторон не понесла никакого наказания. И она собиралась узнать – почему.

— Медикаментов недостаточно. Вдобавок, выданное оружие и доспехи еле помогают справляться с ужасными монстрами. Так что отсюда уже у меня вопрос к вам Селестия. Почему нам не выдали хотя бы один боевой зачарованный клинок? Или отряд боевых магов в конце то концов. Стандартного снаряжения, обучения и численности тут мало. – Проговорил тот, при последних словах сжимая зубы и чуть не скрипя ими, тихо выдыхает. – Хотя и не удивительно. Учитывая что этот бывший капитан был сынком какого то важного пони с кучей связей. И он явно затаил на нас злобу. До вас попросту документы не доходят да? – В голосе Ваткхуфла уже звучал неприкрытый укор в сторону живой богини, перед которой он сейчас сидел. Но та осталась неподвижной, как скала, лишь внимая своему поданному и никак не показывая, что ее хоть как то задели его слова. На гладкой белоснежной мордочке принцессы не было ничего. Гнев, что ее смеют обвинять в чем-то, грусть, что ее маленькие пони в такой беде, а она не знала – ничего. Она лишь внимала словам капитанам, впитывая в себя каждое сказанное им слово и откладывая его в памяти.

— Почему же ваш бывший командир вредил вам… столь изысканным способом? – Спросила ровным тоном Селестия о том, что подметила в почти самом начале речи Айе. – Выговор, бюрократические препоны. Почему он не попытался отправить вас под трибунал за попытку бунта? Полагаю, ему бы удалось доказать свою невиновность, а вот вам бы это было куда сложнее. Почему же он не пошел этим, простым путем, капитан Ваткхуфл Айе?

— Причина проста. Принцесса Селестия. – Сказал тот, неожиданно улыбаясь и с легким смешном продолжил. – И узнал я о ней через несколько дней, это и для меня стало некоторой неожиданностью. Как я отправил этого горе-служаку обратно домой. И ожидал попутно его жалоб и трибунал. Даже документы подготовил, как и свидетелей, что бы проблемы у него было максимальные. – Говорил Айе, все с такой же улыбкой. – Честно? Перевертыши подсобили. Пригрозили ему уже на территории Эквестрии, что они могут попросту заставить его замолчать. – Закончил он, уже без улыбки. Серьёзным тоном, жеребец молвил следующие слова. Вновь переходя на спокойный голос.

— Конечно же они не имели в виду его убийство. Но вот похищение или же подставу да. Но вот проблема была в том... Что этот пони слишком много о себе возомнил, от чего пришлось моим ныне друзьям делать некие намеки, что бы тот замолчал. А иначе... "Его никто не найдет". Так процитировал мне перевертыш, попутно уверяя, что они бы его не убили. А просто бы украли до момента как я буду свободен от службы. И все. – Сказал тот, приподнимая копыта и плечи. Чуть склонив голову и со спокойной мордочкой смотря на принцессу. Изобразил жест "ничего более не знаю".

Речь Ваткхуфла заставила Селестию замереть в удивлении. Нет, конечно, она не застыла с открытым ртом и широко распахнутыми, даже по меркам пони, глазами. Но слова капитана и правда выбили ее из колеи. Она ожидала каких угодно слов, но не такого дерзкого и прямого ответа. Поэтому, невольно, но она замерла, зрачки расширились в легком шоке, а кончики ее огромных крыльев слегка дернулись от волны смешанных эмоций, пробежавших по телу аликорна. И, несмотря на то, что ей было вроде как очевидно, как реагировать, узнай она о таких делах в ее стране. Но, не тогда, когда об этом ей сообщает сам… источник таких новостей.

— Хорошо, я поняла вас. – Наконец промолвила Селестия, видя, что пауза уже и так затягивается и жеребец видит, что бессмертная правительница в замешательстве, смотря с все той же спокойной мордочкой, на которой мелькала легкая, слегка насмешливая и неуважительная улыбка. – Что ж, вашим друзьям-перевертышам больше не придется караулить для вас вашего бывшего командира. Вы уйдете со службы в самое ближайшее время. – Объявила она Айе. – Весь личный состав заставы будет демобилизован и отправлен в почетную отставку. Вы все очень устали от этой службы и заслужили отдых. – Вернув себе привычный ласковый и нежный голос заговорила она.

— Я на этой заставе больше пяти лет. – Сказал тот, медленно выдыхая горячий воздух и чуть напрягая свои крылья, от чего те слегка расправились. Слова Селестии попали в самую точку, задев пегаса за живое. – И я не собираюсь быть здесь еще год. Как и мои пони. Мы уже отслужили свое. Потеряли что-то… — При этих словах, он открыл один глаз, что был на половину рассечен. Именно тогда, Селестия уловит первый чувства и эмоции того, что ему больно от этой раны. Но внешне он никак не проявлял этого.

— Вот и славно. – Кивнула Принцесса Солнца, довольная тем, что ее пони согласны с принятым ей решением. А оно было нужно для исправления ситуации. Этих, уставших и физически, и морально солдат нужно было заменить на свежих, да и вообще, похоже, пограничные войска минимум на этом рубеже нуждались в кардинальных изменениях и чистках. Которые Селестия пообещала себе устроить уже в этом месяце и закончить, самое позднее, в следующем году. – Гарнизон будет полностью сменен новыми пони из свежих пополнений, получит дополнительное оружие и снабжение, под командованием офицера, которого я назначу лично.

— Лучше уж в тройном количестве. К тому же, они обязаны пропускать по тридцать перевертышей через заставу, как я с ними договорился. Дабы не было стычек уже с ними. Ведь воевать на два фронта при учете силы монстров глупо. Извините меня, в такой ситуации отвлекаться на всякую мелочь в виде проходящих на территорию Эквестрии перевертышей, когда стены штурмует огромный гигантский монстр глупо. Так же, пусть не препятствуют помощи от перевертышей. Они тоже имеют чувства и будут помогать при необходимости. На этом все.

— Я учту ваши замечания по организации обороны. Приятно знать, что благодаря вашему самоотверженному труду пони могут спать спокойно, ни капли не боясь. Ведь Эквестрия самая безопасная страна в мире, Вашими усилиями само собой. — Вежливо кивнула Принцесса Селестия, которая, зная цену своим словам, решила не разбазаривать их на еще одно обещание. Поэтому она предпочла отделаться нейтральными словами, которые ее не будут ни к чему обязывать. А уж в Кантерлоте придворные и вовсе бы весьма однозначно бы истолковали ответ хорошо знакомой им правительницы пони. И вовсе не в пользу согласия.

— Учитывая ваш опыт, глупо будет его отвергать. Так что ваши предложения будут внимательно мной изучены и воплощены в жизнь, если это потребуется. – Впрочем, на уме у принцессы от уже почти что командного и требовательного тона поданного были совсем другие мысли. Она уже достаточно обдумала всю эту ситуацию с перевертышами и их связь с капитаном Айе и пришла к однозначному выводу, что его отношения с ними куда сложнее, чем просто симпатии и забота об Эквестрии, как заявлял он сам. Что и было одной из причин, одной из многих, по которой вместо прямого обещания жеребец получил уклончивый ответ.

— Вот и хорошо. Если это все, Принцесса, я бы хотел оставить вас и пойти собирать вещи. Наконец то покину это место и вернусь домой, как и мои солдаты. Нас там уже заждались наши семьи. – Впрочем, Ваткхуфлу хватило и такого ответа Селестии, раз он не стал настаивать на четком и твердом обещании соблюдать заключенный им договор с перевертышами. Или он счел, что настаивать просто бесполезно. Других аргументов, чем уже сказанные слова, для Селестии он не имел.

— Конечно, идите, капитан. Как только прибудет смена, вы сможете оставить эту заставу и вернуться домой. Это вопрос считанных дней. – Слегка кивнула Селестия, которой, в принципе, было еще, о чем расспросить пограничника, но в этих вопросах она не видела особого смысла. Поэтому, она легко отпустила его. Кивнув принцессе на прощание, тот встал с подушки и развернувшись к ней хвостом, направился к выходу. Когда он развернулся, она смогла внимательно рассмотреть Знак Отличия Ваткхуфла Айе – каменная башня с изображением ока, смотрящего с ее вершины…. Подходящий Знак Отличия для пограничника, отметила она. Иного, впрочем, и ждать не стоило.

Оставшись одна, Селестия призадумалась, что ей делать теперь, когда она узнала так много о истинном положении дел на границе. Границе, которую она полагала может и не абсолютно защищенной, то хотя бы надежно прикрытой. А на деле, как минимум, на одной заставе царил страшный бардак, глубину которого она познала только что. Что ж, она здесь и она будет принимать меры. Порядок будет восстановлен. У дворцовой администрации скоро прибавится работы….

Тем временем, в тот же день, в Понивилле четверо жеребят направлялись в сторону Яблочной Аллеи. На уроках Эппл Блум рассказала Муну Рунавею о предложении Эпплджек посетить их ферму и даже переночевать в их доме. Жеребчик не то чтобы с восторгом воспринял эту идею, но все же заинтересовался возможностью узнать жизнь сельских пони и родоначальников Понивилля. Мун по уже знакомой его новым друзьям привычке, конечно же, после уроков отправился просить разрешения у Флаттершай, которое она ожидаемо дала и даже освободила приемного сына от вечерних занятий. Заодно и мисс Чирали хоть один день отдохнет вечером, а не проведет почти целый день с утра и до ночи за работой, которой у нее и так хватало. Так что и вишневая землепони была не против, что ее ученик немного отдохнет от ее уроков. К тому же, отдохнет, изучая жизнь и работу фермеров, что тоже было полезно для юного пони.

Так что, отобедав, маленькие пони порысили в сторону Яблочной Аллеи, где дорогих гостей уже с нетерпением ждали. День харрикейна выдался теплым, с легким обдувающим ветерком, не позволяющим пони начать страдать от жары и легкой облачностью, которые местами отбрасывали тень, закрывая от Солнца землю, под которую мог зайти пони и дополнительно охладиться, если уж ему было слишком жарко. Впрочем, четырем жеребятам жара никак не мешала и они весело рысили, переговариваясь друг с другом.

Точнее, переговаривались Скуталу и Эппл Блум, Свити Белль все больше помалкивала, слушая подруг и вполглаза следя за новым членом их клуба. Тот же во все глаза с интересом рассматривал длинные ряды яблонь, увешанных множеством сочных, почти созревших плодов. Впрочем, не яблоками едиными славилось семейство Эпплов. И все это хотела показать Эппл Блум жеребчику. И подругам, конечно, но те уже не раз бывали на Яблочной Аллее. И они жили в Эквестрии всю жизнь, в отличие от Муна. Да, Эпплам будет что показать Рунавею, в этом у землепони не было никаких сомнений.

Скуталу в этом также не сомневалась, обсуждая с подругой, варианты того, что можно показать жеребчику. И стараясь не заострять внимание Эппл Блум на том, что третья кобылка в их рядах в это время идет позади и молчит. Скуталу догадывалась, какие мысли на уме единорожки. Вчера она увидела достаточно, чтобы понять, пусть и примерно, что происходит. Увы, но у пегаски совершенно не было никаких мыслей, что посоветовать подруге. Она лишь решила не донимать ее разговорами и дать ей спокойно все обдумать, в надежде, что та сама разберется с тем, что чувствовали она и Мун Рунавей после вчерашнего.

Сама Свити Белль, о чувствах которой столь заботилась пегаска, шла чуть позади своих друзей, наравне с также отставшим слегка жеребчиком. Вдвоем, бок о бок, они и шли за хвостами Эппл Блум и Скуталу, а ее взгляд, нет-нет, а скользил по жеребчику, на спине которого покачивалась его розовая игрушка, которую он решил взять с собой на ферму, а мысли возвращались к смарт куки, когда она оказалась так близко к жеребчику, прям очень-очень близко и она… она почувствовала… что-то.

— Ты когда-нибудь бывал на фермах? – Нерешительно спросила кобылочка, отрывая Рунавея от любования окрестностями, решив завязать разговор хоть о чем то. Идти в неловкой полутишине с жеребчиком ей было уже невыносимо.

— Ты имеешь в виду, места, где выращивают всякие растения, а потом собирают и едят их? – Уточнил Мун Рунавей, отрываясь от созерцания яблонь и переводя взгляд на ее покачивающийся в такт движению рог. Стараясь не покраснеть от его смущающего взора, Свити Белль неловко кивнула. Глаза жеребчика задвигались вслед за ее кивком, стараясь не терять фокус с ее рога. – Да, конечно. Бывал и не раз. Правда, маленькие, в основном, там земли было только чтобы прокормить только небольшую семью. Хотя видел и большие, но редко и издалека. – Ответил Рунавей на вопрос кобылки, после чего перевел взгляд снова на бесконечные сады, которые было хорошо видно со всех сторон. – Правда, даже то были большие. А эта… просто гигантская! – С ноткой восхищения прибавил жеребенок, вновь крутя головой. – В жизни не видел настолько обширных садов, где так много яблок.

— О да, яблоки Эпплов кормят весь Понивилль, да и вообще много поселений в Эквестрии! – Подтвердила Свити Белль с улыбкой. – Впрочем, они тут много чего выращивают и еще у них есть свои животные. – Улыбка малышки стало еще шире, когда она вспомнила тех милых и симпатичных пухлых свинок, которых разводила Эпплджек и ее семья.

— Будет интересно посмотреть, скорее бы уже дойти…. Впрочем, смотрю – уже. – Передняя правая нога синего пони указала поверх Эппл Блум и Скуталу, на белую деревянную арку над дорожкой, по которой шли пони и увитую зелеными насаждениями. От нее в стороны расходился почти декоративный такой же белый заборчик, а под ней самой, в ожидании стояла сама Эпплджек. Взрослая пони с теплотой и любопытством смотрела на приближающихся жеребят.

Почти сразу, конечно же, ее взор устремился поверх голов любимой сестренки и ее подруг на их нового знакомого. Мун Рунавей почти точь-в-точь соответствовал описаниям, что слышала Эпплджек от других пони. Синяя шерстка, худенькое тельце, крохотные крылышки и короткая нечесаная грива, едва пробивающаяся из под шерстки в голубую и черную полоску. Растут волосы, растут, отметила Эпплджек, которая помнила, со слов Флаттершай, что малыш был лысым в тот день, когда она его встретила. И, розовый здоровенный бегемот, которого жеребчик усадил себе на спину. Огромная игрушка держалась, по мнению, Элемента Честности, едва ли не каким то чудом на Муне и весело сияла милой улыбкой на плюшевой мордочке.

— Привет, маленькие пони! – Поприветствовала их кобыла с дружелюбной улыбкой. В ответ раздались нестройные, но искренние приветствия в ответ, а Свити и Мун вышли вперед с обеих боков, превращая маленькую коробочку в  линию, давая возможность Эпплджек внимательнее рассмотреть своего гостя. Тот и сам посмотрел на нее в ответ. Точнее, бегло окинув землепони изучающим взглядом, он почти сразу опустил взгляд на ее копыта, уже испачканные утренней работой на ферме. На его мордочке царил легкий, но искренний интерес. Но также и настороженность, жеребенку, похоже, было не совсем уютно в незнакомом месте и с незнакомой пони, как решила Элемент Честности.

— Рада, Мун Рунавей, что ты решил посетить нашу ферму. Уверена, тебе тут понравится. – Отдельно поприветствовала нового знакомого Эпплджек, улыбаясь еще шире, чтобы его подбодрить, но тот лишь слегка кивнул, продолжая с приспущенной головой разглядывать ее ноги. – Что ж, добро пожаловать на Яблочную Аллею. Здесь живет наша семья. Проходите, я покажу вам ферму. – Сделав приглашающий жест ногой, Эпплджек посторонилась, запуская пони во двор. Перед глазами жеребят предстала знакомая (двум из них и родная одной кобылочке) семейная ферма Эпплов.

С умеренным любопытством глаза жеребчика забегали в разные стороны, рассматривая вотчину основателей города. В центре фермы возвышался здоровенное красное здание, внешне похожее на амбар. Но, на деле, настоящий амбар был чуть дальше за ним, а это был сам дом пони, живущих здесь. По правую ногу от него располагались загоны, где содержались свиньи, коровы, овцы и прочая живность, а также курятник, а по левую были поля, засеянные кукурузой, морковью, капустой и прочими растениями. Также везде были частые стога и плотно завязанные тюки сена, расставленные то тут, то там.

И, конечно, яблоки! Много яблок! Они были повсюду. За их хвостами шла та самая Яблочная Аллея, по сути, первая улица Понивилля, вдоль которой росли длинные ряды яблонь. И это было только первый ароматный цветочек на яблочном дереве! Дальше шли яблочные сады, кажущиеся бесконечными. Они окружали ферму Эпплов плотным кольцом, уходя куда то далеко за горизонт и конца и края им не было видно. Создавалась видимость того, что яблони просто бесконечны и вся округа принадлежала этим сочным и ароматным плодам, в изобилии свисающих с ветвей.

— У вас здесь очень большая ферма. Так много еды. Я даже завидую, хотя у Флаттершай тоже есть небольшое хозяйство.  Но с вашим ему ни за что не сравнится. – Наконец произнес Мун, когда закончил осматриваться. – Хотя, конечно, столько земли обрабатывать, много труда нужно.

— Ну, пойдем взглянем поближе, тогда? – Предложила ему Эпплджек, почувствовав прилив гордости за родную ферму и вложенные в нее усилия поколений земных пони, что ее населяли. Мун Рунавей согласно кивнул и Эпплджек повела пони налево, к аккуратно и тщательно ухоженным полям. Уже через четыре минуты жеребята стояли перед рядами стеблей, выстроенных в идеально ровные ряды зарослей, между которыми были тщательно прополотые просеки, чтобы через них могла проехать пони с тележкой.

— Это – кукуруза. Знаком с этим растением? – Указала на желтые початки копытом Эпплджек, обращаясь к жеребчику. Тот кивнул, так что Эпплджек продолжила говорить, решив не вдаваться в совсем уж банальности. – Семейство Эпплов, как известно славится своими яблоками. Но, не только яблоки, но и кукурузу в свое время окультурили наши предки. Это растение нашел мой пра-прадед Корн Смит. Он, как и многие мои другие далекие прадедушки и прабабушки, занимался поиском семян по всему свету. – Стала рассказывать Эпплджек заинтересованно навострившим уши жеребятам, которым внезапно выпал шанс узнать не просто о растении, а о растении с интересной историей!

— Дорога странствий завела его в далекие-далекие южные земли. Там жили дикие племена со своими чуждыми традициями и обычаями, совершенно непохожими на понячьи. И они выращивали множество не менее диковинных и необычных растений. И одно из них была кукуруза. Пра-прадедушка посетил одно из местных племен и те угостили его початками кукурузы и ему так понравилось, что он захотел взять немного семян и привезти их в Эквестрию и поделиться этим чудесным растением со всеми пони. Но зебры, а именно к ним пришел Корн Смит, отказались дать ему семена, как он их не просил и что не предлагал взамен. Дать семена они соглашались только тому, кто станет частью их племени. И пра-прадедушка остался жить с ними, чтобы зебры приняли его со временем, как своего соплеменника.

— Два года он жил среди зебр, изучал их обычаи и культуру, участвовал в их обрядах, разделял с ними пищу, слушал их сказки и легенды, трудился бок о бок с ними, веселился на зебриканских праздниках. И, в конце концов, они согласились подарить ему немного семян кукурузы, про которую он уже знал все. Как сажать, как полоть, поливать, собирать, как готовить из нее вкуснейшие блюда. Но, они поставили еще одно условие. Корн Смит, чтобы получить столь желанные семена, должен был пройти испытание. А именно, он должен был встретиться с Махинди, могучим и древним духом. Тот решил испытать пра-прадедушку загадками и испытаниями, как заведено у зебр. Но, он с честью прошел их все, ни разу не сплоховав, доказав свой ум, находчивость и смелость. И тогда, он получил свою заслуженную награду.

— Зебры, видя, что Корн Смит выдержал проверку Махинди, подарили ему все же мешочек семян кукурузы. С этим ценнейшим растением он и вернулся в Эквестрию, распространив его по всем землям пони. И поныне на множестве ферм выращивают кукурузу, принесенную Корном Смитом из далеких южных земель, включая нас, его потомков, Эпплов. Первым растением, что мы высадили на этой земле, когда прибыли сюда, было именно что семя кукурузы. И хоть с тех пор, нашим любимым растением стали яблоки, мы, Эпплы, храним память о Корне Смите, нашем предке, что открыл для всех пони Эквестрии кукурузу.

— Ух ты! – Выдохнуло с восхищением трое кобылок, услышав эту удивительную историю. Новым взглядом они дружно взглянули на растущие початки, словно видели их впервые. Ни одна из них, даже Эппл Блум, которая прожила на ферме всю свою жизнь и подумать не могла, что за таким обычным растением скрывается такая интересная история! Больше они не могли смотреть на кукурузу, как раньше.

— А какие именно испытания прошел Корн Смит, чтобы получить семена от зебр? – Жадно спросила Скуталу, уже наперед представляя, какие безумные приключения пережил отважный пони, отправившийся в дикие далекие земли. Что же приготовил для него этот дух Махинди? Битва с гигантским монстром? Пройти по земле, из которой рвутся струи пламени? Или, может…. Слова Эпплджек вырвали пегасочку из разыгравшихся фантазий.

— О, испытания, что прошел мой пра-прадедушка это…. – Элемент Честности сделала томительную паузу. -…. Секрет. – Пегаска разочарованно выдохнула и едва ли не закричала от разочарования, смотря на довольно-хитрую мордочку Эпплджек. Ну что за облом! – Эти испытания держатся в секрете зебрами и те пони, что их прошли, не могут об этом рассказать другим. Так что для нас под покровом тайны, что же именно совершил Корн Смит, чтобы получить драгоценные семена. Одно могу сказать о том, что он пережил. Когда он вернулся в Эквестрию, без рифмы и стихов ни одного слова от него пони больше не слышали. – Все засмеялись, сразу поняв, что имеет в виду Эпплджек. Зекору жеребята знали более чем хорошо, особенно Эппл Блум, берущая у нее уроки алхимии. Все, кроме Рунавея, лишь слегка улыбнулся за компанию.

— А почему  зебры так не хотели делиться семенами кукурузы? – Заинтересовалась младшая сестренка рассказчицы. – Зачем все эти испытания, секреты и все остальное? – Не понимала Эппл Блум. – Это же просто хорошее, но растение, а не какой то там… как Элементы Гармонии, например, могучий артефакт для борьбы со злом. Мы же, вот, всегда готовы поделиться саженцами. И яблочком угостить тоже.

— Потому что у нас разное отношение. Понимаешь, Эппл Блум, для нас яблоки, это, конечно, любимый фрукт. Фрукт из фруктов. Ммм… обожаю яблочки…. – Невольно взгляд Эпплджек скользнул на ее бока, где красовался ее очень яблочный Знак Отличия. – Хм… да, о чем то это я. – Быстро вернулась в реальность кобыла, не давая яблокам утянуть ее в мир фантазий, наполненных множеством эти сладких сочных фруктов. – Так вот, мы хоть и обожаем яблоки, для нас, Эпплов, яблоки эта вся наша жизнь, но все же, для нас это любимые фрукты, в которые мы вложили свой талант и любовь, но… но все же это все.

— У зебр же, по рассказам Корн Смита, отношение к кукурузе было другим, намного более почтительным. Они буквально поклонялись ей. Для них она была не просто любимой едой, а священным растением. Они не просто обожали кукурузу, а поклонялись ей, молились ей. А этот дух Махинди был покровителем и хранителем кукурузы, защищавшим ее и связанные с ней традиции зебр. И по ним, отдавать почитаемые семена чужаку, который может отнестись к ней непочтительно, не поклоняется кукурузе, было под запретом. Или, как назвал это сам Корн Смит – табу.

— Молились кукурузе? Как и зачем можно поклоняться кукурузе? Это же просто растение, а не богиня. – Пришел черед удивляться Свити Белль. Бросив взгляд вбок, она посмотрела на все это время молчащего Муна Рунавея. Тот с интересом слушал разговор пони, но сам не спешил добавлять свои комментарии. Стесняется, наверно, подумала кобылочка с легким умилением.

— Понимаешь, Свити Белль…. – Эпплджек внимательно взглянула на единорожку и сделала небольшую паузу, думая, как объяснить этот деликатный момент малышке. Родители Свити были умеренными селестианцами, как знала Элемент Честности и потому их дочь знала только одну богиню – Принцессу Селестию. Никаких других высших сил, дабы им поклоняться, пони не ведали уже много веков. – У зебр все не так, как у пони. В отличие от нас, они почитают не только Солнце, но и многое другое из того, что их окружает. В том числе и кукурузу. Для них, так что, можно сказать, она такая же божественная, как для нас аликорны. Потому что от нее зависит, будут они сыты или нет, их благополучие и потому они хотят, чтобы высшие силы, что заключены в кукурузе, благоволили им. Также как и много других, что их окружают. – Попыталась, как могла, объяснить Эпплджек, которая и сама то не понимала толком обычаи зебр.

— Это все как то странно. – Выразила общее мнение кобылок Скуталу, а ее подруги согласно закивали. Мун же был задумчив, погрузившись в какие то свои мысли на эту тему.

— Мун Рунавей, ты же не из Эквестрии, ты раньше видел зебр и то как они… ну вот это все… ну… поклоняются кукурузе? – Поинтересовалась Эппл Блум и теперь уже все внимание было на жеребчике.

— Я просто видел и ел кукурузу, не более того. Зебры… это же такие… с полосками, да? Черные и белые? – Эпплджек утвердительно кивнула в ответ на его вопрос. – Я таких видел только на картинках. Ничего про них не знаю. Кукурузу я в первый и последний раз ел, когда нас однажды просто отправили работать рядом с какой то фермой. Там были гигантские поля этой самой кукурузы. Мы тогда и на месте поели неплохо, и обратно после окончания работ принесли целую гору початков. Было очень вкусно.

— Значит, не зебра была владельцем этой фермы? – Поинтересовалась Скуталу, любопытство которой не было до конца удовлетворено историей Эпплджек.

— Понятия не имею, кто там владел этой кукурузой. Мы никого не видели. Просто собрали кукурузу с края поля и все. – Три пары недоуменных взглядов уставились на жеребчика после его слов. И лишь Эпплджек поняла, почему знакомство с хозяином фермы было вовсе для малыша необязательно, чтобы взять плоды его труда. – Украли мы эту кукурузу просто. Тихо подошли, укрываясь за зарослями, набрали как можно больше и также тихо ушли. Это было несложно, никаких заборов там не было, охраны тоже. – Пояснил очевидное взрослой пони ее сестре с подругами Мун.

— Но ведь красть – это плохо! – Заметила не менее очевидную, для пони, вещь, Эппл Блум. Мун Рунавей уставился на нее с таким удивлением, словно у той выросли крылья. С рогом. А ее старшая сестра и вовсе обеспокоенно подумала, что… привычки Муна Рунавея могут сохраняться и впредь. Стоит присматривать за жеребенком. Впрочем, один маленький пони много и не съест, Эпплы не обеднеют, обнадежила она себя. Лишь бы жеребчик не позарился на что то более ценное, чем яблочки.

— Есть захочешь – и не на такое пойдешь. – Как что-то очевидное, ответил Мун. – У нас не было выбора между голодом и сытостью, лишь между недоеданием и сытостью, но даже второе предпочтительнее первого. Украсть кукурузу у того, у кого ее много, как по мне, вполне позволительно. Да, это плохо, мне за это стыдно… но не сильно. И так делали все.

— Но почему бы тогда вам просто… ну, не знаю, не пойти пощипать травки и не пожевать дикорастущих цветов? – Предложила хорошую, на ее взгляд, альтернативу воровству с ферм Свити Белль. Рунавей застыл. Его глаза заметались в хаотичном движении во все стороны, вопрос малышки застыл его врасплох.

— Наша трава… и цветы тоже. Были… несъедобными. – Наконец ответил жеребчик, смотря куда то в сторону. – Мы не могли их есть. Только в Понивилле я впервые встретил съедобные цветы. А там где я жил раньше, такой возможности не было. -  Медленно ответил он, говоря четкими, хорошо проговариваемыми фразами. После его ответа повисла тишина, нарушаемая лишь шумом ветра да легким гомоном животных вдалеке. Ответ Муна выглядел странным и натянутым, его вид – неискренним. Но Элементу Честности казалось, что он не лжет. Да и странно все это так звучало… придумывать такую отговорку было бы нелепо.

— Понятно, сахарок. – Старательно растягивая губы улыбнулась Эпплджек, стараясь развеять неловкое молчание. – Ну, теперь ты у нас и еды сколько влезет. Воровать не надо, если хочешь, мы будем рады тебя угостить. – Вложив немного намека, произнесла кобыла, на что тот кивнул.

— Да, и это радует. Здесь у вас тут все хорошо. И я достаточно умен, чтобы понимать, когда чужого брать не стоит. Я всегда воровал только по необходимости, может и не крайней, но все же хоть какой то весомой. — Заговорил жеребчик, вздохнув. – Чего, увы, не скажешь о моих… тех кто был со мной тогда. Нас всех приучали брать чужое и быстро это вошло у многих в привычку. Мы крали, даже вопреки здравому смыслу. Помню, был один случай такого. Мы украли огромное количество… досок.

— Досок? – Переспросила Скуталу с недоумением и беспокойством. Мун спокойно кивнул, словно воровство досок происходит каждый день.

— Да. Досок. Ну, вообще всяких досок, дощечек и прочих вещей из дерева. Как то раз украли много… очень много. Из одного места. Но именно в этом я участвовать не стал и как мог стал уклоняться от этого дела, что я успешно и сделал. Я уже много месяцев к тому времени там провел, так что опыт был немалый. Потому что воровать початки кукурузы или обчистить брошенные дома – это совсем не то, что красть доски, пригодные для того чтобы из них что-то построить. За ними присмотр тщательнее, как я подозревал. Так оно и оказалось. В общем, хорошо, что я все понял заранее и спрятался, так что мне не прилетело по голове.

— Зачем их крали? – Спросила Свити Белль, едва веря своим ушам. Звучало все так, словно жеребчик состоял в какой то прям банде преступников, не гнушающейся никакими гнусностями ради собственной наживы! Крали доски, кукурузу и еще какие то дома грабили, пусть и заброшенные. Неужели за пределами Эквестрии повсеместно творится такой ужас?

— Ну, если нужно красивое объяснение, то нам бы не помешали доски чтобы что-нибудь построить. И, еще была тогда осень, уже было холодно, нам бы не помешали дрова, чтобы греться по ночам. А украсть их все же проще, чем пойти в лес и нарубить там. – Развел ногой жеребчик. – Но, на деле, хоть это и правда, но дело было в другом. В жадности и алчности. – Последние слова он выплюнул с презрением и ненавистью. – Когда тащат все, просто потому хочется, просто потому что лежит такое легкодоступное. Старшие же только поощряли это среди младших. Конечно, им же доставалась доля зачастую, так или иначе. Такие вот дела. Ведь и без воровства получится жить, нам об этом говорили некоторые старшие, более… хорошие, пожалуй. И они правы, как мне кажется. Но их не слушали. Ни мы, ни другие старшие. А в итоге, чтобы нормально держаться там, надо во всем быть как все. Все воруют и ты воруй.

Горький и циничный рассказ оставил тяжелый осадок в душах пони, слушавших жеребенка. Скуталу застыла с приоткрытым ртом, Эппл Блум была в шоке, а у Свити Белль глаза защипало от подступивших слез. Это даже звучало все ужасно, а уж каково было жить в таком кошмаре… это было невообразимо. Эпплджек и вовсе была в ярости из-за столь отвратительных взрослых, которые издевались над невинными жеребятами, совращая их умы и приучая к дурному. Слава Селестии, похоже, Мун Рунавей все же имел достаточно силы воли и духа, чтобы как мог, но противостоять злу, что они несли. И Элемент Честности видела – жеребчик не лжет и вряд ли сильно преувеличивает. А может даже и приуменьшивает. Это было, пожалуй, как любит говорить Рарити, самым ужасным из всего, что могло бы произойти. И вполне наверняка – произошло.

— Это все позади, сахарок. Все позади. Все будет хорошо. Ты выдержал все это, ты молодец. Больше не будут тебя заставлять делать плохие вещи, от тебя нужно лишь самому вершить хорошие дела и я смотрю на тебя и верю – ты справишься. Ты очень хороший маленький пони. – С нежностью и мягкостью обратилась к нему Эпплджек, стараясь вернуть бодрость духа малышу, которому пришлось вспомнить… такое. – Что ж, пройдемте дальше? Мне еще есть вам много что интересного показать. – Предложила она, стараясь отвлечь жеребят от невеселых мыслей.

— Да, давайте, мне нравится осматривать вашу ферму. – Кивнул согласно Мун Рунавей, легко соглашаясь закрыть неприятную тему. – Покажете сено? – Попросил он, указывая ногой на расставленные тут и там стога.

— Конечно, сахарок. – Улыбнулась Эпплджек, чувствуя как с души просто камень свалился. Пони двинулись к выстроенным стогам сена, которое сушилось под теплым солнышком. – Это сено мы собрали в прошлом месяце. Вообще, мы сено едим сами мало и на продажу не отправляем, это в основном на корм домашним животным. Да что там говорить, сами видите, как много тут сена и это только часть собранного. Тут хватит, чтобы всех Эпплов Эквестрии прокормить.

— Его прям так и получиться есть? Флаттершай давала мне несколько раз сено в салатах. Дома то и оно было несъедобным для нас. Ели только коровы, козы и прочие такие всякие животные. – Спросил, принюхиваясь Мун. Как то интуитивно следом за ним повторила и Свити Белль. Сено пахло свежо и пряно, слегка сладковато, да и сами подсушенные стебли выглядели очень и очень сочно даже на вид.

— Да, конечно, хотя прожаренное сено, конечно, вкуснее. Флаттершай давала тебе именно такое. – Уверенно заявила Эпплджек, прекрасно понимая, что ни один пони в своем уме не будет кормить жеребенка сырым сеном без крайней на то необходимости. У Флаттершай уж точно была не та ситуация.

— Пахнет так то вкусно, значит и не жаренное удастся есть? Или нюх меня обманывает? – Продолжил задавать вопросы по одному из любимых видов еды пони Мун Рунавей, словно раньше сена он и не ел. Впрочем, он и сам в этом честно признался, как подметила Эпплджек.

— Да, можно и сырым есть, просто не так вкусно. А насчет нюха ты верно подметил, Мун Рунавей. Самый простой способ определить качество сена – по запаху. Если пахнет как это, значит все отлично. Если отвратительно воняет плесенью или гнилью – значит испортилось. Неприятный появляется зачастую из-за дождей, но по моей просьбе моя подруга Рейнбоу Дэш лично расставляет облака над Яблочной Аллеей, так чтобы не заливало сено, а только поливало урожай. Если же запаха нет вовсе – значит пересушили, тоже неприятно, но лучше чем гниль. В общем, тут ничего сложного нет, нос в помощь.

— Простые мелочи, полезные в хозяйстве. – Поддакнула Эппл Блум, которая уже была посвящена в такие тонкости родного быта и хотела тоже поведать что-то интересное. – Это сено пойдет, как уже сказала Эпплджек, на корм домашним животным, когда закончится лето и пасти их на лугах будет уже нельзя. – Сказала кобылка внимательно слушающему Муну. – Собрали в Месяц Сена, хи-хи. Сено, собранное в Месяц Сена. – Посмеялась этой простенькой глуповатой игре слов кобылка.

— Именно земные пони настояли на собрании трех племен в древности, какой именно должен быть принят общий календарь Эквестрии. – Свити Белль решила тоже не отставать и блеснуть перед Муном Рунавеем знаниями. – Мисс Чирали рассказывала, что нынешний календарь создан по большей части именно ими и именно они выбрали названия для всех месяцев.

— Все верно, сахарок. Так и есть. А мы, земные пони, существа простые и предпочитаем называть вещи своими именами. В этом месяце сенокос? Значит и назовем его Месяцем Сена! Cобираем урожай? Месяц Жатвы! И так назвали и каждый из месяцев. – Подтвердила слова единорожки Эпплджек с улыбкой, видя, что жеребятам, и не только Муну интересно слушать о таких, казалось бы, банальных вещах. Тот и вовсе ловил каждое слово своими ушами, поворачивающимися в сторону одной из говорящих пони каждый раз, как та начинала излагать что-то интересное.

Насмотревшись на сено, жеребята двинулись дальше. Капуста, морковка, свекла и прочие овощи не особо заинтересовали Рунавея, хотя тот и оценил вложенный в них Эпплами труд. А вот когда пони развернулись и двинули в сторону загонов с домашними животными, пегасик встрепенулся, вновь загоревшись воистину жеребячьим любопытством. В первую очередь Эпплджек повела малышей в коровник. Тот представлял из себя довольно крупное строение, способное вместить в себя десятки коров. Пол был устлан желтой соломой, а у стен были перегородки с кормушками. Впрочем, почти все они были сейчас пусты, на месте было всего трое буренок.

— Привет всем! – Горячо и бодро поздоровалась Эпплджек с обитателями коровника, на что те приветственно кивнули. – У нас тут гости, хотят с вами познакомиться! – Коровы с любопытством уставились на трех незнакомых им жеребят. Те во все глаза уставились на них в ответ. Нет, Скуталу и Свити Белль их и раньше видели, конечно, но все как то больше издалека, а за Знаками Отличия они ходили в свинарник, расположенный по соседству. Мун Рунавей же и вовсе с любопытством смотрел на коров, словно видел их едва ли не впервые.

— Прииивет, маленькие пооони. – Протянула одна из них, выглядящей самой старшей и крупной коровой. – Приятно познакомиться. Я – Бейти. – Представилась она, а следом и ее подруг, после чего жеребята представились в ответ.

— Они… разговаривают? – Пораженно спросил Мун Рунавей, чьи глаза стали едва ли не вдвое больше обычного. Все пони удивленно уставились на него ответ. – Да… вижу. Глупый вопрос. – Вздохнул он, быстро оправляясь от удивления. – Просто никогда не думал, что коровы разговаривают.

— А где все остальное стадо? – Поинтересовалась Свити Белль, видя что в коровнике буренок явно меньше чем должно быть, решив таким образом отвлечь всех от вновь продемонстрировавшего свое невежество жеребчика.

— Остальные  сейчас на пастбище, под присмотром быка Лупла. – Ответила Эппл Блум, легко переключая тему, поняв простое и понятное желание Свити. – Он очень ответственный и умный, так что сможет справиться и без присмотра.

— Значит, коровы ходят на пастбище без сопровождения пони? – Решил уточнить Мун Рунавей, сделав себе уже спокойное и слегка заинтересованное выражение мордочки.

— Да, как и овцы, хотя последних иногда приходится погонять с Вайноной, нашей собакой. Что неплохо, дел на ферме и так невпроворот обычно. – Ответила жеребчику Эпплджек на его вопрос. – Полагаю, ты хочешь узнать, для чего нужны в хозяйстве коровы? – Получив быстрый утвердительный кивок, Эпплджек с удовольствием стала излагать основы животноводства жеребенку. – Коровы – это млекопитающие существа. То есть такие, которые кормят своих детенышей молоком. В этом их особенность. А берут они его… прямо из себя. А коровы из всех млекопитающих дают самое лучшее молоко.

— Ух ты! Это как? – Подивилась Скуталу, которая не имела никакого представления о таких странных вещах. Свити Белль тоже была заинтригована. А вот Эппл Блум и Мун Рунавей слушали вежливо, но без интереса. Младшая сестренка и так прекрасно знала, зачем Бейти и ее подруги живут на ферме, а Мун Рунавей… похоже, тоже знал. Впечатленным, по крайней мере, он не выглядел.

— Бейти, пожалуйста, раздвинь задние ноги. – Попросила старшую корову Эпплджек. Та привычным движением исполнила просьбу фермерши, сразу поняв, что она хочет. Подведя жеребят поближе, копытом она указала на гигантское нечто… мясистое и на вид мягкое, висящее у той меж задних ног. – Это – вымя, или же, молочная железа. Именно в ней создается коровье молоко и там хранится до момента доения. Такое есть только у млекопитающих. В честь этой особенной части тела их так и назвали. – Указала Эпплджек копытом на искомый свисающий… мясной мешок, впрочем, внешне покрытый вроде как гладкой мягкой кожицей из которой росли короткие волоски. Так что выглядело в чем то мило и даже симпатично, по мнению Свити Белль.

— А вот эти палочки гибкие, что из нее растут, это соски. Именно через них выходит молоко, когда их начинают доить.  Млекопитающие кормят так своих детенышей, те пьют их молоко прямо из вымени, посасывая соски. – Продолжила рассказывать Эпплджек, указывая на четыре искомых соска, растущих вниз из вымени Бейти, которая лишь слегка улыбалась и кивала, подтверждая слова Элемента Честности. – Мы же доим коров копытами. Это работа для земных пони, тут нужно быть одновременно и нежной, и сильной. Но в награду за труд, вы получите вкусное и полезное молоко. По примеру млекопитающих, мы тоже даем его самым маленьким жеребятам. Впрочем, все пони должны его пить хотя бы иногда, оно очень полезно для здоровья, помогая быть сильным и выносливым.

— Я бы и сейчас бы от молочка бы не отказался. – Дернув крылышками, произнес Мун, с удовольствием слушая последние слова Эпплджек. – Обожаю молоко, оно очень вкусное. – Даже слегка облизнулся малыш, вызвав улыбки у всех пони.

— Ооо… я угощууу тебя, жеребенок. – Пообещала Бейти, тоже с улыбкой смотря на охочего до ее молока Рунавея. Да и остальные кобылки, судя по их согласным жаждущим мордашкам, были бы очень не против выпить хотя бы кружечку молока.

— А почему вы вообще делитесь с пони своим молоком? – Поинтересовался Мун, вновь возвращая себе спокойное выражение мордочки. – Почему бы не оставить его все себе и своим… ммм… телятам, да? И вообще, жить самостоятельно, а не на ферме?

— Эпплджек забооотится о нааас. Саамим слооожно. Тааак мнооого забооот. – Протяжно ответила корова, ее товарки согласно закивали из-за соседних стойл.

— Да, мы их кормим, поим, водим на пастбища, даем им крышу над головой, лечим, в общем, заботимся обо всех их потребностях, а они за это нам дают молоко и вообще, живут согласно нашим правилам и указаниям. – Слова Эпплджек заставили жеребенка нахмуриться.

— Ясно… понимаю. – Кивнул медленно Мун, опустив глаза вниз и рассматривая уложенную под ногами солому. – Мне знакомо это. По прошлой жизни. — Эпплджек застыла от слов жеребчика, сразу поняв, о чем он говорит. Но не успела она вставить и слова, как Рунавей продолжил говорить. – Мы тоже были на полном обеспечении. Своего ничего не было, старшие должны были давать нам все необходимое. Молоко, как раз, кстати, тоже. Правда, его вечно не хватало, как и много чего другого. Давали так что не всем. Мне то еще повезло, у меня был старший получше чем у других. Он за нас горой стоял, когда дело доходило до кормежки, почти всегда выбивал нам еду, один раз даже едва до драки не дошло. Но обошлись угрозами, их хватило. Так что свое молоко мы получали, заботился он о нас. Правда и суровый очень, заставлял отрабатывать эти милости, в этом он тоже пожестче других был. – Внезапно стал рассказывать жеребенок, погружая застывших пони в мрачные глубины своего прошлого.

— Еще помню, как однажды я получил молоко. А его взял и выпил… мой “друг”. – Последнее слово жеребенок произнес с нескрываемой ненавистью. – Я тогда был такой уставший и надеялся хотя бы в кои то веки сытно позавтракать, а он взял и выпил мое молоко! Притом что ему его порция тоже досталась и он ее уже всю и съел, и выпил. И уже после взялся за мою! Это меня так разозлило, что я едва удержался от того, чтобы не дать ему в челюсть… второй раз уже.

— Вот почему ты так строго относишься к дружбе. – С грустью поняла Свити Белль, слушая речь Муна Рунавея, наполненную едва сдерживаемым гневом… и тоской. – Тебя уже предавали те, кого ты называл своими друзьями. И теперь боишься что это повторится снова. – Сказала она. Рунавей вздохнул, но ничего не сказал. Впрочем, его молчание было красноречивее любых слов сейчас для пони. – Но обещаю, мы так никогда и ни за что с тобой не поступим. – С этими словами она подошла к жеребчику и протянув передние ноги, взяла в них ногу Муна. Его крылья дернулись словно от удара, но сразу успокоились.

— Я знаю, Свити Белль. Знаю. Вы хорошие... просто поверить в это не могу. Слишком это… непривычно. – Медленно ответил Рунавей, поднимая голову и смотря на единорожку. На миг, он впервые заглянул в ее зеленые как свежая листва, глаза… и тут же отвел взор в сторону.

— Все так, мы, Искатели Знаков Отличия, ни за что и никогда не поступим так дурно, как поступил этот плохой пони-хулиган. – Пообещала вслед за подругой Скуталу, чье сердце билось в такт ее словам, а фиолетовые глаза горели огнем решимости во чтобы то ни стало сдержать свое слово.

— Да, мы станем настоящими друзьями и не опозорим это слово недостойными поступками! – Присоединилась Эппл Блум к стихийной клятве Меткоискателей. Ни один пони не должен быть одиноким и брошенным и уж тем более Мун Рунавей не заслужил такого.

— Спасибо. Я постараюсь оправдать ваше доброе отношение ко мне. – Сказал негромко Мун Рунавей. – Что ж… ммм… пойдем дальше, Эпплджек? Вроде про коров мы уже все узнали. – Поторопился он сменить поднятую им же тему, выглядя смущенный под прицелом стольких глаз и прозвучавших слов обещаний.

— Конечно, Мун Рунавей. Мне еще есть, что тебе показать. – Легко согласилась Эпплджек, с гордостью смотря на маленьких пони. Маленькие три кобылки – но уже связанные крепкими узами и готовые протянуть копыто дружбы одинокой душе. Что ни пришлось пережить жеребчику в прошлом, его новые друзья смогут исцелить его израненное сердце. А Эпплджек им в этом поможет. На теплой ноте попрощавшись с коровами, пятеро пони пошли дальше. Идти пришлось недалеко, рядом с коровником располагался и свинарник, где Эпплы содержали, конечно же, свиней.

— Здесь мы содержим поросят. Тоже очень полезные в хозяйстве животные. Они тоже млекопитающие, но у них мы молоко не берем, его они тратят исключительно на себя. Свиноматка кормит им своих поросят, пони не пьют молоко свиней. – Стала рассказывать Эпплджек, остановившись у забора, ограждающего небольшую лужайку перед свинарником от остальной фермы. Там на земле лениво лежали, посапывая, сразу с десяток свинушек. Крупные, розовые хрюшки выглядели очень мило и симпатично, щеголяя лоснящимися жирными боками.

— Какие милые свинки! – Озвучила свое впечатление Свити Белль, смотря на дремавших животных, которые лишь сладко похрапывали, не обращая на смотрящих на них пони никакого внимания. – Такие розовые и пухленькие. Не удивительно, что на Фестивале Сестер принято меряться именно откормленностью хрюшек.

— Да… очень… откормленные… и пухленькие… жирненькие. – Согласился Мун странным голосом. – Очень нравятся. Мне. – Жеребенок сглотнул, во все глаза смотря на свинок, а его крылышки дрожали в непонятном возбуждении. Почему то поросята произвели на него неестественно сильное впечатление, причина которого была для Эпплджек загадкой, как бы она не ломала над этим голову, смотря на Рунавея.

— А для чего нужны свиньи в хозяйстве, если они не дают молока, хоть они и млекопитающие? – Поинтересовалась Скуталу, которая уже кормила свинок, но раньше никогда не задумывалась, зачем Эпплы их содержат. – У них нет шерсти, как у овец, чтобы их стричь. И они не делятся с вами своим молоком, как коровы.

— Ну, мы вообще то стрижем их. Точнее, собираем с них их щетину, во время линьки. Но изредка и стрижем, но тогда щетина не лучшего качества. Из нее можно делать щетки и все такое, но вообще, в свиньях это не главное. Мы держим столько поросят для другого дела. Смотрите сюда, пони. Такая штука есть не только у млекопитающих, но и других видов животных, но мы держим для нее именно свиней. – Обойдя чуть загон вдоль забора, пони встали так, чтобы разглядеть спящих свиней сзади.

— Вот, видите, под хвостиком у них вон ту дырочку? – Указала ногой Эпплджек на одну из свинок, лежащую задом к смотрящим на нее пони. У той и правда под ее коротким хвостиком, завитым спиралью, жеребята разглядели какую то узкую дырку в теле, которая… видимо вела куда то вглубь тела животного.

— Да. Что это за штука и для чего ей нужно это отверстие? – С любопытством спросила Свити Белль.

— Через эту дырку у свиней и вообще у млекопитающих, выходит переваренная пища. – Стала объяснять Эпплджек заинтересованным жеребятам. Впрочем, Мун Рунавей, как подметила кобыла, не выглядел особо заинтересованным и смотрел на анальное отверстие поросенка даже с какой то брезгливостью. – В отличие от нас, у них нет червоточины, в которую попадают остатки пищи и затем телепортируются в глубину земли под копыта. Вместо этого, они проходят до самого конца тела и выходят через вот это вот отверстие. Это называется “какать”. Поросенок, и вообще любое другое млекопитающее, какает остатками пищи, выдавливая их из себя через это отверстие на землю. То, что из них выходит, мы называем “навоз”. И вот этот навоз – очень полезная в хозяйстве вещь.

— Мы приучили свинок, впрочем, как и остальных животных на ферме, какать в специальное место. Там навоз собирается в здоровенные кучи, который мы потом выгребаем. Затем, этот навоз мы используем для удобрения почвы. Растениям нравится навоз и они с ним хорошо растут. А так как свиньи извергают его из себя через эти отверстия в отхожие места, а оттуда его можно доставать и укладывать там, куда нужно, а именно, на наши поля, грядки, и, конечно же, яблочные сады. Очень удобно, в этом плане млекопитающие лучше, чем мы, пони. Наш то червоточины отправляют просто куда то в землю, а не в яблочный сад. Свиньи едят все подряд, а нужен от них почти один только навоз, так что мы их кормим до отвала, чтобы и какали они побольше. И, конечно, в результате они становятся очень большими и толстыми.

— Ого, как интересно! Значит, свиньи нужны для хороших урожаев. – Скуталу, хоть и не особо не интересовалась всем этим сельским хозяйством, копанием в земле и прочими заботами фермеров, все же с любопытством слушала о столь необычных вещах таких казалось бы знакомых и обыденных, но, как оказалось, очень необычных существ. Конечно, это не так круто, как кататься на скутере или летать, но тоже неплохо.

— Да, навоз дело, пожалуй полезное. Но очень уж вонючее и грязное. – А вот Мун Рунавей не был наполнен энтузиазмом, хотя и продолжал как то странно, с некой… жадностью, что ли, поглядывать на свинок. Видимо, малыш, привыкший голодать, завидовал животным, вся жизнь которых и смысл жизни – есть и есть и еще раз есть, ради производства навоза.

— Что поделать малыш, любая работа на ферме грязная. Не испачкав копыт, большую работу не сделаешь. – Ответила малышу Эпплджек, подмечая про себя, что жеребчик вполне себе знаком с навозом и тем, откуда он берется. Весь рассказ он явно скучал, хотя и старался этого не показывать. Что ж, свиньи и коровы не только на ферме Эпплов водятся, да и не только свиньями ограничено все разнообразие немагических существ.

— Да, я знаю. Пришлось в свое время убрать этого навоза… да много пришлось. Было мерзко, не хочется, а надо. Но это не значит, что мне это нравилось. Рад, что Флаттершай не грузит меня больше ничем таким и, надеюсь, и не собирается делать этого в будущем. – Собственно, и сам Мун подтвердил предположения кобылы.

— Понятно, сахарок. Что ж, пойдемте дальше, тут уже в принципе все посмотрели. Я так понимаю, вы не захотите смотреть на сам навоз. И особенно не захотите его нюхать. – Шутливым тоном произнесла Эпплджек, не давая жеребятам задуматься над воспоминанием Рунавея. Мун немедленно кивнул в согласии. Эппл Блум, также уже хорошо знакомая с навозом и его запахом, не горела желанием подходить к нему без необходимости лишний раз. Скуталу и Свити Белль, видя реакцию друзей, тоже решили поумерить свое любопытство и не изъявили желание идти вплотную изучать поросячий навоз. Ну а Нирэ всегда был согласен со своим лучшим другом Муном Рунавеем.

Поэтому группа пони двинулась дальше. Они еще долго гуляли по ферме, смотря на курочек и узнав про пользу куриных яиц в питании, прошлись по яблочным садам, слушая рассказы Эпплджек о любимом фрукте всех Эпплов. Вскоре, Солнце стало клониться к закату и пришло время ужина. Жеребята направились в дом, где их на кухне уже ждала заботливо приготовленная еда. Пришлось добавить подушек, но все пони все же смогли разместиться за столом. К ужину появился и Биг Мак, старший брат Эпплджек, здоровенный жеребец с шерсткой красного цвета и соломенно-желтой гривой. А во главе стола разместилась старенькая Гренни Смит, пожилая седоволосая кобыла с шерсткой светло-салатового цвета. И, конечно, их Знаками Отличия были яблоко и яблочный пирог соответственно.

Познакомившись и обменявшись приветствиями, проголодавшиеся пони, помыв ноги, сразу же приступили к еде, благо, Гренни Смит для гостей и домочадцев сегодня расстаралась. С аппетитом пони взирали на выложенные перед ними куски яблочного пирога, тарелку блинов с яблочным вареньем, сладкий яблочный суп, салат, заправленный розами, сеном, зеленью и дольками порезанных яблок. Также перед ними стояли кружки, наполненные сочным яблочным соком, а жеребятам досталось также и по кружечке свежего парного молока.

Впрочем, нипони долго не рассматривал еду, а сразу же приступил к ее быстрому поеданию. Первую дюжину минут над столом раздавался только звук усиленно двигающихся челюстей, с аппетитом пони наслаждались вкусным ужином после долгого дня на свежем воздухе, наполненном прогулками и впечатлениями. Самым завидным аппетитом отличились жеребцы. Мун Рунавей и Биг Мак уплетали за обе щеки больше всех, почти не вынимая мордочки из своих тарелок. Впрочем, конечно, очень скоро маленький жеребчик уступил взрослому фермеру, в него просто не влезало столько еды, сколько в Биг Мака, оставив красного землепони в неформальных чемпионах. Впрочем, тот не возгордился своей победой, лишь молча и с легкой улыбкой смотря на усердно жующего жеребенка, к которому прижался миленький розовый бегемот.

— Как тебе прогулка по Яблочной Аллее, Мун Рунавей? Надеюсь, тебе все понравилось. – Спросила Эпплджек, когда голод был уже слегка утолен и пони стали есть заметно медленнее.

— Да, очень. У вас прекрасная ферма. Самая лучшая ферма из всего, что я когда-либо видел. – Кивнул жеребчик, отрываясь от кружки с молоком. Мородчка у него вся была мило перепачкана едой, но не так сильно, как стоило ожидать от такого маленького проглота.

— Ты, малыш, похож на Эпплджек когда она была совсем крохой. – С улыбкой заявила Гренни Смит. – У нее был аппетит, как у взрослого жеребца. Смотрю, ты от моей внучки не отстаешь. – Заявила она своим скрипучим голосом, заставив кобылу покраснеть от смущения.

— Это нужно, чтобы вырасти большим и сильным, уважаемая Гренни Смит. – Ответил нейтрально Мун Рунавей, слегка разводя копытом. – И я люблю кушать. – Прибавил он через секунду, вызвав смешок у сидящей сбоку Скуталу, оценившей юмор жеребчика.

— Как у тебя дела в школе? – Все еще красная как спелое яблочко, решила Эпплджек экстренно переключить тему беседы. – Нравится учеба? – Задала она первые же пришедшие в голову вопросы, пока бабуля не начала погружаться в воспоминания о том, какой она была малюткой, подняв шквал смущающих фактов о ее жеребячестве.

— Все хорошо, в целом. Все еще сильно отстаю от остальных, но я их быстро нагоняю. Скоро стану, надеюсь, нормальным учеником, как все. – Тем же спокойным тоном ответил жеребенок.

— А как у тебя отношения со сверстниками? Нипони не обижает тебя? – Решила поинтересоваться и Гренни Смит жизнью и учебой жеребчика. Она не была в курсе, откуда он такой взялся и чем вообще примечателен, лишь то что он приемный сын Флаттершай, но потому старушка и решила узнать побольше о жеребенке подруги ее внучки.

— Нет, все в порядке. Я познакомился и провожу время вместе со Скуталу, Свити Белль и Эппл Блум. – Покачал головой малыш. – А остальные либо обсуждают меня издалека, либо вообще не обращают на меня внимания. Самый лучший коллектив, в который я когда-либо попадал, дружелюбнее некуда. – Без капли иронии или сарказма ответил Рунавей. Эпплджек, более других знакомая с его историей, слегка вздохнула. Жеребенку так мало нужно было, может и не для счастья, но хотя бы чтобы быть довольным жизнью.

— Все так, не считая того что к нему цепляется Даймонд Тиара. – Решив, что Мун боится или стесняется признаться, в том, что стал жертвой нападок этой вредной кобылки, в разговор решала вмешаться Свити Белль. – Та с первого же дня насмехается над тем, что он пустобокий и что плохо учится. Хотя Мун Рунавей на деле очень старательный и хороший, а вовсе не глупый, как говорит она.

— Да, есть такое. – Не стал отрицать Рунавей под обеспокоенными взглядами взрослых. У Даймонд Тиары уже и так был конфликт с Меткоискателями и они знали, что временами он очень уж болезненно… обостряется. Но Эпплджек была рада, что жеребята учли их неприятный опыт прошлого праздника Урожая и не пытаются ничего скрывать, потому что это, дескать, ябедничество.

— Очень хорошо, что вы это сказали. – Озвучила свою мысль Эпплджек. – Жаль, что Даймонд Тиара так себя ведет. Ее отец очень приличный бизнеспони, у нас с ним совместный бизнес и долгая история совместной дружбы между нашими родами. Надеюсь, ваша вражда не углубится в дальнейшем, плохо когда пони ссорятся.

— Пф… — Внезапно Мун Рунавей презрительно фыркнул. – Нет между нами никакой вражды. Она просто ходит и тоже что то болтает, как и остальные, просто не боится сказать мне это… прямо. И сказать неприятное. И все. Ничем таким прям враждебным она не выделяется. Да и не опасна ни капли, я думаю. Болтовня – это самое страшное что от нее стоит ожидать. Ее вообще, потому, назвать врагом, с которым я враждую – это все равно, что расписаться в собственном бессилии. – Заявил жеребчик, с чувством полной уверенности в своих словах. Раньше, чем кто то из пони это прокомментировал, он заговорил сам. – Мне другое интересно. Чего она вообще ко мне прицепилась? Просто потому что у меня бок пустой и ей делать нечего?

— Она очень самодовольная. И обожает утверждать свое превосходство над другими пони. – Вздохнула Эппл Блум, которой, пожалуй, доставалось поболее других жеребят от Тиары. – У нее есть Метка – у тебя нет. Это ее самое любимое. Еще, любит хвастаться своим богатством, что заработал ее отец и насмехаться над теми, кто не так богат, как она. Даймонд и надо мной так издевалась.

— Но это же нелепо. Ты же тоже из богатой семьи. – Замечание Муна заставила всех присутствующих приоткрыть рты от удивления. Даже Биг Мак был удивлен настолько, что позволил его обычно флегматичной мордочке показать свое потрясение словами жеребчика. – У вас же здесь столько богатства. Такие обширные сады, поля, большой дом. Свои животные, полезные в хозяйстве. Я не знаю, насколько богата Даймонд Тиара, но вы уж точно не бедствуете. Флаттершай то имеет дом меньше чем ваш, и хозяйство у нее скромное, но даже она живет хорошо, каждую неделю в спа-салон ходит расслабляться и не только.

Слова жеребенка звучали одновременно и странно, и нелепо, и при этом предельно логично, что нипони даже не смогла сообразить сходу, что же ему ответить. Впрочем, долго удивляться им не дали. – Впрочем, меня вот что интересует. Как вы справляетесь с такой большой фермой? – Задался новым вопросом жеребчик. – Я видел, когда Эпплджек нас водила, что у вас здесь все ухоженно так, везде порядок царит. Тут работы же много, а вас так мало. На одно только кукурузное поле, например, у меня бы дома послали бы не меньше десятка младших. А скорее даже все двадцать, чтобы его в такой хороший вид привести.

— Так много? Я и Биг Мак делаем большую часть работы вдвоем. В первую очередь Биг Мак, конечно. – Подивилась Эпплджек, впрочем, ее ответ удивил жеребенка еще больше.

— Точно как посчитал, молодой пони. Не “дюжину-другую”, а прям именно “десять” и “двадцать”. – Гренни Смит тоже подивилась, но другому в словах Муна. Тот на это, впрочем, лишь развел копытом и отхлебнул молока.

— Так как вы справляетесь? Вдвоем то, если работы так много. – Повторил свой вопрос жеребенок, в чьих голубых глазах царило искреннее непонимание.

— Много и упорно трудимся, каждый день. Делаем все старательно и прилежно, не отлыниваем. Тут нет никаких особых секретов, просто нужно хотеть и уметь упорно трудиться. Но это на деле не так сложно, как кажется. Мы любим яблоки и ради них готовы постараться. Вот и все, никаких тайн. — Несмотря на всю внешнюю банальность этого ответа, Мун Рунавей не на шутку задумался, постигая всю его незамысловатую мудрость.

— Так просто. – Покачал головой жеребчик, делая еще один глоток молока. – Но при этом, я даже не знаю, так правильно, наверное. Ведь и правда можно добиться результата малыми силами, если хотеть его добиться. Я просто смотрел со своим опытом, а там никакого хотения не было. – Малыш задумчиво сделал еще один глоток, его взгляд стал пустым, смотрящим словно в никуда. – У нас приходилось отправлять столько народу на одно дело, потому что хоть какой то энтузиазм был только в первый месяц самое большее. И то, это я еще говорю об отдельных оптимистах. Дальше приходила усталость и апатия, до всех доходило, что наш труд абсолютно бесполезен и бессмысленен. Для нас самих, по крайней мере. В итоге, все работали предельно медленно, лишь чтобы не наказали и только под присмотром старшего. Стоило ему даже не отойти, а хотя бы отвернуться – все тут же останавливались. В итоге, им только и оставалось, что слать на работу, что требовала, может даже и одного младшего, сразу пять-шесть. И то, меньше чем по десять мы редко ходили. Иначе просто бессмысленно. И даже так работа шла всегда очень и очень медленно. Ну и конечно, заставлять работать дольше. Плохо работают, так хоть долго, и так результата удастся добиться.

Рассказ жеребчика заставил всех вздохнуть в сочувствии к несчастному малышу. Пони, особенно земные, были привычны к упорному повседневному труду, включая в том числе и жеребят. Меткоискателям уже не раз приходилось помогать взрослым в их работе или, как вышло на прошлый День Сердец и Копыт, отрабатывать провинности за недостойные поступки. Но, при кажущейся схожести, это было совсем другое. Ни занятие любимой работой чтобы обеспечить себя и своих близких, ни помощь родителям и старшим сестрам (и изредка — братьям), ни исправительный труд, ни занятия в поисках своего особого таланта и Знака Отличия, не имели ничего общего с изнурительным рабским трудом из под палки ради корысти взрослых.

– Они заставляли вас работать от восхода и до заката? – Тихо спросила Свити Белль, чье сердце сжалось от боли, когда она представила это ужасное место, где трудился Мун. Она тоже не знала истории жеребчика, в отличие от Эпплджек. Но по его прошлым воспоминаниям уже прекрасно понимала, что его прошлая жизнь была сущим кошмаром. И работа, наверняка, тоже была ужасной.

— Почти. – С какой то ноткой сумасшествия улыбнулся Мун Рунавей, смотря в свою почти пустую кружку. – Мы работали от восхода Солнца… и до восхода Солнца! – Объявил он застывшим от шока пони. – Не все время, конечно. Но, раз в неделю – обязательно. Зачастую – два раза в неделю. Изредка три, помню один такой случай, одного младшего так наказали за провинности. Три – и все подряд. Вставали утром, работали почти полные сутки, спали два-четыре часа, после чего снова просыпались и шли работать. Обычно же, да, от восхода и до заката. Выматывались жутко. Первый месяц еще как то держались, как уже говорил. А потом… потом наступила апатия. Ни на что не было сил, падали спать сразу как появлялась возможность подремать хотя бы несколько минут, остальное время ходили вялые и сонные. Нам как то раз сказал один старший, что мы, дескать, дохляки какие то, хуже прошлых… партий. Начался всего третий месяц нашего… пребывания там. А мы уже, как он сказал, выглядим как ходячие мертвецы.

— Как вы это выдерживали? – Подал голос до того не проронивший ни слова Биг Мак, лишь молча жующий все это время свой кусок пирога. Биг Мак был одним из самых флегматичных и спокойных пони в Понивилле. Но услышав такое, даже обычно неразговорчивый жеребец не смог сдержать рвущийся из глубин души вопрос. Как? Мак был сильным, очень сильным, он был взрослым, трудолюбивым. Земным пони, с их дарованной от рождения силой. Но даже он шел отдыхать, когда Солнце заходило за горизонт, сразу же как Селестия подавала своим маленьким пони негласную команду идти отдыхать, он немедленно повиновался воле живой богини, без единой секунды промедления он падал в кровать, отправляясь в царство Принцессы Ночи.

Но этот маленький пегасик, тощий и хлипкий даже по меркам его возраста. Как он мог выдерживать то, что не переносил даже он сам?! Работать не только днем, но еще и ночью, причем не раз, не два, а раз в неделю и даже чаще! Как маленький пони и его сверстники выдерживали такие нагрузки?! Конечно, можно было бы предположить, что жеребчик что-то преувеличивает, присочиняет, но нет. Биг Мак, в отличие от сестры, не был Элементом Честности, но, ему казалось, что тот не врет. Ни капельки. И это было самым жутким.

— С трудом. – Тихо произнес Мун, все также смотря безучастно в свою кружку. – С очень большим трудом мы… мы старались пережить. Все это. Почти до самого конца смогли сделать это, да. Выдержать, суметь. Лишь… некоторые не смогли выдержать. Они сорвались. – Жеребенок замолк, больше ничего не говоря и вернулся к еде, прозрачно намекая, что больше говорить он  ничего не хочет. Но нипони и не настаивал на продолжении разговора, так что в давящей тишине Эпплы и их гости вновь зачавкали, хотя и утратив значительную часть аппетита. Всех угнетали мрачные мысли после рассказанного под конец разговора Рунавеем. Было царившая атмосфера семейного быта и уюта испарилась быстрее дыма. Но, конечно, Эпплджек, которая и пригласила жеребчика к ним, не собиралась обвинять в этом его. Не вина малыша была в том, что он пережил такое и несправедливо заставлять его держать все в себе. Во всем были виноваты те, кто поступал так дурно с ним и другими жеребятами. Но те, как уже знала кобыла от Твайлайт, уже получили свое.

Вместо этого, потому, она сосредоточилась на настоящем. После ужина, вымотанные жеребята, как не странно в любой другой день, сами запросились в постель. Устроить их всех Эпплджек решила в комнате Эппл Блум, благо ее кровать была достаточно просторной, чтобы не без труда, но вместить четырех жеребят. Четырех жеребят и игрушечного бегемота, который весь день Мун таскал за собой по ферме. Скуталу легла с одного края, за ней устроилась Эппл Блум, третьей была Свити Белль, а на противоположном конце кровати  разместился Мун Рунавей. А в копытах он держал свою любимую игрушку, с которой намеревался и спать, несмотря на тесноту.

Свити Белль любила спать с друзьями в одной кровати. Да, это было тесно, да это было совершенно не элегантно и не изысканно. Но это невероятно… приятно. Чувствовать тепло тел своих подруг, прижиматься к ним, тереться шерсткой друг о друга. Это было здорово. Но сейчас, когда к ней прижимался не просто жеребенок, а жеребчик, это было что-то совсем другое. Похожее, но все же другое. Впрочем, самого жеребчика, похоже это никак не волновало и он сразу улегся, не выказывая никаких эмоций от того, что к нему прижимается юная кобылка.

Умытые и чистенькие малыши ерзали под одеялом, стараясь устроиться поудобнее в такой теснине. Кровать, на которой было с избытком и запасом места для Эппл Блум, оказалось тесной сразу для четырех пони. Впрочем, Муна это не волновало. Держа Нирэ в ногах перед собой, он лег на бок лицом к стене и замер, похоже, собираясь немедленно заснуть, не тратя время на традиционные постельные разговоры жеребят. Впрочем, уже зная достаточно их нового все же, пожалуй, друга, (чтобы не говорил он сам) особенно после недавних откровений, ни одна из кобылок не собиралась удивляться этой его особенности поведения. Да и сами они слишком устали, чтобы разговаривать перед сном. Поэтому уже скоро все пони в доме спали, восстанавливая силы после наполненного таким количеством впечатлений дня.