Лунный Беглец

Глава 15.

— Привет всем пони! – Поприветствовала всех Рейнбоу. Ловким движением головы, она стянула надетые на нее седельные сумки, коих оказалось аж три пары. В них Мун Рунавей, Скуталу и Свити Белль узнали свои собственные, те были полны учебных принадлежностей. Сумки для жеребят, но все равно впечатляло, что Рейнбоу смогла надеть на себя сразу три пары и с таким грузом долететь до Яблочной Аллеи. – Вот ваши сумки, разбирайте. Вам невероятно повезло, что самая быстрая летунья облетела вашу родню и забрала у них ваши вещи и доставила сюда. Так что в школу вы теперь точно не опоздаете.

— Рейнбоу Дэш! – Радостно вскрикнула Скуталу, рыся к названной старшей сестре. Вот и она, как обещала Эпплджек, ее кумир! Даже необходимость идти в школу, где она не особо блистала успехами, не могла омрачить радость пегасочки, настолько она была рада видеть ее.

— Тебе отдельный привет, Скуталу. – Подняла копыто Рейнбоу, в которое оранжевая кобылка с удовольствием и со всей силы ударила своим. – Отличный дружеский удар копытом, сестренка. – Похвалила ее радужногривая пегаска. На деле, дружеский удар копытом Скуталу был не очень то и силен, но не расстраивать же ее из-за такой мелочи? Вырастет еще, станет большой и сильной кобылой.

— Познакомься. Это – Рейнбоу Дэш, самая крутая и быстрая летунья в Эквестрии. – Представила Скуталу взрослую пегаску, которая перевела взгляд на уже, пожалуй, едва ли не самого известного жеребенка в Понивилле. Слухи уже вовсю расползались по городу, а малыш хоть и не был каким то прям уникальным, но и обычным его назвать было нельзя. Даже внешность у него была достаточно примечательная, пони почти никогда не стриглись коротко. Вид у него тоже был не очень дружелюбный, и это еще мягко сказано, но вовсе не маленький монстреныш, которого она представляла в своем воображении. Похоже, насчет перевертыша на пикнике в лунарий она и правда переборщила.

— Я – Мун Рунавей. – Представился в свою очередь жеребчик. – Приятно познакомится. – Негромко сказал он, смотря слегка в сторону, аккуратно подходя и стараясь не касаться Рейнбоу, взял свою пару сумок. Голубые, как оказалось. Довольно миленькие и приятные глазу, еще раз подтвердив, что не такой уж он и страшненький, как можно было бы подумать. Не что то в черных цветах или вроде того. Нежный голубой цвет, как чистое небо. Или ее собственная шерстка.

— Тебе повезло, что самая быстрая пегас в Эквестрии прилетела к тебе. Самая быстрая и самая крутая. Любого другого пегаса ты ждал бы еще час, но не меня. – Самодовольно заявила Рейнбоу, смотря как жеребчик надевает на себя сумки. Пегаска любила прихвастнуть, впрочем, для хвастовства у нее были все основания, так что Дэш не считала это чем то зазорным.

— Спасибо большое. У меня есть просьба. Не могли бы вы отнести в дом Флаттершай моего Нирэ? – Указал жеребенок на здоровенного розового бегемота, примостившегося рядом с маленьким пони. – Я не могу взять его с собой в школу. Пожалуйста.

— Ну, мне надо спешить на работу…. – С ноткой притворной задумчивости протянула Рейнбоу. Одновременно она посмотрела на искомого Нирэ. Не, малыш точно не перевертыш. Черный страшный жук и большая розовая плюшевая игрушка — вещи несовместимые. По мнению Элемента Верности, по крайней мере. – Конечно, я отнесу его! – Резко сменив тон ответила пегаска. – Я же самая быстрая летунья! Быстро слетаю до Флаттершай. То что опоздаю чуть-чуть для меня не проблема. – Снова прихвастнула пегаска. И снова – заслуженно. – Я всю дневную норму за несколько часов выполню, вообще легко. Еще поспать даже успею посреди смены.

— Это да, она любит поспать, но работу свою все равно делает. – Не могла не признать Эпплджек. Рейнбоу Дэш любила дрыхнуть средь бела дня прямо на работе, но все равно ее успевала сделать, этого Элемент Честности не могла отрицать.

— Значит, ты все же признаешь что я круче тебя? — Аж надулась от гордости голубая пегаска, видя что ее, по сути лучшая подруга, с которой она проводит больше всего времени, и, одновременно, главная соперница, признает ее умения.

— Нет. – Покачала головой Эпплджек с усмешкой. – Поникто круче мы выясним в селестий! Постарайся не опоздать, я не твоя работа – ждать не буду и меня не нагонишь!

— Посмотрим! – Дерзко ответила Рейнбоу, с готовностью принимая вызов. Стукнув копытами, кобылы подтвердили свои намеренья. Вызов брошен –вызов взят! – Мун Рунавей. – Обратилась Дэш к лишь молча наблюдающему жеребчику. – Не хочешь вступить в мой фан-клуб? В нем ты сможешь восхищаться моей крутостью с самых первых рядов! – Предложила с щедростью уровня Рарити Рейнбоу Дэш.

— Фан-клуб? – Непонимающе переспросил Мун, вопросительно смотря на крылья старшей пегаски. Не обращая внимания на его чересчур пристальный взгляд на ее крылья, все же малыш из диких земель, мало ли как его там воспитали, Рейнбоу просто кивнула.

— Да. Фан-клуб. У меня есть фан-клуб. Там пони собираются, чтобы восхититься моей невероятной крутизной. – Самодовольно ответила пегаска, делая вид, что не обратила внимания на не самые лучшие и пристойные манеры жеребчика. В конце концов, сама она тоже не воплощение изысканности. И неправильно осуждать за это выходца из диких земель. Еще научится приличным манерам.

— А я в нем председатель! – Прихвастнула вслед за старшей сестрой Скуталу. – Я обожаю Рейнбоу больше всех, ведь она так здорово летает, храбрая, совершила кучу подвигов, выигрывает в куче всяких спортивных состязаний, будущая Чудомолния…. – Стала взахлеб перечислять Скуталу. С улыбкой Рейнбоу потрепала гриву кобылки, заставив ту смущенно замолкнуть. Предательские крылья вновь встали торчком, выдавая ее чувства с головой, отчего пегаска покраснела еще больше.

— Что ж, понятно. – Медленно произнес Рунавей. – Ну, это все не про меня. Я не умею летать, я не храбрец, за всю жизнь не совершил ни одного подвига и в спорте я тоже абсолютно ничтожен. И будущей Чудомолнией я никакой не являюсь. Так что я не подхожу для вашего фан-клуба. – Самоуничижительно заявил он, слегка исковеркав слова про Чудомолнию.

— Так необязательно уметь все тоже что и я, чтобы быть в моем фан-клубе. Как раз, смотри на меня, бери с меня пример! Подражай мне! И тебе достанется частичка моей отпадной крутизны! – Постаралась все же сагитировать жеребенка пополнить ряды ее фанатов Рейнбоу. И, смотря на него, дело уже было не только в том, что ей хотелось, чтобы ей еще больше пони восхищались. – Так ты станешь лучше. К тому же, в моем фан-клубе ты сможешь познакомится с понибудь, найти себе компанию. Где ваше общее увлечение – это я! – Ей и правда хотелось, чтобы жеребчик нашел себе какое то увлечение, которое придаст ему бодрости духа и радости жизни. Желательно, конечно, связанное с ней. Она же такая потрясная!

— Подражать вам? Брать пример? В этом смысл? – Задумчиво произнес жеребенок, все еще не испытывающий ни малейшего энтузиазма по этому поводу. – Все же нет. Я не хочу снова повторить свою прошлую ошибку. Уже был один старший, который вызывал мое и не только мое восхищение. А в итоге он оказался… плохим. Зря мы, младшие, им восхищались. А ведь у нас был, по сути, тоже, как я понимаю, фан-клуб его имени. Пусть мы так себя никогда и не называли.

— У тебя уже был плохой опыт, Мун Рунавей? – Спросила Скуталу, уже догадавшаяся, что ей сейчас придется услышать. Очередную жуткую и мрачную историю. Жеребчик глубоко вздохнул. Взяв свою игрушку, терпеливо стоящую возле него и сжал ее в своих передних ногах, усевшись на круп. Взрослые кобылы обменялись напряженными взглядами. Они уже догадывались, куда идет дело. Даже Рейнбоу, которая видела Муна в первый раз, уже достаточно была о нем наслышана от друзей, чтобы понимать, в какую сторону дует ветер.

— Да. Был один старший, который вызывал у нас не ненависть или хотя бы равнодушие, а восхищение. Он нам нравился. – Смотря в крохотные глаза-бусинки бегемота, стал тихо рассказывать Мун. – Он появился когда я уже несколько месяцев жил в этом кошмаре наяву. Мы уже не ждали ничего хорошего от этой жизни. И когда он появился, мы просто надеялись, что не станет хотя бы хуже. Но, он был другим. Он почти нас не наказывал. Уменьшал количество выполняемой работы. Давал отдыхать в награду за успехи. Защищал нас от произвола других старших.

— И вообще, он казался таким хорошим. Он общался с нами, делился опытом, давал советы. Критиковал установленный порядок, находя его глупым. Как то раз он угостил одного младшего своей едой. – Губы малыша тронула легкая улыбка. Но взгляд недвижимо застыл на Нирэ, а крылышки слегка подрагивали в напряжении. – Еще он даже играл с нами. В догонялки. Мы как то раз его пародировали, а он вместо того чтобы наказывать, начал бегать за самыми шебутными и кидаться в нас вещами. Было всего раз, но зато мы неплохо повеселились. Поэтому, он скоро очень всем понравился, все его уважали. Умный, непосредственный, понимающий. Он был хорош всем. – Продолжил рассказывать Мун с еще большей улыбкой, но все пони только обеспокоенно переглянулись. От тихо слушающего в стороне Биг Мака и до Свити Белль, что уже закончила проверять свои вещи, всем было понятно, что конец у этой истории будет печальным.

— Мне лично он тоже очень понравился. Он дал мне немало ценных уроков, помог переносить трудности, что я встречал. Учил стойко все переносить, легче все воспринимать. Что, к примеру, сделаю я что-то плохо, но не убьют же меня из-за этого. Так, накричат, может слегка поколотят, не более того. Раньше я еще ни с кем не делился своими переживаниями, все держал в себе. Он сказал, что не надо так делать. Надо… ну… сбрасывать напряжение. В том чтобы поныть и пожаловаться нет слабости. Всем бывает плохо и нет ничего такого, чтобы поделиться своими переживаниями, чтобы тебя поддержали или хотя бы выслушали. Я вот, теперь, привык разговаривать с Нирэ. Ему выговариваюсь. Моему другу.

— В итоге, он, можно сказать, совершил чудо. Мы взбодрились, повеселели. Стали жить, а не существовать. И это сказалось на результатах. Мы стали усерднее работать под его началом, прилагать усилия, думать, как выполнить задачу лучше. И вот тогда уже должно было стать все очевидным, но мы не видели очевидного. Все было так просто. Он к нам так относился именно ради этого. Понимал, что бесконечные наказания уже себя исчерпали и больше из нас так не выжать. Вот он и решил применить свой подход. А наши успехи считались его достижением. И вскоре он получил то что хотел, стал одним из самых важных старших с большой властью. И на этом его роль добрячка закончилась.

— Он стал… обычным. Таким же, как все. Мы сделали свое дело, перед нами больше не было смысла изображать из себя хорошенького старшего. Вот так и могла бы закончиться эта история. Но… все оказалось еще хуже. Дальше, наши дела пошли плохо. Появились проблемы, и раньше было невесело. А потом все стало совсем, совсем плохо. Он был умный, очень умный. Заранее все увидел, заранее все понял. И сбежал. Сбежал, бросив нас всех. Такой вот кумир был. Такой вот фанклуб в его честь. Был. – Горько закончил свой рассказ Мун Рунавей, тиская игрушку все сильнее и сильнее с каждым словом.

— Поэтому хватит с меня кумиров. Хватит с меня восхищения, подражания и прочего. Я уже понял, что это все бессмыслица. Доверять можно только себе. Так что нет, уважаемая Рейнбоу Дэш. Я не хочу вступать в ваш фан-клуб, как бы хороши вы не были. Я больше не хочу ничего такого. Слишком часто я разочаровывался в тех, кто мне раньше нравился. А вот если мне никто и не будет нравиться, то я в нем и не разочаруюсь. – Подвел итоговую черту малыш, делая окончательный вывод из своей же истории. Воцарилась тишина. Маленькие пони были просто поражены этой маленькой трагедией, что пришлось пережить их новому другу, Эпплджек же пыталась найти слова, чтобы подбодрить малыша. Но сходу на ум ничего не приходило. Ей и вчера пришлось выслушать немало и найти новые слова ей было нелегко. Как объяснить жеребенку, которого не раз обманывали, что в этот раз будет под другому?

— Мун Рунавей. Послушай меня. – Заговорила Рейнбоу Дэш, видя, что ни у одной пони нет слов, чтобы прокомментировать эту историю. Поэтому она решила взять это на себя. Глубоко вздохнув, будущая легенда Чудомолний (по крайней мере, в ее мечтах) подошла к жеребчику. Сев на круп рядом с ним, она максимально нежно и мягко обняла его за шею передней ногой. Малыш было дернулся от ее внезапного жеста, а его крылья встрепенулись и дернулись, пытаясь сбросить хватку пегаски. Кончики его перьев весьма болезненно стукнули Дэш по ноге, но все же сложились обратно, а жеребчик продолжал лишь недвижимо разглядывать свою игрушку.

— А у тебя есть зубки, Мун Рунавей. – Усмехнулась пегаска, стараясь не поморщится от, на удивление, сильного удара. Маленький и забитый жеребчик таил в себе немалую силу, пусть он, похоже, и не стремился ее раскрывать. Но эти маленькие крылышки похоже многое могли, если их хорошенько потренировать.

— Виноват. – Коротко буркнул тихо Рунавей. По его тону нельзя было сказать что он искренен или нет, но Рейнбоу Дэш не собиралась корить маленького пони за такую мелочь. Хотя бы потому что жаловаться на такие удары от того кто на семь лет ее младше – совсем не круто. – Я не люблю, когда меня касаются. Привычка.

— Я понимаю. – Лишь мягко ответила Рейнбоу. Нехарактерно для нее, но сейчас давить непрошибаемой уверенностью было неправильно. Были у него зубки или нет, но было видно, что если давить сейчас, как давили, похоже, его в прошлой его жизни – значит окончательно доломать жеребчика. Тут нужен был противоположный подход. – Малыш. Я знаю, что у тебя была непростая жизнь. Ты пережил больше, чем большинство даже взрослых пони. И предательство тех, к кому ты испытывал теплые чувства – это невероятно больно. Я Элемент Верности, Мун Рунавей. Больше всего я ценю собственных друзей и ради них готова на все.

— И я понимаю, как больно, когда твой друг оказался вдруг…. Мне приходилось переживать похожее. – Вздохнув, Рейнбоу на несколько секунд прикрыла глаза, переживая те болезненные воспоминания. Как рухнула ее долгая дружба с Джильдой. Это было больно, очень больно. Но, продолжать дружбу тоже было нельзя. – Но, это неизбежно, Мун Рунавей. Чтобы ты не делал, в жизни ты всегда будешь иногда спотыкаться и больно падать. И дружбы это тоже касается. Ища себе друзей, ты иногда будешь находить среди них дурных пони. И не только пони. Они принесут тебе боль, обманут твое доверие, да.

— Но, рано или поздно, ты все равно познаешь истинную дружбу. И лучше этого ничего нет. Быть вместе со своими друзьями, проводить с ними время. Поддерживать их в трудную минуту и веселиться в легкую. Вместе летать, вместе играть, вместе читать, вместе работать, вместе спасать Эквестрию. Быть одинокой для меня невыносимо и я не могу представить себе такую жизнь. Мун Рунавей, я понимаю, почему ты решил замкнуться. Каждый раз, знакомясь с поникем, открываясь поникому, ты рискуешь. Новый друг может подарить тебе счастье, но может и причинить боль. Ты не хочешь боли и это понятно. Но без этого нельзя, к сожалению. Да, ты можешь замкнуться в себе. Избавить себя от боли. Но так ты избавишь себя и от радости.

— И останется только… да ничего не останется. Пустота. Серость. Жизнь утратит свои краски. – Выдохнула Дэш, которая наверное произнесла самую длинную речь в своей жизни. – Выбирай что ты хочешь. Но, как по мне, лучше жизнь, наполненная и грустью, и радостью, чем жизнь, в которой нет ничего.

— Да, я знаю. – Тихо ответил жеребенок. – Я все это знаю. – Повторил он, опустив голову. – Я прожил в доме Флаттершай почти неделю и почти не узнал ничего нового. Ну, из такого вот… морального. Все это я узнал еще дома. Когда читал книги. О героях. О тех, с кого брать пример. Образцах для подражания. С того что они делали, как жили, поступали, говорили, я всегда хотел брать. И вот, они говорили на страницах книг тоже самое, что мне говорили вы сейчас, уважаемая Рейнбоу Дэш.

— Но в жизни все оказалось намного хуже, чем я себе представлял. Я пытался делать, как сказано, но ничего не получалось. Я понимаю, что вы правы. Но когда я пытаюсь сам это сделать, каждый раз получалась ерунда. В итоге я разочаровался во всем этом. Не вышел из меня не то что герой. С самого начала понимал, что им не стану. А просто хороший… че… хороший пони. И даже им я стать не смог. Легче быть серой пустышкой.

— Да, это непросто. – Согласилась Рейнбоу. Подавив несвоевременное желание высказаться более пылко насчет пессимизма жеребенка, который местами уже смахивал на плаксивость, она спокойно продолжила говорить. Она напомнила себе, что малыш слишком часто обжигался на горячем, чтобы теперь не бояться трогать холодное. – Но, один шанс. Всего один шанс дай пони вокруг тебя. В этот раз у тебя получится найти себе друзей, я в этом уверена. Теперь ты живешь среди хороших пони. Раньше у тебя ничего не получалась не потому что ты виноват. А потому что ты был в дурной компании. Попробуй еще раз. В этот раз, у тебя все получится. Не может не получится. И получится найти себе пони, которой ты будешь восхищаться и брать с нее пример. В этот раз, уверена, она и правду будет такой, какой будет выглядеть.

— Хорошо. Я пытаюсь. Я правда пытаюсь. Просто так тяжело отказаться от старых привычек. Слишком страшно, хотя риск мал как никогда раньше. Но я сделаю это еще раз. На этот раз не должно не получится. – Приподняв голову и с ноткой слабой, но уверенности заявил Мун.

— Да, малыш. Любому пони нужен образец для подражания. Тот, на кого мы будем равняться. Сначала догнать, а в идеале – перегнать. Наши родители, мамы и папы. Хорошие друзья. Чудомолнии. Принцессы-аликорны. Есть пони, на которых мы должны равняться. А потом и побить их рекорды! К примеру вот я именно такая. Мои кумиры – это Чудомолнии. И я хочу присоединиться к ним. Я тренируюсь, упражняюсь, прилагаю усилия, чтобы быть такими же как они. И я сама же кумир для многих пони Понивилля. Меня, конечно, они не превзойдут, но смотря на меня, смогут стать лучше. И развлечься в процессе. – Шутливо закончила Элемент Верности, вызвав легкую улыбку на губах жеребенка.

— Я так и сделаю. Я уже нашел себе хорошую кампанию и классный клуб, где можно проводить время. И на этом я не остановлюсь. Обещаю. – Посмотрел он с той же улыбкой на троицу неразлучных кобылок, уже собравшихся вместе и готовых идти в школу. – Что ж, мне нужно идти. Уроки не ждут. Доверяю вам своего Нирэ. – Протянул он свою розовую игрушку. Вспомнив, что обещала Рунавею отнести ее Флаттершай, ловким движением копыт Рейнбоу закинула бегемота себе на спину.

— Не бойся, малой, доставлю в лучшем виде. Ничего не случится с твоим Нирэ. – Пообещала пегаска, вкладывая в свои слова всю серьезность, какая у нее была. Было видно, как маленький пони дорожит своей игрушкой, которую он нежно обнимал все это время. Да и вообще, после всех тех слов, что она произнесла, подвести жеребенка и потерять или испортить розового бегемота будет последним свинством. – Селестия мне свидетель, уже через полчаса твоя игрушка будет ждать тебя со школы дома.

— Верю. Я верю. – Улыбка жеребчика стала слегка натянутой, но сделав глубокий вдох, его едва заметная улыбка стала чуточку шире. После чего он повернулся к яблочной фермерше, наблюдавшей за разговором своей подруги. – Спасибо за то, что приняли меня в своем доме, Эпплджек. Мне было очень понравилось на вашей ферме. Интересно. И вкусно. И мягко. – Покраснел он слегка на последнем слове.

— Рады будем увидеть тебя еще. Сын моей подруги и мой друг. Приходи еще, Эпплы всегда тебя примут, Мун Рунавей. – Добродушно ответила Эпплджек, видя что и Свити Белль заалела следом за жеребчиком. – Что ж, идите в школу, а то еще опоздаете. – Попрощавшись со старшими пони, жеребята поспешили уйти. Они и так уже сильно задержались и следовало поднажать, чтобы успеть на уроки.

— Фух, это был нелегкий разговор. С Сомброй как то попроще было, как мне кажется. – Выдохнула Дэш, когда маленькие пони уже были далеко. Биг Мак также уже удалился работать в поле, а Гренни Смит возилась на кухне, так что молодые кобылы остались наедине.

— Да уж. – Согласно кивнула Эпплджек. – Спасибо, что поговорила с ним. Малышу нужна поддержка, учитывая все, что он пережил. Я вчера наслушалась ужасов. Ты услышала еще один.

— Насколько все было страшно? – Приподняла брови Рейнбоу, не удержав в себе иронию. – Такие жуткие страшилки рассказывал? – Решила она поддеть подругу.

— Каннибализм. – Кратко ответила с каменной мордочкой Элемент Честности.

— Вопрос снят. – Не менее кратко быстро сказала Рейнбоу, с которой враз слетело все было появившееся веселье.

— Он хороший пони. И не такой уж слабый, как мне кажется. Он пережил больше, чем даже мы, пожалуй, со всеми нашими приключениями. – Вздохнула Эпплджек, смотря вслед уже почти исчезнувшим за стволами яблонь жеребятам. Две подруги вышли на крыльцо, давая пряному аромату сена и яблок проникнуть в их легкие, освежая и очищая разум от накопленного напряжения. – Но ему это тяжело далось. Не потому что он маленький, или ему было сложнее, или слабее нас. То есть, по этим всем причинам тоже, но не она главная.

— Главное – это то, что он переживал все это один. – Поняла мысль лучшей подруги Рейнбоу. И это было самым ужасным. Какие бы тяжелые тяготы им не выпадали, в какие бы опасные передряги они не влезали, Рейнбоу всегда была уверена – она не одна. Всегда будет та пони рядом, что поддержит ее в трудную минуту, даже когда ее крутости не хватит, чтобы вытянуть все одной. Каково же нести весь груз одному?

— Да, с его слов, он был один и без друзей. – Вздохнула Эпплджек, покачав головой. – Как я поняла, жеребята-рабы враждовали друг с другом. Из-за еды и не только. Не знаю, все ли были такими или же Мун Рунавей был изгоем, но как бы то не было, ему пришлось жить по факту одному. Я когда утром повела жеребят умываться, заметила, что он совершенно не умеет помогать другим пони. То есть, умеет, но немного, это явно уже от Флаттершай набрался опыта. А значит раньше, даже живя с другими жеребятами, он заботился о себе сам. Во всем.

— Показательнее некуда. – Дернула хвостом Рейнбоу на слова Эпплджек. – Я не удивлюсь, если они там и правда друг друга ели. Бррр.

— Пор его словам, все же нет, сахарок. Так что все не так плохо. А малышу еще можно помочь. Теперь, когда он здесь, ему нужно подарить немного любви и тепла. Наши младшие сестры, уверена, смогут ему это дать и станут ему отличными друзьями. – На мордочку Эпплджек наползла задорная улыбка, когда она вспомнила, что застала жеребят утром очень уж… теплыми. Аж красными от жары после совместного сна и согревания тел друг дружки. И особо это касалось именно что Муна. И Свити Белль. Ей надо будет как-нибудь поговорить об этом с Рарити, пожалуй.

— Что ж, этим я займусь прямо сейчас. Нужно показать малышу, что он может доверять другим пони и те его не подведут. Рейнбоу Дэш его не подведет! – Решительно заявила сама же Рейнбоу Дэш, расправляя крылья и располагая игрушку на своей спине поровнее, чтобы не рухнул во время полета.

— Давай, удачи, сахарок. Не забудь про наше соревнование в селестий. К нам приезжают родственники на следующей неделе, я буду сильно занята, а сейчас мне надо заняться перед их приездом работой на ферме, потом времени уже не будет.

— Слет семьи Эпплов, да? – Уточнила пегаска. Получив утвердительный кивок, она развела крыльями. – Да уж, разместить такое количество пони даже на Яблочной Аллее будет непросто. Что ж, зови если потребуется помощь. Для этого же и нужны друзья. Пока! – С этими словами Элемент Верности стрелой взмыла в небеса. Помахав подруге на прощание копытом, Эпплджек поправила на голове свою любимую шляпу и направилась в сторону яблочных садов. Те сами о себе не позаботятся!

Пока взрослые пони занимались своими серьезными делами взрослых пони, жеребята вовсю веселились в школе. В перерывах между уроками, по крайней мере. На уроках же энтузиазм был традиционно переменным. Пока одни пони, к примеру, Твист или Свити Белль с интересом и улыбкой внимали мисс Чирали, другие, такие как Скуталу или Даймонд Тиара, откровенно и неприкрыто скучали на уроках. Отдельно, как уже стало привычно за эти четыре дня, держался Мун Рунавей, который как обычно лишь дисциплинировано внимал учителю, не открывая рот лишний раз и не показывая эмоций во время занятия.

Впрочем, постепенно жеребчик все же стал оттаивать и хотя бы на переменах стал выходить на школьный двор вместе с тремя своими новыми друзьями и играть с ними, а не давить книгу, устраивая себе легкую дрему. Правда, и на игровой площадке он не пылал активностью, предпочитая если уж играть, то во что то спокойное и не требующее лишних движений. Но даже это было великим прогрессом для этого замкнутого, тихого и недружелюбного жеребчика.

Это не могло не привлечь внимания других школьников и пока шла перемена, разговор о Муне Рунавее завязался сразу между несколькими маленькими кобылками. – Хм… а он не так уж и страшен, как казалось на первый взгляд. – Заявила Нои, медленно покачиваясь на качелях.

— Да, есть такое. – Согласилась с желтой кобылкой стоящая справа от нее Эррория. Изящными движениями она толкала качели с Нои, но взгляд ее был обращен в сторону обсуждаемого жеребчика. – Он не такой уж и страшненький, как оказалось. И с каждым днем все хорошеет и хорошеет.

— Точно. – Поддакнула пегасочке стоящая с другой стороны качелей Аура. Лавандовая землепони была лучшей подругой Нои и тоже решила покачать свою подружку вместе с Эррорией. – Сначала я думала, что он нарочно стрижется налысо, но теперь его грива немного, но все, же отросла. Похоже, он хочет сделать ее все же хорошенькой и ухоженной. Уверена, неделя-две – и будет очень симпатично. И хвостик из обрубка уже становится пышненьким и длинным.

— Да, и, похоже, он их мажет средством для роста волос. – Голосом знатока сказала Эррория. – Конечно, черные волосы – это не очень красиво. Но в его гриве и хвосте есть и изумительные голубые полосы.

— И милая синяя шерстка в тон. – Добавила Нои. Кобылки дружно кивнули в такт своим совпадающим мыслям. – Мне кажется, он и правда меняется в лучшую сторону.

— И значит, он в итоге станет очень миленьким и красивым жеребчиком. – Пришла к очевидному выводу сидевшая на соседней качельке Руби Панч.

— Да, к тому же, Мун Рунавей, мне кажется, милый не только внешний, но и внутри. Тихий, спокойный. И не такой уж и холодный, оттаивает потихоньку. – Поддержала Пина Колада лиловую единорожку, качая свою племянницу. Хоть они и были ровесницами и учились в одном классе, но формально Пина, будучи младшей сестрой Берри, была старшей, ведь той же Берри Руби Панч приходилась дочерью, такие вот коллизии, немало забавлявшие Пину.

— Значит, выходит, он уже сейчас ничего так, а потом станет очень и очень хорош. – Подвела итог обсуждению Аура. После чего все пять кобылок задумчиво посмотрели в сторону обсуждаемого жеребчика. Тот сидел в компании своих трех новых подруг, что то им рассказывая. Судя по их пораженным мордочкам – что-то удивительное и доселе незнакомое.

— Может, нам подружиться с ним? Тогда у нас у всех появится жеребчик, которому мы можем делать подарки на День Сердец и Копыт, как и положено делать особенным пони, а не дарить их друг другу. – Предложила Руби Панч, которой хотелось познакомиться поближе с этим странным, но интересным пони. – Но он уже дружит с Меткоискателями. Захочет ли он общаться с нами?

— Мы можем хотя бы попытаться, племянница. – Подражая голосу взрослой пони, покровительственно произнесла Пина Колада. Получилось скорее смешно, так что все кобылки дружно захихикали в ответ на слова одноклассницы. Следом, в тон им, раздался взрыв смеха и со стороны обсуждаемого жеребчика, который смеялся над чем то вместе с другими Меткоискателями.

— Да, это было здорово. – Заметила Аура. – У нас в классе не считая его только Снипс и Снейлз, мне они не нравятся. А в других классах жеребчиков побольше, но своих кобылок там хватает. Да и вообще. Рамбл тот же какой то странный, Баттон Мэш только играми интересуется этими городскими. Да и вообще, они из других классов. Хочется дружить с жеребчиком из своего.

— Мы можем хотя бы с ним просто иногда общаться. Помочь ему прихорошиться. Дарить ему открытки и копытинки на День Сердец и Копыт. – С ноткой мечтательности произнесла Эррория, а ее крылышки задрожали в такт проносящимся в ее голове сценам, как она расчесывает ему хвост, брызгает на него духами и наряжает жеребчика в какой-нибудь милый нарядец.

— Я буду кормить его морковкой. Принесу морковный пирог и угощу. Я видела – он большой любитель поесть. Путь к его сердцу, уверена, лежит через его желудок. Он покушает – и захочет с нами дружить. К тому же, это поможет ему поправится. Он такой худенький. Сестринские пироги будут очень к месту. И для глаз еще морковка полезна. – Все четыре кобылки закатили глаза, услышав идею Нои, но отбрасывать ее не спешили.

— Нои, мне кажется, у твоей сестры, Кэррот Топ, на любую проблему один ответ – морковка. – Со скепсисом заметила Пина Колада. – Но вообще, идея хорошая. Но угостить его нужно не только морковью, но и вообще всяким вкусненьким. Хоть что то, да понравится.

— Мы можем попросить у мамы бутылку вина. – Предложила Руби Панч, решив что раз Нои вносит такой гастрономический вклад, то и они должны. – Какое-нибудь сладкое вино, которое хорошо пойдет с морковкой. После того как он съест морковный пирог и запьет его кружкой сладкого вина, он точно нами заинтересуется.

— А я могла бы принести ему духи…. – Было заговорила Эррория, но тут удар колокола оборвал было начавшиеся формироваться в план фантазии. – Так, потом вместе еще раз соберемся и обсудим. Как нам именно привлечь внимание Муна и подружится с ним. А пока на уроки. – Быстро закончила она и сорвавшись с мест, кобылки быстро порысили в здание школы. Но мысли их уже были не о учебе.

Пока кобылки разговаривали о своем, о кобыльем, объект их обсуждения общался со своими тремя подругами. – Спасибо тебе и твоей семье, Эппл Блум, что пригласили к себе. Мне очень у вас понравилось. Особенно яблоки, конечно. Такие сладкие и вкусные. – С юморком, но и одновременно и серьезно произнес Мун, сидя на крупе у стены школы. В прошлую перемену он еще согласился с ними побегать и поиграть в догонялки, но теперь было все же решено заняться более спокойным отдыхом.

— Да не за что. Всегда рады поделиться. Яблок, сам видел, у нас много. – Отмахнулась Эппл Блум, словно ничего особенного вчера и не было. Впрочем, на ее взгляд, ничего и не было на самом деле.

— Это да, хотя мне, честно говоря, больше понравилась история, что рассказала твоя старшая сестра про кукурузу и вашего предка, Корн Смита. Так захватывающе! – Скуталу визит на ферму тоже понравился, но по заметно другим причинам. Яблоки она любила, но не настолько, что восхищаться ими каждый день. А вот кукуруза – это оказалось свежо и интересно.

— Чем займемся сегодня после уроков? Что еще показать Муну Рунавею? – Спросила Эппл Блум о подруг. – Метки у нипони не появилось, видимо, одного раза мало. Мы получим свои Знаки только тогда, когда много расскажем о Понивилле и Эквестрии. – Уверенно заявила землепони.

— Извините, но сегодня без меня. – Виновато развел передними ногами жеребчик. – Я после уроков сразу домой. Мне и домашнюю работу надо сделать и я хотел еще подремать немного. Отдохнуть перед вечерними занятиями с уважаемой мисс Чирали. Сегодня она придет как обычно, выходной она мне только на вчера выдала.

— О, как жаль. Печально, что сегодня не проведем время вместе. – С грустью вздохнула Скуталу. – И знаешь, звучит как то жутковато. Освобождение от уроков вечером, которые идут вдобавок к тем, что прилагаются утром считать выходным, имею в виду. – Заявила пегаска, которой разве что кошмары не снились, в которой ее погребает под тоннами книг.

— Один раз лучше отмучаться, чем долго терпеть. За месяц нагоню школьную программу и больше к этому не возвращаться. Но вот сейчас надо поднажать. Так что весь вечер проведу за учебниками.

— К тому же, пони, я сегодня тоже вряд ли смогла бы побыть с вами. – Подала голос Свити Белль, поддерживая жеребчика. – Мун Рунавей член нашего клуба. А мантии Искателя Знаков Отличия у него нет. Нужно его сшить для него. Этим я сегодня и займусь. Зайду к Рарити и возьмусь за дело. На это у меня, боюсь, уйдет весь день.

— Значит, мы со Скуталу будем вдвоем. – Пришла к неутешительному выводу Эппл Блум. Ее уши опустились в легкой грусти, но унывать она не спешила. – Может, нам тебе помочь с шитьем? – Предложила кобылка, помня что у Свити Белль плоховато с работой копытами. Местами, конечно. Но пела она намного лучше, чем шила.

— Нет-нет, отдыхайте вдвоем, я справлюсь. – Отказалась Свити Белль, твердо уверенная в своих силах. Скуталу и Эппл Блум переглянулись с невысказанным неверием, но, чтобы не расстраивать подругу, промолчали. Что интересно, Мун Рунавей тоже выглядел солидарным с двумя подругами, как не странно, хотя еще не знал о сильных и слабых сторонах единорожки.

— Ладно, не унывайте, еще соберемся вместе. – Утешающим голосом произнес Мун, смотря на все равно приунывших кобылок. – Завтра или послезавтра. Я еще в библиотеку хотел сходить, взять себе книжек почитать в свободное время. Мне так много хочется узнать. И я люблю читать, как сказал еще при нашем первом знакомстве. Кстати, Твайлайт Спаркл, она же библиотекарь, верно? Она дает книги на дом или разрешает читать только в самой библиотеке?

— Да, конечно. Мы и сами брали у нее книги почитать. – Подтвердила Скуталу, после чего вместе стыдливо потупила взор. Следом, вспомнив, о какой именно литературе идет речь и до чего довело их чтение книг, также потупились и Эппл Блум со Свити Белль. И ведь, помимо того что их заинтересовала исключительно книга об эликсире любви, так они еще и не удосужились прочитать ее полностью! Просто быстро нашли сам рецепт и поскакали алхимничать, поленившись сразу узнать все что написано. Какое счастье, что мисс Чирали и Биг Мак простили им их гигантскую ошибку. И что ее удалось исправить. Хороши читатели, ничего не скажешь.

— Хм… понятно. – С видом, что он ничего не понимает, произнес Мун Рунавей, видя странную реакцию кобылок на вопрос о книгах. – Что то вы совсем загрустили. Давайте расскажу вам анекдот. – Неожиданно предложил он удивленным внезапным словам жеребчика пони.

— Анекдот? Смешную историю? – Переспросила Эппл Блум. Мун кивнул, подтверждая, что она не ослышалась. Кобылки переглянулись. Да, они помнили, что еще в первую их встречу он заявил, что помимо сна и книг он любит также и юмор. Что там с книгами, им еще было неясно. Почему он любит спать они уже поняли и эти причины были очень мрачные. А его юмор они уже успели оценить напрямую и он… тоже был… мрачноват.

— Да. Очень смешная история. Выдуманная, правда. Как то раз бандиты поймали одного пони. – Стал рассказывать жеребчик. Начало уже было не очень обнадеживающим, но маленькие пони все же стали его внимательно слушать, надеясь, что в этот раз действительно будет хоть немного смешно. История ведь выдуманная, как он сам сказал, верно? – Начинают его макать головой в пруд. Подержали минуту и вытаскивают. Спрашивают – деньги, драгоценности есть? Пони отвечает, что нету. Второй раз макают, снова минуту держат, снова спрашивают. Деньги, драгоценности есть? Пони снова отвечает – нету. Третий раз его погружают в воду, еще минуту держат. Еще раз спрашивают. Деньги, драгоценности – есть?! Ну, тут пони уже не выдержал и говорит. Уважаемые, вы меня либо глубже макайте, либо дольше держите. Дно мутное, ничего не видно!

— Хи-хи-хи! – Нервно засмеялась Скуталу, скорее через силу, чем потому что ей было искренне смешно. Следом засмеялся, уже действительно весело, сам Мун, который до того держал серьезную мордочку. А следом захихикали и Свити с Эппл Блум. Наконец, осознав смысл анекдота, кобылки уже захохотали в голос.

— Это было действительно неплохо! – Отсмеявшись, оценила Свити Белль рассказанный анекдот. Сам Мун, как она отметила, хоть и смеялся вместе с ними, но почему то пытался сдержать свой смех и явно старался не улыбаться слишком широко. Он вообще улыбался редко, но даже в эти редкие моменты он позволял себе лишь немного изогнуть губы, никогда не превращая это в широкую белоснежную улыбку.

— А то. – С гордостью сказал Рунавей. – Я люблю юмор. И люблю рассказывать смешные истории. Просто и приятно. Веселиться это здорово. – Словно излагая какую то идею, которой он придерживается, стал разъяснять он. Очередная его маленькая странность. – Что ж, я бы рассказал еще анекдот, знаю еще несколько хороших, но, боюсь, уже не успею. Звонок должен быть с минуты на минуту. Пойдемте в класс, чтобы потом в толкучку на входе не попасть. Не люблю касаться других. – Предложил он, на что кобылки легко согласились, решив уступить жеребчику в его желании. Так что четверка пони поднялась на все четыре ноги и двинулась в школу. Мун не ошибся и уже через минуту ударил школьный колокол, созывая жеребят на занятия. Так пустобокие третьеклассники и не заметили, что все это время их обсуждали пять их одноклассниц, уже положившие глаз на интересного жеребчика.

Уроки прошли спокойно и пони стали расходиться по домам. Попрощавшись с друзьями, Мун Рунавей направился в сторону окраины города, где располагался его дом. Маленькие копытца неспешно цокали по каменной мостовой, большие голубые глаза были полуприкрыты, а иногда и вовсе закрывались, лишь время от времени распахиваясь вновь, чтобы осмотреть окрестности. После чего жеребчик вновь погружался в свой внутренний мир, каким бы он ни был и продолжал вышагивать, не обращая внимания ни на что.

Странного, но уже слегка знакомого жеребенка нипони не беспокоил, хотя на улицах и хватало прохожих. Муна, видимо, это полностью устраивало, так что и он ответил пони тем же, не обращая на них особо внимания, медленно шел в сторону места, которое уже мог называл своим домом. Не тратя время на то чтобы остановится и задержаться хоть где то, малыш упорно шел в сторону своего дома. Поэтому, несмотря на неспешность, добрался он все же довольно быстро и без приключений, в которые почти обязательно бы вляпались бы его подруги.

Флаттершай хозяйничала на кухне, готовя обед себе и жеребенку, который по ее расчетам уже должен был скоро прийти. Ошиблась – она еще только заканчивала варить густой грибной суп с лесными орехами, когда пони услышала как распахнулась входная дверь. – Я дома! – Раздался нежный жеребячий голосок.

— Привет, Мун Рунавей. – Поприветствовала Флаттершай своего сына, выходя в гостиную. Взглянув на своего приемного сына, она с облегчением отметила, что выглядит он неплохо. То есть, конечно, она не ожидала, что он вернется весь в слезах и помятый, вряд ли что то могло случиться с жеребенком, но то что на его мордочке не царила привычная хмурость, уже было замечательно. – Оставляй сумки, умывай копыта и мордочку. Я почти приготовила обед, скоро кушать.

— Хорошо, а то я проголодался жутко. – Кивнул жеребчик. – Я в школе только одно яблоко съел, Эппл Блум угостила. Одно яблоко. На четверых. Как то не сообразили мы попросить у Эпплджек наполнить наши коробочки для обеда, когда уходили. Уверен, она бы нас угостила. Ужин и завтрак были у нее прекрасными. И по вкусу, и по размеру. – В унисон его речи заурчал голодный живот жеребенка, подтверждая каждое слово своего хозяина.

— Я тоже хороша – забыла и сама собрать обед. Просто взяла твои сумки и отдала Рейнбоу, решив, что ты наберешь еды у Эпплджек. – Признала свою вину Флаттершай, покачав головой с легкой улыбкой. – Я как раз закончила готовить для тебя очень сытный обед. Умывайся и иди за стол. – Обрадовала Муна пегаска, решив отложить расспросы о прошедшем учебном дне на потом. Первым делом, как и в самый первый день их знакомства, ей следовало как следует накормить малыша.

— Ура. – Негромко выдохнул Рунавей, на мордочке которого воцарилось предвкушение грядущего пиршества. Но затем выражение его мордочки сменило на беспокойство. – А Рейнбоу Дэш приходила? Она обещала принести сюда Нирэ, которого я оставил в доме Эпплов. – Спросил он у своей приемной матери.

— Конечно, она залетала еще утром, твоя игрушка в твоей комнате. – Кивнула Флаттершай, успокаивая было появившееся волнение жеребчика.

— Это хорошо. Рейнбоу Дэш – честная пони, я смотрю. Сдержала свое слово. – С ноткой облегчения и уважения сказал Мун. Было видно, что его ожидания насчет Элемента Верности были… невысоки. И он был очень рад, что та их все же оправдала.

— Она очень хорошая пони и не могла поступить иначе. Что ж, иди готовься обедать, я жду тебя на кухне. – Кивнув в знак согласия, жеребчик умчался наверх, а Флаттершай пошла накладывать еду.

Сегодня она снова расстаралась для своего Муна. Убедившись, что еда готова, она стала накладывать жеребенку тарелку густого супа, который она сварила из орехов и грибов, что собрала в лесу, также она добавила туда яблок и немного моркови. Помня аппетит Рунавея, она наложила для него и без того сытный суп в самую здоровенную тарелку, что у нее была. Следом она выставила на стол салат, тот был уже привычным для жеребчика. Все те же цветы, сено, немного лучка, помидоры и огурцы, разве что в этот раз пегаска щедро добавила сметаны. Также она сварила для жеребенка два яйца вкрутую, которые положила отдельно на его половине стола.

И, наконец, жаркое. Со сковороды она наложила в еще одну большую тарелку хорошо прожаренной картошки, с гарниром из мелко порезанного кабачка, все теми же грибами из леса, фасолью, яблоками, морковью и это блюдо она тоже щедро полила сметаной для сытности. На десерт же было несколько кексов с изюмом, которых она испекла сама утром, орехи с медом, снова собранные в лесу, уложенные на отдельную тарелочку и здоровенная кружка яблочного сока. Обед определенно удался. Очень скоро подошел и сам Мун, так что скоро вся их маленькая семья из двух пони с удовольствием приступила к еде. Флаттершай в этот раз превзошла сама себя, судя по тому, как довольно лопал Рунавей. Начал он с жаркого и быстро уминал его за обе щеки. Картошечка со сметаной явно пришлась ему по вкусу, судя по его аппетиту, что не могло не радовать Флаттершай.

— Очень вкусно. И сытно. Мне нравится. – Похвалил Мун еду, когда первый голод был уже утолен и жаркое уже было сметено до почти идеально чистой тарелки. – Я и не знал, что у нас есть сметана и яйца. – Кивнул он на два вареных яичка, дожидающихся, пока их съест голодный жеребенок. В стороне Энджел тихо грыз свою морковку. Уже который день эти двое просто не обращали внимания друг на друга, просто забыв о существовании соперника за внимание Флаттершай, занимая ее каждый в свое время. Это полностью устраивало пегаску, которая очень не любила конфликты, уж тем более в своем доме, хотя и было у нее подозрение, что такое положение не может длиться вечно. Впрочем, пока все хорошо, а как дальше будет – она будет решать позже. Сейчас же розовогривая пони просто наслаждалась хорошим обедом.

— Они очень полезны для здоровья, яйца я взяла у курочек в нашем курятнике, а сметану купила на рынке. Я решила, что тебе нужна еда с большим количеством калорий. Ну, то есть, чтобы ты смог вырасти большим и крепким пони. Чем больше калорий в еде, тем более она сытная. А в яйцах и сметане калорий очень много.

— Очень заботливо с твоей стороны. – Улыбнулся жеребчик, прожевав последний кусок картошки и принимаясь за суп. – Я и сам рад наконец то перестать быть заморышем.

— Как погостил у Эпплджек? – Предпочла поменять тему пегаска, чтобы не касаться того, почему и когда он стал таким тощим. – Понравилось на ферме?

— Очень. – Улыбка Муна стала чуть-чуть шире, хотя все еще не раздвигаясь в полноценную широкую улыбку. – Эпплджек показала нам очень много интересного. Яблоки, кукурузу, свиней, коров, кур, капусту. В общем, все. Я и не подумал бы раньше, что возня в земле может сопровождаться очень интересными историями. Надеюсь, я ей тоже понравился и не произвел на нее плохого впечатления. Я там наговорил всякого о себе, что не прибавило им настроения. Ты понимаешь, о чем я.

— Конечно нет, не волнуйся. Эпплджек очень хорошая пони. И ты тоже очень хороший пони. Она все поймет и простит, даже если ты сделал или сказал что то не то. Также, как это сделала я. Будь спокоен. – Уверенно ответила Элемент Доброты, твердо веря в свою подругу. Тем более, Рейнбоу Дэш перед тем как улететь, успела ей поведать, что уже успела поговорить с ее сыном. И о чем поговорила – тоже. Что ж, Эпплджек и Рейнбоу пришлось вплотную столкнуться с тем, с чем регулярно сталкивалась она в общении с Муном. И, как она поняла, они тоже приняли и поняли ее жеребенка и были готовы его поддержать.

— Надеюсь на это. Я же вижу, что я проблемный пони. – Вздохнул Рунавей, явно не убежденный до конца. – Есть одна вещь, которую я хотел спросить, Флаттершай. Эм… скажи, ты беспокоилась за меня, пока меня не было дома так долго?

— О… конечно, Мун Рунавей. – Моргнула Флаттершай, даже слегка пошевелив крыльями от столь неожиданного и даже слегка провокационного вопроса. Вздохнув и сделав небольшую паузу, она тщательно все обдумала, прежде чем ответить. – Да, я беспокоилась о тебе. Я много думала о тебе, размышляла, как ты там, нравится ли тебе у Эпплджек. Конечно, я не думала о тебе все время, но долго, почти весь день, да. – Честно ответила пегаска, решив выложить все как есть. Не стоило обманывать жеребенка, пусть и в такой вещи.

— Прости. Я не то хотел сказать. – Повинился жеребчик, смотря на напряженную мать. – Я не имел в виду, что ты можешь обо мне думать слишком мало или что то в этом роде. В этом уж я точно уверен, что ты постоянно в мыслях обо мне.

— Ничего, все нормально. – Успокоила было занервничавшего жеребенка Флаттершай. – А что именно ты тогда хотел сказать? Говори смело, я не обижусь и не расстроюсь, обещаю.

— В общем, я имел в виду, тебя не беспокоит то, что твой сын, то есть я, вчера с обеда не был дома, переночевал в чужом доме и вернулся домой только сейчас? Меня не было дома сутки, плюс-минус два часа. – Подумав еще раз, сформулировал уже по другому свой вопрос маленький пегасик. – То есть, тебя не волновало, что я так долго отсутствовал у непонятно кого… непонятно поникого?

— Нет. – Медленно ответила пегаска, тщательно обдумав ответ. Теперь она поняла, что он имел в виду под своим вопросом. Она более чем хорошо помнила все, что рассказывал Мун Рунавей о своей прошлой жизни. И как велика была разница с тем, как он жил сейчас. – Я не вижу ничего такого в том, чтобы отпустить жеребенка погулять, с ночевкой в том числе, если под присмотром взрослой пони, которой я доверяю. А своей подруге Эпплджек я очень, очень доверяю. Она хозяйственная и ответственная, так что я уверена, что с тобой бы ничего не случилось.

— Вот значит как. Это… непривычно. Я не привык к столь большой вольнице, честно говоря, поэтому и тревожусь. Мне привычно сидеть в четырех сидеть под надзором, выходя куда то тоже только под надзором. А тут я “пропал” у тебя на два неполных дня.

— Я помню, что старшие были очень строгими. Но ты же не всю жизнь прожил в рабстве, Мун Рунавей. Разве твои родители тоже держали тебя постоянно под замком? – Решила все же спросить она сына о его прошлом. – Не отвечай, если не хочешь. – Добавила она быстро вслед, уже начав жалеть, что зря спросила.

— По сути да. – Кивнул Мун, после чего наклонился к своей тарелке с супом. Отпив немного бульона, он продолжил говорить. – Честно говоря, когда меня отдали… туда, там проще всего мне было привыкнуть именно к тому, что мне нельзя куда то ходить без разрешения. Родители поступали со мной точно также, когда я жил с ними. Они заставляли меня постоянно сидеть дома, выпускали меня на улицу редко и ненадолго, злились, когда я пытался общаться с кем то еще кроме них. С соседями, то есть. О том чтобы зайти к кому то в гости и уж тем более у кого то переночевать и вовсе речи быть не могло. Это даже не запрещали вслух, как слишком очевидное, что так делать не надо. Так что большую часть жизни я провел в четырех стенах, почти никогда не выходя из дома. Не то чтобы это было плохо. Дома были книги, я читал, мне это нравилось. Хотя и иногда это и становилось невыносимым, но обычно я был не против такого устройства вещей.

— Из-за этого мне было сложно, когда родители отказались от меня и я попал в большой коллектив. Мне пришлось учиться общаться с целой кучей самых разных младших, да и со старшими тоже, хотя мне с ними было попроще в чем то. Я к ним просто как к убогой пародии на родителей относился. Но все равно, научиться жить с ними было очень сложно, да и все равно, я по прежнему не душа кампании. А самое печальное – это то, что мои родители были правы. Выходить на улицу без присмотра было опасно. И поэтому я их слушался. – Уже тише закончил Мун Рунавей, после чего снова вернулся к супу.

— Ты жил в очень плохом месте, малыш. Очень плохом. – Покачала головой Флаттершай, узнав очередной мрачный кусочек жизни своего сына. – Но теперь ты можешь насладиться всей радостью жизни в Эквестрии. У нас родители не бояться отпускать своих жеребят на улицу к сверстникам. Просто не покидай пределы города, а главное, не ходи в Вечнодикий Лес и все будет хорошо. Любая пони отнесется к тебе приветливо и гостеприимно. Я точно уверена, что хоть у Эпплов, хоть у любой другой семьи тебя хорошо примут, позаботятся и отведут домой. Пока ты в Понивилле, я уверена, что с тобой все будет хорошо и мне нечего бояться.

— Приятно слышать. Воистину Эквестрия – прекраснейшая страна, если в ней мамы не боятся отпускать своих чад на улицу. – Снова с ноткой грусти улыбнулся Мун, поднимая голову и смотря куда то в потолок. – Не бояться, что пока они не смотрят на своих сыновей и дочерей, тех могут запросто побить, ограбить, похитить или и вовсе убить из-за каких то уродов. – Эти слова прозвучали жутко и особенно жутко потому что даже про угрозу смерти жеребенка Мун говорил достаточно буднично. Словно это рядовая трагедия и так бывает плюс-минус регулярно. – Как пони Эквестрии этого достигли? – Поинтересовался жеребчик, вырывая приемную мать из осознания глубины повседневного ужаса, в котором раньше жил ее сын.

— У нас всегда так было все устроено и про то чтобы могло быть как то по другому, я не знаю. Так жили пони всегда, насколько мне известно. Так живу я, так живут мои родители, так жили родители моих родителей. И до них, я полагаю, тоже было все так и никак иначе. – Ответила Флаттершай единственный верный ответ на ее взгляд. – Полагаю, это потому что мудрая принцесса Селестия организовала в стране все так, что мы живем в безопасности. И благодаря ее умелому правлению у нас все так хорошо. Она умная, добрая и у нее огромный опыт, ведь она правит Эквестрией много веков. И уже много веков она неизменно хранит Гармонию, гарантируя пони спокойную и стабильную жизнь.

— Принцесса Селестия, значит…. – Задумчиво произнес Мун. Прикрыв глаза, он замолчал, явно уходя в свои мысли. И возвращаясь к поеданию супа. Разговор пока прервался, пони снова взялись вовсю набивать свои животы вкусной едой, которую с такой старательностью готовила для своего сына Флаттершай. Несмотря на то, что наготовила она с избытком, жеребенок все равно методично перемалывал кусочек за кусочком, блюдо за блюдом, не показывая, что переел и она наготовила слишком много. После супа, он взялся и за салат, поедая его с таким же энтузиазмом и рвением, что и суп с жарким перед ним. И это, вкупе с разговором с Рейнбоу Дэш этим утром, напомнило ей об одном важном деле, что она должна обсудить с жеребенком.

— Мун Рунавей. Я хотела, в будущем, когда ты поправишься, заняться твоим физическим развитием. Спортом, то есть. – С некоторой долей неуверенности произнесла пегаска. Сейчас, как она опасалась, она ступала на довольно тонкий лед. Ей нужно было принудить жеребчика к тому, чем, возможно, ему очень не захочется заниматься. Единственным похожим случаем пока было то, что она отправила его в школу. Но, там необходимость была куда более очевидной, а Рунавей не имел ничего против спокойного времяпровождения за книгами. Тут же….

— Спортом? – Нахмурился жеребенок, подтверждая, что опасалась она не зря. – Физическим развитием? – Его мордочка слегка скривилась, выказывая все что он думает о спорте и физическом развитии. – Ты хочешь, чтобы я бегал, таскал тяжести и занимался всем остальным из такого, что где нужно работать мышцами?

— Эм… да. – С еще большей неуверенностью подтвердила Флаттершай, понимая, что зря подняла эту тему. Жеребенок прям излучал из себя враждебность к спорту, без всяких слов показывая, как ему ненавистно предложенное дело. И было понятно почему, даже без дополнительных объяснений. – Но не сейчас, когда-нибудь потом. Может, года через два, когда подрастешь и отъешься. – Резко сдала назад пегаска, пока Мун окончательно не разозлился от ее предложения, слишком отдающим ненавистным для него рабским прошлым. – Просто, ты же пегас, а все пегасы должны уметь летать, хоть немного.

— Летать? – Уже спокойнее уточнил маленький пони. Развернув голову назад и вниз, он задумчиво взглянул на свои крохотные, слабые крылышки, которые слегка зашевелились в такт эмоциям Муна. – Ну, если только летать и как-нибудь потом. Ты будешь учить меня летать?

— Ммм… я могу дать тебе несколько уроков, но по настоящему летать ты сможешь научиться только под присмотром хорошего тренера. Обычно в десять лет жеребят-пегасов отправляют в летные лагеря, где они учатся полету у взрослых опытных летунов. – Слова про то, что его куда то отошлют, в какой то лагерь, снова заставили жеребенка напрячься. Мысленно назвав себя дурехой, молодая мама с трудом удержалась, чтобы не ударить себе по мордочке крыльями. – Это не навсегда, туда отправляют только на шесть месяцев, после чего жеребенок возвращается к своей семье. И родители могут прилетать в летный лагерь и навещать своего отпрыска. Это не так, как поступили с тобой твои родители, Мун Рунавей. И это только с десяти лет, а тебе только восемь. Тебе все равно сначала нужно подрасти. Это я так сказала… на будущее.

— Хорошо. – Вздохнул жеребчик, который все еще выглядел сильно недовольным поднятой темой. – Обсудим это тогда позже, до этого летного лагеря все равно еще жить и жить. Два года – это почти что бесконечность. Завтрашние проблемы – не мои проблемы, как говорится.

— Как скажешь, Мун Рунавей. – Облегченно выдохнула Флаттершай. Это оказалось сложнее, чем она думала. Что ж, по крайней мере, жеребчик не был настроен радикально против. Надо просто дать ему время на то чтобы освоиться, вот и все. И не пытаться делать из него спортсмена, просто не превратить его в милую пухлую тучку. Очень милую, да. Невольно, воображение нарисовало ей картину, как она уже откормила жеребчика. Какие у него стали милые пухлые щечки, упитанные бочки…. Флаттершай слегка потрясла головой, стараясь это развидеть и не передумать занять малыша в будущем спортом. Ради заботы о его здоровье, ради него самого же. Но это обещало быть не простым. Мун в первый же день их знакомства сказал – он уже набегался.

— Как, кстати, у тебя дела в школе? – Решила она сменить тему. – Тебя не обижают другие жеребята? – Спросила Флаттершай, которая получила от Муна еще одно напоминание о том, что с общением у него сильные проблемы.

— Все замечательно. Тишина и спокойствие. Я сегодня немного поиграл в догонялки с моими новыми знакомыми. Было весело. И нипони меня не обижает. Эппл Блум вчера жаловалась своей старшей сестре, что Даймонд Тиара хулиганка и плохо себя вела по отношению ко мне, но она очень сильно преувеличивала. Она всего один раз ко мне подходила, я тебе уже рассказывал. На хулиганку не тянет совершенно. А больше и вовсе не приставала, только бурчит что то на переменах, даже не знаю что. Так что я с классом – в полной и абсолютной гармонии.

— Что ж, если ты счастлив своей учебой в школе, то и я счастлива. Очень хорошо, что все же смог подружиться с целыми тремя сверстниками.

— Да, я тоже счастлив. Учеба несложная, коллектив хороший, не на что жаловаться. Разве что болтают на уроках много и на перемене шумные. Уважаемая мисс Чирали, как мне кажется, недостаточно строгая с нами. Она позволяет ученикам лишнего и только если они совсем уж зарываются, просто делает им выговоры. У нее есть еще какие-либо наказания? Дисциплина среди младших – это важно.

— Ну, она может поставить ученика в угол. Заставить писать строчки. И… и больше, наверное, ничего. – Ответила Элемент Доброты. Ожидаемо, такие наказания школьной учительницы не произвели на бывшего маленького раба никакого впечатления.

— И все? – Ожидаемо с ноткой скепсиса и сарказма уточнил Мун. – Как она вообще поддерживает порядок в своем классе, будучи такой мягкой? У нас бы столь добрую старшую уже давно бы съели бы с потрохами. При всей их суровости, она была необходима, этого я не могу не признать. По иному младших в узде было не удержать.

— У вас наказания были в десятки раз жестче и строже. – Даже не спросила Флаттершай с тяжким вздохом. Все и так было очевидно.

— Да… — Вздохнул жеребчик, доедая салат и берясь за кексы. – Обычно наказывали лишением сна. Самое жесткое, на мой взгляд. Даже редкие побои хоть и болезненны, но их использовали только в крайних случаях за действительно серьезные провинности. А вот лишали сна за все подряд. Еще заставляли заниматься тяжелой работой до изнеможении. В общем, без особой фантазии и даже без садизма, зато жестко. С тех пор люблю спать и не люблю шевелить мышцами. Они свое уже отмучили, им нужно отдохнуть.

— У нас привыкли справляться без таких диких и варварских мер, Мун Рунавей. Жеребята ведут себя хорошо и без них. Справляемся как то. – Мягко произнесла Флаттершай, не давая жеребенку погрузится в воспоминания.

— Не знаю в чем секрет, но вижу что это работает. – Жуя кекс, кивнул Рунавей. – Что ж, я плохо вести себя не собираюсь, несмотря на то, что бояться наказания и не стоит. Что ж, если ты не против, я пойду спать после обеда, хочу отдохнуть перед визитом уважаемой мисс Чирали. – Конечно же, Флаттершай не была против. Малыш более чем заслуживал отдыха. Так что доев остатки обеда, особо ему приглянулись орешки в меду, хотя и яйца он съел с удовольствием, жеребенок удалился наверх, дремать. Флаттершай же вернулась к работе – до выходных еще было далеко!

Остаток дня прошел уже традиционно спокойно. Жизнь скромной и тихой желтой пони, резко встряхнувшаяся почти неделю назад появлением в ней маленького странного жеребенка, постепенно приходила в норму, все становилось рутинным и привычным. Уже привычно вечером пришла мисс Чирали, чтобы помочь малышу с уроками. Занятия прошли уже тоже традиционно рутинно и спокойно, Мун Рунавей быстро и уверенно нагонял своих сверстников, постепенно преодолевая пропасть в знаниях, отделяющую его от одноклассников. И пусть до конца пути было еще далеко, но первые решительные шаги уже были сделаны.

Единственное, учительница сообщила, что завтра она не сможет прийти преподавать, ибо будет сильно занята, так что она попросила на следующий день заменить ее Твайлайт Спаркл, благо, единорожка была ничем не занята в платиний. Не сказать, что жеребенок был рад смене уже знакомой учительницы на кобылу, которую он видел всего один раз и в не очень приятной обстановке, но возражать он все же не стал. К тому же, он сам хотел посетить библиотеку, так что увидеть еще раз Твайлайт Спаркл ему скоро предстояло в любом случае. Потому он пойти в нее завтра, совместив поход в библиотеку с вечерними занятиями с хозяйкой этой самой библиотеки. Так и закончился этот день. Сытно и вкусно поужинав, жеребенок еще немного покорпел над учебниками, после чего отправился спать. Завтра его ждал новый день жизни в новом мире, о котором ему еще предстояло так много узнать.