Пегас упал

Утреннее солнце лишь начинало прогревать воздух над Понивиллем, и городок ещё не сбросил медлительность ночи. На улицах не было ни души, за исключением некоторых любителей утренних пробежек да пони, работающих с утра пораньше. Однако совсем скоро эта пасторальная идиллия будет разрушена: начнутся занятия в школе дружбы, и волна студентов хлынет на улицы городка, наполняя их шумом и жизнью. 

Впрочем, даже в столь ранний час, уверенным шагом пересекая улицы, куда-то стремился жеребец. Его походка не была торопливой, а скорее спорой и размеренной; чёрная куртка с металлическими шипами заставила бы обзавидоваться даже прожжённого металиста с окраин Мэйнхэттана; а причёска стояла полосатым ирокезом, дополняя выразительный и яркий образ. Настолько броским был внешний вид жеребца, что полоски, украшавшие его шкуру, вполне могли показаться тату или гримом, но нет, они были настоящие, как и жеребец – настоящим зеброй. 

Из общей картины уверенного в себе мачо выбивался лишь взгляд. Насторожено, даже немного затравленно, зебр оглядывал пустынные улицы, будто прятался от кого. Если приглядеться, то можно было заметить, как нервно дёргаются уши, моментально поворачиваясь в сторону звуков. Эти две детали не вязались с образом, и зебр об этом знал. Это придавало прыти походке: ему хотелось побыстрее дойти и закончить дела, вздохнув спокойно. 

Захар, а именно так звали зебра, торопился в больницу. Вопрос, по которому туда спешил этот жеребец, не давал ему спать всю ночь, и зебр был измучен тревогой. От мысли о том, что в больнице придётся всё рассказывать, начинало мутить. Для себя он решил, что на месте разберётся, но тяжёлые мысли не покидали полосатую голову. 

Захар был студентом по обмену. Его семья жила в Филлидельфии, а он сумел попасть в самое престижное учебное заведение в стране, но лишь на один год, который уже подходил к концу. Необычный внешний вид, броская манера поведения и общения и неплохое чувство юмора стали для Захара залогом успеха среди сверстников. Многие хотели с ним дружить, и многие из них желали не только дружить. Однако с недавних пор обычно развязный и распутный зебр был гораздо более сдержан в любовных порывах: в его жизни появилась она. Пони, которая покорила сердце полосатого ловеласа и которая давала ему нечто такое, чего нельзя получить от беспорядочных половых связей. Пони, которую он полюбил.

Здание больницы нависало над Захаром, монументальное, беспристрастное, безразличное к внутренним терзаниям жеребца. Тот тяжело вздохнул и шагнул вперёд, распахивая двойные двери и входя в вестибюль. Пациентов не было видно, и у Захара немного отлегло от сердца: может, в такую рань тут никого и не будет, кроме него и врачей. Ему бы очень понравился такой расклад. Захар поёжлися, представив, что кто-нибудь из одноклассников может его здесь увидеть. 

Миловидная кобылка в приёмной скользнула по Захару ленивым взглядом. Несмотря на раннее утро, она уже казалась уставшей. 

– Чем я... – она широко зевнула, прикрываясь копытом. – Ох, извините. Чем я могу вам помочь? 

Захар замялся. Это был момент истины. Момент, когда ему было необходимо сказать, зачем же он пришёл в это царство эскулапов.

– Молодой жеребец, вы в порядке? Вам нужна помощь? – В интонациях пони не было слышно гнева или раздражения, а лишь искреннее беспокойство пополам с усталостью. 

– Да! За этим я пришёл сюда:
Чтоб мой недуг, моя беда
Пропали раз и навсегда! 

Сон с пони смело моментально. Она пристально уставилась на Захара, по лицу было видно, что она пытается что-то придумать. Зебр терпеливо ждал. Он уже привык, что многие пони удивлялись тому, как общаются зебры. 

– Тогда, мой друг, вы угадали,
И место верно подобрали!
Поэтому скажите сразу:
Какую лечите заразу, – кобылка обворожительно улыбнулась зебру.

Тут в осадок выпал Захар. Удивление на его лице было настолько явным, что кобылка не выдержала и рассмеялась: 

– Я когда-то учила зебриканский в колледже. Давно не практиковалась уже, правда, да и после ночной смены не очень просто придумывать рифмы... 

– Миледи, вас спешу заверить,
Ваш зебриканский – просто прелесть!
Как мастерски вы им владеете, – Захар вернул себе утраченную было уверенность. Он игриво подмигнул кобылке, отчего щёки той слегка порозовели. 

– Да полно вам, ну право слово!
Состряпать рифму – что такого? 

– Ну не скажите, госпожа!
Где рифма есть, там есть душа!
С тех пор, как я сюда приехал,
Что было почти год назад,
Кто практикует зебриканский,
Я очень мало повстречал!

Кобылка зарделась, польщённая комплиментом. Захар снова улыбнулся ей, слегка кивая головой, подбадривая. 

– Ладно, поговорили и хватит. Что вас беспокоит-то? – Пони вперила пристальный взгляд в жеребца. Уверенность того испарилась как роса под утренним солнцем. 

– Тут деликатная проблема,
Не знаю даже, как сказать...
А может, вы мне направленье
Дадите? Всё же вы не врач...
А он какое-то леченье
Пропишет ради исцеленья. 

Кобыла театрально вздохнула и закатила глаза, что-то пробормотав себе под нос. Через несколько секунд на стойке перед Захаром появилась небольшая бумажка. 

– Вот ваше, сударь, направление!
Помочь вам сможет терапевт.
С ней вы, надеюсь, поконкретней
Обговорите свой «секрет»! – Пони указала копытом в направлении кабинета и уткнулась в бумаги, всем видом показывая, что больше ей сказать нечего. Захар лишь пожал плечами, схватил листок и двинулся дальше. 

Мысленно он крепился перед разговором с терапевтом. Тот факт, что врачом была кобыла, отнюдь не радовал, но что-то делать с проблемой было надо, поэтому Захар собрался с духом и постучал в дверь. 

Терапевт была немолодой пони, облачённой в белый халат и с собранными в пучок волосами. Она быстро взглянула на Захара, и тот вздрогнул от её взгляда: он словно прошёл насквозь, собирая всю необходимую информацию прямо с тела, избавляя терапевта от необходимости открывать рот. 

Кабинет был под стать врачу: несколько шкафов со стеклянными дверцами, заполненые всевозможными папками и кипами бумаг; несколько дипломов и сертификатов на стене; да пара мотивационных плакатов, призывающих регулярно мыть копыта и вакцинироваться. Ничего лишнего, ничего личного – профессионализм и собранность были теми чувствами, которые врач и её рабочее место вызывали у всех, попадающих сюда. 

– Доброе утро! На что жалуетесь? – По тону этой пони становилось ясно, что она не привыкла терять время зря. Захар замялся перед ответом. 

– Вам тоже, доктор, не хворать!
Не знаю даже, как начать... – Захар поздоровался и замер, обдумывая следующие слова. 

Терапевт же нетерпеливо дёрнула ушами и снова подняла взгляд на Захара, в этот раз осматривая его более пристально. 

– Вот ведь! Действительно стихами говоришь! А что, как обычные пони не выучился? Поди-ка сюда, сейчас температуру смеряем и послушаем тебя... – Пони нацепила стетоскоп и поманила Захара к себе. Тот повиновался, решив, что спорить с такой кобылой он точно не хочет. 

– Так не бывает, доктор, вы поймите!
Не могут мысли зебр прозой быть.
Равно как вы, не будучи пегасом, не взлетите,
Так я без рифм не в состояньи говорить! 

Терапевт лишь улыбнулась в ответ, кивая головой не то Захару, не то каким-то мыслям и ловко надевая на того рукав тонометра.

– Так а жалуетесь-то вы на что, уважаемый? – переспросила она наконец, вопрошающе глядя на Захара. – Хрипов в лёгких я не слышу, воспалений не вижу, давление у вас в норме, вид не болезненный. Что же жеребец в самом расцвете сил забыл в больнице?

– Такая у меня беда:
Намедни был с кобылой я,
И встречи этой результат
Ещё преследует меня!

– Конечно, молодой жеребец, а как вы хотели! – Доктор подняла на него суровый и поучительный взгляд. – Последствия распутной половой жизни могут очень долго преследовать пони. Сейчас, выпишу вам направление к венерологу, она вам уже более предметно скажет и на анализы направит. И может проведёт лекцию по теме безопасного секса. 

Захара бросило в дрожь. Дело принимало неожиданный оборот, а это значило, что ему теперь понадобится больше времени, чтобы решить эту деликатную проблему. 

– Да нет же! Всё совсем не так!
Ну что вы в самом деле!
Как будто я такой дурак,
Что не заботится о теле!
Проблема там совсем в другом:
Железный конь покрылся ржой,
И в этот важный час ночной
Мой друг не встал вместе со мной,
И вандерболт проспал полёт,
И это всё меня гнетёт...

– Ну полно вам, молодой жеребец! Нет ничего постыдного в том, чтобы чего-то не знать! И вы вовремя обратились: сейчас анализы сдадите, результаты придут, и даже если там что-то есть, то современная медицина с этим справится! – Терапевт ободряюще улыбнулась Захару. – Вы, главное, не переживайте почём зря и осторожнее теперь будьте, чтобы лишний раз не ходить по врачам да не краснеть о том, что результаты встреч с кобылами вас теперь преследуют. – Терапевт вручила смущённому жеребцу направление и с чувством выполненного долга вернулась к своим бумагам.

Захару ничего не оставалось, кроме как взять направление и покинуть кабинет терапевта, пытаясь побороть смущение, и надеяться, что венеролог окажется более полезной, ну или, на худой конец, более понимающей.

Кабинет венеролога находился в самом конце коридора, словно спрятанный подальше от любопытных глаз и ушей. Захар несмело постучал в дверь, пытаясь успокоиться. Получилось у него не очень, но из кабинета раздалось бодрое «Войдите!», поэтому зебр поспешил внутрь, загоняя тревогу и смущение подальше, сосредотачиваясь на проблеме. Сейчас ему всего-то надо было объяснить, что к венерологу она не имеет никакого отношения и делать у этого специалиста абсолютно нечего!

Венерологом была симпатичная кобылка бежевого цвета с розовой гривой, собранной в две косички. На вид она была очень молодой и энергичной, а её глаза, казалось, не могли перестать улыбаться. Она подняла взгляд на вошедшего и широко улыбнулась:

– Добрейшего утра, мистер! Надеюсь, вы пришли сюда с беспочвенными подозрениями! 

Захар воспрял от слов кобылки. Широко улыбнувшись и торопливо закивав, он ответил: 

– Ох, славьтесь духи, я так рад!
Хоть кто-то меня понял!
Меня направили сюда,
Не вникнув, чем я болен!

Пони прыснула со смеху: 

– Ого, мистер, вот это стихи! Скажите, а это как-то связано с причиной вашего визита? Может, это какое-то новое заболевание, и один из симптомов – такой смешной говор, – она подмигнула Захару. Тот слегка улыбнулся в ответ. 

– Ну, пошутили – и довольно!
Скажите, доктор, что же можно
Сделать, чтоб не так тревожно
Бегать по врачам потом. 

– Извините, я вас не понимаю, – пони пристально взглянула на зебра. Тот тяжело вздохнул.

– Хорошо... Сейчас, одну минуту,
Я мысли вместе соберу
И вам, совсем уж без утайки,
Что меня мучит, расскажу! 

Доктор согласно кивнула, подтягивая к себе какую-то бумажку: 

– Очень хорошо! Я вам после этого направление на анализы выпишу, чтоб не оказалось, что вы зазря тревожились, ходя по врачам.

– Уж лучше пусть будет зазря
Чем беды в области... 

Пони рассмеялась, перебивая Захара: 

– Ладно, это вы хорошо сказали! Однако, не будь у вас бед в этой самой области, вы бы не пришли! 

Захар лишь закатил глаза. Эта пони начинала действовать на нервы. К нему начало закрадываться подозрение, что профессионализм у неё сильно хуже чувства юмора. 

– Довольно! Ох, как же с вами сложно!
Ведь вам же просто невозможно,
Над пациентом не шутя, его принять! – Захар недовольно фыркнул. 

Доктор Монин примирительно подняла копыта:

– Извините, мистер. Просто не каждый день я принимаю настолько колоритных по... пациентов. К тому же вы вроде стали меньше волноваться и теперь наверняка можете рассказать мне, какие у вас симптомы и жалобы, и я выпишу вам направление на анализы. И больше никаких шуток, идёт? 

Захар кивнул, погружаясь в воспоминания о той ночи, которая нанесла сокрушительный удар его самооценке. 

– Доктор, вот вы когда-нибудь любили?
Так, чтобы мысли напрочь потерять?
Я вот люблю одну, однако было
И до неё партнёров много у меня...

Монин молча кивнула в ответ, внимательно слушая и сохраняя серьёзное выражение лица, словно подбадривая Захара продолжать. 

– В делах интимных опыта прилично,
Однако в роковую ночь
Случилось нечто жутко неприличное,
И с этим мне и надобно помочь!

Доктор сделала видимое усилие, чтобы не засмеяться. Справившись с позывом, она кивнула Захару. 

– Мой риттер клятвы не сдержал:
Не вышел биться, и боевой таран
Ворота не пробил. Пегас упал,
Солнцестоянье отменилось –
Без аликорна всё-таки не то. – Захар умолк, надеясь, что доктор поняла, в чём проблема. 

– Вау! – кобылка закивала головой с серьёзным видом. – Я, правда, так и не поняла, что именно с вами не так. Но если вас там было так много, то, наверное, всё же стоит сдать более общие анализы: неизвестно, от кого вы могли нахвататься!

Захар тяжко вздохнул:

– Да нет же, нет! Там было только двое:
Она и я, и больше никого! Однако этот факт
Не лечит горя: в тот раз у нас не вышло ничего!
И это, доктор, меня сильно беспокоит:
Мне надо знать, как исправлять косяк!
Я не хочу и дальше мучиться от боли
Припоминая этот страшный нестояк!

– Ах вот в чём дело! – воскликнула Монин Дью, вскакивая со стула. – Что же вы сразу не сказали! Нет, уважаемый, вам тогда совершенно точно не ко мне. Вот вам направление к урологу, он такими вещами занимается, он вам поможет! – Она схватила со стола направление и принялась неистово писать, словно стремясь максимально быстро избавиться от Захара. Тот был не против: это утро уже было достаточно долгим, и  мысль о том, что следующий врач ему точно поможет, грела душу. 

Получив очередное направление, жеребец поспешил из кабинета венеролога восвояси и направился к своей следующей цели. Очереди к урологу не было, чему Захар порадовался, но тот факт, что пони в больнице стало заметно больше, действовал ему на нервы. Мысли о том, что надо скорее тут заканчивать, пока его кто-нибудь не узнал, расцветали в юной голове пышным цветом. 

Урологом был жеребец средних лет, цвета ветчины и с лысиной настолько гладкой, что ещё чуть-чуть – и в неё можно было бы смотреться, как в зеркало. Почему-то он выглядел очень знакомым, но Захар не мог вспомнить, где же он его видел. Списав всё на размер Понивилля, зебр снова сосредоточился на проблеме.

– На что жалуемся, товарищ? – спросил он Захара, едва тот вошёл в кабинет. Этот пони выглядел гораздо более профессиональным, чем предыдущие врачи, в то же время сохраняя доброжелательное выражение лица. Весь его кабинет был увешан разными изображениями и диаграммами, а на столе стояло несколько макетов мужских гениталий. 

– Впечатлены размером моей коллекцией наглядных пособий? – Доктор широко улыбнулся Захару. На бэйджике было написано «Др. Х. Ричард. Уролог». Имя было необычным для Пони, и Захар припомнил, что совсем недавно где-то уже слышал такое. Правда детали ускользали от него.

Захар кивнул, несмело устраиваясь напротив доктора.

– Ну, что стесняемся? – Ричард вперил испытующий взгляд в Захара, не переставая улыбаться. – Или вы пришли просто посмотреть? 

Зебр вздохнул: в этой больнице все были немного чокнутыми, поэтому лучше было не откладывать с объяснениями. 

– Эх, док, хоть вы меня поймите!
Я уже с самого утра
Бегу по всем врачам больницы,
Ища спасения от ран!

– Дорогой друг, если у вас есть какие-то раны на причинном месте, я бы советовал обратиться к хирургу или к венерологу, – доктор глянул на Захара предельно серьёзно. 

– Да нет же, доктор, дело вовсе
Не в ранах тела, отнюдь нет!
Меня никто не хочет слушать,
И до проблем им дела нет. 

– Может, направить вас к психологу? Такими вещами обычно они занимаются, – Ричард пожал плечами и ободряюще улыбнулся. Захар лишь отрицательно покачал головой:

– Нет, тут проблема деликатнее,
Сейчас, я быстро разъясню:
Мой полосатенький солдатик
Проспал прошедшую войну! – Захар только набрал воздуха, чтобы продолжать, но Ричард вежливо поднял копыто, перебивая зебра:

– Скажите, а раньше у вас подобного рода проблемы случались? 

Зебр воодушевлённо помотал головой: его наконец-то слушали и воспринимали всерьёз. 

– Нет, Ричард, в этом-то и дело!
Успешен был всегда в любви,
И потому меня задело,
Что я, едва дойдя до дела,
Не смог почувствовать прилив!

– Хм-м-м-м, то есть это первый раз, когда у вас, как вы выражаетесь, дойдя до дела, не получилось достигнуть эрекции? 

Захар неистово закивал, счастливо улыбаясь. 

– Да, доктор, вы предельно правы!
Теперь, когда понятно, в чём вся суть,
Вы выдайте мне что-то для управы
Над гадкою напастью. Я хочу
Избавиться уже от этой хвори,
Забыть позор, и в следующую ночь,
Когда луна снимает робости оковы,
Безропотно низринуться в любовь!

Ричард с понимающим видом кивнул и принялся что-то строчить на бумажке. Закончив, он поднял взгляд на нетерпеливо ожидающего Захара:

– Ну, мой друг, причин для беспокойства я не вижу. Иногда от волнения такое случается со всеми, тут главное не переживать. Я могу вас заверить, что в следующий раз всё пройдёт лучше, но если хотите, то для подстраховки могу выписать вам препарат для потенции, чтобы, если что, у вас был запасной вариант. Устроит вас такой расклад? Или вам ещё направление к семейному психологу выдать, чтобы вы со своей особенной пони сходили, обследовались. 

Захар покачал головой, счастливо улыбаясь. 

– Нет, лекарство будет кстати,
Психолог же пока пусть подождёт!
Ах, доктор, я вам так признателен:
Вы первый, кто действительно помог!

– Ну, тогда забирайте направление, зайдите в аптеку перед выходом и не болейте! – Ричард вручил счастливому зебру листок с рецептом и помахал на прощание. Захар направился к выходу из кабинета, радуясь, что его путь позора наконец окончен. Теперь он с нетерпением ожидал вечер, и встречи с любимой, и возможности наверстать упущенную ночь.

– И вы если что не стесняйтесь обращаться, товарищ! Я вам точно не откажу в случае чего! – из-за спины Захара Ричард продолжал что-то вещать. – А то не могу же я допустить, чтобы у парня моей дочери были какие-то проблемы в таких делах!

Захар споткнулся.