Принцесса и Кайзер

Глава 4

Флари Харт левитировала последний кусок своего розового праздничного торта к жеребенку. Это был кусок с цифрой «12» на верхушке.

Его карие, широкие как блюдца глаза уставились на кусочек, когда он грациозно приземлился на его дешевую керамическую тарелку, покрытую сколами. Мама слегка подтолкнула его задним копытом и поправила розовую праздничную шляпу-конус на его серой гриве.

— С-спасибо вам, принцесса, — заикаясь, произнес он.

Его мама, зеленоглазый белый единорог, поклонилась ей, — Мы благодарим вас за вашу щедрость, принцесса Флари.

Флари помахала ей розовым крылом, — Ничего такого, — сказала он, наклоняясь к кобыле, —У него было торт на его день рождение? — прошептала она ей на ухо.

Кобыла покачала головой, показывая отрицательный ответ.

— Тогда рассматривайте это как запоздалый подарок, — улыбнулась Флари и рысью вернулась к Тораксу, который сидел во главе стола, облаченный в громоздкую коричневую куртку. На каждом его боку висело по кобуре с пистолетом. Было трудно наверняка определить, чем занимаются чейнджлинги, но он осматривал зал, ища кивки подтверждения от грамотно расположенных пони по всей толпе.

— Принцесса, мне бы хотелось, чтобы ты подождала, пока подойдут гости, — со вздохом заметил он, когда Флари села рядом.

— Дядя, я не буду трястись за свою жизнь на своем собственном дне рождения, — фыркнула Флари, — Ты и так слишком усложняешь любой обед своими проверками.

— Живой ты будешь гораздо более значимой для своих пони, принцесса.

— Я не буду значить для них ничего, если они не будут меня видеть, — ответила Флари, постукивая копытом по свой пустой тарелке. Она была чистой.

Торакс бросил взгляд на тарелку, — Ты попробовала торт? Опал Агат потратила на него месячный запас муки, — прошептал он.

— Конечно, дядя, — громко ответила Флари, улыбаясь Опал, сидящей в другом конце зала. — Торт был таким вкусным, что я вылизала свою тарелку дочиста. Такой прекрасный торт достоин того, чтобы им поделились.

Опал улыбнулась в ответ, и ее голубая кристальная шерстка засиял чуть ярче под ее фартуком. Это была не та улыбка, которую Флари помнила по Кристальным кухням, но она была близка к этому. Земная пони рядом с ней торжественно похлопала ее по плечу. Пегас гонялся за маленьким грифоном вокруг стола, смеясь над сменой ролей хищника и жертвы.

— Я могу почувствовать, когда ты лжешь, — вздохнул Торакс.

— Ты должен быть в состоянии понять, что я солгала только наполовину, — тихо огрызнулась Флари. — Они заслуживают этого больше, чем я.

Снова вздохнув, Торакс откинулся на спинку стула, но спорить с ней не стал. Флари понимала, что это значит — он слишком горд, чтобы злиться. Аликорн откинулась назад и тряхнула праздничной шляпой на своём роге, заставив её засветиться голубым светом. Несколько жеребят указали на неё и весело засмеялись.

Хартшовел находился в двух днях пешего пути от Кристальной Империи. Это был шахтерский городок, расположенный глубоко в Кристальных горах. Его экономика держалась на экспорте вольфрама, который шел на восток, на оружейные заводы побережья Нова Грифонии. Грифоны не любили копаться в земле, поэтому с удовольствием поручали эту работу бедным и отчаявшимся беженцам, прибывшим на их земли. В конституции Республики декларировалось расовое равенство, но записанные на бумаге постулаты, редко выполнялось на практике.

В городе жила тысяча существ, из которых лишь четверть были грифонами – остатками упрямых горных кланов, попытавшихся восстать перед Великой Войной. Их ненависть к правительству, значительно превышала ненависть к пони, поэтому грифоны сводили свою традиционную грубость к минимуму. Флари Харт пообещала раз в год, примерно в день своего рождения, посещать все города беженцев, а затем возвращаться в Уэтер и разговаривать с аквилийцами. Она путешествовала уже второй год, и на этот раз в каждом городе она обязательно упоминала о том, как благодарна президенту Блэкпику, и призывала пони голосовать за него на предстоящих выборах.

За исключением остановки в Нью-Сталлионграде, где уже второй год в знак протеста сжигают ее чучело. Она сказала им не голосовать за Блэкпика, это гарантировало, что некоторые из коммунистов проголосуют за него из вредности.

Ей не нравился Блэкпик, но его переизбрание зависело от голосов пони, что ставило его в зависимость от нее. Он не поднимал вопрос о ее титуле, только прося не использовать его во время выступлений на радио. — Все пони знают, что ты их принцесса, в этом просто нет необходимости, — сказал он с фальшивым весельем, как только оказался в здании радиостанции.  Флари покорно кивнула и поблагодарила его за оказанное радушие.

Он никогда не использовал ее титул.

Опал была одним из главных поваров на кухне Хартшовела; она работала в столовой при шахтах вместе с тремя своими кобылками. Флари была в восторге от встречи с ней в прошлом году и пообещала вернуться в город на ее следующий день рождения. Опал волнительно приняла обещание от лица всего города.

Хартшовел постарался встретить свою принцессу как следует: они собрали хор из жеребят и кобылок, чтобы те пели, часто фальшивя и не попадая в ноты; установили на главной улице выцветший транспарант и выделили для ее праздника городской зал собраний. Это было деревянное, небеленое здание с пыльными окнами. Даже грифоны пришли посмотреть на нее и поделиться своей шуткой о названии города.

— Наш город так называется потому что мы вкладываем свою душу в копание или потому что это пристанище для одиноких и потерянных? Вы можете решить этот вопрос, принцесса пони? — Старый грифон уже использовал эту шутку в прошлом году и с кривой ухмылкой выплюнул ее титул.

(Is it called Heart’s Hovel or Heart Shovel?  город – Heartshovel, разница в разделении дает разные словосочетания, как адекватно передать хз)

— Можете называть его, как хотите. Это и ваш дом, — ответила Флари, взмахнув крыльями, чтобы привлечь внимание разношерстной толпы. После этого насмешек со стороны грифонов стало меньше.

Принцессе Флари Харт было плевать на праздник. Ее не интересовали разнообразные подарки: от горного оборудования до редких изумрудов, украденных из шахты. Ее не волновало, что праздник явно предназначался для той принцессы, которую с нежностью помнили ее пони, то есть для маленького жеребенка, который хихикал над чем-то, что казалось ему хоть немного смешных, и с трудом выговаривал слова длинной больше нескольких слогов.

Она была их принцессой, и это означало, что ее день рождения был посвящен не ей.

В каждом городе, который она посещала, подарки для принцессы случайно забывали забрать, а еду раздавали ее жеребятам и кобылкам. Она видела шахтеров, покалеченных в результате частых несчастных случаев, исцеляла то, что могла, с помощью своей ограниченной магии и страдала от истощения в дороге до следующего города. Она повторяла этот процесс до тех пор, пока не возвращалась в Уэтер, где посещала аквилийскую встречу ветеранов, чтобы поблагодарить грифонов, служивших вместе с ее отцом. Она слушала истории о старых королях из династии Дискретов и республиканцах. Свой день рождения она завершит выступлением на радио, поблагодарив и пони, и грифонов за гостеприимство.

Торакс и несколько замаскированных чейнджлингов путешествовали вместе с ее охраной, состоявшей из добровольцев. Флари не знала точного числа подменышей, но доверяла Тораксу. Королева Кризалис никак не комментировала присутствии Флари на севере, но ее шпионы безжалостно искали ее. Дасти Марк обучила Флари заклинанию ее тети для обнаружения чейнджлингов еще до одиннадцатилетия принцессы.

В прошлом году, когда тур только начался, на Флари было совершено покушение. Она остановилась на ночь в городе Эвергрин – это был крупнейший пони город в горах, и он находился в трех днях пути от границы. Агенты Торакса изо всех сил старались обезопасить территорию, но Флари хотела немного отдохнуть перед возвращением в Уэтер и отмахнулась от опасений своего дяди. Шпион чейнджлингов отправил ее суп, вероятно, это лишило бы ее сознания на всю ночь, позволив ему похитить ее вместе с другими агентами.

Флари дала его бездомному жеребенку, попрошайничавшему возле отеля, где она остановилась.

Он упал в обморок через минуту после того, как горячо поблагодарил ее и сделал глоток.

Яд для аликорнов — не то же самое, что яд для жеребят. Он выжил, но только благодаря тому, что Торакс в качестве параноидальной меры предосторожности носил с собой несколько противоядий.

Отель отказался от возмещения ущерба, нанесенного Флари их кухне. Шпион умер, раскусив капсулу с цианидом, все еще одетый в поварской колпак. Настоящий шеф-повар был связан в кладовой, напуган и едва не убит магическим взрывом Флари, разрушившим одну из стен. Других шпионов обнаружить не удалось, и радиотрансляция Гегемонии, вещающая из Кантерлота, объявила это террористическим актом, совершенным агентом-предателем. Президент Блэкпик милостиво принял это оправдание от имени Флари.

В городах, где побывала Флари, начались беспорядки.

В свой одиннадцатый день рождения Флари Харт могла бы призвать своих пони сражаться, но вместо этого она вернулась в Уэтер вместе с Тораксом.

— В следующем году мы удвоим число наших агентов, принцесса, — умолял он. — Я клянусь.

Торакс называл ее принцессой только когда был расстроен.

— Нет, это была ошибка.

— Поездка прошла так хорошо, принцесса. Доверьтесь чейнджлингу, везде, где ты побывала, было больше счастья и надежды, чем когда-либо за последние годы.

— Сейчас они бастуют, но я говорила не о поездке. Я совершила ошибку, — сказала Флари, войдя в свою комнату. У нее была однокомнатная квартира на втором этаже, напротив двери Торакса. Он нечасто бывал дома, но охранников хватало в любое время дня и ночи. Квартира находилась внутри здания, без окон и с одной дверью, с одним вентиляционным отверстием для крошечной печки. Единственными удобствами были отдельный душ и туалет, что было большой роскошью для многоквартирного дома в гетто.

— Моей работой было следить за супом.

— Нет, — ответила Флари, усаживаясь на кровать. Она смотрела на старый плакат Вондерболтов, висящий на потолке, и гадала, жива ли Рейнбоу Дэш. — Этого бы никогда не случилось, если бы я не потребовала остаться на ночь.

Торакс не стал спорить с ней. Его крылья неловко жужжали.

— В следующем году я буду спать в дороге, а в путешествии между городами мы будем использовать разные маршруты, запутывая шпионов, — сказала Флари. — Расписание не будет известно никому. Я начинаю поездки за две недели до своего дня рождения, и мы ездим по городам. В день моего рождения мы заезжаем в Хартшовел, а потом возвращаемся прямо в Уэтер.

Торакс задумался. — Это будет трудно осуществить.

— Что ты предлагаешь?

— Нет, я имел в виду, что это будет трудно для тебя, — сказал Торакс. Флари моргнула и подняла голову с подушки, пух в которой сбился в комки.

— Между городами ты не сможешь нормально высыпаться, — медленно начал Торакс. — В некоторые города мы будем заезжать днем, а прибытие в другие выпадет на ночь. Пони будут рады видеть тебя в любое время, но мы всегда будем в движении. Ты уверена, что хочешь этого?

— Да, — ответила Флари. — Поставь будильник на час. Мне нужно сходить на радио Уэтера, чтобы остановить беспорядки и объявить, что, по моему мнению, чейнджлинг был агентом-изгоем. —  Она зевнула. — Хорошо, что Кризалис не может распознать ложь по радио.

Это был хороший план, и он отлично сработал, но Флари ужасно не хотела выезжать из Хартшовела по грунтовой, горной дороге. Она забралась в кузов грузовика и сняла праздничную шляпу. На ее платье, простой белой юбке с голубыми складками, были коричневые и черные пятна от грязи и угля, а также пятно глазури, все эти пятна были вызваны объятиями ее пони.

Дасти Марк и несколько ее охранников забрались в старый грузовик вслед за ней. Технически, Дасти была безработным наемником, как и почти треть пони, живущих в гетто в Уэтере. Остальные работали на оружейных заводах. Ядро гвардии Флари состояло из почти сотни эквестрийских и кристальных пони, которые патрулировали гетто в качестве ополчения. Деньги на содержание стражи и их семей поступали от источников, которые Торакс предпочитал скрывать от Флари, но она достаточно доверяла ему, чтобы не допытываться до ответа.

— Ненавижу этот грузовик, — ворчала Флари. — В двух других тряска ощущается не так сильно.

— Не думаю, что это что-то изменит на этой дороге, принцесса, — ответила Фрости Джадис. Это была та самая кристальная кобыла, которая два года назад стояла на коленях перед Флари, рыдая на корабле. Ее нога зажила не очень удачно. Она не могла скакать галопом, зато могла поразить цель на большом расстоянии и была самой преданной из охраны Флари. Она закрыла задние двери грузовика и выглянула через армированное стекло. С Флари ездили три грузовика, и она меняла их на каждой остановке, а иногда и в пути.

Если случится худшее и на них нападут, то Флари сможет телепортироваться. Ее заклинание было не совсем стабильным, но ей было приказано немедленно телепортироваться по требованию ее охранников. Она пока не могла взять с собой никого, не то что ее тетя Твайлайт. «Есть над чем поработать», напомнила себе Флари.

Флари откинула голову назад. — Разбудите меня в Уэтере. —  Ее кудри начали подпрыгивать, когда грузовик тронулся.

— Нам предстоит долгий путь. Мы сменим грузовик, прежде чем выедем на главную дорогу, — ответила Дасти.

— Не будите меня. Просто бросьте меня в кузов другого грузовика, — приказала Флари. Но они все равно разбудили ее. Она воспользовалась случаем, чтобы поднять юбку и справить малую нужду на обочине.

Дасти и Джадис с серьезными лицами смотрели вдаль, осматривая лес.

«Мои верные стражи», закатила глаза Флари. «Я все еще их принцесса, даже пока сижу на корточках на обочине». Она подавила смех.

Дорога назад заняла у них всю ночь. Один раз маленькая колонна была вынуждена остановиться из-за бревен, выпавших с фуры и заблокировавших узкую дорогу. Бедного грифона, который пытался остановить первый грузовик, чуть не застрелили. Флари вызвала над колонной синий пузырчатый щит, а Торакс и ее охранники оцепили территорию и повалили водителя на землю.

— Он везет бревна в Эвергрин, и тросы, удерживающие их, порвались, — подытожил Торакс, отвернувшись от грифона, — Он не чейнджлинг. Мы развернемся и поедем по объездной дороге.

— Это может быть ловушка, — предположила Дасти.

— Если там нас и ждет ловушка, то он о ней ничего не знает. Я тщательно допросил его, — ответил Торакс. Грифон, облокотившийся о дверцу своей машины, разинул окровавленный клюв и глядел сквозь мерцающий щит. Он отвернулся, когда Флари посмотрела на него.

— Я помогу ему, — заявила Флари. Она махнула грифону крылом, чтобы тот подошел. Его глаза расширились, а крылья судорожно затрепетали. В итоге, неудачливый водитель решил не пытаться улететь и медленно пошел в сторону группы.

— Принцесса, у нас нет времени, — возразил Торакс. Флари не обратила внимания на его причитания и наблюдала, как грифон осторожно протягивает коготь и проводит им по щиту.

— Это не займет много времени, — ответила Флари. Она потянула его за коготь к себе, используя свою магию. Его крылья захлопали, когда он попытался вырваться из ее магической хватки, но бороться с аликорном, пусть даже и кобылкой, было бессмысленно.  Она отпустила его в нескольких копытах от себя. Он упал на землю и остался лежать.

Грифон испуганно взглянул на вооруженных стражников и протянул коготь, прося о милости. — Пожалуйста, принцесса, — взмолился он. — Я не хотел испортить вам день рождения. Я работаю со многими пони. Я видел вас в Эвергрине три дня назад. Я даже сделал вам подарок: прекрасные плотницкие инструменты.

— Ты ничего не испортил. — Флари выпустила луч магии в его клюв. Он потрясенно пискнул и вцепился в него обоими когтями, а затем моргнул.

— Я не очень хорошо владею заклинаниями исцеления, — призналась Флари, — но врач тебе не понадобится. — Флари развеяла щит и подхватила упавшие бревна своей магией, укладывая их обратно на платформу грузовика. Она не обратила внимания на боль в роге. Аликорн подняла грузовик, заново наполненный бревнами, и перенесла его на обочину. Бревна неустойчиво лежали на кузове, поэтому Флари выпустила большой заряд синей магии, приклеив их к кузову.

Флари проморгалась, чтобы прогнать искры из глаз, и сглотнула, глядя на ошеломленного грифона. — На такой большой цели заклинание продействует всего несколько часов, — сказала она с легким раздражением. — Ты едешь в Эвергрин?

— Да, принцесса, я направляюсь на лесопилку

— Как тебя зовут?

— Ганнер, принцесса. Я родом с холмов. Я давал кров многим пони, когда они приходили во время войны. — Он встал и вытер кровь из клюва о свой комбинезон, пытаясь улыбнуться Флари.

Торакс фыркнул рядом с ним, и Ганнер захлопнул клюв.

— Пожалуйста, подождите, пока мы пройдем, — извинилась Флари.

— Конечно, принцесса, —  грифон двинулся было к Флари, но тут же одумался, когда Джадис стала поправлять свою винтовку. Вместо этого он поклонился, учтиво складывая свои крылья в традиционном грифоньем поклоне, после чего вернулся к своему грузовику.

Ноги Флари подкосились, когда она забралась в свой грузовик. Джадис прислонила к ней и укутала ее в одеяло, а Торакс и Дасти наблюдали за происходящим.

— Ты использовала слишком много магии, принцесса, — с укором произнесла Дасти.

— До Уэтера я точно смогу поспать.  В любом случае, я сэкономила нам кучу времени.

— Ты все еще можешь телепортироваться? — спросил Торакс.

Флари кивнула. Глядя через армированное стекло, она увидела, как Ганнер машет рукой проезжающим грузовикам.

— Ты ведь знаешь, что он врал по поводу его помощи пони? — спросил Торакс, проследив за взглядом Флари.

— А врал ли он о том, что подарил мне подарок в Эвергрине? — спросила Флари, — Врал ли о том, что работает с пони?

Торакс ненадолго замолчал и покачал головой, —В этом году многие грифоны дарили тебе что-то, принцесса.

— И правильно! — хмыкнула Джадис. — Наша принцесса проводит больше времени, помогая им, словно они ее собственные пони, чем любой грифон из Уэтера. Они должны помнить, кто во время своих приездов бесплатно вылечит их легкие от угольной пыли и вправит сломанные кости.

Флари закрыла глаза, когда грузовик покатил по ухабистой дороге. Ее кудри слиплись от пота, и ей нужно было принять душ, когда они вернутся в Уэтер.

«Я — принцесса пони, и мои пони всегда должны быть на первом месте», напомнила себе Флари, «но многие грифоны страдают вместе с ними. Я буду помогать им, когда смогу», пообещала она себе.

«Они не являются моими подданными по праву. Но когда придет время, они станут моими подданными по собственному желанию»