Гарри Поттер и нашествие маленьких пони

Один маленький единорог

Нормальные ученики Хогвартса проводят лето, чередуя полное ничегонеделание с работой над домашним заданием. Гарри, впрочем, к нормальным ученикам уж точно не относился, и лето предоставило ему дополнительные доказательства этого факта.

В частности, ему предстояло заняться приведением в порядок гостевой спальни, потому что сестра дяди Вернона — тётушка Мардж — снова пожелала погостить у Дурслей несколько дней. И приведение в порядок в данном случае означало «убрать из комнаты всё, что может не понравиться, помешать или просто разозлить эту вредную старуху». А «убрать», соответственно, значит перетаскать всё лишнее в его новую комнату, и без того забитую всяким хламом, ранее принадлежавшим Дадли.

Ну, то есть это всё было мнением Гарри, которым тут никто не интересовался. С другой стороны, он бы и не стал озвучивать подобные мысли — его и без того часто наказывали.

В качестве дополнительной «приятной» детали обнаружилось, что деревянная отделка комнаты «плохо выглядит», и необходимость «привести её в порядок» возложили, разумеется, на него же. Пришлось, натянув здоровенные резиновые перчатки, провести несколько жарких летних дней за промазыванием вонючей коричневой жижей всего, что было в комнате деревянного. У Гарри постоянно текло из носа, и к вечеру оставалось сил, только чтобы доковылять до постели. Потом наступила очередь обоев внутри дома и краски — снаружи, а затем старательное отмывание окон — до такого состояния, чтобы стекло можно было обнаружить только на ощупь.

Разумеется, это было совершенно не похоже на то, чем днями напролёт хотели бы заниматься подростки, которым недавно исполнилось тринадцать лет. Но ещё более странными были его вечера, продолжавшиеся зачастую заполночь.

Гарри продолжал учиться.

Не прошло и недели после завершения занятий в Хогвартсе, как он открыл первый свиток с заданием на лето и тут же пришёл к заключению, что учителя очень боятся того, что их подопечные в течение лета будут скучать, не найдя для себя полезного занятия. И, спасая своих учеников от столь мрачной судьбы, преподаватели запланировали целую кучу заданий, эссе и контрольных.

Вот так и вышло, что в течение дня Гарри возился с обоями или пыльными коврами, а вечера проводил, склонившись над старым, скособоченным письменным столом, когда-то принадлежавшем Дадли. Потом стремительно пролетали несколько коротких часов сна — и с визгливым криком тётушки Петунии, требующей, чтобы он немедленно встал и отправился готовить завтрак, начинался новый день, так похожий на предыдущий.

Его друзья, наверное, развлекаются, летая на мётлах над задним двором Норы, или часами играют в плюй-камни… но у него не оставалось времени даже на то, чтобы помечтать о таком.

Гарри предполагал, что заметную часть трудностей ему добавила привычка всерьёз воспринимать советы Гермионы — а эта лохматая заучка не уставала повторять всем и каждому, кто по стечению обстоятельств оказывался поблизости, что домашние задания надо выполнять и отправлять преподавателю как можно быстрее. По её мнению, у преподавателей есть вредная привычка вспоминать, что они забыли добавить в задание ещё вопрос-другой-третий, и если дать им время спохватиться, то потом придётся работать ещё больше. А вот если задание будет уже выполнено и отправлено, то дополнения будет делать просто не к чему. И к тому же с каждым днём приближалась дата завершения каникул, и Гарри искренне мечтал провести последние дни хотя бы в относительном спокойствии, а не с пером в руке.

К счастью, у него имелось секретное оружие. Фред и Джордж Уизли, завершая свой последний год обучения, оставили ему подарок. Разумеется, Гарри поначалу не поверил, что это именно подарок, а не очередная шуточка из тех, что можно купить в магазине розыгрышей Зонко. Да, Рон, как настоящий друг, не стал бы дарить ему чернила, способные взорваться от прикосновения пера или заставить написанные ими буквы превращаться в червяков и уползать со страницы — но это Рон. А вот его старшие братцы…

Впрочем, когда Гарри, преодолев опасения, открыл коробку, там обнаружилась дюжина флаконов с ярлыками «Маглооталкивающие, противоподглядывательные, кляксозащищённые волшебные чернила братьев Уизли» и записка с уверениями, что написанная этими фиолетовыми чернилами домашняя работа гарантированно не привлечёт внимания любого пожелавшего взглянуть на неё маггла — текст превратится в максимально скучные канцеляризмы, а схемы — в корявые детские рисунки.

Гарри не то чтобы поверил… всё же братья Рона славились своим извращённым чувством юмора. Но, с другой стороны, чернила есть чернила, а ему предстояла масса домашней работы.

И вот однажды, завершив двухстраничное эссе на тему о драконоядных кровослизнях — мерзких паразитах, которые забирались драконам под чешую, вбуравливались в кожу и, если их вовремя не вывести, могли привести к серьёзному заболеванию, на следующее утро он обнаружил тётушку Петунию, пришедшую его будить, с этим самым эссе в руке.

Видя драгоценные листы, зажатые в её кулаке, Гарри приготовился к худшему. Дурсли старательно издевались над ним, искренне желая «выбить из него эту мерзкую дурь», под которой они понимали магию. Сейчас тётушка Петуния, несомненно, обрушится на него с обвинениями в том, что он залез в сундук, куда дядюшка Вернон запер все его принесённые из Хогвартса учебники со строгим приказом не прикасаться к ним. Этот сундук был в свою очередь заперт в той самой каморке под лестницей, которая прежде была жилищем Гарри и откуда он был выпущен только тогда, когда уже откровенно перестал там помещаться.

Но, к изумлению Гарри, женщина достаточно долго пыталась прочитать написанное, затем с разочарованным видом бросила пергамент в корзину для мусора и принялась выговаривать ему за то, что его комната не убрана. Поскольку весь мусор, который в этой комнате находился, был некогда принадлежавшими Дадли вещами (ныне поломанными или заношенными), и выбросить его Гарри не имел права, мальчик, как обычно, покаянно склонял голову под потоком обвинений, занимаясь приготовлением завтрака.

Ситуация с домашней работой была неоднозначной. Разумеется, ненавистные родственники не пришли к выводу, что Гарри решил стать чиновником — с другой стороны, ему и самому бы не хотелось. Но, как ни странно, волшебные чернила действительно делали всё то, что обещала надпись на этикетке — Петуния и Вернон не получали повода раскричаться. Так что всё благоприятствовало своевременному выполнению каникулярного задания… если бы куча пергаментов с невыполненными заданиями не выглядела всё больше, словно сама собой увеличиваясь каждый раз, когда он поворачивался к ней спиной. И стоило отправить Буклю с четырьмя заполненными свитками, как тут же стучалась клювом в окно почтовая сова Хогвартса, принесшая ему пять новых.

С него требовали детальные описания приготовления зелий, с описанием каждого шага — включая продолжительность и направление размешивания; не менее семнадцати параграфов по применению экстракта Абиссинской Фиги при лечении магических заболеваний; астрологические карты на пять лет вперёд, с обязательным указанием помесячного положения всех планет и его влияния на погоду. И, в качестве бонуса, задание описать, какие последствия для восстания гоблинов имело бы выживание Горфлога Вонючего, который в реальности, к счастью, подавился пельменем и упал с лестницы, в процессе двенадцать раз подряд напоровшись на собственный кинжал.

Дни сливались в недели, отличаясь один от другого разве что заголовками на свитках. Букля, видя, как осунулся её измученный хозяин, решительно отказалась таскать больше чем по два свитка за ночь, но это привело лишь к тому, что к растущей куче несделанных заданий добавилась столь же быстро растущая куча готовых, но не отправленных, а почерк несчастного труженика днём и ученика по вечерам становился всё более торопливым и неразборчивым в тщетной попытке успеть сделать побольше.

Так всё и происходило, до тех пор, пока…

Очередное задание требовало от Гарри зарисовать все движения палочкой для исполнения всех заклинаний, которым он научился за первые два года в Хогвартсе. По сравнению с другими оно ощущалось довольно простым — вот только из-за того, что использовать магию вне пределов школы ученикам было запрещено, палочка так и осталась на своём месте в ящике стола, а вспоминать движения пришлось с простым карандашом в руке. Слова, сопровождающие движение, мальчик не произносил — не хотелось привлечь внимание тётушки и дяди. Впрочем, от переутомления Гарри забыл, что магия содержится в самом волшебнике, а палочка лишь фокусирует её, и новенький, покрашенный жёлтой краской карандаш с некоторой натяжкой можно счесть девятнадцатисантиметровой кедровой палочкой с графитовым сердечником.

И, что оказалось важным по причинам, которые стали ясны позже, это была письменная принадлежность.

На самом деле в произошедшем стоило бы винить Гермиону. И заодно Малфоя. В некоторой степени — Фреда и Джорджа. Но самым виноватым был, несомненно, тот преподаватель, что дал такое задание.

Гарри выполнял движение, старательно вспоминая тот момент, когда Драко во время «клубной дуэли» призвал змею, чтобы натравить на противника. А потом кончик карандаша зацепил чернильницу. Несильно — но достаточно для того, чтобы стеклянный флакон слетел со стола, переворачиваясь в полёте и извергая из себя фиолетовое содержимое… Прямо на кучу готовых, но ещё не отправленных из-за «забастовки» Букли пергаментов с выполненной домашней работой.

И вот тогда Гарри произнёс то самое слово.

Оно не было волшебным — само по себе. Впрочем, Гарри уже имел шанс убедиться, что его произнесение всегда вызывало очень скорое появление тётушки Петунии — с волшебной быстротой и надёжностью. Возможно, какие-то магические способности природа, щедро одарившая младшую сестру, всё же приберегла и для старшей. Но так или иначе, знавший, чего следует ожидать, Гарри торопливо дёрнул за цепочку из скрепок, заменявшую шнурок у выключателя настольной лампы, и стремительно нырнул под одеяло, притворившись спокойно спящим за секунду до того, как дверь распахнулась.

В тишине прозвучали несколько неожиданно громких шагов, возможно, слегка неуверенных — женщине пришлось пробираться по узкой тропинке между хламом, оставшимся в комнате от Дадли, и хламом, перенесённым из запасной спальни. Секундная пауза — Петуния фыркнула и скинула со стола разбросанные бумаги все разом в корзину, ещё шаг — и она остановилась возле кровати.

Прошли несколько очень долгих для Гарри секунд, пока тётушка Петуния с подозрением рассматривала «спящего» приёмыша, ещё один неодобрительный фырк — а затем женщина поправила край одеяла, прикрывая торчащую из-под него руку, развернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Гарри подождал немного, опасаясь, что за ним продолжают следить, потом осторожно приподнял одеяло и выглянул в щёлочку, убеждаясь, что снова остался один в комнате.

— Уф, пронесло, — прошептал он, откидывая одеяло, поднялся, подошёл к столу и замер.

Волшебная палочка Гарри оставалась в ящике стола, но сейчас это было неважно. На самом деле палочка магу нужна только для того, чтобы запустить чары или управлять ими — увидеть уже работающие даже первокурсник способен и без посторонней помощи.

По разлившейся на столе фиолетовой лужице метались сверкающие искры, оставляя за собой полоски чистого дерева, такие же искры пробегали по ведущей за край стола дорожке и (торопливо забираясь под стол, Гарри чувствительно стукнулся головой) по куче пергаментов с готовой домашней работой. Более опытный маг, возможно, успел бы опознать и остановить тот эффект, который сейчас уничтожал многие часы его напряжённого труда — но Гарри мог лишь таращить глаза и с ужасом ожидать, когда неуправляемые чары придут к своему закономерному и наверняка яркому и громкому завершению. А потом, разумеется, заявятся привлечённые грохотом тётя и дядя…

Вопреки его ожиданиям, раздался очень тихий хлопок, словно лопнул большой мыльный пузырь, и мечущиеся среди кучи свитков огоньки разом исчезли. Это было непривычно — в подавляющем большинстве случаев, свидетелем или участником которых становился Гарри, неудавшиеся чары заканчивались вспышкой, громом и расшвыривающей всех свидетелей ударной волной, за которыми следовали потеря баллов и визит к мадам Помфри.

Сейчас, впрочем, произошло нечто куда более опасное, чем ожог волшебными искрами или потеря десятка баллов. Вот-вот, как был уверен Гарри, раздастся стук в окно — министерская сова, несущая письмо об обнаруженном нарушении закона, должна заявиться с минуты на минуту…

Стук, впрочем, всё не звучал. Зато в тишине стало отчётливо слышно какое-то шуршание, доносящееся из-под кучи пергаментов. Гарри рефлекторно потянулся к ящику, чтобы достать палочку, но опустил руку, сообразив, что самолично вызовет ту самую реакцию Министерства, которой так опасается. И вообще существо, издающее звуки, судя по всему мелкое, не больше крысы или хомяковидного писклязавра, и наверняка неопасное. Так что, вооружившись всё тем же карандашом, мальчик принялся распихивать в стороны заляпанные чернилами бумаги в поисках прячущейся под ними зверушки.

Это оказался единорог. Сиреневого цвета и настолько маленький, что поместился бы у него на ладони.

Сначала Гарри подумал, что нашёл игрушку — возможно, из тех, что тётушка Мардж даёт поиграть своему Злыдню. Или из самых ранних, что дарили годовалому Дадличке. Но потом единорог поднял голову, посмотрел на мальчика огромными глазами и тонким голоском произнёс:

— Привет! Я — Твайлайт Спаркл. А тебя как зовут?

И их вдруг стало двое

Гарри несколько секунд оторопело смотрел на миниатюрное волшебное существо, потом испуганно оглянулся на дверь спальни. Зная своё везение, мальчик был уверен, что именно сейчас дверь обязательно распахнётся и войдёт дядя или тётя (а то и они оба), чтобы как следует наорать на него. Но, как ни странно, ничто не нарушало тишину — даже миниатюрный «игрушечный» единорог просто стоял и смотрел.

— Ты не настоящий единорог, — прошептал мальчик скорее самому себе, чем странной гостье.

— Думаю, я всё-таки единорог, — ответила миниатюрная зверушка, после чего несколько секунд с явным удивлением разглядывала всё вокруг, прежде чем продолжить. — Впрочем, сейчас я не очень в этом уверена. Может быть, я лишь отражение, или эквинкулус, или... — она потыкала сама себя копытцем, странным образом изогнув крошечную ногу. — Так, моё тело обладает чувствительностью, и это сильно сужает количество вариантов, а заодно доказывает, что я не сплю. У меня есть все мои воспоминания вплоть до вчерашнего вечера, тело абсолютно похоже на моё, только куда меньше размером, чем я привыкла, и ффе фуфы фа феффе, — последнее прозвучало несколько странно, как будто говорившая попыталась одновременно пощупать зубы языком, не прерывая фразы. — Так, мне следует провести серию экспериментов, проверить уровень нескольких тауматургических констант для выяснения, изменилось ли моё тело, или я превратилась в существо другого биологического вида. Но… у меня же нет ни справочников, ни приборов! У тебя ведь есть лаборатория, которой я могла бы воспользоваться? Ну пожалуйста?

Лаборатории у Гарри не было… но зато в посылке от Хагрида была подходящая вещь, которая, возможно, прольёт свет на происходящее — если удастся справиться с сопутствующей проблемой. Отодвинув доску в полу под кроватью, он запустил руку в открывшееся пыльное пространство и вытащил «Чудовищную книгу о чудищах», перевязанную поперёк переплёта куском прочной верёвки. И подобная мера безопасности отнюдь не была лишней, учитывая, от кого именно эта книга была получена, а также то, что учебники по зельеварению и магической истории каким-то образом оказались слегка погрызенными по краям после пребывания в одной стопке с этим странным книгоартефактом.

Стоило Гарри вытащить свою добычу из подполья, Твайлайт Спаркл издала тоненький, но какой-то чересчур уж громкий для её размеров вопль восторга и кинулась к книге с такой скоростью, что вышибла её из рук мальчика, после чего, совершенно не обращая внимания на окружающий мир, принялась просто-таки обнимать книгу и тереться о неё своей крошечной мордочкой.

— Ух ты, книга, да, книга, кни-и-га… — радостно ворковала она. — Моё единственное утешение в тяжёлые времена, как же мне тебя не хватало. И… это ведь справочник, самый лучший вариант из всех возможных!

Гарри обернулся к двери, не то ожидая зрелища врывающейся на шум тёти, не то для того, чтобы не смущать пребывающую в странном восторге гостью. Впрочем, то, как она обнималась с книгой… и, похоже, целовала её — в этом Гарри не был совсем уж уверен, поскольку заметил лишь краем глаза, отвернувшись именно в тот момент, когда это удивительное действо происходило — выглядело как-то ненормально. Он и так не очень-то понимал, что движет девочками, но обнаружить ещё одну, как минимум столь же, если не больше, увлечённую книгами, как Гермиона, было событием даже более удивительным, чем появление миниатюрного сиреневого единорога.

— Та-а-ак, единороги… — гостья каким-то образом ухитрилась избавить книгу от обвязки и открыть её, поражённый Гарри в этот момент вспомнил, каких усилий ему стоило в своё время удержать монстрокнигу закрытой достаточно долго для того, чтобы обмотать верёвкой. — Василиск — не то. Грифоны — не то. Драконы — не то. Нет, погоди, тут же обязательно должен быть алфавитный указатель. Ну же, милая книга… — Твайлайт каким-то образом перевернула сразу целую стопку страниц, торопливо ведя копытцем по строкам. — Вот, умница ты моя, да, вот. Единороги!

— Знаешь, я видел в лесу возле Хогвартса единорогов, и они были куда крупнее тебя, — произнёс Гарри, читая открытую книгу через плечо гостьи.

Плечо, к слову, было чистым, покрытым очень ровной, гладкой, не иначе как старательно вымытой и потом расчёсанной шёрсткой. Совершенно не похоже, что это странное существо испытывало тяготы жизни в дикой природе. Хагрид достаточно много рассказывал своим ученикам о том, как живут звери, и уж кто-кто, а эта миниатюрная зверушка размером примерно с бутылочку сиреневого шампуня тётушки Петунии (и, если принюхаться, даже слегка пахнущая сиренью) точно не производила впечатления лесной обитательницы.

— Мне приходилось видеть одного совсем вблизи, — Гарри не стал упоминать о том, что этот единорог был злодейски убит и обескровлен — ему точно не хотелось пускаться в объяснения, зачем Волдеморту потребовалось пить кровь, и вообще эта история вряд ли произвела бы благоприятное впечатление на гостью. — Ты на него совершенно не похожа… ну, за исключением рога, разумеется.

— Я с рождения была единорогом, — ответила та своим тоненьким, приятно звучащим голоском, не отводя взгляда от страницы, — и совершенно уверена в этом. По крайней мере у себя дома точно была. Эта книга очень интересная, но мне не хватает моей библиотеки, чтобы провести нормальное исследование произошедшего.

— Ну, у меня в тайнике под кроватью есть парочка учебников… и несколько буклетов по чарам защиты от нарглов, которые мне прислала Луна Лавгуд, — начал было Гарри — и внезапно обнаружил, что обращается к хвосту единорожки, кинувшейся к приоткрытому тайнику с такой стремительностью, что рисковала проломить потолок комнаты этажом ниже, — а все остальные дядя и тётка заперли в сундуке, в каморке под лестницей.

— Остальные? — хвост — единственная видимая часть гостьи — тут же замер.

— Мои книги с чарами, — пояснил мальчик. — Стандартная книга заклинаний за первый и второй годы обучения, несколько дурацких книг авторства Златопуста Локонса, пять или шесть книг по травам и зельям, которые я взял по настоянию Гермионы…

Гарри словно опомнился и замолчал, опасаясь реакции собеседницы на то, что столь огромное количество знаний окажется для неё недоступным. Эта Твайлайт Спаркл, по его впечатлениям, сама была кем-то вроде Гермионы. Только концентрированной за счёт маленького размера. Ну, а ещё с рогом, хвостом и шёрсткой.

— Учебники! — восторженно пискнула невидимая часть единорожки. — Если у меня будут школьные учебники, я смогу получить информацию об основных свойствах местной магии, сравнить с тем, что я знаю, экстраполировать для построения сравнительной матрицы, выявить параллели и расхождения тауматургических законов…

У Гарри было некоторое оправдание — день выдался тяжёлым, он был измучен работой по дому и учёбой, расстроен гибелью целой кучи свитков с уже выполненными заданиями, просто мечтал наконец-то лечь и заснуть… а потому просто не успел среагировать на то, что миниатюрная единорожка выскочила из тайника и устремилась к двери. Секундная надежда на то, что закрытая дверь задержит её, тут же испарилась — вокруг ручки вспыхнуло сиреневое сияние, дверь приоткрылась, и гостья исчезла в темноте за коридора.

Нет, он, разумеется, вскочил, кинулся следом и даже попытался, наклонившись, схватить удирающую единорожку — и в результате поскользнулся на половике. Снова поднявшись на ноги, Гарри вновь погнался за Твайлайт — и опять споткнулся, уже на нижних ступенях лестницы.

— Эй, мальчишка! — проревел дядя Вернон, не отрывая взгляда от телевизора, перед которым собралась вся семья. — Ты чего шумишь?

— Простите, дядя, — виновато пробормотал Гарри, изо всех сил стараясь не глядеть вслед исчезнувшей куда-то миниатюрной зверушке.

— Я понял, ты пытаешься добраться до своих книг! — для толстяка выдающихся размеров, которым был Вернон Дурсль, двигался он впечатляюще быстро — вскочив со своего кресла, он оказался возле Гарри всего через несколько секунд. — Ты меня не обманешь, наверняка ведь намылился утащить свой хлам, который я запер в сундуке!

— Нет, что вы, дядя Вернон, — пробормотал Гарри, вынужденный отступить, когда толстяк отпихнул его и, достав из кармана брюк ключ, наклонился к замку каморки под лестницей.

— Не зря я запер эту дверь, да, не зря! Хотя в вашей поганой школе наверняка учат воровским штучкам вроде взлома замков? — проворчал он, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

Следом и тётушка Петуния подошла, уставившись в лицо Гарри неодобрительным взглядом.

— Честно, я даже не прикасался к сундуку с тех пор, как вернулся из школы, — попытался оправдаться мальчик, разглядывая пол под ногами толстяка в поисках расплющенного тельца единорожки. Да, она магическое существо, и значит это не будет смертью в истинном значении этого слова, но всё равно останутся следы, и виноватым, разумеется, окажется именно он. И придётся потом оттирать пол, раз за разом в течение нескольких дней…

— Есть! — воскликнул Вернон Дурсль, справившись с замком — и едва не долбанулся головой о верхний край невысокого дверного проёма, поскольку сразу же устремился к сундуку.

Откопав в кармане ещё один ключ, который отдал ему Гарри, потому что в школе ему ключ не требовался, он давно уже открывал и запирал свой сундук при помощи палочки, толстяк с боевым воплем откинул крышку сундука — и тут же с нескрываемым разочарованием обнаружил тот забитым школьными принадлежностями, уложенными ещё в начале лета.

— Дорогой, там всё на месте? — поинтересовалась тётушка Петуния, осторожно заглядывая в каморку в той самой манере, которую Гарри периодически видел, замечая, как женщина подглядывает через окно за соседями.

— Да тише вы! — прокричал оставшийся перед телевизором и теперь во все глаза наблюдавший за рекламой мясных консервов Дадли. — Рекламная пауза уже вот-вот закончится!

— Смотри мне! — с угрожающей гримасой на лице Вернон ткнул своим толстым, похожим на сардельку пальцем в сторону Гарри. — Я внимательно слежу за тобой, даже не надейся меня надуть! Чуть что — и ты окажешься в этой каморке до самого конца лета! Понял, негодник?!

Когда на краю сундука стремительно промелькнул сиреневый силуэт и исчез внутри, Гарри потребовалась вся сила воли, чтобы продолжать неотрывно смотреть в лицо изрыгающему страшные варианты расправы над неблагодарным мальчишкой толстяку и не опустить взгляд на сундук. А Вернон Дурсль, захлопнув и заперев крышку, вытолкал мальчика обратно в комнату, не забывая тщательно запереть и дверь каморки. Гарри только и осталось, что молча покивать в ответ на оскорбления, после чего вернуться в свою комнату.

«Твайлайт Спаркл, она ведь чисто магическое существо, — думал он на ходу, — а потому пребывание в сундуке не должно ей повредить. И вообще, если она и правда какое-то странное порождение магии или побочный эффект, возникший из-за уничтожения свитков с домашней работой, то в ней вскоре кончится энергия, и она сама собой исчезнет. А до тех пор…»

В воображении мальчика возникла миниатюрная сиреневая единорожка, с радостной улыбкой хватающая своим магическим ореолом книги и прямо в сундуке складывающая из них средневековую крепость. Вот и пускай себе развлекается — он не собирался больше рисковать и иметь дело с неведомым существом, не надев защитных перчаток из драконьей кожи.

Усмехнувшись этим мыслям, Гарри забрался под одеяло. Уже проваливаясь в сон, он на секунду представил себе, как приходит в Хогвартс, выпускает Твайлайт Спаркл на парту, и под визг Гермионы остальные девчонки толпой устремляются к нему, чтобы погладить симпатичную зверушку…

● ● Ω ● ●

В доме Дурслей утро добрым не бывает. Вот и на этот раз оно началось с тычка пальцем тётушки Петунии в плечо и звона в ушах от её пронзительного голоса. Впрочем, на этот раз привычная рутина оказалась нарушена. Вместо обычного выражения недовольства на лице женщины отражался какой-то внутренний конфликт: то сочувствие, то неприязнь, то удивление.

— Наконец-то ты проснулся, — пробурчала она. — Да, я приказала тебе привести комнату в порядок, но это не повод заниматься уборкой до самого утра, всё равно я не позволю тебе спать до полудня. Давай, иди готовь завтрак!

То, что путь к двери сегодня оказался гораздо более прямым и удобным, Гарри осознал лишь оказавшись на лестнице. Весь хлам каким-то образом оказался компактно разложен вдоль стен в виде аккуратных, устойчивых стопок. Впрочем, поскольку его утренней работой на сегодня были стрижка газона и обрезка кустов, в комнату он смог зайти лишь около полудня — и, окинув взглядом немного более просторную, чем он привык, тихую и абсолютно лишённую каких-либо видимых признаков присутствия единорогов комнату, вновь отправился во двор пропалывать клумбы с маргаритками и раскидывать по грядкам вонючее органическое удобрение.

Тётушка Петуния такими делами не занималась, боясь повредить ногти, дядюшка Вернон был на работе (и скорее всего орал на своих подчинённых), так что день Гарри провёл с тяпкой в одной руке и наполненным зловонной гадостью ведром в другой. Эта работа была заметно тяжелее, чем уход за растениями в теплицах Хогвартса, хотя и куда безопаснее — самому колючему шиповнику по вредоносности далеко до обычной мандрагоры. Впрочем, Гарри утешался именно тем, что воображал себя на практическом занятии по гербологии, и тогда подвядшие чайные розы превращались в кусты розы кусачей, а безобидные гусеницы — в магических вредителей…

Приготовление ужина также было одной из обязанностей Гарри. Но, бросив взгляд на испачканного землёй и раздавленной зеленью мальчика, Петуния прогнала его в душ, крича вслед, чтобы он обязательно помыл шею. Это дало Гарри возможность перед походом в ванную — надо же было взять чистые трусы — ещё раз заглянуть в комнату, непривычно тихую и излишне упорядоченную — настолько, что он ощутил себя в ней чужеродным объектом, чем-то вроде одной из никому не нужных игрушек, которые Дурсли закидывали сюда, чтобы не мешались под ногами.

И едва свежевымывшийся Гарри спустился на первый этаж, как в дверях появилась громоздкая и громогласная фигура хозяина дома. Вернон Дурсль пребывал в великолепном настроении, поскольку организовал удачную продажу партии дрелей. В результате Гарри досталась только одна затрещина (мужчина счёл свою чашку плохо помытой) и всего пять минут воплей. А обязанность убрать посуду и помыть её дала мальчику возможность не вызывая подозрений держаться подальше от Дурслей, после еды направившихся к телевизору, после чего он без проблем ускользнул в свою комнату.

Своя комната… Да, Гарри и сам по себе пытался привнести как в свою жизнь, так и в своё жилище хоть какой-нибудь порядок. Но теперь он очень явственно ощущал, что комната упорядочена просто-таки до абсурдного уровня. Вещи не просто были разложены в стопки — они, на беглый взгляд, были ещё и рассортированы в алфавитном порядке. И даже несчастные заляпанные чернилами свитки оказались аккуратно сложены на столе — чтобы ему было чем заняться вечером, очевидно. Да, многое в комнате изменилось — но изменения, разнообразия ради, на этот раз были в основном к лучшему.

— Я на это потрачу не меньше недели, — задумчиво сказал Гарри сам себе, задумчиво вертя в руках один из испорченных свитков. — Жаль, что пользоваться палочкой до окончания школы мне не разрешают. Тогда бы я мог просто уничтожить пролившиеся чернила…

— Так почему не попросишь Твайлайт о помощи?

Внезапно раздавшийся в комнате голос был совершенно не похож на голос Твайлайт, и это было нехорошо. С другой стороны, не похож и на тётушку Петунию, что уже гораздо лучше. Торопливый взгляд под стол — и Гарри обнаружил небольшое сиреневое существо, ничем, кроме размера, не напоминавшее недавнюю миниатюрную единорожку, которое усердно тащило очередной свиток в муравьиной манере — то есть взвалив на спину предмет, серьёзно превосходящий его по размерам.

И будь это существо действительно муравьём, мальчик наверняка испугался бы меньше — потому что новый визитёр напоминал не то ящерицу, не то очень непривычно выглядящего, но определённо дракончика. Вот только даже новорожденные драконы размерами куда больше карандаша, в отличие от этого существа, и уж совершенно точно не умеют говорить. А существуй на свете говорящий дракон, Хагрид точно сумел бы добыть такого, чтоб показывать на занятиях по уходу за магическими существами, и наверняка поселил бы у себя дома. Следовательно, если рассуждать логически, это какое-то магическое существо, явно имеющее отношение к Твайлайт Спаркл. А значит — безопасное. Ну, по крайней мере Гарри очень на это надеялся.

Миниатюрный ящер тем временем свалил свою ношу в общую кучу на столешнице и, тяжело дыша, присел рядом.

— Сейчас… мистер Поттер… минутку… — пропыхтел он, подняв в сторону мальчика крошечную лапку с отставленным вверх указательным пальцем.

Гарри неуверенно огляделся. С одной стороны, ещё одна миниатюрная зверушка, притом дракончик, да ещё и говорящий — это не очень-то хорошо. С другой — не сказать, что прямо так уж и плохо. Единорогов поблизости по-прежнему не видно, так что ситуация почти не изменилась. Ну, не считая проведённой за ночь уборки.

— А что случилось с Твайлайт Спаркл? — спросил мальчик вполголоса, чтобы не привлекать внимания занятых просмотром достаточно громко звучащей телепередачи Дурслей. — И с моей комнатой?

— Она телепортировала все твои книги из сундука сюда, а потом убрала комнату. Это оказалось утомительно, и теперь она отдыхает. Я — Спайк, — минидракончик протянул лапку, которую Гарри нерешительно пожал кончиками пальцев, ощутив прикосновение коготков зверушки. — Помощник номер один у Твайлайт Спаркл! — гордо добавил он.

Гарри инстинктивно оглянулся туда, где вчера видел «Чудовищную книгу о чудищах», которая обнаружилась возле кровати и обзавелась за ночь ошейником и поводком, к ножке оной кровати привязанным.

— Я — дракон, — продолжил Спайк, — но не тот дракон, которых Твайлайт показывала мне в той книге. Твайлайт самолично вылупила меня из яйца, когда сдавала вступительный экзамен в волшебную школу принцессы Селестии.

— А когда я поступал в школу Хогвартс, мне потребовалось только надеть шляпу… — пробормотал мальчик, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. Пытаясь привести мысли в порядок, он привычно потёр лоб и слегка побаливающий шрам на нём.

— Это тоже был экзамен? — поинтересовался дракончик.

— Э-э-э… не думаю, что кто-нибудь ухитрился провалить надевание Распределяющей шляпы, — хихикнул Гарри.

Разумеется, столь краткий ответ только возбудил любопытство Спайка, что вылилось в подробный пересказ первого дня Гарри в Хогвартсе, потом плавно перетекло в рассказ о Норберте — дракончике, которого Хагрид, так сказать, «высидел», помогая вылупиться в тот очень сложный и опасный год, и о других событиях, теперь казавшихся столь давними. Мальчик даже рассказал дракончику про Волдеморта, про сражение с тёмным магом перед зеркалом Еиналеж и про сражение с василиском в Тайной комнате. Спайк оказался таким хорошим слушателем, что под конец Гарри похвастался шрамом на руке, оставленным клыком василиска, и молниеобразным шрамом на лбу, который Гарри ещё младенцем получил в тот день, когда Волдеморт убил его родителей.

Гарри испытывал своеобразное, непривычное удовольствие, рассказывая обо всех этих событиях кому-то, кто не был частью магического общества; кому-то, кто по-настоящему ему верил. А Спайк в ответ поделился чрезвычайно удивительными историями из своей жизни с Твайлайт Спаркл, начиная от путешествия в странный городок Понивилль, в ходе которого она избавила принцессу Лу́ну от одержимости тёмным демоном Найтмэр Мун. И каждая следующая история была страннее предыдущей — гигантские медведи-созвездия, существо из чистого хаоса, обращённое в камень, старший брат Твайлайт, женившийся на принцессе пони, ухитрившись не предупредить об этом свою младшую сестру (на что Спайк до сих пор обижался, почему и разболтал о достаточно внутрисемейном деле случайному знакомому).

Забавно, но, судя по впечатлениям самого Гарри, даже учитывая пережитые им смертельно опасные приключения, в Хогвартсе ему жилось куда спокойнее и безопаснее, чем Спайку рядом с Твайлайт Спаркл.

А когда все самые интересные истории были рассказаны, Гарри вдруг обнаружил, что время уже близилось к одиннадцати ночи, и восстанавливать залитую чернилами домашнюю работу уже было просто некогда. С трудом подавляя зевоту, он затолкал всю кучу испорченных свитков в пустую наволочку и спрятал получившийся мешок под кроватью — а то тётушка вполне могла отправить всё в мусор, а затем сжечь.

— Знаешь, Спайк, я займусь восстановлением испорченных записей завтра. В любом случае спасибо тебе за то, что ты рассортировал и собрал их, — с этими словами мальчик устроился на своей жёсткой, с торчащими в паре мест из протёртого матраса пружинами, постели — и тут же обратил внимание на раздающийся откуда-то снизу шорох переворачиваемых страниц.

— Я сейчас попрошу её, чтобы она вела себя потише, — сказал Спайк, спрыгивая со стола и направляясь куда-то под кровать. — Спокойной ночи, Гарри!

— Спокойной ночи, Спайк! — Гарри опустил голову на подушку, но тут же понял, что не успел задать своему собеседнику самый важный вопрос, мучивший его весь вечер, и уже даже начал вылезать из-под одеяла, но, подумав секунду, расслабился и лёг обратно.

В конце концов, спросить о том, как Твайлайт Спаркл смогла выбраться из-под двух запертых замков, и как вообще сюда попал Спайк, он вполне сможет и завтра.

Три крокодила… четыре крокодила…

— Извини, дорогуша, не мог бы ты поднять свою переднюю лапу?

Гарри, хлопая глазами спросонья, подчинился и поднял правую руку. И да, для хлопанья глазами был вполне хороший повод: судя по полумраку в комнате, ещё только рассвело. Однако то, что он увидел, списать на темноту всё же не стоило даже и пытаться.

Ещё один маленький единорог. На этот раз белый с сине-фиолетовой гривой. Притом очень изящный. Вокруг рога сияет голубоватый ореол, и в таком же ореоле висит в воздухе полураскрученный рулон мерной ленты.

— Да, вот так! — Лента на несколько секунд зависла возле вытянутой руки. Единорожка сделала несколько широких, вприпрыжку, шагов, чтобы подойти к руке с другой стороны, и повторила измерение, захватывая на этот раз ещё и плечо. — Ты заметно подрос с того момента, когда шили ту мантию, что лежит в твоём сундуке. Боюсь, просто распусканием части швов у меня уже не получится подогнать её к твоим новым размерам, — единорожка сделала паузу, записывая что-то на небольшом клочке пергамента, после чего слегка толкнула Гарри копытцем. — Теперь встань, пожалуйста.

— Зачем? — взгляд Гарри метнулся к часам и тут же к двери. — Через несколько минут придёт тётка, чтобы разбудить меня! Тебе надо успеть спрятаться!

— Ох, да, Спайк рассказал мне, какие некультурные у тебя родственники. Но сейчас это не важно, — незнакомая единорожка взмахнула копытцем, словно отмахиваясь от чего-то несущественного. — Встань и выпрямись.

— Они меня из комнаты выгонят, — шепотом прошипел мальчик, подчиняясь требованию. — И до конца лета мне придётся жить в чулане. Дурсли ненавидят магию!

— Ненавидят? — Лента неподвижно повисла над его плечом, а на крошечной мордочке единорожки появилось выражение искреннего недоумения. — Как пони-будь вообще может ненавидеть магию? Она же полезная, и красивая, и…

— …и они неспособны ей пользоваться, — пояснил Гарри, поворачиваясь так, чтобы его удобнее было обмерять. — Поскольку бо́льшая часть людей не может колдовать, то те, кто могут, вынуждены держать магию в секрете. Если этого не делать, то… случатся разные неприятности.

Последние слова он произнёс, слегка запнувшись. Учитывая события в прошлом, о которых Гарри прочитал в учебнике по истории магии, слово «неприятности», которое он употребил, было огромным преуменьшением реального положения дел. Да и в настоящее время… у него было личное напоминание — периодически отдающий болью шрам от укуса василиска на предплечье — о том, что бывают события, про которые точно не следует рассказывать кому ни попадя.

Внезапно дверь спальни распахнулась, и внутрь ворвалась тётушка Петуния, выглядевшая куда более раздражённой, чем обычно.

— Вставай, ленивый мальчишка! Надо… — женщина замолчала, явно удивлённая видом мальчика, стоящего с вытянутой рукой, на которой повисла мерная лента. — Ты зачем залез в мои швейные принадлежности?!

— Я думал… заняться шторами! — торопливо высказал Гарри первое, что пришло ему в голову. — В той комнате шторы старые и совсем выгорели, и будет хорошо, если к приезду тётушки Мардж мы повесим… ну, хорошие!

— Новые шторы? — задумчиво произнесла сбитая с мысли Петуния, опуская взгляд на разворошённую постель.

— Да-да, и ещё, возможно, новое покрывало. Как вы любите, с кисточками! — Гарри торопливо поправил одеяло, «случайно» сдвинув подушку туда, где под тканью появилась продолговатая выпуклость. — Я подумал… если не смогу стать бюрократом, то, может быть, попробовать себя в портняжном ремесле?

— Ты выбираешь профессии, в которых нет необходимости отрывать задницу от стула! — фыркнула женщина и погнала Гарри вниз по лестнице, всю дорогу обвиняя его в лености и отсутствии желания заниматься честным трудом.

Мальчик не возражал — пока тётушка Петуния выедала ему мозги, у неё не появлялось желания вернуться в спальню и повнимательнее посмотреть, что там происходит. И если для того, чтобы держать её занятой, ему потребуется целый день выбирать расцветку ткани и таскать по магазинам тяжелые сумки…

Увы, его догадка оказалась верной. Всё утро улетело на поход по магазинам, в которых Петуния старательно осматривала содержимое отдела распродаж и уценённых товаров, выбирая наиболее подходящую ткань. Каким-то удивительным образом ей удалось обнаружить в одном из них рулон невероятно тошнотворного оттенка оранжевого цвета. Таскаясь за тёткой, Гарри не раз проклял тот момент, когда высказался о желании выбрать профессию портного. Интересно, а есть ли на свете такая профессия, выбор которой понравится его родственникам? Возможно, Вернон будет рад, если Гарри выскажет интерес к изготовлению дрелей? А Петуния… вроде бы, до выхода замуж и рождения Дадли у неё тоже была какая-то профессия, но он ни разу не встретил никаких этому доказательств.

Возможно, тётка относилась бы к Гарри лучше, родись он девочкой? Впрочем, у этого варианта тоже был огромный недостаток по имени Дадли. К девочкам этот малолетний негодяй относился просто отвратительно, как к учащимся с ним в одной школе, так и к встреченным на улице. К слову, хорошо, что лето он проводит именно на улице, возможно, опасаясь, что его привлекут к работе по дому, щедро сваливаемой на Гарри, хотя это и маловероятно — родители ни разу не предлагали ему заняться хоть чем-нибудь полезным… Зато он в это время не пытается досаждать своему нежеланному кузену!

В итоге Гарри дотащил домой тяжёлый рулон, потом чуть не оттяпал себе палец ножницами, вырезая полотнища по выкройкам, не раз укололся булавками и иголками — и всё это под непрерывными обвинениями и командами тётушки Петунии, уверенной, что он специально всё делает из рук вон плохо и не так, как ей надо.

Затем настала очередь шитья. Учитывая, что магия Гарри плохо сочеталась со сложными механизмами, он до того даже ни разу не имел дела с электрической швейной машинкой. Вот только теперь ему было необходимо как-то отвлечь тётушку Петунию — прикоснувшись к корпусу механизма, мальчик ощутил тепло. Машинку явно недавно использовали, пока они ходили по магазинам, и у Гарри были обоснованные предположения, кто именно. Так что, сосредоточившись и потратив больше моральных усилий, чем на любом из магических уроков, он ухитрился не только пережить процесс подрубания штор, но и добиться приемлемого качества результата.

В общем, единственное, чему в этот день научился Гарри — что портным он точно становиться не желает. Готовые шторы отвратительного вырвиглазно-оранжевого цвета казались кривыми, сминались там, где должны были быть ровными, а блёклые капроновые кружева выглядели приклеенными — тем не менее тётушка Петуния сочла результат удовлетворительным. Хотя, пожалуй, благодарить за это стоило содержимое одной конкретной бутылки в кухонном шкафчике, к которому тётушка наведывалась несколько раз за этот день. Наконец, когда на первом этаже зазвучал топот пришедшего с работы Вернона Дурсля, женщина отправилась встречать мужа, а Гарри в одиночестве занялся развешиванием штор.

— Знаешь, даж’ мне эть тряпки кажутся дурацкими.

Торопливо опустив взгляд, Гарри обнаружил ещё одну пони уже привычных размеров в половину его ботинка, цветом удивительно похожую на те самые шторы. В кои-то веки, ради разнообразия, она единорогом не была — или, по крайней мере, рог, если и имелся, не был заметен из-под шляпы в стиле американских ковбоев. Поскольку в комнате, которую, как обычно, выделили для тётушки Мардж было прекрасно слышно, что тётя Петуния и дядя Вернон заняты своими делами на первом этаже, мальчик не начал паниковать, обнаружив пони за пределами своей комнаты. Впрочем, он всё же спешно опустился на колено, чтобы рассмотреть нового гостя, и заговорил полушёпотом:

— Привет, я…

— …Гарри Поттер, — закончила за него пони, ухватившись за палец протянутой руки мальчика обеими передними ногами и потряся его с заметно большей силой, чем стоило ожидать при её размерах. — Спайк рассказал уже про тя и твою семью. Эт’, канешн’, не лучшие у тебя родичи, но ведь их не выбирают? Я Эпплджек с фермы «Сладкое яблочко» в Понивилле, мы выращиваем лучшие яблоки на свете!

— Это всё замечательно, — пробормотал Гарри, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что, съезжая по погнувшемуся от старости карнизу, шторы стали выглядеть ещё хуже, чем до этого. — Но почему ты очутилась здесь?

— Да эт’ Твайлайт притащила нас сюда, шоб помочь те. Точней, она устроила какой-то единороговый фокус-покус, я в ентой магии-шмагии ни в зуб копытом, и, короч’, мы с Рэрити оказались тут. Ток’ не мы сами, а шо-т’ вродь тени, кусочек нашей магии, без которого те Эпплджек и Рэрити, что остались дома, вполне могут обойтись. Ну, эт’ как ежли б я утащила одно яблоко с целого дерева, как она объяснила.

— Звучит логично, — ответил Гарри, довольный тем, что понял объяснение без необходимости отбирать у Твайлайт учебники и искать там расшифровку сложных терминов. Вот всегда бы преподаватели объясняли свой предмет так же доступно, глядишь, и учиться стало бы легче и эффективнее? — А когда вы вернётесь… то есть когда ваша магия отсюда вернётся к основной своей части, вы сохраните память об этом мире?

— Ну-у… — оранжевая пони сняла свою шляпу (благодаря чему Гарри убедился, что она точно не единорог) и почесала копытом за ухом. — По правде гря, я не всегда п’нимаю Твайлайт, когда она начинает разлягаться про свои магические дела. Она — моя лучшая подруга, я её оч’ уважаю, но до неё никак не доходит, шо мы частенько разумеем не всё, про шо она нам порой закат’вает лекцию.

— А, понимаю, у меня тоже есть такая подруга, — Гарри ещё раз посмотрел на провисшую штору и понял, что не способен посчитать свою работу законченной, и снова придвинул к окну стул, который служил ему заменителем лестницы. — Вот только никак не пойму, чем вы сможете мне помочь при ваших размерах.

— Не то шоб я п’стоянно занималась вешаньем штор, — призналась Эпплджек, подходя к оранжевой ткани и внезапно стремительно взбираясь по ней, словно очень ярко окрашенная мышь, — но вполне гожусь, шоб чем-то те помочь, раз уж Твайлайт со Спайком заняты важными делами. Знаешь, я тож’ в ж’ребяч’стве осталась без родителей, так-то.

Гарри замер, стиснув кулаки на холодном металле стержня карниза, ощущая, как под действием охватившей всё его тело волны гнева меднёная железка гнётся ещё сильнее.

— Я не хочу говорить о моих родителях, — прохрипел он, чувствуя, как горло будто бы сдавило чем-то, — мне всю жизнь лгали про них. Дядя Вернон и тётя Петуния рассказывали, что они погибли в автокатастрофе, но на самом деле они были убиты!

— Вол-демортом, — добавила Эпплджек, сидя на дальнем краю карниза и глядя на мальчика сверху вниз. Её зелёные глаза слегка поблескивали, и Гарри внезапно почувствовал себя неуютно, вспомнив лицо мамы, которое он видел в зеркале Еиналеж. — Нет, я не г’рила, шо моих родителей тож’ убили, эт’ прост’ был несчастный случай, и я тады нишо не могла с этим п’делать. Вот ток’ я всё равно каждую ночь ревела и корила себя. А потом обернулась крупом к своим родным и сбежала в город, к дяде и тёте Оранж, надеясь, шо вдали от дому боль станет лехче. Бросила Биг Мака и малышку Эпплблум, эт’ мои старшой брат и младша́я сеструха.

Наступила тишина. Охваченный вспыхнувшей в груди и шраме на лбу болью, Гарри едва стоял, придерживаясь за карниз. С трудом вздохнув пару раз, он тихо пробормотал:

— У меня нет ни брата, ни сестры.

— Знаю, Спайк и эт’ нам рассказал. У него тож’ нема родичей окромя Твайлайт, и знаешь, на него сильно повлияло то, с какой злобой ты г’рил ему о случившемся. П’нимаешь, мы все порой злимся, и он тож’, вот ток’ его злость малёк покруче нашей будет. Мы все считаем его малышом и частенько забываем, шо даж’ мелкий дракон мож’т стать большой опасностью. Знаешь, однажды…

Пони с видимым усилием переборола себя и, словно пытаясь заставить саму себя замолчать, вцепилась зубами в край шторы, растягивая и разравнивая его.

— ’Звиняй, — пробормотала она, не раскрывая занятого тканью рта, — порой я тож’ не могу всё удержать в себе, и когда рядом нет никого из друзей…

— Я знаю, каково это, — ответил мальчик. — До поступления в Хогвартс и у меня не было друзей.

— А когда они вдруг заводятся, то не знаешь, шо с ними делать, — хихикнула пони, становясь между стержнем и стеной врасклинку. Карниз издал тихий скрип и начал разгибаться. — Прям как нашинская Твайлайт Спаркл, ток’ без торчащей на лбу штуки.

— Ну… пожалуй, ты права, — Гарри напрягся, придерживая конец стержня, чтобы усилие не выдрало его из стены. — Я стараюсь удерживать злость внутри, а не срывать её на друзьях, потому что боюсь, что это их оттолкнёт.

— И, канеш, ты не можешь нормально общаться с твоими типа родичами — они прост’ станут орать на тя ещё громче, — снова ухватившись за складку шторы, Эпплджек подвигала её туда-сюда, оценивая, насколько это стало удобнее с выпрямленным карнизом. — Мы с Рэр подсматривали, как вы вдвох с тёткой енти шторы мучили — и половину времени Рэрити удерживала меня от того, шоб выйти и вколотить ентой долговязой дуре чуток ума. А вторую половину времени я сама удерж’вала Рэр от того же!

А Гарри в этот момент вспомнил, как то Гермиона, то Рон помогали ему советами, когда стоило что-то делать, а когда — не стоило. А ещё, к своему удивлению, он заметил, что обсуждать с оранжевой микропонькой темы, говорить о которых он побаивался как с магглами, так и с одноклассниками, оказалось очень приятно. Поэтому тихий (нельзя привлекать внимание Дурслей!) разговор о семейной жизни быстро стал куда интереснее и важнее необходимости обустройства спальни к приёму гостей. Тем более что, если притерпеться, выбранные тётушкой Петунией шторы смотрелись вовсе не так уж отвратительно — маги, по крайней мере большинство из них, наверняка и вовсе выбрали бы чёрный цвет! А самое забавное, что апельсиново-рыжую Эпплджек на фоне штор было почти незаметно, и даже её блондинистая грива вполне соответствовала по цвету бледно-жёлтым, словно выцветшим, капроновым кружевам вдоль края полотен.

— Знаешь, я очень рад, что, пока действует магия Твайлайт, вы поживёте у меня дома, — вдруг брякнул мальчик. — С вами хоть поговорить можно. Провести лето в одиночестве — это же кто угодно волком взвоет!

— Ну, у тя всё ж есть твои дядя с тётей, — вполне логично ответила Эпплджек. — И даж’ толстяк Дадли — хоть компания из них, канешн, та ещё. Так шо ты не совсем один — те прост’ одиноко.

— Мальчишка! — раздался снизу зычный голос дяди Вернона. — А ну быстро иди на кухню, помогать тёте с ужином! К Дадли вечером придут друзья, надо успеть приготовить стейки!

— Иногда я предпочёл бы бо́льшее одиночество, — тихо пробормотал Гарри. — Иду, дядя Вернон! — уже в полный голос прокричал он в ответ. — Я просто хотел добиться того, чтобы купленные тётей Петунией шторы выглядели нормально!

— Их спалить проще, чем привести в нормальный вид, — точно так же пробормотала Эпплджек, после чего более громким шёпотом добавила: — Иди уж, мы с Рэр разберёмся со шторами.

— Правда? Вы сможете? — Гарри опустил затекшие от постоянного удерживания карниза руки и встряхнул ими, пытаясь побыстрее восстановить кровообращение.

— Разумеется! — фыркнула оранжевая пони. — Зачем ещё нужны друзья?

● ● Ω ● ●

Когда в семье Дурслей готовили стейки, Гарри втайне от родственников по-тихому радовался. Разумеется, в Хогвартсе мясо готовили куда более умелые повара, и, поскольку из-за действий Кричера мальчик куда ближе, чем большинство одноклассников, познакомился с домовыми эльфами, он и сам бы мог дать дяде Вернону пару советов по способам маринования и жарки. Но тут дело было в другом. Когда Гарри уносил на кухню опустошённые Дурслями тарелки (разумеется, ему самому в этих пиршествах участия не полагалось), по оставшимся объедкам он мог точно сказать, кто с какой тарелки ел. Дадли и его друзья пожирали всё мясо до крошки. Вернон Дурсль нарезал стейк на очень ровные, одинаковые кусочки. Тётушка Петуния, которая жареное мясо не любила, отрезала себе пару кусочков с краю, а всё остальное замазывала картофельным пюре и кидала сверху салфетку.

И вот эти оставшиеся на тарелках куски для Гарри были куда вкуснее, чем всё, что он пробовал в Хогвартсе — потому что это его добыча, которую он смог утащить у кузена и его жадных дружков. Увы, сегодня его тайный пир на объедках омрачался так не вовремя всплывшей в его голове мыслью о маленьких пони, прячущихся в комнате. Пастись (или что там обычно делают пони, когда им хочется кушать?) им негде… Есть, конечно, пакет с сухим кормом для Букли, но вдруг эта еда им не подходит?

Поскольку чистка гриля всегда занимала гораздо больше времени, чем обычное мытьё тарелок, у мальчика нашлось несколько дополнительных минут, свободных от общества собравшихся перед телевизором родственников. По-быстрому запихав в карман немного овощных очистков, обрезков пастернака и подвядший лист салата, Гарри прокрался в свою комнату, изо всех сил стараясь не привлекать внимания Дадли — кузен с друзьями любил после еды немного поохотиться на него, ну, чтобы съеденное утряслось в животе.

— Твайлайт? — шёпотом позвал мальчик, закрыв дверь и, на всякий случай подперев её стулом. — Эпплджек? Я вам поесть принёс. Если вам вообще нужна еда, в смысле.

— Мы здесь, Гарри!

Тройка маленьких пони и дракончик обнаружились сидящими на старом столе, когда-то принадлежавшем Дадли. Впрочем, скособоченным он уже не был, да и выглядел не таким ободранным, как раньше. И, словно вишенка на торте, Гаррина многострадальная домашняя работа была сложена посередине стола очень аккуратной стопочкой, как будто сама Гермиона Грейнджер ухитрилась как-то пробраться в комнату и привести всё в столь любимый ею порядок.

И даже подчеркнуть красным карандашом ошибки.

— О, вы ухитрились убрать пролившиеся чернила? — произнёс мальчик, глядя на вмиг просиявшую Твайлайт Спаркл, обрадованную приближающимся разговором на тему о книгах.

— Преждь чем Твайлайт начнёт лекцию, — торопливо произнесла Эпплджек, внимательно глядя на его оттопыривающийся карман, — ты тама шо-т’ г’рил о жратве?

— А, да! Тут немного, но… — едва Гарри достал из кармана свои «трофеи», пони вскочили и через несколько секунд уже ели у него с ладони — в самом прямом смысле.

— Как некультурно — заставлять леди есть не из тарелок, — пожаловалась Рэрити, обгрызая кусочек пастернака.

— А ничё так яблоко, — признала Эпплджек, не обращая внимания на то, что длинный кусок яблочной кожуры болтается у неё изо рта, — суховато чутка, но учитывая, шо нам сёдня досталась лишь кучка вялых цветков, которые Твайлайт притащила откуда-то из-за окна, то грех жаловаться!

Гарри положил на стол последний лист салата и выглянул в окно. И правда: растущая внизу клумба агапантусов даже с высоты второго этажа выглядела… погрызенной.

— Прости, что мы попортили клумбу, — повинилась Твайлайт, выпустив изо рта кусок отобранной у Эпплджек яблочной кожуры. — Мы хотели добыть еды на кухне, но…

— Нет-нет, — торопливо перебил мальчик, — всё в порядке! Тётя вполне переживёт без нескольких цветов. И вообще, эти агапантусы как-то плохо растут, как их ни пропалывай и ни удобряй. Завтра утром подойду и прорежу, так что всё будет выглядеть нормально. И добуду на кухне ещё всякой зелени, чтобы вам не требовалось рисковать. Просто…

Гарри замолчал, разглядывая маленьких разноцветных пони, с аппетитом уминающих спасённые от попадания в помойное ведро очистки, понимая, что ему обязательно надо их об этом спросить, поскольку чем дольше они пробудут здесь, в доме Дурслей, тем выше шансы, что их заметят. И это гарантированно приведёт к неприятностям.

— Ты, небось, хошь спросить, когда мы соберёмся вертаться домой? — поинтересовалась Эпплджек. — П’нимаю, наверняка нашинское тута присутствие немало тя напрягает.

— Есть только ма-а-аленькая такая проблема, — мелодичным голоском добавила Рэрити, пихнув плечом свою сиреневую подружку. — Давай, Твайлайт, скажи ему!

Твайлайт словно перекрасилась в более тёмный, почти фиолетовый цвет.

— Я… я не знаю… — пробормотала она.

— Это как? — удивился Гарри, затем, спохватившись, бросил торопливый взгляд на дверь и продолжил, снова понизив голос — ему точно не хотелось привлечь внимание тех, кто сидел сейчас на первом этаже перед телевизором. — Ты же притащила их сюда, — продолжил он, снова понизив громкость голоса до полушёпота, и ткнул пальцем в сторону двух других пони, — а отправить обратно тем же способом не можешь?

— Это так не работает, — страдальческим голосом, словно сдерживая подступающие слёзы, ответила единорожка. — Я надеялась, что изучение твоих книг поможет мне понять отличие этого мира от моего и как у меня получилось попасть сюда. Поэтому я призвала Спайка — только для того, чтобы проверить, правильно ли я интерпретирую происходящие процессы. Но для местной магии, оказывается, «тянуть» и «толкать» — принципиально разные явления. Между нашими мирами словно находится какой-то барьер, и, чтобы понять, как он функционирует, я призвала Эпплджек и Рэрити.

— Ну да, звучит логично, — чары призыва в Хогвартсе проходили на пятом году обучения. Гарри вместе с Роном однажды добыл учебник, чтобы выяснить, не удастся ли таким образом призвать что-нибудь вкусное после ужина, но достаточно было взглянуть на то, насколько сложными были даже самые начальные чары в этом разделе, как мальчики сразу же отбросили идею, сочтя её невыполнимой. — И как идут твои исследования?

— Сейчас ей следует отдыхать! — твёрдо заявила Рэрити прежде, чем Твайлайт успела открыть рот. — И мы не позволим ей продолжить исследования и спалить рог от усталости!

— А любимый отдых для Твайлайт — это учёба, — вступила Эпплджек, ткнув копытцем в сторону стопки свитков. — Так что она просмотрела все сделанные тобой задания, отметила ошибки и исправила их. Тебе осталось только заново написать всё это начисто.

— А также переделать тесты и переписать эссе, чтобы исправить несколько ужасающих логических ошибок, — когда Твайлайт заговорила о своём любимом деле, к ней явно вернулся весь потерянный было энтузиазм. — Так что давай, садись за учёбу. Исследованиями я займусь ночью, когда ты ляжешь спать, и к утру точно закончу!

Протянешь пони кусок хлеба…

— Просыпайся! — раздался чей-то торопливый шёпот прямо у уха Гарри. — Твайлайт передала, что сторожевые заклинания обнаружили поблизости твою тётю, так что она вот-вот придёт сюда!

— Ну чего-о?.. — мальчик сел в постели и принялся шарить по тумбочке, чтобы найти очки — и в следующую секунду миниатюрная жёлтая пони вручила… хотя, наверное, вкопытила, у неё же копытца — спросонья, тем более с его не самым лучшим зрением, фиг поймёшь… в общем, маленькая жёлтая летающая пони отдала ему очки. — Что такое? Я думал…

Первым позывом Гарри, нацепившего всё-таки очки, было тут же снять их и протереть — ему показалось, что стёкла заляпаны какой-то краской. Присмотревшись, мальчик обнаружил прямо у себя перед носом двух поняшек, висящих в воздухе, неторопливо помахивая крыльями. Гарри, разумеется, знал о существовании пегасов — экзотических лошадеобразных крылатых существ, в Британии не встречающихся, но во Франции, говорят, их разводят и используют как тягловых животных. Но, как сказано в книгах, те пегасы здоровенные, куда крупнее обычных лошадей, и с пропорционально огромным аппетитом. Висящие же сейчас в воздухе у него перед глазами миниатюрные создания были размерами с некрупную птицу — этакие попугайчики с копытцами… или канарейки, особенно та, жёлтая… зато настолько цветастыми, что, кажется, от одного только взгляда на них начинало резать глаза.

Перехватив взгляд, жёлтая тут же испуганно пискнула и стремительно спикировала куда-то под кровать, а разноцветно-голубая, наоборот, начала старательно лезть ему в лицо, как бы Гарри ни пытался отвернуться — так что он, вставая с постели, рефлекторно взмахнул ладонью перед собой, словно отгоняя надоедливую муху.

— Просыпайся, мальчишка! — открывая дверь, потребовала тётушка Петуния.

Секундой позже женщина раздражённо поморщилась при виде размахивающего руками Гарри — голубая пегаска ухитрилась куда-то деться ровно в то мгновение, когда дверь только начала приоткрываться. Единственным признаком того, что она вообще существовала, остался на секунду повисший в воздухе и теперь быстро рассеивающийся полупрозрачный радужный след, ведущий в сторону люстры. Петуния, к счастью, этого не заметила, потому что была занята выдачей своему приживале целого вороха приказов — немедленно начать готовить завтрак, потом не забыть убраться, полить цветы и сделать ещё кучу других Очень Важных Дел™.

В итоге, лишь нарезая ломтиками бекон, Гарри осознал, что именно означала странная сегодняшняя побудка.

Во-первых, Твайлайт Спаркл призвала ещё как минимум двух пони.

И, во-вторых, в ближайшие дни ожидается приезд тёти Мардж.

Для того чтобы Гарри удалось пережить её визит, а потом успешно отправиться доучиваться в Хогвартс, необходимо, чтобы все пони вернулись домой. Но и до тех пор количество сложностей, которые ему придётся пережить, увеличивается — и доказательством этому послужила миниатюрная жёлтая пегасочка, которая, оказывается, сидела на холодильнике, во все свои огромные глазища глядя на плиту.

— Это же не… мясо?

— Да, это мясо! — тихо прошипел Гарри, торопливо оглядываясь. Для пробуждения Дадли время ещё было слишком ранним, но, судя по доносящемуся сверху шуму, Вернон Дурсль уже проснулся, а значит, в ближайшие минуты, как раз к тому моменту, когда бекон зажарится в должной (по его мнению) степени, он спустится на кухню. — Но не понятина! Мы не едим поней! «Как бы сильно они ни раздражали», — последнее вслух, разумеется, произнесено не было.

— Ой… — пегаска взмахнула крылышками и отлетела слегка вбок, спрятавшись за пустой пластмассовой коробкой, которую когда-то закинули на холодильник, поскольку другого свободного места не оказалось, да так там и забыли. — Нет-нет, я и не предполагала, что вы едите пони! Вы же такие большие, а мы по сравнению с вами очень маленькие. Да и зубы у вас не такие, как положено полностью мясоядным хищникам… ноянезаглядывалатебевроткогдатыспалчестночестно! — завершение фразы прозвучало как один сплошной писк, который с трудом можно было разделить на слова.

— Ну, со мной случались и более неприятные события, — пробурчал мальчик и, перевернув сосиски, чтобы они поджарились равномерно, потянулся за упаковкой с нарезанным хлебом для тостов.

С этого момента события понеслись вскачь подобно взбесившемуся пони: по лестнице торопливо прогромыхали тяжелые шаги, и на кухню ворвался дядя Вернон, на ходу громогласно оповещая всех, кто оказался поблизости, что ему предстоит важное совещание на работе, на котором важное начальство будет обсуждать важные темы производства дрелей, и потому у него нет времени ожидать, пока медлительный мальчишка справится с приготовлением завтрака. Тем не менее с кухни он не ушёл, а коршуном навис над плечом Гарри и принялся своими пальцами-сардельками хватать куски со сковородки и запихивать в себя едва ли не быстрее, чем у Гарри получалось готовить. И только когда мужчина направился к выходу из дома, сопровождаемый тётушкой Петунией, мальчик бросил взгляд на холодильник — где, прячась за коробкой, по-прежнему сидела жёлтая пегаска.

— Что ты до сих пор делаешь здесь? — прошипел он. — Быстрее возвращайся в комнату, пока тебя не заметили!

— Понимаешь, я хотела попросить у тебя кусок хлеба. Там птички за окном…

— На! — торопливо ответил Гарри, протягивая ей ломоть хлеба и наблюдая, как миниатюрная крылатая лошадка стремительно улетает с добычей в половину размера её самой.

Впрочем, времени долго глазеть ему не выпало, потому что с лестницы уже раздавались шаги Дадли, который в ближайшие минуты явится, требуя свой завтрак, а проводившая мужа на работу Петуния возвращалась на кухню, явно собираясь как следует объяснить Гарри, насколько плохо он справился с готовкой. И мальчик уже почти выкинул это событие из головы, но в тот момент, когда Дадли вперевалочку отправился к обеденному столу, сопровождаемый тётей Петунией, несущей его тарелку, на холодильнике снова появилась пони — на этот раз голубая с радужной гривой.

— Привет, извини что не представилась раньше, я — Рэйнбоу Дэш! — за этой фразой последовала пауза. Принявшая странную, наверное, выглядящую в её понимании горделивой, позу новая посетительница кухни явно ждала какой-то определённый ответ. Не дождавшись, недовольно поморщилась. — Так, похоже, ты обо мне не слышал. Ладно. В общем, Флаттершай принесла хлеб, но забыла про масло, так что…

— Вот, на тебе! — Гарри торопливо выхватил из тостера ломоть и густо намазал его маслом. — Теперь быстро возвра…

Прежде чем Гарри успел договорить, перед ним промелькнула радужно-голубая полоса, и тост сам собой пропал из руки, а в следующую секунду на кухню сунула свой нос Петуния.

— Что за шум? Ты сам с собой разговариваешь?!

— Нет, тётушка Петуния, я просто… слегка обжегся об сковородку.

— Так, быстро тут всё домывай и отправляйся в сад, там полно дел! Какая-то тварь ночью забралась на клумбу агапантусов и все цветы мне попортила! — злобно бурчащая женщина удалилась, несомненно, чтобы проинспектировать остальные растения в поисках повреждений, нанесённых неизвестным агрессором.

— И варенья! — добавила Рэйнбоу Дэш, как по волшебству объявившаяся над столом, балансируя смазанным маслом тостом на голове. — Жевать один только хлеб с маслом — это полная хвостня! Клубничное варенье есть?

Гарри торопливо зачерпнул ножом варенья из банки — и тут же развернулся навстречу ворвавшейся на кухню Петунии.

— Вредители напали на мои розовые кусты! — гневно сообщила та. — Тебе надо будет подрезать каждый куст и как следует взрыхлить вокруг корней, чтобы они выправились!

— Да, тётушка, разумеется, — покорно согласился Гарри, размышляя про себя, что с новыми гостями растения Дурслей будут в безопасности только в том случае, если среди них высадить стреляющие огурцы и прыгучую фасоль для обороны. Да и то вряд ли…

● ● Ω ● ●

Как выяснилось, розовые кусты действительно выглядели так, словно их погрыз какой-то вредитель, хотя основной ущерб понесли цветы, а не листья, как следовало бы ожидать. Не обитай сейчас в его комнате полдюжины волшебных миниатюрных пони, две из которых ещё и летать умели, Гарри бы, наверное, предположил, что в сад к Дурслям забрался садовый гном или бродячая мухоморица. Конечно, магические вредители иногда забредали и в сады магглов, но это всегда заканчивалось одинаково — по направлению Министерства в пострадавшем доме оперативно возникала команда магов, не стесняясь в средствах изводила вредителей и обливиэйтила всех, кто их видел. Так что Гарри очень-очень опасался привлечь внимание министерских чиновников — содержание несовершеннолетним магом любой разновидности волшебных разноцветных пони в маггловском доме гарантированно обеспечило бы ему исключение из школы.

«Надо сделать так, чтобы у Дурслей не возникало настоящих причин для скандала. Спровадить поней домой. И тогда через неделю я смогу вместе с друзьями посмеяться над этими событиями, пребывая в безопасности Хогвартса», — запланировал Гарри.

Но, как известно, хочешь рассмешить Судьбу — составляй планы.

— Хай! Я — Пинки Пай!

Гарри чуть из кроссовок не выпрыгнул, обнаружив перед собой ярко-розовую миниатюрную поньку — и это прозвучало бы вдвое забавнее, не окажись она сидящей как раз на мысках его обуви. Мальчик тут же рефлекторно завертел головой в поисках тётушки — появление столь яркой и голосистой посетительницы в саду Петуния точно заметит… и, как вдруг понял Гарри, в этой ситуации хоть как-то оправдаться у него уж точно не выйдет.

— Я увидела что ты возишься с розами и сказала себе «этому пони точно нужен праздник!» и хотя ты не пони ты всё равно нуждаешься в празднике потому что вынужден заниматься тяжелой работой и выглядишь печальным и усталым так что я сразу же начала готовить вечеринку и поставила печься кексик но не смогла найти воздушных шариков придётся обходиться конфетти и серпантином так что пожалуйста в ближайшие несколько минут не заходи домой дай нам время подготовиться! Ладно?

— Но… — едва Гарри попытался встрять в этот непрерывный поток протараторенных радостным тоном со скоростью минигана слов, как увлечённо щебечущая пони внезапно замолчала и навострила ушки на макушке, хвост заметался из стороны в сторону, а левая задняя лапка несколько раз стукнула копытцем в землю.

— О, кексик испёкся! — воскликнула понька. — Пришла пора делать посыпку! — и в следующую секунду лишь облачко пыли и медленно распрямляющаяся сплошная дорожка из примятых травинок указывали, что здесь только что была пони, умчавшаяся куда-то в сторону двери на кухню.

Мальчик торопливо направился следом, уже ощущая приятный запах выпечки, доносящийся из приоткрытой двери.

— Тихо, не мешай, — всхлипывая, приказала сидящая перед телевизором с платочком в руке тётушка Петуния.

На экране мелькали кадры бесконечного американского сериала с сотнями героев, ежедневно совершающих в отношении друг друга разнообразные предательства, прелюбодеяния, подставы и прочие пакости. Ну, в общем, прямо как в реальности, только с перерывами на рекламу. За то время, что Гарри отсутствовал, проживая в Хогвартсе, Петуния явно пристрастилась к этому зрелищу и довольно тяжело переносила моменты, когда ей не удавалось посмотреть очередную серию из-за того, что приходилось командовать Гарри и потом выговаривать ему за многочисленные ошибки.

— Я просто в туалет забежать, — тихо выдавил подходящее случаю оправдание мальчик, на цыпочках минуя занятую Очень Важным Делом™ женщину.

— Не сиди там долго! — не отводя взгляда от экрана, ответила та. — К приходу Вернона с работы все розовые кусты должны быть обкопаны и удобрены, иначе ты не получишь ужи… ох, глупец! — возопила она уже куда громче, обращаясь к изображению на экране. — Да как ты не видишь, она и тебя обманывает, и твою сестру!

Гарри и правда хотел бы посетить туалет — хотя бы вымыть руки, вот только дверь уборной на втором этаже оказалась заперта. Вернон на работе, Петуния у телевизора, Дадли с дружками гоняет по улице на велосипеде, а значит…

За дверью зашумела сливаемая вода, потом раздалось жужжание, чем-то похожее на звук пролетающей над ухом пчелы, дверь приоткрылась и из образовавшейся щели появились ещё три незнакомых пони. Эти были даже мельче тех, что он видел раньше — размером где-то с крупную мышь. Правда, стоять на своеобразном самокате, отчаянно размахивая крылышками не хуже колибри, отчего те и издавали почти что шмелиное жужжание, как оранжевая понька, или сидеть в прицепленной к самокату тележке, как две её товарки, для нормальных мышей, мягко говоря, несвойственно. Несмотря на странность «двигателя», вся эта конструкция неожиданно быстро рванула с места, словно к ней приделали магический аналог ракеты.

К огромному облегчению Гарри, пони направились не в сторону лестницы — что было бы как смертельно для них самих, так и почти гарантированно привлекло бы внимание тётушки Петунии, а в сторону его комнаты. Поворот, выполненный почти под прямым углом, после которого троица скрылась из виду за дверью комнаты, сопровождался чуть слышным взвизгом колёс и несколько более громкими визгами крошечных пассажиров.

Честно говоря, после двух лет в Хогвартсе Гарри думал, что его уже ничем не удивить. Но жизнь, как выяснилось, умеет подбрасывать сюрпризы.

Воспользовавшись унитазом, Гарри вымыл руки, каким бы дурацким это действие ни казалось перед возвращением к возне с мерзким органическим удобрением: эта вонючая чёрная гадость была такой липкой, что перед закапыванием в землю возле корней растений её комья приходилось разбивать на куски при помощи совка. Если честно, мальчик вообще сомневался, что от этой пакости вообще есть хоть какой-то толк, и оно действительно помогает растениям расти лучше, а не создано исключительно, чтобы издавать противный и въедливый запах, который в течение нескольких дней оставался на одежде.

Гарри зашёл в свою комнату, но там оказалось пусто и тихо, хотя он неоднократно просил своих иномирных гостей не разбредаться по квартире.

Потом заглянул на кухню — там всё было в точности так, как он оставил утром, только витал в воздухе приятный аромат. Гарри открыл окно, надеясь, что помещение проветрится до того как тётушка Петуния обратит внимание на запах и придёт разбираться. Появление розовой пони с её обещанием вечеринки и кексика постепенно становилось всё более таинственным, и это грозило неприятностями, связанными с привлечением внимания Дурслей.

Далее мальчик снова выглянул в гостиную — к счастью, тётушка Петуния всё так же сидела перед телевизором. Отчаявшись, Гарри заглянул в беспорядочно заваленную игрушками комнату Дадли и даже в спальню дяди и тёти. Поней не было нигде… хотя оставалась ещё одна комната. Гостевая спальня, которая числилась уже подготовленной к визиту Марджори Дурсль и потому Гарри было запрещено там появляться.

Ступая на цыпочках, он зашел в комнату — столь же пустую и тихую, как и все остальные. Шагнул к окну, полуприкрытому оранжевой шторой, желая выглянуть наружу…

— СЮРПРИЗ!

…и в следующую секунду комната оказалась полна миниатюрных пони — кто-то выскочил из-под кровати, кто-то слетел с верхних складок штор, а кто и вовсе появился из-за двери стенного шкафа. Их, похоже, было никак не меньше дюжины, у каждой на голове была яркая конусообразная праздничная шапочка. Мало того, розовая пони достала откуда-то миниатюрную пушку и выпалила в воздух облаком конфетти.

Этот момент стал самым удивительным за всё время каникул. И, несомненно, самым пугающим.

— Тебя удивило что мы все сначала так классно спрятались а потом все разом выскочили или что мы решили сделать для тебя праздник который обычно устраивают на день рождения хотя я не знаю когда у тебя день рождения но Твайлайт сказала что в таком случае можно в любой день чтобы извиниться за то что не зна…

Гарри торопливо нагнулся и прижал ладонь к губам тараторящей розовой пони в попытке заставить ту замолчать.

— Быстро убирайтесь отсюда, — прошипел он, — тётушка наверняка услышит весь этот шум!

— Нет, пока работает моё заклинание, — гордо заявила Твайлайт Спаркл, стоящая возле двери гостевой спальни. — Я создала собственный вариант описанного в твоём учебнике заклинания «Замолкни», оно теперь не позволяет звукам покинуть эту комнату, а для твоей тёти создаёт иллюзию того, что ты продолжаешь работать в саду. Я знаю, как сложно тебе сделать такой объём домашних заданий, и учитывая, как хорошо ты справляешься с большим количеством работы, считаю, что ты вполне достоин вечеринки.

— И кексика! — торжествующе добавила Пинки Пай.

● ● Ω ● ●

Оспаривать то, что он достоин кексика, Гарри точно не хотелось — тем более учитывая, что небольшой кексик, который ему вручили, был покрыт очень красивой разноцветной посыпкой и на вкус оказался просто великолепным. Остальные пони, во всей своей увеличившейся численности, тоже быстренько слопали полдюжины таких же кексиков. Потом были игры — прикалывание к приделанному на стену плакату с нарисованной пони бумажного хвоста, несколько викторин, игра в мяч (с использованием мячика для пинг-понга), и даже предложение покататься на пони — которое Гарри, естественно, отверг под всеобщий смех. Даже таким числом эти карманные поньки не смогли бы и приподнять его над полом, а уж про «покатать» и вовсе речи быть не могло. В итоге они сошлись на обратном варианте — мальчик посадил нескольких понек себе на плечи и немножко покатал туда-сюда по комнате — ко всеобщему восторгу.

Совершенно замученный со всеми этими домашними делами, Гарри был рад возможности отдохнуть и повеселиться, и такое великолепное развлечение пришлось ему по душе.

Пока мальчик не бросил взгляд на часы.

— Ох, чёрт! С минуты на минуту вернётся дядя Вернон, а я не сделал работу в саду!

— Не боись, Гарри, — успокоила его Эпплджек, заходя в комнату во главе новой дюжины безрогих пони. Каждый из новоприбывших оставлял за собой цепочку крошечных грязных отпечатков копыт. — Твай эт’ предусмотрела. Она п’звала кой-кого из моих родичей, так шо мы быстренько всё сделали, пока шла вечеринка. А терь она г’рила, шо намагичит заклятье, шоб вертать всех нас домой, и заодно сотрёт все следы.

— Я буду так по тебе скучать! — воскликнула мятно-зелёная единорожка, внезапно обнявшая его за щиколотку и разрыдавшаяся. — Я уже привыкла к тому, что ты есть! Кажется, будто мы всю жизнь прожили вместе!

— Лира, да отстань ты от него! — ещё одна безрогая пони с чрезвычайно пышной двухцветной — синей с розовым — гривой принялась оттаскивать её. — Ты всего два часа в этом мире, и большую часть этого времени провела за книгами! — и, ухватив зубами за хвост протестующую и рыдающую единорожку, потащила её в общую толпу, постепенно собирающуюся в центре комнаты.

— Всепони, становитесь плотнее! — Твайлайт Спаркл, стоящая на перевёрнутой коробке из-под обуви в центре комнаты, растопырила крылья и зажгла на кончике рога магический огонёк.

— Погоди, — удивился Гарри. — Мне кажется, у тебя не было крыльев?

— Не-а, не было, — хихикнула та в ответ, — а потом вдруг появились. Похоже, Твайлайт Спаркл_которая_в_Понивилле каким-то образом их заполучила. Классные, правда?

— Ну… да, — ответил Гарри, отступая на несколько шагов от сбивающихся в плотную толпу пони — им предстояло возвращение домой, и мальчику совершенно не хотелось попасть за компанию в область действия чар, которые собиралась сотворить ставшая теперь крылорогой сиреневая гостья. Гарри почему-то был уверен, что если чары и его захватят в тот мир, ему придётся ухаживать за тамошними кустами и цветами, пока кто-нибудь не придумает, как отправить его обратно на Землю. Возможно, даже всю жизнь.

Пони, тем временем, радовались грядущему возвращению, многие в последний момент пытались сказать ему что-то ободряющее. «До свидания!», «Мы будем скучать о тебе!», «Не забывай спускать воду в туалете!», «А можно я останусь тут?», «Я держу её, давай быстрее, Твайлайт!» — смог разобрать в их выкриках Гарри.

Мальчик разглядывал толпу радостно улыбающихся ему поней, рог Твайлайт вспыхнул сиреневым и стал разгораться всё ярче, отчего в какой-то момент он был вынужден зажмуриться.

А потом свет погас. Немного расстроенный состоявшимся расставанием, Гарри открыл глаза — и обомлел: все пони оказались на прежнем месте и с удивлением и непониманием смотрели на Твайлайт Спаркл.

Если устроишь для пони праздник…

Несколько мгновений Гарри ошарашенно таращился на так никуда и не девшуюся разноцветную толпу. Часть маленьких поней в ответ удивлённо смотрела на него, другая — на Твайлайт Спаркл. Некоторые передавали стоящим рядом крошечные монетки, судя по всему золотые, словно оплачивая проигрыш в споре. Самые мелкие из разноцветных лошадок, явно устав стоять на месте, и вовсе уже намылились разбежаться кто куда, отчего часть пони постарше пытались поймать их и вернуть.

— Машина твоего дяди въезжает во двор, — сообщила Лира, успевшая за те несколько секунд, пока Гарри пытался выйти из ступора, взобраться по шторе на подоконник и теперь наблюдавшая за тем, что происходит за окном. — Похоже, он только что переехал велосипед толстого мальчика.

— Твайлайт! — напряженным голосом изрекла Рэрити, с совершенно неубедительной улыбкой, застывшей восковой маской на лице, обращаясь к своей соседке, и уже куда более тихо, уголком судорожно сжатого рта, продолжила: — У меня в Понивилле остались заказы, которые должны быть готовы сегодня, так что верни нас домой. Пожалуйста!

— Я пытаюсь! — сиреневая крылорожка забегала кругами по картонно-коробочной трибуне, вокруг её рога то и дело вспыхивала трепещущая, неправильной формы сиреневая аура. — Составленное мной комплексное заклинание должно было отправить нас домой — в случае, разумеется, если это не ситуация простого физического переноса… которым наше попадание сюда точно не является! Ох, Старсвирловы колокольчики, какие глупости я творю! Очевидно же, что это ситуация частично-выборочного переноса, мы здесь — лишь отражение наших основных тел, и магический потенциал…

— Твой дядя пытается успокоить мальчика, — доложила Лира, продолжавшая наблюдать за происходящим во дворе. — Сразу видно, что он заботливый отец, и это так мило!

— Рэр, не дави на неё, — Эпплджек, пробившись поближе, попыталась успокоить мечущуюся Твайлайт. — Всё в п’рядке, мы верим в тебя!

— Формула… это неправильная формула! — сиреневая пони свалилась с коробки, и чем дальше, тем очевиднее впадала в истерику. — Расчёты подвели меня! Но как это возможно? Результат не сходится с ожида-а-аниями! Если я их не сведу, мы так и не попадём домой, и всё из-за меня-а!

— Слушайте, сейчас очень неподходящий момент определять, кто и в чём виноват, — торопливо произнёс Гарри, осторожно выглядывая в окно. — Тётя и дядя идут в дом, и если они увидят вас, то просто взорвутся!

— Ты не особенно помогаешь, — отрезала Рэйнбоу Дэш, повисшая в воздухе некомфортно близко к носу мальчика. — Твайлайт прикладывает все силы, чтобы вернуть нас домой, а… Ой!..

Привычным движением игрока в квиддич Гарри схватил крылатую пони, словно снитч, каким-то чудом ставший синим и отрастивший радужную гриву, и торопливо (но внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на кого-нибудь) устремился к дверям.

— Все, быстро уходите в мою комнату и прячьтесь под кроватью. Ну же!

Пони разноцветным потоком устремились по коридору, а Гарри сбежал вниз по лестнице, надеясь перехватить дядю Вернона и не дать ему заметить происходящего. И будь мужчина в нормальном настроении (или, по крайней мере, в не столь разозлённом), усилия мальчика имели бы все шансы на успех. Ну, по крайней мере это отвлекло бы его от вполне различимого цокота десятков копыт, торопливо стучащих по тонкому половичку. Уличная дверь распахнулась, пропуская Вернона Дурсля как раз в тот момент, когда Гарри осталось преодолеть лишь нижние ступеньки лестницы.

— Мальчишка! — возопил толстяк. — Я прихожу домой после тяжелого дня на работе, и что же вижу?! Задняя дверь нараспашку, пол весь в грязи! Быстро закрой дверь и иди к машине, мы отправляемся в город!

Именно в этот момент Гарри осознал, что до сих пор удерживает в руке синюю пегаску, оставшуюся незамеченной исключительно из-за того, что его опущенную вниз руку заслонили от мужчины лестничные перила. Бормоча про себя обращённые неизвестно к кому молитвы, он отвёл руку назад, прикрывая собственной зад… нижней частью туловища, и выпустил из пальцев Рэйнбоу Дэш. После чего торопливо пробежал по цепочке крошечных следов, превращая их в обычные неряшливые пятна грязи, захлопнул дверь и вышел во двор. Разумеется, последовали обвинения в том, что именно он оставил велосипед Дадлика посреди дороги, а также неизбежный подзатыльник.

И только когда Гарри пристёгивался ремнём безопасности к сиденью, ему в голову постучалась мысль, от которой он чуть не дёрнулся обратно в дом. До него вдруг дошло, что происшествие с велосипедом, если так подумать, будет очень ему на руку.

Очевидно, что следующие несколько часов дядя с тётей будут таскать капризничающего Дадли из одного веломагазина в другой и искать ту самую модель, которая ему понравится — или хотя бы вызовет меньше всего протестов и придирок. За это время Твайлайт Спаркл успеет исправить свою формулу — и без посторонних наблюдателей отправится в свой мир вместе со всеми остальными понями. Если повезёт, они даже сообразят убрать за собой грязевые отпечатки копыт.

За такими размышлениями Гарри смог относительно спокойно пережить вечер в компании родственников, которые раз за разом заходили в магазины, полные блистающих свежей эмалью велосипедов — ни один из которых, разумеется, дядя Вернон не купит для него. В какой-то момент Гарри вспомнились полёты на метле, и тот факт, что Дадли не суждено испытать наслаждение настоящего полёта до самого конца его потной жизни, сделал происходящее ещё чуть более переносимым.

Впрочем, настроение мальчика снова упало, когда Дурсли после покупок отправились в ресторан, желая компенсировать Дадлику боль потери и необходимость совершать торопливую покупку. Гарри, разумеется, оставили на стоянке сторожить привязанную к крыше машины картонную коробку с разобранным велосипедом от возможных воров. Мальчик с удивлением осознал, что впервые за последние несколько дней оказался в одиночестве — пусть и на воняющей бензином парковке и под удивлёнными взглядами прохожих, принимающих его за беспризорника. Впрочем, сам он предпочёл бы всё же оказаться сейчас дома и, сидя за письменным столом с пером в руке, слушать быструю и немного нудноватую лекцию Твайлайт по магической теории либо отвечать Лире на её вопросы по истории магии.

Пони… Миниатюрные разумные осколки магии из неведомого, странного измерения, что обрели твёрдую (и, вынужден он был всё же признать, довольно милую) форму, и каждая из них — удивительное окошко в другой мир. Эх, как было бы круто принести Твайлайт Спаркл с собой в Хогвартс… Ну, если только из-за этого Гермиона не начнёт на него кричать. И Министерство сделает вид, что не заметило этого события. И преподаватели не начнут строить собственные планы в отношении его сиреневой гостьи, а Северус Снейп не снимет с Гриффиндора пару сотен баллов разом за пронос в школу питомца, не числящегося в списке разрешённых. Впрочем, если достаточно уважаемый маг обратится в Министерство с правильно оформленным запросом, ученику, несомненно, удастся получить разрешение на пребывание в школе любого безобидного магического существа.

«Ага, безобидного. Типа Арагога».

Впрочем, с точки зрения Министерства Магии сам факт пребывания пони на Земле, несомненно, считался противозаконным. Для чиновников, как известно, запрещено всё, что не входит в список разрешённого — разумеется, можно даже не сомневаться, что в этом списке отсутствуют магические существа вида «единорог разноцветный, говорящий» размерной категории «мелкий», местом происхождения «иномирный». И да, попытка протащить пони, объявив её «непарнокопытной кошкой» или «рогатой крысой», очевидно, тоже будет не самым умным поступком.

Разумеется, это всё праздные размышления. Миниатюрная сиреневая крылорожка, как и магические осколки остальных волшебных пони, наверняка уже отбыла в свою Пониляндию… Понисельск или как она там свой город называла?

Возвращение на Тисовую улицу проходило под вой врывающегося в окно ветра, поскольку Гарри получил приказ высунуть руку в специально для этого открытое окно и придерживать край коробки, просто на всякий случай, чтобы крепёжная верёвка не развязалась. Выходные обещали быть суетливыми — дядя Вернон возьмётся собирать велосипед и, естественно, тут же начнёт ругаться на непонятную инструкцию и отсутствие в комплекте нужных деталей, Дадли будет ходить вокруг и ныть, что велосипед ему нужен вот прямо сейчас… Впрочем, как заметил Гарри, тётушка Петуния принесла из ресторана пакетик с взятой «для собачки» почти (ну, на две трети) несъеденной куриной ножкой, так что совсем уж без ужина Гарри не останется. К тому же совсем недавно был тот самый кексик…

Потом, когда они приехали, дядя Вернон кричал: «Держи свой край коробки, мальчишка», пока они с Гарри снимали коробку с крыши машины, затем ругался, когда его край вырвался из рук и стукнул мужчину по ноге. Помочь ему было некому, поскольку Дадли, разумеется, тут же убежал к телевизору в надежде, что одна из его любимых передач ещё не закончилась — и страдать от отсутствия его нытья над ухом Гарри точно не собирался.

К радости Гарри, дядя Вернон взялся за сборку велосипеда самостоятельно — и, ожидаемо, ругань в адрес написанной «на неправильном английском» инструкции и отсутствия нужных болтов периодически раздавалась весь оставшийся вечер. Скорее всего, назавтра с завода явится один из его подчинённых, без проблем соберёт всё за полчаса, и к возвращению Вернона с работы Дадли уже успеет врезаться на своём новом велосипеде во что-нибудь и погнуть обод колеса.

А пока что Гарри тихо удалился к себе на второй этаж, забежал в ванную, после чего вернулся в свою опустевшую комнату, чтобы урвать хоть немножко времени для занятий…

…И обнаружил её, вопреки своим надеждам, отнюдь не опустевшей.

● ● Ω ● ●

— Мне нужна помощь, — заявила расположившаяся на его столе Твайлайт Спаркл, не давая Гарри даже рта раскрыть. — Знаю, у меня раньше не получалось признать, что я не справляюсь с ситуацией…

Сидящий на полу Спайк хлопнул себя ладошкой по лицу, после чего повторил жест второй лапкой. Полдюжины стоящих вокруг неё пони синхронно закатили глаза.

— …но теперь я способна на такой поступок, — завершила фразу крылорожка, лишь слегка поморщившись, когда покосилась в сторону своего верного помощника. — Вот, это Лира, Твинклшайн, Лемон Хартс, Минуэт и Мундэнсер. А ещё… Трикси?..

Шесть разноцветных пони кивнули и произнесли по нескольку приветственных слов, не считая Лиры, которая, не отрываясь, следила за руками мальчика, слишком увлечённая этим занятием, чтобы разговаривать.

— Все они, кроме Трикси, были моими одноклассницами в школе в Кантерлоте, — пояснила Твайлайт. — Потом занялись всякими другими делами, но я очень надеюсь, что они смогут помочь мне вернуть всехпони домой. В смысле, вернуть домой те частицы отделённой магической эссенции, без которой наши основные тела, возможно, уже страдают…

— Просматривая твои записи, я порезалась бумагой, — перебила её Мундэнсер, — и из пореза текла кровь. Непохоже, что мы — всего лишь частицы магической эссенции.

— Знаю! — Твайлайт как-то странно хихикнула, а Гарри, сам не зная почему, внезапно порадовался, что в пределах досягаемости сиреневой пони нет ничего острого и режуще-колющего. — Это совершенно новый раздел транспространственной физики! Моя пока что лучшая гипотеза — что наше путешествие создало однонаправленный тоннель, обеспечивающий параллельное существование с оригинальными телами.

— Тётя Твайлайт, — пропищал тоненький голосок откуда-то с пола. — У меня получилось призвать ещё по одной Скуталу и Эппл Блум, после того как Рэрити показала мне, как читать заклинание призыва! — когда крошечная обладательница голоска поняла, что ей удалось обратить на себя всеобщее внимание, то торопливо добавила: — Ну, то есть вот эта Рэрити, поскольку их вроде бы уже трое!

— Параллельность предполагает, что прямых должно быть две? — уточнила Твинклшайн.

— Ох, всепони, пожалуйста! — вскричала Твайлайт чересчур громко, как показалось Гарри (он слышал, как в туалет на противоположной стороне коридора пару минут назад зашла тётушка Петуния). — Я же говорила, что не надо призывать ещё больше пони!

— Но ты сама призвала своих школьных друзей! — возразила с пола Свити Белль.

— И Великую и Могучую Трикси! — добавила пони в традиционной ведьминой шляпе.

— Это другое! — отрезала Твайлайт, но затем продолжила уже более спокойным тоном: — Я призвала моих одноклассниц по одной каждую в надежде, что они помогут решить нашу проблему и отправить всех домой!

— Лиру ты призывала как минимум дважды, — заметил Гарри, разглядывая разноцветное мельтешение на полу. — Та, что рядом с тобой, и ещё одна вон там прячется за ножкой кровати.

— Я… Гм… Не об этом сейчас стоит беспокоиться! — к Твайлайт, похоже, вернулась уверенность в себе, и её речь стала куда твёрже. — Ты тоже мог бы помочь нам. У тебя есть опыт в квадратично-тензорном исчислении кросс-тауматургических сил?

— Это… высшая арифмантика? — неуверенно уточнил мальчик. — У нас базовый курс начнётся в следующем году.

— Продвинутом взаимодействии рунных фраз?

— Курс древних рун у нас уже начался, но пока самый минимум, ты про это?

— Хоть что-нибудь про взаимодействие лей-линий и их исследование?

— Лей-линии? А что это такое? — Отчаяние, отразившееся на миниатюрной мордочке Твайлайт, напомнило ему выражение на лице профессора Хуч, когда Невилл третий раз влетел на метле в один и тот же витраж. — Знаешь, давай лучше я просто сяду за стол и буду тихонько заниматься домашним заданием. Знаю, тебе нравится мне помогать, но сейчас у тебя есть более важное дело: твоё исследование.

— Я помогу ему! — тут же вызвалась Лира… ну, по крайней мере та Лира, что сейчас была на столе, которая тут же пристроилась рядом с Гарри и потащила к себе телекинезом книгу, вынудив всех остальных пони торопливо, словно стайка зачем-то отрастивших себе копытца крыс, порскнуть в стороны.

Гарри оценил размеры кучи свитков с ещё не выполненными заданиями, прикинул, что верит в способность Твайлайт найти решение проблемы с непрошенными иномирными гостями, и сделал вывод, что ему и правда следует заняться домашним заданием.

Возвращение в Хогвартс с невыполненной домашкой явно будет плохим поступком. Не настолько плохим, что его выгонят из школы, и даже не таким плохим, что ему придётся поставить стол перед воротами и писать день и ночь, пока его наконец-то не впустят обратно. Но без готовой домашней работы закрыть долги, одновременно выполняя новые задания, которые он начнёт получать каждый день после занятий, ему удастся не раньше зимы. И если Гермиона, возможно, сочтёт смерть под обрушившейся горой свитков с заданиями доблестной гибелью («Быть погребённой под тяжестью горы знаний — это так по-Гермионовски» — мысленно хмыкнул мальчик), у Гарри были куда более интересные планы на остаток жизни. Квиддич и общение с друзьями, например.

— Вот эти два листа — твоё следующее задание, — произнесла Лира, разворачивая свиток. — Так… Дюжина базовых символьных переводов, семь обзоров взаимодействия зелий, дюжина вариантов взаимодействий семи версий основных бытовых чар… Скажи честно, — тихо присвистнув, пони обернулась к мальчику, прервав зачитывание списка, — кого ты настолько сильно разозлил?

— Волдеморта, наверное, — буркнул Гарри. — Он пытался убить меня, когда я был младенцем. Убил моих родителей. И ещё пару раз пытался убить меня за время учёбы в Хогвартсе.

От его слов золотые глаза Лиры стали размером с блюдца… кукольные, как в рекламах игрушечных пластиковых домиков для маленьких девочек. Гарри торопливо принялся успокаивать мятно-зелёную единорожку — за недолгое время знакомства с иномирными поньками он уже понял, что они слишком доверчивы, даже наивны, а ещё абсолютно непривычны к насилию, чтобы на них можно было вот так вываливать нефильтрованную версию его жизни.

— Ну, разумеется, сейчас его самого там нет. Но до того он ухитрился внедрить частицу своей души в дневник…

Попытавшись в двух словах пересказать события, связанные с дневником Тома Реддла, василиском и мечом Гриффиндора и столкнувшись с непониманием и вопросами, как до этого вообще дошло, Гарри в итоге был вынужден вспоминать и о предшествующих событиях — например, о судьбе предыдущего преподавателя Защиты от тёмных искусств. Лира слушала внимательно и не раз искренне сочувствовала ему и тем, кто оказался с ним рядом, хотя по ней было заметно, как ужасают единорожку все эти опасные приключения. В результате, когда Гарри всё же перешёл от рассказов о прошлом к домашке в настоящем, возможности бытовых чар наподобие «Экскуро» (или, как их называли в учебнике, «чистящие чары») на фоне той магии, что творили встреченные мальчиком злодеи и защищавшие его учителя, показались незначительными, почти ничтожными, и сам собой напрашивался вывод, что с его проблемами одними бытовыми чарами вряд ли выйдет справиться. Тем более что во время первой встречи с призрачным Волдемортом Гарри вообще не применял чар (и до сих пор поражался, насколько ему повезло, что хватило одного лишь почти случайного прикосновения), а в ту ужасную ночь, когда столкнулся с василиском в Тайной комнате, он больше махал впервые в жизни взятым в руки мечом, чем палочкой.

Тем не менее, как следует обсудив эту тему, школьник с четвероногой помощницей пришли к выводу, что полностью отрицать полезность бытовых чар в боевых условиях всё же не следует. Например, если при встрече с тёмными магами устроить им приступ икоты… или очищающими чарами натереть пол до зеркальной гладкости, заставляя поскальзываться на нём… Справившись с буйством фантазии на тему необычных вариантов применения обычных заклинаний, парочка перешла всё же к выполнению собственно заданий, стараясь не отвлекаться на жаркие споры находящейся по соседству группы разноцветных единорогов, от которой периодически доносились странные звуки и вспышки сиреневого света… впрочем, не приводившие к заметному уменьшению слоняющейся вокруг непарнокопытной популяции.

Гарри даже немного обрадовался, что новая помощница не такая целеустремлённая и отрешённая от всего прочего мира, как Твайлайт Спаркл. Лира явно не так часто сталкивалась со сложной замудрёной магией, но впитывала новые знания едва ли не быстрее, чем Гарри успевал их озвучивать и записывать. Вдвоём они без проблем описали взаимодействия зелий, с лёгкостью организовали осмысленные комбинации чар и даже приступили к символьным переводам, и только тогда Гарри осознал, что ему просто необходимо ложиться спать: перед глазами всё расплывалось, буквы английского алфавита сами собой превращались в древние руны, почему-то повёрнутые набок, а ещё ему никак не удавалось удержать голову от падения на грудь.

Поборов широченный зевок, мальчик свернул недописанный лист, отодвинул его на дальний край стола… и умудрился даже почти не вздрогнуть, когда от окна донёсся шорох крыльев и стук когтей по подоконнику. Бродившие по комнате пони испуганно замерли — Букля, являясь достаточно крупной хищной птицей, при желании была способна слопать любую из них, но, обменявшись с пернатой гостьей подозрительными взглядами, вернулись к своим делам. Сова слетела с подоконника на стол и, ухнув, протянула Гарри ногу, к которой был привязан свиток.

— Новые задания? — угостив крылатую почтальоншу совиной вкусняшкой, которую та сразу же унесла в клюве куда-то во двор, Гарри развернул свиток и со стоном схватился за голову. — Да тут вдвое больше того, что мы за сегодня сделали!

— Может быть… завтра днём сможем позаниматься? — неуверенно предположила Лира.

— Не получится. Тётушка Петуния будет злиться на то, что весь пол гостиной занят полуразобранным велосипедом и валяющимися вокруг деталями, а вымещать своё недовольство станет, разумеется, на мне. Так что не вылезать мне из розовых кустов до самого ужина, — мальчик потёр предплечье о ветхую ткань своих пижамных штанов. — Царапины от их чёртовых колючек ужасно зудят, а работать в перчатках из драконьей кожи нельзя — она сразу их узнает.

Расстроенный, он откинулся спиной на кровать — и тут же вскочил обратно, потому что сразу несколько оккупировавших её иномирных мигрантов поневоле, с удобствами расположившихся под одеялом, вразнобой пожаловались, что «без предупреждения вот так заваливаться на них это грубо и бескультурно» (почти дословная цитата). Согнав с кровати как минимум четырёх пони, Гарри лёг на спину, прикрыв локтем лицо.

— А если посмотреть с другой стороны, — задумчиво произнесла Лира, — Бон-Бон всегда говорит, что в конфете даже из самого горького шоколада всегда есть сладкая начинка, и нужно лишь продолжать грызть, чтобы добраться до неё.

— Никакого шоколада на ночь! — донёсся из-под кровати тоненький голосок. — Ты уже зубы почистила!

— Это метафорический шоколад, Минни, — закатив глаза, фыркнула мятная единорожка. — Так или иначе, случается всякое: то Звёздный медведь в город заявится…

— Трикси уже несколько раз извинялась за это! — раздался оттуда же другой голосок.

— …или, — продолжила Лира более твёрдым тоном, — в твоей спальне в самый неудобный момент, откуда ни возьмись, появится толпа пони. Нам всегда приходится пытаться извлечь пользу из любой возникшей ситуации, поскольку вернуться в прошлое и исправить всё невозможно.

— Теоретически возможно, — раздался знакомый голос, — но практически бесполезно, потому что… — продолжение фразы заглушил настоящий хор разноголосых протестов.

— Вот что я тебе скажу, — Лира зевнула, потом, примерившись, перескочила с края стола на подушку, где, словно кошка, повертелась на месте, оценивая её размеры, и отступила к краю, оставляя место для головы Гарри. — Иногда, когда всё совсем плохо, остаётся лишь довериться другим пони в надежде, что им удастся справиться. Посмотрим, что принесёт нам утро!

Гарри был с ней полностью согласен, пускай у него в результате и осталась только половина подушки. Он перевернулся на живот, легонько боднул расположившуюся на подушке пони, чтобы освободить себе чуть больше места, и прикрыл глаза, позволяя тихому шороху бумаг под кроватью и приятному прикосновению ароматной шёрстки к щеке помочь ему погрузиться в…

…мальчик резко приподнял голову, протянул руку и наощупь убедился, что подушку с ним делят две пони — добавилась уже знакомая ему безрогая обладательница пышной двухцветной гривы, как-то очень уж настойчиво сопровождающая повсюду Лиру. Впрочем, то, что поблизости всегда обнаруживается больше пони, чем он ожидает, уже стало для Гарри привычным явлением. Так что он снова опустил голову на подушку, кончиком пальца отодвинул рог мятной единорожки, чтобы тот не тыкался ему в щёку, и снова закрыл глаза, засыпая под непрерывный шорох страниц.

А снится нам трава, трава у дома…

Проснулся Гарри от того, что что-то маленькое, твёрдое и округлое ткнулось ему в щёку — раз, потом ещё раз, уже сильнее, и ещё. Уже через секунду его мозг сообразил, что маленькое и твёрдое это копыто, следовательно, эти толчки — явный признак того, что Твайлайт Спаркл не смогла за ночь отправить маленьких пони домой. За вторую — что если его будят, то, значит, наступило утро, а если утро, то, значит, сейчас зайдёт тётушка Петуния. Кое-как перейдя из лежачего положения в сидячее, мальчик нацепил очки и принялся нащупывать кроссовки. Судя по всему, какой-то пони ночью добрался до них, потому что обувь обнаружилась не совсем там, где Гарри её вчера оставил. И это не единственное, что изменилось.

Кроссовки были вычищены. И в них были заправлены новые шнурки.

Обитать в одной комнате с понями было… странно. Словно живёшь в компании домовых эльфов, только крошечных, разноцветных и с копытами; они приносили столько же пользы и точно так же раздражали. Когда мальчик в достаточной мере пришёл в себя, чтобы оглядеться по сторонам, он заметил, что поней вокруг стало поменьше. И, судя по положению стрелок на часах, появление Петунии ожидалось минут через десять-пятнадцать. Хотя сегодня же выходной день, а значит, распорядок дня зависит исключительно от того, что ей придёт в голову.

Гарри, зевая, принялся завязывать шнурки, и только сейчас в чуть большей степени проснувшийся мозг осознал, что возле изголовья кровати стоит непривычно выглядящий пони. Пегас, облачённый в золочёную броню смутно знакомого вида, в шлем с продольным гребнем из торчащей зелёной щетины и держащий в согнутой передней ноге копьё размером с карандаш. Этот странный пони посмотрел мальчику в лицо, судя по промелькнувшей на мордочке гримасе, с трудом сдержался, чтобы не прокомментировать его мятую футболку и растянутые треники, после чего изогнул ногу и коснулся копытом боковой стороны своего шлема.

— Гнездо — патрулям. Горшечник проснулся. Доложить состояние всех служб!

Несколько секунд бронированный пегас, похоже, прислушивался к ответам, после чего снова поднял взгляд на Гарри.

— Сэр, все служебные помещения свободны, установлен новый рулон туалетной бумаги, мы заменили вашу дефектную зубную щётку на новую. Объекты «тётя» и «дядя» ещё в постели, объект «толстячок» на первом этаже сидит перед волшебной развлекательной коробкой. Рекомендую поторопиться и провести гигиенические процедуры. По нашим наблюдениям, вчера «тётя» вела себя очень беспокойно, так что может проснуться в любую секунду.

— Да… спасибо, — ответил Гарри, пытаясь осознать происходящее. — А вы?..

Пегас сделал быстрый жест ногой в сторону своего шлема, похожий на воинское приветствие.

— Коммандер Хардхувс, Кантерлотские оборонительные силы, отряд обеспечения гостей. Мы отвечаем за безопасность Твайлайт Спаркл во время её пребывания в столице, и именно поэтому, я полагаю… — пегас замолчал, явно не готовый сразу продолжить рапорт.

Гарри вполне мог представить, что беспокоит капитана. Если бы кто-то вроде Дамблдора отхватил кусок его магической сущности и перенёс в другой мир, населённый непривычного вида огромными существами, он и сам был бы в растерянности, не зная, как реагировать и что думать, возможно, даже паниковал бы — причём в куда бо́льшей степени, чем все эти разноцветные пони.

— Она призвала сюда часть вашей мистической сути, — завершил его фразу Гарри, тут же подумав, что ляпни он подобное в стенах Хогвартса — и тут же бы последовало замечание от кого-нибудь из преподавателей, а Гермиона закатила бы глаза с гримасой отвращения на лице. — А от кого вы её защищаете?

— Честно говоря, сейчас мы скорее защищаем вас, — признался офицер, смущённо почесав шею копытом, — ну и обеспечиваем общую координацию — поскольку здесь собралось уже очень много гражданских. К тому же, как я полагаю, благодаря нашему присутствию она будет меньше нервничать.

— Твайлайт как-то проговорилась, что каждый призванный пони помогает ей больше узнать о магии призыва… — задумчиво проговорил мальчик — и, вдруг осознав, что именно сейчас услышал, резко повернулся к пегасу: — «Благодаря нашему присутствию» — это сколько она вас сюда призвала?

— Пятерых… из дневной смены, — добавил офицер, прежде чем Гарри успел обрадоваться. — И, разумеется, ещё пятерых из ночной. По двое сменщиков, ещё нескольких из отряда поддержки, ну и садовников.

— Садовников? — переспросил мальчик.

— Твайлайт Спаркл сказала, что неспособна сосредоточиться из-за того, что вы заняты рабским трудом в саду, а не выполняете своё домашнее задание по магии, на которое у вас в результате не остаётся времени. Так что в помощь к тем понивилльским фермерам, что уже присутствуют здесь, она призвала несколько дворцовых садовников, и это…

— Готово, — заявил маленький светло-коричневый безрогий пони, зайдя в комнату, и через несколько секунд следом за ним вбежала Менуэт. — Хотя некоторые детали велосипеда были деформированы, но немного изобретательности…

— И магии! — добавила запыхавшимся голосом Менуэт.

— …и мы смогли всё исправить и собрать его для тебя. Также мы восстановили тот сильно повреждённый велосипед, что находится в гараже, и даже внесли в его конструкцию пару усовершенствований, — пони гордо выпрямился и поправил свой галстук-бабочку.

— Это ж не мой велосипед! — прошипел Гарри, изо всех сил пытаясь сдержаться. — Это велосипед Дадли, который прямо сейчас сидит внизу! И смотрит свою любимую передачу! Он вас хоть не заметил?

— Разумеется нет! — возмущённо вскинул голову коричневый пони. — Ты за кого меня принимаешь? За обычного темпорального механика?

Гарри уже открыл рот, желая ответить, но в этот момент коммандер Хардхувс напрягся, словно прислушиваясь к чему-то.

— Все по укрытиям! — через пару секунд рявкнул он. — Идёт объект «тётя»! Повторяю, идёт объект «тётя»! Отряд «Садовники», ответьте!

Пони кинулись врассыпную, словно карликовые пушистики (или пушишки, как их называли Фред с Джорджем), которых Гарри однажды увидел во время уборки, устроенной Молли Уизли. Несколько секунд — и рядом остался лишь офицер, всё разговаривающий со своим шлемом.

— Отряд «Садовники», ответьте! Идёт объект «тётя», быстро уведите всех гражданских на замаскированные позиции, прежде чем она вас заметит. Отряд «Садовники», ответьте же!

Гарри выглянул из окна и обалдел. Двор буквально кишел понями: десятки карликовых иномирян суетились среди растений, занимаясь всем тем, что Петуния обычно взваливала на него по выходным. К счастью, соседи, похоже, ещё не проснулись, но шаги тётушки уже звучали в коридоре, вот сейчас она войдёт и увидит то, на что он сейчас смотрит…

— Прячься! — прошипел Гарри, спихивая подушку туда, где стоял блистающий позолоченной бронёй офицер, после чего выскочил в окно.

До земли, правда, было слегка побольше четырёх метров, но во время полётов на метле ему случалось падать и с бо́льшей высоты, к тому же он сначала повис на руках, удерживаясь за нижний край рамы, и только потом, отпустив их и оттолкнувшись от стены, стал падать, так что удар о землю получился не болезненным, а просто умеренно неприятным. К тому же под окном рос вечнозелёный кустарник, который ещё более смягчил его приземление. Впрочем, в прошлом году этот куст послужил той же самой цели для выпавшего из окна дяди Вернона, и Гарри немного сомневался, что бедное растение сможет нормально расти, если на него продолжат падать всякие кабан… дядюшки.

А ещё очень повезло, что конкретно под этим кустом не оказалось ни одного пони, которого он мог случайно зашибить во время своего неуклюжего приземления.

— Зрю, ты сёдня спозаранку на ногах, — заявила Эпплджек, наблюдая, как шипящий от боли мальчик выпутывается из куста. — Эт’ хорошо, шо у тя такой энтузиазм, хотя солнце, ващет, уже час как встало!

— Тётушка проснулась и зашла в мою комнату, — прошипел Гарри, зацепившийся ногой за ветку и упавший на колени. — Она сейчас выглянет, увидит вас всех — и тогда мне конец!

Оранжевая пони крутанулась на месте, поднесла копыто ко рту и внезапно свистнула так громко, что наверняка аж в самом Хогвартсе услышали. Остальные пони тут же обернулись в её сторону, а потом кинулись по укрытиям — кустам, кучкам листьев и даже пучкам травы. Казалось бы, спрятаться за столь небольшой преградой для зрения могла бы разве что крупная муха, но у поней каким-то чудом получилось разом словно исчезнуть.

— Ты где, ленивый мальчишка?! — донёсся из открытого окна его комнаты рассерженный голос тёти Петунии, и Гарри торопливо принялся имитировать работу, собирая с клумбы агапантусов сломанные листья, мимоходом радуясь, что под его окном не растут розы.

— Зде-е-есь, тётушка Петуния! — прокричал он в ответ. — Я хотел… ну… привести в порядок эту клумбу, прежде чем начинать работу на заднем дворе!

Из окна высунулась остроносая физиономия Петунии Дурсль, и женщина окинула хмурым взглядом все растения во дворе, включая молодой вяз, на ветвях которого появилось достаточно большое и неряшливо выглядящее птичье гнездо.

— Чирик! Чирик-чирик! — совершенно неубедительно заявил невидимый житель гнезда.

— Ну ладно… быстро заканчивай здесь и убирайся на задний двор, где тебя не будет видно с улицы! — приказала тётушка Петуния. — Ты хоть начал готовить завтрак?

— А… эм… — Гарри увидел под ближайшим кустом пышную розовую гриву, обладательница которой кивала столь быстро, что глаз не успевал заметить её лицо. — Пинки… В смысле да, конечно, начал!

— Надеюсь, у тебя получится что-нибудь приемлемое, — проворчала женщина. — Твой дядя полночи убил, собирая велосипед для Дадли!

Гарри, правда, считал, что Вернон Дурсль занимался не столько сборкой, сколько перекладыванием деталей из стороны в сторону, и сильно сомневался, что мужчина задержался хотя бы на пять минут дольше обычного. Тем не менее мальчик, разумеется, промолчал и, собрав в кулак последние увядшие листья и обломанные стебли, направился к дверям.

Ему тоже было интересно, что будет на завтрак.

● ● Ω ● ●

Такого количества готовой еды Гарри не видел даже на накрытом к завтраку целого факультета столе в Большом зале Хогвартса — ну или в создавшемся у него впечатлении сыграла роль теснота кухни в доме Дурслей, но, похоже, на каждой горизонтальной поверхности этой самой кухни сейчас стояло по тарелке, полной блинчиков, сложенных высокой стопкой и щедро политых сиропом. Взирая на неожиданное пиршество, Гарри невольно удивился тому, как сидящий совсем рядом перед телевизором Дадли не заметил толпы пони, готовящей этот обжирательный завтрак — но удивление погасло само собой: это же Дадли, когда он прилипает взглядом к экрану, вокруг толпа слонов может устраивать миграцию, он не обратит на это внимания.

— Что ты натворил?! — а вот на этот раз уже сам Гарри, задумавшись, не заметил приближения тётушки Петунии. — Ты что, решил истратить все наши припасы, когда завтра приезжает тётя Мардж?!

Ещё несколько дней назад Гарри чувствовал, что у него закончились оправдания… действительно закончились, так что он уже привык выкручиваться на ходу. Но что хуже, в приезде тётушки Мардж была важная особенность, про которую он тоже забыл — хотя и записал её на отдельном листке пергамента, что сейчас лежал где-то на столе, заваленный прочими бумагами. Правда, когда вокруг снуёт толпа пони, немудрено что-нибудь да забыть.

— Я… давайте отнесу Дадли блинчиков, пока они не остыли! — поспешил перевести разговор на другую тему Гарри — и достаточно успешно, выиграв этим в результате пару минут, чтобы подумать — сначала, пока он нёс собственно тарелку с блинчиками, и потом, когда возвращался с этой тарелкой обратно на кухню, чтобы добавить масла и полить их правильным сиропом.

Тарелок с блинчиками, к слову, на кухне стремительно становилось всё меньше — и Гарри даже успел заметить, как одна из них, с торчащим из-под донышка разноцветным хвостиком, быстро исчезает за углом прохода, ведущего к лестнице на второй этаж. Так что, подхватив со стола чистую салфетку, он воспользовался случаем обратиться к Дадли ещё раз.

— Вот, возьми, руки вытереть. Нужно ещё что-нибудь? — поинтересовался Гарри самым дружелюбным тоном, который смог изобразить.

— Отстань, мешаешь! — буркнул тот в ответ. — Из-за тебя я не слышу фильма!

Благодаря его отвлекающему манёвру тётушка Петуния, старательно приглядывающая за тем, чтобы её родного сына не обделили, так и не увидела, как кухню покидают последние тарелки, каждая с собственным хвостиком.

— Итак? — сердито поинтересовалась она, когда «закончивший свои дела» Гарри подошёл к ней.

— А вы хотите блинчик? — нашёлся он, торопливо обходя женщину и хватая одну из двух оставшихся на кухне полных тарелок, изо всех сил стараясь не улыбаться.

● ● Ω ● ●

Последовавшую после завтрака ссылку на задний двор, если честно, нельзя было назвать столь уж суровым наказанием, что бы в этот момент ни думала тётушка Петуния. Нет, Гарри, разумеется, предстояли долгие часы раскидывания и закапывания вонючего удобрения, но учитывая наличие миниатюрных разноцветных помощников, общее впечатление было примерно как от работы в теплицах мадам Спраут. Разве что не нужно было опасаться агрессивности магических растений, разумеется.

— От эт’ и есть настояща крестьянска жизнь! — довольно заявила взмокшая Эпплджек, придерживая на месте достаточно массивное, в сравнении с нею, основание розового куста, пока Гарри старательно мотыжил землю вокруг корней. — Пока солнце на небе, ты занят работой, и похуфиг, шо творится во всём остальном мире!

— «Тётя»! — вдруг воскликнул стоящий на страже гвардеец — и пони кинулись врассыпную.

Уже через пару секунд в окне появилась тётушка Петуния, недовольная гримаса на её лице была даже мрачнее обычного. Женщину выкрикнула в сторону Гарри несколько «ценных» указаний и снова скрылась из вида. Через несколько секунд пони вылезли из укрытий и возобновили работу, Эпплджек тоже вернулась, чтобы составить компанию мальчику.

— Канешн, нельзя забывать, шо у любой розы есть шипы, — подпирая передними копытами слегка склонившийся ствол, высказалась она.

— Вот мне, похоже, одни шипы и достаются, — буркнул Гарри, посасывая палец, как раз познакомившийся с шипом, когда мальчик вынужден был подхватить оставшийся без подпорки и начавший опрокидываться куст.

— Но у тя хотя б есть родичи, какие-никакие, место, шо можно звать домом, да и будущая жизнь, собсно, — возразила оранжевая пони. — Я знаю кучу пони, хто не могут всем этим п’хвастаться. А ещё у тя есть друзья, о которых ты нам грил, и куча битсов — или как там вашинские деньги з’вутся.

— Да, ты права, — признал Гарри, вонзая в землю лезвие тяпки и выворачивая кусок почвы. — И ещё могущественный тёмный маг, который мечтает меня убить.

— Волде-морт, — скривившись, произнесла Эпплджек. — Прям жаль, шо не могём притащить сюда Элементы Гармонии и как следует окатить его радужным дождичком!

Задумавшись на несколько секунд над этим вариантом, Гарри решительно отверг его, ужаснувшись тому, что наверняка случится потом. Даже если Твайлайт каким-то чудом удастся собрать полную команду носителей Элементов, потом притащить и сами артефакты, а затем разыскать призрак, в которого превратился Волдеморт… последствия будут неописуемыми. После такого всё Министерство Магии непременно подпрыгнет до потолка, и какие потом мысли придут в свежеотшибленные головы чиновников и что за дичь они после этого устроят, можно только гадать. Зная, как некоторые девчонки со школы реагировали на что-то миленькое, можно не сомневаться, что пожилые ведьмы точно попадают с инфарктом от передозировки милоты. И, что хуже всего, «Мальчик, который выжил» тут же превратится в «Мальчика, который притащил миленьких розовеньких пони», а после такого Гарри не сомневался, что в него и через двести лет не перестанут тыкать пальцами все прохожие разом.

— К слову о дождичке — куда делись все поливочные шланги?

Гарри принялся оглядываться в надежде обнаружить свёрнутый в бухту ядовито-зелёный шланг — и не смог нигде его найти. После закапывания удобрений землю надлежало как следует полить, чтобы питательные вещества достигли корней растений. В школе студенты старших курсов просто колдовали

«агуаменти», а поскольку одноклассники Гарри ещё не владели этими чарами, их растения поливала лично профессор Спраут. Магглы же пользовались шлангами, что для Гарри было совершенно обычным делом, а для семейства Уизли — невероятно странным. Гарри иногда задумывался, как Артур Уизли управляется со своим невероятно разросшимся садом, который словно джунгли захватил тот небольшой клочок земли, что окружает необычно выглядящий дом этого семейства.

— Шо ищешь? — поинтересовалась Эпплджек, копытами утрамбовывая землю вокруг ствола. — Поливка? Так я ужо п’слала Рэйнбоу Дэш, шоб она со своей погодной командой организовала нам дождик!

— Дождик?.. — пробормотал Гарри, поднимая взгляд к небу и только теперь замечая мечущиеся среди постепенно захватывающих небо облаков крошечные разноцветные точки. — Пегасы умеют управлять облаками?

— А то! Зачем иначе крылатые ваще нужны были бы, хе-хе?! Наша Рэйнбоу — лучший пинатель облаков в округе, я предупредила её, шоб, когда закончим работу в саду, землю над’ бу’т как след промочить. Вот ток’, зная её и видя, скок’ облаков натащили пегасы, они, похож’, решили как следует окатить весь эт’ район!

Гарри вспомнилось, как Гермиона однажды пожаловалась, что погодную магию проходят только на шестом курсе. У неё ведь было столько идей, как сделать эту магию лучше! Впрочем, подобные мысли её посещали при прочтении любой книги про вообще любые чары из существующих. Если учесть, что в Хогвартсе никогда не использовали такие чары, даже когда это очень даже не помешало бы, например, во время соревнований по квиддичу, Гарри предположил, что у опытных магов, скорее всего, существовала весомая причина не связываться с погодой. И если погодную магию в Хогвартсе преподают, но никто и никогда её не использует — Министерство это наверняка отслеживает.

И теперь его уж точно застукают.

— Надо сейчас же остановить их! — торопливо прошипел Гарри. — Магглы углядят летающих среди облаков пегасов, Министерство почувствует их магию, и меня выгонят из школы!

— Пфе, еж’ли Рэйнбоу Дэш захочет, никто её не заметит, — фыркнула Эпплджек. — Знаешь, еж’ли не хошь вымокнуть, иди спрячься под крышу. Коль Рэйнбоу шо-т’ затевает, у неё эт’ выходит очень шумно!

Остальные пони, похоже, уже готовились к дождю — собирали разбросанные инструменты, закидывали обрывки пакетов в мусорное ведро. Где-то далеко пророкотал гром. Снова подняв лицо к небу, Гарри стал глубоко дышать, стараясь успокоиться. Хм-м-м, а если так подумать, не знай он, что крошечные цветные точки — миниатюрные пегасы, то, скорее всего, счёл бы их каким-то оптическим эффектом типа отражения солнечных лучей в каплях воды.

Мальчик так и продолжал стоять, дожидаясь появления патруля Министерства на мётлах, пока с неба не упали первые капли дождя, после чего зашёл под навес задней двери, сел на верхнюю ступеньку и стянул с себя кроссовки. Не хватало только притащить на подошвах налипшую землю — тётушка Петуния гарантированно заставит его пропылесосить все полы, Дадли обидится и начнёт ныть, требуя, чтобы он пылесосил потише и не мешал смотреть телевизор… разумеется, если до этого Министерство так никого и не пришлёт, чтобы утащить его в тюрьму.

Внезапно с неба обрушился грохот, и Гарри замер, чувствуя, как в груди всё сжалось. Он не любил грозу. Грохот вызывал у него странные, размытые, но очень болезненные воспоминания. Молния же была дикой стихией, которая поражала кого хотела и где хотела, игнорируя попытки сдержать её магией. В «Ежедневном пророке» была отдельная колонка, где публиковали сообщения о магах, отправившихся полетать на метле, несмотря на грозовую погоду. Конечно, большинство повстречавшихся с молнией выживали, поскольку убить взрослого мага достаточно сложно, но колдографии, которые там публиковали, были очень выразительными.

— Ты боишься?

Если бы жёлтая пегаска, осторожно опустившаяся на его колено, промолчала, Гарри, возможно, и вовсе не заметил бы её появления. Возможно, принял бы… Флаттершай, кажется, за одну из тех бабочек, крошечными изображениями которых были украшены её бёдра. Наблюдая за ней, Гарри подумал, что жёлтой пегасочке из всех пони вероятность попасться на глаза дяде или тёте грозила меньше всего — похоже, она достигла истинного мастерства в искусстве пропадать из виду при малейшей опасности.

— Немного, — признался он. — Грозы… они опасны. Никогда не знаешь, ударит ли молния в твой дом или обойдёт стороной. Когда я был маленький, и во время грозы выключался свет, темнота в моей каморке становилась такой плотной, что её практически можно было пощупать. И когда я слышал шаги дяди или тёти, ходивших по дому со свечой в руке, у меня постоянно возникало ощущение, что это ходит какой-то ужасный, чёрный монстр, собирающийся… напугать меня, — спешно подкорректировал фразу Гарри, увидев ужас, проступивший на крошечной мордочке пони. — Каморка в этот момент казалась мне и тюрьмой, и безопасным убежищем.

Оглушительный грохот раздался одновременно с ослепительно-белой вспышкой ударившей где-то совсем неподалёку молнии, озарившей дома и деревья — насколько Гарри вообще мог видеть сквозь жёлтые перья и розовую гриву, полностью закрывшие его очки. Флаттершай, прижавшаяся к его лицу, была напряжена, словно все её мышцы разом свело судорогой, и только слегка подёргивалась от каждого следующего удара молнии.

Свет в доме мигнул и погас, уступая место густеющему полумраку.

Гарри не знал, чем должна пахнуть мокрая шерсть пегаса — но конкретно от Флаттершай пахло не то какими-то цветами, не то свежескошенной травой, словно она — пчёлка, только что вернувшаяся в улей после полёта за нектаром. Его больше волновал скрежет, издаваемый её копытцами, скребущими по стёклам его очков, и мальчик осторожно прикрыл ладонью жмущуюся к его лицу дрожащую поньку и принялся осторожно её поглаживать, ощущая, как дрожь маленького тельца постепенно прекращается.

— Прости, — прозвучал чуть слышный голосок, — гром… такой громкий в этом мире…

— Это да, — пробормотал Гарри, осторожно оглядываясь, не видит ли кто.

По такой погоде появление министерских надзирателей снова стало ощущаться маловероятной опасностью, уступая место вероятности появления… ну, того же Дадли, например. Интересно, если этот паршивец застанет его с прижимающейся к лицу жёлтой зверушкой, он побежит звать отца? Или промолчит, чтоб сохранить произошедшее на будущее как компромат?

Так они и сидели вдвоём, вокруг грохотала организованная пегасами гроза, а сзади иногда доносились шаги и голоса Дурслей. Дадли, разумеется, ничем не мог помочь родителям в восстановлении электропитания телевизора, зато его нытьё помогало следить за передвижением родственников по дому, и Гарри уделял этому часть своего внимания, всеми остальными чувствами наслаждаясь… ну, успокаивающим поглаживанием милой жёлтенькой пони.

— Скажи, твои друзья-пегасы часто занимаются… этим? — поинтересовался Гарри, глядя на стремительную чехарду миниатюрных разноцветных точек, устроивших среди облаков что-то вроде пегасьего матча в квиддич.

— Нет, дома у Рэйнбоу обычно не бывает возможности играть с дикой погодой, — тихо прошептала в ответ Флаттершай. — Такие грозы приходят иногда из Вечнодикого леса, и их приходится прогонять обратно. Хорошо, что ей выпал шанс порезвиться… Ой!

Гром снова грянул где-то поблизости, и дрожащая пони опять вцепилась всеми конечностями в футболку мальчика.

С тихим шелестом, столь разительно непохожим на грохот молний и завывание ветра, начался ливень. К счастью, навес над дверью был достаточно большим, чтобы прикрыть Гарри и не дать ему намокнуть в первые же мгновения. А ещё из-за шума дождя далёкие крики резвящихся пегасов стали окончательно неразличимыми. Сидя на крыльце, Гарри чувствовал себя поразительно спокойно — прижавшаяся к нему пушистая жёлтая пони, которую так приятно гладить, свежий запах земли и дождя, прохлада, сменившая потную жару… Чем дольше он сидел на крыльце, тем больше поней выбиралось из своих убежищ, чтобы посидеть рядом с ним и тоже посмотреть на дождь.

Солнце коснулось горизонта где-то там, за облаками, в доме позади снова зажглись огни, и пони принялись расходиться по своим делам. Кто-то из них потратил минуту на то, чтобы отчистить подошвы кроссовок и отнести влажный грунт обратно во двор, так что у Гарри больше не осталось повода для того, чтобы не отправиться на кухню заниматься ужином. Ну, если не считать того, что он просто не очень хотел этого делать.

— Я буду скучать, когда вы уйдёте, — прошептал мальчик, спуская Флаттершай со своих коленей на пол. — Я так боялся, что из-за вашего появления будет куча проблем, что совсем не обращал внимания на то, какие вы на самом деле замечательные, и только сейчас это почувствовал. Так приятно иногда поговорить с кем-нибудь.

— Я тоже очень рада, что мы встретили тебя, — ответила Флаттершай, опасливо поглядывая в сторону расхаживающих по дому Петунии и Вернона. — Общаться с твоими родственниками было бы очень страшно. Они такие большие… громкие…

— Так, всё на сегодня! — прозвучал звонкий голос с высоты. — Все в дом, сполоснуться в душе и вытереться! Эй, что у нас сегодня на ужин?

Гарри посмотрел на ярко-голубую пегаску, висящую, лениво помахивая крыльями, возле одного из окон, и на череду мокрых пегасов, залетающих в дом вдоль верхнего края двери. Даже мимолётного взгляда хватило, чтобы осознать — поней за последнее время стало ещё больше.

Пропавшее было напряжение в спине снова вернулось, и Гарри ощутил подступающий гнев, который вспыхнул только сильнее от вида сиреневой фигурки, не вписавшейся в дверной проём, зацепившейся за косяк и шлёпнувшейся на крыльцо в паре шагов от него.

— Рэйнбоу! — гневно воскликнула крылорожка, поднимаясь на ноги.

— Извини, Твай, — голубая пегаска лихо сманеврировала и рванула в дом, по дороге напевая «кто первый пришёл — тот горячую воду нашёл».

— Вот завтра утром вернёмся, — пробормотала себе под нос Твайлайт Спаркл, — и ух как я тебе это припомню!

Обернувшись к Гарри, пони кашлянула и явно хотела что-то сказать, но мальчик успел первым.

— То есть, вы возвращаетесь завтра утром? — торопливо спросил он. — Ты полностью в этом уверена? А то я сомневаюсь в своей способности убедить дядю Вернона, что все пегасы, летающие по двору — это просто птицы, отрастившие себе четыре ноги с копытами.

— Абсолютно! — гордо ответила пони. — Призывая погодную команду Понивилля, я получила нужные для построения передаточной матрицы данные, а пока они боролись с грозой, убедилась в правильности взаимодействия с лей-линиями. Вот только… извини… боюсь, из-за этого тебе гарантирована дождливая погода как минимум на всю будущую неделю. Мне пришлось привязать энергетический поток к…

— Неделю можно и потерпеть, — снова перебил её Гарри. — Дожди у нас и так довольно часто идут. Так что, если ты уверена, что вас никто не заметил…

— Уверена! — решительно кивнула Твайлайт. — А теперь насчёт ужина — знаешь, я очень проголодалась. Полёт заставляет тратить очень много энергии.

— Если я сделаю плов с грибами, его несложно будет разделить на столько порций, сколько потребуется. Скажу, что опять ошибся в том, сколько нужно продуктов.

— Мальчишка! — донёсся из дома вопль дяди Вернона. — Ты почему ещё даже не начал готовить ужин? И почему новый велосипед Дадли валяется посреди клумбы?

— Так, — Твайлайт прижала к себе крылом Флаттершай, над её рогом вспыхнул магический ореол. — Мы, пожалуй, уберёмся с дороги!

Неяркая вспышка — и Гарри остался на крыльце в одиночестве. Теперь ничто не мешало ему заняться привычными делами, кроме одной-единственной мысли.

«А можно ли уговорить одну из них остаться со мной?»