Доктрина Превосходства

11 - Гала

В очередной раз ему снился сон. В какой-то момент кошмары перестали быть таковыми. Поля сражений, раньше пугающие его, теперь скорее манили. Он видел легионы, идущие единым маршем по миру, видел, как сам Тартар открывается под их ногами. Война абсолютная и чистая. Почему же в какой-то момент он перестал видеть в этом ужас? Может, он вкусил победы, и это изменило его отношение к войне? В любом случае, всё, что он видел, — молитвы и клятвы павшим, гимны и песнопения живым. И посреди этого величия стоял он. Вместо мундира или полевой формы он был закован в доспех. Он стоял на скале, под которой была лишь мёртвая земля, а на небе виднелось абсолютное затмение. Армии на полях перед ним сталкивались в кровавых боях: одни, закованные в алые доспехи, несли символ священного солнца, другие, в чёрных доспехах, — символ полумесяца на фиолетовом фоне. Воины сталкивались вновь и вновь на выжженных пустошах окропляя их кровью, пока их боги разрушали саму реальность в небесах над ними. Как вдруг песнопения и марши, достигая апогея, обрушились на мир единым порывом, и Шторм ощутил на себе два ужасающих взгляда. Он проснулся, вновь.

По привычке пытаясь найти мундир, он обнаружил лишь пустоту. Возможно, он слишком поздно озаботился тем, чтобы иметь больше чем одну пару униформы. Выругавшись про себя, он съел завтрак, приготовленный Брайт, которая удивилась, почему сегодня он щеголяет без одежды, показывая окружающим свои шрамы. Он, однако, ограничился лишь словами о том, что вернёт мундир сегодня.

День с ходу не задался, поскольку он ловил на себе все взгляды окружающих, так и норовящих рассмотреть теперь уже ставшие достоянием общественности раны, которые ранее лишь слегка выходили за пределы мундира. На привычных лекциях по эффективной утилизации личного состава все взгляды тоже были обращены на него, а перешёптывания были слышны чаще, чем обычно. Покинув их так быстро, как только мог, он с лихвой выпустил гнев на тренировочных площадках, чтобы наконец отправиться к Лунному двору, где рассчитывал найти покой, отсидевшись до обеда, и, может быть, даже понаблюдать за привычным спором офицеров Миднайт Оила, Темпест Винд и Спек о том, какая доктрина подходит армии лучше всего. И если последние две имели вполне понятные идеи, то вот что у Миднайт Оила в голове, он так и не понял, учитывая, что то, что предлагал он, скорее подходило для Сталионграда, вернее, для самой худшей карикатуры на него. Но наблюдать за спорами высших офицеров было однозначно забавно. Вместо этого придя туда он обнаружил, что гвардейцы репетируют парадные построения под чутким надзором вышестоящих.

— Сегодня что-то происходит? — вопрошал он в пустоту, и на удивление получил ответ.

— Ага, сегодня же Гранд-Галопинг Гала, — ответил голос неподалёку. Повернувшись, он увидел неприметного красного фестрала в пиджаке, с которым он время от времени перекидывался словами за чашкой кофе находясь в ночной части дворца.

— О, Кэррот Стик, а я как обычно забыл обо всех этих праздниках.

— Ну, вы же, в конце концов, военный, капитан, скорее всего, вас мало волнуют события у нас, гражданских.

— Да ладно тебе, не принижайся. Я уверен, даже бюрократ вроде тебя мог бы найти себя на плацу. Не передумал, кстати, отказаться от моего предложения?

— Нет, капитан, увы, но нет. Я всё-таки буду полезен нашей великой на своей должности.

— Понимаю, долг есть долг. А что, гвардейцы не спят?

— Они отрабатывают строевые построения. Принцесса Луна хочет показать на этом Гранд-Галопинг Гала великолепный парад прямо на фоне полной луны.

— И на это уходят наши налоги?

— Сэр, как военный вы имеете значительные послабления. Уж кому бы жаловаться. И ещё кое-что что я хотел у вас спросить.

— Внимательно слушаю.

— Вы не думали о принцессах? Ну, о их статусе? У нас ведь запрещено поклоняться им как богам. Осторожно проговорил красный фестрал.

— Ну да, аликорны вроде бы запретили обожествлять себя.

— Но пони ведь всё равно, хоть и неформально, но поклоняются им.

— Ага, в основном Селестии, вроде. Луна котируется только у вас, фестралов, и у нас, ну, когда ещё вера что-то значила для северян.

— А вы не задумывались, что было бы, если бы, скажем, они признали свою божественность?

— Ну, вряд ли бы многое изменилось. Институализированная церковь появилась бы пожалуй.

— И как вы считаете, нужна ли пони такая вера? В смысле централизованная и декларируемая?

— Никогда не задумывался, но мы ведь поклоняемся Найтмер, хоть и, думаю, большей степени формально.

— Верно. Скажите, а вы действительно в это верите, в Найтмер, её заповеди, её великую жертву? Остальные ведь воспринимают ее не более чем монстра.

— Сейчас мало кто искренне в это верит, спустя столько поколений. А меня там не было, чтобы видеть правду. Думаю, ответ больше нет, чем да. В конце концов, даже остатки белых сил мало подвержены религиозным идеям и скорее являются северянскими националистами.

— То есть вы считаете, что лучше, чтобы всё оставалось как сейчас?

— Без понятия. Как военный, я, пожалуй, считаю, что церковь была бы весьма полезна. В случае огромных потрясений, вроде войны, пони сразу бы стали искать спасение в вере. А имея готовые религиозные институты, можно было бы достаточно легко превратить их веру в оружие и ресурсы для фронта. Так что я бы, пожалуй, не был бы против. Но Селестия в жизни свою божественность не признает.

— Что ж, было приятно узнать ваше мнение. Не каждый день встречаешь найтмериста, пусть и формального. Для нас вы тут почти что диковинка, а теперь вынужден распрощаться — дела зовут. С этими словами фестрал скрылся за ближайшим поворотом дворца.

Пронаблюдав ещё какое-то время за муштрой солдат, он решил всё-таки не тянуть и направился в столовую. Он всё ещё помнил, что один аликорн задолжал ему его собственную одежду, и поэтому, найдя глазами фиолетовый силуэт, поспешил сесть за стол, стараясь игнорировать пялящиеся взгляды.

— Итак, приветствую вас, принцесса. Похоже, я кое-что оставил у вас вчера. — Отвлекшаяся от книги аликорн поспешила ответить:

— Здравствуйте, Шторм. Да, похоже, вы оставили у меня свою одежду. Прошу, она вам понадобится для сегодняшнего вечера. — Она достала телекинезом из сумки компактно сложенный мундир.

— Простите, а при чём тут сегодняшний вечер? — спросил он, параллельно надевая одежду под всё ещё странные взгляды окружающих.

— Ну, как же, сегодня Гранд-Галопинг Гала, очень важное мероприятие. А обдумав вашу проблему, я пришла к выводу, что именно там вы сможете найти новых друзей.

— Это безусловно мило, но я не планировал идти туда.

— Правда? — с удивлением в голосе произнёс аликорн.

— Ну да, не вижу там чего-то особо полезного. Меня не сильно любят в местном обществе. К слову, ваш брат случайно ничего не говорил обо мне?

— Да нет, последний раз, когда от него приходило письмо, ничего подобного там не было, — задумчиво ответила она. — А почему вы должны упоминаться? Вы разве знакомы?

— Приходилось разок пересекаться во время командировки в Кристальную империю.

— Отлично, значит, вам будет проще подружиться! — с излишним оптимизмом ответила она.

— Ох, боюсь, это только создаст дополнительные проблемы. Я не уверен, что понравился ему.

— Значит, это будет отличная возможность помириться, — бесстрастно продолжила она.

Видя её настойчивость, в голове Шторма мелькнули мысли о потенциальной возможности. Он стал осторожно, но настойчиво подбирать слова так, чтобы она не почувствовала, что он её использует.

— Послушайте, я бы мог найти время и вместо своей очень важной работы посетить Гала, но взамен я бы хотел, чтобы вы помогли мне.

— Помочь? Вам не обязательно ради этого идти на Гала. Я бы и так могла вам помочь. Однако я действительно думаю, что это пойдёт вам на пользу.

— Может, вы и правы. Всё, что я попрошу от вас, — это замолвить перед Селестией словечко за меня.

— В каком смысле? — с недоверием ответил аликорн.

— У меня есть ряд... предложений, которые она не горит желанием рассматривать. Если бы я мог пообщаться с ней, так сказать, с глазу на глаз, я уверен, она бы поняла всю... трудность нашей ситуации.

— Ну, я не сомневаюсь в мудрости принцессы и не понимаю, почему, если у вас такие важные предложения, она их игнорирует. Но думаю, до неё действительно могут не доходить некоторые вещи. Хорошо, я помогу вам, но только не забудьте прийти на Гала. Я буду искать вас, поэтому даже не думайте отвертеться, — со всей строгостью добавила она.

— В конце концов, судя по вашим шрамам, вы прошли через многое. Я не могу спокойно наблюдать, как один из героев Эквестрии не может реабилитироваться в обществе. Все заслуживают счастья и друзей, — гораздо более дружелюбным и одновременно грустным голосом продолжила Твайлайт. Остаток встречи она рассказывала про приключения, в которых участвовала со своими друзьями, и про самих друзей. Не сказать чтобы Шторм сильно слушал её, но, насколько мог, реалистично изображал заинтересованность. Про себя же больше размышлял, что делать с этим злополучным Гала. В конце концов он решил, что возможность убедить Селестию в необходимости срочной милитаризации, или хотя бы возможность выпросить у принцессы дружбы доступ к запретной секции, более чем перекрывают все возможные неловкости. Единственную угрозу он видел в Шайнинг Арморе. Скорее всего, единорогу не составит труда убедить сестру в недобропорядочности Шторма, ровно как и рассказать ей, сколько погибло по его вине. С другой стороны, не факт, что он захочет травмировать её такими деталями. В любом случае, угроза сохранялась и была очевидной. Поэтому, попрощавшись с аликорном, он сразу побежал к себе в покои готовиться к грядущей судьбоносной ночи.

— Простите, сэр, но на мой взгляд, это дурацкая затея, — скептически начал Файер.

— Что может случиться? В худшем случае мне откажут.

— Дайте-ка подумать. Вы смогли подружиться с принцессой дружбы, которая при этом не знает, что её брат вас откровенно не любит. Действительно, что же может пойти не так?

— Я буду трезв и учтив.

— Со всем уважением, вы никогда не бываете трезвыми на таких мероприятиях. Более того, я нашёл того, кого мы уже давно ищем. — Видя вопросительный взгляд Шторма, он продолжил: — Брата Эмеральд Шилда, Топаз Шилда. Он действительно работает в отделе логистики, но незадолго до нашего появления пошёл на повышение, поэтому и так долго искали.

— Можно будет попросить его написать письмо в пятую дивизию к этим двоим, — обрадовался Шторм.

— Верно. И вот ведь совпадение: он тоже не идёт на Гала, а работает со своими бумажками.

— Значит, ты его и найдёшь. Считай это наказанием за то, что не веришь в меня, — не сбавляя радости, продолжал Шторм.

— Ой, да ладно, вы не можете так поступить со мной.

— Могу и буду. Более того, ты то конечно должен считать это наказанием, но подумай про эти прелестные тихие коридоры, когда все будут на Гала, а также одиноких стражниц, которых поставили их сторожить.

— А если там будут жеребцы? — с явным испугом в голосе ответил лейтенант.

— Значит, что-то придумаешь. Всё, свободен. — После чего выставил его за дверь телекинезом.

— Брайт! Мои вещи готовы? — крикнул он пони в соседней комнате.

— Практически, — ответила она, выходя с корзиной одежды из помещения. — Могу я спросить, зачем вы так наряжаетесь?

— Во-первых, это считается главным событием года в местных кругах, кругах, которые во многом определяют наш бюджет. И во-вторых, мне необходимо произвести хорошее впечатление на принцесс.

— Вы уже с принцессами общаетесь? — весело спросила она.

— Да, и пока я ещё не уверен, стоит ли жалеть или радоваться этому, — усталым голосом ответил единорог.

Гордо вышагивая в вычищенном до блеска мундире с приколотой к нему медалью и лунным мечом, висевшим как парадное оружие, он шёл навстречу тому, что считал весьма судьбоносным событием. В сущности своей, его голову мало забивали власть, богатства или даже любовь. Он достаточно просто смотрел на это всё, ведя свой привычный спокойный и тихий образ жизни. Так было ранее, но вновь оказавшись на поле боя, он испытал двоякое чувство, уже долгое время не дающее ему покоя: ледяной, жуткий и абсолютный страх с одной стороны, и пылающая цветами пламени и стали зовущая его за собой вечная слава, вкус победы, боевые горны и военные марши, ждущие его, свинцовые ливни и стальные грозы, окружающие его. Это привлекало его гораздо больше, чем что-либо ещё. Любой другой бы успокоился на его месте, просто наслаждался бы тем, что попав в ужасную ситуацию, вышел из неё сухим и ещё получил повышение, но не Шторм. Может, его паранойя действительно прогрессировала, а может, произошедшие события, тысячи могил павших, перед которыми он дал клятву. Может, это всё изменило его восприятие. Ответа он не знал и не искал, а лишь делал то, что должен. Было очевидно, что Эквестрия в ближайшие десять лет окажется втянута в войну, так же как и было очевидно, сколь многие падут бесславной смертью, если он не исправит ситуацию, не сделает то, что должен, поведя пони к победе, не сможет убедить нерешительную, стагнирующую и явно не желающую видеть объективную реальность Селестию. Он уже верил в зимнюю революцию, что у неё есть какой-то план. Все они вынуждены были горько разочароваться. Теперь он не допустит такую ошибку. Может, она и предпочтет склониться перед врагами, когда они постучатся прямо с порога, но не он, никогда.

Дверь перед ним открылась, открывая достаточно впечатляющий вид Гранд-Галопинг Гала. Знать в роскошных нарядах, как это всегда было принято, наслаждалась пьяным декадансом, водила вальсы и вкушала роскошную еду. В небе на фоне луны ровные ряды фестралов летели парадным строем, показывая окружающим величие ночи. Шторм с ходу принялся искать принцессу дружбы, преисполненный рвением доказать ей, что не нарушил слова, и доказать правильность своей позиции. Продвигаясь через ровные ряды дворян, он наконец встретил принцессу Твайлайт, оживлённо переговаривающуюся о чём-то с принцессой Селестией на балконе. Кашлянув, привлекая к себе внимание, он поспешил поклониться.

— Встаньте, капитан Грей Шторм. Я рада вновь видеть вас, — послышался дружелюбный, но величественный голос. Подчиняясь, капитан поднялся с колен.

— Твайлайт много говорила о вас, о том, что вы рассказали ей. Вы весьма необычный пони, — всё тем же дружелюбным голосом продолжала она. Удивительно, но от этого у него только больше выступил пот. Никакого гнева за то, что он случайно выдернул самую младшую принцессу из её приятной и утопической картины мира, напомнив, что даже сейчас в мире есть ужасные по меркам Эквестрии вещи.

— В-ваше величество, — начал было он слегка дергающимся голосом.

— Однако она также рассказала и о том, что у вас есть ряд... идей и вопросов по поводу военной ситуации в Эквестрии.

— Я... ну... знаете... — пытался взять себя в копыта капитан.

— Не беспокойтесь, она убедила меня обсудить с вами все интересующие вас вещи. В конце концов, это ваш долг — заботиться о защите Эквестрии. Я могу вас понять. Но давайте обсудим это после Гала, а сейчас повеселитесь и заведите новых друзей. Твайлайт сказала, у вас с этим проблемы.

— Я... конечно, спасибо, ваше высочество, — не успел он договорить, как фиолетовый аликорн уже утаскивала его.

— Пойдём, у нас весьма насыщенная программа, ты просто обязан завести уйму новых друзей, — говорила она каким-то сверхоптимистичным голосом, что явно не предвещало капитану ничего хорошего. Выведя его на наружный двор, она без задней мысли стала телепортироваться то туда, то сюда с другими пони, представляя каждую капитану.

— Это Пинки Пай, — представила она розовую пони первой. Розовая пони с ходу разразилась кучей слов, настолько быстро, что Шторму было довольно тяжело отличить их в таком потоке.

— У, так это ты тот пони, о котором говорила Твайлайт? Я так рада-прирада с тобой познакомиться, ты знал что Твайлайт спала в обнимку с твоей одеждой? Только тсс, это секрет. Мы обязательно должны будем закатить дружественную вечеринку, нет, две дружеские вечеринки.

— Ох, а вы знаете, я знаю кучу пони, которым страх как нужна вечеринка. Я уверен, они уж точно оценят её. Осторожно произнес Шторм наблюдая за краснеющим аликорном и размышляющий о том нужно ли утилизировать мундир после того что она с ним делала, или просто попробовать отдать в химчистку.

— Правда? Правда? Правда? — перевозбуждённым голосом чуть не кричала она.

— Да, в казармах гвардии очень уныло и скучно, но так уж вышло, что даже они не могут насладиться праздником. Возможно, вы могли бы... — Он не успел закончить предложение, как розовая пони унеслась в сторону казарм.

— Это было... я даже не уверена, жестоко? Тихо проговорила аликорн.

— У неё был спрос, у меня предложение, — безразлично дёрнул он плечами. — В любом случае, при всём уважении к носителям элементов, вряд ли бы мы смогли стать сильно близкими друзьями. — Вздохнув, Твайлайт вернулась со следующей пони, на этот раз бежевого цвета.

— А это Эплджек, воплощение честности, — представила её аликорн.

— Здравствуй, сахарок. Извини, Твайлайт, если она порой бывает слишком настойчивой в вопросах дружбы. Это ведь её работа, — дружелюбно начала земная пони.

— А вы не горите желанием, судя по всему, заводить друзей? — Земная пони при этих словах ощутила слегка пристыживающий взгляд аликорна.

— Нет, почему же, очень даже за. Просто мне нужно ещё столько яблок продать...

— Вы знаете, армия готова купить все ваши яблоки, — земная пони выглядела весьма удивлённой.

— Прям все?

— Ага, вы можете стать даже официальным поставщиком, если, ну например, у вас будут знакомые в армии, которые немного подтолкнут бюрократию в нужную сторону. Или если вы сами по тем или иным причинам получите воинское звание.

— Это звучит как коррупция, — слегка недовольна вмешалась Твайлайт.

— Едва ли, всего лишь масло, отлаживающее механизм государства.

— Так, а где я могу договориться продать все свои яблоки? — возвращая диалог в прежнее русло, вмешалась Эплджек.

— Можете направиться в военное крыло, найдите там лейтенанта Файер Сансета. Он сможет согласовать закупки, на скажем "празднование Дня Согревающего Очага".

— А на него разве едят яблоки? — снова вмешалась Твайлайт.

— Сахарок, кто мы такие, чтобы указывать пони не есть яблоки, правда? — протараторила земная пони.

— В любом случае, мне нужно задать этому Файер Сансету ряд вопросов. Не скучайте, — после чего она унеслась куда-то в глубины дворца.

— Надеюсь, не заблудится, — тихо добавил Шторм.

— Вы, вы опять это сделали, — прозвучал вновь недовольный голос Твайлайт.

— С чего вы взяли? Я просто помог моему новому другу. Что в этом плохого?

— Ну, наверное... ладно, ждите тут. — На этот раз она вернулась с желтой розово-гривой пегаской.

— Итак, это Флаттершай, самая добрая пони из возможных. Если вы и сможете у кого найти сочувствие, то только у неё, — представила Твайлайт дергающийся клубок перьев и шерсти рядом с ней. Глядя на нервничающую пегаску, Шторм сделал шаг вперёд, посмотрел на неё пристальным без эмоциональным взглядом и наконец открыл рот.

— Бу! — спокойно произнес он, особо даже не напрягая голос. Чего, впрочем, вполне хватило, чтобы комок уже улетал от них на максимальной скорости. Видя недовольный взгляд принцессы, он лишь дёрнул плечами.

— Ну вот с ней-то вы, надеюсь, не будете просить меня дружить? — задал он наконец вопрос, прервавший секундное молчание. Аликорн только тяжело вздохнула и снова телепортировалась, на этот раз вернувшись сразу с двумя пони.

— Вот это Рейнбоу и Рарити. Я думаю, вы точно найдёте общий язык. На этот раз не разбегайтесь, дружите, общайтесь и находите общие увлечения, а мне ещё нужно успеть побеседовать с принцессой. Удачи, — с этими словами она вновь телепортировалась, на этот раз насовсем.

— Так это ты уделал Соарина? — без предисловий и крайне недружелюбно начала радужно-гривая пегаска.

— Сам виноват, — лишь хмыкнул в ответ единорог.

— Ты хоть знаешь, сколько после той заварушки вандерболты не могли выступать?

— Дорогуша, не нужно разжигать конфликт, — осторожно встряла единорожка.

— Ну, если они хотят быть частью вооружённых сил и получать причитающиеся им привилегии, навроде ранней пенсии, нужно чем-то жертвовать, — осторожно парировал единорог, игнорируя попытки единорожки уладить резко вспыхнувший конфликт.

— Да я тебя... — начинала злиться явно вспыльчивая пегаска. Поняв, что нужно как-то действовать и быстро, Шторм здраво оценил, что унять дикий нрав пегаса может только другой пегас.

— Слушайте, а вам так интересен Соарин? Я могу сказать, где он сейчас, и даже замолвить за вас словечко. В конце концов, мы с ним друзья. Хотя, конечно же, они не были друзьями.

— Друзья? — недоверчиво пробормотала пегаска.

— Всё так.

— А почему же тогда Твайлайт сказала, что у тебя нет друзей? — вновь осторожно влезла Рарити.

— Ну, понимаете, дело в том, что это друзья по работе, не совсем близкие друзья, это немного другое... да, — пытался он найти выход из тупика.

— Хмм, ну меня мало это волнует, если ты действительно сможешь познакомить меня поближе с Соарином, — задумчиво пробубнила Рейнбоу.

— Вот и хорошо. Мы можем обсудить это после Гала, а пока можете сами поискать его. Насколько я помню, обычно он упивается сидром где-то в местном баре неподалёку, — нагло соврал Шторм. Наскоро попрощавшись, она умчалась в небеса. Шторм же, оставшись один на один с Рарити, даже слегка замялся вначале, так уж вышло, что все его знакомые были либо земнопони, либо пегасы. Разве что Блюблад являлся единорогом, но его можно было назвать как угодно, только не другом.

— Тааак, вы единорог, я единорог, займёмся нашими единорожьими делами? — немного растерянно начал он.

— Простите? — ответила она слегка брезгливым тоном.

— Ну, вы первый на моей памяти единорог, который пытается стать моим другом. Честно говоря, я вообще без понятия, о чём общаться с моими собратьями. Мы... ну, у нас магия есть. Вы любите магию? — Рарити, похоже, лишь искренне рассмеялась в ответ.

— Ох, вы такой забавный. А я уж подумала... неважно, что я подумала. Так вы раньше особо не общались с другими единорогами? Могу вас заверить, что мы ничем не отличаемся в общении от пегасов и земнопони. Наличие рога ничего не меняет.

— Но мы можем делать магию, — вскликнул Шторм.

— Верно. Однако это не делает нас сильно отличными от других.

— Говорите за себя. Меня вот за это не любили, похоже.

— Мне жаль, что с вами так вышло. Давайте ради вашего комфорта не будем больше концентрировать внимание на нашей видовой принадлежности?

— Идёт. Так, я полагаю, вы занимаетесь разработкой одежды?

— Правильнее говорить "дизайном одежды", но в целом да. И должна отметить, ваша форма более чем стильная. Даже жалко, что я не приложила копыта к её разработке.

— Понимаю. Но, возможно, я бы мог подсобить вам с военными контрактами. Нам бы не помешало улучшить униформу. По себе могу сказать, что в зимних условиях у неё более чем хватает недостатков.

— О, я с радостью помогу вам. Так, к кому мне обратиться?

— Я знаком лично с маршалом Блюбладом. Полагаю, он достаточно высокого звания, чтобы объявить тендер, который, конечно, достанется вам.

— Блюбладом? А нельзя кого-то другого?

— А чем он вас не устраивает? Я даже мог бы вас познакомить.

— О, нет, нет, не стоит. Я уже, боюсь, с ним знакома.

Шторма более чем устраивал диалог об одежде, её дизайне и последних тенденциях военной и не только военной моды. Пока что всё складывалось весьма и весьма неплохо. Он почти не пил, и Файер лишь в очередной раз убедится в своей неправоте. Всё было так, пока Шторм не услышал знакомый голос, окликнувший его. Голос, который он слышал до этого лишь один раз.

— Капитан Грей Шторм? — На него смотрел знакомый белый единорог с синей гривой.

— Принц Шайнинг? — одновременно и напугано, и удивлённо ответил капитан.

— Что вы делаете тут? Я слышал, что вас помиловали, но не думал, что вам хватит наглости прийти сюда.

— Что? О чём вы говорите? — послышалось от Рарити.

— Он военный преступник, вот что! — не останавливался Шайнинг.

— Хватит клеветать на меня! Мне не предъявили обвинений, мне даже выдали медаль, признав мои заслуги! — крикнул он, указывая на награду, приколотую к мундиру.

— Тебя спасли интриги Блюблада и сочувствие Луны. Ты даже близко не достоин этой награды, равно как и этого меча. Скажи, каково это — засыпать, вспоминая, сколько невинных душ ты прикончил? Таким должен быть герой Эквестрии? Тебя нужно посадить в самые глубокие казематы, если не в Тартар, за всё, что ты сделал.

— Да твоя собственная сестра и принцессы верят в меня больше, чем ты, такой же солдат! — выкрикнул от гнева Шторм.

— Не смей даже подходить к моей сестре! — стал также переходить на крик Шайнинг.

— Послушайте, давайте успокоимся! — пыталась спасти положение Рарити.

— Дорогой? Всё в порядке? Ты помнишь, о чём мы говорили, когда ехали сюда? — послышался уже третий голос, после чего появилась его владелица — принцесса Каденс собственной персоной.

— Я... мы... это... — начал было оправдываться Шайнинг.

— Всё, с меня довольно. Идите к дискорду все вы! — выкрикнул разозлённый Шторм и, не дожидаясь реакции окружающих, телепортировался в ближайшие кусты.

Достаточно быстро смывшись с глаз посетителей Гала, он нашёл приятное место у заднего входа во дворец с отличным видом. Там он спокойно обдумывал, что и где пошло не так.

— Капитан Грей Шторм? — послышался знакомый голос.

— Кэррот Стик? А ты что тут делаешь? — уставился он на красного фестрала в деловом костюме.

— Слуги сказали, что видели вас, направляющегося сюда, поэтому я решил поискать вас.

— И зачем же я тебе нужен? — вскинул бровь единорог.

— Ну, видите ли, одна тайная поклонница решила передать вам в качестве подарка бутылку отличного вина, но отдать её попросили меня.

— А разве обычно не наоборот бывает? — с ухмылкой спросил Шторм.

— Возможно, но кто я такой, чтобы интересоваться дворянскими причудами?

— Так это кто-то из высшего света? Ну, неудивительно, других на Гала не бывает. Ладно, садись, давай что ли выпьем вместе, раз мы тут.

— Вы уверены? Подарок ведь вам предназначался.

— Да не ломайся, всё равно мне больше не с кем его особо разделить.

— Правда?

— Ага. Файер занят в военном крыле, моя служанка выполняет служебные обязанности на Гала, остальные, увы, меня в основном не жалуют.

— Мне жаль, сэр, — ответил тихим голосом фестрал.

— Да ладно, и хуже бывало. Ты вон тоже весь день работаешь, не покладая копыт со своими документами. Нужно и отдыхать иногда. — Не долго думая, фестрал согласился на распитие дорогого спиртного. Стоит ли говорить, что уже спустя полчаса оба пони быстро нашли общий язык.

— Я не понимаю, эти принцессы, эти военные, эти чиновники, им всем, всем плевать! — жаловался опьяневший от крепкого алкоголя Шторм.

— Я... я понимаю вас, — слегка грустно ответил фестрал.

— Правда?

— Да, более чем. Когда смотришь на это всё, вот вроде гармония, дружба, счастье... но это всё такое фальшивое, мёртвое. За фасадом ничего нет, просто картонная утопия, что построила богиня солнца. Это всё её игрушечный замок, которым она тешит своё самолюбие.

— Именно! — согласился Шторм.

— За этим всем ничего не стоит. Сколько я пытался всё исправить, сколько привлекал внимание к проблемам — меня лишь игнорировали. Создаётся ощущение, что и Селестия, и всё правительство живут в своём сказочном утопическом мирке, пока ситуация незаметно и медленно, но неостановимо становится каждый год всё хуже. Нищие и голодные на улицах Клаудсдейла и Мейнхеттенна только растут в числе. Я видел, как пони отдавали жизни, пока эти скоты проводили свой очередной праздник! — ругался Шторм.

— Так, может, и не надо ничего менять? — неожиданно предложил Кэррот Стик.

— Это в каком смысле?

— Если это уже не спасти, просто дать сгореть и построить на руинах что-то получше?

— Просто дать Эквестрии сгинуть? В чём тогда смысл всех многочисленных жертв, что я принёс и заставил принести других?

— Ну... возможно, я перебрал... уххх, простите, сэр, мне надо... отойти, очень, очень важные чиновничьи дела, — с этими словами фестрал попытался уйти, но, врезавшись в ближайшую стену, упал на пол, мирно посапывая в процессе.

— Эххх, новички. Говорил же, нужно было закуску найти. Не учатся ничему некоторые и учиться не хотят, — устало пробубнил Шторм. Сам единорог, однако, похоже, только вошёл в раж и твёрдо решил, что не позволит никому испортить ему вечер, особенно ничтожествам, ни разу не бывавшим на передовой, упорно при этом игнорируя странные звуки на границе сознания. С этими мыслями он направился обратно на Гала. Недолго размышляя, он подошёл к Рарити, пьющей какой-то местный изысканный напиток.

— Здравствуйте, я вернулся! — произнёс он весёлым голосом.

Оглянувшаяся пони мигом сменилась в лице.

— Вы... вы что, пьяны?

— С чего же вы это взяли?

— У вас перекошена фуражка, и ваш голос явно не тянет на трезвый.

— Ну, может быть, я просто решил немного, так сказать, сбросить напряжение. Вы лучше скажите, раз я и вы единороги, это ведь значит, что вы точно не станете от меня убегать, если я вам предложу что-то интересное?

— Ч-что? — неуверенно ответила единорожка.

— Ну, вы знаете, в этом дворце сложились такие странные традиции благодаря нашей замечательной Каденс. Увы, меня почему-то все боятся. Вот я и подумал, раз вы такая же, то может...

— Извините, что перебиваю, но о каких традициях, благодаря мне, идёт речь? — дружелюбно встряла розовый аликорн. В совсем нетрезвой голове Шторма сразу сложилось два и два: раз Каденс тут, значит, и Шайнинг тоже. И что гораздо хуже — их отношения гарантируют, что во всех вопросах она будет придерживаться его стороны, что по умолчанию делает её в условиях военного положения врагом. А алкоголь, судя по всему, как раз ударил в голову и обеспечил ему это самое положение буквально. Он чувствовал, как на границе сознания начинают бить барабаны, а нарастающий гул песнопений толкает его вперёд, и он этому зову противиться не может.

— Вы! Вы! Вы превратили дворец в долбанный траходром! Это всё из-за вас!

— Ч-что? — произнесла шокированная аликорн, пока Рарити осторожно удалилась в неизвестном направлении.

— После вашего появления пони стали несдержанными, во всех смыслах. Особенно гвардейцы и слуги, вот что!

— Но я всего лишь несла любовь!

— Любовь?! А почему-то я вот любви не чувствую! — Ответ её он, впрочем, уже не слушал, поскольку его сознание сфокусировалось на двух пони, стоящих где-то в другой части зала, Шайнинге и... Стилл Фанге. Ох, как же они его бесили, ублюдки, считающие, что им всё можно, что они герои, а он грязь под их копытами. В другой ситуации он бы ни за что не решился на это, но гул в голове лишь нарастал, и он мог поклясться, что слышит громкий звук солдатских песен прямо перед собой, распевающих о смерти, идущей на штыках, и вечной славе. Его тело само двигалось, пока скорость обработки информации мозгом оставляла желать лучшего.

— О! А вот и наше величество принц-консорт! Что?! Приятно за женой сидеть, да? Кем бы ты вообще был, если бы не она? Капитаном, как и я? — с ходу врезался он в их разговор, прерывая его потоком брани в адрес Шайнинга.

— Грей Шторм? Как у тебя наглости хватило вернуться? Ты ещё и напился как свинья?

— Да? Зато я не был околдован королевой жуков. Спорим, ты ещё и спал с ней, пока она под маскировкой была? Понравилось, небось? Поэтому ты был так зол, когда я чейнджлингов убил? Жукофил дискордов!

Стилл Фанг уже было хотел заступиться за шокированного такой дерзостью Шайнинга, как Грей Шторм перекинулся и на него.

— А ты! Просто высокомерная скотина. Из-за своей потаскухи, которую сам и отпустил, зная, что тут творится, переломал мне все кости! Я ничего не забыл, ничего не простил!

— Да я же тебя прикончу за такие слова в её адрес, выродок ты дискордов, — скрипя зубами, ответил Стилл Фанг. Вполне очевидно, что оба пони предпочитали не отступать в таких ситуациях.

— Я вас всех в гробу видал, обжирающиеся мрази, пирующие тут, когда мы дохли в Северяне и Эйнджлесс Форесте. Довольно, я тебя вызываю на дуэль! На мечах!

— Я с радостью накажу такого придурка, как ты, ещё раз! — надменно ответил капитан, выхватывая клинок из ножен. Шторм в свою очередь извлёк свой лунный клинок из его вместилища и принял боевую стойку. Очевидно, его противник считал, что раз он пьян, то значит беззащитен. Ну, его ждёт горькое разочарование, металось в голове единорога. Уже после первой серии обмена ударами под удивленные возгласы окружающих, Шторм почувствовал, как разум окончательно заполняется гулом, зовущим его за собой. Что-то было в вине — последняя мысль, промелькнувшая в голове, прежде чем алый туман застелил его сознание. Перед ним проносились фрагменты происходящего, на которые он никак не мог повлиять, даже если бы захотел: вот бой, вот он пропускает удар, но не останавливается, игнорируя раны, и шокированный противник получает расплату. Вот он стоит перед лежащим в собственной крови, раненым, но живым пони. Вот его пытаются скрутить гвардейцы, а он кладёт их телекинезом одного за другим, параллельно атакуя излишне приблизившихся к нему своим мечом, повинуясь шуму в голове, зовущему в бой.

Очнулся он уже в темнице, с перебинтованным телом и абсолютно опустошённым. Не дожидаясь, пока он полностью придёт в себя, гвардейцы поволокли его из камеры в неизвестном направлении. Удивительно, действие вина давно должно было кончиться по его личным ощущениям, но гул в голове никуда не ушёл. Военные марши продолжали стучать на границе сознания, как и раньше. Прошло некоторое время, прежде чем он восстановил концентрацию и понял, куда его принесли. К знакомым резным дверям, грубо забросив внутрь помещения.

Читающий папку Блюблад, при виде Шторма, сразу изменился в лице — в котором теперь читался лишь нескрываемый гнев.

— Некро-завод? НЕКРО-ЗАВОД? Серьёзно!? — орал он, кидая в Шторма папку.

— Ч-что? — непонимающе спросил пытающийся прийти в себя единорог.

— После того, что ты вчера устроил, тебе конец, вот что! — не успокаивался принц. — Как я мог, как я только мог довериться такому, как ты! Всё, во что я вложил столько усилий, испорчено, — говорил он больше себе, чем Шторму, очень раздосадованным голосом, параллельно ходя по комнате взад-вперёд. Видя непонимающий и испуганный взгляд Шторма, он тяжело вздохнул и сел обратно за стол.

— Сядь, — холодным и настойчивым голосом потребовал он. Уставшему единорогу не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

— Селестия покопалась в твоём сознании, просмотрела его от и до.

— А она может? — недоверчиво спросил единорог.

— Единственный полноценный маг разума, что может вмешиваться в сознание, это принцесса Луна, да, однако и Селестия, хоть и гораздо хуже, кое-что умеет. Из собственных соображений Луна отказалась от этой операции, когда тебя скрутили, поэтому тётушка Селестия сама всё сделала.

— Ох, но ведь это значит...

— Да, ей пришлось, так сказать, надломить твой разум, но об этом позже. Гораздо важнее, что она там нашла. Не сказать, чтобы ты ей нравился, не даром многих солдат северян изгнали. В обществе Эквестрии нету места маньякам и садистам, расшатывающим его.

— А я?

— А ты оказался не просто параноиком. Нет, ты оказался нездоровым, травмированным социопатом, которому не то что не помочь, а от которого изолироваться нужно. Её ужаснули и твои мысли, и идеи, и то, что ты сделал с Твайлайт. Она для неё считай как дочь, а ты не только вывалил на неё кучу лишнего, но и использовал, чтобы проникнуть в запретную секцию. Такое манипулирование чувствами своей ученицы Селестия простить не может, хотя даже твои прошлые преступления она стерпела.

— Чувствами? Да о чём вы говорите? У меня не было на неё никаких планов.

— Идиот, зато у неё могли быть. Много думаешь, она с жеребцами общалась?

— Ну, да? — на что принц лишь вздохнул.

— Одним словом, ты в полном крупе. Тётушка уже провела заочный суд и вынесла вердикт.

— Что? Но я же верен Эквестрии!

— Она знает это, однако на то, что ты покалечил сторонних пони, её друга, испортил жизнь её ученице, она закрыть глаза не может. И, конечно, самое важное — она не может оставить в гармоничном обществе Эквестрии маньяка-социопата, у которого в голове одна война и смерти.

— Но это ведь не так! — вскрикнул Шторм, на что получил лишь телекинетическую пощёчину.

— Не перебивай меня! — грубо заткнул его принц. — Она изменила слегка твоё сознание и личность. Чувствуешь, что-то долбит в голове и зовёт сражаться? Вот это оно. Именно об этом я и говорил. Она буквально сломала и пересобрала твой разум, то что раньше было в глубинах сознания было выпущено наружу. Зачем она это сделала? Принимая всё вышесказанное мною, для серьёзных, по-настоящему угрожающих гармонии личностей есть по большому счёту всего несколько вариантов. Но ввиду того, что твои преступления не настолько ужасные, ты не руководствовался собственными целями и всё же верен Эквестрии, вместо того чтобы кинуть в самые глубокие казематы к таким же неисправимым преступникам, тебя отправят в сумеречную дивизию, смывать, так сказать, позор кровью.

— Что ещё за сумеречная дивизия?

— Одно из многих формирований, которое и ответственно за безопасную и мирную жизнь в Эквестрии. Туда набирают таких же провинившихся. Её члены не имеют права возвращаться в Эквестрию. Они сражаются на правах добровольцев в любых войнах, на которые укажет корона. Они защищают гармонию и ведут самоубийственные операции всюду, где принцесса посчитает нужным. Поэтому она и сделала это с твоим разумом, считая это самым гармоничным решением. Она подготовила его: ты этого хочешь, ты этого жаждешь, она даст тебе это в полной мере. Все счастливы.

— У меня есть шанс вернуться? — полным отчаяния голосом спросил Шторм.

— Если тебя когда-то решат помиловать, что маловероятно. Так же, как и маловероятно, что ты доживёшь до этого момента. — Единорог лишь печально вздохнул, едва не срываясь на плач.

— Хватит рыдать. Ты просто получишь то, что желало твое больное сознание где-то в глубинах разума, счастливый конец для всех, не так ли, "капитан"? — Не дожидаясь, пока собеседник успокоится, его скрутили гвардейцы. Он почувствовал, как его заковывают в кандалы, а на рог надевают блокатор. Ему даже не дали ни с кем попрощаться. Его друзья и знакомые знали только, что его отправили в вечное изгнание за то, что он по пьяни поранил с полдюжины пони. Это был провал, полный провал, крах всех его планов. И если у Файера ничего не выйдет, это еще и скорый крах Эквестрии. Его доставили в какой-то транспорт, судя по всему дирижабль, и заперли в стальном холодном помещении. Он сам не заметил, как уснул.

Оказавшись посреди своего сна, он мог поклясться, что раньше он выглядел... цельнее. Теперь мертвая и выжженная земля парила в пустоте, как отдельные островки, на одном из которых он и стоял. Продолжалось это, впрочем, недолго: он достаточно быстро ощутил знакомый взгляд, хоть уже и в единственном числе.

— Приветствую, мой маленький подданный, — донесся откуда-то голос неестественно жуткий и величественный . Оглянувшись, он заметил, как на его островок приземляется черный аликорн с ярко выраженной броней.

— К-кто ты? — трусливо начал он пятиться.

— Неужели за эти несколько лет пони уже забыли мое имя? Особенно те, кто меня боготворили, — с легкой досадой добавила она в конце.

— Найтмер Мун? — уже особо не боясь, спросил он.

— Собственной персоной, — самодовольно ответила аликорн.

— Ты мой сон или что? — недоумевая спросил единорог, на что та лишь устало вздохнула и начала рассказывать про цепь событий с её стороны.

— Нет, я не твой сон, произнесла она параллельно рассмеявшись злобным смехом. Я вошла в твой сон. Когда меня изгнали, я просто ушла в глубины сознания Луны. Я могла видеть, знать и чувствовать всё то же, что и она, но только недавно набралась достаточно сил, чтобы ходить по снам, естественно скрывая все от этой дуры.

— Ну, допустим, я верю тебе. Зачем ты ко мне пришла? — недоумевая говорил единорог.

— Всё просто: мы похожи, это раз; ты считаешь меня богиней, это два; мне нужна твоя помощь, а тебе моя, это три.

— Давайте уж по порядку. Чем это мы похожи?

— Нас обоих использовали, выкинули, избавились, принесли на алтарь истории. Проще говоря, мы оба лишние в их прекрасной милой сказке.

— Ну, допустим, звучит убедительно, как минимум теперь, когда мой разум наполнен только призывами к убийствам. Что дальше?

— Вы верили в меня на протяжении веков, вы молились на меня, вы — мои потерянные и забытые дети. Разве ты не хочешь вернуть свою богиню?

— Это правда, но я не могу знать, что те легенды правдивы. Хоть и могу разделять их ценности и смыслы, я не знаю о вас настоящей практически ничего. Что насчет вечной ночи?

— Вечная ночь? Я просто исполняла желание Луны только для того, чтобы меня заперли, а она, вся такая святая, вернулась и предстала в хорошем свете, пока злой монстр повержен, — с нескрываемой злобой говорила Найтмер.

— А чего вы хотите сейчас?

— Во-первых, выбраться, вернуть тело, доказать, что я не просто злая личность Луны. А затем, после обретения свободы, захватить Эквестрию. Ты сам видел, она стагнирует. Селестия слаба и безвольна, а Луна — размазня, что никогда не наберется сил взять власть или хотя бы пойти против мнения сестры. Ты знаешь, что пони нужен сильный лидер. Лидер, который сплотит и защитит их. Всё, что тебя не устраивало в Селестии, есть у меня.

— Откуда вы знаете, что меня в ней не устраивало?

— Помимо того, что я знаю всё то же, что и Луна? Я не первый раз слежу за твоими снами и мыслями. Магия разума, в которой я, логично, разбираюсь не хуже Луны, открывает разные двери, в том числе к эмоциям окружающих.

— Ну, допустим. Я всё ещё сомневаюсь, но давайте далее. Зачем мне ваша помощь, и чем могу помочь вам я?

— Во-первых, когда я вернусь, мне достаточно быстро потребуются опытные кадры. Будет глупо рассчитывать, что Селестия смирится с моим существованием. Начнется война, ужасная война. А ты — один из опытнейших эквестрийских офицеров, который, в добавок, теперь уже и абсолютно не скрывая за барьерами своего сознания, желает войны. Однако даже чтобы вернуть себе тело, мне понадобится сторонняя помощь. На моей шахматной доске ты отнюдь не пешка. Ближе к слону или ладье.

— Интересно, что нужно, чтобы стать ферзем? — произнес единорог с глупой улыбкой пони, потерявшего всё, направив взгляд куда-то в пустоту.

— Слишком далеко загадываешь, мой маленький пони. Если... когда я выиграю, я думаю, что твоя награда будет более чем достойна, и зависеть она будет только от того, как ты себя проявишь, — продолжала свою речь Найтмер всё таким же величественным голосом, без намёка на смущение.

— А мне зачем нужна ваша помощь? — устало спросил Шторм.

— Элементарно. В первую очередь, если исключить очевидные мотивы в виде твоей награды, вечной славы, получения места, которого ты заслуживаешь, и всего прочего, что так претит твоей грязной душе, твой разум умирает. — Видя не сильно удивлённый, а скорее усталый взгляд, она продолжила. — Селестия то ли по своей неопытности в магии разума, то ли специально сделала всё так, что твоя личность будет буквально на части разваливаться, пока не исчезнет, оставив лишь пустоту. Участь, на мой взгляд, хуже смерти.

— И вы меня спасёте? — без особой надежды задал он вопрос.

— Сейчас я могу только отсрочить это на пару лет. Но с физическим телом я смогу тебя спасти. Параллельно, если ты согласен, я бы в качестве гарантии внедрила в твой разум абсолютную преданность мне, еще один якорь, заставляющий тебя хвататься за свою жалкую жизнь.

— Ну, похоже, выбора у меня всё равно нет. Однако я хотел бы кое-что спросить, — не дожидаясь согласия, он продолжил. — Вся эта история, всё дело было в вине. Кто-то передал мне отравленное вино. Я перестал себя контролировать изначально из-за этого. Какое-то зелье бешенства или что-то вроде того, зебриканская гадость одним словом. Кто бы это мог быть? Кэррот Стик сказал, что это была поклонница.

На пару секунд задумавшись, аликорн всё же дала свой ответ.

— Это не может быть Луна. Она тебе явно симпатизирует, и я бы заметила поменяйся что-то. Мне так же нет смысла влиять на это, ведь я не могла предсказать реакцию Селестии, да и взаимодействовать с миром смертных я почти не могу. Учитывая, что знакомых пони у тебя не очень много, это могла быть только Селестия. У неё и мотив есть. Ты травмировал её ученицу чуть случайно не влюбив в себя в своих корыстных целях. Она всё ещё боялась тебя и считала опасным, хоть и поддалась на уговоры Луны и Блюблада, обычно ее планы не требовали ранений пони, но не стоит забывать что при желании она легко сможет их исцелить, а вот твои раны останутся только твоими. В любом случае это единственная возможная подозреваемая.

— Вы просто натравливаете меня на неё, — всё ещё без особых эмоций ответил единорог.

— Я лишь говорю тебе своё мнение, смертный. Принимать его или нет — решать тебе.

— Хорошо, а что вы знаете про Сумеречную Дивизию, куда меня отправляют?

— Знают об этом немногие: только принцессы и некоторые из высшего командования. Это смертники, пущенные на алтарь гармонии, играют роль отрядов добровольцев-гармонистов во всех войнах, куда их отправляет Эквестрия. В отличие от других частей армии, не жди там пощады. Телесные наказания повсеместны, нравы жестоки, смертные казни присутствуют, и поверь мне, некоторые весьма изощренны. Одним словом, это отлично закалит тебя, мой маленький пони, если ты, конечно, выдержишь.

— Ладно, допустим. Выбора, похоже, в любом случае нет. Что мне делать теперь?

— Всё просто: дай свое согласие на то, чтобы я порылась в твоем разуме, а затем попытайся выжить столько, сколько возможно. Я уже достаточно хорошо узнала твою личность, чтобы верить в то, что ты с этим справишься. Я же буду постепенно изнутри подтачивать совесть Луны, и когда она наберётся сил и воли, она убедит Селестию тебя вернуть. Я могла бы попытаться воздействовать и на Твайлайт Спаркл. Не сказать, чтобы она испытывала к тебе сильные чувства, хоть это и лучше, чем ничего. Но не факт, что Селестия не сотрёт ей память. Аликорну разум сломать тяжело, она даже не заметит вмешательства. Ты же должен пытаться выжить и сохранить своё сознание и личность максимально целостными. И когда придёт время, возможно, ты сможешь вернуться и доказать, что те усилия, что я сейчас вложила, имели смысл.

— Тогда... я согласен? — тихо ответил он.

— Отлично, мой верный подданный. Я сейчас всё сделаю, — её рог начал светиться, и он действительно почувствовал, как его сознание начинает собираться, скрепляясь прочнее. И что-то ещё поменялось... он теперь чувствовал абсолютную преданность, абсолютную любовь к Найтмер. Он обязан ей помочь, он точно ей поможет. Она его богиня, она его судьба, он пойдёт на всё ради неё, она его жизнь. Видя его лицо, аликорн могла лишь понадеяться, что не переборщила с установкой привязанности к себе.

— Теперь, мой верный подданный, пробудись. И когда наступит время, я призову тебя на дело всей твоей жизни! — После этих слов мир сна стал рушиться, а пони в итоге очнулся. Его особо не спрашивая, подхватили и вновь потащили по стальным коридорам его транспорта, чтобы выкинуть куда-то на песок посреди лагеря. Оглянувшись, он обнаружил себя в кучке таких же пони, у некоторых были пустые взгляды или не самые приятные шрамы на теле. Перед новоприбывшими вышел офицер в военной форме и начал толкать речь перед рекрутами.

— Итак, мясо, добро пожаловать в гордые ряды Сумеречной Дивизии. Не рассчитывайте на своё выживание или вообще на что-либо. Раз вы тут, значит вам придётся отдать свою кровь и плоть за гармонию, хотите вы того или нет. А теперь к делу: Король Шторм, безумный йети из южных земель, идёт огнём и мечом по Зебрике. Наша задача — остановить его тут, чтобы он не добрался до нашего дома. К счастью, зебры готовы сражаться, и мы поможем им остановить его. Через неделю готовьтесь оказаться на передовой...