Доктрина Превосходства

23 - Эндшпиль

Музыка:
Анти-Гармония: https://www.youtube.com/watch?v=vH_qzSJZ_eA
Раздувая пламя: https://www.youtube.com/watch?v=clBvZcTpy-s
Музыка (тема Грей Шторма и эпилога):
Брошенный в одиночестве: https://youtu.be/7Gc683U9-EM?si=hkzwfOs9qqY2nsSL
Перечитав это спустя несколько месяцев после завершения я лишний раз убедился что правильно закончил его тут. Работа на мой взгляд в большей степени неудачная и сырая, сразу на многих уровнях, намешано много всего и отовсюду, при этом нормально раскрыть вышло малую часть, повествование не такое плавное и детальное как стоило бы, а многие вещи кажутся теперь лишними, диалоги вообще теперь кажутся абсолютно не естественными и грубыми. Может быть потом, когда то допишу более нормальное продолжение где реализую всё что хотел. Увы, некоторые сюжетные линии так и не вышло органично закончить и показать все что хотелось, как минимум пока что, из за чего многие моменты создают мне лёгкое чувство незавершённости. Сюжетная линия с Твайлайт вообще была только с одной целью, что бы гг затем встретился с Санрайз имеющей к нему ряд вопросов. А некоторые другие моменты и мотивы я вообще добавил прикола ради как отсылки на разные фики которые оставили след в моём сознании, но как первая проба пера неплохо выявил ряд проблем, которые я учту. Может, если будут желающие потом напишу продолжение, на фикбуке было три главы которые ушли затем в черновики. Прост Фик ну слишком огромным выходил, причем незаметно для меня, и продолжать его казалось странным.

Уставшее сознание вновь постепенно возвращалось в реальность, с трудом вспоминая, как же так вышло, и что стоит ожидать далее. Открыв глаза, капитан Грей Шторм обнаружил себя в на удивление неприятно знакомом положении, а именно перебинтованным и загипсованным, валяющимся на кушетке с блокатором магии на роге. Раны похоже были настолько серьёзными, что двигаться он не мог: любые попытки приводили лишь к резкой и нестерпимой боли, которая притуплялась в недвижимом состоянии. Помещение, однако, больше напоминало не больничное крыло, как можно было подумать, а скорее одно из помещений дворца с роскошными красными обоями и, судя по всему, неплохой мебелью. Соответственно, и на темницу оно так же не тянуло. В значительной степени, однако, Шторм мог лишь прикидывать, как оно выглядит по старой памяти многих других подобных комнат, что он наблюдал ранее, ведь от остальной части комнаты его скрывала наскоро установленная больничная штора, а рядом можно было рассмотреть хирургический столик.

— Похоже, наш друг очнулся, — донёсся до него неприятный и нескрываемо надменный голос откуда-то из-за угла его обзора.

— Да? Ну, пойдём поболтаем с ним. — Скрывающая его от остального помещения медицинская штора с различимыми пятнами крови раскрылась, и за неё вышел знакомый пегас, тёмно-салатового цвета, к которому подошёл белый единорог, вполне возможно тот самый, который был с ним во время рейда на склад культа.

Смотря на него довольным взглядом победителя, капитан дневной гвардии принялся ходить вдоль его кушетки, а его голос всеми фибрами показывал, кто тут добыча, а кто хищник, пока единорог, стоящий рядом с ним, всё так же скучающе смотрел, не проявляя и малейшего интереса.

— Вот ты и очнулся, наш дорогой... пленник. Знал бы ты, как долго я ждал этого момента. Я буду откровенен: ты никогда мне не нравился. Ты единорог, ты психопат, ты лапал мою жену. И я был искренне рад, когда ты ещё и оказался лидером этих лунных фанатиков. Да-да, — видя шокированный взгляд единорога, всё с тем же ехидством говорил капитан, — мы знали о вас чуть ли не с самого начала. Ты действительно думал, что сможешь незаметно подготовить заговор? Что никто не заметит кучу странных пони, прибывающих группами в небольшой городок, чтобы затем скрыться в лесу? Или, может, ты рассчитывал, что твоя идея создать ряд корпораций с целью сокрытия вашей деятельности пройдёт в тайне ровным счётом как и просто огромные объемы оружия что вы воровали и закупали за границей? Если честно, ты, похоже, не сильно-то и следил за незаметностью своих действий, полагая, что никто даже внимания не обратит на это, ведь Эквестрия — тихая мирная страна, да? В любом случае, ты полностью облажался. Мы знали, что заговор готовится еще на первых его парах. Более того, мы даже знали, что ты имеешь к нему отношение, хоть и не понимали какое. Помнишь тот рейд на склад? Его целью было не вскрыть убежище культа — это мы и так бы могли сделать сами, — а проверить тебя. И ты поступил примерно как мы и предполагали. Каждое твоё глупое действие лишь вело тебя в наши копыта. А этот Скай Блейд так долго не мог поверить, что ты наш враг, даже Селестия сомневалась, хоть и всё больше принимала истину на фоне отчётов о пропаже вооружения со складов, странной передислокации снаряжения, откровенном саботаже и непонятном поведении пони. Впрочем, теперь это неважно: ваш глупый план полностью раскрыт. На все ваши склады уже двигаются наши отряды, чтобы конфисковать оружие. Затем мы найдём норы, в которых засели твои лакеи, и уничтожим их одного за другим. Луна так и не станет Найтмер, а войны не случится. По настоящему же тяжёлой задачей было выяснить, кто возглавляет заговор и как его достать. Хоть мы так и не поняли, кто из военных тебе помогает, мы смогли выяснить, что именно ты являешься их лидером, как раз когда принцессе Луне стало плохо в Мейнхетенне. Селестия узнала о заговоре от одной из военных, которые наткнулись на ваших культистов, скрывающихся в горах, чтобы внезапно напасть на нас. Ей ничего не составило уговорить сестру вернуться, хоть та и сильно не хотела этого. Теперь она под наблюдением и надёжно заперта, ночная гвардия обезоружена, а весь лунный двор ждут расследования и чистки. Удивительно разве что, как близко вы смогли подобраться к своей цели. Мы знали, что ты вернёшься. Мы знали, что ты пойдёшь прямо к Луне, и ждали тебя.

— Я предлагал обойтись магической ловушкой, но мой друг, игнорируя все аргументы, решил добавить и свой... сюрприз, — вставил единорог, стоящий рядом с Стилл Фангом. — Не волнуйся, мы тщательно наблюдали, чтобы ловушка захлопнулась как надо, заранее оцепив территорию, и лишние пони бы не пострадали. Ты был, откровенно говоря, обречён ещё когда вернулся во дворец. Мы не дали бы тебе уйти.

— Верно. Если честно, мы могли бы дать тебе умереть прямо там, но, к сожалению, растяжка не размазала твои мозги по стенке, лишь сильно ранив тебя. А потому нам пришлось попотеть, чтобы сшить тебя воедино. Но не волнуйся, оно того стоило: теперь ты тут в гипсе, еле живой и полностью неопасный. Врать не буду: для твоего же блага я бы хотел, чтобы принцесса решила казнить тебя. Ты знаешь, отсиживать пожизненное без возможности разогнуться — очень, и очень неприятно. Так легко пристроиться сзади.

Рассмеялся капитан, пока за него вновь продолжал единорог:

— Более того, мы также обнаружили, что ты интересовался Лайтнинг Даст. Сложив два и два, мы поняли зачем, — указал он на столик рядом, где помимо использованных окровавленных хирургических инструментов лежал боевой дробовик, меч и несколько склянок, из которых все кроме одной, содержащей розовую жидкость, были разбиты, похоже, в ходе взрыва растяжки.

— И использование этих зелий только добавит ещё много лет к твоему пожизненному сроку. Тебя не выпустят даже за хорошее поведение. Я всё ещё рекомендую молить принцессу о смертной казни, когда ты сможешь говорить, или хотя бы двигаться. – Радостно добавил капитан гвардии. Вдруг единорог слегка изменился в лице и, похоже, ощутив боль, схватил голову копытом.

— Эй, всё нормально? – Подошёл к нему капитан.

— Да, похоже... Луна, полагаю. Магия Найтмер так и рвётся из неё наружу, кажется, даже проникая во внешний мир. Это уже ничего не изменит, но незначительно повлиять на окружающую реальность может. Ничего опасного, думаю, ожидать не стоит, просто зверь бьётся в агонии, ожидая забвения.

— Точно? – С недоверием спросил капитан. Он не успел получить ответ: их прервал третий женский голос, вклинившийся в их диалог.

— Он тут? Вы нашли его? – Произнесла обеспокоенная кобыла, в которой Шторм без труда узнал Брайт Флауэр. Она заметно изменилась с их последней встречи. Некогда жизнерадостная пони выглядела помятой и уставшей, с синяками под глазами от бессонницы. Её голос был тихий и не выражал никаких чувств; она была лишь пародией на ту пони, которой когда-то была.

— Не волнуйтесь, мадам. Он уже не опасен, – развернувшись к Шторму, Стилл Фанг произнёс слова, адресованные ему. – Эта служанка рассказала нам достаточно, чтобы подтвердить то, что мы и так почти знали. Вряд ли это что-то изменило, но, скажем так, это стало тем, что окончательно убедило упрямого Скай Блейда. Не знаю, что ты сделал ей и как травмировал, но она не захотела говорить. Хотя я и догадываюсь, как такой ублюдок, как ты, мог нанести ей столько боли. Уверен, что на суде она также даст показания против тебя, которые лишь пополнят твою многочисленную чашу вины. Ты проиграл, Грей Шторм, окончательно и бесповоротно.

Единорог впал в шок, пытаясь обработать так много болезненной информации, все что он строил больше года, все над чем он работал днями и ночами, из за его собственной неосторожности было разрушено, и более всего его пугало не какое-то потенциальное наказание, а то что он так и не встретит Найтмер в физическом мире, не сможет прикоснуться к ее черному телу и повторить тот поцелуй который так и не отпускал его сознание, если бы он мог, скорее всего он бы просто безостановочно кричал от своего бессилия. В комнату поспешно вошёл один из дневных гвардейцев.

— Капитан, ночные взбесились! Некоторые из них пытаются взять штурмом оружейную!

Что? Вот Дискорд! Живее, нужно их успокоить! Колдун, за мной! – крикнул он единорогу, который вздохнул и телепортировался за капитаном и гвардейцем из помещения, оставляя его наедине с пони, которая, похоже, ненавидела его больше, чем кто-либо ещё. Глядя на него печальными глазами, она подошла к обездвиженному и искалеченному единорогу.

— Привет, – пусто сказала она, не показывая эмоций. – После того, что ты сделал, я рыдала много, похоже, выплакала все слёзы, что у меня были. Теперь я не чувствую практически ничего. Но я всё ещё ненавижу тебя. То, что случилось там, снится мне в кошмарах. И, похоже, мне всё-таки поверили. Раны, что ты оставил мне, лишь доказали это им. Они сказали, что захватят тебя и отведут на суд. Но, я не думаю, что такие, как ты, заслуживают суда, – всё так же безэмоционально говорила она, подойдя к столику и взяв первый попавшийся хирургический скальпель, судя по обширным следам крови, уже пущенный ранее в дело.

— Я могла бы... Ты знаешь, всего один укол и ты умрёшь быстро. Никто даже не заметит. Может, я спасу столько жизней и наконец избавлюсь от этого ужасного кошмара. Ты снился мне во снах, Грей Шторм. Ты был чудовищем, что мучало меня снова и снова. Я... пыталась простить тебя, просто жить дальше, но эта боль не оставляет меня, – говорила она, уже упирая нож прямо в его голову в том месте, где были наложены повязки, сочащиеся кровью. Шторм уже чувствовал холод скальпеля и лёгкую боль, которую он причинял. Всего одного резкого рывка хватит, чтобы пробить повязку и вонзить его прямо в мозг. Пони требовалось всего одно движение, чтобы сделать это, но было очевидно, что её раздирают противоречия, не давая отомстить за боль и унижение своему обидчику. Её копыта стали дёргаться, а по лицу вновь потекли тонкие ручейки слёз.

— Я... я не могу, не понимаю, почему. Может, я всё ещё боюсь тебя слишком сильно, чтобы убить. Может, думаю, что жизнь причинит тебе больше страданий. А может, я до сих пор люблю тебя, слишком сильно люблю, – сквозь слёзы говорила она, и в какой-то момент окончательно выкинула скальпель и, закрыв лицо копытами, убежала из комнаты. Оставшемуся одному, обездвиженному единорогу не оставалось ничего, кроме как предаться мрачным мыслям о том, в какой ситуации он оказался. Кажется, его путь оборвётся здесь, бесславно и мрачно, в полном одиночестве и забытым всеми. Неизвестно, сколько он пролежал наедине со своей болью, пока внезапно стена помещения не взорвалась, сотрясая всё вокруг. В комнату вбежал красный фестрал в сопровождении двух других, один из которых выглядел как обычный ночной гвардеец, а другая была одета в офисный костюм аналогичный лидеру их группы.

— Он тут! Слава Найтмер! – воскликнул он, обнаруживая Грей Шторма, валяющегося на кушетке.

— Восстановить можем? – Спросил второй, пока фестралка, похоже, запирала и баррикадировала дверь изнутри.

— Без понятия, посмотрим, насколько этот экспериментальный стимпак от умников работает. И Найтмер ради, снимите с него уже блокатор.

Ощущая, как возвращается магия, единорог почувствовал, как нечто из глубин тьмы зовёт его, а странная энергия наполняет тело, постепенно восстанавливая его, соединяя кости и воссоздавая плоть. Тем не менее, процесс, похоже, был не быстрым. Фестралы, очевидно осознавая это, выхватив шприц со странной прозрачной жидкостью, вкололи его что есть силы прямо в районе сердца лежащего на кушетке единорога. Неизвестное вещество будто восстановило его искалеченное тело, убирая раны и возвращая его в исходное положение, резонируя с потусторонней магией исходящей из глубин дворца. Придя в себя, он стал скидывать гипс со всей яростью, стремясь поскорее освободиться и предупредить союзников.

— Хватит так дёргаться, ты ещё слишком слаб. Найтмер ради, успокойся! – прокричал красный фестрал.

— Я... Ты...

— Кэррот Стик. Мы уже были знакомы. Живее хватай свои вещи и иди за нами настолько быстро, насколько можешь. Только подумать, – сказал он, глядя на уцелевшую пробирку с зельем, – ты смог добыть нашу разработку. Ты надеюсь, на себе не использовал? Мы применяем эту бурду, чтобы одурманивать разум нужных пони, если есть нужда, заставить их делать то, что нужно нам.

— Т-ты... Кто ты? – спрашивал Шторм, пристёгивая меч и дробовик, параллельно засовывая последний флакон за пазуху и ища боеприпасы к оружию, которые должны быть рядом.

— Я уже сказал, я Кэррот Стик. Ты что, глухой?

— Ты лунарист! – воскликнул единорог, уже покидая помещение через пролом, ведущий прямо в отдалённые и мало посещаемые коридоры дворца.

— Именно, балда. Я агент копыта Найтмер. Как же вы бездари нам всё попортили!

— Что? Кто вы вообще такие? – непонимающе спрашивал единорог, прерываясь на то, чтобы перевести дыхание, на что красный фестрал лишь сделал глубокий усталый вздох, остановился и, развернувшись к Шторму, продолжил разъяснять, как будто родитель жеребёнку.

— Тысячу лет назад, легионы Найтмер сбежали от гнева соляристов на своих кораблях. Переплыв океан, они приплыли к берегам Зебрики, усталые и разбитые. Будучи на голову сильнее местных отсталых племён и царьков, они захватили себе кусок суши, обращая местных в найтмеризм. Так появилось государство Хироптерра, управляемое советом лордов командующих шести легионов. Мы существовали в тени, и на протяжении веков наши поколения изгнанников копили силы и ресурсы, сохраняя постоянное состояние боевой готовности. Не найти в мире воина лучше хироптерского легионера. Мы скрывались в тенях от эквестрийцев и ради секретности даже изолировались от мира, став темным пятном на карте не идущим ни с кем на контакт, готовя наш многовековой план по возвращению Найтмер. Мы были обрадованы, узнав, что она вернулась сама, и хоть шок от того, как быстро её одолели, поначалу сковал нас, мы быстро отошли и, осознав, что она всё ещё с нами хоть и заперта в Луне, стали готовить план по её возвращению. Годами мы расширяли наши операции на Эквусе, действуя из-за океана. Годами мы распространяли нашу шпионскую сеть и паутину интриг, пока вы всё не испортили! Действуя абсолютно бездарно и глупо, вы привлекли столько внимания, что агенты Селестии начали копать и обнаружили наши приготовления. Операция "Мунштайн", то, что должно было вернуть нам нашу богиню, на грани срыва! – злобно, чуть не крича, отчитывал его фестрал. Единорог же, уже вернув себе достаточно сил от действия вколотого ему вещества, не намеревался глотать эти обвинения.

— Что? Да это вы помешали нам! Это мы – истинные слуги Найтмер, сидящие тут, рядом с ней, а не в каком-то забытом всеми теневом государстве за океаном! Ваша операция не только не вернула её, но и подставила нас, дав этим идиотам достаточно информации. Мы бы скрыли все наши следы, если бы не вы! Неужели так трудно было выйти с нами на связь и скоординировать усилия!?

— Выйти на связь? Да мы уже тогда понимали, какие вы бездари и что вы почти сразу оказались под колпаком! Выдав себя, мы лишь разделили бы вашу участь! А ты, какое вообще имеешь отношение к Найтмер? Ты хоть представляешь, как я удивился, узнав, что тот туповатый и упрямый капитан, от которого мы давным-давно избавились, мало того что вернулся, так ещё и оказался нашим конкурентом?

— И-избавились? – непонимающе повторил Шторм.

— Именно, избавились. Я же говорил, что мы за многие годы оплетали всё своей сетью. И представь себе, какова была наша реакция, когда при дворе слабой и не готовой к войне Эквестрии, что была похожа на карточный домик, появился безбашенный единорог, который, видя всё это, начал собирать информацию и агрессивно пытаться толкать реформы? Ты был слишком опасен, слишком сильно бы повысил обороноспособность Эквестрии, что не входило в наши планы. Помнишь, что я говорил про зелья? Ну вот, не было никакой поклонницы передавшей тебе вино. Мы заранее подготовили его, изучив твой характер и просчитав последствия. Нам оставалось лишь передать его тебе, а дальше ты бы так или иначе сделал всё за нас.

— Так, так это были вы? Из-за вас я прошёл через всё это? – чуть не срывался на крик единорог, злобно тряся фестрала.

— Ну да, а теперь представь себе, что подумал я, узнав, что ты стал слугой Найтмер!

— Найтмер, она связалась со мной, не зная о вас. Именно благодаря ей я смог организовать этих тупых культистов. Всё... Всё было из-за вас, – осев на пол, говорил единорог, не зная, что делать дальше.

— Найтмер сама связалась с тобой? Ох, это всё меняет. Ладно, нужно действовать быстро, хоть шансов у нас немного. Это единственное, что нам остаётся. Ты с нами? – уже с гораздо большим оптимизмом спросил фестрал у свернувшегося калачиком на полу единорога, который размышлял, насколько его жизнь пошла не туда из-за череды глупостей, случайностей и злых умыслов.

— Я... я не понимаю. А если бы я тогда не полез в драку, если бы не выпил вино, да ты ведь сам его пил. Эти зелья... Неужели моя жизнь настолько абсурдна и полна боли, боли, которую я получил даже не по своей вине? А любовь к Найтмер? Что мне теперь делать? – чуть не плача, спрашивал он, на что фестрал лишь вздохнув принялся отвечать на вопросы единорога.

— Ну, во-первых, за кого ты принимаешь нас? Копыто Найтмер – лучшая разведка мира, ведущая свою игру из теней во славу Хироптеры и богини. Во-вторых, если бы у нас не вышло и ты бы не испортил свою репутацию, мы бы очевидно потом попробовали избавиться от тебя другим способом. Что насчёт зелья, как ты понимаешь, я принял заранее антидот. Да и что я вообще мог вытворить? В смысле, я-то, конечно, шпион, но не боец. Не сказать, что бы образ тихого, пугливого и опрятного чиновника, что создаёт мне идеальную маскировку, был такой уж ложью. Меня бы просто вино опъянило, заставив уснуть, не более. Удивлён, как вы их достали. Мы-то поставляем их на местный чёрный рынок, чтобы дестабилизировать обстановку лишний раз там, где можно, но честно говоря, не думал, что вы настолько сильно озаботитесь ими, что найдёте где-то канал, чтобы их купить. Что до Найтмер, да, возможно, раньше мы были врагами, но эй, судя по всему, сейчас мы на одной стороне, и хоть мы здорово испортили, похоже, друг другу игру, у нас ещё есть, хоть и призрачный, но шанс спасти её. В любом случае, для тебя уже все мосты сожжены, не так ли? – в голове Грей Шторма творился настоящий бардак. То, в чём он винил Селестию, то, в чём он винил Твайлайт, всё это было ложью. И хоть Найтмер, о которой он всё ещё мечтает, не имеет прямого отношения и, похоже, даже не знала о действиях её агентов, как и о самом существовании Хироптерры, но всё-таки косвенно причастна к произошедшему с ним, она буквально сломала его жизнь, жизнь которая могла сложиться абсолютно по другому. Но это именно она спасла его личность, хоть и переписала её под себя. Абсолютно загнанный в смысловой тупик, единорог не понимал, что делать дальше, пока его не оторвала от болезненного транса пощёчина от фестрала.

— Приди в себя! Большая часть того, что ты так упорно делал, либо уже сорвана, либо на грани срыва. Не знаю, о чём ты, Дискорд побери, думаешь, но лучше бы тебе собраться. У тебя при любом раскладе выбора нету.

— Да... У меня нет выбора. Я всё ещё люблю Найтмер, у меня нет никого кроме Найтмер. Я отдал всё для Найтмер. Она моя богиня, и моя жизнь, моя боль и моё счастье. У меня нет ничего, кроме Найтмер, – говорил единорог отрешённым голосом, признавая очевидное.

— Это странно, даже по меркам нас, хироптеррцев. Но я рад, что ты приходишь в себя после таких откровений. Извини, что вывалил всё так сразу. Просто, я говорил, что я не боец, а тут это всё... Нервы сдают не у одного тебя, понимаешь?

— Я готов вновь сражаться за неё, – вяло ответил единорог, испытывая и злобу, и дикую любовь к той, кто по непонятной причине сломала и переделала под себя всю его жизнь, может, даже и не осознавая сама, он не знал что должен испытывать к ней теперь, но по необъяснимым для него самого причинам, это похоже только более тянуло его к ней, такой обожаемой, абсолютной, болезненной и приятной одновременно.

— Отлично, рад, что ты в строю. Значит, у нас есть несколько часов пока во дворец не подойдут подкрепления гвардии, сторонники Луны начали протесты снаружи, мешая им действовать, похоже слухи о ее заключении быстро вышли на поверхность, конечно не без наших усилий. Мы пытаемся выяснить, где держат Луну. Они сделают всё, чтобы Найтмер не вернулась. Ты чувствовал эти магические вопли? Это её агония! Они пытают её! Пытаются убить, подлые мрази! Ничего, мы ещё вытащим её. Она в любом случае вернётся, мы обеспечим это, но нельзя, чтобы это случилось во дворце. Элементы гармонии, похоже, находятся тут. Хоть та белая и отказалась ехать, а остальные еще в пути Селестия сама сможет нанести удар по Найтмер, найди хотя бы один из них и принеси нам. Тогда она не сможет вновь изгнать её! Ты терся с принцессой дружбы, должен знать. Мы пока попытаемся найти Луну. Живее! – и с этими словами фестрал в сопровождении двух агентов хироптерской разведки скрылся за углом одного из многих дворцовых коридоров, оставляя единорога в полном одиночестве, всё ещё пытающегося осознать произошедшее. Тем не менее, он ещё должен был действовать, как минимум от безальтернативности ситуации, в которой он оказался. Здраво рассудив, что корона Твайлайт Спаркл должна храниться где-то в её покоях, дабы её владелица имела к ней постоянный доступ, он поспешил туда с зажатым в копытах дробовиком, ожидая в любую секунду встретить гвардейцев, которые, однако, похоже, все были заняты совсем в другом месте. Дойдя без происшествий до знакомой комнаты, он без колебаний вломился внутрь, предварительно уничтожив замок выстрелом своего оружия. Оглядев комнату, в виде кровати, огромного шкафа, стола и дверей в гардероб и ванную, он рванул к шкафу, беспощадно выкидывая оттуда вещи в надежде найти что-то вроде тайной секции или сейфа, где можно хранить элемент гармонии.

— Шторм? – окликнул его голос. Медленно оглянувшись, он увидел фиолетового аликорна, что непонимающе смотрела на него. Не зная, что ей известно, а что нет, он стал мяться, всё ещё зажимая оружие.

— Я... Это, ну привет, Твайлайт.

— Что ты тут делаешь? И, ты что, ранен? Я думала, ты ещё в Мейнхеттене. Я только от принцессы Луны, кажется у нее проблемы, – стала говорить аликорн обеспокоенным голосом, осматривая выброшенные им на пол вещи.

— Проблемы... Я думаю, Селестия справится. Я вернулся раньше срока как раз потому, что принцессу отозвали, и есть одна вещь, которую я давно хотел спросить у тебя, – пытаясь сохранить свой обычный тембр голоса говорил он.

— Ты как-то напряжённо выглядишь. Я тоже волнуюсь из-за принцессы Луны, она выглядела совсем плохо, когда я видела её в последний раз. Ты как-то странно себя ведёшь, и что именно ты хотел спросить?

— Твоя корона... где она, ты не знаешь? – совсем уже нервно говорил он.

— Корона? А зачем она тебе? – не давая даже намёка на понимание ситуации, говорила она.

— Ну... Ладно. Твайлайт, мне надоело врать.

— Что? Я не понимаю тебя, Шторм? – испуганно отвечала аликорн, делая шаг назад, что уже не могло, впрочем, спасти её от того, что планировал её обидчик. Выхватив зелье и залив его себе в рот, не проглатывая, он подскочил к удивлённой и испуганной Твайлайт, удерживая двери телекинезом, перерезая ей путь к отступлению, и со всей силы поцеловал её, делая настолько глубокий поцелуй, насколько возможно, заставляя её проглотить весь афродизиак. Считая, что так будет проще заставить её выпить препарат, он слегка отошёл назад сам не зная, чего ожидать. Судя по тому, что его жертва стала пошатываться и не могла сконцентрировать взгляд, так и норовя упасть, он задумался на секунду о том, насколько это зелье крепче и концентрированнее того, что Лайтнинг Даст подсунула Рейнбоу. Поспешив схватить теряющего равновесие аликорна, он плавно оттащил её подальше в ванную.

— Итак, тут никто не сможет прервать нас. Теперь, когда твой разум расслаблен, ответь мне, где корона и где Луна, Твайлайт? – строго спросил он у тихо стонущего аликорна, едва могущего стоять.

Корона... Я не знаю. Не хочу. Помоги мне, мне плохо, – едва связывала она свою речь, находясь под дурманом выпитого зелья.

— Твайлайт, ты знаешь, где твоя корона. Это буквально то, что ты должна хранить чуть ли не больше всего остального, твой элемент гармонии. Не ври мне, – продолжал он всё таким же холодным, но спокойным голосом.

— Я... Так горячо, прошу, поцелуй меня... ещё раз, – видя, что она похоже окончательно поддалась зову препарата, он устало вздохнул.

— Ты же понимаешь, что сама вынуждаешь меня делать тебе больно? Скажи мне, где дискордова корона! – уже более грубо ответил он, начиная душить её копытами положив дробовик рядом стараясь не поддаваться соблазну огреть ее прикладом по черепу.

— Нет, только за поцелуй. Так горячо, помоги... Обними... Не могу, – бубнила совсем уже бредившая принцесса.

— За поцелуй? – задумчиво произнёс он, взглянув на результат действия наркотика в виде влаги исходящей от неё. – Скажу честно, Твайлайт Спаркл, ты никогда не вызывала у меня ничего, кроме презрения. Ты слаба, глупа, и до абсурда идеалистична. Но что гораздо важнее, Селестия любит тебя, любит очень и очень сильно. Думаю, она оценит это, – говорил он нежным голосом, поглаживая её тело своими копытами, пока она сама, кажется, совершенно утрачивала разум, и вместо связных слов могла выдавить из себя лишь стоны, пока партнер нежно покусывал её в шею.

— Ты никогда не станешь ею, Найтмер. Никогда не принесёшь столько удовольствия и столько боли. Лишь жалкая пешка, стоящая на нашем пути. Пешка, которую я уберу, – шептал он на ухо ей, пока передние ноги грубо раздвигали её задние. Он ничего не чувствовал от этого, кроме разве что примитивного удовольствия от совокупления с молодой кобылой, которая хоть и была аликорном, оставалась глупым ребёнком, воспитанным и взрощенным из идей вечной гармонии, идей глупых и слабых, прямо как та, что их породила. Та, что веками шла по пути этой слабости, ведя отрицательную селекцию. Он не мог злиться на Твайлайт как раньше, пока она, похоже, вопила от боли под ним, чувствуя, как он забирал её первый раз. Она была лишь плодом всего, что веками питала Селестия. Даже Луна, не будучи Найтмер, осознавала, насколько ущербна текущая Эквестрия. А Твайлайт, Твайлайт всего лишь пустышка, оказавшаяся так же, как и её мучитель, не в том месте и не в то время, заброшенная судьбою в непривычные и по-своему жуткие обстоятельства. Тем не менее, она могла бы как минимум радоваться, что её первый раз был с тем, кого она любит, хоть и при крайне специфичных обстоятельствах. Двигаясь жёстко и неумолимо, растягивая девственную промежность аликорна изнутри, он отметил, что секс с ними не такой уж и странный, если они одного размера. Тем не менее, более чем игрушку он её воспринимать не мог и не хотел. Идеи превосходства чётко возвышали сильных над слабыми, и сильной она не была. Не говоря уже о том, что под действием наркотика она, похоже, сама, игнорируя нахлынувшую по первой боль, втянулась в процесс.

— Д-да, Флеш, обними меня крепче... Я не могу больше, – этот странный полный экстаза выкрик прозвучал слегка обидно для Грей Шторма, учитывая, что он почувствовал себя лишним в чужой истории. Он бы, может, и задумался, не было ли такого ранее, или о том, что Твайлайт предпочла его только потому, что Флеш Сентри не смог или не захотел вести с ней отношения, но эти мысли прервал приятный импульс, пронзивший всё тело и вылившийся в лёгкий стон. Кое-как придя в себя, он уставился на всё ещё не вернувшего себе разум аликорна, пытавшегося обнять воображаемого партнёра. Вздохнув, он вновь стал трясти её, игнорируя вытекающую из неё бело-алую жидкость.

— Я дал тебе, что ты хотела, удовлетворил твоё глупое желание. Где корона?!

Тепло, так тепло, всего один поцелуй прошу, – продолжала постанывать она. Теряющий терпение единорог прижал её к стене, слегка пнув под дых бредящее тело.

Ты не вызываешь у меня ничего, кроме жалости. Если ты и после этого не ответишь, где она, я клянусь, я изменю подход и буду вырезать с тебя куски кожи по пять сантиметров каждый, пока ты не ответишь! – выкрикнул он, прежде чем вцепиться в её губы, продолжая поцелуй, стараясь сделать его настолько желанным и удовлетворительным для неё, насколько возможно.

Ну?! – уже кричал он, отринув наконец от неё.

Корона, она под кроватью. Пожалуйста, только не отпускай меня, я не хочу... – говорила она совершенно нездоровым голосом, цепляясь к его ногам.

Да ты верно шутишь. Под кроватью? Серьёзно? Что с вами всеми вообще не так? – произносил он, пренебрежительно откидывая так и липнувшего к нему аликорна, всё ещё находящегося под действием препарата тем самым ударяя её об стену. Как и ожидалось, перевернув кровать, он обнаружил надёжно закрытую на замок шкатулку. Шкатулка, несмотря на очевидные пылающие руны и зачарования, которыми она была покрыта, выглядела сделанной из обычного дерева. Взяв телекинезом, он что есть мочи саданул ею по стене, ломая её деревянные стенки.

— Мда, похоже, кое-кому ещё предстоит поучиться установке защиты, — произнёс он, прежде чем скрыться с короной, оставив бредившего аликорна одну. Пожалуй, только король Сомбра и небесные сёстры доподлинно могли знать, можно ли убить аликорна или нет, но Шторм, осознавая это, и не планировал лишать её жизни. Ранее он ненавидел её жестоко и беспощадно, виня во многих бедах, случившихся в его жизни. Ранее он бы, наверное, вырезал бы ей глаза и оставил бы истекать кровью с разрезанным брюхом, выбив напоследок все зубы этому нежному созданию, сполна утолив весь свой гнев за изгнание как Найтмер, так и себя. Столь сильно он желал отомстить ей и за сломанную жизнь, и за необходимость притворяться её возлюбленным, хотя единственная, кого он по-настоящему любил, была Найтмер, и его тошнило даже от одной мысли делиться своим теплом с кем-то кроме неё. Но узнав новые детали, она перестала вызывать у него интерес. Глупый аликорн, виновный только в том, что является марионеткой Селестии, и в том, что позвала его на то Гала. Логично было предположить, что то, что он уже сделал с ней, того позора, грязи и унижения, через которые она прошла и которые осознает, когда придёт в себя, более чем хватит для столь малозначительного существа. Покинув её покои, он двинулся в сторону темницы, рассчитывая, что Луна могла находиться там. План был прост: освободить её, вернуть в Мейнхеттен, сломать и сделать Найтмер, воплотив её великолепное тело в безопасности, подальше от копыт её врагов.

— Шторм! — услышал он крик, зовущего его уже знакомого красного фестрала.

— Вижу, ты сумел достать элемент гармонии, — добавил он, глядя на висящую у него на боку корону. — Как мы и предполагали, принцесса Луна, кажется, действительно в темнице, и, судя по всему, ночная гвардия пойдёт на штурм. Пока протесты сторонников Луны за пределами дворца только набирают обороты, ситуация обостряется.

— Неважно, я спасу её любой ценой, чего бы это ни стоило, — решительно ответил единорог.

— Знаю, похоже, ты действительно предан ей. Я могу лишь пожелать удачи тебе и отдать это в качестве прощального подарка, — протянул он флакон с красным зельем. Видя непонимающий взгляд, он продолжил: — Мы даже не думали использовать его на себе, считая, что единственная польза от него — сводить с ума в глазах окружающих нужных нам пони. Но, кажется, ты научился получать пользу и силы от своего гнева. Я думаю, это пригодится тебе.

— Ты не пойдёшь со мной? — удивлённо отвечал единорог, забирая флакон.

— Нет, не волнуйся. Агентов копыта Найтмер тяжело раскрыть. Я залягу на дно, ни одна чистка меня не коснётся. Образ, что я создал себе, слишком идеален, и тут всё ещё много наших ячеек и спящих оперативников. Кто-то же должен остаться координировать действия сети?

— Спасибо, Кэррот Стик. Скажу честно, меня терзают противоречивые чувства. Я бы прикончил тебя на месте раньше, но раз ты на одной стороне с моей Найтмер, то моё копыто не может повернуться против тебя, сколько бы боли ты ни принёс мне.

— Наша жизнь тяжела, но даже в самую тёмную ночь свет луны проведёт нас. Мне также жаль, что так вышло с тобой и через что ты прошёл. Прощай, Грей Шторм. Может быть, звёзды ещё свяжут наши пути, — произнёс он, убегая.

Провожая взглядом того кто обрёк его на два мучительных года в пекле, он сжимал дробовик борясь с соблазном выстрелить ему в спину, но подаваться столь мелочным позывам было нельзя, только не сейчас, единственное что ещё держит его на плаву, это черный аликорн, и если Кэррот Стик говорил правду, враги пытаются окончательно ее убить о чем напомнила очередная волна магии исходящая из глубин дворца, а потому утратив всякие тормоза он рвался прямо к ней. Первые встреченные на его пути гвардейцы одетые в золотую броню стоящие в одном из коридоров недалеко от темницы, пытались остановить его даже не вступая в бой, крича о запретной зоне, и что бы он бросил оружие, и похоже их уровень подготовки оставлял желать лучшего, когда вскинув на ходу в передней руке дробовик он дал залп по ближайшему врагу, передергивая затвор оружия телекинезом, питаемый магией Найтмер что подобно звуку исходила волнами из места ее заключения. Пользуясь фактором неожиданности он быстро уничтожил первых охранников даже не давая им опомниться будь то падая навзничь с кровавыми ранами от потока дроби или молниеносных ударов клинка, за одним постом гвардии его ждал лишь следующий, и следующий, в какой-то момент поняв что Селестия позаботилась об охране своей сестры, он даже не вступая в бой телепортировался за спины солдат или сбивал их с ног телекинезом открывая для себя проход, но повинуясь этим диким импульсам он похоже и сам не заметил как загнал себя в ловушку, когда на очередном повороте его уже поджидала крупная группа гвардейцев, в рядах которых мелькали пони, каждый из которых по внешнему виду и своему снаряжению похоже отличался друг от друга, очевидно являющиеся агентами Селестии.

— Хватит, ты действительно оказался проныливее чем я даже мог себе представить, вышел вперёд капитан гвардии, я даже не представляю как ты смог восстановиться и выбраться из тех апартаментов куда тебя притащили, но твое упрямство так или иначе плохо для тебя закончилось, тебе стоило бы бежать пока у тебя была такая возможность.

— Пошел к дискорду! Я чувствую это, вы убиваете ее, мерзкие твари, как у вас только язык поворачивается называть, гармонией такое! Направил прямо на вышедшего из толпы пони капитана свой дробовик Грей Шторм.

— Мы избавляем ее от тьмы, возможно это болезненно, но она поймет что это единственное решение когда мы закончим, а что до того монстра к которому ты так хочешь, то могу заверить, скоро ты с ней встретишься. Подобные слова, ожидаемо лишь вызвали животную ярость у Грей Шторма, на ходу откупоривая красную пробирку и заливая содержимое себе в глотку, он бросился прямо на врага, лишь для того что бы быть скошенным около десятком парализующих заклинаний.

— Забудь, твое дело глухо, ты проиграл с самого начала, продолжал подходить к нему капитан дневной гвардии.

— Н-найтмер, хрипло постанывал единорог валяясь на твердом полу дворца, пока его разум терзала бессильная злоба к тем кто отобрал у него единственное что ещё имело хоть какой-то смысл.

— Ну, похоже пора с этим заканчивать, никто не поможет ни тебе, ни той кому ты служишь, заносил уже над ним клинок пегас. Который однако так и не успел опустить подарив уже ставшую до определенного момента желанной смерть, как с противоположной к отряду Стилл Фанга стороны резко отворилась широкая дверь помещений дворца, и стук копыт заполнил помещение.

— Отойти от него! Морды в пол! Живо! Прокричал женский голос.

— Нет! Вы не понимаете, он предатель, не путайтесь под ногами! С не меньшей яростью отвечал капитан.

— У тебя нет никаких доказательств, все что мы видим, как ты и твои пони, готовились убить капитана ночной гвардии, пока наша принцесса все ещё заперта, хватит вертеться, мы ещё могли стерпеть когда вы ограничили и лишили нас оружия, но мы не позволим убивать наших членов и запирать нашу принцессу, согласно закону о диархии мы должны быть равны, мы и так слишком долго терпели вашу наглость, отойдите от него и немедленно выпустите принцессу или мы откроем огонь!

Сумев повернуть шею, Шторм увидел что с другой части помещения стоят ряды ночной гвардии в их привычной темно фиолетовой униформе, вооруженные кто стрелковым а кто холодным оружием, направленным в сторону недругов.

— Дискорд побери, ты не знаешь что ты творишь и кого защищаешь, просто дай нам время, ты же понимаешь что вы устроите гражданскую войну! Кричал на лидера фестралов Стилл Фанг.

— Довольно, мы дали вам уже достаточно времени, мы не подведём нашу богиню ещё раз, хочешь войны, ты получишь её солнышко, единороги, сейчас! Крикнула фестралка с темно синей гривой одетая в мундир ночной гвардии, взмахнув клинком она дала сигнал, и до того как кто-то успел что-либо понять, множество заклинаний врезались в потолок обрушивая его прямо между двумя воинствами, Стилл Фанг успел отступить прямо из под пылающих обломков, а валяющегося на полу Шторма в последний момент подхватил и телепортировал один из единорогов ночной гвардии, перенеся в соседнее помещение откуда пришли спасители, которое впрочем ожидаемо мало отличалось от того где он только что был. В это время первые выстрелы прозвучали с обоих сторон, перемежевываясь со вспышками магии, и передние ряды бойцов на галопе понеслись прямо друг на друга сталкиваясь в ближнем бою, пока солдаты с дальним оружием искали укрытия и вели огонь из за спин товарищей в этой длящейся считанные секунды но столь молниеносной битве, которую Шторм имел честь наблюдать совсем немного пока его не вырвали оттуда в магической вспышке, уже спустя пару секунд он ощутил как заклинания парализующие его спадают а контроль над телом возвращается, кое как встав на ноги, он сразу столкнулся с той самой фестралкой подбежавшей к нему.

— Ты, какого дискорда ты там забыл, что тут вообще творится, ты знаешь где принцесса? Засыпала она его вопросами.

— Ох, К-капитан Спек? Связывал он слова приходя в себя.

— Для тебя маршал Спек, строго ткнула она его в грудь, пока из за двери в соседнем помещении доносились яростные звуки и не думающей смолкать схватки.

— Маршал? А, у нас разве такие звания бывают? Непонимающе говорил все ещё пытающийся обработать происходящее слишком быстро единорог.

— В военное положение, бывают, как капитан по Кантерлоту я приняла звание маршала.

— Военное положение? Кто его ввел?

— Я и ввела, дубина, в ответ на то что Селестия потребовала от Луны вернуться в Кантерлот, а затем и заперла ее где-то, пока нас всячески пытались задвинуть от творящегося подальше.

— Ух, я выяснил где принцесса, эти эманации, чувствуете, она зовёт нас, они, они кажется пытают её!

— Что?! Крикнула разъярённая и очевидно не ожидавшая такого фестралка, ты уверен? Да с чего им вообще так делать? Ладно, неважно, мы тоже чувствуем это, как и толпа протестующих блокирующих дворец, полагаю также, нужно найти ее, срочно! Мы на грани гражданской войны!Бери несколько бойцов и идите в обход, мы задержим этих солнечных насколько сможем, пусть они и гораздо слабее нас, их в несколько раз больше, ещё и эти странные пони им помогающие...

Как будто в подтверждение ее слов, дверь из за которой шли звуки битвы взорвалась откидывая множество маленьких и больших осколков раня ближайших гвардейцев ожидающих в резерве, чьи болезненные крики и стоны заполнили помещение. Из образовавшегося пролома, уже выходили решительно настроенные пони закованные в золотую броню, по счастью, с другой стороны дверь также открылась выпуская в помещение множество фестралов одетых в мощные черные доспехи, но являющиеся до ужаса быстрыми, зажимая как разнообразное холодное так и огнестрельное оружие они черной волной летели прямо на врагов.

— А вот и личный полк её величества, элита из элит, во имя ночи, за мной! Взмахнула вновь своим клинком маршал и присоединившись к черному воинству влетела прямо в толпу врагов мгновенно затерявшись в гуще боя. Сам же единорог, проверяя что корона все ещё надёжно закреплена, поспешил выхватить нескольких ближайших солдат в помощь используя своё звание, и скрылся с ними в одном из боковых проходов ведущих у месту заключения принцессы в обход мясорубки заполонившей залы дворца.

Оглядываясь по сторонам и осторожно двигаясь в сторону заключения принцессы, они видели лишь брошенные в панике коридоры дворца. Слуги, судя по всему, скрылись, а стражники были заняты тем, что проливали кровь в соседних помещениях.

— Живее, это должно быть тут, — кричал Шторм, указывая на крупную стальную дверь, очевидно ведущую в темницу принцессы.

— Не так быстро, предатель, — вышел перед ними из-за угла капитан гвардии. От его вида у единорога заскрипели зубы от злости и жажды мести.

— Бойцы, займитесь дверями, пегас мой, — сказал он стоящим рядом трём фестралам, которые без лишних вопросов понеслись выламывать двери.

— Похоже, ты далеко зашёл, найтмерист. Честно говоря, я не понимаю, ты, конечно, никогда мне не нравился, но что могло побудить тебя пойти против Эквестрии? — насмешливо говорил капитан, направляя на него клинок.

— Мне ничего не дала эта Эквестрия, кроме сплошной боли. Всё, что я делал, — это клал жизни других и свою собственную за её интересы, чтобы меня выбросили как мусор.

— Мда, похоже, твоя мотивация действительно жалкая. Может, я и проиграл нашу прошлую дуэль, но в этот раз, полагаю, всё будет по-другому. У меня есть те, кого я люблю, та, кого я люблю, и я жизнь отдам и за них, и за Эквестрию, в отличие от жалкого недомерка вроде тебя, жаждущего власти, — на что единорог лишь расхохотался.

— О, ты ошибаешься, капитан. Я тоже движим любовью. Есть та, кого я люблю, обожаю, не могу жить без неё, та, кто смысл моей жизни. И скоро мы встретимся. Я найду покой в её объятиях и забуду обо всех этих ужасах, а ты лишь ещё одно препятствие, что стоит у меня на пути!

— Ты что, говоришь, что влюблён в ужасного монстра из глубин времён? Да ты, похоже, ещё безумнее, чем я думал. Так или иначе, я остановлю тебя здесь!

Шторм, однако, находясь под действием зелья, был только рад предаться столь сладостному вкусу боя. Шум в голове из громового марша бесчисленных легионов Найтмер содрогал саму его душу, не оставляя выбора. Под очередной выброс магии он понёсся прямо на врага, на что тот не побрезговал ответить аналогично.

Шторм и капитан гвардии столкнулись в эпичном сражении, каждый движимый своими целями и страстями. Оба знали, что на кону стоит всё, и ни один из них не мог позволить себе проиграть.

Шторм, наполненный мощью зелья, двигался с невероятной скоростью и силой. Его магия, усиленная эмоциями и гневом, вспыхивала вокруг него, образуя защитный барьер и одновременно становясь оружием. Капитан гвардии, в свою очередь, не отставал. Его многолетний опыт и преданность делу позволяли ему выдерживать атаки Шторма, отбивая его удары с точностью и ловкостью, достойной лучших воинов Эквестрии.

Вспышки магии разрывали воздух, когда Шторм использовал телекинез, чтобы метать обломки стен и мебели в капитана. Тот, уклоняясь, в ответ наносил точные удары своим клинком, искрящимся магическим светом. Клинок сталкивался с барьером Шторма, вызывая яркие всполохи, ослепляющие любого, кто бы мог случайно взглянуть на эту схватку.

— Ты не понимаешь, что твоя преданность слепа! — кричал Шторм, посылая волны магической энергии в сторону противника.

— А ты не понимаешь, что твоя любовь — это всего лишь иллюзия, — ответил капитан, уверенно отражая каждую волну. — Найтмер не спасёт тебя. Она уничтожит и тебя и всех, кто попытается ей служить.

Шторм ответил только яростным рыком, выплескивая ещё больше магии. Капитан, понимая, что бой может затянуться, решил сменить тактику. Он использовал дотронувшись до сверкающего камня на смоем мече, до этого выглядящим не более чем украшение, очевидно использовав магию идущую от артефакта, создавая иллюзии и копии самого себя, чтобы запутать Шторма. Единорог, осознавая угрозу, а также то что забыл о том что имеет дело с оперативником ордена являющимися все как один стереотипными героями сказок и легенд владеющих разнообразными артефактами и прочей геройской гадостью, направил свой гнев на уничтожение каждой копии, но с каждой секундой это становилось всё сложнее.

В какой-то момент одна из иллюзий капитана обманула Шторма, и настоящий капитан нанёс удар, оставив глубокую рану на боку единорога. Шторм, ощутив боль, отступил на несколько шагов, но его воля не сломилась. Он знал, что на кону не только его жизнь, но и жизнь его возлюбленной Найтмер.

— Это всё, на что ты способен? — прохрипел он, заливая свою рану магией, чтобы остановить кровь.

— Ты упорен, — признал капитан, поднимая клинок. — Но это не спасёт тебя.

Шторм, собрав все свои силы, решил пойти ва-банк. Он сосредоточил всю свою магическую энергию в одном мощном выбросе, создавая вокруг себя вихрь, который поглощал всё на своём пути. Капитан, понимая, что это его последний шанс, бросился вперёд, пытаясь пробить барьер и нанести решающий удар.

В этот момент коридор озарился слепящим светом, когда два мощных потока магии столкнулись. Взрывная волна разнесла всё вокруг, и оба воина оказались отброшены в разные стороны. Шторм, ослабевший от потери крови и исчерпания магических сил, тяжело поднялся на ноги. Перед ним лежал капитан, раненный, но всё ещё готовый продолжать бой.

Шторм и капитан Стилл Фанг встретились в последний раз, готовые нанести решающие удары. Силы Шторма были почти на исходе, но его решимость осталась непоколебимой. Взгляды двух воинов пересеклись, и в их глазах горела ярость, отвага и желание победить любой ценой.

Шторм, едва держась на ногах, собрал всю оставшуюся магическую энергию в мощный импульс. Он знал, что это его последний шанс. Капитан Стилл Фанг, не отставая, поднял клинок, готовясь отразить атаку и нанести решающий удар.

— Ты... не сможешь... остановить меня, — хрипло сказал Шторм, направляя последние силы на то, чтобы подняться и сделать последний шаг к двери темницы.

— Я... буду сражаться... до последнего дыхания, — ответил капитан, поднимаясь и готовясь нанести последний удар.

В этот момент коридор озарился слепящим светом, когда мощный потока магии с резонировал с очередным импульсом из темницы. Взрывная волна разнесла всё вокруг, и оба воина оказались отброшены в разные стороны. Шторм, ослабевший от потери крови и исчерпания магических сил, тяжело поднялся на ноги.

Слепящий всполох магии и яркая вспышка стали кульминацией их битвы. В этот момент воздух наполнился гулом, как будто сами стены дворца содрогались от напряжения. Внезапно магическая энергия выпущенная Грей Штормом усиленная очередной волной магии Найтмер взорвалась, и обломки стены обрушились вокруг них. Сила взрыва отбросила обоих в разные стороны, и на мгновение всё затихло.

Шторм, ослабевший и раненый, с трудом поднялся на ноги. Он осмотрелся вокруг, видя, как обломки и магические остатки окружили его. Капитан Стилл Фанг лежал неподалёку, также раненный и обессиленный. Казалось, что ни один из них не мог продолжать бой, но в этот момент взгляд Шторма остановился на двери темницы. Его цель была близка.

— Нет, я не остановлюсь, — прошептал Шторм, делая шаг вперёд, но ноги его подкашивались.

В этот момент капитан Стилл Фанг, собрав последние силы, сделал рывок. Он не собирался сдаваться. С силой отчаяния он бросился вперёд, и его цель была не менее важна. Поднявшись на ноги, он заметил корону Твайлайт Спаркл, надёжно закрепленную на спине Шторма.

— Ты не уйдёшь с этой короной, — произнёс Стилл Фанг, и в следующий момент, воспользовавшись ослабленным состоянием Шторма, он выхватил ее и отступил назад.

Шторм, почувствовав утрату, обернулся, но было уже слишком поздно. Капитан, с короной в руках, быстро улетал, его силы на исходе, но решимость не позволяла ему остановиться. Шторм сделал попытку догнать его, но ноги отказывались слушаться, и он рухнул на колени.

— Нет... — прошептал он, смотря вслед исчезающему капитану.

Шторм, оставшись без элемента гармонии, вспомнил, что время бежит против него.

Перед ним снова замаячила дверь темницы, и он, собрав остатки сил, поднялся на ноги и, хромая, направился к своей цели. Несмотря на всё, его решимость движимая достаточно нездоровой любовью оставалась непреклонной — он должен был освободить принцессу Луну, чего бы это ни стоило, особенно теперь когда Селестия получала возможность изгнать Найтмер окончательно. Спустившись в подземелье, Шторм увидел шокирующее зрелище. Перед ним и троими фестралами, стоящими рядом, за стальными прутьями темницы лежала принцесса Луна. Она была истощена и окружена четырьмя ровными кристальными колоннами, излучающими странный свет. Принцесса корчилась от боли, пока из неё сочился тёмный дым очевидно символизирующий оставшуюся в ней тьму.

— Что вы уставились, кретины! Ломайте дверь, живо, нужно вытащить её, — скомандовал Шторм, пытаясь преодолеть собственный шок от того, что видел могущественного аликорна в таком состоянии.

Солдаты бросились к двери, но она оказалась слишком сложной для быстрого взлома. Понимая, что времени мало и опасаясь окончательного изгнания Найтмер, Шторм решился на крайние меры.

— Вот Дискорд, ладно, похоже, счёт идёт на секунды, — говорил он больше себе, чем солдатам, возившимся с замком. Собрав магическую энергию, Шторм пустил разрушительный луч через прутья решетки прямо по колоннам. Кристаллы треснули и распались на множество осколков. Принцесса Луна пришла в себя и, осознав, где находится, с трудом поднялась на негнущихся ногах. Она огляделась вокруг, слегка паникуя.

— Принцесса, мы спасли вас! — крикнул ей Шторм. Однако Луна не разделяла его радости и поспешила подойти к решётке камеры.

— Нет! Что вы наделали? Я уже чувствую, как она зовёт меня. Я вот-вот стану Найтмер! Я опять стану монстром для моих пони, я едва могу контролировать себя. Она вот-вот выберется! — вопила Луна сквозь слёзы пока из ее магической гривы продолжал исходить черный дым.

— Вы ошибаетесь, это ложь. Ваша сестра во всём виновата. Она чуть не поставила Эквестрию на грань гражданской войны из-за своей паранойи. Вы не станете Найтмер, никогда, а даже если станете, пони не отвернутся от вас. Ни один! — кричал Шторм, теряя терпение. Он отогнал солдат и взорвал замок магией.

— Гражданская война? О чём вы говорите? Неужели... неужели мои пони были готовы идти против сестры, узнав, что меня заперли? — удивлённо говорила Луна сквозь слёзы.

— Именно. Прошу, пройдёмте со мной. Мы должны выбраться отсюда. Вы должны попасть на марш миллиона мустангов. Это успокоит народ, иначе они пойдут на штурм дворца и начнётся страшное. Ваша сестра этого не понимает! Только вы можете спасти Эквестрию!

— Нет, она всегда любила меня. Может, она и не дала мне всю власть сразу. Может, она и вела себя чересчур настороженно, но она всегда любила и будет любить меня. Она оказалась права и успела в последний момент. Найтмер Мун как никогда близка к тому, чтобы вновь захватить меня, моё сердце, мою душу. Я не хочу обратно во тьму! — утирала слёзы аликорн.

— Нет! — выкрикнул Шторм. — Может, она и любит вас, но я тоже. Я и тысячи пони, молю вас, доверьтесь мне, иначе произойдёт страшное. Ты сама видела, что я чувствую! Я не могу врать тебе, говорил он пока похоже темная энергия так и переполняющая ее успокаивалась и прекращала сочится из ее тела.

— Это... это правда. Хорошо, я согласна. Ты действительно любишь меня, — сказала Луна, покидая камеру.

— Солдаты, найдите генерал-лейтенанта Файер Сансета. Обычно он в военном крыле. Патрулей в той части дворца быть не должно. Скажите ему, чтобы брал всё, что можно в копыта, и смывался в Мейнхетенн максимально незаметно! — приказал Шторм фестралам, которые поспешили выполнить приказ, удаляясь на выходе.

— Послушай меня, твоя сестра неправа. Ты никогда не станешь вновь Найтмер. Пока столь многие любят тебя, а даже если станешь, никто, ни я, ни фестралы, ни пони, что поверили в тебя и твою ночь, даже не подумают отвернуться. Мы с тобой до конца, только твои. Я с тобой до конца, хочешь ты или нет! — обратился он к приходящей в себя аликорну.

— Я действительно люблю тебя. Я вижу твои раны. Ты стольким жертвуешь ради меня. Ты пошёл даже против слуг моей сестры и её воли. Похоже, времена, когда я была лишь её тенью, действительно канули в прошлое. Я приму на себя ответственность, не подведу моих пони, не подведу тебя. Пора мне самой выбирать свою судьбу, — ответила Луна.

— Отлично, в таком случае пойдёмте наружу. Нам ещё нужно успеть на парад в вашу честь, — с улыбкой сказал хромающий Шторм. Аликорн поспешила подхватить его, усадив к себе на спину.

— Нет! Ты и так пошёл на слишком многое и пострадал только из-за меня. Настало время мне вернуть долг. Я не думала, что встречу ещё когда-то такую верность и любовь, но, похоже, ты умеешь разбивать даже мои шаблоны, выдержанные веками, — сказала Луна.

Капитан даже не думал возражать. Всё, что его волновало, было то, чтобы Луна оказалась в Мейнхетенне. Убегая по разрушенным коридорам дворца, где только что кипели жуткие сражения, им то тут, то там встречались павшие воины.

— Не может быть, чтобы всё это случилось тут. Пони убивают пони, как в ужасном прошлом. Что же стало с нами? Вес моей вины будет ещё долго лежать на плечах.

— Не волнуйся, вместе его нести всяко проще будет. Оплакивать будем потом. Сейчас самое главное — остановить этот ужас. Нужно как-то связаться со всеми ночными гвардейцами и приказать отступать в Мейнхетенн. Там ждут только тебя. Город, который никогда не спит, готов принять свою принцессу, — говорил Шторм настолько доброжелательным и оптимистичным тоном, насколько это было возможно.

— Я смогу использовать телепатию на всю площадь дворца. Мои гвардейцы будут ожидать меня у выхода и покинут Кантерлот вместе с нами. Те, кто не имеют крыльев, смогут сбежать через леса и поля. Мы обязаны остановить эту битву любой ценой, — ответила Луна с серьёзностью, соответствующей ситуации.

Шторм, наслаждаясь заслуженным отдыхом на спине принцессы, уже представлял себе спасение Найтмер. Для него уже неважно было, что случится дальше. В конце концов, если слова Керрот Стика были правдивы, у них найдется убежище за океаном, подальше от этой проклятой Эквестрии которая и так сгорит в пламени войны, и станет кучкой руин на которых будут пировать либо чейнджлинги либо коммунисты, которые скорее всего начнут грызть глотки уже друг другу развязав не меньшую, а даже большую войну идущую наверняка как минимум десятилетие. Увы его мечты о песчаных пляжах Зебрики в объятиях черного аликорна были самым досадным образом прерваны, когда прямо на выходе из дворца до них донёсся до неприятия знакомый голос.

— Луна! Стой! — обеспокоенно окрикнула её Селестия, стоящая с другой стороны от выхода. Очевидно, она едва успела нагнать их.

— Прошу тебя, не верь ему. Его слова — обман. Он хочет тебе лишь боли и страданий. Я не могу допустить, чтобы ты вновь стала Найтмер, мы должны закончить ритуал и окончательно развеять её. Я не хочу терять тебя снова, — говорила она, пока одинокая слеза медленно скатывалась с её лица.

— Но, Сэли, пони, они ждут меня. Я доверилась тебе ранее, и посмотри, что вышло. Невинная кровь покрыла наш собственный дворец. Я хочу, бесконечно хочу быть с тобой и буду, — так же пуская слёзы, говорила принцесса ночи. Шторм, не ориентируясь в ситуации, ощущал себя лишним и предпочёл не вмешиваться в диалог двух древних созданий.

— Этот пони лишь манипулирует тобой, он хочет принести тебе боль и настроить против меня. Он и есть лидер заговора, который почти исполнил его! Ему нужна Найтмер, не ты! — воскликнула Селестия.

Эти слова, казалось, вывели Луну из себя.

— Ты! Да как ты можешь! Я вижу его чувства, и в отличие от тебя, он не настолько могущественен, чтобы скрыть их. Он пошёл ради меня на столь многое и пострадал только по твоей вине! — яростно ответила Луна.

— Но это неправда. Ты сама знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. Молю, я вижу, что ты близка к тому, чтобы снова оступиться. Я не хочу... не хочу прожить ещё одно тысячелетие без тебя! — Селестия отчаянно пыталась достучаться до сестры.

— Значит, так мы и закончим? Ты снова отправишь меня на луну? Сейчас? Я уже не та, кем была тысячу лет назад. Теперь пони любят меня. Возможно, ты не готова принять это. Может, ты действительно хочешь, чтобы я была твоей тенью? Неужели ты не желаешь мне счастья? — Луна не могла скрыть своей боли.

— Но ты ведь сама говорила, что чувствуешь, как Найтмер пытается вернуть контроль. И это началось именно тогда, когда её слуги почти устроили переворот. Прошу, Луна, поверь мне, твоей сестре. Если ты покинешь дворец, тебя ждёт только боль. Этот пони даже пытался выкрасть элемент гармонии! Какие ещё тебе нужны доказательства? — Селестия умоляла Луну, и её слова заставили принцессу ночи замяться.

— Это правда? Ты украл элемент гармонии? — обратилась Луна с печалью в голосе к Шторму, который чувствовал, что его план рушится, но всё ещё надеялся на успех.

Собрав всю свою решимость, Шторм впервые за весь диалог двух аликорнов вставил своё слово:

— Да! И сделаю это ещё раз, если потребуется. Я не позволю, чтобы она вновь изгнала тебя! Даже ценой своей жизни. Разве не очевидно, что она хочет, чтобы ты оставалась её маленькой сестрёнкой, сидящей у неё под боком? Она компенсирует пренебрежение к тебе в прошлом гиперопекой сейчас. Она никогда не позволит тебе исполнить свою мечту и мечту миллионов пони, верящих в тебя. Она не может принять, что ты впервые выходишь на передний план, и пони идут за тобой, а не за ней. Даже если несмотря на всю их и мою любовь, ты вновь станешь Найтмер Мун. Я не оставлю тебя!

Шторм, видя, что Луна склоняется на его сторону, решился на ещё более немыслимый шаг что бы закрепить успех. Он резко прильнул к её губам, даря ей чувственный и искренний поцелуй, вкладывая в него всю свою абсолютную любовь к Найтмер. Селестия ожидаемо была весьма шокирована, но Луна, хоть и потрясеная, ответила на его поцелуй.

Когда они разорвали его, Луна, тяжело дыша, вновь взглянула на свою сестру.

— Я ухожу к тем, кто любит и ценит меня, сестра. Не пытайся преследовать меня. Я уже не та маленькая Луна, которой ты меня всегда видела. Я нужна этим пони, а они нужны мне. Я не могу сомневаться в чувствах моего капитана. Не пытайся остановить меня, не иди за мной и не ищи. Я не хочу войны, но... ты знаешь, я всегда была в этом умелее тебя. Боюсь, новое тысячелетие приготовило сюрпризы даже тебе. Постарайся принять, что ты теперь не единственная обожаемая пони принцесса аликорн. Я не верю, что ты действительно хочешь мне зла... но я скорее умру, чем вернусь на луну.

Селестия пыталась что-то ответить, но синий аликорн, с единорогом на спине, уже уносилась в ночь под провожающий их полный слез грустный взгляд белого аликорна, соединяясь с множеством фестралов и пегасов, сопровождающих свою принцессу на пути к городу, который никогда не спит. Тысячи пони, собравшиеся у дворца, ликовали, видя это величественное зрелище, не подозревая, что стены замка Кантерлота уже обагрены кровью.

Шторм, каким-то немыслимым образом, сумел уснуть, лежа на спине аликорна, а снегопад через который они пролетали лишь похоже поспособствовал этому убаюкивая его грёзы и мечты приятным белым слоем, несмотря на странные взгляды сопровождающих их гвардейцев. Видя лишь приятные сны о той, чьи действия сломали его жизнь и подчинили её ей одной, он проспал всю дорогу, почти забыв о свежих ранах и травмах, терзающих его тело. В конце концов, перед лицом последнего Эндшпиля боль волновала его меньше всего. Проснулся он от того, что кто-то тряс его телекинезом.

— Проснись, мы прибыли. Огни Мейнхеттена озаряют мир, подобно звёздам, горящим в моей ночи. Я готова довести начатое до конца и показать сестре, что меня тоже стоит воспринимать всерьёз, — говорил нежный голос аликорна.

— Я... рад, что мы так близки к концу этой печальной, но милой истории, — просыпаясь, ответил он.

— Верно, истории, после которой всё изменится. Возможно, после пережитого ты действительно сможешь заполнить пустоту в моём сердце, которая находится там уже многие и многие годы. Я получу то, о чём не могла мечтать моя сестра. Не сомневайся, я не оставлю тебя до самого конца. Может, твоя жизнь и не вечна, но я намерена получить максимум от каждой секунды, что отведена нам вместе.

— Это... успокаивает, наверное, — задумчиво ответил единорог, размышляя про себя, что по удивительному стечению обстоятельств он действительно оказался в ситуации, напоминающей Шайнинг Армора.

Приземлившись под оглушительные овации десятков тысяч пони, вышедших приветствовать принцессу, она поспешила спустить всё ещё хромающего капитана в стороне от многочисленных лишних глаз. Ночная гвардия позаботилась о том, чтобы район её посадки был недоступен для кого бы то ни было.

— Любовь моя, мне нужно к этим пони. Это финал всего нашего пути. Как только я закончу, обещаю, больше мы никогда не расстанемся, — произнесла она, прильнув напоследок к губам единорога, прежде чем скрыться в толпе, пылающей праведным экстазом и обожанием.

— Ну, да, так и будет... любимая, — слегка прохладно произнёс единорог ей вслед. Уже планируя направиться к нужному и известному лишь небольшой группе пони месту, он чуть не врезался в уже знакомую единорожку.

— Грей Шторм? Что происходит? Ты то тут, то там. Когда принцесса уехала, толпа прямо рассвирепела, вопя, что её чуть ли не похитили власти. Да ещё и эти анти-фестральные группировки внезапно начали подогревать напряжение. Все были на взводе, они чуть не бросились свергать власть, если бы я их не остановила. Я просто не понимаю, что творится кругом! — вопила Рарити.

— Не волнуйся, — спокойно отвечал единорог, — просто принцесса наконец-то делает то, что должна была ещё давным-давно. Я думаю, тебе стоит поддержать её. Поверь, всё по плану.

— П-правда? Ну, если ты так говоришь... хорошо, я думаю, что смогу узнать всё у принцессы позже. А пока праздник должен продолжаться. Пора завершить нашу кампанию. Теперь сомневаться в победе на референдуме даже не приходится! — говорила она уверенным тоном, направляясь вслед за принцессой в сторону толпы.

Капитана же вёл другой путь — прямо в тёмные переулки.

Зайдя в условленное место, удобную обзорную площадку на крыше одного из домов, Грей Шторм рассчитывал встретить нескольких своих верных пони, ожидающих его с детонатором, который он лично хотел спустить. Но, к его удивлению, хромающий единорог увидел лишь трупы. В момент, когда он осознал произошедшее, враг уже нанёс удар. Трое пегасов в броне, напоминающей золотую, одновременно набросились на него из теней, очевидно используя заклинание невидимости через какой-то артефакт коими похоже были так богаты агенты Селестии. Не желая отступать так близко к цели, единорог телепортировался с направления их атаки, вскинув дробовик, готовый в любой момент переключиться на меч.

— Хватит, оставьте его мне. Считайте, это личное, — произнёс один из них, на что двое других послушно скрылись, воспарив с крыши и умчавшись к своим целям.

— Скай Блейд, — прошипел единорог.

— Грей Шторм, не думал, что это окажется правдой, — с печалью произнёс тот.

— Ты говорил, что был моим другом, что получил всё, что у тебя есть, только благодаря мне, моей жертве, моей боли. Так почему ты стоишь на моём пути? Я просто хочу кое-что для себя, всего немного. Почему все пытаются мне помешать?! — хрипел единорог, всё ещё хромая на одну ногу.

— Прости, но ты сам знаешь ответы. Мой долг выше любых чувств. Я не хотел, чтобы так сложилось, но я не могу позволить тебе вернуть этого монстра.

— Заткнись! — прервал его Грей Шторм, явно обозлённый словами пегаса о Найтмер. — Почему все только и хотят мне помешать? Я просто хочу счастья. У меня ничего нет, кроме неё. Неужели я так много прошу? — говорил он со злостью и печалью в голосе.

— Ты знаешь, что это ложь. Она просто использует тебя. Она изменила твой разум, воспользовалась твоим горем. Прошу, остановись. Я последняя линия обороны. Я не хочу лишать тебя жизни, ты и так достаточно настрадался. Остановись, пока ещё можешь.

— Нет, — тихо ответил Грей Шторм. — Для меня всё было предрешено давным-давно, и ты знаешь это. Хватит тешить себя приятной ложью. Её возвращение сделает лучше всем, и самое главное — мне.

— Но миллионы невинных погибнут. Она монстр, чудовище, дикий зверь, жаждущий только власти. Неужели ты желаешь этого?

— Скажи спасибо вашей любимой Селестии! Может, пони нужно пройти через боль, лишения и страдания, как мне, чтобы стать сильнее. Иначе их просто раздавит окружающий суровый и неприветливый мир. Пора очнуться от иллюзии, отбросить инфантилизм. Нам не жить в утопии, но мир и не должен быть утопией. Она поведёт нас к лучшему, настоящему будущему.

— Она лишь узурпирует власть и построит империю на страданиях невинных. Похоже, тебя действительно уже не спасти. Всё, что я могу тебе дать, как моему старому другу, — достойная смерть, — промолвил с твердостью пегас.

Грей Шторм и Скай Блейд столкнулись на крыше небоскреба с грохотом, который заглушил звуки ночного города. Скай Блейд первым ринулся в атаку, его копьё блестело в свете луны. Грей Шторм, несмотря на ранения и хромоту, нашел в себе силы благодаря остаткам эффекта выпитого зелья и увернувшись избежал удара, ответив выстрелом из дробовика. Пегас уклонился, и выстрел лишь срикошетил от металлических конструкций крыши.

— Ты не уйдешь отсюда живым! — рявкнул Скай Блейд, взмывая в воздух и направляя мощный удар сверху. Грей Шторм телепортировался в сторону, едва избегая смертоносного удара.

— Пустые угрозы! — ответил Грей Шторм, контратакуя заклинанием, которое ослепило пегаса на мгновение. Он рванул вперёд, нанося серию быстрых ударов мечом.

Скай Блейд сумел восстановить зрение и отбил большинство ударов, но один из них всё же оставил глубокую царапину на его броне. Они сцепились в ближнем бою, их оружие столкнулось с такой силой, что искры разлетелись вокруг. Тем не менее, похоже раны и усталасть давали о себе знать, и пегас сумел найти брешь в защите, нанося болезненную рану заставляя единорога выпустить меч.

— Я не хотел убивать тебя, возможно, при иных обстоятельствах, твоя судьба была бы лучше, я не забуду жертвы что ты принес раньше, и попытаюсь отчистить для истории твое имя, — вздымал он копьё для удара.

Грей Шторм, игнорируя жгучую боль от своих ран, воспользовался моментом пока противник толкает речь, и что есть мощи телекинетической атакой толкнул Скай Блейда. Пегас споткнулся, и Грей Шторм увидел свой шанс. Он схватил выпавший неподалеку дробовик и выстрелил, заряд дроби пробил бок и крыло Скай Блейда , заставляя его вскрикнуть от боли.

— Это конец для тебя, — холодно произнёс Грей Шторм, приближаясь к раненому врагу. Но Скай Блейд, собрав последние силы, рванул вперёд, пытаясь нанести решающий удар.

Грей Шторм вновь телепортировался, оказавшись за спиной пегаса, и нанес сокрушительный удар прикладом оружия. Скай Блейд пошатнулся, кровь текла по его бокам. Он попытался подняться в воздух, но Грей Шторм лишь дал ещё один залп попавший прямо в покрытое броней тело, импульс от выстрела лишь столкнул раненного пегаса с крыши отправляя его в полет куда-то во тьму города.

Не имея желания удостовериться лишний раз в смерти врага, Грей Шторм выхватил рацию из копыт трупа убитого культиста и нащупал выжженную в памяти частоту.

— Приём, приём, у нас проблемы, нас раскрыли. Орден убил группу подрывников и, похоже, уничтожил детонатор, — кричал он сквозь скрежет статики.

— Принято, они атакуют наши ячейки по всему городу, подкреплений не будет.

— Дискорд, это значит, что мы должны взорвать заряд прямо там.

— Это самоубийство, а мы не факт, что сможем помочь вам. Эти дискордовы соляристы нас конкретно прижали!

— Неважно, главное — спасти Найтмер. — Услышав одобрительный гул, он, спустившись с крыши здания, поспешил прямо в толпу, стоящую перед сценой, на которой выступала Луна. Протискиваясь через кучу восхищённых Луной пони, он стремился дойти до сцены и взорвать заряд самостоятельно. Рация вновь стала скрипеть.

— Пегасы Ордена, они движутся к вам, быстрее! — Видя несколько фигур, парящих прямо на него, он на последних силах телепортировался прямо за сцену. К сожалению, это не спасло его от одного из врагов, вылетевшего прямо в него с другой стороны. Под оглушительные овации толпы и великую речь Луны они валялись в снегу за сценой.

— Завтра мы голосуем за закон, за идею, за указы. Я не знаю, что произойдёт. Но я точно знаю, что гораздо важнее то, что изменится в наших сердцах, — слышалась на весь город речь Луны. Пока Шторм боролся с пегасом, который наносил быстрые удары прямо по рёбрам валяющегося единорога, он сжал всю свою волю и во время очередного удара перехватил копыто, потянув его вниз и сбив с ног оппонента.

— Зачем нужен закон, который игнорируют? Зачем нужна улыбка, которая натянута? Какой смысл в мире, зиждущемся на отторжении? — продолжала она, пока совсем недалеко от неё Шторм душил уже находящегося под ним врага. Пегас сумел выхватить нож и вонзить его прямо в одну из уже открывшихся от драки ран, вызывая новый приступ боли. Откинутый и истекающий кровью, он решился на последний шаг. Набрав магии, он пустил заклинание, но не в движущегося на него пегаса в странной броне. Взглянув на Рарити, стоящую в первых рядах перед Луной, он лишь задумался напоследок о том, заслужила ли она свою судьбу после того, как изгнала Найтмер.

— Я как-то спросила вас, что случилось с эквестрийской дружбой, — указала она на толпу. — Что ж, я вижу её перед собой. Это то, что свело нас сегодня вместе, то, что сплотило нас, преобразило нашу страну и сделало наши мечты реальными! Никакое голосование, никакие законы не смогут изменить того, что произошло сегодня! — И под ликующие аплодисменты толпы город озарила яркая вспышка заранее заложенного заряда взрывчатки, пришедшего в действие. Сцена взорвалась вместе с принцессой, раня и убивая множество пони, стоящих перед ней. Грей Шторм, находясь в эпицентре взрыва, был обречён, как и его враг. Попытка спасти свою жизнь позволила ему телепортироваться за доли секунды, но истощённые запасы магии не позволили сделать это достаточно далеко. Взрывная волна с осколками мгновенно настигла его, разрывая плоть и ломая кости.

Единорог валялся без сознания, откинутый во тьму запорошенной снегом улицы. Фестралы и пегасы взмыли вверх, самые смелые даже пытались помочь Луне — вернее, уже Найтмер. Ужасные раны принцессы ночи стали покрываться тьмой которой она дала волю после того дикого и жестокого предательства, как и все её начавшее чернеть тело. Чёрный аликорн достаточно быстро восстановился ощущая в себе новые силы и под крики радости или страха несущиеся из толпы воспарил в небеса, озарённые алой луной, вызванной пробудившимся монстром. Как по сигналу, по всей стране на электростанциях пронеслась волна аварий, погружая Эквестрию во тьму. Заранее подготовленные диверсионные группы, достав из тайников оружие, начинали исполнять подготовленный план. Главным оружием заговорщиков были не винтовки, а мобильность, сплочённость и решительность. Большая часть пони не желали войны, каких бы убеждений они ни были, но, к несчастью для них, группа отщепенцев, готовая сражаться и умирать за свою госпожу, смогла быстро и решительно собрать силы, чтобы нанести удар в слабом месте и прорвать все рубежи обороны так долго выстраиваемые Селестией, клеймя кровью всех, виновных и невинных, коим не повезло жить в это суровое время. Вот грузовик, наполненный взрывчаткой, врезался в здание штаба дивизии, забрав с собой жизни трёх десятков видных офицеров. Вот учёный, чиновник, военный — были умерщвлены во сне от копыт их любимой, с которой они жили душа в душу уже не один год. Вот целые группы агентов Селестии, висели по столбам города из которого они не сумели сбежать. Эквестрийские военные, тщетно пытаясь понять, что произошло и кто их атакует, были обстреляны прямо во время марша на пути к Мейнхетенну, а их разбитые грузовики остались стоять мёртвой колонной посреди дороги. Хаос царил повсюду а шум выстрелов и крики паникующих пони наполнили ночные улицы. Во тьме ночи сторонники Найтмер атаковали и захватывали правительственные здания под одобрительные крики толпы, возмущённых диким и варварским покушением на их принцессу, ту, что вела их в будущее, воплощение их надежд. Таинственные корабли тем временем, незаметно подошедшие к берегам Эквуса, уже высаживали десант одетых в темную броню солдат, состоящих из фестралов, пони и зебр — изгнанников, возвращающихся спустя тысячелетие, проведённое во тьме. Мрачные молчаливые отряды быстро помогли сторонникам Луны подавить все очаги сопротивления в Мейнхетенне, уничтожив или выбив как регулярные части, не ожидающие даже близко подобного, так и местную полицию с береговой охраной, сохраняющие верность Селестии. Серия терактов вспышками взрывов перепугала пони во всех регионах, где лунаристы не успели или не смогли закрепиться, когда начинённые взрывчаткой летуны, восхваляя Найтмер, врезались в местные военные и правительственные объекты. Многие офицеры и солдаты срывали погоны и открыто присягали Луне как истинной правительнице Эквестрии, той, кто пожертвовала ради них своей жизнью, арестовывая всех, кто отказывался принять их сторону. Специальные отряды в мгновение ока захватывали все рычаги власти, от радиостанций и телеграфов до полицейских участков, рассылая призывы, обращения и восхваления ночи во все уголки Эквестрии, это был абсолютный триумф и финал столь долго вынашиваемого плана. Война действительно пришла в Эквестрию под взрывы бомб и грохот выстрелов висевший над снежными сугробами, и она была только в самом начале. Но тот, кто сыграл ключевую роль в её начале, тот, без кого она не факт, что вообще произошла бы, валялся без сознания, медленно умирая всеми забытый на холодной улице Мейнхетенна. Вряд ли кто-то вспомнит о нём в этом хаосе, пока по всему городу лунаристы подавляли остатки лояльных Селестии сил, а мирное население пыталось понять, что вообще происходит. Та, о ком он грезил, даже не вспомнила о его существовании. Армия, которую он помог создать, имела несколько десятков более важных задач и новое начальство которое не сильно волновала судьба одинокого единорога затерявшегося среди внезапно начавшегося восстания. Его тело покидали остатки тепла под медленно падающим снегом, а обломки его умирающего разума блуждали у тёплых пляжей мифической Хироптерры, где он мог бы найти счастье с той, кто давала ему смысл жизни. Героям действительно не ведома смерть. К сожалению для себя, Грей Шторм не был героем — это был, пожалуй, более чем заслуженный конец.