Воспоминания о полуночи

04. Пинкамена Диана Пай

— Вперед! Наступаем! — крикнула Лаймстоун своим войскам, когда армия Найтмер Мун обрушилась на них. Она отлягнула с пути несколько Ночных Гвардейцев и помчалась к замку. Земная пони, казалось, почти летела, когда петляла между пикирующими на нее, как ракеты, фестралами, и сражалась с теми немногими, от которых увернуться не могла.

Пинкамена следовала за ней на расстоянии, держась ближе к другим пони, которых они привели с собой. Она уже могла сказать, что их слишком мало. Они не смогут сдерживать армию Найтмер долго.

И все же, несмотря на мизерные шансы, она обнаружила, что выкрикивает в бою слова поддержки. Она подняла нескольких упавших пони, и с яростью сражалась с Ночными Гвардейцами, не выпуская сестер из виду.

Они неплохо держались, учитывая все обстоятельства. Они застали силы Найтмер Мун врасплох и сражались с пылом, которым вряд ли обладал любой фестрал.

Но как только мятежники уверились в успехе, полыхнула вспышка, и на поле боя появилось еще больше приспешников Найтмер. Пинкамена и пошевелиться не успела, как около дюжины единорогов направили рога в ее сторону. Она падет под градом магических залпов.

Но прямо перед тем, как магия поразила ее и ее товарищей, появился розовый щит и поглотил разряды, едва замерцав под ударами.

— Быстрее к замку! — крикнул Шайнинг Армор. Его рог яростно светился, а лицо было предельно сосредоточенным. — Мы их удержим!

Раздались радостные возгласы, когда жеребец двинулся вперед, расталкивая щитом врагов. Пинкамена снова оказалась среди сестер, когда отряд мятежников вошел в ворота замка, а враги медленно отступили.

Но как только они все попали на территорию замка, яркий синий магический луч ударил в щит Шайнинг Армора. Заклинание рассыпалось, и жеребец с криком боли упал.

Мгновение спустя в ослепительной вспышке света появилась сама Найтмер Мун. И на этом, казалось, битва закончилась. Ее магия растеклась по замку, заморозив всех пони на месте, как будто каждого мятежника сковало льдом. Некоторые начали кричать от отчаяния, борясь с магией. Найтмер Мун смотрела на них с холодным безразличием, после того, как в одиночку, даже не утруждаясь, остановила атаку.

— Кто командир? — спросила она, и звук ее голоса был отчетливо слышен всем пони, хотя голос аликорн едва повысила.

Пинкамена смотрела на Найтмер. Этот момент, как они знали, был неизбежен. Она обменялись взглядами со своими сестрами, готовясь к тому, что произойдет дальше.

Голос Лаймстоун разнесся по тихому двору.

— Мы здесь, демон, и мы пришли, чтобы заставить тебя заплатить.

Найтмер Мун ничего ответила. Она просто с отвращением посмотрела на нее и ее сестер. Затем сдерживающая мятежников магия рассеялась, и она телепортировала себя и сестер Пай в замок.

Пинкамена даже не поняла, что ее телепортировали, пока не оказалась лежащей на полу в тронном зале Найтмер Мун. Она и ее сестры в замешательстве огляделись. Здесь оказалось всего несколько стражников, всего с полдюжины. Единственным другим существом в комнате была сама Найтмер Мун, стоявшая рядом с троном и глядящая на четырех земных пони с некоторым весельем на лице.

— Так вы и есть великие генералы, что собираются свергнуть меня, да? Честно говоря, я ожидала чего-то гораздо большего... — она неопределенно махнула копытом. — Ну, по крайней мере, чего-то более впечатляющего.

— Даже если ты убьешь нас, наши бойцы все равно продолжат сражаться! — рявкнула Лаймстоун, поднимаясь на копыта. — В них живет дух свободы и мира! Они не остановятся, пока не добьются успеха. Ты проиграешь, Найтмер.

— Нет, я так не думаю, — прямо ответила богиня, не тронутая речью Лаймстоун. — И не спеши с выводами. Я убивать вас не собираюсь.

Это заставило всех четверых замереть.

— Не собираешься? — спросила Мод со своей обычной эмоциональностью.

— О нет, конечно нет, — ответила Найтмер, сочувственно покачав головой. Однако эту наигранность тут же сменила дьявольская ухмылка. — Я собираюсь сделать кое-что похуже.

С целеустремленностью в походке она спустилась со своего трона. Со своих мест сошли и Гвардейцы, перекрывая любые пути побега, и сестры Пай напряглись.

— А теперь слушайте очень внимательно, маленькие пони, что произойдет дальше, — свысока посмотрела на них правительница. — Вы пойдете и отзовете своих жалких мятежников. Вы скажете им расходиться по домам, что все они идиоты, раз решили явиться, и чтобы они даже думать больше не смели о восстании. Затем вернетесь под тот камень, из-под которого выползли, и будете делать в точности то, что вам говорят, до конца ваших жалких жизней. Говорить всем, кого встретите, что я — истинный правитель Эквестрии, и любой, кто это отрицает — дурак. Поняли?

— Ха! — вновь рявкнула Лаймстоун, буквально плюнув на копыта аликорна. — Ты дура. Дух народа будет бороться — и мы вместе с ним. Ты думаешь, что можешь просто командовать нами, как овцами? Тебе придется убить всех пони здесь, чтобы заставить их отказаться от борьбы! Так скажи мне, о великая правительница, почему мы вообще должны тебя слушать?

Найтмер Мун пожала плечами. Ее хищная усмешка даже не дрогнула.

— Вы сделаете это потому, что я стану мучить ее, пока не согласитесь.

Пока сестры пытались понять, что Найтмер имеет в виду, Пинкамена внезапно обнаружила, что ее поднимает в воздух облако темной магии.

— Эй! Отпусти ее! — закричала Лаймстоун, удерживая Гвардейцами. А Пинкамена бессильно извивалась в магической хватке.

Найтмер посмотрела на свою пленницу, вертя ее в своей магии, как некое неведомое произведение искусства.

— Вы собираетесь следовать моим приказам? — спросила Найтмер, повернувшись к трем сестрам.

— Лягать, нет!

— Очень хорошо.

Луч чистой магии вырвался из рога Найтмер, ударив Пинкамену прямо в грудь.

Боль.

Пинкамена даже не осознавала, что кричит, пока обжигающий жар не исчез, а ее голос не затих.

Ее сестры тоже кричали, и нескольким Ночным Гвардейцам пришлось практически прижимать их к полу, когда они пытались прийти на помощь Пинкамене.

— Кстати, это заклинание было еще слабым, — сообщила им Найтмер Мун, постукивая копытом по груди Пинкамены.

Розовая пони ахнула и дернулась от вспыхнувшей боли. Ее шерстка на груди оказалась сожжена и на ее месте красовался ожог.

— Что ты делаешь? — воскликнула Лаймстоун, в ее голосе слышалась паника. — Опусти ее немедленно!

Найтмер Мун медленно моргнула, а потом снова сотворила заклинание.

Перед глазами Пинкамены заплясали пятна, когда огонь потек через каждую клетку ее тела прямо под шкуркой. Пытаясь бороться с болью, она судорожно дергала ногами. Перед глазами все темнело и ей пришлось бороться с тем, чтобы не потерять сознание. Когда огонь наконец погас, она закашляла кровью и содрогнулась, как сильно саднило ее горло.

Сестры Пай в ужасе продолжали смотреть, хоть и продолжая бороться с Ночными Гвардейцами.

Найтмер Мун, казалось, была довольна.

— Теперь вы будете слушаться моих приказов? — Ее рог угрожающе светился. — Или мне продолжить?

Эти слова заставили сестер замереть и дали Гвардейцам поставить их на колени.

— Теперь, — промурлыкала Найтмер Мун. — Слушайте внимательно. Я искренне впечатлена вашими доблестью и упорством. Вы рисковали жизнью, пытаясь следовать своей совести. Конечно, шансов у вас на победу не было, но... думаю, вы и так это знали.

Темная королева начала расхаживать, и Пинкамена почувствовала тошноту, когда ее, все еще удерживаемую магией, потащили следом.

— Но самое противное во всех этих мятежах то, что они дают пони надежду, — продолжила Найтмер Мун, посмеиваясь про себя. — Даже если я убью вас всех, вы лишь превратитесь в мучеников для следующих дураков. Так что, к счастью для вас, я этого не сделаю.

Найтмер Мун замерла, словно ожидая, что ее снова прервут. Но сестры Пай едва дышали, наблюдая за ней, ожидая, что же произойдет дальше.

Найтмер продолжила, словно наслаждаясь их беспокойством и страхом.

— Я не причиню вреда никому из вас, если вы поклянетесь вернуться к своим жалким маленьким жизням и покажете пони, что бороться со мной не только бессмысленно, но и совершенно бесперспективно. Сделайте это, и вы больше никогда обо мне не услышите. Вы будете такими же свободными, как и любой другой мой подданный. Но если я услышу хотя бы намек на то, что готовится еще какое-то восстание, — она остановилась и помахала Пинкаменой над их головами, словно собачьей вкусняшкой. — Вы на всю жизнь запомните, что я сделаю с вашей драгоценной младшей сестрой.

Три сестры Пай обменялись неловкими взглядами. Пинкамена попыталась позвать их, умолять их оставить ее и спасаться, не поддаваться требованиям королевы. Но она так охрипла, что единственными звуками, которые смогла издать, оказались приглушенные всхлипы протеста.

Потребовалось всего несколько секунд раздумий, прежде чем, склонив головы, сестры приняли решение.

— Хорошо, — отрезала Лаймстоун. Огонь в ее голосе почти исчез. — Мы... принимаем ваше предложение.

Жестокая ухмылка Найтмер стала еще шире.

— Замечательно. Гвардия, выведите этих троих из замка, чтобы они и все их последователи могли вернуться домой.

Солдаты начали выводить их за дверь, и Найтмер отвернулась, намереваясь уйти дальше в замок, когда ее остановил зов.

— Подождите! — закричала Марбл, когда стражники окружили их. — Верните Пинкамену! Вы обещали, что отпустите ее.

Найтмер Мун оглянулась через плечо.

— Я ничего такого не говорила. Я обещала, что не причиню вреда никому из вас. О, я знаю, как это бывает. Если я отпущу вас всех, то вы тут же сбежите в какую-нибудь глушь стоит мне отвести взгляд.

— Мы не сбежим, — заговорила Мод. — Мы даем вам слово.

Найтмер Мун мрачно усмехнулась.

— Ваше слово? Ну, это уже кое-что, — она подняла их беспомощную сестру в воздух, насмехаясь над ними, пока та парила вне их досягаемости. — Просто назовем это... страховкой, чтобы увидеть, чего на самом деле ваше слово стоит.

Она смотрела, как сестер вытаскивают, игнорируя протесты и оскорбления. Только когда они скрылись из виду, аликорн повернулась к последней сестре, висящей в ее хватке.

— А тебя, — промурлыкала она, приподняв подбородок розовой пони копытом. — Тебя я превращу в идеальную маленькую служанку.

Пинкамена вздрогнула, когда Найтмер Мун погладила ее по гриве.

— К тому времени, как я закончу с тобой, ты даже имени своего помнить не будешь, не говоря уже о семье и любых помыслах о неповиновении.

— Нет, — выдавила Пинки, извиваясь в воздухе. Был ли это крик неповиновения или мольба о пощаде — она не знала.

Найтмер Мун просто рассмеялась и передала ее одному из ближайших Ночных Гвардейцев.

— Отнеси ее пока в темницу. Я разберусь с ней, как только закончу с остальной швалью.

Пинкамена могла только беспомощно наблюдать, как ее уносят от всей ее жизни, слишком слабая и истощенная, чтобы сопротивляться.