Кристальный реванш

1. Гармония

Во многих главах будет музыкальное сопровождение для атмосферы.
Музыка: Quiet Land — https://www.youtube.com/watch?v=7pVg1F3gnpQ

Гармония вечна... — слова, что шепотом проносятся ветрами древних лесов Эквестрии, среди высоких гор и цветущих лугов, кажутся истиной, вырезанной в самой ткани вселенной. Прекрасная и волшебная страна, где всё вокруг пропитано магией и дружбой, всегда представлялась как оазис мира в море бурь, бушующих за её границами.

Эквестрия — земля, где каждая тропинка, каждая река и каждое дерево дышат магией. Здесь пони, грифоны, драконы и даже зебры находили приют под крыльями благосклонных правителей. Уже более чем тысячу лет жители этой волшебной страны верили, что само небо охраняет их спокойствие и процветание.

Там, в величественном Кантерлоте, на троне света сидела Принцесса Селестия — воплощение мудрости и великодушия. Её белоснежные крылья распростёрты над каждым уголком Эквестрии, и её золотая корона блестела, как солнце на рассвете. Её сестра, Принцесса Луна, вернувшаяся из многовекового изгнания, правила ночью — повелительница звёзд и луны, нежно оберегающая сны своих подданных. Тысяча и семь лет прошло с того рокового дня, когда Луна, пав жертвой своей ревности и отчаяния, стала Найтмер Мун. Но изгнание подошло к концу, раны зажили, и сестры снова правили вместе, восстановив равновесие.

Эквестрия жила в мире. Мире, который был неизменен, как само время. Здесь царила дружба, крепкая, как горы Кантерлота. Древние магические артефакты — элементы гармонии — оберегали эту страну от любого зла. Носители этих элементов, шестеро отважных пони, прославленные своими подвигами, были щитом, стоящим на страже ее жителей. В их сердцах пылала вечная искра дружбы, и пока эта искра горела, в мире не могло быть места страху или тьме.

Твайлайт Спаркл — принцесса дружбы — вместе с её верными подругами, Рарити, Эпплджек, Рейнбоу Дэш, Флаттершай и Пинки Пай, снова и снова доказывали, что никакая угроза не способна поколебать мир и покой Эквестрии. Не раз они побеждали тьму: будь то Хаос, воплощённый в Дискорде, или ужасная тень Короля Сомбры, что уже несколько раз пробовала вернуться из своего изгнания. И каждый раз мир был восстановлен, а народ верил, что с такими защитниками Эквестрия никогда не падёт.

Но если бы даже они не смогли защитить страну, всегда оставалась надежда на небесных сестёр. Принцессы, что правили столь мудро, столь долго, что их имена стали символами вечного света и тьмы, стояли на страже благополучия. Принцесса Селестия, повелительница дня, могла одним своим взглядом усмирить целые армии. Луна, хозяйка ночи, спускалась в кошмары своих подданных, прогоняя страхи и не давая тьме завладеть их сердцами.

И всё же, с каждым годом, с каждым днём мир в Эквестрии казался чем-то само собой разумеющимся. По всей стране, от блестящих шпилей Кантерлота до весёлых улочек Понивилля, от трудолюбивых полей фермеров Эпплузы до дальних земель Якистана, царило чувство, что ни один враг не сможет прервать эру мира и процветания. Покой стал нормой, а война — далёким эхо забытой эпохи.

Но сама вселенная, этот древний и непостижимый механизм, движимый магией, существовал вне времени и вне пределов восприятия смертных и даже бессмертных существ. Силы, скрытые за тонкими завесами мироздания, непрестанно плели свою паутину равновесия, наблюдая за хрупкими балансами добра и зла, света и тьмы. Гармония, хотя и казалась нерушимой, на самом деле была эфемерной — тонким шёлковым полотном, которое могло порваться при малейшем неверном движении.

И вот, в самой глубине веков, в неизведанных уголках мироздания, что-то начало меняться. Космические силы, столь древние и мудрые, начали осознавать, что гармония, дабы не угаснуть во тьме грядущего, требует большего. Гармония не могла держаться на одной лишь дружбе или мудрости небесных сестёр. Мир нуждался в чём-то, что смогло бы стать олицетворением самой чистоты, самого света — силе, что могла исцелить сердца не только магией, но и любовью.

Нужен был новый аликорн. Не тот, кто бы правил с мудростью или отвагой, но тот, кто мог бы принести любовь, милосердие и сострадание туда, где они казались утраченными. Аликорн, в сердце которого бы не было ни капли злобы или ненависти. И вселенная, в своём вечном движении, нашла подходящую душу.

Когда-то, в далёком прошлом, она уже знала тяжёлую жизнь и страдания. Когда-то её звали другим именем, и она существовала в другую эпоху, эпоху хаоса и жестокости, когда пони еще были разделены, вендиго терзали этот дикий мир, а аликорны не правили подобно богам. Она была одной из тех, кто пострадал больше всех, познала боль и отчаяние, но не потеряла надежды. Она лучше других знала, что такое утратить всё, но даже тогда её сердце было полно любви и сострадания к тем, кто был вокруг. И когда тело было уничтожено в пламени чистой ярости её родной эпохи, душа не погасла, а сохранилась в забвении вместе со всей своей абсолютной любовью.

И вот настал этот день. В тайне от смертных и богов, силы, движущие мирозданием, вытянули эту душу из глубин пустоты. Она была вновь воплощена в мире, как новый аликорн — олицетворение чистейшей любви.

Мир не знал о её прошлом. Для него она была новорожденной, невинной и чистой, маленькой и беззащитной. Родители, счастливые и трепещущие от радости, дали ей имя — Фларри Харт. Маленькая принцесса, рожденная в Кристальной империи, стала новым аликорном, символом любви, которого мир так долго ждал, хоть и не догадывался об этом.

Фларри Харт — крошечная искорка света в этом мире, казалась обычным ребёнком. Её розовые крылья мягко переливались на солнце, а её рог, пусть и пока слабый, уже носил силу, которую не могли понять даже самые мудрые маги Эквестрии. Её голубые глаза светились невинностью и чистотой, а её улыбка могла растопить даже самое холодное сердце.

Родители Фларри — Принцесса Каденс, правительница Кристальной Империи, и Шайнинг Армор, её муж и капитан гвардии, — были безмерно счастливы и не подозревали, что в этом маленьком существе скрыта забытая всеми истерзанная душа, чья любовь и милосердие прошли через века страданий и боли.

Голубые глаза Фларри сияли так, как могут только глаза ребёнка, который ещё не знал горя и боли. Они были полны любопытства и ожидания открытий, а её смех — звонкий и радостный — разносился по всему дворцу, заставляя улыбаться даже самых строгих стражей. С каждым днём она становилась всё более самостоятельной, уже в три года заговорив своими первыми осознанными фразами, которые принесли родителям неподдельную радость.

Фларри любила бегать по кристальным залам, её шаги были лёгкими, а движения — грациозными, словно она была частью самой природы этой земли. Каждое мгновение её жизни было наполнено чудом, каждая игра — новым открытием. Она училась чувствовать этот мир, его магию, познавая его с бесконечной жаждой знаний и веселья. Всё вокруг казалось ей удивительным — снег, который ложился мягким покрывалом на землю, блеск кристаллов, сияющих на утреннем солнце, и магия, что словно сама по себе жила в воздухе. Так она проживала свою беззаботную жизнь, в счастье и неподдельной и чистой любви к своим родным и друзьями, любви, которая была полностью взаимной.

Ночь согревающего очага опустилась на Кристальную Империю, когда очередной год подошёл к концу. Улицы были полны радости, смеха и света, как разноцветные огоньки, сияющие в каждом кристальном доме. Снежинки, словно маленькие звёздочки, медленно падали на землю, и в воздухе витал аромат сидра и горячих пирогов. Внутри дворца было тепло и уютно, огонь потрескивал в камине, а принцесса Каденс, нежно улыбаясь, сидела рядом с кроватью своей дочери. Маленькая Фларри Харт, укрытая тёплым одеялом, смотрела на свою мать блестящими глазами, ожидая вечера сказок.

— Ну что, моя маленькая звёздочка, — начала Каденс, присаживаясь на мягкий пуфик у кровати, — какую сказку ты хочешь услышать сегодня? Может, про доблестных героев Эквестрии или про волшебных зверей, что живут в горах?

Фларри Харт слегка нахмурилась, покачала головой и, потянувшись за своим любимым плюшевым сердечком, крепко прижала его к себе.

— Мамочка, я уже много раз слышала все эти сказки, — её голос был чуть приглушённым. Всё это мне уже так знакомо… — Она на секунду замялась, будто подбирая слова, а затем, внезапно, её взгляд стал серьёзным. — А можно мне сегодня… «Историю о тени»?

Каденс нахмурилась, услышав просьбу дочери. Это было неожиданно.

История о Сомбре не была чем-то, что обычно рассказывали маленьким детям на ночь. И всё же… что-то в этой просьбе заставило её задуматься. Она помедлила, прежде чем спросить:

— История о тени? И откуда же, интересно, ты узнала о ней, моя дорогая?

Фларри слегка смутилась, избегая взгляда матери. Она чуть приподнялась на кровати и тихо прошептала:

— Я слышала, как об этом говорили несколько стражников во дворе сегодня днём. Они что-то упоминали о «тени прошлого» и о том, как она однажды вернулась, — голос Фларри был тихим, но настойчивым. — Я не поняла, что они имели в виду, но это... звучало интересно. Все твои сказки всегда полны света, добра и дружбы. А что это за тень? И почему она вернулась?

Каденс сначала рассмеялась, но её смех был натянутым. Внутри неё поднялась волна тревоги — неужели стража настолько беспечна, что позволяет себе обсуждать такие мрачные темы рядом с её дочерью? Это была не просто случайная ошибка, это было опасно. Она провела копытом по мягким волосам Фларри, словно пытаясь защитить её от той тьмы, что скрывалась в истории, которую захотела услышать дочь.

— Ах, Фларри, — начала Каденс, вздыхая и пытаясь сохранить спокойный тон, — это даже не сказка. Это... тяжёлая и болезненная быль. Не уверенна, что ты готова её услышать. Время стёрло многие детали, и даже кристальные пони, когда-то пережившие те события, забыли большую часть. Амнезия и туман времени скрыли от нас слишком многое.

Она замолчала на мгновение, раздумывая, стоит ли продолжать. История Сомбры была чем-то, что сама Каденс предпочла бы никогда не рассказывать своей дочери. В её сердце всплыли воспоминания о том, как мрачные тени прошлого вновь поднимались, когда Кристальная Империя вернулась из небытия. Было ли правильным обременять маленькую Фларри этой тьмой?

— Ты действительно хочешь услышать? — спросила Каденс, её голос был мягким, но в нём ощущались сомнения.

Фларри кивнула, её глаза блестели в ожидании. Что-то в её юном взгляде подсказало Каденс, что Фларри уже предчувствовала, что мир не всегда бывает полон света. Возможно, в её сердце уже зарождалось осознание того, что наследие принцесс не всегда заключается только в доброте и волшебстве. Возможно, история о Сомбре была частью её собственной судьбы — мрачным воспоминанием, которое всё ещё витало над Кристальной Империей, и которое она должна будет окончательно развеять и предать забвению, как только подрастёт.

— Ладно, — вздохнула Каденс, слегка прищурившись, — но помни, это не весёлая сказка о приключениях и доблестных героях.

Каденс сделала глубокий вдох, её взгляд стал задумчивым и немного отстранённым, словно воспоминания о древней истории уносили её мысли в прошлое. В комнате повисла тишина, только мягкий треск огня в камине сопровождал её слова, когда она начала свой рассказ:

— Давным-давно, задолго до того, как Кристальная Империя вернулась из небытия, здесь правил другой аликорн. Её звали Аморе. Она была не просто правителем — она была воплощением света и любви, истинным символом мира и процветания для всех кристальных пони. Её сердце было чистым, и магия, что текла через её рог, наполняла Кристальное Сердце силой, делая его сияние столь ярким, что оно оберегало весь народ Империи от любого зла.

Голос Каденс стал тише, как будто сама история начинала окутывать комнату тенями.

— Принцесса Аморе была мудрой и великодушной. Она правила с добротой, её магия любви проникала в каждый уголок Империи, и пони, жившие под её защитой, верили, что мир будет вечным, а тьма никогда не коснётся их сердец. Но… в каждом мире есть свои тени, даже там, где царит свет. Тени, которые скрываются глубоко внутри, терпеливо ожидая момента, чтобы выйти на свет.

Каденс на секунду замолчала, её взгляд устремился куда-то вдаль, как будто тени древней истории заполнили не только комнату, но и её собственные мысли. Трещание дров в камине казалось громче, чем прежде, а огонь отбрасывал колеблющиеся тени на стены, создавая ощущение, будто что-то незримое наблюдает за ними.

— Тьма начала пробираться в Империю, — продолжила Каденс, её голос стал более приглушённым и серьёзным. — Эта тьма не пришла извне. Она рождалась внутри, среди тех, кого Аморе пыталась защитить. В сердце одного из пони, который когда-то был близок к ней, зародилась зависть и злоба. Это был Сомбра — существо, рождённое из самой черноты мира. Сначала он скрывался, не показывая свою истинную сущность. Но когда тьма внутри него стала настолько сильной, что её уже нельзя было удержать, он предал Принцессу Аморе.

Фларри Харт слушала, затаив дыхание, её глаза были широко раскрыты. Одеяло, под которым она сидела, уже не могло согреть её от того холодка, который постепенно наполнял её сердце. Этот холодок, который прокрадывался в её душу с каждым словом, был совершенно незнаком ей. Одеяло, под которым она сидела, казалось тонким и бесполезным перед этим нарастающим чувством. Фларри прижалась к нему крепче, но даже теплота ткани не могла удержать тот страх, который начинал разрастаться в её сердце.

— Сомбра воспользовался доверием Аморе, — продолжала Каденс, её голос стал глубже и тяжелее, как будто слова становились весомыми от собственной тьмы. — Он предал ту, кто дала ему всё: шанс на жизнь, доверие, защиту… В один ужасный день он захватил власть в Империи. Его сердце, чёрное как уголь, уже не знало милосердия. Он захватил трон, и наложил проклятие на Кристальное Сердце, которое до этого защищало всех ее жителей.

Каденс сделала паузу, и Фларри почувствовала, как нечто тёмное, словно незримая рука, дотянулось до неё, словно эта история сама по себе обладала жуткой силой. Даже тепло камина не могло рассеять этот мрак. Комната, в которой обычно царили уют и свет, теперь казалась больше тюрьмой для этих теней, которые, казалось, сгущались вокруг неё.

— Никто точно не знает, что стало с её телом, — продолжила Каденс, её голос стал почти шёпотом, как будто даже воспоминания об этом были слишком тяжёлыми для озвучивания. — Одни говорят, что она была была уничтожена королем теней, другие верят, что её душа была поглощена самой тьмой, где она блуждает до скончания времён. Но одно известно наверняка: Сомбра превратил Империю в царство страха и боли.

Каждое слово матери казалось глухим ударом по сознанию Фларри. Она смотрела на неё широко раскрытыми глазами, а её сердце билось всё быстрее и быстрее. Это была не сказка. Это было чем-то другим, чем-то гораздо более страшным. В её юном разуме не укладывалось, как такое могло произойти. Кристальная Империя всегда была символом света и любви. А тут — предательство и ужас.

— Сомбра не просто захватил трон, Фларри, — продолжила Каденс, её голос теперь был едва слышимым, как шёпот ветра. — Он обратил кристальных пони в своих рабов. Их сердца и души были скованы тьмой, они забыли, что такое свет. Каждый день они жили в страхе перед своим тираном. Они стали безвольными существами, полностью подчинёнными его воле. День за днём, год за годом.

Фларри, сжавшаяся под одеялом, почувствовала, как холодные мурашки пробежали по её коже. Это была не та сказка, которую она ожидала услышать. Это была история о том, что тьма может одолеть свет. Эта мысль не давала ей покоя. Её сердце билось всё быстрее, и в ней продолжало расти тревожное ощущение.

— Но однажды, — голос Каденс стал мягче, и в нём зазвучали нотки облегчения, — две могучие сестры-аликорна, Селестия и Луна, услышали мольбы его рабов. Они собрали всю свою силу и прибыли в Кристальную Империю. Они отчаянно сражались с Сомброй, и в конце концов, аликорны одержали вверх, изгнав короля теней в вечное забвение, заточив его в бесконечной тьме.

Фларри слегка выдохнула, чувствуя, как её сердце начало успокаиваться, но это чувство было мимолётным. История ещё не была окончена.

— Однако перед тем, как исчезнуть, — Каденс снова нахмурилась, её голос наполнился новыми тенями, — Сомбра успел наложить проклятие на всю Империю. В момент его поражения Империя, её пони, её здания и само Кристальное Сердце исчезли из времени, затерявшись на тысячу лет. Империя стала лишь легендой, а память о ней была стёрта из сердец всех пони. Только спустя тысячу лет, когда тьма ослабла, Империя вернулась... но и Сомбра вернулся вместе с ней.

Фларри содрогнулась, когда услышала его имя снова, как будто сама тьма, которая была изгнана, каким-то образом вновь приблизилась к ней. Её дыхание участилось, и она снова прижалась к одеялу, чувствуя, как её беспокойство нарастает.

— Мамочка… — голос Фларри был тихим, почти как шёпот. — Он ведь больше не появится?

Каденс, заметив страх в глазах дочери, мягко улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать её в лоб. Её крылья мягко обвили Фларри, как щит от всех ужасов, которые могли прятаться в тенях.

— Нет, моя милая, — ответила она, нежно прикасаясь к голове дочери, — Кристальное Сердце уничтожило его навсегда. Он больше не вернётся. Ты в безопасности, как и вся наша Империя. Сила любви, всегда будет оберегать нас.

Каденс улыбнулась дочери, ещё раз поцеловала её и медленно встала. Но когда она уходила, Фларри, осталась лежать под одеялом, задумчиво глядя в потолок. Она улыбнулась своей дочери, ещё раз поцеловала её и осторожно вышла из комнаты. Фларри, оставшись одна, повернулась на бок и задумчиво прошептала:

— Сомбра… — её взгляд устремился вдаль, и казалось, что это имя не было ей таким уж чужим. Будто что-то глубокое в её душе, неясное и далёкое, шевельнулось.

Каденс вышла в коридор, где её уже ждал Шайнинг Армор. Свет, льющийся из окон, мягко окутывал его сильную фигуру, подчёркивая спокойствие и уверенность, которые он всегда излучал. За стенами дворца раздавался весёлый гул праздника: смех, музыка и танцы заполнили улицы Кристальной Империи. Праздник Согревающего очага наполнил воздух радостью, а большие снежные хлопья медленно падали, создавая ощущение покоя и уюта.

Но Каденс явно была не в себе. Её шаги были тише обычного, а на лице оставалась тень беспокойства, которую Шайнинг мгновенно заметил.

— Ты в порядке? — мягко спросил он, его голос звучал заботливо. Он знал свою жену слишком хорошо, чтобы не заметить её внутренней тревоги.

Каденс попыталась улыбнуться, но её улыбка была слабой. Она подошла ближе и обняла его копытом за плечо, её взгляд устремился на снежные просторы, где кристальные пони продолжали веселиться.

— Да, вполне, — тихо ответила она, но в её голосе звучала усталость. — Хотя... я не могу перестать думать о том, что сегодня произошло. Фларри попросила меня рассказать ей о Сомбре. Это было... неожиданно.

— О Сомбре? — Шайнинг нахмурился, его глаза сузились. — Откуда она могла узнать о нём? Мы никогда не обсуждали этого при ней.

Каденс вздохнула и покачала головой, её тревога становилась всё более ощутимой.

— Она сказала, что слышала разговоры стражников, — начала она объяснять. — Кто-то из них упомянул "тень прошлого" и то, как она однажды вернулась. Это пробудило её любопытство. Конечно, я рассказала ей всё что известно, но... мне не по себе от того, что они обсуждают такие вещи в её присутствии.

Шайнинг нахмурился сильнее, его челюсти напряжённо сжались.

— Стража? Обсуждать Сомбру? В присутствии Фларри? — его голос стал серьёзным, почти раздражённым. — Кто-то явно перестал понимать, что можно говорить рядом с ребёнком. Придётся с этим разобраться. — Он вздохнул, нервно проведя копытом по шее. — Они думают, что могут обсуждать что угодно, а потом... кто знает, что Фларри услышит в следующий раз?

Каденс слегка пожала плечами, но её лицо оставалось озабоченным.

— Да, они явно были слишком беспечны. Но знаешь, дорогой... — Она на мгновение замолкла, раздумывая, прежде чем продолжить. — Может, это не так плохо, что она узнала.

Шайнинг удивлённо посмотрел на неё.

— Что? Ты же знаешь, она слишком маленькая для этого. Теперь ей точно будут сниться кошмары, особенно после того, как ты ей всё рассказала.

Каденс слегка прикусила губу, раздумывая. Она знала, что он прав, но в её сердце было что-то большее.

— Я знаю, что это звучит пугающе, — признала она, — но Фларри уже взрослеет. Ей нужно осознать, что не всё в мире — это свет и радость. Она — будущая правительница Кристальной Империи, Шайнинг. Её ждут трудности, и однажды она столкнётся с ними лицом к лицу. Я бы не хотела, чтобы она была не готова. Я чувствую, что она достаточно взрослая, чтобы знать правду о прошлом.

Шайнинг недовольно покачал головой.

— Она всё ещё ребёнок, Каденс. Пусть она будет править в будущем, но сейчас ей всего лишь нужно быть счастливой кобылкой. Не уверен, что ей стоит знать о таких вещах в таком возрасте.

Каденс посмотрела на него с легким укором.

— Она принцесса, Шайнинг, и ей не всегда можно будет закрывать глаза на реальность. Я не хочу, чтобы она росла в страхе, но и не хочу, чтобы она росла в неведении. Мы не сможем защитить её от всего.

Шайнинг замолчал, его взгляд стал задумчивым. Он понимал её точку зрения, но всё же не мог полностью согласиться.

— Я понимаю, — наконец сказал он, немного смягчаясь. — Но давай постараемся уберечь её от этого хотя бы ещё немного. Пусть детство продлится столько, сколько возможно.

Каденс кивнула, соглашаясь с его словами, но всё равно оставаясь при своём мнении. Фларри уже не была маленькой кобылкой, которую можно было уберечь от всех тайн мира.

— Ты прав, — согласилась Каденс, её взгляд на мгновение затуманился, погружаясь в размышления. — Она ещё ребёнок, и не должна быть обременена подобным.

Шайнинг кивнул, но его лицо оставалось задумчивым.

— Я поговорю с ними, — твёрдо сказал он. — Мы должны быть осторожны. Я не хочу, чтобы кто-то сболтнул что-то ещё, что ей не следует слышать.

Каденс посмотрела в окно, где снаружи продолжался праздник. Но её мысли были далеко. Она снова вспомнила разговор с Фларри и задумалась о том, что услышала.

— Мы были так уверены, что после Кантерлота можно расслабиться, — начала она, тише обычного. — Но до сих пор не понимаю, как Кризалис смогла объединить всех чейнджлингов. Раньше они были такими разрозненными... Ульи воевали между собой, каждая королева жила по своим законам. А тут — она появилась с единой армией, готовой ко вторжению. Это всё ещё тревожит меня.

Шайнинг нахмурился, слушая её. Затем попытался смягчить атмосферу, прижав её крепче к себе.

— Я тоже думал об этом, — признался он. — Но важно другое — она проиграла. Мы сражались и победили. После поражения её армия разбежалась, а власть Кризалис, по слухам, сильно пошатнулась. Что бы ни было тогда, оно позади.

Каденс медленно кивнула, но её беспокойство никуда не исчезло.

— Верно, — сказала она, но в её голосе звучала задумчивость. — Мы победили. Но я не могу избавиться от чувства, что это не конец. Мы должны быть начеку. Кто знает, что ещё может ждать нас в будущем.

Шайнинг заметил её тревогу, мягко коснувшись её копыта. И усмехнувшись, обнял её крепче, его уверенность всегда была для неё поддержкой.

— Никто не отнимет у нас наше счастье, — сказал он. — Ни Кризалис, ни Тирек… ни, прости Селестия, Сомбра.

Шайнинг Армор улыбнулся, нежно поцеловав её в висок. Она улыбнулась в ответ и обняла его крепче, находя утешение в его уверенности.

Фларри Харт же беспокойно ворочалась под одеялом, её дыхание становилось всё более тяжёлым и рваным, словно сама реальность вокруг неё начинала искажаться. За окнами её комнаты мерцал свет Согревающего очага, но тепло, которое обычно наполняло её спальню, куда-то исчезло. В глубине её разума тени начали оживать, проникая в сны и вытесняя всё, что было светлым и радостным.

Во сне перед ней предстала Кристальная Империя — такая, какой она всегда её видела: сверкающая, величественная, наполненная радостью. Но этот образ начал быстро меркнуть. Яркие огни один за другим затухали, и вскоре город погрузился в зловещий полумрак. Вдалеке раздавались странные песнопения, словно древние голоса взывали из иной реальности, и их ритм становился всё более тревожным, пугающим. Эхо этих звуков заполняло воздух, как мрачная музыка апокалипсиса.

Тем временем, на балконе дворца, принцесса Каденс и Шайнинг Армор стояли перед ликующей толпой. Каденс взмахнула крыльями, призывая к тишине. Толпа мгновенно стихла, все взгляды устремились на принцессу, ожидая её слов.

— Мои подданные! — начала она, её голос был тёплым и уверенным. — К концу подошёл ещё один чудесный год. Год, полный счастья, радости и мира. Наши сердца светятся, как никогда прежде. Многие из нас забыли тяжёлое прошлое, которое лежало на плечах наших предков, но знайте: здесь, в стране любви, ужасы из глубин времён никогда не вернутся.

Толпа взорвалась аплодисментами, которые эхом пронеслись по улицам Империи. Их крики радости заглушили всё, словно праздник был воплощением безмятежности.

Но для Фларри всё было совсем не так. В её сне Империя уже не сияла, а пылала. Вдалеке, среди разрушающихся зданий, она заметила фигуру. Тёмный силуэт медленно приближался к ней. Она не могла различить его облик, но ощущала холод, который сковывал её сердце. Фигура приближалась, её глаза пылали тёмной магией, и чем ближе она становилась, тем тяжелее становилось дышать.

Фларри пыталась отступить, но ноги словно приросли к земле. Она стояла неподвижно, будто сама была частью этой ужасной сцены. Тёмная фигура приближалась всё ближе, и её взгляд проникал в самую глубину души. В этом взгляде было нечто большее, чем ненависть. В нём читалась жалость, и, возможно, даже презрение. Как будто этот тёмный силуэт смотрел на неё свысока, зная что-то, чего она не могла понять.

На балконе аплодисменты достигли своего пика. Толпа радостно выкрикивала слова благодарности, пони смеялись и танцевали. Праздник достиг своей кульминации.

В этот же момент тьма в её сне становилась невыносимой. Всё вокруг погружалось в хаос: здания рушились, магия сковывала пространство. В воздухе повисло тяжёлое, удушающее ощущение. Фларри почувствовала, как её грудь сдавило. Она пыталась закричать, но звук застрял в горле. И затем, из темноты, перед ней раздался голос. Единственное слово сорвалось с уст тёмной фигуры:

— Помни.

Это слово, словно удар молнии, эхом разнеслось в её сознании, врезаясь в глубины разума. Тьма начала стремительно накрывать её с головой. Мир вокруг вращался и размывался, пока не превратился в бесконечную бездну.

В тот же миг, под нестихающий гром аплодисментов, Фларри, охваченная ужасом пришедшим из сна, с криком вырвалась из тьмы. Её тело резко село в постели. Она дышала тяжело и прерывисто, её сердце бешено колотилось, а полный паники взгляд бегал по комнате, пока из глаз текли тонкие струйки слёз. Простыни спутались вокруг неё, как цепи, сковывающие тело. А разум испытывал глубокую и необъяснимую боль, смешанную со страхом и казавшейся абсолютной, скорбью.

И в тишине комнаты, наполненной тяжелым дыханием, в её ушах всё ещё звучало то единственное слово:

"Помни..."

И на фоне проснувшейся в холодном поту Фларри, тысячи кристальных пони снаружи сливались в радостной пляске. Улицы Империи звенели смехом и весельем, каждый танец был олицетворением их уверенности в будущем. Яркие огни празднования Согревающего очага отражались в их кристальных телах, придавая моменту почти сказочное величие. Никто из них не подозревал, что таит в себе заря новой эпохи, и что ждет их всех в ближайшие годы.

Но… гармония вечна... не так ли?