Абсолютный нуль

35 день

За прошедшие несколько дней Генри скормили не только двойные пищевые пайки, но и гору антибиотиков. Благодаря чему она начала чувствовать себя живой, правда, неизвестно, надолго ли. Из-за этого её быстро выписали из лазарета.

На дворе уже был вечер, идти в мастерскую не было смысла, смена почти закончилась. Домой идти не хотелось. Тогда Генри придумала себе занятие. Она знала, что в городе уже давно открыт паб, но она там ни разу не была.

Паб находился в одном из жилых районов, прямо среди обычных домов. Рядом с ним по счастливой случайности находился высокий пост охраны, на тот случай если кого-то надо протрезвить.

Внутри было много незнакомых лиц, а самое главное, там были бармены. Повезло же кому-то получить назначение в пабе. На сцене играла тёмно-серая артистка на арфе, стоя на двух ногах. За барной стойкой стояли счастливые рабочие, получившие самое лучшее назначение из всех возможных.

Генри села за свободный столик и начала ждать. По идее к ней должен был подойти кто-то наподобие официанта и принять заказ. Только вот Генри вспомнила, что в новом мире деньги пока не придумали, поэтому чем расплачиваться, Генри было решительно непонятно. Официантов или другой обслуживающий персонал Генри не заметила, видимо, их тут и не было.

Впрочем ей не пришлось об этом долго думать, так как к ней за один стол села грустная белая пони с выпивкой. Она была чем-то очень расстроена, а ещё на ней была видна угольная пыль.

— Вы заняли мой столик! — Сказала белая уставшая пони.

— Ну извините, я не знаю куда сесть. Сюда ещё кто-то придёт?

— Нет! Я хочу побыть одна!

— Ладно, тогда я уйду.

— А-а-а… стой. То есть сиди.

Грустная пони налила в стакан алкоголя. Судя по виду и запаху, это был самогон. Генри быстро поняла, что кроме самогона в этом пабе нет ровным счётом ничего.

— Как тебя зовут? — спросила белая пони.

— Генриетта Пейн. Можно просто Генри.

— Меня зовут Рарити, но я больше похоже на свою тень!

— Ну и что у тебя случилось?

— А по мне не видно?!

— По тебе видно, что ты в шахте работаешь.

— В этом и есть вся проблема! Я всю прошлую неделю работала по 14 часов и даже пару раз 24 часа! Вчера нам сказали, что мы заслужили выходной и теперь работаем по 12 часов, и знаешь что?! Мы снова работаем по 14 часов, чтобы успеть подготовиться к буре! — После этого белая пони начала рыдать навзрыд.

— Ну… всё не так плохо. Ты хотя бы выглядишь нормально.

— Я выгляжу ужасно! У меня нет времени на приведение себя в порядок и хуже того, у меня начали выпадать волосы! — почти панически кричала Рарити.

— А я по твоему выгляжу лучше тебя?

Белая пони остановила своё рыдание чтобы вглядеться в Генриетту.

— Ты худая, тебе надо веса набрать. И пару морщин сгладить. В остальном ты в порядке.

— То есть мои обмороженные конечности с железными протезами не вызывают никакой реакции?

— Я думала, это железная обувь. Лучше скажи мне, как я выгляжу?

— Ты выглядишь просто шикарно… для шахтёра. Эта угольная пыль прекрасно подходит к твоей белой как снег шерсти.

— Но это ведь ужасно!

— Да не очень.

Белая пони налила алкоголя в другой стакан и отдала его Генри.

— Извини, но я что-то не хочу пить этой дряни. Да и тебе не советую, ты ведь потом станешь страшной как я.

— А как ещё мне справиться с этим?!

— Боюсь, только работать. Ничего другого пока не предвидится.

— Я не хочу! Я устала! Я хочу хотя бы немного времени для себя.

После этих заявлений Рарити взяла стакан с алкоголем и потянула его себе в рот. Но Генри машинально перехватила стакан и положила его обратно на стол.

— Послушай, я серьёзно — этот самогон тебя состарит лет на 20. Я абсолютно полностью уверена, что тебе есть ради чего дальше существовать.

— А у тебя значит нет? Да и к тому же, это моё дело.

— Ну… да, дело твоё. Но мне сложно поверить, что ты пьёшь исключительно из-за своей внешности и нехватки времени.

— Знаешь, у меня было 5 лучших подруг, но сейчас кажется станет 4!

— Вы поссорились?

— Она, моя лучшая подруга, которую я знаю вот уже много лет, заставляет меня работать в тёмной, холодной, грязной шахте по 24 часа! А сама она сидит в своей чистой, тёплой и светлой комнате!

— И кем работает твоя подруга? Она инженер?

— Она капитан!

— А-а… ладно. Не буду её оправдывать, но как по мне у неё самая хреновая работа. Всё дерьмо в неё летит.

Пока Генри говорила, Рарити успела выхватить стакан и выпить его содержимое.

— А ты кем работаешь? — спросила Рарити, пока пыталась сдержать самогон внутри. Вкус ей явно не понравился.

— Я вроде метеоролог.

— Ну, звучит легко.

— Да, правда мне приходится стоять вахты на воздушном шаре.

— А кстати, кто у вас улетел? Он вообще выжил?

— Да-э, какая разница, одним больше одним меньше.

— Скажи мне дорогая, ради чего ты живёшь? Почему ты в своём состоянии не впала в депрессию? — спросила Рарити, смотря прямо в глаза Генри.

— Просто инерция. Я не могу убить себя сама, мне воли не хватит. Поэтому я просто живу без особой цели.

— Я думаю, что тебе пора найти свою цель. Ты не проживешь без неё.

— Ты удивительно быстро пьянеешь от этой дряни. Ты наверное не пила до этого, да?

— Нет!

— Ладно, убивайся своим одиночеством, я пожалуй пойду.

— А куда?

— Домой. В кровать.

— Ну… ладно.

Генриетта поняла, что в пабе ей нечего больше ловить, а потому направилась к себе домой. И что-то Генри стало грустно, пока она шла. Дело было в том, что Генри вспомнила о том, что не знает, ради чего существует.

Зайдя в свой теплый и крепкий дом, она увидела Клаудчейзер. Она была жива и здорова, её травмированные ноги практически перестали её беспокоить. Клаудчейзер хорошо обращалась со своими протезами и ходила в них вполне естественно. Генриетта была искренне рада за неё. У Клаудчейзер впереди вся жизнь, если конечно она переживёт бурю.

Генри не стала грузить никого своими думами и решила принять душ. Благо генератор позволял нагревать воду и принимать душ из тазика.

Когда Генри скинула с себя всю одежду, она пришла в ужас. Она увидела себя в отражении. Она была худа, измотанна и теряла свой цвет. Её организм кричал о том, что ему нужна помощь.

Немного потупив в собственное отражение, Генри нашла силы отвести взгляд и всё-таки помыться. Единственное средство гигиены для тела, что было доступно — хозяйственное мыло.

Генриетта помылась, после чего начала медленно сохнуть, стараясь не думать о своём теле. У Генри не было своего полотенца, потому она могла только сушиться на воздухе.

Затем Генри вышла из душа, снова укуталась в свою одежду и легла в кровать, смотря в стену. Её мозг сковал не страх, но безнадёжность. Даже если она не умрёт во время бури, то ради чего ей жить после?

Ответ надо было найти прямо сейчас. Генри посмотрела на окружающих. Они явно не задаются такими вопросами.

Генриетта прижала руки к себе и начала усиленно думать. Пока её наконец не озарило. В её существовании нет никакого смысла! Она буквально существует чтобы существовать!

И раз она не может оборвать свою жизнь, то значит она будет существовать чтобы быть. И быть чтобы существовать. Это же так просто! Для существования не нужна цель!

Генри наконец уснула. Но никаких снов она не видела.