Несбыточное желание
Глава 19
Миг заката.
Бесконечно долгий, бесконечно короткий, тянущийся и тянущийся, стремящийся к концу. Время, когда день медленно умирает, отдавая ночи власть над миром, мгновение, в котором каждый может увидеть нечто свое.
Кто-то видит покой после суматошного дня, кто-то наоборот, начало самой живой части цикла. Для кого-то закат символизирует забвение, а кому-то в нем видится начало полного грез сна.
Но никто не равнодушен.
Хелена стояла на вершине Башни Ночи, смотря на полное закатных красок небо, стояла, сцепив руки за спиной. Ее грива так и осталась простой длинной шерстью, и теперь была сплетена в косу и перетянута красной лентой. Хвост лениво покачивался позади, бело-красный, как и вся остальная шкура божественной волчицы.
Она стояла здесь и смотрела, как день медленно гаснет. Как ее время уходит, чтобы дать место Селене и ее темной, прохладной ночи, что даст покой спящим и откроется возможностями для детей тьмы. Смотрела и нехарактерно медленно обдумывала свое существование... Жизнь.
Ей было странно называть происходящее жизнью. Родной мир не давал ей жить, только существовать, исполнять функцию, а после... После было еще хуже. Но здесь, на Эквусе, даже в годы безумия, навеянного изодранной в исступлении сутью, она ЖИЛА. Влияла на мир, и он влиял на нее, но не как то было раньше, против ее воли и желания, нет, абсолютно не так. Она жила, менялась, становилась другой. Даже ее последователи, верующие, что меняли ее, не могли бы того сделать без ее воли. Ей ничего не стоило отсечь влияние смертных на свою суть, остаться той жестокой, пылающей, бескомпромиссной богиней солнечного огня, но она приняла решение иное.
Хелена стала собою нынешней.
Все так же связанная с солнцем, огнем и днем, она, тем не менее, теперь куда больше ощущала в себе тягу к аспекту жизни. Ей понравилось ощущать эту силу в земле, воздухе и воде. Видеть, как под ее рукой вырастают поля, крепнут деревья, а от ее благословения рождается жизнь даже у тех, кто был проклят бесплодием. Долгие годы волчица несла с собою кровь и смерть, но теперь она дарила жизнь, и это было...
– Прекрасно.
Хелена обернулась. Ее сестра стояла там, у подъемника на смотровой этаж, облаченная в свое платье. Когда дневная богиня впервые увидела ее в этом образе, она разразилась таким громким и истеричным хохотом, что перепугала целую кучу смертных. Еще больше ее смешило кислое выражение морды сестры, как и тогда, кажется, вечность назад, когда она стояла, в пепле и саже после бегства от бога вулканов.
Как же его все-таки звали...
– Да, вид занятный, – волчица вернулась к созерцанию неба. Сейчас она могла признаться себе, в этом действительно было что-то... Что-то. – Твое время, сестра. Что же ты здесь, со мной, а не со своей королевушкой?
– Твоя Селестия теперь тоже королева.
– И я не устану шутить о том, что кому-то из них придется стать королем.
Селена встала рядом с сестрой, смотря вверх, на темнеющее небо. Несколько долгих минут они вместе молчали, наслаждаясь моментом тишины, без боя, без ярости, без ненависти.
– А знаешь, наше желание не исполнилось.
– Что? Мы мечтали о мире без крови, мире спокойствия, и вот он, вокруг.
– Мечта – исполнилась, не спорю. А желание... Желание – нет. Ты помнишь, чего мы желали?
– Ты же знаешь, наша память не совершенна, – с сомнением ответила ночногривая волчица.
– Мы желали забвения, Селена. Кончины. Вернуться в предвечное Ничто. Но наше желание несбыточно. А вот мечты...
Хелена замолчала, раскинула руки, словно пытаясь объять необъятное, весь мир, все небо, все вокруг. На ее морде расцвела широкая, радостная улыбка.
– А мечты сбываются.
– Идешь к Рарити? – Твайлайт оторвалась от большого свитка, в котором неторопливо, строчка за строчкой, писала отчет.
– Да, Твайлайт, хочу ей помочь с заказом, – дракончик застенчиво улыбнулся, одергивая полы пиджака.
– Наслаждайся вечером, Спайк. Кстати, тебе идет этот костюм... А, и вот, – фестралка подняла телекинезом небольшой мешочек и мягко метнула его своему помощнику. – Ты все время забываешь, что я плачу тебе зарплату. Тут должно хватить на весь вечер.
– Спасибо, Твайлайт! – дракончик прижал к себе кошелек с монетами, широко и радостно улыбаясь. – Тебе ничего не...
– Иди уже!
Спайк исчез, будто его тут и не было. Иногда он все же был очень быстрым.
Единорожка вернулась к отчету, вновь подняв стальное перо телекинезом. В отличие от множества предыдущих, этот давался ей... Откровенно плохо. Обычно она описывала свои действия, действия местных властей или тех, с кем контактировала, в общем, скрупулезно переносила на бумагу все произошедшие события, включая краткие выжимки диалогов. Вот только, отчеты тогда были ежедневными... И теперь ей приходилось медленно, строчка за строчкой, выковыривать из памяти все произошедшее.
Она с трудом описала один день.
– Да ну в бездну! – психанув, Твайлайт скомкала свиток и сожгла его пламенем. Невероятно жаркое, оно не оставило даже пепла, один из многочисленных даров Хелены. Волчица вообще ее разве что не облизала, чем, кстати, изрядно так напугала фестралку, не привыкшую к столь.... темпераментному поведению. Фыркнув, единорожка достала обычный прямоугольный лист бумаги.
«Луна, я нашла друзей, и мы спасли мир. А еще меня чуть не раздавила Хелена. И они с Селеной подрались, когда начали меня делить прямо у меня дома. Дрались подушками.
Это, наверное, самое странное зрелище в моей жизни.
Я хочу остаться в Понивилле и узнать побольше о гармонии. Принятие себя, я думаю, это замечательно, как считаешь?
Я отправляю это письмо обычной курьерской почтой, потому что Спайк ушел к Рарити, опять. У тебя нет знакомых драконов? Я бы хотела узнать об их брачных обычаях. В Эквестрии много пар «пони-грифон», почему бы не быть паре «пони-дракон»?
p.s. Прошу, скажи Хелене, чтобы она забрала Санстрайк. Он все еще лежит у меня на журнальном столике в гостинной и по ощущениям весит килограмм десять. Магия с него соскальзывает.
p.p.s. Дарить Старлайт Рэйнбоу Дэш – так себе идея, она таскает его с собой повсюду!»
Убедившись, что чернила высохли, Твайлайт сложила лист пополам, вложила в конверт и запечатала сургучом с оттиском в виде своей метки.
– А теперь – в кафе за мороженым и к Шайнингу, – преувеличенно радостно заявила Твайлайт, старательно давя в себе боль и тоску.
Старательно, но безуспешно.
Ее брат, капитан Королевской Гвардии, Шайнинг Армор, по свидетельствам погиб одним из первых. Бросился прямо под алебарду, чтобы дать Селене шанс нанести удар, понадеялся на свой талант к установке щитов и магии искажения, которая делала его менее уязвимым к различным атакам. Только не учел, что даже его таланта, даже с зачарованной броней, даже с божественной искрой Лунной Волчицы, не хватит, чтобы сдержать удар Санстрайка. Его располовинило, буквально, она прощалась с ним, сжимая в копытах верхнюю половину. Именно поэтому Хелена и одарила ее, поэтому оставила свое оружие со словами, что его хватит, чтобы нанести ей смертельный удар. И сейчас она достаточно уязвима, чтобы навеки развоплотиться.
Но Твайлайт не могла поступить так эгоистично. Этого бы тем более не одобрил ее брат. И единорожка... Она помнила взгляд волчицы, которая лично пришла к ней после похорон, чтобы сказать, как погиб Шайнинг.
Как выяснилось, она запомнила каждого пони, чейджлинга фестрала и грифона который пал от ее руки.
«Вы, смертные, ваш век столь короток, но вы так цепляетесь за свою жизнь. Знаешь, я признаю, что меня это в вас восхищает, ваша упертость. Жажда жизни! Какой бы никчемной она ни была, вы цепляетесь за нее. Но среди вас есть те, кто готов бросить свою жизнь, свои годы, ради других. Самое ценное! А у тебя останутся воспоминания. Помни, Твайлайт Спаркл! Помни своего брата! Помни, за что он отдал свою жизнь! И, если посчитаешь нужным, помни! Бить надо в сердце. Вот сюда. Захочешь – ищи меня в Башне Ночи, а я оставлю тебе Санстрайк. Я буду ждать тебя, с ним или без, чтобы услышать – или ощутить – твой выбор, дитя ночи»
После этой речи, Хелена оставила на журнальном столике свое оружие, одарила ее своей искрой, чем разозлила Селену – Лунная Волчица вполне ожидаемо не оценила такого шага – а потом они подрались подушками, деля маленькую фестралку. В итоге божественные волчицы провозгласили ее «общим достоянием», богиня дня ее обняла и чуть не вылизала – перепугавшаяся пони сумела отбиться – и они исчезли, оставив зареванную, напуганную, шмыгающую носом и полностью разбитую Твайлайт сидеть посреди гостинной, собирать себя по кусочкам.
Она собрала. Подумала. Попыталась поднять алебарду – та не поддавалась магии и была очень тяжелой – еще раз подумала. Фестралка понимала, если она заявится в Башню Ночи с Санстрайком на спине, то Хелена не будет сопротивляться. Встанет, даст прицелиться, разогнаться и... Но Твайлайт так же понимала, что ее эмоции – не тот советчик, которого она должна была слушать. Понимала, что таких, как она, сотни – ведь многие в тот день потеряли родных, близких, друзей. И да, она могла отомстить за них всех разом, но...
«И от вас всех в первую очередь зависит, каким он будет, понятно?!»
Она не могла так поступить. Она не могла снова сбросить Эквестрию, весь Эквус в пучину кровопролития. Она – пони. Дитя ночи, фестрал-единорог, ученица королевы Луны, идущая путем Селены, и она же – одаренная Хеленой. Если она не сможет простить... То о каком мирном будущем может идти речь? Да, это тяжело. Да, больно, да, где-то внутри скребется червячок сомнений, тихий шепот, вопрошающий, как она может игнорировать убийцу брата? Но Шайнинг Армор – гвардеец. Капитан. Все пони и грифоны в Королевской Гвардии готовы идти на смерть.
Она добралась до Кантерлота на небесной колеснице за полтора часа. Зашла в любимое кафе, где попросила обычный заказ, но с собой. Грустно улыбнувшаяся единорожка за прилавком быстро принесла две одноразовые вазочки, черничное мороженое с посыпкой, и клубничное с сиропом. Наложив на них короткий стазис, Твайлайт покинула заведение, левитируя с собой мороженое, и направилась на кладбище Королевской Гвардии.
Здесь традиционно было тихо и пустынно, и только многочисленные столбики отмечали места захоронений. Гвардейцев кремировали, и в землю опускали урны с прахом, если в завещании они не просили иного. Так, прах грифонов развеивали над горами, а некоторые пони просили похоронить их в родных городах. Шайнинг ничего попросить не успел, так что фестралке пришлось немного поплутать, чтобы найти нужный столбик.
Она поставила вазочку с клубничным мороженым на каменную плитку, под которой скрывалась урна с прахом. С фотографии на нее смотрел спокойный, невозмутимый фестрал-единорог черной масти с темно-синей гривой. Имя, звание, годы жизни, и две строки
«Героически погиб на службе»
«СБЛДН»
– Дурак ты, Шайнинг, – Твайлайт сняла заклинание с вазочек. – Кто же так письма пишет? Ты бы еще буквально флаг смерти поднял.
Фестралка понимала, что это просто суеверие. Такие письма он писал ей куда чаще, чем она хотела. У нее хранилось штук пять таких, каждый раз она с ужасом и дрожью в ногах ждала похоронки... А потом он приходил, помятый, иногда раненный, один раз вообще в инвалидном кресле, и они шли есть мороженое. И она публично трепала нервы Гвардии капитану и капризничала, постоянно ворча на то, что он, дескать, опять позволил плохишам себя покалечить. Он же отшучивался, что просто играл со смертью, и снова выиграл.
Они оба понимали, что так будет не всегда, но...
– Дурак ты, Шайнинг... И уже не вылечишься...
– Больше никогда, слышишь?! – королева чейджлингов разве что по потолку не бегала, но круги нарезала исправно. – Крылья оборву! Дура! Самоубийца!
– Криззи, хватит орать, тебя на весь замок слышно!
– Пусть слышат! Пусть слышат, что их императрица чуть не подохла на поле боя!
– Ты тоже туда полезла, идиотка!
– Я – чейджлинг, чтоб тебя! Королева! Нажравшаяся любви по горло! Мне голову открути, я смогу обратно прикрутить и дальше пойду! А ты – пегас без единой сверхспособности!
– Да, я слабачка! – заорала Кейденс. – Да, я ничего не могу! Только летать и управлять умею! И что?! Мне надо было стоять и смотреть, как мои пони умирают?!
– Ты об Империи думала?! Что было бы с городом, если бы ты там подохла?! Кристальному Сердцу нужна императрица, без него перемрут не только мои чейджлинги, но и твои кристальники, пустая ты башка!
Тяжело и шумно дыша, фыркая, всхрапывая, императрица и королева уставились друг на друга с отчаянной злобой в глазах. Они злились друг на друга, на то, что обе чуть не померли там – как бы Кризалис не храбрилась, она понимала, что не пережила бы удара божественным оружием. Никто, кроме бога, такое не переживет.
Чейджлингам были жизненно необходимы пони Кристальной Империи, их любовь, их радость, их счастье. Они потратили годы на то, чтобы влиться в общество кристальников, изгнать из них многовековой страх перед собой, чтобы не бояться ходить по городу-государству в истинном облике.
А Империи нужны были чейджлинги. Лучшие строители, добытчики полезных ископаемых, разнорабочие, да на них держалась немалая часть быта кристальников. Кризалис бы не простила себе гибель императрицы, а значит, вероятный развал страны и последующий голод, а Кейденс не могла допустить гибели королевы, без которой рой очень быстро придет в упадок и зачахнет. Слишком плотно обе расы вошли в жизнь друг друга, не в последнюю очередь благодаря Селене, которая и указала Кризалис лучший путь для ее роя.
– Ладно, проорались, и хватит, – вздохнув, королева легла на свой любимый пуфик, нежно-розовый и очень пушистый. – Но я серьезно. Пока не обзаведешься наследницей – или не найдешь пони, которая сможет тебя заменить – даже не думай собой рисковать. Откуда в тебе вообще эта авантюрность? Почему вы, пегасы, такие безумные?
– Может, во мне кровь великих кочевников, откуда ты знаешь? – прохрипела Аморэ Третья, забираясь на кровать. Предусмотрительно заготовленная чашка чая с медом уже ждала ее на тумбочке.
Кризалис промолчала, только выразительно приподняла бровь.
Сеансы взаимного психоза у них были нормой, никто в замке даже ухом не повел. Ну, вернее, подслушивали-то все, кто только мог, но вмешиваться не собирались. Все уважали право своих правительниц на выпуск пара, пусть и таким... Не красящим царственных особ способом.
Справедливости ради, Кризалис сильно перенервничала. Всего второй раз в своей жизни она ощутила столь сильное дыхание смерти на загривке. В первый раз, когда в ее улей пришла Лунная Волчица и вложила ей в голову видение возможных путей будущего. Ее разум, способный управлять целым роем чейджлингов, справился с сотнями и сотнями путей, но увиденное тогда испугало королеву. Настолько, что она сразу поспешила воспользоваться советом Ночногривой и перенесла свой улей далеко на север, в земли Кристальной Империи.
И словно издевка, второй раз в жизни страх смерти она вновь ощутила, когда Лунная Волчица была рядом, но теперь защищая ее. Стоя между нею и Солнечной Волчицей, она уже распрощалась с жизнью, попросила прощения у всех своих чейджлингов, немало тех перепугав, и приготовилась умереть от удара золотой алебардой. И радуга, порожденная Элементами Гармонии, стала для нее самым прекрасным зрелищем в мире. Королева Кризалис уже пообещала себе, что когда-нибудь доберется до Понивилля и лично выскажет благодарность новым хранителям. Не за свою жизнь, так хоть за спасение мира, очередное и, как она надеялась, последнее на ее веку.
– Не злись, Криззи... Я не могла поступить иначе. Новая императрица могла бы и появиться, а вот если бы Лунная Волчица и Луна пали... Ты же сама рассказала, что бы случилось в этом случае.
– Да... – чейджлинга передернуло. – Но о наследнице все равно задумайся, пока молодая, красивая и плодовитая.
– Критерии у тебя, подруга...
– Что? А, ну, умная еще, не спорю. Когда убиться не пытаешься.
– Ты мне теперь это всю мою оставшуюся жизнь припоминать будешь?
– Найдешь мужа, я еще ему расскажу и припоминать будет еще и он.
Кейденс показала язык, скрючив гримассу.
– Люблю прогресс! – радостно воскликнула Селестия, вбегая в комнату своей сестры. Ее грива до сих пор не вернула себе эфирный образ, что наглядно демонстрировало так и не восстановившиеся силы. Впрочем, все в соответствии с графиком, нужный уровень магии она должна была накопить минимум через неделю. Слишком уж «жестко» прошлись Элементы по ее энергетике, чтобы добраться до Хелены и ослабить ее связь с планом огня.
– И что же тебя восхитило на этот раз? – с улыбкой поинтересовалась Луна.
– Туалет! Со смывом! Прощайте, ночные горшки!
Темно-синяя аликорн хихикнула в копыто, наслаждаясь видом радостной и веселой сестры. Почти ничего общего с оставшимся в памяти образом, вернее, образами. Ни спокойной вежливости, ни холодного высокомерия, ни яростной жажды битвы. Совсем другая пони, но такая живая и эмоциональная, такая... Солнечная.
– Это потрясающе, Луна! То, как ты развила мои идеи! Стабильность, но без застоя, это же просто невероятно!
– Ну, справедливости ради, я твои идеи развивала совсем не туда, и чуть не спустила страну в пропасть, – потупилась королева, опустив уши. – Во многом, это заслугал Селены.
– Ой, не принижай своих заслуг. Знаю я, как Селена помогает, небось, дала тебе пару советов, а там сама все делай.
– Она составила план для меня и всех моих министров.
– Ого... – Селестия сбилась с шага и чуть не ткнулась носом в ковер. – В смысле, ого! Ты чего там накрутила, что даже она решила вмешаться?
– Знаешь... Я не хочу вспоминать, иначе сгорю со стыда.
– Ну, и правильно, что было, то прошло! Да и ты, я смотрю, все-таки чему-то да научилась, – белая аликорн смерила взглядом свою сестру. – Это так забавно, мы с тобой поменялись местами! Теперь ты у нас – умудренная жизнью правительница, а я так, сбоку хвостик. Иронично.
– Ты тоже теперь королева. Думаю, ты справишься с управлением страной лучше меня...
– Нет, не справлюсь, – Селестия запрыгнула на кровать рядом с сестрой и накрыла ее крылом. – Пойми, та, прошлая «я», осталась в прошлом. Я когда-то действительно чуть ли не интуитивно понимала, как управлять страной, возможно, Старсвирл нас такими создал, но с тех пор прошла тысяча лет на солнце! С Хеленой под боком. Я сейчас лучше разбираюсь в ратном деле и бою, чем в управлении страной.
– Действительно, иронично.
– Угу. Шахматы нам быстро надоели, поэтому мы делали из солнечной плазмы солдатиков и устраивали баталии. Вплоть до грандиозных десятки тысяч на десятки тысяч на сложном ландшафте, в разные, хм, погодные условия и так далее. Это помогало скрасить скуку. К сожалению, цивилизацию мы так построить и не смогли, Элементы надежно отсекли нас от возможности создать жизнь или разум, но ограниченную логику солдат воссоздать у нас получилось.
– Например?
– У нас были трусливые солдатики! И система морали войск. И еще много чего! Было интересно, но даже это приедалось, честно говоря. А у вас тут как, нескучно было?
– Да... Да, было нескучно.
Луна рассказала восторженно слушающей Селестии о трудностях, с которыми ей пришлось столкнуться. Все-таки поведала о первых, суматошных годах правления, о грифонах из осколков Империи, жаждущих отомстить. О первых солнцепоклонниках, фанатиках. О том, как из-за океана пришли кентавры, способные поглощать магию и становиться сильнее, и том, как их удалось победить без помощи Селены, благодаря Элементам Гармонии.
Королева поведала о том, как волчица из любопытства посетила Тартар, тюрьму, что существовала испокон веков, и перепугала всех его обитателей настолько, что те до сих пор ведут себя смирно. Рассказала о многочисленных бедствиях, с которыми справлялись егеря, гвардейцы, и хранители Элементов, в основном порознь, но иногда – очень редко, ведь полных команд за тысячу лет набралось всего три – все вместе.
– А Дискорд? Что с Дискордом?
– Дискорд... – Луна замялась. – Его нет.
– Как нет? – шокированно уставилась на сестру Селестия. – Мы же его Элементами в куклу обратили!
– Селена сказала, что это самая обычная тряпичная кукла. Ну, разве что зачарована, чтобы не истрепаться со временем. Она объяснила, что столь могущественного духа хаоса должна была почувствовать давно, но его в нашем мире просто нет.
– Сбежал, – констатировала белая крылато-рогатая пони. – Сбежал! Как бы ни в момент, когда почуял, как в нашем мире Хелена с Селеной объявились! Они же как раз тогда в нас и поселились, верно?
– Да, вероятнее всего, так, – кивнула Луна.
– Сбежал, как есть сбежал! Вот ведь живучий крупец! Но я его понимаю, как представлю, как он пытается свою дисгармонию на Хелену или Селену натравить, у-у-у...
– Действительно.
– Кстати, а чего твоя Тень от меня прячется? – Селестия с любопытством посмотрела на сверкающую глазами из тьмы Найтмер Мун. – Я не кусаюсь.
– Она не прячется, она за тобой следит.
– А, ну и правильно, хозяйку надо защищать, – аликорн широко улыбнулась, на что Тень ответила белоснежной клыкастой ухмылкой. Выглядело это не то, чтобы страшно, скорее смешно, отчего дневная правительница и расхохоталась.
– Чем планируешь заниматься? – спросила Луна, дождавшись, пока сестра отсмеется.
– Пойду в турне по Эквестрии. Хочу посмотреть на жизнь пони и грифонов вне Кантерлота и твоей Башни Ночи, ну и с последователями поговорить. Их у меня много оказалось, и некоторые весьма воинственны! Гражданской войны нам точно не надо, так что, буду решать вопрос. Заодно и вспомню, что это такое ваше общение со смертными.
– Смертными, говоришь?
– Прости, нахваталась от Хелены, – Селестия вздохнула. – Я много от нее переняла, на самом деле, вплоть до того, что всерьез задумываюсь, а имею ли я право и дальше носить свое старое имя. От Селестии во мне не так уж и много осталось, да и слава у меня, о-о-о...
– Для меня ты всегда была, есть и будешь сестрой, и я всегда буду тебя любить.
– А я – тебя, моя Лулу, – аликорн потерлась головой о шею сестры, жмурясь и улыбаясь.
– И какое бы имя ты хотела себе взять?
– Что, тебя это совсем не смущает? – большая – но теперь немного ниже Луны – белая пони ухмыльнулась. А следующее мгновение ее лицо стало серьезным. – Я подумываю о «Дэйбрэйкер».
– Ты знаешь... Тебе идет.
– Интересно, что бы сказал Старсвирл? – Селестия... Дэйбрэйкер задумалась.
Луна фыркнула, с трудом вспоминая наставника.
– Сказал бы, что мы все рехнулись.