Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 10

— Завтра начинается школа, — сказала Трикси, подняв свежее зеленое яблоко и начав нарезать его старым, изношенным разделочным ножом. Она положила ломтики перед собой и улыбнулась жеребенку. — Как твои глаза, Темные стеклышки?

Подняв голову, Сумак посмотрел на Трикси сквозь очки. Теперь она была в идеальном фокусе. Он не знал, что и думать; он всегда считал, что у него нормальное зрение, но теперь все выглядело совсем по-другому. Несколько затемненные линзы создавали впечатление, что на нем солнцезащитные очки, и несколько пони заметили это. Сам того не осознавая, он молча смотрел на свою приемную мать, и у него вылетело из головы, что нужно ответить.

— Не обращай внимания на то, что могут подумать или сказать другие пони, Сумак. По-моему, очки тебе очень идут. — Трикси переложила несколько ломтиков яблока в тарелку Сумака, положила густую овсянку и с гордой улыбкой добавила в нее мед и кусочек масла. Приятно было есть овсянку с добавками. — Ты рад школе?

— Да, — ответил Сумак, кивая головой. — Школа Твайлайт уже давно работает. — Сумак смотрел, как перед ним ставят тарелку с овсянкой, и слышал, как Бумер издала тихую трель.

— Да, это так, но теперь это официально. — Трикси протянула Бумер ломтик яблока, который та схватила своими крошечными коготками и принялась пожирать. — Твайлайт начала работать с исключительными учениками, которым требовалось то, чего не было в обычной школе. За эти годы она подобрала несколько учеников. Теперь открывается официальная школа, и ты будешь в ней учиться.

— Но ведь раньше у нее была школа, — сказал Сумак, поднимая ложку. Он запихнул в рот слишком большой кусок, пока Бумер поглощала яблочный ломтик. Он пожевал, но только на мгновение, проглотил пищу во рту, чмокнул губами, поднял ложку и положил еще один кусочек, но не стал есть. — Она уже давно занималась школой. С чего бы это теперь? — Сумак с чавканьем впихнул в себя ложку овсянки и стал наблюдать, как Трикси ест свою.

— Потому что теперь это официально, — ответила Трикси.

— Я не понимаю, — сказал Сумак, набив рот едой.

Трикси пожала плечами, но ничего не сказала, и Бумер с помощью языка стащила с ложки Сумака кусочек яблока, откусив его прежде, чем он успел съесть. Все, что дракончик успевала ухватить, прежде чем Сумак успевал запихнуть это в рот, было в порядке вещей. Наблюдать за тем, как Бумер, повиснув на роге Сумака, ловкими, расчетливыми атаками выхватывает самые вкусные кусочки, было, по меньшей мере, забавно. Сумак, конечно, не возражал.

С трепетом крыльев неподалеку приземлился белый пегас в золотых доспехах. Трикси с грохотом уронила ложку на маленький складной деревянный столик, за которым они с Сумаком завтракали. Неподалеку журчала река.

— Извините, что отвлекаю вас от трапезы, но принцесса Селестия собирается поговорить с вами, — сказал белый пегас в золотых доспехах, склонив голову.

— Я хорошо себя вела, — испуганно пискнула Трикси. Она покачала головой, ее глаза расширились от нарастающего ужаса. — Я вела себя хорошо. Я не создавала никаких проблем. — Сверкнув рогом, Трикси подняла Сумака с места и притянула к себе. — Я так старалась быть хорошей… Почему она пришла?

Не успела Трикси договорить, как раздалось хлопанье крыльев, и над верхушками деревьев опустилась небесная колесница. Встревоженная кобыла издала визг ужаса, еще крепче прижала к себе Сумака и смотрела на приближающееся транспортное средство широкими, полными ужаса глазами.

— Я так старалась быть хорошей, — пробормотала Трикси, когда небесная колесница приземлилась.

Еще больше пегасов заполнили территорию лагеря, где Трикси припарковала свою повозку. Шум крыльев и лязг доспехов наполнили воздух. Птицы на деревьях замолчали, многие улетели.

— Сумак, что-то случилось… Сумак, я так тебя люблю… Я надеюсь, что все уладится, я не знаю, что случилось, но я люблю тебя… Ты должен пойти к Эпплам… — Испуганный лепет Трикси прервался, когда она начала тараторить от страха, дрожа всем телом.

Она была огромной. Сумак только об этом и мог думать. Белый аликорн, подошедший к нему, был огромен. Она возвышалась и над ним, и над Трикси. Она была белой, царственной и красивой. Он почувствовал, что Трикси дрожит от страха. Он тоже дрожал, но при этом был зол. Он не хотел, чтобы у него забрали мать. С воплем он вырвался из тесных объятий Трикси, сделал несколько шагов на негнущихся ногах, а затем встал в дерзком повиновении между принцессой Селестией и своей приемной матерью. Во рту у него пересохло, когда загорелся его рог. Сумак понял, что все королевские гвардейцы, а их было около дюжины, теперь смотрят на него.

Он чуть не обмочился.

— Силы небесные, — сказала принцесса Селестия тихим голосом, — кое-кто необычайно храбр. — Здравствуй, малыш. Я пришла поговорить с твоей мамой, если ты не возражаешь. — Высокая белая аликорна опустила голову как можно ниже, чтобы быть ближе к глазам Сумака.

Сумак попытался что-то сказать, но у него вырвался лишь неловкий писк. Его зубы щелкнули, и рот закрылся. Он уставился вверх, широко раскрыв глаза, стараясь, чтобы его колени не дрожали. Он чувствовал, как его внутренности скручиваются в узлы. Большой белый аликорн был самым страшным существом, которое он когда-либо видел, но, тем не менее, он продолжал стоять, мужественно бросая вызов.

— Сумак Эппл, иди сюда! — Трикси закричала пронзительным голосом. — Пожалуйста, простите его, я не знаю, что на него иногда находит. — Трикси притянула Сумака обратно в свои объятия и поцеловала его в правое ухо, не отрывая взгляда от принцессы Селестии. — Почему вы здесь? Я выполнила свою часть договора и была очень хорошей пони. Пожалуйста, не забирайте меня у Сумака.

— Я и не собиралась этого делать, — ответила принцесса Селестия тихим голосом. — Я приехала сюда по другим причинам.

— Каким? — спросила Трикси, с опаской косясь на Сумака, не зная, видит ли она его в последний раз.

— Я пришла сюда, чтобы попросить у тебя прощения. — Слова принцессы Селестии поразили Трикси, как брошенный камень.

У Трикси открылся рот, и кобыла сидела в ошеломленном молчании, не в силах говорить, не в силах ответить, не в силах осмыслить то, что только что прозвучало из уст принцессы Селестии. Одна передняя нога обхватила туловище Сумака, и Трикси даже не заметила боли, сопровождавшей треск и скрип в суставе.

— Ты была одной из моих учениц, — начала принцесса Селестия, — и, как на многих моих учениц, я возлагала на тебя большие надежды. Я так много работала, чтобы достучаться до тебя. Я теряла сон, пытаясь придумать различные способы помочь тебе. У меня разрывалось сердце, когда я наблюдала за тем, как ты ускользаешь, но я должна была позволить тебе сделать свой собственный выбор… даже если он был плохим. Я старалась подготовить тебя к жизни, как могла. Но в конце концов мне показалось, что я тебя подвела. Ты выбрала очень сложный жизненный путь.

Трикси кивнула, это было все, что она могла сделать, в ответ.

— Я не могу отделаться от ощущения, что если бы я старалась больше, если бы я как-то достучалась до тебя, если бы я как-то установила с тобой связь, все могло бы быть лучше для тебя. Лучше, чем сейчас. — Принцесса Селестия подняла переднюю ногу и сделала жест в сторону повозки, реки и лагеря.

— Я сделала это сама, — сказала Трикси хриплым, ломающимся писком.

Принцесса Селестия кивнула, моргнув, с грустным видом, уголки ее рта изогнулись вниз в гримасе боли:

— Я наблюдаю за тобой уже довольно долгое время. У тебя был очень долгий и трудный путь к выздоровлению. Тебе пришлось пережить немало лишений, пока ты пыталась искупить свою вину. Теперь, когда ты пришла в себя, я пришла сюда, чтобы попросить у тебя прощения.

— Но прощать не за что, — пискнула Трикси.

— Я не согласна. Твой потенциал так и не был раскрыт, и это моя вина. Я должна была сделать больше…

— Нет, — сказала Трикси, прерывая принцессу Селестию и качая головой. — Нет, нет, нет! Я стала той пони, которой являюсь сейчас, благодаря своему опыту. Я сделала плохой выбор. Великая и могущественная Трикси сделала это сама… она стала причиной всей этой душевной боли и печали. Это сделала я! Но я извлекла из этого уроки и стала лучшей пони, пройдя через это. Я узнала все то, для чего была слишком горда, чтобы узнать в вашей школе, или слишком глупа, чтобы обратить на это внимание. Я бы не изменила того, кем я сейчас являюсь. Теперь мне предстоит научить Сумака быть хорошим пони и постараться сделать так, чтобы он не совершал тех ошибок и плохих поступков, которые совершила я.

Губы принцессы Селестии сжались в прямую линию, и она уставилась на трусящую голубую кобылу, которая сжимала в передних ногах маленького кремового жеребенка. Ее уши наклонились вперед, она моргнула, а затем высоко подняла голову.

— Я сделала неправильный выбор, но я его придерживаюсь. Благодаря ему я стала мудрой, я стала образованной, я получила знания, которые приходят только через страдания и трудности. — Трикси потрепала Сумака по шее, и тот смело посмотрел в глаза принцессе Селестии. — Я сама виновата в этом.

— Последний урок всегда самый трудный и сложный. — На лице принцессы Селестии появилось страдальческое выражение. — Трикси Луламун, за твой жизненный опыт, за твою мудрость, за твой личностный рост я зачисляю тебя в число выпускников моей Школы для Одаренных Единорогов. — Над рогом принцессы Селестии появился деревянный футляр со свитком, и она поднесла его к глазам.

— Я только что закончила школу? — Трикси моргнула и выглядела весьма озадаченной.

— Никогда не поздно заняться самосовершенствованием и развитием, — ответила принцесса Селестия. — Для меня это момент личного триумфа. Я не выношу чувства стыда, которое охватывает меня, когда кто-то из моих учеников оступается. Я очень, очень рада и горжусь тем, что вручаю тебе аттестат. — Слегка склонив голову, принцесса Селестия опустила Трикси деревянный футляр со свитком. — Никогда не поздно делать добро. Никогда не поздно все исправить. Помните об этом, вы оба.

Трикси приняла деревянный футляр со свитком, кивнув и растерянно моргнув. Она положила его на стол рядом с тарелкой овсянки, не открывая, и продолжала смотреть на стоящую перед ней аликорна.

— Что касается тебя, — принцесса Селестия перевела взгляд на Сумака, и слабая улыбка заиграла на ее мордочке, — то ты очень храбрый жеребенок. Такой исключительный храбрец. Твайлайт хвастается тобой, ты знаешь. Я бы с удовольствием переманила тебя у нее и пригласила в мою школу.

— У меня здесь есть друг, — напряженно пискнул Сумак. — Пеббл — земная пони. Она не может пойти в твою школу. Я лучше останусь здесь.

— Храбрый и верный. — Намек на улыбку превратился в настоящую ухмылку. — Ты можешь стать прекрасным членом гвардии, Сумак Эппл. Я понимаю, что ты не только умный маленький пони, но и, по словам Твайлайт, обладаешь исключительными навыками в магических искусствах. Неужели я никак не могу заманить тебя к себе, чтобы ты учился у меня? Я могла бы позаботиться о том, чтобы у тебя и твоей преданной матери был приятный и уютный дом в Кантерлоте.

Сумак несколько раз моргнул, пытаясь обуздать свой страх, чтобы собраться с мыслями. Он уставился на Принцессу Солнца широкими любопытными глазами:

— Если бы ты подкупила меня, чтобы я поступил в твою школу, и я согласился, разве это не означало бы, что я не гожусь в гвардейцы? Принимать взятки — плохо, и если я приму взятку сейчас, это будет означать, что я могу принять взятку позже и поставить под угрозу вашу безопасность.

— Вот это да… — Принцесса Селестия вздохнула, удивленно моргая. — Твайлайт пыталась предупредить меня, но я вижу, что не приняла ее слова близко к сердцу. — Селестия, все еще ухмыляясь, опустила голову. — Что ж, Сумак Эппл, я буду с интересом наблюдать за тобой. Теперь я буду ждать от тебя многого, ведь ты храбрый, верный и честный. Я бы очень хотела иметь Эппла в своей королевской гвардии.

Сумак отступил в объятия Трикси и уставился на принцессу Селестию сузившимися глазами, чувствуя страх, но не зная почему. Он полагал, что это как-то связано с тем, что за ним наблюдают и от него чего-то ждут.

— Мне пора идти. Твайлайт ждет меня к чаю. Она будет невыносимо самодовольна после того, как выиграет наше пари. — Принцесса Селестия изогнула бровь. — Поздравляю тебя, Трикси, с твоим достижением… и знай… я жду от тебя только хорошего. Твоя работа только начинается. Я возлагаю на тебя такие большие надежды. Материнство — самая благородная из всех профессий, и я вижу, что у тебя все получается. Не сходи с пути добра.

Трикси сглотнула, попыталась что-то ответить, издала писк, а потом просто кивнула.

— Что касается тебя, Сумак Эппл, держи со мной связь. — Голос принцессы Селестии был одновременно строгим и добрым. Она снова опустила голову, шагнула вперёд и встала почти нос к носу с Сумаком, настолько близко, что могла чувствовать его дыхание. — Бумер просто прелесть… Я прикажу прислать тебе несколько драгоценных камней. Это, конечно, не взятка, но я была бы признательна, если бы ты подумал о том, чтобы стать гвардейцем в качестве своей профессии. — Глаза Селестии заблестели от удовольствия.

— Спасибо, — вздохнул Сумак.

— Да не за что, — ответила принцесса Селестия. — А сейчас мне пора идти…