Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 110

В зале Понивильского Гранж-Холла было много цветов, несколько столов, уставленных едой, и совсем немного гостей, что заставило Сумака вздохнуть с облегчением. Играла музыка, военная музыка, и ее звучание пробудило в Сумаке зарождающееся чувство патриотизма. Здесь было довольно много драконоподобных ночных пегасов, что было вполне логично, ведь один из них женился.

Сумак понял, что у некоторых блюд когда-то могло быть лицо, и вспомнил ночную пегаску, которую он видел в Луламун Холлоу, поедавшую свою еду. Тогда Сумак понял, почему здесь не так много гостей, как можно было бы ожидать. Эти мысли заставили молодого жеребенка задуматься: между ним и Сильвер Лайн была настоящая разница, но это не повод отказываться от дружбы, и если он смог подружиться с ней, то сможет подружиться и с другими, похожими на нее.

И вот так вопрос о поедании мяса перестал быть для Сумака проблемой.

— Вон Хатико, — сказала Сильвер Лайн, указывая на него когтистым пальцем. — Он сейчас разговаривает с Вормвудом. У мамы интересные друзья. Глимгуд — кристальный пони, разве это не удивительно? Я видела, как он светится, и он очень необычный. Пиклсворт, похоже, в одиночестве, но он вроде как именно этого и придерживается.

Кивнув, Сумак понял, что в одиночку не справиться, и не мог не заметить, как оживилась Сильвер Лайн. С незнакомцами маленькая грифонша была замкнутой и пугливой, но с теми, кого она знала, она была теплой, ласковой и вполне общительной. Жеребенку стало интересно, что скажет по этому поводу Октавия и не будет ли это еще одним уроком интроверсии. Благодаря занятиям с Октавией Сумак узнал о себе гораздо больше, и это привело к тому, что он стал чувствовать себя более комфортно в своей собственной шкуре.

— После того как я вылупилась, я чуть не откусила Хатико палец, — прошептала Сильвер Лайн, делясь своим постыдным секретом с Сумаком и Пеббл. Я этого не помню, но он все время протягивал мне палец и говорил: "Посмотри, какой червячок", и, наверное, я подумала, что это червячок, и укусила его. — Теперь он рассказывает эту историю при каждом удобном случае. Это одна из редких вещей, которая заставляет Пиклсворта смеяться.

— На самом деле это забавно. — Пеббл огляделась по сторонам, приметила свободное место на соседнем столе, а затем отправилась разгружать свой ассортимент вкусных угощений.

За ней последовал Сумак, а Сильвер Лайн шла рядом с Сумаком, покачивая хвостом из стороны в сторону и иногда поглаживая Сумака, пока они шли. По другую сторону стола стена привлекла внимание Сумака, и он застыл на месте, чтобы получше рассмотреть ее, чтобы хоть чуть-чуть лучше понять суть увиденного.

На стене была изображена фреска с четырьмя принцессами Эквестрии и тем, что они собой представляют. Принцесса Селестия, выглядящая мудрой и спокойной, держала свое солнце. Принцесса Луна, на мордочке которой появилось подобие улыбки, носила луну. У принцессы Кейденс было розовое сердце, но именно изображение Твайлайт заставило Сумака задуматься.

— Что это? — спросил он, глядя на розовые языки пламени, окружавшие портрет Твайлайт в профиль.

— Это огонь домашнего очага, — ответила Пеббл, выкладывая на стол свои угощения, — символическое изображение дружбы. — Разве ты не уделяешь внимания Дню Согревающего Очага?

— Не совсем, нет. — Сумак, немного опешив, бросил на Пеббл косой взгляд. — Мы с Трикси были бедны. Мы мало что делали в честь Дня Согревания Очага… мы не говорили об этом… мы просто проводили приятный день вместе, и все.

Глаза Пеббл расширились, и кобылке каким-то образом удалось выглядеть весьма встревоженной:

— Это мой любимый праздник, и мама тоже его любит… Для нас он не про подарки и прочее, а про дружбу и единение. Мама, бывало, попадала в мрачные и опасные ситуации, и она говорит, что именно дружба помогла ей выстоять. Для нее это очень важно, и благодаря ей я поняла всю важность истинного смысла "Согревающего очага". Похоже, тебе предстоит урок, Сумак. Я позабочусь о том, чтобы в этом году у тебя был отличный праздник, и расскажу об этом своей маме.

Не зная, что ответить, Сумак просто стоял и смотрел на розовое пламя, окутывающее Твайлайт. Он заметил, что Сильвер Лайн прижалась к его боку, и в глубине его сознания зародилась мысль о том, что значит дружить с грифонессой.

— Принцесса Кейденс была там, когда я вылупилась, — прошептала Сильвер Лайн, глядя на стену. Ее перья и мех распушились, и она выглядела задумчивой, склонив голову набок. — Дружба — это хорошо и прекрасно, но я здесь потому, что пегас полюбил яйцо.

Почувствовав, что его дергают за хвост, Сумак обернулся…

Как выяснилось, Винил Скрэтч любила организовывать свадьбы и играть на них музыку. Так она поступила с Глуми и Вормвудом, предложив им услуги диск-жокея и отказавшись брать плату. Винил считала, что музыка делает брак красивым, а начало любого хорошего брака — это хорошая свадьба. Винил понимала, что ее долг — помогать молодоженам отрываться на полную катушку в самый счастливый день их жизни.

Сумак, к своему удивлению, опустился в кресло рядом с Винил, и теперь у него был совсем другой взгляд на комнату. Он смотрел, как пластинка крутится на проигрывателе, покачивая головой вверх-вниз, и стянул с себя новое пончо, потому что ему стало слишком жарко.

Сегодня я заставляю тебя работать.

Моргнув, Сумак посмотрел на слова, написанные мелом на грифельной доске Винил. Поразмыслив над ними, Сумак решил, что его это вполне устраивает — быть за вертушками лучше, чем в толпе, пусть и небольшой. Пеббл смотрела на него и Винил, ее глаза были полуоткрыты или, может быть, полузакрыты, а Сильвер Лайн просматривала список музыки, касаясь кончиком когтя разных названий, когда читала слова.

— Ему нужно имя, — предположила Пеббл, и, пока она говорила, голова Винил покачивалась вверх-вниз.

— Имя? — Сумак посмотрел на Бумер, которая устроилась поудобнее на его свернутом пончо.

— Винил — это Ди-Джей Пон-3. — Пеббл села на пол рядом с креслом Сумака, и ее уши навострились, когда с другого конца комнаты донесся смех. — Винил, кто тебя сюда заманил?

Начертав на грифельной доске, Винил написала свой ответ, а затем подняла ее вверх. Тарниш был, но не мог остаться. Дела друидов.

Услышав это, Сумак задумался, что за дела у друидов, но спрашивать не стал, удовлетворившись любопытством. Окинув взглядом немного увеличившуюся толпу, Сумак увидел бродящую между столами Рейнбоу Дэш и задумался, не собирается ли Пинки Пай вломиться на вечеринку. Трикси болтала с Вормвудом, и теперь она не проявляла никаких признаков страха, находясь рядом с ним. Лемон Хартс выглядела так, будто дразнила Твинклшайн, ходя вокруг нее кругами. Жеребенок не мог сказать, почему это выглядело как издевка, просто так оно и было.

Зевнув и приняв незаинтересованный вид, Винил распушила гриву Сумака и с помощью магии превратила его бледную, ничем не примечательную гриву в буйство цвета радуги со всеми оттенками, которые можно найти в его кьютимарке с зип яблоком. Ухмыляясь, она внесла несколько изменений, а затем посмотрела на Трикси, которая выглядела немного обеспокоенной всем этим.

Подняв грифельную доску, Винил записала еще несколько слов, а затем протянула ее Сумаку. Не позволяй музыке остановиться. Улыбнувшись, она отложила грифельную доску, взяла фотоаппарат и отправилась фотографировать, оставив Сумака в одиночестве возиться у проигрывателя. Жеребенок смотрел, как уходит его мастер, и заметил, что она действительно с каждым днем выглядит все лучше.

В глубине его сознания почти всплыли какие-то значимые мысли о том, что время преображает вещи, и они были достаточно близки к тому, чтобы Сумак почти глубоко осознал это, но Сумак отвлекся на то, что пластинка на проигрывателе вот-вот закончится.

Не паникуя, он выбрал другую пластинку, что-то случайное из прочной пластиковой корзины, и поставил ее на второй проигрыватель. Он поставил ее в очередь, и к моменту окончания первой пластинки эта пластинка уже была готова. Когда первая пластинка закончилась, он снял ее с проигрывателя, положил обратно в пустой футляр, лежавший на столе, и сунул обратно в корзину с альбомами, когда заиграла вторая пластинка.

— Весь мир, та же песенка… весь мир, та же песенка…

Музыка была немного странной, и Сумак слегка приподнял бровь, глядя на крутящуюся пластинку. Он никогда не слышал ничего подобного, это было совершенно чуждо ему. Он понял, что не только он: многие пони в комнате наклонили головы, прислушиваясь к странному фанковому ритму. Одна из больших лунных кобыл начала танцевать, сначала спотыкаясь, но потом действительно вошла в ритм.

— Я не должна никому говорить, но Винил Скретч собирает пластинки из других "когда" и "где". — Пеббл прошептала достаточно громко, чтобы Сумак услышал. — Это ее хобби. Когда-нибудь ты обязательно об этом узнаешь. Та запись, которую мы слышим, не из Эквестрии и вообще не из этого мира.

— Откуда она у нее? — спросил Сумак.

Пеббл пожала плечами и покачала головой. Ничего не сказав, она встала и ушла, оставив Сумака одного за вертушками, спрятанными за бункером из пластиковых контейнеров внутри крепости крутизны. Предоставленный самому себе, Сумак принялся изучать пластинки и заметил, что у многих из них были неброские картонные конверты с надписями. Сумак снова вскинул бровь — маленький жеребенок не был глупым — и начал подозревать, что пластинку, выпущенную в другое время или в другом месте, будет легко обнаружить, если обложка не вызывает подозрений.

Он достал пластинку с простой коричневой картонной обложкой и поставил ее на свободный проигрыватель, приготовив его к тому моменту, когда закончится проигрывание текущей пластинки. Зазвучавшая песня наэлектризовала толпу и произвела на нее глубокое впечатление. Она подействовала и на Сумака, и его маленькая голова покачивалась в такт фанковому ритму.

Даже Бумер отложила свой сон и слушала, распустив во все стороны свои перепонки и шипы, и ее голова покачивалась вверх-вниз в такт с головой Сумака, сидящего на свернутом пончо. Вместо того чтобы разговаривать, пони танцевали, и в центре всего этого Рейнбоу Дэш скакала, как бешеная кобыла. Она что-то делала со своими крыльями, отчего Сумаку было смешно и не по себе.

Пеббл вернулась, неся в зубах маленькую бумажную тарелку яркого цвета, доверху нагруженную угощениями. Тарелка немного покосилась от тяжести наваленных на нее лакомств, и Пеббл с облегчением вздохнула, поставив ее на стол. Не извиняясь, она толкнула Сумака в его кресло, а сама забралась на него и уселась рядом. Места для двоих было достаточно, но только если они прижмутся друг к другу.

Когда песня подошла к концу, Сумак позволил другой пластинке заиграть. Он все понял, он все продумал, он все контролировал, он был диджеем и он был тем, кто включал музыку. Почувствовав себя немного голодным, он поднял лакомство, не замечая, как Пеббл дергает ухом и как тревожно раздуваются ее ноздри.

Откусив кусочек, он был потрясен. В буквальном смысле — слабый электрический ток приятно пощипывал рот, а из горла по кончику носа пробирался запах озона. Конфета, которую он ел, была в шоколадной оболочке, а внутри нее находились какие-то ягоды. Когда он просунул маленькие ягодки между широкими ровными зубами, его пронзило электрическим током.

— Вкусно? — Голос Пеббл тихонько дрогнул, и она прижалась к Сумаку, приложив копыто к его груди, ожидая ответа. — Это грозовая ягода. Я экспериментировала.

— Мне нравится. — Сумак откусил еще кусочек и почувствовал, как в ушах у него потрескивают помехи.

— Это новый вид растений, мой отец однажды обнаружил их в роще друидов. Кусты могут быть смертельно опасны, но после сбора ягоды теряют свой мощный заряд, и все, что остается, — это легкое покалывание.

Съев еще немного, Сумак кивнул и облизнул губы:

— Это потрясающе.

— Спасибо… — Голос Пеббл немного дрогнул, и она отдернула копыто от груди Сумака. — Я так старалась над ними, и я рада, что они тебе нравятся. — Лицо Пеббл приобрело темный оттенок шоколада, и она отвернулась от Сумака. — А вот и Винил. Интересно, когда начнется свадебная церемония?