Дружба это бюрократия: брачные законы

Кризалис была выброшена из Кантерлота любовью Шайнинг Армора и Кейденс друг к другу. Но она еще не проиграла - у нее есть секретное оружие против них. Оружие, которое доступно лишь древнему, пожирающему любовь существу с живым умом и армией шпионов...

Принцесса Селестия Кризалис Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Мир вашему дому

Зебрика — дикая и неизведанная страна с собственными порядками и обычаями. Сможет ли миссионер, решивший просветить дикий народ, донести до полосатых свою истину?

ОС - пони

Упырь

Главный герой занимается профессиональным истреблением загадочных "упырей". Именно с этой целью он и отправляется в небезызвестный провинциальный городишко.

Флаттершай Рэрити Спайк Зекора Другие пони ОС - пони Человеки

Transparency

Довольно очевидно, что Спитфайр неровно дышит к Рэйнбоу Дэш. В конце концов, она ее поцеловала. Только вот когда ты - пацанка, и еще у тебя грива цвета радуги, вопросы ориентации затрагивают тебя куда ближе, чем остальных. Сможет ли Дэш преодолеть свои страхи и все-таки признать свои чувства к Спитфайр - да и не то что Спитфайр, а вообще не к жеребцу? Или же мысли о том, что о ней подумают в Понивилле, слишком страшны для нее?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Спитфайр

Пинки не может найти обложку

Она буквально только что была здесь! Куда она могла подеваться? Небольшая юмористическая зарисовка, в которой Пинки — такая Пинки!

Пинки Пай

Дружба под знаком равенства

«Но это же чудовищно! - воскликнет иной пони. – Забрать метку – все равно что лишить пони души!» Но позвольте же мне поведать свою историю; и вы убедитесь, что ваши драгоценные кьютимарки – ни что иное, как грандиозный обман. История жизни Старлайт Глиммер - от ее имени.

Другие пони ОС - пони Старлайт Глиммер

Рэйнбоу Дэш и Вандерболты

Раз-два-три-четыре-пять, с детства с рифмой я дружу.

Рэйнбоу Дэш Спитфайр Сорен

То, что я сделал

Даже не верится. Больше не нужно бороться за выживание, появились те, к кому всегда можно обратиться за помощью, я даже снова обрёл настоящее лицо — и всё это лишь благодаря доброте, по сути, незнакомцев. Но продолжат ли они помогать мне, когда обнаружат, какие секреты таит моё прошлое? Станут ли избегать, когда узнают о сотворённом мной зле? Продолжат ли защищать меня от монстров, разрушивших мою жизнь, когда поймут, что настоящий монстр — это я сам? Сможет ли хоть кто-нибудь простить убийцу?

Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони ОС - пони Кэррот Топ Человеки

Месть интернов

Интерны. Множество больниц по достоинству ценит их тяжёлый труд. Бесстрашные, они идут туда, где не ступало копыто доктора. Ничто не в силах испугать их. Незадачливые любовники, летающие на авось пилоты, истеричные сиделки и жеребята, мечтающие стать супергероями – медсёстры Рэдхарт и Райм достойно ответят на любой вызов. Внимание: содержит картофель. Лицам с аллергией на крахмал стоит читать этот рассказ на свой страх и риск.

Другие пони Сестра Рэдхарт

Пиротехники

Про очередную затею метконосцев, и что из этого вышло.

Твайлайт Спаркл Рэрити Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Другие пони ОС - пони

Автор рисунка: Stinkehund

Опасный роман лебедей (Восстановленный контент!)

Примечание автора:

Как и было сказано, это вырезанное содержание. Я продолжаю думать, что удаление этого, возможно, было ошибкой. Не знаю, в то время мне показалось, что это было тяжеловато для экспозиции, и я не знаю… учитывая, что все остальное было в таком медленном темпе из-за болезни Гослинга, мне показалось, что это слишком замедлило историю. Поэтому я сократил её. И я думаю, что это была ошибка, но я не уверен. Оглядываясь назад и учитывая, что ретроспектива — это то, что есть, я думаю, что я облажался.

Гослинг проснулся от звука переворачиваемой страницы. Его глаза были почти закрыты коркой. В ушах болезненно пульсировало, а давление внутри головы грозило выбить глаза из черепа. Зрение было нечетким, но он смог различить смутные очертания Селестии рядом со своей кроватью. Он догадался, что она читает.

— Что читаешь? — спросил он хриплым голосом, заставив Селестию поднять глаза от книги.

Она не ответила, не сразу. Она наполнила маленький пластиковый стаканчик льдом и водой из кувшина, стоявшего у кровати, а затем вставила в него соломинку. Она поднесла ее к губам Гослинга, чтобы он мог пить. Помогая ему просунуть конец соломинки между губами, она ответила:

— Это книга об анимагии.

Выпив примерно половину воды из пластикового стаканчика, Гослинг выпустил соломинку из губ. Он слабо кашлянул, несколько раз прочистил горло, его уши дергались, когда он пытался избавиться от щекотания в горле, и спросил:

— Это магия животных?

— Нет.

Как только он произнес это слово, он увидел, что глаза Селестии цвета розы смотрят в его глаза. Он увидел сострадание, доброту, столько эмоций было в этих вечных, бессмертных глазах. Он видел, как шевелятся ее губы, как раздуваются ее ноздри, когда она вдыхает.

— Анимагия… это магия души.

Гослинг покачал головой:

— Я не понимаю. Я никогда раньше не слышал этого слова. Научи меня. Я всегда буду твоим учеником. — Когда он говорил, он увидел, как улыбка Селестии расширилась, и он понял, что сказал правильную вещь. Он тронул ее.

— Об анимагии известно немного. Я одна из немногих, способных к ней. — Сделав глубокий вдох, Селестия расширила грудь, и ее крылья дернулись к ребрам. — После падения Луны я начала изучать анимагию… Я изучала души. У меня была теория, что душа Луны была искажена, и что ее физическое тело изменилось, чтобы отразить изменения, произошедшие глубоко внутри ее существа.

Пытаясь понять, Гослинг сохранил зрительный контакт, но ничего не сказал. Сейчас не было времени для вопросов или разговоров. Сейчас было время слушать и учиться. Он ждал, пока Селестия продолжит.

— Конечно, были и другие, такие как Сомбра. Пони с самыми темными душами становились порочными, и часто, хотя и не всегда, их внешний облик менялся, чтобы отразить их внутреннюю тьму. Но так было не всегда. Я провела тысячу лет, наблюдая, изучая, присматриваясь и пытаясь понять.

Чашка снова была поднесена к губам Гослинга, и он пил, пока Селестия говорила.

— Я пыталась понять саму природу души — лучшую и худшую. Я бродила по астральным сферам, пытаясь понять, как формируются астральные проекции. В астральных сферах я выгляжу так же, как и в своем физическом теле. Но другие существа могут выглядеть совсем иначе. Злые существа принимают очень извращенный, искаженный, а некоторые даже, можно сказать, злой вид. Есть уродливые существа, которые очень красивы в астральных сферах. Я пыталась понять, как и почему.

— Мне трудно поверить, что любая версия тебя может быть уродливой, — сказал Гослинг тихим, скрежещущим шепотом, так как соломинка оставалась заправленной в угол рта. Он увидел, как щеки Селестии приобрели слабый оттенок розового, розовый теплый румянец, и она покраснела сквозь тонкую белую шерстку.

— Я сделала зеркало, которое показывало существ такими, какие они есть на самом деле… такими, какими их можно увидеть в астральных сферах. Одна моя бывшая ученица[1] посмотрела в это зеркало и увидела себя аликорном… Она не поняла, что на самом деле показывает ей зеркало… — Слова Селестии прервались, и она выглядела печальной. Она отвернулась от Гослинга и минуту смотрела на стену, а затем, медленно повернув голову, вернула свое внимание к нему.

— После всех моих исследований я узнала, что душам можно придать форму… что неограниченный потенциал можно раскрыть… его можно использовать и лепить, как из глины. — Улыбка Селестии исчезла, и она сидела с нерешительным видом. — Это как выращивать растения, чтобы получить лучший урожай, или подстригать кусты, пока они не станут топиариями.

— Так вот как Твайлайт стала аликорном? — спросил Гослинг.

— Да, — ответила Селестия, выглядя удивленной. — Так быстро ухватил… но первой была Кейденс. Я использовала безграничный потенциал Кейденс. Я переделала ее душу, дала ей новую цель и форму, и когда я это сделала, тело Кейденс изменилось, чтобы отразить то, чем она была внутри. Она не родилась аликорном, но, убрав все, что сдерживало ее потенциал, ее внутренний аликорн раскрылся.

— Все ли мы внутри аликорны? — Гослинг наблюдал, как Селестия снова наполняет пластиковый стаканчик льдом и водой.

— Некоторые больше, чем другие. — Селестия поднесла чашку к мордочке Гослинга и просунула соломинку между его губами. — Я так многому научилась у Кейденс. Она дала мне новые направления, она дала мне идеи, она подтвердила так много вещей, которые я считала теориями или подозревала. Это было доказательством того, что я искала. — Пока она говорила, Гослинг сосал воду через соломинку, его щеки надувались и раздувались, когда он всасывал холодную, освежающую жидкость.

После питья воды и этого короткого разговора Гослинг почувствовал себя измотанным. Его веки были тяжелыми, а все тело словно налилось свинцом. Он зевнул, издав при этом тихий скулящий звук, а затем шлепнул себя по губам, когда Селестия поставила наполовину наполненную чашку на прикроватную тумбочку.

— У всех пони есть потенциал, — сказала Селестия негромким шепотом, когда начала укладывать одеяла Гослинга вокруг него и пыталась устроить его поудобнее. На мгновение она приподняла его голову и взбила подушку. — Некоторые пони обладают большим потенциалом, чем другие. Они поднимаются над трудными обстоятельствами и становятся необыкновенными личностями. Надеюсь, это не прозвучит зловеще, но я даже создала агентство, которое позволит мне изучать тех, у кого необычные души. Возможно, когда-нибудь я покажу тебе их. Это пони, которые, как я точно знаю, изменят мир, а некоторые из них уже изменили. Замечательные пони, у которых удивительное присутствие духа… — Ее слова оборвались, и она улыбнулась, когда Гослинг снова зевнул.

— Но те, у кого самый большой потенциал, такие пони, как Кейденс и Твайлайт, я раскрыла их потенциал, чтобы посмотреть, как далеко они могут зайти. Я должна быть осторожна, Гослинг. Я не могу быть безрассудной. Я должна возвышать тех, кому я знаю, что могу доверять. Я бы хотела, чтобы каждый пони полностью раскрыл свой потенциал…

Когда Селестия сделала паузу, Гослинг воспользовался возможностью что-то сказать:

— Многие из них растратили бы свой потенциал… к тому же, если бы мы все стали аликорнами, это лишило бы нас самой большой силы как пони.

— И в чем же, по-твоему, она заключается, Гослинг? — спросила Селестия.

— Разнообразие, — без колебаний ответил Гослинг мягким голосом. — Я вижу это в гвардии. Мы стали лучше, потому что в гвардии есть все три племени. Я вижу это, когда смотрю на Севилью и думаю о нем как о репортере. У него должны быть перспективы, которые уникальны для него, как земного пони. Он не может использовать магию, как единороги, и не умеет летать. Он может многое предложить в силу того, кто он и из какого племени. Наличие крыльев или магии может лишить его того, что делает его особенным, а именно его уникальной перспективы.

Уши навострились, глаза Селестии сузились. После секундного раздумья она кивнула:

— Хорошо сказано, Гослинг, и очень верно. Это, конечно, дает мне повод задуматься. Некоторые пони полностью реализуют свой потенциал в силу того, кто и что они есть.

Не в силах остановить себя, Гослинг зевнул, а затем его веки затрепетали, когда он изо всех сил пытался удержать их открытыми. Он сражался в проигранной битве. Он сосредоточился на звуке дыхания Селестии, регулярном, ровном звуке ее вдоха и выдоха. Это успокаивало, но и усиливало сонливость. После очередного зевка он погрузился в уютную дрему, отправившись туда, где боль не могла его достать.

Протянув свое крыло, Селестия погладила Гослинга по щеке:

— Интересно, какой у тебя потенциал, мой маленький красивый павлиний пегас… так много вопросов. — Ее шепот не нашел слушателей, и Селестия покачала головой, поднимая книгу.

Держа книгу перед мордочкой, Селестия вернулась к чтению.