Опасное вынашивание лебедей
Глава 26
Никто не любил проигрывать, а принцесса Луна — больше всех. Однако, даже несмотря на свою острую нелюбовь к проигрышам, она была известна как милостивый неудачник. Некоторые пони любили побеждать, и Гослинг, как и большинство пони, принадлежал к их числу. Но как и среди милостивых неудачников, среди них были и противоположности — милостивые победители. Пока Гослинг и Луна смотрели друг на друга в глубоком молчании, Боб и Тост были заняты тем, что пытались разобраться друг с другом после конфликта.
— Честно говоря, я думал, что я у тебя в копытах во время длинного отрезка, — сказал Гослинг, закончив молчание после своей победы несколькими хорошо подобранными, искренними словами.
На лице Луны появилось задорное выражение, отчего одна бровь слегка изогнулась. Она шаркала копытами, ее изящная голова делала изящные кивки, и любому наблюдающему было очевидно, что она получает удовольствие:
— Мы очень ценим, что вы хорошо себя ведете. Теперь осталось дело за нашим пари.
— Ах, это… — На короткую секунду глаза Гослинга сузились. — Если тебя это не устраивает, можешь не делать этого. Никаких обязательств.
— Мы очень ценим вашу заботу о нашем благополучии. — Вытянув шею, Луна слегка опустила голову, прижав уши, и с удивительным спокойствием прильнула к щеке Гослинга, прямо к твердому уголку его челюсти. Прошло несколько секунд, прежде чем она отстранилась, а когда это произошло, она улыбалась. — Это было тяжело завоевано. Насладись этим, Гослинг.
— Обязательно. — Позволив себе немного легкомыслия, Гослинг вздернул брови, чем вызвал фырканье со стороны своей неуступчивой спутницы. Быстро вернувшись к изысканным манерам, он спросил: — Могу ли я иметь честь сопровождать вас на обед?
— К сожалению, нет. У нас есть дела, которые мы должны выполнить, и мы уже отступили от своих обязанностей, чтобы провести время с особенным для нас пони. Возможно, мы встретимся позже при более благоприятных обстоятельствах. Мы будем у вас ужинать?
— Я бы с удовольствием съел двойную порцию тебя на ужин, — сказал Гослинг.
От красного цвета, расцветшего на щеках Луны, ее лицо приобрело сумрачный пурпурный оттенок.
— Давай, уходи отсюда, тебе есть чем заняться. — Он усмехнулся, наслаждаясь тем, как взволнована Луна, а затем продолжил: — Я умираю от голода… и мне не следовало отлынивать от работы сегодня утром. Теперь днем мне придется работать вдвое усерднее. Увидимся позже, Луна.
И с этими словами Гослинг удалился, прекрасно понимая, что значит оставить кобылу без внимания.
— Гослинг!
Симпатичный пегас приостановился, наслаждаясь тем, что кобылы выкрикивают его имя, когда он входит в комнату. Он погрелся в лучах собственной славы, но лишь на мгновение, а затем рысью направился к столу, чтобы сесть. Кейденс произнесла его имя, и она ухмылялась от уха до уха. Твайлайт была здесь, сидела рядом с Селестией и занимала его место. С Твайлайт нужно было поговорить. Доброе, но твердое слово.
— Как раз тот пони, которого я хотела видеть, — сказала Кейденс, пока Гослинг рысью пробирался к своему месту. — Мне нужна нянька для Флурри.
— А где моя мама? — спросил Гослинг.
— У нее столь необходимый перерыв. Я отправила ее в спа-салон на полный курс процедур. — Кейденс выглядела слишком счастливой от такого поворота событий, а Шайнинг Армор рядом с ней с трудом сдерживал смех. Она толкнула мужа локтем, а потом добавила: — Да ладно, Гослинг. Это не составит особого труда. Конечно, если у тебя есть время гонять колесницы по замку с тетушкой Луной, то у тебя найдется время и присмотреть за Флурри.
— Это ты сделала! — Гослинг устремил обвиняющий взгляд на белого аликорна, сидящего рядом с гораздо меньшим по размеру лавандовым. — Ты меня подставила! — Это заставило меньшего фиолетового аликорна захихикать, а когда она прикрыла рот одним копытом, Гослинг для пущего эффекта приподнял бровь.
— Я ничего такого не делала. — На блаженном лице Селестии появился намек на улыбку.
— Ты не хочешь меня? — В голосе Флурри слышалась жуткая дрожь.
Вскочив на стул, Гослинг надулся, наклонившись вперед, и его передние ноги уперлись в край стола:
— Я могу это сделать. Боб и Тост помогут, я полагаю. Я планировал взять на себя все заботы после обеда, потому что сегодня утром я все промотал. У Луны было одно из тех редких настроений, и я хотел видеть ее счастливой.
— Приоритеты. — Кейденс не похоже было, что она шутит, когда произносила это слово, и ее поведение резко изменилось. Она тоже наклонилась вперед, и ее передние ноги уперлись в стол. Сузившиеся глаза Кейденс выглядели почти хищно. — А где же тетя Луна?
— Пропускает обед, чтобы успеть сделать работу, — ответил Гослинг, и у него заложило уши, когда Кейденс издала обеспокоенный полувсхлип, полустон. Не обращая внимания на Кейденс, он повернулся и посмотрел Севилье в глаза. — Как твое утро, морда?
— У меня дела, — ответил Севилья, и голос его звучал устало. — Кстати, мне нужна помощь, чтобы переоборудовать старую гауптвахту в новый кино- и типографский офис.
— Сейчас дела идут туго и суматошно… Помощь в конце концов придет. — Рейвен оторвала лицо от отчета на планшете. — Я понимаю важность, но это низкоприоритетное дело.
— И все же вы ожидаете, что я займусь работой прямо сейчас. — Севилья, уже не такой кроткий, как раньше, знал, как все устроено в замке. — Если вы ожидаете, что я сделаю все, что вы хотите, то мне нужна помощь. Иначе все замедлится и возникнут задержки. Я не могу этого предотвратить.
— Мы не можем допустить замедления, график выпуска должен быть соблюден. — Рейвен начала грызть губу, а затем ее лицо скрылось за планшетом. Через несколько секунд она пробормотала: — Я свяжусь с вами сегодня днем. Нам нужна эта пропаганда на передовой.
— Это не пропаганда… — Севилья раздраженно фыркнул и вскинул голову, чтобы убрать гриву с глаз. — Это учебный, образовательный фильм о эквестрийском образе жизни и преимуществах протектората Эквестрии. Каждое сказанное слово правдиво, честно и искренне. Моя честность не допустит фальши или полуправды.
— Значит, отличная пропаганда, самая лучшая, самого высокого качества. — Рейвен прищелкнула языком из-за своего планшета. — Именно в такой пропаганде больше всего нуждается Эквестрия, готовясь к грядущему конфликту. Острая правда, как острое лезвие, оставляет самые глубокие порезы.
— Мне нравится, когда ты говоришь пошлости, дорогая, — заметил Блюблад Рейвен, но она его проигнорировала.
Подтолкнув друга, Гослинг попытался подбодрить Севилью:
— Эй, ты хорошо работаешь. Никто не сомневается в твоей честности, Севилья. — Когда его друг фыркнул, Гослинг поднял голову и огляделся. — Эй, где обед? Я умираю с голоду! Мы что, хотим еще одного инцидента с Кошмарным Полднем? Давайте шевелите ногами, пони!
Стараясь сохранять спокойное выражение лица, Гослинг оглядел свою армию. Некоторые были молоды, слишком молоды, как Флурри. Здесь было много жеребят школьного возраста, с яркими, полными желания мордочками. Некоторые были слишком старыми, повидавшими слишком много зим. Старые солдаты, приближающиеся к пенсии или уже достигшие ее, составляли основную часть его армии. Гослинг мысленно отметил, что должен относиться к ним с максимальным уважением, чтобы они могли впоследствии помочь ему.
Было также немало зеленых новобранцев, ожидавших весенней распутицы, чтобы приступить к настоящему обучению. Они были крепкого телосложения и могли стать отличными возницами. Кроме того, это было самое подходящее время для изучения снабжения и логистики, транспорта и распределения товаров. Гослинг искренне надеялся, что эти пони, эти зеленые новобранцы, используют эту возможность для обучения.
— Мы сделаем невозможное, — обратился Гослинг к своей армии, — и сделаем это, служа нашим любимым аликорнам. У нас есть украшения, и мы собираемся их распределить. Нам нужно сделать много украшений. Так что вы, малыши, будете работать с Хэйзи Бриз и Сопрано Саммерс, чтобы сделать целую кучу красивых вещей.
— Да-да! — Маленький жеребенок-единорог поднял переднюю ногу в салюте.
— Это будет наш центральный склад снабжения. — Гослинг оглядел комнату, пони, припасы, множество ящиков и колесниц. Было на что посмотреть, что воспринять, и впервые он начал понимать всю грандиозность своей задачи. — Команды декораторов отправятся отсюда на колесницах, преодолевая расстояния, они наполнят комнаты праздничным весельем настолько, насколько это вообще возможно, а затем вернутся сюда, чтобы взять еще припасов для очередной вылазки. Если вы не знаете, что делать, поговорите с мистером Перпл Пати, и я уверен, что он сможет уладить все ваши проблемы.
Один из старых солдат повернулся, чтобы посмотреть на гораздо, гораздо более молодого новобранца, и сказал:
— Это важный момент, сынок. Добавь немного задора в свой стан, ленивец!
Младший пони вскочил на ноги, изо всех сил стараясь выглядеть ясноглазым и кустистохвостым. Плавным шагом Гослинг подошел к собравшимся и стал проводить беглый осмотр, заглядывая в глаза и лица. Нескольким, мимо которых он прошел, было самое малое, четырнадцать лет, и он видел страх, который они пытались скрыть. Он слишком хорошо помнил этот страх, необходимость произвести хорошее впечатление.
Расслабившись, он улыбнулся, надеясь успокоить их:
— Я надеюсь, что это занятие откроет в вас талант… умение… и поможет вам найти свое место в гвардии. Нам нужны не только солдаты… Я ищу самых лучших и самых умных, чтобы присоединиться к своему подразделению…
Он сделал паузу, чтобы дать своим словам впитаться, научившись драматическому эффекту.
— Эквестрийский Смехостроительный Корпус. — Каким-то образом ему удалось сохранить спокойное лицо во время многочисленных смешков. Повернувшись, он спросил: — Что-то смешное, рядовой?
— Сэр, нет, сэр! — ответил застигнутый врасплох рядовой, когда его пнул по ноге стоящий рядом старший начальник.
— Я думаю, ты лжешь! — крикнул Гослинг, вставая перед лицом пони, который был примерно его возраста. — Это должно было быть смешно! Что с тобой не так?
— Сэр, я очень смущен, сэр! — После долгой паузы он добавил: — Ваше Высочество?
— Эх, все будет хорошо, малыш. — Гослинг отстранился, посмотрел налево, посмотрел направо, а затем с самой широкой ухмылкой, на которую только был способен, сказал: — За работу! Война не ждёт!
— … знаешь, Твайлайт, я не думала, что это сработает. Я приятно удивлена.
Смутившись, Твайлайт ответила:
— Я не понимаю.
С ответом пришлось подождать, пока мимо промчалась колесница, и Селестия увидела, как одна из ее драгоценных учениц борется за жизнь. Она улыбнулась, чувствуя, что из этого извлекаются ценные жизненные уроки:
— Все это так. Я так долго делала все по-своему, что иногда не обращала внимания на то, что у других пони есть свой собственный способ делать вещи… и эти способы, хотя и отличаются, могут быть такими же хорошими. Возьмем, к примеру, тебя. У тебя свой способ делать вещи, и мне пришлось отступить и позволить тебе действовать.
— Хм… — Твайлайт выглядела задумчивой.
— Хороший лидер — это тот, кто отдает приказы, а потом уходит с дороги, чтобы все было сделано, или так говорят. — Селестия почувствовала комок в горле, и ей пришлось сдерживать свои взбалмошные эмоции. — Я обжигалась на этом, Твайлайт. Я обожглась из-за этого, и почти вся Эквестрия была сожжена из-за этого. Гражданская война. Я отступила и позволила другим вести за собой. Для меня… это было недавнее событие… для тебя… это то, о чем ты читала в учебнике истории. Для меня же это все еще очень свежо в памяти.
— Здесь есть чему поучиться, — заметила Твайлайт.
— О, Твайлайт, здесь можно извлечь много уроков. — Селестия расправила крылья, надеясь на прохладный сквозняк вдоль ребер и подкрылков. Ей было жарко, она потела, волновалась и переживала. — И снова я отступаю, чтобы позволить другим руководить. Кейденс выполняет работу, достойную восхищения, и модернизирует Кристальную Империю, несмотря на то, что они сопротивляются ее усилиям. Я верю, что следующее поколение, которое она приведет к процветанию, будет помнить ее как Просвещенную Императрицу. Со временем, я надеюсь, ее правление не будет таким… абсолютным.
— Они отстали от современности на тысячу лет.
— Да, Твайлайт, это так. — Повернув голову, она посмотрела на свою бывшую ученицу, которая смотрела на нее с особым нетерпением, желая усвоить урок, каким бы он ни был. — У Гослинга была сумасбродная идея. Это была идея, порожденная полным безумием, нелепая идея, и я позволила ему осуществить ее, потому что хотела, чтобы он чему-то научился. Я подумала, что, возможно, он узнает, что не все идеи хороши. Я полагала, что ему будет нелегко примириться с практичностью. Что-то подсказывает мне, что Гослинг не усвоит ни одного из этих уроков. Попомни мои слова, позже он будет щеголять и требовать поглаживания своего эго.
— Значит, урок заключается в том, что когда один из моих доверенных советников, скажем, Трикси, приходит ко мне с идеей, которая кажется полусумасшедшей, я должна к ней прислушаться? — Твайлайт выглядела озадаченной.
— Взвесь все риски и выгоды, Твайлайт, — ответила Селестия. — Позволив Гослингу попробовать свою идею, я ничем не рисковала, не рисковала по-настоящему серьезно, но в этом была своя выгода. Не всякая безумная идея заслуживает внимания, но когда тебе нужно совершить чудо, а цена неудачи не слишком велика, что ты теряешь?
Твайлайт Спаркл ничего не ответила, а просто молча стояла и смотрела на поделки из бумаги для декораций, украшавшие коридор. Это были простые украшения, правда, но в их создание было вложено много душевных сил, и что-то в них поднимало настроение не меньше, чем в купленных в магазине.
— Даже если эти идеи не сработают, ты не должна терять надежду, Твайлайт Спаркл. Это был трудный, тяжёлый урок для меня… доверять и продолжать доверять. Разделять власть… разделять видение с тобой и Кейденс. Я должна была верить, что вы не сожжете мою любимую страну, над сохранением которой я так старалась. Здесь можно извлечь много уроков, мой друг.
— Подожди! — в тревоге воскликнула Твайлайт. — Дай мне взять блокнот, пока ты не продолжила!