Чужая магия
VI
— Ну же, сладкий мой, иди ко мне. Ох, какой же ты большой, м-м!
Слышны звуки облизывания.
— Такой огромный и сочный… Даже не знаю, войдёт ли в меня?
Хихиканье.
— Не переживай, мой любимый, войдёт. И не такие входили!.. Но всё же челюсть надо размять. А-а-а, а-а-а. Ну, а теперь…
Слышны причмокивания, звуки облизывания и сглатывания.
— Ну же, Спайк, не стой столбом, помоги мне.
— Да-да, сейчас.
— О, кайф, ещё… ну же, ещё! Спайк, я хочу больше, не томи меня, я больше не могу!..
— Имейте терпенье.
— О, да! Вот так, м-м-м! Не могу остановиться, это сильнее меня. Ох, как же мне хорошо…
— Хвосты и перья… В первый раз вижу, чтобы так ели торт, — покачал головой Спайк.
— Что ты понимаешь, это же Марципанная Маскарпонная Меренговая Мания Кейков! И он ВЕСЬ МОЙ!.. А теперь помоги — поверни его ко мне правой стороной!
— Может, вы всё-таки встанете с пола и будете есть как все прочие пони?
— Спайк, если бы я сейчас могла стоять, я не просила бы тебя подвинуть блюдо ближе… ещё чуточку ближе…
— Хоть бы для приличия поинтересовались ходом расследования, что ли.
— Зачем? Я прекрасно слышала, о чём говорили Твайлайт и Луна. Вмешиваться не стоит, всё идёт хорошо. Лучше принеси чем-нибудь запить. Кленовый сироп вполне подойдёт.
— А у вас… кхем… крылья не слипнутся?
— Ох, Спайк, магия решает и не такие проблемы. Ну же, не стой как дерево!
— Уже бегу.
Проклятье! Я подхватил полотенце и поспешно прикрылся, прикидывая, как много увидели жеребята, и насколько это травмировало их детскую психику. Судя по мордахам, увидели они всё и посмотрели бы ещё раз. Что нынче за дети пошли!..
— Я друг Лиры, приехал погостить. Будем знакомы — Рабидус, — я решил, что раз уж представился так Лире, то и остальным буду представляться так же.
— Оу, друг… — ухмыльнулась пегаска. — Теперь это так называется?
Жёлтая земная пони захихикала и только единорожка не поняла намёка.
— Не знаю, о чём ты там подумала, но я и вправду просто друг!
Это недоразумение надо задавить на корню, иначе потом такие слухи поползут, что мама моя!
— Давай-ка разберёмся, — коварно улыбнулась пегаска. — Вы живёте под одной крышей, но не родственники, так?
— Так.
— Она готовит тебе есть и заботится о тебе?
— Да.
— Ты помогаешь ей в домашних делах?
Я вспомнил устроенную чуть ранее генеральную уборку.
— Ну… да.
— Она кобылка, ты жеребец.
— Ну, если упростить, то да.
— Может, вы ещё и спали вместе?
— Это было случайно!
Чёрт, зачем я всё это рассказываю ребёнку?!
Поняша с бантиком тихонько хихикала, единорожка краснела, а пегаска стояла с довольным видом.
— Вот всё и выяснили — ты настоящий «друг»!
— Похоже, вас не переубедить, — я махнул рукой. — Может, представитесь?
— Я ЭпплБлум, — представилась земная поняша, махнув копытцем.
— Я Свити Белль, — церемонно поклонилась единорожка.
— А я Скуталу, давай лапу, — она протянула вперёд копытце.
Вряд ли у них распространено рукопожатие, за неимением, как рук, так и пожимательных элементов. Поэтому я просто ткнул в протянутое копытце сжатым кулаком. Кажется, угадал.
— Ну, здравствуйте. И зачем мы же вы пришли к Лире?
— Мы подумали, что нашим талантом станет классическая музыка, раз уж с роком не задалось, — пояснила ЭпплБлум.
— Не понял, вы хотели научиться играть на лире?
— Нет, узнать, есть ли у нас талант в классической музыке, ведь мы…
— …Меткоискатели! — тройной акустический удар откинул мою голову не хуже хука справа.
— Ничего не понял, — признался я.
Как тут же выяснилось — зря… Вслед за акустическим ударом, меня настиг информационный. Жеребята начали рассказывать, что они ищут метки, символизирующие их таланты, и потому творят чёрте что. По описаниям их подвигов, я сделал вывод, что если скрестить среднестатистического ребёнка с шилом в заднице с экстремалом и раздолбаем — получится как раз меткоискатель!
Когда я неосторожно спросил о том, что это за метки такие, то был повторно подвергнут массированной атаке информацией. Для начала они искренне удивились, что я не знаю такого понятия как кьютимарка, так как все пони знают о ней. Мне удалось убедить их, что я НЕ пони и мне простительно. Тогда они подробно, с примерами, рассказали об этих самых кьютимарках, за что их получали, как они выглядят, что символизируют… И в заключение показали на себе, где именно ожидается их появление.
Это, как я понял, что-то вроде символа взросления. Как у нас, когда у девчонок начинает расти грудь, они начинают считать себя взрослыми. Хотя нет, пример неудачный — некоторые соплюхи начинают себя вести как стервы значительно раньше. Да и грудь вырастает не у всех.
У Лиры, помнится, на бедре изображена золотая лира, я и решил, что это боди-арт в честь имени.
Наконец, меткоискатели выдохлись. Удивительно, но они ни разу в своём рассказе не сбились и не перебили друг друга! Говорили хором, акапелльно и по очереди, будто передавая друг другу эстафету — сразу видно, что увлечены одним делом и посторонних мыслей не имеют.
— Девочки, а вы есть хотите? — уходить они не собираются, так что пусть лучше займут рты едой, а не болтовнёй. — А то я тут наготовил, а пробовать некому. Лира в парке, даёт концерт.
Пока ЭпплБлум и Свити Белль соображали, Скуталу не имела никаких сомнений:
— Почему бы и нет?
Я провёл их на кухню, радуясь нежданным добровольцам. Сам-то я свою стряпню ем, но вот окружающие порой реагируют на неё неадекватно — то сбегают в туалет, то под стол прячутся, а то и вовсе!.. Добавки просят.
— Эй, у тебя салат в чём-то измазан! — заметила ЭпплБлум.
— Это называется заправка для салата, попробуйте.
Пока я уговаривал обладательницу бантика, пегаска метала продукты как заправский посетитель мероприятий «Съешь, сколько сможешь за пять минут». Свити Белль ела осторожно и аккуратно, стараясь не запачкаться, двое других жеребят таким не страдали и ели от души. Не знаю, то ли им и в самом деле понравилось, то ли они решили съесть всё, что я приготовил и хором сказать «мало!», а потом смотреть, как я буду выкручиваться. В любом случае, я едва успевал положить добавки или сменить очередное блюдо. Салаты, оладушки, крокеты, омлеты, запеканки, рагу и всё прочее, на что я потратил полдня, исчезало с поразительной скоростью! Что значит растущий организм…
Наконец энтузиазм начал угасать, а скорость падать.
— Кажется, я объелась, — заметила Скуталу, когда не смогла уговорить себя проглотить ещё кусочек.
— Ох, как на конкурсе обжор, — сыто отдувалась ЭпплБлум, откинувшись на стуле.
Свити Белль скромно молчала, тихонько икая, и по выражению её мордочки было понятно, что она жалеет, что не остановилась две тарелки тому назад.
— Наелись, девочки? — дождавшись кивка, я коварно улыбнулся и поставил огромное блюдо с пирожками. — Теперь чайку попьём?
На мордашках меткоискателей возникло выражение мрачной обречённости. Но отказаться они не смели, по достоинству оценив мой кулинарный гений.
Может, кафешку открыть? Буду поняш откармливать, они меня за это не будут преследовать…
Твайлайт замерла перед зеркалом, её рог светился, вызывая колебания стекла. Вибрация то затихала, то вновь усиливалась. Наконец, она стала такой мелкой, что казалось, рябь пошла по зеркальной глади. Секунду спустя всё успокоилось. Единорожка вздохнула, зажмурилась и решительно шагнула в зеркало. Шаг, второй… но преграды не было. Открыв глаза и обернувшись, волшебница убедилась, что находится в зазеркалье.
От облегчения у Твайлайт подогнулись колени. Заклинание «отражённой реальности» было одним из самых сложных, применять его могли лишь аликорны и сильнейшие из единорогов! Активировав раз, это заклинание можно было использовать бесконечно. Зеркало, на которое применили магию, становилось вместилищем дополнительного пространства, которое прежде отражало. Размер «отражённой реальности» зависел только от количества вложенной энергии, можно было отразить как комнату, так и целый дом или квартал. Однако, стоило вынести заворожённое зеркало за пределы заклинания, оно гарантированно разбивалось на мелкие осколки.
Радостная единорожка носилась по отражённой комнате. Выйти из неё можно было только обратно в привычный мир, так как отразить всю библиотеку Твайлайт и не пыталась. Подбежав к книжным шкафам, волшебница схватила пару отражённых книг и быстро пролистала их. Как она и предполагала, толку них не было — это те же самые книги, только прочесть без зеркала их нельзя. Твайлайт без сожаления испепелила всю литературу: бесполезным книгам не место в этом мире — лучше освободить место под новые фонды!..
— Веселишься?
— Принцесса, — поклонилась единорожка тёмной аликорне.
— Ты освоила такое сложное заклинание! Похвально, — благосклонно кивнула Луна.
— Спасибо, принцесса.
— Итак, Твайлайт, у тебя есть идеи, как нам найти нашего таинственного пришельца?
— Вообще-то только одна, — призналась волшебница, и тут же добавила чуть смущённо. — Правда, я не уверена, что это будет хорошей идеей.
— Говори.
— Думаю, стоит призвать на помощь пони, специализирующуюся на новеньких в городе — Пинки Пай.
— Даже странно, что она его ещё не обнаружила…
Размышления принцессы были прерваны шумом вторжения в библиотеку.
— Твайлайт, где ты? Мне нужна твоя помощь! — стоило вспомнить Пинки Пай, как она уже тут как тут.
— Идём, Твайлайт Спаркл, узнаем, в чём дело, — Луна первой отправилась к выходу из зеркала.
— Ой, а как это вы из зеркала вылезли? — Пинки Пай подскочила к зеркалу и постучала о твёрдую поверхность: проход закрылся, как только вышла единорожка. — Ох, простите Ваше Высочество, приветствую Вас, как поживаете, как сестра?..
Твайлайт закрыла ей рот, пока поток вопросов не превратился в водопад.
— Ты что-то хотела, Пинки? — спросила волшебница.
— Ох, чуть не забыла! — стукнула себя копытом по лбу розовая пони. — В городе новенький и мне нужна помощь, чтобы организовать ему приветственную вечеринку.
— Ты знаешь, где он? — подняла брови принцесса.
— Ну, конечно! Он живёт у Лиры дома, вот уже несколько дней.
— Ну, и кто он?
Лира обернулась и радостно воскликнула:
— Агата! Ты решила заехать к нам в деревню из Кантерлота? — обняла подругу Лира.
— Я же просила не звать меня так!.. — поморщилась белая единорожка. — Зови меня только по первому имени, пропуская второе, хорошо?
— Ладно, ладно, Винил, — покачала головой Лира. — Хотя не понимаю, чем тебе не угодило имя Агата?
— Не пытайся запудрить мне мозги, Лира!.. — коварно усмехнулась Винил. — Говори, кто он?
— Да о чём ты, ради всего съестного, говоришь?
— Кто тот отчаянный жеребец, что похитил твоё нежное сердечко?
— Ничего не понимаю, — помотала головой Лира.
— Да ладно! Ты весь концерт витала в облаках, пять раз поправила гриву и трижды расчесала хвост. Можешь не пытаться обмануть тётушку Винил, она на своём веку многое повидала! — обхватила шею подруги белая единорожка. — Ну, кто он? Он из Понивиля? Я его знаю? Вы уже живёте вместе?
— Эй, притормози, подруга! Ничего такого, что ты себе навоображала нет и в помине!
— Что?! Хочешь сказать, ты ему ещё не призналась в своих чувствах?
— Каких чувствах, о чём ты говоришь? Он даже не пони!
— Ага, значит, он всё же есть! — радостно воскликнула Винил. — Стоп… Как не пони?
— Вот так.
— Ну, я всегда была за свободную любовь, Октавия мне в свидетели… — задумчиво пробормотала единорожка. — И кто же он? Неужели тот чернокрылый грифон? Вот проныра!
— Человек.
— Прости, что? — прочистила ухо копытцем Винил.
— Всё ты слышала. Человек. Я встретила его четыре дня назад, совершенно случайно. И у меня к нему нет никаких чувств, помимо дружеской симпатии! — поспешно добавила единорожка.
Лира зажмурилась в ожидании обвинений в разыгравшейся фантазии и прочем подобном.
— Ты серьёзно? — Лира кивнула. — Круто, я хочу его увидеть! Ты мне в детстве все уши прожужжала этими людьми, так что я имею право увидеть хотя бы одного!
— Так ты мне веришь?
— Почему мне тебе не верить?
— Обычно никто не верит, когда я говорю о людях.
— Брось, никто не верил, что я смогу стать музыкантом, кроме тебя, так почему я не могу верить в тебя?
— Спасибо, Винил. — Лира обняла подругу. — Пойдём, я вас познакомлю, он у меня дома.
— Так значит, вы всё же живёте вместе?
— Винил!