Dies et Nox: Somnium aut Incubus

Чудо рождения

На самом краю мира, где заканчиваются карты и тропы забыты даже ветром, стоял дом. Дом, о котором уже не помнили, дом, который сама земля старалась поглотить, укутывая его корнями и травой, словно стремясь стереть. Его углы обвисли, словно от усталости веков, а крыша, покрытая мхом и дырами, сквозь которые заглядывали звезды, выглядела так, будто готова рухнуть от малейшего прикосновения. Здесь, на границе Эквестрии, где небо казалось ближе к земле, чем где-либо ещё, стояло это место — одновременно реальное и нереальное, как сон, забытый сразу после пробуждения.

В воздухе витал аромат сырости и старого дерева, перемешанный с едва уловимым запахом чего-то странного, неведомого, магии, впитавшейся в стены. Он будто жил своей собственной жизнью, храня в себе тайны, которые никто не мог разгадать.

Его окна, давно затянутые пылью и треснувшими стеклами, походили на глаза — мутные, но всё ещё живые. Они смотрели в мир пустыми взорами, излучая смесь тоски и тревоги. Казалось, что за этими стеклами кто-то скрывается, что внутри есть нечто большее, чем просто мебель и комнаты. Дверь, перекосившаяся и испещрённая глубокими трещинами, стояла слегка приоткрытой, будто приглашающей и предупреждающей одновременно.

Внутри было тихо, слишком тихо. Даже ветер, гулявший за пределами, останавливался у порога, будто боялся проникнуть внутрь. Потолочные балки прогибались под грузом невидимых лет, отбрасывая длинные тени, которые танцевали в слабом свете, пробивающемся сквозь щели в стенах.

Книжные полки, накренившиеся, словно в вечной борьбе с гравитацией, были забиты древними томами. Их страницы истлели, но магия слов, когда-то записанных там, всё ещё витала в воздухе. Некоторые книги лежали на полу, словно сброшенные рукой, которой уже не существует. В углах стояли вещи, покрытые тканями и паутиной, — старые зеркала, треснувшие лампы, странные статуэтки, источающие ледяное спокойствие.

Дом хранил в себе силу, которую невозможно было описать словами. Здесь не было откровенного зла, но и добра тоже не ощущалось. Это было место, где всё замирало — время, жизнь, даже сами мысли. Стены словно дышали вместе с тем, кто осмелился войти, а половицы под ногами скрипели неестественно громко, словно разговаривая на своем языке.

Каждое движение внутри казалось неправильным, как будто кто-то смотрит, ждет, чего-то требует. Свет в этом доме не задерживался, даже дневные лучи, пробиваясь сквозь дыры, становились тусклыми и безжизненными. Впрочем, в какой-то момент, кажется, что-то изменилось, что-то едва уловимое, но такое важное.

В тот день, старый дом содрогнулся в тишине ночи, словно пробудившись от вечного сна. Ветхие стены, покрытые паутиной и пылью, тихо застонали, когда воздух наполнился напряжением. Снаружи природа взбунтовалась — резкие порывы ветра терзали сухие ветви деревьев, листья срывались в безумном танце, и лесной шепот обернулся глухим гулом, будто что-то древнее и могущественное рвалось на свободу.

Внезапно внутри дома вспыхнул ярчайший свет, который ослепил бы любого, кто осмелился бы взглянуть. Полы под ним дрогнули, как под ударом гигантского молота, и тени, прятавшиеся в углах, метнулись, растворяясь в ослепительном сиянии. А затем всё стихло, будто само время остановилось на мгновение.

На полу, в тени книжных полок, появились двое. Новорожденные жеребята-аликорны, чуждые этому месту и времени. Их крошечные тела едва двигались, и только слабое, жалобное всхлипывание нарушало вновь наступившую тишину.

Первая, с белоснежной шерстью и пламенной гривой, словно живая искра, пошевелилась, её копытца неловко потянулись вперёд. С тонкими как у хищника зрачками, янтарные глаза распахнулись, впервые глядя на мир вокруг. Но вид пыльных книжных полок, треснувших стен и тусклого света, пробивающегося сквозь щели, только усилил её смятение. Она издала короткий, жалобный плач, полный ожидания чего-то теплого и успокаивающего.

Рядом, в густой тени, зашевелилась другая. Её чёрная шерсть и фиолетовая грива, словно клубящийся дым, почти сливались с мраком комнаты. Она подняла голову, и её синие глаза дрогнули от страха и растерянности. Её узкие зрачки расширились, когда взгляд упал на странные вещи окружающие её.

Обе дрожали, беспомощные, только что появившиеся в этом холодном и чуждом мире. Их маленькие тела, лишённые тепла, инстинктивно искали материнскую заботу. Первая, белоснежная и пылающая, с трудом поднялась на слабые ножки, и её носик потянулся к воздуху, вынюхивая что-то знакомое. Она пошла вперёд, спотыкаясь, но не найдя того, что искала, снова издала жалобный зов, требующий, чтобы кто-то пришёл.

Вторая осталась лежать, прижавшись к полу. Её дыхание учащалось, когда она попыталась подтянуться к ближайшей тени, будто надеясь, что там найдётся что-то утешающее. Её тихий плач смешался с эхом, пока она не заметила своего собрата.

Мгновение их взгляды встретились. В пламени янтарных глаз читалась мольба и нерешительность, а в синих зрачках отражался страх, смешанный с долей любопытства. Они замерли, не сразу понимая, кто перед ними, но инстинкт постепенно побеждал.

Первая подошла ближе, её ноздри трепетали, когда она ощупывала пространство перед собой, неуверенно приближаясь. Вторая подняла голову, и, вздрогнув, отпрянула назад, её копытца заскользили по пыльному полу. Но та, что с пламенем, снова издала мягкий звук, жалобный и почти зовущий.

Маленький шаг, ещё один, и их носы встретились. На миг в комнате стало тише, будто мир затаил дыхание. Они осторожно исследовали друг друга, носами касаясь боков и шеек. Убедившись, что перед ними не угроза, а такое же тёплое и дрожащее существо, что и они сами, обе нерешительно приблизились ещё ближе.

Первая, устав искать тепло, которого не было, неловко протянула копытца и обняла вторую. Та сначала замерла, но вскоре, словно понимая, что другого источника утешения ей не найти, в ответ прижалась ближе. Их маленькие тела соприкоснулись, и дрожь постепенно улеглась.

Они успокаивались медленно. Поначалу их плач переходил в тихие всхлипы, затем становился всё реже, пока не угас вовсе. В тишине, которая теперь снова окутала дом, слышалось лишь их ровное дыхание.

Их маленькие тела начали слабеть, уступая сну. Они заснули, всё ещё обнимая друг друга, их крылья переплелись, а гривы смешались, создавая узор, словно небо и рассвет соединились. Но в этом сне не было покоя.

Им виделись картины, смутные, но тревожные. Грохот битв, горящие небеса, крики множества голосов. Безумие, ярость, непомерное одиночество — всё это было не их, но текло через них, оставляя след. Воспоминания прошлого, которое они не помнили, пронеслись вихрем и исчезли в одно мгновение. Когда сны угасли, они остались только с теплом друг друга.

Скрипящий дом снова погрузился в тишину, но на этот раз не совсем ту, что была раньше. Здесь, среди забвения веков, пробудилось нечто большее.

Первые шаги

В безмолвной пустоте заброшенного дома вдруг раздалось легкое движение, словно дыхание времени сменилось новым ритмом. Черный аликорн, заключенный в путах сна, содрогнулся, словно чья-то невидимая рука коснулась её души. Во мраке её разума, среди бескрайних пустошей, она увидела себя запертой в космосе. Бесконечная пустыня из холода и тьмы окружала её со всех сторон, не оставляя ни малейшего намёка на спасение. Только звёзды, холодные и равнодушные, смотрели на неё сверху, их свет казался насмешкой, мерцанием, что никак не могло согреть. Они были её единственными спутниками в этой пустоте. Она звала, но голос не находил отклика. Она рвалась вперёд, но её крылья, как будто парализованные, не могли поднять её. Это было мучительное осознание полного одиночества, вечного, как сама вселенная.

Внезапно её глаза резко распахнулись, и она вдохнула, будто вырвавшись из ледяного плена. Мгновение она лежала неподвижно, чувствуя, как её сердце бешено бьётся. Тихо, почти вяло, она потянулась, словно проверяя, что это тело принадлежит ей. Её синие, узкие зрачки осторожно оглядели окружающее пространство. Она чувствовала чуждость этого места, но прежде чем её разум успел осмыслить, что происходит, она осознала, что не одна. Чуть склонив голову, она взглянула на белую фигуру, спящую рядом. Чужое тепло наполняло её смутным ощущением... комфорта, но оно было ей незнакомо. Нахмурившись, она осторожно освободилась из объятий, с усилием приподнявшись на дрожащих ногах, и отступила.

Её движение было неловким, как у новорождённого жеребёнка, впервые пытающегося стоять. Она судорожно втянула воздух, пытаясь уловить запахи комнаты, но они были такими же старыми и чуждыми, как и само это место. Наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, она внимательно всматривалась в ряды книжных полок, покрытых пылью и тенями. Комната, едва освещённая приглушённым солнечным светом, казалась неестественно большой. Её тёмная фигура, утопающая в этом пространстве, медленно продвигалась вперёд, и каждое её движение было осторожным, как у хищника, исследующего неизвестную территорию.

На полу белоснежный аликорн, почувствовав холодное дуновение на том месте, где недавно было тепло, открыла глаза. Её взгляд был ленивым, едва осмысленным, но он сразу нашёл знакомый силуэт у противоположной стены. Белая медленно подняла голову, её пылающие глаза, наполненные странной живостью, наблюдали за сестрой. Вместо того чтобы вскочить, она оставалась лежать, позволяя солнечному свету из окна ласкать её кожу. Она едва заметно улыбнулась, как будто этот свет был единственной вещью, что она желала ощущать.

Тем временем тёмный аликорн шаг за шагом изучала каждый угол комнаты. Её уши дёргались при каждом треске деревянного пола под копытами. Полки, заставленные книгами с обветшалыми корешками, тянулись вдоль стен, будто они сами пытались спрятать что-то за своими тенями. Мягкая пыль поднималась в воздух от её дыхания, словно этот дом жил своей жизнью, реагируя на её присутствие. Но ни одна книга, ни одна вещь не могла ответить на её немой вопрос: где они? Кто она? И почему она здесь?

Белая фигура, всё ещё лежащая в луче света, наблюдала за её движениями. Она лениво поднялась на передние ноги, а её крылья немного раскрылись, словно ей просто нравилось ощущать тепло, что лилось из окна. Она сделала один неуверенный шаг, затем другой, но вместо того чтобы следовать за сестрой, она замерла, словно её не волновали ни окружение, ни странности этого места.

Тёмная повернула голову, заметив движение в поле зрения. Их взгляды встретились. Синие глаза, полные скрытого недоумения и тревоги, устремились в ответ на золотое сияние её сестры. Мгновение длилось вечность. Казалось, они изучали друг друга, оценивая и пытаясь понять, что они для этого мира... и друг для друга.

Комната, где всё началось, словно сама вдохнула жизнь. Запах старого дерева и пыли, струящийся солнечный луч, едва освещающий тёмные углы, — всё это стало немым свидетелем их первых шагов друг к другу. Черная осторожно шагнула ближе, то и дело останавливаясь, её копыта скользили по деревянному полу, оставляя едва слышимый скрип. Светлая, по-прежнему греясь в лучах света, повела ушами, её пылающая грива чуть качнулась, и тепло от неё ощутимо окутало пространство. Их взгляды встретились вновь, и, казалось, весь дом замер в ожидании.

Черная подошла на расстояние вытянутой шеи, остановилась и, чуть вытянув нос, начала принюхиваться. Её движения были плавными, но настороженными, как у дикого зверька, что готовится к бегству. Светлая, напротив, излучала спокойствие. Она наклонила голову, чтобы лучше видеть сестру, а затем неуклюже подалась вперёд, неожиданно ткнувшись носом в чёрную. Это движение было скорее случайным, чем намеренным, но черная отпрянула с явным удивлением.

На мгновение настороженность вернулась. Черная замерла, глядя на сестру, её синие глаза блестели в тени, словно звёзды. Светлая выжидала, её пылающие глаза слегка прищурились, как будто она смеялась, хотя её лицо оставалось спокойным. Затем, не спеша, она снова сделала шаг навстречу, позволив огненной гриве чуть задеть сестру. Чёрная вздрогнула, но тепло оказалось не пугающим, а скорее успокаивающим. Она осторожно вытянула шею, словно в ответ, и их носы снова соприкоснулись.

Мгновение спустя чёрная смело потянулась к пылающей гриве, принюхиваясь к её странному, но приятному аромату. Светлая чуть подалась вперёд, позволив сестре исследовать её, и вскоре обе уже изучали друг друга с растущим любопытством. Их движения становились всё увереннее. Они касались друг друга крыльями, их мягкое перо скользило по бокам и шеям, заставляя обоих невольно фыркать и иногда дёргаться от неожиданности.

Светлая первой нарушила эту осторожную идиллию. Она неуклюже ткнула чёрную носом в бок, вызвав короткий, испуганный скачок. Чёрная удивлённо взглянула на сестру, но та уже хихикала, как могла, хотя этот звук больше напоминал короткое шипение. Светлая ещё раз ткнула её, на этот раз чуть сильнее, как будто призывая к ответу. Чёрная поколебалась всего мгновение, затем, приняв вызов, резко развернулась и ткнула сестру в ответ.

Игра началась.

Черная проворно отскочила назад, её крылья на мгновение раскрылись, позволяя ей легче двигаться. Светлая не осталась в долгу. Она, слегка пошатываясь, кинулась вперёд, стремясь поймать сестру. Дом ожил вместе с ними. Полки, покрытые вековой пылью, дрогнули под их копытами, заставляя мелкие частицы подниматься в воздух. Потолок, низкий и с обвисшими балками, едва не задел их головы, когда они начали бегать друг за другом. Лёгкий ветерок, поднимаемый их движениями, раздувал огненную гриву белой, освещая тёмные углы комнаты яркими бликами.

Чёрная была проворнее, её движения были точными, выверенными, словно даже в игре она не забывала о том, что нужно быть осторожной. Светлая же двигалась с открытой жаждой приключений, часто спотыкаясь или задевая мебель. В один момент она слишком резко повернула и ударилась боком о высокий шкаф, заставив его чуть качнуться. С полки упал старый, потрескавшийся от времени том, громко шлёпнувшись на пол. Обе замерли, уставившись на источник звука. Но страх быстро рассеялся: Светлая хихикнула, ткнув чёрную крылом. Та, нахмурившись, подняла книгу, осторожно подтолкнув её обратно на место, прежде чем вновь броситься в игру.

В их движениях появилось больше уверенности. Светлая ловко оббегала углы, пытаясь загнать чёрную в угол, но та раз за разом выскальзывала, её тёмное тело сливалось с тенями. Они стали перекликаться короткими возгласами, как будто впервые находя свои голоса. Светлая громко фыркала, виляя хвостом, а чёрная отвечала ей едва слышным, но мягким смехом. Их радость становилась заразительной, заполняя каждый угол комнаты.

Светлая внезапно подпрыгнула, взмахнув крыльями, и упала прямо на сестру. Они оба покатились, сцепившись в клубок, смешивая свет и тень. Их смех становился громче, пока они, кувыркаясь, не оказались у самого выхода из комнаты. Чёрная, пытаясь вырваться, случайно толкнула сестру слишком сильно, и обе покатились вниз по лестнице.

Лестница была старой и скрипучей. Каждая ступенька отзывалась громким эхом, пока они катились, сцепившись. Светлая умудрилась несколько раз удариться крылом о перила, тогда как чёрная лишь пыталась зацепиться за что-то, чтобы остановить падение. Наконец, они оба оказались на полу, лежа в пыли посреди тёмного зала. Светлая подняла голову первой, её пылающие глаза блестели от возбуждения. Чёрная следила за ней, тяжело дыша, но в её взгляде уже не было настороженности. Они лежали в тишине несколько мгновений, их дыхание постепенно замедлялось, а затем, не сговариваясь, обе начали смеяться.

Пыльное облако, поднятое их падением, медленно оседало на деревянный пол, пропитывая воздух запахом старого дерева и вековой сырости. Светлая, всё ещё лежа на полу, дрожала, оглядывая тёмное помещение, куда их забросила игра. Её пылающая грива едва разгоняла густую тень, растянувшуюся вдоль стен, а в уголках комнаты клубились густые, почти осязаемые тени. Они шевелились при свете её огненных волос, как будто пытались убежать, но в темноте всё ещё ощущалось что-то давящее, что заставляло её жаться к полу.

Чёрная поднялась первой. Её глаза привыкли к мраку, и она двигалась с осторожностью, сливаясь с тенями. Ноздри слегка раздувались, когда она принюхивалась, вынюхивая что-то невидимое. Её хвост лениво двигался из стороны в сторону, пока она изучала помещение. Это была узкая комната с грубыми каменными стенами, прорезанная паутинками трещин. Множество полок тянулись вдоль стен, глядя на них тёмными провалами, словно окна в бездну.

Светлая с трудом поднялась, её крылья слегка дрожали, а огненная грива неравномерно мерцала. Она неловко пошатнулась, стараясь держаться поближе к своей сестре, но стоило ей вновь встретиться взглядом с глубокими тенями, прячущимися за полками, её дрожь усилилась. Она гневно фыркнула, как будто старалась убедить саму себя в своей храбрости, но это лишь выдало её страх.

Чёрная, наблюдая за ней, молча фыркнула, её губы приподнялись в насмешливой полуулыбке, обнажая острые клыки. Затем она, с неприкрытой игривостью, дернула Светлую за хвост.

Светлая взвизгнула и, резко обернувшись, инстинктивно выпустила струю огня изо рта. Яркое пламя мгновенно охватило ближайший настенный светильник. Комната озарилась вспышкой оранжевого света, заставляя тени отступить в ужасе, а огненная грива Светлой засияла ярче. Светлая замерла, ошеломлённая произошедшим, но в её выражении появилось что-то новое — смесь удивления и удовольствия.

На мгновение в комнате повисла тишина. Затем Светлая перевела взгляд на сестру, её губы скривились, обнажая такие же острые, как у Чёрной, клыки. Она шагнула вперёд, словно собиралась выразить своё недовольство, но затем, заметив, как мрак отступает от светильника, неожиданно обняла Чёрную. Её движения были неловкими, но в них ощущалась искренняя радость. Тёплое сияние её гривы обволокло обеих, и Чёрная, хоть и выглядела слегка ошарашенной, не оттолкнула сестру.

Светлая разорвала объятие и обернулась к другим темным углам коридора, куда их забросила судьба. Её взгляд заметно изменился. Она подошла к следующему светильнику, словно подчиняясь какому-то внутреннему импульсу. Она втянула воздух, сосредоточенно прищурилась и выпустила ещё одну узкую струю огня. Огонь моментально охватил старый железный светильник, добавляя ещё одно пятно света в этот мрачный коридор.

Светлая отшатнулась на шаг, наблюдая за пламенем, как заворожённая. Она наклонила голову, изучая игру огненных языков, отбрасывающих тёплые отблески на её белоснежную шкуру. Глаза её загорелись ярче, и лёгкий дрожащий звук, напоминающий смешок, сорвался с её губ. Затем она направилась к следующему светильнику.

Чёрная с интересом следила за её действиями. Она не двигалась, но её синие глаза сверлили каждое движение сестры, внимательно фиксируя её растущее удовольствие от того, что она делала. Светлая, между тем, дошла до очередного светильника, вновь повторила своё действие, а затем ещё раз, с каждым разом всё увереннее и, как казалось, всё радостнее. Пламя, вырывавшееся из её рта, заполняло комнату теплом и светом, и с каждым новым светильником она словно становилась частью этого пламени.

Светлая не спешила останавливаться. Она ходила от одного светильника к другому, слегка покачивая головой, и каждый новый всполох огня вызывал у неё всё больший восторг. Она то и дело озиралась назад, чтобы поймать взгляд сестры, словно приглашая её разделить это увлечение. Но Чёрная лишь тихо наблюдала, её собственные тени начали двигаться, подчиняясь свету, который приносила Светлая.

Вскоре весь коридор, некогда утопающий в густой тьме, залился мягким светом. Светлая стояла в его центре, её пылающая грива была едва ли не ярче светильников. Она глубоко вздохнула, как будто наслаждаясь собственным триумфом, и повернулась к Чёрной. В её взгляде читалась какая-то непреодолимая жажда, которая только начинала просыпаться.

Темная же лишь равнодушно покосилась на сестру, фыркнув так тихо, что это больше напоминало смешок. Её внимательный взгляд остановился на конце коридора, где едва виднелись очертания новой двери. Словно ведомая интуицией, она медленно направилась туда, оставив Светлую позади.

Дом оказался огромным и мрачным. Комнаты за комнатами открывались перед Темной, каждая скрывала в себе свою долю забвения. То тут, то там виднелись следы времени: пыльные столы с покосившимися ножками, потускневшие зеркала, давно опустевшие шкафы. Половицы под копытами поскрипывали, добавляя этому месту ещё большее ощущение уединения и тайны.

Когда Темная вошла в очередное помещение, её крыло задело что-то твёрдое. Металлический звон раздался, словно предостережение. Она обернулась и увидела высокую металлическую стойку, на которой были закреплены несколько кристаллов — тусклых, лишённых прежнего блеска, но всё ещё таящих в себе какой-то странный свет. Кристаллы начали падать, но её крыло резко подалось вперёд, подхватывая их на лету. Едва заметное облегчение скользнуло по её лицу. Темная осторожно вернула кристаллы на место, задумчиво разглядывая их, прежде чем продолжить путь.

Но долго сохранять одиночество ей не удалось. Из глубины коридора раздался слабый гул, который быстро превращался в уверенные шаги. Светлая уже неслась ей навстречу, неся с собой свет, который осветил каждую пылинку в воздухе. Она буквально ворвалась в помещение, осматривая его с таким восторгом, словно всё происходящее было частью игры. Её грива обогревала воздух вокруг, создавая ощущение уюта даже среди вековой пыли.

Светлая тут же принялась исследовать очередное помещение, освещая стены, потолок и даже старинную мебель. Её внимание привлекли картины, но вместо изысканных изображений она нашла только выцветшие, едва различимые образы. Темная, как будто испытывая в ответ желание двигаться дальше, пересекла комнату и толкнула ещё одну дверь. Она неохотно впустила их в помещение, которое оказалось кухней.

Кухня выглядела мёртвой. Потемневшие деревянные шкафы, массивный, но пустой каменный очаг, забытые медные кастрюли, покрытые паутиной. Темная приостановилась, осматривая всё с непривычным вниманием, но быстро поняла — здесь не осталось ничего, что могло бы их насытить. Их пустые желудки словно подтверждали это, издавая громкие урчащие звуки. Светлая жалобно скулила, теряя всё своё прежнее веселье, но её сестра лишь равнодушно фыркнула, словно упрекая в слабости.

Почувствовав, что здесь они не найдут ничего полезного, Темная направилась дальше, через очередной коридор, который, казалось, тянулся бесконечно. По пути она внимательно изучала стены, покрытые потускневшими обоями, едва заметные узоры на которых напоминали о былой роскоши этого дома. Портреты на стенах притягивали её взгляд: на них были изображены лица — когда-то живые, полные надежд, теперь застывшие и забытые. Их выцветшие глаза следили за её передвижениями, словно обвиняя в том, что она нарушает их покой.

Очередная стойка с кристаллами оказалась прямо на её пути, но на этот раз Темная двигалась быстрее. Её крыло уверенно подхватило пошатнувшиеся камни, и она ловко вернула их на место. Однако в этот момент на неё сзади налетела Светлая. Внезапное столкновение заставило обеих пошатнуться. Темная недовольно посмотрела на сестру, но Светлая, казалось, совершенно не понимала, что произошло. Она пыталась разорвать случайные объятия, что образовались из-за их столкновения, яростно тряся головой и топая копытами.

Темная, едва удержав равновесие, вырвалась первой, направившись к ближайшей лестнице. Эта лестница, в отличие от предыдущей, вела наверх. Светлая, теперь уже отставшая, вскоре последовала за ней, наполняя лестничный пролёт мерцанием своей огненной гривы. Каждая ступень скрипела под их копытами, но это их не остановило. В их движениях чувствовалась та непреклонная тяга к поискам, которую невозможно было ничем угасить.

Спальня, в которую они вошли, разительно отличалась от всех других комнат, через которые они пробирались ранее. Просторное помещение было утоплено в золоте и пурпуре. Потускневшие, но всё ещё сверкающие люстры висели высоко под сводчатым потолком, отбрасывая мягкие отблески на богатые гобелены, изображающие сцены из далёкого прошлого. В центре комнаты стояла огромная кровать с резными деревянными столбами, на которые были накинуты остатки полупрозрачного балдахина. Матрас, на удивление, выглядел почти нетронутым временем, а подушки, хоть и припорошенные пылью, сохранили свою мягкость. Казалось, этот уголок дома, несмотря на все годы запустения, остался защищённым от разрушительного течения времени.

Темная приостановилась, всматриваясь в детали комнаты. Её взгляд задержался на высоком зеркале в золотой раме, которое стояло в углу. Оно словно впитывало тусклый свет, отражая его с каким-то едва заметным искажением. Это странное ощущение заставило её хмуро покоситься на зеркало, но её внимание быстро переключилось, когда Светлая, казалось, мигом забыв о долгом и тёмном пути, рванулась к кровати.

Она с радостным ржанием взлетела на мягкий матрас и тут же принялась прыгать, её копыта оставляли лёгкие вмятины на покрывале. Её грива вспыхивала, создавая вокруг неё ореол тепла, и под её весёлые движения пыльные облачка поднимались в воздух. Темная замялась, в нерешительности стоя у края комнаты, но вскоре уступила заразительному веселью сестры и с грацией запрыгнула рядом.

Они скакали, срываясь в неловкие прыжки. Их маленькие крылья неуклюже трепыхались, пытаясь поймать воздух. Светлая подпрыгивала особенно высоко, словно её смех придавал ей дополнительную силу. Иногда её грива вспыхивала особенно ярко, обжигая едва заметный след на ткани балдахина. Темная, хоть и не проявляла такого же безудержного энтузиазма, всё же позволяла себе короткие, почти незаметные улыбки, наслаждаясь моментом свободы.

Внезапно Светлая совершила особенно мощный прыжок. Матрас прогнулся под её копытами, как натянутая пружина, и оттолкнул её так, что она, вместо того чтобы приземлиться обратно, полетела прямо в сторону зеркала. С тихим "шмяк" она ударилась в его поверхность, но вместо того чтобы разбиться или отскочить назад, её тело буквально погрузилось в него. Гладкое стекло колыхнулось, как поверхность воды, проглатывая её целиком. На мгновение её очертания растаяли, и зеркало снова стало неподвижным, будто ничего не произошло.

Темная застыла. Её голубые глаза расширились от неожиданности. Она сделала осторожный шаг вперёд, затем ещё один, её уши нервно дёргались, а хвост слегка приподнялся от напряжения. Она осторожно подошла к зеркалу, всё ещё не веря тому, что только что произошло. Её отражение смотрело на неё с таким же удивлением. Она подняла копыто, чтобы прикоснуться к поверхности, но в тот момент, когда её нога коснулась стекла, изнутри вырвалось белое копыто.

Светлая вынырнула из зеркала, словно из глубины воды, с сияющей, радостной улыбкой, и её копыто тут же обхватило сестру за ногу. Её хватка была крепкой, но вовсе не враждебной. Прежде чем Темная успела что-либо предпринять, Светлая с дразнящим движением резко потянула её за собой.

Темная не успела даже фыркнуть. Она неловко потеряла равновесие, и её крылья бесполезно трепыхались в воздухе, прежде чем её тело полностью исчезло в мерцающей поверхности. Мгновение спустя комната осталась пустой, лишь слабые волны пробегали по гладкой поверхности зеркала, будто свидетельствуя о том, что здесь недавно происходило что-то

невероятное.

Тёмная сестра вывалилась из зеркала так резко, что едва устояла на ногах. Её копыта громко гулко стукнули о деревянный пол, а крылья невольно распахнулись, пытаясь поймать баланс. Помещение, в которое она попала, было настолько мало, что от этого сразу становилось тесно. Это не шло ни в какое сравнение с просторным и богато убранным домом, откуда они прибыли.

Хижина оказалась скромной и уютной. Она была одной единственной комнатой, стены которой украшали выцветшие от времени полки, заполненные странными предметами, напоминающими книги, банки с сушёными травами и блестящие камни. В центре комнаты стоял небольшой деревянный стол с неровными ножками, а рядом с ним — пара стульев, один из которых выглядел так, будто скоро развалится. У стены стояла узкая кровать, покрытая потрёпанным шерстяным одеялом, а рядом – крохотная печь, давно не видевшая огня. Пол был покрыт шероховатым ковром, изношенным до такой степени, что сквозь ткань местами проглядывали деревянные доски.

Тёмная осторожно обвела всё это взглядом, изредка дёргая ушами, прислушиваясь к слабым звукам. Всё здесь казалось старым, заброшенным, но при этом каким-то странно спокойным, будто место это не знало ни времени, ни суеты.

Снаружи раздался стук копыт, и Тёмная подняла голову, чтобы увидеть, как Светлая уже выскочила наружу. Любопытство пересилило осторожность, и она медленно направилась за сестрой, выйдя через низкую дверь.

Их глазам открылся волшебный, почти сказочный мир. Голубое дневное небо сливалось с космической темнотой, и свет звёзд искрился на границе между этими двумя реальностями. Солнце и луна висели вместе, неподвижные и величественные, осветляя безмятежный зелёный луг, который раскинулся вокруг хижины. Далеко, по краям поля, стоял густой лес, его тёмные кроны выглядели загадочно и манили, но одновременно внушали тревогу. Ветер мягко шевелил траву, придавая всему вокруг живость, а воздух был свежим, наполненным запахом зелени и цветущих растений.

Сёстры замерли, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. Их маленькие тела неподвижно стояли на границе между хижиной и открытым миром, словно они боялись потревожить это чудо.

Но долго Светлая не могла оставаться спокойной. Она очнулась от оцепенения первой, радостно взвизгнула и с лёгкостью набросилась на Тёмную, толкнув её в бок. От неожиданности та слегка пошатнулась, но вместо недовольного фырканья в ответ сама бросилась на сестру, начав настоящую игру.

Они гонялись друг за другом по мягкому ковру травы, а их маленькие крылья изредка приподнимали их в воздух, позволяя пролететь чуть дальше или сделать более изящный прыжок. Светлая выдыхала короткие струйки тепла, отчего трава под её копытами казалась ещё зеленее, а воздух теплее. Тёмная, напротив, двигалась плавно, её движения были полны естественной грации, но иногда она с лёгким клыкастым оскалом резко кусала Светлую за гриву, что вызывало у той только ещё больше веселья.

Голод вскоре дал о себе знать, и они, повинуясь своим инстинктам, начали щипать сочную траву. Светлая чуть не обожгла одну из травинок своим дыханием, но с удовольствием её съела, а Тёмная методично жевала, изредка осматриваясь, будто ждала какого-то подвоха.

Скоро игра возобновилась. Они скакали и парили, не зная усталости. Светлая несколько раз взмывала выше, её грива вспыхивала ярче, и на секунду казалось, что она готова взлететь ещё выше, в небо, где солнце и луна висели бок о бок. Тёмная ловко обходила её манёвры, время от времени уворачиваясь или нападая, превращая всё в хаотичную, но захватывающую пляску.

Игра внезапно прервалась, когда Светлая остановилась у кромки луга, где начинался лес. Её большие глаза горели любопытством, и, словно забыв обо всём, она рванула вперёд, к деревьям. Тёмная, заметив это, тут же бросилась за ней, настигнув её уже на краю поля. Она успела только крикнуть что-то на своём бессвязном языке, как Светлая вдруг остановилась, врезавшись во что-то невидимое.

Стук. Тихий звон. Светлая отлетела назад, неуклюже перевернувшись через себя. Она встала на ноги и потрясённо посмотрела перед собой. Её копыта потянулись к пустому пространству, но оно оказалось твёрдым, словно стена. Тёмная подошла ближе, осторожно коснувшись того же места. Невидимый барьер был гладким и холодным, словно стекло, и полностью окружал луг и хижину.

Светлая растерянно попробовала толкнуть его ещё раз, но безуспешно. Тёмная, наконец, не выдержала и расхохоталась. Её смех был глубоким, почти зловещим, с ноткой удовольствия от осознания, что её сестра зашла слишком далеко. Светлая, не понимая, что её рассмешило, надулась, но всё ещё пыталась разгадать природу этого барьера, стуча по нему копытами.

В конце концов они обе замерли. Этот странный мир был их новым домом — по крайней мере, на ближайшее время.

Тёмная молча наблюдала за Светлой, которая, несмотря на видимую безнадёжность, не унималась в своих попытках подняться в воздух. Маленькие крылья то и дело взмахивали с трепетом, поднимая её всего на пару пядей над землёй, прежде чем она вновь опускалась, часто с мягким шлепком, в густую траву. Каждый её взлёт сопровождался радостным визгом и лёгким ржанием, словно сама идея полёта наполняла её бесконечным восторгом.

Тёмная фыркнула, но её глаза слегка прищурились от удовольствия. Сама она не разделяла этой беззаботности и, желая отвлечься, направилась к маленькому ручью, который весело журчал с другой стороны луга. Вода выглядела кристально чистой, и тёмная пони, осторожно наклонившись, коснулась её губами. Холодная влага приятно охладила её горло, и она с удовольствием принялась пить, чувствуя, как свежая вода утоляет жажду.

Её размышления и редкий момент спокойствия прервал неожиданный удар сбоку. Светлая, явно увлёкшись своими полётами, потеряла контроль и врезалась прямо в сестру. Оба жеребёнка кубарем полетели по траве, переворачиваясь несколько раз, пока не остановились в небольшой ямке у самого края ручья.

Тёмная первая пришла в себя. Она резко выдохнула, стряхнула с себя траву и листья, затем повернула голову к Светлой. Та лежала на спине, широко улыбаясь и глядя на неё с виноватой, но совершенно довольной мордочкой. Её грива растрепалась, а глаза сияли чистым счастьем. Тёмная только фыркнула, выразив своё недовольство, и, медленно поднявшись, направилась обратно к хижине. Светлая осталась лежать на траве ещё на пару мгновений, явно не понимая, почему её сестра так сердится.

Внутри хижины было тихо. Тёмная уселась прямо на пол, сложив передние ноги под собой, и подняла взгляд на небо, видневшееся через маленькое окно. Луна, что висела неподвижно рядом с солнцем, завораживала своей красотой. Её свет казался холодным, манящим, и что-то древнее шевельнулось в глубине сердца тёмной пони. Воспоминания, которым она не могла дать имён, заполнили её разум. Это были обрывки эмоций – ярость, одиночество, безумие – и она инстинктивно сжалась, стараясь сбросить с себя этот неясный груз. Но холод, который охватил её сердце, было не столь легко прогнать.

Тёмная вскоре заметила движение на лугу. Светлая металась, её грива и хвост казались необычно яркими на фоне зелёной травы. Что-то в её панике подсказывало, что случилось неладное. Едва ли не оттолкнув свои тревожные мысли, Тёмная вскочила на ноги и устремилась к двери. Светлая уже влетела обратно в хижину, бросив на сестру испуганный взгляд, и, не раздумывая, рванула прямо к зеркалу. Она прыгнула в него с отчаянной лёгкостью и исчезла.

Тёмная недовольно фыркнула, направившись к выходу. Она выглянула наружу и увидела, что на лугу разгорался огонь. Место, где раньше резвилась Светлая, было охвачено пламенем, и свежая трава теперь покрывалась красными языками огня. Огонь жадно пожирал луг, медленно, но неумолимо подбираясь ближе к хижине. Тёмная кивнула себе под нос, видимо, подтверждая свои догадки о причинах этого бедствия, и с явной досадой вернулась к зеркалу.

Она медленно подошла к нему, бросив последний взгляд на пожираемый пламенем луг. Её глаза сузились, и лёгкая ухмылка тронула уголки её губ. Но вместо того чтобы остаться и наблюдать, она решительно шагнула в портал, исчезнув так же, как и её сестра.

Вернувшись обратно в роскошную, но позабытую спальню, тёмная почти сразу обернулась к светлой, в её глазах читалась укоризна. Светлая, словно чувствуя свою вину за устроенный пожар, опустила голову и тихо попятилась, спрятавшись за своим пушистым хвостом. Тёмная подошла ближе, не издавая ни звука, её взгляд был строгим, но не злым. Лишь невербальное общение, лёгкий наклон головы и прищуренные глаза передавали её разочарование. Светлая, будто пойманная с поличным, только сильнее прижалась к своему хвосту, издавая едва слышное поскуливание.

В этот момент, словно внезапный порыв ветра, в комнате начало происходить нечто странное. Рог тёмной сестры неожиданно засиял тусклым, едва заметным светом. Она сама, кажется, не осознавала, что делает, и наблюдала с удивлением, как мелкие предметы вокруг — кусочки стекла, покрытые пылью свечи и даже несколько перьев с кровати — медленно начали подниматься в воздух. Их движение было хаотичным, словно танец в невесомости, и мягкий свет рога тёмной усиливался с каждой секундой.

Светлая из за угла с расширенными глазами смотрела на это зрелище. Её изначальный испуг сменился восторгом, но, как это часто бывает с жеребятами, её эмоции быстро перешли в азарт. Она, сверкая глазами, выскочила из своего укрытия и внезапно бросилась на сестру, её маленькие копыта обхватили тёмную так резко, что та невольно пошатнулась. Светлая, сияя довольной улыбкой, крепко прижала сестру к себе. В этот момент магия, окружавшая их, исчезла, и все предметы с глухим стуком упали обратно на свои места.

Тёмная застыла, совершенно ошеломлённая таким неожиданным жестом. Её строгий взгляд растаял, и она лишь вздохнула, позволив светлой крепко держать её в объятиях. Тот хищный блеск в её глазах пропал, сменившись лёгким смирением. Через несколько мгновений они обе расслабились, и, казалось, всё напряжение между ними рассеялось.

Не задерживаясь долго в спальне, две сестры вновь отправились исследовать странный дом, который становился всё загадочнее с каждым их шагом. Огромные коридоры, казавшиеся бесконечными, сменялись странными помещениями — гостиные с выцветшими коврами, где пыльными полосами лежал солнечный свет, едва пробивающийся через запачканные окна, массивные кладовые с полупустыми полками и даже залы, полные странных предметов, назначения которых они не понимали.

Иногда они находили картины, которые изображали неизвестных им пони — серьёзных, одетых в странные одежды, которые не походили на современные. Светлая, как правило, с восторгом замирала перед такими портретами, изучая их, пока тёмная с недоверием и лёгким презрением шла дальше. За окнами всё время был один и тот же мрачный пейзаж: дикая местность с чёрными деревьями и затянутым облаками небом. Луг, который они видели по ту сторону зеркала, казался теперь лишь далёким, почти забытым сном.

Несмотря на бесконечность дома, к вечеру они начали уставать. Их шаги замедлялись, и даже Светлая, всегда полная энергии, уже не могла так бойко прыгать с одного предмета на другой. Когда они, наконец, вернулись в спальню, день казался бесконечно длинным, наполненным открытиями, но и утомительным.

Кровать с мягкими перинами, будто специально предназначенная для них, манила своим уютом. Светлая первой запрыгнула на неё, словно проверяя, всё ли в порядке, а затем потянула за собой сестру. Тёмная, сначала неохотно, всё же поднялась, тяжело вздохнув. Они вместе улеглись на мягких подушках, их крылья слегка касались друг друга. Светлая сразу же притянулась к тёмной, обхватив её своими маленькими копытами. Тёмная не сопротивлялась, лишь укрыла их обоих своими крыльями, словно защищая от чего-то невидимого.

Комната погрузилась в тишину. Единственным звуком был их ровный, мерный вдох и выдох. За окном тусклый свет луны продолжал освещать мрачный пейзаж, но для них этот мир больше не имел значения. Погрузившись в сон, они нашли своё маленькое убежище.