Ночная кобыла.

Ночная кобыла.

Это случилось в мае. Я взял отпуск и поехал к родителям в деревню отдохнуть. Первые пару дней просто лежал на кровати и ничего не делал, но вскоре мне это надоело. Привык к более активной жизни. Поэтому я решил съездить на рыбалку. В Енисее, со спиннинга я не любил, а вот на каком-нибудь тихом озерце, с удочкой, да на всю ночь – это с удовольствием. Первым делом я наведался к сельским мужикам, помнящим меня еще с тех времен, когда я учился в местной школе.

— Здрасти Сан Саныч. Как здоровье? – обратился я к соседу, капитану на пенсии и известному любителю рыбалки. Этот все еще крепкий мужик сидел в кресле качалке и пыхтел трубкой. Клубы терпкого дыма поднимались над его любимой шляпой, отпугивая пока еще редких комаров.

— Привет, Вань. – он подошел ко мне и как обычно, необычайно крепко сжал мою руку. Что бы не начать вырывать и хоть как-то притушить боль, от рукопожатия, я сам сжал ее в ответ. Это было своеобразной нашей традицией. – Да все по-старому.

— Я тут хочу на ночную рыбалку съездить, куда посоветуешь из озер смотаться?

— Ну… На Дурном клев хороший, но там… — он задумчиво замолчал пыхнув трубкой.

— Что там, Сан Саныч? – спросил я, когда молчание уж слишком затянулось.

— Понимаешь, позавчера мы туда с Федькой Егоровым ездили. Тоже на ночную. И вот сидим мы, костерок трещит, комары пищат, ветер кронами шумит… Неожиданно сзади хруст какой-то. Оборачиваемся – никого. А костерок-то глаза слепит. Небо как раз тучами затянулось. И на покосе кто-то такой немаленький хрустит. Ох и натерпелись же мы страху. Ведь даже ружья не было! В общем, сидим мы, удочки в руках сжимаем, прикидываем, уж не залезть ли нам в машину, да и не рвануть от греха подальше. И тут к нам выходит ОНА! Лошадь. С рогом. И крыльями. А уж какие у нее огромные глазищи! И она так смотри на нас… С интересом. А мы же сидим, словно те кроля перед удавом, боимся даже шелохнуться. В общем, постояла она минут пять, на нас позыркала и ушла в темноту. Потом хлопок, будто птица крыльями ударила. Тут то мы и струхнули. Бегом в машину и ходу оттуда. Уже утром вернулись, но следов почти не было, лишь трава местами примята. Так, что лучше езжай ты на первое отделение, там тоже клев должен быть.

— Сан Саныч, признавайся, опять спирт у Маруськи покупал? У нее же через раз, фигня бывает.

— Вот те крест, не пили мы тогда еще! – возмутился бывший капитан. – Даже не разлили еще для сугреву.

Поболтав еще о разных байках, мы разошлись по домам. Конечно, сказка соседа меня позабавила, но всерьез я ее не воспринял. Солнце уже почти ушло за горизонт и я, собрав все необходимое, поехал до Дурного. Костерок, мамины пирожки, удочка, что еще надо человеку для хорошего отдыха?..

Поздняя весна вообще шикарное время. Запахи молодых трав, пение ночных птиц, шорох ветра в кустах, треск костра. Все это сливалось в прекрасную, гармоничную мелодию, молодости, силы и естественности. Нет, в городе и даже рядом с ним такого не ощутишь. В этот раз мне не везло. Время перевалило уже за полночь, а я не наловил рыбки даже коту.

Непонятный шорох за спиной насторожил меня. Оглянувшись, я остолбенел, увидев ЕЕ! Все было так, как и Саныч рассказывал. Кобыла темной масти, с витым, длинным рогом, аккуратно сложенными на спине перистыми крыльями и непропорционально большими глазами. И она с любопытством осматривала меня. Но вот в отличие от дедов, я как-то был морально подготовлен к этой встречи. Достав из кармана кусочек сухаря, который я использовал для прикормки, и посолив его, я протянул его ночной гостье. Да, несомненно, это была кобыла. В свете костра меня шокировала ее масть. Темно-синяя. Словно кто-то вылил на нее ведро чернил. Тонконогая, худенькая, она казалась воздушной, а ее великолепные грива и вот развивались под порывами слабого ветерка, неся не ожидаемый запах лошадиного пота, а ароматы ментола и какого-то ночного цветка. На крупе был рисунок, Белый месяц, на фоне темного пятна. Она немного неуверенно подошла ко мне и понюхала протянутую руку. Неожиданно нежные, бархатные губы взяли хлеб с рук. Я же не двигался, даже дыхание затаил.

Угощение гостье очень понравилось. Она подошла ко мне и даже попыталась залезть в маленький, для такой морды карман. Облегченно выдохнув, я достал еще один кусочек, посолил его и вновь предложил его кобыле. Благодарно кивнув (!!!), она вновь взяла угощение.

— Ты понимаешь меня?! – вырвался изумленный вопрос. Ее кивок произвел на меня больший шок, чем даже появление рогато-крылатой лошади. Та фыркнула и вновь кивнула, обнюхивая мои волосы.

Доев все сухари и убедившись, что у меня их больше нет, ночная кобыла разочарованно вздохнула. Похоже, это лакомство ей пришлось чрезвычайно по вкусу. Она отошла от костра, оглянулась на меня и призывно махнула головой. А я что? Я пошел за этим волшебным существом. Ее движения завораживали. Дикая грация, сочеталась с некоторой подростковой угловатостью. Улыбнувшись, что вызвало во мне еще одну волну изумление, она рысью пробежала несколько кругов по полю. Никогда не видел ни чего более красивого. Эта кобыла, освещаемая светом полной луны… она была совершенством. Идеалом. Я буквально слышал, как мое сердце застучало в такт, не громкому топоту ее копыт.

Ночная гостья оказалась игривой. Я несколько раз пытался ее догнать, но куда там. Хоть и было видно, что кобыла поддается, все равно угнаться за ней получалось. Потом мы вновь сидели у костра, я ей рассказывал веселые истории из своей жизни, а она благосклонно фыркала в особо интересных местах. Не знаю почему, но я воспринимал ее как полноценную личность, даже более разумную, чем я. Набравшись смелости, я осторожно коснулся ее гривы. Это было нечто! Тонкая, шелковистая. Волосы словно вода струились между моими пальцами. Сама же кобыла с оторопью и настороженностью наблюдала за моими действиями, но в тот момент я уже не отвлекался ни на что больше, загипнотизированный ее гривой.

Ночь для нас пролетела незаметно. В последний раз мне было так хорошо, наверное, лишь в дошкольном детстве. Но едва небо за рекой начало наливаться багрянцем ночная кобыла встала, ухватила зубами за рукав и потянула, зовя куда-то. Спустя полчаса блуждание по тропкам и рощицам мы оказались на краю высокого утеса, возвышающегося над Енисеем, заря разгоралась все ярче и ярче. Она как будто что-то хотела сказать мне, но не могла. Лошадь попыталась несколько раз подтолкнуть меня к обрыву.

— Я упаду! Я не умею летать. У меня под одеждой не спрятаны крылья.

Но та все равно, упорно пыталась подтолкнуть меня к обрыву, у подножья которого виднелся каменистый берег. Она посмотрела на меня, возмущенно фыркая. Ее копыто раздраженно топнуло. Но я все равно отказывался. Упрямая лошадь не оставляла мысли о том, что бы «уговорить» меня спрыгнуть, я же всячески отнекивался. Она взволнованно посмотрела на горизонт. Встав на самый край и махнув своим хвостом мне по лицу, как пощечиной она пригнула вниз. Выведшее из-за лесистых холмов на той стороне реки солнце ослепило меня. Когда я промогался ее уже нигде не было. Но она не могла так быстро исчезнуть! Тем не менее, это так и было.

Домой я вернулся в смешанных чувствах. Что же это было? На бред не похоже, слишком детализировано. Запахи, ощущения… Нет, я уверен, что это произошло на самом деле. И еще… У меня щемило сердце при одном воспоминание о НЕЙ. Это больше всего походило на влюбленность. Я влюбился в кобылу. Осознав это, я перестал быть уверенным в своей адекватности. Но все вокруг было таким привычны, таким настоящим. С каждым воспоминанием, с каждой минутой, что перебирала моя память, я влюблялся еще больше. Весь день я лежал полубреду, между сном и явью, мечтая еще раз встретить её. Так путем и, не выспавшись я снова рванул на озеро, уже без всяких мыслей о рыбалке. Разведя костер, я стал ждать. Но она не пришла. За всю ночь я так и не дал себе уснуть, дожидаясь, когда же ночная кобыла подойдет к моему костру.

Новый день начался еще хуже. Я не мог ничем занимать, не думать о работе. У меня все валилось из рук. окружающий мир казался пресным, невыразительным. Новости про телевизору мерзким, интернет противным. Я понимал, что моя любовь обречена. Я человек, она лошадь, между нами ничего не может быть. Но сердцу не прикажешь, оно рвалось на кусочки при одной только мысли, что я больше ей никогда не увижу. И снова костер у озера. Тоска. Вот что я сейчас чувствовал. Не понимая, что делаю я нашел тот самый обрыв на котором мы расстались. Вот и солнце почти взошло из-за лесистых холмов. «Шаг веры», вспомнилось мне название из одного фильма. Не этого ли она хотела от меня? И не поздно ли уже его делать? Однако я понимал, что уже не смогу жить без нее.

Шаг за обрыв. Радужная вспышка.