Сказки служивого Воя

Часть 20 «История»

Кто знает, как сложилась бы жизнь, не будь той злосчастной дуэли? Пробегая по пышному коридору дворца, соображал сотник Баян, звеня медалями.

— Флер, подожди! — звал брат сестру. — Скажи, мама сейчас дома?

— Мне жаль, братик, но её нет: она на ежегодной выставке в Мэйнхэттене. — с грустью в голосе сообщила Флер. — Вообще, когда тебя сослали, мама замкнулась на работе, выставках, показах, сессиях и прочем. Она даже писала письмо принцессе Селестии, прося дозволения поехать к тебе. Маму потом вызывали во дворец. Братик, почему ты не писал?

— Нельзя! Я хотел, чтобы она мною гордилась, но чтобы я ни делал, получалось лишь разочарование. Мне стыдно, что я причинил маме столько боли.

— Маму теперь вообще не узнать. — Продолжила сестра, перебирая грациозными копытцами по бархатному красному ковру.

— Как это!

— Она стала очень вычурно одеваться. Ходит, постоянно задрав нос, даже меня может не заметить.

— Это всё из-за меня! Если бы я тогда… Я плохой сын!

— Не говори так! Мама тебя любит, мама всех нас любит!

— Я знаю! — понурив голову, отвечал багровый единорог. — Я просто скучаю!

— Я тоже, братик. Я тоже! Что теперь об этом говорить! Главное, что ты вернулся живым, и теперь всё будет, хорошо. — Флер остановилась у высокого зеркала и стала поправлять прекрасную розовую гриву, спросив у брата. — Тебе есть где остановиться?

— Не волнуйся, Флер, мне в столице некогда особо загорать — служба. Сегодня вечером обратно на линию.

— Как? — светская пони нервно вытаращила глаза на брата, на которые стали наворачиваться слезы. — Уже? Баян, но ведь ты только приехал, может, останешься ещё хотя бы на денек? Не уезжай, прошу. Мне столько хочется тебе рассказать. А как же мама?

Единорожка вновь заключила жеребца в свои объятия. Нежно-розовая шкурка резко теранулась о жесткую и шершавую, багровую, единорог на этот раз ответил своим встречным объятием. Странно! «Моя сестра Флёр де Лис раньше не проявляла ко мне никакого интереса, игнорируя или вымещая на мне всё накопившееся раздражение. С чего вдруг она так себя ведёт? Может, она вовсе не она, а перевертыш?». — думал Баян, прижав единорожку сильнее одним копытом, а другим на всякий случай обнажив накопытное лезвие. «Засветив» алой аурой рога, сотник легонько коснулся рога сестры и уже был готов заломать лазутчика, если тот окажет сопротивление, пробить ему солнечное сплетение. Однако единорожка заулыбалась и промурлыкала нежно на ухо брату: «Не щекотись!». Никакого зеленого пламени и спадающей, как с гуся вода, маскировки. Сотник Баян в данный момент действительно обнимал свою родную, но такую изменившуюся сестру. В последнем отчаянном шаге Баян решительно впивается глазами в глаза Флер и снова провал. На него в недоумении смотрели нежные сапфировые глаза.

— Баян, что-то не так?

Жеребец отпустил кобылку и глянул в окно, за которым чернела ночь, а светлячки пировали на своем самопровозглашенном баллу. «С этой паранойей надо что то делать!» — проскакала мысль в голове.

— Нет! Всё нормально, знаешь, я сейчас служу около Понивилля, поэтому напиши мне, пожалуйста, когда мама приедет.

— Стой, так ты уедешь в Понивилль? Это же всего в нескольких часах пути, — обрадовалась единорожка.

— Ну, да.

— Тогда давай так, я отпишу маме, и мы вместе с ней приедем к тебе в гости. Что скажешь?

— Это было бы неплохо.

— Тогда договорились! — Флер ещё раз нежно обняла брата, на этот раз мягкие ухоженные копыта поглаживала гриву брата выше и выше, как вдруг. «Эээээ, Баян, а что у тебя с ухом?»

— Не обращай внимания. Всё нормально. — Баян еле заметно улыбнулся и потянулся к седельной сумке. — Смотри!

Багровый единорог продемонстрировал кристалл с переливающейся внутри кьютимаркой.

— Неужели это?..

— Да, Флер, меня реабилитировали! Теперь я как все.

Спа-салон Лотос и Алое — одно из лучших мест релаксации, если, конечно, вы кобылка и живёте в Понивилле. Тут вам и массаж, и сауна, и грязевые ванны, и косметический салон и куча других, не понятных жеребцам, процедур. В общем всё необходимое для поддержания красоты и даже больше, а мастерицы Лотос и Алое, если понадобится, сотворят чудо.

В это время две подруги, белоснежная единорожка Рарити и нежно-желтая пегасочка Флаттершай, нежились в теплой ароматической ванне. Приятный запах, расслабляющая музыка, лучшая подруга, готовая выслушать и, если потребуется, поддержать. Наконец-то, после целой трудовой недели, можно было посвятить себя дружескому общению.

— Ох, Флаттершай, — вздохнула единорожка. — Эта неделя была чересчур насыщенной!

— Это точно! — согласилась пегасочка, но затем, не решаясь спросить, Флаттершай, стала смущённо разглядывать воду — Рарити,… я… как бы хотела спросить.

— О чем?

— Можно мне задать тебе вопрос?

— Конечно, дорогая!

— Я просто хотела у тебя узнать, если ты не против. — нервно поджимая копытца и прячась за струящуюся розовую гриву, мямлила пегасочка, всё больше уходя в себя.

— Флаттершай, — единорожка покровительственно положила копыто на плечо пегасочки и сказала. — Ты можешь рассказать мне всё, что тебя беспокоит.

— Спасибо, — чуть слышно ответила пегасочка.

Флаттершай помнила, что с близким другом, которым для неё была Рарити, можно поделиться любыми переживаниями. Но тема, с которой она хотела обратиться к подруге, сейчас была намного серьёзнее, чем предыдущие, а предугадать реакцию она не могла, потому как для этого необходима смелость, которая вся ушла на начало разговора.

— Рарити, как бы ты повела себя, если бы встретила… — щечки Флаттершай слегка покраснели, и пегасочка стала запинаться, — ну, в общем, особенного.

— Особенного? — на секунду единорожка задумалась, — Да, со мной такое случалось, когда я была в Кантерлоте, то просто не могла не посетить выставку Алмазный фонд. Оооо! Флаттершай, там было просто шикарно: изумруды, сапфиры, инкрустированные бриллиантами короны, диадемы и нагрудники — всё это сверкающее великолепие смотрело на меня из витрин и стендов, просто в невероятном количестве. И вот, когда я подошла к стенду с рубинами, я увидела его! — единорожка с придыханием опустилась в ванну и задрала голову. Так что её грива, крепко скрученная в пучок на затылке, еле коснулась бортика.

— Кого?

— Его! Самого прекрасного, чудного и такого бесподобного. Его звали Маят, его белоснежные прямые, играющие на свету… копыта так и тянулись прикоснуться, чтобы почувствовать эти размеры. Я ещё ни разу не видела такого большого… — Рарити развела копыта в стороны, как бы демонстрируя размер, но уловила смущённый взгляд и залитые румянцем щечки подруги.

— Флаттершай, о чем ты думаешь? — поинтересовалась Рарити.

Пегасочка внезапно покраснела ещё больше, как будто её застукали за чем-то порочащим и неожиданно для себя начала энергично оправдываться: «Ни о чем! О чем я могла подумать? Ну, конечно же, ни о чем, таком… продолжай!»

— Точно?

— Угу! — Флаттершай еле качнула головой.

— Я хотела протянуть копыто, но передо мной возникла преграда, вернувшая меня в суровую реальность. Я понимала, что он не может быть моим. Это было бы неправильно, ведь он такой особенный и поэтому должен принадлежать всем, а не кому-то одному. Но, я никогда его не забуду, для меня Маят — самый прекрасный из прекраснейших алмазов на свете.

— Алмазов? — переспросила Флаттершай.

— Ну, да! Алмазы — особенные камни Флаттершай, древние единороги считали их символом чистоты и невинности, а также совершенства, силы и власти. Алмаз способен отгонять страхи от своего владельца, защищать его от дурного влияния и даже яда. Но этот камень может и навредить, если ты приобрел его нечестным путем. Поэтому, я считаю, путь к особенному и совершенному лежит только через правду.

— Но говорить правду иногда так тяжело.

— Говорить не надо!

— Но ты же сказала!.. — переспросила Флаттершай.

— Да, дорогая! Сама ни в коем случае не начинай, мама мне рассказывала, что жеребца нужно «проверить на дистанции». Пусть побегает, попрыгает, полетает, помучается, тогда все слабые претенденты, как бы сказать, сольются.

— Ну… если претендентов не особо много, и мне он, как бы… ну… нравится? — смущаясь и робея от каждого слова, спросила пегасочка.

— Всё равно, Флаттершай, держи дистанцию — ты ведь леди, «а леди не начинают — они заканчивают!» Поэтому наберись терпения и жди, пока он сделает первый шаг, — единорожка резким движением встала из ванны, грациозного стряхивая воду.

— А если он его не сделает, ну… шаг, — робко поднявшись из своей ванны и стряхивая нежными крылышками остатки влаги, спросила пегасочка.

Два махровых халата, объятые магической аурой, приземлились на спинки кобылкам. Надев халаты и замотав гривы полотенцами, подруги погарцевали к сауне.

— Значит, ты ему не столь важна, захочет — сделает! Главное — стой на своем. Ты леди — это значит, что он должен приложить усилия для тебя. А пока будь холодной, — отрезала Рарити, открывая обитую, деревянную дверцу парной. Навстречу кобылкам вылетела волна теплого и мягкого пара.

— Ну, раз ты говоришь, что так будет правильно, хорошо… я попробую. — С некоторой грустью заключила канареечная пегасочка, идя следом за подругой.

Расслабляясь после парной, подруги мирно потягивали травяной чай из красивых фарфоровых кружечек.

Дверь с переливом колокольчиков распахнулась, и задом в спа-салон вошла кобылка с отметиной в виде трёх яблочек, и пшенично желтым хвостом и гривой, незатейливо перевязанные красной ленточкой на конце. Зубами она затягивала внутрь радужный хвост, к которому с другой стороны была «приделана» самая быстрая летунья Понивилля.

— НЕТ! Только не это! Пусти, Эпплджек. А если меня увидят, пойдут слухи, моя жизнь кончится, — умоляла Рейнбоу Дэш, делая акцент на слове «кончится».

— Ну, уж нет, сахарок, ты сама предложила играть на желание, — закрыв дверь и тем самым, отрезав Рейнбоу путь отхода, сказала Эпплджек. — А моё желание, чтоб ты сделала…

Тень фермерши стала приближаться всё ближе к радужногривой спортсменке, лежащей навзничь и сжавшись

— Нет, нет, прошу.

…
— Копытокюр, только на передние? — уточнила работница салона, ненадолго оставив пилочку.

— Нет, все четыре, копыта для моей подруги. Верно. — Ехидно ответила Эпплджек, расслабляясь на массажном столе.

— Да-а, верно, — нехотя согласилась Рейнбоу, с весьма кислым выражением мордочки.

— Не волнуйся, дорогая, — вступила в разговор Рарити, всё это время мирно пролистывая глянцевый журнал, лежа на животе с косметической маской на мордашке. — Лотос и Алое сделают твои копытца, на двадцать процентов круче. И нет никаких противоречий в том, чтобы спортсменки выглядели прекрасно, утончённо и ухоженно.

— Нет! — категорически отрезала Рейнбоу. — Спортсменки должны демонстрировать крутость, а не красоту.

Рарити загадочно улыбнулась и, подняв глаза на строптивую подругу, ответила: «А Спитфаир, так не считает».

Неожиданно журнал, который читала белая единорожка, охваченный магическим свечением, полетел и завис прямо перед глазами радужногривой пегасочки.

— Нет! Не может быть, — ошарашено вцепилась Рейнбоу в журнал, пристально разглядывая фотоснимок Спитфаир, но не в комбинезоне и даже не в офицерском кителе, а в элегантном жёлто-красном вечернем платье и однотонных носочками на копытах. Огненно-красная грива была аккуратно зачесана и уложена. Грудь капитана Вондерболтов, украшало золотое колье из янтаря. Не знающий мог бы и не догадаться, что перед ним лихой командир самой быстрой летной команды Эквестрии.

Дэш изменилась в лице ещё больше.

Подруги так были увлечены общением, что не заметили, как опустив голову, с изможденным видом к ним зашла фиолетовая единорожка. Грива лучшей ученицы принцессы Селестии была местами растрепана и напоминала последствия стихийного бедствия.

— Ну и ну, — удивилась фермерша видом подруги, — выглядишь, как яблоня после шторма, опять лепила очередное заклинание для принцессы? — спросила Эпплджек.

— Нет!

— Твайлайт, с тобой всё в порядке? — поинтересовалась Флаттершай.

— Да! В полном. — Ответила единорожка и прошла к ванне, медленно погрузилась в неё, оставив на поверхности только кончик фиолетового рога.

— Ты выглядишь такой… уставшей.

— И мы уже несколько дней тебя не видели. Чем ты занималась?

Твайлайт вынырнула и резким движением головы закинула мокрую челку и гриву назад: «Пока я не нашла ответы на все поставленные вопросы, но даже мои скромные результаты дают возможность сделать вывод…»

— Корочееееее! — не выдержала Дэши. — Твай, ближе к делу!

— А, ну да, так вот, оказывается что в моей библиотеке нет ни одной книги, где была бы отражена история ВОЕВ! Поэтому, я перечитала все книги по истории затем все исторические сочинения, все монографии и выделила одну, наиболее правдоподобную теорию их происхождения. Оказывается, что давным-давно, во времена, когда племена единорогов, пегасов и земных пони ещё не жили вместе, были пони, которых всё больше не устраивала политика их правителей. Земных пони выводило из себя самодурство канцлеров и бюрократов, способствующих росту богатств одних и обнищанием других. Единороги были недовольны несправедливостью дворянства и высших магов. Пегасам не нравился волюнтаризм и самоуправство их командиров. Любые протесты очень жестоко подавлялись, а инакомыслящие преследовались. Тогда пони, попавшие в немилость, были вынуждены либо смириться и сдаться, либо уйти в опасные приграничные земли. Встретившись там, единороги, пегасы и земные пони под не прекращающимися ударами драконов, ужасных волков, медведей, грифонов и мантикор очень скоро научились вместе воевать, против хищников, строить укрепленные станицы и городки, а затем и уже сами стали тревожить своими дерзкими налетами не только Грифонию империю, но и драконьи логова. Пока их бывшие властелины метались в поисках модели, объединения, споря и ссорясь друг с другом по любой причине и, как говорится, без, корпоративные связи приграничных поселенцев крепли, вскоре для поддержания порядка и ведения войн, из своих они стали избирать наиболее способных смелых, сильных, выносливых и честных — атаманов, которым мог стать любой, независимо от расы. Таким образом, жизнь хищных соседей стала опаснее. Грифоны, желая хоть ненадолго получить передышку от молниеносных атак этих «диких пони», обратились к их выбранным атаманам с вопросом: «Ко двору какого правителя им лететь, чтобы обезопасить их грифоньи земли от вас», на что атаманы, посовещавшись, им ответили, что только царь небесный, имеет над ними, вольными стражами, власть, и чтоб летели они туда, откуда заявились и не волновались, скоро войско в гости придет. Так и перевели императору Грифонов их имя ВОИ, т.е. свободные, или вольные стражи.

Чтобы ни предпринимали грифоны, на какие бы ухищрения ни шли, вои продолжали свои походы, которые инкогнито, то есть скрыто, поддерживали канцлеры, короли и генералы земных пони, единорогов и пегасов, желая видеть в них своих союзников. Однако хрупкий союз пони постоянно трещал по швам и несколько раз даже переходил в столкновения. Тогда появились Вендиго, древние духи, подпитываемые разногласиями и ссорами, заморозили земли пони. Но это было ещё только полбеды, из-за границы, на пони хлынула объединенная грифоно-драконья орда, грозящая разорением и пленом.

Вои верили, что такой противник объединит весь народ пони, и они наконец-то, получат общего для каждого единоличного правителя, способного своим авторитетом и властью, сплотить народ на борьбу. Так и вышло в итоге, но всё это стало возможным лишь потому, что на пути ордынцев стеной поднялись войсковые полки, к которым в одностороннем порядке примыкали добровольцы — пегасы, единороги, земные пони, бизоны, и даже некоторые грифоны с драконами. Эта война полыхала восемьдесят семь лет и унесла миллионы жизней. Но, истекая кровью, крепло единство пони. Так родилось войско — широкая, норовистая замашка жеребячьей природы.

Твайлайт отвлеклась на косметическую маску с огурцами, затем, присоединившись к подругам, за чайным столом хотела продолжить историю воев, как её перебила розовая кудряшка Пинки Пай, вновь появившаяся из ниоткуда и вновь с пакетиком кексов наперевес: «Потом в Эквестрии было несколько тысячелетий гармонии и процветания, от принцессы Луны вои получили «вольные грамоты», гарантирующие их права и служили верой и правдой, пока она не превратилась в Найтмер Мун и не подняла восстания. Тогда принцесса Селестия решила ограничить войсковые вольности и повела наступление на Сталлионград и Великую Сталлионградскую войсковую автономию, но затяжная и кровопролитная война привела лишь к жертвам и расколу Великого войска на Заупряжскую (не лояльную Селестии), Всевеликую Сталлионградскую (относительно лояльную Селестии) и Кумбанскую (полностью лояльную Селестии) войсковую автономию. И две тысячи лет вои вот в таком вот виде и качестве продолжали работать в полях, торговать, заниматься ремеслом а так же служить и защищать Эквестрию, конечно. Кто хочет кексов?», — закончила Пинки с улыбкой глядя на подруг.

— Пинки, но откуда ты это…? Аааааа… не важно, — раздосадовано заключила Твайлайт и подхватила кекс телекинезом.

— Откуда я это знаю? — переспросила Пинки, — Прочитала в газете Юных жеребят на страничке «История».

— А они откуда взяли ведь все книги по истории были у меня?

— Не знаю, — развела копыта Пинкаи Пай. – Наверное, спросили!