Сказки служивого Воя

Часть 23 Молодильное яблоко

Возникла пауза, Биг Макинтош заметно напрягся, а Бабуля Смит переспросила: «Но ведь Эпплблум ещё маленькая, чтобы выходить замуж!»

— Он имеет в виду Эпплджек, — внес поправку красный жеребец.

— Эпплджек!? — пожилая дама вновь внимательно оглядела жениха. — Но ведь ты единорог, а кобылки семьи Эппл, по древней родовой традиции, могут сочетаться союзом только с земными пони. Сам понимаешь, касатик «Не расти яблочку на ёлочке. От яблони – яблоко, от ели – шишка».

— Я люблю её и готов на всё, — решительно заявил хорунжий.

— Любишь? Сейчас посмотрим! — слегка сощурилась пожилая кобылка. — Есть один способ.

— Какой?

— Кавалер должен пройти испытание. Маки, будь добр, принеси мне вон ту толстую старую, книгу, — попросила Бабуля Смит, указывая копытом на стеллаж.

— Агась!

Жеребец подошёл к полкам с книгами и снял с самого верха толстую книгу в коричневом переплёте и семейным гербом на лицевой стороне. Бабуля Смит начала листать страницы, пока не остановилась на одной из них, а затем стала зачитывать вслух: «…кто добудет молодильное яблоко… быть тому её мужем! Уяснил?» — спросила Бабуля Смит.

— Уяснил! Куда скакать?

— Скакать сейчас «…не далеко не близко, не высоко не низко, скакать день до вечеру — красна солнышка до закату…» И… Биг Мак, покажи дорогому гостю наш старый колодец.

Глаза красного жеребца резко расширились, а в горле образовался нервный ком. Старый колодец семьи Эппл был таким же загадочным, жутким и таинственным, как и раскинувшийся по соседству вечнозеленый лес. В детстве ему и сестренке рассказывали страшные истории о старом колодце, что потом он долго не мог заснуть. Бабуля Смит говорила, что колодец — непростой, а волшебный, и живёт в нем злой и страшный монстр с большими зубами и когтями, который только и ждет, как какой-нибудь легкомысленный жеребёнок нарушит запрет и посмотрит в колодец. Сестренка смеялась, что это истории для маленьких и непослушных жеребят. Шли годы, тропинка к старому колодцу на самой окраине фермы, где ничего не росло, уже давно скрылась под зеленым ковром, но Маки помнил старую легенду и во время работы даже старался не смотреть в ту сторону. Скрепя сердце красный земной пони повел белого единорога через сад.

Час пути — и жеребцы вышли на небольшую полянку, со всех сторон прикрытую бурьяном, посреди которой окруженный терновником торчал выложенный чёрным камнем колодец. Биг Макинтош в нерешительности остановился. Кольцо, немного постояв, шагнул вперёд, но его остановил земной пони.

— Стой! Не ходи туда. Там сила тёмная и нечисть хоронится.

— На таких у меня есть методы. Вот первый, а вот второй, а сзади ещё арьергард третий и четвёртый, — ответил хорунжий, обнажив два войсковых накопытника.

— Кольцо, не глупи! Откажись! — не унимался земной пони, — До тебя у сестренки ухажеры были. Где они все? Как к колодцу сходили, так и не вернулся никто.

Белый единорог на секунду задумался, опустив уши к голове, но потом ему вспомнились забавные веснушки, заливистый смех, искренние зелёные глаза, нежная медовая грива и мягкий яблочный аромат возлюбленной. По мордочке жеребца расплылась улыбка.

— А мы народ упрямый, — ответил хорунжий и со всех ног бросился к колодцу.

С разбегу светлый единорог нырнул во тьму, а Биг Макинтош, ошарашенный таким поступком, упал на круп, выронив изо рта соломинку.

Хорунжий Кольцо летел вниз в объятия неизвестности. Свечение рога никак не помогало рассеять тьму и увидеть дно. На секунду жеребец потерял ориентир в пространстве вместе с сознанием.

…
Белый единорог и кобылка, земная пони, извалявшиеся в соломе, лежали в обнимку на полу сарая. Чёрный кафтан, накопыптники и шапка-папаха сиротливо лежали в углу, вместе с ковбойской шляпой.

— Сахарок, — нежно мурлыкнула Эпплджек на ухо единорогу, сжимающему её в объятиях своих мощных копыт. — А ты чего, это, правда, ну, насчет свадьбы?

— Агась!

— Не врёшь? — спросила кобылка, ткнувшись носом в шею возлюбленного.

— Эпплджек, почему ты мне не веришь?

— Просто, ты — единорог, я — земная пони, у тебя магия и служба, а у меня работа в саду. И ты, вот так запросто влюбился в простую кобылку с фермы, а сейчас, даже не зная меня, хочешь жениться.

— Так то, что мы друг друга не знаем, это даже хорошо.

— Почему? — удивленно спросила Эпплджек, подняв голову и уставившись на жеребца.

— Приятное ощущение тайны.

— То есть тебя не пугает, что я бываю упрямой, грубой или…

Кольцо осторожно, краешком копыта прикрыл рот избраннице и ответил: «Тебя же не напугал мой вид, а от будущей матери моих жеребят я готов стерпеть и грубость и упрямство. Как у нас говорят: «Не откладывай работу на субботу, а женитьбу на старость».

— Жениться — не воды напиться, — мудро подметила Эпплджек.

— Муж — голова, жена — душа. У нас больше сходств, чем отличий, родная. Ты труженица и я труженик, только ратный. — ответил единорог и, повалив светлогривую красавицу, оказался сверху. Кольцо сразу начал покрывать шею и грудь Эпплджек легкими поцелуями, наслаждаясь её задорным смехом.

Тут фермерша зажала мордочку жеребца в копытах и, глянув ему в глаза, сказала: «Кольцо, пора!»

…
С резким вздохом единорог выныривает в кромешной тьме, лишь небольшая светлая точка на потолке, скупо освещающая тоннель. Кольцо восстановил дыхание и зажег магию, моментально осветив то место, где он оказался. Обычная мокрая и сырая пещера со свисающими вниз сталактитами. Но тем не менее довольно жуткая, хотя, это скорее естественное состояние каждой пещеры, где не ступало копыто пони или какого другого разумного существа. Хорунжий Кольцо оказался в своеобразной бутылке, заполненной до основания, а колодец служил горлышком, но, проплыв немного влево, он выяснил, что это скорее сообщающийся сосуд. Единорог выбрался на уступ и, перебирая ногами по колено в воде, пошёл в глубь пещеры.

Внезапно тишину стал нарушать еле-еле различимый голосок: «Кольцо… Кольцо…»

— Кто здесь? — спросил хорунжий у темноты и, мотнув головой, обернулся назад. Краем глаза офицер успел уловить знакомый профиль в ковбойской шляпе.

— Кольцо, это же я… или ты уже меня забыл? Ты никогда меня не любил! Ты врал! Я так и знала! — неожиданно голос перешел в плач и эхо прокатило по сводам пещеры цокот копыт.

— Эпплджек, нет, стой, я… — договорить жеребцу не дал резкий яркий свет, ударивший белого единорога в глаза.

Минуту спустя Кольцо решил вновь осмотреться, он оказался прямо перед воротами с резным яблочком. Был уже вечер, но около дома его возлюбленной толпилось много разномастных пони, которые увлечённо что-то обсуждали. Единорог подошел ближе: неожиданно на него выпучился десяток пар глаз. Этого секундного замешательства хватило, дверь внезапно распахнулась, и из неё вышел массивный земной пони со шкурой желтого, почти золотого, цвета и роскошной темно-шоколадной гривой, одетый в чёрный смокинг с бабочкой. Удивило хорунжего то, что на спине этот кавалер нес Эпплджек в пышном белом свадебном платье и фате. Следом выходили подруги и друзья невесты и жениха, и разумеется родные брачующихся.

Неожиданно жених и невеста встретились глазами с белым единорогом, и тут Эпплджек спрыгнула на землю и направилась к офицеру.

— Кольцо, ты опоздал… я выхожу замуж за…

— Ты его любишь? — серьёзно спросил Кольцо.

— Я… — Эпплджек закусила нижнюю губу, — Да! Да, я люблю его. Он красив, богат и главное — он земной пони.

— Ты не моя Эпплджек. Моя Эпплджек не обманывает! И я к ней приду, но с молодильным яблоком, а ты выходи за кого хочешь. — ответил Кольцо и, обойдя чужую невесту, бросился вперед. Как только жеребец потянул ручку двери, в туже секунду картинка захлопнулась, а звуки с недовольной бранью гостей и свидетелей сменились размеренными каплями. Снова Кольцо оказался в пещере. Рог всё также освещал помещение. Помотав головой из стороны в сторону, единорог сбросил остатки бреда и пошагал дальше.

От погружения мощных копыт в воду в стороны расходились волны, относя к каменным стенам чёрную жидкость. Несмотря на то, что рог освещал добрую часть тоннеля, жеребцу то и дело приходилось нагибать голову, чтобы не снести бахромой, свисающие с потолка, сталактиты. Глаза от переливающегося света тоже начинали уставать, но Кольцо не желал отступать. У него было за что бороться, точнее за кого.

Тоннель же постепенно расширялся. По бокам стали виднеться несколько пещер. Вскоре жеребец стал чувствовать, как холодеют губы, а изо рта стал вылетать пар, температура здесь явно была аномально ниже. Внезапно с правого боку от жеребца раздался резкий рык, и на него налетело нечто белое и рычащее. Кольцо был подготовленным бойцом, поэтому, сгруппировавшись при падении, взбрыкнул, сбросив нападавшего. Стремительно вскочив на ноги, вой-единорог увидел, что его обходит полукругом огромная мохнатая белая волчица, обнажая клыки, скалясь во всю зубастую пасть и примеряясь к противнику.

Кольцо аккуратно переступал с копыта на копыто, ни на секунду не переставая буравить врага взглядом. Вспыхнул рог и пучок смертоносной магии полетел в противника. Но волчица сумела резким броском сначала уйти из зоны поражения, а затем, подобно тугой пружине, броситься на единорога. На этот раз зверь сумел повалить жеребца и моментально предпринял попытку пустить в дело самое грозное своё оружие — клыки. Но произошло невероятное: резко подняв голову из темной воды, единорог зубами ухватил волчицу за загривок и резко дёрнуть на себя. Когтистые лапы хищника скользнули по промокшему войсковому кафтану и началась куча-мала. Копыта оказались более устойчивыми в воде, поэтому, жеребцу удалось оказаться сверху и прижать охотницу ко дну. Белая волчица, выскользнув из объятий единорога, последний и решительный раз вновь бросается на воя. Удача на этом для монстра оканчивалась, так как ему пришлось встретился с арьергардом хорунжего, который и отправил охотника в стену. После чего Волк — зубами щёлк надолго теряет ориентацию в пространстве. Кольцо, в это время вновь приблизившись к противнику и заметив, как тот начинает приходить в себя, обнажает накопытное лезвие и заносит его для контрольного удара.

— Не губи, — взмолилась волчица мягким голосом, — не губи, офицер. Умоляю, всё что хочешь проси.

— От тебя мне не надо ничего, — резко ответил Кольцо, так что хищница зажмурилась, мысленно прощаясь с жизнью, — а вот службу ты мне сослужишь. Покажешь путь к яблочкам молодильным.

Волчица с облегчением выдохнула и ответил: «Покажу, покажу, офицер».

Зверь встал в полный рост, а была она размеру не маленького. В холке такого же роста, как и хорунжий Кольцо, грудь была узкой, а ярко-выраженная талия и ребра говорили о скудном рационе.

— Иди за мной, офицер, только смотри шаг в шаг иди, а то затянет.

— Куда затянет?

— Туда, откуда нет выхода. В иллюзию. Она может отразить твой страх, обиду, желание, печаль и показаться такой реальной, но на самом деле единственное, что миражу от тебя нужно — вера. Вера в него.

На этом волчица закончила говорить и повела хорунжего в один из тоннелей. На пути им попалась череда поворотов и развилок, но проводница уверенно вела единорога к намеченной цели. Однако гнетущая темнота и «шелест» воды изрядно давили на нервы, и вскоре, не вытерпев, а может и просто «изголодавшись» по живому общению волчица решила начать: «А зачем тебе, такому молодому, яблоки молодильные понадобились? Для матери?»

— Мою мать убили… «волки».

— Тогда зачем?

— Надо! Тебе-то какое дело?

— Просто интересно, ради чего ты, жеребец, головой рискуешь? — сказала волчица, обернувшись и посмотрев на следующего за ней жеребца. — Это из-за кобылки, верно?

Жеребец фыркнул, но через метров пять решил не прекращать беседы.

— С чего ты взяла? — спросил Кольцо.

— Когда жеребец делает глупость раз, это от того что он жеребец, а когда два, это уже из-за кобылки, — улыбнувшись, ответила волчица.

— Условие такое, принесу молодильное яблоко, одобрят свадьбу. Не принесу… так и… лучше мне вообще не возвращаться.

— Дай угадаю: это изящная, утончённая, светская единорожка из богатой и очень влиятельной семьи, чей чванливый отец поставил тебе заведомо невыполнимое условие. Верно?

— Нет!

— Вообще?

— Вообще Нет! Это земная пони, работница семейной фермы, крепкая, сильная, честная, добрая, отзывчивая и очень, очень, очень красивая.

— Ха-Ха-Ха-Ха! — посмеялась волчица, — Нет, серьёзно!?

— Серьёзно!

— Кобылка с фермы? Земная пони? — остановившись, спросила спутница, в недоумении обернувшись и взглядом пытаясь уловить нотки шутки на мордочке жеребца.

Но хорунжий Кольцо с серьёзным выражением на морде лишь ответил: «Агась!»

— Земная пони? — теперь улыбка стала растягиваться по морде волчицы.

— Да!

— Работает на ферме?

— Да!

— Земная пони?

— Да-а-а!!!

Секунду оба стояли и слушали, как по коридору разносится звук капель с потолка, окончательно поняв, что жеребец не шутит, белая волчица вынесла свой вердикт: «Ты либо полный дурак, либо одно из двух»!

— Иди давай, с-с-с-собака! — сказал единорог, и волчица, поняв намек двинулась дальше, в глубь очередной темной пещеры.

— Ты вообще знаешь, какими свойствами обладают молодильное яблоко?

— Эм-м, они… вновь делают молодым!? — неуверенно ответил Кольцо.

— Так вот, знай, яблоко в копытах того, кто его добыл, способно не только на чудо-омоложения. Оно может выполнить любое, но только одно твоё желание.

— О как!

— А ты думал! — уже негодуя произнесла волчица. — С таким козырем сама принцесса Селестия будет почитать за счастье быть твоей, а ты ради какой-то земной пони — крестьянки.

— Она не «какая-то», а моя невеста, и если не замолчишь, то её свадебным подарком станет белое манто.

Волчица замолчала, а вскоре впереди замаячил свет, как будто в комнате зажгли свечи. Проводник вывел единорога в большой пещерный зал, залитый магическим, солнечным светом. Пока волк что-то недовольно вынюхивал, задрав морду и расхаживая кругами, Кольцо увидел, что на бугре, поросшем толстыми корнями росло массивное дерево с золотыми переливающимися на свету листьями. Единорог нерешительно приблизился, и тут на дереве показались светящиеся крупные спелые яблоки. «Если это были не они, молодильные яблочки, тогда что?» — подумал единорог, в восторге поднимаясь к заветным плодам. Ветки будто под тяжестью прогнулись, и к хорунжему спустилось самое крупное, спелое, блестящее яблоко. В отражении кожуры единорог увидел, как он с заветным трофеем возвращается к любимой, потом согласие и долгий страстный поцелуй, свадебный алтарь, букет и слезы счастья на глазах присутствующих. Кольцо потянулся копытом к плоду, но внезапно зал сотрясло от волчьего крика: «Стой!» — возопил волк, но его неожиданно атаковали корни дерева.

Обвивая волка, корни стали заматывать его. Кольцо так же почувствовал, как его копыта оказываются спутаны корнями. Напрягшись, единорог освобождает одно копыто и незамедлительно пускает в ход лезвие. Но корни, опутавшие задние копыта, резким рывком буквально выдергивая почву из-под ног воя-единорога, подвесив его вниз головой. Кольцо, изогнувшись дугой, магией рога пускает вспышку по отростку. Пламя фаербола прошло сквозь корни как горячий нож сквозь масло, и офицер полетел вниз, благо было не высоко, а внизу — вода. Белый единорог вновь вскочив на копыта.

— Ох-фицец, — хрипнула волчица сдавливаемая корнями, — спас-и-и!

Единорог, подскочив к волку, с ходу рассек несколько корней, а зубами стал оттягивать удавку с её шеи. Тут перед глазами воя оказался заветный плод, но как только Кольцо протягивал к нему одно свободное копыто, яблоко заметно отклонялось, а корни на теле волка начинали давить туже. Если хорунжий отпустит, то это автоматически означало бы для его спутницы смерть. Кольцо спешно подключил к освобождению и второе копыто, а вожделенное яблоко замелькало прямо у глаз жеребца, и вновь в отражении мелькнула зеленоглазая кобылка со светло-медовой гривой. Молодильное яблочко было близко, только копыто протяни, но корни давили не ослабевая. В голове заметалось сомнение на одной чаше — молодильное яблоко, любовь и счастье, на другой — жизнь, чужая.

Кольцо, не думая, вновь пустил фаербол прямо в дерево, секунда — и ствол полыхнул огнем, а затем просто растворился в воздухе вместе с корнями и яблоком. Яркий свет, до этого обильно заливавший своды пещеры погас, как будто его и не было.

…
Эпплджек зашла в дом уже вечером, к тому времени на душе у пони было относительно спокойно. Труд — лучшее лекарство от печали, и светлогривая кобылка это знала, знала она и то, что подслушивать нехорошо, но как только из гостиной до её ушей донесся обрывок фразы о её возлюбленном, ушки сами собой встали торчком.

— … что этот белёсый единорог? Испугался? Сбежал? — спрашивал пожилой голос.

— Нет, — как всегда лаконично ответил голос помоложе.

— Что значит нет? Он что, осмелился туда заглянуть?

— Нет.

— Ну, а что тогда? Он же не дурак туда нырять!

— Агась!

— …он что сделал? — спросила Эпплджек, в долю секунды подскочив к брату.

— Он… — растерянно начал подбирать слова Биг Макинтош, явно не ожидая такой реакции от сестры, — прыгнул в колодец.

— Сдался тебе этот дурной единорог, внучка, — сказала Бабуля Смит, — Не пропадёт, а если и пропадет, то невелика потеря.

Но Эпплджек уже ничего не слышала, она выскочила наружу и во весь опор скакала к старому колодцу. Где-то там, в черной глубине, может, лежит раненый и ждёт помощи тот, в кого она имела неосторожность влюбиться. Тот, при одном взгляде на которого хочется улыбаться.

…

Мерцая, магический рог вновь робко осветил пространство. Единорог сидел в воде вместе с волчицей, еле-еле приходящей в себя от удушья. Всё ещё плохо осознавая случившееся, Кольцо спросил: «Что это было?»

— Мираж. Ты в него поверил и чуть не погубил нас обоих!

— Прости, я думал, что…

— Но ты меня спас, — удивленно проговорила волчица. — Почему?

Единорог пожал плечами, не зная, что ответить слегка улыбнулся. Встав и отряхнув шкуру, волчица пошла к одной из пещер. На этот раз пещера тянулась то наклоном вверх, то вниз. Тоннель петлял и изгибался, а волчица вела единорога всё глубже и глубже. Наконец этот коридор уперся в тупик. Волчица, ничего не говоря, задрала морду и уставилась на потолок, где на высоте в нескольких метров зиял выход. Путники стояли прямо под светом и вглядывались в него уставшими от тьмы глазами. Никто ничего не говорил. И тут волчица завыла, а эхо понесло звук по коридорам и пещерам. Внезапно сам пол сотряс глухой хруст, и освещенное место, где стояли единорог и волчица, превратилось в некое подобие платформы, которая медленно поплыла вверх. Минута и лифт остановился, вернув жеребца на поверхность. Это было какое-то подобие сада, только в нем была всего одно дерево, массивное, в несколько обхватов, к которому вела аккуратно выложенная камнем тропа. Огораживал чудо-сад высокий терновый кустарник, настолько высокий, что вершина, подобно лианам, сплеталась, образуя импровизированный зелёный купол. Единорог и волчица шли по тропинке, а за ними следом, по обе стороны распускались прекрасные цветы. Подойдя к яблоне со сверкающими и переливающимися золотом листьями и плодами, волчица дала условный знак единорогу стоять на месте, а сама, не спеша обошла вокруг дерева и оборотилась в очаровательную земную пони с белоснежной шкуркой и длинной, свисающей до самой земли, белоснежной закрученной в тугую косу гривой и хвостом. Одеянием ей служило белое ситцевое платье, сквозь которое проглядывалась кьютимарка в виде переливающегося золотым светом яблочка с листочком. Хорунжий Кольцо стоял и удивлённо всматривался в происходящее чудо.

Прекрасная кобылка, грациозно ступая по зелёному коврику, приблизилась ближе к потерявшему дар речи единорогу и мягким, мелодичным голосом начала говорить: «Меня величают Квинэппл, я хранительница чудо-сада и молодильной яблони. Не все отваживаются на такое опасное путешествие во имя любви, а те, кто отваживаются, не всегда способны справиться с испытаниями иллюзий. Но ты не только прошел сквозь страх, но и не забыл о ценности жизни. Всё это показывает тебя, хорунжий «Волкодав» Андрей Кольцо. Да! Я знаю твоё имя и не только. Я знаю, что тебе пришлось пережить, через что пройти. А чуда достоин тот, кто себя ради него не жалеет, ибо «Яблочко познается по вкусу, цветок по запаху, а пони по добрым делам своим». Выбирай!».

Ветки, как по мановению кобылки, опустилась, и глазам хорунжего предстали все самые шикарные плоды, но хорунжий из всего обилия крупных и спелых выбрал один невзрачный, на первый взгляд, плод, темно-желтого окраса с несколькими листиками и тремя маленькими пятнышками в виде треугольника. Отдаленно яблоко напоминало одну прекрасную пони с зелеными глазками и светло-пшеничной гривой.

— Этот вот. — сказал жеребец, сорвав с ветки яблочко.

— Мудрое решение. — ответила пони и вернула ветки обратно, — а теперь, когда твой поиск окончен и ты получил, что хотел, чего тебе бы хотелось сейчас больше всего?

Единорог аккуратно завернул яблоко в платок и убрал за пазуху, а затем ответил: «А у меня теперь всё есть!» После этой фразы единорога, белая кобылка улыбнулась и ответила: «Тогда вот тебе мой подарок». Земная пони решительно приблизилась и поцеловала единорога в губы так нежно и страстно, что Кольцо, до конца не осознав случившегося, на секунду сомкнул веки. Расслабившись, жеребец ощутил свою абсолютную невесомость, как будто он стал легким, как июньский тополиный пух. Постепенно чувства начинали возвращаться, и ощущение на губах стало горячим и имело солоноватый вкус. Резко открыв глаза, Кольцо встретился с дорогими и прекрасными, источавшими обеспокоенность и страх зелёными очами возлюбленной. Единорог навзничь лежал на траве, небо уже было выкрашено вечерними красками, слева от него торчал из земли чёрный колодец, а справа его сжимала в объятиях дама сердца. Эпплджек, обхватив кавалера копытами, прижимала его к себе, словно боясь, что если она его отпустит, то он исчезнет и уже навсегда.

— Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! Несносный, вредный, упрямый, любимый, ненаглядный, дорог-ой… Дурной ты мой и только мой единорог. — голос Эпплджек прерывался, а когда она прекращала говорить, то утирала слезы о шею и щеку возлюбленного.

Единорог хотел было оправдаться: «Эпплджек, я ходил за молодильным яблоком…» — но был прерван.

— Кольцо, мне всё равно, слышишь? Я люблю тебя, и хочу быть только с тобой.

— Эпплджек, я… то есть ты… то есть вы… то есть. — вновь сделал попытку взять романтическую инициативу в свои копыта жеребец, но кобылка нежным и жгучим поцелуем прервала кавалера, чем безоговорочно взяла верх.

— Да, сахарок. Я согласна!

Хорунжий поднес копыто к рогу и несколькими манипуляциями «скрутил» с него золотое кольцо. Затем, немного «поколдовав» расширил кольцо до размеров копыта и протянул его возлюбленной. Но не успела светлогривая кобылка ахнуть, как в кустах зашелестела листва, и из них вышел массивный красный жеребец, на спине у которого сидела Бабуля Смит, а замыкала хвост малышка Эпплблум. Единорог и земная пони спешно поднялись с земли но их копыта так и остались сплетены.

— Оттаяло наше яблочко, — заключила миссис Смит, аккуратно спускаясь на землю. — А сказку про яблочки мама твоя придумала. Не хотели родители тебя за первого встречного, отдавать, а хотели, чтобы нашелся тот, для кого ты дороже жизни покажешься.

— Агась! — многозначительно подметил Биг Макинтош.

— Стоп, так ты всё знал? — спросила Эпплджек у брата.

— Нет, не всё. Я не знал, как себя поведёт твой избранник. Все предыдущие боялись даже подойти к колодцу. А если и осмеливались, то бежали прочь, аж подковы сверкали.

— Так Кольцо теперь останется с нами? — спросила малышка с красным бантом.

— А куда он теперь денется? — ответила старшая сестренка, ткнувшись носом в шею жениха.

Все присутствующие снисходительно улыбнулись, кроме единорога, который сначала не понял, но потом растянул мундир и полез за пазуху.

— А что мне тогда с яблоком молодильным делать? — спросил единорог и развернул сверток, вся поляна в долю секунды осветилась ярким светом. Объятое магией яблоко перелетело к Бабуле Смит и приземлилось ей на копыто.

— Оно… оно… же может выполнить любое желание! — заметила пожилая пони.

— А моё желание уже сбылось! — ответил единорог и, подняв копыто избранницы, надел на него золотое кольцо.

— Яблоко молодильное мне тоже не нужно, — ответила Бабуля Смит, — Яблочное семя знай своё время.

Подойдя к внучке и её жениху, пожилая пони заключила их в объятия. Следующие к семейным объятиям подключились Биг Мак и Эпплблум.

«Добро пожаловать в семью!» — мурлыкнула Эпплджек на белое ухо единорогу.