Путь далёк у нас с тобою...

Короткий рассказ об отправке лейтенанта Иоганна Грау на Великую Войну.

Туча в голове

История жизни единорога Северуса, изгоя в классе, который в будущем стал известной личностью в мире пони. (Перезалив. Рассказ стал почти в три раза больше и лучше)

Принцесса Луна Другие пони ОС - пони

На продажу

На продажу: фургончик (1 штука). В хорошем состоянии, один владелец, ухоженный. Для заинтересованных просьба обращаться: Трикси Луламун, Великая и Могущественная Замок Дружбы Понивилль

Трикси, Великая и Могучая Старлайт Глиммер

Собрание сочинений Мод Пай

Мод написала тысячи стихов. Вот некоторые из них. Все они о камнях.

Другие пони Мод Пай

Мост

Любовь и строительство.

Что ж, будем честными!

Другая Вселенная, другие имена, другая жизнь... Но сущность осталась! Предупреждение: полная смена имен и пола!

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Дискорд

Немое кино

Нашедший, кем бы вы ни были, — срочно передайте эти бумаги в полицию! Это может помочь следствию разобраться в происходящем. Даже если не всё потеряно и меня смогут найти, пожалуйста, всё равно прочтите это до конца, каким бы банальным вам ни показался мой рассказ. Всё началось с одной плёнки времён немого кино…

ОС - пони

Гниение

Сила Дискорда всегда была тем, что раздражало Твайлайт. Вся эта мощь безо всяких усилий, без платы.Так что когда Дискорд предоставляет шанс узнать больше о его секретах, Твайлайт тут же соглашается. К сожалению, у всего есть своя цена.

Твайлайт Спаркл Дискорд Старлайт Глиммер

Я, мой брат и его счастье

На что мы готовы пойти, чтобы стать счастливыми? Чем мы готовы заплатить за счастье? И останется ли оно счастьем, если мы заставим платить других?

Флаттершай Человеки

Затмение

То,как все было от лица Принцессы Ночи...

Принцесса Селестия Принцесса Луна Найтмэр Мун

Автор рисунка: BonesWolbach

Когда мы вместе,
Когда мы поем,
Такое чувство,
Что мы никогда не умрем.

©


Мир вокруг настолько яркий, насыщенный, полный ощущений, звуков и запахов, что похож на тщательно возведенную декорацию. Слишком синее небо, слишком зеленый хлорофилл в растительности. Особенно прохладный, приносящий облегчение ветерок в летнюю жару, и чересчур уж теплый какао под чрезмерно пушистым пледом перед сверх меры уютно потрескивающим камином после прогулки по свежему, слишком уж искрящемуся снегу.

Нет, вы не подумайте. Я счастлива жить в этом мире. Была счастлива и буду. Если вы ожидаете очередной деконструкции жанра, то разочаруетесь — для меня прекрасен каждый миг существования. Любая беда здесь разрешается общими усилиями, на любую напасть находится управа, не превращающая мой уютный мир в подобие того, что находится снаружи.

Этот мир не создан для страха, боли, ненависти. Он создан для счастья.

А это значит, что мы никогда не умрем.


Все более неровной походкой, все пьянее улыбаясь встречным прохожим — стремящимся отвернуться от странного, явно под наркотой подростка, — я шагаю через дворы. Выщелкиваю, словно лузгая семечки, все новые и новые таблетки из блистера.

С каждым новым десятком таблеток тянет блевать, каждый новый глоток сладкой отравы позволяет удержать бунтующий желудок в хоть каком-то порядке. Тусклая и серая уральская зима не приносит облегчения заползающим за шиворот пальто холодом, лишь сильнее давит нависающими сплошными тучами, комьями мокрой ваты, почему-ты сыплющими снегом, а не грязной водой.

С трудом осознав себя, сидя у едва греющей замерзшее тело через одежду батареи в каком-то подъезде, я, лишь бы избавить слух от нервного визга телефона, поднимаю трубку. Удивительно ровным голосом отвечаю, что скоро буду дома. И уже через десять минут, буквально вывалившись из автобуса полумертвым куском мяса, разум которого затуманен на семьдесят процентов минимум, миную пару поворотов и захожу домой, едва попав ключом в щель замка.

Улегшись на кровать — не помню, получилось ли снять обувь, — я довольно улыбаюсь, прежде чем провалиться в темноту.

Возможно, сегодня я умру.


Не проходит ни дня, чтоб у нас что-нибудь да не случилось. Забавное ли, пугающее ли, может, даже угрожающее нашей размеренной жизни — мы всегда знаем, как реагировать. Смеемся, когда смешно. Пугаемся, когда страшно. Забиваемся по домам или же выступаем единым фронтом, когда игнорировать происходящее никак нельзя.

Главное — что мы действительно знаем, что и когда делать. Точно знаем. Нет, это не создает впечатления "жизни по сценарию", даже если сценарий действительно есть. Это не вводит в тоску. Ведь переживания не становятся менее искренними лишь от нашего знания. Это, скорее, инстинкты.

А раз мы знаем, что делать — мы никогда не умрем.


В чужой квартире, на чужой кровати, думая о чужом мне человеке — по его мнению, конечно, только по его мнению, говорю я себе, — я откладываю нож и берусь за ножницы. Будь они острее, то издали бы довольное, почти животное клацанье, но я пользуюсь тем, что есть, и слышу только чавканье даже не разрезаемой, а разрываемой плоти.

Шприц лежит рядом. Остатки лидокаина на случай, если мне станет слишком больно — тоже. Все подготовлено буквально за полчаса.

Конечно, я не хирург, да и шовного материала у меня нет. Так что, еле-еле стянув кровоточащие вены простыми нитками, я наполовину шагаю, наполовину ползу в санузел, пока лидокаиновый дурман и шок от содеянного смешивается с симптомами кровопотери. Капаю кровью на паркет и линолеум, а затем и на плитку, и вот я уже сижу в ванне, не прекращая с улыбкой наблюдать за кровавыми струйками.

Остатки инстинкта самосохранения заставляют меня набрать три цифры и нажать кнопку вызова. Чужой голос бормочет моими губами, где я и что со мной.

Но если они опоздают, то, возможно, сегодня я умру.


Вы знаете, что такое "эмпатия"? Конечно, знаете. И наверняка знаете, насколько предельно обострена она у нас.

Мы чувствуем чужую боль, чужую радость, чужую любовь. Сочувствуем так, как не может никто, поддерживаем так, как иной поддержал бы только самого себя, и радуемся за ближнего, когда кто-то непривычный к такому испытал бы в первую очередь зависть.

И это не навязанные чувства. Они настоящие. Вы поняли бы, будь вы здесь, как это... красиво. Переживать чувства ближнего своего вместе с ним, почти впитывая их, ощущая до физического мороза по коже и тепла в сердце.

Благодаря этому мы счастливы. И благодаря этому мы никогда не умрем.


Вращаясь в толпе полузнакомых девушек и парней, я, заприметив одного особенно задумчивого, с легкой улыбкой толкаю его плечом. Он недоуменно косится на меня, а я начинаю типичный разговор — ничего особенного, пустая серая болтовня. Просто переход к тому же, что случается всегда.

Через десять минут я уже стою на коленях в кабинке туалета, старательно зажмурившись, лишь бы не видеть объект случайной похоти, не видеть, как я раз за разом, с каждым движением головой взад-вперед, утыкаюсь в его лобок. Скорее всего небритый и колючий.

Скоро мы разбежимся, но обменяемся контактами. И я приеду к нему домой, хотя знаю его пару часов. Может, он псих? Может, маньяк?

Может, мне повезет, и скоро я умру?


Мы способны чувствовать счастье.

Истинное.

Счастье свое, счастье чужое, как бы там ни было — это счастье. Настоящее. Если дружба — это магия, то именно этой магией мы принесли счастье другим.

Принесли хмурым грифонам, драчливым драконам, даже насекомым-перевертышам. Даже Дух Хаоса познал счастье через дружбу, а затем и любовь.

Если я смогла принести счастье хоть кому-то, то я прожила жизнь не зря. Мое счастье останется с ним, а он передаст его другим, а они — еще многим, и далее, и далее. И я буду жить как частичка этого счастья.

И только поэтому мы никогда не умрем.


Сидя на загаженной кухне, я неотрывно смотрю в экранчик ноутбука. Яркие краски. Истинные чувства. Дружба, любовь. То, что мне недоступно до тех пор, пока я не нажимаю на "плей".

Вокруг горами громоздятся полные, склизкие, истекающие смрадным соком сквозь многочисленные дыры мусорные пакеты. Выбрасывать их в вечно забитый мусоропровод так же бесполезно, как пытаться нормально проталкивать кровь через мои рваные, забитые тромбами от таблеток и героина вены.

Впрочем, сквозь вены, в отличие от мусоропровода, пока что-то еще может просачиваться. И, глядя на экран, за которым скрыт мой мир, настоящий мир, тот, в котором мне хотелось бы родиться, я откладываю ложку и, уже почти не глядя, вонзаю шприц в какую-то из последних выживших вен на руке — ноги уже почти неработоспособны и вряд ли принимают участие в кругообороте крови. И понимаю, что могу чувствовать то же, что и они, мои маленькие пони за уляпанным экраном.

Истинное счастье.

И мы никогда не умрем.

Комментарии (13)

+1

My little pone: self-destruction is magic!

ВашаПунктуация
ВашаПунктуация
#1
0

Жиза (к счастью нет).

Утилитарист
#2
0

Напоминает песню "dead unicorn"

Утилитарист
#3
Комментарий удалён пользователем
-1

Не хватает абзаца, где главгерой(ка) вертит из своей гангренозной ноги фаршик для кексиков по рецепту Пинки.

L.G.Comixreader
L.G.Comixreader
#5
-1

Кхем... Простите, конечно, но как насчёт проявить немного сострадания, а не подтверждать высказанные в фанфике мысли?

Mainframe
Mainframe
#6
-2

Сострадание к наркоману (а значит, к слаанешиту)?
[достаёт пиломеч с надписью "Дружбомагия"]

L.G.Comixreader
L.G.Comixreader
#8
0

This. Никакого сострадания к идиотам.

DonnyTheWriter
DonnyTheWriter
#9
0

Уж насколько я не люблю, когда ноют "при чём тут пони", намекая, что якобы если в тексте они как люди, то это неправильно, но... Каким образом твоя автобиография является фанфиком по фэндому? Только тем, что ты смотришь пони?

Дани
Дани
#7
0

Вообще изначально суть была в контрасте между обрывками про восприятие поней и обрывками про трындец. Но претензия вообще-то имеет смысл, не могу не признать. Ну да многие иногда совершают глупости, публикуя то, что публиковать не стоит.

DonnyTheWriter
DonnyTheWriter
#11
0

Не могу сказать, что это публиковать не стоило. Некоторые вещи бывают важнее правил.

Mainframe
Mainframe
#13
0

Да, шикарный контраст между сказочным\счастливым и реальным\кошмарным миром.
Но не могу сказать, что мне было приятно это читать... :-(

Mordaneus
Mordaneus
#12
Авторизуйтесь для отправки комментария.