Во тьме ночных кошмаров

Глава 14

– Пиздец.

Это было первое за более чем полчаса слово со стороны Найтмер, и Ноксия понимала, почему Владычица выглядит... не подавленной, скорее, расстроенной.

Замок Двух Сестер был заброшен еще тысячу лет назад. С тех пор он медленно ветшал, обрастал мхом, землей и пылью, древний камень обтачивался ветром и дождем. В хрониках клана Замок никогда не описывался красивым или величественным, но могучей крепостью, оплотом страны.

Теперь же остались только голые, грязные стены. Крыша частично сгнила, обрушившись, как и множество дверей, там, где пол был деревянным, он провалился, обнажая каменное основание, засыпанное землей и травой. Только главный зал еще хоть как-то сохранил былое величие, и то, исключительно из-за выдающихся по меркам крепости размеров, да благодаря стоящему на возвышении трону.

– Еще помнят стены, что было тыщу лет назад... – невнятно пробормотала Найтмер, касаясь копытом грубой кладки. – Помнят, ебать их коромыслом...

Ноксия молчала, молчала и стоящая рядом Твайлайт Спаркл. Единорожка блуждала взглядом по главному залу, поджав губы, нахмурившись, словно ощущая что-то, что ощутила и Великая.

Владычицу они с некоторых пор сопровождали вдвоем, и если поначалу дневная кобыла раздражала фестралку, то после та оценила, насколько проще стало справляться с обязанностями. Твайлайт взяла на себя мантикорову долю возни с бумагами, расчетами, отчетами, всем тем, что не требовало контактов с членами клана. Ноксия могла оставить ей перевод докладов на староэквестрийский и не бояться, что единорог где-то накосячит, а значит, у нее было больше времени на передачу приказов, контроль выполнения важных указов и так далее. Она все так же оставалась адъютантом Владычицы, но Твайлайт Спаркл была ее ученицей.

То, что в итоге приняли все фестралы, пусть не без труда.

Сложно недооценивать пони, способную одним лишь телекинезом и телепортацией справиться с любым воином клана. Да даже группой воинов, хорошо вооруженных и защищенных. Эти спарринги организовала лично Великая, сославшись на необходимость тренировать ученицу и солдат, но Ноксия подозревала, что таким образом она наглядно демонстрировала, что Твайлайт достойна своего звания.

Объективно говоря, она была в чем-то даже незаменима.

Разработанные дневной пони рунные схемы активно применялись в защитном снаряжении фестралов, для чего десять пони были ею обучены вырезать сложные узоры на специально подготовленных уже другими жеребцами и кобылами пластинах. А массовое внедрение зачарований в быт ночных пони? К тому же Спаркл вела несколько своих собственных проектов по разработке оружия и брони, для чего Великая приказала подобрать ей специалистов потолковее, и это не говоря уже об усилении первых рубежей ловушек нормальными заклинаниями, а не древними артефактами.

– Что?

– Нет, ничего, – Ноксия перевела взгляд в сторону, осознав, что вот уже с минуту сверлит взглядом Твайлайт. Единорожка неопределенно пожала плечами и подошла к трону, внимательно его осматривая.

– Тоже чуешь, да? – Найтмер вставила ногу в накопытник, зубами подтянула ремешок, для чего ей пришлось поднять прозрачное забрало шлема. – Здесь все и произошло. Вон через то окно сюда влетела Селестия, там еще витраж был, прикольный такой. О, а вот это – след от глефы. Отскочила от барьера гармонии, и вот сюда воткнулась.

– Если ты побеждала, почему тогда оказалась на луне?

– Дура была, – вздохнула аликорн, с каким-то странным выражением лица усаживаясь на трон. Подняла голову, раправила крылья, имитируя позу Селестии, фыркнула. – Верила, что там, внутри, еще осталась Дэйбрейкер. Надеялась, что проиграв, она признает ошибки и все будет как прежде. В общем, промедлила, а потом поздно стало... Вот так пять секунд ебанных сомнений превратились в ебанную тысячелетнюю ссылку на блядскую луну.

Глубоко вдохнув, медленно выдохнув, Найтмер расслабилась, развалившись на троне, словно в своем личном кресле. Несколько секунд она бездумно смотрела на противоположную стену, после чего с какой-то странной нежностью погладила подлокотник трона, мрамор на котором словно бы оплыл, потрескался.

– Вот это – след от копыта Дэй. Тогда ее знатно разозлили, она и полыхнула, да так, что в зале все, что могло сгореть, сгорело. Поэтому его перестроили в мраморе, он хотя бы не осыпается пеплом, как дерево, да и красивше. Она всегда была такой, вспыльчивой, непримиримой, упрямой... Она учила меня сражаться, бороться, убивать.

Владычица Ночная замолчала, потерянно смотря перед собой, словно не понимая, что на нее нашло. Криво оскалилась, смотря вверх, на небо, сквозь неровные дыры в потолке. Фестралы явно пытались ремонтировать крышу, но этим лишь продлевали агонию Замка Двух Сестер, не способные полноценно поддерживать это древнее сооружение.

– У вас сотни вопросов, я права? – неожиданно заговорила Найтмер, расслабленно сидя на троне. Ноксия напряглась – возможно, ей лишь так казалось, но вопрос Владычицы звучал несколько провокационно. – Формата, схера ли наша Владычица вдруг стала принимать облик лисы. Ну или почему я меняюсь, чем дальше, тем сильнее. Здесь и сейчас я отвечу на все ваши вопросы. Пора бы вам узнать правду, как наиболее приближенным ко мне.

– Даже мне? – удивленно спросила Твайлайт Спаркл, ее янтарные глаза широко раскрылись, а зрачок сузился.

– Ты – моя ученица. Чем раньше ты узнаешь правду, чем раньше мы решим все препоны, тем ниже вероятность, что в будущем мне придется свернуть тебе шею.

Ни капли сомнений в собственных словах, впрочем, иного Ноксия и не ожидала. Судя по кивку единорога, Спаркл была с ней солидарна.

– Тогда, первый вопрос, – пони переглянулись. – Кто ты?

– Найтмер, – аликорн плавно «перетекла» в облик лисы, все так же сидящей на троне, разве что опустив голову на руку на подлокотнике. – Просто Найтмер, капитан штурмовой роты несуществующей здесь страны. Нет, я не убивала вашу Найтмер Мун, она ушла сама, призвав меня на замену.

Ноксия и Твайлайт Спаркл беспомощно переглянулись, и это был чуть ли не первый раз, когда они испытывали одну и ту же эмоцию.

– Видите ли, какое дело... – лиса пошевелила ушами, смотря куда-то сквозь пони. – Найтмер Мун прекрасно осознавала, что за тысячу лет одиночества на луне сойдет с ума. Она поступила хитро, воспользовалась менталистикой, создав нехилый такой комплекс заклинаний, который должен был собрать ее рассыпавшийся рассудок аккурат перед возвращением на Эквус. Да только малость промахнулась с расчетами, что на такой дистанции не удивительно – безумие отпустило ее за девять лет до падения барьера гармонии. Ослабленный разум не выдержал бы даже такого срока одиночества, поэтому она сразу приступила к реализации резервного плана. Возвращаться полубезумной идиоткой, прямо в копыта гармонизированной Селестии, она не хотела, так как не хотела превращаться в Луну, безвольную слабачку, раба гармонии.

Пять лет непрерывной работы ей потребовалось, чтобы окончательно отсечь себя от Древа и Эквестрии, а так же создать заклинание ловца душ. В эти сети попалась я, умершая ровно в миг активации заклинания, одна из множества подходящих под параметры заклинания душ. Найтмер Мун оставила мне свою память, свое тело и четыре года на луне, а сама умерла, окончательно. За это время я подучила магию, составила немного планов, построила себе там какое-никакое, а жилье, а так же раз этак сорок прожила всю жизнь Найтмер Мун в ее шкуре через воспоминания. И нет, Селестия мой враг не потому что она была врагом Найтмер Мун, а потому что ее цели и идеалы мне отвратительны по сути своей. Такая вот кратенькая история.

Повисла тишина.

Твайлайт долгие минуты сверлила взглядом индиффирентно смотрящую на нее в ответ Найтмер, пока Ноксия пыталась просто собрать рассыпавшуюся картину мира.

Фестралка подозревала, что-то с Владычицей не так, но даже в жутком кошмаре не могла представить, что она умерла, там, на луне. В одиночестве, безумии, страхе лишиться не жизни, но самой себя, своей сути...

Но Великая на то и была Великой, что не оставила своих верных пони без поддержки. Вместо себя она прислала воительницу, ту, кто поведет их в битве, кто не знает жалости, сомнений, страха.

Найтмер...

– Почему ты все это рассказала?

– Твайли, Твайли, ты ведь и сама прекрасно все поняла. Тебе просто нужно подтверждение твоих догадок, правда?

– Да.

– Ну что же, – лиса бросила короткий взгляд на Ноксию. – Я не хочу, чтобы наиболее приближенные ко мне пони чего-то обо мне не знали. Чем дольше бы я хранила свое происхождение в тайне, тем большим ударом для вас было бы раскрытие истины. Запомните, поняши, Селестия – это не только размазня, не способная направить своих подданных на смерть, но и правительница с тысячелетним опытом. И она наверняка догадалась, что я – не Найтмер Мун, не ее сестра. Не нужно быть гением, чтобы предположить, что она при первой же возможности попытается проехаться вам по мозгам. Не ментальной магией – она спешки не терпит, и требует подготовки – так хоть словами. Так что, нахуй надо, прятаться. Вот она, правда, лучше я ее вам расскажу, чем потом в самый ответственный момент вы мой же рог мне в задницу воткнуть попытаетесь.

Твайлайт покраснела, что ну очень удивило Ноксию. Это что эта дневная себе там навоображала?

– И... Что теперь? – осторожно спросила фестралка, пытаясь понять, как ей жить с этими знаниями.

– Да ничего. Замок этот надо захватывать... – Найтмер задумалась, потирая подбородок пальцами. – Укреплений наставить, патрули, всякая такая ерунда. Это будет наш вторичный плацдарм, плюс, мне надо поколдовать над Древом гармонии, авось, смогу ебнуть Селестию через него.

– Ты ведь проверила нас ментальной магией, – почему-то довольно улыбнулась Твайлайт, смотря на наставницу. – Я права? И мы прошли тест.

– Угу, я даже удивлена. Думала, ты меня тут же на месте и попытаешься ебнуть.

– И лишить себя источника знаний из другого мира? Да ну нахуй!

Ноксия не удержалась и всхрапнула – ругань Найтмер в исполнении дневной пони почему-то звучала ну очень забавно. Лиса, впрочем, и вовсе расхохоталась, оскалилась в ухмылке.

– Чудно, чудно, – лиса встала с трона, отряхивая штаны, и через дым обратилась аликорном. – Будет время – посидим за печеньками. А пока я тебя вот чего попрошу сделать...

***

Селестия смотрела, как ругаются ее советники, с каждой минутой все сильнее и сильнее повышая голос, и понимала, что она проигрывает. Если уже не проиграла.

Найтмер Мун поставила ее перед безвыигрышной развилкой. Если Эквестрия продолжит лишь сдерживать атаки, устранять последствия, они проиграют. Если же Селестия пересилит себя, и начнет атаковать в ответ – они... Тоже проиграют, но уже идеологически. Уподобятся врагу, их методам, отринут Гармонию, просто потому что милосердие, добро и дружба не влияют на тех, кто пришел сеять хаос, раздор, войну.

Аликорн пыталась понять, могла ли она поступить иначе, предпринять еще что-нибудь, и у нее не получалось. Она сделала все, на что была способна, исходя из наложенных на себя ограничений.

Нельзя просто отвечать враждой на вражду, ведь это противоречит Гармонии. Она не могла множить ненависть и злобу.

Нельзя атаковать поселения фестралов, ведь тогда они будут не лучше них. Она не могла нести горе пони даже если те – ее враги.

Нельзя собирать армию, войска, ведь с тем же успехом она могла просто пойти и вызвать Найтмер Мун на бой.

С ровно таким же исходом, как и при противостоянии армий.

Без Элементов и прямого вмешательства Гармонии, она просто не сможет дать бой сестре. Не став Дэйбрейкер, не воспылав злостью и ненавистью, она не сможет сражаться полноценно. Пытаясь сохранить облик страны, ее устои, Селестия отдала инициативу противнику и теперь могла лишь болезненно сжиматься в ответ на каждый удар.

Потому ли Найтер Мун медлила, что знала, ей некуда спешить? Если Селестия не начнет давать отпор, Эквестрия падет просто под давлением внутренних противоречий, если же все же начнет... Ну, ее цель, вернуть Дэйбейкер, будет выполнена.

Принцесса была уверена, для Владычицы Ночной фестралы, кошмары, вся эта война, лишь средство по достижению цели, вернуть ту Владычицу Дня, которой она когда-то была. Найтмер Мун хладнокровно наносила удар за ударом, руша все, что удалось построить за тысячу лет, загоняя Селестию в угол, не давая и шанса на иной исход. Она лишила ее мира, Гармонии... Ученицы и названной племянницы. Да, Кейденс вернется, будучи связанная с Гармонией, Древом и Эквестрией, но когда и какой? Они ведь так и не выяснили, насколько на самом деле бессмертны. Когда-то сестры считали, что не могут умереть в принципе, но принцесса любви была жестоко, зверски убита – обезглавленное, истерзанное тело привезли в закрытом ящике под чарами стазиса.

И Твайлайт Спаркл. Пусть лишь одна из множества учениц и учеников до того, но... Селестия прикрыла глаза, пользуясь тем, что разошедшиеся не на шутку советники не обращали на нее внимания.

Она ошибалась, это факт. Много, много раз в течение этой... войны. Когда проигнорировала Твайлайт Спаркл, когда отправила к ней на помощь одну лишь Кейденс, когда вызвала Шайнинг Армора, чтобы он руководил гвардией. Когда... когда отправила его на «расследование», считая, что он сможет вырвать ученицу из хватки Найтмер Мун. Почему ей казалось, что это сработает? Была ли то вера в Гармонию, надежда на проблески света и родственных чувств в Твайлайт?

Да какая теперь, право слово, разница...

Эквестрия трещала по швам, сокрушенная диверсиями, смертями и ее бесполезностью, раздираемая страхом. Пусть она не прятала голову под крыло, но это не отменяло ее слепоты, вызванной верой в Гармонию, Дружбу, во все светлое и теплое, то, ради чего она и стала собою нынешней. У нее больше не осталось средств сдерживания.

Селестия горько усмехнулась, осознав, куда повернули ее мысли.

Средства. Вот как она уже думает о своих пони, своей стране. Просто средства решения проблем... Сколько ударов потребуется, чтобы ее воля сломилась, чтобы рассвет вновь запылал безудержным пламенем? Насколько хватит ее веры в Гармонию, которая вот уже два с лишним месяца НИКАК себя не проявляет?

«Стоило оно того?»

Извечный вопрос, что сестры задавали и себе, и другим. Селестия отказалась от него, решив, что да, ответ всегда и всюду – да. Что бы ни произошло, какими бы ни были последствия, приняв решение, сделав выбор, она всегда считала, что оно того стоило. За любое решение должна быть уплачена своя цена. Ее становление Селестией, аликорном мирного дня, лишенной злобы, агрессии, было ценой мира в Эквестрии, как и ссылка Найтмер Мун на луну. Она пожертвовала своей волей и даже сестрой ради Гармонии на землях своей страны, и всегда считала, что оно того стоило.

Но вот Найтмер Мун вернулась, и всего за два месяца практически разрушила все, что строилось тысячу лет. Обесценила все жертвы и выборы, наглядно продемонстрировав, что Селестия не просто переплатила, а буквально заложила все, что у нее было, за позолоченный булыжник.

– И что? И стоило оно того, а?!

Вопль одного из советников вырвал Селестию из пучины раздумий. Аликорн обвела взглядом кричащих друг на друга пони, и никто не замечал ее тоскливого взгляда. Поджав губы, она отвернулась, пытаясь совладать с эмоциями, несколько секунд она просто слушала все более и более грубую ругань, и в итоге сдалась.

– Нет, – тихо бросила принцесса, встав со своего места и покинув зал.

В ее сторону никто даже не посмотрел.

***

Арк Шейд аккуратно выровнял стопку пустых листов бумаги, перевел взгляд на лежащую на столе чернильницу с пером... И пододвинул ее чуть правее, выравнивая относительно других предметов.

Не то, что это было столь уж необходимо, и он никогда не был законченным перфекционистом, но ему всегда нравилось, когда на его рабочем столе царил идеальный порядок. Хотя бы иногда, когда было время этот самый порядок навести.

Поток задач от Великой, зачастую невероятно сложных, наконец-то иссяк, что и позволило фестралу немного расслабиться. Осторожно подняв удерживаемую обеими ногами чашку, жеребец повел носом над ее краем, вдыхая аромат дефицитного свежемолотого кофе. Ни сливок, ни сахара, только зерна и горячая вода. Непереносимая бурда по мнению его особенной пони, для него же – прекрасный напиток, полный самых разных оттенков и намеков.

Сделав маленький глоток, Арк Шейд прикрыл глаза, смакуя вкус, заодно перебирая в голове последнюю полученную информацию.

Он до сих пор не знал, как рассказать Великой, что все «вооруженные силы» Эквестрии – это меньше пяти сотен королевских гвардейцев, оставшихся без капитана, и что-то около восьмидесяти вондерболтов. Он понимал, насколько это дико звучит, осознавал, что сам бы не поверил в такое, но вот они, сухие факты, многократно перепроверенная информация, надежность которой обеспечена множеством источников. У дневных не было не то, что армии, даже в целом боеспособных подразделений, все ее существование держалось на пресловутой гармонии и некоей магии дружбы, что бы это ни было.

Как рассказать об этом Владычице, чтобы та не усомнилась в его рассудке? Он не знал, но тянуть дальше было нельзя. Он и так потратил необоснованно много времени на переподтверждение полученной информации, чтобы его доклад был весомым, от которого не отмахнуться. Нет, Найтмер Мун всегда всерьез воспринимала любые его отчеты, но речь шла не о выявлении каких-либо важных производств, а о состоянии вооруженных сил врага. Эквестрия, с какой стороны ни посмотри, казалась могущественной, богатой страной с крепким основанием.

Но вот именно что казалась, а не была.

Владычица Ночная не спешила, выбрав наиболее логичную с учетом имеющейся информации стратегию длительного изматывания противника, Арк Шейд ее поддерживал в этом целиком и полностью, но без его доклада она будет медлить еще дольше, попросту не зная, что фестралам нечего – и некого – опасаться. Да, был риск стихийного ополчения, партизанства, всего этого, но не очень высокий, да и сомневался жеребец, что Найтмер Мун начнет угнетать дневных просто потому что они дневные. Наказ «мирняк не трогать без причины» он донес до своих подчиненных настолько, насколько это было возможно. Сколько тех жертв, из шести с четвертью миллионов? Всего девятьсот сорок семь пони за более чем два месяца диверсий, работы кошмаров, устранений. Ничтожные цифры, в истории даже одного лишь клана Танцующих в тени был год, когда из-за болезней, голода и тяжелых условий гибло не меньше. Это при том, что в клане в лучшие времена было всего две с половиной тысячи фестралов.

Ему следовало доложить о состоянии войск Эквестрии, но он медлил, тщательно подбирая слова. От того, в каком ключе будет подан отчет, зависело будущее не только дневных, но и ночных. Нельзя говорить, что у Селестии вообще нет армии, Великая вполне могла на основе этой информации приказать начать массовую оккупацию пограничных городов. Фестралы справятся, запаса снаряжения и выучки хватит, но где гарантия, что мирное население не взбрыкнет? Но и утверждать, что вероятность партизанских действий со стороны дневных крайне высока, было неправильно, и упирать на это не стоило – Найтмер Мун вполне могла решить, что стоит и дальше «кошмарить» Эквестрию, пока она не сложится сама в себя. И, опять же, если ждать слишком долго, принцесса дня могла начать действовать активнее, и тогда их преимущество просто расстает, как тень во тьме.

Поставив опустевшую чашку на стол, Арк Шейд окинул взглядом идеально ровную стопку бумаги, мысленно в последний раз прикидывая текст отчета, и потянулся к чернильнице...

– Так и знала, что ты тут шкеришься, – фестрал не вздрогнул, да и вообще никак не продемонстрировал своего удивления, лишь спокойно обернулся, столкнувшись взглядом с янтарными глазами Великой.

«Рассеянный, расфокусированный... Она о чем-то думает. Значит, не срочное, но важное», – быстро проанализировал увиденное жеребец, отметив и полные доспехи, и «винтовку» на спине Владычицы.

– Я весь внимание, Великая.

– А? – аликорн сфокусировалась на Арк Шейде. – А, да, тут маза есть, вондерболтов обезглавить. Заодно Равенерам практика, застоялись, бедняги...

– Могу я узнать, почему именно сейчас? – аккуратно подбирая тон, спросил фестрал, внимательно отслеживая реакции Владычицы.

– Ноктюрнал, оказывается, до Замка не добралась, ее перехватили этих их вондерболты. Она к ним в доверие втерлась, особенно к кэпу их, этой, как ее там... Спитфайр, вот. Я ее нашла во сне, она сказала, что сможет выманить ее на нужное место, и мне нужно, чтобы ты определил подходящую точку перехвата. Ну и дуру эту проверил, а то чет подозрительно...

– Ноктюрнал мои подчиненные ведут с тех пор, как вы выслали ее из города, – заметил Арк Шейд, мысленно готовясь к разносу.

– Поясни.

Взгляд Найтмер Мун мгновенно стал жестким, холодным. Еще не хищный, но уже недовольный, острый.

– Мы не выходили с ней на контакт, однако, следили за ее действиями, – фестрал выдержал пристальный взгляд аликорна, пусть у него и встала дыбом шерсть. – Я не докладывал вам, так как ее действия ни коим образом не вредили вашим планам, а вмешательство могло... помешать ее инциативе по внедрению.

– Вот как. И что ты еще утаил, считая, что знаешь лучше?

Зрачки янтарных глаз расширились, и вот это уже откровенно пугало. Это дневные могли думать, что сужающиеся зрачки – признак атаки, на деле было строго наоборот...

– Ни в коем случае, Великая, я лишь желал обеспечить надежность и весомость данных...

– Уж что весомо, а что нет, оставь, бляха, мне решать! Твоя задача – доставлять всю ебанную инфу, какой бы она, блять, ни была!

Арк Шейд с ужасом смотрел на множество острых зубов, мелькающих буквально перед самым его носом. Очень много и очень острых, белых клыков, сделавших бы честь и мантикоре, не то, что фестралам с их парой маленьких клычков.

– И в мыслях не было, Владычица!

– В нос мне не пизди! – рявкнула аликорн, ударив ногой в грудь жеребца. Пока лишь просто обвинительно толкнув, не ломая ребра, но лишь пока. – Решил, что лучше меня, бля, знаешь, да?! Манипулировать инфой решил, разведчик хуев?!

– Я... Я виноват! Молю, пощадите!

От былого спокойствия и уверенности не осталось и следа, Арк Шейд растянулся на полу, закрыв голову ногами, дрожа от страха. Перед его глазами всплыла Ноктюрнал, избитая, выплевывающая кровь из-за пробитых сломанными ребрами легких, на которую в бешенстве орала Найтмер Мун. Да, она ее потом исцелила... И выслала с глаз долой из города, приказав в одиночку отправиться в Замок Двух Сестер на разведку. Фестралка, казалось, не сделала ничего столь ужасного, но позже уже успокоившаяся Владычица Ночная объяснила, чем им грозила «оплошность» кобылки.

Остаться без еды всего за пару дней из-за опустошения складов в случае большой войны было смерти подобно.

И он совершил, похоже, сравнимую по последствиям ошибку.

– А ведь я тебя в пример всем ставила, – прошипела Найтмер Мун, ногой заставив фестрала поднять голову. – Говорила, мол, смотрите, какой Арк Шейд профессионал. А ты вот мне чем отплатил?

– Великая... – сквозь мутную пелину слез прошептал жеребец, чувствуя, как в груди все сжимается.

Он... Он ее подвел. Посчитал себя умнее, решил, что только ему ведома вся полнота информации, только он может принять взвешенное решение. В гордыне своей поставил себя выше спасительницы его вида...

– Твое счастье, что заменить тебя некем, – рыкнула Найтмер Мун, отбросив фестрала к столу. С шорохом и шелестом стопка бумаги упала, разлетевшись по всей комнате желтоватыми прямоугольниками. – Мне нужен глава разведки, и ты им останешься. Но если подведешь меня еще раз...

Жеребец побледнел, когда аликорн демонстративно облизнулась.

– Я могу быть в любой тени, – прорычала Великая, нависая над забывшим, как дышать, Арк Шейдом. – Каждый сон – моя обитель. Не думай, что скроешься от меня хоть где-то, но если ты покажешь себя хорошо – я забуду о твоем провале. Ноктюрнал нашла шанс заработать мое прощение, найдешь и ты.

– Я... – фестрал сглотнул. – Я сделаю все для вас и вашего успеха, Владычица.

– Не сомневаюсь, – сухо бросила Найтмер Мун, отворачиваясь, словно ей было неприятно на него смотреть. – Жду доклада о точке перехвата Спитфайр. И да... Чтоб вся инфа по вооруженным силам Эквестрии была у меня на столе сегодня же. Ты и так охуеть как затянул с этим делом.

Владычица нырнула в тень под собой. Арк Шейд несколько секунд молча собирался с силами, беззвучно плача и смотря прямо перед собой, но в итоге со злостью на себя стер с щек слезы, схватил несколько листов бумаги и сел за стол.

Он больше не будет медлить. Больше не будет сомневаться. Он... Он будет достойным фестралом, воином Великой. Найтмер Мун всегда прислушивалась к советникам, а он в гордыне своей построил некий образ, имеющий мало общего с реальностью.

Такой ошибки он больше не совершит.

Первые строки отчета легли на бумагу твердым, уверенным почерком.