Во тьме ночных кошмаров

Глава 20

Найтмер много что ненавидела.

Ненавидела, когда приходилось штурмом брать вражеские укрепления с минимальной поддержкой.

Ненавидела, когда разработанное придурками в высоких кабинетах оружие или снаряжение подводило.

Терпеть не могла слушать разглагольствования цивилов о том, что солдаты – безумцы, которых мясом не корми, дай кого-нибудь пристрелить.

Лиса ненавидела свое детство, ей была противна рутина мирной жизни, она ненавидела, когда с ней спорят без всякого основания или хотя бы весомых фактов. Ее бесило тупое командование, не менее тупые прикомандированные подчиненные, а еще она ненавидела жару и солнце, слепящее даже сквозь специальные очки.

Но до безумия, до психоза, до слепой ярости Найтмер ненавидела собственную беспомощность.

И если в бою, под обстрелом, когда над головой свистят пули, лисе еще удавалось держать себя в руках, не в последнюю очередь из-за бушующего в крови адреналина и рефлексов, то теперь... Теперь ничто не мешало ей вести себя совершено по-лисьи.

Истерить, то бишь. С криками прямо в морды тем, кому не повезло попасться под горячую руку, ну или ногу в данном случае.

Справедливости ради, саму Найтмер ее же поведение бесило неимоверно. У нее не хватало самоконтроля, и, что хуже всего, она даже сознательно не могла себя контролировать, просто потому что понимала – а кто ее остановит? Выше нее в иерархии никого не было, а тот же Дискорд появляться не спешил. Возможно, не хотел оглохнуть.

Бросив взгляд на магическую карту, аликорн раздраженно оскалилась и тут же отвернулась.

У нее не было реального опыта командования большими операциями. Да, она знала теорию, изучала историю, анализировала военные карты прошлых операций, но все же ее потолком всегда была рота. Она неплохо показала себя, как полевой командир штурмовых групп, хоть и, вопреки всякой логике, предпочитала напрямую участвовать в боях, а не контролировать все из штаба, но вот общевойсковое управление... И хуже всего было то, что ни у кого во всей Эквестрии не было опыта больше, чем у нее.

В итоге по обе стороны фронта разместились ничего не понимающие командиры с такими же ничего не понимающими войсками. В этом плане у них были свои преимущества и недостатки, так, тени Тенебриса в целом не были полноценными разумными, а значит, не знали страха или сомнений. С другой стороны, у Найтмер был хоть какой-то опыт, а так же примерное понимание, что делать, ну и преимущество в обороне. И вооружение, конечно же вооружение и промышленный потенциал большой, богатой страны.

Плавно перекинувшись в двуногий облик, лиса приблизила карту, внимательнее изучая обстановку. Ноксия регулярно ее обновляла, получая десятки докладов с мест, и эти изменения отражались на копии Найтмер. Свежесформированный штаб особо ей не помогал – фестралы пока и сами не понимали, что делать, и пытались скоординироваться и наладить работу, не переставая командовать войсками.

Территория, занятая тенями, все ширилась и ширилась, они почти полностью заняли лес, окружающий Холлоу Шейдс. По приказу Найтмер был выставлен заслон, отделяющий крупные города от вотчины Тенебрис, но фронт выстроился жиденький. В отсутствии средств наблюдения и контроля, что были доступны лисе в прошлой жизни, а так же соответствующих средств поражения, война не могла эффективно вестись малыми группами. Как часть операции, а так же в составе полноценных дивизий, тактика малых групп могла себя неплохо показать, при наличии-то магической связи, но фронт требовалось установить полноценный, эшелонированный.

А войск не было. Фестралов уже осталось всего пара тысяч боеспособных, а дневные искренне верили, что во всем виновата Найтмер, и вообще их хата с краю. Да и не привыкли эквестрийцы решать подобные проблемы, у них до попадания на фронт в голове не укладывалось, что война, вот она, началась уже. Не просто какие-то локальные проблемы, типа преступников или чудовищ, а настоящая война за выживание страны.

К сожалению, как и всегда, мирняк просто не понимал, что такое война и чем она грозит. Не раз и не два Найтмер и ее отрядам приходилось штурмом брать полуразрушенные города, в которых вопреки всякой логике все еще жили – жили! Не прятались! – цивилы. Что в головах у этих идиотов, она не понимала, да и понимать не хотела. Пони не сильно отличались от зверей, многих из пограничных сел приходилось буквально вытаскивать за шкирки, выбивая двери и окна. Один дом с семьей единорогов «вскрывала» лично Твайлайт, раздраженная, злая, невыспавшаяся Твайлайт Спаркл. Насколько Найтмер поняла, ее ученица просто и безо всяких сомнений телепортировала куда-то за город крышу с внешними стенами. Магии угрохала столько, что тут же на месте и грохнулась в обморок, но сам факт, сам факт...

С силой проведя ладонью по морде, лисица отлипла от карты и рухнула в кресло, прикрыв глаза рукой.

Бессилие. Она могла весь этот замок в бублик свернуть, но не могла разом, с гарантией, грохнуть Тенебриса. Чтобы такое провернуть, ей надо быть не то, чтобы кратно, а на многие порядки превосходить его силой, а это уже заявка на что-то большее, чем воплощение Войны. Не потому ли Гармония эта так вцепилась в Старсвирла, что аж выдала ему Элементы – концентрат составляющих ее сил?

Когда-то давно пони умудрились уничтожить Виндиго. Не до конца, Найтмер буквально чувствовала, что какие-то из духов вражды выжили, просто потому что полностью уничтожить один из элементов мира практически невозможно. Точно так же поражение в текущей войне не приведет к уничтожению Тенебриса, но, в соответствии с их договором, он откажется от любых посягательств на мировой порядок в Эквестрии. Ну или отказываться придется Найтмер, хотя ей-то ничего не стоит свалить в другую страну и начать все заново. Это понимал и Тенебрис, а потому стремился к победе, проявляя несвойственное своей сути усердие и агрессию.

Даже победив, она однажды все равно окажется в положении Вражды или Гармонии – тоже проиграет новой силе, пустив цикл дальше. Это бесило.

Бессилие и безволие, вынужденное принятие чужих правил. Ненависть Найтмер росла, заставляя безумно скалиться, смотря куда-то сквозь карту, сквозь стены Кантерлота.

– Хера с два, гандоны ебаные... Хера с два...

***

– Нет-нет-нет, не подглядывать, – Дискорд аккуратно, но сильно свернул фокус внимания с себя в сторону. – Никаких сцен с моим участием, пока не придет время.

***

Твайлайт Спаркл вздрогнула, оглянулась, тряхнула головой.

– Что такое? – Ноксия оторвалась от чайника с крепким чаем. Наполнять чашку ей было лень, да и, как выяснилось, из носика вполне себе было удобно восполнять силы.

– У меня возникло парадоксально непонятное ощущение, будто на нас обратили внимание, хотя не должны были.

– Спаркл, попроще, – фестралка сверилась с очередной запиской, тяжело вздохнула и убрала с карты фишку одного из подразделений.

– Не обращай внимания, – единорожка заглянула в свой чайник, выругалась. – Даркфайр, сделай нам чая.

Темно-темно-коричневый фестрал из клана Тенескрытов тут же забрал посуду и убежал на кухню. Пони не возмущался, чаще всего его все же посылали передать какое-нибудь важное послание или найти определенного фестрала.

– Нам не хватает солдат, – Квазар раздраженно оскалился, бросив карандаш на стол, смял исписанный понятными только ему заметками лист бумаги. – Просто не хватает солдат. И чем дальше, тем хуже.

– Мобилизационные команды согнали на фронт в общей сложности девять тысяч дневных.

– Это бы хватило две недели назад, теперь нам нужно не меньше пятнадцати.

– Сколько?! – взметнулась Твайлайт, ругнулась, выронив карандаш из хватки телекинеза.

– Пятнадцать, – мрачно буркнул фестрал, швыряя скомканный лист бумаги в корзину. – Минимум. Хорошо бы сорок, а лучше – пятьдесят.

– Где я тебе их достану? Рожу, что ли? – Ноксия отмерла, оторвала копыто от груди. – Мы с трудом девять тысяч наловили!

– В Эквестрии живет шесть миллионов пони, а мы еле собрали девять тысяч, – Эвер Глори уткнулся лбом в копыта. – Эта страна обречена.

– Стоит теням добраться до одного из крупных городов, можем паковать чемоданы, – кивнула Твайлайт, возвращаясь к своим расчетам. – Я уже подсчитала, им потребуется что-то около недели на то, чтобы полностью обратить в себе подобных город размером с Мэйнхеттен.

– Обеспечьте трансляцию во все города с линии фронта.

– Великая! – фестралы повскакивали с мест, но Найтмер только отмахнулась.

– Твайлайт, сдюжишь?

– Эм, да, наверное? – неуверенно пробормотала единорожка, тряхнула головой. – Да, связные амулеты дадут достаточно пропускной способности.

– Ты херни тут накрутила, – аликорн ткнула копытом в чертеж. – С такими параметрами материалов у тебя возвратный механизм развалится за три сотни выстрелов. И да, я понимаю твое стремление облегчить конструкцию, но делать вырезы на затворе – хуевая идея при автоматике свободного затвора.

– Я не заканчивала инженерную школу, – проворчала Твайлайт Спаркл, бросая раздраженные взгляды на наставницу.

– Ну а хули ты тогда лезешь в тему, где не шаришь? Механическую автоматику инженерам оставь, а сама решай задачу теми методами и средствами, какие понимаешь. Квазар, в твоем плане размещения войск есть как минимум одна ну просто охуеть какая «умная» идея. Догадаешься?

– Эм...

– Ты с какого дуба рухнул, когда решил, что размазывать войска тонким слоем – заебись идея? У тебя по пятьдесят рыл на километр вышло!

Пристыженный фестрал закопался в карты и записи, лишь бы не поднимать взгляда.

– Как и думала, опыта нихера ни у кого нет, – заключила аликорн, потерла сгибом ноги лоб, прикрыв глаза и что-то бормоча себе под нос. – И где штаб? Мне сказали, что он у вас сформирован.

– Ну, эм, вот?

– Ебать, вы хотите сказать, что всей группировкой рулят два фестрала?

– На местах координацию обеспечивают полевые командиры, – осмелился заметить Эвер Глори.

– Ну, хер знает, господа офицеры, – Владычица пожевала губами. – Хотя, в целом, понятно, вы тут тупо самые опытные, но наберите себе советников и адъютантов. Даркфайр, кажется, уже неделю не спал.

Упомянутый фестрал отрицательно замотал головой, постаравшись принять наиболее бодрый и свежий вид.

– Разделите фронт нормально на участки, пусть за каждый отвечает отдельный командующий, иначе вы охуеете логистику и маневры просчитывать, и координируйте действия между собой. И реформируйте уже, блять, связь, какого хуя у вас все через записки? Вы не можете радистов рядом посадить, что ли, хуле они через полкоридора бегают?

Пони переглянулись, чувствуя странную смесь стыда и непонимания. Это казалось очевидным, но нет, никто ничего не стал менять.

– И назначьте уже кого-нибудь ответственного за логистику! Ноктюрнал ту же хотя бы, если она, конечно, на фронте не померла.

Найтмер, обведя взглядом порядком подзагруженных подчиненных, телекинезом забрала у очередного прибежавшего связного записки, обновила карту, да и ушла.

С полминуты висела звенящая тишина.

– Как она смогла управлять картой, не касаясь ее копытом?

– Ноксия... Тебя серьезно только это сейчас беспокоит?

***

Найтмер сидела в кабинете, закопавшись в бумаги и свитки, пытаясь собрать в кучку десятки и сотни докладов, отчетов, прошений, а так же свои мозги. Не имея возможности участвовать в войне, аликорн была вынуждена заняться государственными делами, и от этого у нее натурально ехала крыша.

К сожалению, ее лучшие кадры были заняты попытками удержать фронт, а значит, на решение государственных вопросов пришлось броситься грудью самостоятельно.

К счастью, Селестия оставила в наследство несколько пони, достаточно храбрых – или отбитых – чтобы не убежать впереди своего вопля.

Одной из таких пони была Рэйвен, бывшая то ли секретарь, то ли помощница принцессы. Белая единорог с собранными в насквозь официальную прическу гривой и хвостом – и даже воротником с красным платком, который Найтмер поначалу приняла за галстук – знала очень много о стране и положении дел. По сути, она была главным связующим звеном между солнцекрупой и остальной страной, с оговорками, но все же.

«Я не могу бросить страну», – только и ответила Рэйвен в ответ на заданный в состоянии охреневающего недоумения вопрос.

Ну а что еще испытывать бывшей лисе, увидившей стоящую за рабочим местом кобылу, встречающую ее вежливым кивком?

Рэйвен первое время была под колпаком Арк Шейда, но фестрал только крыльями развел – ничего подозрительного. Да и ее помощь Твайлайт Спаркл и Ноксии была весьма кстати, хоть белую пони и пришлось отправлять к ним приказом.

– Ваше Величество, Арк Шейд просил передать, что пограничные территории планируют объявить независимость.

– Я в курсе, – буркнула Найтмер, пытаясь уложить в голове цифры госбюджета. С какого хрена почти двадцать процентов было выделено на праздники, ярмарки и другие подобные вещи, она не понимала.

– Ноктюрнал закончила сведение воедино информации о продовольственных запасах в стране. Просила передать, что «все лучше, чем ожидалось».

– Угу, пусть дует к Твайлайт с Ноксией, им нужен спец по логистике и снабжению...

Какого демона аристократы опять пытаются у нее что-то требовать? У них настолько короткая память?

– В таком случае, кого поставить на освободившуюся должность?

– В душе ни ебу, кого-нибудь толкового.

– Ваше Величество, я подберу кандидатов, но вам стоит с ними побеседовать.

– Да блять, я занята! – рявкнула Найтмер, грохнув копытом по столу. Рэйвен, впрочем, даже ухом не повела.

– Это крайне важные вопросы, касающиеся благополучия страны.

– Если мы проебем войну с Тенебрисом, страны не будет!

– А если мы, как вы выразились, проебем страну, с Тенебрисом воевать будет некому, Ваше Величество.

Долгую секунду аликорн рассматривала кобылу, будто впервые ее увидев.

– У тебя есть на примете толковый пропагандист?

– Даже несколько.

– Вербовщики?

– Можем призвать к трону ходящих по домам продавцов.

– Хули ты раньше не сказала?

– Вы не интересовались. Ваше Величество.

Свою ошибку Рэйвен осознала мгновенно. С медленно встающей дыбом шерсткой она смотрела на застывшее каменной маской лицо Найтмер Мун, чьи зрачки медленно расширялись, становясь практически идеально круглыми.

И магия, тяжелая, давящая, холодная, но в то же время обжигающе горячая, начала медленно, но неотвратимо заполнять кабинет.

– В-ваше В-в-вел-личество...

– Ты знаешь, сколько фестралов погибло, пока ты строила из себя Случай знает что? – тихо, спокойно, идеально ровным холодным голосом спросила Владычица Ночная. Пони замотала головой. – Две тысячи семьсот сорок восемь пони. Из восьми тысяч, если считать вообще всех.

Рэйвен в ужасе уставилась на аликорна, пытаясь уложить услышанное в голове. Пыталась, и не могла.

– Пока фестралы сражаются за Эквестрию... – Найтмер Мун медленно встала из-за стола, прошла прямо сквозь него, на мгновение обратившись дымом. – Пока они кладут свои жизни за будущее страны, что считала их чудовищами... Пока мы все рвем жилы, пытаясь защитить простых гражданских от обращения в теней... Ты... ТЫ... И тебе подобные самоуверенные, самовлюбленные паразиты...

Рэйвен уперлась крупом в шкаф, заскребла копытами по ковру, в слезах смотря на медленно надвигающуюся на нее королеву. Каждое ее слово отпечатывалось в ее сознании, в подсознании, обжигая раскаленным железом сердце и душу.

– Знаешь, что произойдет, если мы уйдем? – тихо, даже интимно прошептала на ухо единорожке Найтмер Мун. – Тени поглотят Эквестрию, от края до края. Все миллионы дневных пони умрут, обратятся тьмой, безвольными рабами Тенебрис. Вы вымрете. А мы можем уйти, я уведу своих фестралов на другой конец Эквуса. Об этом вы, паразиты, не задумывались?

– П-простите... – всхлипнула пони, смотря в полные тьмы и искренней ненависти глаза аликорна. – Молю... Простите...

– Мое прощение нужно заслужить, Рэйвен Инквелл, – Найтмер Мун нежно погладила единорожку по щеке копытом. – Ты – умная пони, но слепа и глупа в своей жажде вернуть утраченное. Ты, и все твои друзья-паразиты, вы так яростно отмахиваетесь от настоящего, застряв в прошлом, что не видите, к какому будущему ведете свою страну. Что мне стоит собрать своих фестралов, ученицу, все оружие, и уйти? Что мне эта страна безмозглых сахарных пони?

– Молю вас...

– Ты думаешь, мне нужно все это? Трон, правление... Власть? Ты думаешь, мне нужна эта страна? Я могу бросить вас всех и уйти к грифонам, возжечь в их душах воинственность и хищную натуру, и это будет намного проще, чем преодолевать ваше сопротивление. Теперь ты понимаешь меня, правда?

– Д-да... – пони зажмурилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от настигшего ее понимания.

– Скажи мне, моя маленькая Рэйвен Инквелл, стоило ли ваше сопротивление, ваша борьба, риска исчезновения страны? Скажи мне, пони, стоило оно того?

– Нет...

– Глупая маленькая пони, – Найтмер Мун мягко, по-матерински нежно погладила дрожащую единорожку по голове. – Своим упрямством, своим сопротивлением, вы затянули эту войну. Все могло закончиться всего за неделю, ты знаешь? Но вы в упрямости своей и глупости вы множите потери, не только фестралов, но и дневных пони. Вместо того, чтобы спокойно обучать солдат, мы вынуждены ловить вас по всей стране и швырять в бой, потому что у нас больше нет резервов. Знаешь, Рэйвен Инквелл, мне это надоело. Нам это надоело. Мы не спим сутками в попытках защитить страну, удержать фронт, а ваше жалкое, бестолковое сопротивление раз за разом атакует склады с провизией и оружием, отчего страдают не столько фестралы, сколько дневные пони. Ты знала?

Пони отчаяно замотала головой, чуть не ударив Найтмер рогом по носу.

– Теперь знаешь.

Аликорн выпрямилась, нависая над плачущей, съежившейся от страха единорожкой. С презрением в глазах она фыркнула и, обратившись дымом, перенеслась за стол, зашуршала бумагами, вновь погружаясь в их изучение.

Несколько минут Рэйвен беззвучно рыдала, чувствуя ужас и стыд. Долгие минуты она молча лежала, свернувшись клубком, пытаясь прийти в себя, уложить в голове услышанное, осознать, что ей поведала королева.

– Мне нужны специалисты, способные поднять эквестрийцев на войну, – словно ничего не произошло, спокойным, обычным голосом сказала Найтмер, бегая взглядом по тексту очередного свитка. – Нужна мощная пропаганда в поддержку войны. Либо мы за неделю найдем еще хотя бы сорок тысяч мотивированных защищать страну солдат, либо я пакую чемоданы и валю из этой обреченной на вымирание страны. Ты меня поняла?

– Д... Да, В-Ваше Величество... – Рэйвен, шмыгнув носом, встала на дрожащие ноги, пошатнулась, но устояла, однако, не смея поднимать головы. – Р... Р... Разрешите?..

– Иди.

Пони, пятясь, покинула кабинет. Стоило дверям закрыться, как до ушей Найтмер донесся удалящийся дробный перестук копыт – единорожка убегала, в ужасе и отчаянии. Глубоко вдохнув сладкий, притягательный аромат чужого страха, аликорн отложила свиток, прикрыв глаза.

– Тантабус.

– Да, моя госпожа? – отозвался скрывающийся в тени кошмар.

– Проследи за ней.

– Слушаюсь...

***

– Оплата, – фестрал протянул увесистый мешок с монетами сразу, как только увидел кивок напарника. Эпплджек молча взяла деньги, и так же молча проводила взглядом удаляющуюся небесную карету, явно наспех переделанную в грузовую. Тянули ее усталые пегасы вперемешку с не менее вымотавшимися перепончатокрылыми пони.

Две недели назад она была готова отлягать любого мышекрылого, если б те посмели заявиться на ее ферму. Две недели назад она искренне, всей своей душой ненавидела и этих жутких клыкастых тварей, и их королеву, Найтмер Мун. Две недели назад она и помыслить не могла о продаже яблок с такой большой скидкой.

Но две недели назад вернулся Биг Мак. Вернулся без левой передней ноги, со страшными шрамами по всему телу. Вернулся и рассказал, с чем столкнулся, и как выжил лишь благодаря фестралу, вырвавшему его из хватки теней.

Биг Мака спасли. Еще двум десяткам пони, как дневных, так и ночных, повезло меньше.

Именно рассказ ставшего еще молчаливее брата заставил Эпплджек пересмотреть свои принципы. Она все еще ненавидела Найтмер Мун, считая, что именно эта пародия на принцессу Селестию виновата в происходящем, в войне, но больше не гнала перепончатокрылых с фермы. Она сама предложила им яблоки на продажу, чтобы хоть немного выправить проблему провианта, потому что Биг Мак рассказывал, насколько много у них проблем даже просто с едой.

Потому что другие, похожие на нее упрямцы, не сдались. Потому что вместо того, чтобы помогать сражаться с тенями, сопротивление атаковало склады и базы снабжения, лишая защитников Эквестрии оружия, еды и воды. Потому что брат в составе сводного отряда схлестнулся с бывшими гвардейцами, пытаясь защитить свой собственный черствый хлеб, чтобы на следующий день им хватило сил отбить очередную атаку теней.

Жеребец рассказал, как ему было страшно, как его вместе с двумя десятками других пони отправили прямо на острие, выдав только полупустую сумку с минимальным пайком и большой тесак. Рассказал, как фестралы защищали их в первую ночь, показывая, как противостоять теням, чего от них ждать, наставляли, обучали обращению с выданным оружием. Поведал о том, как получил первую рану, пытаясь защитить кобылку, единорожку, но не смог – тени утащили ее, и после она вернулась.

Но уже как враг, павший от его копыта.

Потухший взгляд Биг Мака пугал, но хуже всего другое. По словам брата, они постоянно отступали, потому что им не хватало пони, не хватало сил, оружия, снаряжения, еды и воды. За полтора месяца непрерывных боев он понял, что если они все, вся Эквестрия, не встанут в строй, не пойдут на фронт, тени пожрут их всех и обратят в себе подобных.

Поэтому Эпплджек больше не могла упрямиться, видя, слыша правду о войне. Ту самую правду, которую ей раз за разом твердили прогоняемые фестралы, от которой она тщетно пыталась отмахнуться, прикрываясь ненавистью и злобой. Но сколько ни бегай, истина всегда рано или поздно настигнет тебя.

Поэтому она начала продавать яблоки, зная, что каретами их везут напрямую на фронт, где раздают солдатам. Поэтому позволила развернуть на ферме вербовочный пункт, в который как на работу каждый день ходил Биг Мак, игнорируя направленные на него недоумевающе злые взгляды других пони.

Поэтому предложила скидку в обмен на обещание, что если тени дойдут до них, фестралы спасут Эпплблум. И не просто увезут подальше, как других жеребят, но заберут с собой в безопасное место.

Фестрал, помявшись, согласился, и она знала, он искреннен.

Она работала на ферме от рассвета до заката, почти что в одиночку – Грэнни Смит была слишком стара, а Эпплблум наоборот, слишком юна. Биг Мак же из-за травм не мог помогать – он с трудом ходил, что уж говорить о чем-то более серьезном.

Иногда ей казалось, что лучше бы они забрали ее, а не брата. Он был сильнее, выносливее, и мог работать без устали намного дольше, но, вероятно, этим же руководствовались и мобилизационные команды. Вернее, она пыталась себя убедить в этом, так как знала – Биг Макинтош прикрыл ее, намеренно попавшись фестралам. Он мог вырубить всех троих, но знал, они все равно вернутся, но уже на ферму, за Эпплджек.

Ловчие королевы не гребли всех подряд вопреки досужим домыслам. Они оставляли пони на производстве, фермах, да, самый минимум, но оставляли. Да и убежать или отбиться от них было не так уж и сложно – мышекрылые старались не рисковать и улетали при первых же признаках сопротивления.

Вот только это самое сопротивление слабело с каждым вернувшимся с фронта пони. К горю родных и близких, нередко возвращался только закрытый гроб с чарами стазиса, просто чтобы было, что похоронить.

Взвесив мешок битсов, Эпплджек отправилась облягивать деревья. Требовалось собрать урожай, чтобы было что отправить на фронт. Чтобы солдатам было, что есть, и чтобы это были не только твердые сухари.

Чтобы брат смог поспать под мерный стук копыт о яблони, не просыпаясь от кошмаров, от которых не спасали даже ловцы снов.

Фестралы утверждали, что это не те кошмары, не эфирные твари, науськиваемые Найтмер Мун. По их словам, это уже психологическое, неосознанный сон, следствие пережитых ужасов. Что эта их Владычица просто не может заняться снами пони, погруженная в дела государства, пытающаяся усилить армию хоть как-то, хоть чем-то. Эпплджек чувствовала, знала – это все правда, и больше не могла игнорировать ее только потому что она ей не нравилась. Земная пони больше не могла упрямо прятать голову в кустах.

Вероятно, однажды ей тоже придется отправиться на фронт, бороться с тенями, ведь если Эквестрия не встанет единым строем немедленно, она падет. Фестралов жалкие тысячи, уже сейчас там, у Холлоу Шейдс, в десять раз больше дневных, чем ночных пони. Перепончатокрылые, как бы хороши они ни были в боях, гибли. Гибли, зачастую пытаясь спасти не только себя, не только своих сородичей, но просто всех.

– Так это правда? – раздался голос подруги сзади сверху.

– Привет, АрДи, – Эпплджек даже не стала останавливаться, слишком много было у нее работы. – Прости, нет времени поболтать, над делом заняться.

– Ты торгуешь с ищейками Найтмер Мун, – это было не обвинение, даже не близко – просто утверждение, произнесенное странно удовлетворенным тоном.

– Солдатам на фронте над чет есть, АрДи. Яблоки – неплохой вариант.

Рэйнбоу Дэш мягко приземлилась рядом с оранжевой пони, идя с ней нога в ногу. Несколько минут они шли молча, и только мерный стук копыт да шум ветра в кронах нарушали тишину.

– Я отправляюсь на фронт, ЭйДжей. Там нужны погодники и разведчики.

– Я дам тебе яблок в дорогу.

– Да я не за этим, – пегаска фыркнула. – Пригляди за Скутс, ладно? Понимаю, работа, заботы, то да се, но не хочу, чтоб она за мной побежала.

– Хорошо, – Эпплджек остановилась у яблони и впервые за эту встречу посмотрела на подругу. – Почему, Дэш?

– Отец вернулся, – пегаска на несколько секунд стиснула зубы, опустив голову.

На долгие минуты повисла тишина.

– Дэш?

– В закрытом гробу...

Эпплджек выругалась, коротко, резко. Недолго думая, она обняла напряженную подругу, прижала к себе, чувствуя, как та дрожит – храбрая, самоуверенная, хвастливая пони едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Фестралы не слишком лютовали, собирая земнопони, это факт. Но вот единорогов и пегасов хватали буквально всех подряд, и только потом решали, отпустить, или отправить на фронт. Отцу Рэйнбоу Дэш не повезло – его определили в передовую погодную команду, он написал об этом спустя месяц после мобилизации.

И вот, спустя еще один, он вернулся...

– Почему это происходит с нами, Эпплджек? – пони подняла влажные глаза. – Почему этот кошмар никак не прекратится?

– Почем мне знать... Но вот чегось я тебе скажу, АрДи. Мож мне и повезло чуть больше, брат-то живой вернулся, но я наслушалась его историй. Я буду работать на фронт, а понадобится, и сама туда отправлюсь, пушто мы или сплотимся перед тенями этими ляганными, или можем сразу копаться в землю.

Радужногривая пегаска промолчала, только зло вытерла слезы сгибом ноги. Какое-то время она просто смотрела, как Эпплджек одним выверенным ударом задних ног стряхивает с дерева яблоки, не оставляя на коре следов. Удар, дробный перестук падающих в корзины яблок, удар-перестук, и так раз за разом. Оранжевая земная пони вошла в привычный рабочий ритм, а Рэйнбоу просто шла следом, гася бурю эмоций в сердце.

– Я уже подала заявление через вербовочный пункт, – спустя минут десять, когда Эпплджек понесла корзины в сарай, сказала пегаска. – Биг Мак сказал, что меня заберут уже сегодня, и посоветовал, чего взять. Когда вернусь, закатим такую вечеринку, чтоб даже Пинки сквозь кому обалдела.

– Конешн, иначе и быть не может.