Во тьме ночных кошмаров

Глава 43

Найтмер балансировала на стуле, закинув ноги на стол, и вертела пальцами снаряд Рапакса, параллельно рассматривая представленную ей инженерами схему новой авиационной пушки. Вернее, документацию, и даже не одну.

Пони, втиснутые в жесткие рамки по массе, разработали три варианта проекта «Фалько», и сейчас они поступили ей на оценку и вердикт. И чем дольше лисица изучала бумаги и записки инженеров, тем активнее у нее лезли на лоб глаза. И то, что начала она еще вчера, ничего особо не меняло.

Первый вариант был самым очевидным – конструкторы облегчили орудие до какого-то безумного минимума, а прочностные характеристики довели до необходимых путем многочисленных зачарований. Этот вариант, Фалько-Физер, казался самым удачным и именно его предполагалось пустить в производство. Вот только, несмотря на множество преимуществ, у этой пушки были неприятные недостатки, и чувствительность к качеству рунных записей и весьма недешевые материалы были лишь самыми очевидными. Для такого объема комплексных зачарований подходила отнюдь не любая оружейная сталь, плюс, Фалько-Физеры «пинались» при стрельбе на порядок сильнее, что вынудило переделать систему креплений. Подвеска получила пружинно-воздушные противооткатные устройства и стала значительно жестче, что снизило углы наведения почти до нуля. Плюс ко всему, пушку сделали короткоствольной, так как кинетическая энергия снаряда вклада в пробитие щита почти не вносила, что негативно сказалось на точности и дальности эффективного огня.

Второй вариант был, по сути, просто чуть более легким автоматическим вариантом Рапакса М2, подвешенныи на штурмовую сбрую. Так как вес орудия упал не настолько кардинально, орудие установили всего одно, использовав хорошо зарекомендовавшую себя схему, используемую фестралами. Все бы ничего, но Фалько-Рапакс еще и скорострельность имел в районе ста, ста двадцати выстрелов в минуту. Да и штурмовая сбруя вообще не предполагала противооткатных устройств, из-за чего при стрельбе даже в таком темпе пегаса жестко дергало вправо – именно там предполагалось крепить пушку.

Третий вариант, Фалько-Ала, был, пожалуй, самым неожиданным для Найтмер.

Оружейники, работающие над ним, поняв, что все самые очевидные варианты решения проблемы конкуренты разобрали, пустились во все тяжкие. Они с нуля разработали новое боевое седло, которое представляло из себя... жесткий планер. С двигателями, явно слизанными с двигателей супердирижаблей, естественно, со скидкой на размеры. И уже на вот это «седло» они воткнули аж четыре разработанных с нуля авиационных пушки, которые были созданы под вдохновлением от Рипперов. Ленточное боепитание, отвод пороховых газов, только вместо поворотного затвора использовали показанный когда-то самой лисой перекос. Пушка получилась... Ну, примерно такой, какой и должна быть, по примерным прикидкам самой самки она бы сделала что-то похожее.

И все бы ничего, но конструкторы, открыв для себя жесткий планер, на одном боевом седле не остановились. Как поняла Найтмер из путанных объяснений инженерного отдела, сама идея жесткого фиксированного крыла в Эквестрии была известна очень давно, какой-то земнопони ну очень хотел летать, и додумался до полетов на чем-то, напоминающем дельтаплан. Идею скрестили с выданной уже Найтмер на какой-то записочке схемой известного ей профиля, случилась «эврика!» и обезумевшие пони, за неимением иного описания, начали творить дичь.

Пока часть отдела собирала прототип Фалько-Ала, вся остальная стихийно принялась за разработку планера, которым мог бы управлять даже земнопони, ведь перспективы открывались поистине безумные. До сих пор в истребители и штурмовики брали только действительно опытных, хорошо тренированных и физически сильных пегасов, но жесткий планер с двигателями позволял значительно расширить численность ВВС Эквестрии. А потом они додумались до бомбардировщика, с которым в безумном экстазе скрестилась мания гигантизма, и на стол Найтмер легла документация по проекту «Бегемот», от которой глаза на лоб полезли и у Твайлайт, и у Кризалис, временно подменявшей саму лису на троне, и даже у совершенно не разбирающейся в теме Селестии-Тристии.

Двести метров в длину.

Двести. Гребанных. Метров. В длину!

И все это без облачной подушки. С такой площадью обшивки в самолет можно напихать столько зачарований, что запитывать его придется или от реактора, или Найтмер лично. И что, блин, характерно, безумные ученые это понимали, и проект шел как «супер». Только не придумали еще, суперноситель, супертранспорт или «супер-утыканная-стволами-хреновина», ганшип, то есть.

– Найтмер, ты этот чертеж уже секунд пять рассматриваешь.

– Я все еще в ахуе, – пояснила лисица, покосившись в сторону Твайлайт. Судя по загнанному дыханию и искрящему рогу, она своего предела в магии уже достигла.

– Ты вторые сутки в ахуе, выхуевывай уже обратно, а? Кризалис, конечно, умеет делать суровую морду, но с импровизацией у нее ведь совсем плохо.

– Да в курсе я, блять... Так, ладно, Фалько-Рапакс в топку, но пушку пускай допиливают, пойдет в наземку. Фалько-Физер... Промка не потянет. А вот Фалько-Ала, именно орудие, в целом-то норм, но с планером надо думать, а я, бляха, не авиаконструктор. В целом, как идея, мне нравится.

– Ну ставь печать и пошли спасать жучиху от аристократов.

– Тебе ее жалко, что ли? – удивленно приподняла бровь лисица.

– Мне жалко Ноксию, которой с ней приходится работать.

– Ой, да ниче с ней не будет, ебанарот, Жучка не настолько ебнутая, чтобы ее эмоции жрать.

– Ага, а вот мозг чайной ложечкой выедать ей ничего не мешает... Файрфлай, отъебись!

Светлячок отлетела в сторону, расстроенно мигая. Найтмер еще в день посещения «Дредноута» как следует пропесочила материализованную душу, и теперь она была довольно молчалива и всеми силами старалась быть полезной. От уничтожения ее спасло только то, что она не специально мешала солдатам, а просто пыталась разобраться в современных реалиях, будучи, по поведению и мышлению скорее жеребенком. Под давлением Владычицы, она все же сформировала связь с Твайлайт, вот только, обе стороны пока не очень понимали, зачем им это. Особенно единорог.

– А я думала, жеребята любят играть в дочки-матери, – хмыкнула лисица, откладывая бумаги в сторону и берясь за автоперо. Пусть языка она так и не выучила, в отделах появилось достаточное количество артефакторных переводчиков, единственное, что самке пришлось поработать над почерком.

– Мать, ты долбанулась? Какой я тебе жеребенок?

– Приемный, – Найтмер размашисто расписалась поверх печати, тем самым заверяя ее дополнительно. Не то, чтобы необходимое действие, но ей так было привычнее. – Я ее тебе не прикола ради всучила.

– Я в курсе, я уже отработала применение магии с ее помощью, – Твайлайт встряхнулась, тяжело, устало.

– Ты в ванну идешь?

– Мне лень.

Закатив глаза на секунду, лисица взмахом руки швырнула в единорожку комплекс заклинаний, прошедшийся по ее телу и шерстке мелкой гребенкой. Встряхнувшись повторно – ощущения от чистки магией были не самыми приятными – Спаркл уже привычно подставила загривок. Обратившаяся аликорном Найтмер так же привычно схватила приемную дочь за шкирку зубами и провалилась в тень.

На широкой тропе, окруженной непроглядной багровой тьмой – отражением восприятия королевы – материализовалась из дыма Аморэ-Долор, тут же низко поклонилась, подогнув ногу.

– Владычица.

– М? – опустив пони себе под ноги, Найтмер удивленно посмотрела на кошмара. – Ты чего тут?

– Эм... Я не удержалась и посмотрела на короля Шторма, и хотела рассказать, что увидела...

– Надо было все же тебя Арк Шейду презентовать, – спустя секунду раздумий пробормотала иссия-черная аликорн. – И? Что-то важное?

– У сего представителя йети есть весьма неприятное оружие, Владычица. Оно метает похожие на создаваемые Каденцией черные кристаллы, с той разницей, что оружие короля Шторма паразитирует на магии, разрастаясь и замыкая источник оной, дабы питаться ею и укрепляться.

– За испытаниями подглядывала? – догадалась Найтмер.

– Так, Владычица. То было... Занимательное зрелище.

– А ты что скажешь? – бывшая лиса посмотрела на греющую уши пони под ногами.

– Похоже на одну из разновидностей тюремных артефактов, я про них читала в закрытой секции, – Твайлайт потерла нос копытом. – Правда, у них обычно есть предел поглощения. Старлайт из такого вряд ли выберется, а вот насчет тебя не уверена. Тебе слишком похрен на законы магии и физики, чтобы таким тебя можно было пронять.

– Ты все еще дуешься, что ли?

– Дуюсь?! – пони аж подавилась от возмущения, закашлялась. – Да я в ахере! Тот артефакт генерировал такие возмущения магического поля, что даже Ноксии поплохело! А ты просто взяла и съебалась в тень!

– Строго говоря, от него и мне не слишком комфортно было, будь он раз в десять мощнее... – аликорн задумалась, явно проивзодя какие-то расчеты в уме. – Но тогда он будет размером с реактор, и разгоняться будет со скоростью «Дредноута» на чисто погодной магии.

– Ты всерьез это просчитываешь?

– Звездочка моя, Дискорд мне обещал превозмогание. Чтобы такое обеспечить, ему придется каким-то невъебенным образом ослабить меня магически, а это, знаешь, ебать как сложно, иначе бы воплощения не были такой ультимативной силой. Я потому и сказала тебе искать способы блокировать, подавлять или нарушать работу магии.

– Я думала, ты к войне со Штормом готовишься.

– А с чего ты взяла, что это не ее часть?

***

Старлайт не знала, можно ли считать заросли бамбука джунглями, ну или хотя бы лесом, но в своих мыслях звала их именно так. Зелень окружала их высоченной стеной из сегментированных стеблей, под которыми росли чахлые кустики, чахлая же трава выглядывала из под слоя длинных опавших листьев. Это место было чуждым, незнакомым, непонятным, но не неприятным, в чем-то даже захватывающим.

– Здесь точно кто-то живет? – пони чуть повернула голову, кося глазом на высокого, массивного кентавра.

– Уверен в этом, – проворчал тот, с треском проламываясь сквозь заросли бамбука.

Красно-черная шкура торса, лысая, в отличие от более «понячьего» или скорее аравийского нижнего тела, раздвоенные копыта, мощные, торчащие вверх длинным ухватом рога, серая грива и хвост. Тирек был настолько большим и широкоплечим, что на его фоне Глиммер просто терялась, и он вполне мог держать ее парой пальцев за спину, словно жука.

Но самое главное, шкура этого кентавра не была покрыта множеством ожогов. Грогар был прав, лорд Тирек оказался единственным во всем Тартаре, кто согласился попытать удачи еще раз. Правда, новость о поражении Селестии и воцарении Найтмер его, мягко говоря, не обрадовала.

«С солнцекрупой кобылой справиться было бы проще. Я уже знаю характеристики ее магии, и в этот раз точно смог бы вытянуть ее, но Найтмер... По твоим словам выходит, что против нее нужно с десяток таких, как я»

К удивлению Старлайт, Тирек подробно описал принцип действия его способа поглощения магии. По словам лорда, это было даже не перетягивание каната, как в случае известных единорогу способов, а нечто куда более мощное и опасное. Этой способности оказалось просто невозможно противостоять ничем, ни один щит, ни одно заклинание не были способны предотвратить кражу магии – пони ощутила это на себе, пусть ей и вернули ее силы. Это позволило Тиреку в свое время решить, что он справится с Селестией, но, как оказалось, не все так просто.

«Любое магическое существо для меня подобно чаше, опустошить которую не составляет труда. Но аликорны... Аликорны – это труба, подключенная к бездонному океану. Можно сколько угодно вытягивать из них магию, меньше ее не станет. Я, конечно же, придумал способ этому противостоять, но уже в тюрьме»

«Почему не попытался снова?»

«Потому что способ достаточно очевидный», – поморщился тогда лорд. «И я лишился всех сторонников, армии, всего. Без подготовки нет ни малейшего смысла пытаться покорить Эквестрию, Селестия слишком сильна. А заметить факт побега из Тартара очень легко, солнцекрупая не стала бы сидеть и ждать, пока я наберу армию»

И это уже не говоря о том, в каком состоянии Старлайт нашла кентавра. Тощий, сухой, лишенный магии, силы... Ей пришлось притащить ему, с трудом ковыляющему с тростью, несколько живых мантикор и древесных волков, а после ждать, пока он поймает малую, а следом и большую урсу. Только после этого Тирек восстановил часть своего могущества, и то, если бы не его поглощение магии, та же Старлайт без труда его заломила.

А ведь этому «насосу» еще требовалось разогнаться... Неудивительно, что Тиреку требовалась армия. Ну и, собственно, за ней они сюда и пришли.

Кирины, так он их назвал. Как и у Найтмер Мун был народ верных сторонников, так и у Дэйбрейкер, оказывается, были те, кто ей поклонялся. Огнепоклонники, способные обращаться яростными чудовищами из пламени и обсидиана, воинственные, жестокие, неудержимые, самовлюбленные... Про них никогда не знали в Эквестрии, да и, как подозревала Старлайт, сама Дэйбрейкер, а позже и Селестия, понятия не имела, что у нее есть своя паства. Все же кирины жили на другом континенте, Зебрике. Естественно, лорд Тирек не стал пытаться завербовать их в свою армию, но разведчиков отправил, просто чтобы знать, не рванут ли те на спасение своей «богини». И то, что удалось узнать, оказалось весьма неожиданным.

Киринам не понравилось то, что Селестия стала проводником Гармонии. Настолько, что они зарылись под землю, прячась от солнца, через которое, по их поверьям, Солнечная Кобылица может за ними наблюдать, а так же все поголовно приняли обет безмолвия, опасаясь, что «богиня» их услышит. Для этих фанатиков падение Селестии в Гармонию оказалось чудовищным ударом, куда там потерявшим свою Владычицу фестралам. Перепончатокрылые хотя бы знали, что Великая рано или поздно вернется, а кирины... Ну, они тысячу лет провели в тотальной изоляции, в итоге про них почти никто не помнил. Тирек знал лишь благодаря легендам своего народа, весьма трепетно относящегося ко всем сказаниям.

– Здесь, – кентавр указал пальцем, как показалось Старлайт, в совершенно обычный участок бамбуковых зарослей.

– Я ничего не вижу.

– И не увидишь, – хмыкнул лорд, неторопливо шагая вперед. Он постоянно осматривался, принюхивался, но беспокойства не демонстрировал. – Ритуальная магия огнепоклонников. Вы, пони, с такой никогда не сталкивались и вряд ли знаете, как ее обнаружить... И как противостоять.

– Звучит обнадеживающе, – единорожка направилась следом. – Мне молчать?

– Лучше тебе и говорить, – Тирек ухмыльнулся, взмахивая рукой. Повинуясь его жесту, пространство замерцало, задрожало – магия начала рушиться, поглощаемая кентавром. – Ты – мелкая, а нам нужно заручиться их поддержкой, а не перепугать досмерти.

– Я думала, вам, злодеям, нравится пугать.

– Страх – лишь один из инструмертов завоевателя, маленькая пони, – наставительным тоном заявил кентавр, подняв палец. – Невозможно править одним лишь страхом, государство быстро развалится от нищеты и проблем.

– Мне уже пора называть тебя «наставник Тирек», или еще рано?

– Чувство юмора у тебя все еще осталось, – фыркнул кентавр, окончательно развеивая заклинание киринов. Перед ним и пони теперь возвышались высокая деревянная арка, два столба, две перекладины, верхняя из которых изгибалась в обратную сторону – концы смотрели вверх. – Интересно, интересно... Весьма занятное сплетение магии.

– Да, я вижу, – Старлайт Глиммер кивнула, с пробивающимся сквозь холод чужой воли интересом изучая магию арки.

Отсутствие четкой структуры безошибочно указывало на ритуальную магию, но в отличие от заклинаний Кристальной Империи, эта не была похожа на замершие в миге танца потоки силы. Это было буйство пламени, яркого, яростного, живого, в которое были аккуратно вплетены чары совершенно другой традиции, ветвящейся, похожей на сеть. Что-то подобное Старлайт видела, когда изучала ритуалы зебр, и это было, в принципе, даже логичным – они с киринами делили один континент, как никак.

– Стоит ли нам опасаться Шторма?

– Наоборот, нам придется с ним заключить союз, – покачал головой Тирек, кривовато оскалился. – Сейчас это куда выгоднее. Воплощение Войны – слишком опасный противник.

Старлайт кивнула – она это понимала, но не думала, что Тирек тоже придет к тому же выводу. В истории этот кентавр описывался безумным, жестоким злодеем, упивающимся властью, но никак не довольно рассудительным правителем. Да, лорд был завоевателем, но его целью было построить империю, а не пытать и убивать невинных. Это резко контрастировало с поведением Найтмер, но так же и подтверждало ее цель. Владычице Кошмаров не интересно править, она не хотела завоевать мир, нет, ей нужны были конфликты во всем мире, и особенно она хотела вызова для себя. Ей было попросту скучно.

Тирек, закончив осматривать необычную арку – или скорее врата – уверенно шагнул вперед. На мгновение пространство меж колонн затянула туманная взвесь, и кентавр исчез. Покачав головой – разобраться в ритуальной магии Старлайт не удалось, а потому эффект был неожиданным – пони шагнула следом и оказалась во тьме.

Моргнув пару раз, она попыталась осмотреться, но повсюду властвовала чернота.

– Я зажгу светляк? – тихо спросила единорожка, ощущая присутствие Тирека исключительно по его ауре.

– Дай стражам несколько секунд, – раздался его спокойный голос.

Старлайт навострила уши, пытаясь хоть что-нибудь услышать, раз уж все ее чутье магии и ощущение ауры не работало. Поэтому она смогла уловить перестук копыт, словно кто-то начал крутиться вокруг своей оси, закончившийся тем, что стены и потолок начали медленно светлеть. Спустя десяток секунд в коридоре стало достаточно светло, чтобы единорог смогла разглядеть стражей, которых было четверо.

Они были ростом с пони, но внешне кардинально отличались от них. Пышная львиная грива, раздвоенные копыта, похожая на драконью чешуя, начинающаяся от носа и уходящая, похоже, к крупу, по всей спине, оставляя бока покрытыми шерсткой. Тонкий, гибкий хвост, снизу обросший длинной шерстью, и необычный, раздваивающийся на конце рог, чем-то напоминающий рог оленя, ну или ветку.

Кирины. Действительно забытая раса, уж с такой-то внешностью затеряться среди пони, зебр или лошадей было попросту невозможно.

– Мое имя – Старлайт Глиммер, – поняв, что Тирек и правда решил молчать, демонстративно скрестив руки на груди, сказала пони. – Кентавр – лорд Тирек. Мы прибыли, чтобы рассказать о важном изменении в Эквестрии, которое может изменить и вашу жизнь. Вы можете провести нас к своему правителю или правителям?

Стражи переглянулись и коротко кивнули друг другу. Двое остались у врат, третий шагнул вперед, демонстративно оглянувшись, тогда как четвертый стоял позади. Старлайт мысленно отметила, что кирины явно или что-то знали, или что-то почувствовали, раз упоминание Эквестрии их даже не смутило.

Идти пришлось недалеко, не чета длинному коридору Урбнокса, города клана Танцующих в тени. Да и стражей по пути больше не встречалось, как и хоть каких-то укреплений. Просто квадратный коридор, стены которого были украшены резьбой, изображавшей языки пламени. С другой стороны, они светились, стены и потолок, мягким, чуть мерцающим светом, из-за чего возникало довольно странное, плохо описуемое ощущение.

Коридор закончился массивной каменной перегородкой, которая медленно поднялась вверх, повинуясь движению рога стражника. И вновь Глиммер не ощутила никакой магии. Это уже начинало напрягать.

Сразу за каменной дверью начиналась огромная пещера, застроенная множеством самых разнообразных домов, своей этажностью способных посрамить небоскребы Мэйнхэттена. Узкие улочки извивались, словно безумные змеи, заполненные лавочками, вывесками, и буквально толпами киринов. Сами дома, казалось, вот-вот развалятся, настолько сильно многие из них были наклонены, искривлены, да и в целом каждый этаж, а то и каждое окно были чем-то украшены или завалены, не похожие один на другой. И все это под красноватым светом диска, похожего на солнце в миниатюре, висящего четко в центре теряющихся в вышине сводов пещеры. Местные жители же, если и обращали внимание на Старлайт и Тирека, то тут же теряли интерес. Казалось, что подобные им посетители здесь были частыми гостями, что было невозможно в условиях изоляции, иначе бы про киринов уже знали если не все, то многие, хотя бы слухи бы да ходили.

И все это в непривычном звуковом фоне, сопровождающем жизнь киринов.

Обычно большие города, такие как Филлидельфия или Балтимейр, были шумными, говорливыми, но не этот. Нет, тут был слышен стук сотен и тысяч копыт, различные бытовые звуки, но ни единого голоса, ни единого крика. Это вызывало странные ощущения, от которых у Старлайт вставала дыбом шерстка, настолько неестественно звучал этот поистине огромный город. Да и отсутствие реакции на пони и кентавра вносило свою лепту.

Стражники повели их сквозь толпу, которая без единого окрика расступалась перед ними, тут же смыкаясь позади. Это был уровень взаимодействия, казалось, недоступный даже чейджлингам, а ведь они были роем, каждый член которого мог в любой момент услышать или поговорить с другим. Кирины же... Старлайт не раз и не два замечала, как они стояли друг напротив друга, словно разговаривая, кто-то улыбался, кого-то утешали, касаясь щекой щеки, вот мать несет жеребенка на спине, а там гуляет целый табунок подростков, ловко лавируя среди толпы. Это был полный жизни город, причем город современный, чего никак нельзя ожидать от находящегося в изоляции общества.

Эта мысль столь оглушительно щелкнула, что Старлайт запнулась, но все же устояла на ногах.

– Ты тоже думаешь, что они следят за внешним миром, – констатировал Тирек. Обернувшийся стражник чуть заметно умхыльнулся и тут же отвернулся.

– Этот город похож на Мэйнхэттен, если бы тот был втиснут в пещеру, – тихо ответила пони, смотря по сторонам и себе под ноги. – При этом у них явно все хорошо с ресурсами и производством. Урбнокс, город фестралов, совсем другой, этот не выглядит изолированным.

– И это не говоря уже о том, что у них есть свое собственное солнце в миниатюре, – кентавр на секунду поднял голову. Единорог кивнула – если это и артефакт, то какой-то уж запредельно мощный, слишком схож его свет со светом дневного светила.

– Да. Они не могут брать ресурсы изниоткуда. Единственная, кто на такое способен, это Найтмер – она может материализовывать что угодно из магии. Это уровень силы Воплощения.

– Ты мыслишь слишком узко, пони, – пробормотал кентавр, всматриваясь во что-то в зданиях. – Здесь задействована магия, которую даже Грогар назвал бы древней, а этот старик древнее Кристальной Империи.

– Если сейчас выяснится, что у киринов когда-то была могущественная империя, я не удивлюсь, – сказала Старлайт, тоже осматриваясь, подмечая множество мелочей из жизни города. – Слишком часто в последнее время упоминается о том, насколько наш мир древний.

– Вряд ли. Разве что они были частью империи.

Стражники вели их сквозь толпу к возвышающейся в центре города высокой башне в странном, непривычном стиле. Высокая, широкая и квадратная в основании, она тянулась вверх, и каждый этаж словно бы имел свою собственную крышу, со все теми же загнутыми вверх углами. Очень необычный стиль, ничего общего с изящными шпилями Эквестрии и Кристальной Империи, или монументальными, но приземистыми донжонами грифонов, ничего подобного Старлайт никогда не видела. Рассмотреть же подробнее с помощью заклинания увеличения у нее не получалось, так как башня – или скорее дворец – постоянно терялась из виду. Стражники вели их очень извилистым путем, хотя прямой путь, вот он, целая улица, словно луч Кристального Города. Вместо этого они постоянно сворачивали то в одну сторону, то в другую, а то и водили их, кажется, кругами. Но вопреки ожиданию, группа приближалась ко дворцу значительно быстрее, чем если бы шли напрямик, это Старлайт поняла быстро. Слишком резко, рывками, росла башня, которая в начале, казалось, была километрах в четырех-пяти вдали.

– Очень древняя магия... – пробормотал лорд Тирек, сверля взглядом истертую сотнями тысяч копыт дорогу. Сиреневая пони многое бы отдала за возможность видеть то же, что и этот кентавр.

На то, чтобы дойти до башни-дворца, потребовалось около получаса неторопливого, но и не медленного шага. В целом весь город жил в похожем темпе, никто никуда не бежал, не спешил, все делалось без спешки, но и без лени. Казалось, что кирины просто не видели смысла торопиться, но и бездельничать не любили. За весь путь Старлайт не увидела ни одного отдыхающего, все были чем-то да заняты.

– Здесь нет стариков, – неожиданно осознала пони, внимательнее вглядываясь в толпу вокруг.

– Зато мелочи полным полно, – заметил Тирек.

Это открытие не стало каким-то ключевым кусочком мозаики, но пони на всякий случай аккуратно уложила его в цепочку своих рассуждений. Чем дольше она находилась в городе киринов, тем искусственнее, неестественнее он ей казался.

Вход во дворец представлял собой массивные высокие деревянные ворота, створки которых были обиты полосами металла на заклепках, с парой массивных колец. По обе стороны от врат стояли обсидиановые статуи киринов на высоких постаментах, сам дворец вблизи был еще монументальнее – он буквально давил своей квадратной массивностью и огромными этажами, куда там Кантерлоту. Красный то ли от света искусственного солнца, то ли от краски, с коричневыми, мореными деревянными элементами, тянущийся высоко вверх, на сотню, а то и все две метров. В какой-то момент Старлайт осознала, что неосознанно села, пытаясь задрать голову еще выше, встряхнулась.

– Сколько магии... – проворчал Тирек, кривовато ухмыляясь, рассеянно смотря то вверх, то куда-то под дворец. – Не меньше... Нет, больше, чем в Картерлоте. Больше, чем было у меня когда-либо.

– Лорд Тирек, мы здесь не за этим.

– Я знаю, пони, но это сродни ведру воды посреди пустыни, – кентавр с усилием провел ладонью по лицу, словно стирая хищный, агрессивный оскал. Мгновение, и он вновь выглядел собранным и спокойным. Впрочем, Старлайт не обманывалась, она изначально понимала, к кому обратилась за поддержкой.

Пусть они союзники, но это не мешало ей уже сейчас придумывать способы противостоять способности Тирека, и пони была уверена – тот в свою очередь размышляет над тем, как ему победить ее. Они объединились для борьбы с Найтмер, позже заключат союз со Штормом, и, вероятно, даже с Ми Аморэ Каденцией и ее Кристальной Империей. В Эквестрии еще оставались тайные ячейки сопротивления, драконов еще не добили... И кирины. Кирины могли... должны были стать важной частью их союза. Солнце, пламя, свет – естественные антагонисты тьмы и ночи, а ярость огня вполне могла справиться с безумием кошмаров. Они, и Старлайт Глиммер, и лорд Тирек, обязаны были заполучить в союзники этот скрытный народ.

Совершенно бесшумно врата медленно раскрылись навстречу союзникам. Массивные створки на деле оказались относительно тонкими, но единорог понимала, они, скорее всего, зачарованы так, что пробиться силой сможет разве что Найтмер. Сразу за порогом начинался уходящий в бесконечность коридор, слишком длинный, чтобы находиться внутри замка.

Вечный Лабиринт. Еще одна деталь мозаики.

Прямо на глазах пони и кентавра пространство разбилось калейдоскопом осколков, отражающих, похоже, десятки и сотни комнат дворца. Секунда, короткий танец отражений, и вот перед ними длинная пламенно-оранжевая ковровая дорожка, ведущая к высокому трону с сидящей на нем кирином.

Правительница значительно отличалась от своих подданных, как Селестия или Найтмер отличалась от любого эквестрийца. Значительно более высокая, изящная, с длинным рогом и очень длинным хвостом, настолько длинным, что он уже был похож на львиный. Она смотрела на них с мягкой полуулыбкой, неуловимо напоминая этим Селестию. Вот только, чем дольше Старлайт рассматривала правительницу киринов, тем отчетливее понимала, что ничего общего кроме вот этой улыбки между ними нет.

Крепкие мышцы перекатывались под шкурой от малейшего движения, копыта несли на себе заметные сколы и царапины, как и чешуйки на переносице. То, что казалось вычурным украшением трона, было на самом деле оружием, наконечниками копий, алебард, другого древкового оружия.

А еще глаза. Темно-красные мерцающие подобно языкам пламени глаза, в которых не было ни капли доброты и вежливости. Только злость и раздражение, удерживаемые в узде воли. Эти глаза превращали мягкую улыбку в ухмылку хищника, опасного, словно лесной пожар, и такого же неукротимого.

Старлайт не стала отводить взгляда, не столько из упрямства, сколько из-за понимания – прояви она слабину сейчас, и ни о каком союзном договоре речи идти не будет. В этом плане повелительница киринов казалась похожей на Найтмер, которой импонировала стальная воля, а лизоблюдство вызывало лишь раздражение. И словно в ответ на ее мысли, кирин тихо хмыкнула, нарушив тишину, и наклонила голову, переступив передними ногами.

В ответ на цокот раздвоенных копыт, само пространство треснуло, разбившись калейдоскопом отражений и осколков, и провернулось, образовав вокруг тронного зала изломанную сферу.

– Чужеземцы, – у нее был глубокий, обманчиво мягкий голос, в котором чувствовалась внутренняя сила. Мелодичный, немного напевный. – Я – Рэйн Шайн, верховная жрица и правительница Киновари, последнего города киринов. Пока воздвигнут барьер, безмолвие можно отринуть. Назовите себя.

– Мое имя – Старлайт Глиммер, я пони-единорог, это – лорд Тирек, кентавр, – кобылка чуть поклонилась, просто дань вежливости, не демонстрация покорности. – Мы прибыли, дабы рассказать об изменениях в Эквестрии.

– Солнечная Кобылица пала, мы знаем об этом, – губы Рэйн Шайн на мгновение искривились в злом, раздраженном оскале. – Пала, лишенная истинного пламени, которое она отринула в угоду этой проклятой гармонии. Назови настоящую причину, по которой вы прибыли сюда.

– Мы хотим свергнуть Найтмер, Владычицу Кошмаров, и собираем союзников по всему миру, – Старлайт не стала юлить, поняв, что характером жрица была куда ближе к бывшей лисице, чем хотелось бы. – Она – Воплощение Войны, и ее цель – бесконечные войны по всему Эквусу.

– Что с Селестией?

– Переродилась чейджлингом, и, похоже, воплощает собой Отчаяние.

– Вот как, – Рэйн Шайн повернула голову куда-то в сторону, всматриваясь неизвестно во что. Тирек, до сих пор молча стоявший со скрещенными на груди руками, неожиданно потянулся корпусом вперед, с жадностью смотря туда же. – Вижу... Что же, похоже, пора отринуть безмолвие.

– Что? – Старлайт моргнула. – Вот так просто?

– А ты ожидала долгих речей и переговоров, пони? – насмешливо ухмыльнулась жрица, вставая с трона. В воздух взмыл целый арсенал самого разного оружия, со звоном стали изымаемого из спинки трона. – Мы – кирины. Мы – пламя! Нас ведет разрушение, и позади веет лишь пепел! Мы очистим землю от гармонии, как должно было случиться тысячу лет назад!

– Я уже сомневаюсь в том, что мы все делаем правильно, – тихо пробормотала Глиммер, смотря на то, как Рэйн Шайн обращается обсидиановым чудовищем.

Ее грива и хвост вспыхнули синим пламенем, а на месте глаз и рта сияли белые провалы. Шаг с трона – и барьер осыпается мириадами осколков, нестерпимый жар обдал единорога и кентавра, вынудив их прикрыться магическим щитом. Секунда, всего лишь секунда, и до их ушей донесся многоголосый вой-рев.

– Просто пустим их вперед, – проворчал Тирек, прикрывая лицо ладонью. Дышать сухим жаром было просто-напросто неприятно. – Вряд ли они будут против.