Во тьме ночных кошмаров

Глава 09

– Наблюдаю, веду, – раздался в ухе Ноксии голос Владычицы. Фестралка аккуратно подправила сережку-артефакт, в которую аликорн каким-то чудом уместила заклинание связи, сильно урезанное, одностороннее, но все-таки.

Когда разведчики, решившие в инициативном порядке узнать состав группы дневных заранее, передали, что обнаружили только обычную, хорошо известную земнопони, аликорн опешила. Она все-таки притащила расчет своего аликорнобойного оружия, вернее, приказала тем разместиться в пределах «прямого выстрела» и ждать команды, но в то же время за Ноксией предпочла наблюдать лично.

Найтмер... Кобыла признавала, что попала под ее давящее влияние еще тогда, в день первой встречи, и чем дальше, тем сильнее она менялась, но и они, фестралы, меняли Владычицу. Эта взаимная связь делала их настолько едиными, настолько крепким, нерушимым монолитом, что Ноксии теперь было стыдно за свои прошлые попытки столкнуть клан Танцующих в тени с пути, избранного их далекими предками. Она видела, как фестралы словно пробуждались, стряхивая с себя паутину миролюбия, насаждаемого Селестией, все чаще ночные пони вспоминали про тренировки, про бой, копытный, воздушный, арсеналы впервые за долгие годы частично опустели – оружие и доспехи разобрали по домам, чтобы в случае чего быть готовым к сражению.

Но Великая на то и была великой, что не насаждала армейские порядки насильно. Более того, она все так же не вмешивалась в жизнь клана, лишь иногда проверяла ведомые Квазаром и Эвер Глори крылья, да запрашивала «специалистов» – так аликорн называла пони со специфическими навыками. И менялась. Менялась постоянно, все чаще ее взгляд был не хищным, но задумчивым, все чаще она сдерживала ранее неисчерпаемый поток ругательств и грубостей, да и в целом «оттаивала». Чего только стоило согласие наградить хорошо показавший себя орудийный расчет объятиями? Ноксия была уверена, в день первого появления Найтмер как минимум избила бы глупца, полезшего к ней с такой просьбой.

– Ох жопой чую, не к добру это... – пробормотала Великая, отчего фестралка напряглась. – Открыто идет одна кобыла, но я вижу следы еще от двух пони – дилетанты, бляха... Под магией идут, единороги однозначно.

«Спокойно, тебя прикрывает сама Владычица Ночная, тебе нечего опасаться», – успокоила, ну, попыталась, сама себя Ноксия. Ей пришлось переступить с ноги на ногу, сбрасывая напряжение. «Когда... Если все пойдет не по плану – просто беги отсюда. Беги и ори, авось, напугаешь»

Инструктаж Найтмер был коротким, но емким.

«Чеши языком, как обычно, но чу-че – ноги в зубы и по съебам, поняла? Ты мне живой нужна, мне и клану своему»

Вдохнув, выдохнув, фестралка зло встряхнулась, и поднявшуюся на горную площадку светло-бежевую земнопони встретила уверенным, чуть недовольным взглядом.

– Что за спешка, Грасс Джамп? – остановив приближение дневной пони движением ноги, раздраженно поинтересовалась Ноксия. – У меня дел в клане по горло.

– Найтмер Мун вернулась, – без всяких предисловий, просто в лоб заявила земнопони, смотря на кобылу усталыми коричневыми глазами.

– И? – Ноксии даже не пришлось играть недоумение, она и правда не понимала, к чему было это заявление. – Что вам, дневным, от нас надо?

– Принцесса Селестия просит вас помочь ей одолеть темную сторону...

Договорить Грасс Джамп не смогла – ее перебила не то, что засмеявшаяся, откровенно заржавшая фестралка. Громко, задыхаясь, истерично, упав на камень и стуча по нему передней ногой. Растерянная земнопони даже отступила на шаг, затем еще немного, прежде чем Ноксия смогла взять себя в копыта и успокоиться, ну, хоть как-то.

– Ну ты... Хах, ну ты и выдала... – задыхаясь и икая, выдавила из себя синегривая кобыла, пытаясь отдышаться. – Ох... Сейчас... Подожди...

– Я не вижу ничего смешного! – возмущенно воскликнула дневная пони, ударив копытом по земле. – Найтмер Мун убила шестерых пони! Это...

– Это идиотизм, Грасс Джамп, – все еще улыбаясь, заявила Ноксия. – Ты, дневная, приходишь ко мне и заявляешь, что мы, фестралы, должны помочь ВАМ победить ту, кто когда-то даровала нам всем жизнь. Ту, кто вела нас когда-то на защиту Эквестрии. Ты понимаешь, как это звучит? Не для меня, ты знаешь, я не против мирного сосуществования с вами, но как я тебе подниму клан на борьбу с их Владычицей?

– Ты – глава клана!

– А они – воины клана, которые, несмотря на мои усилия, воспитаны во многом в старой традиции. Это невозможно просто по определению.

– Пидороги окружают, один на линии. Расчету – огонь не открывать.

Ноксия отметила, что Найтмер была права – единороги были дилетантами. Заклинание невидимости они держали явно с трудом, пони заметила характерные искажения, а так же мерцающие тени.

– И что, ты так просто позволишь этой вашей... владычице бесчинствовать на наших землях?

– Ты правильно уточнила – ВАШИХ землях, – уже не улыбаясь, зло, раздраженно ответила Ноксия. Эта тема была для нее и пацифистов... больной, за неимением другого слова. – Напомнить, чем закончилась моя просьба выделить землю и убежище для наиболее мирных и про-эквестрийски настроенных фестралов? Вы мне отказали, сославшись на общественный порядок и то, что мы, дескать, не входим в Эквестрию. И, к твоему сведению, притаскивать на встречу лицом к лицу двух укрытых магией пони – это некрасиво.

– Не понимаю, о чем...

Громкий щелчок. Все, что услышали пони, это громкий щелчок, и то, уже после того, как бывшее мгновение назад невидимым тело единорога взорвалось кровью и ошметками шкуры, плоти и костей. Грасс Джамп тут же стошнило, а Ноксия просто невозмутимо смахнула с лица мелкие кусочки мяса. Второй единорог от ужаса не удержал заклинание и стал видимым.

– Я хузна что за движение он в твою сторону делал.

– Итак... Зачем ты привела единорогов с собой, Джамп? Что ты хотела сделать?

Земнопони только мотала головой, в ужасе смотря на фестралку. Та не успела сделать и шага – прямо под ногами второго единорога словно что-то взорвалось, отчего перепуганный пони телепортировался в сторону и замер, в ужасе уставившись на внушительную выбоину в камне.

«Зря. Надо было убегать», – отстраненно подумала Ноксия, когда с очередным громким щелчком жеребец разом лишился половины тела – взрыв просто разорвал его на две неравные половинки, разбросав внутренности по скале. Фестралка с каким-то извращенным интересом смотрела, как единорог кричит в агонии, дрыгая передними ногами, прежде чем еще один щелчок лишил его головы – кусок шеи с ней шмякнулся на залитую кровью скалу.

Грасс Джамп закатила глаза и упала в обморок.

– Я думала, он от болевого откинется, – словно извиняясь, заметила Найтмер. – Ща буду.

Владычица возникла во вспышке телепортации, облаченная не в свои необычные латы, но маскирующий плащ разведчиков – бесформенная серо-коричневая хламида цветом и рисунком неплохо повторяла окружающие площадку скалы. Откинув лезущий в глаза капюшон ногой, аликорн, проигнорировав зверски убитых единорогов, подошла к земнопони и легонько ее попинала.

– Жива, – констатировала Найтмер, хмыкнула, повернулась к Ноксии. – Сама допросишь, или я попрактикуюсь?

– Великая... – темно-серая кобыла побледнела, представив, как выбивает сведения из Грасс Джамп. Одно дело, когла рядом умирали дневные, она еще могла от этого отрешиться, но лично проводить допрос... Конечно, был немалый шанс того, что дневная просто и без всякого воздействия сама выдаст все и всех, но...

– Вижу, ну да ладно, ты и так хорошо постаралась, – Найтмер даже погладила ее по макушке. Сама! – Хорошо играла.

Ноксия замерла, прокручивая в голове разговор. Интонации, акценты, что она говорила и как... Она больше не была пацифисткой, быстро проникнувшись идеями Владычицы, ее целями и желаниями. Откровенно говоря, ей было просто неприятно разговаривать с дневной пони, свято уверенной, что они, фестралы, обязаны им помочь в борьбе с их Владычицей.

«Я... Я и правда лишь играла...»

***

– Ну, посмотрим...

Грасс Джамп замерла, так толком и не проснувшись, стоило ей только услышать голос. Странный, урчаще-рычащий, глубокий голос, какой мог принадлежать мантикоре, умей та разговаривать. Но намного хуже стало, когда она начала вспоминать...

– М-м-м... Люблю запах страха по ночам...

Раздался звук, словно кто-то, кому принадлежал этот жуткий голос, принялся перебирать столовые приборы – металлический звон-лязг, тонкий, короткий. Но все это меркло перед картиной разорванных на куски единорогов. Ее друзья...

– Проснись и пой, моя маленькая пони, – с легкой издевкой в голосе, точно копируя интонации принцессы Селестии, пропела неизвестная.

Грасс Джамп закричала от боли, распахивая глаза.

Темное помещение, гроздь кристаллов под потолком, дающих рассеянный свет. Она была прикована к столу, за все четыре ноги и шею, сейчас обжигающе горячую от нанесенной раны, из которой стекала кровь. Над ней нависал черный силуэт с яркими оранжевыми глазами и довольным, хищным оскалом.

Найтмер Мун...

Серебристой стрелой мелькнул странный ножик с коротким лезвием, покрытый ее, Грасс Джамп, кровью, рядом в поле темно-синего телекинеза взмыли еще множество жутких инструментов – щипцы, изогнутые иглы, молоточки, пила...

– Правы были целители в мое время, кровопускание – прекрасное средство, – радостно ухмыляясь, словно темная, искаженная копия принцессы Селестии, заявила Найтмер Мун. – Больная проснулась, словно по взмаху рога!

Грасс Джамп хотела кричать, молить о помощи, выдавить хоть слово, хоть звук, но от ужаса ее горло сдавило стальной хваткой. Сердце колотилось, отдавая в уши, горячее пятно крови становилось все больше и больше...

– Милая моя Грасс Джамп, – Найтмер Мун с садистской улыбкой провела плоскостью ножа по щеке пони, холодя ее шкурку сквозь шерстку. – Это не кошмар. Это не сон. Это явь, это твое настоящее, твое будущее. Это – цена за твою верность своей принцессе. Скажи, оно того стоило?

Земнопони попыталась сжаться, но не смогла, прикованная к столу, только заболели ноги в местах, где их обхватывали металлические браслеты. Она вновь не могла выдавить и звука, даже просто пошевелить языком, словно парализованная.

– Маленькая глупая пони, – с издевательским сюсюканием протянула Найтмер Мун, копытом заставляя кобылку открыть рот. – Заколдована Селестией, чтобы молчать... Но я тебя спасу, не волнуйся. Просто потерпи. Обычно такие заклинания накладывают на зубы...

Оглушающе громко щелкнули щипцы, массивные, злые. В облаке телекинеза они медленно поплыли к отрытому рту Грасс Джамп, и та с ужасом поняла – Найтмер Мун не шутила. Она... Она!..

«Не надо», – мысленно взмолилась кобылка, по щекам потекли горячие слезы.

– Бедняжка, не может выдавить и слова... Ну ничего, я тебя спасу.

«Нет, пожалуйста!», пони почувствовала прикосновение обжигающе ледяного металла к языку, затем к деснам. «Нет! Умоляю! Не надо!»

Она крепок зажмурилась, когда почувствовала давление на зуб. Ощутила, как он трещит, крошится, его тянут... Боль...

Неожиданно короткая, резкая, но мгновенная. От шока Грасс Ддамп широко раскрыла глаза.

В щипцах Найтмер Мун была зажата золотая коронка, которую ей установили много лет назад.

– Ну-ка, скажи «а-а-а»...

– А?.. – пони замерла.

Она снова могла говорить. Давящая, удушающая хватка на горле пропала, она снова могла говорить. Но – молчала, в недоумении смотря на что-то бормочущую Найтмер Мун, разглядывающую вырванную коронку.

– Занятно, занятно... Милая моя маленькая пони, – черная аликорн сверкнула оранжевыми глазами, отчего Грасс Джамп вжалась в стол. – Тебе лучше не молчать, говорить. Не то...

Щелкнули щипцы, оглушающе громко, отчего вся шерстка земнопони встала дыбом. Молчать... Молчать после пережитого ужаса? После того, как она поняла, что ее никто не спасет, а она во власти явно безумной Найтмер Мун?

Молчать, зная, что принцесса Селестия ее бросила, заколдовав напоследок?..

– Я... Я должна была уговорить Ноксию помочь Эквестрии... Или поймать ее и перенести в Кантерлот...

***

Найтмер задумчиво изучала свиток с посланием от двух союзных кланов фестралов. И Тенескрыты, и Шепчущие чуть ли не в панике просили о помощи, так как главы кланов пропали, и, вероятно, попали в плен к врагу. Селестия сделала свой ход... Не самый умный, скорее даже импульсивный, но все-таки сделала, начала действовать.

Конечно, обезглавить враждебные силы – идея сама по себе хорошая, но верхушку надо устранять целиком. Не только глав кланов, но и в целом всех их ближайших приближенных, способных взять на себя командование войсками. Дневные, по сути, подложили себе мину замедленного действия под круп и радостно на нее уселись.

Ну как еще описать ситуацию, когда фестралы двух кланов просят ее, Найтмер, возглавить штурм Кантерлота с целью вызволить попавших в плен лидеров? Это ж насколько не осознающей реальность надо быть, чтобы такое учудить, прекрасно зная, что ночные пони – те еще фанатики, а возвращение Найтмер Мун их отбитость возвела в квадрат, а то и куб?

Найтмер фыркнула, нет, это знала и понимала она, солдат, штурмовик, командир отряда и даже роты. Она из истории своего прошлого мира помнила, к чему приводят подобные необдуманные действия, все-таки фанатиков хватало. Да, духовный и военный лидер, это очень важный зверь, но его плен и уж тем более смерть отбитых наглухо психов с промытыми мозгами только злили. А Селестия... Откуда ей и ее окружению такое знать? Явно все мерили по себе, укради кто солнцекрупую, они не войной на врага пойдут, а договариваться, как завещала одна добрая белая пони. Вот она и вытащила не желающих идти на контакт глав кланов на разговор силой, совершив тем самым ошибку.

Ну вот и что Найтмер теперь делать? Отбрасывать разработанный план и идти штурмовать Кантерлот? Сейчас, когда акты устрашения начали приносить свои плоды, когда ей удалось набрать пусть немного, но компромата на Селестию и ее командиров? Бывшая лиса так и не придумала, как выманить Каденцию, операция по устранению командования гвардии была в зачаточном состоянии – только-только выяснили, где лучше перехватывать командиров, то же самое с вондерболтами. Да, на данном этапе Кантерлот они, скорее всего, возьмут, вот только найти Элементы Гармонии так и не удалось. Если Селестия не примет бой, а сбежит, как когда-то сбежали Дэйбрейкер и Найтмер Мун от Дискорда, она точно так же вернется с этими могущественными артефактами, и ночногривая аликорн составит компанию духу Хаоса.

Именно поэтому Найтмер давно и прочно отказалась от лобового силового противостояния – Тия скрешивать клинки не будет, сбежит сразу, а толку от захваченного замка? Фестралов в трех кланах с трудом, со всеми стариками и жеребятами, восемь тысяч наскребется. Да, в ружье они смогут поднять тысяч шесть, это если грести вообще всех боеспособных, но в Эквестрии где-то шесть с четвертью миллионов пони всех трех видов. В то, что среди этой толпы не наскребется хотя бы с десяток тысяч боевитых непарнокопытных, иссия-черная пони ну очень сомневалась, а уж если они начнут партизанить...

Эту войну не выиграть нахрапом, но и в окопах отсидеться не получится. Найтмер следовала составленному ранее плану, который предполагал относительно длительную психологическую войну, а так же ликвидацию всей правящей верхушки, не только лидеров, но и заместителей, заместителей заместителей и вообще всех потенциальных командиров, способных удержать власть. Да, был риск – огромный риск – что соседи тут же попробуют пощипать раздираемую на части гражданской войной Эквестрию, но с этим она смирилась заочно, а фестралам было все равно. Даже если иные государства что-то и откусят, Найтмер планировала вернуть все сторицей – не похоже, чтобы в современном мире хоть кто-то умел воевать или обладал серьезной военной мощью.

С другой стороны, фестралам логично ничего не было известно о жителях иных континентов. О тех же абиссинцах была только крайне обрывочная информация, мол, да, прямоходящие коты, вроде как живут хорошо, и это все. Что там дальше – вообще непонятно, может, какая-то своя империя расширяется, а может и вовсе – эпоха раздробленности, кто знает.

Поняв, что бегает взглядом по строкам текста уже по десятому кругу, Найтмер отложила свиток и потерла глаза сгибом ноги.

На ее счастье, кланы фестралов умудрились сохранить старый эквестрийский, на котором письмо и написали. Современный язык аликорн почти не понимала, и столкнулась с этой проблемой лишь относительно недавно – когда оставила записку Найтшифту и тот не смог ее прочитать. Ноксия знала старую письменность, будучи главой глана, но кроме нее язык изучали лишь с десяток архивариусов да несколько энтузиастов. Учить новый Найтмер не стала – времени не было, она и так была занята куда более важными делами.

– Дай раскладку по ситуации, если я объявлю, что мы не будем спасать Фортис и Птеригу.

– М-м-м, под каким предлогом? – стоявшая все это время рядом Ноксия встрепенулась.

– Селестия не примет бой, – ночногривая пони принялась постукивать копытом по столешнице. – Сдристнет, как почует, что пахнет жареным, да и не сможем мы такой оравой незаметно подойти к Кантерлоту – Тенескрыты и Шепчущие хотят полноценной войсковой фронтовой операции. Да, пизды мы ее войскам выдадим, но она просто даст по съебам и потом вернется с Элементами, как было с Дискордом. Ну или еще какой дичью, я не знаю, что она выдумает.

– На все ваша воля, Великая, но другим кланам...– Ноксия замялась, отведя взгляд в сторону. – Нужно продемонстрировать военные успехи, и что мы не отсиживаемся в пещерах...

– Я один хрен собиралась их навестить, – Найтмер фыркнула, вздохнула. – Главнокомандующим армии быть – та еще морока...

– Но вы ведь уже были?

– Угу. Подзабылось просто, сколько там возни, и насколько мало боя... Ладно. Фортис и Птеригу я, конечно, попытаюсь вытащить теневой тропой, но нихрена не обещаю. Придумай че-нить, отбрехайся, я не знаю, но общевойскового боя не будет. Не сейчас, слишком рано и слишком велик риск объебаться, а на луну я, знаешь, снова не хочу – спасибо, блять, солнцекрупой твари, насиделась.

Ноксия вытянулась, щелкнув копытами, и умчалась к себе, вероятно, составлять ответы союзным кланам. Найтмер же, свернув свиток, подожгла его искрой от рога и, медленно вращая в поле телекинеза, смотрела, как бумага обращается черным пеплом.

«Я ничего не понимаю»

Состояние вооруженных сил Эквестрии вызывало у нее бесконечность вопросов. Общая обстановка в мире была не менее путающей, взаимоотношения стран, политика, дипломатия... Логично, что фестралы знали не все – скорее, почти ничего – но того, что им было известно, достаточно, чтобы понять: мира быть не должно. Даже если учесть, что Эквестрию просто боятся трогать, что насчет отношений между странами? Ладно, грифоны превратились в цыплят, но драконы? Их стаи издревле враждовали, в каждой за место вожака грызлись, куда там иным расам! А лошади Аравии? Найтмер Мун когда-то гоняла высокомерных выскочек лично, а теперь – что? Ничего. Смирная, спокойная страна, эта их Седельная Аравия.

Куда делись гиппогрифы, кирины, почему племена зебр вдруг стали добрыми и смирными, отчего внезапно яки вдруг перестали претендовать на бывшие земли Кристальной Империи? Разбираясь с докладами разведчиков, выслушивая регулярные справки от Ноксии, Найтмер раз за разом понимала – нихрена она не понимает.

В ее прошлой жизни все воевали со всеми. Союзов, как таковых, не было, были временные договоренности. Да, был так называемый Институт Войны, но его задачей было не допустить глобальной свалки всех против всех, локальную грызню и постоянные переходы пограничных территорий он никак не регулировал. Единственное, что Институт за последние лет сто принял единогласно – это запрет на удары вглубь территории стран, по тыловым производствам. Принят он был в виду развития наступательных дальнобойных вооружений и появления вооружений массового поражения, просто во избежание конца света. Проще говоря – можете друг друга кусать, пинать, но тотальной войны с уничтожением тыловой инфраструктуры быть не должно. Прифронтовые сооружения можно хоть кассетными бомбами закидывать, а дальше 400 километров от фронта не должна упать ни единая шальная пуля или осколок. Это не отменяло жертв среди гражданских – глубокие прорывы никуда не делись – но ожесточенность боев значительно снизилась.

На Эквусе не было Института Войны или его аналога, не было глобальных союзов, не существовало объединений, вроде давным давно рухнувшей в родном мире Найтмер Лиги Всех Стран. Селестия, конечно, могла быть дипломатом запредельного уровня, но без военной мощи Эквестрия не уцелела бы, а как раз силы у страны сахарных пони не было. Правда, и у других стран тоже...

Найтмер сдула пепел, оставшийся от свитка, криво оскалилась.

Могло ли быть дело в гармонии? Проклятое Древо становилось сильнее, если его окружали мир и счастливые разумные. Могло ли быть так, что в результате действий Селестии то стало настолько сильным, что начало влиять не только на Эквестрию, но и весь континент, и даже далеко за его пределами? Даже фестралы, как бы они не цеплялись за прошлое, были заражены гармонией.

Возможно, она сама тоже не избежала этой проказы.

«Так я, получается, лиса в курятнике», – фыркнула Найтмер, морщась от отвращения.

Мир без войн, без серьезных конфликтов вообще, мир гармонии, слепой доброты и сахарных речей. Мир, застывший в развитии, словно муха в меду. Ее, хищника, той, кто с удовольствием купался в крови жестоких войн, просто тошнило от происходящего. Было ли это правильно? Нет. Вообще нет, абсолютно нет, но идти против своей природы, ломать себя об колено... Становиться слабачкой Луной Найтмер отказывалась. Она отказывалась смиренно ложиться на спину и поджимать лапки, подставляя пузико, нет, она будет скалиться, рычать и нападать! У нее есть оружие, броня и верные последователи, у нее есть армия, и желание зажечь пламя жизни. Пусть Селестия упивается своей проклятой гармонией, пусть... Тем с большим удовольствием Найтмер пустит ей пулю в лоб.

Найтмер Мун когда-то возненавидела Селестию, убийцу Дэйбрейкер, лютой ненавистью, и лисе пришлось потратить немало усилий, чтобы от нее абстрагироваться. Месть ради мести была не для нее. Она не ненавидела «сестру», ей не за что было ее по настоящему ненавидеть. Но вот презирать...

Никто не отберет у нее волю и суть хищника. Никто и никогда.