Две сестры — шутка

Глава 1 "Капля, волки, два ствола"

Вы лишь сны, воспоминания не реальны, эта жизнь не существенна.

Жили ли вы в сказке до того, как попали в кошмар и проснулись? Нет.

Туманный рассказчик

Ночь эта была довольно мистической, несмотря на то что здешние земли пропитала аура магии и волшебства, в спящей природе все равно сохранялось нечто непостижимое. Нечто, таинственно влекущее в глубины крон деревьев Вечнодикого леса. Однако нашу героиню разбудят не таинственные сосны, а капля росы, которая, к ее чести, надо сказать, собиралась всю ночь лишь для одной цели — мягко стукнуть влажным касанием нос. Сон от такого, конечно, прервется, захочется уснуть вновь, однако, открыв глаза, кобылка обнаружит тот весомый факт, что место, где она ложилась спать и проснулась, отличается настолько, что даже сама вселенная существует тут по совершенно чуждому кобыле порядку. Глаз цвета тропического моря неохотно приоткроется, реагируя на раздражитель, и тут же метким импульсом забьет тревогу.

— Это место кажется каким-то сном — да, именно сном, есть в этом всем нота... Иного, непонятного, — подумала кобыла, но рвущуюся мысль выразить должна была, в силу воспитания. — Не поняла... а где я? — голос её удивил. Он был мягче, чем тот, которым она сокрушала буйные нравы, а тут нечто более мягкое и даже немного писклявое. Впрочем, она сразу себя успокоила: это, видимо, один из тех странных снов, где все настолько реалистично выглядит, что мозг даже не старается понять, что его дурят. Она, мягко фыркнув, осмотрелась, увидев, что она — и не она даже. Точно сон. Она поднялась. — Вновь странное сновидение? Хм, странная грива, — волосы ее и вправду были очень странными, словно сотканные из магии, наполненные неизвестными созвездиями. — Что за знак оно несет? — спросила она пустоту, однако ответа не последовало.

Сны — довольно причудливые явления, которым не чужда различная, даже самая безумная форма. Сейчас это был именно тот сон? Ее размышления отвлекла какая-то возня за деревом, около которого она проснулась. Насторожившись, кобыла как можно тише выглянула из-за ствола, увидев другое существо. На поверку это оказалась кобыла, точнее… Возможно, с большей вероятностью кобыла. Почему-то ей казалось так. Кобыла была белого окраса, со странной гривой, и хотя в темноте ее различия были слабы, угадывались несуразные цвета, не присущие мастности.

— Эй ты! — сказала громко кобылка в сторону спящей, и когда та подняла голову, мордаха первой исказилась в гримасе, обозначающей какой-то ужас и немой вопрос «что ты такое!?», который она невольно озвучила вслух.

— А ты что такое?! — ответила белая кобыла, надо сказать, довольно быстро поднявшаяся на ноги. Мгновенное осознание, замешательство, и обе, встав в боевую стойку, взмахнули крыльями, подкидывая свои плащи, — у синей был револьвер в кобуре, а у белой было ружье, прикрепленное сбоку под плащом. Эти доли мгновения, это осознание, что кто-то сейчас будет мертв, выброс адреналина. Мгновение застыло в вечности. Кто быстрей выхватит, кто быстрее выстрелит… Прав тот, кто выстрелил первым! Мгновение миновало, впрочем, не удивительно, ведь мгновениям, как правило, не свойственно задерживаться на месте, а вот кобылы остались.

Испуганно смотря друг на друга с поднятыми крыльями, всем телом наклонившись для того, чтобы попытаться после выстрела увернуться. Они выглядели не то чтобы глупо. Вот, например, какой-то случайный сторонний наблюдатель, если бы он вдруг тут оказался ночью, сказал, а точнее аккуратно предположил, что, быть может, это какой-то брачный танец? Но правда была куда менее прозаична. Магии для того, чтобы выхватить инструменты для уничтожения себе и не очень подобных, вдруг не оказалось под, так сказать, копытом. Они, полуосознавая это, закричали друг на друга боевым кличем, попробовали вновь, но из всего этого изменился лишь угол наклона тел для ухода вбок после выстрела. Ночь не разрушилась от оглушительных выстрелов, и ничья жизнь не оборвалась в это мгновение, которое, следуя за своей старшей сестрой, унеслось в вечность прошлого.

— Глупо выходит, — заметила белая, в последний раз попытавшись воззвать к своим чарам, но не ощущая знакомой вибрации сил в голове. Это чувство было сравнимо с отсутствием мысли, словно ты сидишь над чистым листом и не в силах изобразить на нем ничего, потому что у тебя отобрали твою фантазию. Хотя магия была сложным инструментом, в ней всегда была капля творчества.

— Да… — синяя тоже попыталась что-то еще сделать и перехватить инициативу, если вдруг будет более удачлива, — безрезультатно. — Да, — сказала она, опустив уши, пристыдивши себя за то, что до сих пор пытается использовать то, чего тут нет. — Неловко выходит, — она неловко хохотнула.

— Странная ты, словно художник был пьян и хотел изобразить сначала натуру, потом ему вдруг взбрело исправить это, а потом он выпил еще лишка и решил, что неплохо будет изобразить ночное небо прямо поверх — все равно это уже не спасти… В общем, не умеет он кобыл рисовать, — синяя покосила голову.

— Ого, меня пытается осудить за внешность миледи, смею предположить, по голосу женского пола, хотя не факт… — она сделала академическую паузу и, хохотнув, сказала. — Ты выглядишь не лучше, я такое только у тех поехавших пиратов и видала, разукрашенная, как пиратская галера, во всевозможные цвета, ну хотя бы тело у тебя белое. Но спасибо за афоризм, красноречива как моя сестра, стало быть. Такое выдать… — она опустила уши, вздохнув.

— Сестра? О да, у меня ведь тоже есть сестра, Мищ ее звать, — белая кобыла улыбнулась, поймав взгляд синей и не успев рассказать, какая та задорная, и авантюрная особа покосила голову.

— Л... — синяя вздрогнула и попыталась дрожащим голосом что-то сказать, — Люми… — наконец выдавила из себя та. Осознавая и больше убеждаясь в том, что это сон. В такие моменты она обычно просыпалась, но сейчас она стояла и смотрела на нее. Хотя выглядела та странно, это не в новинку, в прошлый раз они были вообще какими-то птицами, которые ворковали о своем в объятьях неба.

— Мищ… — она улыбнулась и расхохоталась. — Это смешно! Ты видела себя-то… — Веселый настрой Люми сбил какое-то чувство внутри Мищ, и та, словно решив кое-что забыть для себя, улыбнулась в ответ. — Хотя меня беспокоит, что мы друг друга чуть не постреляли…

— Думаю, неудивительно, что так вышло, эта обстановка и наши… тела? — она вздохнула, ей было приятно повидаться с сестрой вновь и не хотелось, чтобы этот сон обрывался.

— Но давай к более насущному вопросу… Как так вышло, что наши чары не работают? — спросила Люми.

— Я смею предположить… сестра, что это лишь сон, возможно, навеянный кем-то, — она встряхнула гривой, словно пытаясь выбросить из нее довольно большой переизбыток созвездий, увы, созвездия остались на месте…

— Осознанное сновидение, милая? — белая кобылка мягко прощупала траву. — Не уверена, обычно в таком сновидении мы видим что-то, что хотели бы видеть, но я не вижу дома, не вижу мамы… отца.

— Да… — сказала Мищ, грустно улыбнувшись. — Хотя про себя не могу сказать обратного... — Она не успела договорить, потому как нечто завыло поблизости, несколько пар зеленых глаз засветились в метрах двухстах от них, сестры переглянулись.

— Сон превратится в кошмар? — сказала Люми, обводя глазами, и оба крыла выпорхнули из-под плаща.

— Магии же нет, ты как гусыня хочешь убегать, придавая себе скорости взмахом крыла? Тяги недостаточно будет! — на ее замечания кобыла хитро улыбнулась и, взмахнув крыльями, которые, надо сказать, были довольно небольшими, взлетела, поэтому известная фраза «Попытка не пытка» так и не покинула ее губ. Все потому, что она как перышко взлетела, сразу надо уточнить, такого она не ожидала и равновесие в воздухе сдержала лишь потому, что летала много и знала большую практическую часть полетов. Тут обнаружился еще нюанс — хвост был просто хвостом, и было неясно, как им рулить. Она тупо повисла в воздухе, махая своими крыльями. Удивление сменилось восторгом.

— Потрясающе! Ты это видишь!? Никакого разбега, никакой тяги! — Мищ покосила взгляд в сторону и, распахнув крылья, тоже взлетела, между тем какие-то зеленоглазые твари, потеряв всякий стыд, рванулись из кустов к двум кобылам, но увы, было поздно — сестры поднялись на достаточное расстояние над землей, и хотя пара зеленоглазых древесных волкоподобных существ попыталось цапнуть их за копыто, но потерпела неудачу, с глухим звуком упав. Сестры опять переглянулись и, хохотнув, улетели прочь, наслаждаясь совершенно неестественной легкостью в полете.

— Ну да, ну да, прямо мы бы стояли и ждали, когда это чудище прыгнет тебе на шею… — сказала синяя, изучая себя в полете. — Хвоста нет… А чем управлять?

— Килем, наклоняешь корпус и летишь… — менторским голоском сказала Люми, вызвав лишь недовольный фырк сестры… — А вообще, кроме звездного неба, я вижу еще и огоньки города и даже замка…

— Замок, да… — сказала Мищ, смотря на мерцающие огоньки вдали и только потом обратив внимание на немного более тусклые огоньки небольшого городка, наверное, даже деревеньки. — Разумно будет нагрянуть в эту деревеньку, хотя бы посмотреть, что там, ну и избавится от этой несуразной внешности? — сказала кобыла, посмотрев вниз, где кружились дентро-элементали? Или это… хм… Лесные стражи?

— Ну не знаю, мне кажется, ты похожа на какую-то богиню там ночи, снов… — заметила Люми, подмигнув.

— А ты похожа на флаг, — сказала Мищ, недовольно фыркнув.

— Ну да, но ты же знаешь, это же не навсегда? — она с улыбкой посмотрела на суету, которая происходила внизу. — Все, летим в городок, может, если найдем там ключ, то сон закончится?..

Однако синяя кобыла промолчала, переваривая услышанное, хотя и кивнула, направив корпус в сторону города и как-то неловко повиливая корпусом, возможно, стараясь так рулить. На деле же полет оказался легким, можно даже сказать, не принужденным. Единственным фактором, который иногда мешал, был плащ и вьючные сумки с кобурой, но обе уже давно привыкли к такому неудобству. Плащ вообще важнейшая часть любого, кто ходит на дальние расстояния, в нем можно хранить пожитки при наличии карманов, а в случае чего даже укрыться и переночевать где-нибудь под сосной. В сумках лежал провиант, а в кобурах, само собой, патроны и оружие.

---

Странные существа уже отстали, они и не старались выйти за черту этого странного и неестественно темного леса. А вот городок заслуживал отдельного внимания. Точнее не городок. По меркам сестер это была деревня, или поселение. Впрочем, жители почему-то не спали.

Кобылы приземлились неподалеку.

— Мне кажется, это не совсем сон, милая, — сказала Люми, по привычке стараясь смягчить приземление дополнительными сильными взмахами крыльев. — Спутник ночи один, — заметила старшая. — А такое только по рассказам мамы было возможно. И то до событий перехода и войн Таин.

— И почему ты так решила? Я все еще думаю, это видение, потому что слишком уж все сюрреалистично, не побоюсь этого слова, а это верный признак сна, — ответила Мищ, приземляясь рядом. — И ты хочешь сказать мы вернулись в родной мир? — она остановилась, смотря на сестру. — Значит, на нас могут напасть эти мерзкие жадные существа?

— Нет, вихор-хифнов тут нет, надеюсь... И я не про это вообще! Мне кажется, мы совершили переход. Не понимаю, как и когда. Уф… Это не наши земли и даже не покинутый Таин. Нет, это совершенно чуждый нам мир. Ты ощущаешь это чувство, да? Не одна же я его чувствую. Что тут нам не место от слова совсем, — сказала белая, копнув землю, синяя призадумалась. Да, это чувство было при ней, оно было едва заметным, но немного давящим. Как словно ты оказался в компании, где на тебя не обращали внимания, и тебе хотелось побыстрее уйти.

— Вопрос в том, кто живет в это городишке. Не вихор-хифны же? — спросила с надеждой Мищ.

— Так, постой, а что нас останавливает устроить там дебош? Вроде как нас не ограничивают правилами гуманности? — ответила Люми и подмигнула.

— Наверное, потому что мы ренегаты и нас изгнали? — хохотнула Мищ. — О да, если бы наш вид был как мы, наверняка, Таин не пал и не был разграблен…

— Ну, этих времен мы не застали, знаешь ли. Так что… — обе выдержали паузу и посмотрели на тропу, ведущую в город. — Так что давай аккуратно зайдем, посмотрим, кто там живет, а потом уже будем думать, так сказать, решать проблемы по мере их поступления, — уверенно заявила белая.

— Ты как хочешь, но меня не устраивает эта находка астронома, — недовольно сказала синяя, указывая носом на развивающиеся созвездия. — Вот сейчас я приду туда, да и ты тоже, со своим флагом… Вот потеха народу будет! Как бы за бродячий цирк не сойти еще… — она фыркнула, смотря на то, как переливается грива сестры.

— Ого, а когда тебе вдруг стало важно мнение окружающих, милая? — хихикнув, заметила Люми.

— Ну, во первых, давай начистоту, первое впечатление, в данный момент, очень важно, если мы хотим понять, что к чему. Нет, я своему принципу не изменила, однако не совсем упертая дура. Если нас поднимут на смех, то о каком разговоре может идти речь? Терпеть не могу несерьезное отношение к своей персоне, — она вздохнула. — Проклятье. Магии нет, никакого щита неважности или даже иллюзии. Ничего. Даже просто заправить в косы это недоразумение возможности нет, — возмущалась синяя.

— А это зна-а-ачит, — хитро протянула белая, — идем туда так. Хотя, приличия ради, крылья спрячем.

Минутой позже они уже подходили к городку, где творилась какая-то ночная суета. И силуэты выдавали в жителях нечто, подобное лошади… Хотя сестры были не уверены. Эти существа были с большими глазами и коротким носом… И они были совершенно разных цветов. Словно какой-то безумец покрасил всю деревню во все цвета радуги… Существа, однако, обратили на гостей внимание и начали подходить, изучая их.

— Они чего-то ждут? — спросила Люми, подойдя ближе и уже оказавшись в городке, и подметила разномастность этих существ. А Мищ внезапно остановилась, как-то странно фыркнула и… Начала хохотать, хохот этот начался с одного ха, потом ха-ха и разлился в истерический смех.

— Ха… Ха-ха, ха-ха-ха! — она не могла унять смех. — Но это уже смешно! — кобыла даже не пыталась вести себя тихо. — Это что надо принимать, чтобы такое создать?! — она заливалась смехом, переходящим в непристойный ржач. Люми же на мгновение подзависла, не понимая, с чего такой истерический хохот, а потом оглядела окружение, которое, надо сказать, так же с любопытством оглядывало кобыл, и не смогла сдержать смех.

— Спорим, они сделаны из сахарной ваты? — добавила Люми, стараясь взять над собой контроль. Ведь кто знает, как отреагируют эти существа на их хохот… А потом стало не до смеха, и они посмотрели друг на друга. — Так мы такие же! — сказала Люми, осознавая какую-то глупую истину и понимая, что они выглядят так же несуразно, особенно она.

— Нет, нет… — ответила неуверенно Мищ, смотря на сестру. — Ну… ох… ох… Да мы явно… Но нет, посмотри, у них морды короче.

Окружающие, однако, смотрели на парочку с нескрываемым интересом. Особенно после того, что они только что насмехались над ними, и пони вокруг становилось все больше и больше, все чего-то ожидали. Пока наконец не произошло то, что, вероятнее всего, должно было произойти — сквозь толпу к ним пробилась весьма… активная кобыла с пепельной гривой и кофейно-молочного окраса шерстью… На крупе у нее было что-то нарисовано. Впрочем, как обратила внимание сразу Люми, а потом сказала об этом своей сестре, у каждого жителя этого города был рисунок на крупе.

— Приветствую вас, ваше величество, я… не ожидала, что вы прибудете… — с голосом полным уважения и даже трепета начала она. — Ох, принцесса! Пони будут рады вас видеть, когда вы исполните свой обряд... — она с каким-то нарастающим страхом посмотрела на Мищ.

— Это Найтмер! — крикнул кто-то. Сестры так и не поняли, что это значит, потому как кто-то запищал и запаниковал, в толпе зевак началась какая-то возня, обычно не предвещавшая ничего хорошего.

— Она околдовала нашу любимую принцессу! — послышался еще один возмущенный выкрик.

— Так вот почему она насмехается над нами! — в следующий миг Мищ пошатнулась от довольно крепкого удара, который пришелся в левую щеку и, надо сказать, почти потеряла равновесие. Упасть ей не дала Люми, о бок которой та оперлась. Внутри кобылы закипел гнев, выброс адреналина, время вокруг стало словно тягучая патока. Вот она. Какая-то разноцветная радужная дрянь прямо в полете умудрилась дать ей по морде!

— Ах ты мелкая лупастая мразь! — взвыла кобыла и уже намертво зацепилась взглядом за летящую на второй круг угрозу. Она сжала зубы в яростном предвкушении, как отобьет задними копытами ей по нагло ухмыляющейся физиономии, сломав челюсть и выбив пару зубов. Увы, как только та зашла на второй круг, несясь в этой панической суете среди разноцветных существ, нечто соломенно-желтое сбило ту с курса, и она исчезла в толпе бегающих и кричащих пони… Три красных яблока... Что? Мысль так и улетучилась, не успев собраться в голове Мищ, так как ее толкнула Люми и указала носом в сторону домов, и хотя ярость пылала в ней, синяя чуть поостыла, встретившись взглядом с сестрой. Расталкивая пони, метающихся туда-сюда в поисках места, куда спрятаться. Довольно быстро улицы опустели, стоит сказать, что сестры тоже в своем желании скрыться подбежали к странному вычурному строению округлой формы. Желание это имело веские основания. Там, где начинается ненужная паника, довольно быстро появляются органы правопорядка. Гнить за решеткой или колоть камни на рудниках сестрам явно не улыбалось.

— Это не смешно! Мне дали в морду! Ты понимаешь!? — Люми толкала запертую фиолетовую дверь, почти не слушая яростную речь сестры; в конце концов, она, навалившись всем весом аки таран, выбила дверь, втолкнула туда Мищ и, закрыв, посмотрела в окошко, которое кто-то предусмотрительно в эту самую дверь установил. — Я это существо найду, его или ее раскатаю по стене, ты слышишь!? Я ее под килем пропущу! Чтобы морские желуди ее изрезали на фарш! На мачте повешу!

— Да утихни ты! — пшикнула Люми, смотря на затухающую беготню, вокруг стало как-то совершенно тихо. Даже ставни чертяги мелкие успели закрыть. — Я не поняла эту мадам. Какое ваше величество? Они что, заговор готовили, а мы тут нарисовались невовремя, что нас так все испугались? — спросила та сестру, которая старалась успокоится и оправится от того унижения, которое ее постигло.

— Все, я решила: если поймаю, привяжу это существо к бушприту… — мечтательно сказала вполголоса синяя, а потом посмотрела в глубины дома — Это… Ателье? — сказала Мищ, Люми повернулась, пытаясь разглядеть в кромешной тьме хоть что-то

— Ты вообще что-то тут видишь? Темнота как в трюме ночью, — Мищ покосилась на сестру.

— Ну вообще, вижу. Манекены, одежда, тряпки разные… Не то чтобы хорошо вижу, но достаточно… — она посмотрела на Люми, которая, судя по беготне глаз, явно видела хуже. Их диалог прервал какой-то слабый шум, обе замерли. Тишина вмиг заполонила пространство — казалось, можно было уронить нитку, и та до неприличия громко прошуршит сквозь вязкий воздух на пол… — Мы не одни, — тихо сказала синяя.

— Эй, выходи, — сказала Люми, даже не смотря на отсутствие магии и каких-либо средств к самообороне, ну кроме, разве что, зубов и копыт. Тон ее был твердым, впрочем, она все еще крупом подпирала дверь, на всякий случай. — Я приказываю тебе, — внутри помещения что-то тревожно зашевелилось и даже тихо простонало. Зажегся огонек, слетевший с рога белой единорожки с синей гривой.

— Хорошо, изволь сказать, какого… — Люми осеклась, смягчив тон, понимая, что магия у этой единорожки есть, а у нее нет. — Что тут происходит? — однако зажигающая свет единорожка, увидев Люми, раскланялась, запаниковала, осматривая творческий бардак вокруг…

— Принцесса?! Ваше величество! Простите, простите, я не знала… — на ее мордахе образовалась целая вереница эмоций: паники, страха, стыда, уважения, в какой-то момент настал апогей пережитого волнения, и кобылка просто упала в обморок. Сестры переглянулись.

— Что ж, она выполнила свое предназначение и дала нам свет… — сказала Мищ, осматриваясь. — Ситуация скверная. Я себя крысой в углу чувствую… Если сейчас кто-то сюда заявится, то что мы будет делать без магии? Кусать их? — она поглядела на Люми, которая носом толкнула единорожку в бок.

— Даже помочь ей не могу, на самом деле… — с тоской сказала белая кобыла.

— А стоит ли? Она не мешает вроде…. Не кричит, так что, условно, мы в безопасности… — заметила Мищ.

— Безопасности? — она села около двери. — Не уверена. Они странно себя ведут: меня называют принцессой, вашим величеством, а тебя боятся… А вообще, скажи, милая, откуда у тебя такое специфическое познание в морском деле? Не упомню я что-то, чтобы ты углублялась в эту профессию… — Мищ потупила взгляд, раздумывая над ответом.

— Ну ты нашла, конечно, время спрашивать такое… Вообще-то я разносторонняя личность! — парировала неудобный вопрос синяя. — Думала все купить себе кораблик… — продолжила она мечтательно. Люми внимательно заглянула в глаза сестры — Ты ищешь в моем взгляде ложь? Или какую-то подоплеку? Увы, в этом месте это не работает, — она улыбнулась самой, пожалуй, невинной улыбкой…

Прошло уже минут пять тягучего ожидания. Однако никакой погони, никакого штурма дома. Полная тишина. Люми подперла, как смогла, дверь какой-то тумбой и безуспешно пыталась привести в чувства белую кобылку. Хотя, когда ты не можешь пользоваться магией, что тебе остается, кроме как пытаться растолкать ее носом? Так что пробуждение это пони было весьма интересным. Она открыла глаза и увидела принцессу. Они смотрели друг на друга, Люми смотрела на нее с каким-то молчаливым ожиданием, на фоне топталась Мищ, бегло осматриваясь.

— Привет, — начала Люми, кобыла на фоне остановилась и посмотрела на них. — Надеюсь, ты не будешь кричать, мы тебе не причиним зла, — кобыла себя чувствовала крайне глупо, говоря это.

— Но… — пони смотрела то на одну, то на другую, а потом, поднявшись: — вы же принцесса Селестия, как вы можете причинить мне зло? Вы нас оберегаете, сколько себя знаю! — она недоумевала, смотря на Мищ, и какой-то пазл начал складываться в ее голове.

— Нет, это не та, о ком ты подумала! — сразу сказала Люми. — Давай так: я не принцесса, боги, это же такая тюрьма…. Я Люми, это Мищ, моя сестра. Мы путешественники. Я даже не знаю, как это объяснить… — но за нее продолжила сестра

— А что тут объяснять? Мы оказались в этом месте, совершенно незнакомом, завалились в город, где мне дали по морде, и началась паника, они назвали меня Найтмар… Наверное, что-то местного злодея тут, полагаю... — видя какой-то страх в глазах единорожки, та лишь обвела глазами. — Видимо, ты знаешь, кто она такая. Но! Я не она, я тоже путешествую… И мы проснулись этой чудесной ночью с этой несуразной внешностью! Даже осмелюсь сказать, в этих телах, — она тяжело вздохнула.

— Да, милочка, так и есть. Так что я не принцесса, а бродячая кобыла, как и моя сестра. И нам нужна помощь, — Люми фыркнула от смущения, хотя хотела бы чтобы это выглядело как досада.

— Но чем, я могла бы вам помочь… Вы вылитая Селестия… О. Милостивая Cелестия! — начала та с переменным успехом, стараясь побороть тот диссонанс, который вызывал в ней трепет величественной особы и осознание, что она не та, на кого похожа.

— Нам бы стать менее примечательными, — сказала Мищ, покачав головой.

— Но как спрятать двух таких… больших аликорнов? — спросила кобылка, уже даже поднявшись.

— О, вот и наше название, полагаю… Али...корны… — синяя распробовала слово на вкус, тихо пробубнив его несколько раз под нос.

— Я лично не понимаю, а в чем проблема? — вопросительно посмотрев на бубнящую сестру, спросила белая. — У вас что, разве не умеют красить гривы и хвосты?

— Ох, да… Но дело не только в этом… — Рэрити нервно оглядывала творческий беспорядок после работы. — Видите ли… Наша принцесса… Она ведь еще и Солнце поднимает, и Луну… Каждый день. Аликорны крайне сильны, понимаете? Можно сказать, их у нас в мире всего два, не считая вас.

— Скверное у меня ощущение, милая, — прошептала Люми. — Это звучит настолько неправдоподобно, настолько наигранно! Разноцветные пони, принцесса, поднимающая Солнце и Луну... — она топнула копытом, отчего Рэрити сделала шаг назад, немного заволновавшись от этого жеста.

— Угу… — неохотно согласилась Мищ. — Книга-ловушка думаешь? Не слишком ли очевидно? Да и кто в здравом уме будет создавать из детской истории, вероятно с иллюстрациями, ловушку. Нет-нет, я понимаю, что это удел бесчестных мерзавцев, — видя недоумевающий взгляд сестры, постаралась объяснить свое видение синяя. — Но обычно же это… Ну, удел дорогих фолиантов, нуждающихся в защите, а не история про принцессу, поднимающую Солнце… не в обиду — она посмотрела на Рэрити улыбнувшись, стараясь показать дружелюбность

— Я не понимаю вас, — призналась Рэрити. — О какой книге-ловушке вы вообще говорите?

— Ох, это такое подлое изобретение одного мага, оно затягивает жертву в свою историю и убивает. Сложно в двух словах рассказать принцип действия подобного. По факту ты вынужден жить в истории этой книги, пройти ее и пережить развязку, чтобы выбраться. Обычно все в этом мире книги сделано из иллюзий, еда и питье не настоящие. Кроме, разве что, твоей смерти…. Так что многие, попав в такую книгу, просто погибают от жажды, — пояснила синяя, подловив себя на мысли, что, возможно, она зря тратит время, объясняя второстепенному персонажу такое явление. — Хм… Очень интересно, если честно, — Мищ повела ушами. Она один раз пережила подобный опыт, но не смогла добраться до развязки — ее вытащил Маг раньше, чем она умерла от жажды. Обычно второстепенные персонажи были довольно глупы и им был чужд интерес и любопытство, а тут в глазах этой единорожки горел огонек любопытства. Так что Мищ начала сомневаться в том, что они в книге-ловушке.

— И какова развязка у произведения для детей? — с раздражением вдруг спросила Люми. — Полагаю, победить клишированного злодея, намеревающегося захватить мир и все богатства? — Мищ хихикнула, хотя хозяйка дома не разделяла ее взгляда и смотрела хоть и с любопытством, все же с ноткой страха, особенно когда речь зашла о злодеях. Внутри она на всякий случай прокручивала свою жизнь, думая, а точнее проверяя, настоящая ли она. Воспоминания, однако, были на месте, в ее голове: она тут жила всегда и помнит, что жизнь тут кипит каждый день. Хотя все эти тревоги лишь подтверждали то, что она была живой, а не иллюзией, созданной для двух сестер. Но она об этом не догадывалась, поэтому усиленно вспоминала себя и свою жизнь.

— Ну, это не должно быть сложно… Хотя я бы предпочла проверить свою теорию. У меня есть сомнения касательно того, что это именно книга. Знаешь, слишком уж непохоже, я там была разок. Так вот, второстепенные персонажи лишены жизни. А смотря на нашу новую знакомую… Я … не уверена, что она лишь плод воображения автора. Эта леди вроде бы живая.

— А если она и есть главная героиня? — на вопрос Люми Мищ пожала плечами.

— Ну тогда готовься пить воду, которая не утоляет жажду, и есть пищу, которая не насыщает, — ответила синяя, тяжело вздохнув, видя недоумение и страх Рэрити. — Извини, если пугаем. Даже если это так, то угрожает это лишь нам. Ну, потому что мы чужды этому месту.

— Может, тогда… Выпьете чашечку чая? — вдруг предложила единорожка, хотя этот жест любезности вырвался неосознанно и скорее был чем-то отдаленно похож на нервный смешок. Она отвела взгляд и увидела сломанную дверь. — Ох, — сказала Рэрити, думая о том, что ей будет нужно починить дверь бутика, чтобы не портить первое впечатление ее покупателей. Люми виновато опустила уши.

— Прошу простить, мы ну очень торопились, — сказала Мищ, видя эту игру взглядов, она не испытывала особых угрызений совести, потому как никакая дверь не стоит их жизни. — Мы оплатим, если будет возможность, или починим то, что сломали, — рассудила она. — Сейчас нам нужно хотя бы сменить эту несуразную внешность на другую.

— Ах, да… Это… Наверное, вам не стоит беспокоится об этом, — улыбнулась единорожка. — Для начала нам всем стоит успокоится. Если вы не против, я поставлю чай? Потом уж, если на то пошло, возможно, вам стоит поспать? — сестры переглянулись и потом пошептались между собой, прикидывая шансы, что проснутся они с утра уже в кандалах. Впрочем, единорожка не вызывала сильных подозрений и не выказывала страха их присутствия.

После небольшой тягучей паузы, к чести хозяйки, чай был готов, расставлены стулья, правда сестры смотрели на предложенное косо. Решив проигнорировать это, они отодвинули стулья и сели на пол, точнее на свои плащи. Хозяйка с недоумением уставивалась на них, они ответили ей тем же.

— Что-то не так?.. — мягко осведомилась Люми, взяв потоком магии чашечку.

— Ну, вы сели на пол вместо… стульев? — Мищ смотрела на сестру забыв о глупостях этикета этого мира.

— Как ты это сделала?! — спросила кобыла резко, оборвав начинающийся диалог о том, кто как сидит. Немного ошарашенная вскриком Рэрити отпрянула, чуть не свалившись со стула, Люми выронила кружку.

— Ой, да… — Люми хохотнула. — Я и забыла сказать в этом кавардаке, что я поймала энергию, и немного смогла ее направить, — магия завихрялась, по рогу и тонкой светлой линией тянулась к кружке. Рэрити, не видевшая подобного, была немного удивлена и смотрела на диковинку. — Всплеск эмоций, получается, смог ее активизировать, — сказала Люми, обратившись к сестре, которая в ожидании уже приподняла бровь.

— Выглядит очень необычно, — заметила хозяйка дома.

— Ну, а что необычного? — спросила белая. — Простая магия телекинеза, хотя я чувствую неправильность этого в данном случае.

— Ну, вы… Я даже не знаю как сказать. Вы держите линию контакта, видите? — ее рог окутало голубоватое свечение с четкой структурой, и чашка с чаем мягко оторвалась от поверхности стола. Причем никаких видимых линий не было, кружку окутала такая же магия.

— Ну у нас так принято, не понимаю принцип работы твоей силы, но наша работает так… — сказала Мищ, стараясь уловить ту самую линию.

— И это неправильно, — заметила Люми. — Я словно песок пытаюсь вилами собирать, довольно сложно деформировать эту силу под нас. Уф. Много энергии тратится на самом деле. И это ведь только альтернативная школа магии.

— А если родную использовать? — спросила с интересом синяя.

— Пусто, словно ее и нет у нас. Я не чувствую даже намека на наши силы. Только эта чужеродная, и то словно бы она противится моему контролю...таким способом. Словно пытаешься копать землю иголкой — очень неэффективно, — на красочные афоризмы сестры Мищ обвела глазами.

— Хватит красивых сравнений, объясни мне, как воспользоваться этой силой, — возмутилась синяя, забыв о Рэрити, чае и прочем, что ее окружало. Однако кобылка постучала копытом, привлекая внимание сестер.

— Извините, вы не понимаете саму суть нашей магии… — сказала она, галантно попивая свой чай. — Магия должна идти от души, от того, что ты чувствуешь… — сестры переглянулись и уставились на кобылку.

— Это как вообще? Я, наоборот, стараюсь держать ум холодным, когда пользуюсь магией, — ответила младшая.

— Ну, в нас нет старой энергии, но есть новая, реагирующая на эмоции, полагаю… — белая положила голову на стол. — Уф, эта ситуация утомляет.

— Все вверх тормашками. Меня так не учили! — возмутилась Мищ.

— Ну это элементарно же! — сказала громко Рэрити. — Даже жеребята могут пользоваться магией телекинеза. Вы хотите — и магия делает. Желание воплощается вашей внутренней силой… — она вытерла чай на столе и налила Люми новую порцию.

Сложно описать выражение мордашки Мищ, когда она пыталась поймать свою магию за хвост и оседлать, чтобы хотя бы попить чаю, однако это было зрелище изрядных, но пустых потугов. Люми же спокойно, правда не без напряжения, держала свою чашку завихряющейся магией. Младшая же так и сяк, и кряк пыталась сделать хоть что-то, дабы не упасть мордочкой в грязь. Кобыла тужилась и пыжилась, в конце концов у нее что-то получилось, хотя это «что-то получилось» едва-едва появилось, и одинокая искра исчезла так же быстро, как и появилась. — Гнусь какая… — ругнулась утомленная Мищ. — Это несерьезно. Делай то, не знаю что. Якоря в этом мире нет, внутри знакомых сил нет, да и это крайней утомительно, даже голова гудит.

Люми вздохнула — ее силы тоже подходили к концу, и чашка была поставлена на стол.

— Ну, я видела, у тебя вышло хотя бы искорку пустить, а это уже считай ты огонь разожгла. Главное, думаю, уцепиться за это чувство и раздуть тлеющую силу, — попыталась утешить старшая, однако сестра ее оптимизма совсем не разделяла и хмурилась, в конце концов сдавшись, недовольно фыркнула. Она прекратила себя терзать.

— Ты что, думаешь меня это остановит? — спросила та, вскипая. — Даже если на моей голове бесполезная кость, я без магии не останусь. Будь спокойна, — теперь Мищ смотрела на чашку настолько злобно и с таким напряжением, что можно было подумать, что она вот-вот лопнет. Хотя эти гляделки, где чашка должна была потерпеть сокрушительное поражение, так как из ее рога завилась едва видимая магия, подхватившая оную в попытке поднести к себе сделать глоток. Кобылка, однако, не рассчитала усилий, и чашка улетела за ее спину. Послышался звонкий триумфальный дзынь. Кажется, чашка в каком-то роде вышла победителем.

— Да… — подвела итог состязания, Рэрити неловко улыбнувшись. — Это был мой любимый сервиз… Но ладно! Я соберу осколки и выброшу их, — она магией начала собирать куски поверженной чашки. — Получается, с вашими талантами стоит обратиться прямиком в школу одаренных единорогов! Уверена, вы станете непревзойденными магами… — она встала и начала магией собирать осколки.

— Уф… Уф… — тяжело дыша, Мищ положила голову на стол. — Надеюсь это не сарказм,

— Ох, нет, что вы… Если, как вы говорите, из других миров, то это довольно большое достижение. Моя сестренка, например, еще не научилась поднимать предметы, поймите правильно, все это идет из души. А вы научились этому почти сразу… — Рэрити вдохнула еще воздуха, чтобы сказать еще несколько мотивирующий слов, но Мищ ее перебила.

— При всем уважении к тому что ты нас приютила и помогаешь, я... — синяя сделала паузу, не желая выпалить что-то, что бы обидело хозяйку, и, в моменте обдумав слова, продолжила: — Я злюсь не потому, что у меня не получается, а потому, что я не могу найти якорь. В этом мире что-то блокирует мою силу. Я не понимаю, чувствую, что… Что-то давит на меня извне. Поднятие чашки стоило мне чудовищных усилий. Уф… Нет, правда, Люми… Ты не представляешь насколько это было сложно.

— Охотно верю… — заключила Люми.

— Пожалуй, мне пока стоит приготовить для вас место для сна — время позднее — да и починить дверь, — она вздохнула, отодвигая комод от двери, который блокировал вторжение незваных гостей. В душе кобылки возникло смятение на самом деле, она была несколько шокирована их приходом и все же, несмотря на внушающий страх, сейчас она подозревала, что, возможно, это принцесса и они испытывают ее. Нет, ну это смешно. С другой стороны, Мищ ее пугала, она выглядела… боевитой, в каждом движении кобыла выдавала твердый нрав. Люми оказалась мягче и в самом деле походила на Селестию. Но зачем им перекрашиваться, да и было видно, что в практике магии они были слабы. Выгнать их из дома было как-то неправильно. Все эти мысли бегали, пока она осматривала ущерб, страх и причина поступить правильно боролись внутри нее. Хотя понятно, что она как хорошая хозяйка, пусть и для таких гостей, вломившихся в дом… Она осмотрела ущерб и решила высказать какую-нибудь мысль, чтобы поддержать диалог.

— Что ж, неплохой удар, вы могли бы стать неплохими рабочими на ферме Эпплов. Они уважают силу копыт, — Мищ и Люми переглянулись.

— Кхем… Еще раз извини, отчасти мы даже были напуганы. Ситуация была странная, — Мищ посмотрела на Люми, которая кивнула. — Мы, наверное, рассмотрим твое предложение, чтобы отработать нанесенный ущерб...

— Ну, хорошо, поймите, я просто сейчас слишком устала и не смогу вам помочь, по крайней мере… — Рэрити оценила степень истощения своих сил и поняла, что она слишком утомилась после суетливого дня. — Просто потому что копыто дрогнет. А это в искусстве наведения красоты непозволительно! И вы можете подождать тут до утра, я не против, если вы, конечно, не будете ничего крушить или брать.

— Да? Спасибо! — Люми добродушно улыбнулась Рэрити, отчего та даже немного смутилась и даже загордилась, ведь она все равно была так похожа на принцессу.

Рэрити оставила их, поставив на стол горячий чай и немного вкусностей. Сестры через время, проводя хозяйку взглядом, уселись за стол, смотря на чай, сахарницу наполненную кубиками белого сахара.

— Это… то, что я думаю? — спросила вдруг Люми

— Угу… Драконова забава, — сказала Мищ. — Сахар, — она взяла кусочек, лизнула его и закинула в рот, да так бесцеремонно, будто бы это не вредно и не вызывает привыкание. Люми чуть челюстью стол не пробила и тут же магией шлепнула подзатыльник сестре.

— Ты что творишь! Это же зависимость! — Мищ покачала головой, с удовольствием рассасывая сладкое угощение. Ее подзатыльник, которым она частенько учила сестру, не возымел никакого эффекта. Наверное, Люми не стоит знать, что это после того, как младшая целый год не просыхала в кабаке, этот кубик просто жеребячий лепет.

— Иногда совсем чуть-чуть не повредит, знаешь ли, — она хохотнула, — тем более сахар везде и всюду. В фруктах, цукатах, даже в морсах. Но какой всплеск мотивации дает этот маленький белый кубик! — Люми смотрела на довольную сестру хмуро.

— А может тебе и мяса нажарить? — сказала она, испортив Мищ, пожалуй, лучшую минуту этого дня.

— А вот за такое я могу и всыпать, знаешь ли, — сказала она, ответив хмурым взглядом. — Подзатыльник я еще стерплю, а вот упоминания о мясе, знаешь? Границы держи, берега не путай, а то… — она осеклась, осмотревшись.

— Что, сказать нечего? — с упреком и вызовом сказала Люми.

— Нет, есть, но я знаю, чем кончается это — дракой. А мы… — она головой указала на красивый, даже вычурный, интерьер бутика. — Будет неприятно, если хозяйка проснется, а две кобылы тут подрались.
— Пфыр, я и не собиралась драться… — сказала старшая, хмыкнув. — Ты обычно кидаешься, когда у тебя кончаются аргументы.

— Да что ты! А ничего, что мне три сотни лет, сестренка? Неужели я еще не выросла? — она надула ноздри.

— Нет, ты жрешь чистую гадость и радуешься этому, — ответила белая.

— А ты мне портишь мгновение радости от этой гадости упоминанием о всякой еще более мерзкой дряни! — синяя встала. — Все, хватит. Если тебе так угодно меня воспитывать, то не сейчас. Мы и так на волоске, сидим у пони, которая нас приютила. И да, у меня кончатся аргументы, и я тебе таких… кхм, вставлю, вовек не забудешь, — сказала она, губами ухватив еще кусочек и отойдя к окну лицезреть пейзаж.

— Да как ты… Как ты… разговариваешь со мной?! Эй! — но на возгласы Люми Мищ не отвечала, смотря и даже временами считая звезды. Тут она наконец обратила внимание на ночной спутник. На нем была изображена морда единорога. Она, конечно, заметила эту странную особенность и раньше, но не до размышлений было. Сейчас же она подумала о том, какой же до жути искусственный и странный этот мир. Сомнения в том, что они в ловушке рассказа, почему-то росли. Все за и против указывали все-таки в искусно сделанное повествование, которое дурит голову. А вот сахар, наоборот, уверял в обратном. Пусть Люми хоть посереет от злобы, но сахар-то, мать его, сладкий! Мищ вздохнула, где они и что это за место — кто бы объяснил…

---

— Я не понимаю, вот они были тут и сбежали, — сказал голос Дэш. — Нет, ну правда… Я вам клянусь, это была принцесса Селестия! А с ней какая-то кобыла! И кто-то крикнул, что это Найтмер Мун и она держит нашу любимую принцессу в заложниках! Слушай, не смотри на меня как на идиотку! Я действовала по обстоятельствам, и что я могла еще сделать как не врезать ей! Ну согласитесь же, а! Удар был что надо! — однако Эпплджек смотрела на радужную пони, явно довольную собой и своей проделкой, с нескрываемым недовольством.

— Ты, сахарок, сначала делаешь, а потом думаешь, я так понимаю, — сказала она, играя соломинкой во рту. — Несносный нрав и взрывной характер, сахарок. Ты эту кобылу видела? Даже если это та самая кобыла из страшилок, то я надеюсь, то, что про нее рассказывают в страшных сказках, не правда в основном, потому что она, если бы тебя поймала, ты представляешь, что бы она с тобой сделала?

— Да я бы ее! Ты знаешь, что бы я ей сделала!? — возмутилась Рейнбоу Дэш, но возмущение тут же погасло, разбиваясь о тюки соломы в амбаре, Эпплджек наградила ее еще одним долгим взглядом.

— И что бы ты сделала ужасу ночи? Побила бы копытами? Лягнула бы в живот? Да оно бы тебя сожрало и не подавилось… — кобылка прибавила в лампе света, луч света осветил кучу испуганных горожан, которые вжимались в тени, чтобы свет лампы не обнажил их присутствие. — Так, ребяты, я, конечно, не против, что вы переночуете тут, но, может быть, это опять была чья то шутка? Как видите, все живы. Никто не пострадал, ну кроме старины Грина, и то отделались ушибами, — она обвела взглядом испуганную толпу. — Так что, быть может, пора б по домам? Миссис мэр! — окрикнула она кобылу, которая пыталась успокоить граждан. — Ну вы-то хоть скажите… — кобыла посмотрела на нее, и Эплджек поняла, что та тоже не знает, что произошло.

— Я не знаю, что это было, но кажется, вы правы, это была чья-то шутка… Злая шутка, конечно же, но никакие кошмары в амбар не ломятся… Так что да, вы правы, но я, как ваш мэр, обязана проверить, — она глубоко вдохнула, и выдохнула, и, проявив инициативу, приоткрыв двери амбара. — Даже если все плохо, все равно я первая, кто должен установить точку переговоров, — кобылка вышла и закрыла дверь. Что же, эта ночь была, пожалуй, одной из самых тревожных и волнительных в жизни мэра. Городок был пуст и необычайно тих, и чем дальше она проходила, тем больше крепла в ней уверенность, что это шутка, возможно даже, Пинки постаралась. Или кто-то еще. Никаких ночных сбежавших кошмаров тут не было, Селестии поверженной и просящей о помощи тоже. Никаких следов или разрушений. Просто тишина. Через минут сорок тщательного осмотра она вернулась в амбар и сообщила всем жителям, что это была, с большей долей вероятности, шутка, и, пожалуй, когда все разошлись, эта тревожная ночь закончилась.

---

Мищ, увидела кобылу, которая бродила по пустым улочкам, и задернула шторину. Люми разглагольствовала, но уже тише. К сахару она не прикоснулась. Праведная миледи, морской ей желудь жевать, тьфу… Чай уже поостыл, Мищ осушила чашку, взяв ее губами.

— Нальешь еще? — спросила она как можно мягче. Ее уже не тянуло на конфликты, вернулся холодный и рассудительный ум. Она думала: “А что дальше?” Им надо как-то выживать, деньги где-то взять, предложение пойти на ферму с крепкими ногами не звучало так уж хорошо. Тянуть плуг — это уж чрез чур. Не ее ранга работа. Люми хмуро налила ей чай.

— Сахару, миледи? — спросила старшая с ироничной улыбкой, младшей лишь оставалось обвести глазами.

— Так и будешь злиться? В конце концов, я же не набросилась и не сожрала все. Просто подсластила жизнь. Обычное дело, ты так не считаешь? Как бокал вина, считай, — сказала Мищ, стараясь звучать мягко и дружелюбно.

— Ох, ладно, да, наверное, я что-то переусердствовала с заботой, — сказала Люми, наливая чай и видя то, что сестра не хочет ругаться.

Чаепитие, пожалуй, затянулось ненадолго, Мищ решила немного подремать, причем прямо за столом, что для нее было не впервой. А Люми изучала сам бутик. Не то чтобы она трогала ткани или инструменты, нет, она рассматривала работы, нашла совсем недавно подогнанное платье. Оно было… вычурным, словно детским. Хотя в этом мире, наверное, все так выглядит, пожалуй… Ее мысль прервала Мищ. Которая подняла голову и что-то задела головой или рогом. В утреннем небе раскаляло рассвет солнце. Но что-то было не так. Люми вскинула бровь и позвала сестру.

— Слишком быстро, тебе не кажется? — спросила Люми, щурясь на рассветное солнце, которое мягко, но неестественно быстро поднялось от горизонта.

— Ну да, быстро… — Мищ же посмотрела на луну, которая не двигалась по небосводу, однако, потом начав заметное движение и ушла за горизонт. — Ой, Люми. Это так странно, неужели они не врут, и какая-то Селестия управляет целой, мать его, звездой?.. Это… Это грандиозно! Маг бы оценил размах этого магического элемента… — тихо восторгалась младшая силой которой подвластно такое... Внутри возникали множественные вопросы, насколько точна сие наука, раз способна переместить такой объект и не разрушить при этом мир.

— Я думаю, если она так умеет, значит… Она что, богиня? — спросила белая, на что синяя сделала неоднозначный жест, который сестра не поняла. За окном, однако, началась утренняя суета. Причем только что это были пустынные улочки, а теперь они начали медленно оживать. Сестры отошли в разные стороны от окна, дабы не привлекать внимания, и наблюдали.

— Если она богиня, то очень молодая. Потому что если эти создания — ее копыт и рога дело, то я не удивлюсь, что все такое до вульгарного разноцветное. Я бы сказала, жеребенок-божество. Ох боги, смотри у каждого их них рисунок еще на крупе… — сказала Мищ а Люми начала приглядываться к каждому, кто проходил мимо.

— Я пока не вижу в этом смысла, эй! — она обернулась, когда Мищ головой подняла ее плащ, оголив круп. — А если бы я тебе в голову копытом ударила? — возмутилась белая кобыла вторжению в ее пространство.

— Что ж… Я бы умерла, — покачав головой, ответила Мищ, словно бы это ее и не пугало даже, теперь Люми в отместку задрала плащ сестры, хотя та не отреагировала на этот неприличный жест.

— Что ж, — с таким же тоном сказала Люми. Обе осмотрели свои бока. — Никаких рисунков нет?

— Как видишь, не наблюдается, — ответила синяя. Пожалуй, за этим занятием их и застала сонная Рэрити, которая, хотя и немного не выспалась, стояла в некотором замешательстве, и сие действо прибавило ей бодрости.

— Что вы делаете? — спросила кобылка, смотря на то самое глупое и неловкое положение, в котором оказались две кобылы.

— Что-что? Смотрим на задницы друг друга. А на что это еще похоже? — сказала Мищ, явно не испытывая никакого смущения, а вот сестра смутилась этой глупой сцены, неловко фыркнув.

— Прекрати… — задыхаясь от смущения, сказала Люми и нахмурилась. — Мы заметили, что у вас каждый житель, даже ты с каким-то рисунком на крупе, вот, решили проверить, есть ли у нас подобное…

— Между прочим, милая, это не какой-то там рисунок, а кьютимарка! Это знак отличия, и его появление — большое событие в жизни… И она определяет то, в чем ты хороша и что выделяет тебя среди других пони, — сказала Рэрити с довольно важным видом.

— Довольно… Интересный способ, а это значит… — у Мищ загорелись глаза, и Люми этот взгляд сразу же узнала, любопытство и некоторая жадность заиграли в ее сестре. — Они определяют вашу судьбу?

— Да?.. Наверное... — сказала неуверенно хозяйка дома.

— Это значит… это значит… — младшая подхватила со стола кубик сахара и жадно его начала рассасывать. — Это тончайшая судьбоносная магия, которая направляет вас по пути жизни, — сказала синяя, улыбнувшись, — потрясающе. Хотя… С другой стороны, этот знак может выдать ваши секреты, и недоброжелатель может воспользоваться этим… Или… А они уникальны для каждого? — вопрошала Мищ. Такой интерес сестры к меткам пони вызывал у Люми тревогу.

Рэрити с радостью ответила:

— Да, представь, и… нет ни одной похожей метки, разве это не потрясающе? — улыбалась она, даже показав свой знак.

— И каковы условия появления? — продолжила синяя.

— Ну, как я слышала и как чувствовала, когда ты находишь свое предназначение в этом мире… — единорожка посмотрела на них. — Дорогуша, я с уверенностью могу рассказать, как я получила ее, но я не могу сказать…. Что этот знак влияет на судьбу, нет, скорее он, ну… Это сложно объяснить, это скорее маяк, а куда плыть, ты решаешь сама.

— Ну, вообще, мне интересно, как ты получила ее, в конце концов, у нас еще немного времени, перед тем как мы уйдем, — сказала Люми, улыбнувшись и поправив плащ сестры крылом, Рэрити хотела было начать, но осеклась, поняв, что они вот-вот уйдут.

— Но… куда вы пойдете? — спросила кобылка, заволновавшись. — Ох, дорогуша, если в Вечнодикий лес, то там так много опасностей, что даже вспоминать жутко!

— Уф, очевидно, мы пока не знаем. На улице, перед тем как мы ворвались к тебе, у нас случился неприятный инцидент. Нас окружила толпа пони, и в конце концов… — Люми вздохнула, — мою сестру назвали Найтмар Мун и ударили по мордашке, началась суматоха, суета и паника, и мы попали сюда.

— Милая, не сбивай девушку с истории, — сказала Мищ, которая нахмурилась, приспустив уши, что говорило о стыде, который она сейчас ощущала. Она ведь подняла всех пони на смех, дав повод для возникновения этого инцидента. Белая посмотрела на нее с пониманием.

— Ох, страсти, моя история, по сравнению с одной вашей ночью, совсем поблекла, — кобылка улыбнулась. — Но ладно, я помню, в этот день я хотела сделать красивое платье для выступления… — она взглянула в окно, испытывая приятную ностальгию. — Но я поняла, что в имеющихся вариантах не хватает чего-то очень важного. Я испробовала много вариантов, ничего, увы, не получалось, а ведь премьера была уже вечером! И неожиданно мой рог, моя магия повела меня. Точнее потащила, и тащила она меня довольно долго, кажется, целый день и целую ночь! В конце концов, я оказалась около огромного камня.

Ее вдруг перебила Люми:

— Стоп, стоп…. Ты хочешь сказать, она тебя тащила за собой день и ночь? — уточнила удивленная Люми.

— Падажжи, — сказала Мищ с куском сахара во рту, с удовольствием рассасывающая его, поняв, к чему клонит сестра, — значит, концерт же был вечером, и если все так было, даже если бы ты вернулась, то вернулась бы через два дня минимум… Тем более за день можно пройти не хило такое расстояние, бог весть где ты могла оказаться и как бы ты вообще вернулась назад… Будучи жеребенком…

Люми с осуждением посмотрела на сестру, которая пристрастилась к сахару.

— Ой… — кобылка смутилась. — Это ведь детское воспоминание, а дети ведь такие нетерпеливые непоседы с хорошей фантазией. И… Я это сказала лишь для комичности, — она хихикнула. — Как я и говорила, я оказалась около огромного камня. Я разозлилась, ведь это был обычный камень. Но случилось нечто, что меня напугало, какая-то вспышка в небе, которая расколола камень… Это оказалась жеода, полная драгоценный камней… Которыми я потом украсила наряды всех пони на концерте… Они сияли, и тогда я получила свою метку… — от такого откровения Мищ подавилась

— Ты нашла… Жеоду с кучей драгоценных камней… И развесила их на костюмы жеребят… — Люми неловко улыбнулась, стрельнув сестре строгим взглядом, ибо знала, что, когда в беседе мелькает слово драгоценный и внезапный приступ удушения сестры, значит, у той взыграла жадность, Мищ от взгляда опустила уши и отвернулась.

— Ну… Да, это было чудесно, они так сверкали в этой пьесе, и все охали и ахали от такого блеска! — Рэрити хихикнула.

— Мда-а-а-а… — протянула огорченная Мищ, которой даже теперь и сахар не приносил удовольствие, да и авторитет Рэрити в глазах кобылы поубавился, пожалуй, понятно, что она была ребенком… Но… Впрочем, синяя решила не высказывать свои соображения, Люми же не особо гналась за благами, будучи вполне довольной тем, что есть, а быть может, не понимала, какую важную роль играют камни в жизни сестры. — История занятная, на самом деле, — изрекла Мищ. — Хотя мне не нравится тот факт, что магия тут может тебя куда-то тащить… Это инструмент! Если ты потеряла над ней контроль, тебя просто может размазать по нескольким измерениям…

— Ну это у нас, а у них это музыка души, как видишь. Тем более я уверена, магия вела ее не для того, чтобы убить, — заметила Люми. — Я уверена, она бы не навредила своему носителю, это нелогично.

— Эй, наша магия тоже музыка! Музыка вселенной, музыка мира и сущего, — сказала Мищ, возмутившись, но она не успела договорить — в дверь постучались. Сразу же два взгляда уставились на Рэрити, которая тоже стояла в некотором ступоре, но потом, очнувшись, указала на дверной проем с другой стороны. Сестрам повторять дважды не нужно, и когда кто-то зашел, удивившись сломанной двери, сестры уже испарились. Хотя они подслушивали, в основном Люми, которая стояла ближе к собеседникам в бутике.

— Какой-то зевака… смотрит на платья. Нет, ложная тревога, это не стража, — отвернув голову, мягко шепнула старшая любопытствующей сестре на ушко.

— Ну, значит, дело у нее не стоит и приносит плоды… — шепнула в ответ Мищ. — Но так использовать драгоценные камни — это очень, очень глупо. А кто-то ведь их в шахтах по крупицам киркой выбивает… — Люми опять строго посмотрела на сестру. — Да, я понимаю… — отводя взгляд ответила младшая.

Рэрити появилась неожиданно.

— Итак, дорогие мои! Вы готовы изменить имидж с… королевского на нечто приземленное? — кобылы от ее резкого появления шугнулись, но это отразилось лишь в испуганных взглядах и опущенных ушах.

— Нам много не надо. Меня покрасить обратно в черный смоляной цвет… А сестру в белый, хотя она и так белая — с ней гораздо легче, — рассуждала младшая.

— Ох-ох… — сказала Рэрити. — С тобой будет сложно, да и краски много… Но я думаю, справлюсь…

— Милая, все расходы мы компенсируем, я тебя уверяю, — с полной уверенностью заверила Люми.

— Ох, нет, нет, что вы… — она добродушно улыбнулась, но потом подумала и сказала: — Хотя я сниму с вас мерки с вашего позволения?..

— Без проблем, пожалуй, это меньшее, чем мы можем отплатить тебе, — ответила старшая.