Абсолютно серый
5. Рейм и причина
Полночный час стремительно приближался, и Дим был встревожен. Ему предстояло встретиться с клиентом в полночь, за городом, вдали от посторонних ушей и бдительных глаз. В подобной скрытности не было ничего нового; отвратительные примитивы всегда так боялись быть пойманными.
Сегодняшний день был прибыльным — так мало усилий для такой большой отдачи. Большую часть дня заняли ремонтные заклинания на старых семейных реликвиях. Ему заплатили кругленькую сумму за то, чтобы он зачаровал плащ и сделал его непромокаемым, с чем Дим легко справился. Плащ был свадебным подарком, и он пожелал будущей супружеской паре удачи.
Эти земли были проще и, по мнению Дима, лучше. Пони здесь рано женились и становились продуктивными гражданами. Здесь не болтались без дела, не тратили время на образование или легкомысленные занятия. Для пони, готовых остепениться, существовала служба сватовства, которая подбирала пары подходящим пони. Кобылы здесь обычно жеребились, когда были молодыми и выносливыми, а затем проводили свои лучшие годы в работе.
Может, они и отвратительные примитивы, но в этих земных пони было свое очарование.
Погасив трубку, Дим улыбнулся — тонкая аристократическая усмешка. Ему было куда пойти и на каких пони посмотреть. Можно было заработать на чем-то гнусном… возможно. А может, его клиент просто стеснялся. Это не имело значения. Его клиент платил за встречу в полночь, и это было все, что имело значение для Дима. Ему нужно было поддерживать свой образ жизни — его тело требовало определенных удобств, а необходимые вещи стоили недешево.
Он уже подумывал о собственном замке, собственной вотчине. Такое дело обошлось бы недешево, но это были инвестиции. Хорошо управляемое поместье будет приносить доход, который он, конечно, распределит по справедливости, ведь он не был чудовищем, и вернет ему привычный роскошный комфорт.
Поняв, что пора уходить, Дим исчез.
В ожидании Дим свернул для себя самокрутку. Немного гашиша, несколько успокаивающих трав, щепотка гвоздики и несколько затвердевших листьев голубого лотоса. Закончив сигарету, он воткнул ее в конец длинного, тонкого, серебряного муштука. Ему не очень хотелось, чтобы дым попадал в глаза, потому что он ужасно щипал. С помощью магии огня он зажег сигарету и начал затягиваться.
В нескольких шагах от вокзала находилась восхитительная площадка для пикников — место, где путешественники могли размять ноги, а горожане — приятно пообедать на солнце. В полночь здесь было пустынно, но это не удивительно, ведь почти весь город погрузился в темноту. Кострище давно не использовалось и было пустым, даже пепла не было.
К его удивлению, к нему подошел еще один единорог, кобыла. Дим принялся рассматривать ее, отмечая все, что мог. Она выглядела как студентка, потому что была худой и маленькой. Ее тело не было привычным к тяжелому труду. Очки поблескивали в слабом свете, тонкая, хрупкая проволочная оправа плохо подходила для приключений. У нее были длинные грива и хвост, что означало, что у нее либо достаточно магии для мгновенного ухода за собой, либо есть время для длительных процедур по уходу. И то, и другое казалось не менее вероятным. Она была грациозна, и почти сразу Дим заметил, что она не слишком бдительна. Кобыла смотрела только вперед, на него, и никогда не отрывала от него взгляда, чтобы проверить окружающую обстановку.
Признак жеребячьей неопытности.
— У тебя есть для меня работа? — спросил Дим, когда она оказалась достаточно близко, чтобы его мягкий голос можно было расслышать.
— Конечно, есть, лорд Дарк.
Сузив глаза, Дим подумал о том, чтобы убить ее прямо здесь и сейчас. Его органы чувств определили, что у нее есть слабая, жалкая, рудиментарная защита, но ничего такого, что он не смог бы пробить в одно мгновение. Однако убивать ее было бы поспешной ошибкой, и он решил узнать от нее все, что сможет.
— Лорд Дарк, я леди Блю Рейм, и я тоже благородная эквестрийка. — Кобыла поднялась во весь свой рост, который был невелик, и постаралась выглядеть внушительно. — Я пришла с предложением работы, уникальным предложением, и предложить вам позицию, подходящую для одного из ваших талантов.
— Я слушаю, — сказал Дим, держа серебряный муштук в уголке рта. При каждом слове он выпускал струйку дыма.
— Мой хозяин хочет нанять вас, — начала леди Рейм и посмотрела на Дима, ее глаза слезились от дыма, струящегося по лицу. — Это не просто должность подчиненного, он признает ваше законное положение правителя и вашу кровную благородную принадлежность. Он хочет вернуть вам ваше законное положение, чтобы вы могли править другими, и все, что он просит взамен, — это ваша преданность его делу.
— Подозреваю, я знаю, кто твой так называемый хозяин. — Голос Дима стал скучным, незаинтересованным монотоном. — Мне неинтересно стоять на коленях перед вонючим козлом, чтобы тешить его самолюбие, как это делаешь ты…
— Советую вам передумать, лорд Дарк. — Леди Рейм переменила тон и постаралась выглядеть властной и повелительной. — Вы либо присоединитесь к нам добровольно, либо за вами отправят агентов. Вы слишком ценны, чтобы позволить вам оставаться нейтральным игроком. Твоя способность растлевать свет — это то, чего очень желает мой Хозяин.
Дим не находил ее ни капли пугающей: ему мерещились вещи куда более опасные, чем эта кобыла. Его серебряный муштук поднялся, как эрекция, а затем немного опустился, когда его губы напряглись и расслабились:
— Твой учитель — идиот, и он ошибается. Я не растлеваю свет, а лишь превращаю его на время во тьму.
— Похоже, мой учитель знает о твоей магии больше, чем ты. На твоем месте я бы восприняла это как доказательство того, что ты можешь многому научиться. Ты можешь обрести много силы…
— В рабстве нет власти, ты, дегенерат, отвратительный примитив. Твой так называемый хозяин не будет делиться властью, а сосредоточит ее в себе. Ты будешь полезна ему лишь до тех пор, пока ты ему нужна, а потом он поглотит тебя, ты, неразумная, беспутная, распутная маленькая девчонка. Шлюхи полезны лишь до тех пор, пока их можно трахать, а ты… ты долго не протянешь. Ты слабовольная, бесхребетная и доверчивая. Тебе лучше бежать домой, маленькая кобылка. Иди домой и вернись к свету.
Оскалив зубы, Блю Рейм фыркнула.
— Ты мне надоела, — объявил Дим. — Я ухожу.
— Я не могу позволить тебе уйти. — Рог Блю Рейм вспыхнул.
— Забавно, что ты так говоришь, — проворчал Дим, — теперь я не могу позволить тебе уйти.
Дим подмигнул, исчезая, и снова появился на некотором расстоянии. В одно мгновение он поднял щит и выпустил шквал защитных заклинаний, некоторые из которых были наложены бледно-розовым светом, а другие — приглушенным янтарным. Его муштук служил палочкой, если понадобится, но пока он держал свое секретное оружие в резерве.
Из рога Блю Рейм вылетело трио самонаводящихся магических дротиков, которые Дим отмахнулся, когда они приблизились. Она обладала некоторым мастерством, и это его беспокоило, но он был уверен в своих силах. Он снова подмигнул, исчезая и вновь появляясь прямо за ее спиной. Он наложил на нее заклинание Заикания, которое пробило ее слабую и жалкую защиту.
Это было простое заклинание, обычное заклинание, но при правильном использовании оно было очень сильным. Единороги, как правило, пренебрегали им, считая его жеребячьей шалостью, но когда оно применялось со всей тяжестью взрослой магии, единорог начинал заикаться, отчего словесные заклинания сбивались, и пугался, что мешало сосредоточиться. В магии главное — концентрация, а она уже нарушилась, как только начался бой.
— Д-д-д-д-д-д-д-а-тар-р-тар т-т-т-ты! — заикалась Блю Рейм, пытаясь применить защитные заклинания.
Дим подмигнул, отделяя себя от противника на значительное расстояние. С грохотом в его сторону полетел огненный шар. Не будучи настроенным на безудержное разрушение, не желая поджигать мир вокруг себя, потому что это привлекло бы к нему слишком много внимания, Дим обратил заклинание драконьего огня — еще одно заклинание из жеребячьего детства, используемое по-новому, творчески.
Открыв рот и удерживая телекинезом муштук, Дим втянул в себя сгусток огня, пока тот был еще мал и не успел превратиться в огненный шар, несущий огромные разрушения. Сглотнув, он почувствовал, как по телу разливается тепло, и издал драконий рык. Ухмыляясь и пуская маленькие завитки дыма, поднимающиеся изо рта, Дим вставил самокрутку между губами и с удовольствием увидел, что Блу Рейм, похоже, обделалась.
— Грязный прием, — сказал Дим, когда из за его зубов повалил дым, а внутренняя часть рта засверкала, как огненные ямы Тартара.
— Я в-в-в-выпуск-к-ни-ни-ц-а-а-а — она наложила на себя заклинание, и заикание прекратилось — Школы принцессы Селестии для Одаренных Единорогов! Как ты можешь быть более могущественным? Ты просто какой-то чудак, обучающийся на дому!
— Я учился не для того, чтобы быть паинькой, — ответил Дим, а затем исчез. На самом деле это был простой фокус со светом: он наложил своим рогом заклинание света, спроецировал его в темноту и теперь стоял в темноте под деревьями, почти невидимый. Заикание она убрала, но все равно была напугана, и Дим подозревал, что она не знает, как снимать призрачные чары.
Сейчас было самое подходящее время, чтобы прикончить ее.
Выйдя из темноты, Дим запустил в заклинание Смятение Кловер, зная, что оно лишит ее всех защит, а затем приготовился наложить Молниеотвод — коварное заклинание, которое, если не убьет ее совсем, лишит ее всей магической энергии. Несомненно, это заклинание не одобрялось в эквестрийских учебных заведениях.
Однако Блу Рейм удивила его, и, не имея никаких средств защиты — никаких средств самозащиты, — она направила на него луч, мощный, разрушительный, ищущий луч. Она бросала в него все, что у нее было, и он не был уверен, что его собственные средства защиты спасут его. Стиснув зубы, он сцепил с ней лучи и приготовился к поединку воли.
Смыкание лучей было одним из самых опасных приемов для единорога. Оно обездвиживало большинство единорогов, лишая их возможности двигаться или бежать. Нужно было сохранять концентрацию и отталкивать входящий луч. Если этого не сделать, то твоя голова лопнет, как прыщ, а может, и того хуже.
Противник Дима оказался сильнее, чем он ожидал, и принцесса Селестия и ее школа вызывали нескрываемое восхищение. Между ними образовался мощный магический нексус, смертельный магический нексус, который можно было толкать вперёд и назад. Единственной защитой был более мощный луч… или коварство. Коварство, как знал Дим по собственному опыту, работает не хуже.
В битве лучей Блю Рейм была сильнее его. Нексус с каждой секундой приближался к нему, и он чувствовал клубящуюся массу разрушительной энергии, часть которой была его собственной. Но Дим не волновался, так как это было ему полезно. Он хотел, чтобы она считала себя победительницей. Она явно была слишком уверена в себе, считая себя великой и могущественной из-за того, что окончила Школу Единорогов Принцессы Селестии. Его щеки плотно прижались к зубам, пока он вдыхал ароматный, успокаивающий дым от сигареты, которая вскоре должна была сгореть в небытие.
Волевым усилием Дим коснулся Блю Рейм тьмой, в результате чего все яркое сияние ее магии превратилось в сияющие черные омуты, лишенные света. Теперь ее рог излучал сферу непроницаемой черноты, из-за которой она не могла видеть. Это был грязный трюк, который он использовал уже десятки раз с большим успехом. Кобыла ослепла, и без того напуганная, она запаниковала, отчего ее концентрация нарушилась. Как и все маленькие добрые пони, она боялась темноты.
Через долю секунды в ее голову врезался магический нексус. Ослепленная, она так и не заметила приближения. Ночь снова погрузилась в темноту, когда Дим прекратил поток своей магии. Попыхивая остатками самокрутки, он подошел к дымящемуся телу своего врага, распростертому на траве.
Большая часть ее головы отсутствовала, на месте содранной верхней части черепа где были уши и рог — была размозженная плоть мозга. Что еще хуже, она была еще жива. Ее ноги дрыгались, а рот совершал странные движения, когда она пыталась говорить.
Посмотрев вниз, Дим пожалел ее. Несомненно, ее использовали. Ему пришло в голову, что Грогар послал слабого приспешника, чтобы проверить силу. Если слабый приспешник не вернется, рассудил Дим, можно предположить, что намеченная цель — в данном случае он сам — достойна преследования.
Блю Рейм булькала и урчала, ее тело трепыхалось у его копыт. Не было видно ни рога, ни ушей, ни верхней части черепа. Дим решил, что все это просто исчезло, возможно, испарилось. Простой трюк снова спас его. Дим почувствовал, что его тревога усилилась, и ему стало ужасно жаль ее, но он все еще должен был преподать урок.
— Ты отдала себя тьме, так и не узнав ее природу, которой стремилась служить. Когда тебя коснулась простая уловка тьмы, ты запаниковала, как кобылка. Все это очень трагично. Твои инстинкты умоляли тебя остаться на свету, когда моя тьма поглотила тебя. Как же ты надеялась служить своему жалкому хозяину, если не могла разделить его беспросветное существование?
Вытащив остатки самокрутки из тонкого серебряного муштука, он затушил её о кончик носа — последний акт ужасной жестокости. С ее губ сорвался истошный вопль, и все ее тело дернулось, пытаясь отстраниться от жгучей боли, терзающей ее нежный нос.
— У меня есть своя теория относительно темноты, — продолжал Дим своим мягким, сиплым, аристократическим голосом. — Она — жаждущая сила, она пожирает, поглощает и проглатывает. Она должна существовать без света. — Он опустил голову вниз, испытывая извращенное удовольствие от того, что Блю Рейм почему-то смотрит на него вверх. — Душа состоит из света, так говорят, а я наполнен тьмой. Я видел ее. Что это говорит обо мне, леди Рейм? Я наполнен тьмой, она от меня исходит. Я могу только заключить, что у меня нет души. Тот свет, который был во мне, был поглощен.
Дим покачал головой и печально заскулил.
— Я — проклятое существо… а ты… ты — глупое существо. Прощай. — Потянувшись своей магией, он схватил Блю Рейм за шею и с силой дернул ее телекинезом. Раздался хруст, бульканье, кашель, а затем кобыла затихла. — Полагаю, это был акт милосердия, ибо Грогар поступил бы гораздо хуже с таким светлым существом, как ты.
Вздохнув, он отступил от обмякшего трупа и задумался, что делать дальше. Ему предстояло разобраться с трупом, и, увы, это был не первый и не последний его труп. Это было всего лишь еще одно тело в длинной череде трупов. Рано или поздно груз возмездия обрушится на его холку.
Он мог бы телепортировать труп в твердый кусок скалы — в прошлом он так и делал, — но это оставляло после себя мощный магический след. Опытный волшебник — или, что еще хуже, Надзиратель — мог проследить за ним, выследить его по оставленным им трупам. Кроме этого, оставалось сжигание, могила, возможно, на болоте, и ряд других вариантов, требующих значительных усилий с его стороны.
— Пожалуйста, не убивай меня.
Голос леденил кровь Дима.
— Пожалуйста, ради всего хорошего, не убивайте меня. — Умоляющий голос принадлежал констеблю Эппл. — Беспорядок был замечен, и кто-то разбудил меня. Я видел все с вокзала. Насколько я могу судить, вам пришлось защищаться.
— Да. — Дим проговорил это слово с шипением.
— Я прикажу похоронить тело в безымянной бедняцкой могиле, и если кто-нибудь из пони придет с расспросами, я ничего не знаю.
Вздохнув, Дим несколько раз моргнул. Бедный констебль Эппл просто не понимал, что такое эквестрийские Надзиратели. Они знали. В какой-то момент они придут. В момент холодного расчета Дим подумал о том, чтобы убить констебля Эппл. Несомненно, сейчас было больше свидетелей. Убийство всего города было вполне возможно.
Мрачная возможность.
— Мне не нужны неприятности, я просто хочу сохранить мир, — умоляюще произнес констебль Эппл, его голос стал высоким и испуганным.
— Я уеду на поезде, который придет перед рассветом. — Дим повернулся, чтобы посмотреть на испуганного пони, и констебль отшатнулся от его взгляда. — Надзиратели придут, констебль Эппл, попомните мои слова. Они будут вынюхивать мою магию, как гончие. Ты скажешь им, что это сделал Дим Дарк. Они заглянут в твой разум и узнают правду. Ты не должен быть наказан за мои проступки.
Констебль почувствовал такое облегчение, что описался. Звук был подобен стремительному потоку, бурной реке, и ночь наполнилась зловонием мускусной жеребцовой мочи. Она скапливалась вокруг его задних копыт, оставляя землю насыщенной и дурно пахнущей. Безжизненные глаза Блю Рейм немигающим взглядом смотрели на происходящее.
— С вашего позволения, мне нужно собираться, — сказал Дим и, подмигнув, исчез.