Принцесса и Изгнанник

Глава 7

Тренировочный зал был огромным, высоким, полным гулкого эха. Пол устилали гладкие каменные плиты, стены уходили в темноту, скрываясь под массивными сводами. Где-то над головой колыхались факелы, отбрасывая дрожащие тени.

Фларри Харт стояла в центре зала, её копыта слегка подпрыгивали от нетерпения. Она разогревалась, делая разминки, размахивая крыльями, перекидываясь в короткие прыжки. Энергия внутри неё кипела. Гиперактивная, нетерпеливая, она ждала.

— Ну давай уже! — крикнула она, делая резкий поворот.

Напротив, чуть в стороне, стоял единорог. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах скользнула тень улыбки. Он вздохнул, словно бы разочарованно.

— Ты действительно готова к первому уроку?

Она ухмыльнулась.

— Ага. Посмотрим, что ты умеешь!

Она тут же приняла боевую стойку, расставив копыта, напрягая мышцы. Глаза загорелись азартом.

Единорог кивнул. Медленно, будто нехотя, занял место напротив. Вздохнул снова, чуть глубже, чем прежде.

— Расслабься, — сказал он спокойно.

Она нахмурилась, ожидая подвоха.

— Прими магию.

Она чуть замешкалась.

— Что?

— Закрой глаза. Просто почувствуй.

Она всё ещё не понимала, к чему он клонит, но подчинилась. Сделала глубокий вдох, прикрыла веки.

И в этот миг всё рухнуло.

Что-то чужое проникло в её разум. Как ледяная волна, как густой чёрный дым, что наполнил каждую щель её сознания.

Она дёрнулась, но тело уже не слушалось.

Она хотела вдохнуть, но воздух словно застрял в лёгких.

Она хотела открыть глаза, но что-то давило на неё изнутри.

Паника пронзила сердце.

Внутри неё словно разверзлась бездна. Её воля исчезала, испарялась, словно вода под жарким солнцем.

Она исчезала.

А он просто стоял там, наблюдая.

— Хорошая девочка, — сказал он спокойно.

Голос звучал мягко, почти с теплотой.

А затем он добавил, словно подводя итог:

— Первый урок: не доверяй незнакомцам.

Он наклонил голову, глядя на неё с нескрываемым интересом.

— Всё хорошо?

Она моргнула.

В глазах не осталось огня.

— Да, — ответила она. Голос был пустым, покорным.

Он ухмыльнулся, довольно кивнув.

— Хорошо. У меня на тебя большие планы.

Он приблизился, чуть склонив голову.

— Будут ли тебя искать?

— Да.

Он кивнул снова.

— Не найдут.

Он шагнул ближе, взял её за подбородок, приподнял, заставляя посмотреть в его глаза.

— Ты здесь надолго.

Она даже не пыталась отвернуться.

Потому что уже не могла.

Фларри Харт резко открыла глаза.

Дыхание было сбивчивым, сердце колотилось так, что, казалось, готово было вырваться из груди.

Она лежала в своей комнате.

Она сжала что-то в копытах.

Игрушку аликорна.

Слишком сильно сжала — материал треснул, маленькое крыло мягкой куклы изогнулось в неестественном угле.

Воздух был тяжёлым, пропитанным чем-то тягучим, липким. В голове звенело, будто от удара. Тело ныло, но не от усталости — от чего-то другого.

Её дыхание было сбивчивым. Крылья слабо дрогнули, ощущая прохладный воздух.

Она почувствовала это раньше, чем осознала.

Слабая боль там, где остались следы. Там, где клыки чуть сжимались на коже, оставляя едва заметные отпечатки. Лёгкое жжение, где мех спутался, где кожа чувствовала, что на ней что-то осталось.

И только теперь она осознала.

Она сжала простыню, едва пошевелившись.

Что-то медленно стекало вниз, заставляя её сглотнуть.

Это было недавно.

Она не хотела вспоминать.

Но тело помнило.

Тело, что всё ещё чувствовало чужие прикосновения.

А рядом, в той же кровати, спокойно дышал он.

Фларри замерла.

Тёплое, ровное дыхание, чужое присутствие.

Единорог лежал рядом, совершенно безмятежный, с лёгкой усмешкой на губах, будто даже во сне он знал, что она здесь.

Сонные тени скрывали его черты, но она помнила каждую деталь.

И тут волна осознания накрыла её целиком.

Она свободна.

Полностью.

Не частично, как это бывало раньше — когда он позволял ей мыслить, но лишь ровно настолько, насколько ему было нужно.

Сейчас — по-настоящему.

Дыхание сбилось, сердце заколотилось быстрее.

Она почувствовала, как по спине пробежал холод.

Тихий шёпот в голове, что-то далёкое, едва различимое.

И тут она упала с кровати.

Копыта схватились за голову, дыхание сбилось.

Она не понимала, что делать.

Не понимала, кто она теперь.

Сонный единорог лениво повернулся, не находя под боком привычного тепла. Моргнув, он потёр глаза, позволив себе пару секунд на осознание. Затем его взгляд сфокусировался.

Фларри Харт сидела на полу.

Неловкое молчание повисло между ними.

Она выглядела странно.

Не так, как обычно.

Не так, как должно быть.

Он ощутил что-то… неуловимое, но знакомое.

Его бровь дрогнула, когда он осторожно протянул мысленные щупальца в её разум.

Она замерла, почувствовав это.

Он почувствовал её замешательство.

Он почувствовал её страх.

А затем — ничего.

Она вновь исчезла в пустоте повиновения.

Хмыкнув, единорог лениво наклонил голову, изучая её.

— Странно, — задумчиво произнёс он, переводя взгляд на свои копыта. — Обычно заклинание не снимается. Уж точно не само по себе.

Фларри молчала.

Он взглянул на неё снова, сузив глаза.

— Когда я последний раз давал тебе полноту воли? Ну так… по-нормальному?

Она сглотнула.

— На мой день рождения, — её голос был пуст. — Ты вернул мне контроль на целый день.

Единорог кивнул, прищурившись.

— Хм… Вроде бы ничего необычного.

Потянувшись, он встал с кровати, задумчиво выпрямляя плечи.

— Может, дело в процессах, которые идут в твоём организме, — он бросил на неё небрежный взгляд, усмехнувшись. — Гипотетически, это могло бы влиять… Ну да неважно.

Фларри продолжала сидеть, прикрываясь крыльями.

Её абсолютная неэмоциональность не ускользнула от его внимания.

— Ты слишком спокойна, — он склонил голову, изучая её. — Это подозрительно.

Она слегка дёрнулась.

— Извини, — её голос был тихим, приглушённым.

Единорог вздохнул, небрежно махнув копытом.

— Старайся вести себя так, как вела себя раньше. До того, как попала под контроль.

Фларри кивнула, поднимаясь.

Она направилась в ванную, стараясь не выдать дрожь в копытах.

Тёплая вода стекала по её коже, смывая грязь и липкость прошедшей ночи.

Она смотрела, как капли падали вниз, как медленно исчезали следы.

Но некоторые оставались.

Следы зубов на коже.

Слабое покалывание там, где он оставлял отметины.

Запах, который не уходил.

Копыта медленно скользнули по крылу.

Там, где он держал её сильнее, чем нужно.

Когда она снова взглянула в зеркало, на неё смотрела чужая кобылица.

Серые, пустые глаза.

Сломленное.

Она сделала глубокий вдох.

Машинально попыталась улыбнуться.

Не получилось.

Губы дрогнули, искривились в неестественной линии.

Попыталась шире, сильнее…

Только хуже.

Вздохнув, она опустила копыта.

Провела по когда-то пышным кудрям — теперь спутанным и растрёпанным.

Они больше не завивались.

Ничего не вышло.

Она вытерлась и вернулась в спальню.

Единорог всё ещё лежал на кровати, листая книгу.

Увидев её, он медленно поднял взгляд.

Без интереса.

Без удивления.

— Ну, можем приступать, — лениво протянул он.

Она приблизилась.

Он наклонился, собираясь поцеловать её.

Но их прервал стук в дверь.

Фларри вздрогнула.

Единорог поморщился.

— Принц и принцесса приглашают принцессу Фларри Харт и её… друга на обед.

Молчание.

Затем — долгий, недовольный выдох.

— Похоже, планы меняются, — он потянулся, лениво слезая с кровати.

Бросил на неё косой взгляд.

— Надеюсь, ты достаточно хорошо помнишь своих родителей, чтобы не облажаться.

Шайнинг Армор вздохнул, раздражённо проведя копытом по морде.

— Я абсолютно не в восторге от этого, — буркнул он, не глядя на Каденс.

Каденс медленно вдохнула, собираясь с терпением.

— Как бы ни сложились обстоятельства, мы обязаны быть с ней, — мягко, но настойчиво сказала она.

Шайнинг скептически вскинул бровь.

— Мы должны принять её выбор, — продолжила Каденс, глядя прямо ему в глаза. — Она уже не та, кем была, и нам придётся вновь заслужить её доверие. А способа лучше, чем семейный обед, просто нет.

Он усмехнулся.

— Семейный обед, серьёзно? После всего?

— Да. И я настоятельно прошу тебя держать себя в копытах. Особенно после того как куда-то исчез Санберст.

Шайнинг лишь покачал головой, но уселся за стол.

Вокруг сновали слуги, торопливо расставляя блюда. В воздухе витал запах жареных овощей, свежего хлеба и терпких специй.

Каденс выдержала паузу, прежде чем заговорить снова.

— Если уж на то пошло… — её голос стал тише, но жёстче. — Во многом это твоя вина.

Шайнинг замер, его челюсть напряглась.

— Что?

— Если бы ты в своё время поступил иначе, ничего этого могло бы не случиться.

Он резко выдохнул, отворачиваясь.

— Не смей валить это на меня, Каденс.

— Не пытайся всё сделать только хуже, — холодно ответила она. — Попытайся найти общий язык с её… жеребцом.

Шайнинг дёрнул ухом.

— Её кем?

— Судя по всему, он её муж.

Наступила тяжёлая тишина.

Шайнинг сжал губы в тонкую линию.

— Мы вообще ничего о нём не знаем, — наконец сказал он. — Ни говорит ли он правду, ни как они действительно познакомились, ни жил ли он с ней все эти пять лет.

Он сделал паузу, переваривая собственные слова, затем поднял взгляд, в котором пылал гнев.

— Тем более так, как она это описывает.

Каденс нахмурилась.

— Что ты хочешь сказать?

— Он странный, неизвестный маг, Каденс, — Шайнинг пристально смотрел на неё. — Может, он издевался над ней. Делал ей больно. А затем просто стирал память.

Каденс вздрогнула.

— Может, он вообще… — Шайнинг сглотнул, но договорил. — Изнасиловал её, а затем внушил, что она сама в него влюбилась.

Столкновение взглядов длилось бесконечно.

Каденс медленно покачала головой.

— То, что ты говоришь, мерзко.

— Это реальность.

— Как ты вообще можешь думать такое о нашей дочери?!

Шайнинг ударил копытом по столу.

— Потому что я её отец! Я обязан заботиться о её благополучии!

— И ты так хорошо заботился, что мы потеряли её на пять лет!

Слова Каденс вонзились в него острее лезвия.

Он застыл.

Она приблизилась, её голос стал ледяным:

— Радуйся, что она вообще жива.

Шайнинг молчал.

— И ты не испортишь этот обед.

В воздухе повисла зловещая тишина.