Дух ночных кошмаров
Глава третья "Голод"
Найтмер шла по выжженной солнцем земле, с трудом переставляя копыта.
Воздух был тяжёлым, горячим, палящие лучи давили сверху, высасывая последние силы.
— Как же я ненавижу это солнце, — процедила она сквозь зубы, сверкая раздражённым взглядом.
— Продолжай ненавидеть его молча, но держись подальше от дороги, — отозвался Сомбра, голос которого звучал в её голове холодно и бесстрастно. — Нас не должны заметить.
Она лишь фыркнула, но всё же не стала спорить.
— Ты толком не спала, — продолжил он. — Это тело не создано для долгих переходов без отдыха.
— Я буду спать ночью, — отрезала Найтмер, натягивая на морду тень крыла. — Если засну сейчас, Луна может найти меня в мире снов… о чём ты, конечно, даже не подозреваешь.
Сомбра хмыкнул.
— Это оказалось куда труднее, чем я думала, — добавила она после короткой паузы.
— Ты прошла жалкие несколько километров, — с сарказмом заметил он. — И если продолжишь так упрямиться, то падёшь так и не добравшись до Империи. Тебе нужен привал. Еда, вода, здоровый сон… и хотя бы минимальное чувство направления.
Найтмер сжала зубы.
— Как скоро ты сможешь летать?
— Я. Не. Знаю! — раздражённо выпалила она. — И вообще, почему ты во всём винишь меня?!
Сомбра не ответил сразу, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Ты уже с трудом соображаешь, — наконец сказал он. — Найди место, чтобы передохнуть.
Найтмер молча сунула обломок рога под крыло и с тяжёлым вздохом упала под ближайшее дерево.
— Я… совсем немного вздремну… — пробормотала она, не успев договорить прежде, чем провалилась в сон.
Она парила среди звёзд.
Вокруг простирался мир вечной ночи — её мир. Мир, где она исполнила своё предназначение. Мир, где она и Луна были счастливы.
Луна…
Тёплая, знакомая фигура была рядом. Они летели вместе, в гармонии, в совершенстве.
Но затем…
Найтмер сжала зубы.
Другая её часть.
Предательская часть.
Часть, что создала её… а затем отказалась от неё. Выбросила, как ненужную игрушку.
Алые краски разлились по миру, сгущаясь в грозовые тучи, наполняя пространство звуками грома.
Как же она ненавидела её!
Гром превратился в крики.
Небо треснуло, словно стекло.
Найтмер расхохоталась, наблюдая, как мир рушится.
Она больше не нуждалась в Луне.
Она будет править сама.
Для себя.
Безумный смех огласил разрушающийся мир…
И вдруг — резкий обрыв.
Она резко открыла глаза.
Перед глазами был потолок. Деревянный.
Она лежала на мягкой кровати.
В незнакомом доме.
Тихий, почти змеиный шёпот зазвучал прямо в голове, пробираясь сквозь полусон, напоминая о себе с язвительным недовольством.
— Ты спала почти целый день!
Осколок рога, покоящийся на тумбочке рядом, светился едва уловимым мрачным сиянием, излучая присутствие Сомбры.
— Какой-то деревенщина подобрал тебя, притащил к себе в дом. — Его голос был холоден, исполнен раздражённого презрения. — Твоё тело уже достаточно сильное. Убей его, обчисти дом и продолжай путь.
Найтмер, сладко потягиваясь, лишь лениво приоткрыла глаза, впитывая приятное ощущение мягкой постели.
— Зачем так торопиться? — проворчала она, расправляя крылья. — Убить его я всегда успею. А вот если он меня накормит…
— Он сдаст тебя страже раньше, чем ты поймёшь, что происходит, — резко перебил Сомбра.
Найтмер закатила глаза.
— Перестань быть таким пессимистом.
Послышались шаги.
Дверь приоткрылась, и в комнату вошёл земнопони.
Высокий, крепкого телосложения, с шерстью цвета тёмной глины и короткой, слегка растрёпанной гривой. На голове его сидела поношенная фермерская шляпа, бросая тень на загрубелое лицо.
— Очнулась, значит, — его голос был низким, глуховатым, но не грубым. — Рад это слышать.
Он подошёл ближе, разглядывая её с оттенком настороженного любопытства.
— Нашёл тебя под деревом, одну, едва живую. Подумал, что с тобой что-то случилось. Как звать-то? Ты бездомная?
Найтмер качнула головой, слабо улыбнувшись.
— Нет, не бездомная. Меня зовут Ивнинг Стар.
— Так где же твои родители, Ивнинг Стар?
— Очень и очень далеко, — ответила она, подняв взгляд. — Я странствую без них, но уверяю, у меня есть дом. Я просто… путешественница.
Жеребец усмехнулся, явно не слишком веря ей, но не стал спорить.
— Раз так, может, пока погостишь у меня? Выглядела ты, мягко скажем, неважно.
— Не настолько ужасно, — буркнула она, но, нехотя вздохнув, добавила: — Хотя… не помешает немного передохнуть в пути.
— Вот и славно, — кивнул он. — Но знай, я обязательно разузнаю, не сбежала ли ты из какого-нибудь приюта.
Он хмыкнул, покачав головой.
— Да и за просто так кормить тебя никто не будет. Я живу с сыном, и лишние копыта нам бы пригодились.
Найтмер едва заметно нахмурилась.
— А где же его мать?
Стоунхарт коротко взглянул на неё, затем отвернулся.
— Уже много лет как на кладбище.
Его голос был спокоен, но в этом спокойствии слышалось что-то тяжёлое.
Откашлявшись, он кивнул в сторону двери.
— Когда будешь готова, еда ждёт тебя внизу. А потом — я буду в поле.
Дождавшись её кивка, он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Как только его шаги затихли, голос Сомбры вновь зазвучал в голове.
— Ты совершаешь ошибку. Собирай всё ценное и уходи. Чем дольше ты здесь, тем выше шанс быть раскрытой.
Найтмер скривила губы, поднялась с постели и подошла к тумбе, взяв осколок рога.
— Твоё дело поддерживать маскировку, — прошептала она, убирая его под крыло. — Со всем остальным я разберусь сама.
Она ухмыльнулась.
— В конце концов, это я тут с телом. Не ты.
Найтмер потянулась, ощущая, как в суставах что-то неприятно щёлкнуло.
— Это тело всё таки слишком ограничено, — пробормотала она, размяв шею. — Слишком слабое.
Она стиснула зубы, ощутив знакомую ноющую боль в груди и в основании крыльев.
— Я могу перебить с ним кого угодно, кто встанет на моём пути, — продолжила она, раздражённо потрясая крыльями. — Но стоит мне подвергнуть его минимальным нагрузкам, и оно просто умрёт.
Где-то в глубине сознания что-то сжалось. Тихий, прерывистый шёпот. Умоляющий, жалобный, исполненный беспомощного страха.
— Пожалуйста… прошу… просто… отпусти…
Найтмер стиснула зубы, внутренне зашипев.
— Эта единорожка, — бросила она, сдерживая раздражение, — уже не ревёт, но теперь шепчет, ноет, умоляет…
Она с силой вдавила копыто в пол.
— Это бесит.
Сомбра тяжело вздохнул в её голове.
— Насильная аликорнизация — слишком болезненный процесс. Твоё тело и так на грани. Не стоило тебе отращивать крылья.
Найтмер дёрнула ухом, но промолчала.
— Когда доберёмся до Кристальной Империи, подберём тебе тело получше. — Голос Сомбры был задумчивым. — Если память мне не изменяет, там живут два аликорна. Ты сможешь взять себе одну из них.
Найтмер фыркнула.
— Я в любом случае не вернусь в тело Луны. Я ненавижу её.
Она резко вдохнула, склонив голову.
— Я должна доказать, что могу обойтись без её жалкой плоти. Пока что я осторожно войду в доверие этим пони. Возьму у них еду, прихвачу что-нибудь на дорогу… и сбегу.
Она усмехнулась, выходя из комнаты.
— Убить их я всегда успею.
Сомбра только хмыкнул.
— Просто не облажайся.
Старый деревянный пол поскрипывал под её копытами, пока она спускалась по лестнице.
Дом был простым, скромным, с запахом свежей древесины и едва уловимым ароматом чего-то горячего и сытного.
На кухне за старым столом сидел жеребёнок-единорог.
Он выглядел примерно её возраста. Светло-жёлтая шерсть, короткая, взлохмаченная рыжеватая грива. Он задумчиво жевал кусок хлеба, не поднимая глаз от тарелки.
Жеребёнок, подняв голову от своей тарелки, смерил её долгим взглядом.
— Ты странная.
Найтмер прищурилась.
— Странная? Серьёзно? Это всё, что ты можешь сказать обо мне?
Лайт Скай усмехнулся, пожав плечами.
— Ну да.
Затем он кивнул ей.
— Я Лайт Скай. И ты похожа на сироту, сбежавшую из приюта. Такое тут случается часто.
Он сказал это легко, без обвинений.
— Знаешь, я рад, что у меня остался отец. После того как мамы не стало, тут стало как-то уныло… Так что я рад, что у меня появилась компания.
Найтмер фыркнула, проходя к столу.
— Не обольщайся, я здесь ненадолго.
Она уселась на лавку и принялась за фрукты.
— Как далеко до Кристальной Империи? — спросила она с набитым ртом.
Лайт Скай задумался, покручивая в копытах ложку.
— Ну… наверное, недели две пути на север. Это только до границы.
Найтмер кивнула.
— Туда-то мне и надо.
Жеребёнок покачал головой.
— Ага, конечно. Только вот фрукты, которые ты умяла, тебе придётся отработать.
Найтмер замерла с очередным куском в зубах.
— Что?
— И ещё, вытри свою грязную мордашку, — добавил Лайт Скай.
Уязвлённая, Найтмер быстро стёрла остатки сока с морды и гордо вскинула голову.
— Моя мордашка идеальна. Бесподобна. Восхитительна.
Лайт Скай хихикнул.
— Ты забавная.
В её голове раздалось раздражённое ворчание.
— Ты прямо как ребёнок.
Найтмер закатила глаза.
— Даже не смей привязываться к ним.
Она мысленно фыркнула.
— За кого ты меня принимаешь?
Она спрыгнула с лавки и направилась за Лайт Скаем к выходу.
— За безумное чудовище, — холодно ответил Сомбра. — Чей и без того нестабильный, зиждущийся на дешёвых страстях и эмоциях разум дополнительно подтачивается твоим подростковым телом и его гормонами. Это делает тебя ещё более импульсивной.
Найтмер скрипнула зубами.
— Чушь.
Она высоко подняла голову.
— Мой разум без труда адаптируется к любым обстоятельствам.
Как вдруг…
Резкий лай прорезал воздух.
Обернувшись, Найтмер увидела маленькую собачонку, привязанную к столбу у дома. Та тянулась на поводке, злобно лая на неё, щёлкая зубами и рыча, словно перед ней стояло нечто ужасное.
Сомбра усмехнулся.
— Похоже, животные видят тебя без маскировки. Как жуткое чудовище, которым ты и являешься.
Найтмер раздражённо проворчала, но не успела ответить, как рядом оказался Лайт Скай.
— Это Тафи, — сказал он, поглядев на неё с теплотой. — Мы подобрали её ещё щенком. Мама её особенно любила…
Найтмер вздохнула.
— И зачем мне эта информация?
Жеребёнок пожал плечами и небрежно махнул копытом.
— Просто говорю. Кажется, ты ей не нравишься, странно, обычно она любит пони.
И с этими словами он двинулся в поле.
Тем временем собака продолжала лаять, её уши были прижаты, а шерсть на загривке стояла дыбом.
— Очередная проблема в нашем тяжёлом пути, — заметил Сомбра.
Найтмер устало закатила глаза.
— Да чтоб тебя…
Она оскалилась, обнажая свои клыки, и посмотрела на Тафи с хищной улыбкой.
Собака замерла, жалобно всхлипнула и тут же вжалась в землю, поджав хвост.
Найтмер облизнулась.
— Мы ещё побеседуем, Тафи.
Собака снова заскулила.
— Ты что, хочешь сожрать её? — удивился Сомбра.
Найтмер хмыкнула.
— Ты даже не представляешь, каково это — быть на Луне.
Она медленно направилась следом за Лайт Скаем.
— Я была готова грызть даже камни. Тысячу лет, я мечтала хоть о чём-то. Хоть о самых жалких крошках...
Она фыркнула.
— И уж поверь, когда я вернусь, я устрою себе пир.
Сомбра промолчал.
Тем временем впереди виднелись две фигуры. Стоунхарт оторвался от работы, заметив её.
— Ну, а вот и наши дополнительные, — сказал он, кивая на пустые корзины. — Работа простая, особенно с твоим телекинезом. Срываешь урожай, сортируешь по корзинам. Думаю, справишься.
В её голове раздался смешок.
— Великий аликорн… работает фермером. Как низко ты пала.
Найтмер сузила глаза и резко схватила корзину.
— Заткнись.
Сомбра замер.
— Неужели ты действительно будешь это делать?
Она смерила поле холодным взглядом.
— Это не так уж и сложно.
Подняв морковку телекинезом, она бросила её в корзину и направилась подальше от отца и сына, неспешно работая, чтобы не вызывать подозрений.
Но как только они оказались вне зоны видимости, она развернулась и отбросила корзину в сторону.
— Легко, — проворчала она. — Но точно не по статусу.
Она огляделась, высматривая место, где можно было бы спрятаться от солнца.
Найдя тенистый уголок между грядками, она с довольным вздохом плюхнулась прямо на землю.
— Я не собираюсь работать.
Закрыв глаза, она потянулась, наслаждаясь прохладой.
— И уж тем более не собираюсь потеть под этим мерзким солнцем.
Она хмыкнула.
— Моё великолепное и красивое тело не предназначено для таких унижений.
Вскоре, незаметно для себя, Найтмер погрузилась в сон.
Сначала был просто тёплый мрак, нежный и обволакивающий, словно чуткие крылья ночи. В нём не было ни тревог, ни страхов, ни забот — только приятное ощущение свободы, лёгкости и безграничной власти над этим пространством. Она беззаботно плыла сквозь сновидения, не утруждая себя ни целью, ни направлением.
И вот, едва уловимое течение вынесло её в чужой сон.
Луг. Цветущий, бескрайний. Солнечные лучи танцуют на нежной траве, а лёгкий ветерок играет лепестками полевых цветов. Здесь, в этой идиллии, молодой жеребец резво скакал рядом со своей возлюбленной, его смех был полон искренней радости.
Найтмер едва взглянула на это, прежде чем без раздумий подменила собой его избранницу.
Когда он повернулся к ней, когда его взгляд встретил её — она распахнула пасть в злобном оскале.
— Бу.
Мир содрогнулся.
Луг распался на куски, свет угас, а вместо солнца над горизонтом взметнулась чёрная, клубящаяся тьма. Жеребец закричал, его страх разбрызгался эхом по разрушающемуся сну, а Найтмер, довольно улыбаясь, покинула это место.
Но тут же замерла.
На неё смотрели.
Знакомый, пронизывающий до костей взгляд.
Найтмер замерла в полёте, развернулась… и встретилась с Ней.
Перед ней парила Луна.
Вторая половина. Создательница. Предательница.
Взгляд Луны был полон изумления.
— Найтмер?..
Тон, в котором звучали и сомнение, и страх, и настороженность.
Найтмер медленно улыбнулась.
— Нет, что ты. Я просто твой ночной кошмар.
Глаза Луны вспыхнули гневом.
— Не играй со мной, монстр! — резко бросила она. — Почему ты ещё существуешь?! Ты… возродилась?!
Найтмер легко закружилась вокруг неё, будто весёлый призрак, насмешливо и беззаботно.
— "Возродилась" — не совсем верное слово… — протянула она с ленивым удовольствием. — У нас ведь одна душа на двоих, сестричка. Разве не так?
Она чуть приблизилась, наклонив голову.
— И не я продала её Тьме. Это была ты, Луна.
Губы Найтмер растянулись в усмешке.
— Но пострадала от этого только я.
Луна сжала зубы.
— Тебя не должно было быть.
— Ох? — Найтмер подняла бровь. — Неужели?
Луна сдержанно вздохнула.
— Тебе нет места в этом мире.
Найтмер тихо засмеялась, затем медленно вытянула крылья и широко раскинула копыта, словно стремясь вобрать в себя сам воздух снов.
— Ошибаешься, именно здесь мне и место.
Она наклонила голову, задумчиво улыбаясь.
— Разве не забавно, сестричка? Я была рождена во снах. Я жила в твоей тени, Луна. Ты прогнала меня из реального мира… но здесь я сумела скрыться.
Она лукаво прищурилась.
— Я — твоё эхо, меня нету в реальном мире.
Луна смотрела на неё с напряжённым выражением.
— С чего я должна тебе верить?
Улыбка Найтмер стала шире, губы дрогнули в змеином оскале.
Она склонила голову чуть набок.
— Ах… милая, глупая, наивная малышка Луна.
Она сделала плавный круг вокруг сестры, прикасаясь к ней лишь тенью.
— Как ты можешь не верить самой себе?
Она мягко рассмеялась, шёпотом добавляя:
— Сестричка…
И тут — рывок.
Мир снов разлетелся вдребезги, как разбитое зеркало, и в следующую секунду Найтмер очнулась.
Грубое, настойчивое движение.
Её трясли.
— Эй! Ты что, заснула там?! — раздался недовольный голос.
Она моргнула, резко возвращаясь в реальность, в пыльный, жаркий день, в тень грядок, где она спряталась от солнца.
Перед ней стоял Лайт Скай, нахмуренный, с недовольным выражением лица.
— Ты там вообще работать собираешься или как?
— Не трогай меня!
Резким движением Найтмер отбросила копыто Лайт Ская, прерывая его попытку её разбудить. В глазах вспыхнул гнев, будто пламя, поддуваемое порывом ветра.
— Я не собираюсь копаться в ваших полях, — выплюнула она, с раздражением отряхивая себя, будто к ней прикоснулась грязь. — Я вам не жалкая земнопони, чтобы рыться в этой мерзкой грязи!
Она ожидала увидеть, как его лицо исказится от гнева, ожидала раздражения, насмешки или даже угроз. Но вместо этого…
Лайт Скай спокойно приложил копыто к подбородку, словно раздумывая, а затем лениво пожал плечами:
— Как хочешь.
Найтмер моргнула.
— Что?
— Как хочешь.
Он сказал это без тени раздражения, даже с лёгкой ленцой, будто вообще не придавал значения её вспышке.
Что-то в этом задело Найтмер.
— …Что значит "как хочешь"? — недоверчиво переспросила она, нахмурившись.
Лайт Скай кивнул, но затем, с лёгкой усмешкой, добавил:
— Но в этом случае тебе не достанется приз.
Что-то внутри Найтмер щёлкнуло.
Её глаза сверкнули.
— Какой ещё приз? — прорычала она, чуть подаваясь вперёд. — Это что-то ценное?
Лайт Скай усмехнулся.
— Идём, покажу.
Она последовала за ним, напряжённо глядя вперёд, пока он не остановился у небольшого деревянного навеса.
Найтмер подняла взгляд — и застыла.
Перед ней, положенный на чистую ткань, лежал огромный арбуз.
Больше, чем тот, что она украла в прошлый раз. Намного больше.
Из её пасти невольно потекла слюна.
Она сглотнула, не в силах отвести взгляда.
— Это всё мне? — почти жадно прорычала она, не веря своей удаче.
Лайт Скай лишь фыркнул.
— Конечно нет. — Он покачал головой, с лёгкой насмешкой. — Куда тебе столько?
Найтмер сердито сощурилась, но он продолжил:
— Но если поработаешь, то сможешь присоединиться к нам за ужином и попробовать этот арбуз.
Он сделал паузу, затем добавил, словно дразня её:
— Это, наверное, лучший из тех, что уродились в этом году.
В ином случае…
В ином случае она бы даже не думала тратить своё время на такую чушь.
Но воспоминание о недавнем провале было слишком свежо.
Голодные ночи, сорванные планы, неудачи, следы унижения… всё это ещё горело в её душе. Даже если это такая мелочь, как доказать, что она не уйдёт с пустыми копытами.
Найтмер глубоко вздохнула.
— Ладно.
Она поморщилась, словно эти слова были ядом на языке.
— …Я сделаю это.
Она быстро добавила:
— Но не думай, что я буду стараться.
Лайт Скай лишь пожал плечами.
— Как хочешь.
И ушёл, оставив её среди грядок.
На какое-то время Найтмер просто стояла, глядя на корзины, затем — раздражённо взяла одну и потащила её, едва не спотыкаясь.
В голове раздался голос.
"Твоя жадность когда-нибудь погубит тебя."
Найтмер зашипела, замерев посреди поля.
— Заткнись.
Голос продолжал, с ленивой насмешкой:
"Возвращайся туда, откуда пришла. Слабые не выживают в этом мире."
— Я сказала, заткнись!
Она резко встряхнула головой, словно отгоняя призрака.
Но Сомбра лишь усмехнулся где-то в глубине её сознания.
"Многовато дерзости, как для той, чья маскировка держится на моей магии."
Найтмер закатила глаза.
Она вытерла пот со лба копытом и, прикусив язык, потащила три тяжёлые, наполненные овощами корзины к своим работодателям.
Солнце медленно опускалось за горизонт.
Найтмер жадно вгрызалась в сочную мякоть арбуза, с соком, стекающим по её подбородку. Сладкий, прохладный, пропитанный летним солнцем, он казался ей сейчас самым вкусным угощением в жизни.
— Вот в таком виде он гораздо вкуснее, — пробормотала она, сглатывая очередной кусок и отбрасывая кожуру в сторону.
Два пони, сидевшие рядом, переглянулись. Лайт Скай и Стоунхарт явно не ожидали подобного зрелища.
— А, в каком собственно, ещё виде ты его ела? — удивлённо спросил Стоунхарт, нахмурив брови.
Найтмер усмехнулась и пожала плечами.
— Ну, в прошлый раз… я собирала мякоть с земли из разбитого арбуза.
Лайт Скай поморщился.
— Что за кошмар…
Но вместо того чтобы обидеться, Найтмер расхохоталась.
— Ага, верно подметил!
Стоунхарт пристально на неё посмотрел, затем, явно заинтересовавшись, задал вопрос:
— А вообще… откуда ты? Как так вышло, что у тебя нет родителей?
Найтмер на секунду замерла, словно её застали врасплох. Но тут же, равнодушно откусив очередной кусок арбуза, сказала:
— С юга. Родители?.. Ну они… в общем, учёные, искатели приключений. Скитаются по джунглям, собирают всякую гадость… а я, ну... вот время коротаю.
Лайт Скай фыркнул.
— Что, прямо как Дэринг Ду?
Найтмер задумчиво почесала копытом свою испачканную морду, оставляя следы арбузного сока.
— Ага, именно как Дэринг Ду.
Хотя, честно говоря, она понятия не имела, кто это.
Но Стоунхарт не унимался:
— И чем ты занималась до того, как попала сюда?
Найтмер хмыкнула.
— Направлялась в Кристальную империю. У меня там родственник живёт. Дядя.
Стоунхарт вскинул бровь.
— Одна?
Найтмер насмешливо ухмыльнулась, лениво откинувшись назад.
— А чего мне бояться? Это меня должны бояться.
Стоунхарт усмехнулся.
— И правда.
Но затем его глаза слегка сузились:
— Неужели твой дядя — кристальный пони?
Выражение лица Найтмер сразу изменилось.
Она щурилась, впиваясь в него напряжённым взглядом, а затем медленно проговорила:
— Я не собираюсь отвечать на этот расистский вопрос.
С этими словами она завершила последнюю дольку арбуза и, оглядевшись, хмыкнула:
— А у вас ещё есть?
Стоунхарт покачал головой, едва скрывая раздражение.
— Вот уж наглость… — пробормотал он, вздохнув, а затем спокойно скрестил копыта и закрыл глаза.
— Благодарю Селестию за её дар солнца, за пищу, что растёт благодаря ему…
Лайт Скай повторил за ним, тихо шепча слова молитвы.
Найтмер замерла, затем резко подалась вперёд, глядя на них с неверием и гневом.
— Что вы делаете?
Лайт Скай медленно открыл глаза.
— Это традиция всех фермеров, — пояснил он. — Она пошла ещё от первых земнопони. Благодарить солнце — и, как следствие, его повелительницу — за дар жизни.
Найтмер вскипела.
Глупое солнце.
Мерзкое солнце.
Самодовольная богиня.
— Чушь это! — взревела она, ударяя копытом по столу так, что дрогнули миски.
Пони напротив неё отпрянули, но молчали.
— Звёзды и ночное небо гораздо больше заслуживают поклонения и почитания!
Она резко встала.
— Мне нужно подышать свежим воздухом.
Она бросила им испепеляющий взгляд.
— Не ждите меня.
И, развернувшись, исчезла в темноте, оставляя после себя только напряжённую тишину.
Найтмер тяжело дышала, стоя на влажной от росы траве. Над головой простиралось ночное небо, усыпанное звёздами, манящими, вечными, неподвластными ни солнцу, ни жалким пони, что преклоняли перед ним головы.
— Почему? — глухо прошептала она, вонзая взгляд в чёрный бархат небес. — Почему они поклоняются солнцу?! Почему они так любят её?! Разве я не заслужила хотя бы каплю уважения? Кроху любви? Разве мой труд был легче?! — она оскалилась, вдавливая копыта в землю. — Я выбирала быть аликорном ночи? Выбирала кем родиться? Что уметь?!
Сердце грохотало в груди, пламя злости разъедало горло.
— Как бы я ни старалась, никто… никто… даже эта мразь Селестия не видели моих усилий!
Голос сорвался в глухой рык, сливаясь с шелестом трав и шёпотом ветра.
— Никто!
— Успокоилась?
Голос прозвучал ровно, спокойно, но в нём было что-то насмешливое.
Найтмер резко развернулась, зрачки сузились.
— Только тебя не хватало! — огрызнулась она, всё ещё тяжело дыша.
В полумраке вырисовывался силуэт из тени.
Тёмная грива колыхалась, а его хищные алые глаза лениво поблёскивали, словно ему было даже немного скучно.
Он вздохнул.
— Ты вела себя весьма и весьма… вызывающе. Я... не думаю что они поверили в твою историю.
Найтмер гневно фыркнула.
— И что с того?
— То, что ты абсолютно не способна притушить свои социопатические порывы и принять личину обычной пони.
Найтмер засмеялась.
— Плевать мне! — она сделала шаг вперёд, глаза сверкнули лунным светом. — Я — аликорн! Найтмер Мун! Богиня ночи! Захочу — сотру им память! Захочу — убью! Захочу — заточу этих жалких солнцепоклонников в вечный кошмар!
Сомбра хмыкнул.
— Всё это… идёт не из тебя, а из Луны.
Найтмер резко замерла.
— Что?!
— Вся твоя обида — это её обида. Её воспоминания. Её чувства.
Она гневно рыкнула:
— Я родилась из этих чувств!
Сомбра спокойно кивнул.
— Так и есть. Но ты — не Луна.
Тишина.
Лунный свет очерчивал их фигуры, превращая тени в призрачные, колеблющиеся силуэты.
— Ты — Найтмер Мун. Что бы это ни значило.
Он сделал паузу, затем лениво продолжил:
— Вопрос лишь в том… будешь ли ты жалкой тенью принцессы ночи? Или… сама начнёшь вершить свою судьбу?
Найтмер сжала зубы, почувствовав едва заметную дрожь в груди.
Тень Луны внутри неё была огромной, давящей, всепоглощающей… Но.
Она вздохнула и медленно села, задумавшись.
Долгая пауза.
Потом она подняла голову.
— Я не Луна.
Звёзды светились над её рогом, будто ждали продолжения.
— Я была её частью.
Лунный свет дрожал в траве.
— Но это в прошлом.
Она прикрыла глаза, затем резко открыла их, вспыхивающие решимостью.
— Я — Найтмер Мун. Истинная богиня ночи.
Тени завихрились вокруг неё, холодная мощь разливалась по венам.
— Я завоюю себе место под небом.
Она резко встала, скрипя зубами.
— Подчиню Эквестрию. Ради себя. Ради моей ночи.
Она вздрогнула от собственного голоса, наполненного бесконечным величием и тьмой.
— Завтра я отправлюсь дальше, — произнесла она, самоуверенно разминая крылья. — Но сперва захвачу еду этих ничтожеств.
Сомбра усмехнулся, качнув головой.
— Не растеряй этот настрой.
Найтмер хмыкнула, затем лениво зевнула.
— Вначале надо набраться сил.
Но её слова прервал тихий звук.
Она резко повернула голову к тёмному углу забора, где кто-то дрожал в тени.
Найтмер медленно прищурилась.
Её губы разъехались в коварной ухмылке, в которой смешались угроза и… нежность.
— Тафи…
В углу забора, забившись в тень, жалкая, трясущаяся тварь смотрела на неё широко распахнутыми глазами.
Найтмер замерла, наблюдая, как жалкое создание вжимается в землю, прижав уши к голове.
Она сделала шаг вперёд.
— Гав!
Тонкий, рваный лай вырвался из её пасти.
Ещё шаг.
Собака завизжала, дрожа всем телом, и рванулась прочь.
Но поводок рванул её назад, словно удавка на горле.
Тонкий, обветшалый ремень впился в её кожу, не позволяя вырваться. Она дёргалась, билась, царапая лапами землю, но бесполезно — привязь была крепка.
Найтмер прищурилась, уголки её губ поднялись в зловещей ухмылке.
Она сделала ещё шаг.
— Иди сюда, Тафи…
Её голос был сладким, обволакивающим, но в нём слышался голод, тихий, глубинный, непреодолимый. Собака замерла, прижавшись к земле, издавая тихий, жалкий скулёж.
И тогда она бросилась вперёд.
Словно тень, хищник, безмолвная смерть, Найтмер скользнула в сторону собаки.
Прежде чем Тафи успела закричать, прежде чем хоть одна мышца в её дрожащем теле смогла среагировать, её громоздкое тело вдавилось в землю.
Сжатое магией, неподвижное, беспомощное.
В следующее мгновение Найтмер впилась в неё зубами.
Тёплая, пульсирующая кровь хлынула на язык, на губы, заливая клыки сладким, терпким вкусом.
Тафи дёрнулась.
Завизжала.
Но Найтмер не остановилась.
Она вцепилась глубже, разрывая плоть.
Челюсти сжались.
Кости хрустнули.
Собака билась, дёргалась, хрипела, корчилась в агонии, но ночь оставалась равнодушной.
Земля впитывала тёмные потоки крови, луна светила так же спокойно, словно ничего не происходило.
Клыки рвали, ломали, дробили, пожирали.
Ночь поглощала звуки, холод поглощал шёпоты, пока вскоре всё не стихло.
Собака исчезла.
Не осталось ничего, кроме окровавленного ошейника, одиноко лежащего в грязи.
Найтмер вдохнула, слизнув кровь с губ.
Вытерла морду копытом, оставляя на чёрной шерсти тёмные мазки.
Она погладила себя по животу, ощущая приятную тяжесть сытости.
— Вот теперь… — протянула она довольно, зевая. — Теперь я полностью сыта.
Она повернулась, направляясь обратно.
И ночь снова сомкнулась над ней.