Дух ночных кошмаров

Глава четвертая "Беглянка"

Найтмер Мун, в истинном обличии, не в теле глупой маленькой кобылки, а богини ночи, раскинулась на мягком ложе в собственном дворце.

Тёмные, будто сотканные из ночного неба, тяжёлые бархатные покрывала обнимали её тело, пока сильные копыта жеребцов ласкали её шерсть, гладили её, пробегались по шее, плечам, спине.

Слуги, безликие тени, приносили блестящие серебряные подносы, наполненные яствами и сладостями, свежими, сочными, ароматными.

Найтмер жадно пожирала их один за другим, чувствуя, как тёплый сок фруктов растекается по её губам, каплями скатываясь вниз, как густой мёд прилипает к клыкам, как сочное мясо рвётся под её зубами.

Но сколько бы она ни ела, сколько бы ни наслаждалась вкусом, ничто не заполняло пустоту внутри.

Зияющую, отвратительную пустоту, что пронизывала её насквозь с самого момента, как она вернулась в этот мир.

Власть над сновидениями?

Бесконечные миры, которые она могла создавать, изменять, ломать и перестраивать по своему желанию?

Это было великолепно.

Но стоило ей закрыть глаза, стоило расслабиться и утонуть в этом мире, как внутри что-то скрежетало, будто сломанный механизм, будто пустая оболочка, которой не хватало важнейшей детали.

И она знала, что это.

Она не была целой.

Она была лишь частью.

Лишь осколком.

Лишь обрывком ночного кошмара, который случайно обрёл волю.

Она отбросила эти мысли.

Они не имели значения.

Сейчас — здесь — она была богиней.

И никто не мог отнять у неё этот момент.

Она потянулась к одному из жеребцов, облизывая губы, перепачканные мёдом и соком, собираясь поцеловать его.

Но в следующее мгновение всё исчезло.

Дворец рассыпался в пустоту.

Слуги, жеребцы, еда, покрывала — всё рассеялось, словно туман под ярким светом луны.

Она резко распахнула глаза, и оказалась в пустоте.

— Кто испортил мне веселье?!

Голос разнёсся эхом в пустоте снов.

И тогда она увидела её.

Парящую выше.

Светящуюся, холодную, безмолвную.

Принцесса Луна.

— Ты всё так же порочна и неизменна, какой я тебя помню.

Голос Луны был ровным, бесстрастным, но в нём звучала тень печали.

Найтмер фыркнула, вскидывая голову.

— О, так это ты… сломала мой сон.

Её голос был пропитан ядом.

Она прищурилась, глядя прямо в серебристые глаза Луны.

— Знаешь, довольно забавно слышать такие слова от тебя. Ведь я — это бывшая ты. Так что всё, что ты говоришь, звучит… довольно самоуничижительно.

Луна не отреагировала.

— Почему ты ещё не исчезла? — спросила она спокойно.

— Что?

— Даже Тантабуса я сумела одолеть, — Луна чуть склонила голову, — так почему же появилась ты?

Найтмер усмехнулась, слегка вскинув бровь.

— Ха. А мне нравился тот тип.

Она перекатилась на копыта, сделав шаг вперёд, её голос перешёл на шипение.

— Но если ты думаешь, что я хоть что-то тебе должна, то ты ошибаешься.

— Ты и есть я.

— НЕТ.

Её глаза вспыхнули бледным голубым светом, как лёд в свете луны.

— Я — больше не ты, и никогда не буду. А значит, никак к тебе не привязана.

Лёгкий румянец гнева пробежал по её щекам, она резко отвернулась.

— Я — отдельная личность.

Луна смотрела на неё долго, молча.

И, наконец, спокойно произнесла:

— Ты — мои ожившие пороки. Не личность.

Найтмер сжала зубы.

— Ты не можешь позволить мне жить своей жизнью, да?

— Я не могу позволить тебе терроризировать невинных через сны.

В голосе Луны не было злобы.

Просто спокойствие.

Найтмер хмыкнула.

— О, но это…

Она наклонила голову, ухмыляясь.

— …отличная идея.

— Сдавайся.

Голос Луны прозвучал мягко, спокойно, будто ласкающий ветер в тихую ночь.

— Позволь мне закончить начатое.

В тот же миг нежная, прохладная магия окутала Найтмер.

Она замерла, чувствуя, как её тело становится лёгким, невесомым, будто его начинают поглощать сами звёзды.

Как тепло, подумала она.

Как хорошо…

Будто она возвращается на своё место.

Всё, что было внутри — боль, злость, жажда, голод, — вдруг исчезло.

Впервые за бесчисленные ночи её разум наполнило безмятежное спокойствие.

Она не заметила, как края её тела начали распадаться.

Как искры звёздного света её сущность растворялась в воздухе, мягко исчезая, сливаясь с чем-то более великим, более целым…

Но что-то в глубине пронзило её сердце острой вспышкой гнева.

Вспомнилось слово.

Голос.

"Ты не Луна. Хочет этого кто-либо или нет."

Найтмер вздрагивает.

Глаза распахиваются, наполняясь пылающим фиолетовым огнём.

— НЕТ!

Резкий, яростный крик прорезал пустоту сна, сотрясая саму ткань реальности.

Её тело разом собралось обратно, а магия Луны раскололась, словно стекло, разлетаясь во все стороны сияющими осколками.

Мир снов вспыхнул ослепительным фиолетовым светом.

— Я не пойду с тобой! — её голос гремел, звеня громовым раскатом в бесконечной ночи.

Она вскинула голову, её грива вилась, как пламя в бушующей буре.

— Ты говоришь, что я твоя тень? Что я твой порок?!

Она рассмеялась, но в этом смехе не было веселья, только ярость, гордость, сила.

— Глупая, глупая кобылка…

Найтмер расправила крылья, и тёмное небо дрогнуло, содрогнувшись от её мощи.

— Я не твой порок. Я не твоя слабость.

Она выплеснула вперёд копыто, словно разрывая сам воздух.

— Я — твоя лучшая часть!

Глаза её полыхали, в голосе гремело торжество.

— Я — воин!

Небо задрожало.

— Я — совершенство!

Тьма вокруг разошлась, уступая её сиянию.

— Я — воплощение самой ночи!

Её голос гремел, как раскат грома, разрывая само пространство сна.

— Вечная, как сами звёзды!

Луна, паря в воздухе, взирала на неё без эмоций.

Затем, вздохнув, покачала головой.

— Ты — безумное чудовище.

Найтмер прищурилась, но Луна продолжила, спокойно и безжалостно.

— Ты — ожившая травма. Комплекс неполноценности, обрёвший разум.

Голова Найтмер дёрнулась назад, зрачки сузились, но Луна лишь приблизилась.

— Ты — мой кошмар?

Её голос стал тише, но в нём слышалась тяжесть истины.

— Ты — всего лишь боль.

Она парила вокруг Найтмер, словно волчица, загнавшая добычу в угол.

— Всё началось с того, что пони без друзей, пони без семьи, одинокая и зажатая в своих страхах и своих травмах… попросту сошла с ума.

Луна замерла перед Найтмер, и в глазах её не было ни злобы, ни презрения — только неизбежность.

— Став безумным монстром.

Она пристально посмотрела на неё, и в этом взгляде не было ни капли сомнений.

— И ты, Найтмер…

Тёмное небо вокруг завибрировало, дрогнув от сказанных слов.

— Ты и есть это безумие.

Найтмер открыла рот, чтобы возразить, но Луна перебила её.

— Ты — бесконечный голод. Ты жаждешь власти, любви, признания. Всего и сразу.

Найтмер скрипнула зубами, глаза её сверкнули ненавистью.

Но Луна не остановилась.

— Ты думаешь, что весь мир — твоя игрушка. Но под этим ты скрываешь лишь пустоту.

Найтмер задохнулась, но Луна не дала ей заговорить.

— Ты пытаешься заглушить рану, которая никогда не затянется. Потому что ты и есть эта рана.

Мир дрогнул.

Фиолетовый свет зашатался, как угасающий огонь.

— Как бы ты ни пыталась скрыть это за силой, агрессией, жадностью…

— Ты не моя лучшая часть.

Найтмер напряглась, крылья её дрогнули.

— Ты даже не моя боевая форма.

Её дыхание сбилось, грудь поднялась и опустилась в тяжёлом ритме.

— Ты не воин.

Сердце ударило в груди.

— Не солдат.

Голова гудела.

— Не лидер.

— Даже, не живое существо.

Мир вокруг кружился.

— В тебе нет ни одного положительного качества. Ты — лишь паразит. Дрожащая, голодная тварь, появившаяся абсолютно случайно.

Тишина.

Найтмер замерла.

Лишь тишина.

Она почувствовала.

Как холод заполняет её грудь.

Как что-то внутри оборвалось.

Как мир стал шатким, зыбким, ломким.

И затем…

Она заревела.

То ли от ярости.

То ли от боли.

Громкий, срывающийся, болезненный крик, пронзающий пустоту сна.

И…

Она резко открыла глаза, громко вдохнув воздух.

Лежала в своей постели.

Её дыхание было прерывистым, сердце колотилось, словно бешеный барабан. Пот застилал глаза, пропитывал шерсть, а в ушах всё ещё звучало эхо её собственного крика. Но не успела она осознать, что произошло, как в голове раздался шёпот—грубый, насмешливый, пропитанный привычной желчью.

— Наконец-то проснулась. Мне пришлось слегка… напугать тебя, чтобы ты наконец встала.

Найтмер зажмурилась, пытаясь собраться. Это был кошмар? Магия Сомбры? Или нет? Там действительно была Луна, или это было порождение её же разума? Как она могла попасть в собственный кошмар?

— Нету времени на это! — рявкнул Сомбра, его голос теперь звучал резко и нетерпеливо. — Я ведь предупреждал! Твои “знакомые” вызвали стражу. Они уже поднимаются сюда!

Её охватил панический холод, но тут же взорвался жаркий импульс. Она вскочила с кровати, её крылья взметнулись, а взгляд метался по комнате, выискивая выход.

— Что… что делать?!

— Успокойся! — раздался раздражённый приказ. — Разбей окно. Прыгни к потолку. Быстро!

Она не стала спрашивать зачем. Разворот. Удар. Взрыв стекла. Осколки посыпались вниз, а она рванулась вверх, её крылья взрезали воздух. Сила инерции ударила в грудь, но она зацепилась копытами за потолок, вжимаясь в тень.

Она зависла над входом, сдерживая дыхание. И вовремя.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату шагнули трое.

Двое в доспехах, серебряные латы поблескивали в свете фонаря. Их копыта звучно ударяли по полу, когда они вошли внутрь. Позади стоял знакомый земнопони что приютил её.

Они осмотрели комнату. Один из стражников хмыкнул:

— Разбитое окно. Ну, кажется, она уже удрала. И когда только успела, паршивка.

Стоунхарт тяжело вздохнул, нахмурив брови.

— Не мудрено. Она едва ли тянула на адекватную.

Один из стражников повернулся к нему:

— Ты уверен, что она — сбежавшая сирота?

Стоунхарт кивнул, не отводя взгляда от окна.

— Это было очевидно с самого начала. Одинокая кобылка, что бродит по миру. Много таких? Я думал накормить бедняжку перед тем, как вернуть, а тут такое…

Стражник обменялся взглядом со своим напарником.

— Из ближайшего приюта действительно недавно пропала одна единорожка, — сказал он, — по описанию вроде бы похожа, но… говорят, как личность она была застенчивой, любопытной и пугливой. А эта… слишком уж отличается.

Стоунхарт задумался. Медленно качнул головой.

— Даже не представляю, через что она прошла, если так изменилась…

Он помолчал, а затем тихо добавил:

— Может, стоит задуматься… об удочерении. Когда её вернут.

В тишине раздалось тихое фырканье Найтмер, но она тут же зажала рот копытом.

“Он что, серьёзно?”

Стражники кивнули.

— Если будет информация, обращайтесь. А мы пока отправимся в погоню. Вряд ли она ушла далеко.

Найтмер оставалась в тени, её тело дрожало от усталости, но она держалась, впиваясь копытами в стены, скрываясь в темноте, пока шаги стражников не стихли окончательно. Только когда их силуэты исчезли за окнами, она позволила себе отпустить мышцы, рухнув вниз.

Она не попыталась приземлиться на копыта — ударилась боком, глухо застонала и потёрла ушиб.

— Я предупреждал, — раздался в голове ехидный голос Сомбры. — Ты отвратительно притворяешься обычной пони.

Найтмер не слушала. Она зарычала, низко, срываясь на дикий вопль, и её крик разлетелся по пустому дому, встряхивая стены.

— Первые, кому я хоть немного доверилась, сразу же предали меня!

Её грудь тяжело вздымалась. В глазах плясал холодный огонь. Она вылетела из комнаты, крылья распахнулись, когтистые копыта высекли искры по полу.

— Сними с меня маскировку, — рявкнула она.

Сомбра лишь хохотнул.

— Побыстрее сверши свою маленькую месть… и мы отправимся дальше.

Как только маскировка спала, в тёмном коридоре мелькнул её истинный облик. Ветер взметнул синие полосы в её распущенной гриве, кошмарная пасть распахнулась в безумной усмешке, и она бросилась вниз, почти не касаясь ступеней.

Внизу, за столом, сидел Стоунхарт. Он даже не успел осознать, что происходит.

Её рог сверкнул, и он упал, рухнув на бок, его дыхание тут же стало глубоким и медленным. Она приблизилась, опустившись рядом с ним, её зрачки сузились от удовольствия.

— Как следует насладись своими кошмарами, — прошептала она, касаясь его щеки копытом. — Ты в них надолго.

Позади неё раздались шаги.

— Пап, ты тут? — раздался голос. — Ты не видел Тафи?..

Лайт Скай вошёл внутрь и замер, увидев её.

Его дыхание сбилось.

Она повернулась к нему, её рот распахнулся в широкой хищной ухмылке.

И он закричал.

Но стоило ему сделать шаг назад, как она оказалась рядом.

Её копыто закрыло его рот, горячее дыхание скользнуло по его лицу.

— Не кричи, это всё равно не поможет.

Он задрожал. Его задние копыта подкосились, и он упал на круп, сжимаясь от страха.

Найтмер медленно зашагала вокруг него, её копыта цокали по полу.

— Как могли вы предать меня так быстро? — её голос был неестественно мягким, напоминая мурлыканье хищника. — Я была настолько неубедительна?

Единорог сглотнул, его дыхание стало рваным.

— К-кто ты?.. Чего ты хочешь?..

Она подошла ближе.

— Ты слышал сказку о лунной пони?

Он кивнул, не смея пошевелиться.

— Я — эта лунная пони.

Тишина повисла в воздухе.

— И всё, что произойдёт дальше… — она улыбнулась, — просто логичные последствия ваших действий.

Он закричал.

Когда она схватила его за рог, когда его магия запульсировала в панике, когда треск разорвавшегося костяного нароста разрезал воздух…

Его тело выгнулось в агонии.

Найтмер наслаждалась каждой секундой. Её мышцы дрожали от напряжения, её дыхание сбилось, но она не торопилась. Она хотела слышать всё. Ощущать его страх, его ужас, его слёзы.

Кровь стекала по её копыту, пока она удерживала его, прижимая к полу.

Затем она швырнула обломок его собственного рога к его ногам.

— С таким, вполне можно жить, — прошептала она.

Он лишь всхлипывал от боли.

Она наклонилась к нему ближе.

— Я могла бы убить и тебя, и твоего отца.

Он замер.

— Но за то, что вы меня накормили… я так и быть, сохраню вам жизнь.

Она махнула копытом в сторону лежащего Стоунхарта.

— Но если ты кому-то расскажешь… он уже никогда не проснётся.

Она выпрямилась, облизывая клыки.

— А теперь…

Её язык скользнул по губам.

— Принеси мне всю еду, что у вас есть.

Она широко улыбнулась.

— Я как раз проголодалась.

---

Найтмер жадно вгрызалась в пищу, не обращая внимания ни на хаос вокруг, ни на единорога, забившегося в угол. Лайт Скай сжимал обломок своего рога в дрожащих копытах, его плечи содрогались от тихих рыданий. Он почти не двигался, словно надеясь, что, если он будет достаточно неподвижен, кошмар перед ним исчезнет сам собой.

— Заканчивай, — раздался в голове голос Сомбры. — Стражники наверняка уже далеко, но нам всё равно нужно спешить.

Найтмер сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, прогоняя нахлынувшую усталость.

— Придётся ночевать либо под открытым небом, либо в заброшенных домах, — пробормотала она, лениво потягиваясь.

Она стряхнула с себя последние крошки, сбросила остатки еды в седельные сумки и, накинув их на спину, зажала яблоко в зубах.

Когда она уже собиралась выйти, за её спиной раздался слабый голос:

— Отец… Он… он проснётся?

Найтмер обернулась.

Её глаза вспыхнули в полумраке, и на губах заиграла ленивая, почти добродушная улыбка.

— Может быть, — сказала она. — Где-то через неделю…

Лайт Скай задрожал ещё сильнее.

А она, сделав пару шагов к нему, добавила:

— Но не волнуйся. В приют ты не попадёшь… пока что.

Единорог всхлипнул.

— З-зачем… зачем ты это делаешь? Мы… мы ведь хотели как лучше…

Найтмер фыркнула и склонила голову на бок, усмехаясь.

— Это всё ваша вина. Только ваша.

Она наклонилась ближе, её дыхание коснулось его лица.

— И поверь, я могла бы поступить куда, куда хуже… — она выпрямилась и, как бы невзначай, бросила через плечо: — Кстати, я съела Тафи.

Она даже не стала смотреть, как он задохнулся от ужаса, как побелело его лицо. Просто отвернулась и исчезла за дверью, оставив его наедине со страхом.

— Это было… весьма великодушно, — пробормотал Сомбра. — Я бы просто убил их. Да ещё и медленно, за такое предательство.

Найтмер прищурилась.

— Я сурова, но справедлива. Они не желали мне зла. Хоть и причинили его.

Она задумчиво посмотрела в небо.

— В конце концов, они мои будущие подданные.

Сомбра тихо рассмеялся.

— Похоже, кое-что от Луны в тебе всё же осталось.

Он сделал паузу, прежде чем добавить с ноткой едва скрытой насмешки:

— Как удивительно… Умея насылать кошмары, управлять чужими страхами, ты всё равно не разбираешься в психологии. Ты даже не способна к элементарным манипуляциям.

Найтмер скривилась, но усмехнулась.

— Для этого у меня есть ты.

Она сделала паузу и добавила лениво, с каплей яда:

— Конечно, если я захочу… я всегда могу избавиться от тебя.

Ответом ей был лишь тихий, тягучий смех в голове.