Ужас Согревающего Очага

Одним прекрасным днём по всей Эквестрии как по волшебству почти вся однородная зелень деревьев и кустарников сменилась буйством красок — оранжевых, красных и жёлтых — поскольку все лиственные деревья начали погружаться в зимнюю спячку. Урожайные поля за пределами города были убраны одно за другим, превратившись в бесплодные участки, усеянные кукурузными снопами или пшеничной стернёй. Сады на заднем дворе, гордость каждого земного пони, были расчищены, а их плоды собраны и законсервированы на зиму.

Потом стрелка на природных часах сделала ещё один оборот и минула Ночь Кошмаров — прекрасная пора для всех кобылок и жеребчиков, чем-то напоминающая утешительный приз ушедших летних каникул после начала школьных занятий. И Коузи Глоу воспользовалась этой возможностью сполна, собрав столько конфет, что у неё потом два дня болел живот, прежде чем она решила уменьшить потребление сладостей.

Праздник, посвящённый Найтмер Мун, был, по её мнению, последним днём перед настоящим наступлением осени. Конечно, намёки на это были и раньше, но пегаска изо всех сил старалась не обращать на них внимания, выбросить из головы, хотя каждый день, перед тем, как она ложилась спать, на календаре в её комнате появлялся новый крестик, отмечая ещё один прошедший день.

Если Ночь Кошмаров была скорее праздником для жеребят, то Забег Осенних Листьев — для взрослых, хотя она видела по их глазам, что это не было праздником в привычном смысле. Конечно, вокруг царила праздничная атмосфера, мэр произнесла торжественную речь, фермеры разместили тележки с едой, а организаторы праздника создали небольшие участки для кобылок и жеребчиков, украшенные разноцветными листьями из плотной бумаги. Но при этом на лицах пони, выстроившихся для забега, читалась какая-то грусть.

Она понимала, что на самом деле у них на уме. Ведь они знали, что грядёт зимой. Помнили, какая сила просыпается в ту суровую пору, когда ночь крадёт солнце.

Коузи задалась вопросом, что произойдёт, если они не побегут. Останутся ли тогда листья на деревьях? Какова вероятность того, что листья снова станут зелёными и вернут с собой тепло и солнечный свет? Смогут ли они предотвратить неизбежное? Увы, никто из взрослых ничего ей об этом не сказал, вместо этого они объяснили ей, что землю нужно подготовить к зиме, после чего они побежали по лесу, а с деревьев полетела листва... В то время как пегасы собрали всех певчих птиц и повели их на юг, за ними следовали огромные стаи гусей, голубей, журавлей, краснокрылых дроздов, камышовок и даже нескольких стервятников, возможно, те надеялись, что не все птицы доберутся до мест зимовок.

Другие животные строили гнёзда, или рыли норы, либо находили пещеру или расселину, в которых можно было укрыться от беспощадной стихии.

Дни становились короче, а ночи холоднее. С севера подули пронизывающие ветра, и на земле стал появляться иней, покрывая мёртвые растения алмазным блеском. Пони начали разжигать свои очаги, и воздух начал наполняться едким дымом. Может, этот мёртвый воздух был ему приятен? Было ли это сигналом к тому, что он должен пробудиться после долгого сна?

Коузи Глоу нервно взглянула на луну, отбрасывающую свой холодный свет на голые деревья-скелеты. Приближалось зимнее безмолвие, лишённое надежды.

И природа будто прочитала её безрадостные мысли, когда порыв холодного ветра прошелестел опавшими листьями рядом с её копытцами, заставив пегаску непроизвольно взмахнуть крыльями.

Конечно, зимы как таковой она не боялась. Никто из пони её не боялся. Безусловно, с наступлением зимы становилось холодно и мало кому нравились короткие дни, но это, по крайней мере, частично компенсировалось горячим шоколадом и пылающим камином.

Нет, холодная погода пегаску не пугала. Дело было в том, что таилось снаружи, и что пробуждалось, когда длинные тени начинали тянуться по земле.

С наступлением зимы таинственное нечто всегда было рядом, оно день за днём наблюдало за пони и судило их по поступкам. Жители Эквестрии становились заложниками неведомой силы, которая оставляла их де-факто свободными. И большинство пони устраивал подобный расклад, так её одноклассники считали это проявлением доброты и великодушия, но Коузи Глоу не была настолько наивной. Возможно, когда она была моложе и доверчивей, она могла бы разделить их образ мыслей, но по прошествии нескольких лет кобылка знала, что мир — это не добрая сказка.

Коузи прикусила губу, а затем взлетела, зависнув прямо над тропинкой. Не то, чтобы полёт гарантировал, что она не встретит таинственное существо, но, по крайней мере, так она двигалась быстрее.

И кобылка полетела домой так быстро, как только могла, игнорируя ветер и крючкообразные ветви деревьев, так и норовящие её схватить. И когда она наконец прилетела домой, то тут же закрыла за собой дверь на все засовы; не то, чтобы это явилось бы для него препятствием, но эта формальная предосторожность, по крайней мере, немного успокоила выскакивающее из груди сердечко.

Раздевшись, она прошла в гостиную. Мама с сестрой уже поужинали и ушли в свои спальни. В доме всё ещё было тепло от угасающего камина. Миновав тлеющий очаг, пегаска прошла на кухню, зажгла фонарь и села за кухонный стол, пытаясь выбросить эту проблему из головы. Она открыла свои перемётные сумки, достала домашнюю работу, и, по линейке разложив чистые листы бумаги, начала выполнять упражнения одно за другим. Кобылка чертила схемы, решала примеры и углублялась в терминологию, стараясь не думать о том, что оно, возможно, наблюдает за ней. Заполняя таблицу умножения, Коузи Глоу попутно гадала — какую магию стихий это существо использует?

Снаружи завывал ветер. Стёкла в окнах задребезжали, и холодное дыхание зимы проникло в дом сквозь щели, теребя её шёрстку и заставляя пламя фонаря яростно плясать, рисуя на стенах кошмарные образы.

Коузи подавила зевок и засунула почти законченную домашнюю работу обратно в седельную сумку до завтра, а затем, озираясь по сторонам, поднялась по скрипучей лестнице в свою спальню.

Но заснуть сегодня была не судьба. Кобылка просто не могла выкинуть из головы накопившиеся за день опасения. Ведь Коузи понимала, что он знает всё, даже то, когда она спит.

Мудрые пони учили не думать о внешних обстоятельствах, на которые невозможно было повлиять. И хоть это был неплохой выход из сложившейся ситуации, пегаска не могла этого принять, когда всё было против неё. Не думать об этом было легко весной, когда дни становились длиннее и теплее, когда зеленела трава и распускались цветы, а на деревьях появлялись первые листья. И тем более летом, с его тёплыми, почти бесконечными днями, когда у кобылки не было никаких обязанностей, когда воздушные потоки несли с собой покой, а тёплый вечерний ветер продолжался до сумерек; тогда она могла любоваться красотой окружающей природы и не было ни единой мысли о затаившемся ужасе.

Конечно, она никогда его не видела. Впрочем, как и другие жеребята, и, возможно, никто из взрослых; однако в последнем пункте она была не полностью уверена. Ведь некоторые из них утверждали, что видели Хранителя Согревающего Очага, но не могли предоставить никаких доказательств, и кобылка думала, что с их стороны это было скорее хвастовством.

Коузи лежала в своей постели, натянув одеяло до подбородка в ложном обещании тепла, с открытыми в темноте глазами, которые внимательно смотрели на то, как тени деревьев (как она надеялась) играют на потолке и стенах. Но даже глядя на этот импровизированный театр теней пегаска то и дело вздрагивала. Снаружи раздавались странные звуки, словно кто-то ходил неподалёку, и иногда (она могла поклясться) даже слышался скрип половиц; будто нечто сообщало ей, что для него не существует никаких барьеров.

Этим её и пугала зима — даже дома она не чувствовала себя в безопасности и любой звук нёс с собой угрозу. Даже хруст грызущей свои запасы мышки, который она отчётливо слышала за стеной, вызывал тревогу, ведь это могло быть то самое таинственное существо.

Это также подпитывало её страх, ведь она не знала, чем оно питается. Её одноклассники клялись, что могли приманить его едой — печеньем или выпечкой, и к утру та волшебным образом исчезала с тарелок. Но это звучало глупо и нелогично — не могло же таинственное существо, являвшееся ровесникам грозных Вендиго, повестись на жеребячьи закуски. Тем более что большинство из этих кушаний, вероятно, были благополучно съедены голодной мышью, что случалось в любую другую ночь в году, когда еда оставалась без присмотра.

Коузи Глоу не хотела думать об этом. Но она не могла не думать об этом, лёжа в постели в темноте, зная, что ещё не пришло её время, и также понимая, что каждая ночь приближает её к неизбежной развязке.

Утром она с трудом убедила себя встать и на дрожащих ногах спустилась вниз, навстречу тусклому рассвету. На небе сгрудились сердитые серые тучи, отражая её настроение. Коузи знала, что намечается снегопад, первый этой зимой. Снегопад должен был начаться после окончания занятий в школе, и тогда они смогут поиграть с одноклассниками в снежки.

Но была и плохая сторона медали — все дороги окажутся завалены снегом... не то, чтобы для неё это было проблемой, ведь она могла легко пролететь над сугробами. Поэтому до наступления сильных холодов у неё не было необходимости в зимних ботинках, в отличие от большинства жеребят.

Большинство кобылок и жеребчиков, без сомнения, с нетерпением ждали первого снега и некоторые из них, особенно те, что сидели с краю, украдкой прижимались мордашками к стёклам в надежде заметить первые снежинки. Но только не Коузи; ведь для неё "морозные бриллианты" служили ещё одним напоминанием прихода неизвестного создания, потому что оно выбирается из логова только зимой, когда становится темно и холодно, в то суровое время, когда даже самые выносливые существа ищут убежище в надежде спастись от метели. Которая была его родной стихией.

Она насыпала себе овсянки, хотя почти не была голодна, машинально прожевала её, не чувствуя вкуса, затем спрыгнула на пол и пристегнула перемётные сумки, предварительно осмотрев их и убедившись, что в них по-прежнему лежит её домашнее задание.

Вчера она сделала большую часть домашнего задания, с оставшейся частью которого она могла управиться до начала уроков. В конце концов пугающая для большинства жеребят заумная тема светоносного эфира была достаточно проста для её понимания. Если бы всё в жизни было столь же ясно и понятно.

Она стала задерживаться после уроков и изучала не только школьную программу. В течение последнего месяца после окончания Забега Листьев, пегаска стала заходить в библиотеку по дороге домой, в основном для того, чтобы провести исследование, но также и потому, что, хотя в глубине души она знала, что хрустальные лампы в читальном зале никак не могут предотвратить прихода неведомого существа, их волшебный свет также оттягивал момент возвращения домой по тёмной и промозглой дороге.

Относительно безопасные стены библиотеки не могли отогнать опасения по поводу монстра, который мог таиться за каждым углом, в каждой тени, за каждым деревом. С каждым днём его власть становилась всё сильнее, с каждым днём он всё больше и больше превращался из существа, которое просто пряталось, в существо, которое вскоре начнёт красться глухой ночью от дома к дому, вынося свой приговор кобылкам и жеребчикам.

Были книги, в которых говорилось, как можно заманить его в дом, чтобы сказать о своих добрых намерениях. Но Коузи Глоу этого не хотела. Она знала, что этому таинственному созданию нельзя доверять, и ей во что бы то ни стало нужно было узнать, как сделать так, чтобы он обошёл её дом стороной.

Увы, ни одна книга не говорила, как ей разрешить эту дилемму.

Коузи просмотрела жалкий набор книг, который был в библиотеке. И все они были для жеребят; в разделе для взрослых она ничего не нашла.

Впрочем, что-то всё же там было — книга для родителей, в которой говорилось, когда они должны рассказать своим жеребятам правду о том-то и том-то, а также книга о монстрах Вечнодикого леса, которую, к несчастью, у неё из копыт вырвала библиотекарша, сказав, что эта книга не предназначена для маленькой кобылки.

И в тот момент Коузи поняла, что эта тайна существовала неспроста. Был заговор с целью скрыть правду от любопытных, в том числе и от неё. И библиотекарь так или иначе была в этом замешана.

Вздохнув и посмотрев на часы, пегаска надела перемётные сумки, затянула ремень на животе и направилась из библиотеки в темноту...

Но там было не просто темно — на улицу опустился туман, превратив городские огни в сияющие ореолы, которые, на её взгляд, растворялись в тумане слишком быстро. Даже звуки, казалось, раздавались чуть более приглушённо, будь-то хруст снега под копытцами или поскрипывание оконных створок.

Она раздула ноздри, но таинственный туман лишил её и этого ощущения. Всё вокруг пахло облаками и древесным дымом, который шёл отовсюду и в то же время возникал из ниоткуда.

Дверь библиотеки, закрывшаяся за ней, хлопнула так громко, словно задвинулась крышка древней гробницы, и кобылка, не теряя времени, расправила крылья и взмыла в воздух, прежде чем поняла, что именно её так сильно напугало.

"Успокойся, не делай резких движений, он наблюдает за тобой".

Она медленно опустилась на землю, стараясь не хрустеть снегом. Её взгляд метался по сторонам, а ушки дёргались, пытаясь разобрать хоть что-то в клубящемся тумане, который так внезапно окутал Понивилль. Неужели таинственное нечто скрывалось в одной из теней?

Да, оно было где-то рядом. Она знала об этом, чувствовала его присутствие, даже если не могла его увидеть. И кобылка прекрасно знала, что непроницаемый туман был его стихией и нисколько не затуманивал его зрения, поэтому оно могло спокойно наблюдать за ней. Но сегодня ей нечего было опасаться, ведь оно ещё не вошло в полную силу и не представляло для неё физической опасности.

Коузи вздрогнула и сделала неуверенный шаг вперёд, затем ещё один и вскоре библиотека исчезла из виду.

Оглядевшись, кобылка поняла, что не видит ни одного пони. У неё возникло ощущение, будто она одна в этом странном, тёмном, окутанном туманом мире. Она помнила, что даже в позднее время суток на улицах города всегда были пони, или, по крайней мере, так было раньше.

Были ли они сразу за туманом, или туман безвозвратно поглотил их?

Она снова взлетела, на этот раз решив подняться на вершину завесы, но лучше от этого не стало. С высоты было видно, что туман поглотил почти весь город, оставив видимыми только верхушку ратуши и шпиль замка принцессы Твайлайт, а вдали виднелись огни Кантерлота.

Перед ней была некоторая ясность, но в то же время её пугала неизвестность, которая могла поглотить её так же легко, как и остальных. Ведь туман излучал жутковатое сияние, все газовые фонари и хрустальные гирлянды, которые она могла с трудом разглядеть, безуспешно пытались пробиться через его полог.

Тем не менее, здесь, наверху, было лучше, по крайней мере, немного. Слабое сияние полной луны давало ей хоть немного света, но этого было недостаточно, чтобы разглядеть ориентиры, которые могли привести её домой. И она скрепя сердце поняла, что если хочет вернуться к своему очагу, то вынуждена будет переступить через себя и спуститься с небес на землю, чтобы понять, где именно она находится, и затем прокладывать дальнейший маршрут оттуда.

Коузи немного покружилась в воздухе, касаясь копытцами верхушки облака тумана, прежде чем сглотнуть и сделать глубокий вдох, а затем нырнула обратно, нацелившись на то, что, по её мнению, могло быть улицей — она надеялась, что за это время не успела окончательно потеряться.

К тому времени, когда пегаска, наконец, добралась до дома, её шёрстка была мокрой от снега и пота. Она не могла унять дрожь и вздрагивала от каждого подозрительного шума; он следовал за ней всю дорогу, подстерегал в тени и она вынуждена была выбирать светлый, зигзагообразный маршрут, передвигаясь от одного фонаря до другого. Этот день остался за ней, но она не чувствовала удовлетворения, ведь он был охотником, а она жертвой.

Сидя в ванной и нежась в тёплой воде, которая никак не могла прогнать холод, который она ощущала глубоко внутри, пегаска то и дело мыслями возвращалась к своему календарю, в котором каждый прошедший день был помечен крестиком, неумолимо приближающимся к роковому дню, обведённому красным карандашом.

Их осталось так мало.

Как ей лучше поступить? Что бы она могла предпринять? Как бы она собиралась это остановить или, по крайней мере, избежать?

По мере приближения часа расплаты её возможности уменьшались, а те немногие варианты действий, которые у неё оставались, становились всё более диковинными и отчаянными.

Может, ей стоило сбежать из дому и запрыгнуть в товарный поезд? Нет, это был не лучший вариант. Она могла обвести вокруг копытца родных или одноклассников, но он бы знал о каждом её шаге, услышал бы самый слабый взмах её крыльев и последовал бы за ней.

Или ей стоило оставить фальшивую Коузи Глоу в кровати, а самой где-нибудь спрятаться, в то же чулане? Нет, навряд ли он поведётся на подобную жеребячью хитрость.

Тогда, может, ей стоило забаррикадироваться в доме? Исключено, это выглядело бы совсем глупо, да и никто не позволит ей это провернуть. С таким расчётом даже вариант с товарным поездом выглядел более реалистичным; конечно, она умела убеждать других пони, но мама навряд ли бы ей поверила, если бы она сказала ей о школьном задании, когда начала бы заколачивать окна досками, удерживая несколько гвоздей в зубах. Она бы остановила её и, упаси Селестия, спросила бы об этом у мисс Черили… нет, так рисковать ей не стоило. Мама хотела, чтобы Коузи Глоу была примерной кобылкой, чтобы она приняла приемлемый расклад вещей.

Неужели таинственное создание промыло мозги всем взрослым пони? И только жеребята, да и то не все, могли разглядеть в нём опасность?

Коузи уже усвоила, что, когда она упоминала о нём, взрослые становились жеманными и снисходительными, даже те, кому она доверяла. То же самое делали большинство её одноклассников, хотя некоторые из них закатывали глаза и говорили ей, что всё это жеребячьи сказки и она ведёт себя как глупая кобылка. Но она знала, что он реален; в прошлом году пегаска видела доказательство — и это было не что-то глупое, вроде пустой тарелки с крошками, а пару настоящих закопчённых отпечатков копыт на полу в гостиной, и тогда она также увидела, как какая-то тень вылетела из её дома сразу после того, как услышала шум внизу.

Коузи вытащила пробку и дала воде с бульканьем стечь в канализацию, лениво размышляя, могла ли она избавиться от своих насущных проблем подобным образом, позволив всему течь своим чередом. Может быть, если бы она знала заклинание, которое превратило бы её в водяной дух келпи, у неё получилось бы отрешиться от насущного мира с его пустыми заботами? Мечтать, как говорится, не вредно, поэтому ей оставалось найти единорога, который внял бы её просьбе, а не рассмеялся в лицо.

Она вылезла из ванны и вытерлась полотенцем, прислушиваясь. Нет, это была глупая затея; ведь она ступила бы на территорию таинственного существа и оно, несомненно, разгневалось бы на неё за подобное самовольство.

Кобылка машинально отряхнулась, перебирая в уме все возможности, которые ещё не изучила. Посещало ли оно других существ? Знали ли о нём лесные олени? Драконы? Алмазные псы?

Коузи села на коврик в ванной и провела полотенцем по своей гриве. Ни в одной доступной ей книге не говорилось, охотилось ли загадочное создание на каких-либо существ, кроме пони. Было бы морально неправильно донести это до них — это было всего лишь мимолётное соображение, от которого она быстро отмахнулась — и, что более важно, даже если оно по своей природе не ищет оленей, драконов или алмазных псов, если его интересуют только пони, до других видов ему нет никакого дела.

На самом деле, ей было бы лучше, если бы вокруг неё было больше пони, тогда, возможно, ненасытный аппетит существа уменьшился бы, если вокруг будет большой выбор жертв. Действительно, это могло бы стать идеальным выходом из непростой ситуации. Может, ей стоит напроситься на вечеринку с ночёвкой к Даймонд Тиаре и Сильвер Спун? Хотя, кого она обманывала — богатые кобылки обычно уезжали из Понивилля, возможно, чтобы избежать встречи с ним.

За ночь до дня расплаты она с трепетом наблюдала, как солнце опускается за горизонт, и её мать приняла это за предчувствие.

После чего Коузи Глоу поужинала, хотя у неё почти не было аппетита, а затем помогла сестре вымыть посуду.

Завтра должен был наступить тот самый злосчастный день, который весь месяц пугал её жирной отметкой в календаре, и кобылка не могла найти себе места. Ей хотелось закричать, хотелось ускакать или улететь прочь, но она не сделала ни того, ни другого, сдерживая свои эмоции так хорошо, как только могла, во всём соглашаясь со своей сестрой и матерью, которые давным-давно подпали под влияние таинственного существа и, в отличие от неё, они с нетерпением ждали завтрашний день.

Время вышло. У неё не было никаких планов, как лучше ему противостоять. И когда все дела на ночь глядя были сделаны, огонь в камине был разведён, а лампы погашены, она обречённо поплелась вверх по лестнице в свою спальню и забралась в кровать, которая уже не казалась ей такой уж безопасной. И вместо того, чтобы свернуться калачиком со своим любимым плюшевым котёнком, пегаска лежала на спине, уставившись в потолок, и резкие тени от веток деревьев больше не казались ей каким-то таинственным представлением, наоборот — ей казалось, что это были когти таинственного существа, которые медленно тянулись к ней.

Завтра утром она проснётся и поставит последний крестик в своём календаре, и на этом всё закончится. Каждая прошедшая минута уносила от неё прежнюю беззаботную жизнь, и она не могла придумать, что ещё можно было сделать, чтобы предотвратить неизбежное; она бы провела следующий день как обычно — если бы могла унять беспокойство.

Как он готовится к своим визитам? Она представила, что каждый год также является для него испытанием. Ведь это была единственная ночь, во время которой он мог безраздельно властвовать, когда он мог достичь каждого дома в Эквестрии, ведь его сила была воистину безграничной.

Всё в жизни шло по кругу, и она была достаточно взрослой, чтобы знать и понимать это. Каждый год времена года сменялись одно за другим, дни становились всё длиннее и длиннее, а затем всё короче и короче, пока цикл не повторялся, подобно величественной луне в её великолепном сиянии, прибывающей и убывающей в течение своего четырёхнедельного цикла.

Некоторые виды магии были связаны с луной и лучше всего срабатывали, когда луна властвовала на небе, а другие виды заклинаний лучше всего работали, когда она была тёмной или едва виднелась на ночном небе, освещённая миллионами окружающих её звёзд.

Таинственное существо было сильно только один раз в году, и это было, по крайней мере, небольшой милостью со стороны высших сил. Огорчало только то, что это происходило в самую длинную ночь в году. И в этом заключалась самая большая несправедливость.

Сегодня была та самая ночь, когда это должно было случиться.

Коузи почувствовала смесь ужаса и трепета; она готовилась к этому как могла. После школы пегаска провела много часов в библиотеке, изучая всё, что могло ей помочь. Увы, там было не так уж много информации, и ей приходилось читать между строк. Ведь было много такого, о чём взрослые пони не рассказывают жеребятам (часто, когда она спрашивала, ей советовали спросить у мамы или у одноклассников).

Поэтому у кобылки было не так много вариантов действия. Она могла исходить из банального — приманить его едой, будто какого-то зверя, но сомневалась, достанет ли у неё сил и сноровки, чтобы создать хитроумную ловушку.

Но даже если бы у неё это получилось, она не была уверена, что сможет его удержать.

Некоторые из её одноклассников делились друг с другом фантастическими историями, когда они видели это существо, либо следы его недавнего присутствия — и эти истории отчасти совпадали с тем, что в своё время увидела пегаска.

Оно всегда приходило через дымоход, в этом все источники совпадали. Это была единственная часть дома, которая оставалась незапертой, там не было ни ставен, ни хорошей прочной двери, и хотя пони могли бы не устанавливать дымоход, она знала, что он есть в каждом доме. У них в классе был жеребчик, который посещал занятия время от времени, а в основном занимался тем, что чистил дымоходы изнутри, чтобы удалить весь нагар и сажу.

Кроме того, создание не было материальным, даже если иногда и принимало физическую форму.

И оно знало, что у неё на сердце; для него пегаска была словно раскрытая книга. Как при таком скверном раскладе она могла застать его врасплох? Оно знало, когда она спала. Как она могла избежать неизбежного?

И в момент отчаяния у Коузи Глоу появилась идея. Глупая, конечно, такая могла прийти в голову только жеребёнку, но она была настолько глупой, что, при удачном раскладе, могла и сработать.

Она лежала без сна в своей комнате, прислушиваясь к тому, как мама поднимается по лестнице в свою спальню, и когда это произошло, Коузи встала с кровати и бесшумно подлетела к двери. Месяц назад она раскрутила верхнюю петлю, так что её дверь скрипела каждый раз, когда ту открывали; сегодня утром она хорошенько смазала петлю маслом и двигала её взад-вперёд, пока та перестала издавать даже отголоски шума.

Никто не окликнул её, когда она слетела вниз по лестнице и легко приземлилась в гостиной.

Это была первая часть её плана. А дальше перед ней простирался неведомый горизонт.

Она подняла диванную подушку и вытащила моток бечёвки, который заблаговременно припрятала, затем подошла и обвязала один конец вокруг каминной решётки, а после привязала его к ножке дивана. Накинув другой конец на заднее копытце она убедилась, что он достаточно туго затянут, чтобы любой рывок верёвки привёл её в чувства — совсем как паутина.

Коузи также положила каминную кочергу на пол под диваном, так, на всякий случай.

А затем наступила самая трудная часть её плана: она должна была заснуть, чтобы всё сработало.

Она знала, что существуют заклинания единорогов, которые могут усыпить пони, но она не была единорожкой. Она также слышала об удивительных эликсирах земных пони, которые могут погрузить в сон за секунду, но она не была земной пони. У тех же зебр были свои снадобья... но она тем более не была зеброй.

Тем не менее, у неё был свой собственный метод, который всегда срабатывал — учебник по теории и практике бухгалтерского учёта от её старшей сестры Флиттерхарт.

Её глаза уже слипались, когда она читала краткое изложение принципов неизменного постоянства, но так и не дочитала его до конца — книга с грохотом упала на пол. Коузи отключилась и улетела в страну снов.

Она проспала ещё пару часов, не замечая ни серебристых облаков, ползущих по небу и ещё больше скрывающих лунный свет, ни инея, покрывающего те немногие поверхности, которые не были занесены снегом. Кобылка продолжала спать, когда таинственное существо вошло в пределы Понивилля, паря над ним, словно тень в ночи.

Коузи ничего не заметила, когда он приземлился на дом её соседки и прокрался внутрь. Не услышала шагов раздвоенных копыт по крыше её собственного дома, и как они заскреблись по дымоходу, не обратила внимания на мягкое падение золы и сажи на пол камина...

...После чего раздвоенное копыто опустилось на каминную решётку, толкнуло таган и оборвало бечёвку.

Коузи мысленно подготовила себя к этому моменту, повторяя свою мантру, даже когда её глаза затуманились во время чтения учебника. Главное было не открывать глаза, обмануть его бдительность.

Но нельзя было сказать, что всё сработало идеально. В какой-то момент её разум полностью пробудился, и она крепко зажмурила веки, притворяясь спящей, в тот самый момент, когда все остальные её чувства пришли в состояние полной тревоги.

Может, её замысел мог бы сработать, если бы она практиковалась, а может, всё это с самого начала было глупой затеей. В конце концов он прекрасно знал, когда она спит или бодрствует.

Но даже если бы это было не так, крылышки предали её, напрягшись в тот момент, когда верёвка дёрнулась, и адреналин хлынул в её тело.

Со стороны существа последовал зловещий смех, способный обезоружить и преодолеть все преграды.

Теперь уже не было необходимости притворяться спящей. Она резко открыла глаза и потянулась за кочергой, успев заметить в тусклом свете комнаты фигуру, похожую на тень, выступающую из камина. Его глаза блестели в темноте, а зазубренные рога торчали вверх, словно в насмешку над единственным рогом единорога.

Ещё до того, как её копытце коснулось холодного металла, существо сунуло копыто в свой мешок и вытащило оттуда свёрток, завёрнутый в глянцевую бумагу и перевязанный бантом, после чего подарок скользнул по полу и приземлился аккурат под ёлкой. Не успела пегаска пройти и половины пути до камина, как существо развернулось и в мгновении ока исчезло в дымоходе.

Расстроенная Коузи Глоу отбросила кочергу в сторону и подошла к подарку под ёлкой. Конечно, это могло быть ловушкой, но она всё равно схватила его копытцами и разорвала упаковку, не обнаружив там ничего, кроме злосчастного маслянистого куска угля... как всегда.

— Ты себя очень плохо вела, Коузи Глоу, — раздался насмешливый голос сверху, а затем послышался короткий стук раздвоенных копыт и звон колокольчиков на санях, а затем всё стихло.

— С Днём Согревающего Очага, Коузи Глоу, — поникнув, разочарованно пробормотала пегаска, отбрасывая уголёк.