Вечная гробница

На севере Эквестрии, на широкой равнине, в окружении лесов, стоит величественная Гора Аиония - объект множества слухов и легенд. Трое пони, заканчивающих обучение в университете, организовывают маленькую экспедицию к горе, утверждая, что они смогли найти местоположение потерянного Города, который они прозвали "Город-под-Горой". Но если город действительно замурован в горе, не значит ли это, что на то были причины?

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Айзенхорн: Том 1

Данная часть - является первой из трилогий рассказов о Айзенхорне Хайде, молодом единороге, которому предстоит пройти не малый путь пережив все тяготы жизни: Одиночество, знакомства новыми друзьями, получения кютемарки, первая любовь, борьба со страхами, обучения при дворце, прощании самыми близкими пони и наконец принятия себя и своего прошлого, которого, как и давно оставшихся позади старых друзей, уже не вернуть...

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Трикси, Великая и Могучая DJ PON-3 Другие пони ОС - пони Октавия

Полезный совет

Один из учеников Академии Зла желает стать самым лучшим злодеем. Для этого он навещает четверых антагонистов Эквестрии, чтобы получить полезный совет.

Другие пони Дискорд Найтмэр Мун Кризалис Король Сомбра

Пила

Думаю, многие из вас знают культовый фильм "Пила". Что если в Понивиле заведется такой же маньяк? Я хочу сыграть с вами в игру.

Твайлайт Спаркл Пинки Пай Принцесса Селестия Другие пони

Древние

Находясь на огромной глубине кромешной тьмы и завидев маленький огонёк, то ты сразу начинаешь к нему тянуться совершенно не зная что это: красивый подводный цветок или большая рыба с острыми зубами. Артур многое повидал, через многое прошёл. Казалось бы, "она" видела уже всё, но есть что-то, способное удивить их обоих.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони Человеки

RPWP-2: "За тысячу лет Эквестрия изменилась"

Луна вернулась в Эквестрию. Что ждёт её там?

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна

Хмурое солнышко

Сансет Шиммер - бывшая ученица принцессы. И своеобразная королева Кантерлотской школы. Но при этом она просто запутавшаяся единорожка.

Принцесса Селестия Сансет Шиммер

Виноградная долина

В порыве любви мы забываем о том, что действительно нужно нашим близким и пытаемся им отдать, то чего так не хватало нам. Так мы и сжигаем себя, пламенем в сердце, чтобы осветить путь тех, кого любим.

ОС - пони Бэрри Пунш

Колодец

Когда Эппл Блум пропала, Эпплджек немедленно начинает искать свою потерявшуюся сестрёнку. И находит ту внутри колодца. Но то что она собирается вытянуть, может оказаться вовсе не её сестрой.

Эплджек Эплблум

Проклятый хаосом

Давайте представим, что жизнь не удалась. Что же остается делать? Найти работу? Наладить личную жизнь? Или же просто попасть в другой мир? Главный герой выбрал бы первый вариант, но кто его спросит?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Биг Макинтош Принц Блюблад ОС - пони Дискорд

Автор рисунка: Noben

Клочок

(глава первая, она же последняя)


За его спиной шептались. Тихо, между собой, почти не слышно. Старик не замечал этих шепотков, как не замечал неприличных надписей мелом на своих воротах, как не обращал внимания на стойкий запах нечистот и аммиака, въевшегося в угол дома.

Он только улыбался и щурился.

Мало кто знал что у старика прекрасное зрение и слух, ну а что до обоняния…

Знали только дети, регулярно бегающие к старику — несмотря на угрозы родителей и предостережения старших друзей.

— Да он ваще чокнутый! — говорили приятели, уписывая за обе щеки ворованную черешню. — Да и делать у него нечего, яблони сухие стоят. А он их поливает, маразматик. — и очередная ярко-красная черешня отправлялась в рот.

— Совсем из ума выжил. И чего только вас туда тянет, как медом намазано? — качали головами взрослые, и утаскивали детишек на другую сторону улицы, когда старик шел по улице.

А ходил он улыбаясь.

Дети кивали головами и молчали, храня самый страшный секрет, который не рассказали бы никому-никому. Даже друг дружке — выходя со двора, с крошечного клочка земли, обнесенного редким забором, их губы словно запечатывала страшная клятва, нарушить которую было просто невозможно.

И только сидя тесным кружком на краю огорода, когда наступал вечер…


Сумасшедшим меня считали почти всегда. Детская мечтательность во мне сменилась юношеским романтизмом, да так и не ушла. Родители, всевозможные дядюшки и тетушки, да и просто знакомые — крепко сбитые и знающие в какую сторону поворачивать нос — наперебой советовали мне выбросить уже все эти глупости из головы и остепениться.

— Что ж ты не женишься никак! — сетовала мама, и мне становилось стыдно. Она умела прятать слезы, но разве можно обмануть романтика и мечтателя сухими покрасневшими глазами?

Отец просто сидел на кухне, вонял едким сигаретным дымом и хмыкал.

Поначалу…

Поначалу это казалось просто увлечением. Мало ли бывает таких увлечений у подростка?

Через несколько лет родители всерьез обеспокоились. Даже пытались показать врачу, но я вовремя понял, к чему это идет, и явная страсть затаилась, укрылась в глубине моей души.

Работа, на которую я устроился, была не самой денежной, но мне нравилась, а худенькая, но зато ежемесячная пачка купюр уменьшила поток советов о том, как правильно жить.

Семью я так и не завел — никто из знакомых девушек не вызывал интереса, они были какими-то плоскими, одноцветными — совсем не похожими на то, что было у меня в мечтах.

Прямые слова в лицо превратились в молчаливое осуждение за спиной. А я чувствовал, что с каждым днем моя мечта все ближе.

В моей шевелюре уже стало больше седых волос, чем темных. На скромные сбережения я купил домик-развалюху, как смог восстановил его, а тот клочок земли, который гордо называли «приусадебным участком», я поначалу не знал к чему приспособить. Так он и стоял, заросший травой и дикими цветами.

Но однажды я заметил на этом клочке один до боли знакомый цветок — я бы смог нарисовать его даже во сне. И я понял, что нужно делать.

Чем ближе была пенсия, точнее, пенсионный возраст, чем сильнее мои поездки «в деревню» становились похожими на поездки «в город».

А на свой шестидесятый день рождения я остался в деревне насовсем.

Неодобрение, шепот за спиной, да и издевки тех кто помоложе стали привычными. Конечно, не в открытую, а так, исподтишка.

Но моя мечта, которая была уже совсем рядом, только протяни руку, делала все это таким незначительным…

А еще я с удивлением обнаружил, что дети могут видеть мою мечту — так же ясно, как я ее представлял.

Не все, но каждый вечер двое-трое ребятишек приходили ко мне.

— Дедушка, а сегодня будет? — спрашивали они, заглядывая в мои выцветшие глаза.

Я тихо усмехался про себя.

— Будет, будет.

И они оставались ждать заката — чуть ли не с большим нетерпением, чем я.

И когда солнце, почесывая свой желтый живот о верхушки елей, опускалось в свою мягкую постель, когда красноватые пятна света не доставали даже до печной трубы, мы — я во главе, дети, гуськом — за мной, совершали этот ритуал.

Ведь нужно-то всего-лишь выдернуть морковку из земли, отряхнуть ее хорошенько и положить поперек грядки, и тогда…


Если бы кто-то из прохожих заглянул за забор — случайно, просто проходя мимо — он бы не увидел ничего, кроме копающегося в грядке старика и пары-тройки малышей, зачарованно следящих за ним.

Но для самих детей все было совсем не так.

Затаив дыхание, ребятишки смотрели, как старик нежно поглаживает морковно-рыжую гриву гостьи, а она обнюхивала морковку, кивала и прятала ее в сумку, переброшенную через спину.

И каждый раз кто-от из детей просил разрешения тоже погладить, а гостья милостиво разрешала — и тихо жмурилась от удовольствия.


Эти детишки давно повзрослели, разъехались по разным городам, у каждого и каждой — своя семья и свои заботы. Но что бы не происходило, раз в год они собираются возле уже развалившегося от старости дома, подходят к пустырю, садятся в кружок и молчат.

А на утро на этом загадочном пустыре, где каждый год, словно сама собой, появляется крошечная морковная грядка, останутся только небольшие следы копыт и один-два морковно-рыжих волоска.

И ни единой морковки.