Технологические артефакты

Глава 3. Фантазии и реальность.

Земной пони сквозь сон почувствовал, как на живот опустилось что-то мягкое и воздушное. Оно стало едва заметно двигаться и щекотать его. Жеребец поморщился, попытался набросить на себя одеяло, но не мог его нашарить копытом. Сонным движением он смахнул нечто со своего тела, повернулся на бок и попытался заснуть, но вдруг неведомая сила повернула его на спину, и что-то опять легло на его живот.

Широко зевнув, он раскрыл глаза и в полутьме увидел силуэт большого пони с длинным рогом. Незнакомец сидел к нему спиной, а хвост его покоился на Крэлкине. «Луна?» – пронеслось в голове у чужака, и он потер копытами глаза. Мерклый свет заливал предоставленную ему комнату, в которую он отправился после продолжительной прогулки с младшей сестрой из королевской семьи. В госте бывший человек заметил лишь развевающуюся гриву и блики на глазах от уличных фонарей.

– Луна, ты чего здесь делаешь? – спросил он и попытался отодвинуть хвост. Однако тот вернулся на место, сверкнув четырьмя цветами. Крэлкин моментально проснулся, сел на кровати и широко открыл глаза, уставившись на кобылку. – Селестия?

– Сегодня хорошая ночь, – меланхолично проговорила она.

– Что ты тут делаешь? – изумился жеребец.

– Просто пришла к тебе, – словно в трансе ответила гостья. – Ты как никто другой понимаешь меня.

Голос пони дрогнул.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил чужак.

– Почему ты пришел в этот мир?

– Я же говорил, что это вышло совершенно случайно, – недовольно ответил Крэлкин. Ему не нравился тон принцессы, и он с подозрением смотрел на нее, ожидая подвоха.

– Случайностей не бывает, – отозвалась венценосная. – Всему есть свой резон.

– Я лишь искал спокойную жизнь, – напомнил земной пони. – Но и тут мне не дают передохнуть.

– Не думай, что я хочу тебя посылать на это треклятое задание. Просто у меня нет выбора… – вздохнула кобылка.

– Что с тобой, Селестия? – обеспокоенно спросил жеребец.

– Я боюсь, что ты не вернешься, – призналась она.

– Боишься, что я не вернусь? – озадаченно проговорил бывший маг.

– Ты не такой как пони, – произнесла принцесса.

– Я и не пони, – согласился Крэлкин. – Я человек.

– Человек, – словно в трансе потянула гостья. – Альтус не такой, как ты. Он похож на пони.

– Наверное, – неловко произнес чужак. – Так зачем ты тут?

– Просто захотела с тобой поговорить.

Хвост Селестии переместился чуть ниже, и земной пони напрягся, попытался его отпихнуть, но опять безрезультатно.

– Что ты творишь? – с негодованием спросил жеребец.

– Знаешь, не так много пони позволяют себе общаться со мной, – со вздохом произнесла кобылка. – Еще меньше – общаются со мной без извечных поклонов. И никто не обращается со мной на “ты”… Даже Альтус.

Крэлкин вскочил с кровати, выбравшись из-под хвоста, но магия вернула его на место. Он простонал и с испугом посмотрел на темный силуэт. Гостья все еще смотрела в окно на едва различимый абрис луны. «Черт, она же на меня даже не смотрит, а магию применять может. Как так? Неужели ее умение управлять внешними энергетическими потоками настолько велико?»

– Ты общаешься со мной как с равной, ты не превозносишь меня над собой, – продолжала пони. – Такого не было уже более пятисот лет.

– Что ты хочешь? – с опаской произнес жеребец.

– Приятно, когда с тобой кто-то общается, как с другом, – отозвалась принцесса. – Мы ведь друзья?

– Селестия, прекрати, мне это не нравится, – сказал чужак, пытаясь вырваться из захвата.

– Мы друзья, Крэлкин? – с напором вопросила кобылка.

– Друзья не привязывают никого к кровати, – со злобой проговорил земной пони.

– Мы друзья? – снова повторила августейшая.

«Да что с ней такое?»

– Ты ведь дружишь с Луной, – вздохнула правительница. – Тебе нравится моя сестра?

– Отпусти меня! – рявкнул бывший маг.

– Значит, вы с Луной любите друг друга? – с горечью произнесла Селестия.

– Нет, она моя подруга, ни больше, ни меньше! – огрызнулся жеребец.

– Но ты с ней гулял сегодня ночью, – сказала венценосная. – Что вы делали?

– Это допрос?

«Что она пытается выяснить? Черт, я даже двинуться не могу».

– Я пытаюсь понять, какие кобылки тебе нравятся, – осведомила его гостья.

– Никакие! – тут же выпалил земной пони.

«Какие кобылки мне нравятся? Что это за вопрос? К чему она клонит?»

– Значит, ты никого не любишь?

– Нет! – процедил сквозь зубы чужак.

– А я тебе нравлюсь? – прямо спросила принцесса.

– Что?!

Крэлкин широко распахнул глаза и раскрыл рот, не зная, что сказать в ответ. «Что с Селестией? Как понимать ее фразы? Что тут вообще происходит?»

– Я достаточно давно не была ни с кем, – как бы между прочим заметила кобылка.

– А я тут причем?! – непонимающе воскликнул бывший человек.

– Я бы хотела с тобой провести остаток твоих дней, – без зазрения совести сказала августейшая.

– Очень мило, – сплюнул жеребец, – остаток моих дней. Твою мать, отпусти меня! – рявкнул он во все горло, и почувствовал, как оковы спали. Он моментально отскочил от гостьи и увидел, как безжизненный взгляд поворачивается к нему.

– Я понимаю, что отправляю тебя на задание, из которого ты можешь не вернуться, – вздохнула она. – Я бы по другой причине не пришла.

– Селестия, уходи! – предупреждающе воскликнул земной пони, в надежде, что его услышат и придут на помощь.

– Знаешь, как порой бывает одиноко одной засыпать в большой кровати? – спросила кобылка. – Иногда хочется, чтобы меня кто-то обнял.

– Найди себе кого-то своего размера! – сказал Крэлкин, пытаясь говорить как можно резче. Он хотел обидеть королевскую особу, но не знал как.

– Все они видят во мне лишь правителя, свою принцессу, – с горечью проговорила та. – А я устала от этого всего, смертельно устала. Вся эта рутина давно бы свела меня в могилу, если бы я могла умереть.

– А я-то тут причем? – не успокаивался чужак, понимая, что от него хотят.

– Ты будешь моим особенным пони, – без тени смущения молвила гостья, словно ставила жеребца перед фактом. – Ты навсегда останешься в моем сердце.

– Это любезно с твоей стороны, но я не принадлежу этому миру, – продолжал гнуть свою палку земной пони. – Я не волен вмешиваться в ход развития…

– Ты не понимаешь, – вздохнула Селестия. – Я просто хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу вынашивать твоих детей.

– Стоп! – взвизгнул жеребец. – Каких детей?! Ты в своем уме?! На тебе какое-то заклинание?!

– Твоих детей, – просто ответила августейшая, пропуская вопросы мимо ушей. – Я понимаю, что ты можешь не вернуться, потому и пришла.

– Я не собираюсь с тобой ничего делать… – в ужасе проговорил Крэлкин. – Я вообще ни с кем не собираюсь ничего делать!

– Тебе понравится, – сказала кобылка и поднялась с кровати. Она повернулась к нему крупом и отодвинула хвост в сторону.

Земной пони моментально зажмурился и крикнул:

– Прекрати! Я тебя умоляю, прекрати! Мы не должны делать ничего подобного!

– А не то что? – Чужак услышал голос Селестии рядом с собой и ощутил ее жаркое дыхание.

Раскрыв глаза, он увидел перед собой ухмыляющуюся и слегка покрасневшую мордочку принцессы. Она с жаром смотрела на него и тяжело дышала.

– У меня уже давно никого не было, – сказала она. – Так что я заранее прошу прощения.

– Селестия, я тебя умоляю, не надо, – в ужасе прошептал пони и попятился назад. Он уперся спиной в холодную стену и простонал, понимая, что попал в капкан. – Не надо… пожалуйста…

– Ты идеально подходишь, – хищно сообщила кобылка и стала приближаться.

Крэлкин сел на кровати с широко раскрытыми глазами и уставился прямо перед собой на голую стену. Краем глаза он заметил, что на постели еще кто-то сидит. Не разобравшись, он неуклюже выбрался из-под одеяла, отскочил от кровати и посмотрел в удивленные глаза Альтуса. Земной пони вздохнул, переводя дыхание, и уселся на полу. Его сердце выпрыгивало из груди, на лбу выступила испарина.

За окном начинался новый день. Серый рассвет разливался свинцовой рекой по улочкам города, пробираясь в самые потайные углы. На дворе еще никого не было. Было тихо. Крэлкин отчетливо слышал, как в горле отбивает чечетку биологический мотор, с остервенением качая кровь по венам и артериям. Он несколько раз глубоко вздохнул и слегка успокоился. Альтус по-прежнему молчал, и это его насторожило.

– Как давно ты тут? – спросил бывший маг.

– Почти всю ночь, – признался друг. – Как только ты пришел с прогулки, я сразу пошел к тебе, но ты уже спал. Вот не решился разбудить, – вздохнул он.

– Тебе тоже надо было поспать, – с укором проговорил белый жеребец.

«Значит, Селестия была всего лишь сном? – с облегчением подумал он. – А как все было реально… Даже страшно».

– Я сегодня еще высплюсь, – отмахнулся Альтус, – а ты будешь в библиотеке сидеть… Айрон отменил тренировку…

– Чего хотел-то? – поинтересовался земной пони.

– Я это… – замялся пегас, – письмо хочу написать…

– Так Айрона и попроси, он же умеет.

– Нет, Айрона я не хочу просить. Это… это личное…

– Личное? – прищурился жеребец. – И кому же?

– Крэлкин… – простонал друг. – Я не знаю, что со мной происходит.

На глазах спортсмена выступили бусинки слез.

– Эй, Альтус, ты чего это? – испугался бывший маг, но как только ринулся вперед, красное копыто смахнуло пробившуюся на глазах влагу, и гость вымучено улыбнулся.

– Кажется, я влюбился, – прошептал он.

Белый жеребец замер на месте и с опаской посмотрел на друга.

– Влюбился? – с непониманием произнес он. – Ты?

– Я же сказал, – нахмурился пегас.

– Уж от кого-кого, а от тебя я этого не ожидал, – признался Крэлкин.

– А что? – огрызнулся собеседник.

– Собрался спариваться с разумными лошадьми? – с насмешкой осведомился земной пони.

Внезапно Альтус налетел на него и, сбив с ног, бесцеремонно прижал копытами к полу. Твердые костные образования давили на плечи, и маг поморщился.

– Не говори такого о Флаттершай, – прошипел тот.

– Ты все же пони: от носа до кончика хвоста, – улыбнулся жеребец. – А вот мне еще трудно.

– Трудно? – недоуменно спросил пегас.

– Ты слезь для начала, – попросил Крэлкин, и друг спорхнул со своей жертвы. Он уселся на кровать и пристально посмотрел на временного хозяина комнаты. Земной пони поднялся и окинул взглядом помещение в поисках накидки. – Я не могу еще привыкнуть, не могу акклиматизироваться, так сказать. Мне еще трудно освоиться, принять, что я непарнокопытное существо, что я живу в новом мире. Достаточно просто: сказать, но это всего лишь слова. Не могу я, не могу и не хочу ни к кому привязываться.

– Думаешь, что я хочу? Это все эти твои гормоны… – недовольно проворчал гость.

– Нет, не гормоны, – отрешенно отозвался бывший маг. – Ты в нее на самом деле влюбился.

– Теперь будешь называть меня зоофилом? – огрызнулся пегас.

– Почему ты так решил? – недоуменно спросил земной пони.

– Ну, я… лошади… – промямлил спортсмен.

– Ты любишь представителя своего же вида, так что не бери в голову, – отмахнулся собеседник.

– Но я ведь человек, – трагически сказал коралловый жеребец. – Понимаешь ты или нет? Я не пони, не разумная лошадь, а человек!

Он с вызовом уставился на Крэлкина, но, увидев, что тот не понял посыл, подошел к нему и положил передние копыта на плечи, уставившись прямо в глаза друга.

– Человек я, – заключил он.

– Дурак ты, – сделал свой вывод земной пони. – Чем ты похож на человека?

– Я… Мы ведь из этого…

– У тебя четыре копыта, крылья и хвост. Ну, и какой ты человек? – Пегас не ответил, лишь спрыгнул и опустил взгляд, вслушиваясь в каждое слово друга. – У тебя даже кьютимарка есть, не в пример мне.

– У тебя бы тоже была, если бы ты был единорогом, – недовольно отозвался гость.

– Я рунный маг, а не лошадь с магическим рогом, – легко ответил Крэлкин и улыбнулся. – И метки у меня никогда не будет, хоть в каком теле я бы не был. Да и был бы я единорогом, то судьбы наши сложились совершенно по-иному. Благодари судьбу, что я не стал волшебником.

Альтус вздохнул, но ничего не ответил.

– Ладно, чего ты написать-то хочешь?

Земной пони подошел к кровати и, отбросив одеяло, выудил смятую накидку. Держа ее зубами, он встряхнул ее, потерял равновесие и оступился. «Эх, помял я мою любимую одежку. И поделом мне, не стоит в следующий раз ложиться спать одетым. Надо будет попросить местного портного, чтобы погладил».

– Ну, – замялся пегас. – Я же не вернусь, наверное, да?

– Не вернешься? – вскинул бровь Крэлкин, застегнув застежку на шее. – Откуда ты не вернешься?

– Из этой дурацкой миссии.

Белый жеребец вздохнул, подошел к окну и уставился вниз на пустынную улочку.

– Вернешься ты, – сказал он, выдержав паузу. – И ты, и Айрон, и Шайнинг. И те пегасы вернутся, которые будут отвозить нас.

– А ты? – недоуменно спросил друг.

– Как я уже говорил, – напомнил пони, – нам возвращаться необязательно. Но я не уточнил, кто конкретно не вернется. Жребий пал на меня.

– Как это тебе необязательно возвращаться? – с нотками страха спросил пегас. – А что ты тогда будешь делать? Ты же не справишься с драконами в одиночку… Ты вообще не сможешь ничего сделать.

– Альтус, тебе еще многому предстоит научиться, – рассудительно сказал Крэлкин. – Мой взгляд на жизнь не соответствует моему возрасту. Я, скорее, старик, чем тридцатилетний человек. Вскоре я должен кануть в небытие. Это нормально. Поспособствуют ли этому драконы, Селестия или кто-то иной – не важно. Важен результат.

– Но ты же говорил, что прогонишь тех тварей.

– Говорил, – согласился земной пони, – и прогоню. Драконы не нападут больше на тот городишко. Только вот как отвадить их большой вопрос. Да и от вас этого не зависит.

– В каком смысле?

– А все очень просто: я попытаюсь без вас.

– “Попытаешься”? – возмутился Альтус. – “Без нас”?

– Когда-то на руках я начертил боевые руны, но так и не воспользовался ими, – сообщил бывший человек.

– Руны? – со страхом спросил пегас. – Крэлкин, ты ведь уже не маг.

– Я знаю, но ты не дослушал до конца, как всегда, – с легким раздражением сказал белый жеребец. – Эта магия иная, она кардинально отличается от какой-либо другой. Мощность ее не зависит от силы мага, от его истощения или иных внешних факторов. Даже от владения магией не зависит. Главное – правильно зарядить рисунки и настроить. Это я сделал в свое время. Теперь остается открытый вопрос, перенеслись ли они в новое тело. А еще их надо как-то активировать, а с этими чертовыми копытами у меня это никак не получится.

Чужак посмотрел на передние ноги и нахмурился.

– Ты рехнулся?! – возопил Альтус. – Это же верная смерть от огня драконов.

– Мало того, – невозмутимо продолжал Крэлкин, словно не слышал друга, – что эти руны сильные и смертельные для противника, но и очень опасные для самого мага. Мне может просто оторвать конечность, и я сдохну от потери крови, – оскалился он.

– Ты действительно не в себе, – с сомнением проговорил спортсмен.

– А что мне делать, Альтус? От опасностей меня тошнит, а в привычный жизненный ритм я уже не могу войти. Я пытался, честно пытался, но не смог. Не мое это – просто сидеть и ничего не делать, но делать что-либо я просто устал.

– У тебя просто депрессия, – сказал пегас.

– У меня уже апатия, – парировал земной пони. – Если все будет хорошо, и руны действительно остались и более того, рабочие, то я уничтожу проблему в ее корне.

– А если нет?

– Я полагаю, что мой план в любом случае будет завершен, – беспристрастно ответил бывший маг. – Я не рассматриваю свою старую магию, как финал нашей операции, лишь как “приятный” бонус, который, впрочем, может дать осечку.

Белый жеребец подошел к столу, открыл ящик, достал оттуда письменные принадлежности и обратился к другу:

– Чего писать-то?

– А как же Твайлайт? – спросил Альтус.

– Мне это писать? – осведомился Крэлкин.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – недовольно сказал пегас.

– И что ты хочешь услышать? – устало осведомился собеседник. – Причем тут вообще Твайлайт?

– Ты же вроде ее тоже любишь.

– Это не имеет значения. Она еще слишком молода для этого. Кстати, Флаттершай тоже.

– “Молода”? – не понял друг.

– Она постоянно сидит за книгами, – пояснил жеребец, – постоянно что-то изучает. Ее не интересует, что происходит вокруг, кто к ней пытается прикоснуться. Она поглощена знаниями. Вправе ли я лишать ее увлечения? Не думаю.

– Но ты же тоже в библиотеке постоянно торчишь и читаешь, – заметил гость.

– Я наблюдаю, – отрешенно проговорил бывший маг. – За последнее время я не нашел ни единой новой теории, не прочел ни одной новой строчки. Я, как и ты, начинаю поддаваться чувствам, а для меня это плохо. Мне нельзя ни к кому привязываться.

– И поэтому ты хочешь умереть?

– Неразрешимость ситуации меня угнетает, но сделать я ничего не могу. Да и не хочу. Я многое перестал хотеть. Уборка предоставленного Селестией помещения хоть как-то всколыхнула реку моей жизни, но все опять вернулось в свою колею.

– Ты дурак, – сказал Альтус.

– Скажи мне то, что я не знаю.

– Может, побегать за противоположным полом – это то, что тебе надо? – предположил пегас.

– С моими-то знаниями и циничным взглядом на жизнь? – осведомился белый жеребец и, подняв брови, уставился на друга. – Да я могу тебе рассказать, какие гормоны и в какой последовательности влияют на мой организм, как кровообращение отражается на умственных способностях, я знаю, как заставить мозг работать на пределе своих возможностей. Я знаю, что ведет существ в жизни, какие их цели, к чему стремятся. Я всю жизнь делал, что наблюдал и использовал знания против своих врагов. И я понимаю, что любовь – это лишь набор химических реакций, которые возбуждают определенные области в моем мозгу, а они в свою очередь заставляют железы выбрасывать в кровь некую концентрацию гормонов.

– И что это значит? – напряженно спросил спортсмен.

– Это значит, что мне неинтересно подобное занятие, – недовольно отозвался земной пони. – Физически и морально я хочу отдохнуть, но мое сознание работает каждую секунду, выхватывает из общей картины какие-то мелочи и пытается составлять логические цепочки. Это уже становится просто тяжело. Мне трудно контролировать этот процесс.

– Все пройдет, зачем же такие крайние меры, как смерть? – не унимался друг. – К тому же, ты можешь составить несколько стратегий.

– Из чего мне составлять стратегии? – с укором вопросил Крэлкин. – С кем мне сражаться? Кого поставить на передовую? Шайнинга? Его я могу использовать только для защиты. Да, его иллюзии неплохи, но сражаться придется против четырех противников сразу. Айрона? А он что может сделать? Ну, разве связать крылья драконам, да и то на некоторое время. И что дальше? Мой арсенал закончился, даже не успев начаться. А я даже не знаю, насколько сильные эти твари вообще.

– А мы? – недоуменно спросил Альтус.

– Не смеши, – отмахнулся земной пони, – мы лишь пешки. Большее, что мы можем сделать – помочь убраться с линии прямой атаки нашим более сильным фигурам.

– То есть, нам никак не победить?

– У Селестии не останется выбора, кроме как вмешаться, – проговорил белый жеребец, игнорируя вопрос друга. – Единственный шанс избежать ее непосредственного участия – боевые руны, но я даже не уверен, что вообще смогу их использовать.

– То есть, ты хочешь…

– Я ничего не хочу! – рявкнул Крэлкин. – Меня тут все начинает тянуть назад, оттягивать мой ум. Я духовно погибаю. С ужасом я жду, когда мой мозг атрофируется, сознание вывернется, и тогда я превращусь в обычного пони. Вот это будет действительно страшно, – вздохнул он. – Ладно, что писать-то?

– Напиши… что я ее… люблю, – медленно произнес Альтус.

– Подпись ставить? – беспристрастно осведомился пони.

– Можно и поставить.

Бывший маг быстро вывел буквы и указал на листок. Пегас подошел и критически посмотрел на надписи.

– Тут больше четырех слов, – недовольно проворчал он.

– Много ты понимаешь в письме, – отмахнулся чужак. – Я могу отправить его непосредственно перед вылетом на задание.

– Да, пожалуй, так будет лучше. А ты Твайлайт будешь писать?

– А что ей писать? – изумился Крэлкин. – Извини, но мы больше не встретимся? Нет, официальное письмо от принцессы о моей кончине будет в разы лучше.

– Ты изменился, – заметил спортсмен.

– Занимайся больше с Айроном и будь сильным пегасом, – сказал земной пони. – Возможно, когда-то ты действительно защитишь свою любимую.

– Простите, – проговорил голос от двери, и друзья повернули головы к источнику шума. В комнату вошел Шайнинг. Он учтиво поклонился, и жеребцы ответили тем же. – Я случайно подслушал разговор…

– Боюсь, мне пора, – сказал Альтус, мельком глянув в окно и опрометью бросившись из помещения.

– Чего это с ним? – изумился единорог, провожая спортсмена удивленным взглядом.

– Что ты успел услышать? – холодно осведомился Крэлкин.

– То, что ты циник и дурак, а также очень осведомлен в разных науках, – с улыбкой сказал гость. – Ты очень похож на мою маленькую сестренку.

– Нет, ни капли не похож, – тяжело вздохнул тот. – Мы совершенно разные. С виду одинаковые, но в сути настолько разные, что… я даже не знаю, как это описать.

– Почему же вы разные? – не понял принц. – Постоянно читаете, изучаете…

– Не важно, – отмахнулся пони. – Ты не поймешь. Ты что-то хотел?

– Да, хотел бы спросить, – неуверенно проговорил гость. – Неужели ты собрался умереть?

– Умереть? – поморщился жеребец. – Не умереть, а защитить Эквестрию и жителей того городка.

– Гегори, – напомнил единорог.

– Не важно, – отрешенно произнес чужак.

– На тебя так сильно давит новый мир?

Крэлкин перевел мрачный взгляд на Шайнинга. Правителя передернуло.

– Откуда ты знаешь? – грубо бросил бывший маг.

– Мне Твайлайт рассказала, когда ты штурмовал Кэнтерлот, – признался принц.

– Болтун – находка для шпиона, – проворчал земной пони. – Ну, и что теперь?

– Я знаю, что и Принцесса Селестия тоже знает об этом, – заметил гость.

– И ты никак не противился тому, что я командир в смертельной миссии? – с недоверием в голосе вопросил Крэлкин.

– Я тебе доверяю.

– Не стоит мне доверять, – едва слышно сказал жеребец. – Я существо из жестокого мира.

– Тем не менее, ты хочешь защитить иных пони, – без тени сомнения произнес единорог. – У многих бы дрожали коленки, да и почти все убежали бы в страхе.

– Мне уже нечего терять, – сухо проговорил земной пони. – Я избавился от своего мира, но не от его пут.

– А как же любовь моей сестры?

– Любовь? – мрачно усмехнулся чужак. – Твоя сестра маленькая, ей не до этого. Да и ваши родители будут против. Я с Кресцентом общался, и он категорически не одобряет наших возможных уз, не говоря уже о свадьбе. Его дочери необходим единорог, сильный и статный. Желательно с богатым приданым.

– Неправда, – возмутился гость.

– Ты не хочешь смотреть правде в глаза, у меня же нет иного выбора. В общем, не видать мне Твайлайт, как своих ушей, – заявил Крэлкин. – Еще что-то хотел?

– Почему ты так категоричен?

– Еще что-то хотел? – с нажимом спросил земной пони.

– Почему ты не хочешь хотя бы попытаться?

– Ты еще слишком молод, чтобы меня понимать, – с некоторым сожалением сказал бывший человек. – Если ты нашел любовь, то это не значит, что всем суждено ее найти. Если ты стал правителем, то это не значит, что всем предначертано дойти до этого. И уж если ты достиг определенного могущества в магии, то это совершенно не обязывает кого-либо повторять твои подвиги. Знаешь, наши миры похожи, как я и твоя сестра, но они настолько же и отличаются. Кардинально отличаются.

– Вы просто стремитесь к разным знаниям, – заметил единорог.

– Не важно, кто и к каким знаниям стремится, – парировал Крэлкин. – Это все мелочи. У тебя нет в голове более глобальной картины.

– Может быть, ты мыслишь слишком широко?

– Прожив в этом мире три с половиной месяца, я узнал о нем гораздо больше, чем ты за всю свою жизнь. Я даже узнал больше, чем Селестия, а она правит тысячелетие. Может я и мыслю широко, но это все, что я могу делать: получать знания и анализировать их. Я загнан в небольшой мирок, которым руководите вы, правители стран. Мне уже никогда не вырваться, я в плену, и единственное, что мне остается – это умереть, чтобы сбросить с себя приобретенное ярмо. Разница сейчас между тобой и мной в понимании. Ты живешь среди своих разноцветных граждан и даже не представляешь, какая угроза может висеть над ними.

– Какая угроза? – с подозрением спросил единорог.

– Никакая, – обреченно вздохнул земной пони. – Я хочу побыть один, если ты не против. И пожалуйста, не говори ничего Твайлайт. Она об этом знать не должна.

– Мы одинокими приходим в мир и ищем мудрых и достойных. Безмерно счастлив тот, кто спутника обрёл и в нём источник радости душевной, – прочитал Шайнинг надпись на листике, которую Крэлкин написал по просьбе Альтуса. – Это адресовано совершенно не Флаттершай.

– Она пойдет к Твайлайт, а та объяснит ей и, надеюсь, поймет, – разъяснил чужак.

– Если что, то я помогу, – заверил принц.

– Не вмешивайся туда, что не понимаешь.

– Она моя сестра, – с нажимом сказал правитель.

– Что-то за все время я не увидел ни одного письма, проскочившего между вами, – отразил нападки пони.

– Мы заняты…

– Ага, как скажешь, – отмахнулся жеребец. – И оставь меня, наконец, одного.

Шайнинг вздохнул и, не проронив ни слова, вышел, закрыв за собой дверь. Бывший маг окинул взглядом пустую комнату, засеменил к графину с водой и разлил ее на пол рядом со входом и около кровати. «Если появятся мокрые следы, – подумал он, ставя пустой графин на место, – я точно буду знать, что здесь кто-то есть».

– Итак, – сказал он в полголоса и подошел к столу с письменными принадлежностями. – Надо как-то подстроить свою смерть. Но как? Альтусу я дал на затравку тему для размышления, подготовил его к моему уходу. Шайнинг встрял не вовремя, но уже ничего не поделаешь. Прощальную записку для Твайлайт я подготовил… Пришло время защитить не только пони в поселке Гегори, а Эквестрию… опять. Слив важной информации – дело очень серьезное. Альянс единорогов не должен ничего знать ни о Селестии, ни об обстановке в стране. И опять я попался на свои просчеты. Не стоило обещать Майту и Старсвирлу то, что я пообещал. Теперь надобно выкручиваться из ситуации… уже как придется.

Он оглянулся и посмотрел затравленным взглядом на пол. Следов не было, и лужи оставались нетронутыми. «Надеюсь, что свойства воды помогут мне определить, есть тут кто-то или нет. Монолог должен быть услышан только ушами моих смотрителей. Да и неплохо было бы понять, насколько дворец является безопасным для меня».

– Интересно, смогу ли я улизнуть от единорогов? Учитывая их знания и умения – это будет очень трудно, но все же выполнимо. Может быть, я даже вернусь, если что-то пойдет не так, может, я использую драконов, чтобы уничтожить их альянс. Все же четыре взрослые особи летающих и огнедышащих рептилий должны быть грозным оружием. Сможет ли справиться с ними Майт? Он так легко победил Айрона, но драконы же могут владеть собственной магией. Насколько я смогу ослабить их сферу влияния? Селестия все же больше, чем просто пони, и эта информация не должна просочиться никуда. Личностное доверие – это доверие высшей степени, им нельзя пренебрегать и разбрасываться. Пока я нахожусь в Кэнтерлоте, рядом с принцессами, я могу чувствовать себя защищенным.

Крэлкин вновь осмотрелся.

– Шайнинга неплохо было бы подтянуть в видении линий напряжения, хотя б в общих чертах, но этого уже, наверное, не представится. Предстоит сильно напрячься, если я захочу выжить. Драконы лишь второстепенная задача и больше выход из сложившейся ситуации, нежели проблема для того городка.

Земной пони вздохнул.

– Не радужная перспектива вырисовывается. Ладно, пора и в библиотеку наведаться.

Прошагав до тронного зала Селестии, спрашивая попутно дорогу у стражи, он простоял у золотых дверей несколько минут, прежде чем постучать. Его встретил уже знакомый единорог, который кивнул, услышав просьбу земного пони, и пропустил посетителя внутрь.

Селестия разбирала бумаги: читала их, ставила роспись и печать. Рядом с троном неизменной четверкой стояли пегасы с невозмутимыми мордами. Они скользнули по пришедшему взглядом и вновь уставились вперед. Около них перед принцессой стояла зеленая земная пони в белом строгом наряде. На крупе она удерживала несколько толстых папок, набитых, как понял жеребец, документами. Кобылка следила пристальным и напряженным взглядом за действиями потентата.

Подойдя ближе к трону, Крэлкин подал голос:

– Сел… – он осекся, вспомнив о манерах. – Ваше Высочество.

Селестия не отреагировала, лишь продолжала чтение очередного длинного документа. Зеленая кобылка метнула на него взгляд, полный негодования. «Она устала», – тут же заметил бывший маг и улыбнулся ей. Глаза незнакомки размягчились, и она бросила скупую улыбку в ответ. Принцесса черканула по пергаменту, круглая печать легла на деловую бумагу, и правительница посмотрела на гостя.

– Агере, давай прервемся буквально на минуту? – сказал аликорн, посмотрев на подданную.

– Хорошо, Ваше Высочество, – ответила та, поклонившись и отойдя в сторону.

– Крэлкин, ты пришел за разрешением?

– Вы как всегда проницательны, – вздохнул жеребец.

Правительница подхватила чистый листок и быстрыми движениями принялась что-то писать. Спустя несколько секунд перо отскочило в чернильницу, на пергаменте появился оттиск печати, и резолюция перелетела к гостю. Тот быстро прочел разрешение и кивнул.

– Я бы хотел попросить Вас о провожатом, – сказал жеребец. – Я так полагаю, что сама библиотека огромна и много времени у меня уйдет только на поиск нужной секции…

– Я уже распорядилась, – мягко перебила принцесса.

– Тогда у меня есть еще один вопрос, точнее просьба, – произнес Крэлкин и, помедлив, продолжил: – Я хотел бы почитать книги Изабора Проникновенного по нужной мне тематике.

Селестия напряглась и бросила быстрый взгляд на дверь.

– Ты понимаешь, кто такой Изабор Проникновенный?

– Да, мне Луна рассказала. Она мне рассказала даже, какая участь ожидала его труды после ухода этого единорога.

– Про драконов лучше всего рассказывают иные авторы, – наставительно произнесла венценосная.

– Пусть они и рассказывают, – слегка надавил чужак. – Мне необходима не общая информация, а целостная картина внутренней жизни огнедышащих существ. Встретившись с драконами один на один, я и так сделаю все необходимые выводы, о которых, более чем уверен, прочту у именитых авторов. Лишнего времени на художественную литературу у меня просто нет.

– Какие конкретно знания тебя интересуют?

– Структура магии и организация албидо стилла в их теле.

Селестия, молча, подтянула к себе разрешение магией, и перо вновь стало плясать над бумагой. Как только резолюция вернулась к земному пони, он скользнул по ней взглядом и прочел обращение:

“Специальному архивариусу кэнтерлотской библиотеки:

Предоставить земному пони Крэлкину книгу Изабора Проникновенного «Биоэлементы нейрофизиологии драконов и одноприродные механизмы распределенных магических соединений» от 2789 года до НПС”.

– Благодарю, – сказал белый жеребец и склонился.

– Обис, проведи, пожалуйста, моего гостя в комнату четыреста девять.

Единорог, стороживший тронный зал от нарушителей, кивнул и повел чужака по коридорам. Провожатый безмолвствовал, и Крэлкин с облегчением вздохнул, что стражник не расспрашивает его о знакомстве с принцессой.

В библиотеке его ждал еще один единорог. Старый пони серого цвета в ветхой одежде провел посетителя внутрь комнаты. Бывший маг с нескрываемым восхищением окинул огромное заставленное стеллажами помещение, и струны его души напряглись. Он вспомнил Твайлайт, и сердце его сжалось. Выдохнув пыльный воздух, он попытался выдохнуть вместе с ним и образ кобылки из сердца и головы, но у него ничего не получилось, и он лишь послушно семенил за новым проводником вглубь библиотечного лабиринта.

Остановившись где-то посредине, архивариус внимательно прочитал послание Принцессы Селестии, нахмурился и спросил имя пришедшего, удостоверяясь в том, что все верно. Спустя секунду потрепанная книга в тусклом облачке магии слетела с самой высокой полки. Земной пони проводил литературу жадным взглядом, и как только она поравнялась с глазами, он выхватил ее из белесого облачка и кивнул в знак благодарности. Единорог что-то неразборчиво проворчал и углубился в помещение, оставляя посетителя наедине с ценным знанием.

Крэлкин осмотрелся, увидел невдалеке окошко и через несколько минут уже умащивался под ним. Книга легла перед жеребцом, и он уставился на нее благоговейным взглядом. Название с обложки уже давно стерлось. Проведя копытом по переплету печатного издания, бывший человек открыл древний источник тайных наук и углубился в изучение.

До вечера он вчитывался в изыскания неизвестного ученого, который не рассказал о магическом веществе абсолютно ничего нового, однако расписал свое видение сходства и симбиоза драконов и других форм жизни. Как понял Крэлкин, автор был заядлым физиологом с замашками генетика, который, впрочем, не особо распространялся о своих глубинных познаниях в науке, но давал достаточно подсказок, чтобы возродить его труды и пойти дальше.

«Недаром Селестия боится этих книг, как огня. Заклинания, которые могут вырасти из подобных источников, могут быть не только смертоносными, но и пагубными для всех остальных пони в далеком будущем. Интересно было бы взглянуть на магию Изабора в действии. Наверняка он был искуснее, чем Селестия, Луна и Твайлайт вместе взятые».

В конце дня он вернулся к нескольким страницам, которые заинтересовали его:

“Прелесть драконов, состоит в том, что они очень похожи на пони, словно кто-то специально так сделал. Драконы, как пегасы, могут ходить по облакам, а также летать, используя магическую силу. Однако лишены острого как бритва взгляда. С другой стороны, димиттамные подкожные клетки выделяют достаточно много сосредоточенной и структурированной энергии в пространство, чтобы сопротивляться неимоверным температурам и магическому пламени сородичей.

С единорогами их роднит способ выделения огня вовне: с помощью направленного потока магии из потестатема. Однако единороги имеют крайне неприятную особенность, которой нет у драконов: хаотичную структуру выделяемой энергии. Впрочем, это позволяет пони изучать заклинания различной природы магии и силы, но полностью контролировать ее крайне трудно. Драконы же имеют от рождения четкую архитектонику энергии, которую димиттамные клетки образуют на уровне безусловных рефлексов.

Репоноранные клетки у драконов расположены в основном в двух местах: черепная коробка и брюшная зона рядом с желудком. Пропускной энергетический канал их может зависеть от возбуждения мозга внешними раздражителя – злость, страх, удивление, – а также количеством поглощенной пищи”.

“Зубы дракона – это его сердце и самый важный орган. Они очень толстые, усиленны минералами, и драконы берегут их как зеницу ока. Без зубов они не смогут есть драгоценные камни, которые являются основным продуктом в рационе, разгрызть кости жертвы, а также защищаться. Беззубый дракон – мертвый дракон”.

“Каждый клык дракона имеет внутри множество димиттамных клеток, и только их. Это основное отличие рога единорога от зуба дракона: состав клеток потестатема. Впрочем, это понятно, ведь драконы имеют утолщенные стенки зубов, что уменьшает в разы полость, в которой может находиться потестатем”.

“При изучении способов дракона испускать пламя можно и нужно сделать корректировку и указать, что они используют не только магию пламени или той стихии, к которой относятся. Задние и передние зубы, выполняют совершенно разные функции и разные потестатемы испускают различные виды энергии, отличающиеся даже по структуре. Передние зубы испускают пламя, задние – задают импульс движения.

У каждого дракона он свой. Драконы, испускающие пламя, задними зубами создают очень мощный воздушный поток. Это же разграничение прослеживается и у их сородичей, которые выдыхают газы разного содержания и ядовитости. Водные змии создают задними зубами выталкивающую силу, похожую на телекинез единорогов. Соответственно, драконы пользуются сдвоенной магией”.

“Подобие рога пони и зуба дракона имеет огромную ценность, ведь приоритетные образования на стадии формирования плода можно контролировать извне посредством фундаментальных факторов для изменения развития некоторых органов, в частности, потестатема, и, соответственно, изменять некоторые свойства тела. Земные пони и пегасы не получат никаких преимуществ от подобного вмешательства, но в определенных условиях можно растить многих потенциально сильных воинов среди единорогов”.

«С драконами все понятно, – подытожил про себя жеребец. – Победить их так просто не удастся. Ну, и черт с ними, это уже не так важно в моей ситуации. И все же очень забавно читать старую книгу до популяризации науки в массы. Хотя в принципе терминология понятна: потестатем – это албидо стилла, репоноранные клетки – кумулятивные, а димиттамные – это эмансипативные клетки магического вещества».

К Крэлкину подошел смотритель архива и посмотрел в окно на закатывающее за городской пейзаж солнце. Земной пони проследил за взглядом, закрыл книгу и, с шумом вдохнув воздух, поднялся. Литература была подхвачена библиотекарем, и тот проследовал в полутьму помещения. Пособие по драконам легло на место, и бывший маг с интересом уставился вверх.

– Твое время окончено, – сказал архивариус. Гость замка посмотрел на него.

– А можно как-то получать книги отсюда, минуя Принцессу Селестию? – спросил Крэлкин.

– Нельзя, – недовольно ответил пони.

– Тут же книги в основном по заклинаниям, а я земной пони, так что творить магию…

– Без письменного разрешения Принцессы Селестии нельзя, – стальным голосом проговорил жеребец.

– А Принцессы Луны?

Библиотекарь на секунду задумался. Глаза его метнулись в одну сторону, потом в другую. И спустя несколько мгновений боязливо изрек:

– Нет…

– Распоряжение Принцессы Селестии? – с ухмылкой осведомился чужак.

– Я не должен перед тобой отчитываться, – проворчал единорог и устремился вперед. – На выход.

Дверь перед земным пони закрылась, и он пристально рассмотрел ее, желая еще как-нибудь наведаться в архив, если выдастся возможность. Уж больно ему понравился сборник трудов, который хранился в закрытом помещении. Драконы в разрезе полученных знаний всплыли в его сознании, и он стал их разбирать: скелет, мозг, зубы, подкожные органы. Ему было интересно, но он понимал, что это были смертельные знания. Это была та глубина, из которой выбраться без посторонней помощи не представлялось возможным.

Мотнув головой, выбрасывая образы огнедышащих сознаний, Крэлкин осмотрелся. Он увидел пегаса в золотых доспехах, стоящего неподалеку. Броня отражала кровавые краски уходящего солнца и слепила жеребца. Он подошел к стражнику и попросил провести его до тронного зала, но тот безмолвствовал, лишь поднял копыто и указал куда-то вперед. Земной пони посмотрел, куда показывал охранник, и, вздохнув, последовал в указанном направлении.

К дверям тронного зала он попал спустя полчаса, когда ночь уже успела вступить в свои права. Ни один стражник не захотел покинуть свой пост, и лишь указывал дорогу властным копытом. Поправив накидку, он постучал и приготовился встретиться с недовольной мордой единорога Обиса, но к его удивлению никто не открыл. Узкая полоска света, пробивающаяся из-под двери, потухла, и Крэлкин нахмурился.

«Селестия устала и не хочет никого больше видеть? Но я должен с ней поговорить. Мне надо больше узнать о структуре магии, как таковой, и попросить предоставить заклинание, разрушающее структуру направленной энергии. Это критически необходимо для операции и для Шайнинга. Дракон не сможет его поразить, если он будет обладать подобной мощью, если только он этой мощью правильно распорядиться. Да и хорошо бы узнать потенциал крыльев Айрона».

Услышав шорох, донесшийся из-за двери, он поднялся на задние ноги, уперся передними копытами в золоченую дверь и толкнул. Однако вспомнив, что дверь открывается в другую сторону, тут же ухватился зубами за кольцо и потянул на себя. Копыта скользнули по ворсистой дорожке, слетели на каменный пол, и он, ударившись о преграду, повалился на спину. Моментально поднявшись и поправив накидку, он осмотрелся заискивающим взглядом и вновь схватил кольцо зубами. Задние копыта уперлись в соседнюю створку двери, и жеребец потянул изо всех сил.

Дверь была тяжелая, и лишь спустя минуту ему удалось справиться с ней и получить доступ в большое помещение. Просунув голову в темноту, он увидел на троне фигуру с длинным рогом и развивающейся гривой. Морда принцессы была направлена в окно, подернутое инеем и играющее уличными фонарями. Пройдя внутрь, дверь сзади хлопнула, разнесшись эхом по пустынной комнате, и чужак подпрыгнул от неожиданности. Он попался в клетку и смотрел, как голова кобылки медленно поворачивается к нему, и безжизненный взгляд светящихся глаз впивается в жертву.

– Здравствуй, Крэлкин, – сказал голос Принцессы Луны, и жеребец облегченно вздохнул, узнав подругу.

– Нельзя же так пугать, – посетовал тот.

– Нехорошо вторгаться в тронный зал, когда в нем никого нет, – заметила кобылка.

– Мне уйти? – осведомился гость.

Венценосная не ответила. Вместо этого она вновь уставилась в окно и пространно промолвила:

– Завтра туч уже не будет, и я смогу полюбоваться звездами.

Земной пони засеменил к трону, и стук копыт отражался от стен и потолка.

– Ты от них еще не устала? – осведомился он, подойдя к подруге.

– Я к ним привязалась, – отозвалась принцесса.

– А меня бы уже тошнило, – признался чужак, уселся на холодный пол перед троном и тоже устремил взгляд в окно.

Некоторое время они сидели в темноте и слушали тишину. Крэлкин еще никогда не хотел просто сидеть и молчать. Но сейчас с Луной все было наоборот. Ему было комфортно и тепло, несмотря на благородную прохладу, витающую в воздухе. Жеребцу было приятно осознавать, что у него появился друг, с которым можно было просто помолчать, найти общие слова и смыслы, не произнося ни звука. И ему было хорошо.

Но драконы вторглись в его разум разрушительной силой. Они захватили вначале окраины, переместились к центру и предстали перед внутренним взором бывшего мага во всей своей красе.

Четыре красавца, четыре рептилии. Перепончатые крылья просвечивались сквозь слепящее солнце. На них была видна каждая прожилка, каждая складка, каждая косточка. Они мерно поднимались и опускались, поддерживая хозяина в воздухе. Красная, золотая и даже черная чешуя блестели в лучах небесного светила, словно драгоценные камни. Желтые животы, перепоясанные черными линиями, выделялись подобно солнцу на голубом небосводе. Витиеватые рога плавно переходили в острые холмы шипов и заканчивались, доходя до пушистых кончиков хвостов. Острые когти и зубы, отливали белизной и сиянием, словно сами источали свет. Но больше всего в драконах Крэлкину понравились глаза. Желтые и зеленые, с явственной черной каймой. Они изредка вспыхивали ярким пламенем, меняли цвет на малиновый или синий, чернели, словно проваливались внутрь.

Красивое зрелище опасных существ завораживало. Земной пони почувствовал, как к нему кто-то прикоснулся, и видение растаяло. В темноте перед ним стояла кобылка. Он улыбнулся, но не хотел нарушать тишину. Принцесса вскинула брови, но жеребец помотал головой, словно отвечая, что ничего не произошло, и подруга уселась рядом. Пока она умащивалась, стук копыт громом разрезал пустоту зала, и лишь слабое эхо разносилось вверху. Вскоре затихло и оно.

Спустя несколько минут в окне между тучами показался желтый серп луны. Его резкий свет заливал помещение, и Крэлкин невольно поморщился. Через время брешь в облачном шатре обнаружили пегасы и закрыли ее. Стало темно и пусто. Земной пони придвинулся к кобылке и дотронулся до нее, прислонившись своим боком. Луна не возражала, лишь тихонько вздохнула и замерла. Он почувствовал, что подруга думает о нем. Темнота сближала души.

Они сидели так до самого рассвета и смотрели в пустоту обложных туч. Каждый думал о своем. Крэлкин думал о Твайлайт и немножечко о Селестии. Но все же о Твайлайт больше. Лиловая пони, которая жила в Понивиле, казалась чужаку недостижимой звездой в небе. Он мог ею любоваться, мог о ней думать, мог о ней мечтать, но не мог прикоснуться. Он хотел, но понимал, что не сможет. Ее охраняли все, кто знает ее, и кого не знает она.

Внезапно ему стало обидно, но он не показал этого. Он лишь улыбнулся, не отрывая взгляда от окна, и почувствовал, что Луна тоже улыбнулась. Слегка, словно улыбка едва коснулась ее уст и отступила. Но эта улыбка эта была искренна, и Крэлкин вновь улыбнулся. Ему было хорошо и приятно. Принцесса протяжно зевнула, и в окне начало сереть. Солнце, словно нехотя, вступало в свои права.

Земной пони тоже зевнул и несмело посмотрел на подругу. Она отодвинулась. Чужак поднялся и, не говоря ни слова, поплелся на выход. Передвигать копытами было тяжело. Усталость навалилась на него камнем. Дверь подернулась слабым, синим свечением и отворилась. Не оборачиваясь, жеребец покинул тронный зал и, пройдя немного вперед, уселся около окна. Его клонило в сон, и он широко зевал. Глаза слипались, и спустя мгновение, он провалился в темноту.