Технологические артефакты

Пролог

I

Золотые ворота тронного зала приветливо распахнулись, приглашая гостей войти внутрь и предстать перед ликом венценосной особы. Невысокий белый земной пони с короткой черной гривой и хвостом, одетый в потрепанную, но полюбившуюся им, красно-белую накидку, сшитую одним из известнейших модельеров Эквестрии, сделал несмелый шаг в огромное помещение и поморщился от обилия света. Он увидел напротив себя Принцессу Селестию, которая тепло улыбалась жеребцу, откликнувшегося на ее зов.

Рядом с престолом стояли четверо пегасов в золотых доспехах и беспристрастно смотрели вдаль. Их взгляд коротко скользнул по гостю, но они тут же отвернулись, никак не отреагировав на пришельца. Окинув светлую комнату пристальным взглядом, белый жеребец склонил голову и поприветствовал потентата:

– Добрый день, Ваше Высочество.

– Добрый день, Крэлкин, – ответила кобылка. – Надеюсь, ты хорошо добрался до Кэнтерлота?

На мгновение земной пони задумался и уклончиво проговорил:

– Путешествие не принесло много дискомфорта. Зачем я здесь?

Чуть меньше месяца Крэлкин предавался неспешной жизни вместе с друзьями в небольшом провинциальном городке. Его приютила в библиотеке Твайлайт, с которой он успел подружиться, и был несказанно рад этому обстоятельству. Старый друг, Альтус, пегас кораллового цвета, навещал его изредка и лишь вечерами, занятый постоянными погодными задачами, валящимися из Клаудсдэйла подобно снегопаду, и тренировками с Айроном Трепом. Он в основном отдыхал, и вяло отзывался на вопросы земного пони.

Принцесса Селестия позаботилась об Альтусе. В городе пегасов с ним провели ряд исследований, чтобы понять стиль полета и его возможности роста, а единороги по велению августейшей особы разработали сумки с механизмами для управления веревками. Вначале он обрадовался, ведь у него в копытах оказалось такое же оружие, которое было доступно Айрону, но вскоре понял, как много ему предстояло еще учиться, чтобы управляться с новым оборудованием также искусно, как и его учитель.

Три дня назад Спайк зачитал Крэлкину письмо от Принцессы Селестии, которая хотела с ним встретиться и поговорить. Послание несколько выбило жеребца из колеи, однако он собрался и поехал к аликорну. Его встретили на вокзале трое стражников и провели в замок. Жители столицы смотрели в его сторону заинтересованным взглядом, но гость лишь размышлял, о чем же хотела поговорить венценосная.

И теперь он стоял посреди тронного зала, готовый отвечать на любые вопросы.

– Хорошо, – молвила кобылка и, поднявшись, обратилась к охранникам: – Можете нас оставить наедине?

– Да, Ваше Высочество! – отчеканил один из пегасов, и четверо пони прошли мимо Крэлкина на выход.

Как только дверь закрылась с приглушенным грохотом, Селестия подхватила магией небольшую книжку в белом переплете и подошла к жеребцу. Он уставился на нее напряженными глазами и скользнул взглядом по печатному изданию. Принцесса передала книгу земному пони, и тот посмотрел на обложку, однако она была ровной, словно кто-то забыл уделить ей время.

– И что это такое? – с подозрением спросил он.

– Открой и сам увидишь.

Крэлкин выхватил книгу из облачка магии, положил ее на пол и открыл. На глаза ему тут же попали разномастные фотографии кораблей, больших зданий с высокими красными трубами, обильно испускающие белые и серые клубы дыма, грифоны, улыбающиеся в объектив камер и показывающие разнообразные творения, стреляющие электрическими зарядами во все стороны. Но больше всего фото было с кораблями: большими и маленькими, торговыми и военными. Некоторые были сфотографированы очень подробно и даже изнутри.

Земной пони поднял вопросительный взгляд на принцессу.

– Вы хотите поговорить со мной о производстве кораблей?

– Нет. Эти фотографии касаются твоей нынешней работы.

Гость еще раз посмотрел на предоставленные материалы и вновь недоверчивые глаза взметнулись на аликорна.

– И в чем заключается моя работа?

– Тебе необходимо изучить все, что тут изображено, сказать, что представляет опасность для Эквестрии, и разработать защиту от этого.

Жеребец открыл рот, не в силах хоть что-то выдавить из себя. Он лишь смотрел на Селестию и размышлял, шутит она или нет, однако взгляд потентата был прямой и не давал повода усомниться в его словах.

– Это… розыгрыш какой-то? – наконец, спросил белый пони.

– Почему ты решил, что это розыгрыш? – осведомилась правительница.

– Если Вы действительно хотите поручить мне заниматься разработкой защитных механизмов, – рассудительно сказал Крэлкин, – то мне нужны чертежи, какие-то сводки о научных работах грифонов, научные журналы, научная литература, может, секретные документы… По фотографиям я Вам ничего сказать не смогу. Это мусор, можете его выбросить, а фотографа… Впрочем, Вам решать, что с ним делать.

– Крэлкин, у нас достаточно натянутые отношения с Империей Грифона, – напряженным голосом сказала Селестия.

– Учитывая прошлое этих стран, я почему-то не удивлен, – язвительно отозвался гость.

– Я понимаю, что это все звучит неестественно, но большей информацией мы не располагаем.

– Да при всем желании я не смогу ничего вам рассказать, – проговорил жеребец уставшим голосом. – Ну, корабли, что в них такого? Какие-то электрические осцилляторы… вероятно. Непонятные штуки… Тут может быть потенциально опасна любая вещь.

– Судопроизводство в Эквестрии занимает чуть ли не последнее место, – со вздохом сказала принцесса. – Пони в море беззащитны. На торговые суда постоянно кто-то нападает, либо они попадают в сильные шторма и терпят крушения. Несколько раз мирный флот попадал под нападки грифонов на быстроходных кораблях. Они выкрадывали все изделия и провизию. Угрожали какими-то полыми палками. Один из образцов у нас есть. Он будет передан тебе для изучения.

– Это уже хоть что-то, – заинтересованно прокомментировал Крэлкин.

– При моем обращении к императору Когвилу, – продолжала венценосная, – он сказал, что пираты, которые нападают на наши корабли, им самим мешают торговать. В результате я договорилась о сопровождении торговых судов Эквестрии двумя легкими военными кораблями Империи Грифона.

– Не думайте, что это решит ваши проблемы, – сказал земной пони. – Силе может противостоять только сила. Пока вы сидите в своей Эквестрии и тихо живете – будете всегда мишенью для соседних государств. Ваш хрупкий альянс стоит лишь на взаимной выгоде. Что-то очень ценное для грифонов вы отправляете по морю, что они даже согласились защищать суда.

– Такое было в твоем мире?

– В моем мире… – едва слышно повторил гость и прочистил горло. – Какие-то еще отобранные предметы у Империи Грифона есть? Пригодится любая мелочь, чтобы определить их научно-технический уровень.

– Нет, к сожалению, – сказала августейшая. – Могу снабдить тебя литературой, но смею предупредить, что она художественная, так что о научной достоверности тех или иных описаний устройств приходится лишь догадываться.

– Думаю, что будет полезно почитать и литературу.

Крэлкин опустил взгляд вниз и стал рыться в фотографиях, которые пестрили изображениями кораблей и бравых грифонов-исследователей. На одной картинке жеребец увидел исполинский поезд с толстой трубой, выходящей вверх и щедро испускающей белые клубы пара. Также был запечатлен один дирижабль, разукрашенный медной краской. Внезапно его взгляд уперся в двух грифонов, показывающих какое-то устройство. Передняя лапа одного из них была заменена каким-то механизмом, полностью копирующим недостающую конечность. Земной пони отодвинул изображение в сторону и посмотрел на августейшую особу.

– Так в чем, собственно, состоит моя работа? – осведомился он.

– В исследовании технологических артефактов соседних государств, – моментально ответила Селестия. – И созданием механизмов, которые могут противостоять технологиям потенциальных противников.

– Пока что я не увидел никого, кроме грифонов, – заметил Крэлкин. – Есть еще какие-то страны, попавшие под Ваш пристальный взгляд?

– Есть еще Республика Минос, однако пока она не предвещает никакой опасности.

– А Зебрикания?

– За Зебриканией следят единороги. Развитие зебр в основном носит магический характер, технологии у них слабо развиты. Важнее для Эквестрии сейчас следить за техническим уровнем грифонов.

– Для этого Вы хотели меня использовать с самого начала? – выпалил Крэлкин.

– Не использовать, – поморщилась Принцесса. – Попросить.

– Простите за мою дерзость, но только что Вы сказали, что исследование технологий грифонов – моя работа.

– Ты можешь отказаться, – благосклонно молвила кобылка. – Свой талант мага ты реализовать уже не сможешь, потому волен выбирать любую работу на свое усмотрение.

– Ладно-ладно, – сдался земной пони, – все равно я сейчас ничем не занимаюсь, а от безделья меня начинает тошнить. Но правильны ли будут мои выкладки на этот счет, руководствуясь только фотографиями, – неизвестно. Может, где-то угадаю, но это будет попадание копытом в небо. За моими предположениями будут стоять жизни, это огромная ответственность. Разве мне можно доверять такую ответственность?

– Я бы тебя не попросила приехать, если бы твоя помощь не понадобилась.

– Материалы я возьму в Понивиль, как и винтовку, – сообщил Крэлкин.

Селестия вскинула брови.

– “Винтовку”? – переспросила она.

– Полую палку, которой грифоны угрожали пони, – пояснил жеребец. – Кстати, а откуда она у Вас?

– Айрону Трепу посчастливилось отобрать одну такую вещь, – просто ответила августейшая.

– Неужели у грифонов ничего больше не было при себе? – с нажимом спросил гость.

– К сожалению нет.

– Хорошо… Есть еще один вопрос, который меня интересует: где я буду работать? Я так понимаю, что библиотека Твайлайт, которая находится посреди городка достаточно опасное место для возможных экспериментов. Хотя до экспериментов еще далеко.

– В Вечносвободном лесу. Там есть заброшенные подземные исследовательские комнаты.

– Хотите таким образом держать меня подальше от пони? – с ухмылкой осведомился Крэлкин.

– Стараюсь обезопасить граждан, – оповестила Селестия. – Им не обязательно знать, кто нам угрожает, и каким оружием. Каждый индивид имеет право на счастливую жизнь.

– И потому Вы так боретесь за Гармонию в Эквестрии. Обсуждали… – безжизненно отозвался пони. – Все же Вы недоговариваете, что Вас ведет, даже мне, но я-то прекрасно понимаю.

– И потому ты должен понимать, почему ты можешь помочь в этом деле лучше других пони, – улыбнулась венценосная.

– Да знаю я, – отмахнулся жеребец и стал складывать фотографии в твердый переплет книжки.

Принцесса направилась к трону, но обернулась и пронзительно посмотрела на гостя.

– Спасибо тебе, я и вправду здесь могу довериться лишь тебе, – с легкой признательностью в голосе сказала венценосная.

– Ага, – бросил земной пони, закрывая импровизированную папку. – Я так понимаю, что для Твайлайт информация закрыта?

– Это не то, чем стоит забивать ее голову.

– Тогда оружие отправите по почте, – сказал белый жеребец. – А чем, собственно, Ваша ученица занимается?

– Она трудится над пониманием идеи Гармонии, – моментально ответила принцесса, словно говорила давно заученную фразу.

– Она же только читает, – заметил Крэлкин, – причем не всегда научную литературу, и я уж ни разу не видел, чтобы она читала хоть что-то из трудов Старсвирла или Кловер.

– В книгах далеко не все написано, – парировала Селестия. – Очень многое понимается только душой. Да и что есть книга? Книга – это лишь сборник мыслей одного, может быть, трех-четырех пони на определенном отрезке времени в определенных условиях жизни. В военное время книги всегда одни, в мирное время – они совершенно другие. И если ты не хочешь породить вокруг себя неправильные мысли об устройстве мира, ты должен понимать, что на самом деле несут в себе печатные строчки того или иного издания. Книги о войне – это книги о боли и страдании, книги о доблести и самопожертвовании, книги о героях и трусах. Мирные же книги описывают либо бытовые проблемы, либо проблемы отношений между пони, либо авторы пишут заведомую ложь, пытаясь привнести в мир свою, уникальную точку зрения, свойственную только им, зачастую улетая мыслью далеко от окружающей действительности. Насколько такая книга справедлива для времени и определенного места – пусть решает сам читатель. Но читатель в Кэнтерлоте, в главном городе, в столице шика, лоска и высокой моды будет пропускать мысли автора через свою призму воззрений. Зачастую ему будут чужды размышления и проблемы земных пони, которые работают в сельском хозяйстве или на других тяжелых работах. У них будет другое понимание радости, другое понимание отдыха, другие мечты и цели. Земной же пони не поймет помпезных единорогов, ни их мысли, ни действия. Он не поймет, почему они все решают не соревнованиями, а дебатами, нередко философскими. Он не поймет, зачем ему статус и красивые платья, когда он постоянно копается в грязи и любая одежка пачкается после одного тяжелого трудового дня настолько, что ее можно только выбросить. Земной пони лишь фыркнет на единорогов и скажет, что без него они бы не могли даже жить, ведь он работает на ферме и снабжает Кэнтерлот провизией. А кто из них поймет страдания пегаса о потере крыльев и невозможности взлететь? Смогут ли, прикованные к земле пони, познать радость полета и насладиться ветром, вплетающимся в гриву? Кто поймет неземное наслаждение дневного отдыха на облаках, кроме как пегас? И у крылатых пони есть такие мечты и цели, которые свойственны только им. И каждый будет стоять на своей экстраординарности, и ни один не поймет, что они часть целого, что они незаменимы, что каждый из них привносит в Гармонию что-то свое.

– Каждому времени свои писатели, – подытожил Крэлкин.

– Каждой книге свой читатель, – поправила его венценосная.

– Значит, труды Старсвирла уже давно устарели?

– Более чем. Я их храню в основном для себя, но бывают пони, которые интересуются прошлым. Такое прошлое я им могу предоставить.

– И величайшие пони предаются забвению, – со вздохом сообщил земной пони.

– Когда-то забудут и меня, – согласился потентат, – но до тех пор я буду защищать и оберегать жителей Эквестрии.

– У Луны подобные обязательства? – осторожно спросил жеребец.

– Луна вольна делать со своей жизнью то, что она хочет, – ответила августейшая особа.

– Значит, она лишь номинальный правитель?

– Я стараюсь, чтобы она жила полной жизнью, а не существовала, находясь в замке и выполняя работу, которую она терпеть не может, – сообщил аликорн, и гость заметил усталость в голосе. – По возможности я оттягиваю на себя все острые и конфликтные ситуации, но и она должна привносить хоть небольшой вклад в наше общее дело.

– Я думаю, что она вскоре дорастет до бремени ответственности, – улыбнулся земной пони. – Дай ей время.

– Я знаю, потому и не гоню ее вперед, – улыбнулась в ответ принцесса. – Всему свое время

Селестия расположилась на троне и, открыв дверь магией, позвала стражу, которая тут же заняла прежние места. Гость скользнул взором по начищенным до блеска доспехам и беспристрастным взглядам пегасов, и тут же посмотрел на кобылку с развевающейся гривой.

– Крэлкин, я соберу для тебя все возможные материалы по нашему делу, и ты завтра полетишь назад в Понивиль. Айрон Треп покажет тебе место работы. В лес без Альтуса, Зекоры или Айрона не ходи, там опасно, особенно когда начинают просыпаться дикие звери. Скоро весна, так что будь осторожен.

– Благодарю Вас, Ваше Высочество. Я не буду рисковать своей жизнью.

В зал зашел еще один стражник и, склонившись в поклоне, встал рядом с земным пони. Тот окинул его оценивающим взглядом, но промолчал.

– Флоренц отведет тебя в комнату, где ты сможешь переночевать. Завтра он передаст приготовленные материалы и проводит к пегасам, которые отвезут тебя в пункт назначения.

– Найти Айрона Трепа и потребовать, чтобы он отвел меня?

– Он сам найдет тебя, – благосклонно молвила Принцесса. – Я напишу ему письмо.

– Спасибо, Ваше Высочество, – сказал Крэлкин и поклонился.

Следом поклонился стражник, стоящий рядом, и повел своего подопечного в его временное пристанище.

II

Крэлкин стоял рядом с двумя пегасами в Вечносвободном лесу и с недоумением смотрел на низкий вход, выложенный камнем и припорошенный снегом. Дыра торчала в невысоком холме и зияла приветливой чернотой. На боках земного пони покоились сумки, набитые книгами об Империи Грифона, которые предоставила ему Селестия, но он уже жалел, что взял их с собой. Айрон и Альтус выглядели мрачно, ведь они понимали, что белого жеребца придется сопроводить до самого конца и убедиться в безопасности предоставленного помещения, как хотела принцесса. Однако пегасы не хотели лезть под землю и показывали это всем своим видом.

Крэлкин съежился под налетевшим ветром, неспешно подошел ко входу и пристально рассмотрел камни. Потом с силой постучал по ним копытом, проверяя на прочность конструкцию. Из темноты лаза послышалось эхо, и он, фыркнув, отошел к пегасам, предоставляя им возможность пойти первыми, но те заметно колебались.

– Может, я тут подожду? – с досадой спросил нежно-красный пони.

– Принцесса Селестия приказала провести Крэлкина внутрь, – проворчал его учитель и ловец диких животных Эквестрии Айрон Треп.

– Да не хотите – не ходите, – отозвался земной пони. – Надоело уже слушать ваше нытье. Я передам Принцессе Селестии, что вы добросовестно выполнили свою работу.

– А если тебя там кто-то… это… – замялся Альтус.

– Убьет? – осведомился белый жеребец. – Да кому я сдался? – И добавил с насмешкой: – У меня даже кьютимарки нет.

– Нет, мы с тобой пойдем, – заверил болотный пегас и вымучено улыбнулся.

Крэлкин выждал некоторое время, но, поняв, что вперед проводники не пойдут, вздохнул, пригнулся и устремился вглубь пещеры. Как только он пересек камни, обрамляющие вход, тоннель устремился вниз, а в нос тотчас ударил спертый воздух. Сзади послышалось завывание ветра. Вопреки ожиданиям белого жеребца, в лазе было теплее, чем на улице. Нарушитель спокойствия ступал аккуратно и медленно продвигался внутрь темного тоннеля, хрустя под копытами мусором, и, замирая на мгновения, вслушивался в тишину. Сзади также аккуратно шли пегасы.

Проход был узким, рассчитанный только на одного пони, потолок низкий. Стены укреплены разномастными камнями, неровная кладка, поросшая мхом, уже успела обвалиться в некоторых местах, и камни попадались под копыта, мешая при ходьбе. Сквозь просветы в стенах выглядывали корни, которые цеплялись за полные литературы сумки земного пони. Источников света в коридоре не было, и как только Крэлкину стало темно, он достал из сумки палочку, которую ему дала принцесса, и сжал в зубах. По темному помещению разлился мерклый и холодный синий свет. Пегасы сзади засуетились и подобрались поближе к провожатому.

Тоннель длился около полукилометра и заканчивался большой просторной комнатой с высоким потолком и остатками мебели. В нос ударил резкий запах плесени и гнили. Поморщившись, белый жеребец пристально осмотрел помещение и увидел на потолке толстый жгут проводов, упирающихся в большую колбу. «Электрическая лампа?» – изумился он и поискал глазами включатель.

Заметив цель, Крэлкин подошел к стене, осматривая свое место работы, и положил копыто на выключатель. Сверху послышался громкий хлопок, усиленный эхом, и на пол посыпались стекла. Альтус подпрыгнул от неожиданности, а Айрон недовольно заворчал. Земной пони многозначительно посмотрел наверх.

– Значит, перегорела, – заключил он.

– Что это было? – спросил Айрон, пристально осматривая комнату.

– Обычная электрическая лампочка.

– “Обычная”? – переспросил Треп. – Неужели ты шпион?

– “Шпион”? – послышался удивленный голос Альтуса.

– Ясно, ты, Крэлкин, не шпион, – укоренился в своих домыслах ловец.

– Это сейчас имеет значение? – отозвался белый жеребец, пытаясь разобрать в полутьме, какие эмоции преобладают на морде Айрона.

– Да, наверное, нет, – потухшим голосом ответил болотный пегас.

– Дайте мне листок, я запишу, что мне необходимо для нормальной работы в этой дыре.

Перед земным пони моментально возник Треп, держа в зубах бумагу и перо.

– Спасибо, – отозвался земной пони. – Положи куда-нибудь на пол, я сейчас пройдусь и все отмечу.

– Ты действительно здесь намерился работать? – с недоумением спросил коралловый пегас.

– А что такого? – изумился тот. – Принцесса Селестия мне разрешила тут побыть, так что это меньшее, что я могу сделать для нее. Только вот надо привести тут все в порядок.

Крэлкин прошелся по большой комнате будущего рабочего места, рассматривая разрушенные и заброшенные столы, стулья, остатки ткани, разбитое стекло, уничтоженные стихиями записи. На глаза попадались графики, картины, таблицы, однако прочитать что-либо он не мог. Под копытами хрустел различный сор. Полусгнившая книга, которую земной пони заметил на полу, даже не открылась и рассыпалась на две части, как только он попытался узнать, что там написано. В отдалении на каменной стойке стоял ряд пустых колб, в которых покоились остатки паутины.

На полу валялись разнообразные приборы с множеством темных металлических трубок и стрелочными индикаторами, нередко разбитыми. Жеребец уделил некоторым механизмам время и попытался понять, как они использовались, но все его попытки были тщетны, и он лишь переходил к новому устройству. К трем аппаратам подходили провода, но они никак не отзывались, на какую бы кнопку не нажимал пони.

Осмотрев завалы, Крэлкин поднял взгляд наверх и уставился на остатки огромной лампы. «Все же, Селестия закупала ранее электрические приборы, – подумал он. – Что же здесь исследовали? Наверняка все результаты давно отсюда изъяты и занесены в архив с грифом “Совершенно секретно”. Можно ли будет спросить у Принцессы на счет экспериментов, что проходили в Вечносвободном лесу?»

Подойдя к листикам, он расчистил место, чтобы устроиться на полу, положил рядом светящуюся палочку и уставился на Айрона, который рассматривал высокий потолок.

– Я прошу прощения, а можно чернила?

Болотный пегас моментально зарылся в сумку, выудил небольшую резную баночку и поставил ее около земного пони. Тот открыл чернильницу, макнул в нее перо и начал писать послание аликорну. Он просил новую мебель, установки для увеличения изображения и просмотра его в разных спектрах, а также хорошее освещение. «Главное в такой работе – это хорошее освещение, – сказал про себя и поставил точку. – Потом мне понадобятся другие приспособления, когда дело дойдет до экспериментов и разработки, но это будет потом».

Глава 1. Обязательства и традиции.

Крэлкин проснулся и почувствовал, как он, вытянувшись в полный рост, прижимается всем телом к чему-то теплому. Вокруг было тепло и немного душно, одеяло было сбито у задних ног. Но сейчас он не придал значения, что в его объятьях было что-то живое, его сознание еще перекатывалось в волнах сладкой неги и едва начинало выбираться оттуда и вспоминать все, что с ним происходило не так давно.

Неделю назад Принцесса Селестия прислала ему новую лампу, как значилось в письме, галогенную, к которой нельзя прикасаться копытами, и Крэлкин, недолго думая, позвал Твайлайт и с ее помощью установил светильник на место. Большую комнату озарил сильный свет, и подземная живность моментально разбежалась по углам, а сверху послышалось несильное гудение и стало разливаться едва заметное тепло.

С тех пор он все время вместе с единорожкой вычищал мелкий мусор, убирал завалы, сметал сор. Он привлек к уборке даже Альтуса, чтобы тот убрал стены и потолок, а один раз подключился даже Айрон Треп. Зекора единожды заглянула в подземные хоромы, сказала что-то маловажное и удалилась в задумчивости. Земной пони проводил ее недоуменным взглядом, подхватил неизвестный прибор и выкинул его в специальную магическую яму, которую организовала лиловая кобылка для хлама.

Мебель ему пришлось заказывать в Понивиле, и, к его удивлению, ее сделали очень хорошо. Он расставил утварь так, чтобы разбить комнату на условные части, отделив секцию для отдыха от рабочей зоны. Основным инструментом в исследовании фотографий империи был длинный стол, стоящий вдоль скругленной стены. Часть его накрывало толстое стекло, под которое жеребец моментально положил три вырванные страницы из одной книги: с описанием высокочастотного электронного осциллятора, паровой установки гигантских размеров, которая могла стрелять с помощью пара увесистыми снарядами, и двенадцатиствольного агрегата, которому был выделен целый абзац описания музейных технологий Империи Грифона. Фото с грифоном, у которого была заменена конечность механизмом, он пока что не положил рядом со страницами, опасаясь, что Твайлайт будет задавать много лишних вопросов.

Полностью пробудившись ото сна, жеребец раскрыл глаза и увидел фиолетовую гриву с розовой и темно-синей полосками. Он шарахнулся назад и упал с кровати. От шума проснулась кобылка, и Крэлкин уставился в ее заспанные и недоуменные глаза. Он неловко улыбнулся и неуклюже поднялся, потягиваясь и зевая во весь рот. Он окинул взглядом чистое светлое помещение и порадовался своей работе и работе своих друзей.

Внезапно у входа послышался стук копыт и голоса. Первым в комнату впорхнул Айрон, увидел Твайлайт, еще лежащую в кровати, и заспанного Крэлкина, и тут же бросился из пещеры, выпихивая оттуда Альтуса.

– Эй, чего это я должен выходить? – не понимал коралловый пегас.

– Крэлкин и Твайлайт еще заняты, – объяснил его наставник.

– Да чем они могут быть заняты? – возмущался пони.

– Альтус! – гаркнул ловец, но его подопечный уже возник перед своим другом.

– Значит, ты с ней спал? – с подозрением осведомился тот, скосив взгляд на кровать и скользнув им по смущенной кобылке.

– Смотря, что ты подразумеваешь под словом “спал”, – уточнил земной пони.

– Так… между вами ничего не было? – с сожалением спросил красный пегас. – А я уже думал, что ты наконец-то…

– Да я никуда и не спешу, в отличие от некоторых, – парировал Крэлкин.

– Альтус! На выход! – прикрикнул Треп.

Пегас сорвался с места и вперед своего учителя подлетел к выходу. Айрон задержался на мгновение и бросил:

– Мы вам даем полчаса, потом необходимо поговорить, Принцесса Селестия прислала письмо.

– “Письмо”? – недоуменно переспросил жеребец и уставился на Твайлайт, слушая затихающий перестук копыт, доносящийся из подземного прохода.

Единорожка лежала, укутавшись одеялом с головой. Крэлкин подошел к ее мордочке и неспешно стянул покрывало, смотря на залитую краской кобылку. Поняв, в чем дело, земной пони тяжело вздохнул, отвернулся и выгнул спину, расплываясь в широкой улыбке. Мышцы приятно тянуло, в помещении было тепло, несмотря на залетающий через вентиляционные шахты холодный ветер. Начинался очередной размеренный день в новом доме.

Жеребец засеменил к условно отделенной кухоньке, достал из небольшого подвесного шкафчика хлеб, небрежно нарезал и стал намазывать его маслом, извлеченным следом за выпечкой. Получалось у него неважно: нож в зубах ему было держать непривычно, и он изредка промазывал им мимо хлеба, либо масло соскальзывало и падало на стол. Крэлкин услышал сзади, как единорожка поднялась с кровати, и краем глаза заметил, что она стала расчесывать гриву, повернувшись к нему спиной.

Земной пони вздохнул, открыл нижний ящик и вытащил термос с холодным чаем, который ему принес вчера вечером Альтус. Провести к себе огонь или соорудить что-либо для подогрева воды он не решился. Огонь бы нагревал комнату в летнее время и дымил, несмотря на хорошую вентиляцию, а магическую плиту необходимо было бы где-то заряжать, а никаких единорогов, кроме Твайлайт и Рарити, он не знал.

Разлив мутную воду по стаканам, Крэлкин почувствовал сильный ромашковый запах и поморщился.

– Пошли завтракать, – позвал земной пони единорожку. – А то скоро Айрон и Альтус придут.

Кобылка несмело подошла к жеребцу, несмотря ему в глаза, подхватила магией бутерброд и уставилась на еду.

– Что-то не так? – осведомился тот.

– Почему Альтус подумал, что мы… – библиотекарша отвернулась и еще больше залилась краской. – И Айрон тоже…

– Ну, Айрону простительно, он хотя бы не лезет не в свое дело, – заявил Крэлкин и отхлебнул холодный напиток. Чай оказался очень крепким, и он опять поморщился. – А Альтус… – Он пожал плечами. – Особенности мировосприятия.

– У вас в мире нормально говорить об этом… – смущенно произнесла единорожка.

– Я же говорил, кажется, что да.

Крэлкин посмотрел в чашку, вспоминая, как он объяснял Альтусу его тягу к кобылкам.

– Но разве это прилично?

– Не прилично, конечно, – согласился белый пони. – А что поделаешь? Это стало нормой общества. Я не знаю, чем меряются у вас жеребцы, а у нас – количеством партнеров, которые прошли через постель. Самок за большое количество партнеров ругают, самцов же наоборот – хвалят, а по мне – они суть одно и то же.

– А как же семья? – с испугом проговорила библиотекарша и посмотрела на собеседника.

– Семья? – усмехнулся Крэлкин. – Институт семьи давным-давно пал ниже некуда.

– “Институт”? – недоуменно переспросила ученица Селестии.

– Ну, да. Название такое, – пояснил земной пони. – Там изучают проблемы современной семьи и дают советы, как быть в трудный период.

– У вас особенный пони… ну, то есть партнер, не на всю жизнь выбирается?

– Когда как, но в основном, прежде чем создать семью, люди меняют нескольких, как ты выразилась, партнеров. Примеряются, так сказать, – криво усмехнулся бывший человек. – Есть исключения, но их единицы. Альтус любил хаживать налево.

– А ты? – с нескрываемым беспокойством осведомилась ученица Селестии, и в глазах ее зажегся огонек.

– А что я? Я никому был не нужен, да я и не стремился быть нужным. Я – одиночка, – горделиво заявил земной пони и откусил бутерброд. – Все же, не понимаю, почему вы едите масло?

– Не знаю, – сказала Твайлайт и облегченно вздохнула. – А разве это плохая еда?

«Упоминание об интимной жизни ее так больно ударило? Не знал, что ее заденет что-то подобное».

– Это животный белок, – проговорил жеребец, пристально смотря на масло. – А кони… то есть пони, травоядные. По крайней мере, в нашем мире.

– Но жеребята же пьют молоко, а масло – это сепарация молока через сливки, – пояснила кобылка и улыбнулась.

– Да, как-то об этом я не подумал, – признался Крэлкин и вновь откусил кусок хлеба и посмотрел на Твайлайт.

«Все же она оживилась, когда речь пошла не про отношения. Неужели у нее до сих пор не было ни одного ухажера?»

Оставшуюся часть трапезы пони провели в тишине, предаваясь своим думам. Жеребец размышлял, что же за срочное письмо могла прислать Селестия и чем это грозит для него и его спокойствия. Он не хотел никуда уезжать, не хотел что-то делать, не хотел напрягать ни один мускул. Гонки в Кэнтерлоте ему хватило, чтобы надолго отбить желание заниматься физическим трудом. Уборка в новом жилище была исключением, да и подарила хоть какое-то движение его жизни, когда она, казалось, остановилась.

– Вы готовы? – послышался несмелый голос из входного проема?

Крэлкин развернулся и увидел в проходе Айрона, за ним стоял Альтус и мрачно смотрел на хозяина жилища.

– Да, проходите, – сказал торопливо белый жеребец и, сделав последний глоток, уставился на дно кружки, словно там будет ответ на его вопрос. – Так что там прислала Принцесса Селестия?

Он посмотрел на подходящих пони.

– Письмо, – коротко сказал болотный пегас.

– Я понял, что письмо. О чем?

– Не знаю, – честно признался Айрон, – оно адресовано тебе.

– А чего сразу не отдали? – удивился Крэлкин. – Ну, или посмотрели бы сами.

– Я ему тоже говорил, чтобы мы его прочли, – заявил Альтус.

– Письмо от Принцессы Селестии должно быть доставлено непосредственно адресату и открыто лично им, – отчеканил Треп заученную фразу. – Если информация конфиденциальная, то она должна остаться между пони и принцессой.

Коралловый пегас едва слышно застонал и закатил глаза.

– Ладно, давай посмотрим, что там, – улыбнулся бывший человек и развернул на столе протянутое ему письмо.

На несколько секунд Крэлкин застыл над бумагой, которая была оформлена в виде какого-то строгого бланка. Внизу страницы стояла печать в виде аликорна и подпись Принцессы, хотя сам текст был набран на печатной машинке. Сверху стояло официальное обращение к земному пони, и это моментально его насторожило. «Неужели Империя Грифона активизировалась?» – подумал он, и сердце его упало вниз.

“Крэлкин я, Принцесса Эквестрии Селестия, повелеваю тебе, как своему верному подданному явиться во дворец не позднее, чем через неделю, как письмо будет тобой получено в утвержденные приемные часы. Твайлайт должна остаться в Понивиле, как и любой другой житель. Альтус и Айрон Треп обязаны проследовать за тобой и предстать передо мной.

Грядут тяжелые испытания, и Эквестрия в данный момент не располагает большим количеством пони. Мирным жителям как никогда необходимы защита и вера в завтрашний день. Как носитель Гармонии в сердце ты должен будешь принести благую весть и спасение страждущим. Эквестрия надеется на тебя и твой острый ум.

Да прибудет с тобой мудрость единорогов, храбрость пегасов и ответственность земных пони.

Принцесса Эквестрии Селестия”.

Крэлкин отодвинул бумагу и чертыхнулся. Альтус шагнул в его сторону, но Айрон моментально закрыл ему проход крылом, и подопечный пегас, рыкнув, остановился. Земной пони повернулся и мрачным взглядом уставился на учителя и ученика.

– Вы поедете со мной к Принцессе Селестии, – оповестил он.

– Принцесса приглашает вас? – оживилась Твайлайт.

– Да, только нас троих, – заключил хозяин дома.

– Но, тут, наверное, ошибка, – с возмущением проронила единорожка. – Я же ее ученица, она не может меня не пригласить.

– Можешь прочесть письмо, – предложил белый жеребец. – Можете все прочесть, там нет никакой секретной информации.

Первым к столу ринулся Альтус и, отпихнув друга, впился в письмо глазами, но вспомнил, что не умеет читать, повесил голову и подвинулся. Бумага перекочевала в лиловом облачке к кобылке, и Треп моментально подлетел к ней и принялся скользить заинтересованным взглядом по сероватому листу. Спустя время, болотный пегас поднял глаза к потолку и о чем-то задумался, а Твайлайт потупила взор и с непониманием воззрилась на Крэлкина.

– Зачем тебя вызывает Принцесса Селестия, да еще и таким официальным письмом? – с обидой в голосе спросила кобылка.

– Да я почем знаю? Будто оно мне надо, – буркнул белый жеребец. – Я хочу сидеть здесь и заниматься своей работой. Что это еще за тяжелые испытания, которые выпадают в судьбе этого государства? Почему я стал носителем Гармонии? Письмо вообще не имеет никакого смысла.

– А что, если что-то серьезное случилось в Эквестрии? – напряженным голосом проговорила библиотекарша.

– Да пусть хоть мир покатится в Тартар, мне все равно. Ну, я-то зачем? Я земной пони, к тому же без кьютимарки. У меня и талантов никаких нет.

– Не скромничай, – сказал рассудительно Айрон. – Обвел вокруг копыта всю стражу Кэнтерлота, смог противостоять мне и Шайнингу Армору, да и еще пробрался во дворец. Я не удивлен, почему именно тебя вызвала к себе Принцесса Селестия.

Единорожка положила письмо обратно на стол и что-то прошептала себе под нос.

– Грош цена мне без силовой поддержки, – легко парировал Крэлкин. – Не было бы Твайлайт, не было бы…

– Но ведь были, – улыбнувшись, перебил ловец животных. – Так что не стоит себя недооценивать.

Земной пони открыл рот, чтобы возразить, но потом махнул копытом и направился к кровати. Краем уха он услышал, как сетовала кобылка, что ее учительница не позвала ей решать проблемы, хотя всегда ранее полагалась на нее и ее подруг. Решив незамедлительно написать письмо своему ментору, она попрощалась и побежала в понивильскую библиотеку. Упав на кровать, белый жеребец слушал затихающий стук копыт, доносящийся из прохода.

– И все же, Крэлкин, как ты думаешь, почему именно нас Принцесса Селестия позвала на выручку пони? – спросил Треп мягким голосом.

– На ум приходит только одна причина, – нехотя, отозвался тот.

– Какая же? – жадно осведомился ловец.

– Нас не жалко, – просто ответил земной пони.

– “Не жалко”? – переспросил Айрон.

– Но, наверное, я не прав, – продолжил бывший человек. – Ты ее фактотум [доверенное лицо, исполняющее поручения, задания] по делам диких животных, так что на тебя не должно распространяться это правило. Но я нисколько не удивлен, что позвали именно меня и Альтуса.

– Он кто? – переспросил коралловый жеребец.

– Фактотум, – повторил друг. – Поверенный, если говорить понятным тебе языком.

– Ну, у тебя и словечки, – с возмущением сказал пегас.

– Ты еще не привык?

– Я уже отвык.

Крэлкин усмехнулся.

– Ты когда будешь читать учиться? – спросил он. – Ну, и писать заодно.

– А тебе какая разница? – возмутился Альтус.

– Да в принципе никакой, – отозвался жеребец. – Я о тебе думаю.

– Времени нет, – признался ученик ловца. – Да и не охота перед книгами сидеть.

– Айрон, – обратился хозяин дома ко второму пегасу, – я понимаю, что мой друг безответственный, но ты-то…

– Он не говорил, что читать не умеет, – возмутился Треп. – Я не знал.

– Это так незаметно? – удивился Крэлкин. – Ну, в общем-то, не мое это дело, но я бы порекомендовал взять у Твайлайт что-то для обучения чтению жеребят и начать заниматься.

– Может, ты сам займешься его образованием? – предложил Айрон.

– Ты его учитель, вот и учи, – настаивал на своем земной пони. – У меня уйма других дел… была. – Он перевернулся на спину и, сощурившись, посмотрел на яркую лампу. – И что же все-таки, хочет Селестия?

– Принцесса Селестия, – поправил его болотный пегас.

– Не так уж это и важно.

– Ладно, мы пойдем заниматься, а то это письмо выбило нас из графика, – осведомил ловец Крэлкина.

– Ага, – беспристрастно бросил тот.

Пегасы удалились, перекидываясь малозначащими фразами. Земной пони повернулся на бок, и его взгляд уперся в стол, на котором лежало письмо. От официальной бумаги веяло холодом и формальностями, и в глубине души пони чувствовал, что Селестия диктовала строки без каких-либо эмоций своему писцу, а тот добросовестно стучал копытами по клавишам.

Мозг Крэлкина отвык думать, он перестал вымышлять стратегии и практически два месяца ничего не делал, предаваясь беззаботной жизни. Остановка была так сладка, что он уже был не в силах вырваться из ее капкана, но Принцесса потревожила его засыпающее сознание, вырывая из теплой неги. Даже задание об изучении технологических находок грифонов было малозначащим и ничего за собой не имеющее. Крэлкин видел в нем способ пощекотать затворки разума, чтобы полностью не заржаветь, но брать ответственности за жизни намерен не был.

Он хотел спокойной жизни, и он жил. Полной грудью вдыхал пьянящий аромат размеренного топтания по рыхлому и утоптанному снегу, веселился каждый миг, читал книги по теориям, которые были схожи с теориями его мира, освежая в памяти знания, но не пополняя умственный запас. Он готов был опустить копыта и плыть по течению со всеми: вместе с Твайлайт, вместе с ЭплДжек, и даже вместе с Рэйнбоу Дэш, хотя он не разделял ее жизненных идеалов и стремлений, но понимал.

В пустом помещении было одиноко и спокойно. Земной пони уже не мог припомнить и дня, когда бы он оставался в одиночестве. Его всегда сопровождала ученица Селестии, или он сам к ней прибивался, стараясь проводить с кобылкой как можно больше времени. Он старался скрасить и ее минуты, поддерживать, если было необходимо. А сейчас он остался один в циклопической комнате и чувствовал себя брошенным всеми. Огромная лампа тихо гудела и еще больше угнетала жеребца.

Внезапно к столу неспешно подошел пони в темно-синей мантии, деловито рассматривая официальную бумагу. С приходом незваного гостя, Крэлкину стало легче, и он расплылся в улыбке. Небольшой хвост незнакомца подергивался справа налево под мантией, и его хозяин, прочитав послание, повернулся к владыке обители и посмотрел на него пристальным взглядом. Рот голубого жеребца слабо улыбнулся, и он убрал капюшон назад, расправив короткие волосы.

– Читать чужие письма невежливо, – заметил земной пони и уселся на кровати.

– Трудно было тебя застать одного, – сказал гость, пропуская колкий выпад и подходя к Крэлкину. – Специально что ли скрывался?

– Да надо оно мне? – наиграно запротестовал белый жеребец. – Ты ведь не хуже меня знаешь, что я не из тех, кто бежит от своих обязанностей.

– Я на это надеюсь.

Майт сел на кровать и уставился на свои копыта.

– Давление со стороны организации стало невыносимым? – осведомился бывший человек.

– Да, есть и такое, – признался собеседник. – Как ты вообще себя чувствуешь?

– Забота обо мне? – изумился земной пони.

– А что тут такого? – возмутился единорог. – Просто спрашиваю о твоем самочувствии.

– Ты какой-то не такой, как обычно, – заметил Крэлкин. – Что случилось?

– Я достаточно долго наблюдал за тобой, – признался Майт. – Я видел, как ты близко подходишь к Твайлайт, но держишься на почтительном расстоянии.

– Сейчас опять будешь говорить, что мне не стоит с ней быть? – осведомился хозяин дома. – Да знаю я, – вздохнул он.

– Знаешь? – изумился синегривый жеребец. – Почему ты теперь отступаешь?

– Потому что я ей не нужен, – решительно сказал Крэлкин. – Да и никто ей не нужен. Слишком много она проводит времени за книгами.

– Будешь искать кого-то другого?

– Нет, конечно, – улыбнулся пони. – Зачем мне это?

– Семья, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне.

– Говоришь, как Селестия, – заметил белый жеребец.

– Не сравнивай меня с ней! – огрызнулся гость и перевел горящие глаза на собеседника, однако сразу же потупил взор. – Прости. И никогда не сравнивай никого из нашего альянса с Селестией. Это сохранит тебе жизнь.

– Приму к сведению, – поблагодарил Крэлкин. – И все же, можешь теперь быть спокоен, – заметил он, – твоя дочь больше меня не интересует.

– Вот уж даже не знаю, радоваться мне теперь или нет, – ответил Майт и вновь уставился на копыта.

– В каком смысле? – с подозрением спросил бывший человек.

– Кажется, ей подобрали пару, – вздохнул единорог.

– Ну… – потянул белый жеребец и тоже скосил взгляд в пол. – Поздравляю, Кресцент.

– Спасибо, – безрадостно поблагодарил тот.

«Вот и все. Судьба Твайлайт определена, ее жизнь под контролем и теперь ничего нельзя изменить… Но почему мне так плохо от понимания этого? Разве только оттого, что она моя подруга? А я-то что смогу противопоставить альянсу единорогов? Они меня просто по стенке размажут… да и кто мне вообще позволит дотронуться до нее? Даже ее отец подавлен от такого известия. Он тоже ничего не может сделать. Ему осталось лишь смириться с участью и ожидать развязки… Как и Твайлайт».

– Значит, скоро свадьба? – спросил Крэлкин неживым голосом.

– Я бы не хотел, чтобы она была с ним, – с трудом проговорил Майт. – Он может ей навредить.

«Неужели он пришел поговорить об этом? Он же прекрасно понимает, что Твайлайт мне нравится, так зачем пришел мучить меня? Или он просто хочет поговорить, высказать все, что лежит на душе, но не к кому даже пойти?»

– Нас слышат? – спросил земной пони, и единорог едва заметно помотал головой. – Ты так сильно беспокоишься о Твайлайт… Я бы тоже хотел помочь, но как? Я не представляю, как смогу выстоять против тебя, не говоря о ком-то другом.

– Ты действительно хочешь помочь Твайлайт? – с ноткой надежды спросил гость.

– Хочу, – признался Крэлкин, – но это ничего не решает. Я бесполезный кусок мяса.

– Я не знаю, как быть, – выдохнул Кресцент. – Я боюсь, что она пройдет по моему пути и будет несчастна всю оставшуюся жизнь.

– Ты можешь скинуть бремя хотя бы со своей дочери, – спокойно сказал собеседник.

– Как? Это не цепи. Это обязательства высочайшего уровня. Мы все должны думать о Гармонии и хранить ее в землях Эквестрии, даже ценой собственной жизни. Я был согласен продать свою душу Дискорду, лишь бы иметь возможность хранить Гармонию, но я не был готов даже к рождению жеребят.

– Шайнинг… – понял Крэлкин. – Он был нежеланным?

– Я любил его тогда больше своей жизни, и люблю сейчас. И я также сильно люблю его сестру. Я их всегда защищал, поддерживал, помогал всем, чем мог… И чем это вылилось в итоге? Шайнинг, правда, полюбил свою избранницу, и она полюбила его. Я был счастлив видеть их союз, и до сих пор счастлив, но Твайлайт… Эмбер не готов быть любящим мужем и заботливым отцом.

– Ты хочешь его убить? – с надеждой спросил земной пони.

– Это не спасет мою дочь от участия в селекционной программе, – отозвался Майт. – В лучшем случае, я не увижу ее страдания.

– Тогда что ты задумал?

– Женить тебя на ней, – просто ответил гость.

– Что?! – воскликнул Крэлкин и вскочил с кровати.

– Пойми, это единственный шанс, чтобы она была счастливой, – безрадостным голосом сказал единорог.

– Нет! – жестко парировал жеребец. – Это шанс для тебя не чувствовать себя виноватым за содеянное! Я говорил, что не встану между ней и ее настоящим счастьем, и я не отступлю от своих слов!

– Ты не понимаешь, – грустно вздохнул Кресцент. – Стар тоже выбрали мне для выведения сильного потомства. Я был готов к появлению первенца, но я боялся, что буду плохим отцом. С женой мы держались холодно, ведь понимали, что лишь статус и традиции держат наш брак целостным, но потом мы притерпелись, и сейчас я чувствую к ней очень теплые чувства. Она тоже говорит, что любит меня. Но годы до этого момента были порой невыносимы. Как только я приходил уставший и раненый из очередного сложного и подчас рокового задания, Стар закатывала мне истерику, и приходилось собирать всю волю, чтобы сдержаться. Она редко, когда была милой, редко смеялась, редко улыбалась. Мы вели себя хорошо только на светских вечеринках и официальных приемах, однако дома даже спали на разных кроватях. Это было неправильно, но я был готов платить такую цену за сохранение Гармонии. Только я не хочу, чтобы Твайлайт повторила мои ошибки.

– Ты понимаешь, что это очень и очень плохая идея? – строго спросил Крэлкин.

– Понимаю, – выдохнул единорог. – Но Эмбер намного хуже тебя.

– Из двух зол выбирают меньшее? – мрачно осведомился земной пони. – Ты меня не втянешь в свою аферу.

– Пойми, что я забочусь о Твайлайт, – настаивал Майт.

– Нет, ты заботишься о своей совести, – парировал хозяин дома. – Может быть, Твайлайт будет плохо со мной, откуда ты знаешь?

– Я видел вас, и вы хорошо проводили время.

– Это не повод лезть в нашу личную жизнь, – железным голосом проговорил бывший человек. – Насильно мил не будешь.

– Это верно, – со вздохом согласился гость. – Но все же, ты бы отказался от свадьбы с Твайлайт?

– При таких обстоятельствах – несомненно, – заверил собеседника Крэлкин.

– Значит, ты ее не любишь, – заключил Кресцент.

«Черт, я же бросаю Твайлайт под копыта Аеквивалереума. Майт ничего не скажет поперек решения своего начальства, а сам я не справлюсь… И ведь обещал я бороться за счастье своей подруги, а теперь что? Можно ли подстроить фиктивную свадьбу, чтобы это не заметили члены скрытого альянса?»

– Сколько у нас времени? – спросил белый жеребец.

– Сейчас Эмбера готовят к его будущей жизни, да и Твайлайт пока что не намерены трогать. Может, полгода, но не больше.

– Полгода… – прошептал себе под нос земной пони. – Полгода – это уже время. Ладно, я подумаю, что можно придумать.

– То есть, ты поможешь мне? – с волнением осведомился Майт.

– Тебе? – с презрением спросил белый жеребец. – Тебе я не намерен помогать. Я помогу твоей дочери. Все же я ей благодарен за новую жизнь.

– У тебя есть план?

– Пока что у меня нет ничего.

– Но как ты ей поможешь?

– Я использую кое-какие связи.

– Селестия? – осторожно спросил единорог. – Я молю, чтобы это была Селестия.

– Правители этой страны, – уточнил бывший человек. – Все же я с ними достаточно хорошо лажу.

– Но что, если…

– Никаких если, – грубо оборвал Крэлкин. – Все, разговор закрыт до поры, до времени. Не хочу я говорить о том, как твои друзья распоряжаются жизнями, им не принадлежащими.

Земной пони подошел к кровати, забрался на нее, и Майт потупил взор.

– Все же я не понимаю, – проговорил белый жеребец, – ты должен быть “за”, что у тебя будут сильные внуки. Я же просто испорчу твою дочь, и ее потомство.

– Я не допущу, чтобы моя дочь страдала, как и я, – настаивал Кресцент. – Она не заслуживает подобной участи.

– Вот заладил, как испорченная пластинка. Твоя дочь пока еще живет в понивильской библиотеке и общается с принцессой. Вы думаете, что Селестия не заметит пропажу ее ученицы? Твайлайт достаточно хорошо защищена.

– Это ты так думаешь, – парировал единорог. – Твайлайт будет согласна выполнить все, лишь бы ее подруг не тронули.

– Прямые угрозы, – оскалился белый пони. – Значит, вот как вы действуете?

– Это лишь один из методов управления и подчинения, – сказал потухшим голосом гость. – Многовековой практикой выяснено, что именно этот метод и является самым универсальным способом получить желаемое.

«А у нас маги никогда не разменивались на подобное, – подумал Крэлкин. – Все материальное, что могла иметь жертва, без труда изымалось, а для извлечения информации из мозга необходима была лишь сохраненная голова, но не тело. А тут единороги развели селекцию поневоле. Надо с этим что-то делать, но из этой норы я никак не смогу повлиять на ситуацию. Разве что напасть на их логово и перебить всех до единого, но шансы на успех минимальны, даже если учесть поддержку Зебрикании и Империи Грифона. Мне определенно необходимо пробраться к ним внутрь. И на один шаг я стану ближе к защите счастья своей подруги».

– Ты только за этим пришел сюда? – осведомился бывший человек.

– Нет, конечно. Я пришел узнать, что делает Принцесса Селестия, и какое поручение ты от нее получил.

– Пришло время отдавать долги? – с ухмылкой осведомился жеребец.

– Если бы не твои обещания, то мы бы сейчас не встретились, – отрешенно проговорил Майт.

– Не ври, встретились бы, – спокойно проговорил собеседник. – Вас до сих пор интересует мой пустой бок? Еще не убедились, что я не заразный?

– Убедились, – кивнул единорог.

– И все же? – подтолкнул Крэлкин.

– Не уходи с темы, – недовольно проворчал родитель. – Ты месяц назад ездил к Селестии в Кэнтерлот. Во время разговора она попросила стражу покинуть тронный зал. О чем вы там общались?

– Вы знаете даже такие подробности? – поддельно удивился земной пони.

– Крэлкин, чем быстрее ты все расскажешь, тем быстрее я покину твое жилище.

– Ни о чем важном мы не говорили, – пожал тот плечами. – Она всего лишь рассказала мне о моей работе.

– Странно обсуждать подобное за закрытыми дверьми, – заметил Кресцент. – В чем состоит твоя работа?

– Исследовать технологии грифонов и изобретать контрустройства, – вяло ответил хозяин дома.

– Селестия поручила тебе задание такого высокого уровня доверия? – изумился единорог и прищурился, внимательно осматривая земного пони.

– А что тут такого? – удивился Крэлкин.

– Пустой бок, особое расположение у Принцессы Селестии, – стал перечислять член скрытого альянса. – Да еще и подчиняешься только четырем пони, правящими двумя странами. Слишком много вопросов, на которые бы хотелось получить ответы.

– Однако, это невозможно.

– Одна капля зелья правды, и я смогу выведать все секреты, – предупредил Майт.

– Думаешь, ты один, кто пытался таким способом получить мои тайны? – с некоторым разочарованием осведомился бывший человек.

– С каждой твоей фразой вопросов становится все больше и больше, – заметил единорог. – Так почему Селестия позволила тебе заниматься изучением технологий соседней страны?

– А мне почем знать? – возмущенно воскликнул пони. – Как я понял, у Эквестрии и Империи Грифона достаточно напряженные отношения. Кроме того, на торговые корабли Эквестрии порой нападают пираты, ходящими под флагом грифонов. Селестия договорилась с тем правителем, прости, не запомнил его имени…

– Когвилом, – сухо проронил Кресцент.

– Да, с этим Когвилом, – подхватил рассказчик, – чтобы суда пони сопровождали какие-то легкие боевые корабли. Некоторые суденышки терпят крушения из-за водной стихии, но, как я понял, процент их невелик. Больше мне выведать ничего не удалось. К сожалению, Селестия со мной тоже не сильно разговорчива.

– Тебе были предоставлены какие-то чертежи устройств грифонов? – осведомился гость.

– Чертежи? – усмехнулся земной пони. – Пойдем, покажу, какие чертежи мне были предоставлены.

Крэлкин приблизился к рабочему столу, открыл нижний ящик и, немного порывшись, извлек оттуда белую книжку без каких-либо опознавательных знаков. Бросив ее на стол, он небрежно указал на нее и оскалился. Майт аккуратно раскрыл книгу и уставился непонимающим взглядом на фотографии. Несколько минут он в молчании шелестел бумагой, перебирая картинки перед глазами.

– Это же несерьезно? – спросил он стальным голосом, отложив последний запечатленный кадр с грифонами и посмотрев на земного пони напряженным взглядом.

– Серьезнее, чем ты думаешь, – заверил тот.

– И что ты можешь сказать по этим рисункам?

– Абсолютно ничего, – потянул жеребец.

– Но…

– А знаешь, что мне еще Селестия дала? – с ухмылкой спросил Крэлкин.

– Даже боюсь спрашивать, – признался единорог.

Хозяин дома открыл соседний ящик и показал стройные ряды литературы. Кресцент склонился, бегло просмотрел названия и тяжело вздохнул.

– Да не собираюсь я по вот этому мусору собирать какие-то устройства, – сказал земной пони, убирая фотографии в ящики. – Тем более, контрустройства. Я не намерен брать жизни пони на себя, слишком большая ответственность. Мне ничего не остается, кроме как проситься поехать в Империю Грифона и попробовать втереться в доверие к местным изобретателям. Только так я смогу узнать принцип работы каких-то механизмов.

– У тебя не получится ровным счетом ничего, – отчеканил Майт.

– Почему? – возмутился Крэлкин. – У меня достаточно разносторонние знания. Можно устроить небольшой обмен опытом.

– Твои знания пыль. И всему виной напряженная политическая обстановка. Тебя пустят в Империю максимум на месяц, да и то по личному распоряжению правителей Эквестрии.

– Ну, тогда производственный шпионаж, – предложил хозяин жилища.

– Ты рехнулся?! – вскрикнул член альянса. – Если тебя поймают на горячем, то может разгореться война!

– Если поймают, – ухмыльнулся жеребец.

– Грифоны не глупые! Они – высокотехнологичная цивилизация! Они поймают тебя в два счета. Если не владеешь…

– Высокотехнологичная?! – сплюнул земной пони, прервав тираду собеседника. – Паровой двигатель – верх их цивилизации. Осцилляторы и высокочастотные трансформаторы – их предел. А как же разработка жидкотопливных двигателей? Атомной энергии? Нейтронных излучений?

– Где ты жил, что все это знаешь? – с подозрением спросил единорог. – Мы не знаем ни одного пони, который бы ведал о чем-то подобном.

– Я тебе говорил, что за моей головой охотились все, – напомнил Крэлкин. – Думаешь, что я знаю только о магии? Ты сильно ошибаешься.

– Потому ты так слаб?

– Для земных пони разве есть другие способы получения подобных знаний? – Пони театрально возвел передние копыта к потолку и также театрально опустил их, посмотрев гостю в глаза. – Вы, единороги, можете тренироваться и читать свои книжки. Мы же привязаны к земле, к ферме. От наших хозяйств зависят многие жизни. В наших копытах самые важные узлы государства: продовольственные. Мне пришлось пойти на многое, чтобы узнать все то, что я уже знаю.

– Насколько же ценны твои знания? – уточнил Кресцент.

– Настолько, что я унесу их с собой в могилу, – просто ответил Крэлкин. – Будет это сегодня или завтра, мне без разницы. Главное, чтобы эти знания не попали в чьи-либо копыта или лапы. Они слишком разрушительны.

– Даже Селестия не узнает?

– Она не узнает в первую очередь. Пони не нужны подобные технологии.

– Хорошо, что ты осознаешь ответственность, – похвалил Майт, – но все же…

– Я не поделюсь тем, что я знаю даже под страхом смерти или пыток, – угрожающе проговорил белый жеребей и заговорщицки добавил: – Однако мои знания могут спасти чью-то жизнь.

– Даже мой напарник будет хотеть заполучить информацию от тебя, – предупредил единорог.

– Я могу ему только посочувствовать, но он не получит ровным счетом ничего. Ну, или дикий рев боли из моей пасти, – предположил Крэлкин и поднял глаза к потолку. – Кажется, ему такое нравится.

– Какие грубые изречения, – поморщился собеседник.

– Не важно, – отмахнулся хозяин дома. – Я собираюсь совершить производственный шпионаж на территории Империи Грифона, и я бы попросил у тебя помощь.

– Что?! – вскрикнул Майт.

– Давай договоримся: я помогу тебе с Твайлайт, а ты мне поможешь с операцией у грифонов. При условии, что Селестия меня туда отпустит.

Повисло тяжелое молчание, и Крэлкин всматривался в гамму чувств, что отражалась на морде у Майта. «Сейчас я и посмотрю, насколько ценно ему счастье, которое он в силах подарить дочери. Может, я не справлюсь с возложенными на меня обязательствами, но меня можно женить на ней и жестко контролировать. И все же, на месте Майта я бы не соглашался, слишком велик риск провала на вражеской территории, а отсюда, как он сказал, война».

– Я не против, – сдавленно проговорил единорог и отвернулся.

«Значит, известие об его дочери ранило его сильнее, чем ранит возможная война между государствами. Но ведь знал же, что так произойдет с его потомством, когда вступал в свою дурацкую организацию. Почему он такой недальновидный?»

– Напиши отчет о том, что известно в океане, я передам его главам альянса, – сухо произнес Кресцент.

– Значит, у вас нет централизованной власти? Интересно, – заметил жеребец.

– Меньше слов, больше дела.

К Крэлкину подлетели письменные принадлежности и он, взяв в зубы перо, быстро написал все, о чем рассказал Майту. Передав листок единорогу, он увидел, как тот, бегло просмотрев текст, кивнул и убрал отчет под мантию.

– Раньше ты был более приветливым, – заметил бывший человек.

– Прости, но сейчас ситуация неспокойная. А то, что ты описал… В океане мы не так хорошо ориентируемся и не так хорошо защищены от внешних агрессоров, у нас просто нет для этого никаких средств. Если прибрежные воды мы патрулируем, то суда, которые уходят далеко в океан, отправляются, возможно, в последнее плаванье. Грифоны боятся подплывать к нашим берегам, за этот год мы потопили три больших военных корабля, но ситуация до сих пор вне нашего влияния.

– Разве так сложно отслеживать, какие суда где плавают? – спросил Крэлкин. – Система локации…

Синегривый жеребец обратил на земного пони мрачный взгляд.

– Я понимаю, что у тебя в голове множество гениальных изобретений, – изрек он, – но если ты не собираешься делиться ими с миром, то лучше придержи язык за зубами.

– Хорошо, я буду стараться не упоминать о том, чего здесь еще нет, – заверил собеседник и сглотнул. – И все же…

– У нас недостаточно пони для подобных ухищрений, – сказал Майт и скривился. – Я понимаю, что звучит это глупо, но поколение сильных единорогов постепенно вырождается и…

– И виной тому такие, как ты, – закончил Крэлкин. – Ты просто слишком сильно любишь свою дочь, чтобы позволить ей вступить в твой альянс, а тем более не можешь жертвовать ее счастьем.

– К сожалению, ты прав, – вздохнул единорог. – Однако это ничего не меняет. Альянс существует и выполняет свои функции. Камень не остановить, он катится уже не одну сотню лет, и даже не одно тысячелетие. Он старше Селестии и Луны вместе взятых. Если ты думаешь, что кто-то сможет уничтожить его или сбить с пути, то ты сильно ошибаешься. Были смельчаки, которые бросали вызов отдельным членам альянса и даже всем нам сразу, но они кончали одинаково.

– Я не собираюсь никого уничтожать, – сказал земной пони. – Но вы сами себя истощаете.

– В каком смысле?

– Ты прекрасно понимаешь, – ответил белый жеребец и уставился на столешницу. – Всех забывают, все уходят. И вашу организацию постигнет та же участь: она выродится, и пони забудут ее, как однажды забудут меня, тебя или Селестию. Все конечно, и нет никакого смысла брести по жизни, проходи она по красочному оазису или по бескрайней пустыне. Кто-то понимает это раньше, кто-то позже. У всех нас один конец, одинаковый. Но что-то не позволяет нам сложить копыта раньше времени. Как думаешь, что это?

– Всегда есть что-то, за что мы держимся, – нехотя, ответил Майт. – У кого-то это работа, у кого-то хобби, семья, дети…

– Так что держит тебя на этой земле, ты разобрался?

– Давно разобрался, – решительно заявил Кресцент. – А разобрался ли ты в своих мечтах и стремлениях?

Крэлкин криво усмехнулся и посмотрел гостю в глаза.

– У меня нет ничего ценного, чтобы задерживаться здесь. Кроме, разве что, дружбы твоей дочери.

– И ты хочешь превратить ее во что-то большее?

– Я, как и ты, хочу для Твайлайт только лучшего. Я хочу подарить ей счастье. Просто пути достижения цели разные.

– Слишком разные, – согласился гость.

– Ты получил от меня все, что необходимо? – осведомился белый жеребец и направился к кровати.

– Нет, у меня есть для тебя послание, – сказал единорог.

– Послание? – изумился земной пони. – От кого? У меня нет друзей, вне Понивиля.

– Послание от глав нашего альянса.

Крэлкин застыл на месте и медленно повернулся, не веря своим ушам. Он уставился на гостя немигающим взглядом, и с губ сорвался лишь одно слово:

– Зачем?

– Тебе оказана честь быть приглашенным в нашу скромную обитель.

– Зачем? – вновь повторил вопрос бывший человек.

– Зачем тебя пригласили? – уточнил Майт. – С тобой хотят поговорить с глазу на глаз, провести несколько тестов и рассмотреть возможность вступления тебя в наши ряды.

– Не понял, повтори, пожалуйста.

– Все ты понял, – недовольно заявил Кресцент.

– Но зачем это все? – с непониманием осведомился жеребец.

– Вопросы не ко мне, но, кажется, главы просто хотят напрямую контролировать источник информации.

– То есть, меня, – уточнил хозяин дома.

– Для тебя практически ничего в жизни не поменяется, – заверил член скрытого альянса. – Все же ты не единорог и на опасные миссии тебя не отправят. Да и никто от тебя не будет требовать ничего, с чем бы ты не справился. Разве что давление увеличится, но не думаю, что ты это ощутишь.

– Нет, – помотал головой Крэлкин, – полагаю, что ты мне что-то недоговариваешь. Я ведь прав? Что за тесты надо мной хотят провести?

– Ничего необычного, – без лукавства ответил единорог. – Все проходят их. Проверят твое состояние здоровья, подберут оптимальный рацион, распишут твой сон, Все будет направлено на то, чтобы ты получил максимальную эффективность от своего тела.

– Проверка генома? – сухо вопросил земной пони.

– Обязательная операция для единорога, – отчеканил Майт. – После нее новому члену подбираются особые тренировки.

– Отказаться?

– Невозможно. Но ты же не единорог, так что не думаю, что тебя постигнет подобная участь.

– Вас же интересует, почему у меня нет кьютимарки, – заметил белый жеребец. – Вот вы и узнаете. Да и все располагает к тому, чтобы провести ваш тест.

– Для того, чтобы проверить причины отсутствия кьютимарки существуют иные способы, – сказал рассудительно Майт. – Но к ним никогда не прибегали. По правде говоря, земной пони у нас в организации будет впервые, так что не думаю, что тебя постигнет что-то подобное.

– Ты даже не знаешь, что произойдет после того, как я попаду под своды вашего скрытого логова, ведь так?

– Да, – кивнул гость.

– Через сколько состоится встреча? – спросил Крэлкин.

– Ты будешь осведомлен. Но лучше ничего не планируй на ближайшие недели две.

– Если Принцесса Селестия меня будет держать две недели рядом с собой, то вы выдерните меня из-под ее крыла?

– Мы в любом случае организуем встречу, – заверил единорог.

– И подставите себя? – не поверил земной пони.

– Если будет нужно, мы заменим тебя на какое-то время, – пояснил Кресцент.

– Это серьезное государственное преступление, – напомнил хозяин дома.

– Ты вынужден отдавать информацию о Принцессе, – легко парировал член альянса. – Это государственная измена.

– Мы сидим в одной лодке. Пропаду я – потяну и вашу организацию на дно.

– Не думаю, что у тебя это получится, – сказал Майт. – В любом случае, я сделал все, что мне было необходимо.

Гость набросил капюшон и устремился к выходу. Крэлкин проводил его немигающим взглядом и на фоне темного коридора увидел слабое голубое сияние.

– Ты специально поставил щит, чтобы нас не слышали? – бросил в спину земной пони, как только единорог дошел до выхода.

Тот остановился и, не оборачиваясь, произнес:

– Мне необходимо было поговорить с тобой о Твайлайт. Ты единственный, кто поймет меня. – Голос Кресцента неестественно сильно отражался эхом от стен и потолка, и белого жеребца передернуло от такого эффекта. – Думаю, что больше к этой теме ты не вернешься, если только не хочешь неприятностей как себе, так и Твайлайт. Селекционная программа – это многовековая традиция, которую мы не можем просто так предать забвению.

– Я понял, – кивнул Крэлкин.

Спустя мгновение Майт углубился в темный проход и растворился во тьме. С исчезновением гостя исчез и щит. Земной пони перевел дух и, дойдя до кровати, тяжело повалился на нее, размышляя о том, во что он вязался, купив одним погожим днем у единорогов скрытого альянса возможность отстаивать свое место в новом мире. «Если бы я только знал, что у Селестии ничего не получится, то ничего бы не предпринимал, но как дорого нынче незнание. Теперь я скован цепью с организацией пони, о которой ведают лишь единицы, а попади я им в копыта, они будут контролировать каждый мой шаг. Это очень и очень плохо. Да еще и для Твайлайт нашли какого-то… Интересно, смогу ли я справится с ним или обыграть единорогов, стоящих у власти в альянсе?»

Глава 2. Опасность и ответственность.

Крэлкин послушно следовал за стражником, петляя по коридорам и ощущая бархат красной дорожки. За ним перебирали копытами пегасы и откровенно глазели по сторонам. Айрон даже выглядывал в окна и пытался заговорить с проводником, но тот пропускал все вопросы мимо ушей, прилежно выполняя свою работу. Дойдя до золотых дверей тронного зала, жеребец невольно поймал себя на мысли, что он зачастил в Кэнтерлот в гости к Верховному Правителю.

Принцесса принимала посетителей с трех часов по полудню, и земному пони пришлось прогуляться с друзьями по столице до дворца, пока подойдет означенное время. С момента его последнего визита в город, ничего не изменилось: заснеженные пейзажи улиц, горделивые пони, снующие с поднятыми носами, стройные ряды зданий. Крэлкин лениво озирался, не хотел подмечать мелкие детали и прокручивал в голове последний разговор с Твайлайт.

– Принцесса Селестия написала, что я не должна приезжать с тобой в Кэнтерлот, – обреченно произнесла лиловая кобылка, в который раз показывая гостю ответ правителя Эквестрии. – Я просто не понимаю.

Листик вновь подлетел к единорожке, и она на несколько секунд смотрела в него. Чужак вздохнул, бросив безжизненный взгляд на хлопочущего у стола фиолетового дракончика, и уставился на полную кружку горячего чая, которую он оставил остудиться, вдыхая ромашковый фимиам. Внезапно бумага закрыла чашку, перебив запах ароматного напитка легким запахом канцелярии, и гость увидел ровные строчки, старательно выведенные потентатом.

– Да хватит уже, – недовольно проворчал жеребец и отодвинул письмо в сторону. – Давай ты поедешь вместо меня, – предложил он. – Я уверен, что ты справишься лучше.

– С чем? – напряженно спросила единорожка.

– А мне откуда знать? Я знаю ровно столько же, сколько и ты.

– Но... я все равно не понимаю. Когда принцесса просит срочно приехать и не говорит в письме ничего по поводу визита, то всегда приходилось решать какие-то грандиозные проблемы. А теперь…

– Думаешь, что Селестия решила переложить ответственность с тебя на меня? – усмехнулся собеседник абсурдности своего предположения, склонился к чашке и потянул губами еще горячий напиток. – Не думаю. Ты, все-таки, гораздо сильнее меня и способнее. Наверное, поругает нас с Альтусом за что-то и отпустит восвояси.

– А Айрон Треп зачем? – изумилась кобылка.

– Может быть, что мы не сбежали, – предположил Крэлкин. – Вообще, это все не имеет значения. Мы скоро встретимся.

– Не думаю, – с горечью проговорила библиотекарша.

– Твайлайт, я не собираюсь ничего предпринимать для сохранения целостности Эквестрии. Ты же знаешь, что я…

Ученица Селестии прочистила горло и бросила обеспокоенный взгляд на своего помощника.

– Из другой страны, – закончил чужак, поняв посыл подруги. – Это не моя битва.

– Она стала твоей, когда тебя признали жителем Эквестрии, – рассудительно сказала лиловая пони.

– Я буду делать все, что в моих силах, но взваливать на себя ответственность за жизни десятков живых существ я не собираюсь ни в коем случае.

Внезапно в дверь постучали. Спайк встрепенулся и направился выслушивать просьбу посетителей. Крэлкин проводил его мутным взглядом и, прищурившись, посмотрел на кобылку. Он снизил голос до шепота и пододвинулся к подруге:

– Мне самому не нравится эта ситуация, будто Селестия поняла, как нас вернуть назад. Айрон, как я сказал ранее, лишь проводник и наш страж. В этом случае ты не нужна, только помешаешь.

– Но может быть…

– Может быть, – нетерпеливо перебил жеребец. – Но ты думаешь, что права? Я – земной пони, который в сути ничего не умеет.

– Не правда, – возмутилась Твайлайт.

– Хорошо, давай смоделируем ситуацию, – предложил собеседник. – На Эквестрию напали… мантикоры. Что я смогу сделать?

– Придумать, как с ними справиться, – моментально ответила единорожка.

– Хорошо, придумал, а дальше что?

– Ты передашь его Принцессе…

– Погоди, ты действительно думаешь, что Селестия глупее меня? – с удивлением воскликнул чужак.

– Нет, но…

– Или думаешь, что она делегирует мне свои полномочия, зная, что я существо из жестокого мира? – продолжал Крэлкин.

– Ну…

– Или ты думаешь, что Селестия не понимает, что я политический стратег, а не полевой вояка?

– Наверное, понимает, – с сомнением в голосе проговорила Твайлайт.

– То есть, какой вывод? – подтолкнул земной пони подругу.

– Все равно я тебе не верю, – возмутилась кобылка и надулась. – Может быть, случилось что-то за границей и кому-то там нужна помощь…

– Ты же сама хочешь оказаться на моем месте, – сказал жеребец и прищурился, – так почему не попросила своего учителя заменить тебя в библиотеке, пока ты справишься с ситуацией.

«А ведь она права, могло случиться что-то за границей, в Империи Грифона. И Селестия не хочет, чтобы Твайлайт прознала о напряженной обстановке. Это разумно, но почему-то, кажется, глупо. Своим поведением я могу все только испортить и повлечь своими неумелыми действиями необратимые последствия для обоих государств. Составлять стратегии против магов, играя их чувствами – это одно, а вести серьезные политические игры – совершенно иное. Уровень умений уж больно высок для меня. Надеюсь, что Селестия это понимает и не отправит такого дилетанта как я в гущу событий».

– Я не хочу тебя заменять, – со вздохом произнесла лиловая пони. – Я хочу только помочь. Если принцесса тебя выбрала, то для этого есть определенная причина.

– Может, она попрощаться решила? – предположил Крэлкин.

– Не говори глупостей, – рассердилась библиотекарша. – Тебя и Альтуса официально признали пони.

– Это ничего не меняет, – отмахнулся жеребец. – Слово можно дать, а можно забрать. А Селестии как раз этим правом обладает, в отличие от всех тут присутствующих.

– Неправда! – воскликнула кобылка в полный голос.

– Будем надеяться, – улыбнулся земной пони.

Крэлкин увидел, как Айрон Треп подскочил к дверям тронного зала и учтиво постучал. Они отозвались глухим стуком, подернулись слабым облачком сиреневой магии и одна из створок приоткрылась. К гостям вышел единорог в золотых доспехах и оповестил, что Принцесса Селестия сейчас занята и предложил подождать, пока потентат освободится, в комнате ожидания, но земной пони моментально отказался, поблагодарив стражника. Он не хотел находиться в шумном обществе, он хотел как можно быстрее встретиться с аликорном и решить возникшие вопросы. Единорог пожал плечами и скрылся в зале. Дверь отозвалась приглушенным ударом, и замок замер.

Справа в конце коридора Крэлкин заметил охранника, стоящего навытяжку, переведя взгляд налево, он увидел точно такого же стражника. Чужак фыркнул, подошел к ближайшему окну, закинул на подоконник передние копыта и уставился на пустынную дворцовую площадь. Пегасы встали рядом с ним и последовали примеру, однако Альтус, не увидев ничего интересного, тут же спрыгнул и уселся на дорожку, облокотившись на холодную стену.

– Чего нас-то было звать, если сама занята? – проговорил он с недовольством.

– Не забывай, что ты говоришь о Принцессе Селестии, – напомнил Треп со стальными нотками в голосе.

– Не нуди, – попросил спортсмен. – Я все равно не понимаю, зачем мы сюда притащились.

– А ты что хотел? – удивился Крэлкин, смотря в окно и пытаясь рассмотреть, из чего сделана гладкая поверхность площади. – Фанфар и вечных признаний в любви?

– Я хотел быстрой встречи с принцессой, а после убраться из этого города, – пояснил тот. – Но приходится еще и в очереди торчать, разве мы простые пони?

– А ты не думал, что в Эквестрии могут быть проблемы и посерьезней нашей? – наставительно вопросил земной пони.

– Ну… – потянул крылатый жеребец. – Могут, но все равно…

– Вот раз могут, то сиди и смиренно ожидай, – отрезал чужак, не отрываясь от своего занятия.

Спустя три минуты дверь отворилась, и оттуда вышли четверо земных пони, улыбающиеся и благодарящие Принцессу Селестию. Крэлкин прищурился, оценивая вид посетителей правительницы, который говорил о низком происхождении, спрыгнул на мягкую дорожку и тенью скользнул к дверям. Перед ним возник единорог, с которым он уже общался. Стражник недоуменно посмотрел на него и взглядом скользнул по списку, висящему рядом с ним в облачке синеватой магии.

– Имя? – спросил он.

– Крэлкин, – быстро ответил гость столицы.

– К сожалению, сейчас не Ваша очередь, – донеслось от жеребца.

– Чего?! – воскликнул пони. – Селестия, как это понимать?

– Принцесса Селестия, – поправил его единорог.

Бывший маг увидел, как аликорн поднялся и неспешной походкой подошел к дверному проему. Стражник отодвинулся с пути правительницы, и посетитель, воспользовавшись ситуацией, проскользнул внутрь и остановился в нескольких сантиметрах от кобылки. Он почувствовал сильный запах канцелярии и подался назад. Потентат остановился перед своим подданным и с улыбкой посмотрел на него.

– Крэлкин, я рада, что ты смог откликнуться на мое послание, – прожурчала принцесса.

– Кажется, нам тут не рады, – заметил жеребец.

– Сейчас у жителей Эквестрии важные дела, – сказала венценосная, – а разговор у нас с тобой будет достаточно длительный, так что я бы попросила тебя подождать своей очереди.

– Я так понимаю, что последний в очереди я?

– Да, – сообщил аликорн. – Я тебя проведу в комнату ожидания к другим пони.

– Простите, можно? – послышался от дверей боязливый голосок зеленого жеребенка, выглядывающий из-за пегасов.

– Имя? – отчеканил единорог в доспехах, охраняющий проход.

– Ларикс Крона, – едва слышно произнесла маленькая кобылка.

Единорог кивнул и отступил в сторону. Крэлкин посмотрел на умоляющий взгляд посетительницы и вздохнул, понимая, что проиграл небольшое противостояние.

– Тогда уж почитать хоть что-то дай, – проворчал он.

– Непременно, – мягко отозвалась августейшая и обратилась к жеребенку: – Проходи, я сейчас подойду и выслушаю твою просьбу.

– Спасибо, Принцесса Селестия, – грустно отозвалась та и несмелой походкой прошла внутрь огромного помещения.

Покидая тронный зал, маг заметил сильную озабоченность на мордочке малышки и вопросительно посмотрел на потентата, однако венценосная особа сделала вид, что не заметила его взгляда. Она завернула направо, провела его и двух пегасов вглубь коридора и открыла дверь большой комнаты, кишащей многообразием красок. В четырех стенах небольшого пространства стоял гул от многочисленных разговоров десятков пони в различных одеждах, и белый жеребец открыл рот от осознания размеров очереди. «Таким темпом я до вечера буду ждать, пока Селестия сможет принять меня».

Как только в комнату ожидания зашла принцесса, половина пони тут же вскочили и склонились в поклоне, остальная часть толпы, увидев венценосную, последовала их примеру спустя несколько секунд, и вскоре все разумные существа смотрели в пол.

Крэлкин заметил пони в разодранной одежде и ветхих соломенных шляпах, приехавших со своими детьми и семьями, о чем свидетельствовал одинаковый фасон их платьев. Также были пегасы в синих комбинезонах, скрывающих все тело, и без оных, которые держались двумя обособленными кучками. Поодаль в поклоне склонились единороги в шикарных ризах [в России XV-XVII вв. царское парадное одеяние]: белых и пушистых, словно только что выпавший снег. Они держались на расстоянии от всех остальных тремя группами по два-три вельможи.

Земной пони зашел в комнату последним, когда жители Эквестрии разогнулись и бросились к Селестии, выказывая свою благодарность ее помощи. Помещение взорвалось новым гомоном. Аликорн улыбался и говорил, что не стоит благодарностей, ведь он старается делать все, чтобы в стране жилось лучше, а пони чувствовали себя защищенными от всякого рода опасностей.

Потеряв последнюю надежду на получение литературы, Крэлкин обогнул толпу, уселся на расстоянии и стал смотреть, как же принцесса справится с проблемой неконтролируемой толпы, размышляя, каким образом она собирается утихомирить своих подданных. Однако никаких кардинальных мер не последовало, она лишь сказала, что примет и выслушает каждого в свое время, и все пони тут же вернулись к своим делам, с интересом поглядывая на правителя.

Белый жеребец, сидел на полу у одного из трех окон и внимательно смотрел на каждое движение Селестии, за которой шли Айрон и Альтус. Коралловый пегас явно нервничал и с опаской посматривал по сторонам, а Треп преданно семенил за коронованной особой, не предавая внимания тому, что происходит вокруг.

– Все же, ты популярна, – сказал Крэлкин с ухмылкой.

– Ты подобрал неправильное слово для аналогии, – ответила кобылка. – Я лишь смиренный слуга своего народа.

– Хорошие слова, – заметил земной пони.

– Слова ничего не значат, – ответила августейшая.

– Значат лишь поступки, – закончил земной жеребец. – В любом случае, тебе есть чем гордиться.

– Все же лучше, чтобы ты называл меня на “Вы”, – проговорила правительница.

– А, ну да, ну да, формальности, – понимающе кивнул чужак. – На литературу я могу не рассчитывать? – спросил он и, вспомнив наставление, саркастично добавил: – Выше Высочество.

– Какую литературу ты бы хотел почитать? – осведомилась венценосная.

– Что-нибудь, лишь бы скоротать время, – ответил бывший человек.

Рог потентата сверкнул, привлекая всеобщее внимание, и в желтом облачке магии к просящему подплыла серая книга, заголовок которой гласил: “Ботаника и почвоведение”. Крэлкин поднял бровь и с легким раздражением уставился на Селестию.

– Думаете, мне будет интересно это читать? – с упреком спросил он.

– Ты не говорил, что тебе конкретно необходимо, – заметила кобылка.

– Можно попросить что-нибудь по физиологии пегасов? – с надеждой осведомился гость.

Аликорн задумался лишь на секунду, и рог его вновь сверкнул. Перед жеребцом возникла старая желтая книга, обложка которой, как он понял, была некогда погрызена мелкими грызунами. На ней были видны латки, но решение проблемы таким способом предавало литературе вид еще более пугающий. Название было несколько смазано, но белый пони все же смог прочесть: “Молекулярные механизмы зрительной рецепции пегасов”.

– Вот это уже другое дело, – сказал Крэлкин, приободрившись. Он протянул копыта к знаниям, взял том и жадно впился в него глазами. – Это издание до НПС? – осведомился он.

– Нет, после, – сказала принцесса. – А теперь прошу простить, но меня ждет жеребенок, которому необходима помощь.

– Ага, – безразлично бросил земной пони, умащиваясь на полу.

Селестия ушла после того, как чужак открыл книгу и углубился в чтение введения и слов автора. Айрон со своим учеником отошли поодаль, и ловец наставлял ученика, но чужак не обратил на них никакого внимания, концентрируясь в гуле на научном труде. Внезапно к нему подошли пони; он уставился недовольным взглядом на разномастные копыта подошедших и скользнул глазами вверх, оторвавшись от своего занятия. Жеребец увидел на боках подошедших крылья и напрягся.

– И что вам нужно? – спросил тот.

– Откуда ты знаешь Принцессу Селестию? – недоверчиво спросила сиреневая кобылка с желтой гривой.

– А вам-то какая разница? – отозвался Крэлкин. – Знаю, значит, знаю.

– Ты же земной пони, – констатировала факт пегаска. – В чем твой талант?

Внезапно бывший маг почувствовал, как его накидку кто-то поднял, и в ту же секунду нарушитель спокойствия шарахнулся назад.

– У него нет кьютимарки, – сказал сзади потрясенный голос жеребца.

– У тебя нет… – с испугом промолвила сиреневая пони.

– И что, что нет? – грубо осведомился чужак, поправляя накидку, и посмотрел назад на коричневого испуганного пегаса. – А тебя кто просил лезть?

– Но как же так? – с нотками страха проговорила кобылка и привлекла внимание жертвы.

– Слушай, иди отсюда, – попросил тот. – Уж перед кем, а перед тобой я не собираюсь отчитываться. Если нет метки, то еще не подошло время.

– У всех взрослых пони есть кьютимарка, – рассудительно сказал серо-голубой пегас стоящий рядом с собеседницей.

– У него нет метки? – послышались голоса из разных уголков комнаты. – А это не заразно?

– Спасибо тебе огромное, – шикнул Крэлкин на пегаску, подхватил книгу и направился к двери. Вдруг та же кобылка преградила ему путь:

– Молекулярные… – прочитала она по слогам, до того, как жеребец отвернулся, и с непонятной мордой уставилась на земного пони. – Что это такое?

– Что тут происходит? – спросила подлетевшая к паре еще одна пегаска с огненной гривой в синем костюме. За ней следовали, словно слуги, два других пони в такой же одежке.

– Это вас не касается, – заметила сиреневая кобылка.

– Меня касается все, что происходит в Кэнтерлоте и Клаудсдэйле, – заявила огненногривая. – И уж тем более, меня касаются дела пегасов.

– Из Вандерболтсов, я правильно понимаю? – с насмешкой осведомилась забияка.

– Командир команды “Вандерболтс”, Спит…

– Не важно, – отмахнулась пони, перебив подошедшую. – Идите дальше в своих гонках соревнуйтесь и не суйте нос, куда не следует.

– Я вызываю тебя на состязания в скорости, – процедила сквозь зубы командир.

– Я не летаю на скорость, – отмахнулась пегаска и состроила страдальческое выражение на мордочке. – Моя работа сильно отличается от твоей, так что я отказываюсь. Или, может быть, посоревнуемся в быстроте изготовления снежинок?

– Не нужно ссориться, – послышался сзади добродушный голос жеребца, и Крэлкин моментально узнал в нем ловца животных. Кобылки с интересом уставились на говорящего. – Мой друг просто еще не определился с родом своей деятельности.

– И сколько же твоему другу лет? – нагло осведомилась пони с желтой гривой.

– Это не важно, – улыбнувшись, отозвался Айрон и встал рядом с чужаком. – Сейчас его небольшой проблемой занимается лично Принцесса Селестия, так что поводов для пани…

– Слушай, я тебя где-то видела, – перебила грубиянка. – Уж не Айрон Треп ли ты?

– Разве это имеет какое-то значение? – изумился жеребец.

– Прилетели. С такой пони как я общаются два знаменитых пегаса, – с усмешкой бросила сиреневая кобылка и с издевкой добавила: – Какая честь.

– Разве этот земной пони тебе что-то сделал? – спросила огненногривая, указывая на Крэлкина.

– Вам до этого какое дело?

– Так, разговор закрыт! – рявкнул чужак, бросив с размаху книгу на пол, и та отозвалась оглушающим стуком, который заставил замолчать всех пони и устремить взгляды на четверку. – Хотите разбираться – разбирайтесь подальше от меня и не впутывайте в свои перебранки. У меня нет кьютимарки, и что? вы видите в этом проблему? Я – нет! Принцесса Селестия и Принцесса Луна тоже не видят. Твайлайт Спаркл не видит. Так что отстаньте от меня и не трогайте. Даже не дышите в мою сторону.

Жеребец подхватил книгу и, оградив всех присутствующих затравленным взглядом, решительной походкой вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью как можно сильнее. Оказавшись в пустынном коридоре, он прерывисто вздохнул и облокотился на стену в аккурат напротив окна. Он смотрел на свинцовые обложные тучи, висящие над городом, и снующих под ними редких пегасов. Подобные конфликты были не редкость в его мире, однако в мире пони для него это было в новинку.

Переведя дыхание, он улегся под окном, мотнул головой, выбрасывая разрозненные мысли из головы и уставился на печатные строчки литературы, однако не прошло и пяти минут, как его окликнул мягкий знакомый голос, который чужак не сразу узнал. Простонав, он поднял глаза, несколько мгновений соображал, кто перед ним стоит, и, поняв, просиял.

– Привет, Луна, – улыбнулся он, но улыбка моментально сползла с его морды, и он настороженно уставился на августейшую.

– Почему ты тут сидишь? – спросила кобылка.

– Жду своей очереди, – отозвался жеребец. – Меня Принцесса Селестия позвала, чтобы…

– Я знаю, – легко перебила августейшая. – Меня интересует, почему ты не ждешь вместе с другими.

– Не хочу я с ними даже находиться рядом, – бросил Крэлкин, и венценосная вскинула брови.

Дверь тронного зала открылась, пропуская внутрь трех пегасов. Аликорн и земной пони с интересом посмотрели на делегацию, но ничего не сказали. Луна перевела на чужака взгляд, полный волнения.

– Что случилось? – спросила она.

Вместо ответа жеребец демонстративно поднялся, повернулся боком к венценосной особе и поднял накидку, оголяя пустой круп.

– Я понимаю, – грустно отозвалась кобылка.

Крэлкин вернулся в первоначально положение и увидел, как темная пони улеглась напротив него. Он посмотрел в ее большие глаза и заметил только обеспокоенность.

– Знаешь, первый раз в этом мире меня укололи подобные разборки, – заметил бывший человек. – Вот раньше я бы на это даже не посмотрел, а тут прям аж взбесило. Они так говорили, словно меня там вообще не было.

– Что за выяснение отношений у тебя были и с кем? – встревожено осведомилась Принцесса Ночи.

– Да пегасы пристали, – с раздражением отозвался жеребец, чувствуя в глубине души отвращение к ним. – Лучше не стоит об этом… Ты хоть расскажи, как живешь, что нового?

Кобылка неодобрительно посмотрела на собеседника, но предпочла не затрагивать больную тему.

– Да ничего нового, поднимаю луну на небо… опускаю ее… каждый день… Дарю пони отдых, – выдавила она.

– Кто бы подарил отдых мне, – заметил собеседник, пытаясь подбодрить подругу, однако его фраза не произвела никакого эффекта, и он осунулся. – Монотонная работа действительно утомляет. Слушай, а ты не против, если я приду посмотреть, как ты луну поднимаешь?

– А чего приходить? – изумился аликорн. – Я ее поднимаю оттуда, откуда захочу, в этом нет ничего интересного.

– Ну… – потянул жеребец, думая, как можно продолжить разговор.

– А что ты читаешь? – перевела тему Луна.

– Да вот, Селестия книгу дала по физиологии пегасов, – пояснил Крэлкин.

Принцесса подхватила учебник и посмотрела на обложку.

– Молекулярные механизмы зрительной рецепции пегасов, – прочитала она без заминки. – Странно.

– Что странного? – оживился чужак.

– Эту книгу мы с Селестией нашли не так давно, – пояснила кобылка и нахмурилась. – Написана она под псевдонимом.

Страницы научного труда перевернулись назад, и литература осталась лежать лишь с открытой обложкой. Темно-синее копыто указало на размытую надпись.

– Вот тут читай.

– Изабор Проникновенный, шестьсот восемнадцатый год. – Он посмотрел на правительницу. – Кто такой Изабор?

– Легенда об Изаборе Проникновенном гласит, что он мог управлять рождением пони, мог предугадывать, кто родится, и вкладывать в жеребят удивительные способности. Его знания и умения и пугали, и восхищали. Он подарил радость отцовства и материнства многим бесплодным родителям. По легенде он прожил практически семьсот лет и ушел из жизни потому, что его убили. Под его псевдонимом писались закрытые книги по физиологии пони, по изучению строения тела на клеточном уровне. Многие заклинания, взращенные на почве этих знаний, были закрыты Селестией и практически все уничтожены.

– Где вы ее нашли? – резко спросил Крэлкин.

– Ее нашел один единорог, – ответила темная пони, – который исследовал свойства камней, расположенных под Кэнтерлотом.

– Интересно, – задумчиво потянул чужак.

«Книгу оставили там либо специально, либо просто хотели от нее избавиться».

– Что интересного? – осведомилась кобылка.

– Да так, ничего, – улыбнулся жеребец. – Просто информация интересная.

– Хочешь почитать? – осведомилась венценосная потухшим голосом.

– Не то, чтобы хотел, – признался пони, – просто надо как-то время скоротать, а то до вечера еще ждать. Я же, как оказалось, последний в очереди. А ты почему не спишь?

– Уже вторая половина дня, – сказала кобылка, – я давно выспалась. Вот гуляю.

– А почему в четырех стенах? – изумился Крэлкин. – Выйди на свежий воздух…

– На улице холодно, – сказала Принцесса. – Да и не хочу я лишний раз попадаться на глаза другим.

Луна отвернулась. Золотая дверь тронного зала с шумом захлопнулась, и гость краем глаза увидел довольную мордочку жеребенка, которая шествовала за тройкой пегасов. Как только они скрылись за углом, из комнаты ожиданий вышла семья земных пони и проследовала на прием к Селестии. По дороге они поклонились Луне, августейшая тоже склонила голову, приветствуя подданных.

– И так каждый день? – спросил жеребец, смотря на потускневший взгляд младшего правителя. – Как твоя сестра не устает?

– В последнее время посетителей очень много, – согласился аликорн, – грядет зимняя уборка.

– “Зимняя уборка”? – недоуменно переспросил Крэлкин.

– Пони убирают снег, будят животных от спячки и садят на полях растения, – пояснила правительница. – Это очень важный период в жизни каждого жителя Эквестрии.

– Да-да, сколько посадишь, столько урожая и будет, – понял чужак. – Слушай, пойдем, погуляем, а?

Луна посмотрела удивленными глазами на собеседника и спустя несколько секунд опустила взгляд.

– Не знаю, – промямлила она, – не хочу я.

– Да ладно, пошли, будет весело, – зазывал бывший маг. – Сейчас пони на улице практически нет, так что…

– У тебя встреча с моей сестрой, – деревянным голосом проговорила принцесса.

– В принципе у меня есть еще три дня, – заговорщицки подмигнул Крэлкин. – Так что я могу отложить наш разговор с ней, к примеру, на завтра. К тому же, не так часто у меня получается с тобой встречаться. Разве я не могу уделить время своей подруге?

– Только если ты хочешь, – улыбнулась кобылка.

– Тогда, пожалуйста, отправь книгу туда, где она лежала, а я предупрежу Альтуса, Айрона и Селестию.

– Хорошо, – только и услышал он от аликорна, как только вбежал в комнату для ожидания.

Множество глаз устремилось на него, но он их проигнорировал. Вокруг воцарилась тишина, все чего-то ждали. С дальних рядов вновь послышались причитания, что у него нет кьютимарки и предположения, что он болен, однако и это жеребец пропустил мимо ушей. Найдя взглядом знакомых пегасов, он ринулся к ним под пристальными и недоуменными взорами других пони.

– Я переношу визит с Селестией на завтра, – выпалил он, как только подбежал к друзьям.

– А чем сегодня плохо? – недоуменно спросил Треп. – Погоди, то есть, как переносишь? Почему это?

– Сегодня я лучше погуляю с Луной. К тому же, я договорился, так что сегодня вообще никак…

– С Принцессой Луной? – уточнил ловец.

– Ну, да, с ней, – подтвердил чужак. – Или ты знаешь другую Луну? И вообще у меня мало времени, она за дверью ждет.

Крэлкин повернулся и тут же столкнулся с лиловой пегаской. От столкновения он подался немного назад и посмотрел на преграду.

– Так ты еще и с Принцессой Луной знаком? – послышалось от кобылки.

– Знаком? – усмехнулся белый жеребец. – Она моя подруга.

– А Принцесса Селестия знает, что ты переносишь свой визит с ней? – спросил настороженно Альтус.

– Сейчас и узнает, – сказал бывший маг, обогнул крылатую пони и двинулся к двери.

– Я даже хочу посмотреть на это, – сказала та и засеменила за ним.

Крэлкин вышел из комнаты ожидания и улыбнулся темной правительнице. Рядом с ней книги уже не было. Аликорн поклонился нескольким пони, которые гуськом проследовали за гостем к дверям тронного зала. Земной пони постучал, и в проеме показался знакомый единорог, с непониманием смотрящий на уже примелькавшегося жеребца. Он скривился, но ничего не ответил, лишь сказал, что внутрь нельзя.

– Пропусти, я не хочу кричать, – попросил чужак, но стражник отрицательно помотал головой. В ответ он пожал плечами и, набрав как можно больше воздуха в легкие, крикнул во все горло: – Селестия, давай завтра поговорим! Я с Луной пойду погуляю! – Пегаска, стоящая сзади прыснула, ее поддержал смех ее друзей. Внезапно Крэлкин вспомнил о манерах, о которых ему твердила старшая правительница и, вдохнув воздух, добавил: – Ваше Высочество!

– Ты в своем уме? – шикнул единорог. – Да тебя за такую дерзость в изгнание отправят. Уходи отсюда подобру-поздорову.

– Я предупреждал, – заметил пони.

Венценосная подлетела на шум, и стражник отступил в сторону.

– Крэлкин, ты почему кричишь? – осведомилась Селестия.

Пегасы сзади моментально прекратили смеяться и склонились.

– У те… У Вас сегодня много посетителей, – сказал жеребец и посмотрел назад на делегацию, – так что предлагаю перенести разговор на завтра, чтобы Вы были отдохнувшими и лучше соображали.

– За это его точно отправят в изгнание, – послышался шепот сзади. – Так нельзя себя вести с принцессой. Может быть, его отправят в тюрьму?

– Дело не терпит отлагательств, – проговорил аликорн, не обращая внимания на перешептывание.

– Любое дело терпит, когда речь заходит о семье, – заметил Крэлкин.

Селестия застыла и нахмурилась. Было заметно, как она размышляет над предложением гостя. «Она понимает, что речь идет о Луне, знает, что нельзя меня к ней подпускать, но и сестру обделять вниманием друзей тоже нельзя. Что же выберет старшая родственница? Неужели она до сих пор думает, что вольна распоряжаться моей жизнью и жизнью Луны?»

– Хорошо, тогда поговорим за ужином, – наконец, проговорил Верховный Правитель Эквестрии.

– Трапеза будет проходить в замке? – уточнил чужак.

– Непременно.

– Тогда я отказываюсь, – хитро улыбнулся бывший маг.

– Крэлкин, не паясничай, – со стальной ноткой в голосе предупредила августейшая.

– Я лишь предлагаю сходить куда-то, – моментально добавил жеребец. – К примеру, поесть в какой-то кафешке. Не хочу я помпезности и вычурности, да и Вам стоит хоть немного проникаться жизнью простого пони.

– Тогда найдите с Луной хорошее заведение, – сказала Селестия.

– Без проблем, Ваше Высочество, – слащаво отозвался гость и шикарно поклонился. – А сколько нас будет?

– Я, Луна, Принц Шайнинг и вас трое.

– Шестеро, хорошо, – просиял жеребец. – А после ужина, что будем делать?

– Ничего. После ужина я отправлюсь спать, чего и тебе желаю.

– Думаю, что я еще с Луной погуляю. – Он обратился к младшей сестре, которая с интересом слушала разговор: – Ну, что пойдем?

Крэлкин с Принцессой Ночи гуляли по городу и перекидывались вялыми малозначащими фразами. Былой энтузиазм земного пони испарился, когда он заметил на себе косые завистливые взгляды, от которых он хотел побыстрее скрыться. Коронованная особа шла горделивой походкой, отвечая на ежеминутные поклоны жителей, которые приветствовали свою принцессу, и с каждой новой встречей она все мрачнела и мрачнела. Жеребец остановился, неоднозначно посмотрел на небо и протяжно вздохнул. Кобылка остановилась вслед за ним посреди улицы и тоже уставилась вверх.

– Когда-то это была моя родная стихия, – с ностальгией в голосе сказала она.

– А теперь из-за таких друзей, как я, ты привязана к земле, – продолжил с грустью чужак.

– Я сама себя привязала к земле, – проговорила кобылка. – Это нормально, когда ты правишь государством. Наверное…

– Но что сейчас тебя сдерживает от того, чтобы расправить крылья и взмыть вверх? – спросил пони.

– Наверное, ничего, – призналась венценосная.

– Тогда вперед, – подбодрил подругу бывший маг, – а я пока поищу кафе.

– Но…

– И ты отдохнешь, и я отдохну, – улыбнулся жеребец. – От взглядов пони, особенно единорогов, меня уже начинает коробить.

– Если бы я хотела полетать, я бы сама полетала, – возмутилась принцесса и склонила голову, приветствуя двух рогатых подданных.

– Пошли в парк статуй, – предложил Крэлкин. – Там глаз поменьше, как, впрочем, и горожан.

– Вначале найдем, где перекусить, а потом уже в сад статуй отправимся, – сказала кобылка и посмотрела в сторону дворца. – Селестия закончит через часа два.

– Ну, давай… – жеребец задумался и осмотрел все здания, которые начинали зажигаться огнями. Он ткнул в первое понравившееся кафе, виднеющееся в конце улицы, и произнес: – Вот в том и поедим.

– Ты всегда так делаешь? – вознегодовала Луна.

– Я так всегда делаю, когда речь заходит о бессмысленных раздумьях, – ответил чужак и натянуто улыбнулся венценосной. – Не важно, где мы будем трапезничать, важен разговор, который последует за приемом пищи.

– А что мы делали до этого, если не искали место для встречи?

– Просто гуляли, – отозвался жеребец и увидел, как сдержанно улыбнулась кобылка.

– Со мной давно никто просто не гулял, – с сожалением выдавила принцесса.

– А ты приезжай почаще в Понивиль, там у меня много свободного времени, – предложил Крэлкин.

– Я правительница Эквестрии, мне пристало жить в столице, – вздохнула августейшая. – Да и Селестия не пустит.

– Может быть, у нее надо просто спросить?

– Может быть… – потянул аликорн и склонился в очередном поклоне, приветствуя подданных. – Пошли в сад.

Зайдя под сень голых деревьев, Крэлкин осмотрелся и, не увидев ни единой души, прыгнул в сугроб. Тело его моментально окутал холод, и он, вздрагивая, выбрался наружу, смотря на разрушенный белый холм. Недоуменные глаза темной пони смотрели на него в упор, и жеребец лишь улыбнулся. Он не хотел сейчас объясняться с венценосной, лишь показать, что всем необходим отдых и отрешение от праздных проблем, но по мордочке подруги он понял, что послание прошло мимо нее.

– Не так много времени выдается, чтобы просто порезвиться в свое удовольствие, – пояснил он. – Разные дела, обязательства, работа… Альтус вечно на тренировках, а Твайлайт сидит в библиотеке и читает. И когда всем друзьям не до тебя, остается только совершать глупые поступки. К тому же это весело.

Принцесса Ночи улыбнулась.

Целый час двое пони гуляли в одиночестве, рассуждая о чести, совести и морали, о важных и малозначащих делах, о том, что сделано правильно, а что требуется поправить. Крэлкин постоянно пытался переложить все рассуждения в плоскость своего мира, но каждый раз, как бы близко он не был к цели понять устройство нового мира в мелочах, ответ ускользал от него, вновь и вновь маяча вдалеке тусклым светом. Он укоренялся в мысли, что миры похожи только внешне, фундаментальные же принципы разнились, как небо и земля, и жеребец не понимал, как государство под названием Эквестрия вообще может существовать.

«Все то же самое, только наоборот», – вспомнил он фразу, которую твердил ему один знакомый, называя ее чуть ли не основополагающей для сравнения устройства жизни разных государств. Теперь он начинал понимать, что он имел в виду, но лишь поверхностно.

Внезапно он почувствовал, как копыта оторвались от прохладного снега, и земля стала отдаляться. Мир окрасился едва уловимым синеватым светом. Крэлкин посмотрел на Луну и увидел, как она махала крыльями, набирая высоту. Рог ее светился, выделяя избыточную энергию, и земной пони пошарил глазами в поисках объекта магии, но не находил, и понял, что магия применяется к нему.

– Луна, ты чего делаешь? – дрожащим голосом спросил он, смотря на удаляющиеся дома.

– Здесь даже пегасы редко летают, – оповестила правительница, – так что никто не увидит отсутствие у тебя метки.

Жеребец оглянулся и увидел, как накидка стремилась вверх, оголяя пустой бок. Он потянулся назад и попытался вернуть ее на место, но как только одежка возвращалась на круп, она тут же подскакивала. Плюнув на свое занятие, бывший маг уставился на кобылку, которая в свою очередь смотрела на него. Принцесса улыбалась, и он увидел азарт в ее глазах и нездоровый блеск. Она играла в свою игру, делала свой безрассудный поступок.

Вылетев над облаками, магия вокруг Крэлкина рассеялась, и он, повинуясь силе притяжения, упал вниз. Пушистые темные тучи отпружинили под его копытами и приняли пони. Вещество, похожее на вату, окутало его ноги, и жеребец почувствовал легкое тепло и сырость. Он немного потоптался, привыкая к новым ощущениям, и увидел, как Луна развалилась неподалеку на спине, раскинув крылья и вытянувшись во весь рост. Чужак засеменил к ней и уставился на блаженную мордочку венценосной особы, в больших глазах которой отражалась небесная лазурь.

Земной пони покачал головой и последовал примеру подруги. Он смотрел на глубокое чистое синее небо и молчал. Он слышал только завывание ветра, да редкие приглушенные звуки крыльев, доносящиеся откуда-то снизу. Сверху воздух был чище, и Крэлкин полной грудью вдыхал этот сладкий, пьянящий аромат жизни. Сознание его проваливалось в черноту, глаза слипались и вскоре он поддался сладкой неге и рухнул в глубины сна.

Проснулся он от сильного ветра, обволакивающего его со всех сторон. Он был весь мокрым, зубы неистово стучали друг об друга. В ушах свистело, дышать стало труднее, и жеребец раскрыл глаза, пытаясь понять, что произошло. Спустя мгновение он осознал, что падает и непроизвольный ор вырвался из его глотки. Он видел неминуемо удаляющиеся темные тучи и не мог понять, что случилось. Размахивая копытами, он попытался перевернуться, но у него ничего не получилось.

Внезапно из-за плотной пелены облаков вылетела темная кобылка и ринулась вниз. Она долетела до жеребца через секунду и обняла его. В нос Крэлкина тут же ударил сильный запах пота и дождя, и он поморщился, но только сильнее прижался к спасительнице, обняв ее в ответ. Луна приземлилась между елок, мягко опустившись на снег. Земной пони разжал объятья и упал на землю, так и оставшись там лежать. Его колотило от страха и холода, сердце выпрыгивало из груди и ему казалось, что любой удар может стать последним. Конечности сводило судорогой, которая разливалась болью по всему телу.

– Крэлкин, что с тобой? – донеслось от Принцессы, но тот не ответил. – Давай я тебя высушу, – предложила она, и ее рог сверкнул.

Жеребцу стало тепло, но его продолжало трясти. Он еще возвращался мыслью назад и переживал падение.

– Прости, это из-за меня ты упал, – сказала кобылка. – Я заснула, и заклинание перестало действовать. Это моя ошибка. Я все делаю неправильно…

Она отвернулась и снова выдавила:

– Прости…

Услышав тяжелый вздох, земной пони, словно по мановению искусного кукловода, сел, вздрогнул и посмотрел на спину аликорна. Луна сидела, повесив голову и осунувшись. Неуклюже поднявшись, он подошел к ней и сел рядом.

– Ты это… не виновата… – едва проговорил Крэлкин и вздохнул, пытаясь перевести дух, но у него не получилось. – Это… Все нормально… Правда… Просто… Неожиданно…

– Прости, я думала только о себе.

Чужак вновь вздохнул и почувствовал, как стал успокаиваться.

– Ты должна думать о пони в первую очередь, – наставительно произнес он, и аликорн вздохнул еще тяжелее. – Но я же не пони.

Августейшая не ответила.

– Ну, ладно тебе, Луна, – как можно спокойнее проговорил жеребец. – Никто же не умер. Так что не переживай так. – Он повалился на спину и уставился на облака. – Давно у меня такой встряски не было.

Земной пони захохотал, вспоминая, как у него душа в пятки ушла, когда он понял, что падает вниз, как неуклюже размахивал копытами и прижимался к своей спасительнице. Принцесса посмотрела на него недоуменным взглядом и спустя несколько секунд тоже повалилась рядом и стала смеяться, хотя Крэлкин чувствовал, что на душе у нее все еще было неспокойно.

Уже по дороге в замок, Луна чувствовала себя намного лучше и даже повеселела, стала искренне смеяться над ситуацией, которая едва не стоила жизни ее другу. Жеребец подарил ей время, и, как ему казалось, это время и было той необходимой потребностью, которую испытывал аликорн. Селестия оттягивала на себя все важные проблемы, теряя при этом связь с сестрой и лишая ее своего внимания. Чужак понимал, что Верховный Правитель игнорировал Принцессу Ночи не потому, что не хотел общаться, а из-за постоянной усталости и извечной занятости.

«Хотя, возможно, Селестия даже не знает, что нужно Луне, ведь они не общались около тысячи лет, и пропасть между ними подобна каньону. Старшая сестра с тысячелетним опытом за крыльями и младшая – с одной жизнью, смотрятся как противоположности, и родней их назвать язык не поворачивается. Даже к жизни они относятся совершенно по-разному».

Подойдя к дворцовой площади, Крэлкин увидел трех жеребцов: Шайнинга, Айрона и Альтуса. Они молчали, каждый смотрел в своем направлении, словно не замечая никого рядом с собой. На белом единороге был надет парадный красный мундир, а гриву стягивала повязка, украшенная рубином. Айрон был со своими неизменными седельными сумками, как и его ученик. Кораллового пегаса земной пони редко видел с амуницией, и ему еще было в новинку, что тот разгуливает с таким же снаряжением, как и ловец животных

Как только кобылка и белый жеребец зашли на площадь, взоры тройки моментально обратились к ним, и красный пони криво усмехнулся:

– Сначала Твайлайт, теперь Принцесса Луна. Кто дальше? Принцесса Селестия?

– Во-первых, это не твое дело, – жестко ответил Крэлкин, увидев, что его подруга смутилась. – Во-вторых, не завидуй. – Оскал тут же слетел с уст обидчика. – А в-третьих, прекращай думать, как… Ну, ты понял.

Альтус не ответил, лишь показно отвернулся, а кобылка, приободрившись, подошла к остальным и шикарно поклонилась.

– Принцесса Луна, – елейно молвил Шайнинг, кланяясь в ответ, – не часто Вас можно застать в таком хорошем расположении духа.

– Все благодаря друзьям, – сказала она без тени смущений. – Я и забыла, что это такое.

– Думаю, теперь у Вас будет предостаточно времени, чтобы насладиться приятным Вам обществом, – продолжил Принц.

– Если это общество в Крэлкине, то придется слегка изменить свои планы, – послышался знакомый голос сверху. Пони подняли головы и увидели приземляющуюся Селестию.

– Мое почтение, – вновь склонился Правитель Кристальной Империи.

– Здравствуй, Шайнинг, – произнесла Селестия и сдержано кивнула в ответ. – Полагаю, что мы скоро отправимся в теплое место, где сможем хорошо поесть, отдохнуть и поговорить.

– Непременно, – подал голос земной пони. – Луна покажет приглянувшееся мне заведение.

Темная кобылка вздохнула, как только все взгляды уставились на нее, сказала, чтобы все шли за ней, и неспешной походкой двинулась к цели. Чужак шел рядом со старшей сестрой и безмолвствовал, изредка посматривая на потентата. Он заметил, что Верховный Правитель сдал после сегодняшнего дня, однако ступал жестко и гордо, показывая всем своим видом, что готов встретиться нос к носу с любым противником.

– Как сегодняшние встречи? – учтиво осведомился Крэлкин. – Все остались довольны?

Селестия посмотрела на него сверху вниз напряженным взглядом и едва слышно фыркнула.

– Было много трудных случаев, – сказала она.

– А что с тем жеребенком? – поинтересовался тот.

– Она приехала из Холоу Шейдс, – отозвалась Принцесса. – Ситуация стандартная: родные переболели какой-то хворью и сейчас не могут заниматься подготовкой к уборке. Ей с тетей и дядей тяжело управляться на ферме, потому она приехала просить о помощи.

– Разве пони не помогают друг другу? – удивился бывший маг.

– Конечно, помогают, – согласилась собеседница, – однако стоит учесть, что у каждого есть своя работа. Ты себе вообще представляешь, что значит день зимней уборки?

Шайнинг поравнялся с Луной и что-то у нее начал спрашивать. Кобылка улыбнулась и стала отвечать.

– Это день, когда пони убирают снег и сажают растения, – словно в трансе проговорил жеребец.

– Правильно, – беспристрастно отозвалась Селестия. – А ты знаешь, насколько важен этот день?

– Я полагаю, что достаточно важен.

– В этот день сажается первый урожай яровых культур.

– Что значит первый? – не понял чужак. – И почему не сажаете озимые?

– Первый урожай собирают еще к концу второго месяца весны, – сказала Принцесса. – Он предназначен для быстрого пополнения запасов продовольствия. От этой операции в нынешнем году зависит судьба лишь одного города: Понивиля. У других был хороший урожай, и часть земель будет засажена иными однолетними растениями.

– Я как-то не заметил, что Понивиль голодает, – промолвил Крэлкин.

– Он и не голодает, просто запасы на складах заканчиваются, – оповестил аликорн. – У тебя же нет туда доступа. Ферма ЭплДжек принесла значительно меньше продовольствия в сравнении с предыдущими годами, и пришлось тщательно планировать растраты. Благо, что такой город был один.

– Неужели Вы это все сами делаете? – изумился жеребец.

– Многие пони зачастую не понимают всей серьезности ситуации и сами контролировать себя не могут. Некоторые не понимают ответственности, которая возлагается на их плечи. Так что приходится порой брать ситуацию в свои копыта и помогать страждущим.

– “Помогать страждущим”… – потянул в задумчивости чужак. – Эта фраза была и в письме, которое Вы прислали мне. Значит, вот чем мне предстоит заняться?

– Не гадай, скоро все узнаешь.

«Мне придется следить за проведением этого дня зимней уборки?»

– Через сколько будет это мероприятие?

– Через два дня, – ответила венценосная.

– Я ничего не понимаю, – отчаялся пони. – Зачем я здесь?

– Пришли, – оповестила Луна, и все остановились.

Крэлкин обвел взглядом улицу и увидел изумленные взгляды жителей столицы. Он усмехнулся, вышел вперед и юркнул в теплое помещение. Внутри был слышен приглушенный звук редких разговоров, звон посуды и шипение, доносившееся с кухни. Помещение было полностью выполнено в дереве, начиная с обшивки стен, заканчивая полом и мебелью. Приятный приглушенный свет расплывался по коричнево-желтому интерьеру и не раздражал глаза жеребца.

До того, как земного пони подтолкнула вперед Луна, он успел насчитать пятерых посетителей, сидящих за тремя разными овальными столами. Столы были небольшие, но вокруг них лежало шесть сидельных подушек. По мере того, как кафе наполнялось новыми гостями у зеленой единорожки, официантки по одежде, все шире и шире открывались глаза и рот. «Ну, да, не каждый день увидишь такой букет знаменитостей и правительственных лиц».

Белый жеребец плюхнулся за первый понравившийся стол и, показно положив копыта на столешницу, легонько постучал ими, подзывая рабочий персонал, но кобылка никак не отреагировала. Привлеченные стуком копыт посетители тоже увидели Принцесс и Принца, застыли на несколько секунд, не веря своим глазам, и, неуклюже выбравшись из-за своих мест, склонились.

– Не стоит, – добродушно произнесла Селестия.

– Пони, я хотел бы поесть, – подал голос бывший человек и посмотрел на единорожку.

Она стояла каменным изваянием, не смея даже дышать. Из недр помещения выскочил почти черный единорог, упал перед венценосными особами и быстро говорил, насколько он признателен, что они посетили его скромное заведение, что сейчас он приготовит все по высшему разряду, и что он несказанно будет рад услужить и выполнить малейший каприз любой из Ее Высочества. Луна указала на Крэлкина и сказала, что заказывать еду будет он.

– Подождите, я принесу для Вас лучшие подушки, – заверил темный единорог.

– Спасибо, но не стоит, – произнесла младшая правительница. – Мы не задержимся надолго.

– Но все же я настаиваю…

– Мы не нуждаемся в лучшем убранстве! – громогласно воскликнула Принцесса Ночи, и глаза ее зажглись ядовито-желтым светом.

Стекла, подавшись канонаде неистовых аккордов, отозвались жалобным звоном. Управляющий плюхнулся на круп и с испугом в глазах наблюдал, как шестеро пони устраиваются на местах. К ним несмело подошла официантка и трясущимся голосом предложила всем прохладительные напитки за счет заведения, но Крэлкин отмахнулся, поблагодарил за принесенное меню и сказал, что она пока может быть свободна.

– Сестренка, зачем ты использовала официальный кэнтерлотский голос? – спросила Селестия.

– Я не люблю, когда со мной носятся, как с жеребенком, – проворчала та. – И уж тем более я не люблю, когда мне навязывают что-либо.

– Сейчас это не имеет значения, – проговорил земной пони и посмотрел на посетителей: те бросали напряженные и боязливые взгляды на пришедших и старались вообще не смотреть в их сторону. – У меня с собой нет монет.

– Я полагаю, что правильно поступил, когда прихватил из Кристальной Империи немного своих сбережений, – подал голос Шайнинг и улыбнулся.

– Я не собираюсь тут наедаться до отвала, – сказал белый жеребец, немного приободрившись появлением средств, дабы оплатить еду.

– Но вот попить было бы неплохо, – заметил Альтус. – К тому же бесплатно.

Его друг с укором уставился на него.

– Давай отложим этот разговор на потом, – сказал земной пони и уставился в меню. – Предлагаю поесть рататуй и цветную капусту.

– “Рататуй”? – переспросил Айрон. – А это чего?

– Тут написано, что это рагу какое-то. Давайте попробуем.

– Может, чего-то другого возьмем? – предложил коралловый пегас. – Более привычного?

– Да ладно тебе, не жизнь же от этого зависит, – отмахнулся Крэлкин и обратил взор на правителей. – От вас пожеланий или предложений не последует?

– Я доверяю твоему выбору, – благодушно ответила Селестия.

– Хоть что-то новое, – отозвалась темная кобылка.

Шайнинг никак не отреагировал на вопрос, лишь смотрел в окно через весь зал на проходящих мимо заведения жителей Кэнтерлота.

– Я бы хотел сделать заказ! – крикнул белый жеребец, и официантка, вздохнув, засеменила к столу. – Нам вот это и вот это, – сказал он, ткнув копытом в меню. – Шесть порций каждого.

– Хорошо, только нужно будет подождать минут двадцать, – трясущимся от волнения голосом произнесла единорожка.

– Значит, подождем, – проговорил воодушевленно чужак и посмотрел вслед уходящей кобылке. – Итак, Селестия, – произнес он после непродолжительного молчания и обратил на себя взгляд на правителя.

– Манеры, – напомнил потентат.

– Простите, Принцесса Селестия, – сказал пони елейным голосом. – Все же, пока мы ждем, предлагаю обговорить проблемы, которые касаются лично меня.

– Проблема проста: отправится в городок Гегори и помочь пони.

– Помочь с чем? – уточнил Крэлкин.

– С драконами, – беспристрастно отозвалась принцесса.

Белый жеребец сощурил глаза и обвел взглядом присутствующих. Один лишь Айрон Треп встрепенулся, навострил уши и посмотрел на Верховного Правителя. «Драконы? Она меня отправляет к драконам? Это все смахивает на казнь, только через съедение. А цель благородна: помощь страждущим. Кажется, все начинается сначала, и я вновь буду противостоять старшему потентату. Как это… надоело. Гресмит в печенках сидел, а теперь еще и Селестия чего-то от меня хочет получить. Но что ей нужно? Мое забвение?»

– Значит, драконы, да? – переспросил он. – И позвольте спросить, где этот город находится?

– На границе с пустыней Сан-Паломино, – моментально ответила Селестия.

– И это хотя бы где? Юг, север?

– Юг.

– А поподробнее можно? – попросил земной пони.

– Около недели назад поступило сообщение, что на границе видели четыре взрослые особи драконов, – оповестила присутствующих венценосная, смотря в глаза Крэлкину. – Некоторое время они летели на запад и остановились неподалеку от Гегори. Один дракон напал на селение. Стражники отбили атаку, хоть и понесли потери.

– Смертельные случаи? – осторожно поинтересовался чужак, боясь услышать в ответ “да”.

– К счастью, нет, – сказала правительница. – Лишь ожоги разной степени сложности.

– Моя задача – убить драконов?

– Ты волен решить ее как считаешь нужным, но я бы порекомендовала тебе лишь припугнуть их. Драконы считаются с большей силой.

– И какой же силой, позвольте поинтересоваться, мне их испугать? – вопросил жеребец. – Я земной пони, даже не пегас и, тем более, не единорог.

– Я это понимаю, потому я попросила приехать с тобой Альтуса и Айрона.

– Поддержка на месте будет? – спросил Крэлкин, даже не посмотрев в сторону друзей.

– Нет, – ответила кобылка, и сердце у бывшего мага упало вниз. – Стражники будут защищать жителей, если у вас ничего не получится, но это последний рубеж.

– То есть, двух пегасов и одного земного пони будет достаточно, чтобы победить четырех драконов? – изумился собеседник.

– Принцесса Селестия, простите, но это просто невозможно, – подал голос Треп. – Я не смогу справится даже с одним из противников, а от Крэлкина и Альтуса толку мало.

– Как ни прискорбно признавать, но он прав, – подтвердил чужак. – Так что, если Вы хотите сохранить жизнь Айрону, то он не поедет с нами.

– Ситуация очень напряженная, – проговорила Принцесса тоном, не терпящим возражений. – Я не зря позвала вас. Мы с Луной будем помогать жителям с уборкой зимы, как и остальные пони, включая стражников.

– Значит, мы выбраны потому, что не участвуем в этом мероприятии? – догадался жеребец. – В принципе логично, но глупо. Если честно, от такого умного правителя я ожидал большего.

– Не забывайся, – прикрикнул ловец, но земной пони пропустил его выпад мимо ушей.

– Крэлкин, это не обсуждается, – молвила Селестия. – Сейчас мне нужен твой ум, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию до того, как на город еще раз нападут. Посевы должны быть высажены в срок, и никто не должен повредить им.

– Это безумие, я отказываюсь, – заявил тот.

– Боюсь, что сейчас ты не можешь этого сделать, – мягко проговорила Принцесса. – Тем более что обстоятельства не располагают к этому.

– Тогда поставьте мне где-то надгробие, – попросил жеребец. – Останки можете даже не искать, все равно бесполезно.

– Не глупи, – сказал внезапно Шайнинг, оторвавшись от окна и посмотрев на говорящего. – Я тоже еду с вами, так что все будет нормально.

– И тебе поставят надгробие, – заверил его Крэлкин, посмотрев тому в глаза.

– Я не хочу умирать, – заявил Альтус.

– А тебе не поставят, не заслужил.

– Рот свой закрой, а то по зубам получишь, – рявкнул коралловый пегас.

– Успокойтесь! – прикрикнула Луна, и взгляды устремились на нее. – Селестия, это же неправда? Ты ведь не отправишь их вчетвером на столь опасное задание.

– У нас нет выбора, – со вздохом произнес Верховный Правитель.

– Да не поеду я никуда, – заявил ученик ловца. – В темницу меня отправляйте, но не поеду. Я жить хочу.

– Обещаю, что с тобой ничего не произойдет, – произнес Принц и сдержанно улыбнулся, но пегас только неодобрительно фыркнул.

– Селестия, так нельзя, – говорила Принцесса Ночи. – Должен быть другой способ. Они не справятся. Давай я поеду…

– Нет, это их задание, – стальным голосом произнес светлый аликорн. – Я понимаю, что это трудно принять, но ты мне нужна здесь.

– Я не понимаю, как так можно поступать с этими пони, – с изумлением сказала младшая из сестер. – Крэлкин прав, это сулит лишь смерть.

– Крэлкин, может, и прав, – резко бросила Селестия, – но в Эквестрии нет больше свободных жителей. Я и так отправлю с ними четырех самых быстрых пегасов Кэнтерлота. Их обязанности выполнишь ты.

– Я бы лучше полетела с Шайнингом и помогла отогнать драконов.

– С лично твоими заданиями я тебя ознакомлю завтра, – проговорил светлый аликорн. – Сверх того – задания пегасов.

– Но я боюсь за них, – словно в трансе проговорила темно-синяя кобылка, уставившись на чужака.

– Я даже себе представить не могу, как можно справиться с драконами. – Земной пони схватился копытами за голову и уставился на столешницу.

– А ты не представляй, – сказал Айрон. – На месте разберемся.

– На месте нас уже сожрут! – рявкнул тот и уставился горящим взглядом на собеседника. – Если ты не хочешь умереть завтра, то умоляй Селестию оставить нас в Кэнтерлоте, хотя бы в качестве чистильщиков местных туалетов.

– Ты преувеличиваешь.

– А ты преуменьшаешь. Никогда не недооценивай врага, – зловеще проговорил белый жеребец.

– Сейчас мы ничего не решим, – сказала Селестия, пытаясь заглушить разговоры, но у нее ничего не получилось. – Пони, послушайте! – прикрикнула она и лишь голос бывшего человека, бормочущего себе под нос проклятья, нарушал тишину. – Крэлкин, посмотри на меня.

– Это. Все. Не. Имеет. Смысла, – проговорил чужак. Он сидел с закрытыми глазами, упершись кончиками копыт в виски. – Лучше бы я не приезжал.

– Ты себя показал, когда противостоял стражникам Кэнтерлота, – молвила старшая Принцесса, – и я уверена, что ты сможешь справиться и здесь.

– При всем моем уважении, но Вы – идиотка, – вздохнул тот. – Более глупого и безрассудного поступка я еще в жизни не встречал. Вы сейчас не только моей жизнью распорядились, и не только жизнью моего друга, но и жизнями сильнейших в мире пегаса и единорога. А если принять во внимание, что от успеха операции зависят жизни всех пони в том поселке, да еще и стражников… Нет, я этого не понимаю. Мы слабы, мы не справимся с этим…

– Я верю в вас.

Крэлкин с силой ударил по столу и уставился на Принцессу ненавистным взглядом.

– Думаете, что вера решит проблему с драконами?! – вскрикнул он. – Слепая вера всем всегда ставила лишь палки в колеса! Как Ваша вера спасет десятки жизней?! Черт с ним, я понимаю, что меня Вам не жалко, не жалко и Альтуса, но эти-то пони чем провинились?! – Белое копыто ткнуло в Айрона, а потом в Шайнинга. – Оставьте их здесь, спасите им жизни.

– Прекрати, – предупредила Селестия.

– А не то что?! – Земной пони подскочил со своего места, прижал уши и поджал хвост. – Если я сейчас тебе ничего не скажу поперек, то ты сделаешь то, что не должна делать! Ты совершишь ошибку!

– Твои выходы из сложившейся ситуации? – жестко спросила светлая правительница.

– Эвакуировать жителей! – моментально среагировал чужак.

– Отказываются, – тут же ответил аликорн. – Что дальше?

– Собрать стражников и отогнать драконов.

– Стражники получили ожоги, драконы остались на месте. Дальше?

«Я не выиграю это словесное противостояние, – с остервенением подумал жеребец. – Селестия уже все схемы отработала, я только потеряю время, но разве я могу согласиться?»

– Пойми, что вы последняя надежда, – сказала венценосная.

– Дайте им время, они сами покинут земли, – проговорил Крэлкин, пытаясь остаться вдалеке от проблемы огнедышащих существ.

– А до того, как это произойдет, сколько их погибнет от пожаров и драконов? – с укором спросила Принцесса.

– Это будет им уроком, – мрачно проговорил земной пони.

– Так поступать нельзя.

– А так, как поступаете Вы – можно?! – взвизгнул собеседник

– Я знаю, что ты способен на многое, если захочешь. Я тебя прошу помочь жителям потому, что сама не могу этого сделать, не может это сделать и кто-то другой. Я предоставила в твое распоряжение одного из самых сильных пегасов, Айрона Трепа, попросила помощи у Принца Шайнинга, и он откликнулся на зов. Я освободила четырех самых быстрых пегасов, чтобы они доставили вас к месту проведения операции. Но большего от меня не жди.

– Погодите, Вы хотите сказать, что эту операцию возглавлю я? – внезапно спросил белый пони и открыл рот.

– Ты правильно понял, – кивнула Селестия.

– Нет, увольте! Я…

– Крэлкин, – прервала августейшая очередную тираду, – я доверяю Шайнингу, но даже он не смог тебя поймать.

– Я не возьму на себя подобную ответственность, – процедил сквозь зубы чужак.

– Я хочу поучаствовать в операции под твоим командованием, – сказал единорог и улыбнулся.

– Да вы тут все рехнулись?! – вновь взвился жеребец. – Это не площадка для игр или тренировок, это поле битвы! Там и умереть можно! “Хочу поучаствовать под твоим командованием”, – передразнил он Принца. – А если мое командование будет роковым для тебя?!

– Думаешь, что драконам будет так просто? – осведомился тот.

– Я думаю, что они с удовольствием полакомятся понятиной!

Внезапно Селестия бесшумно скользнула к Крэлкину, и обняла его крыльями. Она ласково смотрела в трясущиеся от страха глаза жеребца, выражающие ненависть и отвращение, и улыбалась. Внезапно земной пони почувствовал облегчение, страх отступил, и струны его души расслабились. Он с шумом вздохнул легкий, едва уловимый аромат ландыша, попытался отвести взгляд в сторону, но у него не получалось вырваться капкана пленительных глаз кобылки. Волны умиротворения и покоя разлились внутри, и он уселся на круп.

– Крэлкин, пожалуйста, помоги мне, – едва слышно проговорила Селестия. – Мне больше не на кого положиться. Я боюсь за вас не меньше, чем ты, но помощи ждать не откуда. Ты знаешь, что такое опасность, и не раз ходил с ней бок о бок. Ты не такой как пони. Ты сможешь справиться с драконами, с их агрессией, у тебя есть друзья, которые помогут. Пожалуйста, не бросай пони в беде, они нуждаются в поддержке. Подумай о жеребятах, которые не дождутся своих родителей, о женах, чьи мужья больше не обнимут их, о жеребцах, которые будут рыдать от потери любимых. Это очень высокая ответственность: оберегание семьи, и далеко не все могут справиться с этим. Я понимаю, почему ты не хочешь возлагать такое тяжелое бремя на свои плечи, но ты сможешь справиться, в отличие от Шайнинга и Айрона.

– Они же сильнее, – также тихо проговорил земной пони.

– Да, они сильнее, – подтвердила Принцесса, – но сила здесь бесполезна. Она граничит со смертью, порой одной из самых болезненных и страшных. Драконы уважают силу, но и они живые существа, они тоже хотят жить, как Альтус. Если встанет выбор между жизнью пони и дракона, то я, несомненно, выберу сохранение жизни граждан своей страны. Но пока еще такового выбора можно избежать.

– Для Вас отогнать драконов – это плевое дело, так зачем нужны именно мы?

– Это не так тривиально, как кажется на первый взгляд. К тому же, у меня много обязанностей, особенно сейчас. Я не могу покинуть свой пост или кому-то делегировать свои полномочия. В разрешении подобных проблем я могу полагаться только на тебя и других жителей.

– Но… Шайнинг должен командовать нами, – настаивал жеребец. – Он искусный единорог, его ловушки безупречны, он возглавлял элитную стражу Эквестрии, он управляет армией целой страны…

– Но опасностей, граничащих с потерей жизни, он не видел, – закончила Селестия. – Я боюсь, что он просто неправильно отреагирует в какой-то момент и подвергнет всех вас смертельной угрозе.

– Ваше последнее слово: я – командир?

– Да. Шайнинг всецело тебе доверяет.

– Это все неправильно, – сказал Крэлкин и тяжело вздохнул. – Пахнет смертью. Но если другого выбора нет, то я попрошу подготовить к нашему походу четыре легких защитных костюма от пламени драконов и маячки с картой.

– Что такое маячки и карта? – уточнила венценосная.

– Маячок я прикрепляю к жертве, а на карте вижу ее перемещение, – пояснил земной пони.

– Это несложная магия.

– Раз уж Вам несложно, то сделайте, пожалуйста, около десяти, – попросил жеребец. – И еще неплохо было бы на карте видеть пони в защитных костюмах.

– Хорошо, – улыбнулась правительница и, немного помедлив, сказала: – Спасибо, что согласился.

Селестия прижала пони к себе, словно заботливая мать, и разжала объятья. Необъяснимая волна нежности накатила на жеребца, и сердце его забилось с удвоенной силой. Душой он почувствовал родство с кобылкой, ощущал от нее поддержку, веру и надежду. И он лишь неотрывно смотрел на аликорна и не понимал, что с ним только что произошло.

Как только принцесса отвела от него взгляд, Крэлкин проморгался и уставился непонимающими глазами на пони, с которыми пришел. Они с интересом смотрели на него. Чужак прочистил горло и перевел взгляд на единорога.

– Если хоть кто-то сделает шаг левой ногой, когда я буду требовать правой…

– Погоди, – перебил Альтус. – Ты меня не заставишь лететь в пасть к драконам.

– Это не обсуждается. Если понадобится, силком отправлю на передовую. Твои крылья тоже пригодятся. – Земной пони вздохнул. – Вообще, мало бойцов дальнего боя. Критически мало. Селестия, может еще хоть одного…

– Прости, но это все, что я могу выделить в это время, – проговорил аликорн.

– Тогда я не отвечаю за полную и безоговорочную победу, – оповестил белый жеребец.

– Продержитесь хотя бы неделю, – сказала Селестия.

– Хорошо, но у меня есть иная идея, – задумчиво проговорил новоиспеченный командир. – Город и поля не должны пострадать – это главное условие. Никто и не говорил, что мы должны вернуться.

– Ты умом тронулся?! – воскликнул Альтус.

– Ты и Айрон улетите первые, если все пройдет правильно, – мрачным голосом оповестил Крэлкин. – Шайнинг уйдет следом вместе с другими пегасами.

– А ты? – не понял друг.

– А я покажу драконам силу, которую они просят, – сказал земной пони и уставился на копыта.

«Надеюсь, что боевые руны до сих пор активны».

Оглянувшись, он увидел застывшую в нерешительности зеленую единорожку, которая держала перед собой поднос со снедью. Рядом с ней с открытым ртом стоял управляющий. Чужак поманил официантку, и та несмело пошла вперед. Осмотрев расставленную еду, белый жеребец уселся, тяжело вздохнул и уставился на столовые приборы. Подняв глаза, он увидел, что все уставились на него, и он слабо улыбнулся.

– Давайте что ли поедим, а то от этих разговоров даже голова разболелась. И подготовьте мне литературу о драконах, или предоставьте доступ к старому архиву. Мне нужны эксклюзивные знания.

– В архив получишь доступ только на завтра, – сказала Селестия. – Послезавтра вы полетите в Гегори. Дорога должна занять не больше дня, возможно, полтора.

– Значит, через два с половиной дня максимум предстоит начинать операцию, – обреченно вздохнул Крэлкин и принялся за еду.

Глава 3. Фантазии и реальность.

Земной пони сквозь сон почувствовал, как на живот опустилось что-то мягкое и воздушное. Оно стало едва заметно двигаться и щекотать его. Жеребец поморщился, попытался набросить на себя одеяло, но не мог его нашарить копытом. Сонным движением он смахнул нечто со своего тела, повернулся на бок и попытался заснуть, но вдруг неведомая сила повернула его на спину, и что-то опять легло на его живот.

Широко зевнув, он раскрыл глаза и в полутьме увидел силуэт большого пони с длинным рогом. Незнакомец сидел к нему спиной, а хвост его покоился на Крэлкине. «Луна?» – пронеслось в голове у чужака, и он потер копытами глаза. Мерклый свет заливал предоставленную ему комнату, в которую он отправился после продолжительной прогулки с младшей сестрой из королевской семьи. В госте бывший человек заметил лишь развевающуюся гриву и блики на глазах от уличных фонарей.

– Луна, ты чего здесь делаешь? – спросил он и попытался отодвинуть хвост. Однако тот вернулся на место, сверкнув четырьмя цветами. Крэлкин моментально проснулся, сел на кровати и широко открыл глаза, уставившись на кобылку. – Селестия?

– Сегодня хорошая ночь, – меланхолично проговорила она.

– Что ты тут делаешь? – изумился жеребец.

– Просто пришла к тебе, – словно в трансе ответила гостья. – Ты как никто другой понимаешь меня.

Голос пони дрогнул.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил чужак.

– Почему ты пришел в этот мир?

– Я же говорил, что это вышло совершенно случайно, – недовольно ответил Крэлкин. Ему не нравился тон принцессы, и он с подозрением смотрел на нее, ожидая подвоха.

– Случайностей не бывает, – отозвалась венценосная. – Всему есть свой резон.

– Я лишь искал спокойную жизнь, – напомнил земной пони. – Но и тут мне не дают передохнуть.

– Не думай, что я хочу тебя посылать на это треклятое задание. Просто у меня нет выбора… – вздохнула кобылка.

– Что с тобой, Селестия? – обеспокоенно спросил жеребец.

– Я боюсь, что ты не вернешься, – призналась она.

– Боишься, что я не вернусь? – озадаченно проговорил бывший маг.

– Ты не такой как пони, – произнесла принцесса.

– Я и не пони, – согласился Крэлкин. – Я человек.

– Человек, – словно в трансе потянула гостья. – Альтус не такой, как ты. Он похож на пони.

– Наверное, – неловко произнес чужак. – Так зачем ты тут?

– Просто захотела с тобой поговорить.

Хвост Селестии переместился чуть ниже, и земной пони напрягся, попытался его отпихнуть, но опять безрезультатно.

– Что ты творишь? – с негодованием спросил жеребец.

– Знаешь, не так много пони позволяют себе общаться со мной, – со вздохом произнесла кобылка. – Еще меньше – общаются со мной без извечных поклонов. И никто не обращается со мной на “ты”… Даже Альтус.

Крэлкин вскочил с кровати, выбравшись из-под хвоста, но магия вернула его на место. Он простонал и с испугом посмотрел на темный силуэт. Гостья все еще смотрела в окно на едва различимый абрис луны. «Черт, она же на меня даже не смотрит, а магию применять может. Как так? Неужели ее умение управлять внешними энергетическими потоками настолько велико?»

– Ты общаешься со мной как с равной, ты не превозносишь меня над собой, – продолжала пони. – Такого не было уже более пятисот лет.

– Что ты хочешь? – с опаской произнес жеребец.

– Приятно, когда с тобой кто-то общается, как с другом, – отозвалась принцесса. – Мы ведь друзья?

– Селестия, прекрати, мне это не нравится, – сказал чужак, пытаясь вырваться из захвата.

– Мы друзья, Крэлкин? – с напором вопросила кобылка.

– Друзья не привязывают никого к кровати, – со злобой проговорил земной пони.

– Мы друзья? – снова повторила августейшая.

«Да что с ней такое?»

– Ты ведь дружишь с Луной, – вздохнула правительница. – Тебе нравится моя сестра?

– Отпусти меня! – рявкнул бывший маг.

– Значит, вы с Луной любите друг друга? – с горечью произнесла Селестия.

– Нет, она моя подруга, ни больше, ни меньше! – огрызнулся жеребец.

– Но ты с ней гулял сегодня ночью, – сказала венценосная. – Что вы делали?

– Это допрос?

«Что она пытается выяснить? Черт, я даже двинуться не могу».

– Я пытаюсь понять, какие кобылки тебе нравятся, – осведомила его гостья.

– Никакие! – тут же выпалил земной пони.

«Какие кобылки мне нравятся? Что это за вопрос? К чему она клонит?»

– Значит, ты никого не любишь?

– Нет! – процедил сквозь зубы чужак.

– А я тебе нравлюсь? – прямо спросила принцесса.

– Что?!

Крэлкин широко распахнул глаза и раскрыл рот, не зная, что сказать в ответ. «Что с Селестией? Как понимать ее фразы? Что тут вообще происходит?»

– Я достаточно давно не была ни с кем, – как бы между прочим заметила кобылка.

– А я тут причем?! – непонимающе воскликнул бывший человек.

– Я бы хотела с тобой провести остаток твоих дней, – без зазрения совести сказала августейшая.

– Очень мило, – сплюнул жеребец, – остаток моих дней. Твою мать, отпусти меня! – рявкнул он во все горло, и почувствовал, как оковы спали. Он моментально отскочил от гостьи и увидел, как безжизненный взгляд поворачивается к нему.

– Я понимаю, что отправляю тебя на задание, из которого ты можешь не вернуться, – вздохнула она. – Я бы по другой причине не пришла.

– Селестия, уходи! – предупреждающе воскликнул земной пони, в надежде, что его услышат и придут на помощь.

– Знаешь, как порой бывает одиноко одной засыпать в большой кровати? – спросила кобылка. – Иногда хочется, чтобы меня кто-то обнял.

– Найди себе кого-то своего размера! – сказал Крэлкин, пытаясь говорить как можно резче. Он хотел обидеть королевскую особу, но не знал как.

– Все они видят во мне лишь правителя, свою принцессу, – с горечью проговорила та. – А я устала от этого всего, смертельно устала. Вся эта рутина давно бы свела меня в могилу, если бы я могла умереть.

– А я-то тут причем? – не успокаивался чужак, понимая, что от него хотят.

– Ты будешь моим особенным пони, – без тени смущения молвила гостья, словно ставила жеребца перед фактом. – Ты навсегда останешься в моем сердце.

– Это любезно с твоей стороны, но я не принадлежу этому миру, – продолжал гнуть свою палку земной пони. – Я не волен вмешиваться в ход развития…

– Ты не понимаешь, – вздохнула Селестия. – Я просто хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу вынашивать твоих детей.

– Стоп! – взвизгнул жеребец. – Каких детей?! Ты в своем уме?! На тебе какое-то заклинание?!

– Твоих детей, – просто ответила августейшая, пропуская вопросы мимо ушей. – Я понимаю, что ты можешь не вернуться, потому и пришла.

– Я не собираюсь с тобой ничего делать… – в ужасе проговорил Крэлкин. – Я вообще ни с кем не собираюсь ничего делать!

– Тебе понравится, – сказала кобылка и поднялась с кровати. Она повернулась к нему крупом и отодвинула хвост в сторону.

Земной пони моментально зажмурился и крикнул:

– Прекрати! Я тебя умоляю, прекрати! Мы не должны делать ничего подобного!

– А не то что? – Чужак услышал голос Селестии рядом с собой и ощутил ее жаркое дыхание.

Раскрыв глаза, он увидел перед собой ухмыляющуюся и слегка покрасневшую мордочку принцессы. Она с жаром смотрела на него и тяжело дышала.

– У меня уже давно никого не было, – сказала она. – Так что я заранее прошу прощения.

– Селестия, я тебя умоляю, не надо, – в ужасе прошептал пони и попятился назад. Он уперся спиной в холодную стену и простонал, понимая, что попал в капкан. – Не надо… пожалуйста…

– Ты идеально подходишь, – хищно сообщила кобылка и стала приближаться.

Крэлкин сел на кровати с широко раскрытыми глазами и уставился прямо перед собой на голую стену. Краем глаза он заметил, что на постели еще кто-то сидит. Не разобравшись, он неуклюже выбрался из-под одеяла, отскочил от кровати и посмотрел в удивленные глаза Альтуса. Земной пони вздохнул, переводя дыхание, и уселся на полу. Его сердце выпрыгивало из груди, на лбу выступила испарина.

За окном начинался новый день. Серый рассвет разливался свинцовой рекой по улочкам города, пробираясь в самые потайные углы. На дворе еще никого не было. Было тихо. Крэлкин отчетливо слышал, как в горле отбивает чечетку биологический мотор, с остервенением качая кровь по венам и артериям. Он несколько раз глубоко вздохнул и слегка успокоился. Альтус по-прежнему молчал, и это его насторожило.

– Как давно ты тут? – спросил бывший маг.

– Почти всю ночь, – признался друг. – Как только ты пришел с прогулки, я сразу пошел к тебе, но ты уже спал. Вот не решился разбудить, – вздохнул он.

– Тебе тоже надо было поспать, – с укором проговорил белый жеребец.

«Значит, Селестия была всего лишь сном? – с облегчением подумал он. – А как все было реально… Даже страшно».

– Я сегодня еще высплюсь, – отмахнулся Альтус, – а ты будешь в библиотеке сидеть… Айрон отменил тренировку…

– Чего хотел-то? – поинтересовался земной пони.

– Я это… – замялся пегас, – письмо хочу написать…

– Так Айрона и попроси, он же умеет.

– Нет, Айрона я не хочу просить. Это… это личное…

– Личное? – прищурился жеребец. – И кому же?

– Крэлкин… – простонал друг. – Я не знаю, что со мной происходит.

На глазах спортсмена выступили бусинки слез.

– Эй, Альтус, ты чего это? – испугался бывший маг, но как только ринулся вперед, красное копыто смахнуло пробившуюся на глазах влагу, и гость вымучено улыбнулся.

– Кажется, я влюбился, – прошептал он.

Белый жеребец замер на месте и с опаской посмотрел на друга.

– Влюбился? – с непониманием произнес он. – Ты?

– Я же сказал, – нахмурился пегас.

– Уж от кого-кого, а от тебя я этого не ожидал, – признался Крэлкин.

– А что? – огрызнулся собеседник.

– Собрался спариваться с разумными лошадьми? – с насмешкой осведомился земной пони.

Внезапно Альтус налетел на него и, сбив с ног, бесцеремонно прижал копытами к полу. Твердые костные образования давили на плечи, и маг поморщился.

– Не говори такого о Флаттершай, – прошипел тот.

– Ты все же пони: от носа до кончика хвоста, – улыбнулся жеребец. – А вот мне еще трудно.

– Трудно? – недоуменно спросил пегас.

– Ты слезь для начала, – попросил Крэлкин, и друг спорхнул со своей жертвы. Он уселся на кровать и пристально посмотрел на временного хозяина комнаты. Земной пони поднялся и окинул взглядом помещение в поисках накидки. – Я не могу еще привыкнуть, не могу акклиматизироваться, так сказать. Мне еще трудно освоиться, принять, что я непарнокопытное существо, что я живу в новом мире. Достаточно просто: сказать, но это всего лишь слова. Не могу я, не могу и не хочу ни к кому привязываться.

– Думаешь, что я хочу? Это все эти твои гормоны… – недовольно проворчал гость.

– Нет, не гормоны, – отрешенно отозвался бывший маг. – Ты в нее на самом деле влюбился.

– Теперь будешь называть меня зоофилом? – огрызнулся пегас.

– Почему ты так решил? – недоуменно спросил земной пони.

– Ну, я… лошади… – промямлил спортсмен.

– Ты любишь представителя своего же вида, так что не бери в голову, – отмахнулся собеседник.

– Но я ведь человек, – трагически сказал коралловый жеребец. – Понимаешь ты или нет? Я не пони, не разумная лошадь, а человек!

Он с вызовом уставился на Крэлкина, но, увидев, что тот не понял посыл, подошел к нему и положил передние копыта на плечи, уставившись прямо в глаза друга.

– Человек я, – заключил он.

– Дурак ты, – сделал свой вывод земной пони. – Чем ты похож на человека?

– Я… Мы ведь из этого…

– У тебя четыре копыта, крылья и хвост. Ну, и какой ты человек? – Пегас не ответил, лишь спрыгнул и опустил взгляд, вслушиваясь в каждое слово друга. – У тебя даже кьютимарка есть, не в пример мне.

– У тебя бы тоже была, если бы ты был единорогом, – недовольно отозвался гость.

– Я рунный маг, а не лошадь с магическим рогом, – легко ответил Крэлкин и улыбнулся. – И метки у меня никогда не будет, хоть в каком теле я бы не был. Да и был бы я единорогом, то судьбы наши сложились совершенно по-иному. Благодари судьбу, что я не стал волшебником.

Альтус вздохнул, но ничего не ответил.

– Ладно, чего ты написать-то хочешь?

Земной пони подошел к кровати и, отбросив одеяло, выудил смятую накидку. Держа ее зубами, он встряхнул ее, потерял равновесие и оступился. «Эх, помял я мою любимую одежку. И поделом мне, не стоит в следующий раз ложиться спать одетым. Надо будет попросить местного портного, чтобы погладил».

– Ну, – замялся пегас. – Я же не вернусь, наверное, да?

– Не вернешься? – вскинул бровь Крэлкин, застегнув застежку на шее. – Откуда ты не вернешься?

– Из этой дурацкой миссии.

Белый жеребец вздохнул, подошел к окну и уставился вниз на пустынную улочку.

– Вернешься ты, – сказал он, выдержав паузу. – И ты, и Айрон, и Шайнинг. И те пегасы вернутся, которые будут отвозить нас.

– А ты? – недоуменно спросил друг.

– Как я уже говорил, – напомнил пони, – нам возвращаться необязательно. Но я не уточнил, кто конкретно не вернется. Жребий пал на меня.

– Как это тебе необязательно возвращаться? – с нотками страха спросил пегас. – А что ты тогда будешь делать? Ты же не справишься с драконами в одиночку… Ты вообще не сможешь ничего сделать.

– Альтус, тебе еще многому предстоит научиться, – рассудительно сказал Крэлкин. – Мой взгляд на жизнь не соответствует моему возрасту. Я, скорее, старик, чем тридцатилетний человек. Вскоре я должен кануть в небытие. Это нормально. Поспособствуют ли этому драконы, Селестия или кто-то иной – не важно. Важен результат.

– Но ты же говорил, что прогонишь тех тварей.

– Говорил, – согласился земной пони, – и прогоню. Драконы не нападут больше на тот городишко. Только вот как отвадить их большой вопрос. Да и от вас этого не зависит.

– В каком смысле?

– А все очень просто: я попытаюсь без вас.

– “Попытаешься”? – возмутился Альтус. – “Без нас”?

– Когда-то на руках я начертил боевые руны, но так и не воспользовался ими, – сообщил бывший человек.

– Руны? – со страхом спросил пегас. – Крэлкин, ты ведь уже не маг.

– Я знаю, но ты не дослушал до конца, как всегда, – с легким раздражением сказал белый жеребец. – Эта магия иная, она кардинально отличается от какой-либо другой. Мощность ее не зависит от силы мага, от его истощения или иных внешних факторов. Даже от владения магией не зависит. Главное – правильно зарядить рисунки и настроить. Это я сделал в свое время. Теперь остается открытый вопрос, перенеслись ли они в новое тело. А еще их надо как-то активировать, а с этими чертовыми копытами у меня это никак не получится.

Чужак посмотрел на передние ноги и нахмурился.

– Ты рехнулся?! – возопил Альтус. – Это же верная смерть от огня драконов.

– Мало того, – невозмутимо продолжал Крэлкин, словно не слышал друга, – что эти руны сильные и смертельные для противника, но и очень опасные для самого мага. Мне может просто оторвать конечность, и я сдохну от потери крови, – оскалился он.

– Ты действительно не в себе, – с сомнением проговорил спортсмен.

– А что мне делать, Альтус? От опасностей меня тошнит, а в привычный жизненный ритм я уже не могу войти. Я пытался, честно пытался, но не смог. Не мое это – просто сидеть и ничего не делать, но делать что-либо я просто устал.

– У тебя просто депрессия, – сказал пегас.

– У меня уже апатия, – парировал земной пони. – Если все будет хорошо, и руны действительно остались и более того, рабочие, то я уничтожу проблему в ее корне.

– А если нет?

– Я полагаю, что мой план в любом случае будет завершен, – беспристрастно ответил бывший маг. – Я не рассматриваю свою старую магию, как финал нашей операции, лишь как “приятный” бонус, который, впрочем, может дать осечку.

Белый жеребец подошел к столу, открыл ящик, достал оттуда письменные принадлежности и обратился к другу:

– Чего писать-то?

– А как же Твайлайт? – спросил Альтус.

– Мне это писать? – осведомился Крэлкин.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – недовольно сказал пегас.

– И что ты хочешь услышать? – устало осведомился собеседник. – Причем тут вообще Твайлайт?

– Ты же вроде ее тоже любишь.

– Это не имеет значения. Она еще слишком молода для этого. Кстати, Флаттершай тоже.

– “Молода”? – не понял друг.

– Она постоянно сидит за книгами, – пояснил жеребец, – постоянно что-то изучает. Ее не интересует, что происходит вокруг, кто к ней пытается прикоснуться. Она поглощена знаниями. Вправе ли я лишать ее увлечения? Не думаю.

– Но ты же тоже в библиотеке постоянно торчишь и читаешь, – заметил гость.

– Я наблюдаю, – отрешенно проговорил бывший маг. – За последнее время я не нашел ни единой новой теории, не прочел ни одной новой строчки. Я, как и ты, начинаю поддаваться чувствам, а для меня это плохо. Мне нельзя ни к кому привязываться.

– И поэтому ты хочешь умереть?

– Неразрешимость ситуации меня угнетает, но сделать я ничего не могу. Да и не хочу. Я многое перестал хотеть. Уборка предоставленного Селестией помещения хоть как-то всколыхнула реку моей жизни, но все опять вернулось в свою колею.

– Ты дурак, – сказал Альтус.

– Скажи мне то, что я не знаю.

– Может, побегать за противоположным полом – это то, что тебе надо? – предположил пегас.

– С моими-то знаниями и циничным взглядом на жизнь? – осведомился белый жеребец и, подняв брови, уставился на друга. – Да я могу тебе рассказать, какие гормоны и в какой последовательности влияют на мой организм, как кровообращение отражается на умственных способностях, я знаю, как заставить мозг работать на пределе своих возможностей. Я знаю, что ведет существ в жизни, какие их цели, к чему стремятся. Я всю жизнь делал, что наблюдал и использовал знания против своих врагов. И я понимаю, что любовь – это лишь набор химических реакций, которые возбуждают определенные области в моем мозгу, а они в свою очередь заставляют железы выбрасывать в кровь некую концентрацию гормонов.

– И что это значит? – напряженно спросил спортсмен.

– Это значит, что мне неинтересно подобное занятие, – недовольно отозвался земной пони. – Физически и морально я хочу отдохнуть, но мое сознание работает каждую секунду, выхватывает из общей картины какие-то мелочи и пытается составлять логические цепочки. Это уже становится просто тяжело. Мне трудно контролировать этот процесс.

– Все пройдет, зачем же такие крайние меры, как смерть? – не унимался друг. – К тому же, ты можешь составить несколько стратегий.

– Из чего мне составлять стратегии? – с укором вопросил Крэлкин. – С кем мне сражаться? Кого поставить на передовую? Шайнинга? Его я могу использовать только для защиты. Да, его иллюзии неплохи, но сражаться придется против четырех противников сразу. Айрона? А он что может сделать? Ну, разве связать крылья драконам, да и то на некоторое время. И что дальше? Мой арсенал закончился, даже не успев начаться. А я даже не знаю, насколько сильные эти твари вообще.

– А мы? – недоуменно спросил Альтус.

– Не смеши, – отмахнулся земной пони, – мы лишь пешки. Большее, что мы можем сделать – помочь убраться с линии прямой атаки нашим более сильным фигурам.

– То есть, нам никак не победить?

– У Селестии не останется выбора, кроме как вмешаться, – проговорил белый жеребец, игнорируя вопрос друга. – Единственный шанс избежать ее непосредственного участия – боевые руны, но я даже не уверен, что вообще смогу их использовать.

– То есть, ты хочешь…

– Я ничего не хочу! – рявкнул Крэлкин. – Меня тут все начинает тянуть назад, оттягивать мой ум. Я духовно погибаю. С ужасом я жду, когда мой мозг атрофируется, сознание вывернется, и тогда я превращусь в обычного пони. Вот это будет действительно страшно, – вздохнул он. – Ладно, что писать-то?

– Напиши… что я ее… люблю, – медленно произнес Альтус.

– Подпись ставить? – беспристрастно осведомился пони.

– Можно и поставить.

Бывший маг быстро вывел буквы и указал на листок. Пегас подошел и критически посмотрел на надписи.

– Тут больше четырех слов, – недовольно проворчал он.

– Много ты понимаешь в письме, – отмахнулся чужак. – Я могу отправить его непосредственно перед вылетом на задание.

– Да, пожалуй, так будет лучше. А ты Твайлайт будешь писать?

– А что ей писать? – изумился Крэлкин. – Извини, но мы больше не встретимся? Нет, официальное письмо от принцессы о моей кончине будет в разы лучше.

– Ты изменился, – заметил спортсмен.

– Занимайся больше с Айроном и будь сильным пегасом, – сказал земной пони. – Возможно, когда-то ты действительно защитишь свою любимую.

– Простите, – проговорил голос от двери, и друзья повернули головы к источнику шума. В комнату вошел Шайнинг. Он учтиво поклонился, и жеребцы ответили тем же. – Я случайно подслушал разговор…

– Боюсь, мне пора, – сказал Альтус, мельком глянув в окно и опрометью бросившись из помещения.

– Чего это с ним? – изумился единорог, провожая спортсмена удивленным взглядом.

– Что ты успел услышать? – холодно осведомился Крэлкин.

– То, что ты циник и дурак, а также очень осведомлен в разных науках, – с улыбкой сказал гость. – Ты очень похож на мою маленькую сестренку.

– Нет, ни капли не похож, – тяжело вздохнул тот. – Мы совершенно разные. С виду одинаковые, но в сути настолько разные, что… я даже не знаю, как это описать.

– Почему же вы разные? – не понял принц. – Постоянно читаете, изучаете…

– Не важно, – отмахнулся пони. – Ты не поймешь. Ты что-то хотел?

– Да, хотел бы спросить, – неуверенно проговорил гость. – Неужели ты собрался умереть?

– Умереть? – поморщился жеребец. – Не умереть, а защитить Эквестрию и жителей того городка.

– Гегори, – напомнил единорог.

– Не важно, – отрешенно произнес чужак.

– На тебя так сильно давит новый мир?

Крэлкин перевел мрачный взгляд на Шайнинга. Правителя передернуло.

– Откуда ты знаешь? – грубо бросил бывший маг.

– Мне Твайлайт рассказала, когда ты штурмовал Кэнтерлот, – признался принц.

– Болтун – находка для шпиона, – проворчал земной пони. – Ну, и что теперь?

– Я знаю, что и Принцесса Селестия тоже знает об этом, – заметил гость.

– И ты никак не противился тому, что я командир в смертельной миссии? – с недоверием в голосе вопросил Крэлкин.

– Я тебе доверяю.

– Не стоит мне доверять, – едва слышно сказал жеребец. – Я существо из жестокого мира.

– Тем не менее, ты хочешь защитить иных пони, – без тени сомнения произнес единорог. – У многих бы дрожали коленки, да и почти все убежали бы в страхе.

– Мне уже нечего терять, – сухо проговорил земной пони. – Я избавился от своего мира, но не от его пут.

– А как же любовь моей сестры?

– Любовь? – мрачно усмехнулся чужак. – Твоя сестра маленькая, ей не до этого. Да и ваши родители будут против. Я с Кресцентом общался, и он категорически не одобряет наших возможных уз, не говоря уже о свадьбе. Его дочери необходим единорог, сильный и статный. Желательно с богатым приданым.

– Неправда, – возмутился гость.

– Ты не хочешь смотреть правде в глаза, у меня же нет иного выбора. В общем, не видать мне Твайлайт, как своих ушей, – заявил Крэлкин. – Еще что-то хотел?

– Почему ты так категоричен?

– Еще что-то хотел? – с нажимом спросил земной пони.

– Почему ты не хочешь хотя бы попытаться?

– Ты еще слишком молод, чтобы меня понимать, – с некоторым сожалением сказал бывший человек. – Если ты нашел любовь, то это не значит, что всем суждено ее найти. Если ты стал правителем, то это не значит, что всем предначертано дойти до этого. И уж если ты достиг определенного могущества в магии, то это совершенно не обязывает кого-либо повторять твои подвиги. Знаешь, наши миры похожи, как я и твоя сестра, но они настолько же и отличаются. Кардинально отличаются.

– Вы просто стремитесь к разным знаниям, – заметил единорог.

– Не важно, кто и к каким знаниям стремится, – парировал Крэлкин. – Это все мелочи. У тебя нет в голове более глобальной картины.

– Может быть, ты мыслишь слишком широко?

– Прожив в этом мире три с половиной месяца, я узнал о нем гораздо больше, чем ты за всю свою жизнь. Я даже узнал больше, чем Селестия, а она правит тысячелетие. Может я и мыслю широко, но это все, что я могу делать: получать знания и анализировать их. Я загнан в небольшой мирок, которым руководите вы, правители стран. Мне уже никогда не вырваться, я в плену, и единственное, что мне остается – это умереть, чтобы сбросить с себя приобретенное ярмо. Разница сейчас между тобой и мной в понимании. Ты живешь среди своих разноцветных граждан и даже не представляешь, какая угроза может висеть над ними.

– Какая угроза? – с подозрением спросил единорог.

– Никакая, – обреченно вздохнул земной пони. – Я хочу побыть один, если ты не против. И пожалуйста, не говори ничего Твайлайт. Она об этом знать не должна.

– Мы одинокими приходим в мир и ищем мудрых и достойных. Безмерно счастлив тот, кто спутника обрёл и в нём источник радости душевной, – прочитал Шайнинг надпись на листике, которую Крэлкин написал по просьбе Альтуса. – Это адресовано совершенно не Флаттершай.

– Она пойдет к Твайлайт, а та объяснит ей и, надеюсь, поймет, – разъяснил чужак.

– Если что, то я помогу, – заверил принц.

– Не вмешивайся туда, что не понимаешь.

– Она моя сестра, – с нажимом сказал правитель.

– Что-то за все время я не увидел ни одного письма, проскочившего между вами, – отразил нападки пони.

– Мы заняты…

– Ага, как скажешь, – отмахнулся жеребец. – И оставь меня, наконец, одного.

Шайнинг вздохнул и, не проронив ни слова, вышел, закрыв за собой дверь. Бывший маг окинул взглядом пустую комнату, засеменил к графину с водой и разлил ее на пол рядом со входом и около кровати. «Если появятся мокрые следы, – подумал он, ставя пустой графин на место, – я точно буду знать, что здесь кто-то есть».

– Итак, – сказал он в полголоса и подошел к столу с письменными принадлежностями. – Надо как-то подстроить свою смерть. Но как? Альтусу я дал на затравку тему для размышления, подготовил его к моему уходу. Шайнинг встрял не вовремя, но уже ничего не поделаешь. Прощальную записку для Твайлайт я подготовил… Пришло время защитить не только пони в поселке Гегори, а Эквестрию… опять. Слив важной информации – дело очень серьезное. Альянс единорогов не должен ничего знать ни о Селестии, ни об обстановке в стране. И опять я попался на свои просчеты. Не стоило обещать Майту и Старсвирлу то, что я пообещал. Теперь надобно выкручиваться из ситуации… уже как придется.

Он оглянулся и посмотрел затравленным взглядом на пол. Следов не было, и лужи оставались нетронутыми. «Надеюсь, что свойства воды помогут мне определить, есть тут кто-то или нет. Монолог должен быть услышан только ушами моих смотрителей. Да и неплохо было бы понять, насколько дворец является безопасным для меня».

– Интересно, смогу ли я улизнуть от единорогов? Учитывая их знания и умения – это будет очень трудно, но все же выполнимо. Может быть, я даже вернусь, если что-то пойдет не так, может, я использую драконов, чтобы уничтожить их альянс. Все же четыре взрослые особи летающих и огнедышащих рептилий должны быть грозным оружием. Сможет ли справиться с ними Майт? Он так легко победил Айрона, но драконы же могут владеть собственной магией. Насколько я смогу ослабить их сферу влияния? Селестия все же больше, чем просто пони, и эта информация не должна просочиться никуда. Личностное доверие – это доверие высшей степени, им нельзя пренебрегать и разбрасываться. Пока я нахожусь в Кэнтерлоте, рядом с принцессами, я могу чувствовать себя защищенным.

Крэлкин вновь осмотрелся.

– Шайнинга неплохо было бы подтянуть в видении линий напряжения, хотя б в общих чертах, но этого уже, наверное, не представится. Предстоит сильно напрячься, если я захочу выжить. Драконы лишь второстепенная задача и больше выход из сложившейся ситуации, нежели проблема для того городка.

Земной пони вздохнул.

– Не радужная перспектива вырисовывается. Ладно, пора и в библиотеку наведаться.

Прошагав до тронного зала Селестии, спрашивая попутно дорогу у стражи, он простоял у золотых дверей несколько минут, прежде чем постучать. Его встретил уже знакомый единорог, который кивнул, услышав просьбу земного пони, и пропустил посетителя внутрь.

Селестия разбирала бумаги: читала их, ставила роспись и печать. Рядом с троном неизменной четверкой стояли пегасы с невозмутимыми мордами. Они скользнули по пришедшему взглядом и вновь уставились вперед. Около них перед принцессой стояла зеленая земная пони в белом строгом наряде. На крупе она удерживала несколько толстых папок, набитых, как понял жеребец, документами. Кобылка следила пристальным и напряженным взглядом за действиями потентата.

Подойдя ближе к трону, Крэлкин подал голос:

– Сел… – он осекся, вспомнив о манерах. – Ваше Высочество.

Селестия не отреагировала, лишь продолжала чтение очередного длинного документа. Зеленая кобылка метнула на него взгляд, полный негодования. «Она устала», – тут же заметил бывший маг и улыбнулся ей. Глаза незнакомки размягчились, и она бросила скупую улыбку в ответ. Принцесса черканула по пергаменту, круглая печать легла на деловую бумагу, и правительница посмотрела на гостя.

– Агере, давай прервемся буквально на минуту? – сказал аликорн, посмотрев на подданную.

– Хорошо, Ваше Высочество, – ответила та, поклонившись и отойдя в сторону.

– Крэлкин, ты пришел за разрешением?

– Вы как всегда проницательны, – вздохнул жеребец.

Правительница подхватила чистый листок и быстрыми движениями принялась что-то писать. Спустя несколько секунд перо отскочило в чернильницу, на пергаменте появился оттиск печати, и резолюция перелетела к гостю. Тот быстро прочел разрешение и кивнул.

– Я бы хотел попросить Вас о провожатом, – сказал жеребец. – Я так полагаю, что сама библиотека огромна и много времени у меня уйдет только на поиск нужной секции…

– Я уже распорядилась, – мягко перебила принцесса.

– Тогда у меня есть еще один вопрос, точнее просьба, – произнес Крэлкин и, помедлив, продолжил: – Я хотел бы почитать книги Изабора Проникновенного по нужной мне тематике.

Селестия напряглась и бросила быстрый взгляд на дверь.

– Ты понимаешь, кто такой Изабор Проникновенный?

– Да, мне Луна рассказала. Она мне рассказала даже, какая участь ожидала его труды после ухода этого единорога.

– Про драконов лучше всего рассказывают иные авторы, – наставительно произнесла венценосная.

– Пусть они и рассказывают, – слегка надавил чужак. – Мне необходима не общая информация, а целостная картина внутренней жизни огнедышащих существ. Встретившись с драконами один на один, я и так сделаю все необходимые выводы, о которых, более чем уверен, прочту у именитых авторов. Лишнего времени на художественную литературу у меня просто нет.

– Какие конкретно знания тебя интересуют?

– Структура магии и организация албидо стилла в их теле.

Селестия, молча, подтянула к себе разрешение магией, и перо вновь стало плясать над бумагой. Как только резолюция вернулась к земному пони, он скользнул по ней взглядом и прочел обращение:

“Специальному архивариусу кэнтерлотской библиотеки:

Предоставить земному пони Крэлкину книгу Изабора Проникновенного «Биоэлементы нейрофизиологии драконов и одноприродные механизмы распределенных магических соединений» от 2789 года до НПС”.

– Благодарю, – сказал белый жеребец и склонился.

– Обис, проведи, пожалуйста, моего гостя в комнату четыреста девять.

Единорог, стороживший тронный зал от нарушителей, кивнул и повел чужака по коридорам. Провожатый безмолвствовал, и Крэлкин с облегчением вздохнул, что стражник не расспрашивает его о знакомстве с принцессой.

В библиотеке его ждал еще один единорог. Старый пони серого цвета в ветхой одежде провел посетителя внутрь комнаты. Бывший маг с нескрываемым восхищением окинул огромное заставленное стеллажами помещение, и струны его души напряглись. Он вспомнил Твайлайт, и сердце его сжалось. Выдохнув пыльный воздух, он попытался выдохнуть вместе с ним и образ кобылки из сердца и головы, но у него ничего не получилось, и он лишь послушно семенил за новым проводником вглубь библиотечного лабиринта.

Остановившись где-то посредине, архивариус внимательно прочитал послание Принцессы Селестии, нахмурился и спросил имя пришедшего, удостоверяясь в том, что все верно. Спустя секунду потрепанная книга в тусклом облачке магии слетела с самой высокой полки. Земной пони проводил литературу жадным взглядом, и как только она поравнялась с глазами, он выхватил ее из белесого облачка и кивнул в знак благодарности. Единорог что-то неразборчиво проворчал и углубился в помещение, оставляя посетителя наедине с ценным знанием.

Крэлкин осмотрелся, увидел невдалеке окошко и через несколько минут уже умащивался под ним. Книга легла перед жеребцом, и он уставился на нее благоговейным взглядом. Название с обложки уже давно стерлось. Проведя копытом по переплету печатного издания, бывший человек открыл древний источник тайных наук и углубился в изучение.

До вечера он вчитывался в изыскания неизвестного ученого, который не рассказал о магическом веществе абсолютно ничего нового, однако расписал свое видение сходства и симбиоза драконов и других форм жизни. Как понял Крэлкин, автор был заядлым физиологом с замашками генетика, который, впрочем, не особо распространялся о своих глубинных познаниях в науке, но давал достаточно подсказок, чтобы возродить его труды и пойти дальше.

«Недаром Селестия боится этих книг, как огня. Заклинания, которые могут вырасти из подобных источников, могут быть не только смертоносными, но и пагубными для всех остальных пони в далеком будущем. Интересно было бы взглянуть на магию Изабора в действии. Наверняка он был искуснее, чем Селестия, Луна и Твайлайт вместе взятые».

В конце дня он вернулся к нескольким страницам, которые заинтересовали его:

“Прелесть драконов, состоит в том, что они очень похожи на пони, словно кто-то специально так сделал. Драконы, как пегасы, могут ходить по облакам, а также летать, используя магическую силу. Однако лишены острого как бритва взгляда. С другой стороны, димиттамные подкожные клетки выделяют достаточно много сосредоточенной и структурированной энергии в пространство, чтобы сопротивляться неимоверным температурам и магическому пламени сородичей.

С единорогами их роднит способ выделения огня вовне: с помощью направленного потока магии из потестатема. Однако единороги имеют крайне неприятную особенность, которой нет у драконов: хаотичную структуру выделяемой энергии. Впрочем, это позволяет пони изучать заклинания различной природы магии и силы, но полностью контролировать ее крайне трудно. Драконы же имеют от рождения четкую архитектонику энергии, которую димиттамные клетки образуют на уровне безусловных рефлексов.

Репоноранные клетки у драконов расположены в основном в двух местах: черепная коробка и брюшная зона рядом с желудком. Пропускной энергетический канал их может зависеть от возбуждения мозга внешними раздражителя – злость, страх, удивление, – а также количеством поглощенной пищи”.

“Зубы дракона – это его сердце и самый важный орган. Они очень толстые, усиленны минералами, и драконы берегут их как зеницу ока. Без зубов они не смогут есть драгоценные камни, которые являются основным продуктом в рационе, разгрызть кости жертвы, а также защищаться. Беззубый дракон – мертвый дракон”.

“Каждый клык дракона имеет внутри множество димиттамных клеток, и только их. Это основное отличие рога единорога от зуба дракона: состав клеток потестатема. Впрочем, это понятно, ведь драконы имеют утолщенные стенки зубов, что уменьшает в разы полость, в которой может находиться потестатем”.

“При изучении способов дракона испускать пламя можно и нужно сделать корректировку и указать, что они используют не только магию пламени или той стихии, к которой относятся. Задние и передние зубы, выполняют совершенно разные функции и разные потестатемы испускают различные виды энергии, отличающиеся даже по структуре. Передние зубы испускают пламя, задние – задают импульс движения.

У каждого дракона он свой. Драконы, испускающие пламя, задними зубами создают очень мощный воздушный поток. Это же разграничение прослеживается и у их сородичей, которые выдыхают газы разного содержания и ядовитости. Водные змии создают задними зубами выталкивающую силу, похожую на телекинез единорогов. Соответственно, драконы пользуются сдвоенной магией”.

“Подобие рога пони и зуба дракона имеет огромную ценность, ведь приоритетные образования на стадии формирования плода можно контролировать извне посредством фундаментальных факторов для изменения развития некоторых органов, в частности, потестатема, и, соответственно, изменять некоторые свойства тела. Земные пони и пегасы не получат никаких преимуществ от подобного вмешательства, но в определенных условиях можно растить многих потенциально сильных воинов среди единорогов”.

«С драконами все понятно, – подытожил про себя жеребец. – Победить их так просто не удастся. Ну, и черт с ними, это уже не так важно в моей ситуации. И все же очень забавно читать старую книгу до популяризации науки в массы. Хотя в принципе терминология понятна: потестатем – это албидо стилла, репоноранные клетки – кумулятивные, а димиттамные – это эмансипативные клетки магического вещества».

К Крэлкину подошел смотритель архива и посмотрел в окно на закатывающее за городской пейзаж солнце. Земной пони проследил за взглядом, закрыл книгу и, с шумом вдохнув воздух, поднялся. Литература была подхвачена библиотекарем, и тот проследовал в полутьму помещения. Пособие по драконам легло на место, и бывший маг с интересом уставился вверх.

– Твое время окончено, – сказал архивариус. Гость замка посмотрел на него.

– А можно как-то получать книги отсюда, минуя Принцессу Селестию? – спросил Крэлкин.

– Нельзя, – недовольно ответил пони.

– Тут же книги в основном по заклинаниям, а я земной пони, так что творить магию…

– Без письменного разрешения Принцессы Селестии нельзя, – стальным голосом проговорил жеребец.

– А Принцессы Луны?

Библиотекарь на секунду задумался. Глаза его метнулись в одну сторону, потом в другую. И спустя несколько мгновений боязливо изрек:

– Нет…

– Распоряжение Принцессы Селестии? – с ухмылкой осведомился чужак.

– Я не должен перед тобой отчитываться, – проворчал единорог и устремился вперед. – На выход.

Дверь перед земным пони закрылась, и он пристально рассмотрел ее, желая еще как-нибудь наведаться в архив, если выдастся возможность. Уж больно ему понравился сборник трудов, который хранился в закрытом помещении. Драконы в разрезе полученных знаний всплыли в его сознании, и он стал их разбирать: скелет, мозг, зубы, подкожные органы. Ему было интересно, но он понимал, что это были смертельные знания. Это была та глубина, из которой выбраться без посторонней помощи не представлялось возможным.

Мотнув головой, выбрасывая образы огнедышащих сознаний, Крэлкин осмотрелся. Он увидел пегаса в золотых доспехах, стоящего неподалеку. Броня отражала кровавые краски уходящего солнца и слепила жеребца. Он подошел к стражнику и попросил провести его до тронного зала, но тот безмолвствовал, лишь поднял копыто и указал куда-то вперед. Земной пони посмотрел, куда показывал охранник, и, вздохнув, последовал в указанном направлении.

К дверям тронного зала он попал спустя полчаса, когда ночь уже успела вступить в свои права. Ни один стражник не захотел покинуть свой пост, и лишь указывал дорогу властным копытом. Поправив накидку, он постучал и приготовился встретиться с недовольной мордой единорога Обиса, но к его удивлению никто не открыл. Узкая полоска света, пробивающаяся из-под двери, потухла, и Крэлкин нахмурился.

«Селестия устала и не хочет никого больше видеть? Но я должен с ней поговорить. Мне надо больше узнать о структуре магии, как таковой, и попросить предоставить заклинание, разрушающее структуру направленной энергии. Это критически необходимо для операции и для Шайнинга. Дракон не сможет его поразить, если он будет обладать подобной мощью, если только он этой мощью правильно распорядиться. Да и хорошо бы узнать потенциал крыльев Айрона».

Услышав шорох, донесшийся из-за двери, он поднялся на задние ноги, уперся передними копытами в золоченую дверь и толкнул. Однако вспомнив, что дверь открывается в другую сторону, тут же ухватился зубами за кольцо и потянул на себя. Копыта скользнули по ворсистой дорожке, слетели на каменный пол, и он, ударившись о преграду, повалился на спину. Моментально поднявшись и поправив накидку, он осмотрелся заискивающим взглядом и вновь схватил кольцо зубами. Задние копыта уперлись в соседнюю створку двери, и жеребец потянул изо всех сил.

Дверь была тяжелая, и лишь спустя минуту ему удалось справиться с ней и получить доступ в большое помещение. Просунув голову в темноту, он увидел на троне фигуру с длинным рогом и развивающейся гривой. Морда принцессы была направлена в окно, подернутое инеем и играющее уличными фонарями. Пройдя внутрь, дверь сзади хлопнула, разнесшись эхом по пустынной комнате, и чужак подпрыгнул от неожиданности. Он попался в клетку и смотрел, как голова кобылки медленно поворачивается к нему, и безжизненный взгляд светящихся глаз впивается в жертву.

– Здравствуй, Крэлкин, – сказал голос Принцессы Луны, и жеребец облегченно вздохнул, узнав подругу.

– Нельзя же так пугать, – посетовал тот.

– Нехорошо вторгаться в тронный зал, когда в нем никого нет, – заметила кобылка.

– Мне уйти? – осведомился гость.

Венценосная не ответила. Вместо этого она вновь уставилась в окно и пространно промолвила:

– Завтра туч уже не будет, и я смогу полюбоваться звездами.

Земной пони засеменил к трону, и стук копыт отражался от стен и потолка.

– Ты от них еще не устала? – осведомился он, подойдя к подруге.

– Я к ним привязалась, – отозвалась принцесса.

– А меня бы уже тошнило, – признался чужак, уселся на холодный пол перед троном и тоже устремил взгляд в окно.

Некоторое время они сидели в темноте и слушали тишину. Крэлкин еще никогда не хотел просто сидеть и молчать. Но сейчас с Луной все было наоборот. Ему было комфортно и тепло, несмотря на благородную прохладу, витающую в воздухе. Жеребцу было приятно осознавать, что у него появился друг, с которым можно было просто помолчать, найти общие слова и смыслы, не произнося ни звука. И ему было хорошо.

Но драконы вторглись в его разум разрушительной силой. Они захватили вначале окраины, переместились к центру и предстали перед внутренним взором бывшего мага во всей своей красе.

Четыре красавца, четыре рептилии. Перепончатые крылья просвечивались сквозь слепящее солнце. На них была видна каждая прожилка, каждая складка, каждая косточка. Они мерно поднимались и опускались, поддерживая хозяина в воздухе. Красная, золотая и даже черная чешуя блестели в лучах небесного светила, словно драгоценные камни. Желтые животы, перепоясанные черными линиями, выделялись подобно солнцу на голубом небосводе. Витиеватые рога плавно переходили в острые холмы шипов и заканчивались, доходя до пушистых кончиков хвостов. Острые когти и зубы, отливали белизной и сиянием, словно сами источали свет. Но больше всего в драконах Крэлкину понравились глаза. Желтые и зеленые, с явственной черной каймой. Они изредка вспыхивали ярким пламенем, меняли цвет на малиновый или синий, чернели, словно проваливались внутрь.

Красивое зрелище опасных существ завораживало. Земной пони почувствовал, как к нему кто-то прикоснулся, и видение растаяло. В темноте перед ним стояла кобылка. Он улыбнулся, но не хотел нарушать тишину. Принцесса вскинула брови, но жеребец помотал головой, словно отвечая, что ничего не произошло, и подруга уселась рядом. Пока она умащивалась, стук копыт громом разрезал пустоту зала, и лишь слабое эхо разносилось вверху. Вскоре затихло и оно.

Спустя несколько минут в окне между тучами показался желтый серп луны. Его резкий свет заливал помещение, и Крэлкин невольно поморщился. Через время брешь в облачном шатре обнаружили пегасы и закрыли ее. Стало темно и пусто. Земной пони придвинулся к кобылке и дотронулся до нее, прислонившись своим боком. Луна не возражала, лишь тихонько вздохнула и замерла. Он почувствовал, что подруга думает о нем. Темнота сближала души.

Они сидели так до самого рассвета и смотрели в пустоту обложных туч. Каждый думал о своем. Крэлкин думал о Твайлайт и немножечко о Селестии. Но все же о Твайлайт больше. Лиловая пони, которая жила в Понивиле, казалась чужаку недостижимой звездой в небе. Он мог ею любоваться, мог о ней думать, мог о ней мечтать, но не мог прикоснуться. Он хотел, но понимал, что не сможет. Ее охраняли все, кто знает ее, и кого не знает она.

Внезапно ему стало обидно, но он не показал этого. Он лишь улыбнулся, не отрывая взгляда от окна, и почувствовал, что Луна тоже улыбнулась. Слегка, словно улыбка едва коснулась ее уст и отступила. Но эта улыбка эта была искренна, и Крэлкин вновь улыбнулся. Ему было хорошо и приятно. Принцесса протяжно зевнула, и в окне начало сереть. Солнце, словно нехотя, вступало в свои права.

Земной пони тоже зевнул и несмело посмотрел на подругу. Она отодвинулась. Чужак поднялся и, не говоря ни слова, поплелся на выход. Передвигать копытами было тяжело. Усталость навалилась на него камнем. Дверь подернулась слабым, синим свечением и отворилась. Не оборачиваясь, жеребец покинул тронный зал и, пройдя немного вперед, уселся около окна. Его клонило в сон, и он широко зевал. Глаза слипались, и спустя мгновение, он провалился в темноту.

Глава 4. Путь и прибытие.

Крэлкин почувствовал, как к нему кто-то прикоснулся и потрепал за плечо. Он недовольно промычал себе что-то под нос и отмахнулся, но все повторилось вновь. Он понял, что незнакомец намеревался его разбудить, во что бы то ни стало. Открыв глаза, он увидел перед собой изумленную мордочку Принцессы Селестии. Она смотрела на него и что-то говорила, но жеребец слышал только шум. Зрение никак не хотел приходить в норму, сфокусироваться на одной точке, и венценосная постоянно разбегалась в разные углы двумя изображениями. Он широко зевнул, и в уши пробился слабый голос августейшей:

– Ты почему не в своей комнате? Что ты тут делаешь? – сыпала она вопросы.

– Я? – переспросил земной пони и бросил взгляд в окно. Слабый свет пробивался сквозь серые тучи, и казалось, что не прошло и минуты с тех пор, как он распрощался с Луной. Он улыбнулся, вспомнив о подруге, и закрыл глаза.

– Крэлкин, ты меня слышишь? – спросила Селестия и снова потрепала его за плечо.

– Ага, – выдавил жеребец.

– Что ты тут делаешь?

– Сижу, – выдохнул чужак.

Слова неохотно срывались из его уст, и даже, чтобы выговорить малейшую вокабулу [от лат. vocabulum – слово], сейчас от него требовались неимоверные усилия.

– Почему ты тут сидишь? Рядом с тронным залом? – не унималась кобылка.

– Луна… – выдохнул земной пони и стал ерзать на полу, чтобы лучше умоститься. – И магия…

– Луна? Магия? – недоуменно переспросил аликорн.

– Ага, – словно в трансе проговорил сонный собеседник.

– Тебе ехать через полчаса, а ты в таком состоянии, – посетовала принцесса. – Ты не спал всю ночь?

– Ага, – вновь повторил Крэлкин.

– Отоспишься в повозке, – заявила августейшая.

– Ага.

– Пошли я тебя проведу во двор.

Белый жеребец нехотя поднялся и приоткрыл один глаз. Они стали болеть, а в ушах послышался тихий писк. Он неспешно поплелся за потентатом, зевая во весь рот и бросая вялый взгляд на стражников, которые смотрели на него с недоумением. Ему казалось, что до своей цели они идут слишком долго, будто Селестия специально водит его кругами, но вскоре показалась дубовая дверь и пегасы в золотых доспехах, вытянувшиеся по стойке смирно рядом с ней и охраняющие проход от незваных гостей. Правительница кивнула им, пожелала доброго утра, открыла дверь магией и вывела гостя из замка. На пони тотчас же налетел ветер, лизнув их бока холодным языком, и Крэлкин непроизвольно вздрогнул.

– Подожди тут остальных, все скоро подойдут, – попросила принцесса.

– Спать, – промямлил жеребец и закрыл глаза.

– Через двадцать минут ляжешь спать, – пообещала кобылка.

Земной пони тяжело вздохнул и плюхнулся крупом на ледяной камень. На затворках засыпающего разума, он услышал перестук копыт по площади и грохот тяжелой, массивной двери. Он остался один посреди огромной придворцовой площади и слушал лишь разговор ветра. Сознание провалилось в пустоту. Спустя мгновение он открыл глаза и понял, что лежит. Устроившись поудобнее, он опять закрыл глаза и немедленно заснул.

Проснулся он уже от перебранки, которая прорвалась в его уши и сонный разум и расшевелила окостеневшие мысли. Он не прислушивался и не пытался понять, о чем, собственно, речь, но по голосам мог точно сказать, что препирались Айрон и Шайнинг. Приоткрыв один глаз, белый жеребец уставился на пони и увидел Альтуса, стоящего в стороне и смотрящего куда-то в небо.

– Пусть просыпается, мы уже и так долго его прождали, – говорил Треп.

– Он, может быть, всю ночь в библиотеке работал, а мы в это время спали, – отвечал единорог.

– Мы завтра или послезавтра будем на месте, нужно от него добиться вразумительного плана действий, – наседал пегас. – Мы с драконами будем сражаться, – страдальчески закончил он.

Альтус вздрогнул, услышав про план, и Крэлкин слабо улыбнулся.

– Будет тебе план, – сказал принц.

– Вы хоть представляете, что значит дракон? – не унимался ловец. – Это тонны веса. Это острые, как бритва, когти. Это крепкие, как алмазы, зубы. Это непробиваемая чешуя. Это физическая сила, с которой нам всем вместе взятым не потягаться. Если ты думаешь, что почти победил меня, то сможешь укротить дракона, то ты сильно ошибаешься. Дракон – не мелкая сошка, как я.

– А кто сказал, что ты мелкая сошка? – недоуменно вопросил белый жеребец, профессионально выслушав тираду.

– Я знаю свои силы, – выпалил Айрон, – и без четкого плана мы не выстоим и минуты. Они слишком сильные.

– Не беспокойся, – пытался успокоить его правитель Кристальной Империи, – я уверен, что Крэлкин уже знает, что нам делать.

– Хорошо бы… – неуверенно потянул Треп.

– Хорошо бы… – сонно потянул вслед за пегасом чужак и широко зевнул.

– И где ты был всю ночь? – напряженным голосом осведомился болотный пони, подскочив к чужаку.

Тот прикрыл глаза и расплылся в блаженной улыбке. Нежная истома расползлась по телу, и он позволил себе вновь предаться сну.

– Где ты был? – еще раз спросил ловец с той же интонацией. – Еле глаза открываешь! – посетовал он. – Ты меня вообще понимаешь? – спросил Айрон, выдохнув фразу практически в самое ухо жеребца, и дотронулся до лба Крэлкина. Тот моментально встрепенулся.

– Да-да, я тут, – сказал земной пони нервным голосом и осмотрелся. На него смотрело два пегаса, и бывший маг тряхнул головой.

– Отстань от него, пусть отдохнет, – подал голос Шайнинг.

– Я просто хочу узнать, где он был, что так устал, – продолжал гнуть свою палку Треп. – От его головы зависят наши жизни.

– Наши жизни… – меланхолично потянул жеребец.

– Где ты был?

– С Луной, – просто ответил Крэлкин.

– С Принцессой Луной? – удивился Айрон.

– Для тебя – принцесса, для меня – Луна, – сказал уставшим голосом чужак и протяжно зевнул, до боли в скулах. – А теперь я спать, – сказал он и закрыл глаза.

– Все, уже не поспишь, ехать пора, – с легкой злобой проговорил Айрон и довольно осмотрел темную тучу, расползшаяся по небосводу синим океаном. Земной пони открыл один глаз и проследил за взглядом надоедливого пегаса.

– Небо хмурое, – заметил Альтус.

– Сегодня очень важный день для всех пони, – произнес Шайнинг. – Поэтому облака должны висеть над городом ровно столько, сколько это будет требоваться. Многие пегасы привлечены к этой ответственной миссии: управление погодой. Наверное, даже команда «Вандерболтсов», хотя, это как распорядилась Принцесса Селестия.

– Команда «Вандерболтсов»… – повторил Крэлкин, словно в трансе, и перевел заспанный взгляд на единорога, который тоже смотрел ввысь.

– Самая известная и лучшая пилотажная группа, – послышалось от ловца, и тот уставился удивленными глазами на белого жеребца. Земной пони встретился с ним глазами.

– Что делают? – безучастно спросил чужак, поддавшись мимолетному интересу, зажегшемуся в недрах подсознания.

– Они спортсмены, показывают разные трюки в воздухе, – неодобрительно сказал Треп.

– Ааа, – без энтузиазма потянул белый жеребец, и возглас плавно перешел в еще один зевок.

«Спортсмены? – подумал он на затворках сознания. – Я думал, что все пони занимаются полезными делами. И что такого полезного делают они?»

– Они тоже будут участвовать в уборке зимы, – пояснил Шайнинг, словно прочитал мысли земного пони, и тот посмотрел на него изучающим взглядом.

«Странно, просто угадал? Рог не светится…»

– Кто знает, – отозвался Айрон загадочным голосом. – Возможно, и будут, может быть, нет.

Крэлкин кивнул и сомкнул вежды [трад.-поэт. – веки]. Солнечный свет усилился и стал резать глаза жеребцу.

– Когда полетим? – осведомился он.

– Скоро, сейчас все уже прибудут, – сказал Треп и судорожно осмотрел небо.

Бывший маг скользнул быстрым взглядом по всем пони, чтобы определить, кого среди них не было, и только сейчас увидел, что стражников, дежуривших у дверей замка, не было, как не было ни одного пони в округе, кроме их четверки, собравшейся лететь неизвестно куда. «Вроде бы все на месте, – подумал он и опять закрыл глаза. – Или будет кто-то еще?»

– Надо попросить у Принцессы Селестии… взять эти… книги… – произнес он, вспомнив просьбу, о которой хотел попросить старшую сестру из королевской семьи, но забыл из-за трудов Изабора. Хотя он начал сомневаться, что это было именно та просьба, которая бродила в его голове.

– Шайнинг позаботился о книгах про драконов, – в задумчивости отозвался болотный пегас. – К тому же, ты никуда не пойдешь, а то еще заснешь по дороге.

– “Позаботился”? – переспросил жеребец. Мозг на мгновение прояснился, но спустя несколько секунд кратковременная вспышка сознания начала затухать, уступая место забвению и колющей тьме. Он хотел посмотреть, на книги, но никак не мог собраться с мыслями и отогнать объятья Морфея.

Крэлкин уселся, полагая, что это хоть как-то растормошит его, но все было тщетно: он закрыл глаза, повесил голову и задремал посреди площади у мраморных ступенек, ускользая от реальности в свои выдуманные миры. «А что есть сон? – пронеслось у него в голове. – Сон – это реальные вещи, возведенные в степень нереальных ситуаций. Интересно, какой сон я увижу? И вспомню ли я его потом?»

– Крэлкин! – окликнул его знакомый голос.

Белый жеребец очнулся и уставился на нарушителя спокойствия, но не увидел перед собой пегаса. На его круп упало что-то увесистое. Он оглянулся и увидел коричневую неприметную сумку, доверху наполненную книгами. Чертыхнувшись, он сбросил с себя поклажу, мотнул головой и начал перебирать литературу, зевая и с трудом открывая слипающиеся веки. Он наскоро просматривал оглавления и отбрасывал в сторону все учебники и труды без исключения. Тройка пони с недоумением смотрела на его неуклюжие действия.

– Я позволил себе собрать книги, которые тебе могут пригодиться в нашей миссии, – сказал Шайнинг, подхватывая с пола источники знаний и удерживая их недалеко от земного пони в лиловом облачке магии.

Белый жеребец ничего не ответил, лишь выкинул еще несколько книг и кое-какие все же затолкал обратно в сумку. Он закинул легкую поклажу обратно на круп и посмотрел на Шайнинга.

– Благодарю, – сказал он после продолжительной паузы, уделив время новому зевку. – Но я предпочитаю работать с той литературой, которую выберу сам… Если от этого зависит моя жизнь. В других ситуациях я бы позволил себе более глубокое изучение данных материалов… наверное… но не сейчас. Вот это я почитаю, – проговорил он, кивнув назад, – остальное – в библиотеку.

С неба спустилась четверка пегасов, тянущих за собой достаточно большую открытую двухколесную повозку, обтянутую белой тканью. Разномастные пони помедлили, удивляясь чему-то, сказали, что они от Принцессы Селестии, и по ее приказу должны доставить их группу к границе Эквестрии.

– Маршрут мы знаем, так что об этом не беспок… – Желтая пегаска с огненной гривой застыла и с недоумением и напряжением посмотрела на Крэлкина. Пепельный пони, стоящий рядом с ней в упряжке склонил голову набок, переводя взгляд с одного жеребца из новоиспеченной команды на другого. – Это шутка такая, наверное, да? – спросила кобылка.

– Опять пегасы, – буркнул сонно чужак, и, влезши в повозку, развалился ближе к упряжи крылатых пони.

Мягкая обивка приняла его в свои объятья и мгновенно заставила забыться его утомленное тело и разум. Лишь последняя мысль пролетела в глубине разума бывшего мага: «Хорошая маскировка. Словно пегасы тянут облако. Тяжелое облако». Как только дума затихла, он захрапел, однако тут же был растормошен и приведен в сознание. Перед ним стояла огненногривая пегаска и неодобрительно смотрела на него.

– Погоди, так это мы тебя должны тянуть в Гегори?

– Меня, – едва заметно кивнул жеребец.

– Но…

– Что, Спит, не ожидала такого? – спросил пепельный пегас и усмехнулся.

– Принцесса Селестия доверяет ему столь ответственную миссию? – изумилась желтая пони.

«”Доверяет ему”? – переспросил сам у себя Крэлкин. – Она думает, что я ничего не могу сделать? Да кто она такая, чтобы судить обо мне своими мерками? Почему все думают, что я ни на что не годен? Почему все хотят сказать, что на опасной миссии мне не место? Да я справлюсь лучше вас всех вместе взятых!» Внезапно он ощутил прилив сил, поднялся и с негодование уставился в глаза пегаски:

– Да какая разница, кого тянуть? Меня или какого-то другого пони?

– А вдруг у тебя какая-то зараза, и ты заразишь всех остальных? Метки у тебя нет, так что…

Крэлкин ударил себя копытом по лбу, прервав речь кобылки. «Опять старая песня… Как же они меня достали с их эфемерной болезнью и боязнью потерять кьютимарку. Да пусть у них всех эти метки пропадут пропадом, они же ничего не дают. Рисунки на заднице, очень мило». Жеребец выскочил из повозки:

– Летите сами, драконов победите, героями станете. А раз победителей не судят, то потом объяснитесь перед Селестией…

– Принцессой Селестией, – поправил его Айрон.

– Вот иди и лижи зад своей принцессе! – рявкнул земной пони, уставший, что его вечно заставляют произносить официальной титул коронованной особы.

– Выбирай выражения! – гаркнул в ответ ловец.

– Без тебя разберусь, когда мне и что говорить. Уж не тебе меня…

Внезапно Треп оказался перед чужаком и посмотрел проникновенным и неестественным взглядом тому прямо в глаза. Крэлкин почувствовал, как падает в темный колодец. Вокруг все пропало, свет померк, а перед глазами стояли только неровные стены бездонной дыры. Его обуял страх смерти, и он взмахнул передними ногами. Ударив себя по голове, он вскрикнул и принялся растирать ушибленное место. Видение рассеялось. «Что это было? Иллюзия? Разве пегасы так умеют?»

– Развивать такую скорость без последствий может только один пегас, – прокомментировала кобылка. – Айрон Треп.

Болотный жеребец улыбнулся, но промолчал.

– Без последствий? – спросил земной пони, мотнув головой и уставившись на Спит, полагая, что информация может быть полезной.

– Он не может вызывать Сверхзвуковой радужный удар, – пояснила та.

– Без разницы, – отмахнулся разочарованно чужак. – Просто летите.

– Без тебя не полетим, – отрезала пегаска.

– Вот извинитесь, тогда поговорим, – сказал Крэлкин.

– Нам Принцесса Селестия говорила охранять тебя с удвоенной силой, – потянула огненногривая пони. – Это потому, что у тебя такой несносный характер или потому, что у тебя нет кьютимарки?

– Да сдалась вам эта кьютимарка! – рявкнул жеребец, и подскочил, готовый дать отпор любому, кто еще раз заговорит о метке.

– Не обращайте на него внимания, – перенял инициативу Шайнинг проникновенным и твердым голосом правителя. – Он действительно очень важен для предстоящей миссии, однако он довольно груб и неразговорчив, но у него острый ум, что чрезмерно важно для нашего небольшого задания. Тем более, он командир нашего отряда. Мы обязаны его слушаться.

– Он? – изумилась пегаска, широко распахнув глаза. – А как же Вы, Принц Шайнинг? Вы были Главнокомандующим кэнтерлотской королевской охраны. Вы намного лучше, чем он. Неужели этот земной пони намного умнее Вас в ведении боев?

– Это приказ Принцессы Селестии, – легко парировал единорог выпад в свою сторону.

– Но он даже не пегас и не единорог, – причитала желтая пони, смотря на королевскую особу заискивающим взглядом.

– Это приказ Принцессы Селестии, – просто повторил тот.

Немного пошарив глазами, кобылка вздохнула, пригласила всех в повозку, а сама впорхнула на свое место и застегнула упряжь. Умащиваясь на свое место, Крэлкин заметил, как к ним подлетела темная, словно ночь, пони и окликнула пегасов. Он узнал свою подругу из семьи правителей, но полагал, что она должна была сейчас спать, потому списал появление августейшей на мираж и свою усталость. Спит остановилась и посмотрела на подлетевшую. Узнав в ней королевскую кровь, она тут же расстегнула упряжь и склонилась в учтивом поклоне. Ее примеру последовали остальные пегасы и даже Шайнинг.

– Луна? – недоуменно спросил Крэлкин, не веря своим глазам и укореняясь в мысли, что его подруга не выдумка его истощенного мозга.

– Да, – неуверенно сказала кобылка. – Я хотела бы тебе пожелать удачи в первой такой ответственной миссии и…

Земной пони спрыгнул с повозки и засеменил к аликорну под заинтересованными взглядами. Остановившись в шаге от правительницы, он присел и улыбнулся.

– Все будет хорошо, – сказал он.

– Просто вернись, я тебя буду ждать, – проговорила венценосная особа и, усевшись как жеребец, сграбастала того и прижала к себе. Крэлкин обнял ее в ответ, хоть это было не совсем удобно.

– Луна, ты понимаешь, что от моей миссии зависит многие жизни, – сказал он ей почти на ухо, чтобы их никто не слышал. – Так что я не могу подвести никого.

– Не бери на себя то, что не сможешь унести, – попросила принцесса.

– Для этого у меня есть команда. Может, мы не друзья, но стремимся к одной цели.

– Просто вернись назад, – попросила пони.

– Прости, – выдавил чужак и отстранился. – Я должен идти.

Он развернулся и тяжелой походкой направился к повозке. Неуклюже забравшись в нее, он оглянулся на Луну и слабо улыбнулся ей, однако кобылка смотрела на него напряженным и грустным взглядом. Пегасы уже впряглись обратно, и спустя несколько минут тянули увесистую поклажу вверх, пробиваясь сквозь тучи. Наконец, Кэнтерлот скрылся за толщей облаков, и Крэлкин лег, переживая разлуку с пони, которые ему запали в сердце. Луна и Твайлайт: они были разными, но в то же время их объединяло нечто – пришелец из другого мира признал в них друзей.

– Что это было? – спросил пепельный жеребец.

– Тебя как зовут? – ответил вопросом на вопрос чужак.

– Соарин.

– Махай крыльями, Соарин, и не суй нос туда, где и без тебя разберутся, – недовольно ответил командир.

– Грубиян, – сказала голубая пегаска с зеленой гривой.

– Ага, – вяло бросил земной пони и широко зевнул.

Он улегся на мягкий настил повозки, свернувшись калачиком, закрыл глаза и моментально погрузился в дрему. Где-то издалека он услышал, как Айрон Треп сказал Альтусу лететь вместе с ним недалеко от повозки. Огненногривая пегаска протестовала, говоря, что их четверка будет лететь достаточно быстро, и она не хотела потерять кого-либо из группы, а, тем более, медлить. Началась перепалка между Трепом и пегасами, готовая разлиться в море непонимания. В разговоре даже проскакивали неявные вызовы на ненужные состязания. Но вдруг вмешался Шайнинг и напомнил, что при потере Крэлкиным возможности отдавать команды и следить за порядком в группе, этими функциями должен был заняться он. Поэтому он приказал пегасам в упряжке оставить бесполезный разговор и держать путь по курсу, а Айрону наказал оставаться в повозке вместе с его учеником.

Крэлкин проснулся, когда солнце уже начало клониться к горизонту. Он мотнул головой и осмотрел свою команду. Айрон и Альтус спали, Шайнинг читал книгу, удерживая ее перед собой в лиловом облачке магии. Четверка пегасов махала крыльями тихо и смирно, не произнося ни слова. Внизу быстро пролетали плотные облака. Сильный ветер вплетался в гриву земному пони, и он нехотя склонился, закрываясь бортиком от воздушных потоков. Единорог увидел это, тут же развернул над повозкой щит, и ветер моментально стих.

– Спасибо, – поблагодарил жеребец и внезапно вспомнил: – Я же забыл у Селестии взять карту, маячки и костюмы…

– Она мне передала все, о чем ты просил, – сказал принц, не отрываясь от книги.

Земной пони недоверчиво посмотрел на бывшего Главнокомандующего и спросил:

– Точно?

– Могу все предоставить, – заверил его брат Твайлайт.

– Все не нужно, нужна только карта.

Шайнинг открыл свою седельную сумку и извлек оттуда красный продолговатый кристалл. Крэлкин недоуменно посмотрел на него, потом на вещицу. За кристаллом правитель извлек камушек поменьше, зеленого цвета, на веревке. Кулон моментально перекочевал на шею чужака, и тот с недоумением воззрился на драгоценность, скосив на нее глаза. В довершении, к просящему подлетел красный камень и опустился рядом.

– И чего это? – озадаченно спросил чужак.

– Это карта, – невозмутимо ответил единорог. – Дотронешься до нее ключом, изумрудом, который у тебя на шее, она откроется.

Земной пони вновь скосил глаза на подвеску и спросил:

– А чтобы закрыть, надо опять дотронуться этим ключом?

– Да, – подтвердил Шайнинг.

Крэлкин схватил зубами кулон и прикоснулся к большому кристаллу. Продолговатый камень выпрямился на полу и, сверкнув, раскрыл зеленый круг карты. Земной пони критично осмотрел ландшафт и заметил, что он двигался. «Компас не взял, а жаль». Он дотронулся до рисунка. Изображение подернулось и пропустило копыто. Жеребец недоуменно вытянул ногу из иллюзии и уставился на единорога, который уже снова читал.

– Я не могу эту карту подвинуть, – с упреком сказал он.

– И не сможешь, она показывает местность в радиусе пяти километров, – пояснил принц.

– Всего пять километров?! – недовольно вскрикнул чужак.

«Для полетов – это не расстояние».

Альтус недовольно простонал во сне, поворочался немного под пристальным взглядом друга и замер.

– Мне такая карта не нужна, – заявил земной пони. – Мне необходима полная карта. Я стратегию не составлю вот с этим. – Он ткнул в красный кристалл.

– В любом случае, это все, что есть.

Бывший человек вздохнул и прикоснулся кулоном к большой драгоценности. Она сверкнула и потухла.

– Покажи остальное.

Шайнинг отложил книгу и магией подтянул к себе белые седельные сумки с изображением щита на них. Оттуда он извлек десять маленьких красных камней, сверкающих на солнце и четыре тряпичных костюма. Чужак бросил беглый взгляд на камни и принялся осматривать костюмы, проверяя материал и запах. «Драконы – хищники, у них должен быть очень сильный нюх… Хотя может быть и слух, либо зрение… Но в любом случае, от нас не должен исходить специфический запах».

Рассмотрев все, что хотел под пристальным взглядом принца Кристальной Империи и, будучи удовлетворенный тем, что увидел, он указал на горстку камней и спросил:

– Как они крепятся к дракону?

– Никак. Дракон их должен съесть.

«Эти пони… эти пони…» – Крэлкин глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая нахлынувшие чувства. Он был взбешен тем, что Принцесса Селестия так безответственно подошла к его операции. Он думал, что она, как очевидец громадных битв и полевой стратег в прошлом, ответственно подойдет к его просьбе, но теперь укоренялся в мысли, что тотальная гармония, в которой она держит целую страну, захлестнула и ее саму.

– Ваше Высочество, – как можно спокойнее проговорил земной пони, – Вы хоть один раз были на серьезных военных операциях?

– Я бывал в достаточно крупных переделках.

– Опасность, сопряженная с потерей жизни?

– И такое было, – заверил собеседника единорог.

– Как часто Вы бывали на шпионских миссиях?

– Никогда, мы в страже должны были оказывать прямое военное сопростив…

– Сколько раз Вы следили за опасным хищником? – бесцеремонно перебил чужак правителя.

– Ни разу, если появлялся хищник мы его…

– Можешь не продолжать, – сказал Крэлкин ледяным голосом. – Вот теперь мы точно умрем.

– Почему?

– Да хотя бы потому, что операция наполовину зависит от слежки за перемещением этих тварей! – взревел земной пони.

Пегасы в упряжи оглянулись, но промолчали, не желая вмешиваться в назревающий конфликт, тем более что он их не касался. Альтус и Айрон раскрыли глаза, резко сели и с непониманием озирались вокруг.

– Вы безответственные идиоты! – продолжал сетовать белый жеребец. – Надо было самому собираться, самому все проверять! Ни на кого в этой Эквестрии нельзя положиться! – Он повернул голову и бросил через плечо. – Снижайся!

Спит, Соарин и другие пегасы проигнорировали его.

– Снижайся, я кому говорю?! – вновь заорал новоиспеченный командир. – Я не повезу этих пони на верную смерть!

– А кто тебе дал право тут командовать? – недовольно спросила огненногривая кобылка. Мы тебе не подчиняемся.

– Спросим Принцессу Селестию? – прошипел жеребец.

Воцарилось молчание. Бывший человек тяжело дышал, вдыхая холодный воздух, и ждал. Пегасы продолжали лететь вперед, не обращая внимания на отданный приказ. Остальные пони в повозке сидели каменными изваяниями.

– Ты меня слышишь?! – рявкнул Крэлкин и повернулся к пегасам. – Вы повезете меня одного! – Его вновь проигнорировали, и он с силой ударил копытом в щит. – Опускайся!!!

– Я поеду с тобой, – сказал спокойно Шайнинг, и чужак метнул на него взгляд, полный негодования.

– Ты первый уберешься из этой повозки! – заверил его командир и сел, сложив копыта на груди и уставившись в пол. – Это же надо быть такими идиотами… А я планы начал строить… Дурак. Не лучше этих пони.

– Я заставлю съесть дракона этот камень, – уверено заявил единорог.

– Ты? – слабо спросил жеребец. – И что дальше? Камень твой пройдет через пищеварительный тракт и выйдет из организма с пометом. И я потеряю дракона на карте.

– В книге сказано, что процесс пищеварения у драконов занимает около недели, – стоял на своем принц.

– Вы в игрушки летите играть?! – возопил Крэлкин с новой силой. – Будьте вы все неладны! – Он ударил копытом по мягкому настилу. – Хоть один из вас понимает всю тяжесть ситуаций: Альтус. Вы же…

– Если думаешь, что ты такой исключительный, – подала голос одна из кобылок, тянущих повозку, – то ты ошибаешься. – Земной пони посмотрел на нее мутным взором. – Мы все прекрасно представляем, что такое драконы, мы все боимся их, но кто-то должен выполнить эту работу. Командиром назначила тебя Принцесса Селестия, и я всецело доверяю ее решению. Я выполню любой твой приказ, даже самый безрассудный не потому, что ты мой непосредственный командир, а потому, что я тебе доверяю, как наша принцесса.

– Ты встречалась с драконами? – недовольно осведомился жеребец, пытаясь вразумить выскочку.

– Конечно, – сказала пегаска, и голос ее дрогнул. – Из-за них мы с семьей потеряли дом и друзей и были вынуждены перебраться в другое место. Я понимаю, что такое страх, и что значит терять то, что тебе дорого, но это жизнь. Порой она неумолима, забирает все самое ценное, что у тебя есть. Иногда она будет преследовать, куда бы ты ни держал путь. Жизнь свела меня с драконами, и я до сих пор трясусь только от одного упоминания слова: “дракон”. Но как бы я не боялась, я не могу позволить им забрать дом у тех пони. Они заслужили жить в Мире и Гармонии. Ведь Гармонию тоже кто-то должен поддерживать.

Крэлкина передернуло, как только он услышал последнюю фразу. «Значит, один из членов скрытого альянса пони везет меня на верную гибель. Насколько он доверяет мне и Селестии, что он скрывает? И неужели слежка за мной так необходима? Все же, Старсвирл слышал мое послание? В любом случае, этого не изменить. Жизнь, как она сказала, должна продолжаться, не важно, умер я или кто-то другой».

– И что ты предлагаешь? – с вызовом спросил он. – У меня нет ничего, что бы я мог противопоставить тем зверям.

– У тебя есть острый ум и умение сострадать ближнему. Что еще необходимо хорошему пони?

– Да причем тут хороший я пони или плохой? – возмутился жеребец и уставился пронзительным взглядом на пегасов. У всех морды были напряжены и серьезны, не выражающие никаких эмоций. Они смотрели ровно вперед и махали крыльями, словно по указке искусного кукловода. «Это голос не пегаски. Но кто это говорит со мной через нее? Майт? Старсвирл? Или кто-то еще?»

– Это многое решает, – молвил неизвестный через кобылку. – Если бы ты был злой, то я первая, кто погнала бы тебя из команды. Но ты не такой. Ты достаточно сильный, чтобы завершить это дело и справиться со всей болью.

– У меня нет… – начал чужак, но был мягко перебит:

– У тебя есть все, что необходимо, просто воспользуйся тем, что у тебя есть.

– То есть, мне стоит продолжить операцию, во что бы то ни стало, даже не заботясь о тех, кто сейчас рядом со мной? – с отвращением проговорил земной пони, чувствуя запах смерти.

– Ты не сможешь не заботиться, – заверил его незнакомец ласковым голосом. – Ты слишком добрый. А операцию довести до ума придется, и если не тебе, то Принцу Шайнингу – точно. Сохранить всем жизни у тебя шансов намного больше.

Земной пони чуть слышно застонал. Он увидел, как морды пегасов вернулись в прежнее состояние: они осматривали облака, плывущие под их копытами, едва слышно переговаривались, движения их стали живыми, наполненными пороками плоти. Крэлкин закусил губу и посмотрел вверх, на чистое голубое небо. Солнце опустилось к краю туч справа и стало закатываться за горизонт. Жеребец несмело дотронулся копытом до кулона и посмотрел на карту, отпечатанную магией в красном кристалле.

– Мы хоть на ночь опустимся? – спросил он гробовым голосом.

– Нет, – бросил Соарин.

– Мне критически необходимо подумать, – сказал пони. – А в полете меня отвлекает постоянная качка. Да и вам необходимо отдохнуть. Если понадобится, то я привлеку вас к нашей небольшой стычке с драконами.

– Я бы не хотела этого, – сказала огненногривая пегаска и спустя несколько секунд командирским голосом объявила: – Спускаемся на ночевку.

И четверка пегасов нырнула вниз. Повозка едва заметно ускорилась, но крылатые пони везли свой груз очень аккуратно, даже рывки были плавными. Крэлкин попросил снять щит и подставил гриву под сильный ветер. Он пристально наблюдал, как работали мышцы крыльев желтой кобылки, и непроизвольно наслаждался последними спокойными деньками.

– Значит, ты командир пегасов? – спросил он у огненногривой пегаски, как только повозка выровнялась у самой земли.

– Да, – сухо отозвалась та. – Спит Фаер, капитан команды “Вандерболтс”.

– Приятно познакомиться, – криво усмехнулся жеребец.

– Как же судьба свела тебя с Принцессой Селестией? – с интересом спросила пони.

– Давай без этого вопроса, – попросил чужак и почувствовал, как колеса прикоснулись к земле.

Как только пегасы затормозили, все тут же выбрались со своих мест и принялись растирать и разминать затекшие конечности. На месте остались только Крэлкин и Шайнинг. Единорог невозмутимо продолжал чтение, не обращая внимания на галдящих за спиной жеребцов и кобылок. Земной пони осматривал местность на предмет хищников и вообще опасностей.

Они остановились посреди поля, раскинувшегося на десятки километров, рядом с большими валунами. Серый, тусклый и грязный пейзаж предстал его глазу мутной лужей. Потоки подтаявшего снега, кое-где проглядывалась черная земля. Вокруг не было ни души, и только ветер пел свою тревожную песню, разнося ее по просторам.

Убедившись, что ни ему, ни его команде ничего не грозит, Крэлкин улегся на дно повозки и прикрыл глаза.

«Мне нигде не скрыться от глаз организации Майта. Оказывается, что они еще могут подчинять сознание существ, которые находятся на достаточно большом отдалении. Я бы даже сказал, что на огромных расстояниях. Не думаю, что у них есть пегасы в организации, но даже если и есть, то насколько ли я серьезная птица, чтобы подниматься так высоко вместе с, как минимум, двумя единорогами и контролировать сознание четырех пегасов из упряжи? Значит ли это, что они могут также контролировать меня? Или, по крайней мере, без труда отслеживать мое местонахождение… С каждым разом информация все более удручающа и удручающа».

До наступления темноты Крэлкин читал, бросая недовольные взгляды на игры пегасов. Один раз он заметил на себе заинтересованный взгляд принца и спросил, что ему нужно.

– Ничего, – ответил тот. – Просто размышляю над тем, что ты сказал.

– По поводу? – насторожился жеребец.

– Как бы ты ни хотел, но ты очень сильно походишь на мою сестру, – улыбаясь, проговорил правитель Кристально Империи. – Ты такой же молчаливый, замкнутый, ни с кем стараешься не заводить лишних разговоров.

– Это лишь обертка, на самом деле мы разные, – вновь заявил чужак и уставился в книгу.

Как только наступила ночь, и читать стало невозможно, бывший маг выбрался из повозки и отошел поодаль, прихватив с собой карту. Ему приглянулись камни, и он устроился около них. Он услышал краем уха, как Шайнинг спрашивал Айрона, каких драконов он встречал и как с ними боролся. В особенности его интересовало, как тот убегал. Также единорог задавал ловцу уточняющие вопросы, сверяясь с книгами, однако вскоре Спит Фаер увлекла Трепа за собой, оставив жеребца в одиночестве за чтением литературы. Земной пони любезно отказался продолжать чтение под светилом в виде рога правителя, и теперь слегка жалел, что покинул дивный мир изучения драконов.

Даже кромешная темнота не сбавила энтузиазма пегасов: они шумели, распевая какие-то свои песни, и вспоминали былые подвиги. Потом началась перебранка между желтой кобылкой и ее болотным собратом, которая закончилась скоростными гонками под улюлюканье остальных крылатых пони. Бывший Главнокомандующий вновь принял командование и утихомиривал пегасов, которые то и дело норовили разразиться новой словесной перепалкой, грозящей перелиться в очередные воздушные баталии.

Крэлкин помотал головой и расположился на подтаявшем снегу. Шерстка на животе моментально промокла, и он вздрогнул. Карта расположилась перед ним, но он пока что не хотел ее активировать, размышляя, как он сможет использовать то, что ему предоставили. Сзади кто-то подошел, чавкая снегом. Земной пони обернулся и различил нежно-красного жеребца.

– Не против, если я присоединюсь, а то у меня от них голова уже болит? – спросил Альтус и, не дожидаясь ответа, уселся возле друга.

– Конечно, – безучастно ответил тот, продолжая пялиться на продолговатый кристалл.

– Чего это такое? – без интереса спросил спортсмен.

– Карта, – сухо проговорил Крэлкин. – Глупая карта.

– Почему? – со слабым интересом осведомился собеседник.

– Для тебя пять километров – много? – словно в трансе спросил бывший маг.

– Ну, час ходьбы где-то, – потянул пегас. – Если бежать, то минут двадцать или…

– А если лететь? – спросил друг.

Альтус задумался, и земной пони вздохнул.

– Эта карта показывает всю местность в радиусе пяти километров, – объяснил белый жеребец. – Мало, критически мало. Потому что мы имеем дело с авиацией.

– С драконами, – поправил ученик Айрона.

– А какая разница? Драконы летают и могут бить дальними атаками, – напомнил Крэлкин. – Наземные силы тут бесполезны, разве что комплексы для уничтожения воздушных сил, но тут этого нет. Тут военной техники вообще нет.

– Почему ты так думаешь, может…

– Да ладно тебе, – отмахнулся друг, – открой глаза. Зачем пони вообще ракеты или пороховое… ну, или хотя бы холодное оружие? У них есть магия, а она сильнее во всех смыслах. К тому же, зачем им это даже развивать? Они не хищники, и убивать им не нужно, чтобы прокормить себя и семью. Они не воюют ни с кем около тысячи лет, так зачем знания об умерщвлении, если нет противников? Они живут в тотальной Гармонии, так зачем им оружие убийства, если везде одни друзья? Даже стража Селестии и та – лишь формальное образование, неизвестно зачем собранное. Возможно, даже для вида, ибо перед другими странами все же необходимо показывать, внутреннюю боевую мощь. Но я один смог с ними справиться, а я просто использовал голову.

– Но неужели…

– Все межгосударственные конфликты у них решаются на уровне правителей стран, и информация о них никогда не просачиваются к простым гражданам. Отчего же им быть жестокими, когда вокруг все хорошо уже не одну сотню лет? Отчего им развивать оружейное дело, если оружие применить некуда? Они уверены в завтрашнем дне, а я не могу так жить, понимаешь?

– Нет, не понимаю, – признался пегас. – Если тут все так хорошо, то почему нельзя просто приспособиться? Ты же жил по локоть в крови, так…

– Я никогда не убивал… – с нажимом проговорил Крэлкин.

– Только калечил, – криво усмехнулся Альтус.

– Но жизнь я ценил: как твою, так и противников, – недовольно отозвался земной пони.

– Так почему не жалеешь себя? – спросил друг.

– А какой в этом смысл? – вздохнул белый жеребец.

– Смысл – жить, – с уверенностью произнес пегас.

– Глупый ответ, – с грустью сказал Крэлкин. – Как и эта карта. Вроде бы есть, но толку мало.

– Странный ты стал в последнее время, – проговорил собеседник и посмотрел вверх. – Рвался в этот мир, чтобы тут остаться, а теперь что? Хочешь умереть? Так зачем нужен был тот цирк?

– Для того чтобы остаться, я сделал ряд ошибок, за которые сейчас и расплачиваюсь. Цена слишком высока и достаточно неявна. Я не могу сейчас подвести Эквестрию вообще и Селестию в частности.

– А как же Твайлайт? – изумился крылатый пони. – А Луна?

– Опять ты за старое? – недовольно проворчал белый жеребец. – Не хочу даже говорить об этом. Ты о себе-то подумал?

Альтус не ответил. Лишь поднялся, отошел на десяток метров и стал делать комплекс упражнений для крыльев. Крэлкин пристально следил за ним, и заметил, как друг смущался, однако продолжал свое занятие. Чужак хотел лучше изучить техники полета, которые передал своему ученику Айрон, пытаясь найти в них слабину, но ничего не бросалось в глаза. Потеряв любой интерес к занятию пегаса и поняв, что Альтус вырос, как представитель нового мира, пони активировал карту и стал рассматривать местность. Около центра горели синие и красные точки, показывая местоположение костюмов и маячков.

Крэлкин просидел всю ночь у камней, даже не пытаясь приблизиться к повозке, в которой отдыхали остальные пони, и вслушивался в тишину. Перед ним мерцал рельеф местности, расползшийся в разные стороны идеальным кругом. Он смотрел на него пустыми глазами и лишь вздыхал. Как только первые лучи солнца прорвались через облака и разлили золотистый свет по земле, желтая кобылка с огненной гривой встала, зевнула и с места рванула вверх. Белый жеребец проводил ее уставшим взглядом и увидел, что огромная туча пошла дырами.

– Странно, – пробормотал он. – Осадков-то не было.

По округе лениво расползлось тепло, даримое небесным светилом. Посмотрев на повозку, Крэлкин увидел, что все спали, кроме Соарина: он поднял голову и сонными глазами осматривался. Земной пони дотронулся изумрудом до красного камня, и карта исчезла. Подхватив зубами продолговатую драгоценность, он неспешно проследовал к повозке и положил камень рядом с Шайнингом.

– Подъем! – послышался громогласный возглас сверху, и Крэлкин широко зевнул.

Альтус подскочил и тут же отпрыгнул в сторону. Остановившись, он недоуменно оглянулся и что-то проворчал себе под нос, недовольно смотря в сторону зависшего в нескольких метрах над землей капитана “Вандерболтсов”. Шайнинг встрепенулся и посмотрел вверх сонным взглядом. Остальные пегасы, кроме Айрона и его ученика, быстро поднялись и выстроились в шеренгу у повозки. Каждому члену своей команды Спит Фаер дала сухой паек и сказала, что через полчаса они вновь будут лететь.

Ловец животных еще лежал, не обращая внимания на возгласы и копошение вокруг. Чужак залез на освободившееся место и, пробравшись ближе к упряжи, уселся и стал прикидывать, как он сможет сохранить себе жизнь. «Надо будет обязательно встретиться с командиром отряда стражи, которые охраняют поселок. Может, удастся у них несколько единорогов получить под свое командование».

Вскоре повозка поднялась вверх, вылетела над облаками на слепящее солнце и полетела к цели. Заметив небольшой поселок издалека, Крэлкин попросил у Шайнинга карту и немедленно открыл ее. Изображение подернулось и показало населенный пункт, к которому они стремились и пустыню вокруг, лишь поодаль в километрах трех были расположены две небольшие отдельностоящие горы. В воздухе чужак почувствовал запах гари и, принюхавшись, определил, что запах не был похож на горелую древесину.

Повозка рухнула поодаль от черты маленького пустого городка. Если бы не огромное поле, на котором работали разноцветные граждане, земной пони бы подумал, что это заброшенный город-призрак. Буйная зелень, проснувшаяся от зимнего сна, на улицах придавали поселку еще более обветшалый вид. В непосредственной близости легкий запах гари стал отчетливей, и теперь поморщился даже Айрон.

Как только колеса повозки коснулись твердой почвы, пегасы, летевшие в ней, выпорхнули. За ними выскочил единорог, дождавшись полной остановки средства передвижения. Крэлкин тоже прыгнул на мокрую землю и несколько раз ударил ее копытом, проверяя на прочность. Оглянувшись, он вперил взгляд в белого жеребца и немедленно проговорил:

– Шайнинг, найди нам две гостиницы. Одну для нашей группы, другую – для пегасов. – Если не будет двух гостиниц, то найди для нас какое-то другое место.

– А мы тебе чем не угодили? – возмутилась Спит Фаер.

– Вы слишком шумные, а мне надо сосредоточиться на работе, – ответил чужак. – Два места для ночлега, Шайнинг.

– Хорошо, – сказал тот и направился в город.

Крэлкин его окликнул:

– Подожди Альтуса. У него тоже задание в городе есть.

– У меня? – удивился нежно-красный пегас.

– Да, найди нормальную карту местности и населенного пункта. Чем больше и подробнее будет карта – тем лучше. Можешь взять две, или несколько маленьких. Мне нужен полный вид на местность.

– Понятно, – сказал тот и кивнул.

– Мы можем идти? – спросил единорог.

– Да, пожалуйста, – ответил капитан. – И старайтесь не отходить далеко друг от друга, неизвестно, какие тут нравы.

– Нормальные тут нравы, как и во всей Эквестрии, – парировал правитель Кристальной Империи.

Пони двинулись в город по каменистой почве. Альтус летел рядом с шагающим попутчиком, стараясь держаться низко над землей. Крэлкин проводил их взглядом и повернулся к пегасам.

– А зачем тебе карты? – вопросил болотный жеребец. – Принцесса Селестия же дала тебе карту.

– Эта карта и выеденного яйца не стоит, – ответствовал земной пони. – Можешь ее забрать, если она тебе понравилась. В любом случае, облети окрестности и определи, откуда вероятнее всего будут нападать драконы. Ты в этом деле специалист. Если найдешь драконов, и они увяжутся за тобой, не вздумай лететь в город.

– Хорошо, – сказал он, шутливо отдал честь, вызвав одобрительный хохот команды “Вандерболтсов”, и стремительно взмыл в небо.

«Итак, все задания розданы, все пони выполняют посильную работу, а мне необходимо встретиться с командиром стражи. Где же они могут находиться?» Крэлкин бросил быстрый взгляд в недра повозки и увидел маленький том “Драконы. От рождения до смерти”, который ему любезно предоставил Шайнинг для проведения свободного времени.

– Спит Фаер, мне нужно отлучиться, так что ты пока за главную, – сказал жеребец, оглядываясь и пытаясь предугадать, где сидят стражники Кэнтерлота. – Я скоро буду.

– И куда ты собрался? – недоверчиво спросила кобылка.

– Поговорить надо кое с кем.

– Ты здесь кого-то знаешь?

Крэлкин выбрал направление, бросил скупое: “Нет” и засеменил, не желая терять времени на лишнюю болтовню. Он прошел по скользкой, едва уловимой тропке, обогнув город, и вскоре был у цели. К его удивлению стражи, на предполагаемом месте не было. Пристально осмотрев все вокруг, он решил сходить на поле и спросить у местных жителей, где он сможет найти пегасов и единорогов из защитного отряда. Шел он недолго и уже издали увидел блестящие доспехи на пегасах, которые сверкали в редких солнечных лучах. Воздух наполнился запахом свежей листвы и влажной земли. Запах гари близ полей практически не ощущался.

Подойдя ближе к шумной разноцветной братии, Крэлкин неодобрительно покачал головой и крикнул во все горло:

– Капитана отряда стражи ко мне! Живо!

Пегасы в золотых доспехах с небольшими лопатами в зубах замерли, переглянулись и посмотрели на нарушителя спокойствия. Несколько земных пони с наполненными до краев сумками семян, бросили недоуменные взгляды на чужака и отправились дальше заниматься своими делами. Спустя несколько минут из стены разномастных граждан выбрался единорог в броне и предстал перед бывшим магом.

– Что вы себе вообще думаете? – осведомился Крэлкин. – Мало того, что Вы и Ваш отряд не выполняет поставленную задачу, так еще и силы тратите. А если сейчас драконы нападут?

– Кто ты такой? – недовольно обронил капитан стражи и осмотрел пришельца с головы до кончика хвоста.

– Я от Принцессы Селестии, – моментально отозвался жеребец. – И я пришел узнать…

– Раз уж ты от Принцессы Селестии, то предоставь доказательства.

– Коли ты ставишь вопрос ребром, то я сейчас приведу сюда драконов и посмотрю, как вы справитесь с ними, – пригрозил тот. – А отчет о Вашей превосходной работе направлю прямо во дворец.

– Ты не посмеешь, – прошипел единорог.

– Вам приходило письмо от принцессы, что должна приехать группа по уничтожению драконов?

– Письмо не приходило, – недовольно отозвался собеседник, – но мне говорили на инструктаже, что такая группа будет.

– Я ее командир, – заявил чужак.

– Ты? – недоверчиво спросил пони в доспехах. – И кто же тебя назначил им?

– У меня нет времени с тобой пререкаться. Ты хочешь избавиться от драконов или нет?

– Все хотят, – недовольно сказал подчиненный Селестии.

– Мне необходимы два единорога для проведения операции, – тут же заявил Крэлкин.

– Два единорога? – опешил стражник. – Кто сказал, что кроме меня тут есть еще единороги?

– Никто, я просто надеюсь на это.

Около капитана защитного отряда приземлились два пегаса в броне и недоуменно посмотрели на незнакомца.

– А это кто? – спросил один из них.

– Командир отряда по решению нашей проблемы, – раздраженно сказал единорог.

– Земной пони? – удивился второй крылатый страж.

– А что-то не так? – спросил с недовольством Крэлкин.

– Просто необычно, – пожал тот плечами.

– Позовите Руэлла и Герберта, – приказал капитан своим подчиненных и те, отдав честь, взмыли в воздух.

– Особенности их магии? – тут же спросил чужак.

– Они специализируются на защитной магии, – моментально отчеканил собеседник. – Руэлл превосходно ставит защитные стены и большие купола, Герберт использует различные заклинания роста растений, чтобы избегать прямых столкновений.

– Щиты мне неинтересны, – задумчиво проговорил земной пони. – Как на счет атак?

– Стандартные арсенал заклинаний кэнтерлотской стражи. Их учат еще в академии.

– Хорошо, об этом я у них еще расспрошу. Герберт, насколько я понял, может выращивать растения?

– Да, в основном деревья.

– Атаковать с их помощью?

– Нет. Он просто заставляет растение расти в разы быстрее и скрывается за ними, как за стеной.

Из разноцветного моря работников фермы вынырнули два пони. Пока они подходили, Крэлкин критически их осматривал, заметил у обоих рог, и увидел, что один из них несет на спине небольшие сумки, набитые чем-то до краев. Единороги подошли к своему командиру и, отдав честь, обратили взгляды на оценивающего их земного пони. Бывший человек безмолвствовал, молчали и члены защитного отряда, напряженно смотря друг на друга.

– Значит, вы Герберт и Руэлл? – спросил Крэлкин, и жеребцы кивнули. – С этого дня вы переходите под мое личное командование, пока я вас не отпущу.

– Простите? – спросил единорог с седельными сумками.

– Поможете этому земному пони и его отряду справиться с драконами, – сказал старший по званию стражник.

– Он капитан того отряда? – спросил второй подчиненный.

– Мне нужно будет посмотреть на ваши способности и решить, что делать дальше, – оповестил чужак. – Вас проверят мои пони.

Охранник с сумками посмотрел на своего командира.

– Герберт, не смотри на меня такими глазами, – попросил тот, словно подчиненный был ему по-своему дорог. – Считай, что это приказ Принцессы Селестии.

– А что, если он…

– Он земной пони, ничего с вами не случится, – отмахнулся единорог. – А теперь марш выполнять приказ.

– Так точно, – хором отозвались подчиненные и посмотрели на нового командира.

– Пойдем, – сказал чужак и направился за город.

Спустя минут двадцать Крэлкин привел двух новых пони к стану, где остановились пегасы. Он шел аккуратно, стараясь не поскользнуться на размытой растаявшим снегом грунтовой дороге. Единороги не разговаривали, однако о чем-то перешептывались между собой. Заговорить с жеребцом без кьютимарки они даже не пытались. А тому и не нужны были ненужные вопросы и рассказы. Он прокручивал в голове план и не хотел отвлекаться ни на что.

Как только впереди показалась четверка пегасов вместе с повозкой, подопечные помедлили, а потом один из них выкрикнул что-то нечленоразборное, вырывая Крэлкина из мыслей. Он посмотрел назад недовольным взглядом и увидел, как жеребцы сникли. Спит Фаер встретила чужака холодно, осведомилась, кто новые единороги, и, получив исчерпывающий ответ, потеряла всякий интерес к стражникам, но стражники смотрели с восхищением на нее и ее команду.

Спустя пять минут подошел Шайнинг. Охранники с недоумением смотрели на бывшего Главнокомандующего и учтиво поклонились, как только тот оказался достаточно близко. Крэлкин увидел, как напряглись новые члены команды, и улыбнулся принцу. Тот коротко кивнул своему командиру и, подойдя к земному пони, отдал честь. Стражники открыли рты и не могли проронить ни слова, пока Шайнинг отчитывался перед чужаком.

– Задание выполнено. Я снял два номера в одной таверне на улице Горячего песка на четырех пони каждый в разных концах постоялого двора.

– Где Альтус? – осведомился бывший человек.

– Он пошел в местный трактир, – отрапортовал августейший. – Сказал, что там добудет всю необходимую тебе информацию.

– Опять его куда-то понесло, – недовольно пробормотал командир. – И все же, почему ты заказал номера в одной гостинице, я же просил…

– Мы – единственные постояльцы.

– И что?

– Никакие посторонние звуки не будут мешать тебе, если не нарушать определенный шумовой режим.

– Резонно, – согласился земной пони и бросил через плечо: – Спит Фаер, если ты или твои пегасы будут сильно шуметь, то…

Пегаска моментально подскочила к жеребцу без метки и встретилась с ним глазами.

– То что? Думаешь, что сможешь указывать мне и моей команде, что делать, а что не делать? – с подозрением вопросила она.

– Ты все сама прекрасно понимаешь, – отозвался чужак, не сбрасывая недовольной интонации и не отводя взгляда. – Или, может, ты лично будешь с драконами сражаться вместе со своими подчиненными? Если честно, мне не нужно такое бремя. С радостью переложу все на твои крылья под твою ответственность.

– Принцесса Селестия сказала, чтобы ты с ними разбирался, – парировала кобылка.

– Именно из-за Принцессы Селестии я вообще ввязался в эту авантюру. Отбой будет не позже одиннадцати часов вечера, – без эмоций оповестил Крэлкин. – Все свои склоки можете разрешать подальше от таверны.

Спит Фаер фыркнула, бросила уничтожающий взгляд на земного пони и вернулась к пегасам, обдав командира холодным воздухом из-под крыльев.

– Шайнинг, можно будет там заказать еще один номер? – спросил чужак, поежившись от холода. Он еще провожал взглядом капитана команды “Вондерболтс”.

– Конечно, вся гостиница свободна, – без промедления отозвался единорог.

– Ладно, знакомьтесь – это новые члены нашей команды. Руэл и Герберт. Если все будет хорошо…

– А разве может быть иначе? – спросил Армор.

– Не перебивай, – кисло отозвался жеребец и посмотрел на принца. – Если все будет хорошо, то я отпущу их послезавтра.

– Стычка с драконами? – напряженно осведомился бывший Главнокомандующий.

– Да, в скором будущем, – подтвердил Крэлкин. – Будем надеяться, что все пройдет, как я планирую. Главное дождаться Альтуса и Айрона. Они немаловажные фигуры на этой небольшой шахматной доске.

Глава 5. Планы и результаты.

Крэлкин стоял вдалеке в окружении трех единорогов и судорожно следил за красными и синими точками на иллюзорной карте, данной Принцессой Селестией. Горы, которые были в километре от него, упирались в небо острыми иглами. Они стали убежищем для четырех драконов, распространяя в округе запах гари. Сейчас чешуйчатые существа перемещались внутри одной из гор в небольшой пещере. «Возможно, они дерутся, – заключил жеребец, смотря на мельтешение красных огоньков. – Это было бы превосходно. Уставшие, они будут более уязвимы для моей атаки. Возможно, я даже сделаю все, что запланировал… Но нельзя уповать на случай или физическую усталость, надо просто придерживаться четкого плана».

В ночь перед операцией, когда драконы спали, Шайнинг пробрался к ним и под страхом смерти вложил каждому хищнику в рот по небольшому камушку. Крэлкин его отговаривал, клялся, что отправит назад в Кэнтерлот, как только Спит Фаер и ее пегасы проснутся, зарекался, что не позволит участвовать в схватке, но принц пообещал, что все будет хорошо, надел защитный костюм и растворился в ночи.

Командир отряда напряженным взглядом наблюдал за перемещением синей точки, ожидая, что она погаснет. Он уже был готов отчитаться перед Селестией за смерть своего подчиненного и объясниться перед Каденс за кончину ее возлюбленного, как заметил, что четыре красных огонька остались на месте, а синий стал двигаться назад. Он облегченно вздохнул, дождался единорога, еще раз его выругал и отправился спать.

С утра Крэлкин не преминул вновь отчитать Шайнинга за вчерашнюю проявленную инициативу и еще раз объяснил, что необходимо делать каждому из небольших отрядов, на которые он разделил десятерых пони. Пожелав Айрону и Альтусу удачи и проводив их, улетающих на свои позиции, взволнованным взглядом, жеребец обратился к командиру команды “Вандерболтс”. Спит Фаер была проинструктирована отдельно в день приезда, но земной пони решил напомнить ее задачу. Пожелав удачи и ей, он вышел с двумя единорогами под уже теплое солнышко, надев защитный костюм, который передала ему Принцесса Селестия. Крэлкин захватил с собой сумку, в которую уместились карта и небольшая металлическая палочка в виде трезубца, которую для него сделал бывший Главнокомандующий по его просьбе. Он еще хотел извлечь смертельное заклинание из старой руны человеческой магии и готов был воспользоваться им, но лишь в самом крайнем случае.

Щурясь от солнца, белый жеребец посмотрел на горы и его сердце сжалось. «Если Айрон ничего не напутал про драконов, то все должно получиться, но если нет? Костюмы хоть и хорошие, но все же обеспечивают около минуты защиты от огня огнедышащих существ, а это мало, критически мало в данной ситуации. Надеюсь, что Альтус не подведет, и его не втопчут в землю разъяренные хищники еще на первых минутах схватки».

Синие точки на карте двинулись вперед, и тут же навстречу стремительно и бодро вылетели красные огоньки. Крэлкин говорил Трепу, что бой необходимо вести на открытой местности, но никак не в закрытом помещении и надеялся на его благоразумие. Единороги напряглись, когда увидели первый столп огня, вылетевший из горы и трех огромных чешуйчатых созданий, последовавших следом за пламенем. У земного пони подкосились коленки от страха, но он понимал, что, как командир, должен показывать твердость духа и характера. Однако ему было непросто успокоить взбунтовавшиеся чувства.

– Началось, – прокомментировал чужак и сжал зубы. – Шайнинг…

– Да, сейчас, – моментально отозвался принц, и зрение Крэлкина обострилось в несколько раз.

Бывший человек увидел трех черных драконов, словно те были вблизи, и две небольшие фигуры пегасов, кувыркающиеся в воздухе меж огромных чешуйчатых туш. Крылатые пони выписывали фигуры высшего пилотажа и старались держаться на равных с противниками. Драконы блестели на солнце чешуей, переливаясь всевозможными цветами радуги, рычали, но не атаковали в полную силу, и это взволновало командира.

«Что они задумали? В таком темпе Альтус выдерживает, но что будет, если они ускорятся? Движения хоть у драконов и быстрые, но для Альтуса смертельно опасные, подпади он под один из ударов. Они играют со своей добычей, вот только и добыча под моим командованием может стать охотником.

Айрон не сильно напрягает крылья. Есть шанс, что хотя бы он выстоит до конца. Альтус не так давно стал тренироваться с ловцом животных, и не факт, что выдержит что-то серьезнее настоящего темпа драконов. Тем не менее, у него за плечами довольно большой опыт ведения боев и больше шансов на победу в равных условиях, нежели у Трепа, но сейчас его опыт бесполезен».

– Я все равно не понимаю, зачем тебе это, – подал голос правитель Кристальной Империи.

– Я не верю, что драконы забрели сюда случайно, – повторил чужак. – Что угодно, но только не случайность. Они летели вдоль границы и остановились только здесь. Если опять скажешь, что этот городок находится на периферии, то отправишься вперед и будешь помогать Айрону.

– Я готов, – моментально отозвался Шайнинг.

Земной пони не ответил, лишь напряженным взглядом следил за своим старым другом. Нежно-красный пегас буквально утопал в реке пламени, которой дракон отбивался от надоедливой мошки, но Альтус был проворнее, по крайней мере, пока. С тех пор, как спортсмен попал в мир Эквестрии, он стал лучше во всех смыслах: нашел подругу, сбросил с себя грязь старого мира и вырос, как летающий пони. Но сейчас Крэлкин понимал, что никакие его приобретения, кроме способности быстрых принятий решений, не помогут выиграть битву за свою жизнь.

– Как я вообще согласился на это? – сетовал про себя Альтус, смотря на трех вылетающих из горы хищников и морщась от неприятного запаха. Айрон летел впереди и искусно уклонялся от огня. Красный пегас вздохнул и рванул вперед. – Я тебя убью, Крэлкин! Я тебя убью, если выживу! – с негодованием шептал он себе под нос. Сердце канонадой беспорядочных ударов билось в груди, стремясь выпрыгнуть наружу.

– Альтус, давай! – крикнул Треп, показавшись из моря огня и вновь пропав в волнах пламени.

– Твою же мать! – ругнулся спортсмен и налетел на одного дракона, ударив того копытами в затылок. Зверь взревел и бросился за обидчиком. Едва увернувшись, пегас почуял запах паленых волос и оглянулся. За ним из хвоста тянулся шлейф из дыма. – Еще и эти штуки мешают! – с негодованием бросил он, краем глаза заметив защитные чехлы на крыльях. – Хорошо, что эти… подковы есть… или как их назвать?

Земной пони отобрал у единорогов защитного отряда их золотые подковы, и целый день гонял Альтуса, чтобы он привык к новым ощущениям и весу ноши. Пегасу было неуютно падать перед своими собратьями, он ругался, рычал, но понимал, что это жизненно необходимо. Сейчас ему это помогало, и чужак, резко изменив траекторию движения, саданул нападающего в живот. Дракон взвыл и ударил крыльями об воздух. Сильная волна воздуха пришлась в пони, и тот, поддавшись движению ветра, ушел из-под удара чешуйчатого хвоста, расправил крылья и теперь снизу наблюдал за действиями дракона.

Краем глаза он видел, как Треп невдалеке развернул свою битву, искусно, словно шутя, лавируя меж драконов и осыпая их ударами копыт, закованных в металл. Хищники рычали, испускали больше огня, но, казалось, лишь входили во вкус кровавой игры. Пегас видел, что противники был настроены серьезно, но что-то в их движениях было неестественно, словно они не нападали в полную силу, а играли с возмутителями спокойствия, как с добычей.

Он начал вспоминать, что говорил ему Крэлкин перед тем, как отправить на сражение. Он с Айроном сидели в светлой комнате постоялого двора, слушал и впитывал каждую крупицу знаний, которая слетала с уст земного пони.

– Запомните, что драконы – существа индивидуальные, – говорил командир. – Нельзя точно сказать, где у какой особи находятся уязвимые места. Болевые точки у каждого представителя их вида тоже сугубо индивидуальные.

– Как это? – не понял спортсмен.

– А так, что они разной чувствительности. У одного хищника чувствительны одни, у другого – совершенно другие.

– То есть, никакого универсального метода, чтобы усмирить этих существ, нет?

– Нет, – подтвердил Крэлкин.

– Очень радужно, – мрачно проговорил Альтус.

– Зачем ты нас собрал? – осведомился Треп.

– Затем, чтобы вы смотрели на их особенности строения скелета, – с расстановкой проговорил белый жеребец. – Поясница, шея и живот – ваша цель. Незащищенный ребрами позвоночник очень уязвим.

– Можно сломать, – оживился красный пегас.

– Ты такой наивный, Альтус, как и всегда, – сказал бывший маг и скривился. – Сломать… Во-первых, у них толщина позвоночника больше, чем ты сам в обхвате. Во-вторых, они жрут в основном драгоценные камни, которые усиливают их кости. Сломать им что-либо – даже не думай. Просто бей в области, на которые я указал, и ты нанесешь больший урон.

– Про кости понятно, а почему ты выделил живот? – с недоумением спросил ловец.

– Потому что он не защищен чешуей, – терпеливо объяснил командир. – Чешуя у драконов тоже укреплена минералами, пробить ее можно, но много вреда не нанесешь. Гораздо эффективнее бить четко в цель. За животом скрывается система пищеварения, она, хоть и переваривает камни, но не думаю, что имеет утолщенные стенки. Полагаю, что там просто очень агрессивная среда. Любой удар, который придется по животу, может их поранить изнутри, если вы чудом попадете в острый не переваренный камень. В любом случае, живот их не защищен чешуей, так что и удары будут гораздо эффективнее. Обратите внимание на выпирающие кости, удар по ним тоже может вызвать боль.

– А как их убить? – спросил Альтус.

– Это не ваша задача, а моя. Так что просто постарайтесь не умереть.

Уловив момент, красный пегас нырнул под дракона и вновь попытался ударить в живот, но тот легко и грациозно увернулся. Чужак отметил, что скорость противника была такая же, как у ловца животных, за которым он никогда не успевал. Замешкавшись, пони почувствовал сбоку жар, и огненный столб поглотил его с головой. Едва не угодив в эпицентр, он вылетел из-под атаки с широко открытыми глазами и гулко ухающим сердцем и тут же попал под сильный удар хвоста.

Кувыркаясь в воздухе и все еще пребывая в непонимании, он переживал снова и снова момент, когда пламя окутало его. Жеребец видел огонь, чувствовал жар, слышал запах паленых волос, и не мог поверить, что все это происходит с ним. Стихия окутала тело пони, и всего несколько сантиметров отделяло ее от своей жертвы.

Красный пегас зацепился крыльями за воздух и выровнялся. Попытавшись сбросить с себя страх и скованность движений, он не смог это сделать, но сдаваться или отступать уже было поздно. Пляска смерти началась и теперь никто не сможет остановить этот кровавый вертеп.

Окинув взглядом поле боя, Альтус увидел, что появился последний, четвертый дракон. Черный, как смоль, он буквально поглощал лучи солнца своей чешуей. Пронзительно крикнув, хищник ринулся в атаку. В качестве цели он выбрал более слабого противника, и, сконцентрировавшись на красном пегасе, раскрыв веером когти.

«Под когти попадаться ни в коем случае нельзя, – вспомнились спортсмену наставления его друга. – Мало того, что они сильные и укреплены минералами, как и кости, но и усилены магией. Когти драконов всегда горячие, и режут даже камни, что позволяет им драться между собой. Попадешься под них – разрежут, как горячий нож масло».

Сердце пегаса остановилось, и он увидел, ухмыляющуюся морду дракона. За первым хищником устремился второй, и Альтус открыл глаза от испуга, застыв на месте. Он не сообразил, как крылья сами взмахнули, заставив бренное тело уйти из-под атак врагов, как он отлетел в сторону и завис на месте. Мотнув головой, пони увидел открывшуюся спину противника и, рванув вперед. Твердые копыта, облаченные в золотые подковы стражников, встретили чешуйчатую преграду. Альтус сощурил глаза и моментально посмотрел вверх. Второй хищник уже был в нескольких десятках метров и приближался с неумолимостью рока. Через доли секунд пегас, оттолкнувшись от тела первого соперника, стремительно полетел на второго врага, уклоняясь от когтей и огибая открывшуюся пасть. Драконы столкнулись, и воздух наполнился шипением и огнем.

«Необходимо бить в уязвимые места, только туда, чтобы вызвать как можно больше негодования у этих тварей. Но куда бить, если у них все тело покрыто камнем? Чешуя, чешуя… Должно быть у них где-то место без чешуи… Живот – не то… Не достаточно много боли. Но куда? Они проглотят меня, если я… Точно! Рот! Нёбо!»

Из пасти одного противника ударил огонь в пегаса, и тот уклонился. Жеребец уставился на хищников и увидел решительность в их движениях. «Игры кончились», – пронеслось у него в голове, и он в страхе бросился от них. Треп сражался невдалеке, постепенно отдаляясь от гор, уклоняясь и нанося ответные удары. Альтусу было видно, что противники Айрона лишь играли. С красным же пегасом наигрались.

– Айрон! – проорал он и привлек внимание своего учителя.

Тот понял без лишних слов и рванул в сторону преследовавших хищников. Один из драконов отстал от спортсмена и переключился на ловца, выпустив струю пламени. Альтус спустя несколько секунд понял, что остался один на один с черным, как смоль, хищником, развернулся, пролетел вдоль пламени. Спустя мгновение копыто врезалось в мягкие ткани нёба хищника. Челюсти противника машинально сомкнулись, и из закрытой пасти вырвался истошный вой. Альтус тоже завопил, почувствовав, как зубы зверя врезаются в его плоть.

«Вот и все? – подумал он и затравленно осмотрелся. В глазах на мгновение потемнело и живот скрутило. Крыльями пегас взмахивал лишь усилием воли, сдерживая рвотные позывы. Айрон уже сражался с тремя драконами, и было заметно, что их игры тяжело даются пегасу. – Неужели все? Нет, я не могу так просто сдаться. – Он попытался вырвать ногу из захвата, но лишь взвыл от новой порции боли. – Нужно ударить куда-то...»

Пасть дракона расплылась в улыбке и зубы сильнее сжались. Альтус занес копыто и нанес удар в зубы хищника, но эффекта это не произвело. Пегас почувствовал, как его зажатую ногу лизнул огромный шероховатый язык, и в его душе все похолодело. Он с ужасом уставился в желтый глаз противника и увидел в нем насмешку и свою смерть.

Недолго думая, он, сжав зубы, расправил крылья, поднялся телом, и через боль дотянулся до глаза хищника и саданул по нему задним копытом. Дракон взвыл, разжав челюсти. Альтус вытащил ногу из пасти и отлетел в сторону. Нога болела, с копыта стекала теплой струйкой кровь и падала куда-то вниз. Чешуйчатый зверь прикрыл поврежденный глаз лапой и выплюнул красную жижу из пасти.

Крылатый змий нахмурился, напряг крылья и моментально скользнул к пони. Толкнув его корпусом, он потеснил жеребца, плюнул огненным шаром и, не дождавшись, пока пламя пролетит положенный путь, устремился в атаку. Альтус наблюдал за действиями противника и не успевал. Не успевал на какие-то доли секунд, словно он был на очередной тренировке с Айроном, где ему всегда было мало времени для контрвыпада или уклонения. И его медлительность сейчас грозила смертельными ранами и вечным забвением. С трудом увернувшись от когтей, которые едва дотянулись до золотых подков и высекли из них искры, пегас явственно услышал, как хищник фыркнул.

Зверь вновь скользнул к пегасу и занес лапу для удара. Жеребец поздно сообразил, что произошло, и в голове застыла только одна мысль: «Только бы не попасться под когти». На рефлексах он пролетел вперед и подставился под удар, избегая встречи с когтями. Его прибило к земле, но Альтус тут же расправил крылья, вылетел из-под противника сзади и контратаковал, метя в шею. Задние копыта встретились с драконом, но результата не воспоследствовало.

Внезапно его тело окутал огонь, и спустя секунду пегас уже удирал, изо всех сил махая крыльями и стараясь не попадаться под пламя. Игры драконов ужесточились, и Айрон уже не мог выдержать их темпа, отставая от увеличивающегося ритма хищников. Несмотря на большую массу, драконы передвигались в воздухе также быстро и грациозно, как Треп. Они с легкостью уклонялись от атак незадачливых пони, подставляли твердые части тела и из их ртов доносился утробный смех.

Заметив, что чешуйчатые существа заигрались, красный пони прекратил атаковать, рванул вперед, избегая постоянных атак и уводя противников от их логова. Айрон последовал за ним, и спустя несколько минут два пегаса открыли единорогам и командиру путь в логово драконов.

Крэлкин увидел, что драка переместилась в сторону, подхватил карту, стукнув по ней кулоном, бросил в сумку и со всех ног бросился выполнять свою часть работы. Подчиненные поспешили следом за ним. Шайнинг напряженно смотрел на танец смерти драконов и пегасов и хмурился. Земной пони тоже посматривал на потасовку, но ничего не говорил, лишь мысленно просил, чтобы Альтус выжил в той огненной реке крови.

– Сними этот дальний взгляд, – нетерпеливо потребовал чужак, и принц, сверкнув рогом, вернул ему нормально зрение.

– Герберт, перед входом необходимо вырастить густые деревья, чтобы задержать драконов, если те сунутся обратно.

– Так точно! – отозвался единорог.

– Руэл, следи за врагами. Неизвестно когда они закончат с пегасами. Мне необходимо полная уверенность в завершении нашего дела.

– Ты думаешь, – подал голос Шайнинг, – что драконы…

– Отставить разговоры, – жестко перебил Крэлкин. – Именно поэтому я руковожу операцией, а не ты.

Спустя три минуты земной пони осматривал подходы к пещере, из которой вылетели драконы. Справа он увидел протоптанную узкую дорожку и поспешил по ней наверх. Стоя уже у входа в полутемное помещение, он обернулся к единорогу с седельными сумками и скупо бросил:

– Ставь защиту.

Герберт кивнул и, высыпав из сумок немного семян, засветил рог. Крэлкин прошел вперед и услышал, как что-то массивное уперлось в своды пещеры. Обернувшись, он увидел, только Шайнинга.

– Где остальные?! Почему они не с нами?! – воскликнул командир.

– Они хотят помочь пегасам, – беспристрастно заявил белый единорог.

– Возвращайся и приведи их назад! – прикрикнул чужак. – Неизвестно, что там и как будет! Это огромные хищники, которые спокойно справляются с Айроном! Я этот план разработал не для того, чтобы два неизвестных мне стражника ломали его, как хотели! Вперед! – рявкнул он.

Вздохнув, принц развернулся, направил рог на деревья, ударил заклинанием и выскочил через образовавшуюся брешь. Земной пони недовольно фыркнул и, не теряя времени, устремился вглубь горы. Спустя несколько шагов, он едва не свалился в большую яму с покатыми склонами. Глаза, еще не привыкшие к темноте, едва различали абрисы неведомых силуэтов. Внизу что-то едва заметно светилось. Спустившись, командир увидел перед собой огромный камень, излучающий слабый голубой свет. Сзади послышался стук копыт, и три единорога направились к командиру. Рог правителя Кристальной Империи светился, разгоняя полумрак.

«Отругать бы этих пони… Но что это даст? Они не руководят никаким отрядом, никаким взводом, ничем, потому урок, который может быть послан, не принесет всходов. Все же я не понимаю Селестию. Держать такой сильный орган управления и единорогов с уникальными способностями и не использовать в полной мере – как минимум глупо».

Уже при свете земной пони критически осмотрел светящийся изнутри кристалл и увидел на нем отпечатки зубов. «Вот и причина, почему эти хищники пришли сюда. Они просто хотели поесть. Но что это за камень, который привлек их из таких далей? И зачем было нападать на деревушку? Они-то достаточно далеко. Ну, не пускали бы жеребят сюда, да и сдались они им. Нет, тут что-то другое».

– Редчайшая разновидность александрита, – проговорил один из стражников.

Крэлкин развернулся и моментально рявкнул:

– Что это за камень?

Руэл встал по стойке смирно, устремил взгляд куда-то вверх и отчеканил стальным голосом:

– Это редчайшая разновидность александрита, – повторил он. – Этот камень самый ценный во всей Эквестрии, добывается всего на десятке каменных ферм. Поставки из поселка Гегори единичны и особой ценности не имеют.

– Много этого камня идет на экспорт в Империю Грифона, – добавил Шайнинг. – Он обладает особыми свойствами, потому так ценен. Драконами он очень любим.

– Значит, тут была организована добыча этого минерала? – спросил командир.

Руэл кивнул. «Неудивительно, что драконы напали на поселок, причем не все, а лишь один из них. Пони, вероятно, хотели отправить немного драгоценности в Кэнтерлот, а хищники прознали об этом и банально не захотели ни с кем делиться. Странно, что они никого не убили. Наверняка хотели лишь припугнуть рабочих, только и всего, Селестия же раздула из этого почти общенациональный скандал. Надо уходить, но как же интересно узнать про этот минерал…»

– Какие свойства у камня?

– Я точно не знаю, но твоя карта создана из него, – сказал августейший. – Он очень и очень ценен.

Крэлкин посмотрел на седельную сумку, в которой находилась карта, и нахмурился. «Надо бы торопиться, как бы ни была интересна информация, иначе Альтуса я могу в скором времени и не увидеть».

– Ладно, потом поговорим. Руэл, Герберт, сможете отнести этот камень в поселок?

– Зачем?! – воскликнул бывший Главнокомандующий.

– Затем, чтобы драконы отсюда убрались! – гаркнул в ответ земной пони. – Тебе необходимо создать огромную иллюзию.

– Иллюзию? – недоуменно переспросил единорог.

Крэлкин вытащил карту и моментально активировал ее. Синие и красные точки еще перемещались по проекции. «Это хорошо, они живы. Необходимо поторопиться, чтобы их спасти. Но хватит ли сил у Шайнинга – неизвестно. Надежда только на него и его несказанный потенциал».

– Руэл, Герберт, доставайте этот камень и будьте готовы бежать со всех ног в Гегори, – скомандовал Крэлкин, переводя на них взгляд. – Там необходимо спрятать его куда-то под землю. Наверняка эта гадость излучает какой-то специфический вид энергии.

– Так точно, – отчеканили стражники.

Они оббежали кристалл, встали по разные стороны, и в следующую секунду камень окутало двойное облачко магии. Единороги закрыли глаза и сосредоточились, однако драгоценность не сдвинулась с места. Тогда они усилили свое воздействие, но и это не принесло никакого результата. Воздух наполнился гулом, началось несильное движение воздуха.

– Он глубоко, – сказал Шайнинг, профессионально осматривая картину. – Я помогу.

– Тебе еще колдовать очень сильную магию, ты это чего задумал? – с недовольством спросил земной пони.

– Я справлюсь, – заверил его августейший и подключился к другим рогатым жеребцам.

Спустя добрый десяток секунд минерал шевельнулся, и огромный тусклый шар подскочил к потолку пещеры и завис там. Бывший Главнокомандующий отпустил драгоценность и улыбнулся своему командиру, но Крэлкин лишь фыркнул, но ничего не ответил, смотря, как с гигантского синеватого куска минеральной породы осыпаются камни и земля. Стражники посмотрели вверх и облегченно вздохнули.

– Теперь вам необходимо уходить и как можно быстрее, – обратился Крэлкин к единорогам в доспехах. – Как только прибудете на место, сразу переходите под командование своего капитана. Скажите ему, чтобы поднимал всех и готовился к обороне. Возможно, вскоре к вам наведаются драконы, если план не удастся. И прекращайте помогать пони на полях – это не ваша работа.

– Так точно, – без энтузиазма ответили жеребцы и засеменили к выходу за временным командиром и правителем Кристальной Империи.

– Шайнинг, ты побежишь со мной, но как только я скажу, что необходимо уходить – тотчас же уходишь. Понял?

– Но…

– Никаких “но”. Ты либо выполняешь то, что я говорю, либо отправляешься в Гегори.

Единорог коротко кивнул. Крэлкин вышел через лаз меж деревьев и попросил двух стражников подождать внутри. Окинув взглядом небо, он увидел воздушное сражение, происходящее в отдалении между пегасами и драконами. Сощурив глаза, чужак прикинул примерное расстояние и азарт хищников и пришел к печальным результатам: жестокость игр зверей была видна невооруженным взглядом.

– Я на тебя надеюсь, – сказал чужак брату Твайлайт, и тот вздохнул.

– Может быть, поменяешь план?

– Кровь смоет только кровь, – словно в трансе проговорил Крэлкин. – С силой может бороться только сила. А магии противостоять только магия. Мне, конечно, лестно, что ты обо мне заботишься, но это все не имеет значения сейчас. Я здесь не привыкну, а спасать этих пони необходимо. Пусть сегодня я пожертвую своей жизнью, но это будет лучше, чем умрет много живых, ни в чем неповинных существ.

– Разве ты в чем-то повинен? – изумился жеребец.

– На мне больше грехов, чем ты можешь себе представить, – изрек бывший человек.

– Но…

– Иллюзия, – напомнил командир.

– Что я там должен буду показать? – упавшим голосом осведомился принц.

– Для драконов – смерть пегасов и меня с камнем, убегающим от города. Мне необходимо, чтобы в реальности я был в ином месте. Прямые атаки по мне не должны попадать, но иллюзия должна бежать невдалеке, метрах в ста. Тебя и других единорогов видно быть не должно.

– Хорошо, – сказал Шайнинг, пристально посмотрел вдаль на противников, и рог его вспыхнул ярким светом, ослепив на мгновение земного пони.

Альтус удирал, что было сил, помня про план своего друга. «А что, если он неправ и драконы действительно пришли сюда, чтобы жрать пони?» – судорожно размышлял он, посматривая назад и уклоняясь от драконовых атак. К жару он уже привык и ничего не имел против очередного огненного шара, вылетающего из пасти хищника и пролетающего рядом с ним, опаляя бока, лишь дышать было трудно. Зато летать было довольно легко, чем он пользовался сполна.

Рана на передней ноге болела, но шевелить он ей мог, хотя и не предпринимал попыток. Кости не сломаны и сухожилия целы, однако при любом взмахе крыла запекшаяся кровь неприятно тянула кожу и шерстку, открывая рану. Нередко в месте ранения боль пронзала иглой, и тогда пегас дергался и едва не попадал под атаку.

Его соперники вернулись к игре. Играли они уже жестоко, в глазах и действиях сквозила уверенность, что пони им не ровня, и с ними можно наиграться вдоволь. Альтус чудом умудрялся в последний момент отодвинуться от несущейся на него туши и получал оплеуху большим перепончатым крылом. Несильно, только чтобы показать, как понимал чужак, превосходство над ним, как над более слабым. Он сердился на себя, пытался делать виражи и бить в ответ, но все было тщетно: драконы легко уклонялись от его атак или подставляли жесткую чешую.

Внезапно он почувствовал прилив сил, его распирала жажда мести. Нога перестала болеть, и он посмотрел на нее: рана затянулась, вернулась былая подвижность, даже кровь исчезла с шерстки. Золотые подковы стражников окутал синий огонь, и пегас озадачено посмотрел на своего учителя. Айрон с непониманием посмотрел в ответ и коротко кивнул. Чешуйчатые звери остановились на несколько секунд, смотря на перемены своих жертв, и стремительно атаковали.

Чужак подождал, пока огромная туша налетит на него, и за миг до удара грациозно подвинулся влево, виртуозно достал веревку из седельных сумок и ринулся в контратаку. Противники под его напором расступились, и он, игнорируя их, напал на дракона, с которым сражался Треп. Он нырнул под расставленные когти, и веревками обмотал перепончатые крылья, стягивая их между собой. Рык разнесся над равниной, когда зверь начал падать вниз. Спортсмен ухмыльнулся и уклонился от атаки, словно знал, откуда будет удар и как он будет проведен.

Айрон действовал жестко, сродни хищников. Он нырнул вниз, съездив по мордам двум драконам и уводя их за собой. Красный жеребец попал под струю огня, и вместо того, чтобы вылететь за ее предел, полетел прямо в пасть атакующего и со всей силы ударил того в зубы. Один из клыков отломился и зверь, взревев, прорезал воздух лапой, метя в пегаса. Пони парировал. Когти встретились с подковами, высекли искры, но оружие эквестрийской стражи устояло. Оттолкнув лапу противника, спортсмен использовал замешательство дракона, ударил его в нос и отлетел. Тонкая красная струйка потекла к губам, и хищник облизнулся.

«Что это за чувство? – изумился Альтус, рассматривая огонь на копытах и напрягшегося противника. – Откуда взялась эта легкость полета и решительность? Я же две минуты назад боялся и не мог даже чешую пробить, а тут зуб дракона сломал… Стоп, сломал? Крэлкин же говорил, что я не смогу ничего сломать дракону.

Я стал быстрее, проворнее и сильнее, да и Айрон тоже словно восстановил силы. Неужели этот ботан что-то подсыпал нам с утра в еду? Очень на него похоже бросить кого-то вперед, дав какой-то неведомый козырь даже самому владельцу этого козыря. Но, тем не менее, даже если это он, то я и Треп легко победим драконов, даже без помощи единорогов и их магии».

Окрыленный своей небольшой победой, Альтус рванул вперед, чтобы добить противника, как почувствовал, что что-то острое, длинное и теплое пронзило его живот. Его подбросило, и чувство жара ушло, оставляя место леденящему холоду. Вокруг все замедлилось, и взгляд его невольно скользнул вниз. Болотный пегас лежал на земле и не подавал признаков жизни, а над ним зависли двое хищников, словно переговариваясь.

Крылья Альтуса невольно сложились, и тело его устремилось вниз, повинуясь законам природы, но не хозяину. Краем глаза он увидел, как его учитель исчез в пасти дракона, и спустя мгновение другой хищник заглотил и его. Почувствовав, как кости хрустят под напором острых зубов, жеребец потерял сознание.

Судорожно вдохнув холодный воздух, красный пегас открыл глаза и осмотрелся. Драконы были невдалеке, двое из них потирали животы и выглядели довольными. Справа от него висел ловец, мерно махая крыльями, и пристально смотрел на хищников. Дернув ногой, он почувствовал сильную боль и вскрикнул. «Нога была ранена, как и до чудесного исцеления, – подумал он. – Так что же произошло?»

– Шайнинг превосходно знает свое дело, – заявил Айрон, когда хищники стали улетать назад в свое логово.

– Чего? – удивился красный жеребец, не понимая, о чем говорит его учитель.

– Говорю, что Шайнинг не зря был выбран Главнокомандующим в свое время. И не зря стал правителем целой страны.

Альтус не ответил, понимая, что он, как и его противники, попал под сильную магию принца Кристальной Империи.

Крэлкин несся со всех ног подальше от поселка, ощущая увесистый камень у себя на спине, который не собирался никуда падать, что бы жеребец не вытворял. Для него это было странно, но он ничего не говорил, понимая, что его тело – всего лишь иллюзия, плод воображения Шайнинга. Единорога нигде не было, и это настораживало белого жеребца, хоть он и понимал, что это только магия, но не представлял, что один маг мира пони вообще способен на подобную мощь.

– Драконы меня заметили? – спросил он на бегу.

– Нет еще, – ответил тяжелый голос Шайнинга.

– Магия слишком сложная? – с легкой озабоченностью в голосе осведомился земной пони.

– Да, – подтвердил собеседник. – Пожалуй, что я единственный, кто вообще взялся изучить ее.

– Это хорошо, – похвалил того бывший человек. – Чем больше в голове уникальных знаний, тем ценнее ты, как пони в глазах иных.

– Эти знания нужны только для защиты, – холодно парировал августейший. – Драконы начали преследование.

Крэлкин обернулся и увидел, как четыре хищника, блестя черной чешуей устремились за ним. Он прибавил ходу, запах гари, от которого он убегал, вновь начал нарастать. Чужака потянуло направо, и он подчинился, подвинувшись на несколько метров. Рядом, где только что бежал пони, пролетел столб огня, грозя сжечь вора.

– Неужели этот камень такой ценный для этих зверюг, что они убьют меня за него? – спросил жеребец.

– Они просто защищают свое, – ответил Шайнинг.

– Прямо как люди, – недовольно проворчал себе под нос бывший человек.

Внезапно его вновь потянуло направо, и он снова подчинился. Обернувшись, беглец заметил, что хищники уже практически подобрались к нему и готовы вырвать драгоценность из холодных копыт наглеца. Три открывшихся пасти разверзлись огненными реками, и над глазами жеребца что-то сверкнуло. Он скосил взгляд вверх, но ничего не увидел. Три струи пламени ударили в магический щит. Защита подернулась белым свечением и сломилась под натиском. Огонь окутал пони, и стих, не пробив защиту костюма Принцессы Селестии.

– Твой щит? – осведомился пони.

– Нет, твой, – послышался голос бывшего Главнокомандующего.

– Как это мой? – не понял Крэлкин.

– Ты единорог, – без тени сомнения сказал венценосный.

– Я – земной пони.

– Для драконов – единорог. И сейчас для себя ты тоже единорог.

– Но я же не могу ничего наколдовать.

– Через меня ты можешь сделать все, что угодно.

– Очень интересная идея завуалировать свои способности, – сказал земной пони.

Драконы нагнали его, и когтистая лапа одного из них ударила в жеребца. Рог новоиспеченного единорога сверкнул, и тот оказался вдалеке от места атаки. Копыта продолжали нести своего хозяина, не чувствуя ничего под собой. Хищник взревел и вновь ударил огнем. Чужака потянуло в сторону, и опять дальняя атака не возымела результата.

– Было близко, – простонал Крэлкин.

– Не беспокойся, пока я поддерживаю магию, драконы тебя не ударят, – заверил принц.

– Нам еще далеко?

– Нет, но…

– Что?

– Я все равно не думаю, что твоя идея хорошая.

– Не важно, – бросил земной пони. – Покажи карту.

По мановению рога, перед пони развернулась карта местности. Города уже не было видно, синие точки практически закатились за край. Оставались только огоньки в центре. Быстро прикинув, насколько далеко Шайнинг увел его, он поразился скорости перемещения и не поверил, что за десять минут он смог пробежать около четырех километров.

– Слишком быстро, – заявил Крэлкин.

– Быстро что? – переспросил принц.

– Перемещаемся быстро, – пояснил пони. – Подозрительно это.

– В самый раз для драконов. К тому же, они не такие умные, чтобы заметить такие мелочи. Для меня такой темп нормальный, у тебя же я активировал албидо стилла, чтобы усилить мышцы и их выносливость.

– Ты можешь контролировать даже албидо?

– Это неважно.

«Насколько же сильный этот единорог? Неужели он находится на уровне аликорнов? Тогда он получается самый сильный во всей Эквестрии, а не его сестра. Или же Твайлайт? Тогда насколько сильна она? Превосходит ли их сила мощь Селестии, Луны или Каденс? И какова же истинная сила аликорнов? Страшно, если бы наши миры столкнулись. Хватит лишь пяти пони, чтобы полностью уничтожить все армии мира и установить тоталитарный режим Мира и Гармонии в демократизированном обществе людей. Хорошо, что я прыгнул не в пространстве и это развитие событий не может быть априори».

Драконы нагнали жеребца, как только синие точки Айрона и Альтуса лениво сползли с карты. Ложный рог сверкнул и переместил хозяина влево, уходя из-под атаки. Карта свернулась, освобождая обзор бывшему магу. Огонь, который ударил в пони сразу же после пространственного перемещения, встретил барьер в виде толстой невидимой стены. Крэлкин прыгнул вправо, и пламя сломило преграду.

– Придется дать отпор, – с недовольством сказал Шайнинг.

– Что?! – возопил земной пони.

– Ты всего лишь иллюзия, – напомнил бывший Главнокомандующий, – так что не волнуйся.

Поддельный единорог зарылся копытами в землю и прыгнул на противников. Из рога его вырвался мощный поток энергии, заставляя драконов расступиться. Крэлкин почувствовал, как через все его тело проходит каскад силы. На копытах, кончиках ушей и языке чувствовалось покалывание, шерстка на спине вздыбилась. За секунду сквозь него прошла непонятная волна, и с боков и спины вырвались в разные стороны молнии, ударившие в противников. Некоторые заряды устремились в небо и там растаяли.

Подбежав к одному из драконов, жеребец засветил рог и ударил в лапу, на которой тот стоял, практически в упор. Зверь взвыл, поднялся в воздух, но пони прицелился и выпустил сгусток энергии в живот. Ударом хвоста дракон отбил атаку, а земной пони почувствовал, как его за камень схватили, и копыта оторвались от земли. Подняв его над землей, поклажу стали трясти, избавляя драгоценность от живого балласта.

«Почему камень держится на спине? Он же не закреплен ничем», – размышлял Крэлкин. Тряска прекратилась, и пони увидел другого дракона, тянущегося к нему зубами, намереваясь отодрать его от минерала. Рог жеребца непроизвольно сверкнул, и он упал на землю, оставив ношу в зубах хищника и уходя из-под смертельной атаки. Передние копыта обдало холодом, и он метнул быстрый взгляд вниз. Подковы светились синим пламенем. Скользнув к хищнику, укравшему драгоценность, он подскочил и нанес удар со всей силы. Его ногу что-то схватило, потянуло вперед, усиливая удар. Зверь взревел, как только в живот ему впилась конечность жеребца, и выронил камень. Крэлкин подставил спину под свою ношу, сверкнул рогом, перемещаясь в пространстве, и устремился вперед.

– Что это было? – с некоторым испугом спросил он.

– Ты неплохо дерешься, – оповестил Шайнинг своего командира.

– Я ничего не делал.

– Я вел твое тело в точности с твоими мыслями, – проговорил в задумчивости венценосный. – Ты неплохой маг, достаточно искусный. Я бы не подумал, что когда-то встречу такого тактика, как ты.

– Не понял, – сказал бывший человек и нахмурился.

– Все твои действия ты обдумывал, а я лишь переводил это на иллюзию. Как по мне получилось достаточно неплохо.

– Только вот толку нет от того, что мы задержались. Сколько времени бега до места?

– Реального? – уточнил принц.

– Конечно реального.

– Три минуты. Я уже вижу Спит Фаер и ее отряд.

– Отлично, теперь только вперед. Пусть иллюзия только уклоняется и уводит хищников в сторону.

Крэлкин зарылся передними копытами в землю и пригнулся, и увидел, как над ним пролетел один из драконов. Задние ноги непроизвольно поднялись в воздух и распрямились в ударе. Подковы нашли противника, летящего следом за ним, и попали точно в цель. «Я бы никогда не смог так отражать нападение, имея всего пару глаз». Поддельный рог сверкнул, и белый жеребец прыгнул в пространстве вперед. Развернув за собой щит, он почувствовал, как пламя драконов ударилось в него, прожигая себе путь.

Отпрыгнув в сторону, Крэлкин уводил огнедышащих существ как можно дальше, перемещаясь на большой равнине с помощью магии, выставляя магические щиты и вяло контратакуя. Драконы перестали играть и стали ожесточенно нападать, однако жеребец, используя сворачивание пространства, выбирался из самых опасных ситуаций.

Внезапно иллюзия рассеялась и жеребец остановился. Ноги и спина неприятно ныли, он тяжело дышал. Перед ним стояла пегаска с огненной гривой. Она с тоской во взгляде смотрела на него. Осмотревшись и увидев драконов в нескольких километрах, Крэлкин наскоро достал карту, дотронулся до нее кристаллом и, убедившись, что все сделано правильно, передал две драгоценности единорогу.

Земной пони перевел дыхание и на секунду закрыл глаза.

– Приятно было познакомиться, Шайнинг, – сказал он. – Тут наши пути расходятся. Наверное, навсегда. Драконы больше не должны нападать на деревню, хотя я не ручаюсь за это. В любом случае, я сделал все, что мог из того, что у меня было.

– Полетели с нами.

– Нет, чтобы завершить миссию правильно сейчас мне просто необходимо встретиться с драконами мордой к морде.

– Зачем тебе это? – встрепенулся капитан команды “Вандерболтс”. – Думаешь, что строишь из себя крутого?

Крэлкин смерил кобылку презрительным взглядом, но ничего не ответил.

– Шайнинг, позаботься о Твайлайт.

– Позабочусь, – заверил его единорог. – И все же…

– Передай отчет Селестии и задержись в Гегори на несколько дней. Мало ли чего.

– Будет сделано.

Земной пони увидел, как драконы стали оглядываться.

– Времени мало, – быстро бросил он. – Чем быстрее вы покинете это место, тем лучше для всей операции. Спит, поднимись как можно выше, уйди от взгляда драконов. Не нужно, чтобы они вас видели.

– Хорошо. Шайнинг! – рявкнула она.

Единорог вздохнул, отдал честь своему командиру и вскочил в повозку.

– Щит в костюме насколько использован? – спросил бывший маг напоследок.

– Он полностью заряжен, – сообщил принц. – Надеюсь, что мы еще встретимся.

– Надейся, – гробовым голосом отозвался жеребец.

Повозка стремительно взмыла вверх. Крэлкин проводил ее взглядом и посмотрел на драконов. «Они начинают понимать, что произошло, хотя… Возможно, не понимают, просто принимают. Что же теперь вы предпримите? Вернетесь назад в свои края или полетите в сторону Гегори? Черт, почему все так скверно сложилось? Еще и эти пони…»

Чужак посмотрел через плечо за горизонт. «Драконов надо обезвредить. Но как? Что бы сделал Майт? Наверняка бы ударил всей мощью магии, не жалея ни себя, ни драконов. Но у меня же нет магии. – Он уставился на копыта. – Ладно, допустим, есть, но я не собираюсь подыхать здесь, надо просто инсценировать свою смерть».

Земной пони окинул взглядом пространство и увидел невдалеке груду наваленных камней. «Черт, ну, это хоть что-то… Интересно, после чего осталась этот бессмысленный архитектурный шедевр? Ладно, это не имеет значения. Похоже, другого выбора у меня нет, так что придется развернуть небольшой театр там, где его можно развернуть. Надеюсь, что драконы достаточно глупые – Он вытащил из седельной сумки металлическую палочку в виде трезубца, которую ему сделал Шайнинг, и сжал в зубах. – Полагаю, это крайние меры, но постараюсь до этого не доводить».

Крэлкин сбросил пустые сумки и бросился в сторону драконов, пристально наблюдая за противниками. Он понимал, что они гораздо быстрее и проворнее его, но у него была целая минута защиты от дальних атак зверей, и это обстоятельство грело его сердце. Настроенный на грандиозный проигрыш в своем небольшом состязании, он приминал пробивающуюся зелень твердыми копытами, решительно несясь навстречу своей возможной гибели.

Как только драконы увидели его, они издали истошный рев и бросились к вору. «Наверное, они понимают, что их драгоценность у меня», – улыбнулся жеребец. Резко изменив траекторию своего движения, он побежал во весь опор к мнимой защите и там уже был готов завершить начатое дело. Хищники нагнали его, когда пони пробежал всего половину расстояния до намеченной цели. Струя огня окутала его, и он почувствовал жар всем телом, однако даже не думал выбегать из него, используя пламя как щит.

«Раз. Два. Три…» – считал он в уме, отсчитывая время использования своего доспеха. На седьмой секунде пламя рассеялось, и, бросив назад быстрый взгляд, чужак с трудом уклонился от выпада острых когтей, отпрыгнув в сторону. Морды хищников выражали презрение, а кровожадный оскал говорил, что они хотят мести. Драконы еще раз обдали беглеца огнем и, поняв, что это не приносит видимого результата, пустили в ход клыки и когти.

Лавируя между выпадами когтистых лап, пони пробирался вперед. Он чувствовал, как горячие когти разрезают воздух рядом с ним, как сердце гулко ухало где-то в груди, а в голове застряла лишь одна мысль: «Только бы успеть». Однако он не сбавлял темп, несмотря на свою нервозность и желание отдохнуть и сбросить напряжение с одеревеневших мышц. «Даже Гресмит меня так сильно не доставал… Но тогда у меня была защита. Была…»

Внезапно он почувствовал, как сверху свалилось ему на спину что-то огромное и тяжелое. Ноги подкосились, и жеребец упал в грязь, проехавшись вперед на животе по траве и ранясь мелкими камушками. В рот забилась неприятная жижа, на зубах чувствовался песок. Сзади послышался рев, потрескивание, а по бокам стали сыпать красные искры. Груз пропал также внезапно, как и появился, и земной пони увидел, как когти слева с неминуемостью рока приближаются к нему.

Даже не успев осознать, что случилось, он уже отлетал в сторону от хищников, болтаясь в полете беспомощной куклой. Воздух, как только лапа и пони соприкоснулись, взорвался искрами. Драконы пребывали в недоумении, жеребец тоже, но как только его приняла земля в свои ласковые объятья, он вскочил и опрометью бросился к камням. Хищники тоже оживились и кинулись за ним.

Крэлкин, подбежав к сваленным булыжникам, юркнул меж них. Внезапно он почувствовал, как заднюю ногу пронзила боль, и взвизгнул. Дракон потянул из укрытия жертву за схваченную конечность и выдавил крик страха и безысходности из пони. Лягаясь свободной ногой, жеребец попал по чему-то твердому и хватка дракона ослабла. Выдернув ноги из пасти, он пробрался вперед и скатился вниз в узкий проход и затаился. В голове у него крутилась цифра сорок восемь, а перед глазами вспыхивали образы его скоропостижной кончины.

«Сорок восемь секунд. У меня всего сорок восемь секунд, чтобы драконы поняли, что я умер, и ушли. Но хватит ли мне этого времени? Должно хватить, не может не хватить… – Он едва дотянулся передними копытами до раны на задней ноге, попытался перекрыть, кровь, но лишь скривился от боли, закусил губу и зажмурился. – Нет, план не сработает. Если бы я был магом, то все могло бы быть иначе, но сейчас – нет. Единственное, чем я сейчас располагаю – это смертоносное заклинание, которое может принести смерть и мне самому».

В щели между камнями пробились потоки пламени, его объял огонь, и жеребец задержал дыхание, начав отсчитывать секунды до крайней точки. Стихия продержалась пять секунд и рассеялась. Крэлкин вдохнул и закашлялся от сухого воздуха. Дышать было тяжело, огонь выжег весь кислород, и жизненный газ лениво пробирался внутрь ненадежной зашиты.

– Я слышу, как он кашляет, – послышался рычащий голос снаружи.

– Давай еще, – поддержал его такой же голос.

Пространство вновь наполнилось пламенем. «Драконы умеют говорить? – не поверил своим ушам жеребец. – Тогда любой мой шорох, услышанный одним из них, может не только выдать меня, но и задержать всех четырех хищников рядом. Это скверно, это все очень и очень скверно. Надо выбрать более удобную позицию, чтобы удрать, а не дожидаться, пока меня заживо зажарят. И осталось всего двадцать четыре секунды…»

Крэлкин пополз. Закусив нижнюю губу и терпя боль в поврежденной ноге, он прикрывался звуком магии драконов, откашливался во время изрыгания пламени противниками и замирал, когда хищники прекращали свои атаки и прислушивались. Из глаз лились слезы, но сейчас на это он не обращал внимания.

– Он подох? – грубо бросил один из драконов.

Земной пони услышал, как кто-то принюхивается.

– Не знай.

– А чего ты знаешь вообще?

Началась перебранка и жеребец, воспользовавшись этим, стал пробираться дальше. Подул ветер и принес свежий воздух в пещеру.

– Эй, я чую его, – проговорил один из хищников.

«Черт, – простонал Крэлкин. – Этот ветер выдал мой запах. И что теперь делать? Вот в таких ситуациях я никогда не был… Может, потому что мне помогала магия?»

Пространство между камнями вновь наполнилось пламенем, и пони продолжил карабкаться дальше. «Десять, девять, восемь…». Огонь пропал. Жеребец замер, смотря на землю в дыре, как на спасительный, но очень опасный круг. Драконы стояли и ждали чего-то. Вновь налетел ветер. Пони чертыхнулся, как только очередная атака огненным дыханием поглотила его. Скользя по камням копытами, он досчитал до трех и уже был готов вывалиться наружу, как все стихло, и вновь послышался грубый голос:

– Да хорош уже, он должен был уже трижды свариться.

– Конина в собственном соку, – засмеялся другой хищник.

– Не подох он, говорю. Сколько раз мы его били огнем, толку нет. Это не пони – это кто-то посерьезней.

«Они не заметили, что я был единорогом, а потом стал земным пони? Странно».

– Ты опять собрался огнем туда дышать?

– Пока я не почую запах жареного мяса – да.

Крэлкин вывалился наружу, как только очередная волна огня ударила в камни. Он повернулся на бок и поднялся. Задняя нога невыносимо болела, и пони понял, что убежать не сможет. Выпрямившись, он поджал заднюю ногу и увидел перед собой массивную драконью лапу. Поднимая глаза, он скользил взглядом по черной, как смоль, чешуе хищника, а его сердце упало вниз. Сверху на него смотрели два желтых глаза. Зверь рассмеялся.

– Эй, он тут! – позвал дракон своих друзей.

– Где наш камень?! – спросил один из подлетевших противников.

– Я…

– Чего ты там мямлишь?!

– Уништошил я ехо! – рявкнул Крэлкин, держа палочку во рту, и попятился. Упершись крупом в каменную преграду, он прижал уши и сглотнул.

«Неужели это мой конец?»

– Ты лжешь?!

Земной пони поднес локоть передней ноги к морде и ткнул в него палочкой. Почувствовав боль и разрастающееся тепло в конечности, он расплылся в улыбке. «Значит, магия еще работает, значит, она связалась как-то с новым телом и перенеслась в пони. Хоть что-то в жизни я сделаю правильно». Он разжал зубы, и металлический прутик выпал изо рта. Жеребец направил копыто на одного из драконов. Хищник грубо заржал, другие что-то говорили, даже рычали. Крэлкин держал переднюю ногу, не зная, долго ли ему так надо будет стоять. Прошло несколько десятков мучительных секунд. Тепло нарастало, превращалось в невыносимый жар. Стиснув зубы, бывший маг держался только на силе воли.

– Скоро вы подохните, – пообещал он.

– Чего этот червяк мямлит?

Нога взорвалась болью, и жеребец упал. Удерживая трясущуюся конечность на цели, он увидел, как ее объяло пламя, а следом последовала вспышка. Свет ослепил его, а боль становила все сильнее и сильнее. Крэлкин раскрыл рот и неистово заорал.

Все закончилось за несколько секунд. Упав в липкую лужу, пони почувствовал пресный вкус сырой земли. В ушах гудело, в глазах ничего не было видно, лишь чернота, и он закрыл их. Передняя нога уже не болела, болело плечо. Задняя нога отдавала слабой, пульсирующей болью. Сердце выпрыгивало из груди, а дышать становилось все тяжелее с каждым вздохом. Он понял, что подошел к пределу и теперь должен был переступить через себя и свою жизнь.

Глава 6. Ориентиры и последствия.

Крэлкин невольно вскрикнул, выгнулся и распахнул глаза. Свет резанул по ним, и жеребец прикрыл их. Боль растекалась по всему телу, подобно пламенной реке, а он все никак не мог понять, что же это за боль. «Где я? Все залито светом. Ничего не понимаю, я же должен быть мертв. Все же магия, которая должна была сохранить мне жизнь, сыграла против своего хозяина. Интересно, почему же я до сих пор дышу?

Дышу… Этот запах. Запах трав, смешанных со спиртом. Или чем-то похожим. Неужели я в больнице? И меня пытаются спасти? Но кто? И зачем? Как же драконы? Я должен был стать их кормом. Или же Шайнинг вернулся и воспользовался иллюзией? Ничего не помню. Так где я?»

Крэлкин приоткрыл глаза и повернул голову набок. Свет лился откуда-то сверху. Мощный поток заливал все помещение ровным белым одеялом фотонов. Жеребец различил слабые абрисы пони. В ушах шумело. Он не мог разобрать ни одного слова из разговоров. Глаза, словно уставшие после продолжительной и напряженной работы, не могли сфокусироваться.

Усилием воли, перевернув голову на другую сторону, Крэлкин увидел, что слева пони больше, чем справа. Все суетились, словно от их действий зависела чья-то жизнь. Бывший маг вымучено усмехнулся, понимая, что его уже не спасти, и что все вокруг лишь сон, выдумка его больного мозга. Что еще скоро – и все мучения закончатся, и он раствориться в драконе, став для него питательной массой.

Боль вновь пронзила все тело электрическим импульсом, словно его проткнули горячим прутом. Рев жеребца снова непроизвольно вырвался у него из глотки, и мир приобрел звуки. Крэлкин дернулся, попытался отстраниться, и вокруг него зароптали. Их интонации выражали недовольство, но земной пони не понимал, чем оно вызвано. Закрыв глаза, он стиснул зубы, и все его тело выгнулось в болевом спазме.

– Да держите его! – рявкнул кто-то.

– Как я тебе его удержу? Тебе же пространство для работы нужно! – парировал второй голос.

Чужак попытался возразить против неумелых действий своих палачей, но с губ сорвалось лишь мычание.

– Закрой ему рот, а то не выживет. Бинты и тампоны! И приготовьте кровь для переливания!

– Не пойму я, почему над этим пони так трясутся?

– А тебе не надо думать. Тебе дано задание сверху. Выполняй приказы.

– Не отвлекай врача.

– Вы можете заткнуться?! Это вам не рану залечить! Знаете, сколько у меня ушло сил, чтобы вырастить ему новую конечность?

– Да не кипятись ты так, все мы понимаем.

– Тогда не произносите ни звука!

Крэлкин почувствовал новую вспышку боли и в очередной раз попытался отстраниться. Врач вновь прикрикнул, чтобы пациента держали, и разговоры стихли. Земной пони почувствовал, как все его тело окутало что-то напоминающее пуховое одеяло, сковывающее любые движения, рот его закрыли, и он возмущенно пробубнил. Он попытался дернуться, но его крепко держали.

Несколько десятков минут жеребца терзали. Новые волны боли и мышечных спазмов сковывали его тело, и он мог только мычать в ответ на неумелые действия врача. Что конкретно делали пони с его телом, он не понимал. Сознание постоянно ускользало в пропасть, и лишь новые вспышки невыносимой боли возвращали его в реальность.

В его левую ногу воткнули иглу, и оставили одного. Все его тело болело, левая нога практически не чувствовалась. Он боролся со сном и пытался понять, что произошло, но образы не хотели выстраиваться в очередную грандиозную картину придуманной действительности. Единственное, что он понял – оперировали левую переднюю ногу. Правая нога отзывалась слабой, почти неощутимой болью. Все тело было измождено невыносимым испытанием, ныло, изредка мышцы вспыхивали болью. Дышать тоже было тяжело.

«Что тут только что произошло? – недоумевал он. – Я же у дракона в животе должен быть… Или это мой ад? Неужели за все, что сотворил, я получил только это? Нет, ада нет, и рая нет… это что-то другое. Я еще пока жив… Но где я? Кто настолько сильный, что смог отпугнуть четырех драконов разом? Или кто-то смог их перехитрить? Неужто я в кэнтерлотской больнице?»

Крэлкин попытался открыть глаза, но не смог. Мозг наотрез отказывался работать и выполнять приказы, а любое движение отдавало болевыми ощущениями. Во рту у него пересохло. В ушах настойчивым набатом отбивало сердце и эхом расползалось по всему телу. Ему казалось, что все тело невольно содрогается при каждом ударе живого мотора. Поборовшись еще несколько секунд с всепоглощающим чувством усталости, он отбросил попытки и провалился в ласкающую темноту.

– Ну, ты чего? Умер? – спросил кто-то. – Поднимайся, давай.

Знакомый грубый голос вырвал сознание Крэлкина из пучин вымышленных миров, и тот зевнул, сбрасывая сладкое чувство забвения. Открыв глаза, жеребец тут же ощутил всю гамму чувств: глаза резало болью от света, все тело ныло, левая передняя нога болела, задняя же – неприятно пульсировала, добавляя к общей какофонии новые оттенки. Земной пони поморщился.

– Непривычно, да? – осведомился опять кто-то, и чужак, наконец, посмотрел на вопрошающего.

У его кровати стоял оранжевый единорог с зеленой гривой и скалился. Белый жеребец напряг память и попытался вспомнить, кто бы это мог быть, но никого, кроме пони, назвавшегося некогда Старсвирлом, который был напарником Кресцента, он припомнить не мог. Однако чужак отбросил это предположение, так как незнакомец сейчас не был завернут в темно-синий балахон.

– Ты кто? – осведомился Крэлкин.

– Не узнаешь? Странно. Думал, что ты более умный. – Гость наклонился практически впритык и посмотрел в глаза бывшему человеку. – Ну, или хотя бы более наблюдательный.

Внезапно белый пони услышал, как скрипнула, открываясь, дверь, и перед взором возник еще один единорог. Шерсть неизвестного была светло-розовой, а грива, как и хвост, – белоснежной. Он поравнялся с оранжевым жеребцом и бросил на него презрительный взгляд.

– Отойди, – прошипел он.

– О, наш врач пожаловал, – мрачно улыбнулся первый единорог и подвинулся, наблюдая за каждым действием доктора. Гость склонился над пациентом, и рог его окутала белесая аура. – Почему же его решили оставить в живых?

– Это не твое дело, – огрызнулся белогривый жеребец, ведя “инструментом” вдоль левой передней ноги.

– Не мое? – изумился собеседник. – Ты часом не забываешься?

Светло-розовый пони оторвался от своего занятия и посмотрел на зеленогривого собрата.

– У нас с тобой разные области влияния, – отрезал он. – Ты для меня никто и звать тебя никак.

Крэлкин ожидал, что сейчас разразиться драка, но оранжевый единорог усмехнулся и довольно фыркнул.

– Ты мне нравишься. Почему мы с тобой раньше не встречались?

– Не мешай, – попросил белогривый пони. – Мне необходимо всего несколько минут, чтобы все тут закончить. Дальше он переходит в твое распоряжение.

– В распоряжение Кресцента. Я лишь…

– Мне все равно.

Старсвирл фыркнул и скрылся с глаз земного пони. Врач тщательно обследовал переднюю левую ногу больного, потом заднюю правую, кивнул себе, бросил уничтожающий взгляд на пациента, сказал, что все в полном порядке и удалился.

– Поднимайся, давай, – послышался грубый бас.

– Так кто ты?

– Старсвирл я, не помнишь что ли?

– Не помню, – признался Крэлкин.

– К параспрайтам тебя голодным, чтобы память улучшить, – недовольно сказал единорог, словно заученную фразу.

«Интересный тут диалект, хоть и непривычный…»

– Помогает? – спросил чужак, пытаясь поддержать непринужденную беседу.

– Ты вставать будешь? – осведомился оранжевый жеребец, не желая поддаваться на уловки бывшего человека.

Крэлкин сел на каменном столе и осмотрелся. Вокруг все было охвачено солнечным светом и наполнено ароматом весенних трав. В близлежащем окне проплывали облака, словно этаж, где была расположена операционная комната, находился на высоте нескольких сотен метров над землей в каком-то небоскребе. У одной из стенок стоял стол. На нем были нагромождены ванночки и колбы с красной жижей. Некоторые склянки были собраны в замысловатый аппарат посредством резиновых и стеклянных трубочек.

– Пошли, – сказал единорог и развернулся, на мгновение предоставив свою кьютимарку глазам чужака.

– Куда? – спросил тот, рассмотрев в боку собеседника серый силуэт пони.

– Куда скажу, – отрезал тот.

Белый жеребец соскочил со стола и почувствовал, как нога, с которой проводили манипуляции, подкосилась и ее пронзила острая боль. Пони сжал зубы и несильно простонал. Член скрытого альянса оскалился, но никак не прокомментировал действия чужака. Крэлкин еще раз бросил обеспокоенный взгляд на емкости с красной жижей и устремился за проводником.

«Кровь, – проносилось у него в голове. – Они взяли у меня кровь и посмотрели строение генома. И что же они там увидели? Разобрали ли они мое моделирование двойной спирали человеческой ДНК из их многообразия аминокислот? Надеюсь, что нет. Хотя, что, если и разобрали? Они же никогда не видели человеческую ДНК».

Петляя по просторным светлым коридорам, бывший человек топал по теплой ковровой дорожке. Из-за окон доносились птичьи трели, и запах пробивающейся из-под земли жизни. Немного помедлив, он подошел к окну и посмотрел вниз, пытаясь рассмотреть местность, но все вокруг было усеяно облаками, и ни одного пегаса, который бы кувыркался в этом белом океане.

– Почему в коридорах никого нет? – спросил Крэлкин после очередного поворота.

– Все работают. Некоторые здесь, некоторые на свободе.

«Странно, что меня встретил Старсвирл, хотя переговоры ведет именно Кресцент. И где он ходит? Неужто проводит время с семьей?»

– А где Кресцент?

– Он будет через полчаса, – недовольно проговорил проводник. – А пока что тебя приказали отвести в комнату для ожидания.

«Значит, он действует по указанию? Даже сейчас?»

– Кто приказал?

– Это имеет такое большое значение? – оповестил Старсвирл. – Все равно ты ничего не поймешь из того, что сможешь узнать. Так что не забивай голову ненужной информацией, а то поседеешь раньше времени.

– Поседею? – недоуменно переспросил жеребец.

– Тебе и так уже достаточно много лет, так что береги то, что у тебя есть.

– Много лет? – с непониманием переспросил жеребец и остановился. Единорог остановился следом. – Мне тридцать два.

– Тридцать два? – усмехнулся проводник. – Тебе уже почти шестьдесят.

– Шестьдесят? – изумился Крэлкин и раскрыл глаза. – Не может этого быть… Мне тридцать два…

– Не знаю, какого рода психическое расстройство сидит у тебя в голове, но тебе пятьдесят семь лет. Скоро будет пятьдесят восемь. Идем, нечего посреди коридора стоять, – бросил Старсвирл и пошел вперед.

– Вы брали у меня кровь? – со злобой в голосе прошипел земной пони.

Проводник помедлил, остановился и, развернувшись всем телом, подошел к чужаку впритык, пристально смотря в глаза.

– Я не знаю, как мог получиться такой генокод, как у тебя, но ты странный, – проговорил он. – Да еще и с твоими мозгами не все в порядке. Может, ты стареешь быстрее, может, страдаешь провалами памяти, но твое неведение в отношении своего возраста и ненормальная структура генома наводят на некоторые размышления. Может быть, поэтому ты не хотел давать Кресценту свои волосы? Может, ты знаешь о своем недуге?

– Может, и знаю, – огрызнулся Крэлкин. – Но что с того?

– Эти знания могут достать исключительно единороги, – заключил Старсвирл. – Причем далеко не каждый. Либо ты знаком с подобными пони, либо сам был единорогом.

– Был единорогом? – усмехнулся чужак, понимая, как нелепо звучат предположения по поводу его происхождения в его адрес.

«Хотя, он в чем-то прав, ведь я бы и был единорогом, только в ином облике и иной силой».

– А почему нет? – продолжал проводник. – В детстве достал папину книжку с сильными заклинаниями, применил одно из них на себе и вот теперь пожинаешь плоды своих деяний. Может, тридцать лет назад и применил, потому ничего не помнишь.

– Ты знаешь, что это звучит, словно выдумки какого-то сумасшедшего? – с ухмылкой спросил земной пони. – У меня и семьи в Эквестрии-то нет.

– А кто кроме тебя слышит эти выдумки сумасшедшего? – усмехнулся оранжевый жеребец. – В любом случае, нам пора двигаться дальше.

Старсвирл развернулся и пошел вперед, Крэлкин засеменил следом. Передняя нога болела, задняя – ныла, живот крутило от голода, но он не подавал виду.

– Как тебя по-настоящему зовут? – спросил чужак.

– Мое имя тебе ничего не скажет.

– Ну, да, безликий страж Гармонии, – с издевкой произнес земной пони. – Что же вы скрываете, если вас заставили прятать даже собственные имена? Какова настоящая цель вашего альянса? Мир во всем мире? Не верю. Хоть убей, не верю я в эти сладкие бредни.

– И не верь, – заверил единорог. – Чем больше таких, как ты, тем крепче наш альянс. Вы все думаете, что идея не стоит и выеденного яйца, что за нее нельзя умереть, нельзя убить… Думайте так. Это ваше право.

– И все же? – с нарастающим интересом спросил чужак.

– Поговоришь с нашими главами, и тогда, может быть, получишь более полный ответ.

– Есть какой-то способ получить его помимо них и как можно быстрее?

– Помимо наших ушей и глаз ничего не проскочит, – пространно заявил Старсвирл. – Разве тебе так важно получить эту информацию?

«”Наших”? – переспросил про себя Крэлкин. – То есть он считает себя частью огромной семьи, которая выполняет совместную работу. И работа их заключается в сохранении Гармонии. И если один из них потерпит фиаско, проиграют все остальные… очень интересный этот альянс. И, если я правильно понял Старсвирла, они готовы на все ради радостных мордочек разноцветных поняшек».

– Да, – заверил его земной пони.

Единорог остановился перед резной деревянной дверью и распахнул ее магией.

– Для чего же тебе эта информация? – спросил проводник, проходя в комнату.

Крэлкин последовал внутрь, попутно размышляя над правильным ответом, и увидел небольшое светлое и уютное помещение, залитое золотым солнечным светом. В помещении стояла только кровать, стол и два табурета рядом с ним. За двумя небольшими вытянутыми к полу окнами плыли облака, и белый жеребец с недоумением воззрился на них, еще не до конца веря, что постройки, вроде небоскребов вообще могут иметь место в Эквестрии. «Наверное, я в каком-то здании на облаках, но насколько далеко от города пегасов я нахожусь?»

– Чтобы защитить тех, кто мне дорог, – ответил чужак, искренне веря в свои слова.

– Значит, ты к кому-то привязался? – с ухмылкой спросил единорог – И кто же это?

– Тебе этого знать не обязательно.

– Уж нам-то не знать, – страдальчески воскликнул Старсвирл, заглядывая в одно из окон. – Вечно с этой кобылой рядом трешься.

– “Кобылой”? – недоуменно переспросил Крэлкин.

– Прихвостнем Селестии, – пояснил собеседник. – Чем она тебе так припала – не пойму.

– Вот и не понимай, – огрызнулся земной пони и нахмурился.

– Ты обиделся что ли? – засмеялся проводник и повернул голову к бывшему человеку, однако мгновенно потерял интерес и вновь увлекся облаками. – Да ладно тебе, все с кобылами якшаемся, никуда от этого не деться. Только вот у тебя особый случай.

– “Особый”? – уточнил белый жеребец, зная, что Твайлайт собираются отдать за члена альянса.

– Не сможешь с ней жить. Выдают твою любимую.

– За кого?

– Есть тут у нас один, – проговорил единорог. – Непонятный пони… То вспылит ни с того ни с сего, то нормально смеется над шутками. В общем-то, работу он выполняет прилежно и добросовестно, а большего, видимо, и не нужно.

– Как сорвать женитьбу? – напрягшимся голосом осведомился Крэлкин.

– Сорвать? – хмыкнул Старсвирл. – Никак. Решения руководства неоспоримы.

– Нет, – помотал головой пони, – всегда есть выход. Должен быть способ. Не может не быть.

– Да что ты так к этой кобыле привязался? – спросил член скрытого альянса. – Какая тебе разница, с кем она спарится?

Крэлкин потупился и взглянул мутным взглядом на собеседника, и его морда исказилась в гневе. «Кобыла?! Спарится?! Да кто он такой?! Я его уничтожу! По стене размажу! Твайлайт моя подруга! И я для нее все сделаю! Она мне подарила радость жизни в этом мире, я же буду бороться за ее счастье, даже если придется убивать единорогов десятками!»

– Как ты смеешь так говорить о ней?! – взорвался чужак. – Ты мерзкий клоп! Да тебе надо учиться у нее!

– Не кипятись, – попросил оранжевый жеребец спокойным голосом, – просто я привык трезво смотреть на вещи и называть все своими именами. Хочешь, чтобы я не называл ее кобылой? Ей придется сменить пол. Хочешь, чтобы я не называл ее прихвостнем Селестии? Ей надо научиться самостоятельности. Хочешь, чтобы я не говорил, что она будет с кем-то спариваться? Пускай даст обет безбрачия. Другого выхода у нее нет. И пока она позволяет на себя ставить то или иное клеймо, всегда найдется пони, который будет его ставить. А буду это я или кто-то другой – не имеет значения.

– Как ты так можешь? – изумился Крэлкин. – Ты же рушишь Гармонию, которую сам же строишь…

– Никто ничего не рушит, просто работа у меня такая, – беспристрастно отозвался единорог. – Если бы я смотрел на окружающую действительность через розовые очки, как ты или Кресцент, то никогда бы никто не жил в Мире. Я не могу ни к кому привязаться, не могу ни с кем дружить, не могу ни в кого влюбиться. Это все обременяет мою голову и мысли и не позволяет трезво расценивать действия тех, кто рядом со мной. Если они несут в себе признаки Дисгармонии, то мне это будет очень трудно заметить.

«Он такой же, как и я, когда я только попал в Эквестрию. И кем я стал? Тряпкой, размазней… Размеренная жизнь меня вывела на уровень одноклеточного организма, потому я не смог противостоять драконам, не смог инсценировать смерть, не смог никого защитить. Да и нужна ли кому-то моя защита? Может, нужно оставить пони разбираться со своими проблемами в одиночку?»

– Знакомо, – с некоторой долей ностальгии проговорил белый жеребец и добавил с горечью: – Все бы отдал, чтобы вернуться в то состояние.

– Ты мыслил в этом же русле? – недоуменно переспросил Старсвирл. – И что же ты делал со своими мыслями?

– В сути ничего, – отмахнулся Крэлкин. – Не забивай себе голову. Лучше расскажи, как вы меня нашли?

Единорог молчал, беспристрастно смотря через стекло на белогривые облака, проплывающие практически у самого его носа. Казалось, что можно открыть окно и окунуться в этот белый океан, утонуть в теплой неге, которую чужак некогда испытал, лежа на небесных кораблях вместе с Луной и предаваясь беззаботности со своей подругой.

– Мы до сих пор не можем понять, что там произошло, – произнес Старсвирл. – Твое тело внезапно стало продуцировать энергию всеми клетками, доставать все запасы жизненной силы из них и накапливать в твоей левой ноге. А потом выплеснулась вся мощь в одно мгновение. Истощение организма было просто колоссальным. Благодари Скай, что вообще выжил и можешь ходить. По моему мнению, очень странно все это. Мы проверили тебя на остаточную магию, но ничего не обнаружили. Ничего не было даже в воздухе на месте схватки. В теле у тебя нет ни одной руны, нет никакого артефакта, которые особо умные единороги прячут под кожей. Откуда такая сила?

– Я уничтожил хоть одного дракона? – с нетерпением спросил белый жеребец.

– “Уничтожил”? – с усмешкой вопросил зеленогривый пони. – Да они отлетели раньше, чем твоя магия оторвалась о плоти.

– Твою… – ругнулся Крэлкин под нос. – Куда направились эти твари?

– Они вернулись, – невозмутимо ответил собеседник.

– Что?! – воскликнул чужак, не веря в то, что услышал. – Они же должны!..

– Не ори. Вернулись они на место и сейчас обыскивают окрестности на предмет похищенной драгоценности. – Старсвирл обернулся. – И надо было тебе уносить тот камень из горы?

– Но я же хотел…

– Эти драконы туда прилетают не первый год, – пояснил единорог. – Они пол столетия жрут ту породу, а ты взял и все испортил. Теперь никто не знает, как они себя поведут.

– Вы же должны такими проблемами заниматься, – нашелся бывший человек.

– Да, – согласился оранжевый жеребец, – если они не зависят от других пони. Эту проблему создал ты, теперь тебе и расхлебывать.

– Я хотя бы защитил свою группу, – парировал командир.

– Зато убил целый город, – с нажимом проговорил собеседник. – Вот про такие розовые очки я и говорю.

– Это не…

– Не надо оправдываться, все уже и так видно. Убить четверых пони или сотню, какая разница, да, Крэлкин?

– Что теперь будет? – потухшим голосом осведомился чужак.

– Встретишься с главами нашего альянса, пообщаешься, а там они решение примут: убивать тебя или дать шанс исправиться.

Белый жеребец повесил голову. «Убивать или дать шанс исправиться… И опять мне предстоит встретиться с костлявой… Как это все надоело… Почему мне нельзя просто дать нормально пожить? Селестия, этот альянс… Как же вы мне все осточертели!»

– Думаю, что они хотят посмотреть на тебя в действии, так что жить будешь долго, – подал голос единорог.

– На меня в действии? – переспросил земной пони и поднял глаза. – Что это значит?

– Дадут тебе в подчинение Эмбера, нашего главного…

– Эмбера? – сорвалось с уст Крэлкина, и он открыл рот, но, спохватившись, тут же закрыл.

– Ты его знаешь? – поднял брови Старсвирл.

«Это его выбрали для Твайлайт… Правильно ли будет сказать Старсвирлу, что мне сказал его напарник? Хоть Кресцент и заботится о своей дочери, но его методы очень грубые и далеко не эффективные. Он делает поспешные ходы, что может плохо сказаться на исходе невидимой битвы. Хотя кто я такой, чтобы оспаривать ходы сильнейших махинаторов?»

– Нет, не знаю. Просто имя интересное, – нашелся жеребец.

– Он у нас на драконах специализируется, – пояснил собеседник.

– Это же хорошо, – оживился земной пони.

– Для тебя – нет, – умерил пыл Крэлкина Старсвирл. – Он никого не слушает, когда дело заходит о драконах, и может покалечить напарника, потому он работает в одиночку. От тебя, наверное, просто не останется и мокрого места. И даже твоя магия тебя не спасет, тем более что ты после нее точно бы умер. И если не от истощения, то от потери крови. Вот и думай, что лучше.

– Умер бы от потери крови? – с непониманием переспросил чужак и нахмурился, вспоминая операцию и схватку с драконами.

– Тебе ногу оторвало напрочь, – возвестил единорог. – Мы ее даже не нашли.

– Как вы меня вообще забрали оттуда? – задал давно интересовавший его вопрос Крэлкин. – Вы же должны были вступить в бой, чтобы…

– Вступать в бой? – усмехнулся Старсвирл. – Зачем? Разве мы имеем к нему хоть какое-то отношение? Нет, это твоя прерогатива и прерогатива Эмбера.

– Все же, вы можете их уничтожить.

– Мы много чего можем, но каждый должен делать то, что у него лучше всего получается, – наставительно сказал собеседник.

– Говоришь, как Селестия, – с недовольством сказал земной пони.

Внезапно Крэлкин почувствовал, как его шею начало что-то сжимать. Он прохрипел и повалился на пол, царапая шею копытами. Перед глазами возникла перекошенная от злости морда единорога с зеленой гривой, рог которого выделял избыточную энергию. Он склонился к перепуганному белому жеребцу и прошипел на ухо:

– Еще раз сравнишь меня с этой кобылой, и вспышка смертельной магии будет последнее, что ты увидишь.

Как только аура вокруг рога члена альянса погасла, земной пони судорожно вдохнул, и воздух ледяным потоком ворвался в легкие жеребца. «Предупреждал же Кресцент, что нельзя никого сравнивать с Селестией… Они тут все помешены на том, чтобы свергнуть правителя, но почему-то не делают это. Они спокойно могут выступать открытой оппозицией, но сидят непонятно где. Почему? Что их сдерживает?»

– Прости, – сказал Крэлкин, поднимаясь и растирая шею.

– Мы тебя не забирали, – сухо проговорил Старсвирл, отвернувшись к окнам. – Кресцент притянул тебя с помощью руны крови по приказу глав. Они хотели посмотреть на земного пони, использующего такую сильную магию. Считай, что тебя она же и спасла.

– Значит, старое заклинание, – просипел чужак и покосился на круп, где должна быть кьютимарка.

– Все указывает, что ты бывший единорог, – с толикой недоумения проговорил собеседник. – Потеря памяти, измененный генокод, магия, скрытая в теле, неизвестное появление в стране, обширные знания по магии мира, хорошо составляешь стратегии, отсутствие метки судьбы. Слишком все неровно в твоей истории.

«Думают, что я один из них… Все же это сыграет в мою пользу. Использую я это знание, чтобы обеспечить себе безбедное существование».

– Может, ты и прав, – сказал Крэлкин, поднявшись. – Я не знаю.

– Скоро придет Кресцент и отведет к нашим главам, – сообщил единорог. – И не думай, что они такие же добрые, как я.

– Я люблю циников, с ними можно хотя бы договориться, – проговорил белый пони.

– Как скажешь, – фыркнул Старсвирл и подошел к двери. – Все же, лучше бы тебя убили. Эмбера никто не переносит.

– Я не с такими работал, – заверил бывший человек, вспоминая годы, проведенные в обществе человеческих магов.

– Да пребудет с тобой Гармония в таком случае.

Зеленогривый жеребец покинул комнаты, но не успел Крэлкин даже моргнуть, как дверь отворилась, и в помещении возник голубой пони. Он тут же узнал в госте Кресцента, отца Шайнинга и Твайлайт, первого члена скрытого альянса, с которым ему не посчастливилось встретиться. Единорог широко улыбался, но чужак увидел усталость в глазах и действиях. Майт коротко кивнул и, не говоря ни слова, подошел к кровати и тяжело упал на нее. Бывший человек поднял брови, но не решался ничего сказать.

– Устал я, – извиняющимся голосом проговорил жеребец, лежащий на кровати. – Как тебе новая нога?

Крэлкин скосил взгляд вниз, поднял левую конечность и помотал ею, ощущая неприятную, но уже не острую боль.

– Да вроде бы ничего, – признался пони и посмотрел на гостя. – Спасибо, что спас.

– Благодари за это глав нашего альянса, – отчеканил тот. – Это их приказ.

– Ага, – неловко сказал чужак.

Первый раз ему стало неудобно находиться в одном помещении с Майтом. Отец Твайлайт ранее внушал ему огромное доверие, дышал силой и мудростью, но теперь он понимал, что единорог слаб. Он мог поклясться, что тот попал в альянс только потому, что его дочь находится рядом с Селестией, а сын правит Кристальной Империей. Он имел доступ к секретам двух стран, мог влиять на решения сына, на действия дочери.

«С другой стороны, Кресцент не слаб. Он легко победил Айрона, мог бы легко победить Шайнинга и даже потягаться с Селестией. Но разве только сила является ключевой для получения такого привилегированного места в скрытом и тайном обществе? Конечно, пешки необходимы всегда, но эти пешки должны быть глупыми, а Майт далеко не глупый. Хотя он подвержен эмоциям, как и я».

Живот земного пони заурчал, напоминая хозяину о физиологической потребности.

– А у вас тут поесть что-то можно? – спросил он, выжидающе посмотрев на Кресцента.

– Да, я уже распорядился, чтобы нам принесли еду.

– У вас и прислуга есть? – спросил Крэлкин и увидел, как морда гостя скривилась.

– У нас есть повара, они занимаются такой работой.

– Специальные пони? – уточнил чужак.

– Конечно, – кивнул Майт. – И еда соответствующая. Они используют рецепты изысканной эквестрийской кухни, смешанные с рецептами зебриканских зелий. Очень вкусно готовят, – сказал он и улыбнулся. – Можно без зазрения совести назвать их самыми лучшими кулинарами Эквестрии. По крайней мере, я лучше не встречал.

– А это не опасно?

– Опасно? – задумался единорог и сел на кровати. – Знаешь, почему они у нас в альянсе?

– Потому что выполняют какие-то…

– Они служат личными поварами Принцессы Селестии и Принцессы Луны, – проговорил с некоторым нажимом член альянса.

– Близки к пищевым запасам всей страны, – догадался чужак. – Если можно, то и отравить правящих лиц не составит труда.

– Какие гадости ты говоришь, – поморщился Кресцент.

– Что? – удивился земной пони. – Разве вы не контролируете из тени всю Эквестрию?

– Нет-нет, – усмехнулся собеседник. – За Эквестрией следит Селестия. Пусть и выполняет эту функцию.

– Тогда в чем ваша заслуга? – с изумлением вопросил жеребец.

– Селестия – управленец высокого уровня, – с расстановкой проговорил единорог. – Она руководит на уровне городов.

– Нет, она спускается к жителям и общается с ними, – парировал Крэлкин.

Голубой пони покосился на того и усмехнулся.

– Конечно, как же она без этого не может? – риторически вопросил он. – Это обязательный атрибут власти. Но в каждом городе свое самоуправление, получающее указание непосредственно от нее. Она не вмешивается в дела простых жителей, если это что-то не очень серьезное. У нее и так много забот, чтобы опускаться до граждан.

– Однако ежедневно она выделяет приемные часы для простых пони, – напомнил белый жеребец.

– В основном в приемные часы она отдыхает от рутины и предается чтению. Не важно, в общем. Простыми гражданами занимаемся мы. Каждый город Эквестрии под нашим взором. Даже каждый житель страны.

«Такой тотальный контроль? Но неужели Селестия настолько устает, что выдумала себе приемные часы, дабы разбираться с нерадивыми гражданами? Но этот альянс… каждый город, каждый житель… Что же они хотят получить от такого контроля? И возможен ли такой контроль в принципе? Не думаю, даже если учесть, что раса полностью полагается на магию».

– Трудно, наверное? – с долей ехидства спросил Крэлкин.

– Иногда бывает трудно, – согласился единорог, игнорируя выпад собеседника.

– И вы вот так надрываетесь ради… чего?

– Ради Мира и Гармонии среди пони, – тут же отчеканил Кресцент заученную фразу.

Земной пони скривился.

– Мира и Гармонии, – тупо повторил он. – Ради идеи Мира и Гармонии, – уточнил чужак, не до конца веря в сладкие речи члена скрытого альянса. – Нет, тут что-то иное. Вы что-то скрываете. Хотите захватить власть в свои копыта?

– Если бы мы хотели это сделать, то давно уже бы захватили, – заверил отец Твайлайт. – Дело не во власти или тех, кто управляет ею. Дело, как ты выразился, в идее.

– Идею нельзя поддерживать на голом энтузиазме, – заметил белый жеребец.

– Можно, если каждый понимает персональную ответственность своих действий.

– Это практически невозможно.

– Потому в наш альянс каждого сильного единорога мы не принимаем.

Крэлкин оглянулся и навострил уши.

– Нас кто-то слышит? – спросил он.

– Внутри нашей обители для этого нет никакой необходимости.

– Я бы тебе хотел что-то рассказать, потому как считаю, что на тебя можно положиться, – проговорил земной пони и уставился в глаза собеседника. – Хоть я тебе полностью не доверяю, но хотел бы, чтобы ты знал это обо мне.

– И что это такое? – осведомился жеребец.

«Рассказать или нет? Рассказать или нет? – неслись мысли в голове Крэлкина. – Слишком опасная игра, но без этого сейчас никак. Меня должны отпустить, но на моих условиях. Но… рассказать – значит играть с голодными львами в клетке или на их территории. Если я расскажу, то, что потом? Не сдаст ли он все своим начальникам под предлогом вскрытия мыслей и изъятия уникального знания? Насколько он может хранить секреты, когда ему достаточно зажечь рог, чтобы при мне выложить все карты перед своими начальниками? Но я должен попытаться, хотя бы ради Твайлайт. Кресцент должен это понимать».

Земной пони метнул полный опасности взгляд на дверь.

– Это что-то серьезное? – с некоторой обеспокоенностью спросил Майт.

– Почему ты так решил? – осведомился чужак и посмотрел на единорога.

– По тебе это заметно.

– Я…

– Прежде, чем ты скажешь что-то, помни, что я связан обетом выдавать всю информацию, которую получу от иных пони, – предупредил собеседник.

Крэлкин вздохнул и опустил глаза на деревянный пол. «То, что я пришелец ему и всем остальным знать еще рано. Они могут неправильно понять меня и применить какие-то свои методы воздействия. Но я должен рассказать ему, что я был магом. Пусть это будет и полуправда, но ее можно рассказать… Ее нужно рассказать».

– Я это все прекрасно понимаю, – заверил чужак. – Но, прежде чем ты выдашь меня за свою дочь, если это еще входит в твои планы, я бы хотел что-то рассказать о своем прошлом.

– Продолжай, – заинтересованно произнес Кресцент.

Белый жеребец закрыл глаза и выпалил:

– Я был единорогом.

Майт застыл, обдумывая информацию, и земной пони вздохнул еще тяжелее, понимая, что это признание поставило в тупик его собеседника. Открыв глаза, он уставился на копыта, скользнул взглядом по левой ноге и остановился на ней. Он видел перед собой не новую конечность, не способ нормально жить в обществе, но долговое обязательство.

Подняв глаза, он увидел, как член скрытого альянса пытается осознать, что только что сказал гость его обители и еще не мог поверить. Промычав себе что-то под нос, Кресцент встал и подошел к столу. Засветив рог, перед ним возникли чернила, бумага и перо. Он сделал несколько заметок, свернул пергамент в трубочку и по мановению его рога письменные принадлежности пропали.

– Единорогом? – переспросил голубой жеребец. – Но ты в курсе, что хранится в твоем геноме?

– Геном… – с горечью проговорил Крэлкин и по его морде скользнула вымученная улыбка. – Геном полностью собран лично мной. Я тебе могу рассказать, что там и как. Я не понял, какие гены отвечают за пол, да мне, собственно, и не нужно это было, но…

– Стоп, ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? – Собеседник перевел на земного пони мрачный взгляд.

– И что я говорю? – осведомился чужак. – Я говорю о том, что начал новую жизнь.

– Нет, наверное, ты не понимаешь, что я имею в виду, – проговорил Майт. – Где они?

– Где кто? – недоуменно вопросил бывший человек.

– Где ты прячешь труды Изабора? – нетерпеливо переспросил Кресцент.

– Не прячу я их нигде, – отмахнулся гость. – Я вообще их в глаза не видел. Про вашего досточтимого Изабора я узнал недавно от Луны… То есть, от Принцессы Луны.

– И что ты о нем знаешь? – с подозрением спросил единорог.

– Генетиком он был. С большой буквы. Прожил около семисот лет. Но я сейчас не об этом…

– Подожди, как это не об этом? – притормозил жеребец. – Ты знаком с генетикой и никогда не читал трудов Изабора Проникновенного? Почему раньше ничего не рассказывал?

«Его интересует, откуда у меня знания? А как же его дочь? Неужели знания для него намного важнее? Труды Изабора ему нужны… Они наверняка канули в Лету, как и все древние знания».

– Это разве имеет значение? – возмутился земной пони. – Я тебе вообще не про это твержу.

– Это имеет огромное значение. Я думал, что хороших генетиков…

Внезапно Майт приблизился и устремил взгляд на лоб Крэлкина. Тот попятился и нахмурился. «Что он делает? Высматривает рог? Но зачем? Думает, что мне его спилили или что-то в этом роде? Интересно, что он скажет, когда узнает о моем умении».

– Прекращай, – предупредил гость.

– Если ты был единорогом, то должны были остаться какие-то свидетельства о роге, – наставительно произнес Кресцент. – Надо просто найти…

Кресцент вновь хотел подойти, но белый жеребец выпалил:

– Нет у меня ничего подобного!

Голубой пони остановился.

– Но… тогда ты не был единорогом, – заключил он.

Крэлкин вздохнул.

– Ты меня будешь слушать?

– И что ты мне можешь еще сказать? – вопросил Майт.

– Я был единорогом, но мне не пилили рог, и я его не ломал. Я был осторожным в этом плане и берег свою силу, как зеницу ока. Однако были недоброжелатели, которые поставили меня в такие условия, что мне пришлось изменить внешность посредством достаточно сильных заклинаний.

– Зачем же такие радикальные методы? – недоуменно спросил собеседник. – Сходил в какой-то салон и там…

– Нет, ты не понимаешь, – перебил Крэлкин. – Внешность – лишь физиологические проявления. Если вам достаточно в вашей стране закутаться в мантии и оставаться незамеченными, то вам просто везет. Меня же могли отыскать не только по цвету шерсти и разрезу глаз, но по специфическому запаху, по электромагнитному полю, выделяемому телом, да и по другим малоизвестным особенностям. Есть много параметров, по которым можно найти пони, и я решил полностью изменить внешность, то есть как внешние физиологические проявления, так и внутренние, включая некоторые привычки.

– И у тебя получилось? – с нетерпением спросил Майт.

Земной пони поморщил, думая, смеется над ним единорог или просто не понимает, и продолжил:

– Я генетик только отчасти, – осторожно проговорил он. – Основная моя специализация – работа с пространством-временем.

– Но… как это связано?

– Вероятно, ученые вашей страны еще не дошли до таких глубин материи, как “атом” и “молекула”, так что, думаю, тебе мало что скажут мои слова и мысли.

– Такие знания… – словно в трансе произнес Кресцент и глаза его расширились. За глазами расширились и ноздри, и зеленогривый жеребец шумно вдохнул.

– За этими знаниями охотится Принцесса Селестия, – невозмутимо продолжал Крэлкин, – потому я нахожусь чуть ли не на высшей ступени иерархии. Я подчиняюсь непосредственно Селестии, Луне, Каденс и Шайнингу. За эти знания я могу себе купить множество побрякушек, но оно опасно. Я тебе рассказал об этом только потому, что доверяю тебе.

– Такие знания… – прошептал под нос гость комнаты.

– Да что ты к этим знаниям пристал? – рассердился чужак. – Неужели не так важно, что я был единорогом?

– Откуда ты родом? – внезапно спросил Кресцент.

– Я. Не. Из. Эквестрии, – с нажимом проговорил бывший человек, начиная раздражаться от бессмысленных вопросов. – Твоя дочь и ее подруга фермерша первые, кто меня увидели и помогли. Селестия хотела отправить назад, спровоцировав разрыв материи…

– Потому что считала тебя очень сильным? – перебил единорог.

– Нет, – поморщился пришелец. – Потому что понимала, что любой другой способ будет бесполезен.

– Если так рассудить, то ты был сильнее всех, кого я знаю… Почему ты отказался от этой силы?

– Я не отказался, меня вынудили отказаться, – напомнил Крэлкин. – Я бегал от преследователей несколько лет, и мне просто надоело.

– С твоей мощью ты мог спокойно водить за нос любого из нашего альянса, так почему…

– В этом твоя проблема. Вы думаете, что ваш драгоценный альянс может спасти от любой напасти, – недовольно проговорил земной пони. – Да, вы сильные, но есть вещи, которые ваша сила не сможет преодолеть. Это подлость и хитрость. У меня не было особенной пони, не было друзей потому, что я заботился об их безопасности. Все, с кем я пересекался, попадали под пристальный взгляд со стороны и, нередко, пытки. Со мной было опасно.

– Почему не пегас? – спросил Майт, выслушав всю ложь.

– Что? – переспросил собеседник.

– Почему не превратился в пегаса?

– Селестия не предоставила кровь пегасов, – просто ответил чужак.

– Тем не менее, твой друг пегас, – с некоторым упреком сказал Кресцент.

Жеребец прищурился и с неодобрением посмотрел на единорога.

– То есть, вы и про него знаете?

– Конечно, знаем, – кивнул синегривый жеребец. – Мы знаем практически все.

– Брали у него кровь?

– Не уходи от ответа. Почему не пегас?

– Мой друг жертва моего невежества, – с недовольством произнес бывший человек. – Он раньше был земным пони. К своему стыду, я не смог полностью разгадать геном, но у меня было очень мало времени для этого.

– Подожди, – сказал Майт, поднял копыто и нахмурился. – Что-то не сходится в твоем рассказе. У тебя нет кьютимарки, а у твоего друга есть…

– Кто сказал, что у него вообще была кьютимарка? – нахально осведомился Крэлкин. – У него она появилась только в облике пегаса. У меня же пропала… наверное, навсегда.

Собеседник немного помолчал, обдумывая что-то свое и внезапно изрек:

– Суть даже не в кьютимарке. Генетика – это наука управления потомством, как ты смог преобразовать свое тело в…

– Если генетика – это наука с потомством, то каким образом Изабор прожил семь сотен лет?

Кресцент задумался, а Крэлкин вздохнул.

– Насколько я понимаю, сильных физиологов у вас тоже нет.

– Есть, – с обидой в голосе сказал единорог. – Просто я этими знаниями не интересовался. У меня другие задачи.

– Тем не менее, физиологию пегасов ты знаешь достаточно хорошо, – с напором проговорил чужак.

– Это стандартная подготовка любого члена альянса, – отмахнулся Майт. – Побеждать пегасов таким способом в порядке вещей. Просто Айрон был достаточно сильным, чтобы справиться с ним в один удар.

– Значит, вы еще не рассматривали проблемы старения? – изумился бывший человек, вспоминая, сколько загадок и тайн связано с этим явлением у людей.

– Все имеет начало и должно иметь конец, – наставительно сказал собеседник. – То, что когда-то родилось, должно когда-то умереть. Это неизбежность.

– Это лишь правила игры, которые вы для себя придумали, – парировал чужак. – Изабор был иного мнения. Как, впрочем, и я.

– И что ты можешь сказать о его методах достижения такого почтенного возраста?

– Обычные методы, – пространно сказал Крэлкин. – Не исключено, что ваши повара готовят по его рецептам. Вообще, вы должны многое знать о здоровом питании.

– И знаем, – заверил жеребец.

В дверь учтиво постучали, и Кресцент скривил недовольную морду.

– Обед, – изрек приглушенный голос.

– Сейчас, – сказал голубой пони и впустил гостя.

Сиреневый единорог с черной гривой незамедлительно вошел в комнату и окинул Крэлкина и его соглядатая оценивающим взглядом. Перед ним в воздухе висел поднос с небольшими порциями яств и большой кувшин с мутной жидкостью. Бывший маг поднял бровь и с непониманием уставился на пришедшего пони и когда поднос опустился на пустой стол, он спросил:

– И это все?

Гость фыркнул.

– Много есть плохо, – сказал он. – В еде есть все, что необходимо. Тем более, не тебе жаловаться.

– И на что это намек? – с недовольством осведомился Крэлкин.

Гость промолчал, бросил уничтожающий взгляд на него и вышел из помещения. Майт незамедлительно подскочил к столу и тут же налил мутную жидкость в бокалы. Один из них он сразу опустошил и снова наполнил. Чужак вздохнул и тоже подошел к столу. Кресцент уже ел. Крэлкин посмотрел на тарелку и увидел на ней угощение, сложенное в виде домика. «Даже такое выдумали. Зачем это позерство? Или же это всего лишь показатель профессионализма?»

– Это… – Земной пони указал на свою еду и уставился на единорога, который уже доедал. – С зельями?

– Скорее всего, да, – кивнул тот.

Живот белого жеребца заурчал. Отец Твайлайт залпом опустошил свою кружку и присел на край кровати.

– Все же, какая-то добавка есть в этом угощении, – в задумчивости потянул член скрытого альянса. Крэлкин посмотрел на него и подождал ответа. – Очень хорошо восстанавливает силы.

Бывший человек с недоверием понюхал снедь и откусил небольшой кусочек. Во рту тут же встал резкий вкус ванили и карамели, смягченный травами. А спустя несколько секунд он уже пялился на пустую тарелку, не понимая, куда делось кушанье. Из-за спины доносился смешок.

– Чего? – спросил он, посмотрев из-за плеча на единорога.

– Я, конечно, знал, что повара готовят настолько вкусно, но чтобы это вызывало такую сильную реакцию у простых пони… – проговорил Майт и тут же посерьезнел. – Хотя, простой ли ты?

Голубой жеребец сощурился и пристально посмотрел в глаза Крэлкина. Тот отвернулся и попробовал напиток. Как только он закончил скромную трапезу, тоже уселся на кровать рядом с единорогом и уставился в окно. За окном плыли тучи. «Сколько же тут до земли? Наверняка не меньше полукилометра. И почему-то не видно ни одного пегаса…»

– А мы где? – спросил бывший маг.

– В пещере. Глубина примерно пятьдесят метров. Иногда докучают алмазные псы, но мы уже научились определять их движения и отводить от нашей обители.

– Как это в пещере? – изумился земной пони. – А облака?

– Картинка, – прокомментировал Майт с досадой в голосе. – Это психологически позволяет проще переносить осознание быть запертым под землей. Хотя мне до сих пор не по себе, что все тут иллюзия.

– Все? В каком смысле?

Кресцент закусил губу и оглянулся.

– Ладно, расскажу я тебе, потому что ты доверился мне. Абсолютно все тут пронизано иллюзией: стол, кровать, столовые принадлежности. Здесь даже пещеры нет. Мы в толще земной породы.

– Кто-то должен поддерживать эту иллюзию, – в задумчивости проговорил Крэлкин.

– Да, этим занимаются четыре единорога. Они находятся где-то под самой иллюзией, глубоко в земле и окружены непроницаемым щитом.

– Если их уничтожат, то вам не позавидуешь, – пространно сказал земной пони и уголки его губ приподнялись.

– Не переживай, у нас на этот случай запасен огромный источник энергии, который некоторое время будет поддерживать эту обитель в первоначальном состоянии. В конечном случае, его хватит на то, чтобы все члены… нашего альянса покинули укрытие.

– Опасно, – проговорил жеребец. – Ваши источники энергии могут подвести вас в какой-то момент.

– Посмотри на это с другой стороны, – беспристрастно произнес единорог. – Даже если кто-то найдет наше укрытие, то мы можем просто уйти. Все предметы здесь – иллюзия. Нас ничто тут не держит. Мы можем сидеть под Кэнтерлотом, и сама Селестия не будет замечать нас.

– Идеальное укрытие, – прокомментировал Крэлкин. – Однако такой идеал может дорогого стоить, даже жизней.

– Может, ты и прав, но инцидентов пока еще не было. Так что ты тут в большей безопасности, чем на поверхности.

– Ну, да, среди миролюбивых пони может быть опасно? – с насмешкой осведомился чужак.

– Наверху на тебя могут напасть драконы, а вероятность развертывания твоего сценария относительно нашей иллюзии практически нулевая.

– И все же, мне тут неуютно.

Майт поежился, но ничего не ответил. Бросив скучающий взгляд на облака, он поднялся.

– Пошли, у нас как раз времени осталось, чтобы дойти до места встречи с главами альянса. И я тебя прошу, будь учтив и не груби. Они не любят грубиянов.

«Кажется, мне это говорила и его дочь перед встречей с Селестией в Кэнтерлоте. Как же они все-таки похожи. Твайлайт… Я должен защитить тебя от лап этих единорогов, но как? Что я могу противопоставить им? Это намного большая сила, нежели Селестия, намного большая сила, даже чем все ее государство, так почему же они до сих пор сидят в тени, почему не хотят выйти на свет и принести свою Гармонию жителям Эквестрии?»

Крэлкин семенил за Майтом по просторным светлым коридорам и не верил, что он сейчас находится под землей. Не верил он также, что его спасли, подарили второй шанс на жизнь. Не верил он, что такая могущественная организация, как тайное общество единорогов, скрывается от Селестии и дарит миру Гармонию, как ее видит глава государства. Не понимал он этого стремления. И с каждым шагом до него начинало доходить, что его мир и мир пони – это два совершенно разных мира, которые зиждутся на разных основах, разных фундаментальных понятиях. И если в своем мире он понял, что это за основы, то в новом мире все было пронизано тотальной Гармонией, и суть терялась под тоннами добра, дружбы и взаимопонимании.

– Добрый день, – сказал учтиво проводник и склонился.

Земной пони очнулся от раздумий и уставился на три фигуры, завернутые в темно-синие балахоны, которые стояли перед большой золотой дверью. На двери было что-то написано, но Крэлкину надписи были не видны. Спохватившись, он склонил голову, приветствуя глав скрытого альянса. Фигуры безмолвствовали, не двигались, словно боялись потревожить полотно мироздания.

– Я покидаю Вас, – проговорил Кресцент и поспешил удалиться.

Чужак остался наедине с троицей, которая еще не соизволила произнести ни звука. Внезапно один из них шевельнулся, повернул голову и устремил свой взгляд на гостя. Белый жеребец вздрогнул всем телом и оглянулся назад, пытаясь найти что-то в пустом коридоре, но, ничего не найдя, обратил свой взгляд на правителей небольшой организации.

– Что ты видишь перед собой? – спросил один из глав.

– Трех пони, – моментально ответил бывший человек.

– Пони ли?

«Они что, будут со мной говорить в подобном тоне?»

– Пони, – кивнул Крэлкин.

Что-то под капюшоном сверкнуло и накидки опали. Сердце гостя упало вниз, когда он увидел то, что предстало перед ним. Три тела непарнокопытных, собранных из различных кусков металла, изощренно повторяющих все анатомические изыски тела пони. Изнутри что-то светилось мерклым голубым светом, а у каждого из головы торчал острый красный осколок, напоминающий рог. Но глаза были словно живые.

– Каков ответ ты дашь сейчас? – осведомился один из глав.

– Простейшая магия переноса сознания, – фыркнул белый жеребец, сбросив с себя изумленный вид. – То, что скрывается за этой грудой металла – пони. Однако коли вы здесь, то вы не должны бояться, что вас кто-то убьет, даже самый близкие и доверенные пони. Вы должны быть одни. Или те, кто рядом, должны быть сейчас заняты. Кроме того, вы должны быть уверены, что никто не ворвется к вам и не ударит смертельным заклинанием в спину. Вы – пони, которые поддерживают иллюзию этого места. Сейчас вы свободны, а четвертый занят магией.

– Кресцент, – прошипел другой глава.

– Не переживайте, – попытался успокоить троицу Крэлкин, – это не более, чем мои догадки. Не думаю, что Кресцент вообще знает, какие пони находятся там, внизу.

– Это не уменьшает его вины, – злобно проговорил металлический голос. – Я давно говорил тебе, Майт, что необходимо…

– Он – сильный единорог, к тому же…

– Молчать! – вскрикнул железный жеребец и ударил копытом в пол.

«Двигаются, как живые, – ужаснулся чужак. – Что же у них там внутри? Должно быть, что-то сродни батареек. Не так уж и просто должно быть управлять такой массой, вдобавок творить заклинания. Если я правильно понимаю, то они посылают только команды, импульсы. Радиосигнал. Вот только в отличие от радиостанций экранирования не может быть в принципе. Чтобы уничтожить их, нужно не только уничтожить эти тела, но и добраться до самих глав, а это практически нереально. Они расходуют минимальное количество энергии, так что будут грозными соперниками любым отрядам, добравшимся до них и истощенными неравной битвой. Да еще и неизвестно, сколько игрушек у них с собой. Возможно, даже подобие доспехов Дроттинна».

Крэлкин немного подвинулся в сторону и прочел надпись, красующуюся на двери: “Пони представляет собою только то, что из него делают общий строй воспитания и смена фактов; каждое действие пони есть акт, необходимый в сцеплении актов, и каждый из этих последних так же неизбежен, как восход солнца”. В глубине души ему показалось подобная формулировка знакомой, даже некоторые слова взбудоражили его разум, но он никак не мог вспомнить, где их видел.

Золоченая дверь расступилась перед тремя главами и пропустила их внутрь. Земной пони уставился на их блестящие хвосты, сверкающие на несуществующем солнце, и устремился следом. «Интересно, почему они думали, что я пойду за ними? Хотя, куда я денусь? Сейчас мне некуда уйти, везде у них прихвостни, но, полагаю, что они сами осуществляют мониторинг всех передвижений внутри своей иллюзии».

Как только дверь закрылась, а главы скрытого альянса единорогов расположились на небольшом возвышении, разделяющее комнату на две равные половины, воцарилась напряженная тишина. Крэлкин ждал. Он хоть и хотел поговорить с главами неизвестного образования единорогов, но не знал, к чему приведет такой разговор. Он жаждал узнать все самое плохое о мире пони, но никак не мог найти никаких подводных камней. Металлический жеребец, стоящий посередине, выступил вперед, образовав своеобразный треугольник из марионеток, и изрек:

– Начнем.

Глава 7. Всевластие и ординарность.

Крэлкин напрягся, слушая голос, разбавленный едва уловимым металлическим скрежетом.

– У нас будут к тебе всего три вопроса, и мы бы хотели получить на них исчерпывающие и точные ответы. Ты волен решать, как поступить с той или иной информацией, что нам говорить, а что утаить, однако помни, что каждое твое слово может убить тебя или даровать жизнь. Сейчас от твоей способности трезво оценивать ситуацию и управлять фактами зависит многое. Даже жизни знакомых тебе пони.

– Знакомых мне пони? – переспросил чужак и нахмурился. Сердце его забилось с удвоенной силой, как только он вспомнил о Твайлайт. – Погодите, кого вы имеете в виду?

– Твайлайт и Альтуса, – беспристрастно отозвался железный единорог.

– А они тут причем? – возмутился Крэлкин.

– Их жизнь, как и твоя, интересует нас, но они слабы, чтобы встречаться с нами…

– Я вообще земной пони, – напомнил бывший человек.

– Нам необходима сила духовная, – благодушно сказал глава.

Жеребец закусил губу, понимая, что ввязался во что-то очень серьезное, и что теперь может подставить не только себя, но и близких.

– Как мне к вам обращаться? – спросил он.

– Я – Старсвирл Бородатый, справа от меня – Изабор Проникновенный и слева – Майт Вседержитель. Мы управляем скрытым альянсом единорогов уже порядка…

– Опять ты за свое? – перебил Майт говорившего. – Каждый раз, когда мы собираемся кого-то убить, тебе надо сливать информацию?

– Значит, вы последователи Аукторитаса, – спокойно сказал Крэлкин, приводя мысли в порядок. – Думаете, что мне вам нечего предложить? Вы даже ничего не знаете обо мне.

– Хочешь сказать, что мы слабы? – осведомился Майт.

– Хочу сказать, что вы меня недооцениваете, – с натяжкой проговорил чужак.

– Мы имеем на то полное право.

– И все же, вы назвались тремя самыми выдающимися пони, – заметил гость. – Это звучит, словно вы восхваляете себя, ставите выше других. С другой стороны, насколько я понял, альянс ваш не собирается захватывать власть в свои копыта, но, тем не менее, вы ведете мирную политику по отношению к Эквестрии. Я не могу понять, почему? Почему вы не свергли Селестию? Неужели вы до сих пор не нашли способа управлять небесными светилами? Да быть того не может. Такие мудрые и могущественные единороги, как вы, могли бы легко заменить аликорнов. Но что-то вас держит. Что?

Крэлкин уставился преданными глазами на трех железных пони и увидел, как глаза их превратились в светящиеся кристаллы. Он нахмурился, понимая, что его покинули и теперь совещаются вне его глаз. «О чем они могут шептаться? О целесообразности оставить меня в живых? Или решили, наконец, обсудить планы по свержению Селестии? Возможно, я бы поучаствовал с ними в этой операции, если знать, что за это мне и моим друзьям ничего не будет. Но как же Твайлайт? Как же ее идеалы, ее путеводная звезда, ее ментор? Не жестоко ли это будет по отношению к ней?»

Он осмотрелся. За окном плыли тучи. Железные пони шевельнулись, и проекция глаз вновь вернулась на место.

– Если мы три великих пони, то кто ты?

– Я Крэлкин, белый земной пони, у которого нет кьютимарки, – незамедлительно ответил жеребец, понимая, к чему ведут единороги. – Я не пытаюсь строить из себя кого-то другого, я знаю свое место.

– Тогда твое поведение неподобающе, – сказал Старсвирл.

Чужак оскалился и вперил глаза в железное изваяние, стоящее впереди.

– Старсвирл Бородатый, – потянул он. – Один из самых умнейших пони в мире. Родоначальник трудов, стоящих во главе культурных традиций современной Эквестрии. Он был селекционером злаковых растений, разрабатывал серьезные заклинания и трудился над идеей Мира и Гармонии. Вправе ли ты называться именем этого великого пони? Кто может сказать, какие мысли роятся у тебя в голове? Какие цели ты преследуешь? Это все вопросы, ответы на которые мы никогда не получим.

Старсвирл улыбнулся. Не злобно, просто показал расположение к себе чужака. Майт же наоборот, нахмурился. Железные брови слились в одну, и он посмотрел презрительным взглядом на говорящего. Крэлкин посмотрел ему в глаза и осклабился.

– Майт Вседержитель, – прокомментировал он. – По легенде, некогда этот единорог первый раз сдвинул светила. Единолично. Он положил новый виток в истории магии, в истории пони и вообще всей планеты. Он выбрал последователей и нарек их Аукторитасом. Единорог, которому равному по силе нет, и не будет. Я уверен, что сила твоя безгранична, выходит за рамки понимания и разумения простых единорогов, но ты не сравнишься с Майтом. Так смеешь ли ты называться именем этого сильного пони?

– Да как ты смеешь?! – воскликнул глава альянса, и рог его засветился кроваво-красным. – Я тебя уничтожу, если не закроешь свой рот.

Крэлкин смерил его презрительным взглядом, проигнорировав выпад, задержался глазами на роге и посмотрел на последнего железного пони, которого он еще не коснулся. Изабор стоял, смотря стеклянным взором на белого жеребца и не выражал никаких эмоций, словно вся ситуация с гостем его не интересовала и вообще казалась надуманной. Чужак захотел вывести его из зоны комфорта, но не знал, какое оружие лучше всего подойдет для этого.

– И Изабор Проникновенный. Наверное, самый умный пони из всей тройки, хотя как можно сравнивать горячее с зеленым? Тем не менее, этот пони победил смерть естественную и умер от копыт недоброжелателей. Величайший генетик мира и самый жестокий садист из всех, что видела жизнь. – Железный пони шевельнулся и потупил взгляд. – Его труды актуальны до сих пор и до сих пор должны сохраниться потомки от его экспериментов. Он скрещивал то, что нельзя было скрещивать, создавая новые формы жизни, так похожие на старые. Он был творцом. Неужели этот единорог потомок Изабора, что смог занять место главы в его… клане?

– Достаточно! – рявкнул Майт. – Думаешь, что тебе все дозволено, потому что ты единственный земной пони, который попал под своды нашей обители? Нет, ты живой мертвец. И даже если ты каким-то чудом мы тебя не убьем, ты больше не покинешь нас.

– Это решать не тебе одному, но всем вам, – проговорил гость. – Надеюсь, у вас тут все голосованием решается? – обратился Крэлкин к Старсвирлу.

– Непременно, – безропотно отозвался тот. – Что ты можешь сказать по первому впечатлению от встречи с нами?

– Решили меня проверить? Думаете понять, как работает мой аналитический аппарат? Думаю, он вас разочарует.

– У тебя нет выбора.

«Нет выбора? Он сейчас чертовски прав, но что я могу сказать о них? Даже понятия не имею. В любом случае, им необходим хоть какой-то ответ. И от каждого слова зависит моя жизнь… Нерадужная перспектива впоследствии ожидает меня. Мне нельзя вести себя с ними, как с Селестией, но и официально вести себя тоже не стоит… Майт слишком агрессивный, Старсвирл просто оценивает, а Изабор… Изабору вообще все равно».

– Сказать мне практически нечего, – признался Крэлкин, – лишь предположить могу. Вы – приверженцы трех разных течений, которые сформировались еще в далекой древности. Одно течение опирается на силу магии. Во главе его стоит Майт Вседержитель, ибо он был самым сильным единорогом в мире. Последователи генетических экспериментов и селекционных программ под руководством Изабора Проникновенного возглавляют второе течение. Третье же, самое молодое, зиждется на поддержании идей Старсвирла Бородатого. За исполнением его завещаний следишь ты. Каждому из вас должно быть выгодно что-то свое, каждый должен преследовать свою собственную цель. Так как у вас распространено голосование, то единого мнения у вас на счет той или иной ситуации нет. Вы не доверяете даже самим себе, но признаете силу друг друга. Только на таком хлипком договорном союзе держится ваш альянс.

Крэлкин задумался, что же он может еще сказать и услышал голос Старсвирла:

– Это все?

– Я ищу какие-то упоминания о вас в истории, – в задумчивости проговорил белый жеребец и скользнул взглядом по железным телам глав неизвестного объединения. – Вы должны быть последователями Аукторитаса. Но вы придерживаетесь совершенно иных взглядов на реальность. Если Аукторитас правил Юникорнией, причем открыто, то вы не стремитесь получить власть в свои копыта. Аеквивалереум же, который являлся последователем Аукторитаса и создан на его основе, питал надежды уничтожить аликорнов и опять же захватить власть в свои копыта. Но раз у них были цели одинаковые, то у вас схожие средства: шпионаж, подслушивание, управление массами… Но почему вы защищаете обычных граждан? Причем вы не хотите славы, вам не нужно признание. Какой смысл во всех ваших ходах? Или же я не вижу чего-то?

– Эта Селестия дала ему прочесть историю, – прошипел Майт.

«На счет Майта я не ошибся: он самый неуравновешенный в этой комнате. Он пытается показать свою силу, но его что-то сдерживает. Тем более, он хочет убить меня и не скрывает этого. Спокойнее всего держится Старсвирл, но не напускное ли это спокойствие? Такие личности обычно первые загоняют нож в спину. Держаться с ним надо крайне осторожно. А Изабор что-то вообще молчит, интересно, почему? Не запугали ли его? Или просто притащили на очередное скучно дело, которое не сулит ни радости, ни страдания?»

– Значит, и вы читали историю, – подал голос жеребец.

– Слеп тот пони, что не видит своих корней, – сказал спокойно держатель идей Гармонии.

– Рад, что вы это понимаете, – бросил Крэлкин. – И все же, могу ли я узнать вашу историю? Не думаю, что это как-то поможет мне или Селестии уничтожить вас.

– Этот дискордов отпрыск еще и издевается, – фыркнул Майт. – Думаешь, что Селестии подвластно что-то из того, чем мы владеем? Она умрет от первого же моего заклинания. А ты…

– Какие громкие слова, – усмехнулся земной пони. – За Селестией стоит целая страна, два аликорна и два очень сильных единорога. Думаю, что коли она захочет, то сможет спокойно уничтожить вас.

– Свою сестру Принцесса Селестия не посвящает в дела, касающиеся нас, – спокойно проговорил Старсвирл. – Каденс и Шайнинг правят иной страной, и если с ними что-то случится, то она себе этого не простит. Тем более, она понимает, что если мы уничтожим их, то ответственность за Кристальную Империю ляжет на ее плечи, а сама она прослывет жестоким диктатором. Над ней довлеет совесть, что похвально. Твайлайт не сможет противостоять даже одному из нас. Дело даже не в силе, а в ее некомпетентности. Она уже показала себя, когда пробиралась с тобой в Кэнтерлот. Ей повезло, что операцией руководил ее брат, хотя я полагаю, что Принцесса Селестия намеренно позвала Принца Шайнинга и Принцессу Каденс, чтобы дать ее ученице хоть какую-то уверенность. Однако Твайлайт тряслась как осенний лист на ветру перед другими стражниками. – Пони поднял глаза вверх и добавил: – Получаем одного аликорна со своими преимуществами и недостатками против нашей монолитной структуры.

– И все же, Селестия может вас переловить по одному и тогда…

– И что тогда? – спокойно осведомился стальной пони.

– Пересажает в тюрьму, – предположил Крэлкин.

– Давай представим такой исход событий, – кивнул Старсвирл. Казалось, что он заразился игрой чужака. – Мы все сидим в тюрьме. Что дальше?

– Эквестрия живет в Мире и Гармонии, – заявил жеребец.

– То есть, по-твоему, мы не нужны вовсе? – вопросил глава.

– Я не знаю, какие функции вы выполняете, – признался земной пони, – и не справится ли с этим Эквестрия самостоятельно, не знаю.

– То есть, без первичной информации ты утверждаешь о нецелесообразности создания нашего альянса? – вопросил железный единорог.

– Вы можете просто быть приверженцами старых традиций, не более того, – парировал бывший человек, пытаясь предположить, куда же ведет свою линию собеседник. – Раз ранее был какой-то орган, состоящий из одних единорогов и пытающийся осуществлять правление, то почему бы и вам такой же не сделать?

– Хорошо, допустим, мы разойдемся по своим углам, но тогда за урожайность мы не отвечаем. Также за границы и морские пространства мы тоже ответственности нести не будем. Драконы станут проблемой Эквестрии. Любые межрасовые распри внутри государства не будут пресекаться, как не будут пресекаться и межгосударственные конфликты на уровне граждан. Я могу продолжать этот список до окончания этого дня. Или тебе хватит фактов, что мы не просто так объединились?

– Но… я не верю, что вы собрались и держитесь вместе ради идеи Мира и Гармонии, – заявил Крэлкин. – Вы мне лжете. Можете хоть сейчас сказать правду?

– Почему ты считаешь, что мы не можем поддерживать наши стремления и защищать пони?

– Потому что за каждым действием должна следовать какая-то выгода, – жестко ответил чужак.

– Но неужели сохранение Гармонии в Эквестрии не лучшая награда? – неподдельно удивился Старсвирл.

Крэлкин захохотал, понимая, что попал в общество моралистов, которые были еще похлеще Селестии. Он не понимал, почему в мире пони все устроено именно так и не до конца верил слащавым словам одного из глав, но сомневаться в его искреннем удивлении не был готов.

– Что же, допустим, я вам поверил… – проговорил земной пони, как только успокоился.

– Мы не просим тебе верить нам, – прервал речь оппонента железный жеребец. – В сути нам все равно, веришь ты или нет. Это уже не наши заботы и не наши проблемы. Мы просто смиренно следуем пути Старсвирла Бородатого и выполняем то, что в силах выполнять.

– Три клана, – пробормотал под нос бывший человек. – Три клана… Подождите, три клана и три организации единорогов. Аукторитас, Аеквивалереум и…

– Целеберриум, – закончил Изабор.

– И ты туда же?! – возопил Майт.

– Он не опасен нам, какой бы информацией не владел. Его познания и так скудны, – возразил тот. – Тем не менее, мне не терпится задать свой вопрос, а вы тут только развели демагогию, которая мне не интересна. Чем больше этот пони будет показывать свой ум, тем больше я потеряю здесь времени, что мне совершенно не хочется. Если вам нечем заняться, то у меня всегда есть дела.

– Вот и Изабор заговорил, – улыбнулся Крэлкин. – Кого из них ты боишься?

– Он умнее, чем ты предполагал, Майт, – сказал Старсвирл и посмотрел на соправителя альянса. – Пусть как бы тебе не было противно, но сейчас с ним надо считаться.

– Убей его, и я вытащу тебе информацию из его трупа. Чего ты с ним играешь? Помнишь давнюю пословицу грифонов: с едой не играют?

– Какая же он пища? – возмутился Старсвирл.

– Он – пища умственная, – парировал Майт. – Ты ведь знаешь, что я сделаю это.

«И опять меня ставят в неловкое положение мои знания. Это очень и очень плохо. Если Селестия дала мне шанс на выживание, то смогут ли они сделать то же самое? Даже не знаю… Майт хочет меня убить… К тому же, достать информацию из головы он может, что, видимо, неоднократно делал. Ситуация приобретает скверный оборот…»

– Сейчас нужды в том, чтобы убивать этого пони, нет. Он интересен не только информацией, но и своим поведением. Он смог обмануть четырех драконов…

– Используя мощь единорогов и пегасов, – перебил Майт.

– Да, – согласился Старсвирл, – он использовал мощь иных рас, но он правильно ими распорядился. Тем более, он пожертвовал собой ради других, а это похвально.

– Похвально было бы, если бы он выжил и даже убил драконов. Хотя бы одного. А в его самопожертвовании нет ничего интересного.

– Умение жертвовать ради других собственной жизнью немало значит, – многозначительно сказал Старсвирл. – Тем более, рано еще прощаться с ним, он повинен в том, что драконы начали активно рыскать в округе.

«Надо отвлечь их от ссоры и показать, что я хоть что-то да знаю».

– Значит, ты занимаешь лидирующее положение в альянсе, – заявил Крэлкин, уставившись прямым взглядом на Старсвирла.

– Почему ты так решил?

– Во-первых, ты не даешь Майту сделать то, что он хочет: убить меня, – начал чужак. – В иных случаях, он бы сделал это или предложил голосование, но он лишь говорит об убийстве и не делает никаких поспешных ходов. Во-вторых, пони из твоего клана контролируют всех остальных на низких уровнях, как Кресцента контролирует… Он не называл своего имени, но я думаю, что ты понял, о ком я: оранжевый единорог. Ну, и, в-третьих, что немаловажно, сейчас ты стоишь впереди всех, что указывает на твое привилегированное положение перед другими главами.

– Что насчет остальных? – осведомился железный единорог.

– Майт явно тебя побаивается, но старается держаться сдержано, хотя и проявляет некоторую агрессию и активность действий, что свидетельствует о его недовольстве по поводу своего положения.

– Дальше.

– Про Изабора мне сказать нечего. Ему неинтересен этот разговор, и он безмолвствует. Сказать о нем что-то очень сложно и маловероятно, что я попаду в цель.

– Хорошо. Базовые тесты ты бы прошел, – с едва заметным облегчением заметил Старсвирл.

– Ты с ним еще и играешь? – возмутился Майт.

– Не играю, а провожу исследования.

– И в чем же они заключаются?

– Как ты мог понять, дорогой Майт, – проговорил Старсвирл и обратил взгляд на собеседника, – не всегда можно положиться на силу. Необходимо полагаться на разум. Интуиция – это хорошо, но четкое осознание того, что ты делаешь, порой превалирует над грубой силой и мощью заклинаний.

– Ты знаешь, что тебя я никогда не подводил, – буркнул тот.

– Потому что действовал по моей указке. Это былое дело, не стоит говорить о нем. Каждый из нас задает по одному вопросу, и мы решаем, что с этим пони делать.

– Не согласен, – подал голос земной пони.

– Твоего мнения мы не спрашиваем, – мягко ответил Старсвирл.

– Что будет, если я откажусь отвечать?

– Смертельный исход, который, думаю, тебя не устроит.

– Отчего же? – с вызовом спросил Крэлкин. – В схватке с драконами я готов был умереть, почему же сейчас буду цепляться за жизнь?

– Жизнь тебе дорога, иначе ты бы не устраивал спектакль в Кэнтерлоте.

«Он прав, но что, если я смогу торговаться с ними после ответа на все вопросы?»

– Хорошо, я постараюсь ответить на ваши вопросы, – кивнул гость Целеберриума.

– Как работает магия, которую ты использовал против драконов? – спросил Старсвирл.

«Как работает магия? Такие вопросы… Мне не объяснить этого без упоминания о своем прошлом, не рассказав попутно об обществе магов и научно-техническом развитии человечества. Если и в дальнейшем они будут задавать подобные вопросы, то мне будет очень трудно объясняться и, в конечном счете, придется выложить все перед ними. Я и так уже рассказал шестерым представителям этого мира о своем происхождении, но они лишь простые жители провинциального городка, которым такая информация неинтересна и не несет в себе ничего стоящего.

Какая разница ЭплДжек, которая копается в грязи на пару со своим братом, что я пришелец из каких-то далеких миров? Ей необходимо сохранить урожай. А Рэйнбоу Дэш? А Флаттершай? Да им все равно. Даже Твайлайт проявляла сдержанный интерес, отвлекаемая книгами.

Однако эти стальные пони… Любая крупица информации, которая достанет до их центральной нервной системы отфильтруется немыслимой призмой взглядов и точек зрения, выводы запишутся в специальный архив и следующее, что меня может настигнуть – смертельное заклинание. Они будут бить в спину, когда полностью удостоверятся, что жертва не увидит их действий и не сможет уклониться».

– Почему ты молчишь? – осведомился Старсвирл.

Крэлкин посмотрел на железное изваяние, и в груди у него кольнуло. Перед глазами все поплыло, и он сел, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Он понимал, что вновь висит в голоске от смерти и ему вновь придется бороться за свое существование. Бывший человек глубоко вздохнул, но это лишь усугубило ситуацию, и тело его стала пробирать мелкая дрожь. Закрыв глаза, он увидел всю тяготу ответственности, лежащую на нем и не смог даже раскрыть рот, чтобы издать хоть какой-то звук. К горлу его подступил ком и сдавил, затрудняя движение и нагнетая и без того разбередившиеся чувства.

– С тобой все в порядке? – с волнением в голосе спросил Старсвирл.

– Если он тут сейчас еще и сдохнет, то убирать будете сами, – заявил Майт. – Мои пони не уборщики.

– Если он тут отбросит копыта, то я его заберу и подробнее изучу строение тела, – послышался голос Изабора.

– Но мозг – мой! – не унимался приверженец силы магии.

«Они уже и тело мое поделили, так стоит ли сейчас приоткрывать завесу, под которой я храню свою истинную сущность? Возможно, но… я не могу выдавать планы Селестии этим пони. Неизвестно как они воспользуются информацией и неизвестно что предпримут. Может, они просто не способны победить даже одного аликорна, потому ищут брешь в ее защите… И этой брешью могу оказаться я».

– Я не буду отвечать, – проговорил белый жеребец.

В комнате воцарилось молчание.

– Ты знаешь, что тебя ждет, если ты не будешь повиноваться? – осведомился Старсвирл.

– Знаю, смерть, но… я не собираюсь служить вам. Пусть вы трижды хорошие и красивые, но ничто не изменит моего решения.

– Дело твое, – сказал Майт, и Крэлкин услышал, железный лязг.

Прижав уши, чужак вжал голову в плечи, но убегать не стал.

– Подожди, – послышался голос главного единорога. – Что ты подразумеваешь под словом “служить”?

– Выдавать вам информацию о Селестии, – выдохнул земной пони. – Я не знаю, как вы ей распорядитесь и…

– Какая информация о Принцессе Селестии? – с удивлением спросил Старсвирл.

«Они не знают? Но… Кресцент и его напарник… Они обманули даже своих непосредственных руководителей?» Чужак открыл глаза и посмотрел на собеседников.

– В обмен на три зелья, поглощающих магию, я должен вам передавать информацию через Кресцента, – проговорил он, приободрившись.

– Кресцент, – в задумчивости потянул Старсвирл. – Значит, Майт, твои подчиненные позволяют себе такие вольности?

– Он ответит по закону, – без колебаний заявил тот.

– Продолжай, – обратился Старсвирл к допрашиваемому.

– Также я не собираюсь выдавать вам что-либо о Твайлайт и Альтусе.

– Их жизнь сейчас всецело зависит от тебя, – напомнил железный жеребец. – Погибнешь ты – погибнут и они.

– Но Твайлайт хранитель Элемента Гармонии, – с надрывом проговорил гость.

– Шайнинг может легко заменить ее на этом посту, – сказал Изабор. – По селекционной программе они оба несут в себе частичку дружбы и чистую магию.

– Что? – переспросил Крэлкин. – Селекционная программа?

– Можешь ему рассказать, – дал согласие Старсвирл.

Изабор посмотрел на того с непониманием, устремил взгляд, полный недоверия на Крэлкина и фыркнул.

– Создание хранителей Элементов Гармонии – тайная программа селекции, которая приводилась в жизнь более пятисот лет, – со вздохом проговорил он. – Мы отсеяли больше десятков тысяч пони, пока нашли хоть какие-то упоминания в генокоде о необходимых свойствах характера хранителей. Мы лелеяли их. Многие из промежуточных звеньев состояли в Целеберриуме, многие даже не знали, почему мы обратили на них свое внимание. У нас были неудачи, особенно с Элементом Магии. Твайлайт и Шайнинг – первые образцы, которые получились достаточно сильными и достаточно стабильными.

– Первые? Были и другие?

– Конечно, но мы не могли никак сбалансировать албидо стилла этих пони. Первые из них содержали просто колоссальное количество эмансипативных клеток и лишь несколько процентов кумулятивных. Первое же применение магии остановило их сердце. Мы пытались преодолеть эти эффекты составным албидо стилла, но это тоже не принесло результата. Жеребята были слабыми и если не умирали в первые годы жизни, то не отличались особыми способностями.

– Составное албидо стилла? – переспросил земной пони.

– Опустим этот вопрос, – моментально проговорил собеседник. – Твайлайт и Шайнинг – первые удачные образцы, которые показали себя в полевых испытаниях с Найтмэр Мун достаточно хорошо. Также мы работали с Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай, но с ними все прошло не так гладко, как с Твайлайт. Обе этих пони имеют составное албидо стилла, только у Пинки Пай оно не полностью развилось. Мы до сих пор не понимаем, что произошло.

– Составное албидо стилла… – пробубнил под нос Крэлкин.

– Рэйнбоу Дэш, – беспристрастно продолжал Изабор, проигнорировав реплику чужака, – самый удачный экземпляр, который вообще у нас получался. Обе ветви албидо стилла работают как часы и пока что не дали ни одного сбоя. Пинки Пай же должна была быть единорогом, но кто-то нарушил развитие ее плода на ранних стадиях.

Изабор замолчал и с опаской посмотрел на Старсвирла.

– Я знаю, что вы уже изучили эту розовую пони, – сказал неформальный глава альянса. – Продолжай, мне тоже интересно.

– А нечего продолжать. Рог у нее не сформировался, и практически полностью оформленное албидо стилла расположилось у амигдалы. Она может творить магию, но лучше всего у нее это получается в моменты сильных эмоций.

– А что с тремя остальными? Флаттершай, Рарити и ЭплДжек? – поинтересовался Крэлкин.

– Поначалу велась работа и с их генокодом, – ответил Изабор, – но после проведений социальных реформ Селестией, работа над ними отпала сама собой. Они появились без нашего вмешательства, причем они заменяемы и довольно-таки легко. То, что им выпала честь быть хранителями Элементами Гармонии – чистая случайность.

– Значит, хранители Элементов Гармонии – ваша работа, – заключил чужак. – Но для чего?

– В основном причиной тому стала Найтмэр Мун. С ней мы могли справиться, по крайней мере, сдерживать продолжительное время. Возможно, нам бы удалось ее даже уничтожить, однако проблему это бы не решило. Необходимо было уничтожить доспех Дроттинна.

– Физическая атака? – предложил чужак.

– Этот доспех был в копытах у самого Дроттинна, Верховного пегаса Ландаухиминна. Он не должен был уничтожаться копытами, напротив, использовать силу противника против его самого. Это не обычный доспех. Его нельзя уничтожить ни прямой физической атакой, ни заклинанием. Совершенная броня, которая поглощает любое воздействие на нее и возвращает сторицей.

– Для этого и нужны были Элементы Гармонии? – изумился гость. – Разве магия шести разноцветных пони такая сильная?

– Она не сильная, она иная. Лишь она могла создать достаточно сильный импульс, чтобы уничтожить доспех. Только и всего.

– Но… допустим, полевые испытания шесть хранителей прошли, и что дальше? – с интересом спросил Крэлкин.

– Слишком много вопросов задает этот земной пони! – возопил Майт. – Мне необходимо, чтобы он ответил на наш вопрос!

– Пожалуй, Майт прав, – сказал Старсвирл. – Ответь на вопрос. Как работает магия, которую ты использовал против драконов?

«Магия… Нельзя, чтобы они получили знания раньше времени, но отмолчаться не получится. У меня будет достаточно много времени, чтобы беседовать с ними, но не сейчас. Необходимо вспомнить какие-то общие фразы из книги, отрывки, чтобы утихомирить сейчас их информационный голод, а потом уже рассказать, что к чему, но… сколько мне надо будет выдумывать, дабы сохранить свою жизнь и жизнь друзей?»

– Эта магия создает импульс, – начал Крэлкин, – который проходит через мозг, а он в свою очередь посылает команду всем клеткам продуцировать энергию и передавать ее через нервную систему в копыто, из которого был запущен процесс. В копыте нарисована специальная руна, которая собирает энергию и через некоторое время выплескивает ее вперед.

– Это мы и без тебя знаем, – прокомментировал Старсвирл. – Я тебе объясню, почему меня заинтересовал именно этот вопрос: ты земной пони, энергия организма так себя не ведет, не было обнаружено никаких остаточных эффектов применяемой магии. Из этого всего, можно предположить, что либо земной пони научился колдовать как-то по-иному, либо ты знаком с неординарным единорогом.

Крэлкин вздохнул и поднялся на четыре копыта. «Значит, придется врать так, как я врал Кресценту, однако я не думал, что дойдет до этого. Слишком сильная карта…»

– Я единорог.

– Прости? – переспросил Старсвирл.

– Ты издеваешься? – воскликнул следом Майт.

Изабор ничего не сказал, лишь подвинулся вперед и вперил заинтересованный взгляд в гостя.

– Я единорог, – повторил жеребец, – который по воле случая стал земным пони.

– Лжет он! – наседал Майт.

Крэлкин открыл рот, чтобы возразить, но передумал и помотал головой. Он понимал, что ничего не сможет доказать, но не хотел отступать просто так и размышлял, как поставить агрессивного оппонента в шаткое положение.

– Почему ты думаешь, что я лгу? – осведомился он.

– Потому что ни один пони не может по желанию изменить свой вид, – проговорил Майт. – Если ты родился земным пони, то и умрешь земным пони. Ничего не изменится, как бы ты ни хотел. Никому не дано определять свою судьбу на уровне такой глубокой физиологии. Ты можешь вывести прыщи, ты можешь вылечить какой-то приобретенный или врожденный недуг, но даже цвета глаз тебе никогда не изменить. Не лги мне!

– Если ты не можешь осознать что-то в своей голове, то это не значит, что этого нет, – парировал чужак.

Железный пони ударил копытом по полу и высек сноп красных искр. Он хмурился, тяжело дышал и с ненавистью смотрел на гостя. «Это не просто марионетки, это костюмы, которые полностью повторяют движения своих хозяев, – размышлял Крэлкин, пристально осматривая вздымающиеся бока Майта. – Этим куклам не нужно дышать, они не могут выражать эмоции, тем более, это не стоит показывать таким, как я. Он неправильно играет. Интересно, почему именно он стал главой целого клана?»

– Однако Майт прав, – вставил Старсвирл. – Пони не может быть кем угодно.

– Я с вами полностью согласен, – проговорил с особой осторожностью черногривый пони, – и согласился бы лет пять назад, но… Я смотрю на мир иначе, не как вы. Вы видите потоки энергии и клетки организма, я смотрю на кристаллическую решетку и атомарные связи.

– “Атомарные связи”? – переспросил стальной пони. – Продолжай.

– Продолжать… А что продолжать?

– Расскажи об этих связях.

– Не буду я вам этого рассказывать, – возмутился Крэлкин. – Именно из-за этих знаний я потерял способность колдовать, свой дом, кьютимарку и двадцать пять лет своей жизни. Думаете, что я так просто выложу перед вами все, что вам необходимо? Я собственными силами разобрал свое тело на элементарные части, разложил каждую клетку организма, развоплотил себя до мельчайших частичек материи, чтобы собрать новое тело. Я полностью уничтожил себя старого и создал не только новое тело, но и новую личность.

– Откуда ты? – спросил Изабор.

– Я оттуда, куда таким моралистам, как вы, путь заказан, – произнес чужак. – Вы не продержитесь там и месяца. Вы не поймете правила той игры, в которую некогда был втянут я.

– Жизнь – это не игра, – заметил Старсвирл.

– Жизнь – это самая, что ни есть, жестокая игра. Посмотрите на меня. Разве я выгляжу счастливым? О вашей Эквестрии легенды ходят, что это самое хорошее государство, которое только может быть, что тут все друг другу помогают, что в землях царит дух Гармонии и взаимопонимания, но что я вижу? Неизвестный альянс единорогов, который живет по своим законам и вершит свое собственное правосудие? Думаете, что мне приятно стоять рядом с вами? Думаете, что мне не мерзко смотреть на ваши железные тела, за которыми вы прячетесь, словно трусы? Наверное, вам на меня также противно смотреть. Какой-то земной пони говорит, что он был единорогом и пытается доказать свое. Сам бы себя отправил в психушку. Но вы ждете… Стоило копнуть немного глубже и появилась Селестия с ее извечными проблемами, появились вы с вашими благими делами. Грозите меня убить, но не убиваете. А вы хоть понимаете, что убийство – первое, что разрушает любую Гармонию? Вы, адепты этой самой Гармонии не несете Гармонию в сердце, лишь внешне стараетесь проявлять дружелюбие к отдельным личностям. Но вам бы поучиться у Селестии…

– Я его уничтожу! – взвился Майт, и заклинание сорвалось с его рога.

Крэлкин подался назад и увидел, как летящий к нему сгусток энергии растаял в воздухе.

– Он все правильно говорит, – сказал Старсвирл. – В нем больше Гармонии, чем в тебе, Майт.

– Если ты будешь продолжать вести мягкую политику по отношению к этому пони, то мне придется вызвать тебя на смертельный поединок, – предупредил приверженец самого сильного единорога.

– И в этом весь ты, – вздохнул глава Целеберриума. – Ты видишь вокруг лишь силу, но тебя не заботит Гармония мира.

– Мы придерживаемся разных течений, – напомнил оппонент.

– Мы делаем одно дело! – рявкнул Старсвирл. – Мы не вмешиваемся в дела друг друга, но ты меня вынуждаешь воздействовать на тебя своими методами. У нас есть внутренняя договоренность, которую ты с завидной периодичностью нарушаешь. Уж не хочешь ли ты возродить Аукторитас?

– Я об этом мечтаю, – произнес железный пони и оскалился. – Каждый день я вижу, как единороги поднимают Солнце и опускают Луну. Как они правят своей страной, которая исконно принадлежала…

– И тут то же самое, – вздохнул Крэлкин. – Как ты не понимаешь, Майт, ты не сможешь удержать в копытах целое государство, у тебя нет для этого навыков. Никто из вас не сможет этого сделать. Старсвирл это хотя бы понимает, а ты? Быть настолько недальновидным грозило смертью там, откуда я пришел?

– Знай свое место, земное отродье.

– Обзываться нехорошо, – заметил чужак.

– Заткнитесь! – рявкнул Старсвирл, и все взгляды устремились на него. – Прошу прощения, но меня начинают утомлять подобные склоки. Майт, я тебя попрошу воздержаться от замечаний и колкостей. Спрашивай только по сути разговора.

– Хорошо, – недовольно пробубнил железный пони и сделал шаг назад.

– Крэлкин, расскажи свою историю.

– Не собираюсь я вам ничего рассказывать, – нахмурившись, произнес белый жеребец. – Я вам уже рассказал все, что необходимо. Дальше – ваша забота, что делать с этой информацией.

– Ты не дал полный ответ на мой вопрос.

– И что тогда тебя еще интересует?

– На чем базируется твоя магия? Как ты смог преобразовать свое тело? Что значила твоя руна?

– Это больше, чем один вопрос, – заметил чужак.

– Эти вопросы – лишь маяки, которые должны направить тебя на точный ответ.

Крэлкин вздохнул, понимая, что собеседник прав.

– Начнем по порядку, – сказал он и ненадолго задумался. – Моя магия базируется… базировалась на управлении внешними потоками энергии и воздействии ими на внешний мир. Когда все единороги учились выделять энергию из албидо стилла и с ее помощью творить магию, я учился управлять внешними потоками.

– Это давало прирост силы? – тут же осведомился глава Целеберриума.

– Нет, конечно, – поморщился жеребец, – но я лучше стал понимать, как работает мир. Все, что необходимо знать, – это строение материи. Изменяя некоторые ее параметры, можно получать необходимый результат. Телекинезом я особо не пользовался, мне он был не нужен, однако во всем остальном полагался на магию. Руны, которые в моем случае являются не накопителями, а фильтрами, для придания магическому потоку определенных свойств, изменяли первоначальную структуру врожденной способности. Я использовал их достаточно часто, и со временем они заменили обычную магию. Такие изыски позволяли мне создавать объекты реального мира, которые являлись в некотором роде отдельными единорогами.

– Для чего тебе это было нужно?

– Такие манипуляции позволили мне быть только объектом магии, – пояснил Крэлкин, – а субъектом была руна. Или если хотите кратковременно созданная сущность.

– Интересный подход, – кивнул Старсвирл. – Ответь на последний вопрос.

– Как я смог преобразовать себя в земного пони? – уточнил жеребец. – Очень просто: я создал руну, которая изменила полностью мое тело, начиная от набора нуклеиновых кислот, заканчивая шерстью и цветом глаз. Процедура была очень болезненная.

– Хорошо, ответ удовлетворительный. Как ты, будучи земным пони, смог использовать магию?

– Руна, которая была нанесена на мою левую ногу, – Крэлкин поднял конечность и скосил на нее взгляд, – была смесью моей магии и магии рун единорогов. Она появилась в начале экспериментов с возможностями рисунков и перешла в новое тело. Активировалась она физическим возмущением. После активации программа использовала внешнюю энергию и выплеснула ее.

– Остаточного использования магии в среде не было заметно, – обратил внимание Старсвирл.

– И не должно быть ее заметно, – кивнул земной пони, убеждая себя в собственной лжи. – Программа была разделена на две части: одна послала особый импульс в мозг, вторая – накопляла и высвобождала энергию цельным потоком. Остаточная магия осталась, однако она едва заметна, так как магия использовала внешние потоки энергий. К тому же, на месте бушевала схватка с драконами, и много остаточной магии осталось от них. Тем не менее, отследить возмущение в энергии не сложно, когда течении ее нарушено импульсами магии, когда же энергия сама является импульсом возмущения, то выявить ее колебания практически невозможно.

Воцарилась тишина. Крэлкин посмотрел на железных пони и увидел, что глаза у них пропали. «Опять совещаются без меня? Это раздражает, но ничего поделать с этим я не могу. Мне остается только ждать своих палачей и уповать на их разум и милосердие… Как же низко я пал. После того, как я попал в этот мир, я перестал быть черствым циником и слишком размяк без внешних раздражителей… Да и кто мог подумать, что единороги про меня еще помнят?»

Главы Целеберриума вернулись и напряженно посмотрели на чужака. Жеребец почувствовал, как мурашки пробежали по спине, и он с шумом сглотнул.

– Твой ответ удовлетворителен, – наконец, сказал Старсвирл. – Майт, можешь задать свой вопрос.

– Отлично, – оскалился тот и сделал шаг вперед. – Итак, Крэлкин, поведай мне, почему Селестия хотела разорвать полотно материи ради такого, как ты?

Земной пони нахмурился. Ему не понравился тон, в котором единорог задал вопрос, но понимал, что отвечать в любом случае придется.

– Я думал, что представлял для нее интерес, но она лишь хотела вернуть меня туда, откуда я пришел, – промолвил он.

– И откуда же ты пришел? – вопросил Майт.

– Это не имеет значения и к делу не относится.

– Вообще-то относится.

– Значит, вам необходимо знать, откуда я родом, или понять, несу я для мира Эквестрии какую-либо опасность? – вопросил чужак.

Майт покрутил глазами и уставился на Старсвирла, который улыбнулся и изрек:

– Достойный ответ. Продолжай.

– Я не хотел возвращаться, потому что, убегая оттуда, мне пришлось изменить свое тело и потерять то, к чему я привык.

– Ты дорожишь домом? – вновь спросил Майт.

– Дорожил, пока не попал сюда. Не скрою, что с самого начала я и сам пытался попасть назад, но потом, взвесив все “за” и “против”, решил остаться.

– Почему тебя нельзя было довести до твоего дома пегасами?

– Потому что пегасов бы убили, как, впрочем, и меня, – с расстановкой произнес белый пони.

– Они могли бы оставить тебя на границе…

– А кто даст гарантию, что я не вернусь в Эквестрию?

– Я бы позаботился, – заверил железный единорог. – Это входит в мою юрисдикцию.

– Тогда скажи, откуда я появился в Эквестрии? – с нажимом спросил жеребец. – Через какую границу прошел? С какой части света набрел на этот оазис?

Майт промолчал, а Крэлкин продолжил:

– Тем не менее, Селестия хотела избавиться от меня, но своими методами.

– Разрыв материи не был уж так необходим, – проговорил Майт, словно сдался и пытался выторговать расположение у Старсвирла.

– Возможно, ты прав, – согласился ответчик. – Можешь спросить у Селестии, почему она решила именно таким образом отправить меня домой. Но факт остается фактом.

– Значит, всему виной твое происхождение? – с недоверием вопросил металлический пони.

– Вероятнее всего, да.

– Вероятнее всего?! – вспылил единорог. – Отвечай на вопрос нормально!

– Я нормально отвечаю, – парировал чужак. – Если я не знаю чего-то, то так и говорю, но вам же необходимы мои догадки. Так что не жалуйся. Я не могу залезть в голову к Селестии и прочесть ее мысли, как и вы. Довольствуйтесь тем, что можете получить от таких, как я.

Майт фыркнул и уставился на Изабора.

– Ты тоже хочешь получить свою долю побасенок? – спросил он.

– Отнюдь, – спокойно проговорил собеседник. – Я хочу получить от него вполне конкретный ответ на вполне конкретный вопрос. Твои вопросы всегда отличались недальновидностью, Майт, так что не обижайся, что получаешь подобные ответы.

– Больно надо мне на него обижаться, – с недовольством произнес один из глав Целеберриума и посмотрел ненавистным взглядом на гостя.

– Предупрежу, что я буду задавать уточняющие вопросы, – сказал Изабор, обращаясь к земному пони и, немного помедлив, спросил: – Что ты знаешь о генокоде?

«Вот этого вопроса я и ждал от генетика. Он провел просто грандиозную работу, смог вырастить самых могущественных пони в Эквестрии, разобрался с такими тонкостями албидо стилла, о которых я даже ничего не знаю… Хотел бы я поговорить более плотно по этой тематике, но, думаю, что невозможно. Слишком высокий пост он занимает».

– Я знаю, что генокод состоит из генов, а гены состоят из нуклеиновых кислот, которых в ядре клетки содержится порядка сорока. Ряд генов составляет тот или иной физиологический или психологический параметр организма. Некоторые аллели могут быть доминантными или рецессивными. Также есть кодоны, кодирующие триплеты генов…

– Ты понимаешь, почему я задал именно этот вопрос? – перебил Изабор.

– Не совсем, – сказал недоуменно земной пони и увидел, как из недр железного тела на свет показался пузырек с темно-красной жидкостью.

– Это твоя кровь, – пояснил металлический жеребец. – В клетках твоих эритроцитов была найдена достаточно интересная информация. Я не буду тебе рассказывать про геном, ибо ты и так в курсе, я спрошу просто: почему меня привлек твой геном?

«Почему его привлек именно мой геном? – спросил у себя Крэлкин. – Но что я там мог изменить? Кроме мозга все остальные органы были воспроизведены, подобно тем, что я увидел в ДНК пони… Или его интересует сейчас что-то иное? Не понимаю я его намеков».

– Тебя заинтересовало строение моего мозга? – подал догадку жеребец.

– Это отдельная и не менее интересная тема, к которой мы, возможно, вернемся, но меня сейчас интересует совершенно иное.

– Иное? – изумился Крэлкин и нахмурился.

Рог Изабора зажегся, и над тремя железными пони развернулась часть генокода, которую некогда бывший человек рассматривал с особым интересом. Тогда он искал оптимальные соединения, пытаясь выделить гены, отвечающие за рог и крылья, но он промахнулся по всем направлениям, хотя не понимал почему.

– Это твой геном. Чтобы тебе было понятнее, я подсвечу его часть, которая имеет доминантные гены.

Вся цепочка зажглась яркими цветами, и чужак прищурил глаза. «И что тут такого необыкновенного? Я использовал только доминантные аллели, исключительно доминантные аллели, но почему-то у меня нет ни рога, ни крыльев. Восемнадцать генов… Как они точно работают я не в курсе, да и разбираться особо времени не было. Сколько у меня было времени? Минуты три?»

– Я знаю, что у меня в этом участке генокода находятся только доминантные соединения, что из этого?

– Какой участок содержит гены единорогов?

Крэлкин поджал губы и посмотрел на копыта. «Он уже понял, что я не знаю строение ДНК пони, но к чему он до сих пор издевается?»

– Я не разбирался до таких подробностей, – заявил жеребец.

– Я не сомневался, что ты лишь пытаешься произвести впечатление осведомленного пони, но на самом деле сам же путаешься в своих фактах, – спокойно проговорил Изабор, и в голосе его не было никакого упрека. – Но уже не мне решать, что с этим делать. Я у тебя хочу спросить только одно, но ответ должен быть правдивым, я это почувствую. Ты на самом деле собирал свой генокод лично?

– Да, – напряженно отозвался Крэлкин.

Железный пони закрыл глаза и вздохнул.

– Я не понимаю, как ты можешь обходить мое чувство распознания правды. Нейроны у тебя в мозгу работают с огромными скоростями, сердце бьется с увеличенным ритмом, но это из-за того, что ты боишься, а не лжешь. Если считать, что ты действительно смог создать новый, уникальный геном, то твои знания слишком интересны, чтобы тебя уничтожать. Так кто ты такой на самом деле?

– Я пони Эквестрии, – огрызнувшись, сказал чужак.

– А вот сейчас ты лжешь, – вздохнул Изабор.

– Селестия меня официально признала пони своей страны, так что…

– Она не имеет никакого отношения к твоему истинному происхождению.

– А я и не говорил, что из Эквестрии, – осторожно проговорил чужак. – Я сказал, что пришел сюда.

– Но ты смог преобразовать один геном в другой, – сказал железный жеребец. – Ты хоть представляешь, что ты создал?

– Я создал очередного земного пони.

– Нет, не очередного земного пони, – изрек один из глав членов Целеберриума. – Ты создал земного пони с уникальным, чистейшим геномом. У твоей избранницы будет не так много шансов родить не земного пони. А если она будет той же расы, то с вероятностью сто процентов получишь потомство земных пони. Я таких чистых генов никогда не видел…

– Но доминантные гены должны проявлять тот или иной признак, не наоборот, – с недоумением произнес Крэлкин.

– Отнюдь. Доминантные аллели присущи только земным пони. – Изабор поднял взгляд на светящуюся цепочку ДНК и спросил: – Как думаешь, какие гены отвечают за проявление рога, а какие за проявление крыльев?

– Одна девятка за рог, вторая – за крылья, – бросил пришелец, не задумываясь.

– Ты даже неправильно разделил геном, – вздохнул собеседник. – Хоть восемнадцать делится на два, но оно делится на три.

– Каждому виду по шесть генов? – бросил предположение Крэлкин.

– И опять неправильно. Твои решения слишком скоропалительны, потому ты и не смог правильно разобраться.

Рог Изабора засветился, изображение генома потускнело и разделилось на три равные части. Первая часть подсветилась голубым светом, вторая – белым, третья – коричневым. Крэлкин как завороженный смотрел на это действо и попутно пытался понять, как эта связка работает.

– Первая шестерка генов определяет наличие рога у пони, – возвестил Изабор. – Вторая шестерка – крылья…

– Подожди, по этой схеме возможно появление как рога, так и крыльев. Кто рождается в этом случае? Аликорн?

– Аликорн? – усмехнулся железный пони. – Едва ли. Аликорн – недостижимая цель, хотя сейчас появился реальный шанс его создать. Но речь сейчас не про него. Ты принял за аксиому, что доминантные гены обязательно являются проявлением того или иного признака. Но за это отвечают рецессивные аллели. Впрочем, могут появиться признаки обоих рас пони, как ты заметил. Тогда вступает в процесс проявления крыльев или рога, как мы его называем, кодирующий триплет аллелей или попросту кодон. Он и определяет, будет пони единорогом или пегасом.

– Значит, эта цепочка генов отвечает за формирование албидо в организме.

– Именно так, – согласился Изабор. – Кодон же влияет непосредственно и на первичное создание генома потомка. В общем, это сложный процесс и не до конца изучен до сих пор.

– А что с аликорном? – спросил Крэлкин, смотря пристальным взглядом на разноцветные соединения генов – Каков его генокод?

– Полная противоположность твоему, – ответил собеседник.

– Полный рецессив… – в задумчивости проговорил белый жеребец. – То есть, я сделал все наоборот. Неудивительно, ведь я путался в основополагающих понятиях.

– И не только в них, но и вообще во всем, – проговорил Изабор. – Мне кажется, что ты ткнул копытом в небо и попытался достать до звезд, но, увы, не смог. Зачем тебе нужно было стать аликорном?

– Будучи аликорном, – усмехнулся чужак, – я мог бы не бояться преследования и, в конечном счете, уничтожить своих обидчиков. Не физически, – быстро добавил он, увидев помрачневшие морды глав альянса, – морально. Сломать психологически.

– Интересная причина, хотя и не безосновательная, – кивнул Старсвирл.

– Насколько я понял, – продолжил Изабор, – ты ничего не понимаешь в генетике и науку эту ты затронул лишь косвенно, выудил какие-то свои факты из моря причинно-следственных цепочек и связал их какой-то своей логикой. Похвально лишь то, что ты сам это все узнал. Более вопросов не имею.

Генетик сделал шаг назад и застыл. Майт поднял голову, и во взгляд его вернулась живость. «Видимо, сейчас вынесут вердикт, – подумал Крэлкин и напрягся всем нутром, – но каков он будет? Я не показал абсолютно никаких выдающихся навыков, не проявил себя ни в какой области знаний, так что же меня будет ждать через несколько минут? Надеюсь, что Старсвирл будет благосклонен ко мне и помилует, хотя… Если тот оранжевые единорог прав, то я просто на крючке своих собственных амбиций, и умру если не от смертельного заклинания глав Целеберриума, то от какой-то магии неизвестного мне Эмбера… Эмбер… Надо как-то избавить Твайлайт от союза с ним. Но если я сейчас расскажу об этом, не подставлю ли я Кресцента, а это может вылиться в море недопонимания и семейные гонения? Пока не стоит этого делать, но тогда как мне помочь своей подруге?».

– Прошу прощения, я хотел бы спросить об Эмбере… – подал голос земной пони.

– Об Эмбере? – неподдельно изумился Старсвирл. – Откуда тебе о нем известно?

– Мне рассказал оранжевый единорог, напарник Кресцента, – пояснил чужак и сглотнул, понимая, что ходит по лезвию ножа. – Он сказал, что этот единорог специализируется на драконах и что мне предстоит с ним побороть мою проблему, если, конечно, вы меня оставите в живых. Он очень опасен?

– Если ты выживешь рядом с ним, когда он будет расправляться с драконом, то, считай, ты сможешь выжить в реальных боевых условиях.

«Значит, он настолько опасен… Но мне не нравится это, очень не нравится… Я мог бы бросить его под когти драконов, но кто тогда решит проблему хищников? Если помогу ему, то он станет парой для Твайлайт…»

– Насколько я понял напарника Кресцента, – продолжил Крэлкин, – вы до сих пор сохраняете селекционную программу. Твайлайт и Шайнинг входят в нее?

– Это конфиденциальная информация.

«Без распространения данных я не смогу защитить Твайлайт. Все же, Кресцент – слабак, надо брать все в свои руки. Сейчас надо сбросить с себя личину пони и принять на время мою сущность человека».

– Я знаю, что вы хотите спарить Твайлайт и Эмбера, – выпалил он, – чтобы получить сильное потомство, но это просто глупо!

– Откуда ты получил эту информацию?! – неподдельно изумился Изабор. – Мы ее никому не говорили, кроме…

– Кресцент, – прошипел Майт. – Я его выгоню!

– Не спеши, он все правильно сделал, – сказал чужак. – Он слаб духом и трусит перед вами, но я вступлюсь за Твайлайт…

– Она тебе дорога? – в лоб спросил Старсвирл.

– Я позабочусь, чтобы она была счастлива, – заверил Крэлкин.

– Ты можешь заботиться о ком хочешь, – беспристрастно отозвался глава Целеберриума, – но Твайлайт – не твоя проблема.

– Она моя подруга и это моя проблема! – прикрикнул жеребец. – Эмбер ваш даже не должен пересекать порог библиотеки в Понивиле! Он даже не должен появляться в городе!

– Это…

– Там дракон! – взвился Крэлкин. – Ослы вы! Вы не подумали об этом?

– Дракон тот будет изъят, если он тебе так мешает, – заверил Майт.

– Твайлайт вы получите только через мой труп! – прошипел гость.

– Это мы можем устроить, – оскалился Майт.

– Ты перешел на личностные оскорбления? – изумился Старсвирл. – Значит, тебе дорога эта пони, возможно, ты испытываешь к ней нечто большее, чем просто дружественные чувства. Однако сейчас это не имеет значения. Твайлайт послужит благой цели сохранения Гармонии.

– Не трогай Твайлайт! – зло проговорил бывший человек.

– Она – создание наших умов и копыт, – парировал железный пони, – мы можем полностью распоряжаться ее жизнью.

– Она не вещь, чтобы ее для чего-то использовать!

– Твоя драгоценная Селестия уже использовала ее для уничтожения Найтмэр Мун, – подал голос Майт, – так что же нас остановит?

– Я готов выторговать ее жизнь за свою, – сказал Крэлкин, смотря на единорогов исподлобья.

– Да кому ты нужен? – усмехнулся Майт.

– Подожди, у него в голове достаточно интересные данные, – умерил пыл товарища Старсвирл, смотря немигающим взглядом на Крэлкина. – К тому же твой подчиненный Эмбер довольно часто забывается и несет в себе искру хаоса, которая готова разразиться всепоглощающим пожаром в его душе. Ты не меньше моего понимаешь, что значит такая безответственность и к чему она может привести.

– Хочешь сказать, что этот земной пони лучше? – с негодованием спросил соправитель.

– Вполне, – кивнул глава Целеберриума и посмотрел на собеседника. – Сейчас он готов умереть за единорога. Вчера он готов был умереть за незнакомых ему жителей отдаленного городка. Он даже был готов умереть за тех, кто ему не нравится. Немногие пони смогут повторить это.

– Это не уличает того, что драконы сейчас могут атаковать Гегори! – вскрикнул приверженец силы. – Будь он трижды хорош, но это абсолютно ничего не решает. Хватит смотреть на все сквозь розовые очки.

– Ты уделяешь слишком много внимания силе, но очень мало времени – для воспитания моральных качеств, – заметил стальной жеребец спокойным голосом. – Давно надо провести реформы и обновить кровь в Целеберриуме.

– Ты хочешь взять этого в наш альянс?! – возопил Майт и стукнул копытом, высекая искры. – Это противоречит всему, на чем зиждется наша организация. Наши правила! Наши традиции! Наши законы! Ты на все это плюнешь?!

– Наша организация уже дважды переживала сильные реформы…

– Если ты возьмешь не-единорога в Целеберриум, я вызову тебя на дуэль и уничтожу!

– Во-первых, он был единорогом, – напомнил Старсвирл.

– Это неважно, сейчас он земной пони! – парировал Майт.

– Во-вторых, раса не имеет значения, – спокойно продолжал единорог.

– Имеет! – не унимался собеседник.

– Необходимо поднимать мораль в наших рядах, – проговорил лидер скрытого альянса. – Эмбер – неуправляемый, Кресцент – подвержен эмоциям и не понимает, что творит, а Висио так вообще что-то затевает против нас. И двое из этих пони – твои.

– Зато один – твой, – со злобой проговорил Майт.

– И только Изабор никак не проявляет своих стремлений, хотя мы и без того знаем, что он самостоятельно совершает селекционные программы без нашего с тобой ведома, – заключил Старсвирл и вздохнул. – Я на многое закрываю глаза, но пришло время что-то делать. Этот земной пони не только владеет информацией, но у него есть ответственность за то, что он творит, и за тех, к кому прикасается. Ты сам видишь, что мы держимся вместе только из-за идеи Гармонии, но что случится, когда мы распадемся? У каждого из нас свой путь создания Мира. У меня – помощь гражданам. У тебя – силовое урегулирование конфликта, а будь твоя воля – тирания. Изабор же вообще хочет создать новый вид пони, у которых не будет негатива даже в мыслях. Мы разные, но, тем не менее, делаем одно и то же.

– И как же этот земной пони поможет нам? – с негодованием вопросил Майт.

– У него есть уникальные знания, которыми он владеет.

– Не вижу ничего уникального, – возразил собеседник.

– Соглашусь с Майтом, – подал голос Изабор. – Земной пони хоть и был ранее единорогом, но к генетике он никакого отношения не имеет, а потому мне не интересен.

– Да что же вы только о себе думаете? – возмущенно вопросил Старсвирл. – Ну, хорошо, хотите поговорить о ваших личных выгодах? Майт, тебе не интересен новый вид магии, который, при качественном улучшении, сможет создавать даже клоны силы, подобной силы создателя? Один пони может стать сотней, и не важно, где будет нанесен заветный “умный” рисунок, главное, что магия будет безопасная и очень мощная. Изабор, а ты не хочешь разобраться, как он все же смог собрать собственный геном за несколько минут? Твоя генетика – это наука с потомством, а этот пони сотворил магию с собой и изменил свое тело на таком низком уровне, как генокод. Мы, три пони, управляющие самыми сильными и умными единорогами Эквестрии, едва ли сможем повторить его опыт и приблизиться к таким серьезным достижениям ближайшие годы. А создание аликорна через сто, а не десять тысяч лет? Как тебе такая выгода?

Воцарилось молчание. Майт и Изабор смотрели на свои копыта, взвешивая все “за” и “против”. Слова Старсвирла выбили остальных глав Целеберриума из колеи и теперь они искали пути отступления, но не находили. Крэлкин увидел, как мудрейший из железных единорогов посмотрел на него и уголки его губ поднялись. Чужак распахнул глаза и внезапно осознал, что Старсвирл симпатизирует ему. Глава Целеберриума хотел оставить его в живых, но для чего – земной пони еще даже не представлял. Единственное, в чем он был уверен: Старсвирлу не нужны его знания.

– Я соглашусь его взять только после того, как он покажет сноровку на поле боя с Эмбером, – заявил Майт.

– Он исправит, что натворил – это безусловно, – кивнул Старсвирл. – Изабор, а что ты скажешь?

– Идея, которую ты подал, заманчива, но едва ли он сможет рассказать, как пользоваться своим знанием и бывшим умением. Однако я не против, чтобы земной пони был с нами. Ранее Целеберриум имел дело с пегасом, так что не думаю, что опыт ведения диалогов с земными пони и усмирение оных будет бесполезным.

– Я поговорю с тобой после того, как ты закончишь разбираться с драконами, – обратился Старсвирл к Крэлкину. – И помни, что ты не имеешь права ничего говорить никому о нашем альянсе, даже упоминать о нем нельзя, иначе ты умрешь раньше, чем успеешь моргнуть. – Железный пони, лязгая металлом, спустился с возвышения и подошел к чужаку. – Открой рот и высунь язык, – потребовал он.

– Это еще зачем? – с недовольством спросил белый жеребец и отступил на шаг.

– Для того чтобы ты не проболтался.

– Я не собираюсь…

Крэлкина объяла неведомая сила, открыла ему рот и принудительно высунула язык. Язык заболел, и земной пони простонал, не имея возможности крикнуть. В глаза бросился ухмыляющийся Майт со светящимся рогом. Старсвирл кивнул товарищу и тут же применил заклинание. Почувствовав свободу движений, чужак отскочил назад и сжал язык между зубами, пытаясь найти отличия, однако не находил.

– Что это за магия?! – рявкнул он.

– Обычная магия, – пространно ответил глава скрытой организации. – Если ты скажешь слово “Целеберриум”, “организация единорогов”, “альянс единорогов” или “скрытый альянс”, то ты просто сгоришь на месте заживо, и первое, что пострадает – мозг. Тебя невозможно будет спасти.

– И это теперь до конца дней?

– Нет, мы снимем с тебя это заклинание, как только ты справишься с драконами. Майт, – обратился Старсвирл к железному единорогу, – я хочу поговорить с Эмбером, позови его.

– Как пожелаешь, – проговорил тот со вздохом, и рог его подернулся синим светом.

Глава 8. Действие и противодействие.

Спустя пять минут в комнату постучали, и после приглашения внутрь зашел ярко-синий единорог с серебристыми гривой и хвостом. Крэлкин быстро окинул взглядом незнакомца и понял, что перед ним стоит пони с измененным геномом. Был ли гость экспериментом Аукторитаса со своей внутренней селекционной программой или же потомком одной из основных вех создания новых видов Изабором Проникновенным, чужак мог только догадываться. Зашедший аккуратно прикрыл дверь копытами и бросил скучающий взгляд на земного пони. Подойдя к единственному живому существу, синий жеребец вздохнул и обратил взгляд на глав Целеберриума.

Крэлкин же получил возможность рассмотреть гостя поближе. На голове у единорога возвышался спиральный рог, состоящий из двух разных частей, закрученных между собой. Из-под серебристой гривы с тоской смотрел вперед зеленый глаз с вертикальным зрачком. Незнакомец уловил на себе заинтересованный взгляд и повернул голову к бывшему человеку. Второй глаз, как заметил земной пони, был обычным, ничем не выделяющимся.

– Чего? – бросил единорог.

– Пересаженный глаз или недоразвитый геном? – спросил с интересом Крэлкин.

– Ты чего сказал? – с пренебрежением и некоторой злобой в голосе проговорил синий жеребец.

«Неужели его задело мое любопытство? Или я где-то перегнул палку? Да вроде бы нет. Хотя, можно было бы и поздороваться».

– Просто интересная физиологическая особенность, – осторожно сказал чужак. – Я не хотел тебя обидеть.

Единорог ничего не ответил, лишь фыркнул и повернул голову к своим менторам. Бывший человек скользнул взглядом по его кьютимарке. «Капля воды, закрученная в спираль… И рог у него в спираль закручен. Это значит, что у него два рога? Неизвестно… Кажется, это Эмбер. Что же он такое, этот Эмбер? И в чем его талант? Умеет закручивать воду? Или закрученность капли на его метке лишь следствие спиральности рога?»

– Вы чего меня звали? – поинтересовался единорог.

– Ты помнишь про то, что должно произойти через шесть или семь месяцев? – спросил Старсвирл.

– Вы уже мне мозг весь проели своей кобылой, – огрызнулся синий пони. – Можете сами с ней предаться любовным утехам.

«Он о Твайлайт это говорит?»

– Это не обсуждается, так что не…

– Кому оно надо, кроме вас? – с нетерпением перебил Эмбер.

– Целеберриуму, – просто ответил лидер скрытого альянса.

– Я и так для Целеберриума делаю много чего, – отмахнулся гость, – так что можете хоть сюда меня не приплетать? Когда я вступал в ваши ряды, то не было ни слова, что я должен буду спариваться с кем-то.

– Это неизбежно, – спокойно проговорил металлический жеребец. – Ты уникальный. И потомство от тебя будет уникальным, как ты этого понять не можешь?

– Я не собираюсь к ней даже приближаться. Вы меня не заставите!

– Ты никуда не денешься, – сказал Майт и оскалился.

В ту же секунду рог Эмбера сверкнул, единорога окутало водяной сферой, а в аватара Майта полетел острый ледяной осколок. Жертва подпрыгнула под потолок, уклоняясь от атаки, и тяжелым лязгом упала на пол, проломив деревянное покрытие копытами. Все произошло в мгновение ока, и Крэлкин не сразу осознал, что случилось. «Они так быстро колдуют… Кресцент и его напарник проиграли бы по скорости. И Майт подпрыгнул настолько высоко… Кажется, я начинаю понимать, что он имел ввиду, когда говорит про опасность нахождения около Эмбера в моменты, когда тот использует магию».

Чужак отошел на несколько шагов от синего пони и окинул взглядом тройку железных жеребцов. Изабор стоял поодаль от места драки, Майт с негодованием смотрел на оппонента хмурым взором, а Старсвирл не сводил глаз с Эмбера, не выражая никаких эмоций. Из стены за металлическими пони торчал кусок льда, стекающий лужей на пол. Нападающий же поддерживал водяную сферу вокруг себя, смотря со злобой на Майта.

– А то, что у него рог не выделяет остаточную магию – это нормально? – осторожно спросил Крэлкин, боясь попасть под удар единорога.

– Более чем, – благосклонно сказал лидер Целеберриума и улыбнулся. – В этом его отличие от всех остальных пони. Он с рождения идеально контролирует магию. Сочетание его врожденных способностей и силы Твайлайт Спаркл дало бы очень хорошее потомство, которое пополнило бы наши ряды. С нашими умениями и подготовкой из них получатся отличные защитники Гармонии.

– Не буду я ни с кем якшаться! – выпалил Эмбер.

– Если он не хочет, то зачем вы его заставляете? – осведомился чужак.

«Старсвирл не сводит с него взгляда ни на секунду. Он боится его даже больше, чем Майт. Что же это за единорог? Где они его нашли?»

– Нам необходимо от него потомство. Крайне необходимо.

– Я могу рассказать Изабору, как искусственно оплодотворять… – предложил земной пони.

– Я это и без тебя знаю, – отозвался генетик.

– Тогда зачем?

– Потому что для жеребят будет правильно – полная семья. Как и для других жителей Эквестрии, – пояснил Старсвирл. – Твайлайт не должна подрывать фундаментальные основы семьи. У нее слишком много власти, чтобы ее одиночество с жеребятами осталось незамеченным. Общество вынесет свои уроки и, рано или поздно, превратиться в дыру, где будет множество неполных семей, а отношения будут иметь только сексуальный подтекст. Эмбер не должен ее бросать после того, как они зачнут детей.

– Я понимаю, что вы пытаетесь оградить общество от неправильных шагов, – понимающе проговорил белый жеребец, – но несчастливая семья хуже для жеребят, чем неполная.

– Этот разговор не имеет смысла.

– Вы должны понимать…

– Я сказал, что разговор окончен, – с нажимом проговорил Старсвирл. – Эмбер, успокойся и убери магию.

Синий пони фыркнул, и водная сфера вокруг него рассеялась.

– Познакомься с Крэлкиным, – спокойно продолжал лидер Целеберриума, указав на чужака. Зеленые глаза обратились к белому жеребцу. – Этот земной пони будет сопровождать и направлять тебя в битве с драконами.

– Драконами? – переспросил единорог и посмотрел на глав.

– Да, на Гегори напали драконы и…

Эмбер, не говоря ни слова, развернулся и направился к двери, но до того, как он дошел до цели, она растаяла. Гость перевел мрачный взгляд на своих правителей и оскалился, словно дикий зверь.

– Выпустите меня, – процедил он сквозь зубы, и по спине Крэлкина пробежали мурашки.

– Последней каплей моего терпения будет твоя неспособность справиться с ситуацией, – проговорил в ответ Старсвирл.

– И что же вы мне сделаете? – с угрозой проговорил Эмбер.

– Мы подвергнем тебя самой высокой степени наказания.

– Не сможете, я слишком… сильный для вас, – изрек синий пони. – А теперь выпустите меня.

Тело единорога объяло яркой красной аурой, и он застыл. Крэлкин бросил взгляд на железных пони и увидел, что рог Старсвирла излучал сильное свечение. Крэлкин почувствовал несильное движение воздуха. «Такой эффект я наблюдал, когда стражники поднимали камень. Неужели, чтобы сдержать этого Эмбера, необходима такая сила?»

Колдующий жеребец тем временем спрыгнул с возвышения и подошел вплотную к единорогу. Аура вокруг тела жертвы сконцентрировалась только на роге. Тот схватился копытом за голову, зажмурился и напряг морду. Он непроизвольно вскрикнул. Глава Целеберриума усилил воздействие, и Эмбер упал на землю, обхватив рог и пронзительно закричав. Лидер скрытого альянса склонился над ним и произнес спокойным голосом:

– Не забывайся. Хоть ты и сильный, но мы сильнее. Ты стал забывать уроки прошлого. Это очень прискорбно. Слушай внимательно: Крэлкин – земной пони, который будет направлять тебя в битве с драконами. – Единорог вновь вскрикнул и в стену, где была дверь, ударила струя воды. – Если ослушаешься его, мы изгоним тебя из Эквестрии.

«Значит, чтобы разрешить ситуацию с этим пони и Твайлайт, необходимо сделать так, чтобы он не выполнял моих поручений, связанных с драконами. Думаю, что с его характером это будет не так уже и сложно».

Эмбер выгнулся всем телом, и вокруг него медленно стал расти водный щит. Железное изваяние главного единорога Целеберриума вспыхнуло, и вода опала на пол. Краем глаза Крэлкин увидел, как Майт с тревогой смотрит на истязание своего подчиненного и не решается ничего сказать поперек действий соправителя. Изабор же смотрел на картину с интересом, хоть и сдержанным.

«Неужели Старсвирл настолько сильно контролирует албидо стилла, что блокирует любое проявление магии Эмбера? Страшная сила таится в этих стенах. Но почему они не хотят захватить власть в свои копыта? Почему действуют из тени? Странно все это. Селестия кажется не такой уж и сильной, по сравнению с ними. А, может, это просто вояки, которые не смогут руководить целой страной? Убивать они могут, даже масштабные битвы выиграть, вероятно, способны, но не занимать высокопоставленные должности. Возможно… но по Старсвирлу этого не скажешь».

– Думаю, что достаточно, – сказал Изабор. – Ты начинаешь разрушать его албидо стилла.

– Он должен понять, – проговорил Старсвирл.

– Однако, если тебе необходим этот единорог, то я бы рекомендовал прекратить применять магию на нем. Некоторое время он все равно не сможет колдовать.

Красная аура вокруг рога Эмбера растаяла, но тот все еще лежал и держался за голову у основания рога и тихонько стонал. Земному пони даже стало жалко синего жеребца, но он понимал, что сейчас он – враг номер один в его списке. Драконы не угрожали ни жизни Твайлайт, ни его жизни, зато Эмбер мог поломать жизнь ученице Селестии раз и навсегда.

– Насколько ему можно отходить от моих слов? – спросил Крэлкин, просчитывая ходы наперед.

– Неукоснительное послушание, – проговорил Старсвирл. – Потом отчитаешься, как он слушается…

– Если выживешь, – закончил Майт и расплылся в улыбке.

Земной пони кивнул и робко посмотрел на своего новоиспеченного напарника, все еще не отошедшего от магического воздействия. Он размышлял, может ли его противник также воздействовать на него и какова его реальная сила. То, что его боялись даже его непосредственные руководители – было видно невооруженным глазом, и Крэлкин думал, как ему правильно вести разговоры.

Как только Старсвирл вернулся на свое место, Эмбер тяжело поднялся и, пошатнувшись, метнул ненавистный взгляд на глав Целеберриума. Чужак почувствовал холод и вздрогнул всем телом. «Неужели это магия? – спросил он себя. – Не верю в это, ему же должны были повредить албидо стилла, но этот холод… Это неестественная аномалия».

Внезапно окна распахнулись, пропуская ласкающий теплый ветер, и выравнивая температуру в помещении.

– Мне нужно знать, что умеет этот единорог, чтобы разработать стратегию против драконов, – проговорил Крэлкин, бросая боязливые взгляды на синего жеребца.

– Изабор, расскажи об Эмбере все, что посчитаешь нужным, – сказал Старсвирл.

Железный пони, стоящий слева от лидера Целеберриума, вздохнул.

– Эмбер – единорог с геномом дракона. Он – не плод нашей селекционной программы. И он не владеет никакими заклинаниями, кроме водных.

– Даже телекинезом? – уточнил чужак.

– Даже телекинезом, – подтвердил генетик. – Здесь мы научили его обращению с температурными режимами. Но почему-то ему не особо хорошо дается увеличение температуры воды. Иногда может, иногда – нет. Пожалуй, это все.

– Скольких драконов за один раз он может убить?

– Его личный рекорд – трое. Однако победа далась с трудом. Потому его необходимо координировать в предстоящей схватке, распланировать бой. Старсвирл, видимо, питает несбыточные надежды по отношению к тебе, так что займешь место стратега и тактика в схватке.

– Будто, мне этого хочется, – с недовольством буркнул чужак.

– Сейчас у тебя нет права решать, ты должен действовать и исправить то, что натворил, – спокойной проговорил Старсвирл.

– Что будет с драгоценным камнем? – поинтересовался земной пони.

– Нас он не интересует, потому останется в Гегори, как стратегический запас александрита для Эквестрии.

«Опять я слышу про александрит. Что же это такое?»

– Неужели эта драгоценность такая особенная? – спросил бывший человек.

– Это основной продукт поддержания водных границ с Империей Грифона.

– Почему он такой ценный? – продолжал наседать белый жеребец. – Я помню, как стражник говорил, что он важен для Эквестрии, и как Шайнинг рассказывал, что он идет на экспорт. Но никто из них не сказал, чем именно так ценен этот минерал.

– Если выживешь – мы тебе расскажем.

– Когда мы выступаем?

– Думаю, завтра на рассвете. Эмберу необходимо отдохнуть, а тебе – продумать стратегию.

Синий жеребец фыркнул, и земной пони с опаской посмотрел на него. Дверь появилась перед носом единорога, и тот с размаху открыл ее. Дверь отозвалась жалобным скрипом и затихла. Крэлкин бросил встревоженный взгляд на выходящего члена скрытого альянса и посмотрел на железные изваяния. Проекции глаз уже не было на месте: главы Целеберриума посчитали более не вмешиваться в происходящее.

«И что мне теперь делать? Тут ждать или за Эмбером идти? Или, может, Кресцента обождать или его напарника. Все же, они ответственны за мою голову. Но… Почему Старсвирл, Майт и Изабор ушли? Что здесь вообще происходит? Чуть не убили Эмбера, а потом исчезли, словно происходящее их не касается. Наверное, надо идти за моим напарником… или же подчиненным?»

Крэлкин выскочил из комнаты и осмотрелся. Увидев плетущегося единорога, он последовал за ним и вскоре догнал. Рядом с ним было холодно, но чужак боялся потеряться в иллюзии. Земной пони хотел ему что-то сказать, но не знал что. Ситуация не располагала к общению, да и он не хотел разговаривать с будущим возлюбленным Твайлайт. Он хотел выпутать подругу из сложившейся ситуации, однако не хотел, чтобы и Эмбера сослали неизвестно куда: он мог вернуться и натворить множество бед.

Внезапно из-за поворота вывернул Кресцент и остановился перед идущими гуськом жеребцами. Эмбер устало поднял голову, посмотрел на преграду и шикнул, однако отец Твайлайт не отошел, хотя чужак видел, как он вздрогнул всем телом.

– Куда ты ведешь Крэлкина? – поинтересовался тот.

– Кого? – грубо переспросил Эмбер.

– Крэлкина, – повторил синегривый пони. – Он за тобой идет.

Водный маг бросил взгляд через плечо и несколько секунд рассматривал белого жеребца, стоящего за ним, холодным взглядом.

– Ты чего за мной идешь? – спросил он.

– Мне надо было подождать? – с нескрываемой озабоченностью осведомился земной пони.

– А я откуда знаю? – бросил единорог.

– Мне идти некуда, – попытался надавить на жалость чужак, однако услышал в ответ безразличный голос:

– И поэтому нужно за мной идти?

– А что мне еще делать?

– Я его заберу, – подал голос Кресцент.

Эмбер бросил взгляд на голубого единорога.

– Да забирай, больно оно мне надо, – фыркнул он. – Уйди с дороги.

Синегривый пони подвинулся и пропустил побратима. Как только ярко-синий жеребец скрылся из вида, Крэлкин прыснул.

– Чего смешного-то? – не понял родитель.

– Все это смешно. До боли в скулах смешно, – пояснил бывший человек и расхохотался.

– Тебя отправляют с Эмбером на задание? – спросил единорог.

Чужак сел на круп и смахнул слезы, навернувшиеся на глаза. Раскрыл рот, чтобы объяснить отцу Твайлайт ситуацию, но вновь рассмеялся и повалился на пол. Прошло несколько минут прежде, чем он смог успокоиться и привести себя к первоначальному состоянию.

– Ну, и чего ты смеялся-то?

– А ты не понимаешь? – неподдельно удивился белый жеребец. – Я, земной пони, попал в… нельзя мне уже произносить этого слова. В общем, попал сюда. А мне в подчинение выдали какого-то единорога, который вообще не дружит с головой и, скорее всего, убьет меня в пылу битвы. А в итоге и сам подохнет. По крайней мере, Твайлайт за него не выдадут, – улыбнулся он.

– И… что тут смешного? – с удивлением спросил Кресцент.

– Не обращай внимания, не поймешь, – отмахнулся чужак и осмотрелся. – А вообще, раз уж ты тут, мне надо с тобой серьезно поговорить.

– Насчет чего? – удивился член Целеберриума.

– Насчет Эмбера.

– И что тебя интересует?

– Я хочу понять, что он такое, – шепотом проговорил земной пони. – Только давай не здесь, не хочу, чтобы нас кто-то услышал.

– Тогда пройдем ко мне в комнату.

Через несколько минут Крэлкин уже сидел на сидельной подушке и смотрел на проплывающие облака за окном. Теперь все ему казалось подделкой, несуществующими проблемами, которые и решать не стоило. Эквестрия его не касалась, как он не касался ее, однако пути их сошлись, и теперь они шагали бок о бок по тернистому пути жизни. Но из головы жеребца никак не выходил образ Твайлайт, которой он был обязан своим положением.

– Ты хочешь понять, что такое Эмбер? – спросил синегривый жеребец, умостившись на высоком стуле. – Эмбер – пони. Единорог.

– Я видел у него четыре копыта и рог, – недовольно бросил земной пони, не отрываясь от созерцания облаков. – Расскажи то, чего я не знаю.

– Он служит в Целеберриуме уже с десяток лет. Где его нашли – не знаю. Ходят разные легенды, но единого мнения нет. Разве что главы знают, кто он на самом деле и откуда. По крайней мере, раньше мы о нем не слышали.

– Ты не понял вопроса?

– Как я его пойму, если ты его не задаешь. Расскажи о нем… – фыркнул Кресцент. – Давай я про строение его скелета расскажу. О нем же будет. Что тебя конкретно интересует?

Крэлкин оторвался от окна и посмотрел на отца Твайлайт.

– Я знаю, что он может пользоваться только водными заклинаниями, и что у него геном смешан с геномом дракона. Что это все значит?

– Кто тебе об этом сказал? – с подозрением спросил Кресцент.

– Главы вашего Целеб…

Крэлкин почувствовал, словно мозг изнутри начало что-то разогревать. Он зажмурился и приложил копыто к голове. «Черт, нельзя мне это слово говорить. Насколько же это опасно? Может, сейчас я был на пороге смерти. Необходимо следить за своим языком».

– Тоже поставили клеймо молчания? – послышалось от единорога.

Земной пони посмотрел на собеседника.

– Ты что-то знаешь об этом заклинании?

– Каждому в свое время его ставили. Но…

Кресцент замялся и уставился в пол.

– “Но”? – подтолкнул жеребец.

– Но тебе могут и не снять его, – нехотя промолвил единорог, – потому как попросту не примут в наш альянс.

– Просто здорово, – мрачно изрек Крэлкин. – Ладно, что там с Эмбером?

– С Эмбером… – сплюнул родитель и еще немного помолчал. – А что с ним не так?

– Почему он использует только водные заклинания?

– Потому что в его генах есть гены драконов.

– А поподробнее? Я помню в истории упоминание о скрещенных пони с драконами, о единорогах… – Крэлкин поморщился, припоминая некоторые факты. – Это узкоспециализированные маги, стихийники.

– Гены дракона влияют на формирование албидо стилла, – менторским голосом проговорил синегривый жеребец. – Если их влияние несильное, то единорог может использовать другие заклинания, такие, как телекинез или пространственные перемещения. С другой стороны, если влияние очень сильное, то ничего, кроме водных, огненных, ветреных, ядовитых или каких-то других заклятий, он не может использовать. Вид магии зависит напрямую от генов дракона, которые встречаются в геноме. Эмбер – один из таких единорогов. Он может полагаться только на свою водную магию, однако сила его велика, а скорость огромна. Я даже не знаю, сколько времени он обучался, но, говорят, что прошел базовое обучение он очень быстро.

– Какие-то слабые стороны у него есть? – с профессиональным интересом спросил Крэлкин.

– Ты думаешь, что сможешь нанести ему хоть один удар?

– Я? – изумился чужак. – Не смеши. Я своими копытами никого никогда не бил.

– Забыл нашу первую встречу? – припомнил член Целеберриума.

– Какие у него слабые стороны? – напомнил вопрос земной пони, пропуская выпад мимо ушей.

– Да сдались тебе его слабые стороны, – выпалил Кресцент.

– Я собираюсь сорвать женитьбу Твайлайт и этого Эмбера, – наседал бывший человек. – Если ты хочешь того же, то отвечай.

– Даже не знаю, – сказал синегривый жеребец. – Я пока что не видел, чтобы он кому-то проиграл. Он очень хорошо балансирует между атакой и защитой. Его стиль один из образцовых стилей ведения боя. Но, как ты понимаешь, из-за специфики никем не применим.

– Я видел, как он заключал свое тело в водяную сферу, а рог его не излучал избыточную энергию. Что это за сфера?

– Водная сфера – это его уникальный механизм защиты. Пока что его смог пробить только Майт. Ни Старсвирл, ни Изабор поразить его не смогли.

– Но его же можно сковать телекинезом, даже если он будет в своем щите, – подметил Крэлкин.

– Если бы можно было, то в Целеберриум его бы не взяли, – поморщился Кресцент.

– Значит, это какая-то универсальная защита… – в задумчивости проговорил земной пони. – Или нет?

– Что значит, “универсальная защита”? – поинтересовался единорог.

– То есть, – пояснил чужак, – она не пропускает ни магические, ни физические атаки.

– Копытами его еще никто не достал, – согласился родитель.

– А что насчет реальный предметов, выпущенных с большой скоростью в его щит? Они должны оставить брешь, в которую можно ударить заклинанием.

– Интересная тактика, но нет, мы не применяли такое. Сражения единорогов – не сражения с реальными предметами. Разве что земные пони…

– Значит, его щит идеален против магии.

– Не совсем так, – сказал отец Твайлайт и посмотрел на собеседника. – Магическое пламя драконов может его пробить, причем достаточно легко, потому ему приходится постоянно двигаться, чтобы не попасть под мощную атаку.

– Интересно получается: магия драконов сильнее его магии смешанного генома, однако его магия сильнее, чем магия единорогов.

– Именно так, – согласился синегривый пони.

– Единороги достаточно слабые… Каков его расход магии?

– Я не знаю, – признался синегривый жеребец. – Майт, Старсвирл и Изабор замеряли этот показатель отдельно ото всех. Информация была засекречена и опечатана. Хранится сейчас под грифом: “Совершенно секретно”. Но он сражается наравне с Майтом, а это многое значит.

– Эмбер… И этот Эмбер должен быть с Твайлайт. – в задумчивости проговорил Крэлкин. Кресцента передернуло. – Как думаешь, сможем убить и драконов и Эмбера?

–Убить? – поморщился собеседник. – У нас никто никого не убивает.

– Я не из Эквестрии, мне можно, – подмигнул белый жеребец.

– Ты и драконов не смог победить, а говоришь, чтобы убрать еще и Эмбера? Не глупи, тебе это не под силу.

– А что, если бы это было возможно?

– Все равно придется выбирать: либо драконы, либо Эмбер, – со вздохом сказал единорог. – И тут я предпочту встречу с Эмбером.

Крэлкин задумался, перебирая в голове все варианты, как можно убрать нежелательного претендента на копыто и сердце ученицы Селестии с дороги, но не находил. Он представлял, как семья Кресцента нападает на ярко-синего единорога, но тот легко отражает атаки и вскоре уничтожает противников. «Нет, Эмбера нельзя бить в лоб. Это будет неправильно и, как минимум, небезопасно. Что же тогда можно придумать? Стравить его и Майта? Не получится. Вероятнее всего, это начальник и подчиненный. А больше я никого не знаю, кто бы победил его. Твайлайт хоть и сильная, но она не раскрыла свой потенциал, а Шайнинг специализируется на защитных заклинаниях, что бесполезно против нашего врага. Хотя…»

– Кресцент, а насколько мозг Эмбера подвержен иллюзиям Шайнинга? – вопросил бывший человек.

– “Мозг”? – недоуменно переспросил тот. – Ну, достаточно сильно подвержен, а что?

– Если Шайнинг еще в Гегори, то я смогу сдержать этого единорога…

– Ты подставишь моего сына?! – с негодованием воскликнул единорог и соскочил с кровати. – Я тебя уничтожу!

– Шайнинга послала Принцесса Селестия вместе со мной, – жестко сказал земной пони, – так что он – мой подчиненный. От носа до кончика хвоста!

– Он в первую очередь мой сын! Сейчас тебе выдали Эмбера, вот с ним и решай свою проблему! Не трогай Шайнинга!

– Эмбера мне мало! Если я не решу проблему с тем, что у меня есть, то и Шайнинг твой погибнет. Я понимаю, что ты…

– Не понимаешь ты ничего! – рявкнул синегривый жеребец. – Вот когда у тебя появятся дети, тогда и поймешь, а пока даже не заикайся о понимании! Ты не представляешь, кто такой Эмбер. Он – неуравновешенный единорог с непонятной психикой. А когда речь заходит о драконах, у него что-то в мозгах клинит, и он становится неуправляемым. Может покалечить или даже убить напарника, который просто под магию подвернется. Думаешь, что ты один такой умный был, что приструнить его пытался? Отнюдь! Не питай иллюзий, Эмбер тебе не по зубам. Впрочем, как и мне.

– Зато Шайнингу по зубам, – с упреком проговорил земной пони.

– Шайнинг не успеет даже ничего наколдовать, как уже будет истекать кровью. Потенциал твоего нового напарника очень высок. Он как ненормальный тренировался последние годы, оттачивая мастерство. Он с легкостью убивает двух драконов!

– Ты недооцениваешь потенциал своего сына.

– Нет, ты недооцениваешь потенциал Эмбера.

– Вот и ты, как Майт – сила да сила. – Крэлкин постучал копытом по голове. – Вот этим необходимо работать.

– С Эмбером эти фокусы не проходят. Он тоже головой думает. Повторюсь: его не могут победить даже главы нашего альянса, кроме Майта, не говоря уже о единорогах, вроде меня. Старсвирл испытывал разнообразные уловки, но и это ему не помогло. Практически всегда они оба выдыхались и останавливали бой. Ничья – это лучший результат Старсвирла. Изабор же практически всегда проигрывает.

«Старсвирл, конечно, боится Эмбера, но при желании убить может. Несколько минут назад он чуть не лишил его возможности колдовать, если бы не вмешался Изабор. Что же на самом деле происходит в рядах Целеберриума? Наверняка, главы скрывают что-то ото всех. Но, тем не менее, они не такие простые, как кажутся. Разве что Майт прост. Он уже показал свою истинную личину. Все же его техника уклонения очень плоха. Если бы не масса железного аватара, Эмбер изрешетил бы его».

– Я не собираюсь рисковать жизнью твоего сына, – с расстановкой проговорил Крэлкин и увидел, как Кресцент фыркнул. – Более того, я не собираюсь рисковать счастьем твоей дочери. Но для разрешения конфликта мне необходима твоя помощь.

– В каком смысле?

– Мне необходимо, чтобы ты меня один раз притянул к Шайнингу.

– Откуда я знаю, где он будет находиться в тот момент, как ты соизволишь использовать свою уловку?

– Брось. Я более чем уверен, что ты поставил какую-то магию на своего отпрыска еще при его рождении. Ты должен мочь придти к нему на выручку в любой ситуации. Я видел, как ты его защищал от Айрона при моем вторжении в Кэнтерлот.

– К сожалению, сейчас ты ошибаешься. Я бы никогда не подверг моего сына подобной опасности. Длительная магия может пагубно сказаться на живых организмах.

– Но должен быть выход…

– Выход есть, – недовольно проговорил единорог.

Внезапно чужак вспомнил первый бой Айрона и Кресцента и улыбнулся.

– Руна возврата.

– Правильно. Но без нужды я ее не хочу применять.

– Значит, мне необходимо ее просто нарисовать рядом с Шайнингом?

Отец Твайлайт не ответил, подошел к столу, сверкнул рогом, материализовав письменные принадлежности и пергамент, и несколькими мазками что-то изобразил на листе. Земной пони бросил сиротливый взгляд на облака, вспоминая о Луне, и подошел к единорогу. Пера и чернил уже не было, зато на столешнице лежал лист с нарисованной руной. «Так вот в чем его задумка?» – улыбнулся бывший человек.

– Неплохо, – похвалил он члена Целеберриума. – Но я это должен буду отдать твоему сыну.

– Если тебе это так критично, то сделаешь крюк, – с неохотой проговорил Кресцент.

– Ну, спасибо и на этом.

– Если об этом кто-то узнает, у нас обоих будут большие неприятности, – с опаской в голосе сказал единорог.

Крэлкин вернулся к подушке, уселся на нее и вновь уставился на облака. В своем мире он ни разу не смотрел на них настолько близко, а чтобы полежать на небесных кораблях – не могло быть и речи. Но тут, в новом мире, он ощутил их пленительную мягкость. И он был бы счастлив сполна среди друзей, если бы не подводные камни, на которые он наткнулся. Они были практически неотличимы от камней его дома. В каждом мире ему посчастливилось попасть на них и прочувствовать острые края и твердость.

«Неужели это мой бич? Завтра я пойду воевать с драконами, а у меня нет плана. Я даже не могу решить, кого хочу видеть живым в конце схватки: Эмбера или четырех смертоносных тварей, плюющих огнем. Но, в любом случае, я не буду свободен. Если меня не примут в Целеберриум, то я останусь под пристальным вниманием, если примут – аналогичная ситуация. И Кресцент не поможет мне. Разве что Шайнинга спасет.

Драконов тоже не хочется убивать, уж слишком они лакомый кусочек, чтобы так просто от них избавиться. Это и сдерживающий фактор против Эмбера и вообще сильная оборона для любой страны. Спайк же живет с пони в одном городе, почему же взрослые драконы не смогут? По крайней мере, я знаю, что они приручаемы. Но как их приручить быстро и без последствий для себя и окружающих? Что может им настолько сильно въестся в мозг?»

Крэлкин обратился к истории, полагая там найти ответ и спустя несколько минут вспомнил.

– Кресцент, как работают Элементы Гармонии?

– “Элементы Гармонии”? – с непониманием переспросил жеребец, перебравшийся на кровать. – А что тебя интересует?

– Элементы Гармонии – это артефакты, которые могут активизировать определенные пони, – проговорил чужак. – Меня интересует специфика их магии.

– “Специфика магии”… – в задумчивости повторил единорог. – Они вторгаются в организм энергией и перестраивают течение мыслей из одного русла в другое. Подменяют понятия, если можно так выразиться.

– Подменить понятия можно у любого существа? – уточнил Крэлкин.

– Да, но никогда не знаешь, какой эффект это произведет на объекте магии.

– С Луны они только доспех сорвали, – вспомнил земной пони, – а Дискорда заточили в камень. То есть, Элементы Гармонии создают огромный импульс, который упорядочивает энергию.

– Примерно так, – кивнул член Целеберриума. – А что ты хочешь сделать?

– Погоди. Может ли один Элемент Гармонии воздействовать на мысли живого существа и провоцировать подобный эффект?

– Почем я знаю? Элементы Гармонии – область, которую рассматривали Старсвирл и Изабор. Но, думаю, что нельзя их использовать по отдельности.

– Почему?

– Потому, что они могут использовать слияние магий, разделение магий, реструктуризацию магий или еще какие-то свои манипуляции, чтобы добиться необходимого эффекта. Сердце не может жить отдельно от остального организма.

«Нет, такого быть не может. Артефакты Элементов Гармонии – это не более чем заключенные души, которые взывают какой-то резонанс материи или энергий… Это и влияет на организм. Могут ли Элементы действовать по отдельности? Думаю, что да. Нужно только уточнить это у Селестии или Луны, так как они создавали их».

– Можешь отправить письмо Принцессе Луне? – спросил Крэлкин.

– Принцессе Селестии могу, но не буду, – ответил единорог.

– Если можешь Селестии, то мне необходимо спросить у нее кое-что об Элементах Гармонии.

– Что ты задумал? – с недоверием вопросил синегривый жеребец. – Зачем тебе это?

– Если все пройдет успешно, то поймешь, зачем, – проговорил земной пони. – Отправишь письмо?

– Только через канал Твайлайт. Иначе выдам свое местоположение.

– Без разницы, как ты его отправишь, – отмахнулся чужак. – Мне главное получить ответ от Селестии.

Кресцент поморщился, и рог его объяла голубая аура. На столе появилось перо, чернильница и чистые листы бумаги. Белый жеребец кивнул и направился к столу, попутно размышляя, как можно зашифровать письмо для главного правителя Эквестрии, чтобы она поняла, что он хочет у нее узнать. Схватив зубами пишущий предмет и обмакнув в черную жидкость, он застыл, в нерешительности смотря перед собой.

«Как же написать письмо, чтобы я не беспокоился, попади оно в чужие копыта. Необходимо говорить намеками и ссылками на историю. Личную историю Селестии. Однако если мои предположения окажутся ложными? И что, если эта правительница откажется выполнить мою просьбу? Это ничего не решит, а я лишь потеряю время».

“Доброго времени суток, Принцесса Селестия.

Я пишу к вам с нестандартной просьбой и прошу мгновенного ответа на мое послание. У Вас, как у участника истории, я хотел бы уточнить некоторые моменты о работе Элементов Гармонии:

1. Является ли Элемент Гармонии неким подобием хранилища энергии?

2. Является ли Элемент Гармонии усилителем магических сил?

3. Насколько долго может длиться эффект от магии Элементов Гармонии?

4. Может ли один Элемент Гармонии выполнить функции остальных Элементов?

С наилучшими пожеланиями,

Крэлкин”.

Земной пони свернул листок в трубочку и отошел от стола. Единорог стоял и напряженным взглядом смотрел на свиток. Чужак нахмурился, прокручивая в голове, о чем может думать член Целеберриума, увидев такие вопросы, хотя понимал, что и ему они могли быть интересны. Элементы Гармонии являлись неизученной областью настолько же, насколько неизученной областью оставалось создание искусственного интеллекта в мире людей.

– Думаешь, что Селестия ответит тебе на твои вопросы? – спросил синегривый жеребец.

– Я на это надеюсь, – ответил Крэлкин. – Отправляй.

После сильной вспышки магии, чужак протер глаза и осмотрелся. Рог члена Целеберриума еще был окутан слабым мерцающим облачком. «Он применяет магию? Но зачем?» Озвучив свой вопрос, он получил ответ, что Кресценту необходимо контролировать поток обратной связи, чтобы письмо от Селестии не получил Спайк.

Ответ шел достаточно долго. Крэлкин все время смотрел на облака и даже решился высунуться из окна. Снаружи пахло весенними садами и пробивающейся зеленью, было влажно и тепло. Бывший человек подставил морду под несильный ветерок и наслаждался беззаботностью, улыбаясь неспешному течению времени. Но как только его соглядатай окликнул его, тревога моментально поселилась в его сердце, и он бросил взволнованный взгляд на единорога, который уже уткнулся в листок.

– И что там пишут?

– Даже не пытайся, – беспристрастно ответил синегривый жеребец.

– Не пытаться? – возмутился Крэлкин. – Ты о чем? Магия что ли опасна?

– Да нет, так Селестия ответила. Всего три слова. – Отец Твайлайт повернул листок и показал чужаку. – Убедился?

– Но…

Земной пони был растерян. Он выхватил листок, подошел к окну и разложил послание на полу. Отошел и посмотрел на него издали. Кресцент наблюдал за действом и безмолвствовал.

– Ничего не понимаю… – в растерянности проговорил бывший человек. – Я думал получить развернутый ответ, а тут…

«Нет, здесь должен быть ответ. Селестия наверняка получила уведомление о моей смерти от Шайнинга и теперь поняла, где я нахожусь, получив письмо от меня. Она не могла говорить открыто, потому зашифровала свое послание. Даже не пытайся… Значит ли, что она поняла, что я хочу сделать? Если да, то я просто обязан получить то, что необходимо, но Кресцент не должен догадаться, о чем мы общаемся с Селестией. Как же быть?»

В раздумьях он подошел к столу и посмотрел на чистые листы пергамента. «Что же ей написать, чтобы она поняла и передала все необходимое Шайнингу? А знает ли она, что это должно предназначаться именно Шайнингу? Если она не в курсе про селекционную программу Целеберриума, то наверняка думает, что речь идет о Твайлайт, а потому и сказала, что нельзя этого делать. Она хоть понимает, что я Твайлайт не причиню вреда?»

“Передайте все необходимое Шайнингу. Ему нужна Ваша помощь.

Крэлкин”.

Земной пони посмотрел на Кресцента и кивнул. Единорог подхватил магией новое послание, наскоро ознакомился и перевел на подопечного изумленный взгляд.

– Если ты хочешь, чтобы проблема с драконами решилась, – проговорил Крэлкин, – то отправляй немедленно.

– Если пострадает мой сын…

– Я Селестию попросил ему помочь. Она знает, что делать.

Отец Твайлайт глубоко вздохнул и дыхнул зеленым пламенем на письмо, которое незамедлительно сгорело, и пепел вылетел в окно. Земной пони открыл рот, не веря своим глазам.

– Ты можешь так же, как Спайк?

– Ты еще слишком мал, чтобы отличать иллюзию от реальности.

«Это намек на то, что он понял, мои послания? Наверняка понял, но скажет ли что-то поперек? Вероятно, что нет, потому как он слишком сильно трясется за своего сына». Он кивнул, видя, как Кресцент смотрит на него с уважением, но и с презрением. Чужак не мог понять, на чьей стороне играет этот единорог. С одной стороны он был лоялен к Принцессе Селестии, с другой – не признавал ее действий. С одной стороны был безоговорочно предан семье, но с другой – чтил оковы Целеберриума. С одной стороны он уважал земного пони, а с другой – ненавидел и презирал.

Проводив взглядом выходящего из комнаты родителя Шайнинга и Твайлайт, Крэлкин улыбнулся ему и услышал лишь недовольное фырканье. Уже оставшись в одиночестве, чужак просчитывал, что необходимо сделать завтра с самого начала, чтобы правильно подготовиться к уничтожению проблемы драконов и Эмбера.

Крэлкин почувствовал, как захлебывается и моментально распахнул глаза. Он был в ледяной воде и не чувствовал ни ног, ни хвоста, ни ушей, ни носа. Он висел над кроватью в метре и не мог понять, как такое произошло. Он сделал несколько гребков и почувствовал, как глотнул воду и закашлялся, выпуская драгоценный воздух.

Вода внезапно пропала. Земной пони плюхнулся на кровать и стал отплевываться и откашливаться. Рядом стоял единорог, закутанный в темно-синюю мантию, и беспристрастно наблюдал за белым жеребцом. Отойдя от стресса и выплюнув практически всю воду, чужак обратив внимание на гостя. Эмбер стоял, не двигаясь, и смотрел на него в упор.

– Это ты сделал?! – с негодованием спросил Крэлкин.

– Проснулся? – осведомился единорог. – Пошли давай. А то и так из-за тебя опоздаем.

Бывший человек бросил ненавистный взгляд на гостя, но тот не повел и ухом, лишь развернулся и пошел на выход из комнаты. Белый жеребец подскочил и бросился к столу забрать руну, которую нарисовал ему Кресцент, и поплелся за обидчиком. К своему удивлению он не был мокрым, лишь неприятный соленый привкус да холод, пробирающий до костей, который он чувствовал в воде, напоминали о неприятном инциденте.

Член Целеберриума петлял несколько минут по иллюзии здания, а потом вышел в длинный прямой коридор и неспешно стал продвигаться вперед. В конце Крэлкин увидел светлую точку. Они шли достаточно долго. Бывший человек хотел есть, и живот постоянно урчал, но проводника это явно не волновало. Попытавшись заговорить с Эмбером, чтобы узнать о его плане победы над драконами, единорог очень грубо приказал Крэлкину заткнуться и продолжить передвигать копытами, пока они еще на месте.

Под конец пути стены светлого коридора превратились в необработанный камень, и земной пони оглянулся. Сзади была глухая стена. От тайного логова и следа не осталось. С шумом сглотнув, бывший человек посмотрел на провожатого, боясь, что он развернется и уничтожит его на месте, чтобы не мешал, однако Эмбер даже не оглядывался на спутника. Он монотонно стучал копытами по камню, неспешно продвигаясь к цели.

Два жеребца вышли из-под земли неподалеку от поселка Гегори. Вдалеке маячили драконы, летая по небу и что-то выискивая. Эмбер нахмурился, натянул поплотнее капюшон и двинулся в сторону хищников. Крэлкин некоторое время шел за ним, бросая неспокойный взгляд на поселок, в котором практически никого не было. По полям, разбросанным за городком, тоже почти никто не ходил.

«Видимо, основную работу пони сделали и теперь сидят по домам и трясутся от страха, – подумал Крэлкин и посмотрел в спину единорогу. – Интересно, сможет ли он убить драконов? Даже если и сможет, то не думаю, что мне это будет выгодно. Выгодно будет, чтобы он проиграл.

Черт, и все же, какая двойственная ситуация. Спасение целого города или одной единорожки? Не уберу драконов – попаду в неловкое положение перед Селестией и главами Целеберриума. Уберу – попаду в неловкое положение перед Твайлайт и ее отцом… Надеюсь, что Кресцент и принцесса все правильно сделают и у меня будет шанс справиться с моей первоначальной командой».

– Поворачиваем в город, – приказным тоном сказал Крэлкин, положив листок с руной на траву, однако спутник проигнорировал его приказ. – Ты должен подчиняться мне! Так сказал…

Внезапно Эмбер остановился и развернулся к земному пони. Из-под капюшона светился зеленым светом глаз с вертикальным зрачком, смотря на чужака. Бывший человек сглотнул и приготовился к удару.

– Иди куда хочешь. Тебя мне дали как обузу.

– Это мне тебя дали, – парировал белый жеребец.

– Чтобы я тебя не видел рядом с собой! – процедил сквозь зубы единорог. – Увижу – убью!

Член скрытого альянса развернулся и продолжил путь. Сердце Крэлкина выпрыгивало из груди, но он ничего не смел говорить поперек слов своего напарника. Он чувствовал, как его начало распирать от злобы на себя и на Эмбера. Он понимал, что никак не сможет повлиять на единорога, потому просто плюнул, подхватил листок с рисунком и бросился в город на поиски своей группы.

До города он добежал очень быстро. Не разбирая дороги, он оступался и поскальзывался, но злоба несла его копыта вперед, и вскоре он вбежал в поселок и бросил пылкий взгляд на улочки. Увидев двух стражников, он подскочил к ним и потребовал немедленно провести его к капитану. Рядом с капитаном он увидел Шайнинга, Айрона и Спит Фаер. Они смотрели на драконов напряженным взглядом и молчали.

– Шайнинг! – рявкнул земной пони, подбежав к единорогу и выплюнул бумагу ему под копыта.

– Крэлкин?! – с удивлением воскликнули принц и ловец животных.

– Крэлкин? – с непониманием повторила оранжевая кобылка и повернулась к нему.

– Как ты… – начал правитель, но чужак его перебил:

– Селестия тебе ничего не прислала?

– Эээ… нет, – растерянно проговорил августейший.

– Значит, возьми этот листок и спрячься где-то в доме или на крыше, – приказал земной пони. – Мне необходимо, чтобы тебя не увидел Эмбер.

– Кто не увидел?

– Это неважно, – оборвал жеребец. – Если рядом с тобой появится единорог в синей мантии, скажи, чтобы применил магию, когда мне будет угрожать опасность. Он поймет. Все остальные оставайтесь здесь.

– Но…

– Ты где вообще был?! – спросил пегас. – Мы думали, что тебя убили!

– Убили, – фыркнул белый жеребец. – Шайнинг, можешь мне зрение усилить?

– Ты не ответил на вопрос, – напомнил Треп.

– Не мешай.

Как только единорог наложил заклинание, бывший человек бросил быстрый взгляд на драконов и поискал члена Целеберриума. Эмбер недалеко ушел, но он видел, что сомнений в его движениях не было. Сцепив зубы, он приказал рассеять магию.

– Крэлкин? – услышал он до боли знакомый голос и сердце его сжалось.

Он медленно обернулся и увидел Твайлайт, шедшую в сопровождении черного единорога с белым рогом. Бывший человек с открытым ртом смотрел на кобылку и не знал, что сказать.

– Крэлкин, я слышала, что ты умер, – трясущимся голосом проговорила она.

– Кажется, это скоро случится, – потухшим голосом проговорил земной пони.

– Где ты был?

– Твайлайт, у меня нет сейчас ни желания, ни времени общаться с тобой на эту тему. Мне Селестия сказала избавиться от драконов…

– Принцесса Селестия, – поправила кобылка.

– Я могу помочь, – радостно воскликнул черный единорог.

Крэлкин смерил его презрительным взглядом.

– А ты кто такой?

– Я ВайтХорн, живу в Понивиле. Для друзей просто Вайт. Приехал сюда, потому как услышал, что здесь проблема с драконами. А я раньше имел дело с драконами, так что…

– Сиди в Гегори и не суй нос к этим хищникам, – оборвал Крэлкин. – Вайт…

– Но я могу поговорить с ними и убедить уйти, – решительно заявил новый знакомый.

– Вот с этими тварями ты поговоришь? – с насмешкой бросил бывший человек. – Ты хоть знаешь, что тут произошло?

– Ну, я немного знаю, – признался тот. – Но я готов помочь.

– Вон там вдали идет единорог, который реально может помочь, а ты – сиди в Гегори.

– Ты не можешь мне приказывать, что делать.

Рог Вайта сверкнул и на его месте оказался небольшой дракон.

– Ну, как? – с победой в голосе проговорил черный жеребец. – Похож я на дракона?

– Похож, – согласился Крэлкин. – Только вот ростом не вышел.

Земной пони развернулся, чтобы посмотреть на перепончатокрылых противников, и увидел, как иллюзорный хищник побежал вперед. «Да куда он лезет?!»

– Айрон! – рявкнул командир отряда, и пегас моментально преградил путь единорогу под магией обмана. – Я не могу ему приказать, но если ты позволишь этому пони пройти мимо себя – донесу Селестии. Мне еще его крови на копытах не хватало.

– Понял, – бойко отозвался ловец.

Вайт попробовал обойти болотного жеребца, но тот был начеку. Никакие уловки не помогали неуклюжему дракону. Пока два пони играли в свою игру, к Крэлкину подошла Твайлайт и дотронулась до его бока. Чужак отскочил от нее в сторону и бросил настороженный взгляд.

– Что происходит? – спросила она. – Альтус в больнице с серьезной раной, ты куда-то пропадаешь…

– Даже не спрашивай, – жалобно попросил Крэлкин. – Сейчас у меня еще больше проблем, чем раньше. Лучше бы я умер.

– Не говори так, – попросила кобылка.

– Все равно, – отмахнулся чужак. – Ладно, мне надо идти.

– Подожди. Принцесса Селестия передала тебе кое-что.

«Кое что? Неужели то, что я просил? Но Шайнинг же сказал, что она ничего не присылала»

– Вот, – сказала лиловая пони, и из сумки ее брата вылетела золотая тиара с лиловой звездой на вершине.

– Это чего? – с непониманием спросил белый жеребец.

– Это Элемент Гармонии – Магия, – с озабоченностью в голосе произнесла единорожка.

– Отдай его Шайнингу, это предназначено ему.

– Мне? – переспросил правитель. – Но зачем это мне? Это вещь Твайлайт.

– Что ты задумал? – спросила ученица Селестии.

– Если все пройдет гладко, я расскажу тебе, что замышлял, – пообещал бывший человек.

Крэлкин бросил быстрый взгляд на Айрона, который не пускал черного единорога к драконам.

– Мне пора, – сказал земной пони и сорвался с места, стремясь догнать Эмбера. – Айрон, выполняй приказ! – бросил он, пробегая жеребцов.

– Я могу помочь! – донесся крик Вайта.

Пробежав стражников, провожающих изумленным взглядом убегающего пони, которые стояли шеренгой и защищали поселок от угрозы крылатых хищников, жеребец бросился вперед изо всех сил. Увидев вдалеке единорога, он чертыхнулся, и попытался ускориться. В голове крутилась только одна мысль: «Теперь я должен победить! Защитить Гегори! Ради Твайлайт!»

Глава 9. Соперники и союзники.

Крэлкин бежал вперед, смотря на единорога Целеберриума, и размышлял о ситуации, в которой оказался. «Твайлайт приехала в Гегори. Но зачем? Почему она поступила так глупо? Она же должна быть далеко отсюда в тихой и безопасной библиотеке Понивиля. Но что, если она проделала весь этот путь из-за меня? Я попросил у Селестии Элемент Гармонии, и она прислала свою ученицу вместе с необходимой вещью. Как же глупо она поступила… Зачем? Неужели она боялась, что Элемент перехватят каким-то заклинанием при отправке его через дыру в пространстве? Хотя я понимаю ее опасения, ведь она же получала от меня сообщения, когда я считался погибшим. Но почему именно Твайлайт?

Ладно, пускай Твайлайт тут, но я огражу ее от каких-либо действий. У меня для этого есть Айрон Треп. Хотя не думаю, что она решится применить силу против кого бы то ни было. Но кто приехал с ней? Вайт какой-то. Никогда его не видел в городке, хотя сколько я просто бродил по улицам? После того, как я отвязался от Селестии, я лишь отдыхал, пока не получил в собственность нору в Вечносвободном лесу, но и после этого особо ничего не изменилось. Да я, в общем-то, никогда не интересовался, кто приходил в библиотеку. Для этого Спайк есть. Возможно, этот Вайт один из завсегдатаев. Но почему он вообще сюда приехал и откуда знает о драконах? А знает ли о драконах Твайлайт? Нет, не думаю, я ей не говорил. Тогда кто информатор этого единорога. Да и странный он. Сам черный, а рог белый. Всегда полагал, что роговой чехол должен быть того же цвета, что и пигмент шерсти. Жаль, что кьютимарку не рассмотрел, но времени у меня не было. Может, он умеет читать мысли? Нет, бред, не может этого быть.

Неизвестные гости – это, конечно, замечательно, но надо хотя бы разобраться с теми, с кем мне не посчастливилось повстречаться и познакомиться. Эмбер… сказал, что убьет, если увидит меня, повстречайся я ему на пути еще раз. Надеюсь, что он мне даст сказать хоть слово, ведь мне есть, что ему сказать. Раз уж я не знаю его пристрастий, буду играть на его слабостях. Он их уже сполна показал».

Не добежав ста метров до цели, Крэлкин притормозил, смотря напряженным взглядом на единорога. Эмбер тоже остановился и медленно повернул голову в сторону нарушителя спокойствия. Белый жеребец напрягся, готовый отпрыгнуть от любой атаки, которой наградит его член Целеберриума. Но тот не спешил нападать, лишь поднял копыто и сбросил с себя капюшон.

– И что ты тут делаешь? – прошипел он.

– Я? – переспросил Крэлкин.

С рога Эмбера сорвалось заклинание, и земной пони с трудом ушел с линии атаки. «Хорошо, что я выбрал такую дистанцию для переговоров, так у меня больше шансов выжить, но, кажется, он не атаковал в полную силу… Считает меня слабаком… Впрочем, тут он прав. Нужно быть начеку и переходить непосредственно к теме разговора».

– Не играй со мной, – пригрозил пони с закрученным рогом и обратил взгляд в сторону драконов. – Если не будешь отвечать прямо на мои вопросы, то зарою тебя близ Гегори и предам забвению.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – проговорил чужак.

– Мне это неинтересно, – отмахнулся единорог и сделал несколько шагов в сторону хищников.

– Это про кобылу! – крикнул Крэлкин и отступил на несколько шагов.

Его уловка сработала, и синий жеребец тут же остановился и несколько секунд стоял каменным изваянием, смотря вдаль. «Я его задел за живое, но как он отреагирует на мои слова – большой вопрос. – Чужак отступил еще на несколько шагов, пристально наблюдая за противником. – Надеюсь, что мне этого расстояния хватит, дабы не попасть под смертельную атаку. Сносит ли у него крышу при упоминании о кобылах настолько же, насколько у него сносит крышу в разговорах о драконах?»

Внезапно Крэлкин ощутил крупом что-то мокрое и обернулся. Сзади него была стена из воды, и он раскрыл рот. «Он спокойно создал магическую стену за моей спиной, даже не смотря на меня, причем такую огромную… Я даже по его рогу не могу понять, когда он использует магию, а когда – нет. Что же он хочет добиться своей магией? Произвести впечатление? Нет, он не из таких. Тогда… в чем уловка? Насколько же скверный противник мне попался…»

Внезапно вода превратилась в лед, и неспешно двинулась в сторону волшебника, погнав земного пони к заклинателю. Несмело переставляя ноги, Крэлкин внимательно наблюдал за действиями единорога, пока не поравнялся с ним и также не уставился на четверых драконов, летающих вдали. Магического барьера за спиной бывший человек уже не ощущал и понял, что Эмбер рассеял его. Он сглотнул, вздохнул и несмело посмотрел на своего подчиненного, выданного главами скрытого альянса.

– Я тебя слушаю, – сказал член Целеберриума.

– Я могу избавить тебя от этой… – Крэлкин замялся. Не хотел он употреблять слово “кобыла” в отношении Твайлайт, и мозг быстро нашел решение этой проблемы: – связи.

– Как? – спокойно осведомился собеседник.

– Это может показаться бредом, но я могу договориться со Старсвирлом.

– Действительно, это бред, – согласился единорог.

– Но почему ты считаешь, что это будет невозможно? – нерешительно вопросил белый пони.

– Потому что я знаю Старсвирла и его клан, как облупленных. Они ведут политику тотального контроля…

– А ты от нее устал, – перебил Крэлкин, и Эмбер скользнул по нему взглядом.

– Целеберриум преобразился с тех пор, как я в него вступил, – с некоторым сожалением изрек тот и вновь уставился на хищников. – Время оставило и на нем свой отпечаток.

– Это печально, – неспешно сказал земной пони, – но он будет преобразовываться и дальше.

– А тебе-то какое дело? – осведомился единорог.

– Я могу вступить в его ряды, – заявил белый жеребец.

Несколько минут Эмбер молчал, а потом усмехнулся.

– Велика честь для какого-то… пустобокого.

– Однако факт остается фактом, – настаивал на своем бывший человек.

– Попав в наш альянс, назад дороги не будет, – предупредил член Целеберриума.

– Всегда есть дорога назад. И я могу освободить тебя от пут…

– Хватит смеяться надо мной, – мрачным голосом изрек синий пони. – Ты даже не представляешь, что такое Целеберриум, какой это монстр, а хочешь тягаться с ним?

– Тягаться? – поморщился чужак. – Я хочу помочь тебе.

– Опять эти слащавые, но пустые речи, – горько усмехнулся водный маг. – Тебе какой прок помогать мне? Я же вижу, что ты меня недолюбливаешь.

«Недолюбливаешь… Я бы тебя тут же и уничтожил, если бы мог».

– А ты мне и не интересен, – признался Крэлкин. – У меня другой интерес. Тебя могут хоть убить, мне все равно, – признался он, – однако надо мной стоит сила в виде Селестии, которая не погладит меня по гриве за такое мое отношение к Гармонии и учениям Старсвирла Бородатого. Хотеть кого-то убить… – добавил он с нескрываемым отвращением.

– Селестия, – процедил сквозь зубы собеседник.

– Я дорожу даже не признанием Селестии, но дружбой с Твайлайт и счастьем этой пони.

– Кобыла, с которой мне суждено прожить остаток дней, – сплюнул Эмбер.

– Попрошу не выражаться так при мне об этой пони, – недовольно проговорил чужак и привлек взгляд единорога.

– Думаешь, что меня интересуют твои чувства? – надменно осведомился тот. – Я могу ее называть как угодно, суть не изменится.

– Да, суть не изменится, – согласился земной пони, – но это будет проявлением уважения к ней, как к сильнейшей из волшебников.

– Как к сильнейшей из волшебников? – усмехнулся член Целеберриума. – Да что ты знаешь о силе так называемых тобой волшебников, и какими мерками ее меряешь?

– Мерками Принцессы Селестии, – без зазрения совести моментально изрек собеседник.

– И кого же твоя дорогая и всеми любимая Селестия послала укрощать драконов? – осведомился Эмбер. – Самого сильного волшебника в Эквестрии или какого-то земного пони без метки? Иногда я не понимаю ее. Она то делает сильные ходы, достойные правителя сильной страны, то разменивается гражданами, словно пешками. Не могу найти я логики в ее действиях, а потому она должна уступить власть нашей организации.

– Мы сейчас не за этим здесь, не так ли? – осторожно поинтересовался Крэлкин, желая сменить тему разговора.

– И что ты можешь предложить? – спросил в лоб единорог. – Я не верю, что ты можешь договориться со Старсвирлом. Это нелепо.

– Мне необходимо освободить Твайлайт от жизни с тобой, и я это сделаю, – заявил собеседник. – Чего бы мне это не стоило.

Синий жеребец улыбнулся.

– В погоне за счастьем подруги не потеряй время, голову и, как следствие, свою жизнь.

– Мне плевать на свою жизнь, – заявил чужак, – главное, жизнь Твайлайт.

– Уж не любишь ли ты ее часом? – с насмешкой осведомился Эмбер.

– Нет, конечно.

– Вижу, что любишь, – оскалился единорог, – потому поверю. Вы, глупцы, смотрящие на чувства и считающие их великим проявлением самых потайных желаний и глубинных стремлений, всегда были не от мира сего. Но, рано или поздно, вы осознаете, что потратили жизнь на игрушку, от которой впоследствии будет воротить. Ты такой же, Крэлкин. Со Старсвирлом ты можешь играть в свои игры, но помни, что он не так уж и прост, как кажется на первый взгляд. Он удержал власть в своих копытах во время восстания нашего клана. Тем более, он что-то скрывает.

«Что-то скрывает? Я бы удивился, если бы он ничего не скрывал. Все же уровень Старсвирла подобен уровню Селестии. Интересно посмотреть на разговор этих двоих пони».

– Спасибо, я обязательно буду осторожен в игре с ним, но сейчас мне важнее ты и Твайлайт, нежели Селестия и внутригосударственные проблемы. Я не хочу, чтобы союз между вами перешел с бумаги в реальный мир.

– Да не очень-то и хотелось, – брезгливо сплюнул Эмбер. – В любом случае, ты должен рассказать, как собираешься разрешить мою проблему, иначе я не поддержу тебя в решающем противостоянии.

– Мне не нужна твоя поддержка, – как можно грубее отозвался Крэлкин. – Мне необходимо поговорить со Старсвирлом с глазу на глаз, и все. Однако мне также нужно, чтобы ты делал все то, что я прикажу.

– Что? – с отвращеньем переспросил синий жеребец.

– То, что слышал, – невозмутимо ответил чужак. – Я использую рапорт о твоих действиях против тебя же. Тебя изгонят из… Ну, ты понял.

– Они еще используют заклинание молчания? – с усмешкой осведомился член Целеберриума. – Или как там его сейчас называют? Как жеребята…

– Ну, кажется да. Неважно, в общем, – отмахнулся бывший человек. – Тебя прогонят, а я сохраню Твайлайт.

– Ага, сохранишь, – издевательски произнес Эмбер. – Как же. До следующего претендента, выбранного нашими доблестными главами, на ее копыто и сердце.

– Я ее буду защищать, – заверил Крэлкин.

– И пойдешь против селекционной программы Изабора Проникновенного? Какой ты недальновидный. Всегда будет кто-то со стороны нашего альянса, от кого твоя драгоценная кобыла забеременеет. Это лишь вопрос времени. Она слишком неординарная, чтобы позволить не пойми кому портить такой прекрасный генетический материал.

«Генетический материал? Кажется, этот Целеберриум яма, сродни мира людей. Нет никакого уважения к другим существам, никакого сострадания, никакой веры в будущее. Но, вероятно, там наверху по другому и нельзя. Кто знает, на каких законах вертится верхушка власти и как ее движение влияет на простых граждан».

– Я смогу…

– Как скажешь, – перебил единорог. – Не напрягайся. Мне главное, чтобы селекция Изабора не коснулась меня.

– Значит, ты согласен на селекцию какого-то другого ученого? – осведомился земной пони.

– Главное, чтобы не нужно было с кем-то спариваться, – поправился собеседник.

Крэлкин вздохнул и посмотрел вперед. Драконы приземлились и собрались вместе. Чужак понял, что они что-то обсуждали.

– Хорошо, что ты можешь сказать о стратегиях боя с драконами? – вопросил он.

– Ты, правда, считаешь, что я буду выполнять твои указания? – изумился Эмбер. – Кажется, я ясно дал понять, что со мной подобное не проходит. Ты не первый, кто хочет работать со мной в паре, и не первый, кто хочет контролировать мои действия. Единственная причина, по которой ты еще жив – ты сумел меня заинтересовать. Это случается достаточно редко.

– Если ты не хочешь изгнания из Эквестрии…

– Я не уйду из Эквестрии в любом случае, – спокойно проговорил жеребец. – Вопрос времени, когда я вернусь.

«Значит, нельзя его изгонять ни в коем случае. Возможно, будет еще хуже, чем просто уничтожить. Если он может убить Старсвирла и Изабора, то я не удивлен его уверенности. Любому пони в Эквестрии он может дать отпор».

– Но все же, если ты хочешь…

– Просто держись сзади и не мешай.

– “Не мешать”? – переспросил Крэлкин. – Но…

– В любом случае, ты некомпетентный земной пони, – просто сказал Эмбер, – так что не тебе решать, что будет хорошо в битве, а что плохо.

– Я штурмовал Кэнтерлот, – заявил чужак.

– Так это был ты? Позор какой…

– “Позор”? – поморщился белый жеребец.

– Ты привлек внимание всей стражи. Такое не позволяют себе даже новички нашего альянса. Да и стража тоже хороша: упустить какого-то земного пони. Селестия держит около себя слабаков, которые реальной силы не имеют и ничего не знают про ведения боя и магии единорогов.

– Там в основном пегасы, – напомнил Крэлкин.

– Тем не менее, единороги там тоже есть, – заметил синий пони. – Хватит трепаться, драконы успокоились. И, кажется, к ним кто-то еще присоединился.

Эмбер прищурился, и чужак последовал примеру единорога. Четыре хищника окружили кого-то и общались. Белый жеребец заметил еще одного черного хищника, стоящего в кругу. Ранее он его не видел. После непродолжительного разговора четверка чешуйчатых существ поднялась в воздух, а пятый стал рыскать по земле и что-то вынюхивать. «Еще один дракон? Но откуда? Почему я его раньше не видел? И не Вайт ли это? Нет, не должен быть, он же создал иллюзию намного меньше этой. Тогда откуда этот хищник?»

Член Целеберриума фыркнул и двинулся вперед. Крэлкин последовал за ним. Бывший человек всматривался в нового дракона и пытался представить, откуда он пришел и почему только сейчас. Хоть он и пытался сопоставить новоприбывшего хищника и новоприбывшего в Гегори черного единорога, но не верил, что незнакомый пони мог так сильно нарастить потенциал в такой короткий срок и настолько усилить свою магию иллюзии. Тем более, он не верил, что Вайт прошел через Айрона Трепа, ибо тогда пегас нарушил бы приказ. Ко всему прочему крылатый жеребец был не таким уж простым, и лишь несколько сотен единорогов могли потягаться с ним.

– Кажется, он бескрылый, – сообщил Эмбер, подойдя за полкилометра до драконов и остановившись. – Тебе я советую остаться здесь.

Он сбросил с себя накидку и тряхнул головой, растрепав короткую гриву.

– Вначале ударь по этому новичку, а когда с ним покончишь, сконцентрируйся вон на том драконе, самом черном.

Крэлкин указал копытом вверх, и синегривый пони уставился на вьющихся в небе чешуйчатых.

– Уничтожишь главаря, и разбить их не составит труда, – продолжал чужак. – Главное, перемещайся им за спину, чтобы уходить из-под… Прости, я забыл, что ты не можешь использовать заклинания телепортации.

Внезапно Эмбер превратился в воду и перетек лужей под копытами Крэлкина ему за спину.

– Кое-что я тоже умею, – беспристрастно отозвался единорог. – Конечно, не заклинание телепортации, но хоть что-то.

– Сильно затратное? – осведомился земной пони.

– Не волнуйся, энергии у меня должно хватить, но… – Эмбер задумался на несколько секунд и добавил: – Да, оно очень затратное.

Синий жеребец двинулся вперед, и вокруг его тела неспешно выросла водная сфера. Крэлкин заметил, как хвост у его подчиненного подергивается, и закусил губу, понимая, что тот не уверен в своих действиях. Смотря в спину уходящему пони, чужак размышлял, как он может помочь ему и не находил ответа. Единственное, что он мог сделать в сложившейся ситуации – не высовываться и оставаться вдалеке от смертоносных заклинаний союзника и противников.

Эмбер перешел на галоп, как только до первого противника осталось меньше половины дистанции и из его рога вылетели три струи воды. Бескрылый дракон заметил атаку, когда до него заклинаниям оставалось несколько метров, и поднял голову. Магия ударилась в серебристый щит. Крэлкин раскрыл рот, не веря своим глазам. Член Целеберриума остановился как вкопанный и уставился на противника изучающим взглядом.

«Драконы могут пользоваться магией? – изумился бывший человек. – Нет, не могут. У них стихийная магия, источники которой находятся в зубах. Они просто не в состоянии использовать что-либо из арсенала единорогов. Даже Спайк создает пространственный переход для писем, изрыгая пламя, но этот дракон… Он может использовать магию, как единороги… Что же он такое? Какой-то мутировавший пони, сохранивший способность к колдовству и приобретший форму дракона?»

Дракон посмотрел наверх на своих собратьев и тут же обратил внимание на противника. Никто не применял магию и выжидал, что же сделает соперник, и никто не решался сделать первый шаг. Чужак смотрел на картину напряженным взглядом и увидел, как губы дракона шевельнулись: он что-то говорил. Эмбер моментально атаковал и ледяные глыбы, посланные в хищника, пролетели сквозь него.

«Не может быть! – не поверил своим глазам земной пони. – Это не может быть драконом. Это иллюзия! Это может быть только Вайт, но как он смог увеличить свою силу? Он хвастал передо мной своей небольшой магией обмана, но почему не показал заклинание мощнее? Потому что не было у него силы для этого. Теперь остается вопрос: откуда он получил силу?»

Единорог прыгнул вперед и моментально ударил по ноге существа, но копыта атакующего прошли сквозь соперника. Щит вокруг Эмбера подернулся, и он отскочил от противника. Судорожно размышляя, что ему делать, Крэлкин заметил, как два дракона, летающих в воздухе, спикировали вниз и попытались ударить в непрошеного гостя, но тот легко уклонился от всех атак и спустя мгновение оказался меж трех хищников. Бескрылый дракон поднялся на задние лапы и что-то стал говорить, привлекши внимание своих собратьев, однако вожак чешуйчатых, упав с высоты камнем, обдал его пламенем.

«Селестия меня на части разорвет, когда узнает, что я не смог уберечь еще одного пони, – пронеслось в голове у чужака. – Говорил же ему, не суйся, куда не надо, но нет, надо доводить до смертельных исходов. Молодые и сильные – самые глупые. Ну, это его вина, но… как он прошел сквозь Айрона? Я думал, что пегас намного сильнее. Кажется, в дальнейших планах я не смогу всецело полагаться на него. Он должен выполнять свою работу… Но разве не укрощение хищных существ и есть его работа?»

Агатовый дракон приземлился поодаль и наблюдал, как пламя потухло, а на месте бескрылого собрата появился черный единорог с белым рогом. Жеребец кашлял в копыто и смотрел под ноги. «Он жив? – с озабоченностью подумал Крэлкин и посмотрел внимательно на появившегося жеребца. Узнав в нем Вайта, он облегченно вздохнул. – Идиот! Какой же он идиот! – ругался про себя он, переминаясь с ноги на ногу. – Но он спокойно перенес атаку драконов. Значит ли это, что у него геном дракона? Очевидно, что да, но… что такой единорог делает здесь, в Гегори?». Чужак посмотрел назад, на город, затравленным взглядом и вновь устремил взор на поле битвы. Последний дракон приземлился рядом с вожаком и вопросительно посмотрел на того.

«Минус один дракон – это, конечно, хорошо, – подвел итог бывший человек, – но что будет с этим Вайтом? Да какая мне, в общем-то, разница? Но… если он умрет, то я разочарую не только Селестию, но и Твайлайт. Как же просто быть аморальным, но как трудно оберегать чью-либо жизнь. Вначале Твайлайт, теперь Вайт… Скоро я стану таким же как Селестия. Может, этот Вайт поможет Эмберу, и они вдвоем справятся с драконами? Каковы шансы на это?»

Черного единорога окутало пламя главаря хищников, и Крэлкин вздрогнул всем телом, так неожиданно это произошло. Синий жеребец лишь отскочил, чтобы его не задела волна, развернулся и атаковал дракона, стоящего за спиной. Небольшой осколок льда моментально пролетел расстояние до головы хищника и ударил противника в рог, разбившись сотней мелких осколков. Зверь прижался к земле, и чужак увидел, как другой дракон ударил огнем в одинокого противника. Эмбер отскочил в ту же секунду, и щит его подернулся небольшой волной, а в следующую секунду разлетелся брызгами. Член Целеберриума попал под мощный удар хвоста.

Поднялось облако пыли.

Вайт тем временем стоял напротив двух других драконов и что-то говорил, указывая в сторону второго единорога. Драконы слушали его некоторое время, а затем один из них присоединился к потасовке, развернувшейся совсем рядом. Казалось, что хищники не придавали особого значения, что твориться прямо у них под носом.

Гость из Понивиля остался наедине с вожаком чешуйчатых зверей и продолжал общаться, посматривая за спину. Сзади все тонуло в пыли и огне, и можно было рассмотреть только силуэты. Земной пони судорожно сглотнул, как только три дракона поднялись над своей жертвой и ударили мощными струями пламени в землю: они планомерно выжигали все под собой. В ответ, разрезая пыль, полетело в каждого противника по ледяному осколку, однако под воздействием магии драконов, они моментально превратились в воду.

Спустя секунду крылья двух драконов объяла вода, которая моментально превратилась в лед, и они стали падать. Третий дракон ударил в них огнем, чтобы сбить лед, но струя воды, покоряющаяся воле Эмбера, ударила тому в пасть, и хищник закашлялся. Внезапно Крэлкин увидел, как еще одно ледяное заклинание устремилось в сторону Вайта, и на сердце у него похолодело.

«Неужели Эмбер хочет убить пони? – спрашивал он себя. – Неужели он сможет убить пони? А как же Гармония? Как же принципы дружбы? Что его сейчас ведет? Как на это отреагирует Старсвирл или Майт? Последней каплей будет неспособность справиться с ситуацией… Но один единорог заведомо слаб по сравнению с четырьмя драконами. Чего же хотел добиться Старсвирл? Убить Эмбера?

Но Эмбер не так прост. Он очень хорошо использует сложившуюся ситуацию. Да, пусть он пропустил одну атаку, но сейчас имеет несказанное преимущество: элемент неожиданности. К тому же, драконы привязаны к точке выхода творимой магии, а Эмбер может создать воду, где угодно и как угодно далеко от себя. Мало того, что его не видно, но нельзя точно сказать, где он находится».

Вайта защитил вожак драконов, щедро обдав магию противника пламенем, и земной пони облегченно вздохнул. Черный единорог подскочил от неожиданности, и затравлено осмотрел облако пыли, пытаясь что-то в нем рассмотреть. Из пыли посыпались ледяные атаки, метящие в голову главного хищника, однако все они наткнулись на магический щит. Крэлкин скривился, когда понял, что второй Вайт встал на защиту противника.

«Мало того, что знакомый Твайлайт обладает геномом дракона, так еще и разговаривает со своими дальними родственниками. Что же связывает этого Вайта с драконами? Какого сена он вообще сюда приперся?.. “Какого сена”? – переспросил он себя. – Как нелепо… – он осмотрел поле битвы и задумался, прикидывая теперешнее положение синегривого единорога: – И что теперь делать Эмберу? Необходимо сказать ему, чтобы убирался оттуда, потом мы с ним передислоцируемся и ударим ночью… Но не убьют ли меня раньше, если я сунусь в гущу событий? Как же плохо жить без магии в магическом мире…»

Синий жеребец выбежал из пыли под щитом и встал в боевую стойку, обводя взглядом своих противников. Чужак увидел, что хвост у его подчиненного опален. В глазах Вайта явно читался страх. Драконы же с нескрываемым презрением и отвращением смотрели на Эмбера. Знакомый Твайлайт что-то крикнул, и с закрученного рога члена Целеберриума слетело заклинание, которое тут же наткнулось на магическую преграду.

«Они вздумали сражаться? Они же убьют друг друга…Что они вообще делают? Сейчас же надо прекратить это противостояние и убирать оттуда Эмбера, пока его не затоптали… Не для этого ли Вайт вообще сюда приехал? Может, у него свои счеты с Эмбером? Надеюсь, что Кресцент уже на месте».

Крэлкин бросился во весь опор к полю боя, напряженно смотря на противников, однако никто не предал значения еще одному пони на небольшой арене. Лишь вожак хищников бросил на него быстрый взгляд и плюнул огнем. Уклонившись от незатейливой атаки, чужак увидел, как на шее у Вайта сверкнуло что-то красное, а копыта Эмбера излучали едва заметное свечение.

– …Драконов? – послышался дрожащий голос черного пони. – Ты меня вообще слышишь? Эй!

– Эмбер, уходи! – крикнул белый жеребец и моментально затормозил, как только ледяной голос донесся от единорога:

– Я здесь всех убью, – процедил он сквозь зубы.

– Эмбер… здесь пони…

Вместо ответа член Целеберриума попятился, и хвост его замер. Крэлкин почувствовал, как влажный горячий воздух исходил от синего жеребца, и ему становилось трудно дышать. Он сделал несколько шагов назад, но понимал, что выбраться из зоны действия магии без последствий уже не сможет. Перед глазами помутнело, и бывший человек оглянулся. Все вокруг было словно в тумане, а температура продолжала нарастать. От нехватки кислорода у чужака подкосились ноги, и он упал, жадно глотая влажный воздух.

Внезапно его выбросило на деревянный пол, и он глубоко вздохнул свежего холодного воздуха. Еще немного полежав, он перевел дыхание и сел. Около него стояли Шайнинг, Твайлайт и Кресцент, завернутый в мантию. Окинув взглядом пустую пыльную комнату с единственным небольшим окошком, он вздохнул.

– Эмбер создал туман, – изрек жеребец.

– Это плохо, – отозвался родитель и, подойдя к окну, уставился на горизонт.

– Где Айрон?

– Сидит со Спит Фаер на границе города, – ответил член Целеберриума.

– Отлично, – мрачно возвестил присутствующих чужак. – Он выпустил Вайта.

– Там Вайт? – с беспокойством спросила Твайлайт.

– Там, – подтвердил земной пони. – Защищает драконов.

– Что?! – воскликнул Кресцент и резко повернулся к белому жеребцу.

– Что слышал! – огрызнулся бывший человек. – Я же просил Айрона его не выпускать. Знал же, что не просто так он приехал сюда. К тому же теперь у него какой-то артефакт на шее висит.

– “Артефакт”? – переспросила кобылка. – Но у Вайта не было никакого артефакта. Я же с ним ехала.

– Значит, ты немного знаешь о своем друге, – недовольно откликнулся Крэлкин.

– Что там происходит? – спросил член скрытого альянса.

– Эмбер стоит против четырех драконов и единорога, – взволнованным голосом сказал земной пони.

– Скорее всего, не выживет никто, – с некоторым сожалением проговорил Кресцент.

– Да мне за него голову снимут! – взвился чужак.

– Возможно, – беспристрастно прокомментировал Кресцент. – Только не думаю, что о сохранности Эмбера сильно пекутся. Его работу может делать любой единорог, там много ума не нужно.

– Почему ты решил, что он умрет? – осведомился Крэлкин. – Он достаточно сильный… надеюсь.

– Если Эмбер использовал туман, то он использовал самое сильное и затратное заклинание в его арсенале, – пояснил пони в мантии. – Повышение температуры…

– Погоди, – нетерпеливо перебил бывший человек. – Мне Старсвирл говорил, что он не может использовать заклинания повышения температуры.

– “Старсвирл”? – переспросила Твайлайт, но ее никто не услышал.

– Он тебе солгал, – просто проговорил родитель. – Вообще, мало кто знает о его способностях, а о каких-то нюансах в частности, так еще меньше. Он может контролировать повышение температуры, причем достаточно хорошо, но плата за такую магию – огромные растраты энергии. Твой Вайт, скорее всего, умрет от этого тумана, а драконы… в сложившейся ситуации у них мало шансов.

– Что такого в этом тумане? – спросил Крэлкин.

– Он ограничивает видимость соперников…

– И также ограничивает видимость творящего, – перебил чужак.

– Отнюдь, – покачал головой Кресцент. – Он чувствует каждое движение в этом тумане. Он полагается не на зрение, а на осязание.

– Как паук чувствует добычу в паутине, – провел аналогию земной пони.

– Верно.

– Но почему умрет и Эмбер? Неужели нельзя просто отменить использование заклинания?

– Помимо того, что оно слишком затратное, для того, чтобы ощущать движение в тумане тоже необходимо достаточно большие запасы энергии. Кроме того, у Эмбера свои секреты.

– Если просто: как только запасы в кумулятивных клетках иссякнут, сердце его остановится.

– Совершенно верно, – кивнул единорог.

«И что же теперь делать? Я хотел использовать драконов для другого… Да и Вайт этот палки в колеса поставил… И Эмбера нельзя потерять… С любой стороны видятся лишь проблемы. Селестия и Старсвирл… Надо спасать этих единорогов, пока они друг друга не перебили».

– Шайнинг и Майт, за мной! – рявкнул Крэлкин.

– Ты можешь приказывать Эмберу, но не мне, – возмутился Кресцент.

– Если хочешь сделать хоть что-то правильно, то пойдешь со мной.

Член Целеберриума открыл рот, чтобы возразить, скользнул взглядом по Шайнингу и замер. Земной пони видел, что он хочет возразить, но что-то его удерживало от скоропалительных решений. «Его дети для него важнее, чем приказы его глав или мои. Хотя он прав: над ним я власти не имею. Но он бы мне пригодился. Надеюсь, что своего сына он не бросит».

– Ладно, но я пойду один, – наконец, проговорил синегривый жеребец.

– Один ты будешь бесполезен, – надменно заявил Крэлкин. – Мне критически необходим Шайнинг.

– Иллюзия? – осведомился голубой пони.

– Естественно, она.

Чужак подошел к окну и выглянул на улицу. Нахмурившись, он несколько минут вглядывался в пейзаж и не мог понять, где он находится и в какую сторону надо идти.

– Куда к драконам? – спросил он.

– Иди за мной, – отозвался Кресцент и направился к выходу из комнаты.

– Шайнинг! – обратился земной пони к правителю Кристальной Империи. – За нами.

– Так точно! – отозвался белый единорог.

– А я? – взволнованно спросила Твайлайт.

Крэлкин остановился в дверях и бросил, пропуская Шайнинга вперед:

– А ты оставайся здесь.

Выбежав на улицу, он проследовал за Кресцентом по пустынному городу. В окнах он видел заинтересованные взгляды жеребят и напуганные глаза взрослых. Как только они добрались до стражников, Крэлкин заметил Айрона и попросил подождать его. Единороги остановились и внимательно следили за ним. Завидев своего командира, ловец животных подскочил и опустил голову.

– Я знаю, что упустил его, – проговорил пегас виноватым голосом. – Но он может прыгать в пространстве, как Твайлайт.

– Твою же… – ругнулся Крэлкин и бросился к драконом.

«Значит, Вайт владеет такого рода заклинаниями. Кажется, что я нашел брешь в обороне Айрона. Если единорог не владеет телепортацией, то шансы победить в битве стремятся к нулю, но если наоборот: Айрон в заведомо проигрышном положении. И на старуху бывает проруха».

– Ты куда? – изумился Айрон.

– Оставайся тут и, если понадобится, защищай город от драконов, – крикнул назад земной пони.

– Но как же…

Крэлкин не услышал окончания фразы, но у него уже не было времени что-то говорить. Он стремглав побежал вперед. Теперь он боялся не за Вайта, а за Эмбера. Хоть он и понимал, что ему глубоко плевать на жизнь каждого из этих единорогов, но его гнал вперед страх, что Твайлайт он больше может не увидеть, ибо Принцесса Селестия будет разочарована его действиями и просто выселит из Эквестрии. Также из Эквестрии его мог выселить и Старсвирл, потому он просто не мог дать кому-либо погибнуть. Жизнь любого пони сейчас была для него крайне важна.

– Поторопитесь! – крикнул он ждущим его единорогам.

Жеребцы сорвались с места и побежали за командиром и очень скоро нагнали. Кресцент смотрел вперед на огромный серый безжизненный купол, созданный Эмбером, Крэлкин же размышлял о том, как можно легкими жертвами разнять и вытащить двух единорогов, но пока что не видел решения, кроме силового вмешательства в ситуацию.

– Что тебя так насторожило? – спросил синегривый жеребец.

– Вайт может использовать пространственные переходы, – сказал земной пони. – Он может уничтожить Эмбера.

– Эмбера? – усмехнулся синий единорог. – Смотри, чтобы Эмбер его не уничтожил.

Крэлкин ничего не ответил, лишь недовольно фыркнул и продолжил бежать. Приблизившись к облаку, он перешел на шаг и в нескольких десятках метрах остановился. Из тумана доносился несильный рев драконов, и внутри виднелись вспышки пламени.

– Заклинание поддерживаемое? – спросил чужак.

– Нет, конечно, – ответил Кресцент.

– Значит, рассей, – потребовал бывший человек.

– Я не знаю никаких рассеивающих заклинаний, – отмахнулся член Целеберриума. – Ровно, как и воздушных.

– И зачем ты сюда пришел? – недовольно осведомился земной пони.

– Это же я хочу и у тебя спросить.

– Так, мне необходимо убрать этот туман, – заявил Крэлкин. – Как хочешь.

– Я не собираюсь…

– Ты опять артачишься?! – прикрикнул белый жеребец. – Я знаю, что можешь это сделать. Не хотел же Айрону крыло исправлять, но смог!

– Папа? – с некоторой опаской спросил Шайнинг.

Крэлкин поджал губы, не зная, что делать, а Кресцент застыл на месте каменным изваянием. «Ну, вот и все, я проговорился, – подумал чужак, – и теперь Старсвирл точно избавится от меня, как от балласта. А что будет сейчас? Как отреагирует Шайнинг на такую конспирированную работу своего отца? А если он вспомнит, что именно его отец победил Айрона, то…»

– Это ведь ты, да? – словно не веря в свои слова, произнес правитель Кристальной Империи.

Кресцент дернул хвостом, однако опять промолчал. Крэлкин наблюдал напряженным взглядом за Шайнингом, опасаясь, что тот сейчас разразиться проклятьями и покинет его в такой ответственный момент. Но единорог тяжело вздохнул и понурился.

– Я знаю, что это ты, пап, – проговорил бывший Главнокомандующий. – Почему?.. Зачем?.. Я не понимаю. А мама знает?

– Не знает, – деревянным голосом отозвался синегривый пони.

– Но… – Шайнинг осекся и немного помолчал. – Как тебя понимать? Ты работаешь вместе с ним на границе? – Он бросил быстрый взгляд в сторону Крэлкина. – Участвуешь в шпионских операциях?

– Нигде я не участвую, – возмутился сухой голос. – С ним меня свела судьба и не по своей воле я ему помогал.

– И… – Венценосный еще раз вздохнул. – И что теперь?

– А теперь мы все станем убийцами, если не будете выполнять мои приказы, – зло проговорил земной пони, но член Целеберриума на него шикнул, и он наградил его ненавистным взглядом.

– Шайнинг, я… – Кресцент прочистил горло. – Я не знаю, что тебе сказать. Все очень сложно и даже гораздо сложнее, чем ты можешь представить.

– Но Крэлкин… Этот земной пони… Ты напал на него и… Папа, ты же сломал крыло Айрону! – с испугом воскликнул белый жеребец.

– Это была необходимость.

– Но это же было…

– Жестоко? – Кресцент повернулся к своему отпрыску и, скинув капюшон, посмотрел ему в глаза. – Думаешь, я дам тебя в обиду? Считаешь, что я не знаю, кто такой Айрон Треп? Мнишь, что ты мог его победить? Отнюдь. Я боялся за тебя! Ты это понимаешь?!

– Однако это не повод кому-то делать больно! – настаивал августейший.

– Я никому не позволю обидеть тебя или Твайлайт! – парировал родитель. – Я за вас…

Кресцент замолчал и отвернулся.

– Что? – с нажимом вопросил Шайнинг.

– В изгнание отправлюсь, вот что!

Старший единорог решительно посмотрел в глаза своему сыну.

– Семейные разборки, – сплюнул земной пони, набрал воздуха в легкие и шмыгнул в туман.

Сразу же уши заполнила давящая на перепонки тишина, все звуки стали глухими и далекими. Впереди маячили слабые абрисы драконов, танцующие гротескными тенями на сером полотне. Слабыми вспышками виднелись языки пламени. В тумане было невыносимо жарко и мокро, и бывший человек, сглотнув, сделал шаг вперед. Однако его тут же протащило по узкому коридору, выдавив весь воздух из легких, и выбросило на траву. Моментально поднявшись, он увидел злобный взгляд Кресцента, и пылкие глаза Шайнинга, смотрящего на своего отца.

– И что это было?! – воскликнул Крэлкин.

– Безмозглый пони, – прокомментировал синий единорог. – Тебе надо убрать туман?

– Папа, что тут вообще происходит?! Зачем ты здесь?

– Так надо, – просто ответил тот.

– А если надо будет…

– Я все сделаю, лишь бы вы с Твайлайт были счастливы, – заверил Кресцент. – Если хочешь узнать всю правду, то ты просто отвернешься от меня. Но… Я не могу по-другому.

– Мы и сами себя можем защитить с Твайлайт, – заявил правитель. – Мы не последние единороги в стране, мы можем дать отпор любому пони, если понадобится. И доказывали это. Я и Каденс победили Кризалис, а Твайлайт с подругами одолели Дискорда и Найтмэр Мун. Не надо над нами трястись.

– Я просто не могу по-другому, – со вздохом произнес жеребец. – Вы для меня всегда были и будете маленькими жеребятами.

– Да хватит уже! – прикрикнул Крэлкин.

– Не лезь в разговор, – предупредил Кресцент.

– Вы хуже… – Чужак постоял немного, чтобы найти подходящее для мира пони слово, но не находил. – Можете возвращаться в Гегори, Ваше Высочество. И ты Кресцент, уходи, нечего тебе тут быть. Я сам справлюсь.

– Какое неуважение к старшим и более влиятельным, чем ты.

– Уж кто бы говорил о влиятельности! – сварливо взвизгнул земной пони. – Я с Селестией на “ты” разговариваю, когда вы ползаете перед ней на животах. Я ответственность несу сейчас, а вы не хотите элементарно помочь! Да я бы с Дискордом договорился, если бы он был тут.

– Ты даже не знаешь, о чем говоришь, – вздохнул член Целеберриума.

– Как у тебя язык поворачивается произносить такие гадости? – изумился правитель Кристально Империи. – Каждый пони в мире…

– Розовые сопли, – нетерпеливо перебил белый жеребец. – И пока мы тут разговариваем, Эмбера там убивают.

– Или он убивает кого-то, – пресно подметил синий единорог.

– Там два пони, которые дерутся друг с другом! – рявкнул Крэлкин. – Один из них подохнет, если ничего не предпринять.

Кресцент вздохнул и поплелся к магическому куполу. Земной пони смотрел на него исподлобья, и лишь крем глаза заметил, как Шайнинг бросил негодующий взгляд на него, однако он не предал этому особого значения. Голубой единорог подошел вплотную к туману и дотронулся до него кончиком рога, вокруг которого начало разрастаться облачко магии. Чужак почувствовал движение воздуха. Стихия крутилась окрест источника силы вихрем, нарастающим с каждой секундой.

Крэлкин увидел, как серый купол стал постепенно уменьшаться, скрываясь в роге. На лбу у старшего единорога выступила испарина, он открыл рот и тяжело дышал. Прошло мучительных пять минут, пока не стало открываться поле боя. Эмбер стоял поодаль, хищно смотрел на противников, закрыв правый глаз и нервно подергивая хвостом. Справа стояли в нерешительности четыре дракона, вжавшись спинами друг в друга и затравленно озираясь. Черный единорог был приблизительно между ними, и рог его источал избыточную энергию, хотя никакой магии Крэлкин не видел.

Когда над землей осталось пушистое покрывало из густого тумана, земной пони увидел, как с рога Эмбера сорвалось очередное заклинание и полетело в сторону Вайта. Вайт, едва передвигаясь, отпрыгнул и, приземлившись на траву, рухнул. «Черт, плохо дело, необходимо спасать этого дурака. Хотя что-то в нем есть, он даже уже может отпрыгнуть от атаки Эмбера».

Крэлкин бросил быстрый взгляд на Кресцента и увидел, что тот сидит и тяжело дышит, смотря вниз. Шайнинг с испугом и непониманием смотрел на развернувшуюся картину, и чужак понял, что откровение об его отце очень сильно ударило по потентату. Синий жеребец медленно перевел зеленый глаз с вертикальным зрачком на новоприбывших и оскалился, отчего у земного пони мурашки пробежались по телу.

– Шайнинг, необходимо убрать отсюда драконов, – проговорил бывший человек. – Создай какую-то иллюзию, чтобы напугать их.

– Какую иллюзию? – страдальчески переспросил принц. – Я не знаю, чего боятся драконы, да и никто не знает.

– Они боятся Найтмэр Мун, – подал голос Кресцент. – Они достаточно старые, чтобы помнить, кто это такая.

– Папа, это же сказка для жеребят, – с едва уловимым упреком проговорил белый единорог.

– Изобрази Принцессу Луну в каком-то доспехе, – моментально произнес Крэлкин. – Желательно, черном.

– “Принцессу Луну”? – переспросил Шайнинг. – Она, конечно, похожа на…

– Выполняй приказ! – прикрикнул жеребец. – И будь готов подчинить разум Эмбера и Вайта в скором времени. Иначе перебьют они друг друга.

Шайнинг закрыл глаза, и рог его вспыхнул белым светом. Крэлкин побежал к Эмберу, смотря краем глаза, как драконы дважды переменились в морде и бросились наутек. Синий жеребец поднял бровь, наблюдая бегство чешуйчатых, и бросил несколько ледяных копий им вслед. Однако на полпути атаки его были сбиты четкими ударами огненной магии, и Крэлкин остановился, как вкопанный, пытаясь понять, что сейчас произошло. Переведя взгляд на источник пламени, он увидел Вайта, твердо стоящего на копытах. Его тело было полностью объято огненной стихией, пламя вырывалось даже из глаз и ушей, словно он горел не только снаружи, но и изнутри.

«И что это за магия? – изумился земной пони. – Вайт более непредсказуемый, чем я полагал. Значит, я его недооценил с самого начала, и это очень и очень плохо может повлиять на исход битвы. Как теперь быть? У него геном дракона, на шее висит какой-то амулет, дающий силу, и он хочет убить Эмбера. – Чужак присмотрелся, пытаясь рассмотреть магический артефакт, но ничего не смог увидеть. – Необходимо сорвать с него этот медальон, но сейчас к нему не сможет приблизиться даже Эмбер».

– Эмбер, прекрати атаку! – крикнул земной пони и обратил на себя вниманием единорога.

– Этот… пони, – слащаво проговорил член Целеберриума, растягивая слова, словно наслаждался своим положением, – представляет опасность всей операции. И даже Эквестрии. Более того, он защищал драконов от моих атак. Либо я его убью, либо убьет меня он, в чем я сильно сомневаюсь.

«Сильно сомневается? Насколько же сильный этот пони на самом деле?»

– Эмбер, это Вайт, – пытался урезонить своего подчиненного Крэлкин. – Он из Понивиля приехал. Не вздумай…

– Да пусть он будет поверенным самой Селестии, – отмахнулся синий жеребец. – Мне все равно, кого лишить жизни. У меня есть четкая задача: защитить пони в Гегори. И раз уж он из Понивиля какого-то…

– У тебя четкая задача: выполнять мои требования, – напомнил чужак.

– Выполнять приказы земного пони? – усмехнулся единорог. – Думаешь, что тебе все можно, раз тебе кто-то что-то сказал свыше? Ты жалкая пешка в многоходовой партии. Сегодня разрешили походить тебе, завтра сделает ход кто-то другой. Это жизнь.

Внезапно Эмбера поглотил мощный поток пламени, скрыв жеребца от глаз Крэлкина. «Неужели драконы вернулись? – подумал он и судорожно осмотрелся, однако источником пламени был Вайт, который излучал его всем своим телом. – Разве такое вообще возможно? Источник магии не рог, а все тело… если он настолько сильный, то Эмбера могут убить…»

– Замечательно, – проговорил с восхищением член Целеберриума. – Я уже и не надеялся, что ты начнешь сражаться в полную силу.

Вместо ответа в него ударила еще одна вспышка пламени, но синий единорог с легкостью отпрыгнул с линии атаки. Вайт ударил еще раз и еще, однако его противник и не думал контратаковать, лишь уклонялся. Внезапно Крэлкин увидел, как струя пламени устремилась к нему, и спустя секунду его выбросило заклинание пространственного перехода перед копытами Кресцента.

– Когда ты находишься на поле боя, – прохрипел спаситель, – не зевай.

– Спасибо, – бросил чужак и осмотрел горизонт.

Вдалеке маячили четыре силуэта дракона, летающих в воздухе. Шайнинг перестал использовать магию и сидел около отца, смотря на него напряженным взглядом. «Он еще не оправился от шока, – пронеслось в голове у земного пони. – О чем он сейчас думает? Сможет ли выполнять мои поручения?»

– Готов создать еще одну иллюзию для этих единорогов? – поинтересовался у правителя Крэлкин.

– Я пытался, – отмахнулся тот, – но моя магия на них не работает.

– Как не работает?! – переспросил чужак.

– У Эмбера свой щит, – напомнил Кресцент. – И пока он не уберет свою водную сферу, любая магия будет бесполезна. А у твоего знакомого, видимо, выброс энергии в виде стихийной магии настолько огромный, что Шайнинг не может пробить его.

– Получается, что один из них должен умереть? – с холодком осведомился бывший человек и перевел взгляд на сражающихся жеребцов.

– Не знаю, – вздохнул голубой жеребец. – Возможно, тебя выбрали в напарники Эмбера, чтобы предотвратить бессмысленные убийства.

– Эмбер… – тупо проговорил земной пони, смотря на танцы улыбающегося единорога. – Он же хочет опустошить запасы магии у Вайта, да?

– Наверное, – неуверенно ответил член Целеберриума.

– И Вайт, как жеребенок, играет в его игры, – заключил чужак. – Прелестно…

Эмбер приблизился к противнику, ускользнул от очередной атаки, задними ногами ударил того в ребра и отскочил. Черный единорог пропахал копытами четыре борозды и взревел, но тут же получил в пасть огромную порцию воды, отчего закашлялся и потерял соперника из вида. Эмбер бесшумно скользнул к нему и саданул правым копытом по шее. Вайт что-то прохрипел и упал. Пламя, охватывающее его тело, погасло, и синий жеребец, подойдя к противнику и сняв водный щит, зубами сорвал с его шеи амулет.

Крэлкин тут же побежал к месту действа, ощущая копытами жар земли от недавних атак единорогов, понимая, что его подчиненный сейчас может сделать непоправимое и убить другого пони. Однако Эмбер не обращал ни малейшего внимания на хрипящего рядом соперника, его внимание привлек продолговатый красный кристалл, и теперь он стоял и рассматривал новинку, положив на траву. Подойдя к синему единорогу, земной пони посмотрел на артефакт и покосился на Вайта, который даже не пытался подняться, лишь мутным взором осматривался, пытаясь понять, что произошло.

– Эмбер, не вздумай его трогать, – предупредил Крэлкин.

Синий пони бросил быстрый взгляд на черного единорога, отчего тот сжался, и вновь уставился на артефакт.

– Да больно он мне надо, – проговорил член Целеберриума. – Без этой вещи он мне не ровня. Впрочем, и с ней тоже.

– Значит, ты его не будешь убивать? – с надеждой осведомился земной пони.

– Если хочешь, то эту просьбу я могу выполнить, – беспристрастно отозвался жеребец.

– Не стоит, – быстро ответил чужак.

Он присмотрелся к кристаллу и узнал в нем магическую карту.

– Это карта, которую мне Селестия дала, – проговорил он. – Но я не думал, что ее можно так использовать.

– Как “так”? – уточнил Эмбер.

– Как артефакт для усиления…

– То, что тебе дала твоя любимая Селестия – мусор, – заявил единорог, перебив собеседника. – А вот эта вещь уже интереснее.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Крэлкин.

– Ее переделали, – просто ответил пони.

Он подхватил камень копытом. Копыто несильно засияло слабым белесым светом.

– Интересно, – проговорил член Целеберриума. – Думаю, что теперь я могу уничтожить причину нашего появления здесь.

– Погоди, я не хочу уничтожать драконов, – тут же проговорил чужак.

– Повтори-ка, – с презрением потребовал Эмбер. – Только так повтори, чтобы я мог тебя убить.

– Я намерен использовать драконов в своих целях, – заявил земной пони.

– Нет, не так повтори. Как раньше говорил, – попросил собеседник и подкинул на копыте артефакт.

– Слушай, у меня нет времени пререкаться с тобой. Если хочешь убить, то вспомни про твою связь с… – Крэлкин бросил быстрый взгляд на Шайнинга и понизил голос: – с кобылой.

Кресцент скривился, но ничего не сказал.

– Мне останется только уничтожить ее, и проблема будет решена, – заявил синий жеребец.

– Ты будешь свободен до того момента, пока тебе не подыщут действительно сильную кобылу, которая сможет тебе противостоять, – напомнил чужак шепотом. – Вспомни про селекционную программу.

– Как вы мне все надоели! – злобно воскликнул единорог. – Одним подавай одно, другим – другое. А меня кто-то спросил, хочу ли я делать хоть что-то? Все только и делают, что командуют, а у меня своя голова на плечах есть, я сам могу позаботиться о себе и своем потомстве, если оно вообще будет.

– Я, знаешь ли, не в лучшем положении, – прошипел Крэлкин. – И если ты хочешь раз и навсегда избавиться от пут селекционной программы, то тебе необходимо умерить свою гордыню и выполнять все в точности, как я говорю. Я не хочу, чтобы ты хоть как-то навредил Твайлайт и каким-то образом был причастен к ее жизни.

Вайт пошевелился и со страхом обвел глазами говоривших. Крэлкин посмотрел на него в ответ, однако не решался что-то сказать. Эмбер хмыкнул и обратился к Кресценту и Шайнингу:

– Кто-то может починить веревку?

Единороги вздрогнули, и продолговатую драгоценность окутало синее сияние. Она неспешно перекочевала к жеребцу в мантии и попала под изучающий взгляд. После слабой вспышки вещь была передана обратно, и правитель Кристальной Империи воскликнул:

– Пап, ты зачем это сделал?! Он же плохой пони!

– Благодарю, – без тени смущения сказал Эмбер, проигнорировав выпад Его Высочества, и набросил артефакт на шею. – Ты понял, кто зачаровал эту вещицу, а, Кресцент?

– Понял, – кивнул тот. – Но я не понимаю зачем. Что он хотел этим добиться?

– Потом у него спросишь. И… – Синий единорог скользнул к своему собрату по клану и, остановившись в нескольких сантиметрах, заглянул в уставшие глаза. – И если ты еще раз рассеешь такую затратную магию, первым, кто падет на поле битвы – будешь ты. Я ясно выражаюсь?

– Эмбер! – прикрикнул Крэлкин, и пони посмотрел на своего командира. – Отойди от него!

– Слушай…

– У нас, кажется, уговор! – стальным голосом напомнил чужак. – Мне надоело твое самовольство. Если ты не можешь держать себя в копытах, то я спокойно разберусь без тебя. У меня достаточно сильных единорогов, чтобы справиться с ситуацией.

– Кажется, ты забываешься, – спокойно проговорил синий жеребец. – Я согласился только…

– Или ты выполняешь свою часть сделки, – отрезал бывший человек, – или катишься к дохлым параспрайтам. И уж я позабочусь, чтобы тебя отправили туда, откуда ты не сможешь вернуться.

«”К дохлым параспрайтам”, – повторил про себя земной пони. – Кажется, что-то до сих пор воздействует на меня. Я уже подсознательно стал использовать жаргон нового для меня мира. Неужели Селестия полагает, что нашего столкновения в Кэнтерлоте для меня было недостаточно?»

– Ты мне угрожаешь? – холодно осведомился единорог.

– Предупреждаю, – зло проговорил Крэлкин. – Если ты тугодум и подвержен эмоциям, то нам не о чем с тобой разговаривать. Катись обратно в свою нору и не вздумай мне попадаться на глаза.

– “В нору”? – мрачно произнес Эмбер. – Твой тон начинает меня раздражать, а ты сам – утомлять. Я бы на твоем месте остерегался последствий.

– Кресцент, я могу отправить письмо Старсвирлу через тебя? – решительно спросил чужак, посмотрев на отца Твайлайт.

– Что?! – воскликнул синий жеребец, а пони в мантии лишь посмотрел мутным взглядом на вопрошающего и дернул ухом.

– Отправлю отчет, что ты мешаешься, – пояснил Крэлкин. – Они тебя заберут, и я сделаю то, что задумал.

– Думаешь, что такие игры меня пугают? – как можно более спокойно спросил Эмбер.

«Конечно, пугают. Ты бы не дернул хвостом, и не переменил тон общения со мной, чтобы показать, что тебе все равно, что я говорю. Не умеешь ты играть в психологические игры».

– Тогда иди, разбирайся с драконами в одиночку, – предложил чужак. – Я тебя не держу. Пока ты до них доберешься, я уже как раз отправлю бумажку куда надо и тогда посмотрим, что произойдет.

Единорог со спиральным рогом смотрел презрительным взглядом на своего командира и не сходил с места. Бывший человек размышлял, насколько долго пони, стоящий напротив него, вообще разрешит ему наглеть и приходил к очень печальным результатам. «Продолжу гнуть свою палку – он убьет всех, кто здесь находится. Но как его обезвредить? Что я вообще могу ему противопоставить? Ничего… Но на нем же сейчас нет его защиты!»

– Шайнинг, сделай милость, устрой небольшое представление, – попросил Крэлкин и увидел, как рог потентата вспыхнул, и Эмбер застыл на месте.

Земной пони облегченно вздохнул и, усевшись на траву, посмотрел на Вайта. Черный единорог поднялся и опустил взгляд вниз. Чужак посмотрел на небо и обратился в новому знакомому:

– Ну, а ты тут какими судьбами? Зачем полез-то?

– Я хотел помочь, – со смущением проговорил тот.

– А получилось… Чуть с жизнью ты не расстался, – заключил Крэлкин и продолжил серьезным голосом. – Что тебя связывает с драконами?

– Почему ты решил, что меня с ними что-то связывает?

– Заклинание миража дракона, разговаривал с вожаком драконов, вы друг друга защищали, выдерживаешь пламя драконов, используешь огонь для атаки. Как это понимать?

– Никак, – бросил пони и отвернулся.

– Ты хоть понимаешь, что этот единорог мог тебя убить? – спросил чужак и указал копытом на Эмбера с потухшими глазами.

– Понимаю, – едва слышно отозвался собеседник.

– И все равно полез… – вздохнул жеребец. – Ладно, мне больше интересно, откуда у тебя этот артефакт.

– Мне его дали, – честно сказал Вайт.

– Вот так вот просто дали? – с недовольством спросил Крэлкин.

– Да.

«Почему он утаивает от меня правду? Не хочет, чтобы я узнал или же дал кому-то обещание? По крайней мере, я знаю, что дать такую игрушку мог ему лишь единорог. Я знаю, что это раньше была моя карта, однако кто-то ее украл и переделал. И хоть круг подозреваемых сузился, но это не дало абсолютно никакого ответа, даже косвенного».

– Кто дал? – с нажимом спросил чужак.

Однако Вайт промолчал.

– Старсвирл, – послышалось от Кресцента, и земной пони обратил взгляд на него.

– О каком Старсвирле идет речь? – спросил Шайнинг. – Вы и раньше упоминали…

– Откуда ты знаешь, что это был Старсвирл? – спросил собеседник, проигнорировав вопрос августейшей особы.

– Потому что это его структура магии, – кисло ответил родитель.

– Но зачем он это сделал? – вопросил Крэлкин особо ни к кому не обращаясь. – Он же должен понимать, что Вайт мог покалечить Эмбера…

– Вероятно, чтобы хоть что-то противопоставить твоему подчиненному. Он знал, что у Вайта геном смешанный с геномом дракона.

– А ты откуда знаешь? – осведомился бывший человек и заинтересованно посмотрел на единорога, размышляя, откуда у него такая информация.

– Что смешанное с чем? – переспросил черный жеребец.

– Геном? – осторожно осведомился Шайнинг.

– Для того чтобы отбить атаки Эмбера щитом, – профессионально проговорил член Целеберриума, смотря прямо в глаза земного пони и проигнорировав вопросы остальных пони, – необходимо либо геном дракона, либо огромное количество энергии в кумулятивных клетках.

– Простыми словами был бы он простым единорогом, как Шайнинг, уже бы давно умер, – заключил белый жеребец.

– Именно так, – со вздохом проговорил Кресцент.

– О чем вы вообще говорите? – спросил Вайт.

– Мы пытаемся понять, зачем Старсвирл дал магический артефакт такой силы именно тебе, – ответил Крэлкин. – И, кажется, разгадка кроется в твоем генокоде.

– Где? – перепросил черный единорог.

– Не забивай голову, – посоветовал бывший человек. – Эту информацию можно получить исключительно от Селестии. Так что, если так хочется узнать, о каких терминах мы говорим, тебе необходимо обратиться к аликорну.

– Принцессе Селестии, – недовольно поправил Шайнинг, и Крэлкин скривился.

– У меня такое чувство, что Старсвирл тебе импонирует, – сказал член Целеберриума. – Или ему необходимо от тебя что-то получить…

– И это что-то я должен сделать по своей доброй воле, – продолжил чужак. – Ладно. Спасибо тебе за помощь, но дальше я сам справлюсь с ситуацией. Можешь идти.

– Я бы лучше остался, – с сомнением в голосе проговорил Кресцент.

– Пойдешь в Гегори – тебя увидит Твайлайт, – напомнил земной пони.

– А не пойду – Эмбер может навредить моим детям, – парировал единорог.

– Все равно ты против него не выстоишь, – сказал Крэлкин, покосившись на собеседника. – Так что отдохни, а я поговорю с ним.

– Боюсь, что разговорами тут не отделаешься, – со вздохом проговорил член Целеберриума и поднялся.

– Пап… – подал голос Шайнинг, но тут же осунулся под прямым взглядом отца.

– Не говори ничего Твайлайт, – попросил родитель. – Ей не нужно этого знать. Да и ты не переживай на счет меня. – Он улыбнулся и подошел к сыну. – Я тебя люблю.

Два единорога обнялись, и правитель Кристальной Империи ожил: в глазах его вновь показался молодцеватый блеск, и уголки его рта приподнялись. Попрощавшись, Кресцент накинул капюшон своего балахона и отправился к скрытому проходу в логово Целеберриума. Проводив его глазами, земной пони осмотрел присутствующих и заметил пылкий взгляд Вайта.

– Ты что-то хочешь спросить? – осведомился Крэлкин.

– Я хочу узнать, что связывает меня с драконами, – выпалил тот.

– “С драконами”? – Белый жеребец ненадолго задумался, выбирая, какую информацию ему можно рассказать, а какую необходимо утаить. – В твоем роду они были.

– А я думал, что это из-за заклинания обмена магией с драконом, – озадаченно проговорил единорог.

– “Обмен магией с драконом”? – переспросил чужак, вспоминая все заклинания, о которых он читал в свое время. – Никогда о таком не слышал.

– Неудивительно, ты же земной пони, – снисходительно улыбнулся собеседник.

«И к чему это он сказал?» – подумал бывший человек и тряхнул головой, вытряхивая ненужные мысли.

– В любом случае, – отмахнулся он, – магия имеет свой срок. Не думаю, что ты вообще можешь использовать заклинания длительного действия. Слишком высокий уровень.

Вайт посмотрел на Крэлкина непонимающим взглядом.

– Откуда ты столько знаешь о магии? – спросил он. – Земные пони же не должны ею заниматься, да и не могут они этого делать. Они на полях работают в основном. Кулинары там разные. Но чтобы магией увлекались – никогда не видел.

– Я просто люблю читать, – пространно сказал жеребец, потеряв любой интерес к разговору. Все, что он хотел узнать о Вайте – он уже узнал, теперь же оставалось использовать его. – А теперь пошли в город. Шайнинг, ты сможешь провести Эмбера до Гегори?

– Думаю, что да, – отозвался принц, но бывший человек услышал в голосе нотки неуверенности.

– Полагаешь, что не справишься с поставленной задачей?

– Нет, – вымучено улыбнулся единорог, и улыбка тут же слетела с его уст. – Просто…

Он немного помялся прежде, чем продолжить, и в разговор встрял Вайт:

– А ты не будешь забирать у него мой амулет?

– Технически этот камень принадлежит мне, и… – Крэлкин сделал паузу: – Нет, не собираюсь. Эмберу он нужнее, чем тебе.

Единорог едва слышно фыркнул.

– Давно ты встретил моего папу? – наконец, спросил Шайнинг.

«Значит, вот что его беспокоит… Но нельзя сейчас ему грустить и предаваться мрачным мыслям. В скором времени он должен будет использовать магию Элемента Гармонии, но сможет ли в его теперешнем состоянии? Это все я проболтался и склонил чашу весов не в свою сторону…»

– Месяца три назад, – честно ответил чужак. – Вначале он показался неприятным, но потом, пройдя через наше испытание в Кэнтерлоте, мы сдружились. Он хороший пони, добрый и отзывчивый. И он очень дорожит тобой и Твайлайт. Даже больше, чем следовало бы. Он даже может поставить ваши приоритеты на первый план, нежели свои или приоритеты Эквестрии.

– Но… что он делает? – дрожащим голосом спросил единорог, словно боясь получить ответ. – Я видел Эмбера, в темно-синем балахоне… В таком же ходил и папа.

– Прости, но я не могу ничего рассказать, – вздохнул земной пони. – Единственное, что я могу тебе сказать – твой отец помогает Селестии сохранять Гармонию в землях Эквестрии. Он великий пони и трудится не покладая копыт каждый день для всеобщего блага. Гордись им.

– Я все равно не понимаю… – с сожалением проговорил Шайнинг. – Он такой сильный, так много знает и может применять такую сильную магию… Почему он раньше не рассказывал об этом? Почему не обучил меня всему этому? Он же знал, что я хотел попасть в стражу Принцессы Селестии…

– Он хотел защитить тебя и Твайлайт, – пояснил Крэлкин. – Большая сила – это большая ответственность. Его сила поставила на нем клеймо плохого отца. Но он всегда заботился о вас и делает все ради вас.

Земной пони увидел, что его ответ не удовлетворил Шайнинга, и думал, как разрешить ситуацию.

– Просто прими все, как есть, – проговорил чужак. – Твой отец помогает Эквестрии. Иногда мы пересекаемся и помогаем друг другу.

– Если он помогает Эквестрии и ее жителям, то зачем он сломал крыло Айрону?

– Он не хотел, просто так было нужно. Мы с тобой должны были сыграть определенные роли, как и он. И мы их сыграли. Это… политика, а не военизированные разборки.

– Ладно, – сдался Шайнинг, будто не хотел больше говорить об этом, – пошли в Гегори.

Рог бывшего Главнокомандующего окутала яркая аура, и Эмбер, подчиняясь командам своего кукловода, стал делать робкие шаги, словно сопротивляясь силе иного единорога. Вайт шел около Шайнинга и с интересом рассматривал его красный мундир. По дороге они подобрали балахон, который синий единорог снял перед схваткой с драконами. Черный жеребец помог надеть его на водного мага, закрыв ему глаза капюшоном, и четверка неспешно подошла к городу.

Глава 10. Конфликт и политика.

Крэлкин оставил Вайта в отдельной комнате отеля рядом с пегасами из команды Спит Фаер и теперь сидел напротив Шайнинга и Твайлайт. Правитель Кристальной Империи безучастно смотрел в окно, а его сестра только сейчас оторвалась от книги и нервно переводила взгляд с одного жеребца на другого, не понимая, что происходит. В голове земного пони роились мысли, тем более, он боялся, что единорог сделает непоправимое и проболтается на счет своего отца сестре. Однако другого выхода не было: он должен был свести их, чтобы ученица Селестии обучила брата умению управления Элементом Гармонии.

Золотая тиара с большим аметистом в виде шестиконечной звезды лежала на столе и разительно отличалась от тусклой коричневой мебели и невыразительной обстановки. Крэлкин бросал робкие взгляды на новую вещицу и не верил, что в ней скрыт огромный потенциал и хотел как можно быстрее проверить ее в реальных боевых действиях.

В номер постучались, нарушая напряженную атмосферу, и чужак, поднявшись, открыл дверь. На пороге стоял Айрон и виноватым взглядом смотрел на своего командира. Земной пони вздохнул, чуя неладное, но, выглянув в коридор, увидел небольшую тачку с горячим чаем и какой-то выпечкой. Крэлкин поднял бровь, и Треп тут же заверил, что он принес это в знак его симпатии к командиру.

– Симпатии, – фыркнул бывший человек.

– К тому же я допустил оплошность и хотел как-то загладить вину, – добавил ловец.

– Что было, то прошло, – беспристрастно отозвался белый жеребец. – Вайт в порядке, Эмбер тоже. Выражай свою… симпатию Шайнингу, а не мне.

– Непременно, – улыбнулся пегас и завез тележку в номер.

Единороги, завидев гостя, дернулись. Твайлайт неловко улыбнулась и бросила быстрый взгляд в окно. Шайнинг уставился пристальным взором на гостя, но потом улыбнулся и с интересом посмотрел на тележку. Треп низко поклонился, приветствуя остальных пони, и обратился к Крэлкину:

– А как ты понял, что Вайта нельзя выпускать? Ну, в смысле, что он может помешать?

– Помешать? Никто не говорил, что он может помешать. А вообще, вопрос о черном единороге ты адресовать должен не мне. Это лучше у Твайлайт спрашивать, – проговорил чужак и посмотрел на кобылку, и та сдержано улыбнулась, услышав свое имя. Айрон тоже посмотрел на нее и склонил голову набок.

– Не думаю, что она ответит, – заключил болотный жеребец и перевел взгляд на собеседника. – Все же ты знал. Откуда?

– Я не доверяю незнакомым пони, – просто сказал земной пони. – Тем более, я не доверяю тем, кто предлагает свою помощь безвозмездно. Он даже не поинтересовался ситуацией.

– Я могу предложить помощь безвозмездно, – отмахнулся гость. – И я могу не разобраться в ситуации и броситься в гущу событий.

Крэлкин подошел к тележке и осмотрел поклажу. Большой белый фарфоровый чайник был завернут в пушистое полотенце, рядом стояли две вазы: одна с пирожными, вторая с шоколадными конфетами. Над яствами распространялся приятный запах. У чайника стояло пять чашек. Крэлкин выудил одну и налил в нее травяной напиток.

– Ты не такой, как Вайт, – наконец, проговорил земной пони. – Ты поинтересуешься, с кем тебе предстоит сражаться, а уже потом побежишь сломя голову, строя план в голове. Однако он не поинтересовался даже о том, в какую сторону нужно бежать, будто знал это.

– И действительно, – с недоумением проговорил ловец животных и тут же навострил уши. – Значит, он враг нам?

Крэлкин ухмыльнулся и подул в наполненную кружку.

– Не стоит делать таких скоропалительных выводов, – спокойно произнес он. – Мы знаем только одно: он как-то связан с драконами. Тем более, он разбирается в ситуации лучше, чем мы. Мне неизвестно, кто его информатор, и я точно не скажу, что он замышляет, но он приехал с Твайлайт. Для меня этого более, чем достаточно, чтобы поверить на слово этому единорогу.

– И ты поверишь ему только потому, что он приехал с Твайлайт? – изумился Айрон.

– Пожалуй, это один из самых веских аргументов в его пользу, – кивнул жеребец. – Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов, что он пользуется магией иллюзии, как Шайнинг… Теоретически он мог бы создать в памяти Твайлайт какие-то иллюзии об их дружбе. Но магия у него разительно отличается от магии Его Высочества.

– И что из этого следует? – непонимающе осведомился ловец животных.

– А я откуда знаю? – спросил в ответ чужак и отхлебнул ароматный напиток. – Я же с этим Вайтом не знаком.

Взгляды пегаса и земного пони обратились к Твайлайт, которая уже с интересом слушала диалог. «Все же ученица Селестии слишком любопытна и даже не скрывает этого. Когда-то это может обернуться против нее большими проблемами, но сейчас это сыграет в мою пользу. Необходимо узнать, кто такой Вайт и почему он разговаривал с драконами. Но главнее: почему драконы его слушали».

– Твайлайт, может, ты расскажешь, что за единорог этот Вайт? – спросил белый жеребец.

– Ну, – потянула кобылка, – он просто изредка заходит в библиотеку и берет разные книги по магии, – ответила она. – Ничего такого, что бы могло броситься в глаза. Спайк с ним в основном общается, да и долго он у нас никогда не задерживался.

– И все? – подтолкнул Крэлкин.

– Да, все, – уверенно кивнула единорожка. – У него еще дома есть фамильная книга с разной интересной магией, – вспомнила она.

– Это неважно, – отмахнулся чужак. – Почему ты его взяла с собой?

– Он сказал, что ему тоже нужно ехать в Гегори, – пояснила ученица Селестии. – Хотел взять карту города, только в библиотеке ее не оказалось. Спайк почти все полки пересмотрел. А потом я предложила ему поехать со мной.

– И он не говорил о цели поездки?

– Нет, только сказал, что хочет найти особый минерал для друга.

– Особый минерал… – в задумчивости потянул бывший человек, вспоминая об изъятом александрите. – Вайт что-то говорил тебе о драконах?

– Нет, – покачала головой пони. – Да и некогда было. Мы в тот день отдыхали от зимней уборки. Дел в этом году было невпроворот, – усмехнулась она. – А потом Принцесса Селестия прислала письмо и попросила срочно выехать сюда. А к письму было прикреплено два билета на поезд. Я вначале не поняла, зачем второй билет, думала, что должен поехать Спайк, но он как обычно пожаловался на усталость и изъявил желание остаться дома. А через несколько минут пришел Вайт, и я решила его взять с собой. А еще Принцесса попросила взять с собой Элемент Гармонии, хотя не объяснила зачем.

– Значит, Вайт напросился, – закончил белый жеребец и, вытащив небольшую булочку из вазы, откусил небольшой кусок. Затем он поднял взгляд в потолок и нахмурился, сопоставляя факты. – Он ехал сюда с определенной целью. Не по собственной инициативе. Посланный кем-то неизвестным, кто сам не захотел делать грязную работу. Достать минерал… – Он посмотрел в глаза Айрону и произнес по слогам: – Кажется, я знаю, зачем он проделал весь этот путь, однако у меня не хватает информации, чтобы назвать имя или хотя бы расу того, кто его послал на такую опасную миссию. Он определенно знал о драконах.

– Ты можешь сказать даже это? – изумился Треп.

– Если бы ты был внимательнее, то понял бы это сам, – заметил Крэлкин. – А теперь, я бы хотел поговорить с единорогами с глазу на глаз. И проследи, пожалуйста, чтобы Вайт не покинул свой номер. Мне надо с ним поговорить.

– Хорошо, – кивнул пегас и выскочил за дверь.

Чужак обвел Твайлайт и Шайнинг мутным взглядом и вздохнул, увидев напряженную морду принца Кристальной Империи. «Он хочет поговорить о своем отце, но я просто ничего не могу рассказать. Но поймет ли он это? Вряд ли… К тому же тут Твайлайт, и она верит, что ее отец – очень хороший и добрый пони. Насколько сильно это может повлиять на нее? Мне сейчас не нужна пустая болтовня, мне нужны определенные факты и уверенность, что Шайнинг сможет использовать Элемент Гармонии».

– Я вас собрал здесь из-за одной небольшой вещицы, которую мне передала Принцесса Селестия, – сказал Крэлкин и обратил взгляд на золотую тиару. Два единорога тоже посмотрели на тиару. – Скоро этим Элементом должен будет воспользоваться Шайнинг.

– Я? – переспросил принц. – Но это Элемент Твайлайт. Только она может его использовать.

Земной пони перевел на потентата страдальческий взгляд и произнес уставшим голосом:

– По некоторым причинам его можешь использовать и ты.

– Ты думаешь, раз мы брат и сестра, то можем использовать один и тот же Элемент Гармонии? – с некоторым изумлением спросила лиловая кобылка. – Это невозможно. Учения Старсвирла Бородатого утверждают, что каждый индивид оставляет свой уникальный отпечаток в коллективном бессознательном, который и отличает его от других пони. Другими словами нет ни одного пони с одинаковыми характерами, одинаковым воззрением. Есть подобные, но не более. Существуют еще и, так называемые, социальные группы, которые объединяют отпечатки личности тех или иных пони в коллективном бессознательном по определенным признакам. Однако они никак на индивидуальность не влияют и могут быть лишь обобщающим фактором, но никак не индивидуалистическим. Родственники, как правило, оказываются в разных социальных группам. Другими словами, Шайнинг не может использовать Элемент Гармонии.

Крэлкин выслушал все профессионально внимательно, лишь несколько раз поморщился, когда ученица Селестии делала грубые ошибки, но все же воздержался от комментариев. «Она даже не знает, что такое на самом деле Элементы Гармонии, и пытается привязать их к индивидуальности пони. Чувствует ли она персональную ответственность за владение таким мощным артефактам. Интересно было бы взглянуть на учения Старсвирла Бородатого, которые ей предоставила Селестия. Наверняка они переписаны, причем не один раз».

– Я понимаю, почему ты думаешь, что твой брат не сможет воспользоваться Элементами Гармонии, – с расстановкой произнес чужак, – но это ничего не изменит. Принцесса Селестия отозвалась на мою просьбу, и я не собираюсь ее разочаровывать. Тем более, это, пожалуй, единственный способ использовать драконов.

– Для чего? – одновременно спросили Шайнинг и Твайлайт и переглянулись.

– Я думаю, что если у меня все получится, то вы получите ответ на свой вопрос, – отмахнулся жеребец.

– Мне не нравится, что ты задумал, – прямо сказала библиотекарша. – Я даже не уверена в правильности действий Принцессы Селестии.

– Однако она передала мне Элемент Гармонии и разрешила действовать, – легко парировал Крэлкин.

«Неужели Твайлайт начинает терять веру в Селестию, как в сильного лидера и своего учителя? Это недопустимо, но что я сейчас сделаю? Я целиком и полностью поддерживаю действия Селестии и лишь подливаю масла в огонь. Почему же этот аликорн так поступает? Или же она намеренно это делает? Тогда в чем ее мотив, что заставляет ее действовать именно так. Неужели она не понимает, что значит ее персона для Твайлайт?»

– Почему ты решил, что я могу использовать Элемент Гармонии? – в лоб спросил Шайнинг.

«Он не унимается… Но я не могу сказать ничего. И будет очень плохо, если я не смогу с этим что-то сделать».

– Потому что я знаю это, – пространно ответил командир отряда.

– Это тебе отец сказал? – жестко, словно угрожая, проговорил потентат.

– Кто? – переспросила Твайлайт.

«Пони ничуть не умнее людей! Такие же самовлюбленные имбецилы! Думают, что все всегда должно крутиться вокруг них и лишь по их указке! Сейчас этот единорог еще и проговориться…»

– Шайнинг, не вздумай! – прикрикнул земной пони. – Подумай хоть немного своей головой!

– Почему же нет, Крэлкин? – надменно осведомился венценосный. – Думаешь, что это что-то изменит?

– Я уверен, что это многое изменит, – с нажимом проговорил командир, но должного эффекта это не произвело. – Я так понимаю, что ты не успокоился после утреннего разговора?

– О чем вы говорите? – воскликнула Твайлайт.

– Наш отец ведет какую-то двойную жизнь! – выпалил единорог, смотря на сестру горящими глазами. Переднее копыто его взметнулось вверх и указало на белого жеребца. – Этот пони что-то знает.

Твайлайт открыла рот и уставилась на друга без метки. Шайнинг же обратил на него желчный взор. Крэлкин закрыл глаза и глубоко вздохнул, ругая правителя Кристальной Империи за его глупость и узость мышления.

Наступила давящая на уши тишина. Чужак уселся и, открыв глаза, зло смотрел на белого жеребца. Тот отвечал тем же. Твайлайт переводила непонимающий взгляд с одного жеребца на другого, и было заметно, что она что-то хочет спросить, но никак не решается это сделать.

– Я не пони, – зловеще проговорил Крэлкин. – И Твайлайт знает это.

– Да, он людь, – заверила брата единорожка, оживившись, словно знакомое слово, непонятное для ее брата было спасительно соломинкой из того болота, в которое ее утягивал родственник.

– Человек, – поправил бывший маг, не сводя взгляда с принца.

– Ну, да… – неуверенно произнесла кобылка.

– И что, что ты этот… челво… – попробовал проговорить единорог незнакомое слово, но осекся и грубо бросил: – Не важно. Сейчас речь не о тебе, а о нашем с Твайлайт отце.

– Что ты хочешь узнать? – со вздохом осведомился чужак.

– Почему он помогал тебе при штурме Кэнтерлота?

– Папа помогал ему? – спросила ошарашенно библиотекарша и, подскочив, навострила уши. – Но как так? Это один из тех единорогов в темно-синих мантиях?

– Да, – недовольно отозвался Шайнинг. – И он сегодня был рядом с нами. И даже ничего не сказал!

– Какие же вы еще маленькие, – с сожалением произнес Крэлкин. – Вы еще глупые дети, не понимающие, что к чему в реальном большом мире. Хватит смотреть восторженными глазами на переливы кристального дворца в своей империи, – произнес Крэлкин, обратив взгляд на потентата, – или на холодные страницы учебников, наполненные сонмами знаний, – сказал он меланхолично, посмотрев на подругу. – Вы никогда ничего не поймете, пока будете видеть не простых пони, граждан своей страны или сожителей по городу, но родственников или знакомых, и преследовать свои цели. Наверное то, что я сделаю, будет неправильно, и Селестия меня за подобную дерзость очень сильно накажет… К тому же она просила не рассказывать вам всего, но, пожалуй, вы готовы. У меня будет к вам только одна просьба.

Никто ему не ответил, но он увидел, что единороги были согласны со всем, лишь бы услышать правду о своем отце.

– Вы не должны ничего говорить Селестии, Луне, Каденс и вообще кому бы то ни было, – продолжил Крэлкин. – Информация находится под грифом “Совершенно секретно” в специальном архиве Кэнтерлота. Вы поняли?

Шайнинг и Твайлайт кивнули, и рассказчик со вздохом изрек:

– Если вы хотите понять, что произошло, то нужно вернуться к самым истокам истории, к Майту Вседержителю.

– Мы знаем эту детскую легенду, – тут же сказала библиотекарша. – Она написана в каждой книжке для жеребят дошкольного возраста. Майт первый, кто сдвинул Солнце и Луну…

– И нарушил хрупкий баланс космических объектов, – закончил Крэлкин, и кобылка с недоумением посмотрела на него. – Тем не менее, именно благодаря его глупости и родился Аукторитас – первое образование единорогов, которое поняло, какая власть находится в их копытах. Они управляли небесными светилами, взамен же правили Юникорнией.

– Но Юникорнией испокон веков правили принцессы, – вставила Твайлайт. – Это знают даже жеребята.

– Хорошо, я не буду на этом останавливаться, – отмахнулся земной пони. – Я говорю о временах, которые были до принцесс. Единороги были эти необычайной силы и использовали опасную и смертельную магию. Ты, Твайлайт, нашла у себя в Понивиле такую книгу и воспользовалась ее знаниями вместе с Трикси.

– Фолиант по слиянию магии, – догадалась единорожка и с недоумением добавила: – Но эта книга кажется не такой уж и старой.

– Древняя не книга, а знания, – пояснил чужак. – В любом случае, пойдем дальше. Был еще один единорог Изабор Проникновенный. Он занимался тем, что создавал таких пони, как Эмбер или Вайт. Он был генетиком, причем с большой буквы.

– “Генетиком”? – переспросила ученица Селестии.

– Как это относится к нашему отцу? – с напором спросил Шайнинг.

– Всему свое время, – спокойно проговорил Крэлкин. – И был третий выдающийся единорог – Старсвирл Бородатый. Эти трое имели огромное множество последователей, которые впоследствии соединились в один огромный альянс. Альянс этот контролирует практически все сферы…

Внезапно дверь тихонько приоткрылась, протяжно скрипнув и привлекая к себе взгляды тройки, и в комнату заглянул красный единорог с нежно-голубой гривой. Он окинул взором помещение и тепло улыбнулся. Крэлкин непонимающе смотрел на гостя, пытаясь понять, кто он, но тот покачал головой и протиснулся внутрь. Грязные копыта жеребца оставляли на полу следы, тело было испачкано свежей грязью. Все указывало на то, что пони недавно работал на поле и копался в грязи.

Прикрыв дверь, красный единорог подошел к Крэлкину и окинул взглядом тележку со снедью. Не заметив ничего, что бы его заинтересовало, он залпом выпил налитый чай и уселся около командира отряда, решающего проблему драконов в Гегори. Земной пони заметил у незнакомца на крупе кьютимарку, изображающую радугу над поселком, и поморщился, пытаясь понять, каким талантом был награжден пони от рождения.

– Я прошу прощения, а ты кто? – спросил чужак.

– Старсвирл Бородатый, – невозмутимо ответил гость.

Твайлайт открыла рот и во все глаза уставилась на него. Шайнинг вторил сестре, лишь взгляд его выражал настороженность и недоверие. Бывший человек лишь фыркнул, не до конца веря в то, что перед ним сидел неформальный лидер Целеберриума.

– Я так понимаю, Крэлкин, что здесь произносятся слова, которые должны были оставаться в тайне, – проговорил красный жеребец.

«Он знает мое имя? Значит ли, что это все Старсвирл? Или же приближенный к нему подчиненный? Не думаю, что я узнаю, однако можно поиграть в некие игры, чтобы узнать правду. Но если это и вправду глава скрытого альянса, то… почему он помогает простым пони и не следит за своей организацией? По словам Эмбера он должен вести политику тотального контроля. А какой контроль без постоянных проверок?»

– Это не твое дело, – парировал чужак.

– Нет, Крэлкин, мое, – с нажимом произнес гость. – Ты пренебрегаешь расположением Принцессы Селестии – это раз. Ты рассказываешь то, что не должен услышать ни один пони – это два. Ты хочешь играть на два фронта – это три. Это все делать категорически воспрещено.

– “Воспрещено”? – с отвращением переспросил Крэлкин.

– Всенепременно.

– И что ты мне сделаешь, если я все же осмелюсь пойти против тебя?

– Подвергну высшей степени наказания, – пресно отозвался собеседник, словно судьба земного пони, сидящего подле него, его не интересовала.

– Изгнание… – в ужасе прошептала кобылка.

– Позвольте… – подал голос Шайнинг.

– Не позволю, – тут же прервал тираду Старсвирл, и потентат осунулся. – Вы правите Кристальной Империей и Ваше Высочество не должно вмешиваться во внутренние дела Эквестрии. То, что Вы приставлены к этому земному пони, и этот земной пони приставлен к Вам – не имеет никакого значения.

– Но…

– Будьте благоразумны и не вмешивайтесь в разговор, который Вас не касается, – сказал красный жеребец и повернулся к чужаку. – Крэлкин, у меня достаточно большие планы на твой счет, и я не хочу, чтобы ты хоть как-то навредил Твайлайт Спаркл или Шайнингу Армору. Это приведет к очень печальным последствиям.

– Уж кто бы…

– Цыц! – бросил Старсвирл и посмотрел собеседнику прямо в глаза, и тот ответил не менее горячим взглядом. – Не вздумай мне перечить. Не знаю, откуда ты появился и что замышляешь, но…

– Знаешь, ты… – с напором начал земной пони, но единорог вновь его вульгарно перебил:

– Цыц! Не смей перебивать других пони, тем более тех, кто стоит намного выше тебя по иерархии. Ты допустил утром большую оплошность, которая разрослась большим грибом непонимания у тех, кто к тебе прикоснулся. Из-за тебя Кресцент находится в скверном расположении духа, из-за тебя Элемент Гармонии недоумевает, что твориться вокруг, из-за тебя Принц Кристальной Империи обескуражен и хочет получить знания. Лишь одной фразой ты сгубил сразу трех пони. Ты не следишь за своими словами. Задумайся о своем поведении.

– Я все делаю для того, чтобы разрешить ситуацию без жертв, – с вызовом произнес Крэлкин.

– Тебе был предоставлен Эмбер для этого, однако ты ввел в игру помимо него еще трех пони. Как понимать твои действия?

– Я не собираюсь уничтожать драконов, – заявил белый жеребец. – Есть другие выходы из ситуации и в случае с драконами убийство – не лучший вариант.

– Я не стесняю тебя в действиях.

– Стесняешь, – со злобой в голосе проговорил Крэлкин.

– Значит, придется действовать в тесных рамках, – беспристрастно отозвался единорог. – И даже не думай выходить за них. Мы сразу это поймем.

– Эти пони готовы принять информацию, – не сдавался чужак.

– А понять? – осведомился Старсвирл, и бывший человек тяжело вздохнул, понимая, что на этом поле боя он проиграл. – Выложить им все сразу и не удостовериться, что информация будет принята адекватно, будет очень глупо и грубо.

– Но это наследие, это история! – воскликнул белый жеребец, пытаясь прорвать блокаду собеседника. – Ее должен знать каждый житель Эквестрии!

– Я неясно выражаюсь? – спросил красный пони и отвернулся от Крэлкина. – Твайлайт и Шайнинг, – обратился он к единорогам и тепло улыбнулся. – Я мечтал встретиться с вами и поговорить, но не при таких обстоятельствах. Сейчас я помогаю на полях в этом замечательном поселке, так что большим количеством времени не располагаю. Да и мы все не готовы к подобной встрече и разговору, который последует за ней. Однако я вижу, что вы хотите узнать правду о вашем отце. Что же, это желание мне понятно. Кресцент присоединился к нам, группе единорогов, чтобы сохранить наследие былых времен, улучшить Эквестрию и обезопасить ее. Он выполняет очень опасную и ответственную работу, однако какую – я не могу рассказать. Это в целях его безопасности и безопасности всей нашей группы.

– Он поломал крыло Айрону Трепу, – жестко проговорил Шайнинг.

«Его интересует такой пустяк? Перед ним сейчас сидит член скрытого альянса и даже не скрывает этого, а этот единорог хочет узнать о своем отце и его проступке… Нет, у пони не будет никогда сильной страны, пока правители стран ставят на первый план родителей и друзей, а не граждан своей державы».

– И я искренне сожалею этому пегасу, – продолжал гость немного погрустневшим голосом. Он настолько искусно выбирал интонации, что Крэлкин стал завидовать его умению. – Действительно потерять возможность летать – это сверх его сил. Кресцент был наказан за свою вольность. Были приняты меры, чтобы такого больше не повторилось. Мы готовы были вмешаться и помочь Айрону Трепу восстановить утрату, однако нас опередил ваш отец. Он понимает, что поступил плохо, и что он был в ответе за свой проступок. Однако я не виню его: он защищал своих детей.

– Но чем вы занимаетесь? Почему такие подробности об отце мы с сестрой узнали только сейчас?

«Наконец-то правильный вопрос. Посмотрим, что ты ответишь на это, Старсвирл».

– Мы помогаем Принцессе Селестии сохранить Гармонию в землях, только и всего, – ответил с едва заметной гордостью, но без напыщенности глава Целеберриума.

Крэлкин нахмурился и изрек, глядя исподлобья на пони, сидящего рядом с ним:

– Даже в обществе тотальной дружбы и навязанной Гармонии все равно кто-то страдает.

Старсвирл недовольно покосился на него, но промолчал. Внезапно с улицы послышался тоненький детский голосок:

– Мистер Ландо! – звала кобылка. – Мистер Ландо!

Красный единорог поднялся, бодрой рысцой подбежал к окну и, раскрыв его, закинул передние ноги на подоконник.

– О, Лаванда, привет, – добрым голосом отозвался гость и призывно помахал копытом. – Я тут.

– Мистер, меня послали найти Вас, – произнес жеребенок и недовольно добавил: – Папа хочет опять посоветоваться.

– Хорошо, я сейчас выйду, – пообещал жеребец. – Прости, что задержался. Друзей тут давних встретил.

Развернувшись и спрыгнув на пол, он мрачно посмотрел на Крэлкина.

– Ты все понял? Ради их же безопасности держи свой язык за зубами. От них зависит судьба Эквестрии.

– Вы ведете неверную политику, – отозвался чужак.

– Неверную? – зловеще осведомился глава Целеберриума. – А что ты вообще знаешь о политике? Что для тебя лучше: кровавые бойни или мирное сосуществование? Думаешь, что Принцесса Селестия ведет государственные дела без каких-либо планов на будущее? Считаешь, что справишься лучше?

– Мне хватает теоретических знаний, чтобы увидеть крах цивилизации, – парировал земной пони.

– И откуда же ты взял эти знания? – брезгливо спросил красный единорог.

– Из книг, – заявил Крэлкин.

– “Из книг”? – переспросил Старсвирл и фыркнул. – А ты хоть поинтересовался, кто был их авторами? Такие же теоретики, как ты, которые до написания своих книги читали труды каких-то фермеров по политологии? Если тебе пристало слушать извращенные и перекрученные мысли фермеров – слушай. Только не забивай голову Твайлайт и Шайнингу этим мусором.

– Вот увидишь, что я говорю правду, когда Эквестрия падет, – злобно проговорил чужак.

– Тысячелетие уже не падает, а тут вдруг падет. Из-за кого? Из-за тебя? У тебя даже никаких внешних связей нет, не говоря уже о внутренних. Такие, как ты, лишь воздух могут сотрясать да книжки читать, до реальных же дел им очень и очень далеко. Так что учись у своих любимых авторов и размышляй о бренности своего существования где-нибудь в углу. Не лезь туда, где ты ничего не понимаешь.

– Хорошо, – легко согласился бывший человек.

«Это точно Старсвирл. Он достаточно хорош в своем деле. Его уровень не ниже уровня Селестии, а то и выше. Понимание ценности знания… Немногие на это способны. Вдобавок к этому, он показал при Твайлайт и Шайнинге достаточно хорошее владение информацией и, думаю, вывел потентата из того скверного состояния. Но он некрасиво надавил на меня, чего не позволяла себе Селестия. Методы его грубы, но, тем не менее, действенны. Вероятно, чтобы сдержать восстание клана Майта необходимо быть именно таким».

Красный единорог вышел из комнаты, помахав на прощание всем присутствовавшим и захватив для жеребенка булочку, и тихонько прикрыл дверь. Шайнинг сидел и смотрел на грязные следы от копыт на полу. Твайлайт так и не смогла проронить ни слова, лишь смотрела на земного пони немигающим взглядом. Крэлкин подбежал к окну и уставился вниз. Старсвирл подошел к маленькой зеленой кобылке, вручил сладкое яство и вдвоем они отправились по своим делам, переговариваясь и смеясь.

«Этот единорог идеально владеет эмоциями. Давно я не видел такого искусного владения своей мимикой. Но с какой целью сам Старсвирл показался мне, да еще и при Твайлайт и Шайнинге? И почему помогает на земле фермерам? В грязи перепачканный весь… Разве нормально, что управленец такого высокого уровня делает работу простых пони? Но… если он тут, то я ошибся на счет пони, которые поддерживают иллюзию помещения Целеберриума. Однако железные куклы управлялись главами… должно быть».

Белый жеребец спрыгнул на пол, повернулся к Твайлайт и Шайнингу и обвел их взглядом.

– Поздравляю, – изрек он спустя некоторое время. – Вы только встретились с главой этой самой организации.

– Ты с ним хорошо знаком? – обескуражено осведомился принц.

– “Знаком”? – переспросил чужак и вздохнул. – Глаза бы мои его не видели… Эмбера мне в подчинение дал именно он. В любом случае, хоть он мне не нравится, но я ему полностью доверяю, как и Селестии.

– И мой папа находится под его руководством… – словно в трансе проговорил Шайнинг.

– Он позаботится о нем, – заверил земной пони. – Скоро вечер, а я не хочу тратить еще один день на проблему этого города. Твайлайт, расскажи, пожалуйста, своему брату, как пользоваться Элементом Гармонии, а мне необходимо поговорить с Вайтом.

– Но Элемент Гармонии… – попыталась возразить кобылка.

– Я знаю, просто расскажи.

Крэлкин вывалился из номера и посмотрел на клонящееся к горизонту солнце через окно. Рядом напротив двери стоял болотный пегас и наблюдал, как одинокие белые облачка снуют по бескрайнему небу, подчиняясь силе ветра. Заметив своего командира, он поприветствовал его, махнув копытом, и вновь уставился на небо. Чужак не ответил, лишь тяжело вздохнул и подошел к двери, за которой должен был отдыхать черный жеребец с белым рогом. Скорая встреча со Старсвирлом подкосила его, но он вспомнил слова, что на его счет у главы Целеберриума есть какие-то планы и, приободрившись, зашел в номер.

На узкой кровати, которая стояла у стены, лежал Вайт и безучастно смотрел в потолок. Он даже не обратил внимания на вошедшего пони. Крэлкин окинул усталым взглядом небольшую комнатушку и прочистил горло, привлекая внимание единорога. Он хотел заручиться поддержкой Вайта, чтобы иметь союзника с геномом дракона и настраивался на быстрый и достаточно жесткий разговор.

– И снова здравствуй, – проговорил чужак.

– Зачем ты меня сюда поселил? – осведомился тот и сел на кровати. – Я сам могу найти себе ночлег. Если бы не Твайлайт…

– Слушай, я не доверяю тебе, – перебил Крэлкин.

– Почему? – с недоумением осведомился собеседник.

– Ты защищал драконов, – с обвинением произнес земной пони.

– Я их защищал, потому что твой знакомый хотел их убить, – с жаром в голосе проговорил единорог.

Крэлкин вздохнул и, подойдя к окну, посмотрел на задний двор постоялого двора. Не так он представлял разговор, но выбирать сейчас было не из чего, и необходимо было выбирать быстрые, хоть и не совсем корректные способы воздействия на черного жеребца.

– Я тоже не хочу их уничтожать, – признался чужак, смотря, как жеребят с улицы забирают взрослые пони. – Они… живые существа.

– Тогда почему помогал тому… как его… Эмберу, – вспомнил Вайт.

– А что мне оставалось делать? – страдальчески вопросил Крэлкин. – Принцесса Селестия отправила меня сюда, дала в распоряжение двух пегасов и одного единорога. Как мне противостоять таким сильным противникам, как драконы? Им можешь противостоять ты и Эмбер. Таких пони, как вы, найдутся единицы во всей Эквестрии. Я просто хочу защитить и хищников, и жителей Гегори.

– Это хорошо, – одобряюще отозвался единорог, – но как ты собираешься помочь и тем и другим. Как мне сказали драконы, вы забрали у них еду, которую они уже давно тут ели. Тем более что они настроены прочесать все в округе.

– Ну, и что, что забрали? – недоуменно спросил Крэлкин.

– Давай отдадим то, что вы забрали, и они прекратят поиски.

– Я не собираюсь им ничего отдавать, – отмахнулся единорог. – Александрит – собственность пони. Он находится на их территории.

– У драконов все по-другому, – сказал Вайт.

– И как же у драконов выглядит разделение собственности? – с презрением осведомился жеребец.

– Они просто говорят, что камень принадлежит им. И только с боем можно забрать у них этот камень. И ты сейчас вынудишь драконов драться.

– Откуда тебе вообще известно о драконах? – с подозрением спросил Крэлкин. – Мало того, что в тебе течет их кровь, так еще и личные знакомства есть.

– Это давно уже случилось, – признался Вайт с толикой гордости. – Я тогда помог ЭплДжек поймать воришку, который ворует у нее яблоки. Им оказался дракон. Его зовут Ворд. Он молодой еще. Мы с ним потом сдружились, и порой разговариваем. Хотя можно сказать, что не разговариваем. Но все равно, мы с ним как бы друзья.

– Он может напасть на тебя?

– Нет, конечно, – поморщился единорог. – Зачем ему это?

– Просто интересуюсь.

Крэлкин отвернулся от окна и посмотрел в глаза собеседнику. Он заметил в них слабую заинтересованность ситуацией и полную уверенность защитить драконов.

– Значит, Вайт, ты приехал в Гегори по указке своего ручного дракона за александритом, который тут жрали те четыре дракона, и впоследствии ты отдашь его Ворду. Я прав?

Знакомый Твайлайт открыл рот, не зная, что сказать.

– Но как ты узнал? – выдавил он.

– Не важно, – отмахнулся земной пони. – Александрит спрятан по моему прямому приказу, и его вытащат только по моей просьбе. Что с ним делать дальше – посмотрим, но я гарантирую, что его не получат те, кому он абсолютно не нужен.

– Но он мне нужен, – заверил Вайт.

– Он нужен не тебе, а дракону, с которым ты знаком, – парировал жеребец.

– И без тебя я его не получу?

– Именно так, – кивнул чужак.

– И как мне получить кусок той драгоценности? – без энтузиазма спросил единорог.

– Если он тебе так нужен, то придется мне помочь справиться с проблемой в Гегори, – просто сказал Крэлкин.

– Хорошо, я помогу, – сразу же согласился Вайт.

– Если не получится, то будем вместе отчитываться перед Принцессой Селестией о нашем просчете, – пригрозил белый жеребец и увидел, как собеседник сглотнул. – Тем не менее, мне нужно поговорить и с Эмбером. Он тоже достаточно сильная фигура в нашем небольшом противостоянии.

– Я не хочу работать вместе с ним , – недовольно заявил черный пони.

– Мы все не хотим много чего делать, – проговорил чужак. – Эмбер мне тоже не нравится, однако я обязан с ним уживаться. А тебе будет особенно полезно научиться нести бремя ответственности за свои деяния. Впрочем, если не хочешь, то я и без тебя смогу справиться.

– Но… мне нужен тот камень.

– Тогда придется пойти на какие-то жертвы, – меланхолично отозвался Крэлкин.

Вайт замолчал, а гость перебирал в голове возможные варианты развития событий.

– Знаешь, я передам александрит твоему дракону сам, – в задумчивости проговорил бывший человек.

– Что?! – воскликнул единорог.

– С ситуацией в Гегори я могу справиться и без тебя, а вот с драконами не каждый день представится случай пообщаться. К тому же, интересно изучить их, так сказать, изнутри.

– Но…

– Ладно, не буду задерживать, – бесцеремонно перебил собеседника чужак и направился к выходу. – Если будешь готов – скажешь Айрону, он за дверью стоит. Только никуда не уходи… ради твоего же блага.

Крэлкин вышел из комнаты и оглянулся. Никого, кроме пегаса, смотрящего в небо, в коридоре не было. Айрон обернулся на шум, без интереса посмотрел на нарушителя спокойствия и вернулся к своему занятию. Земной пони тяжело вздохнул и услышал такой же тяжелый вздох от Трепа.

«Значит, и его что-то беспокоит… А он почему грустит? Вроде бы далеко от драконов находится».

– Что у тебя случилось? – спросил командир.

– Ты случился, – проговорил тот, не отрывая взгляда от облачков.

Белый жеребец фыркнул, но промолчал, проглотив выпад, и принялся ждать новой порции горьких слов.

– Вот зачем ты мне Альтуса навязал? – страдальчески спросил пегас. – Ему плохо со мной. Теперь в больнице лежит…

– Он поправится, – заверил его Крэлкин.

– Конечно, поправится, – с жаром произнес ловец, словно земной пони сказал какую-то несусветную глупость. – Но я ответственность за него несу.

– Не ты, – спокойно проговорил чужак, и крылатый жеребец повернулся к нему. – Не ты, Айрон, а я. С того времени, как мы с ним пришли в Эквестрию, ответственность целиком и полностью за него несу я. И то, что с ним произошло полностью моя вина. Я и не виню тебя, ведь не по твоей указке он полетел сражаться с драконами. Но что ты предлагаешь сейчас делать? Сидеть и придаваться самоистязанию? А каков в этом смысл? Нужно двигаться вперед. Слезами делу не поможешь.

– Это верно, – согласился Треп и поморщился, – но… даже это не отменяет того факта, что Альтус в больнице.

– Не отменяет, – кивнул Крэлкин, – но сидеть, сложа копыта…

– Я не намерен сидеть, сложа копыта! – прикрикнул пегас. – По велению Принцессы Селестии я должен выполнять абсолютно все, что ты мне скажешь, но ты ничего не говоришь! Ты носишься с какими-то единорогами, а мы с Альтусом сидим в этом отеле, словно мы не пони, а балласт!

– Вы ничего не сделаете, – сухо произнес белый жеребец. – Драконы просто вас разорвут, и это в лучшем случае. Вам несказанно повезло в первый раз, и я не намерен подвергать вас смертельной опасности еще раз. Если бы драконы в пищу потребляли мясо, то вы бы умерли еще раньше.

Айрон отвернулся к окну и уставился на подоконник.

– Я понимаю, – с горечью сказал он, – но все равно сидеть в городе и трястись от страха… даже не за свою жизнь, а за жизнь других пони – это невыносимо.

– Потерпи до захода солнца, – попросил Крэлкин.

– Ты решил еще раз напасть на драконов, пока они не успокоились?! – вскрикнул ловец и, подскочив, развернулся всем телом к собеседнику. – Это просто безумие!

– Если я правильно понимаю работу магических артефактов…

– Какое отношение это имеет к драконам?! – с вызовом проговорил пегас.

– Самое что ни на есть прямое, – недовольно парировал жеребец. – Эмбер использует магические артефакты, Вайт использует магические артефакты. Они очень важны. Если кого-то знакомого увидишь, попроси, чтобы принесли сумку, бумагу, перо и чернила. Если не трудно.

– Но… Как… Ты же… – Айрон мотнул головой. – Почему ты решил, что можешь распоряжаться жизнями, которые тебе не принадлежат?!

– Потому что это право мне дала Принцесса Селестия. – Глаза собеседника расширились и он, тяжело дыша, немигающим взглядом уставился на земного пони. – Успокойся, я никого не собираюсь подвергать смертельной опасности. В конечном счете, у всех есть уязвимые места.

Треп дернулся и тяжело вздохнул.

– Ладно, если кто-то будет идти, я попрошу сумку, перо, чернила и бумагу.

– Спасибо. Ты не подскажешь, где сейчас Эмбер?

– Третья дверь от лестницы в конец коридора, – недовольно проговорил Айрон.

– Благодарю, – кивнул чужак и двинулся к цели.

– Зови, если что, – с нотками страха бросил пегас в спину своему командиру.

Крэлкин не ответил.

Подойдя к нужной двери, он учтиво постучал и зашел в комнату. За столом сидел Эмбер и, не придавая никакого значения появлению гостя, продолжал трапезничать. На шее у него висел знакомый чужаку артефакт и блестел в лучах солнца. В комнате стоял отчетливый запах еды, и живот гостя отозвался жалобным урчанием, однако и на это единорог никак не отреагировал. Он даже не взглянул на Крэлкина, когда тот забрался на стул перед ним и уставился на подчиненного.

– Я тебе не мешаю? – осведомился земной пони.

Член Целеберриума склонился в очередной раз над тарелкой, откусил кусок поджаренного хлеба и, запив его вишневым соком, промокнул платочком уголки губ. Затем он неспешно сложил копытами грязную посуду в одну стопку, отставил на край стола и лишь после этого соизволил взглянуть на посетителя.

– Что тебя интересует? – осведомился он.

– У нас вышли разногласия…

– Ты не первый, – хладнокровно изрек член Целеберриума, нагло перебив белого жеребца, – кто смог подчинить мой разум магией иллюзии, однако то, как сделал это ты – меня очень сильно расстроило.

– Я прошу прощения, что расстроил тебя своими действиями… – начал гость, однако вновь бы перебит.

– Использовать мощь единорога против его воли – верх неуважения к нему, – с нажимом произнес Эмбер. – Использовать мощь единорога против своего собрата – верх подлости.

– Я пытался с тобой говорить, но ты…

– Цена такого проступка велика, – вновь перебил жеребец своего командира. – Изгнание из Эквестрии для тебя будет лишь во благо. Целесообразнее лишить тебя жизни и не позволить больше творить бесчинства.

Крэлкин ничего не сказал, лишь вздохнул, понимая, чего хочешь добиться его собеседник, и несколько минут они просидели в тишине, смотря друг другу в глаза. С улицы доносились приглушенные стеклом трели птиц и игра ветра на растущих кронах деревьев.

– Не слышишь, как красиво? – меланхолично спросил Эмбер, и земной пони кивнул, проникаясь игрой своего подчиненного.

Они просидели еще несколько минут, не проронив ни звука и размышляя о своем. «Вот, что он хотел показать мне, а я, дурак, не понимал. Он очень похож на меня: ему надоели всяческие приказы, он устал от ответственности. Он хочет отойти от дел и просто отдохнуть, остановится в немыслимой гонке жизни и немного переждать. А Твайлайт еще одна преграда на пути к его размеренной и независимой жизни».

– Я смогу тебе помочь, – почти шепотом сказал Крэлкин. – Я понимаю, что тебя гложет. Просто доверься мне.

– Довериться непонятно кому? – с некоторым удивлением осведомился Эмбер. – А доверишься ли ты мне?

– Я доверю тебе свою жизнь, – твердо проговорил земной пони.

«Не доверю, но мне необходимо с тобой поиграть в эти игры, тебе они так необходимы».

– Ты готов идти до конца? Ради Твайлайт?

– И ради Твайлайт, и ради тебя, – с уверенностью произнес белый жеребец.

– А готов ли ты сделать то же самое ради себя? – осведомился Эмбер.

– Нет, – выдохнул Крэлкин и опустил взгляд.

«Правильно, необходимо все делать правильно, – судорожно думал бывший человек. – Критически необходимо. Если я проколюсь хотя бы на каком-либо малейшем движении, то не видать мне помощи от этого единорога. А мне необходима его искренняя поддержка, чтобы он меня защищал самозабвенно и, главное, самостоятельно, без указок».

– Я хочу завершить нашу работу сегодня, – осторожно сказал земной пони, – но я не хочу вредить хоть кому-то.

– Драконы – не пони, с ними нельзя договориться, – напомнил Эмбер.

– Я это понимаю, – вздохнул гость, – но у меня есть решение и этой проблемы. Если у меня ничего не получится, то я соглашусь на твои условия игры.

– Что требуется от меня? – осведомился единорог.

– Просто защищать Принца Кристальной Империи, – проговорил чужак.

– Значит, ты не пойдешь с нами?

– Пойду.

– Ты без защиты не выживешь, – оповестил член Целеберриума.

– Я знаю, – со вздохом сказал земной пони, – но я не смею тебя просить брать в балласт еще и меня. Возможно, с нами пойдет Вайт и…

– Вайт? – перебил водный маг и нахмурился. – Этот пони должен быть изолирован от драконов.

– Я понимаю, почему ты так реагируешь на него, но мне необходима и его помощь, чтобы полностью и безоговорочно победить. Однако, вы вдвоем можете стать отличным дуэтом.

– Я не собираюсь работать с кем-либо. Ради его же блага.

– Надеюсь, до силового воздействия на наших противников не дойдет, – неуверенно проговорил жеребец. – А на счет Вайта, то я не уверен, что он вообще соизволит пойти.

– Давишь на всех подряд, – понимающе произнес Эмбер.

– Отнюдь, – отмахнулся земной пони. – Просто от него мне необходима некая информация, только и всего.

– Ты за помощь еще и информацию какую-то требуешь? – с некоторой долей восхищения вопросил единорог.

– Не за помощь, – поморщился Крэлкин, – а за вполне конкретную вещь.

– И что же это?

– Думаю, что тебе не нужно об этом знать.

Эмбер открыл рот, но внезапно ухмыльнулся и выдавил:

– Как скажешь… командир.

Он поднялся и выгнул спину, разминая затекшие мышцы. На боку у подчиненного Крэлкин заметил рану. «Видимо, сюда пришелся удар драконьего хвоста». Синий жеребец, заметив взгляд земного пони, показно проигнорировал его, набросил на себя грязный балахон и устремился к выходу. Чужак проследовал за ним и увидел в коридоре Айрона и Вайта. «Все же он пришел… Неужели дракон заставил его принести александрит, пригрозив, что убьет всю его родню? Нет, Вайт бы тогда так не держался, его взгляд бы блуждал, а о драконе он и слушать бы не захотел. Тут что-то другое…

В любом случае, не хватает Шайнинга. Как только он присоединится, наш отряд будет готов выступить. Надеюсь, что все получится, ибо драконы – слишком лакомый кусок, чтобы его просто так обойти. Конечно, самые соки достанутся не мне, да они мне и не нужны, но и я хочу откусить малюсенькую, но очень важную часть. По крайней мере, драконы в моем плане участвуют в довольно сложной партии, и если не выгорит с ними, то необходимо будет действовать как-то иначе, а этого совершенно не хочется».

Крэлкин двинулся вперед, и единорог последовал за ним.

– Эмбер, как только мы справимся с драконами, ты должен будешь незамедлительно покинуть нас, хорошо? – спросил земной пони с озабоченностью в голосе и добавил шепотом: – Только ударь меня магией, когда будешь уходить. Я тебя спровоцирую как-то…

– Зачем? – шепотом осведомился член Целеберриума.

– Не спрашивай, так нужно, – отмахнулся чужак. – Только после этого сразу же уходи и никого не трогай.

Подчиненный фыркнул и остановился следом за земным пони рядом с другими жеребцами. Командир окинул взглядом группу и бросил взгляд на солнце. «Необходимо поторопиться, иначе придется ждать до завтра, а я бы не хотел оттягивать разговор со Старсвирлом в долгий ящик. Необходимо кровь из носу успеть все сделать до прилета Селестии, а лучше вообще избежать и его».

– Подождите здесь, я сейчас приведу Шайнинга и двинемся, – сказал он и подошел к двери в номер, где тренировались два Элемента Гармонии – Магия.

– Я тоже? – с надеждой спросил Айрон.

– Это исключено, – произнес Крэлкин и открыл дверь в номер.

Тут же навстречу его любопытному взгляду из небольшого проема ударила сильная вспышка света. Он оступился, не понимая, что только что произошло, и плюхнулся на круп. Несколько секунд перед глазами ничего не было видно, лишь белая пелена, затем стала прорисовываться взволнованная мордочка Твайлайт. Кобылка что-то лепетала, но он не разбирал ни единого ее слова. Мотнув головой, он вернул себе нормальное восприятие и поднялся. Шайнинг извинялся перед другими пони, которые потирали глаза и недоуменно озирались. Только Эмбер стоял и смотрел немигающим взглядом вперед, и нервно дергал хвостом.

– Получилось? – шепнул Крэлкин, обращаясь к подруге.

– Не знаю, – честно призналась библиотекарша. – Я еще не понимаю, как ты узнал, что Шайнинг может…

– Старсвирл рассказал, – отмахнулся жеребец и поднялся. – Шайнинг, Эмбер и Вайт – за мной. Все остальные – оставаться на местах. Мы скоро вернемся. И где мои письменные принадлежности?

– Зачем они тебе нужны? – посетовал пегас. – Ты же к драконам идешь сражаться.

– Мне просто нужно записать кое-что.

Через несколько минут четыре пони бежали в предзакатных лучах навстречу огнедышащим существам, которые маячили невдалеке гротескными абрисами. Они вновь принялись за поиски и уже рыскали в поисках камня около горы. Крэлкин пристально следил за ними и видел, что движения драконов стали отрывочными, резкими, словно их что-то раздражало, и они были готовы дать жесткий отпор обидчикам. «Надеюсь, что мой план сработает».

– Итак, пони, – сказал чужак на бегу, как только до драконов осталось меньше полукилометра, и посмотрел на подчиненных. – Мне не нужны вольные движения. Бьете магией по противникам, только если я разрешу. В первую очередь защита. Защищать Шайнинга любой ценой. Плюйте на мои приказы, если от этого будет зависеть жизнь Шайнинга. Если необходимо будет выбрать между моей жизнью и жизнью Шайнинга, то выбирайте его. Он центральная фундаментальная фигура в борьбе с драконами.

– Хорошо, – послышалось от Вайта.

– Эмбер? – подтолкнул бывший человек второго защитника.

– Ага, – бросил тот без особого энтузиазма.

– Шайнинг, на тебя ложится самая важная часть всей работы. Знаешь, что должен делать?

– Теоретически, – с некоторым сомнением ответил принц.

– Слейся с Элементом Гармонии, как тебя учила Твайлайт, и используй свою магию иллюзии, чтобы ударить силой артефакта прямо в сознание драконам. Остальное должна сделать магия Гармонии.

– Это не так просто? – со вздохом ответил жеребец.

– Именно поэтому здесь находятся Вайт и Эмбер. Они выиграют для тебя необходимое время. Надеюсь, что осложнений не возникнет.

Никто не ответил. Эмбер метнул взгляд в разные стороны небосвода, наблюдая за кем-то. Прыгнув вперед, он ударил мощной струей воды в огненную атаку, прилетевшую неизвестно откуда. Крэлкин подпрыгнул от неожиданности и увидел хищников, устремившихся к ним. Драконы напали, и теперь член Целеберриума отражал их атаки, следуя приказам своего командира, хотя изредка контратаковал ледяными глыбами. Вайт подключился спустя несколько секунд и тоже стал отражать магию огнедышащих существ. Шайнинг остановился в нескольких метрах от новых напарников по команде и моментально надел на голову золотую тиару, выуженную из сумки. Принц зажмурился, и рог его окутала яркая белая аура. Вокруг почувствовалось несильное движение воздуха.

Крэлкин, удовлетворенный слаженными действиями команды, одобрительно хмыкнул и посмотрел на других единорогов. Эмбер, защищаемый щитами Вайта, смог отогнать драконов на несколько десятков метров и теперь вел с ними бой на дальней дистанции, блокируя любые попытки приблизиться к нему или кому-либо из пони. В дальних атаках перевес был на стороне пони. Бывший человек напряженным взглядом рассматривал потоки пламени, льющиеся с неба, и поражался искусности Эмбера блокировать не только огонь еще на подлете, но и контратаковать, не давая противникам приблизиться и ударить кого-либо хвостом или когтем. Вайт значительно уступал ему, как реакцией, так и быстроте используемой магии. Крэлкин даже не ожидал от члена Целеберриума такой самоотдачи. Артефакт на шее синего единорога светился мерклым красным светом, и тонкой, едва уловимой струйкой перетекающей магии соединялся с рогом.

Прошло несколько минут, прежде чем Шайнинг воспользовался Элементом Гармонии, и яркая вспышка, озарила окрестности. Вверх от тиары устремился поток радуги, ударил в драконов, окутал их и через десяток секунд выбросил на землю. Поднялось облако пыли.

Как только все закончилось, Крэлкин посмотрел на потентата и увидел, что тот тяжело дышит и смотрит в траву. Вайт и Эмбер стояли и напряженно смотрели в пыль, готовые отбить любую атаку, вылетевшую в их сторону. Однако драконы затихли, словно магия Элемента гармонии дала осечку и убила их. Земной пони поежился от такой перспективы, но старался не показать, что беспокоится за жизнь врагов Гегори. Не хотел он отпускать просто так чешуйчатых.

Пыль стала оседать, и сквозь пелену Крэлкин увидел четыре исполинских фигуры, грозно поднимающиеся с земли и закрывающие закатные солнечные лучи. Эмбер тут же заковал себя в воду, а Вайт накрыл всех щитом. Однако драконы вопреки ожиданиям не атаковали, лишь стояли и недоуменно озирались. «Неужели получилось? – не поверил своим Крэлкин. – По крайней мере, они не атакуют, а это уже прогресс».

– Привет! – крикнул земной пони. – Мы не хотим сражаться!

– И мы не хотим, – буркнул в ответ рычащий голос.

«Теперь осталось понять, насколько драконы стали опасны, но кого отправить? Эмбер может с перепуга убить кого-то, а Вайту не хватит боевого опыта, чтобы отразить мгновенную атаку. Шайнинг сейчас не в состоянии что-либо делать, да и защищать его надо. Остаюсь только… – Чужак вздохнул и направился вперед. – Надеюсь, что заклинание сработало и теперь драконы смирные. Даже если они разгадают того, что мы сделали, я смогу с ними поговорить и объяснить, зачем необходимо было применять именно такую магию. Но если они применяют тактический прием, успеют ли единороги придти на подмогу?»

Он остановился и, повернув голову назад и окинув взглядом напряженные морды своих подчиненных, произнес:

– Если драконы будут атаковать, то вы должны будете дать им достойный ответ и, если не получится усмирить, – уничтожить.

– Но… – попытался вставить Вайт, однако Крэлкин перебил его:

– Никаких “но”. Считай это приказом.

Земной пони неодобрительно фыркнул и вновь устремился к драконам. Сердце его замерло в ожидании развязки, и чужак хотел как можно быстрее понять, насколько магия одного Элемента может быть смертоносной или сильной; как она взаимодействовала с магией подчинения разума Шайнинга и насколько слияние таких разных магий могло отразиться на результате. Но ноги с трудом передвигались, словно не хотели нести хозяина на верную гибель.

Пыль осела толстым слоем и стелилась пушистым ковром по самой земле. Вместе с закатывающимся темным кроваво-красным солнцем она казалось бывшему человеку входом в ад, сулящий вечные муки и страдания. Чешуйчатые звери стояли и лишь перебрасывались робкими взглядами, пока в поле из зрения не попал пони. И четыре исполинских создания непонимающе уставились на него. «По крайней мере, они не атакуют», – повторил он про себя.

– Он пони, – донесся рык от одного из драконов.

– Я сам вижу, что пони, – произнес другой рычащий голос. – Но что он делает так далеко от города в таком месте, да еще и таким поздним вечером? Скоро ночь будет, а тут недалеко до беды.

– Кажется, мы с ним встречались, – с сомнением проговорил третий. Крэлкин увидел, как говорящий склонился над ним, поднес огромный нос и втянул его запах. – Это точно он, – сказал упавшим голосом дракон.

– Но мне казалось, что он это…

– Как видишь, нет.

– Здравствуйте, меня зовут Крэлкин, – сказал пони, и драконы затихли.

Исполинские звери стояли каменными изваяниями, не смея даже пошевелиться. «Что с ними? Почему так отреагировали на меня?»

– Все в порядке? – осведомился жеребец, однако ответа опять не последовало, и он сделал несколько шагов вперед.

Солнце скрылось за горизонтом, озаряя окрестности последними лучиками света, и природа готовилась погрузиться в непроглядную ночную мглу. Один из драконов лег и придвинул морду к чужаку, и тот увидел его взволнованный взгляд.

– Ты как? – спросил хищник.

– Я в полном порядке, – заверил пони, – а с вами что?

– Не знаю, – честно признался тот. – Это с нами впервые. – Он немного помялся и закончил: – Нам тебя жалко.

– Почему? – изумился собеседник. – Потому что я пустобокий?

– Кто? – непонимающе переспросил зверь. – Пустобокий?

– Пони без кьютимарки, – пояснил чужак.

– Без чего?

«Понятно, – облегченно вздохнул бывший человек. – Кажется, драконы находятся намного дальше от Эквестрийской Державы, чем я предположил с первого раза. Откуда же тогда взяли Спайка? Хотя это уже второстепенный вопрос».

– Ну, раз вы не знаете, тогда не стоит уделять этому хоть малейшее внимание, – отмахнулся пони. – Так почему вам меня жалко?

– Мы тебя хотели… – Дракон поежился, отвел взгляд и выдохнул: – зажарить заживо.

«Он чувствует угрызения совести? Значит, магия сработала. Необходимо уводить Эмбера, пока я не стал претворять свой план в жизнь».

– Это неважно. Все живы, все здоровы, – уже спокойно произнес чужак. – Подождите тут, я сейчас приду.

Зверь едва заметно кивнул, и Крэлкин моментально подбежал к своей команде.

– Все сработало, как надо, – заявил он с радостью в голосе. – Шайнинг, тебе необходимо остаться со мной. Вайт, а ты должен незамедлительно возвращаться в Гегори. Эмбер… – Единорог поднял заинтересованный взгляд. – Катись отсюда к дохлым параспрайтам, чтобы даже запаха от тебя тут не оставалось.

В ту же секунду земной пони почувствовал сильную боль в левом плече и увидел, как из маленькой раны устремилась темной тонкой струйкой к копыту кровь. Он сжал зубы, чтобы не закричать и услышал надменный голос:

– Не думай, что можешь меня оскорблять безнаказанно.

В потасовку вмешался Вайт, но член Целеберриума с легкостью отразил его незамысловатую атаку и заковал все его тело в лед. Синий единорог метнул на своего командира холодный взгляд. Крэлкин кивнул, и губы его непроизвольно дернулись в улыбке. Эмбер накинул капюшон и легкой рысцой скрылся в полутьме.

– Шайнинг, можешь убрать Элемент Гармонии, – попросил чужак, – а то еще потеряешь?

– Дурак этот Эмбер! – сетовал черный жеребец, пытаясь выбраться изо льда. – Я даже эту гадость не могу рассеять. Это что, лед какой-то особый?

– Ты вообще колдовать не можешь? – осведомился земной пони.

– Да! – с вызовом воскликнул знакомый Твайлайт.

– Не кричи, – попросил бывший человек и скривился от боли. – Сейчас вытащим тебя.

Он заковылял к драконам, терпя боль и смотря под ноги. Не заметив хищника, с которым общался, он столкнулся с его носом и его передернуло от новой порции боли. Пони отступил, виновато улыбнулся и увидел теплую улыбку на морде чешуйчатого. «Думаю, что проблем с драконами больше не будет в этом регионе. Рано или поздно пройдет слух, что здесь пропали четыре дракона, и сюда не посмеет сунуться ни один зверь».

– Вы бы не могли помочь моему другу? – спросил Крэлкин.

– “Помочь”? – переспросило огнедышащее существо.

– У нас тут небольшая… оказия произошла, и он оказался закованный во льду. И так получилось, что он не может выбраться. Не будете так любезны освободить его, а то еще простудится?

– Не вопрос, – бодро отозвался дракон и, подняв голову, обратился назад: – Кассандраго, поможешь?

– Ну, если ты настаиваешь, – язвительно отозвался тот.

Чужак услышал шум перепончатых крыльев, шорох чешуи и истошный ор Вайта, что его нельзя есть потому, что он невкусный. Следом по округе разнесся звук растрескивающегося льда, гулкий удар об землю и стон единорога. Крэлкин ухмыльнулся. Дракон, лежащий напротив него, вторил.

– Меня зовут Хризофилакс , – проговорил хищник. – Я как бы главный тут. Твоему другу помог Кассандраго, сзади меня Сарканира и Фафнир .

– Приятно с вами познакомиться, – елейным голосом проговорил Крэлкин и склонился в поклоне, как некогда кланялся Селестии. – Для меня большая честь подружиться с вами.

– “Подружиться”? – с непониманием переспросил дракон.

– Да, дружба, – кивнул жеребец и увидел недоуменный взгляд собеседника. – Я тоже вначале не понимал, что это такое несколько месяцев назад, но раз уж я понял, то и вы поймете и, тем более, проникнитесь ею.

– Зачем? – осведомился Хризофилакс.

– На этот вопрос вы получите ответ, когда поймете, что это такое, – снисходительно проговорил пони, и дракон понимающе кивнул. – А пока я хотел бы у вас попросить оказать мне две услуги. Конечно же, если вы согласитесь.

– Поможем, если сможем.

– Думаю, это в ваших силах, – заверил жеребец. – Вы тут кушали александрит…

– Да, но он пропал, – встрепенулся дракон и оглянулся.

«Думаю, что к исчезновению причастен я – не имеет смысла скрывать. Тем более, необходимо понять, как теперь мои бывшие враги относятся к собственности».

– Я знаю, он сейчас у меня, – как можно спокойнее проговорил земной пони.

– Но зачем ты забрал его?

«Значит, они не разорвут меня из-за похищения того дурацкого камня. И не убьют из-за того, что я присвоил его себе. Очень хорошо. Заклинание сработало даже лучше, чем я полагал».

– Понимаете, вы залетели на территорию пони, – объяснил Крэлкин. – Эквестрию. Все, что находится в этой стране, – наша собственность Принцессы Селестии, Принцессы Луны и их граждан. Мы лишь защищаем то, что принадлежит нам, только и всего.

– Значит, это мы нарушители… – в задумчивости протянул Хризофилакс. – И что с нами будет?

«Дракон согласился с тем, что они забрались туда, где им не место… Это уже странно. Не играет ли со мной в глупую игру?»

– Заверяю, что никто ничего вам плохого не сделает. Пони не такие. – Крэлкин зарылся в сумку и вытащил оттуда письменные принадлежности и бумагу. Боль в плече утихла, как только рана слегка затянулась, и белый жеребец понял, что Эмбер искусный не только в магии, но и в физиологии. Оглянувшись в поисках источника света, он скривился и, обернувшись назад, прокричал: – Шайнинг! Можешь посветить?

Спустя несколько секунд послышался вздох и неуверенный топот. Из темноты появился уставший Шайнинг, волоча за собой хвост, за которым по пятам следовал Вайт. Единороги робко смотрели на драконов.

– А ты что здесь делаешь? – рассержено спросил Крэлкин. – Я же тебе сказал, чтобы ты шел в Гегори.

– После того, как меня чуть не слопал один из драконов? – возмутился черный единорог. – Что ты с ними сделал?

– Элемент Гармонии, – просто сказал жеребец.

– Что “Элемент Гармонии”? – не понял Вайт. – У Пинки тоже есть Элемент Гармонии.

– Шайнинг использовал Элемент Гармонии, чтобы проникнуть в сущность этих замечательных существ и показать им красоту этого мира.

– А если поконкретнее?

«Как же ему сказать, чтобы он отстал? Необходим какой-то каверзный термин, который займет его разум, но что бы выбрать? Личностное зомбирование? Или социальное программирование? А, может…»

– Позитивная реморализация, – сухо произнес Крэлкин. – Почитай, может интересно будет.

– Это не ответ, – запротестовал единорог.

– Иди в Гегори, мне и Шайнингу необходимо поговорить с новыми знакомыми. Если тебе нужна та вещь, за которой ты приехал, то ты сейчас же пойдешь в Гегори. Не заблудишься?

Вайт буркнул что-то под нос, развернулся и потопал в сторону, где были видны огни города. Вскоре, подобно Эмберу, скрылся во тьме и он. Крэлкин вздохнул, и рядом с ним разлился мерклый лиловый свет. Из темноты показались абрисы четырех исполинских зверей, смотрящих на двух жеребцов с нескрываемым интересом. Глаза их отражали свечение рога, играя бликами и переливами. Чужак улыбнулся, разложил листики перед собой и улегся.

– А ты уверен, что они не нападут? – неуверенно спросил правитель.

– Нет, не нападут, – уверенно сказал земной пони. – Эти драконы хорошие.

– А как зовут твоего знакомого? – спросил Хризофилакс.

– Шайнинг Армор, – тут же отозвался Крэлкин, пытаясь найти подходящую для письма поверхность, но получалось у него это скверно. – Правитель Кристальной Империи. С ним вам придется подружиться намного ближе, чем с каким-либо другим пони потому, как вторая просьба относится к нему напрямую.

– Ко мне? – изумился единорог и посмотрел испуганным взглядом на четырех хищников.

– Но начнем по порядку, – деловито сказал Крэлкин, бросив свое занятие и посмотрев снизу вверх на хищников. – Я знаю, что вы любите александрит, потому должны знать, где находятся его залежи на территории Эквестрии.

– “Залежи”? – переспросил дракон, стоящий сзади.

– Это они так называют место, где лежит камень, – пояснил мягким рычащим голосом другой дракон. Крэлкин присмотрелся и увидел, что говоривший был немного меньше своих собратьев. «Видимо, это самка. Сарканира», – подытожил он.

– Ааа…

– Я не уверена, что кто-то знает хотя бы о части залежей. Может быть, Фризи, но он ни с кем не разговаривает, да и не любит, когда с ним говорят. Нам же известно только об этой залежи. Ходят слухи, что была огромная залежь под какой-то высокой горой, но на ней потом построили город, а отбить назад место не смогли. Там была темно-синяя крылатая и рогатая пони. Она многих покалечила. А если ты хочешь, чтобы мы тебе ответили на вопрос, то нужно, хотя бы, облететь земли и поискать, – предложила Сарканира.

– Сколько вам нужно времени? – тут же спросил чужак.

– Если будем спешить, то за день и ночь справимся, – заявила драконесса. – Все-таки, территория пони большая.

– Значит, александрит выделяет какой-то специфический запах или источник энергии? – осведомился жеребец.

– Да, – неуверенно потянул вожак хищников. – Только почувствовать мы можем его вблизи. Но в поселок пони мы не решились залететь…

– Там стражи много, – посетовал соратник вожака.

– Это хорошо, что вы не намерились к пони приближаться, – похвалил Крэлкин. – Свободное перемещение по Эквестрии я вам постараюсь предоставить, однако до этого попрошу не делать поспешных действий.

– А какая вторая просьба? – спросил Хризофилакс.

– Так как мы к вам применили заклинание позитивной реморализации, – объяснил бывший человек, – то другие драконы могут вас не принять, да и в обществе вы можете не ужиться. – Четыре хищника нахмурились. – Потому я вам предлагаю альтернативу драконьей стране: Кристальную Империю.

– Что?! – воскликнул единорог и подскочил от такой неожиданности.

– Я что-то не совсем понимаю, – с недоумением изрек Хризофилакс, никак не отреагировав на восклицание Его Высочества.

– Крэлкин, мы так не договаривались, – распалялся потентат. – Я не стану рисковать жизнью граждан своей страны.

– Разве правильно, что драконы и пони будут жить на одной территории? – осведомился Кассандраго.

– А если мы друг друга будем обижать? – вторил Фафнир.

– Драконы дело говорят, – поддержал Шайнинг огнедышащих существ.

– И все же… – попытался вставить Крэлкин, но его перебила драконесса:

– Подумай о будущем. Мы живем намного больше, чем эти разноцветные пони. Если сейчас нас сможет при желании сдержать твой знакомый, то что будет через несколько поколений? Не забывай, что ты использовал заклинание, и как долго оно будет держаться ни тебе, ни нам неизвестно.

– Не бывать этому, – в один голос сказали принц и вожак драконов и переглянулись.

«Это та реакция, которая и должна быть. Шайнинг и Хризофилакс подошли к одному решению, причем довольно быстро. Чувствуется, что Шайнинг забил своей личностью личность драконов, но это не значит, что заклинание не сработало. Напротив. Сейчас драконы впитают жизнь пони, проникнутся дружбой с непарнокопытными представителями фауны и будут защищать их от любых катастроф и вторжений извне».

Крэлкин выдержал паузу, обведя собеседников назидательным взглядом:

– Хризофилакс и его соратники понимают ответственность в полной ее мере. Ты тоже понимаешь, Шайнинг. Драконы не нападут на пони, тем более, что в пищу они потребляют не мясо, а драгоценные камни, которых у тебя в государстве предостаточно.

– Я не уверен в магии Элемента Гармонии, – заявил августейший.

– В конечном счете, вы пришли к единой точке зрения. И это уже хорошо. Вопрос перевоспитания – лишь дело времени.

– Это не хорошо, – изрек Хризофилакс. – Мы с единорогом понимаем, что сулит такое сотрудничество. Почему же ты не понимаешь?

– Я прекрасно понимаю, во что это может вылиться, – заверил земной пони. – И я прекрасно представляю все возможные последствия.

– Тогда почему заставляешь драконов идти в Кристальную Империю? – с удивлением спросил Шайнинг.

– Потому что это правильно, – просто ответил командир. – Они будут защищать вас. Драконы же будут жить в свое удовольствие. У них будет много еды, к тому же, несколько месторождений александрита они могут полностью выесть. Помимо всего этого, вы сможете многое почерпнуть друг у друга.

– Почему ты распоряжаешься нашей с Каденс страной? – возмутился венценосный. – Принцесса Селестия сказала, что ты обязан выполнять мои требования.

– Сейчас ты мой подчиненный, – парировал Крэлкин. – К тому же, у тебя меньше опыта, чем у Селестии, а Селестия мне полностью доверяет.

Земной пони склонился над бумагой, взял зубами перо и написал краткое обращение к старшей эквестрийской принцессе.

– Не отправишь письмо Селестии? – спросил он у единорога.

– Крэлкин, я не согласен принять драконов в Кристальную Империю, – твердо сказал потентат.

– Ты готов, – легко парировал жеребец. – И тебе это необходимо. Твоя страна не такая сильная, как Эквестрия, и у тебя нет таких сильных пони, как Селестия, Луна или Старсвирл со своими единорогами. Тебе необходима поддержка. Жизненно необходима. В любой стране нужна силовая составляющая. – Шайнинг закусил губу и посмотрел на драконов, те в свою очередь уставились на него. – К тому же, тебе помогут аликорны Эквестрии, я об этом позабочусь. Не бойся.

– Тебе просто такое говорить, – возмутился Его Высочество. – От твоего решения не зависят тысячи жизней.

«Значит, он не знает, какую работу мне предоставила Селестия. Впрочем, это правильно: дела Эквестрии должны оставаться в Эквестрии».

– Если я возьму ответственность на себя, тебя это не успокоит? – спросил Крэлкин.

– Конечно, нет, – поморщился Шайнинг.

– Отправь, пожалуйста, письмо Селестии.

Единорог вздохнул, подхватил магией письмо и сверкнул рогом. Бумага пропала, и земной пони удовлетворенно кивнул.

– И что теперь? – осведомился Хризофилакс.

– Я попросил у Селестии разрешения вам перемещаться по стране пони, – пояснил чужак.

– Тебе так сильно необходимы залежи александрита? – осведомился дракон.

– Жизненно необходимы, – заверил жеребец.

– Не расскажешь, для чего?

– Для повышения стабильности внешних связей Эквестрии с другими государствами, – пояснил Крэлкин.

– Почему у вас все так сложно? – осведомилась Сарканира. – Драконы живут, не думают о том, кто к ним приходит, и никто их не трогает.

– Потому что у каждого из вас есть когти и сила, а у пони только копыта и знания. А за знания необходимо платить.

Внезапно перед носом земного пони что-то вспыхнуло и упало на траву. Он рассмотрел свиток, перепоясанный красной ленточкой с золотой печатью, и моментально развернул его. Наскоро пробежавшись глазами, он ухмыльнулся и, передав бумагу принцу, обратился к драконам торжественным голосом:

– Селестия одобрила мое прошение. С завтрашнего утра вы должны разбиться на пары, дождаться пегасов из команды “Вандерболтс” и отправиться выполнять поставленную задачу. Вам выдадут сумки и письменные принадлежности вашего размера, а также карты Эквестрии. Думаю, вы разберетесь. Только я вас прошу: не вздумайте перечить пони. Они укротили Найтмэр Мун, они смогут укротить и вас. – По ряду драконов пробежал ропот. – Пожалуйста, выполняйте свою работу с особой тщательностью, но не забывайте слушать и пони, они все же главнее. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. К тому же, я поручился за вас своим местом в этой стране, так что я вылечу вслед за вами.

Земной пони посмотрел на принца:

– Относительно сотрудничества драконов и Кристальной Империи, Селестия ответила примерно следующее: “Так, как Твайлайт Спаркл смогла найти общий язык со Спайком, так и четыре дракона смогут стать надежными партнерами для правителей Кристальной Империи и их народа, как сегодня, так и в необозримом будущем. Драконы помогут подарить Гармонию, как самой стране, так и каждому ее жителю, невзирая на разные видовые принадлежности”. Так что хватит отнекиваться, даже сама Селестия одобряет мою задумку и ваш союз.

Единорог проворчал себе что-то под нос, но Крэлкин не разобрал, потому не придал значения и посмотрел на драконов. Он увидел их заинтересованные взгляды и понял, что они хотят попробовать пожить в новом месте, словно их всегда туда тянула неведомая сила. Все замолчали и стали слушать тишину, нарушаемую лишь копошением насекомых да ночных зверей, их перекликами и зовами. Прикинув, сколько нужно пройти, чтобы добраться до города, земной пони сбросил сумки, небрежно сгреб туда писарскую утварь и принялся укладываться, выбирая позу, в которой бы меньше болело поврежденное плечо.

– Что ты делаешь? – осведомился Шайнинг.

– Укладываюсь спать, – пояснил чужак. – Чего и тебе советую.

– А как же Гегори? – недоуменно спросил потентат. – Твайлайт будет волноваться, что мы не пришли.

– Ну, можешь отправиться в Гегори, коли хочешь, – отмахнулся бывший человек. – А Вайт про ситуацию доложит.

– Ты же не собираешься остаться в обществе этих… драконов? – с нотками страха осведомился единорог.

– Очень даже собираюсь, – возразил командир. – Я им доверяю, советую довериться им и тебе.

– Но как же…

– Шайнинг, – мягко перебил земной пони правителя Кристальной Империи, – если ты хочешь уйти отсюда, то я не держу тебя. Если Кассандраго или Хризофилакс пожелают меня съесть, то я в любом случае ничего не сделаю и неважно, когда я отправлюсь в поселок. Если считаешь, что прогуляться по ночной равнине будет прекрасным времяпровождением, то я за тебя рад. Я же ночью привык спать.

– И ты их не боишься?

– По правде говоря, нет, – признался Крэлкин. – Они мои новые друзья.

– “Друзья”? – переспросили драконы и принц в один голос и переглянулись.

– Вы уже даже думаете одинаково, Шайнинг. Так что не артачься. От судьбы не уйдешь.

Крэлкин, наконец, нашел удобную позицию, замер и прикрыл глаза. «Позитивная реморализация… – с ухмылкой подумал он. – Какой нелепый термин. Но, тем не менее, это сработало. Элемент Гармонии передал прямо в мозг драконам необходимый импульс и перестроил их мысли. Они стали гораздо умнее, они стали спокойными и рассудительными. Однако Шайнинг передал им частичку себя, и это очень сильно отразилось на их индивидуальности. Драконы и единорог мыслят одинаково и задают одинаковые вопросы. Хотя это может быть просто совпадение, но почему-то мне кажется, что это не так».

Рядом начали укладываться хищники. Земной пони даже чувствовал дрожание земли и улыбался про себя. Около него стал копошиться и потентат, бормоча нос что-то про безрассудность действий и нестабильность магии, но Крэлкин уже даже не хотел заводить новый спор. Он не знал, проснется ли завтра или нет, погибнув от когтей или зубов драконов, но точно мог сказать, что к месту ночлега его чешуйчатых друзей не посмеют приблизиться даже мантикоры и грифоны с оружием.

Глава 11. Возможности и потребности.

Крэлкин сквозь сон почувствовал, как его что-то кольнуло в бок. Он поежился, перевернулся на другую сторону и попытался заснуть, однако его вновь что-то кольнуло. Внезапно он распахнул глаза и оглянулся, ожидая увидеть грозного хищника, однако перед ним стоял перепачканный в грязи красный единорог с нежно-голубой гривой и улыбался. Потерев глаза и широко зевнув, земной пони окинул взором сопящих недалеко драконов и Принца Шайнинга. От чешуйчатых зверей исходило приятное тепло.

Небо только начало сереть. Ночные обитатели планеты затихали, прятались от опасностей и ярких лучей в своих укромных норах, а дневные – еще не проснулись, предаваясь сладким сновидениям. Вокруг стояла тишина, лишь завывание ветра нарушало ее неподвижность. Лидер Целеберриума кивнул в сторону, призывая Крэлкина отойти подальше от других существ и поговорить наедине. Вздохнув, чужак поднялся и устало потопал за проводником.

Зевая и оступаясь, бывший человек следил за хвостом Старсвирла и старался не отставать, хотя он не понимал, что в такую рань от него хочет этот пони. «Что он еще надумал? Все нормальные пони сейчас спят. Поговорить можно и попозже…» Пройдя несколько сотен метров, Крэлкин окончательно проснулся и оглянулся назад. Драконы и потентат были уже достаточно далеко, и никак бы не могли подслушать разговор, но проводник не останавливался.

– А куда мы идем? – озадачено спросил белый жеребец.

– В укрытие Целеберриума, – беспристрастно отозвался провожатый. – Пора с тобой серьезно поговорить.

– “Поговорить”? – с насмешкой осведомился чужак. – Серьезно? С каким-то земным пони без метки?

– Именно так, – без дрожи в голосе произнес Старсвирл.

Единорог удалялся, а Крэлкин не знал, следовать за ним или нет. Однако он был точно уверен, что ранний нарушитель спокойствия просто так его не отпустит и сейчас от решения, продолжить путь самостоятельно или заартачиться такому исходу, зависит предрасположенность лидера скрытой организации к пришельцу из другого мира. «Но я даже не оставил никакой записки Шайнингу, ничего не сказал драконам. Как они сами справятся? Пускай хищники попали под действие сильной магии, но я до сих пор не знаю, на что и как они могут отреагировать, и где конкретно сидит их звериный инстинкт. Надеюсь, никто из них не будет делать ошибок в мое отсутствие».

Сорвавшись с места, он догнал Старсвирла и поравнялся с ним.

– Чего ты добиваешься? – спросил он.

– А сам как ты думаешь?

– Да я-то откуда знаю? – страдальчески осведомился чужак. – Я свою ошибку исправил: драконы более не угрожают Гегори. Так что от меня должны требоваться лишь формальности, нечто вроде рассказать, как вел себя Эмбер во время проведения операции и подобная чушь.

– Не только, – ответил единорог.

Некоторое время Крэлкин шел, смотря под ноги и размышляя, зачем он нужен был такой организации, как Целеберриум. «Я не обладаю никакими выдающимися знаниями, никакими особыми способностями. Все, что я знаю и умею, Старсвирл и его прихвостни знают и умеют лучше меня. Чем же я, земной пони, мог их заинтересовать, кроме пустого бока? Не думаю, что и отсутствие кьютимарки является проблемой, иначе бы мне не позволили вообще выбраться из их тайного логова в первый раз».

Крэлкин думал и думал, но ответа не находил, лишь непутевые мысли лезли в голову, связанные с его чистым геномом самого низшего из пони и возможностью испортить род нескольким кобылкам при помощи телегонии.

– Можешь снять вашу руну молчания? – попросил чужак.

Рог единорога сверкнул, но белый жеребец никаких перемен не почувствовал. Лишь скосил недоверчивый взгляд на проводника, пытаясь понять, что тот сделал. Говорить одно из запрещенных слов он боялся, потому медлил, не желая активировать неизвестную ему магию. Но внезапно ему в голову пришла мысль и нанесла сокрушающий удар тяжелым молотом:

– Руна была ненастоящая, да?

– Конечно, – кивнул Старсвирл. – Я думал, что ты и не догадаешься. Необходимо было проверить, как хорошо ты держишь язык за зубами. К сожалению, это испытание ты провалил полностью.

– Мне плевать на ваши испытания, – огрызнулся бывший человек, пытаясь попутно понять, что за испытание ему приготовили и зачем вообще они нужны.

– Не стоит таких громких слов, – спокойно попросил Старсвирл. – Мы оба знаем, что это не так.

«Конечно, портить отношения с такой могучей и властной организацией, как Целеберриум, я не намерен, да и глупо это было бы. Пони, которые сами на свое усмотрение вершат собственное правосудие, могут меня преспокойно подвергнуть высшей мере наказания и изгнать из страны. Но я не для того боролся с Селестией, чтобы позволить кому-то выкинуть меня из нового дома, который мне был любезно предоставлен правительствующими лицами».

Невдалеке показалось маленькое озерцо, и лидер Целеберриума свернул к нему. Крэлкин недовольно покосился на проводника, но промолчал и последовал по пятам. Спустя несколько минут, красный жеребец стоял у самой кромки воды и смотрел на свое отражение. Бывший человек встал рядом с ним и тоже уставился в воду. Грива его была взъерошена, на морде – небольшая полоска грязи, словно кто-то нарочно вымазал его копытом во сне. Бросив взгляд назад на себя, земной пони увидел, что все его тело было грязным и нуждалось в чистке.

– Холодно, – пожаловался единорог, дотронувшись до воды копытом и тут же отдернув.

– Так подогрей, – предложил белый жеребец.

– Подогрей, – фыркнул Старсвирл. – Прелесть природы в ее естественности, а не в лепке по своей прихоти. Кажется, эту мудрость сохранили в себе только земные пони. Пегасы и единороги давно утратили ее. Впрочем, смотря на тебя, вижу, что и земные пони переходят некоторые дозволенные грани и паразитируют на магии.

Крэлкин поморщился, но ничего не ответил, понимая, что любая полемика сейчас бессмысленна. Он лишь хотел побыстрее закончить любые разбирательства и вернуться в Понивиль под теплые своды своего убежища и пушистый плед. Он мечтал вновь попробовать сдобу, которую пекла Пинки, и вкусные блюда, созданные лапками маленького дракончика, которые изредка ему приносила Твайлайт.

Красный жеребец вошел в воду по колено и вздрогнул всем телом, затем он промыл копыто и стал с его помощью убирать грязь, однако получалось это у него неважно. Земной пони смотрел на эту картину и не знал, как реагировать. С одной стороны ему не хотелось торопить события, желая хорошенько все обдумать, с другой стороны ему не хотелось ждать слишком долго. Помимо этого Старсвирл не использовал магию, и это для бывшего мага было непривычно.

– Может, ты… ну… поможешь себе? – предложил Крэлкин. – Магию применишь… Быстрее, как-никак, будет. А то холодно стоять.

– Идея заманчивая, – ответил единорог, не прекращая занятия, – однако смею отказаться. Кстати, тебе бы тоже нужно помыться. Спать на земле – не лучшее решение.

– Я не собираюсь лезть в это озеро, – запротестовал бывший человек.

– А что тут такого? – с недоумением отозвался лидер Целеберриума. – К тому же, тебе перед Майтом и Изабором надо предстать, а они ужасные чистюли. Помочь земным пони на поле – верх их достоинства. – Внезапно он замер, поднял переднее копыто вверх и, устремив глаза на небо, продекламировал: – Не для того мы, самые высокие из единорогов, учились мастерству магии, чтобы возиться в грязи, как земные пони, не понимающие, что творится вокруг.

Крэлкин прыснул, и собеседник одобрительно улыбнулся. Что-то чужаку понравилось в единороге, но что – он не мог пока определить.

– Ты не из Целеберриума, – сказал с облегчением белый жеребец. – Кто угодно, но ты не Старсвирл. Поэтому ты увел меня от драконов и Шайнинга?

– “Не из Целеберриума…” – меланхолично потянул красный пони и посмотрел на свое копыто. – Интересное все же название выбрал один из глав для нашего образования. Целеберриум… Целеберриум надо реформировать. Называть себя Старсвирлом из Целеберриума уже не имеет смысла. Необходимо менять фундаментальные понятия и методы правления.

«Значит, это все же Старсвирл? Простой член скрытого альянса не посмел бы говорить такого вслух, ведь даже за их действиями неустанно следят. И, скорее всего, о необходимости реформирования не знает никто, кроме самих глав кланов и их приближенных. Информация должна находиться в строжайшем секрете. Так почему он мне ее рассказал? Или это видно уже невооруженным глазом?»

– Он разваливается? – уточнил чужак.

– Все на это указывает, – вздохнул единорог и принялся тереть пятно на ноге дальше. – Ты правильно сказал, что мы ведем неправильную политику. Вот только не уточнил, как долго.

– Видимо, очень долго, – догадался земной пони. – Что на самом деле делает Целеберриум? Помощь простым гражданам – это верхушка айсберга. Интересно взглянуть на подводную основу.

Собеседник повернулся к Крэлкину и посмотрел в глаза.

– Все силы нашей организации направлены внутрь: предупредить взрыв в его рядах. И это очень пагубно, это уводит нас все дальше и дальше от истинной цели и идей Гармонии. Скоро это все взорвется, как вспышка неконтролируемой магии, и уже ничего нельзя будет вернуть. Силы рассыплются по Эквестрии, и возможности собрать их вместе уже не представится.

– Возможно, это и к лучшему, – заключил бывший человек.

– С одной стороны я тебя поддерживаю, – кивнул Старсвирл, – но с другой – категорически не согласен.

– Почему же? – поинтересовался земной пони. – Селестия достаточно хорошо справляется со своими обязанностями правителя. Эквестрия находится как-никак в надежных копытах. Я не думаю, что будет так уж плохо, если Целеберриум исчезнет. Этого даже никто не заметит.

– Вот ты судишь так же поверхностно, как и другие, – пробурчал единорог. – Принцесса Селестия – не панацея от всех забот, как и Целеберриум. Она одна. Часть забот забираем на себя мы, с частью – справляется она. Мы делим проблемы по их принадлежности к той или иной сфере деятельности. И даже со всеми своими обязанностями она порой не справляется, и нам приходится помогать. Ее сестра, Принцесса Луна, еще слишком молода, чтобы править страной и принимать хоть мало-мальски серьезные решения. К тому же, ей необходимо заработать репутацию, а в ее положении это очень непросто.

– Допустим, я могу помочь Селестии, – заявил Крэлкин.

– И сколько ты сможешь забрать на себя государственных дел? Даже с самой простой ситуацией ты можешь не справиться. Я не говорю, что ты глуп, просто опыта у тебя в политике практически нет. Хотя, возможно, ты стоишь несколько выше Принцессы Луны.

– Я смогу справиться со множеством ситуаций, – решительно сказал пони.

– Хорошо, – кивнул Старсвирл, принимая условия игры, – вот тебе простая ситуация: корабль Империи Грифона подплывает к водной границе Эквестрии; на вход корабля в водные пространства Эквестрии нет никаких документов. Твои действия?

– Предупредить…

– У тебя нет магии, да и грифоны ей не пользуются, – тут же перебил единорог.

– Есть пегасы, – нашелся собеседник.

– До водной границы лететь два километра, – напомнил лидер Целеберриума. – Плюс дорога обратно. Помимо этого необходимо сообщить Селестии о недруге. К тому же есть вероятность, что пегасы вообще могут не вернуться.

– Тогда держать на границе в лодках пони, – предложил Крэлкин. – Их и использовать для предупреждений. Тогда и магию для переговоров использовать можно.

– Магия обмена образов достаточно сложная, так что далеко не каждый единорог сможет с ней справиться даже в нашем альянсе. Тем более, пони – не лучшие пловцы, – заметил Старсвирл.

– Но, тем не менее, это лучший вариант.

– Среднестатистический корабль грифонов как минимум в три с половиной раз быстрее, чем корабль пони. Неприятель легко уйдет от погони и ворвется в земли Эквестрии, либо уничтожит корабль с экипажем и улизнет в нейтральные воды.

– Тогда уничтожить нарушителей и дело с концом, – с раздражением произнес чужак.

– И развяжешь войну с грифонами, – подытожил Старсвирл. – Браво.

– И как вы поступите? – с негодованием вопросил Крэлкин.

– Мы потопим корабль, – просто ответил единорог.

– И развяжете войну! – победоносно воскликнул собеседник.

– Нет, – моментально отозвался лидер скрытой организации и вызвал недоумение на морде земного пони. – Селестия не будет знать, кто за это ответственен. Корабль потонул в нейтральных водах, а пони претендуют только на территорию в двух километрах возле пляжей, ее и охраняют. Даже если кто-то из грифонов выживет и каким-то чудом вернется на родину, то рассказать, что или кто их атаковал, не смогут.

– То есть, скрытость альянса – это его преимущество, – заключил белый жеребец.

– Несомненно. Мы не хотим уничтожать Эквестрию. Потому уже потопили около дюжины торговых судов.

– В том числе и судов пони? – догадался чужак.

– В том числе и их, – кивнул единорог и одобрительно улыбнулся. – Пострадавших не было, все, что было на кораблях – возвращено в казну тем или иным способом. Мы не нуждаемся в чужом добре.

– Но уничтожаете корабли, – заметил Крэлкин.

– Честно говоря, пони не умеют делать хорошие суда. Им практика не помешает. Зато император грифонов себя ведет спокойно и списывает все на неспокойные течения около берегов Эквестрии или пиратские набеги.

– Вы ведете слишком тонкую игру.

– И, тем не менее, справляемся с ней. Ты мыться будешь?

– Да сдался тебе мой чистый круп, – поморщился чужак.

– Значит, по-хорошему ты не собираешься заходить в воду? – хитро улыбнулся Старсвирл.

– Брось… Ты, последователь учений Старсвирла Бородатого и лидер Целеберриума, собираешься играть в детские игры? – нахмурился земной пони.

– А что тут такого? – осведомился жеребец, прищурил глаза и стал выходить из воды навстречу жертве. – Иногда всем и каждому нужно расслабляться.

– Но не таким способом, – запротестовал бывший человек.

– А каким способом расслабляешься ты?

Внезапно Крэлкин вспомнил, как сам недавно твердил Луне о необходимости иногда делать неправильные и сумбурные действия, а сейчас сам противился этому. Сощурив глаза и ухмыльнувшись, как единорог, земной пони отступил на несколько шагов от надвигающегося противника. Он увидел задор в действиях Старсвирла, и тот бросился на него. Чужак сорвался с места и побежал по берегу, оббегая небольшой водоем.

– Неплохо, – послышалось сбоку.

Красный пони догнал своего оппонента, зашел слева, прижимая Крэлкина к воде и начал наступление. Бывший человек почувствовал, как соперник толкнул его мокрым корпусом, сбивая темп, и холод лизнул его тело. Зарывшись копытами в песок, земной пони пропустил вперед единорога и напал сзади на изумленного жеребца. Он повалил его и, подскочив, бросился наутек. Старсвирл весело засмеялся, и чужак услышал нагоняющий его перестук копыт. Через несколько секунд они уже оба валялись на земле, и их задорный смех разносился по округе.

«Неужели это лидер Целеберриума? Веселится, как жеребенок… Но как же хорошо вернуться в детство. Мы с Альтусом иногда также валялись, пиная друг друга, и были безмерно счастливы. Неужели он прочитал мои глубинные мысли, тоску по своему другу и своему миру? Не знаю, но сейчас я не собираюсь упускать шанс как следует повеселиться».

Бывший человек не хотел уступать просто так, он подскочил, и тут же бросился в другую сторону. Они бегали около десяти минут, пока Крэлкин не ощутил копытами холодную воду: единорог оттеснил его к самой кромке берега, и теперь вел, не давая даже шанса уйти от водоема. Чужак понял, что игры закончились, остановился и посмотрел в глаза проводнику, но прочел только желание довести все до логического завершения.

– Даже не думай, – прошипел он и зарылся копытами в песок.

– С тобой было приятно поиграть, – с легкой улыбкой произнес собеседник, – но покупаться ты обязан.

– Да у меня мышцы судорогой сводит, когда я воды касаюсь, – пожаловался Крэлкин. – А ты хочешь, чтобы я зашел туда?

– Ты меня правильно понимаешь. А холод – лишь стимул побыстрее почистить шерстку. Тем более что ты еще больше выпачкался во время нашей игры.

– Отойди, – мрачно проговорил белый жеребец. – Хочешь мыться – сам мойся.

– Крэлкин, – страдальчески вздохнул и улыбнулся собеседник, – не думай, что тебе удастся улизнуть от чистки. Сделай это хотя бы ради меня.

«Ради него? Да кем он себя возомнил? Думает, что я буду как цепной пес бегать перед ним на задних лапках? Не выйдет. Но я действительно не смогу что-либо противопоставить его стремлению окунуть меня в ледяную воду. Тогда необходимо немного поменять правила игры».

– Тогда скажи правду: кто ты и чего от меня хочешь?

– Будешь мыться – буду рассказывать, – промолвил красный жеребец.

«Видимо, другого способа получить ответа, нет. Ну, ладно, по крайней мере, мой небольшой секрет я не выдам. Пока что. Но кто на самом деле этот единорог? Какую жизнь он прожил? Какие цели преследует? Почему он так ко мне относится? Почему выбрал именно меня? Я понимаю, что отсутствие кьютимарки может вызвать у пони такую заинтересованность и диссонанс в мыслях, но не до такой же степени и не у него. Меня не задобрить игрищами».

Крэлкин вздохнул и, развернувшись, сделал несмелый шаг и тут же одернул копыто. Вода обожгла холодом, и земной пони уставился на нее в нерешительности. Он поднял ногу, но не решался еще раз ступить, и ему помог единорог, с силой толкнув в озеро. Чужак поневоле пробежался по воде несколько метров и рухнул, скрывшись под гладью водоема. Остатки усталости и сонливости сняло в мгновение ока, а жеребец, вынырнув, сделал глубокий вдох, замер и слушал тяжелый набат сердца в ушах. Он трясся всем телом от неимоверного холода и ошеломленным взглядом смотрел на свое мокрое отражение.

– Давай, мойся. Чем больше ты двигаешься, тем быстрее кровь бегает по организму, – наставительно сказал проводник, заходя по колено в водную стихию.

– Идиот! – рявкнул Крэлкин, стуча зубами. – У меня чуть сердце не остановилось.

– Не отвлекайся.

Земной пони несмело поднял трясущееся копыто и стал тереть свое тело. Ноги ниже колен он уже ничего не чувствовал, но он пытался прилежно выполнить свою часть сделки. Рядом с ним в нескольких метрах пытался отмыться единорог. «Почему же он не пользуется магией? Неужели не умеет? Тогда он точно не лидер Целеберриума. Но разве я могу так ошибиться?»

– Кто ты? – напомнил свой вопрос чужак.

– Как бы ни казалось странным, – практически моментально отозвался красный жеребец, – но родители меня действительно назвали Старсвирлом.

– Я тебе почти поверил, – недовольно отозвался собеседник и попытался зачерпнуть копытом воды, словно у него были руки, но жидкость скатилась по гладкой поверхности.

– Ну, можешь не верить, – холодно произнес единорог. – Но это имя больше принесло страданий, чем гордости. Родители-то мои не были большого достатка, и я ходил в обычную школу вместе с земными пони и пегасами. Конечно же, они не знали, кто такой Старсвирл и чем прославился, да и я толком тоже ничего не знал. Знаешь, как меня обзывали?

– Даже не представляю, – зло отозвался Крэлкин.

– Кобылкой, – невозмутимо проговорил Старсвирл.

– Это почему?

– Стар – женское имя, – пояснил лидер Целеберриума. – Меня так звали даже родители. Они находили это милым. А потом я стал пустобоким, так как долго не мог получить свою метку. Эти два прозвища принесли мне массу страданий. Смотря на тебя, я вижу себя в молодости, и я бы не хотел, чтобы ты повторил мои ошибки. Кьютимарку я получил только тогда, когда первый раз примирил единорога из высшего света и пегаса голубых кровей. И это было очень поздно. Мне тогда было около двадцати трех, и я работал в местной обсерватории. Именно после того случая в Целеберриуме моя карьера устремилась вверх, и спустя несколько лет я уже руководит кланом Старсвирла Бородатого. У тебя нет кьютимарки до сих пор, но это не болезнь, просто твое жизненное предназначение связано с чем-то большим, чем просто бытовая суета. Тебе нужно лучше искать свой талант.

– Стар, – фыркнул земной пони. – Мой талант магия, если ты забыл. Работа с пространством и материей.

– Возможно, ты чего-то не договариваешь.

– Возможно, – согласился жеребец и тяжело вздохнул, пытаясь унять дрожь. – Но не я один играю в эту игру.

– Хорошо, у меня есть к тебе предложение, – проговорил единорог, набрал в рот воды и прополоскал горло. – Я тебе говорю, что планирую сделать с Целеберриумом, и какую роль в этом сыграешь ты, в ответ же хочу послушать твой рассказ о том, кто ты такой на самом деле и откуда пришел в Эквестрию.

– Нет, – просто ответил Крэлкин и продолжил свое незамысловатое занятие, уже несколько минут стараясь отмыть одно и то же пятно. – Ну, как можно без щеток мыться? – намеренно перевел он тему разговора.

– Копытами, – невозмутимо произнес Старсвирл. – Давай закругляйся, а то заболеешь еще.

– Я уже заболел, – парировал чужак. – Как только ты меня в воду с головой окунул.

– Ты слишком долго думаешь.

– Я не думал, а пытался свыкнуться с мыслью, что мне предстоит зайти в ледяную воду. Это не одно и то же.

– Неважно, – заявил лидер альянса. – Довольно мыться, выходи.

– Я только начал, – напомнил белый жеребец.

– Выходи, а то и, правда, заболеешь.

Единорог выбрался на берег и подождал, пока земной пони выйдет за ним. Небо уже посветлело, а над горизонтом показался край дневного светила, озаряющего сонный мир бледными, лимонными лучами. Крэлкин вздрогнул под порывом ветра и почувствовал, как крупная дрожь сковала его тело. Он попытался стрясти воду с шерсти и гривы, как это делали собаки, но у него ничего не получилось, и его продолжало колотить.

Старсвирл подставил свою морду под холодный свет предрассветного солнца, расплылся в блаженной улыбке и, закрыв глаза, сверкнул рогом. Чужак тут же почувствовал тепло, которое моментально уняло дрожь, и он широко улыбнулся. Никогда в жизни ему не нравилось настолько сильно ощущать теплоту.

– Ты только что почувствовал два контраста, – невозмутимо сказал Старсвирл и повернулся к собеседнику. – Из тепла в холод и из холода в тепло. Какой тебе больше понравился?

– Понятно, что второй, – с некоторой обидой в голосе отозвался собеседник.

– Вот и Целеберриум живет, поддерживая Мир и Гармонию в землях Эквестрии, как мое заклинание поддерживает тепло на твоей шерстке, – продолжил единорог и вновь повернулся к солнцу. – Но Целеберриум переживает тяжелые времена. Как только он перестанет справляться со своей работой, заклинание рассеется. – Земной пони вновь почувствовал холодные потоки ветра и поежился. – В конце концов, наступит момент, когда Эквестрию, кто-то толкнет в пучины ледяной ненависти и океан безысходности, оставив на произвол судьбы.

– Однако есть Селестия, которая может поддержать это заклинание, –заметил Крэлкин.

– Селестия подогревает страну изнутри, не дает ей погибнуть, но холод раздора рождается, как правило, извне.

– Резонно, – недовольно согласился земной пони.

– Сегодня я буду настаивать, чтобы тебя приняли к нам в альянс.

– К сожалению для тебя, я не собираюсь вступать в Целеберриум.

– К сожалению для тебя, у тебя нет выбора, – отозвался единорог. – Пошли на встречу.

Старсвирл повернулся и неспешно последовал по направлению к скрытому проходу под своды Целеберриума.

– Нет, ты меня не заставишь делать то, что вы скажете, – с вызовом проговорил Крэлкин и поспешил за проводником. – Лучше сразу изгоните.

– Ты будешь делать то, что мы скажем, – невозмутимо отозвался красный жеребец. – Иначе пострадают твои друзья.

– И если ты скажешь: “Пойди и убей”. Я пойду и убью, – мрачно изрек жеребец. – Не выйдет.

– Не перегибай палку. Целеберриум не будет просить тебя делать то, что противоречит Гармонии.

– Так вот что твоя кьютимарка значит? Гармония?

Единорог ненадолго остановился, посмотрел на свой круп и пожал плечами.

– Такие метки трудно трактовать, – изрек он, – но, кажется, так оно и есть.

– Значит, родители не зря назвали тебя Старсвирлом.

– Возможно.

Красный пони двинулся дальше. Чужак вздохнул и поплелся следом.

– Все же, как ни посмотри, но другого выхода у тебя нет, – подал голос лидер Целеберриума.

– Зачем я вам там нужен? Что я такого смогу привнести?

– То, что привнесли мы в земли Эквестрии. Гармонию.

– Я и ваша хваленая Гармония – вещи несовместимые, – жестко отозвался чужак.

– В тебе больше Гармонии, чем ты можешь себе представить. А теперь прекращай паясничать. Твои рассуждения и аргументации не найдут слушателя.

– Как будто ты вообще собирался меня слушать, – фыркнул жеребец.

Крэлкин заметил вход в пещеру еще задолго, но не верил, что они практически подобрались к тайному логову и вскоре встретятся с другими главами кланов. Пони шли медленно. Чужак постоянно озирался, стараясь увидеть преследователей: драконов или Шайнинга, но они не показывались, и он решил, что они еще не проснулись.

Солнце только вступало в свои права.

Зайдя под своды небольшой пещеры, бывшему человеку в нос тут же ударил затхлый воздух и резкий запах плесени. Он поморщился, пытаясь вспомнить, присутствовал ли такой запах, когда он шел с Эмбером, однако припомнить не мог. Тогда он боялся за свою жизнь, и все его внимание было сосредоточено на синем единороге с геномом дракона.

Над кончиком рога Старсвирла появилось пламя, призванное хозяином рассеять тьму в подземном мире. Мелкая живность моментально разбежалась по углам, прячась от неприятного света. Крэлкин осмотрел пещеру, но не увидел ничего примечательного: паутина, пыль, грязь и ползающие насекомые. Вскоре впереди показался тупик, и чужак даже задержал дыхание, чтобы увидеть какой-то магический трюк, но как только он дошел до конца, привычный тоннель переменился образцово ровными стенами коридора скрытой обители десятков сильнейших в мире единорогов.

По иллюзии земной пони с провожатым шли недолго, и лидер альянса пригласил его в одну из комнат, приветливо распахнув перед ним дверь. Гость вошел в светлое помещение, за окнами которого виднелись мерно плывущие в бескрайнем голубом океане облака и несуществующее солнце. Мебели не было совсем, лишь у дальней стены сиротливо стояли два подобия пони, сотканных из железа искусным копытом мастера.

– Надеюсь, разговор будет коротким? – поинтересовался белый жеребец, смотря, как Старсвирл подходит к металлическим изваяниям.

– Все зависит от тебя. Но спешу предупредить – этот диалог будет для тебя ключевым, – ответил тот. – В любом случае, тебя не убьют, разве что покалечат и отпустят восвояси.

– Ты меня обрадовал, – мрачно отозвался Крэлкин и увидел, как возникли проекции глаз у железных единорогов, и те шевельнулись, будто живые. У чужака даже холодок по спине пробежал, насколько правдоподобно выглядели их движения, насколько сгибался металл, стараясь отобразить все эмоции кукловодов.

– Раз все в сборе, – проговорил лидер Целеберриума, – то можно начинать разговор.

– Опять ты его сюда приволок, – недовольно произнес Майт и показно зевнул.

– Зато он выжил, сотрудничая с Эмбером, – заметил Изабор. – А это уже что-то да значит.

– Тем не менее, он не уничтожил драконов.

– И все же проблема решилась.

– Крэлкин, – сказал Старсвирл, перебив своих собратьев, – ты необычным образом справился с проблемой, нависшей до вчерашнего дня над поселком Гегори. Ты привлек для этого пони, который может активировать Элемент Гармонии и снабдил его соответствующим артефактом. Поясни, почему ты полагался на Элемент Гармонии, как на силу, которая поможет тебе справиться с хищниками.

Чужак обвел взглядом всех глав альянса. Майт хмурился и старался не показывать, что разговор его хоть как-то касается. Изабор бросил скучающий взгляд в окно, потом на своих соправителей и, в конце концов, задержал пустые глаза на ответчике, углубившись в себя. Единственный, кто действительно хотел получить ответ от Крэлкина – это Старсвирл.

– Потому что я собирался сохранить жизнь этим существам, – отозвался земной пони.

– Отвечай на вопрос по существу, – попросил красный единорог.

– А что отвечать-то? Вы и сами все прекрасно понимаете. Так зачем этот излишний треп?

– Затем, чтобы мы поняли, спонтанно ли ты дошел до своей задумки или руководствовался разумом.

Крэлкин вздохнул, понимая тщетность попыток улизнуть от расставленных силков и, чтобы не попасть в еще большее количество скрытых ловушек, огибая лишь видимые, покорно склонил голову и стал отвечать:

– Зачем вам это, непонятно. Ну, раз вы так хотите знать… Я знаю, что Твайлайт и Шайнинг – продукт селекционной программы. Изабор мне это и поведал во время прошлой нашей встречи. Про Элементы Гармонии я узнал лично от Селестии и понимаю, что они из себя представляют и как работают. Также я знаю, что Шайнинг специализируется на защитных заклинаниях и иллюзиях, которые воздействуют на весь мозг в целом, влияя на области, ответственные за зрительные, слуховые, вкусовые и другие рецепторы, чтобы создать целостность создаваемой картинки. Вот и получается, что Шайнинг активировал Элемент Гармонии и всю мощь передал в мозг драконов по прямому каналу через заклинание. В другом случае понадобилось бы все шесть Элементов, но в сочетании с магией принца этого не понадобилось.

– Что такое в твоем понимании Элементы Гармонии? – спросил Старсвирл.

– У Селестии спросите, она, может, вам поведает.

– Он еще и огрызается, – подал хмурый голос Майт. – Изгнать его из Эквестрии и предать забвению.

– Если у тебя сегодня плохое настроение, – огрызнулся в ответ чужак, – то не надо его срывать на окружающих.

– Я сидел в прекрасном парке, – произнес собеседник с нескрываемой злобой, – любовался природой и пытался найти решение душевному конфликту, но по твоей милости мне пришлось прерваться и вернуться в эту иллюзию. А зачем, спрашивается? Чтобы поговорить с каким-то земным пони неизвестного происхождения, да к тому же без кьютимарки.

– Я был единорогом, – также зло проговорил белый жеребец.

– Да хоть аликорном, – парировал Майт. – Сейчас ты простой земной пони ничего из себя не представляющий и полезной ценности не имеющий. Так что не вздумай перечить кому-то из нас. Сегодня ты рискуешь проститься с жизнью.

– Достаточно, – мягко прервал словесную перепалку лидер Целеберриума. – Я вижу, что ты, Крэлкин, руководствовался накопленными знаниями и отдавал приказы с четким планом в голове. Это хорошо. Надеюсь, что ты понимал всю ответственность своих шагов.

– Понимал, – кивнул ответчик, – потому и взял двух единорогов для устранения проблемы драконов силовым путем в случае неудачи воплощения моей задумки в жизнь.

– Опять единорогов использовал… – пробурчал Майт, – параспрайтово отродье. Единороги не должны слушать земных пони. Тем более, земных пони.

Крэлкин пропустил выпад мимо ушей и счел нужным промолчать, хотя он знал, как можно ответить в данной ситуации, чтобы вывести приверженца силы магии из душевного равновесия, но боялся последствий. Изабор выглядел безучастным и не посмел бы вступиться за него, а одного Старсвирла в противостоянии с Майтом могло попросту не хватить.

– Что такое Элементы Гармонии? – вновь спросил красный единорог.

– Это древние артефакты, не более того, – без раздумий ответил земной пони. – Только я не понимаю, почему золото на артефакте Твайлайт не потускнело со временем.

– Ты уходишь от прямого ответа.

– В любом случае, вы его от меня не получите. Можете поговорить с Принцессой Селестией, что я, собственно, уже предлагал.

– Сейчас любое сопротивление бесполезно, – с угрозой в голосе проговорил Старсвирл.

– Любая информация об Элементах Гармонии для вас будет просто мусором, – заявил чужак. – Аеквивалереум знал их секрет, но тоже забрал его в могилу. Не задавались вопросом: “Почему”?

– То, что сделал Аеквивалереум, дело копыт его последователей, – спокойно сказал жеребец. – Мы же живем в совершенно иной эпохе и совершенно иных условиях. Трижды вопрос я повторять не намерен.

«Значит, он решил играть жестко? Не выйдет. Сейчас у меня все карты на руках. К тому же, если я сегодня не появлюсь в Гегори, Селестия будет меня искать. Да и если появлюсь поздно, то возникнут ненужные вопросы, где я пропадал. Так что им даже не выгодно меня задерживать здесь надолго, и Старсвирл это прекрасно понимает. Не поэтому ли меня выдернули в такую рань?»

– Ты понимаешь, что ответа от меня не получишь? – осведомился земной пони.

– Значит, тебя может постигнуть незавидная участь.

– Я готов умереть за Эквестрию, – без колебаний заявил бывший человек, – а ты?

Старсвирл хмыкнул и расплылся в улыбке. Остальные главы кланов на колкость никак не отреагировали, лишь безучастно смотрели по сторонам, подолгу задерживая взгляд на несуществующих облаках.

– Так тому и быть, – проговорил лидер Целеберриума после небольшой паузы. – Перейдем непосредственно к нашим проблемам. – Майт оживился и посмотрел на соправителя. – Пожалуй, начнем с Эмбера. Охарактеризуй его действия во время операции.

«Вот и наступил этот момент. Необходимо удалить Эмбера из жизни Твайлайт и скрытой организации, но вопрос остается открытым: «Как»? Какие слова будут правильные для этих трех пони? Необходимо безошибочно разыграть ситуацию, чтобы не спровоцировать ни одного единорога принять скоропалительные решения».

– Эмбер не слушал команд, – осторожно сказал Крэлкин и уставился на Майта, ожидая спонтанной атаки. – Меня он чуть не убил, причем не один раз. От его атак чуть не погиб Вайт. Он неуравновешенный пони, который пытается откусить кусок больше, чем может проглотить. Понятие Гармонии ему вообще чуждо. Оставить его в вашем альянсе будет верхом глупости, ибо рано или поздно он взорвется изнутри и покалечит множество единорогов.

– Да как ты смеешь?! – взвился Майт. – Эмбер отличный пони, не такой, как ты. Ну, вспылит он, с кем не бывает? Зачем так его очернять? Подумай о его судьбе.

– Надо было думать о последствиях до того, как Эмбер был принят в Целеберриум, – парировал чужак.

– Ты его даже не знаешь!

– Как будто его знаешь ты, – злобно произнес ответчик. – Я разговаривал с Эмбером по душам, и он мне не показался нормальным пони. Если ты его покрываешь, то ты либо глупец, либо задумал с ним что-то опасное для Эквестрии.

– Убью! – взревел железный жеребец и ринулся вперед.

Крэлкин попытался отступить, но внезапно все вокруг опустилось в немую черноту. Холод пронзил каждую клетку его тела, и изо рта вырывались клубы белоснежного пара. Он оступился и упал, попытался подняться, но не смог пошевелить даже ухом. Ему сдавило грудь, и он закашлялся. Воздуха стало не хватать, а в ушах послышался едкий писк. Он раскрыл рот и тяжело задышал, но с каждым разом глоток воздуха становилось делать все труднее.

Он услышал хруст, и почувствовал сильную колющую боль в груди. Он взвизгнул, и из глаз потекли горячие слезы, которые словно кипяток обжигали все на своем пути. Крэлкин истошно завопил от неразрешимости ситуации, понимая, что попал под смертельное заклинание лидера клана Майта Вседержителя, но из его глотки не вырвалось ни единого звука. Что-то надавило на уши и прижало голову к полу.

Внезапно вокруг вновь все озарилось режущим глаза светом, он увидел, как Старсвирл стоял между ним и железным пони и что-то кричал тому, но звон в ушах не давал ничего расслышать. Крэлкин глотнул свежего воздуха, отчего в груди еще сильнее кольнуло, и он свернулся калачиком, пытаясь понять, где только что был.

Моргнув, он вновь остался наедине с самим собой. Единорогов не было, не было света, звуков, запахов. Все словно растворилось, и лишь чернота благосклонно принимала заблудшую душу в свои объятья. На грудь вновь что-то надавило с силой, заставив жеребца выдохнуть разом весь воздух. На шее почувствовалась сильная режущая боль, и во рту через несколько секунд встал металлический привкус.

Спустя секунду опять все пришло в норму. Над ним нависала железная морда единорога, рог которого светился, и с интересом проекциями глаз смотрел на мучения своей жертвы. Рядом с ней стоял красный жеребец и с озабоченностью во взгляде смотрел на действия соправителя. В ребрах вновь что-то хрустнуло. Крэлкин застонал и только сильнее сжался.

– Не дергайся, – заботливо предупредил Старсвирл.

– С ним все будет в порядке, – заверил второй пони. – Майт над ним сильно поработал. Не думал, что он концентрировал обучение на магии иллюзии. Кажется, он завидует Шайнингу.

– Это неважно, – с облегчением сказал лидер Целеберриума, хотя Крэлкин услышал взволнованность в его голосе. – Поведение Майта оставляет желать лучшего. Все же, не было резкой необходимости звать его на собрание. Я знаю, как он ответит на мой вопрос, просто думал, что поставить его в известность и не действовать вне его ведения, было бы правильно.

Чужак чувствовал слабость, его колотила крупная дрожь, и он не отдавал отчет, что сейчас происходит вокруг него. Единственное, что он понял: попал под магию иллюзии Майта. После – излечение Изабором и анестезия повреждений. Он неуверенно сел и осмотрелся по сторонам боязливым взглядом. У одной из стен лежала железная кукла пони, а на полу примерно посередине комнаты, красовался черный след, словно там что-то взорвалось.

– Это Майт? – осторожно спросил он.

– Да, но не переживай на этот счет, – успокоил Старсвирл. – Мы блокировали ему доступ к марионетке.

– Неужели это он все это сделал? – Крэлкин поднес дрожащее копыто к виску и потер голову. – Как же больно было…

– Ты можешь продолжать?

Чужак уставился на красного единорога. «Продолжать? Разве можно будет продолжить позже? Нам не позволит Селестия, да и Луна тоже будет возражать. Хотя какая мне разница до второго правителя? Он все равно держит лишь формальную должность. А вот Майта мне действительно необходимо опасаться. Если Старсвирл будет продвигать мое вступление в Целеберриум, то рано или поздно мне придется пересечься с ним, а после сегодняшнего инцидента он будет не в восторге от этого».

– Давайте продолжим, – сказал белый жеребец, поднялся, чтобы показать свою готовность к ведению диалога, и пошатнулся.

– С ним все в порядке, – беспристрастно ответил Изабор на немой вопрос соправителя.

– Тогда, я хотел бы знать, какой степени наказания можно подвергнуть Эмбера? – спросил у Крэлкина единорог.

– Изгнание из Целеберриума, – незамедлительно отозвался земной пони и уселся, не имея сил стоять.

– Ты так скоро ответил, словно думал об этом ранее, – с недоверием произнес Старсвирл. – Почему же его не изгнать из Эквестрии?

– Мне все равно, что будет с Эмбером, – честно признался ответчик. – Но изгонять его из Эквестрии будет большой ошибкой.

– Почему?

– Дело в том, что он довольно резко может отреагировать на такие перемены и натворить множество бед. По его уверению, даже если его выдворят из страны, он в любом случае вернется, это будет лишь вопросом времени. И я не думаю, что даже ваши силы смогут справиться с искусством магии Эмбера. Если он вернется, то неизвестно, что будет хуже: его месть за изгнание Целеберриуму или же планы по занятию им нового места в жизни.

– То есть, Эмбер может навредить простым пони? – уточнил лидер Целеберриума.

– Я лишь сказал ранее, что ему чужда Гармония, – напомнил Крэлкин и обратил внимание на скучающий взгляд Изабора, – а с его нестабильным характером он может принести только беды. Направить его силу в необходимое русло есть возможность, но это неэффективно. Цели не оправдают средства.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, и полностью поддерживаю твое решение, – произнес Старсвирл. – Майт будет против. Изабор, что ты скажешь?

«Он так просто согласился принять мое мнение и даже выполнить мою задумку? Неужели Старсвирл действительно хотел избавиться от Эмбера и использовал его для того, чтобы проверить меня и, в конечном счете, задобрить через него же. Эмбер оказался самой мелкой пешкой, которую попросту разменяли, чтобы вывести другую фигуру на более удачную позицию – меня. Но и я не более чем пешка. Только вот какова моя позиция на политической арене? Каковы линии напряжения должен держать я?»

– Я не вижу причин оставлять Эмбера в альянсе, – сказал Изабор. – Все равно от него толку практически нет. Генетический материал о нем я собрал полностью. Для него подходит только Твайлайт, но, я так понимаю, у него не особенно большие шансы на создание семьи с ней. На всякий случай его семя у меня есть, так что не думаю, что составит труд воспользоваться генами Эмбера и после его кончины. А на счет драконов… они залетают в Эквестрию крайне редко, а таких ситуаций, которые бы требовали присутствие непосредственно Эмбера вообще единицы. Если возникнет проблема с огнедышащим хищниками, я могу лично ее разрешить. Ты знаешь, что и сотня драконов мне не помеха.

– Знаю, – кивнул красный пони, – но насколько будет правильно отрывать тебя от дел?

«Для Изабора и сотня драконов не проблема? Какой же силы этот пони на самом деле? Какой магией он пользуется? И что есть основа этой магии? Эмберу было трудно справиться даже с тремя драконами, а он заговорил о сотне, словно это для него банально и просто. Да и Старсвирл не одернул зазнайку. Кто же на самом деле самый сильный единорог в Целеберриуме?»

– Мне тоже надо иногда разминаться, – сообщил генетик, – а в четырех стенах я этого сделать не могу.

– Значит, изгнание… – со вздохом проговорил Старсвирл. – Я думал, что этого можно было избежать. Увы. Изабор, оповестишь потом Эмбера, поставишь на него клеймо молчания и сопроводишь на выход.

– Хорошо, – кивнул металлический пони.

– Теперь очередь коснется Висио. – Единорог немного помедлил, прежде чем продолжить. – Как ни странно, он из моего клана. Я уже навел некоторые справки о нем и наткнулся на нерадостные новости: он плетет интриги против нас, глав Целеберриума. Изабор, насколько правильно будет его уничтожить?

– Я не вижу необходимости портить такой хороший генетический материал, – меланхолично заявил соправитель.

– А кто такой Висио? – спросил Крэлкин.

– Напарник Кресцента, оранжевый единорог. Полагаю, ты с ним встречался. В Целеберриуме мы подвергли нескольких пони, которые тесно общались с ним, допросам. Оказалось, что с ним связан Эмбер неким обещанием. Каким именно нам узнать не удалось. Остальные пони не представляют угрозы, и при удалении Висио из их круга знакомств идеи некому будет поддержать.

– Даже Эмбер с ним в сговоре? – изумился Изабор. – Но что послужило предпосылкой к их союзу, если не секрет?

– Артефакты, – просто ответил Старсвирл.

– Я слышал, что этот единорог с геномом дракона питает слабость к такого рода игрушкам, но не думал, что он пойдет из-за них на какой-то альянс. Тем более, с Висио.

– Висио ему вживил под кожу четыре артефакта и заряжал их по мере надобности.

– Только ли четыре? – с подозрением вопросил генетик.

– Достоверно известно только о четырех, – заверил лидер Целеберриума.

– Их необходимо изъять? Я так полагаю, что они могут послужить для наших планов.

– Не думаю, что Эмбер тебе позволит так просто забрать его артефакты. Не стоит его трогать по этому поводу. Пусть уносит их с собой. Тем более что сам он пополнить в них запас энергии не может, а для Висио он будет неинтересен.

– Как скажешь.

– Вернемся к тому пони, с которого начали, – продолжил Старсвирл. – Висио уже несколько лет что-то замышляет по отношению к нашей организации и главам кланов, и я хотел бы узнать, что именно. Крэлкин, если я не ошибаюсь, у тебя он просил сведения о Селестии?

– Да, – с недоумением проговорил чужак. – Он, кажется, хотел выслужиться и подняться по иерархии. Если я ничего не путаю. Кресцент…

– До Кресцента очередь еще дойдет. Что еще он хотел узнать у тебя?

«Он хотел узнать, кто на самом деле Луна и Селестия. Вправе ли я говорить об этом Старсвирлу или кому бы то ни было из его подчиненных? Не думаю. Аликорны слишком фундаментальные вещи для этого мира, чтобы размениваться ими. Но что им даст информация узнай, что они Духи? Если бы они хотели свергнуть власть, то сделали бы это… наверное».

– Больше ничего, – ответил чужак.

– Изабор, – обратился единорог к соправителю. – Я могу попросить извлечь из памяти Висио все данные за последние три года?

– Три года? – в задумчивости потянул тот. – Процедура достаточно затратная, как по времени, так и по материалам, – оповестил он. – Мне будет необходимо много александрита. К сожалению, такого количества в альянсе попросту нет. А торговать с Селестией или Империей Грифона неразумно. Да и достаточно затратно. Материал этот не дешев.

– Однако эти данные мне нужны, чтобы понять, насколько сильно Висио отклонился от идей Гармонии, – сообщил собеседник.

– Если предоставишь мне месяц времени и несколько десятков килограмм александрита, то я предоставлю все, что тебе необходимо.

– Нет у нас столько камня…

Старсвирл посмотрел в окно и задумался.

– Возможно, я вам смогу помочь в этом деле, – подал голос земной пони.

– Ты? – изумился Изабор. – Ты не можешь просто так взять александрит из Гегори. Рано или поздно Селестия спросит тебя, куда делось столько камня. И все ниточки будут вести к нам. Я не позволю такой ценой получить этот минерал.

– Я не собираюсь кого-либо подставлять, – заверил чужак. – У меня есть четыре дракона, которые с разрешения Принцессы Селестии в течение двух-трех дней прочешут всю Эквестрию на предмет александритовых залежей. Думаю, что я могу предоставить лично вам одну из них.

– Так вот зачем тебе необходимы были драконы? – спросил красный жеребец.

– Отнюдь. Александритовые залежи – лишь приятное дополнение к моей основной задумке, – проговорил Крэлкин. – К тому же я проверю, как магия Элементов повлияла на хищников на сильной стране.

– Ты поставишь под вопрос жизни мирных граждан? – с напряжением в голосе вопросил лидер Целеберриума.

– Вместе с ними послали какую-то команду “Вандер…” кто-то там, – оправдался ответчик. – Не помню.

– “Вандерболтсы”, – поправил Старсвирл. – Не самая сильная команда, но для драконов, находящихся под магией иллюзии, они подойдут. Если что, они просто задержат зверей, пока кто-то из нашего альянса не подоспеет на выручку. Хотя не думаю, что Принцесса Селестия может ошибаться по поводу работы Элементов Гармонии. Раз она вверила их в твои копыта, я уверен, что на то были более веские причины, чем глупые догадки незнакомца из неизвестной страны.

– Без сомнения.

– Значит, мне готовить все для проведения изъятия информации из мозга Висио? – уточнил Изабор.

– Пожалуй, да, – согласился единорог. – После соберемся и обсудим его дальнейшую судьбу.

Генетик ограничился коротким кивком.

– Теперь перейдем к Кресценту, – продолжил лидер.

– Кресцент ни в чем не виноват, – тут же проговорил чужак. – Он даже не поддержал идею контроля всего информационного потока через их дуэт c напарником в Целеберриум. Он верил Висио, да и он никак не мог предполагать, что тот плетет интриги против вас. И если я ему расскажу о ситуации, уверен, для него такое откровение стало бы большим сюрпризом.

– Я и не говорю, что Кресцент в чем-то виноват, – невозмутимо продолжил единорог. – Единственная вина Кресцента – его привязанность к потомству, в частности к сыну. Это похвально, но непозволительно. Тем не менее, Висио будет изгнан из Целеберриума, осталось только определить его место в Эквестрии или за ее границами. Кресценту же необходим новый напарник.

– Старсвирл, только не говори, что всерьез намерился взять этого земного пони в альянс, – страдальчески проговорил Изабор.

– Мы договаривались, что примем его, при условии выживаемости в схватке с драконами круп к крупу с Эмбером, – напомнил собеседник. – Все поддержали его кандидатуру.

– Ты выгнал двух сильных единорогов и принимаешь в Целеберриум земного пони, – констатировал факт генетик. – Мне непонятно твое стремление.

– Действительно сильных единорогов стало очень мало, – с огорчением произнес Старсвирл. – Выгоню я двух или десяток – для Целеберриума ничего не изменится. Прошло время, когда мы можем полагаться только на силу, необходимо…

– Ошибаешься, друг мой, – перебил стальной пони.

– Необходимо смотреть в сторону аликорнов.

Изабор прищурил глаза и напряженным взглядом уставился на соправителя.

– Я знаю, что ты не поддерживаешь стремления моего клана, опираешься на законы природы и закрываешься ими. Если тебя не заботят мои аликорны, то смею предположить, что ты говоришь о правителях Эквестрии и Кристальной Империи. Уж не собираешься ли ты открыться перед Селестией?

– Я собираюсь с ней сотрудничать.

– Сейчас я сделаю вид, – безвкусно произнес железный жеребец, – что ты сказал глупость и спрошу еще раз: ты собираешься открыться перед Селестией?

– Изабор, послушай, – взмолился лидер скрытой организации. – Все, что сейчас происходит очень трудно вообразить, но я ни за что не предам Целеберриум.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – желчно изрек глава клана. – Ты не сможешь действовать совместно с Селестией, не открывшись перед ней.

– Смогу, – заверял красный единорог. – Мне необходимо лишь передаточное звено, которому можно доверять.

– Земной пони без кьютимарки? – скривился генетик и посмотрел на Крэлкина. – Ты издеваешься?

– Я не знаю, кто он и откуда…

– Прекращай шутить, – резко бросил соправитель. – Целеберриум создавался не для того, чтобы он был подконтролен власти.

– Целеберриум был создан, чтобы сохранить Гармонию в землях Эквестрии вне зависимости от политического строя, – проговорил Старсвирл. – Я это знаю. Есть некоторые обстоятельства, что предвещают развитие событий, которые я хочу немного форсировать. Для самого Целеберриума это не будет грозить ничем.

– Ты знаешь, что Майт бы тебя сейчас уничтожил за такие слова?

– Я знаю, что он не думает своей головой. Я надеюсь, что ты не такой.

– Старсвирл, да пойми, что ты не в силах изменить монолитную структуру, которая формировалась многими веками, – с нажимом произнес металлический жеребец и посмотрел в глаза своему лидеру. – Это традиция – вести скрытый образ жизни. Это необходимость. Селестия не одобрит нашей внутренней политики. Что будет, если каждый член любого из кланов будет иметь голос? Наш альянс просто распадется. Необходима жесткая диктатура сверху. Ты же эту диктатуру хочешь размыть вот этим земным пони и содружеством с аликорнами. Будь благоразумен. Целеберриум не переживет такого удара.

– Целеберриум и так прогнил до основания, – парировал Старсвирл. – Мы купаемся в своей и чужой крови. Мы топим корабли, без ведома Селестии вылавливаем грифонов, минотавров, драконов и алмазных псов. Нередко доходит и до убийств. Мы делаем добро, но разве несет в себе убийство добро как таковое? Мы добрые убийцы, и это страшно. Необходимо выбираться из этой ямы. Целеберриум стоит на краю обрыва, и если сделает еще хоть один шаг на пути к традициям, то он попросту рухнет и разобьется о скалы. Необходимо остановить этот порочный круг, и мы сейчас можем это сделать.

– Даже если ты и прав, то не в силах будешь что-либо изменить. Слишком большое давление будет на тебя идти со стороны, слишком много однотипных мнений. Я воздержусь по поводу того, что ты задумал, мне генетический материал в виде даже этого Крэлкина не помешает, но вот Майт выступит яростным противником твоей задумке. Ты думал, что ему скажешь?

– Майт первое время может даже и не знать всего, что твориться за его спиной.

– Сокрытие информации от других кланов?! – рявкнул Изабор. – Старсвирл, это уже слишком!

– Но это будет правильно, – настаивал на своем красный пони. – Мы не должны терять себя в погоне за Гармонией. Даже Принцесса Селестия, хоть и занимается правительственными делами высокого уровня, справляется без насилия и жертв. Даже запугиваний от нее не поступает. Она не пользуется ее силой управления светилами, чтобы оказать политическое давления даже на грифонов. Она всего добивается сама, пусть как бы трудно это не было. Ее правление принесло победу в войне более девятисот лет назад, она смогла подписать мирные договоры с тремя странами и по сей день искусно пользуется ими. Она купила паровозы у Империи Грифона, которые ни с кем особо не делятся разработками, и технологию изготовления железнодорожного полотна, чтобы сохранить Гармонию природы. Она наладила тесные торговые отношения и привязала целую страну с более развитым научным сектором к использованию александрита, которым может управлять любой единорог. Всякое оружие, построенное на наших артефактах, нам не страшно.

– Ты сейчас вновь переходишь границы, – недовольно проговорил генетик. – Сравнивать альянс с правительством… Тем более, с Селестией.

– Мне хоть и самому противно это признавать, но Принцесса Селестия намного дальше ушла, чем могли вообразить наши предки. Аеквивалереум пророчил аликорнам четыреста лет, но время идет, а власть не меняется. И не изменится в ближайшие несколько тысяч лет. Посмотри правде в глаза, сейчас мы нуждаемся в ее поддержке.

– Она не сможет ничем нам помочь, это иллюзия, которой ты тешишь себя перед сном. К реальному миру она не имеет никакого отношения.

– Принцесса Селестия поддержит нас, если мы будем нуждаться в надежной опоре, – заверил Старсвирл. – И мы поддержим ее, как поддерживали наши предки несколько десятилетий до этого. Это наше бремя: поддержка правительства. Наряду с поддержанием Гармонии, мы должны ради граждан Эквестрии заступиться за власть, которую терпеть не можем.

– “Вступиться за власть”, – фыркнул Изабор. – Все, что ты говоришь – противно. Однако я соглашусь, но только при одном условии: мне необходим генетический материал Селестии.

– Со временем мы все получим то, что хотим, но не таким путем. Мы привыкли ставить ультиматумы и угрожать, и забыли, как просить. Ты можешь довериться мне?

– Тебе? – с презрением переспросил соправитель. – Ты же сам скрываешь информацию от Майта. Ты доверяешься какому-то земному пони без истории и рода деятельности. Ты хочешь положить наш альянс к копытам Селестии. Не выйдет, Старсвирл, – зло закончил он. – Генетический материал Селестии – единственный способ держать ее в узде, но если этого элемента управления у меня не будет, то Целеберриум может пасть. А я этого позволить не могу.

– Я действительно хочу довериться Крэлкину, но это не значит, что я хочу закопать Целеберриум и забыть как страшный сон. Я не собираюсь целовать копыта Принцессе Селестии или кому-либо другому. У меня тоже есть гордость. Я лишь хочу, чтобы верхушка эквестрийской власти и наш совет действовали слажено.

– И в чем ты видишь сотрудничество?

– Пони Принцессы Селестии…

– Начинает раздражать, что ты Селестию называешь принцессой. Зачем эти формальности? Мы и так знаем, кто она.

– Это просто дань уважения, – заверил лидер скрытой организации. – Тем не менее, ее пони могут избавить нас от рутины и ненужных действий, будучи разведчиками. Мы же можем четко бить в цель, если это необходимо.

– Старсвирл, наша разведка – это лишь малая толика времени.

– Которая составляет львиную долю жизни наших подчиненных, – недовольно завершил собеседник. – Изабор, когда ты последний раз просто расслаблялся? Когда отдыхал с друзьями на пруду или в горах? Что ты последнее время делал, чтобы избавится от постоянного стресса и тотальной опустошенности. Майт и тот не выдерживает напряжения, он срывается и действует поспешно и неправильно. Тебе не кажется, что уже это несколько странно?

– “Странно”, – фыркнул соправитель. – Ты как жеребенок. Странно ему. У тебя кроме твоего стресса ничего нет и быть не может. Расслабишь привязь и, как ты сам говоришь, Целеберриум развалится.

– Если и дальше затягивать веревку, то рано или поздно может произойти все, что угодно: либо зверь тебя укусит, либо веревка порвется, и заключенный вырвется на свободу, либо верное животное умрет от удушья. Любой из вариантов пагубен. Но если мгновенно дать волю, то произойдет то же самое.

– Да как не давай ему эту волю, все равно будет плохо. Мы, как главы, связаны своими же законами. Мы обязаны чтить традиции не потому, что это правильно, а потому, что по-другому уже нельзя.

– Можно, – уверял Старсвирл, – и я могу доказать это.

– Боюсь, что довериться тебе будет чрезвычайно трудно.

– Но ты же сам подтвердил, что традиции давно свое изжили.

– Однако я не поддерживаю и твоего пути. Что будет хуже: смерть или смерть? Примерно такой выбор ты сейчас предоставляешь Целеберриуму.

– Даже смерть бывает разной.

– И, тем не менее, исход одинаков.

Красный единорог не ответил, лишь тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Крэлкин видел нерешительность в глазах Изабора и понял, что он готов перейти на сторону лидера альянса, ему не хватало последнего, заключающего аргумента, и чужак решил вмешаться:

– Старсвирл, какая роль отводится мне в твоей задумке?

Жеребец уставился на земного пони, словно впервые его здесь увидел.

– Ты должен представлять интересы Принцессы Селестии на наших собраниях, только и всего.

– То есть, – уточнил бывший человек, – ее слово, сказанное моим ртом, будет равно слову главы одного из альянса?

– Совершенно верно.

– Хорошо, как на счет самой Селестии и ее государственных собраний?

– На них ты должен будешь представлять интересы Целеберриума, – отозвался Старсвирл.

– Ты же понимаешь, что не рассказать ей о Целеберриуме я не смогу, – поставил в известность Крэлкин.

– Я уверен, что ты сможешь должным образом завуалировать свой ответ. Тем более что Принцесса Селестия догадывается о нас.

– Слишком тонкая игра, ты это понимаешь?

– Зато успех кампании может вытянуть нашу организацию из грязи.

– Но суть-то не в том, чтобы сотрудничать с Селестией, я прав? – Изабор заинтересованно посмотрел на земного пони и перевел взгляд на соправителя. – Ты хочешь использовать ее как уши и глаза для координирования своих подчиненных и их действий. Ко всему прочему она будет первичным фильтром: вначале с ситуацией будут пытаться справиться пони Ее Высочества, а потом уже обращаться непосредственно к вам. Для членов вашего альянса это будет значить больше свободного времени, которое они смогут проводить с друзьями и семьями. Ты планируешь напомнить всем, что такое Гармония, и что такое сила. Похвально, и я бы лучше не придумал. Выигрывают все, кроме клана Изабора.

– Почему же мы не выиграем? – возмутился генетик. – Если все так, как ты говоришь, то я получу достаточно материала в свое распоряжение. Рано или поздно мне или моему преемнику в копыта попадут клетки Селестии или Луны, и тогда мы как никогда близко подойдем к созданию аликорнов.

«Клетки Селестии или Луны? Нельзя этого допустить. Неизвестно, насколько близко он подошел к созданию аликорна и подошел ли вообще, но разработать магию, сопряженную с генетическими познаниями и управление генетическим кодом применимую к правительственным лицам – недопустимо. А у него будет такая возможность. И рак какого-либо органа покажется мелочью по сравнению с настоящей силой Изабора».

– Вы, как и раньше, будете работать над поиском достойных пар для единорогов, – словно в трансе проговорил чужак. – Для вас ровным счетом ничего не изменится.

– Я и не бегаю от ответственности, – с отвращением сказал генетик. – Кроме моих пони никто не сможет создать в Эквестрии сильных представителей.

– И все эти грандиозные телодвижения связаны только с уменьшением численности вашей организации, – со вздохом произнес белый жеребец.

– Я же говорил, что он достаточно умный, – сказал Старсвирл, обращаясь к соправителю.

– Говорил, – кивнул железный пони, – но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Изабор, я хочу попросить тебя об одной услуге, – произнес красный единорог.

– Какой услуге? – с подозрением спросил тот.

– Исключи Твайлайт из селекционной программы на один год.

– Исключено, – моментально отозвался генетик. – Она слишком ценная, чтобы можно было ее сбрасывать со счетов.

– И, тем не менее, этот земной пони будет лучшим кандидатом на ее копыто и сердце.

– Что?! – воскликнули два других жеребца и переглянулись.

– Так будет правильно, – попытался заверить Старсвирл.

– При всем моем уважении, но это бред, – жестко сказал Изабор. – Твайлайт слишком важная, чтобы исключать ее из моих планов. На роль ее претендента есть как минимум четыре пони из Целеберриума, не беря во внимание Эмбера, и два – вне наших стен.

– Но семью ты не сможешь разрушить, – напомнил лидер.

– Я знаю, но сейчас я могу создать ей семью, – произнес железный жеребец. – И чем правильнее я подберу ей партнера, тем сильнее будут ее жеребята. И ты не посмеешь поставить на ней крест этим земным пони.

– Однако они друзья, и дружба их может перерасти в нечто большее.

– Да он старый! – с отчаянием воскликнул Изабор. – У них в возрасте разница огромная. Куда он ей? Друг – пускай, но не больше.

– И все равно я буду настаивать на своем, – благосклонно произнес Старсвирл.

– Твайлайт мне не нужна, – заявил Крэлкин. – Я буду бороться за ее счастье, но я прекрасно понимаю, что мне с ней не бывать.

– Но…

– Тема закрыта, – гробовым голосом сказал чужак. – Старсвирл, я понимаю твое стремление, но это глупо. А против тебя, Изабор, я буду бороться. Твайлайт вольна быть с тем, кто ей действительно нравится.

– Ты лишь мелкая букашка, – беспристрастно отозвался генетик. – Не тебе со мной тягаться. Тем не менее, мне нравится, что ты осознаешь ответственность…

– Если Твайлайт выберет меня, то я буду с ней, – злобно проговорил бывший человек.

– Как я уже сказал: не тебе со мной тягаться. Твайлайт – это искусственно выведенная единорожка, которая должна служить на благо Гармонии Эквестрии, а не действовать себе во благо.

– Твайлайт – это, прежде всего, живая пони, а не ваша верная собачонка. И у нее тоже есть право быть счастливой. Я не отступлю от своих слов, – напомнил земной пони.

– Прекращайте, – попросил Старсвирл. – Твайлайт необходимо исключить из селекционной программы на год, только и всего. Твои претенденты, Изабор, подождут.

– Главное, чтобы рядом с ней не было этого земного пони, – отозвался соправитель.

– Как сказал Крэлкин, он будет бороться за ее счастье, и мы не сможем ему отказать в его стремлении.

– Твайлайт принадлежит Целеберриуму, как и ее брат, – напомнил генетик. – То же самое касается и Пинки, и Рэйнбоу Дэш. Они – наши особые эксперименты.

– Не увиливай от темы.

– Но не больше, чем на один год, – мрачно возвестил Изабор.

– Большего мне и не требуется, – улыбнулся красный единорог.

– Но через год я буду форсировать развитие ее личной жизни, – произнес собеседник.

– Мы ушли в полемику и забыли, зачем здесь собрались, – проговорил лидер Целеберриума, проигнорировав выпад в свою сторону. – Как правильно ты подметил, Крэлкин станет новым напарником Кресцента. Я хочу взять этого земного пони под свою опеку. Формально он будет подчиняться мне напрямую, фактически – трем главам Целеберриума. Ответ Майта Вседержителя мне ведом, что скажешь ты, Изабор?

– И все из-за какого-то земного пони, – вздохнул металлический жеребец. – Воздерживаться не имеет смысла, так что я поверю тебе на этот раз и поиграю в твою игру. Однако учти, что мнение мое может резко измениться, если что-то пойдет не так.

– Так тому и быть. Крэлкин, земной пони, с сегодняшнего дня официально вступает в клан Старсвирла Бородатого. Осталось закончить некоторые формальности.

– Вот так просто? – изумился чужак. – И это все? А где фанфары? Где цветы?

– Слишком сильно ты разнежился в подчинении у Селестии, – произнес с некоторым отвращением Изабор. – Зайдешь ко мне после того, как Старсвирл с тобой закончит, мне нужна твоя кровь.

– Опять?! – воскликнул Крэлкин.

– Пройдешь еще несколько тестов на моторику и мозговую активность, только и всего.

– Зачем тебе это?

– Ты – ошибка природы, – невозмутимо проговорил стальной жеребец. – Необходимо изучить тебя и подробно описать появление для потомков, чтобы избежать появления таких, как ты.

– “Ошибка природы”, – фыркнул Крэлкин. – То, что у меня чистый генетический код земного пони, еще ничего не значит.

– Чистые генетические коды просто так не возникают. Пусть ты и единорог, который самостоятельно сформировал новый генокод, однако это ничего не меняет для меня. Ты ошибкой природы был, ею и останешься. Сейчас только в таком разрезе ты меня и интересуешь.

Изабор поклонился и проекции глаз на марионетке исчезли. Крэлкин посмотрел на Старсвирла, недоуменным взглядом, но единорог не предал ему никакого значения, подхватил магией двух металлических жеребцов и бережно поставил у стены.

– Каждый пони в Целеберриуме несет на себе магический знак отличия… – проговорил он, но был перебит новым членом его клана:

– Даже не думай на меня ставить что-нибудь подобное. Либо же не видать тебе реформ, как своих ушей. На тотальный контроль со стороны я не соглашался. Впрочем, как и на вступление в Целеберриум.

– А если он необходим? – осведомился Старсвирл.

– Тогда ваш план провалится еще до его осуществления, – жестко произнес Крэлкин.

– Ты всегда такой?

– Я всегда такой, когда речь заходит о неизвестной магии и тотальном контроле, – сказал земной пони.

– Тогда ты проиграл, еще не начав свое противостояние.

«Ты решил со мной поиграть в полемику? Не думай, что я тебе так просто сдам позиции».

– Государственный контроль – это одно, – спокойно произнес Крэлкин. – Он направлен на массу, а не на отдельного индивида. А масса инертна…

– Масса, как ты выражаешься, состоит из личностей, – парировал Старсвирл.

– Мы так договоримся до трех слонов и черепахи.

– Прости? – переспросил член Целеберриума.

– Не бери в голову, – отмахнулся чужак, вспомнив, что верования пони об основах мира могут отличаться. – У меня тут возник вопрос… Изабор сказал, что Твайлайт, Пинки и Рэйнбоу Дэш – ваши эксперименты. Они с тремя другими своими подругами – хранители Элементов Гармонии, я правильно понимаю?

– Совершенно верно, – кивнул собеседник.

– Что вы хотели получить в итоге от своих экспериментов? Двух сильных единорогов и одного сильного пегаса.

– В сущности, пегаска должна была стать единорогом, – пояснил лидер. – Изабор полагал, что полностью разобрался с генокодом, но на практике оказалось все наоборот. Это его провал и победа.

– У Пинки и Рэйнбоу Дэш составная ветвь албидо стилла. Что это значит?

«Интересно, как долго Старсвирл позволит мне наглеть? Хоть я и важная пешка, но я остаюсь пешкой, не более того».

– Это значит, – эксплицировал [лат. explication: развертывание, разъяснение] единорог, – что в их организмах содержится две разные части этого органа, принадлежащие разным пони, развитые на одинаковом уровне: земного пони и пегаса или единорога.

– А если будут развиты две ветки: пегаса и единорога? Получится аликорн?

– К сожалению, такого природой не предусмотрено, иначе Изабор давно бы уже достиг цели. Вмешаться в природу первичного построения генома на уровне правил соединения хромосом – невозможно. По крайней мере, как это делать, неведомо до сих пор. Мы можем подсовывать лишь разные наборы генов для слияния хромосом по их внутренним правилам, не более того.

– Хорошо, это понятно, но почему были выбраны именно женские особи? Все шесть хранителей Элементов Гармонии – кобылки.

– Как минимум по трем причинам, – изрек Старсвирл, и Крэлкин навострил уши. – Первая – выработка особого наркотика при сильных перенапряжениях организма. К примеру, при родах. Это повышает их выживаемость на семь процентов.

– Как много, – саркастично произнес бывший человек.

– И, тем не менее, даже один процент значит достаточно много, когда мы говорим о жизнях, – проговорил лидер скрытого альянса.

– Какая вторая причина?

– Выведение с их помощью сильных жеребят. Семейными узами с экспериментами практически всегда скрепляются члены Целеберриума. Неудивительно, ведь к нам попадают только самые сильные и самые лучшие единороги.

– Неужели настолько сильно вашей организации необходима новая кровь, что это заставило пойти тебя на такие аморальные вещи?

– Почему же аморальные? – удивился красный жеребец. – В конечном счете, каждая созданная нами семья – счастлива.

– Счастлива? – хмыкнул чужак. – А как же извечные разлуки по зову службы?

– Да, это прокол, – вздохнул собеседник, – над которым я серьезно задумался и сейчас хочу избавиться от него.

– И вся эта задумка была лишь для этого?

– Мы стали забывать, что такое Гармония, потому должны вновь вспомнить, что же мы защищаем. Как мы можем оберегать спокойствие, когда не знаем, что это такое и принимаем хаос, как данность существования и суть самого спокойствия? Не будем ли мы своими действиями лишь колыхать безграничный океан умиротворения и само сущее, которое давно стремиться по инерции туда, куда мы его ведем под различными знаменами?

– Согласен, повод веский, – кивнул пони. – Что на счет третьей причины?

Старсвирл одобрительно ухмыльнулся.

– Третья причина принадлежит полностью клану Изабора Проникновенного. Они во все времена хотели создать аликорнов, но появление аликорна настолько редкое явление, что второе пришествие Вендиго и то для нас более вероятно, чем задумка претворить рогатого пегаса в жизнь.

– Погоди, я не верю, что таких уникальных соединений, как соединения генов аликорна, Изабор не смог вывести. Для него это должно быть достаточно просто. Тогда получается один вывод: этот орган связан с выживаемостью плода. Но разве это возможно?

– После появление Принцессы Каденс, Изабор и его единороги досконально изучили ее родителей и ее саму и лишь убедились в своей теории: аликорна может родить только пони с двойной или тройной ветвью албидо стилла. Природой так заложено, – пространно ответил глава клана, и его новый подчиненный поднял бровь. – Мать отдает часть своей энергии из албидо стилла, чтобы поддерживать потоки магии в зарождающемся органе. Трудно переносятся матерями вынашивание и роды самого плода с двойной албидо стилла, а плод с тройной албидо – вообще отторгается организмом в первые недели беременности.

– Но можно же было давно получить аликорна от вашей селекционной программы.

– Не все так просто, – остудил пыл собеседника Старсвирл. – Принцесса Селестия поставила достаточно серьезную политическую программу семьи, которая уже воспринимается, как данность обществу и традициям, даже внутри Целеберриума. Да и я не собираюсь от нее отказываться, тем более что я ее полностью и безоговорочно поддерживаю. Суть ее чрезвычайно проста: пара, которая сошлась вместе, уже покинуть друг друга не может. И никто не вправе их разлучить. Выбор партнера превращается в серьезную и достаточно трудную задачу. Немногие готовы в начальный период полового созревания к установлению постоянных любовных связей, жеребцы и кобылки напуганы, спрашивают совета у родителей…

– Почему все так сложно? Там, откуда я родом, по этому поводу не заморачиваются и ведут достаточно раскованный образ жизни…

– И каков уровень ответственности в твоем хваленом обществе? Насколько молодняк понимает, что он поступает неправильно или глупо? И заметь, я не говорю только о выборе супружеской пары. – Крэлкин отвел взгляд и промолчал. – Я так и думал, что даже мораль у вас поставлена из копыт вон плохо. А система Принцессы Селестии учит молодых пони ответственности и осторожности с самых малых лет. В них появляются ценности: ценность семьи и ценность любви. Наверное, и ты уже не с одной кобылкой был, – с отвращением заметил единорог.

– К счастью для себя, нет, – раздраженно заявил Крэлкин и посмотрел собеседнику в глаза. – Я не питал к своему обществу каких-либо нежных чувств, я его никогда не защищал. А сходиться с кобылками, которые уже побывали у кого-то в объятьях, а тем более… ну, ты понял… противно. Просто морально противно и неприятно к таким прикасаться, даже морально. У них нет ценностей. Да и не будет уже, наверное. Хотя… не мне их судить.

– В Эквестрии тоже не все было гладко. Наши предки оставляли детальные отчеты по поводу супружеских измен, которые они пресекали, и количество их было ужасно. Если сейчас в год в среднем мы ловим лишь порядка десятка жеребцов и кобылок, ведем с ними профилактические беседы, то раньше в год это число превышало несколько тысяч. Принцесса Селестия действительно очистила общество от скверны. Это сможет и твое общество, если постарается.

– Если я выберу Твайлайт, а она – меня, то это на всю жизнь, – подвел итог бывший человек.

– Все очень просто, – повторил Старсвирл.

– Но почему Изабор не сводил своих пони с теми кобылками с двойной албидо стилла?

– Почему? – возмутился красный жеребец. – Он пытался. Но такие кобылки имеют неординарные способности и многим членам нашего альянса они не по зубам. А те, кто могли справиться с их характером зачастую не подходили для селекции.

– И все же, двойная албидо стилла есть у двух ваших экспериментов из трех, – в задумчивости проговорил Крэлкин. – Почему у Твайлайт ее нет? Или она есть у Шайнинга?

– Нет ее ни у одного из этих единорогов, – заверил глава клана. – Слишком много неудач было ранее с Элементами Гармония Магии. Желание дать двойную ветвь албидо этому Элементу ранее ни к чему хорошему не приводило, и идею решили оставить.

– Значит, просто нужда… – подытожил чужак. – Что же, спасибо за информацию.

– Не думай, что так просто сможешь избавиться от бремени, которое я на тебя возложу, – с угрозой произнес лидер Целеберриума. – Я тебе полностью доверился, хотя не представляю, кто ты на самом деле, и откуда родом, да мне в принципе все равно. Я слишком долго ждал, пока можно было связаться с Селестией и хоть как-то разгрузить погрязший в рутине альянс сильнейших единорогов Эквестрии. Я надеюсь, что ты не подведешь меня, и доверие мое будет оправдано.

– А что, если ты выбрал неправильного союзника?

– Тогда мы все имеем шанс в скором времени сгинуть с лика планеты.

«Что же тебе на самом деле необходимо от Селестии? Не верю я в твою святость, Старсвирл, просто не верю. Ты должен преследовать свои цели. Но что, если я ошибаюсь? Я раньше и предположить не мог, что государство, населенное разумными животными, а, тем более, лошадьми, без пальцев, может вообще существовать. Раньше я верил, что государство не заботится о своих гражданах, лишь о себе, но Эквестрия не вписывается в человеческие рамки морали и чести».

– Можно личный вопрос? – поинтересовался Старсвирл.

– Личный? – переспросил жеребец, прервав раздумья. – И что же тебя интересует?

– Тебе нравится Твайлайт?

– Вот заладил… Я понимаю, что с помощью Твайлайт ты хочешь привязать меня к Селестии, но есть и другой способ.

– Ее ученица – лучшая связь.

– У меня и без нее связь прочная, – парировал чужак, – а ты хочешь этой единорожке жизнь погубить. Селестия меня не отпустит, как бы сильно я не хотел вырваться из-под ее власти.

– Ты живешь достаточно далеко от Кэнтерлота, в Понивиле, – с раздражением в голосе проговорил единорог. – У тебя есть два варианта на выбор: переехать в столицу Эквестрии, либо же создать семью с ученицей Селестии. Так у нее будет полный контроль над твоими действиями. Второе предпочтительней.

– И иметь дополнительный контроль над Элементами Гармонии… Твайлайт я не коснусь.

– Тогда думай о переезде.

– У меня в Вечносвободном лесу своя лаборатория, выделенная Селестией…

– И все же Кэнтерлот в скором времени станет твоим новым домом.

– Я не обещаю, – пытался увильнуть земной пони.

– Мы поможем устроиться, – заверил единорог.

– А если я хочу остаться в Понивиле?

– Тогда тебе предстоит пройти жизненный путь с Твайлайт.

– С одной стороны вы хотите контролировать меня с помощью Твайлайт, с другой – при помощи ее отца. Брата и ее мать вы сюда не приплели?

– Ее мама не должна прикасаться к тебе, – благосклонно ответил Старсвирл. – А Шайнинг сыграет свою роль, если это понадобиться. Тем более, он один из пони, которым ты подчиняешься.

– Бедная Твайлайт, – вздохнул чужак.

– Она не бедная, она сильная, – парировал красный жеребец. – А теперь пройдем к Изабору, он проведет необходимые тесты. Потом ты пройдешь последнее испытание на пути в Целеберриум и станешь полноправным его членом.

Глава 12. Жизнь и смерть.

Крэлкин вышел из темного затхлого помещения, стены которого были покрыты небольшим слоем инея, и предстал перед Старсвирлом. Он покосился на закрывающуюся дубовую окованную железом дверь, за которой он прошел комплекс определенных тестов, сдал все необходимые анализы и был отпущен Изабором на все четыре стороны. Красный единорог шикарным жестом пригласил своего нового подчиненного прогуляться, как только металлический лязг от двери затих в конце коридора. Тот не возражал и покорно засеменил за своим провожатым.

– Непривычно у вас тут, – заметил земной пони спустя некоторое время бесцельного, как ему казалось, шатания по коридорам. – Иголки не используете для забора крови, да и медицинских инструментов практически нет, очень мало… Только разные колбы везде стоят. Еще и в холоде постоянно находиться не особо хорошо. Я так понимаю, что комната Изабора не относится к иллюзии?

– Не относится, – кивнул Старсвирл. – Она выбита в камне лично владельцем. Все его инструменты – реальны. Вход туда строго ограничен. Холод там нужен…

– Я знаю, зачем холод в таких помещениях, – отмахнулся белый жеребец. – Просто он о себе не заботится.

– За него не переживай, он умный и понимает, что делает.

Единорог остановился и многозначительно посмотрел на собеседника.

– Он у тебя семя брал?

– “Семя”? – с отвращением переспросил Крэлкин. – Это копытами что ли?

– Мы что, враги себе? – поморщился провожатый и продолжил путь. – Есть специальные инструменты и для этого. Просто интересно, с каких сторон ты заинтересовал Изабора.

– Нет, не брал, – с недовольством произнес бывший человек. – Он сказал, что от меня все равно не будет хорошего потомства, так что и сохранять мое семя для истории он не намерен.

– Все же Изабор остается Изабором с любым пони, который попадет к нему в копыта, – в задумчивости изрек лидер Целеберриума.

– Ты говорил о каком-то последнем испытании, которое я должен пройти, чтобы вступить к вам в организацию, – напомнил чужак. – Давай побыстрее с этим закончим.

– Тут уже зависит от тебя. В этой иллюзии есть две комнаты, примыкающие к ней, но не являющиеся ее частью. Одна из них – лаборатория Изабора. Вторая – содержит твое последнее испытание.

Крэлкин промолчал, ожидая, когда единорог продолжит свою речь, однако тот безмолвствовал. Свернув в очередной длинный коридор, среди которых чужак уже даже не помышлял что-либо запомнить и, тем более, разобраться, он не увидел ничего, что хоть чем-то выделялось на общем фоне.

– И что это? – не выдержав, спросил он.

Старсвирл не ответил, лишь остановился напротив одного из ответвлений коридора и посмотрел налево. Земной пони проследил за взглядом и увидел в конце небольшой металлический ящик размером с половину пони идеальной кубической формы. Подходя ближе, он видел, как предмет отблескивал образцово ровными поверхностями, играя иллюзорными солнечными зайчиками на стенах и потолке. Зайдя в небольшую светлую комнату с несколькими огромными окнами, чужак увидел, что ящик был цельным, без каких-либо видимых щелок, прорезей или отверстий. Казалось, что куб был таким и отлит, но, прекрасно понимая, что глава Целеберриума не будет ему показывать изыски и роскошества незримой обители, новый член скрытой организации недоверчиво посмотрел на единорога и вскинул бровь, однако тот лишь сдержанно улыбался.

– Мы называем это кубом испытаний, – произнес Старсвирл, остановившись у самого входа. – Этот артефакт достался нам от предков. Для каждого пони испытания свои, и они практически никогда не повторяются. Ходят легенды, что там хранится множество разнообразных знаний, однако никому не довелось воочию увидеть их. Прежде чем ты туда попадешь, должен предупредить, что дважды этот куб в себя не пускает, так что если провалишь испытания, второго шанса не будет.

– Пытались разобрать, что это вообще такое? – тут же поинтересовался Крэлкин, с интересом смотря на единственный предмет в помещения.

– Пытались, – кивнул единорог, – но любые заклинания, которые были применены к нему, попросту поглощались. Проверить магией его тоже не представилось возможным.

– Разбить пробовали?

– Любой физический объект отскакивает от него, словно мячик, – отчеканил красный пони. – Неважно, насколько этот объект тверд или увесист. Артефакт не берет даже время.

– Ты говоришь, что на куб невозможно воздействовать магией, но как вы тогда его переносите?

– Мы перемещаем то, на чем он стоит. Не самое красивое решение, – благосклонно улыбнулся Старсвирл, – но и не самое плохое.

– Понятно, – бросил Крэлкин. – Что требуется от меня?

– Пройти предоставленные испытания и рассказать о них.

– Ты понимаешь, что я могу выдумать все, что угодно? – осведомился чужак.

– Я узнаю, если ты соврешь, и, полагаю, это будет не в твоих интересах.

– Если я там что-то найду, обязан ли я буду делиться этим с тобой?

– Несомненно. Как мой новый подчиненный ты должен рассказывать все, о чем узнаешь. В особенности о том, что может навредить Эквестрии или идеям Старсвирла Бородатого.

Крэлкин не ответил, лишь уставился на блестящий куб, пытаясь проникнуться его тайнами. Чем-то его притягивали серебристые квадраты сторон, чем-то нравилась ему форма, дизайн, стиль. Внезапно на одной из сторон куба стал появляться рисунок, похожий на крест с петелькой на вершине. Он светился, будто изнутри, ядовито-красным цветом и вскоре из него повалил белый туман. Чужак отступил на шаг и оглянулся, ища помощь в своем новом начальнике, но Старсвирла нигде не было. Иллюзия комнаты тоже рассеялась, освещение пропало, и он остался стоять посреди темной нише посреди горной породы, которую освещал лишь куб своим зловещим красным светом.

Туман неспешно стелился к копытам Крэлкина, и он не знал, что делать. Сердце его упало, и страх окутал его душу. «Старсвирл меня тут бросил, но какой в этом толк? Зачем? Я не должен быть тут, не сейчас и никогда. Что это вообще за куб такой? Знания в нем содержатся… дурака они нашли. Но ведь они же меня поймали на мое любопытство. Ладно, и что мне теперь делать?»

Внезапно верхняя часть древнего артефакта открылась, как крышка сундука, и изнутри кто-то выпрыгнул. Гротескная тень заполнила половину помещения, и пони отступил, вжавшись крупом в неровную стену. Выхода не было, он остался один на один с его последним испытанием.

Появившееся существо скрывалось в темноте, и жеребец никак не мог понять по едва уловимым абрисам, кто перед ним стоит, однако неизвестное создание не нападало, лишь осматривало себя, и движения его выражали недоумение.

– Ты кто? – бросил Крэлкин, дрожащим голосом и увидел, как туман окутал его ноги.

«Наверняка это мое испытание, – подумал он. – Но почему именно такое? Неужели в мирной Эквестрии я должен буду с кем-то сражаться? Неужели Целеберриум остался верным своим традициям в убийстве дракона. Только форма дракона изменилась, да арена действия иная. Нет, – поморщился чужак, – не может быть, этого просто не может быть… Старсвирл не отправил бы меня на такое испытание. Тем более меня».

Существо перестало себя рассматривать и вытянулось по вертикали. Крэлкин раскрыл рот, сердце его забилось с такой частотой, словно грозилось выпрыгнуть из грудной клетки, когда неизвестное создание развело в стороны конечности и расслабило пальцы. В незнакомце угадывался силуэт человека.

– Этого не может быть, – шептал с волнением в голосе земной пони, прижав уши и опустив голову. – Этого не может быть, не может. Где угодно, но только не здесь, не сейчас. Нет…

– Приветствую тебя, странник, – произнес голос, заставивший жеребца плюхнуться на круп и зажмуриться. – Я полагаю, что ты пришел за знанием и пониманием, однако они не даются легкой ценой. Ты должен будешь доказать, что ты готов принять их.

«Что он хочет? Это испытание? Не может быть… Но если бы это было не испытание, то меня бы уже вытащили отсюда. Реально ли то, что сейчас происходит?»

Крэлкин поднялся, нахмурился и с вызовом гаркнул:

– Ты кто?!

Но в ответ услышал лишь гортанный гогот. «Мне крайне необходимо понять, вымысел это или реальность. Что будет, если я не пройду свои препятствия? Сколько здесь умирало единорогов?»

– Чтобы получить ответ на свой вопрос, ты должен пройти все испытания и встретиться со мной лицом к лицу, – произнес незнакомец.

За существом в монолитной горной породе растворилась часть стены, и показался проем. Оно выскочило туда, а Крэлкин стоял и не мог поверить в то, что только что увидел. «Это был человек? Неужели пони знают, кто такой человек? Нет, Твайлайт не знала, Селестия не знала, да и никто из Элементов Гармонии о них тоже не слышал. Возможно ли, что об этом знают только последователи Целеберриума? Если да, то сколько всяких тайн хранится под этими сводами? Ладно, это я оставлю на потом. Куб остался на месте, так что я могу посмотреть, что там внутри».

Крэлкин неспешно подошел к артефакту и посмотрел под крышку, но ничего не увидел. Предмет был пуст, а изнутри на идеально ровной поверхности отражался искатель правды и недоуменно смотрел на себя.

– Так, надо разобраться, что тут происходит на самом деле, прежде чем идти дальше, – сказал он сам себе, подошел к проему в стене, куда выскочил незнакомец, и устремил взгляд в глубину, пытаясь рассмотреть силуэт беглеца. – Куб внутри полый, но полым он быть не может. В нем, скорее всего, напичкано огромное количество какого-то особого александрита или его аналога, который поглощает любое магическое на него давление. Взамен же выделяет какие-то специфические волны, воздействующие на разум, которые вызывают галлюцинации, выдергивая из головы образы и выстраивая из них всевозможные изображения. Форма того миража – человеческая. Все, что он говорит и делает по-человечески. Будто вытащили мои глубинные переживания и стремления и показали мне воочию. С ситуацией в первом приближении все прояснилось. Остается понять, как выбраться из этой иллюзии.

Жеребец окинул взглядом весь тоннель и вздохнул, понимая, что его тянет вперед банальный интерес. Ему хотелось узнать, чем на самом деле является неизвестное существо, и куда он попал. Крэлкин еще раз осмотрел комнату, убеждаясь, что ничего, кроме пустого куба, излучающего кроваво-красный свет одной из стенок, нет, и более не появится, он шагнул в темноту и устремился за человеком.

Он шел на ощупь, иногда останавливаясь и проверяя копытом шероховатый камень, и вновь делал неспешные шаги к своей цели, боясь оступиться и упасть неизвестно куда. Он насторожился только тогда, когда сзади пропали последние лучи блеклого света, а впереди все еще зияла темнота. «Какая-то странная иллюзия. И что она мне должна показывать? Мрак в моей душе? – Пони тихонько прыснул. – Смех смехом, а выбираться отсюда все же стоит. Что мне говорил Старсвирл об испытании? Всякую чушь… Примечательно лишь, что войти сюда можно только один раз. Не по причине ли смерти оказавшегося в безвыходном положении?»

Внезапно пространство озарил яркий свет, льющийся откуда-то сверху. Крэлкин поморщился и попытался разглядеть, где он оказался, но привыкшие к темноте глаза не позволяли этого сделать. Он видел только светлые пятна, переливающиеся коричневыми красками. Перед ним прошла чья-то тень. Он вытянул копыто вперед, пытаясь дотронуться до нее, но только прорезал воздух, и тут же прямо в ухе раздался шепот:

– Я вижу, что тебя ведет вперед интерес… – Чужак попытался ударить говорившего, но голос теперь переместился в другое ухо: – Это превосходно. Сейчас мы проверим, насколько хорошо ты знаешь законы физики.

– Что за чепуха?! – взвизгнул жеребец, и душа его упала в пятки. – Кто ты?! Ты чело…

Его схватили за морду и силой закрыли рот. Крэлкин замычал, ощутив ледяные пальцы, отпрыгнул назад, и ноги провалились в пустоту, а сам он упал на живот, почувствовав каменистую почву. Чужак вскрикнул и распахнул глаза. Свет резанул по ним, но страх был сильнее. Задние копыта висели в воздухе над пропастью и с маниакальным стремлением карабкались вверх, скользя по камням. Взяв себя в копыта, пони подобрал ноги и заполз обратно. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но ему это не удавалось. Сердце набатом отбивало в ушах тяжелую дробь. Глаза его блуждали по просторному коридору и пытались найти неизвестное существо.

– Это коридор, который ты должен пройти до конца, – молвил голос сверху, и чужак устремил взгляд туда, пытаясь разглядеть говорящего. – Здесь лежит твое первое испытание. Будь осторожен, иначе все окончится раньше, чем ты задашь свой вопрос.

«Это своего рода игра, но какого рода это игра? Может, это иллюзия Старсвирла, а куб – лишь повод заманить меня в силки заклинания? Но раз так, то я не собираюсь участвовать в этих игрищах. Но назад дороги нет, сзади только пропасть. – Крэлкин обернулся и посмотрел на обрыв, обозначив его глубину и длину. – Ничего не видно… Все же назад дорога обрезана основательно, а бездействовать я не хочу… Поиграть в его игру на его же условиях?»

Бывший человек еще раз осмотрелся, но не увидел ничего, что бы изменилось. Пожав плечами, он засеменил вперед, и его взгляд упал вниз на ровные квадраты плит, размером метр на метр, на которых были нарисованы непонятные иероглифы. Остановившись перед первой плитой, он вздохнул, вспоминая дешевые фильмы, в которых было полно подобного рода ловушек.

– Какая банальщина, – фыркнул он. – Пол, разграниченный плитами, при наступлении на которые активизируются механизмы. Ну, в принципе от общества пони я ничего другого не ожидал. – Крэлкин осмотрел стену права от себя, потом слева, заметил небольшую табличку и засеменил к ней. – “Плита выдерживает вес до двух талантов”, – прочел он. – Талантов? Это еще что такое? До двух тел? Или это какой-то особый вид плит, который реагирует на мозговую активность? Или это другого рода загадка? Что там еще написано? “Любая из плит активирует механизм, который освобождает любую из восьми стихий”.

Земной пони впал в легкий ступор и несколько минут простоял, перечитывая фразу и пытаясь понять, что его больше насторожило: количество стихий или то, что любая плита запускает какой-либо механизм.

– То, что плиты активизирую механизмы – это понятно. Но почему каждая плита это делает? Ужель нет ни одной плиты, которая бы была ключом? В книгах и дешевых фильмах один из рисунков отличается, но проблема в том, что я не понимаю в здешних каракулях ни черта. И это только часть беды… Упоминается о восьми стихиях. – Жеребец нахмурился. – Откуда они взяли такое огромное количество? И что есть остальные четыре стихии? Как же здесь все запутано. Ну, хорошо, а какая тогда выгода мне вообще идти по коридору, если любой мой шаг предвещает попадание в ловушки. – Вздохнув, он прочел последнее предложение: – “Все ловушки активируются гессонитом или цаворитом”. Чем?!

Крэлкин помотал головой и посмотрел вверх.

– Лучше бы этой таблички тут вообще не было! – крикнул он, желая спровоцировать неизвестного на ответ. – Она мне ничем не помогла!

Однако в ответ он услышал лишь тишину. Пони лег перед ближайшей плитой и посмотрел на закорючки рисунков. Он силился понять, что же изображено в них, но все его попытки были тщетны. Переключившись на другой рисунок, он потратил еще несколько минут, но все было безрезультатно. Отчаявшись, он ударил копытом по плите, и на него сверху хлынул поток воды.

Крэлкин подпрыгнул от неожиданности и огляделся. «Я же на плите не стоял, почему именно меня окатило водой, а не плиту? Видимо, не имеет никакого значения, где я стою, главное, что именно я нажимаю на механизмы ловушек. Хорошо, что я нажал на плиту, активизирующую воду, а не, к примеру, огонь. Значит, теперь мне надо выбрать путь. Тут… пятьдесят семь плит в длину и десять в ширину. Интересное сочетание. Мне, по уверению Висио, пятьдесят семь лет, а пони, как и люди, пользуются десятичной системой счисления. Или же это значит что-то другое?»

По несколько минут сверяясь с предыдущим символом, земной пони медленно пробирался вперед. Каждый его шаг обрушивал на него воду и лил до тех пор, пока он стоял на плите, иногда холодную, иногда теплую и даже горячую. Он пытался понять, что отвечает за температуру стихии, но единственное объяснение, которое он мог придумать: вариации знаков на других плитах вокруг плит с водой и создают температурные качели.

Добравшись до противоположного края, он обернулся и посмотрел на пройденный путь. Ему было интересно, что же скрывается под другими знаками, однако он боялся прикоснуться к новому рисунку. «Где-то здесь хранится плита с огнем. Не хочу поджариться, но это ведь всего лишь иллюзия… Может, ничего страшного не произойдет? В худшем случае у меня в мозгу произойдет сильный болевой скачек, который выведет меня из заклинания… Теоретически».

Решив, что, в конечном счете, ничего плохого произойти не может, он с силой опустил копыто на новую плиту, и земля дрогнула, заставляя его пройти вперед, нажимая на новые ключи к механизмам. Три новых плиты погрузили его во тьму, одна облила ледяной водой, и сверху посыпалось что-то пушистое и холодное. «Снег?» – спросил сам у себя пони и высунул язык, пытаясь поймать снежинку.

Оставшись стоять на одном месте, он чувствовал, как снегопад усиливался. «Видимо, плита действует и усиливает заклинание, пока я давлю на нее своим весом. Надо отходить назад». Неосторожный шаг вызвал сильный ураганный ветер, пронизывающий до костей, и земной пони прижался к полу, чтобы его не сдуло, держа нажатыми уже две плиты. Он упирался копытами, сопротивляясь воздушной стихии, боясь нажать что-то еще. Сверху сыпали уже большие хлопья снега, щедро устилая все вокруг, и в сочетании с ветром они создавали сильную метель.

Крэлкин выпрямился на передних ногах, и почувствовал, как копыта оторвались от пола, его закрутило в вихре и бросило куда-то на каменистую почву. Жеребец застонал и мотнул головой, пытаясь понять, что произошло. В кромешной тьме ничего не было видно. Ветер утих, снегопад прекратился, а земной пони не понимал, где он сейчас находится.

Нащупав одним копытом стену, он пошел вдоль нее, и едва не свалился вниз. «Это тот обрыв, которым отрезали мой путь назад. Значит, я в начале испытания? Черт. Почему так произошло? Еще и не видно ничего… Ладно, надо немного терпения, и я снова пройду всю ту площадку». Он развернулся и потопал назад, а сердцем чувствовал опасность, хотя не понимал, откуда она исходит.

Копыто нажало на какую-то плиту, послышался щелчок очередного механизма. Чужак почувствовал, как пол растаял, и он полетел вниз. Впереди что-то мелькнуло, и перед глазами возник образ красного пони с нежно-голубой гривой. Старсвирл смотрел на него осуждающе, но ничего не говорил.

– Я провалил твое дурацкое испытание? – спросил Крэлкин.

– Пожалуй, ты самый неудачный пони, которого я когда-либо видел, – произнес голос, однако губы лидера Целеберриума даже не колыхнулись, и видение единорога растаяло.

– Кто ты?

Пони попытался осмотреться, но у него ничего не получилось, и он лишь летел вниз, не зная, когда закончится его падения.

– У меня к тебе есть вопрос, – проговорило незримое существо. – Кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, и вечером – на трех?

– Нет, этого не может быть, – простонал жеребец, схватился копытами за голову и сжался в комочек. – Неужели Эквестрия лишь мираж? Неужели меня все это время держали под заклинанием контроля сознания? Не может быть… Я не верю в это… только не Гресмит со своими прихвостнями… Только не он…

– Кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, и вечером – на трех? – повторило вопрос создание.

– Человек, – чуть слышно отозвался пони и тут же рухнул в воду.

Крэлкин открыл глаза и увидел размытое изображение смотрящего на него человека. Он погружался все ниже и ниже, воздуха стало не хватать, но он даже не пытался пошевелить хоть одним мускулом. Весь мир в одно мгновение рухнул в пропасть и разбился о камни реальности. Теперь он прозрел, понял, что нет никакой Эквестрии, нет никаких пони, нет никакой Твайлайт. И никогда не было. Он был один, предоставленный сам себе в бурном мире изменяющихся ценностей и смыслов. В последний раз, при использовании запрещенной магии, он никуда не прыгнул, его поймали в свои силки противники и держали сознание запертым до поры до времени, а сами тем временем извлекали сведения об идеальном нуль-переходе.

«Как же все скверно получилось, – думал он, переживая свою несостоятельность. – Интересно, что на самом деле произошло с Альтусом? Наверное, его уничтожили или стерли обо мне любые воспоминания, чтобы больше не мешался под ногами. Что теперь меня ожидает? Они должны были получить все, что хотели, теперь же меня пора предать забвению, чтобы больше не путался под ногами. Либо отправить на суд магов, чтобы я остаток дней провел за решеткой. Да кому я нужен за решеткой? Уберут, даже не поморщатся».

Рука человека потянулась вниз, и сердце у Крэлкина остановилось. Цепкая кисть схватила за одежду на шее и потянула вверх. Рунный маг не сопротивлялся, только смотрел безучастными глазами на своего будущего палача и гадал, кто же это мог быть. В голове всплывала оскалившееся лицо Гресмита, но он до конца не хотел верить, что такой посредственный колдун смог его поймать.

– Эй, ты чего это? – спросил незнакомец, как только голова его жертвы появилась на поверхности. Крэлкин внимательно осмотрел лицо, но не узнал никого, кто бы мог походить на неизвестного человека. – Ты, конечно, глупый, но зачем же топиться из-за этого? Неужели у пони что-то поменялось в обществе за последнее десятилетие?

– “Пони”? – встрепенулся Крэлкин и поднес передние конечности к носу и увидел копыта. Следом за копытами он осмотрел одежду, которую держал неизвестный и увидел край его накидки и серебряную застежку. – Я – пони! – радостно крикнул он и почувствовал, как властная рука отпустила его, и он неуклюже погреб к берегу.

Человек вытянулся в полный рост и критически смотрел на жеребца, выбирающегося из воды. Вылезши на берег, Крэлкин осмотрел спасителя. Перед ним стоял обычный человек, парень, лет тридцати, одетый в зеленые шорты и зеленую футболку. На голове у него был черный, как ночь, цилиндр, который, к удивлению жеребца, не падал.

– В это и проблема, что ты не пони, – сказал тот.

– Что?! – вскрикнул Крэлкин и прижал уши.

Вместо ответа незнакомец проследовал к столу и уселся за него. Затем грациозно подхватил хлеб, намазал его маслом, держа нож как можно утонченнее, и отрезал тонкий кусок копченого мяса, который и закончил композицию бутерброда. Затем он налил себе чай в маленькую кружечку и, подхватив ее двумя пальцами, сделал глоток. Сладкий вздох сорвался с его уст, и он расплылся в улыбке.

– Ты даже не представляешь, как обалденно вновь почувствовать себя человеком, – меланхолично произнес парень. – Это неописуемый восторг. Превращаешься во всяких грифонов или драконов… хвостами махаешь, да клювом щелкаешь. А как с драконьими зубами насладиться вкусом пищи? Никак, скажу я тебе. Алмазный пес забрел сюда один, но у них вечная проблема с когтями. Как ни стачивай, вырастают новые за минуты… Неприятная способность, хотя при их способе жизни – бесценная. Единороги вроде бы ничего, как существа, что удивительно, но пегасы и земные пони просто убивают. Копыта… да кто бы мог подумать, что копытами можно хоть что-то сделать? Какая нелепость. Говорили же Фрейдману не один раз, что не нужны лошади, так он нет, заартачился. Мол, надо эту гадость претворить в жизнь, тем более, так написано в древних писаниях. Да кто их читает, эти писания древние? Говорят, там правда написана, наш путь, наше пророчество. Но я тебе скажу, что глупость это все, нет там ничего. Лично читал, с другими когиторами общался, но ни один ничего доказать не может. Надо, говорят, верить. А во что верить, когда и мы можем быть творцами?..

Крэлкин слушал внимательно весь словесный поток, который лился из уст незнакомца, и не понимал, что происходит вокруг, и где он находится. Парень говорил о каких-то необычных и непонятных вещах, словно он давно ни с кем так не разговаривал, словно не было у него никого, с кем бы он мог просто поболтать.

– Слушай, – произнес Крэлкин, прервав рассказчика, и тот с некоторой обидой посмотрел на земного пони. – Ты кто такой? И где я?

– Ах, да, я же не представился. Просто… – с восторгом лепетал тот. – Не каждый день можешь побыть человеком, понимаешь? Это так волнующе и приятно. Я даже нормально думать не могу… Так о чем это я? Меня зовут Квин. Я когитор.

– Ты кто?

– Когитор, – невозмутимо ответил парень и, видимо посчитав, что такого объяснения будет достаточно, продолжил. – Двадцать три тысячи лет не мог подобрать форму человека, а вот ты пришел, и у меня словно прозрение наступило. Только вот думаю, что это на время, пока ты здесь.

– А где я нахожусь? Кажется, это иллюзия?

– А ты смышленый, – улыбнулся человек и посмотрел на гостя вымышленного мира. – Нечасто можно увидеть таких, как ты. Особенно, людей. Сейчас ты у меня в гостях, если хочешь так выражаться. Твой мозг принимает от меня импульсы и отвечает на них.

– Значит, тот алюминиевый куб – это какой-то магический артефакт.

– “Куб”, “артефакт”, – недовольно фыркнул Квин.

– Ты сказал, что ты когитор. Кто это такой? – спросил Крэлкин.

– Ты не знаешь, кто такие когиторы? – осторожно поинтересовался парень. – Я думал, что все люди знают… Но… Да быть не может… У нас даже по ВАУ это показывали. Ты не мог не видеть.

– “ВАУ”, – недоуменно переспросил жеребец. – А это что такое?

– Видео-аудио устройство.

– Телевизор что ли?

– “Телевизор”? – поинтересовался человек и задумался на некоторое время. – А это по каковскому вообще?

– Эээ… – потянул Крэлкин, не зная как реагировать на незнание собеседника. – Да я в сути и не знаю этимологию слова. Это такая коробка, которая картинки показывает и звук передает.

– У нас это делает ВАУ, только это не коробка, а вживленная в мозг технология. Они, конечно, не всем ставятся, но у большинства она есть.

– В мозг? – поежился чужак.

– А что тут такого? – с изумлением произнес когитор. – Никого же не режут. Эти времена прошли лет семьсот как. По крайней мере, от моего рождения.

– И все же, кто такой когитор? – повторил вопрос Крэлкин.

– Знаешь, я даю право только одного вопроса, если кто-то прилежно выполняет мои требования и проходит все испытания. – Человек поднялся и подошел к собеседнику. – Вот скажи, какой кас потянул обратно?

– “Кас”? – вновь переспросил земной пони.

– Да ты чего, самого элементарного не знаешь? Погоди, откуда ты вообще взялся на этой планете? Разве люди выжили?

– Нет, не выжили, – ответил жеребец. – И слава Селестии.

– Чавой? – нахмурился парень. – Кому слава?

– Это местный жаргон, – пояснил чужак. – Ну, там, слава Богу, слава Селестии.

– Правильно говорить, слава Творцам, – поправил собеседника Квин.

– Каким Творцам?

– Обычным Творцам. Что тут непонятного? – возмутился когитор. – Творец – от слова “творить”.

– Я не глупый, – недовольно отозвался пони.

– Так как ты на планете оказался, если люди не выжили? Да и ты как местный житель выглядишь… Пони… Не понимаю я чего-то.

– Взамен ты расскажешь, что такое когитор, – предложил Крэлкин.

– У тебя нет права вопроса, – показно надулся парень и, превратившись в туман, растворился. Чужак даже рот раскрыл от такого поворота. Внезапно кто-то его похлопал по голове и около уха раздался задорный голос: – Даже не думай, что я тебя отпущу, – засмеялся тот. – Отвечу я на твой вопрос, но сперва – ты.

Гость отодвинулся от Квина и подождал, пока тот усядется за стол.

– Я маг, который пробил время, – объяснил Крэлкин.

– Нет, так не пойдет, – запротестовал когитор и замахал руками над головой. – Давай, вначале представься, назови род деятельности и то, как ты тут очутился.

– Меня зовут Крэлкин, я рунный маг третьей категории. Я попал сюда, то есть в этот мир, после сбоя заклинания пространственного перехода. Я пробил время на неопределенную длину вперед.

– Значит, ты маг, – заключил парень. – Хорошо, а кто такой маг?

– Ты не знаешь, кто такие маги? – изумился пони.

– Могу то же самое сказать и про твое незнание о когиторах и касах, – легко парировал человек.

– Ладно, – недовольно отозвался собеседник. – Маг… – задумался он, подбирая понятные аналогии. – Маг – это единорог.

– И все? Как-то неинтересно. К тому же, они не маги, а высокотехнологичные существа.

– Они роботы? – уточнил Крэлкин, затаив дыхание.

– Ну, почему же роботы? Они живее всех живых. Да и как бы железячки размножались? – Квин хохотнул. – Как ты себе это представляешь? Нет, железячки, конечно, могут размножаться, но не как люди, животные или здешние существа.

– Ладно, теперь ты рассказывай, – настоял чужак.

– Да мне тоже много нечего рассказать. Я – устройство класса когитор. Точнее последняя его разработка. Я и другие когиторы были некогда связаны в единую мозговую цепь, теперь я их не ощущаю. Ну, оно и понятно. Все погибли кроме меня, да новой жизни на планете. Единственное, что радует: последняя задумка человечества все же сработала.

– Значит, люди, как раса, погибли? – поинтересовался Крэлкин, и к горлу его подступил комок.

– Да, уже как более двадцати трех тысяч лет. – Жеребец отвернулся и уставился на копыта. Он даже представить себе не мог, что известие о смерти целой расы, частью которой он был, его так сильно заденет. – Да ты не грусти, они мир новый создали.

– Но… – Бывший маг посмотрел в глаза парню. – Но почему же они сами не выжили?

– Они живы в новых творениях.

– Это не ответ.

– А что ты от меня хочешь услышать?

– Правду.

– Правду, – фыркнул когитор, откинулся на спинку стула и устремил взгляд в бездонную синь. – Может, ты никогда и не узнаешь правды, так зачем себя терзать понапрасну?

– Какой сейчас год?

– Тысяча семисотый от создания первого модуля подвижности материи.

– “Модуль подвижности материи”? – недоуменно переспросил Крэлкин.

– Вот только не говори, что ты и про этот модуль не слышал, – с настороженностью осведомился Квин и увидел пустые глаза собеседника. – Да кто ты такой? Ладно… разновидность МПМ, модуля подвижности материи, содержит любое существо и растение на этой планете. К примеру, возьмем единорогов, ибо с ними ты сталкивался. Эти существа с помощью упомянутой технологии могут работать с физическими объектами на расстоянии.

– Магия? – с удивлением переспросил жеребец.

– Если то, что делают единороги – это магия, то да, – подтвердил когитор.

– Вы смогли создать устройство, которое может творить магию?! – вскрикнул чужак и подскочил, привлекая взгляд парня. – Это же гениально! Никто из ученых не мог даже помыслить об этом, но вы это создали! Это невероятнейшее открытие!

– Ну, если ты так ставишь вопрос, то да, – меланхолично отозвался человек и вновь уставился в небо. – Но довести модуль до совершенства люди так и не смогли, хотя пичкали им абсолютно все. За какие-то тридцать лет любые средства передвижения просто исчезли за ненадобностью. Вживление технологии подвижности материи под кожу стало повсеместным. Люди избавились от множества болезней, наладилась демографическая ситуация, стала популярна программа чистоты генетического кода, которая в качестве дополнения устанавливалась в МПМ. Но пиком изобретений оказалась теория перемещения макроскопических масс на расстояние. Много чего изменилось с той поры. ВАУ – первое устройство, которое было вживлено под череп без операции с помощью МПМ. Да… Хорошо, что тогда железячки канули в небытие.

– Но я мог творить магию без вашего устройства, пользуясь рунами и внешними потоками энергии. Но то, что сделали вы – просто колоссально. Вы подарили людям свободу творить окружающий мир по их желанию.

– Вот только толку от этого было мало, – отмахнулся когитор. – Во вселенной осталась только одна планета в зоне нашей досягаемости, которая подходила для жизни – Земля. Железячки все остальные планеты уничтожили. Все колонии, которые были призваны подготовить новые планеты для поселений, – превратились в космический мусор. Если бы не Фарос, то ничего бы этого не произошло, но, к сожалению, историю не переписать. Он создал первых разумных роботов. После этого развитие людей пребывало в шатком состоянии, пребывало в упадке, вошло в смертоносное пике… Роботы попросту убивали младенцев, чей уровень интеллекта был выше среднего показателя. Но, что еще хуже, они захватили власть в свои металлические щупы и создавали все условия, чтобы люди глупели. Вот когда убили последнего робота, тогда и возродились институты развития науки и культуры… И процесс начался с нуля.

– Вы изобрели оружие, способное уничтожать целые планеты? – изумился жеребец.

– Нет, его изобрели железячки. Умные люди, хоть и жестокие, но не настолько дурные. А глупые – не смогли бы даже осознать, как соорудить такую мощь и, тем более, воспользоваться ею. Как сейчас помню из уроков истории: фильм, где показывалась галактическая война между людьми и роботами. Грандиозные мегалоплазменные движки, стоящие на огромных крейсерских кораблях, которые просто сталкивают друг друга с поля боя, расщепляя противника на простейшие составляющие. Баталии, когда на одну разумную машину могло выступить порядка трех элитных отрядов, и, что логично, человеческие воины зачастую погибали в нечестном бою. Совершенные алгоритмы, сидящие в микрокомпьютерах железячек, делали их просто непобедимыми воинами. Тогда они уничтожили практически всех людей, уничтожили все известные экзопланеты, уничтожили все важнейшие технологии, оставили нас без электричества и любых иных носителей энергии, но мы все же выстояли и выжили, благодаря человеку по имени Кристофер Аурвиллиус. После этого деактивированных роботов разобрали и дали клятвенное обещание более к ним не возвращаться.

– Значит, роботы намного сильнее людей? – с задумчивостью в голосе поинтересовался Крэлкин.

– Конечно, – без колебаний подтвердил рассказчик. – Что может сравниться с молниеносным алгоритмом составления плана действий в критических ситуациях бесстрашием и телом, способным жить в симбиозе с новейшими разработками? Ничто. Понятно, что мы проиграли. Нас могли спасти лишь гении. Один гений и появился.

– Значит, потом вы активно начали восстанавливать все, что было? – уточнил жеребец.

– Потом мы задумались, как избегнуть повторения истории и стали выдумывать устройства, которые бы могли полностью контролировать весь мир, ведь после войны встала острая потребность спасать планету.

– От чего?

– Солнце переходило в активную фазу выгорания своего внутреннего топлива, и мы должны были спасаться бегством, ведь после взрыва нашей звезды, даже при условии, что нам удастся спасти Землю, она бы в любом случае престала давать тепло, а без тепла… сам понимаешь. Железячки знали, что нам нужно будет искать другое Солнце, и они обеспечили нам безвыходное положение.

– Но у вас была магия! – воскликнул земной пони. – Вы могли восстановить Солнце! Или, по крайней мере, выровнять цикл его выгорания и выиграть несколько тысяч лет. Вы могли создать новую атмосферу на какой угодно планете! Технология тераформирования для такой цивилизации, как ваша, не должна быть такая уж и далекая.

– Магия у нас была… – недовольно пробурчал парень и закрыл глаза. – У нас была технология, которая находилась в зачатке. Выровнять ядерные процессы на Солнце мы могли… – сплюнул он. – Не могли мы. Там миллиарды миллиардов молекул, ядра которых каждую миллисекунду распадаются. Думаешь, что так просто контролировать этот процесс? А про твое хваленое тераформирование ходили только насмешки. Да и не было у нас технологий для этого. Мы потеряли слишком много времени и ученых в войне с машинами. Единственное, что мы не потеряли – это глубокие наработки по генетическим исследованиям и построению орбитальных космических кораблей. Люди стали строить новый плацдарм для жизни: искусственные спутники, Солнце и Луну, которые должны были кружить вокруг нашей старенькой планеты после нуль-транспортировки. Все продвигалось полным ходом: новые технологии росли, словно грибы, среди юных дарований все больше было тех, кто изучал проблемы модуля подвижности материи и исправляли его недоработки. Некоторые биологи взялись за активную разработку так называемого биологической модели этого модуля, так как генетически-модифицированные организмы не приносили необходимого эффекта, и появилось БМПМ.

– Биологический модуль подвижности материи? – уточнил пони.

– Именно так. У вас он, кажется, называется, потестатем.

– Албидо стилла, – поправил Крэлкин.

– Как быстро идет время, – покачал головой парень. – Зачем за такой короткий промежуток времени менять терминологию? Разве не проще пользоваться одними словами?

– Это не так уж и важно, – перебил чужак. – Что там дальше?

– Дальше стали пытаться вживлять БМПМ в человека. Опыты, проведенные на животных, дали просто колоссальный эффект: с помощью всего одного дополнительного органа можно было влиять на какие угодно характеристики, а в связи с мозгом, он давал просто грандиозный прирост силы, выносливости, скорости, мыслительных процессов. Однако результат на людях был отрицательным. Дополнительный орган, который вел себя нестабильно, уничтожал человека изнутри. Даже в сочетании с генами животных человеческий организм не мог принять его.

– А зачем было это делать вообще? – недоуменно осведомился бывший маг. – Ну, не было бы этого органа, никто же бы не умер? Разве это краеугольный камень?

– Все дело в пространственных переходах огромных масс, – пояснил когитор и посмотрел на собеседника. Руки его нащупали кружку, и он сделал несколько глотков. – Необходимо было переместить целую планету со всей живностью сквозь световые годы, а это не тривиальная задача. Новое Солнце на примитивных модулях было завершено за триста лет до перехода, но среди населения возникло волнение: ученые провели ряд экспериментов и пришли к выводу, что любая материя, не введенная в особое состояние, распадается на простейшие составляющие во время перехода. Это особое состояние по умолчанию обеспечивает БМПМ. Перелет же на новое место мог занять огромные промежутки времени, несопоставимые с жизнью человека.

– Зачем же необходимо было так далеко строить новые спутники? Рациональнее же… Погоди, как их вообще построили, если перелеты несопоставимы с жизнью человека?

– Их строили машины, управляемые первыми когиторами. По сути сами когиторы и строили, но их дальнейшая судьба никому неизвестна. Ты спрашиваешь, зачем необходимо было строить космические тела так далеко? Они находились в идеальной точке. Именно там было ближайшее место, в котором практически не было никаких других гравитационных возмущений или же они были очень маленькими. Солнце и Луна не отклонились с заданного курса, что и обеспечило целостность всей планеты. Нельзя было строить в другом месте, да и когда строительство было завершено, а проблема открыта, строить что-либо новое было уже бессмысленно. Не хватало ни времени, ни ресурсов…

– То есть, люди попали в ловушку, и спастись не представлялось возможным, – подытожил Крэлкин.

– Почему же? – удивился Квин. – Выход был: БМПМ.

– Но на людей он негативно влиял, – напомнил жеребец.

– В этом и была проблема, – кивнул человек. – Было высказано предложение совершить переход, но заселить планету новой жизнью.

– Животными.

– Разумными животными, – поправил собеседник. – И растениями с тем же биологическим модулем.

– А как же планета? – поинтересовался бывший маг. – Судя по твоим словам, она ведь тоже должна была развалиться на куски.

– Да, но тут вмешался случай: ученые, в своей погоне за тотальным контролем, поместили глубоко в породу огромное количество зондов с МПМ, которые потом связали особым способом, и управляли всем, что есть на планете: природой, погодой, урожайностью, засоленностью земель, даже ритмами извержения вулканов и теплотой планетарного ядра.

– Погоди, то есть планета – это огромный магический шар?

– Смотря, что называть магическим шаром, – уточнил когитор. – Ее мощности хватает только на управление пространством до стратосферы. Но для перехода мощности зондов хватило только на обеспечение сохранности почвы.

– Тогда должны были сохраниться подземные объекты.

– Нет, потому как работа зондов была направлена на определенные объекты и территории.

– А откуда она берет энергию?

– Мобильные электростанции на основе МПМ и накопители энергии из разных минералов, – отозвался собеседник и покачал головой. – Многое изменилось со времен войны. В общем, планета осталась целой благодаря этой технологии. Но, в свете новых данных, еще до перехода человечество поставило вопрос ребром: нужно ли вообще что-то делать? И многие просто сдались: те, у кого были деньги, садились в корабли и улетали в необъятные просторы космоса в надежде на спасение, которого не было. Оставшиеся бедные слои населения просто отчаялись и опустили руки. Общество стало распадаться, погрязать в убийствах, разврате и психотропных веществах.

– И все же был лучик света в царстве тьмы.

– Да, когиторы повлияли на многих ученых и убедили их в необходимости доведения до ума задумки создания новой жизни, чтобы сохранить наследие предков. Сотни генетических лабораторий по всему миру стали продуцировать новые создания и растения. За основу были взяты книги по мифологии древних времен…

– Потому здесь так много единорогов всяких, грифонов, минотавров… – догадался Крэлкин. – Все завязано именно на мифологии… Странно, что она не изменилась за столько времени.

– Растения рассадили сразу, – продолжил рассказчик, несмотря на замечание собеседника, – чтобы дать пищу будущим разумным видам, благо они были похожи на обычные травки и деревья, так что ни у кого не возникло никаких подозрений и желания их уничтожить. Тем более что урожайность у них была намного выше и регенерация превышала все возможные нормы. Животных же держали в специальных камерах до перехода, чтобы не дать обезумевшей толпе их растерзать, но людям уже было все равно: культура их пала, они погрязли в своих же нечистотах, и уже никаких моральных ценностей не было.

– Всякие гейские штучки? – с усмешкой осведомился Крэлкин.

– Это детские игры по сравнению с тем, что можно было тогда встретить на улице. Все было намного хуже. Геи, в сути своей, – это ангелы. В конце концов, наступило самое отчаянное решение людей, желающих сохранить зачатки своей цивилизации и дать дорогу новой: они поставили когиторов перед фактом, что из них останется только один. Выбрали меня, так как мой банк данных был меньше всего… Кто бы мог подумать, что меня от забвения спасет глупость. Но, тем не менее, мою оставшуюся память забили какой-то новой программой, суть которой я не могу понять до сих пор.

– Что случилось после перехода?

– Все было уничтожено, кроме растений, животных и меня. Все, кто помнили о тех событий – это твой покорный слуга, да горстка аватаров, продолжающих питать планету и управлять ею.

– Аватаров? – с интересом спросил земной пони, вспоминая тотальный контроль Селестии и ее граждан на небольшой территории. – Это кто такие?

– Грифоны, драконы, минотавры… Каждый из них контролирует свою область в жизни планеты. К примеру, драконы ответственны за активность вулканов и подогрев земли изнутри, а также движения магмы, земные псы – за минералы и тектонические плиты… Все банально и просто.

– А пони?

– И пони есть, они ответственны за передвижение воздушных масс, циклоны и антициклоны, и образование облаков.

– Стой, если ты говоришь, что планета вместе со всеми ее жителями переместилась в пространстве на неопределенное количество световых лет от взрывающегося Солнца, попутно уничтожая все живое на Земле, то куда делись ваши технологии?

– Их уничтожило при переходе, – просто пояснил парень. – Все уничтожилось в безумном потоке скачущей материи, у чего не было модуля подвижности материи.

– Тогда могли остаться люди, которые создали некие капсулы и пережили в них момент перехода, – предположил Крэлкин.

– Могли и остаться, – кивнул Квин. – И я даже могу сказать больше: они остались. Только вот аватары прочесали всю местность на планете и уничтожили их вместе с их хвалеными технологиями.

– Но… Зачем? – опешил бывший человек. – Это же люди, личности, население… Они могли передать новым расам знания, новые разработки… Тем же пони было бы сейчас гораздо проще.

– Ты как маленький школьник, – поморщился когитор. – Наследие людей – это наследие людей. Нельзя давать пещерным людям знание о ядерном оружии. Они его не поймут в лучшем случае. В худшем – уничтожат все в радиусе сотен километров. А что человек может передать иному виду? Да ничего. Но это одна сторона медали. Другая же более низменна: все исследовательские центры были уничтожены, и если не при переходе, то аватарами, остались только видоизмененные растения, созданные специально для разумных животных, да местные жители, которые тоже подверглись изменениям. Их практически по атомам собирали. То есть для людей пища пригодна лишь косвенно. Преобразовывать материю нечем, выведение новых растений за неделю невозможно. Они бы все равно умерли. Это неизбежно, вопрос времени. Аватары просто избавили их от страданий.

– Мясники у вас какие-то эти аватары получились, – с холодком заметил жеребец.

– Может быть и так, но они делали все во благо нового мира. О людях должны были забыть, их культуру – переступить и идти дальше по тернистому пути истины. То, что происходило последние несколько сотен лет просто парксам на смех. В одно и то же время люди хотели осчастливить мир и страдали от того, что их сосед удачливее их: имеет лучше квартиру, лучше машину, дачу, более красивую жену… Они хотели нравиться другим, и, тем не менее, глубоко их презирали. Многие из них никогда бы не смогли или просто не были способны понять и принять смысл простого утверждения, что ценности всегда и везде ходят только парами. В любой высокой идее, которую только может изобрести интеллект и которую он с таким рвением потом пытается навязать миру, обязательно есть тень, возможно, по началу не очень заметная… А закон тени гласит, что рано или поздно любая идея превращается именно в то, против чего она возникла… Получается как в игре: то, что для одной команды добро, для ее соперников непременно зло… А для зрителей всего этого действа – зрелище, которое находится вне морали, как ни крути. Для червячка птичка, которая пытается его съесть, несомненное зло, а для птички злом будет отсутствие этого червячка, потому что это заставит её умереть. Получается, что добро и зло, как боль и радость, счастье и страдание, жизнь и смерть – всего лишь два полюса, необходимые только для того, что бы завязать сюжет, развлекающий вечно скучающее одиночество. Аватары – зрители, безголосый фильтр, отсекающий идеи без тени. Они смотрят на всех своим глубоким беспристрастным взглядом и стараются не допустить несправедливости и вопиющих фактов неспособности справиться с ситуацией. На их плечах лежит не только сохранения общего дома, но и порядок в этом доме.

– Идеи Старсвирла Бородатого вынудили Селестию установить жесткий контроль над всей Эквестрией и держать своих жителей под извечным контролем, – с нескрываемой тоской произнес жеребец. – Главы Целеберриума тоже ведут политику тотального контроля внутри своей организации, хотя, как и Селестия, продвигают Гармонию и ее принципы.

«И даже я попал под четко спланированные действия Селестии, когда хотел сжечь библиотеку. Такой контроль необходим, но, тем не менее, Селестию любят ее граждане, как бы плохо или хорошо она с ними не обходилась. Косвенно она смогла покорить даже Целеберриум, привнося идеи Гармонии в каждый уголок своей страны. Неужели в этом и заключается настоящий секрет этого мира?»

– Чем туже люди, подчас, завинчивают гайки, тем сильнее их любят… – произнес когитор, словно прочел мысли собеседника. – И наоборот. И чем шире, например, распространена в обществе вера в добро, тем менее гармоничным оно почему-то становится, а чем больше в обществе зла, тем опасней и жестче становится мораль.

– Это бесценные уроки прошлого… Без них…

– Для этого существуют аватары, – перебил парень. – Ваш Старсвирл побывал здесь и унес учения старейшего из мудрецов: Платона. Платон, Архимед и Аристотель, – с нескрываемым восхищением произнес он, – величайшие люди, идеи и знания которых прижились даже в новом мире…

Квин уселся за стол и жестом предложил собеседнику занять место напротив него. Земной пони неуклюже забрался на стул и, усевшись, устремил взгляд на пищу, среди которой оказались лишь масло, хлеб, копченое мясо, клубника, да чайник с ароматным чаем. Парень достал из воздуха тарелку, положил на нее немного красных ягод и поставил перед гостем. Чужак понюхал предложенную снедь и попробовал.

– Знаешь, – внезапно сказал человек, с наслаждением потягивая из кружки напиток, – если где-то и есть верования на этой планете, то они связаны именно с аватарами. Им дано право вмешиваться в ход истории, они могут творить судьбу своими лапами. Это их жизненное предназначение: управление планетой на всех уровнях, вплоть до вмешательства в политический строй государства.

– Получается язычество, – пробормотал под нос Крэлкин. – Тем не менее, я бы хотел вернуться к прошлой теме, от которой ты так искусно улизнул. У меня есть два вопроса. Чем на самом деле является новое Солнце? И чем является Луна? Из твоих объяснений я ничего не понял.

Когитор ухмыльнулся.

– Солнце – это сложный вычислительный центр, вращающийся вокруг планеты и дарящий ей тепло. Луну оставили только для управления приливами и отливами, перемещением огромных водных масс по земле. Оба этих объекта – технологические артефакты, которые должны были поддерживать жизнь на планете. Что, в принципе, и делают, насколько я могу судить по результатам.

– Солнце и Луна – работают на модулях подвижности материи?– уточнил пони.

– Именно так.

– Но откуда энергия у Солнца для выделения такого бешеного тепла?

– Электростанции на МПМ. Все очень просто.

– Они что, бесконечны?

– Нет ничего бесконечного, – пространно заявил когитор. – Просто они берут энергию из самых низов материи и распутывают преоны. Этими элементарными преобразованиями сущего Солнце и согревает планету.

– Что распутывают? “Преоны”? – изумился жеребец. – Это что такое?

– Я не собираюсь тебе рассказывать курс по элементарной физике для начальной школы на семьсот четырнадцать часов. Это основа мироздания, на которой был собран МПМ. Если кратко и по сути, то весь мир состоит из микроскопических, даже с точки зрения атомов, ячеек, через которые тянутся бесконечно-длинные ленточки – гелоны. При скручивании гелонов, по теории математических кос и узлов, получаются преоны, которые состоят из четырех измерений. Каждый преон имеет вес, объем и заряд. Составление разнообразных структур из преонов с поглощением тепла позволяет создать новую материю, а распутывание – выделение энергии. Все очень просто, баланс материи и энергии на полотне мироздания не нарушается. Вот и Солнце горит, сжигая осязаемую материю, превращая ее в энергию тепла.

– Понятно… – неуверенно потянул Крэлкин. – Превратили гелиоцентрическую систему мироздания в геоцентрическую. А как вы раскрутили Солнце и Луну вокруг Земли?

– Раскрутили? – хохотнул Квин. – Никто их не раскручивал. У Солнца и Луны порядка сорока двигателей. Они регулируют их отхождения, угол поворота, циклические сдвиги и всякую другую чушь, связанную с передвижением этих машин в пространстве. Это очень тонкий процесс, которому нельзя никак мешать, иначе будет большая беда. Светила, мало того, что контролируют хрупкий геомагнитный фон планеты, еще и отклоняют ее от столкновения с другими космическими объектами, изменяя ее траекторию движения своими гравитационными массами. Хотя около трех или четырех тысяч лет назад был какой-то непонятный выброс энергии в их сторону, и несколько двигателей у Луны и Солнца дали сбой. Вышли из строя как раз те, которые обращают артефакты вокруг планеты. Не знаешь, что произошло?

– По легенде некий Майт Вседержитель сдвинул светила самолично, и с тех пор единороги двигают Солнце и Луну по орбите.

– Майт Вседержитель?! – вскрикнул парень и, вскочив, стал ходить по кругу. – Негодник какой! А я сначала не понял, зачем ему сила…

– Ты знаешь Майта? – изумился жеребец.

– А чего его не знать? – возмутился собеседник и бросил на гостя негодующий взгляд. – Это второй пони, который смог пройти все испытания и добраться до меня. Он попросил у меня силы, и я ему дал силу. Как же я был глуп и наивен… Но я не мог не дать ему то, что он попросил… он же дошел… Проклятый алгоритм честности. При жизни я бы ему не дал ровным счетом ничего.

– Ты был жив?

– Конечно, я был жив, – проворчал Квин. – Когиторы – это банки данных с защитой живого интеллекта, личности некогда жившего человека. У меня была мама, был папа, работа, любимая… А потом меня заморозили, и я уже проснулся когитором.

– Словно мое превращение в пони… У меня все было: сила, некоторая власть, неординарность мышления. Но после ритуала я всего этого лишился.

– Не сравнивай меня с собой. У тебя был выбор, у меня его не было. В общем, это дело прошлое.

Парень плюхнулся на место и грустным взглядом окинул стол. «Он не хочет об этом говорить? Но почему? Что случилось тогда, при его превращении? Неужели его выдернули из спокойной размеренной жизни, и теперь он обязан сидеть в низкосортном информационном кубе, скованный особыми обязательствами?»

– Прошлое, значит, прошлое… – легко согласился Крэлкин, не желая ворошить и свою историю. – Значит, Майт от рождения не был сильным, – с некоторым сомнением произнес он. – А у тебя еще были пони?

– Да, еще трое.

– Трое? Кто? – поинтересовался чужак. – Ты про Старсвирла говорил еще…

– Первым был Изабор Проникновенный. Он попросил знание о строении тела, я ему и дал это знание. Что он с ним сделал – я не знаю, но он первый, кто пробрался через все препятствия. Я даже был удивлен. Он был намного умнее первого грифона, который попал ко мне.

– Тут были и грифоны?

– Конечно, – подтвердил когитор. – Они попросили знание о двигателях. Драконы, увы, не умные, хотя в самом начале люди думали, что именно эти создания переймут все их знания и умения. Но этим путем пока что идут грифоны.

– Кто был еще из пони?

– Майт был вторым… Третьим был Старсвирл Бородатый. Он искал учение о Гармонии, и хоть он не прошел последнее испытание, его речь меня растрогала. И я ему предоставил учения Платона.

– Значит, благодаря тебе этот единорог привнес Мир в земли Эквестрии.

– Последний пони, кстати, был из Эквестрии. Он представился Сомброй. Искал силу, сравнимую с силой сотен единорогов. Пришлось даже изменить его генетический код и раскрыть истинный потенциал… как сейчас это называется?..

– Албидо стилла?

– Ну, да, его самого, – подтвердил человек и откусил большой кусок хлеба.

Пока когитор наслаждался трапезой, Крэлкин размышлял, какой вопрос задать следом и поражался тому, насколько человечество, как цивилизация, ушло вперед. «Изменить генетический код? Они смогли создать машину с интеллектом такой силы… Изменить генетический код по своей прихоти – это, пожалуй, самое желаемое изобретение, которое могло появиться у людей моего времени».

– Что значит, “раскрыть истинный потенциал”?

Квин на секунду прервался и, опустошив чашку, откинулся на спинку и сложил руки на груди.

– При создании БМПМ, – стал объяснять он, – были какие-то трудности… Если честно, я не знаю какие, но каждый такой модуль был оснащен блокировкой, передающейся потомству. Хотя не пойму, зачем. Снял я ее с Сомбры и Майта, ничего ровным счетом не изменилось. По крайней мере, с ними.

– Интересно… – потянул гость. – Но неужели ты и генетический код можешь изменить? Причем на расстоянии?

– Могу, конечно, – отмахнулся Квин. – Хочешь, я тебя сделаю единорогом?

– Единорогом? – переспросил Крэлкин и стал судорожно размышлять, что это ему сулит.

«Я могу попросить этого когитора сделать из меня даже аликорна с полностью освобожденным ото всяческих блокировок магического органа. Но там, за ширмой серебристых стен меня ждет Старсвирл. Как он отнесется к тому, что я стал аликорном? У меня очень мало опыта обращения магией в теле пони, как единорогом, не то, что у глав Целеберриума, которые должны прибежать по зову своего лидера… И хоть боевым опытом я могу с ними соперничать, но исход будет очевидным.

Схватят и посадят на цепь, а потом станут пытать, что я узнал в кубе и как изменил вид… второй раз за жизнь. И тут я уже никак не откручусь. Майт меня и убить может, он – самый жестокий и неконтролируемый единорог из всего альянса, и его мне надо опасаться в первую очередь. Так что смена облика для меня сейчас только во зло… Я в плену даже в данную секунду, нахожусь в толще земной породы непонятно где, окружен неизвестного происхождения пони. Как только когитор покинет своды укрытия Целеберриума, я сразу же воспользуюсь его услугами и наверстаю упущенное, но не раньше, иначе смерть».

– Боюсь, что я откажусь.

– Почему же? – с нескрываемым удивлением поинтересовался собеседник.

– Есть определенные причины, – пространно сказал Крэлкин. – Мне больше интересно, что Луна и Селестия держат в копытах небесные тела…

– Насколько я могу судить, то у них все замечательно получается, – отозвался Квин. – Они должно быть очень сильные единорожки.

– Они аликорны.

– “Аликорны”? – переспросил когитор, напрягся всем телом и подался вперед. Лоб его пошел морщинами, а брови соединились. – А это что еще такое?

– Крылатый единорог, если не вдаваться в подробности, – произнес Крэлкин. – Тройная ветвь албидо стилла, которая содержит в себе…

– Значит, Фрейдман все же оставил лазейку для создания этих тварей, – хмуро пробормотал парень. – Нельзя, чтобы в одном организме было аж три разных по своей сути БМПМ. Если не использовать всю мощь, то может случиться непоправимое.

– Успокойся. Аликорнов только трое, и двое из них управляют двумя гигантскими космическими объектами.

– “Управляют”, – сплюнул когитор. – Три движка со всей их безграничной мощью они контролируют, очень много делают.

– И, тем не менее, они контролируют. Хотя для них и это трудно. Сейчас пони стали слабыми. Таких сильных, как Старсвирл, Майт или Изабор уже нет. Они были уникальными. Возможно, один из тех единорогов мог бы противостоять современному аликорну.

– Сколько они уже живут?

– Мне известно про тысячелетие…

– Кас раздери… Это что же получается: Фрейдман не только создал одну из самых развитых рас в новом мире, так еще и добился появления самых сильных существ?

– Они не пони, – отозвался бывший маг. – Они Духи.

– И что такое Духи?

«Мне необходимо будет ему объяснять и про коллективное бессознательное, и про его работу на уровне аликорнов? Не рассказывать я сюда пришел, но слушать. В его памяти хранится очень и очень интересная информация, которую необходимо считать и, впоследствии, воспользоваться».

– Не бери в голову, – произнес Крэлкин и скушал клубнику. – Я ручаюсь за то, что они будут нормально себя вести.

– Смотри, – предупреждающе бросил парень, – иначе весь мир может кануть в небытие.

– Все будет нормально, – улыбнулся жеребец. – Ты упоминал про аватаров. Где я их могу найти?

– К аватарам нельзя, – строго произнес когитор. – Они содержат мир в жестком контроле, который нельзя останавливать или ослаблять. К тому же ты не дойдешь, необходимо будет взять с собой кого-то, и если я тебе могу довериться, только потому, что ранее ты был человеком, то кому-то из этого мира – нет.

– Но…

– И даже не проси. Крэлкин, аватары – это рука творца, удерживающая наш космический шарик в пространстве и не дающая сгинуть кому-либо в извечной темноте.

– Вы сами творцы, – парировал чужак. – Вы создали новую жизнь…

– Мы воспользовались разнообразнейшими наработками природы. Единственное, что мы сделали – разработали с нуля и внесли в организм один новый орган. Да, он прижился в теле животных, но это ничего не доказывает.

– И, тем не менее… Ты можешь изменить мое ДНК и преобразовать в кого угодно.

– Это изменения на уровне школьника третьего класса, – с нажимом произнес когитор. – Ладно, разговор худой.

– Покажи, где они находятся, – попросил земной пони.

Парень поднял голову и устремил взгляд вверх, Крэлкин последовал его примеру. Небо преобразилось, показало карту планеты. Жеребец попытался сопоставить увиденное с картами, которые он видел у себя в мире, но не узнал ни одного материка.

– Как же все изменилось, – со вздохом произнес гость.

– Да, с каждым разом все меняется больше и больше, – меланхолично подтвердил Квин. – По крайней мере, есть четкие математические модели поведения тектонических плит. Вот там живут аватары, – сказал он, указав на красную точку, возникшую на небосклоне.

– Это где-то под Эквестрией, – в задумчивости произнес собеседник, пытаясь найти какие-то необычные и запоминающиеся объекты.

– Да… под государством пони… – согласился парень, и небо вновь стало синим. Он посмотрел на собеседника настороженным и обеспокоенным голосом. – Я не хочу, чтобы ты ходил к ним. Ты хоть понимаешь, кто они такие?

– Они самые древние существа в мире, они – неиссякаемый кладезь знаний.

– Возможно, ты их никогда не поймешь. Так зачем тебе с ними встречаться?

– Возможно, бессмертное существо может понять другое бессмертное существо…

– О ком это ты говоришь? – с подозрением спросил парень и уставился на гостя. Крэлкин в ответ посмотрел на него.

– В Эквестрии есть как минимум три подобных существа. И как минимум двое из них – Духи.

– Второй раз ты упоминаешь про Духов. Так что такое эти “Духи”?

– Это сущности, которые связаны с коллективным…

– Бессознательным, – гробовым голосом закончил когитор. – Значит, Фрейдман был прав и на этот счет…

– Кто такой этот Фрейдман? – осведомился пони. – Ты так говоришь о нем, как о непризнанном гении.

– Слишком часто мы отворачивались от него, и теперь я все больше и больше понимаю, что прислушиваться надо было именно к нему, а не питать иллюзий по поводу своего совершенства. Мы, когиторы, потеряли связь с миром в момент перехода на новый уровень сознания, и остатки этой связи угасают у нас на глазах… Фрейдман этот разработал особую связь между когиторами последней модели посредством коллективного бессознательного и модуля подвижности материи. Как оно работало, он никому не рассказал, но оно работало и очень стабильно. Никто не мог повторить его достижения. Гений Фрейдман или нет, я достоверно не знаю, но подозреваю, что так оно и есть.

– Хотел бы я с ним пообщаться, – с нескрываемой грустью произнес Крэлкин.

– Ты бы мало что понял. У него с когиторами был консилиум, и он рассказывал небывалые вещи, которые работали на принципе веры и глубинного понимая не материи, но мысли. Это было нелепо и глупо в мире технологического роста. Но коллективное бессознательное – это, скорее всего, банк данных, разложенный в многомерности. Все равно общаться с ним – дело гиблое, даже мы мало что поняли, а прожили огромное количество лет.

– Ладно, раз мне не представится возможность побеседовать с Фрейдманом, то я бы хотел поговорить с аватарами.

– Да разрази тебя гром, что ты к ним привязался?! – вскрикнул человек.

– Хочу просто с ними поговорить, – как можно спокойнее произнес жеребец.

– Да нельзя, чтобы о них хоть кто-то узнал. Я, конечно, уполномочен избрать новых аватаров, если понадобиться, и дать им знания, но я бы не хотел этого делать.

– Но…

– Ты хоть понимаешь, кто такие аватары? Это хранители Земли, на которой ты, между прочим, живешь. Чем древнее они будут, тем лучше будет для всех. Они не собеседники, они выполняют очень ответственную миссию на планете. Их нельзя уничтожать.

«Так вот в чем дело? Он думает, что я их убить собрался… Какая нелепость».

– Кто сказал, что я их буду уничтожать? – осведомился Крэлкин.

– А разве это не очевидно?

Наступило молчание. Собеседники смотрели друг другу в глаза, и чужак видел в глазах живой машины страх, животный страх за будущее неких эфемерных аватаров, которых даже никто не видел.

– И все же, почему ты решил, что я хочу их уничтожить?

– Они имеют в своих лапах полный контроль и власть. А ты – человек, – зло проговорил Квин.

– И что с того? – поинтересовался пони.

– Ты, как и любой другой человек, жаждешь власти и всемирного повиновения.

– Да кому нужна твои власть и повиновение? – фыркнул Крэлкин. – У меня что, ответственности не хватает?

– Тебе меня не запутать, – безапелляционно произнес когитор и нахмурился. – Я знаю множество уловок.

– Давай представим, что я убил аватаров, занял их место и потребовал от мира богатств, – предложил жеребец, и парень поднял бровь. – И что дальше? Мне приносят богатство, а я должен каждый день работать. А если я не буду работать, то придут новые аватары или желающие обогатиться и сместят меня с моего престола, заберут деньги, и власти, я буду лишен. В итоге я сам себе создам проблемы. Я буду богат, но времени у меня не будет. И передать кому-либо свое место я буду неспособен, так как знание мое уникально и потеря над ним контроля будет означать мое уничтожение или уничтожение планеты. Я же хочу простой и размеренной жизни. Ты это знаешь, потому и показал, где можно найти хранителей.

– Из какого времени ты пришел в этот мир?

– Более двух тысяч лет после рождества Христова.

Когитор оперся локтями на столешницу.

– Я даже не знаю о таком времени… – с тревогой в голосе произнес он. – Из каких же далей ты прибыл? Или, может, ты меня разыгрываешь?

– А есть ли в этом смысл? Я простой земной пони без особых способностей и кьютимарки…

– Ты меня не обманешь, власть нужна всем. Необходимо только определить твои цели.

– Моя цель – знание, – уверенно произнес Крэлкин. – Насколько я понял, в новом мире самые сильные страны – это те, у которых есть свои секреты. Торговые отношений между государствами не распространены, военные конфликты тоже… по крайней мере, я о них не слышал. Деньги вращаются внутри страны, а потому валюта может быть поддержана даже не каким-то драгоценным металлом, но чем-то еще. Александритом, например. Но этого минерала мало, а золота, наоборот, много. Так что должно быть что-то нематериальное, что бы могло послужить сильной опорой денежной валюты, и это власть. А власть опирается на знания. Не зря правительство скрыло историю, не зря ее скрываешь и ты. Ты дорогого стоишь только потому, что у тебя такие колоссальные запасы знаний.

– Значит, аватары хорошо делают свою работу, – улыбнулся когитор.

– Пойми, что меня сейчас зажали между молотом и наковальней. С одной стороны правительство, с другой – скрытая организация сильнейших единорогов. Без своей валюты, без уникальных знаний я не смогу ничего противопоставить им. Я не смогу добиться спокойной жизни.

– Я тебе могу дать силу…

– Давай силу тому, кто думает сегодняшним днем.

Квин опустил взгляд на столешницу и пробормотал:

– Не думал, что кто-то откажется от силы… Всех интересует только она, почему же ты не такой? Тебе не нужно умение защищаться?

– Не играй со мной в глупые игры, – попросил Крэлкин. – Не поможет. Я отлично представляю, когда нужно применить силу, а когда необходимо приложить ум. Да, ты можешь меня сделать даже самым сильным в мире единорогом, но что тогда? Сейчас на меня возложили ответственность за сотрудничество между самыми сильными магами, и я не собираюсь убегать, иначе неизвестно что может произойти.

– Тебе дорог этот мир?

– Мне дорога одна пони.

– Ты влюбился в животное?! – с негодованием воскликнул когитор, поднял глаза, полные негодования и отвращения на собеседника и посмотрел проникновенным взглядом на него. Гостя передернуло, и он с шумом сглотнул.

– Да, – выдавил чужак.

– Какой кошмар… – Парень спрятал лицо в руки и тихонько зарычал. – Животное и человек. Позорище… Потому ты и выживаешь тут, ибо ведешь себя, как они: пони. Бездумные животные… Но… – Внезапно голос Квина дрогнул, и он опустил руки. На Крэлкина уставились глаза, полные сожаления. – Я бы, наверное, тоже свихнулся от того, как у тебя работает орган железы на выделение тестостерона.

– Гормоны тут не при чем… – осторожно парировал жеребец. – Это психологическая привязанность.

– Значит, тебя ведут чувства, – грустно заключил когитор и уткнулся взглядом в столешницу. – Кажется, времена никогда не меняются… Теперь я даже не знаю, как отреагировать на твою просьбу. С одной стороны я тебя поддерживаю, но с другой стороны… Это непомерно огромная ответственность. Ты точно не хочешь поменять знание на силу?

– Я не собираюсь уходить с арены политических игр. Не люблю, когда мою судьбу вершат без моего ведения. Тем более, судьбу тех, к кому я привязался.

Внезапно человек стукнул по столешнице и решительно поднялся. Пони передернуло от неожиданности, и он с нескрываемым страхом посмотрел на собеседника.

– Если я тебе дам разрешение, то у меня к тебе будет несколько требований, – заявил парень. – Первое: ты отправишься туда лишь с одним представителем этого мира. Только выбирай очень тщательно, нельзя, чтобы он проболтался хоть кому-то. Второе: ты пройдешь со мной специальный вид тренировок, чтобы хоть как-то нарастить БМПМ.

– Земные пони не могут заниматься магией, – буркнул Крэлкин.

– Третье, – продолжал Квин, не обращая внимания на собеседника. – Когда попадешь к аватарам, найдешь Магму, Лето и Землеройку. Мне необходимо, чтобы они оставили у тебя в мозгу свое согласие на твое передвижение по их территории.

– Они с тобой как-то связаны?

– Я их обучал перед тем, как пропали остальные когиторы, и мы совершили пространственный переход. По выполнению всего, я хочу видеть тебя с докладом. И не затягивай.

– Старсвирл сказал, что к тебе можно придти только один раз, – заметил чужак.

– Старсвирл жив?! – встрепенулся Квин.

– Нет, это другой Старсвирл.

– Это хорошо.

– Так что на счет твоего дурацкого правила? – напомнил Крэлкин.

– Я его выдумал, чтобы меня не беспокоили разные непонятные личности, ибо после того, как меня нашли первые единороги, ко мне валили все непарнокопытные, кому не было чем заняться, причем не по разу.

– Понятно.

– Вставай, сейчас будем учить тебя обращению с БМПМ.

– Я же сказал, что земные пони неспособны к магии. Тем более, зачем это тебе?

– Защитить аватаров или себя, если понадобиться, – твердо заявил когитор. – И не рассказывай мне о том, что может БМПМ, а чего не может. Я прекрасно все знаю.

– Тогда бы уже были какие-то земной пони с неординарными способностями, – парировал чужак.

– Может, они и были, но, как ты сказал, информация закрыта.

Крэлкин вздохнул и неохотно поднялся. Квин критически осмотрел его, покачал головой и сказал:

– Первое, что надо знать…

– Перед тем, как мы начнем, – беспрецедентно прервал чужак речь, – я хотел бы у тебя спросить еще об одной особенности у пони: что значит их кьютимарка?

– “Кьютимарка”? – озадаченно переспросил собеседник.

– Рисунок на крупе, – пояснил жеребец, повернулся боком к человеку, откинул накидку и указал на место, где должна быть метка.

– А, ты про это? На консилиуме Фрейдман говорил, что хочет дать своим существам хаотическую структуру выделяемой энергии…

– “Хаотическую”? – переспросил Крэлкин.

– Да, я тебе расскажу об этом явлении. Так вот, это было одно из самых главных табу в генетической разработке новых видов, потому как биологический модуль не контролировал набор энергии, и никто не мог понять почему. Любую защиту просто срывало. Ну, конечно же это было недопустимо, потому мы выступили ярыми противниками.

– А чем так плохо, что энергия постоянно набирается?

– Да хотя бы потому, что перебор энергии может очень плохо сказаться на мозге, к которому подключен любой БМПМ в теле пони. Разрушение клеток и, как следствие, безумие – это стандартный исход. Фрейдман же хотел поставить на контроль этот процесс. Контролировать он его собирался постоянным расходом накопленных запасов. Если проще говорить, он хотел, чтобы его творения постоянно что-то делали: бегали, прыгали, думали, пекли, изобретали… Ну, ты понял. Вот и родилась у него идея создания этих меток, которые подключаются к мозгу и контролируют необходимость постоянного действия.

– Но метки просто так не появляются. Априори до определенного возраста жеребята вообще их не имеют.

– Как рассуждал Фрейдман, дети всегда играют, резвятся, дерутся и так далее. И поэтому создавать для них барьеры раньше времени он не хотел. Вообще, этот человек очень бережно относился к детству. Он всегда говорил, что детям несвойственна та мерзость, которой обрастают взрослые. У него было три наследника и четыре наследницы, и он в них души не чаял. Он хотел сделать пони такими же, как его дети: наивными, но, тем не менее, сильными.

– Наверное, у него это получилось.

– Возможно. Аватары должны пресекать развитие интеллектуальных и мышечных костылей в государстве пони. Как думаешь, они справляются?

– Более чем, – бросил недоуменно Крэлкин. – Но зачем?

– Затем, чтобы они не теряли способности постоянно двигаться и тратить энергию, – пояснил парень. – Чем труднее им в жизни, тем проще тратить энергию. Это наставление было дано аватарам сразу же после разговора с Фрейдманом.

– Все силы нацелены на защиту планеты, – подытожил гость.

– Именно так. Однако меня тревожат твои аликорны. Не верю я в их безобидность. Давай договоримся, что если ты хоть когда-нибудь заметишь у них нестандартное поведение, то сразу же сообщишь мне. Мы с тобой придумаем план действий.

– Со мной? – недоуменно переспросил жеребец. – Я-то тут причем?

– Ты человек и должен быть достаточно жестоким и хитрым, чтобы убить. Тем более, я ни с кем не собираюсь делиться своей мощью.

– Я говорил, что мне сила не нужна.

– Давай прервемся. Этот разговор может никогда не продолжится, и я буду очень этому рад.

– Аналогично.

– Ну, что, начнем обучение?

– А у меня есть шанс отказаться? Ты же меня не выпустишь, если я не сделаю все, что ты захочешь.

– Совершенно верно, – улыбнулся Квин. – Итак, первое, что надо знать о биологическом модуле, так это то, что любое существо или растение может с его помощью влиять на мир. Необходимо только уметь перенаправлять продуцируемую энергию. Не думай, что сможешь горы сворачивать, да и клеток высвобождающих энергию у тебя мало, так что на манипуляции с материальными объектами даже не надейся, но вот хаотическую энергию сможешь отбить.

– Энергию… Магию в смысле?

– Ну, да, магию… Какое примитивное слово. Ладно. Итак, магия, как ты выражаешься, достаточно простая вещь на первый взгляд. Конечно же есть теоретическая база, расписанная в физико-математических формулах, основанная на доказательствах теорем и некотором количестве аксиом, но я не буду тебе сейчас этим мозг забивать. Рассмотрим единорога, так как тебе эта раса пони знакома. Все манипуляции единорога сводятся к свертыванию и развертыванию преонных структур. Это все, что тебе надо знать на низком уровне. На высоком же, создаваемые преонные объекты могут быть как стабильной системой, которая потребляют достаточно много энергии в момент фиксации микроскопических структур, так и хаотической, материальные структуры которой имеют привязку к определенному источнику энергии. В сути, батарейки. Такая энергия использовалась для двигателей и электростанций. Достаточно удобно. Магия фиксированных структур, это магия восьми стихий.

– Я хотел, кстати, об этих стихиях спросить, а то из таблички, которую ты мне любезно предоставил, я ничего не понял. А еще таланты какие-то.

– Талант – это мера веса. А стихий действительно восемь: огонь, вода, земля, воздух, природа, погода, свет и тьма.

– Погоди, какой-то бред… – поморщился чужак. – Природа – это сочетание воды и земли, а погода – это сочетание воздуха, огня и воды. А еще тьма – это отсутствие света.

– Вот умный какой, – всплеснул руками Квин. – Семь исследовательских институтов работало в этом направлении несколько десятилетий, открывая первоосновы материи, и ты хочешь сказать, что умнее всех тех ученых?

– Нет, но это все равно кажется бредом, – настаивал на своем Крэлкин.

– По логике вещей я с тобой полностью согласен, но с другой стороны, МПМ работает только с этими восемью субстанциями, и только из них может собрать все, что угодно.

– Ну, ладно, допустим…

– Итак, – продолжил когитор. – Перво-наперво, тебе надо научиться уничтожать связь между хаотической структурой и источником энергии. Более сложные манипуляции ты, наверное, не потянешь, да и не нужно оно тебе, хотя при упорном труде все возможно. Главное, тебе необходимо понять, что для воздействия на любой вид энергии необходимо минимальное количество энергии. И его нужно накопить. Вот этому мы сейчас будем учиться.

– Ладно, – вздохнул жеребец.

Глава 13. Информация и потенциал.

– Я заявляю, что ты бездарь, – сказал парень, стоя перед запыхавшимся земным пони, который со злобой смотрел на своего тренера. – Может, тебе необходим какой-то стимул? У нас такое практиковалось, правда, к особо умным личностям.

– Да отпусти ты меня! – прошипел Крэлкин. – У меня дела есть еще! Мне нельзя тут долго сидеть!

– Долго сидеть? Мы тут пробыли… – Когитор на секунду задумался. – Три целых шесть десятых минуты.

– Чего?! – возмущенно воскликнул жеребец. – Ты не лги! Мы тут уже часов семь только тренируемся, не говоря уже о времени, затраченном на твое примитивное испытание.

– Примитивное испытание, значит? – прыснул Квин. – Да будет тебе известно, что я лично вытащил его из твоих личных воспоминаний потому, как для тебя оно было самым сильным и опасным испытание твоего детства. Человеческая форма тоже оттуда бережно изъята и воплощена в моем образе. Если бы ты был пони с рождения, то я преобразовался в пони… земного. Так что побольше уважения хотя бы к себе. Ты же человек.

– Время поджимает… у меня нет времени, – простонал Крэлкин. – Если я не выйду отсюда и не поговорю с правителем страны пони, то в скором времени может начаться война…

– Тебе пять минут жалко мне уделить? – с негодованием осведомился парень.

– Минуты в твоем мире превращаются в тягучие часы, – фыркнул жеребец.

– Война без него начнется, – сплюнул когитор и уселся на траву. – Ты, видимо, даже в войне никогда не участвовал. Возомнил себя важной птицей…

– Важной или нет, это уже другой вопрос, но война начаться может. В мире пони тоже не все спокойно и нуждается в строжайшем контроле.

– Пять минут, – с нажимом произнес Квин.

– Черт с тобой, будет тебе пять минут, – сдался чужак. – Как ты можешь вообще растягивать время?

– Никто время не тянул, – отмахнулся хранитель знаний. – Ты даже не знаешь примитивнейших вещей, – вздохнул он. – Давай я постараюсь объяснить доступными тебе терминами. Для того чтобы сделать движение в физическом мире необходимо колоссальное количество времени и энергии. Мозжечок продуцирует алгоритм движения какой-либо части тела, выдает необходимым мышцам импульсы, которые идут по медлительной нервной системе, лишь изредка ускоряясь с помощью спецузлов, и спустя несколько десятков драгоценных миллисекунд нога начинает свое неспешное движение. Мозг твой сейчас отключен от физической оболочки, соответственно, лишен этих недостатков, потому и времени для совершения тут какого-либо действия тратится очень мало.

– Понятно, – пренебрежительно бросил Крэлкин. – Но за эти три с половиной минуты, если тебе верить, я потратил энергии столько же, сколько потратил бы после семи часов упорной тренировки. Со стороны физического мира это выглядит как минимум подозрительно.

– Ничего страшного с твоим организмом не случится, а тебе надо еще немного потренироваться.

– Не хочу я больше тренироваться, – заявил земной пони, нахмурился и сложил копыта на груди.

– Разумная лошадка надулась, – захохотал когитор.

– Я человек, – возмутился чужак.

– Нет, – запротестовал Квин, – сейчас ты разумная лошадка. А вот если хочешь вырасти в моих глазах до человека, то переставай себя жалеть и списывать все на невозможность и трудности. Докажи, что ты человек.

– Как?! – возопил гость выдуманного мира. – Как я тебе это докажу?!

– Накопи энергию в одном месте, – просто ответил парень и поднялся.

– Не получается у меня это, не могу я! – отнекивался Крэлкин. – Не укладывается у меня в голове, как можно заставить одно и то же действовать по-разному? Все равно, что одновременно двигаться в двух направлениях. Если я заставляю албидо стилла выбрасывать энергию, то у меня все клетки это делают, но как только я переключаюсь на то, чтобы собрать освобожденную магию в одном месте, то я не успеваю это делать, а переключение обратно на продуцирование нового потока энергии, только рассеивает накопленные крупицы. Ток в двух направлениях не течет.

– Зато есть переменный ток, который неплохо справляется с этой задачей, – заметил когитор.

– А вот у меня не получается.

Внезапно Квин обошел своего нерадивого ученика, склонил голову набок и нахмурился. Затем скользнул к Крэлкину, присел около него и уставился на пустой круп, с которого сползла накидка. Земной пони поморщился и поднялся, чтобы отойти, однако рука парня легла ему на спину и прижала вниз. Жеребец попытался сопротивляться, но все было тщетно, и он покорно улегся.

– Ты чего творишь? – возмутился чужак.

– У тебя нет метки… – с задумчивостью проговорил парень, откинув накидку с крупа. – До сих пор МПМ не имеет здесь четкой структуры. Это можно использовать в наших целях.

– И как ты это используешь? – с подозрением осведомился Крэлкин.

– Будешь копить энергию тут, – сказал когитор и ткнул пальцем в круп.

– Ты издеваешься? – с вызовом спросил собеседник.

– Другого выхода нет. Любого рода отклонения необходимо использовать себе во благо. Есть третья рука? Используй в работе.

Человек убрал руку и поднялся. За ним поднялся и пони, с недовольством смотря на парня, и рывком отбросил назад накидку.

– Что же у вас за мутанты были? – поинтересовался жеребец.

– Не было у нас ничего подобного, – снисходительно проговорил Квин, – это просто наглядный пример. То, что у тебя нет метки – ненормально, как с точки зрения современного общества разумных лошадок, так и с точки зрения безопасности организма и сохранения разума. Поэтому сделаем из твоего недостатка преимущество.

– А если у меня появится метка? – с нажимом спросил Крэлкин.

– Не появится, – отмахнулся когитор.

– С чего ты взял? – с подозрением осведомился пони.

– Можешь мне поверить, – оскалился парень. – Я заблокирую какие-либо изменения с этой частью модуля.

Бывший маг тяжело вздохнул, понимая тщетность быстро улизнуть из иллюзии. Он не до конца верил словам, рекомыми технологическим артефактом, оставшемуся после людей, но разговаривать с представителем человеческой расы ему было гораздо приятнее, чем с преемниками древнейшей цивилизации.

– Колдовать задницей я еще не пробовал… – мягко произнес Крэлкин.

– Сейчас у тебя нет тела, так что твои аналогии неуместны, – легко парировал Квин. – Но если тебе претит собирание энергии около твоей метки, то я перемещу этот орган в другое место.

«И опять он мне предлагает изменить строение тела, которое выльется в продолжительное разбирательство со стороны Целеберриума. Ему что, хочется показать свою силу? Он же не разбирается в политических интригах ни на йоту. Видимо, он был в своей жизни очень далек от всего этого».

– Не стоит.

– Тогда собирай энергию, где я сказал, и пробуй перебить мое воздействие на твой мозг, – заявил когитор, и земной пони открыл рот. – Думаю, на это у тебя энергии должно хватит. Я временно уменьшу свой поток энергии до минимума. Если сможешь сделать это, то не будет большой проблемы развить способность и противостоять единорогам.

Битый час Крэлкин пытался почувствовать ответвление албидо стилла, уходящее в круп, но никак не мог. У него не было четкой схемы в голове, не было никакого понимая, как это вообще должно происходить. Схемы строения организма пони и в частности разбор составляющих модуля подвижности материи вместе с Квином не дали никакого результата. Все приходилось делать интуитивно, не до конца понимая процесс работы того или иного вида МПМ. Квин большинство вопросов пропускал мимо ушей и безмолвствовал, ссылаясь на то, что Крэлкин был некогда магом, тогда как люди никогда не имели возможность использовать магию по причине несовместимости разработки с человеческим телом, иногда недовольно отвечал, и постоянно твердил, чтобы он старался лучше, на что жеребец огрызался и просил реальной помощи, однако когитор снова и снова недовольно фыркал.

– Неужели у тебя начало получаться? – с ухмылкой осведомился парень и привлек внимание гостя. – Ладно, шучу я, – отмахнулся он и присел напротив новоиспеченного ученика. – Ты бездарь. Тренируйся лучше, а пока что мы попрощаемся, раз у тебя есть более важные дела. Но не забывай, что я тебя жду через неделю.

– Как ты узнаешь, что я приду? – спросил чужак.

– Не беспокойся, я это почувствую. Все же я машина как-никак.

Земной пони внезапно оказался в уютной светлой комнате. Видение растаяло в мгновение ока, и он еще не до конца понял, что произошло, и где был момент перехода. Рядом с ним стоял Старсвирл и с интересом смотрел на подчиненного. Перед глазами Крэлкина стоял серебристый куб, играя солнечными зайчиками на стенах и потолке. Он не мог поверить, что только что был там, говорил с бывшим человеком, одним из создателей цивилизации разумных животных на старой планете Земля. Откровения, которые поведала машина, ворвались в его неподготовленную душу и учинили беспорядок, о масштабах которого он мог только догадываться. А еще появилась небывалая пустота, которую мог теперь восполнить только когитор с личностью человека по имени Квин.

– Ты выглядишь истощенным, – произнес лидер Целеберриума.

– А? – отозвался Крэлкин, оправляясь от шока. – Д… да, испытания были достаточно трудными, и я их завалил…

– Я чувствую, что ты врешь, – предупредил красный пони.

«Он же говорил, что будет спрашивать и поймет, если я совру… Как же я забыл про это? Как-то даже некрасиво получилось».

– Вру… – меланхолично произнес чужак и посмотрел на главу своего клана и внезапно он увидел в единороге лишь бездушную машину, собранную человечеством, которая не имеет права осуждать его, создателя. – Да, я вру! – заявил он. – Но я не собираюсь говорить тебе правду. Это слишком… непонятно.

«Не я их создатель… – подумал он с грустью и нахлынувшее чувства превосходства испарилось. – О чем я только думаю? Квин их создал, создал очень хорошо, идеально собрав из малейших кусочков материи, бережно соединяя их друг с другом. Только с большой любовью можно создать нечто настолько совершенное. У них есть душа, душа создателей».

– Ты общался с тем единорогом? – поинтересовался красный жеребец.

«Единорогом? Ах, да, там же были только последователи Целеберриума. По крайней мере, они лишь об этом знают, и все видели только единорога… Будь у них хотя бы пяток пегасов, они бы пришли к другому выводу».

– Нет, не общался… – попытался отмахнуться земной пони.

– И опять ты врешь, – как бы между прочим произнес Старсвирл.

– Слушай…

– Нет, это ты слушай, – с напором перебил единорог. – Думаешь, что можешь мне врать на счет того, что там произошло?

– Ладно, – сдался Крэлкин, – общался я с твоим единорогом, но я не получил от него какой-либо информации, которая бы повлияла на привычный ход вещей в мире, не говоря уже о твоей Эквестрии. Единственное, что я узнал, так это то, что в этой стране живут самые уникальные существа на планете, и на пони возложены особые обязательства, которые они и так выполняют. Нельзя нарушать хрупкий баланс. И если я тебе сейчас скажу еще хоть слово, то в ближайшем будущем может кануть в небытие само сущее. Не этого ли ты добиваешься?

Старсвирл нахмурился.

– Ты мне чего-то недоговариваешь, – мрачно возвестил он. – Не знаю, с чем это связано, однако это что-то достаточно важное. Я чувствую сомнение и неуверенность в твоих словах и действиях. Но…

– Ты говорил о некоем доверии Изабору, почему же ты не можешь довериться мне? – поинтересовался чужак.

– Решил меня ударить моим же оружием? – с угрозой в голосе осведомился единорог.

– Отнюдь. Я лишь говорю понятными тебе терминами чести и морали. Насколько твои действия расходятся с твоими словами?

– Что ты сейчас будешь делать? – спросил красный жеребец.

«Он изменил тему разговора, понимая, что я говорю правду или отступил, чтобы разбежаться и нанести один единственный смертельный удар? Интересно, спасет ли меня Квин, если дело дойдет до силового конфликта?»

– Разве тебя это должно касаться? – поинтересовался Крэлкин.

– Я глава клана, в котором ты состоишь, и ты обязан докладывать мне о своих действиях! – прикрикнул единорог.

– Только о действиях, – заметил земной пони, – которые могут нарушить или поставить под сомнения идеи Гармонии.

– Ты играешь терминами, – с нескрываемым недовольством произнес Старсвирл.

– А ты играешь жизнями, – заметил гость Целеберриума. – Пожалуй, это тебе нельзя ошибаться в своих действиях, а не мне.

Единорог сделал один глубокий вздох.

– Все же ответь на вопрос, – спокойно попросил единорог.

– Нет, потому что ты мне не доверяешь. И я это чувствую.

– Чувствуешь? – встрепенулся лидер скрытой организации.

– Я читаю тебя, как открытую книгу, – с ухмылкой произнес Крэлкин.

Жеребец снисходительно усмехнулся в ответ и покачал головой.

– Что мне с тобой делать? Ты еще хуже, чем Эмбер.

– Тем не менее, его сейчас спроваживают, а я… – Земной пони вздохнул. – А я попал в золотую клетку.

– Золотая клетка – это не так уж и плохо, – сказал собеседник. – Ты держишь копыто на пульсе мира.

– Каждому свое, – пространно произнес чужак. – Ты меня выведешь из вашей иллюзии?

– Хорошо, иди за мной.

Единорог развернулся и зашагал по коридору. Бывший человек последовал за ним, и на глаза ему попалась кьютимарка. «Значит, метка – это ветка албидо стилла, которая непосредственно влияет на мозг. Почему же этой информации не было в книге по физиологии? Неужели нет ни одного пони, который бы не получал эту метку? Или это настолько редкое явление, что его стараются не замечать? Но действительно, какой смысл имеет изучение того, что нельзя контролировать или использовать в дальнейшем?

Сейчас мне нужно как можно быстрее поговорить с Селестией. Необходимо поставить ее в известность на счет того, что происходит и на каких качелях качается мир и в частности Эквестрия. Наверняка она многое знает, но знает ли об артефакте, который находится в стенах Целеберриума? Даже если и знает, то ни разу им не воспользовалась, так как Квин не ведает об аликорнах. И почему аликорны – зло?

Все же, мир этот – лишь творение людей, последний штрих цивилизации, к которой относился и я. Странно понимать, что именно люди создали этот мир… Я думал, что все может возникнуть из ниоткуда, лишь вероятность создает новую жизнь, но на деле все по-другому. И если люди создали мир пони, то кто тогда создал людей?»

– Может, расскажешь, какие испытания ты прошел? – послышался голос Старсвирла, который вывел Крэлкина из раздумий. – Ты там был достаточно долго. Рекорд, который я вообще видел, составлял сорок две секунды, и его поставил Эмбер. Ты же там был практически четыре минуты.

– Я завалил первое испытание, – без тени смущения произнес бывший человек.

– Что же ты делал остальное время? – с недоумением осведомился собеседник.

– Меня тренировали, – ответил пони.

– Потому после куба ты и был таким истощенным, – высказал догадку лидер скрытого альянса. – И чему же тебя обучали?

– Использованию магии.

Единорог остановился и повернулся к спутнику. Дождавшись, пока тот поравняется с ним, он с подозрением уставился ему прямо в глаза.

– Земные пони не могут заниматься магией, – произнес он с осторожностью.

– Да знаю я, – отмахнулся чужак. – Я ему и сам это сказал, а он на своем стоял, мол, не учи меня, как работает потестатем. Ну, в результате у меня ничего не получилось. Что и следовало ожидать.

– Странно, – в задумчивости потянул собеседник и неспешно продолжил путь. – Почему этот единорог принялся обучать именно тебя? К нему обращались и более сильные представители Эквестрии. Так почему ты?

– У меня нет метки, – тут же отозвался Крэлкин. – Потому он и…

– Нет, тут должно быть что-то другое…

– У меня не сформированное албидо стилла в крупе, потому я могу им воспользоваться для магии. Ну, по крайней мере, это он мне так сказал.

– “Не сформированное албидо стилла”? – с озадаченностью на мордочке осведомился единорог. – Но… У любого пони есть метки, и они никогда не смогут обучаться тем же наукам, что и ты. Достаточно хитро придумано. Хотя… Он обратил внимание на твой недостаток. Что он думает об отсутствии у тебя кьютимарки?

– Он думает, что это неправильно, – заявил чужак.

– Значит, он достаточно умный, раз видит в этом проблему, – с облегчением произнес красный жеребец.

– Отнюдь, проблемы в этом он не видит, – парировал Крэлкин. – Он просто думает, что это неправильно. В любом случае, моя тренировка не окончена.

– В каком смысле? – напряженно осведомился лидер Целеберриума.

– Он меня пригласил к себе в гости через неделю.

Старсвирл остановился у длинного коридора и посмотрел на попутчика.

– Мне непонятно одно: либо я не разглядел в тебе потенциала, либо ты лжешь настолько искусно, что можешь ввести в заблуждение мою способность распознавания правды и лжи. По крайней мере, я не знаю ни одного единорога, кто бы мог вернуться обратно в куб. Но правдивость твоих слов мы проверим через неделю.

– И если я опять попаду в куб, то что будет? Не тешь себя иллюзиями. Я самый обычный пони, как и любой другой житель Эквестрии. Во мне нет ничего особенного, и уж тем более выдающегося. У меня нет даже метки, которая украшает ваши крупы.

– Однако отсутствие кьютимарки позволяет тебе по-другому смотреть на мир и брать из него что-то еще, – заметил Старсвирл. – Необходимо попросить Изабора обследовать тебя и собрать ученых для исследования важности кьютимарки в жизни пони. Слишком долго мы к ней относились как к данности.

Единорог смотрел еще несколько минут напряженным взглядом на собеседника, а потом вздохнул.

– Этот тоннель выведет тебя к Гегори. Не забывай, что ты теперь член Целеберриума и тебе необходимо следить за словами в разговоре с другими пони. Мы – скрытая организация и недопустимо, чтобы о нас кто-то узнал.

– Однако я собираюсь поговорить с Селестией, – напомнил жеребец.

– Я помню об этом и понимаю, что край завесы тебе все же предстоит отодвинуть, – со вздохом произнес Старсвирл. – Надеюсь, что Принцесса Селестия правильно поймет сложившуюся ситуацию. Однако не стоит это говорить никому больше, кроме нее. Ни Принцессе Луне, ни Принцессе Каденс, ни Принцу Шайнингу. Это может вызвать шквал ненужных вопросов.

– Я обязуюсь не допустить, чтобы на Целеберриум обрушилась какая-либо напасть по моей вине, – торжественно пообещал Крэлкин.

Единорог кивнул и, повернувшись, неспешно последовал вглубь иллюзии. Чужак проводил его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, и сам неспешно зашагал в указанном направлении, прокручивая в голове факты из жизни человеческой цивилизации и пытаясь представить, как на самом деле происходили взлеты и падения целой расы.

«Главное, что они оставили после себя преемников. Пусть таких неказистых, пусть нелепых, но они сохранили жизнь на планете, передали бесценный дар новым творениям, своим детям, можно сказать. Хоть что-то они сделали правильно. Не знаю, сколько времени прошло, сколько воды утекло с тех пор, однако люди пошли на жертву. Не все, конечно, но пошли…

Как же хорошо понимать, что есть люди, которые в погоне за великой целью хоть в огонь, хоть в воду. И ведь понимая, что никакой надежды больше нет, что жизнь в любом случае оборвется, если не их, то их прямых потомков, они работали, изо дня в день, чтобы добиться своей цели: создать новую цивилизацию. И ведь они не оставили свои творения без присмотра.

Они вверили им четыре вещи для сохранения жизни и поддержания жизнеспособности. Четыре технологических артефакта, контролирующие всевозможные области планеты. Один из артефактов дает свет и тепло, отражение на воде. Благодаря ему жизнь на планете продолжает множиться, и ее закат никогда не настанет. Второй – контролирует водные ресурсы на планете, дает свет ночным обитателям, и отдых – дневным. Третий – планета, контролирующая все остальное, чтобы сделать пребывание в этом мире как можно комфортнее. Четвертый же – знания, пища духовная, что перетекает в мир физический.

Люди создали все это. Они были Богами. И они до сих пор заботятся о своих созданиях, о своих преемниках, о своих потомках. Они дали им шанс учиться, не забрав при этом свободу творить свою собственную историю. Они дали им свободу выбора, они сделали их живыми, укрыв от потерь и невзгод. Они остались людьми. А я?..»

Крэлкин не заметил, как вышел на открытое пространство, и яркое солнце ослепило его. Он поморщился и огляделся. Узнав местность, пони выбрал направление и припустил вперед. Ему необходимо было встретиться с драконами, чтобы изменить их маршрут. А еще он теплился надеждой, что чешуйчатые подбросят его до столицы Эквестрии.

Мир уже пробудился и начал проживать новый день. «И так изо дня в день, из часа в час. В чем же все-таки смысл жизни? Когда кажется, что ты его нашел, он ускользает от тебя, сыпется сквозь пальцы песком времени, который нельзя не то, что вернуть, но удержать. Вот и люди: они пожертвовали и что получили взамен? Да, они сыграли в Богов, и у них получилось, однако как расы, как могучей космической цивилизации их больше нет. И вряд ли когда-то появится что-то подобное. И если не создание жизни является смыслом этой самой жизни, тогда что?»

Впереди показались драконы, которые сидели и смотрели вниз. У их ног стояла шеренга пони в синих костюмах, а между ними кто-то шествовал и давал указания. Обрывки командного голоса доносились до ушей Крэлкина, но он ничего не мог разобрать из-за ветра в ушах и перестука копыт, однако он узнал голос Шайнинга. Внезапно самый черный дракон поднял голову, а после когтистая лапа взметнулась вверх, и ор огласил окрестности:

– Вот он!

Пони обернулись и уставились в сторону чужака. Он ускорился насколько мог и через несколько минут стоял перед белым единорогом и тяжело дышал. В шеренге пегасов, которыми руководила Спит Фаер, он увидел голубую пегаску с радужной гривой. Дэш стояла по стойке смирно, лишь скосила удивленный взгляд в сторону новоприбывшего.

– Ты где был? – вместо приветствия бросил принц.

– Неважно, – ответил Крэлкин. – Где Твайлайт?

– Она Альтуса проведывает, – ответил потентат.

– Ее срочно необходимо направить к Селестии, – приказным тоном проговорил жеребец и сглотнул.

– К Принцессе Селестии, – с негодованием поправила оранжевая кобылка.

Земной пони ненадолго перевел недоуменный взгляд на пегаску, задержался на несколько десятков секунд и посмотрел на драконов.

– Хризофилакс, – продолжил командовать чужак, – мне необходимо, чтобы ты отнес меня в Кэнтерлот.

– Погоди-ка, – недовольно произнесла Спит, – я составляла…

– Я сейчас не с тобой разговариваю, – мрачно осведомил ее Крэлкин, не сводя взгляда с драконов, которые выглядели озадачено.

– При всем моем уважении, – молвил Хризофилакс, – я не повезу тебя, как никто из моей стаи.

– Да ладно, вам жалко? Дело неотложное.

Хищник склонился и уставился на земного пони желтым глазом.

– Если дракон говорит нет – это значит нет, – проговорил рычащий голос, и командира передернуло. – Мы не зверушки, которые будут носить на себе кого-то.

«Черт, и я же не могу надавить на них, потому как если они рассвирепеют, у нас не хватит сил с ними справиться. А надежность магии Элемента Гармонии сейчас проверять несподручно».

– Я же небольшой, – настаивал Крэлкин, – ты практически не почувствуешь моего веса.

– Это дело принципа, – заявил чешуйчатый. – Если ты кого-то на своей спине возишь, то это не наши проблемы. И, пожалуйста, не настаивай, ты ничего от нас не добьешься.

– Спит Фаер! – рявкнул Крэлкин и развернулся к командиру “Вандерболтсов”. – Мне необходимо как можно быстрее попасть в Кэнтерлот.

– Значит, сейчас ты так заговорил? – с ехидством осведомилась пегаска. – А совсем недавно предлагал мне помолчать.

– Я могу говорить через принцессу, если понадобится, – напомнил жеребец, и мордочка кобылки дернулась, словно ее укололи.

– Почему ты такой вредный?

– Времени у меня нет, – простонал чужак, и командир пегасов недоуменно посмотрела на него. – Да что с вами такое? У меня всего неделя на все про все!

– На что неделя? – уточнила оранжевая пони.

– На то, чтобы отправиться заграницу и обратно! – выпалил Крэлкин.

– Зачем тебе заграницу? – поинтересовался Шайнинг.

Бывший человек едва слышно зарычал.

– Ладно, плевал я на вас и вашу помощь. Пешком дойду. Твайлайт сегодня же доставить в Кэнтерлот. И скажите, чтобы пришла к Селестии.

– Принцессе…

– Как скажешь, – отмахнулся жеребец. – Вайту скажите, чтобы ждал меня в Понивиле, и каждый день приходил в библиотеку в десять часов утра. Шайнинг, мне нужна бумага и перо с чернилами.

– Но…

– Мне надо сообщить Селестии о задержке!

– Мы тебя отвезем, – с неохотой произнесла Спит Фаер.

– Уже не нужно, – холодно отозвался чужак. – Не бойся, я вас не выдам. Скажу, что вы улетели раньше. Думаю, что я смогу прибыть первее, чем вы сами меня сможете привезти.

– Как? – с удивлением спросила кобылка.

– Магия, – пространно ответил земной пони. – Шайнинг, пожалуйста, перо, пергамент и чернила. Мне действительно необходимо написать письмо.

– Да-да, – с недоумением и беспокойством в голосе произнес единорог, и рог его сверкнул. Перед чужаком появились письменные принадлежности, и тот незамедлительно улегся на землю, разложил перед собой кусок пергамента и написал быстрое обращение к Селестии.

“Добрый день, Принцесса Селестия.

Обращаюсь к Вам, ибо дело не терпит отлагательств. Мне необходимо как можно быстрее встретиться с Вами. В Ваших копытах судьба Вашей ученицы. Пожалуйста, используйте магию, чтобы я как можно скорее попал в Кэнтерлот.

С уважением, Крэлкин.”

– Отправь его Селестии, – потребовал земной пони, выплюнув перо на землю и поднявшись.

– Принцессе Селестии, – с недовольством поправила командир пегасов.

– Ну, Принцессе Селестии отправь, мне все равно, – отмахнулся чужак. Шайнинг кивнул и подобрал магией послание. – Найдите пони, которые добывали александрит в шахте и отколите мне небольшой кусок. Около килограмма, не больше. И еще мне нужны сумки.

– К чему такая спешка? – осведомилась оранжевая кобылка.

– Что на счет тебя и твоей команды, – сказал Крэлкин и обратил строгий взгляд на командира “Вандерболтсов”.

– А с ними, что не так? Здесь стоят лучшие пегасы в Эквестрии.

Жеребец окинул взглядом ряд пони, стоящих на вытяжку, и нервно дернул хвостом. Заметив Рэйнбоу Дэш, он фыркнул и обратился к Спит:

– Да, я вижу, что тут лучшие пегасы. Не о них речь.

– Но ты же сказал…

– Их маршрут необходимо изменить. Драконы должны прибыть к подножию горы, на которой стоит Кэнтерлот.

– Это опасно! – воскликнула кобылка.

– Для этого есть ты. Ты полетишь в столицу со всех… крыльев и подготовишь стражу к прилету Хризофилакса и его стаи.

– Но я одна из лучших! – возмутился капитан “Вандерболтсов”. – Я обязана быть со своей командой!

– Да, ты лучшая, и поэтому должна лететь именно ты. Если драконы рассвирепеют, то перебьют всех этих пони, – произнес чужак и ткнул в пегасов, отчего пони вздрогнули. – Ты же должна остаться в живых, как минимум по трем причинам: ты лучшая, ты сможешь обучить молодняк, и ты уже знаешь, что значит руководить. Так что без разговоров – в Кэнтерлот под крыло Селестии.

– Принцессе Селестии! – взвилась кобылка.

– Мы не собираемся ни на кого нападать, – заверил Хризофилакс.

– Я рассматриваю все возможные варианты развития событий, – произнес жеребец, проигнорировав выпад Спит Фаер.

Принц Кристальной Империи сверкнул магией и посмотрел на своего командира.

– Мне еще необходим александрит, – напомнил земной пони.

Единорог кивнул и отправился легкой рысцой в город. Проводив его взглядом, Крэлкин обратился к драконам.

– Хризофилакс, никому нельзя показывать данные об исследовании, только мне. Как только прилетите к Кэнтерлоту, позовешь меня. Если к тебе вылетит темно-синий аликорн…

– “Темно-синий”? – с нескрываемым страхом осведомился дракон.

– Да, она моя подруга. Ей можно передать листок.

– Но она же…

– Она изменилась. Доверьтесь мне, как я доверился вам.

«Слишком много доверия. Нужно от этого уходить, но сейчас без него никуда. Остается надеяться на слово чести моих собеседников, но это до поры до времени. Как только я доберусь до Селестии, нужно будет разработать защиту от драконов, Целеберриума и, возможно, поменять некоторые первоосновы. Позволит ли она мне это сделать? Неизвестно, однако я не могу упустить такой шанс внести некоторые коррективы в развитие Эквестрии».

– От нашего доверия к тебе зависят наши жизни, – произнес вожак стаи хищников.

– Ровно, как и от моего доверия к вам – зависит моя.

– Я чего-то не понимаю, – произнесла оранжевая кобылка. – Мне рассказали, что утром тебя не обнаружили, и все смутились, никто не знал, что делать. Уповали на тебя. Где тебя параспрайты носили?

– Слушай, Спит, мне действительно сейчас не до объяснений. Сейчас все стало довольно… запутано. И чем быстрее я этот клубок распутаю и поставлю обмен информацией на рельсы, тем лучше будет для всех, включая тебя и твою команду.

– “Поставишь обмен информацией на рельсы”? – недоуменно переспросила пегаска. – Что это еще такое?

– Мне ли тебе говорить, что эта информация будет закрыта? – поинтересовался Крэлкин. – Так почему же я должен сейчас перед тобой отчитываться? Тем более, на глазах у твоих подчиненных? Летели бы уже, а то время только теряете.

– Спроваживаешь?

– Можно и так сказать, – кивнул жеребец. – Выполнишь одну мою просьбу?

– Смотря какую.

– Пусть Рэйнбоу Дэш летит с Хризофилаксом.

Спит подняла бровь и окинула взглядом драконов.

– И как мы узнаем, кто из них кто? Они же все черные…

– Он – Хризофилакс, – уверенно произнес чужак и указал на дракона, с которым разговаривал.

– А какая в этом твоя выгода? – поинтересовалась кобылка.

– Моя? – поморщился бывший человек. – Кто сказал, что в этом есть моя выгода?

– Никто, просто подозрительно, что ты хочешь, чтобы подруга Твайлайт Спаркл, с которой, между прочим, ты знаком, летела вместе именно с этим драконом.

«Она меня раскусила? Навряд ли… Зато она начала что-то подозревать. Это значит, что правильно было ее отправить в Кэнтерлот, дабы она не мешалась при установлении дружеской связи между Рэйнбоу Дэш и Хризофилаксом. Связь между соседними государствами должна быть подкреплена не только экономическими договорами и политическими законами, но и духовным началом. Тем более, если один из шести хранителей Элементов Гармонии будет связан дружбой вместе с лидером основной ударной силы Кристальной Империи, то это позволит держать их обоих в узде. Да и дополнительный контроль через Твайлайт над защитниками соседней страны будет не лишним. Надо только правильно задать векторы движения».

– Я могу надеяться на исполнение моей просьбы? – спросил Крэлкин.

Краем глаза он увидел, как сжалась голубая пегасочка, посмотрев на ее будущего попутчика, однако в глазах ее явственно читался восторг. Жеребец хмыкнул.

– Хорошо, – недовольно ответила Спит Фаер и обратилась к своим подчиненным: – Поднимайте свои крупы и готовьтесь. Вылет через пятнадцать минут. Карты маршрута я сейчас переработаю.

– Хризофилакс, можно тебя ненадолго? – обратился чужак к дракону.

Хищник бросил взгляд на пегасов и, взмахнув своими огромными крыльями и выдавив едва слышный благоговейный вздох, отлетел в сторону и подождал, пока пони подойдет к нему.

– Зачем надо было такое делать? – посетовал Крэлкин. – Внимания захотелось?

– За ними довольно забавно наблюдать, – произнес дракон. – Ты бы видел их мордочки, как только они нас увидели. Вначале в глазах читался страх. Их страх чувствовался даже в воздухе. А потом они увидели, как вились в воздухе Кассандраго и Сарканира. И страх сменился восхищением. Пока Фафнир не прикрикнул на резвящуюся парочку. Интересные эти пони. Почему мы раньше не контактировали с вами?

– Потому что…

– Да можешь не объяснять, и так все понятно, – перебил хищник. – Не первое столетие живу.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался жеребец.

– Не помню, – признался дракон. – После трехсот восьмидесятого года я перестал считать. Неинтересно это дело стало. Да и зачем?

– Тяжело, наверное, терять своих знакомых?

– Знакомых? – задумался вожак. – Нет у меня знакомых, которых я пережил.

– Ну, да, вы же долго живете, – с некоторой грустью произнес Крэлкин. – В общем, чего я тебя позвал-то. У меня на Рэйнбоу Дэш достаточно серьезные планы.

– Это которая? – спросил Хризофилакс и принялся внимательно рассматривать каждого пегаса.

– С гривой, похожей на радугу, – объяснил Крэлкин.

– Ага, вижу, – кивнул собеседник и посмотрел на чужака. – И что с ней?

– Я хочу, чтобы ты ее обучил некоторым приемам полета в вашем стиле. Чем агрессивнее, тем лучше.

– Зачем это ей? – с недоумением спросил чешуйчатый.

– Я же говорю, что у меня на нее серьезные планы.

– Ты хочешь от нее потомство? – поинтересовался Хризофилакс.

– Чего?! – Земной пони открыл рот от такой неожиданности. – Нет, конечно! С чего ты взял, что мы с ней вообще пара?

– Ну, у нас обучение кого-либо – это достаточно серьезный знак, что ты кому-то нравишься, – пояснил дракон.

– Это у вас, – с нажимом произнес жеребец, – а у пони все наоборот. Выполни просьбу, если не трудно.

– Не трудно, конечно, – пожал плечами хищник. – Но это как-то… странно.

– Не забивай голову традициями, которые тебе пока что не понять. Кстати, – вспомнил Крэлкин, о том, как Рэйнбоу Дэш некогда гоняла Альтуса, – устрой с ней небольшую гонку. Она любит это дело.

– Прямо сейчас что ли? – недоуменно спросил чешуйчатый.

– Нет, после того, как найдете первую залежь.

– А почему не сейчас?

«Да, драконы не особо разбираются в отношениях».

– Сейчас она... – Крэлкин ненадолго задумался, чтобы подобрать понятные слова. – Не знает, как к тебе относиться. Не понимает она, друг ты ей или враг. Потому вначале необходимо, чтобы она попривыкла к тебе, а потом уже и погоняете.

– Давно я ни с кем не гонялся, – произнес в задумчивости вожак стаи и посмотрел вверх. – Ну, если ты хочешь от нее потомство…

– Да не хочу я от нее потомство! – рявкнул жеребец. – Она мне даже не нравится!

– Как скажешь, – хохотнул Хризофилакс.

– Иди готовиться к вылету, – проговорил Крэлкин, а сам посмотрел под копыта, пытаясь прокрутить в голове все возможные ситуации и последствия для него и всех, кто его окружает.

– Ты над чем-то очень серьезно задумался, – проговорил хищник и прилег. – Что тебя волнует?

– Не беспокойся, ты все равно не поймешь, – отмахнулся чужак. – И не нужно оно тебе.

– Я это… пытаюсь помочь тебе, – неуверенно произнес дракон. – Пытаюсь стать твоим другом. Или я неправильно что-то делаю?

Крэлкин усмехнулся.

– Правильно, только не в моем случае. Я не ищу здесь друзей. Около меня просто слишком опасно.

– Даже для меня? – удивился собеседник.

– Даже для тебя, – кивнул жеребец.

– А как правильно прощаться?

– Со мной прощаться не нужно. Просто оставь меня одного.

– Я не хочу попасть в неловкое положение в будущем.

– Ты волнуешься о том, о чем не стоит волноваться. С тебя взятки гладки. Ты дракон, и тебя все боятся. Как Луну, которую боитесь даже вы.

– Темно-синий пони?

– Да, именно темно-синий пони, – вздохнул Крэлкин. – У всех проблемы в этом мире, поначалу не очень заметные. Ладно, иди, мне тоже надо будет скоро удалиться.

Хризофилакс открыл пасть, чтобы что-то сказать, но, видимо передумав, поднялся и потопал к своим собратьям. Чужак углубился в мысли и попытался спланировать свой диалог с Селестией, но его окликнул Шайнинг. Единорог держал перед собой в облачке магии свиток, перепоясанный красной ленточкой с золотой печатью. Земной пони нахмурился, узнав официальные регалии королевского дворца, и принял послание.

“Дорогой Крэлкин.

Я не понимаю, к чему такая спешка, однако, учитывая твое прошлое, знаю, что информация не может ожидать и должна быть передана тем, кому ты ее хочешь передать. К сожалению, я не смогу помочь тебе прибыть в Кэнтерлот раньше времени. Я не ощущаю тебя в Эквестрии. Моя магия либо была рассеяна сильными единорогами, либо отсутствие у тебя метки не позволяет раскрыть весь потенциал руны.

Предлагаю тебе поговорить со Спит Фаер и попросить двух пегасов привезти тебя в Кэнтерлот. Потерю в ее отряде я восполню как можно скорее. Также можешь подождать один день, и тогда тебя доставит в столицу поезд. На беду, я больше не могу тебе предложить другие способы прибытия в Кэнтерлот, как можно скорее.

С уважением, Принцесса Селестия.”

– Черт, – ругнулся жеребец. – Что с александритом?

– Будет добыт через полчаса, – без промедления ответил единорог. – Я позволил себе сказать, что ты дал разрешение рабочим на доступ к камню.

– Хорошо, – кивнул земной пони. – Еще мне нужен Айрон Треп. Пожалуйста, найди его и приведи сюда. Своей сестре передай, чтобы она завтра ехала поездом в Кэнтерлот. Это срочно.

– Передам, – кивнул единорог.

– Я буду у Спит Фаер.

Крэлкин рванул к командиру пегасов и застал ее под тентом, чертящей новый маршрут для драконов. «Что она скажет, услышав просьбу? Надолго ли отобьет у меня охоту разговаривать с пегасами?»

– Прошу прощения, мне надо с тобой поговорить, – осторожно произнес пони.

– С какой стати мне тебя слушать? – осведомилась кобылка, не прекращая занятия.

– Пожалуйста, я все что угодно сделаю, – взмолился чужак, – мне крайне необходимо попасть в Кэнтерлот как можно быстрее. Желательно сегодня.

– То есть ты решил, что я тебя смогу довезти тебя сама до столицы так быстро? А с чего ты решил, что я вообще…

– Я выполню любой твой каприз. Все, что ты хотела получить у Принцессы Селестии – получишь.

– Ты даже на такое готов пойти?

Кобылка отложила письменную принадлежность и посмотрела в глаза жеребцу.

– А если я попрошу тебя о чем-то таком, что ты не сможешь мне дать? – поинтересовался командир “Вандерболтсов”.

– Я постараюсь.

Спит ненадолго задумалась и внезапно бросила:

– Я все равно не смогу тебя сегодня доставить до Кэнтерлота.

Пегаска окинула критическим взглядом маршрут и потянулась к перу, как Крэлкин воскликнул:

– Тебе поможет Айрон!

– Айрон Треп? – с подозрением уточнила пони. – Ловец диких животных?

– Да, – нервно отозвался чужак и дернул хвостом. – Сейчас он подойдет.

– Думаю, что он не поспеет. У нас разная манера полета.

– В любом случае он облегчит твою ношу, – заверил жеребец.

– Давай так: я сейчас закончу маршруты, проинструктирую отряды, и мы посмотрим, как можно тебе помочь.

Крэлкин кивнул. Спит Фаер подобрала перо, обмакнула его в чернила, прикрыла один глаз и принялась за работу. Земной пони вышел из-под тента и встретил болотного пегаса. В двух словах он обрисовал ситуацию, и тот с готовностью заявил, что поможет по мере сил.

– Но как Альтус? Он же…

– Завтра с Твайлайт отправится в Кэнтерлот поездом, – сказал земной пони.

– Я его предупрежу…

– Не стоит, не глупый он. – Белый пони посмотрел, как Спит Фаер сворачивала в трубочку два листика. – К тому же, она уже закончила.

Не говоря ни слова, кобылка стрелой вылетела из укрытия, подозвала двух пони и вручила им карты с новыми маршрутами, которые те незамедлительно рассмотрели и кивнули. Спит пожелала подчиненным попутного ветра, сказала, чтобы они не встревали в ненужные конфликты и не перечили драконам. Отдав последние указания, она подлетела к Крэлкину и Айрону.

– Сколько нас будет? – мгновенно осведомилась она.

– Вы повезете только меня.

– Нужна облегченная повозка, – заключила пегаска и огляделась. – Айрон, как долго сможешь лететь на скорости свиста?

– “На скорости свиста”? – переспросил земной пони.

– Это когда в ушах свистит, – пояснила кобылка.

– Один раз летел на срочное задание около трех часов, – отозвался Айрон. – Думаю, что этого не достаточно?

– Что за задание?

– Алмазные псы хулиганили, – сообщил с легким недовольством пегас. – Пришлось за ними побегать.

– Думаю, справишься. Путь займет около пяти часов, если ветер будет попутный, но не надейся на это. Лететь будем строго по прямой, никуда не сворачивать, скорость держать одинаковую. Если не будешь справляться, я тебя отстегну и продолжу путь сама. Двух жеребцов я тащить не намерена. – Спит Фаер окинула взглядом окрестности. – Теперь необходимо средство, чтобы везти нашего пони. Упряжь можно взять от повозки, в которой мы вас привезли, но вот саму повозку необходимо найти новую. Слишком громоздкая и тяжелая.

– Полагаю, я могу это устроить, – сказал Крэлкин. – Мне нужен Шайнинг.

По просьбе чужака принц Кристальной Империи создал крохотную повозку, в которую мог едва поместиться один пони, и придал ей обтекаемую форму. Спустя десяток минут драконы уже улетели вместе с группами пегасов, а земной пони ожидал, когда принесут александрит, и он сможет отправиться в путь. Как только драгоценность уместилась в небольшой предоставленной ему сумке, он неуклюже залез в арбу и попросил крепко привязать его веревками к повозке.

Спит Фаер, тем временем, застегнула застежку упряжи, дернулась в сторону и подпрыгнула, проверяя прочность ремней. Потом она несколько раз ударила копытом об землю, отбивая ритм, и сказала, чтобы Айрон вначале делал взмахи с таким тактом. После того, как пегас сказал, что готов, Крэлкин услышал командный возглас и почувствовал, как повозку резко рвануло с места, и она стала стремительно подниматься вверх. Через несколько секунд в ушах послышался несильный свист ветра.

«Пока у меня есть время, необходимо подумать, с кем я могу пойти к аватарам. Это одна из самых важных информаций, которая существует в мире, и кому попало она не должна достаться. Впрочем, у меня не так уж и много знакомых, из которых я могу выбрать спутника для этого небольшого путешествия. Необходимо создать третью силу, которая будет спать до поры до времени, пока не закончится поглощение Селестией Целеберриума.

И кто может стать этой силой? Элементы Гармонии? Нет, у них нет фундамента. Только Твайлайт может как-то попробовать подготовить на своей известности серьезную поддержку, но не Рэйнбоу Дэш и не Пинки Пай. Рарити и ЭплДжек – среднестатистические бизнесмены, которые держатся дружелюбно друг к другу только из-за разных сфер деятельности. А Флаттершай вообще социофобка и даже не согласится на подобное.

Из хранителей Элементов Гармонии есть только Твайлайт, однако она слишком зависит от Селестии и, в конечном счете, расскажет ей обо всем, что увидит. Ее брат, как возможный кандидат также не подходит, ибо некогда проболтался обо мне своему отцу, а это было непозволительно. Его жена… Я с ней даже не знаком, а на установление более менее доверительных отношений у меня нет времени.

Отдать информацию Майту, Изабору или Старсвирлу будет верхом глупости. Рано или поздно они покорятся Селестии и ее культурным традициям, а вверить жизни аватаров в копыта старшего правителя Эквестрии нельзя. Да и как распорядятся главы Целеберриума с теми знаниями, которые смогут получить у хранителей планеты?

Майт, естественно, захочет прироста силы, но дадут ли ему ее – вопрос. Вообще неизвестно, насколько аватары сильные. Они перворожденные, созданные уничтожить выживших людей и их технологии. Мощь их должна быть велика. Так что вряд ли кто-то сможет навредить им. Но их можно одурачить льстивыми словами и пустыми обещаниями.

Изабор и Старсвирл как раз из такого теста, но неужели древнейшие существа подвержены такого рода воздействиям? Вероятно, но там буду я и, в лучшем случае, мы быстро умрем, если кто-то из этих единорогов попробует манипулировать сознанием хранителей планеты. Эти двое мне тоже не подходят. Слишком многое от них зависит, да и информация такого рода для них только во вред. Еще начнут гражданскую войну…

Как возможные кандидаты остаются лишь Селестия и Луна. Как вариант, император страны грифонов или правитель другой страны. Но ни на кого положиться я не могу. Любой способен предать ради собственных интересов или интересов своих граждан. А что, если я смогу стать третьей силой? От могущества аликорна меня отделяют считанные дни, но вот фундамента нет… И будет ли? К примеру, можно использовать Твайлайт для создания семьи и… Нет, Твайлайт я использовать не буду, тогда кого? Селестию? Нет, Селестия меня скушает и не подавится. Мне с ней не справиться. Необходим кто-то, кто защищен от ее гнева, и кто реально может ей противостоять. Кто-то, у кого уже есть власть.

Под эту роль подходит только Луна. Но она слаба, очень слаба. К тому же выдать информацию Селестии тоже может, хотя среди всех остальных у нее больше всего шансов собрать необходимую силу для противопоставления совместной мощи Селестии и Целеберриума. Да и распри у нее были с сестрой ранее, потому она к ней холодно относится. К тому же она управляет ночью, а ее Селестия – днем.

Если я возьму Луну, то какие гарантии я могу получить? Насколько она сильная и насколько уравновешенная? Ранее у нее были проблемы с психикой, и будет ли это снова – неизвестно. Но она Дух Гармонии, связанная с коллективным бессознательным, а потому такие всплески для нее не должны быть правилом. Возможно, ей необходимо помочь поднять рейтинг среди граждан, и на этой почве можно взрастить третью силу, которую и контролировать можно будет без проблем до конца моих дней. Заманчиво. У меня будет теневая власть среди почитателей ночи».

Крэлкин широко зевнул и сунул копыто в сумку. В маленькой повозке было неудобно двигаться, и он с трудом выполнил поставленную для себя задачу. Убедившись в наличие камня, он с облегчением вздохнул, поудобнее умостился и вновь подумал о Луне, как о силе, которой можно доверить знание и которой впоследствии можно будет управлять. Глаза чужака начинали слипаться, а мысли путаться. Свежий воздух был непривычен, но приятен, а качка тянула в сон.

Проснулся жеребец, как только повозка коснулась земли и резко затормозила. Он зевнул и попытался подняться, однако путы не позволили ему сделать задуманное. Вспомнив о своей просьбе перед вылетом, он принялся покорно ждать. Хватка веревок начала ослабевать, и спустя несколько минут он поблагодарил ловца животных и осмотрелся.

Повозка остановилась прямо на дворцовой площади. Яркий оранжевый свет заливал верхушки величественного строения, а длинные тени неспешно ползли к нему. Замок блестел в предзакатных лучах, и сердце Крэлкина стало отбивать чечетку. Он понял, что провел в пути слишком много времени.

Несколько пони с интересом смотрели на группу новоприбывших через главные ворота, однако не подходили. У входа во дворец стояли каменными изваяниями два стражника-пегаса в золотых доспехах, беспристрастно смотря вдаль. Крэлкин неуклюже подошел к охранникам, которые моментально преградили ему путь крыльями и посмотрели на гостя немигающим взглядом.

– Мне нужно к Принцессе Селестии, – заявил бывший человек.

– Вы записаны? – учтиво поинтересовался один из жеребцов.

– Да.

Тут же крылья опустились, в дверь ударило копыто, закованное в металл, и та отозвалась протяжным скрипом, открывая путь чужаку. За ней показались еще два пегаса, которые улыбнулись только что прибывшему пони.

– Спит, действуй по плану, – крикнул посетитель, заходя в помещение. – Айрон, спасибо за помощь.

Гостя проводили прямо в тронный зал без лишних вопросов, но он не мог оставить мысли о предстоящем разговоре и ругал себя, что шел неподготовленным. «Должно быть, Селестия уже предупредила всех, что я прибуду, но я не думал, что она так быстро отреагирует на послание. Откуда она узнала, что я зайду к ней сегодня?»

Дверь в тронный зал медленно отворилась, и на него уставились глаза старшего потентата. Крэлкин сглотнул и спешно зашел, обогнав стражников и, остановившись посреди комнаты, склонился, безмолвно приветствуя коронованную особу. Подняв взгляд, он увидел, что Селестия уже стояла около него, и нос гостя почувствовал легкий запах лаванды. Внезапно ему пришло в голову, что кобылка, стоящая напротив него огромная, на две головы выше его. Чтобы смотреть ей в глаза, ему приходилось задирать голову, и сейчас он казался себе ничтожным жуком.

Сзади что-то стукнуло, и эхо заиграло под полотком. Крэлкин оглянулся, но никого больше в помещении не было. Ушли даже личные стражники правителя. Аликорн выглядел напряженным и уставшим, однако держался строго и официально. Если бы не взъерошенная шерстка на шее и дрогнувший мускул на левой ноге, то Крэлкин бы и не увидел различия ее теперешнего образа с повседневной Селестией. Однако жеребец не мог понять, что стало причиной такой обеспокоенности потентата.

– Добрый день, – поприветствовала посетителя принцесса. Голос ее был сухой и беспристрастный, и это очень встревожило чужака.

– Что случилось? – поинтересовался он. – Не видел тебя такой уже давно. Мне пришлось планомерно доводить тебя до такого состояния около месяца.

– Что с Твайлайт? – напряженным голосом поинтересовалась Селестия, сбросив с себя надуманное спокойствие, и земной пони сполна увидел, как сильно беспокоится за свою ученицу Ее Высочество.

– С Твайлайт все хорошо, и завтра она приедет в Кэнтерлот.

Принцесса с шумом вздохнула и, отвернувшись, неспешно зашагала к трону. Крэлкин стоял, не смея шелохнуться.

– Зачем ты тогда написал, что судьба Твайлайт в моих копытах? – спросила венценосная, не оборачиваясь.

– Косвенно это так, – с напряжением признался жеребец.

– Мне не нравится, что ты действуешь нахрапом и пытаешься сейчас как можно быстрее разрешить сложившийся конфликт, – произнесла Селестия. – Словно случилось что-то очень серьезное.

– Так и есть, очень серьезное, – кивнул гость. – Разговор, перенесенный тобой на лето, необходимо провести сейчас.

Селестия дошла до цели, обернулась и немигающим взглядом уставилась на жеребца.

– У той организации настали темные времена, – произнес тот, и потентат дернул ухом.

– Значит, ты с ними тесно контактировал, – заключила кобылка.

– Более того, они помогли устранить драконов, как угрозу.

Селестия нахмурилась и задумалась. По залу разлилось молчание, которое не смел нарушить ни один пони. Крэлкин пытался понять, о чем думала принцесса, но никак не мог проникнуть под каменный фасад мордочки, который она вновь надела, как только узнала, что с Твайлайт все в порядке.

– Чего они хотят? – внезапно спросила Селестия, и голос ее усилился эхом.

– Ответ на этот вопрос расплывается в их понимании, – ответил гость.

– Как это понимать?

– Тебе что-то говорят имена Старсвирла Бородатого, Майта Вседержителя и Изабора Проникновенного? – поинтересовался чужак.

– Самые известные пони в истории, – моментально отозвался потентат. – Они как-то с ними связаны?

– Скрытый альянс единорогов носит называние Целеберриум. Это название – третье. Они – последователи Аукторитаса и Аеквивалереума.

– Настолько древнее образование?

Селестия шепнула себе что-то под нос и с шумом набрала в легкие воздух. Затем она поднялась к своему трону и неспешно умостилась на нем.

– Но те три пони, о которых ты упомянул, жили и даже до Аукторитаса, кроме Старсвирла Бородатого, – заметила пони.

– Организация не монолитна. – Крэлкин поднял левую ногу и посмотрел на нее. – Эту конечность мне оторвало, когда я воспользовался очень сильным заклинанием, сохранившемся еще со времени моей предыдущей жизни. – Глаза его переметнулись на правителя, и он выжидающе посмотрел на нее. – Они вырастили новую часть тела и за час срастили все органы на клеточном уровне.

– Не может быть! – воскликнула венценосная особо и навострила уши. – На это был способен только Изабор Проникновенный, но все его труды я либо храню в строжайшем секрете, либо уничтожила. Неужели я что-то упустила, и из семени истины выросло дерево зла?

– Я бы не сказал, что дерево именно зла. Они подарили мне способность ходить. В Эквестрии есть врачи, которые смогут повторить подобное?

– Я могу повторить такое.

– А там нет аликорнов и, вероятно, никогда не будет. Их познания в генетике велики. Они развивают теории и труды Изабора Проникновенного. Откуда они у них я не знаю, да и не спрашивал. Вряд ли мне вообще поведают об этом. Тем не менее, факт остается фактом. Подарить радость жизни – величайший дар. И величайшим единорогом в истории был Изабор Проникновенный. Он же был и самым давним из тех трех пони.

Аликорн вновь нахмурился.

– Значит, они преследуют его идеи?..

– Проблема в том, что лишь косвенно, – моментально отозвался гость.

– Что это значит?

– Это значит, что они ищут уникальных единорогов с нестандартными способностями, – пояснил Крэлкин. – Один из них помог мне справиться с драконами. У него не хаотическая структура магии, а структурированная, так как в роду были чешуйчатые хищники.

– “В роду”? – переспросила кобылка.

– Ты прекрасно поняла, что я имею в виду, – поморщился жеребец. – Единорог, над предками которого Аукторитас совершал свои эксперименты. В общем, сила его велика. Именно в Целеберриуме до сих пор существуют единороги, которые по силе могут сравниться с Твайлайт. Они следуют по пути Майта Вседержителя, о котором ходят легенды, как о самом сильном единороге в мире.

– Неужели они настолько могущественные?

– Да, и они никогда не поделятся своей силой, хотя она оставляет на их психике неизгладимый след. Один из них чуть не убил меня.

– То есть они еще и агрессивные? – осведомилась августейшая.

– Другой пони меня защитил. Он порядочный и добрый, очень хороший собеседник, причем умный настолько же, насколько и ты. Они чтут законы Эквестрии, как фундаментальные принципы построения здорового общества, но вносят свои коррективы, руководствуясь идеями Старсвирла Бородатого.

– Ты мне сейчас показал три разных направления, сопряженные с тремя самыми неординарными личностями в истории, – с расстановкой проговорила коронованная особа. – Я так понимаю, что их альянс разрывают противоречия.

– Именно так, – кивнул Крэлкин, будучи удовлетворенный пониманием собеседницы о внутренних конфликтах скрытого альянса. – И эти противоречия возникают в истории. Внутри Целеберриума сосуществуют три клана, и каждый тянет одеяло на себя. Клан Изабора придерживается генетических и селекционных программ. Их идея – создание аликорнов, правда, я не до конца понимаю смысл этого действия. Клан Майта придерживается силового влияния. Их идея – защита Эквестрии с помощью мощи магии. Видимо, они хотят создать мощную регулярную армию. Клан Старсвирла придерживается помощи простым гражданам. Их идея – мирное урегулирование конфликтов. Но как бы ни казались кланы разными, они все пытаются сохранить Гармонию и Мир в землях своей родины.

– Сумасшествие какое-то, – с озабоченностью в голосе произнесла Селестия и покачала головой. – Они никогда не смогут сохранить то, что давно растеряли.

– Глава клана Старсвирла, неформальный лидер всего Целеберриума, понимает это и готов пойти на некоторые уступки ради всех пони, – проговорил жеребец. – Он хочет вернуть идею Гармонии в сердца всех своих подчиненных и любого единорога из альянса. Но ему необходима твоя помощь. Он прекрасно понимает, что если сейчас ничего не предпринять, то вскоре Целеберриум может расколоться, и вся мощь выльется на простых граждан. Пострадают все, и ты в том числе.

– Почему он сам не пришел?

– Организация секретная и не должна открываться никому, особенно правительству. Сейчас же наступил переломный момент. Идея в использовании меня в качестве передаточного звена, видимо, возникла у лидера раньше, но только сейчас он решился действовать. Он предал некоторые фундаментальные законы древности, чтобы я мог с тобой говорить. И ты должна этим воспользоваться. Силу альянса необходимо сохранить, но ее можно подчинить и использовать себе во благо.

– Подчинять кого-то я не собираюсь, – жестко отозвалась принцесса.

– Тогда они подчинят тебя, – предупреждающе бросил Крэлкин. – Меня послали к тебе, чтобы я с тобой переговорил по поводу взаимоотношений. По их видению в дальнейшем я должен буду представлять твои интересы на совете Целеберриума. И ты должна дать согласие на это. С другой стороны, я должен буду присутствовать на твоих заседаниях, и представлять интересы их организации.

– То есть они хотят знать, что происходит внутри страны? – предположила Селестия.

– Полагаю, они и без этого во всем прекрасно разбираются, – проговорил чужак.

– Тогда какова их реальная цель?

– Их лидер жаждет разгрузить своих подчиненных от забот и рутины, чтобы они больше времени проводили с семьей и друзьями.

– Ты ему веришь?

– Спорный вопрос, – признался гость и посмотрел в окно на закатывающийся за горизонт огненный шар. Теперь он казался ему далеким, нереальным, словно несуществующим, но глаза искусственное Солнце от настоящего отличить не могли. Жеребец уставился на потентата. – И да, и нет. С одной стороны этот единорог действует достаточно хитро и агрессивно. Он ведет политику тотального контроля внутри своего альянса и следит за каждым своим членом. Полагаю, что даже главы других кланов под его контролем. С отступниками он старается поступать сдержано. На днях были изгнаны из клана два единорога. Высшая мера наказания – изгнание из Эквестрии. Сколько пони он реально изгнал из государства мне неведомо. В большинстве случаев он придерживается твоих идей правления и расценивает как высокого и умного правителя, однако ему претит любое упоминание о тебе, и сравнение Целеберриума с настоящей властью. Он неукоснительно следует закону, но переступает его, если ситуация противоречит пути Старсвирла Бородатого.

– А с другой стороны? – поинтересовалась кобылка.

– Он не показался мне подлым. Он сам прекрасно понимает, что его политика желает лучшего, а сам альянс погряз в нечистотах, которые необходимо разгребать, иначе все в них утонут. Я искренне верю, что он хочет сохранить свою организацию и привнести в нее давно утраченную Гармонию. Он бы никогда на меня не посмотрел и никогда бы передо мной не открылся, если бы такая необходимость не стояла.

– Он бы мог связаться со мной напрямую, или же через Твайлайт, – сухо оповестила венценосная.

– Нет, правительства они избегают и боятся, как огня. А хранители Элементов Гармонии для них – табу. Они их обожают и ненавидят одновременно.

– Действительно, с помощью Элементов Гармонии можно сделать многое, – заметил правитель.

– Селестия, сбрось розовые очки! – страдальчески воскликнул Крэлкин. – Пони, которым ты вверила те магические артефакты – выведенные селекционной программой особи.

Принцесса замерла. «Должен ли я ей был об этом говорить? Опрометчиво, однако она должна понимать основы Целеберриума. Назад дороги нет, и не будет. Теперь только вперед. Как для меня, так и для тех, кто втянул меня в игру. Что же ты предпримешь на их счет, Селестия, насколько сильной будет твоя кара?»

– Как давно ты об этом знаешь? – гробовым голосом осведомилась кобылка.

– Я не был уполномочен об этом говорить, – спохватился Крэлкин, понимая, что вывел правителя из равновесия.

– Как давно ты об этом знаешь?! – с гневом в голосе произнес потентат и поднялся. Сердце чужака сжалось и замерло.

– Несколько месяцев, – выдавил гость.

– Твайлайт тоже?!

– Да… Ваше Высочество.

– И как ты теперь к ней относишься?

Земной пони понял, к чему ведет свой диалог Селестия, сбросил с себя страх и заявил дрогнувшим голосом, смотря на гневный взгляд собеседницы:

– Она моя подруга! Она не игрушка! Ни Целеберриум, ни Вы не имеете права распоряжаться ее жизнью. Она живая пони, настолько же живая, насколько живы Вы. И я буду бороться за ее счастье.

Селестия улыбнулась и улеглась на место. «Сейчас я понял, что она хотела услышать, но что будет, когда я оступлюсь. Ее глаза выражали желание покалечить за свою ученицу… Видимо, это известие слишком откровенное. Нужно думать перед тем, как что-то делать. В начале встречи она показала истинные чувства к своей ученице, а я проигнорировал этот порыв души».

– Значит, поэтому я почувствовала силу Элементов именно в Понивиле… Вероятно, Целеберриум их собрал в одном месте, чтобы выманить последнего хранителя, Твайлайт Спаркл. Ведь я чувствовала подвох, но сразу не поняла. Хотя могу передать слова благодарности твоим новым друзьям. Благодаря им, я получила возможность обучать свою ученицу магии дружбы.

– Магия дружбы… – с недовольством произнес Крэлкин. – Какая нелепость. Вы действительно верите в подобный род магии?

– Сейчас речь не об этом, – произнесла августейшая. – Кто, кроме хранителей Элементов Гармонии, стал жертвой их экспериментов?

– Рарити, ЭплДжек и Флаттершай – не участвовали в селекционных программах, – осторожно проговорил жеребец. – То, что они стали хранителями, твоя заслуга. А вот с Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай и Твайлайт Спаркл селекция велась с давнего времени. Ты что-то знаешь о двойной албидо стилла?

– Конечно, – кивнула принцесса. – Изабор Проникновенный в подробностях описывал принцип ее построения и образования, а также возможные последствия для пони. Но я полагала, что книги об этом я все уничтожила.

– Книги книгами, но у Пинки и Рэйнбоу такая ветка.

– Рэйнбоу Дэш – понятно. Но как такое может быть у Пинки Пай? Она же земная пони.

– Насколько я понял, по словам главы клана Изабора, кто-то вмешался в развитие ее плода на ранних стадиях и у нее получился не развитый рог, албидо стилла которого поместилась в мозгу рядом с областью, отвечающей за эмоции. Она должна была быть единорогом. Теоретически магию она творить может, но на практике магия ее завязана на эмоциональных аспектах.

Селестия едва заметно дернула хвостом и спросила:

– Твайлайт?

– Отнюдь, – покачал головой чужак. – Ранние эксперименты с двойной албидо стилла и хранителем Элемента Гармонии дали отрицательный эффект. Возможно, хранитель Элемента Магии появился бы раньше, если бы клан Изабора поумерил свой пыл.

– Кто на самом деле воспользовался Элементом Гармонии в Гегори, который я передала с Твайлайт? – осведомился потентат.

– Могу заверить, что я держу Твайлайт как можно дальше от конфликтов, – произнес Крэлкин. – Зачем ты ее вообще туда послала? Это была не ее битва.

– Я понимаю, однако не могу за нее решать, куда ей сделать следующий шаг. Ей необходимо учиться самостоятельности и ответственности.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – улыбнулся гость.

– И все же ты не ответил на вопрос, – напомнила Селестия.

– Шайнинг воспользовался, – недовольно отозвался чужак, и улыбка слетела с его уст. – Как ни странно, он тоже хранитель Элемента Гармонии.

– Брат Твайлайт… – в задумчивости проговорила принцесса. – Значит ли это, что Биг Макинтош, ЭплБлум, Свити Бель и сестры Пинки Пай могут быть хранителями?

– Достаточно высокая вероятность. Хотя… Вероятно только сестры Пинки могут быть хранителями, так как только она была селекционно-выведенным хранителем. ЭплДжек и Рарити – хранители поневоле, так сказать. В любом случае, Целеберриум не ставит особой целью защиту этих шестерых пони, но и не отрицает, что не вмешались бы, если бы опасность граничила со смертельным исходом.

– Хорошо, – кивнула Селестия. – С Целеберриумом и их прошением я разберусь позже. Что касается Твайлайт? Почему ее жизнь в моих копытах?

Крэлкин вздохнул.

– Твайлайт участвует в генетической программе. На ее копыто и сердце уже покушался один единорог, сейчас его изгнали из альянса по моей просьбе. У главы клана Изабора есть еще шесть потенциальных претендентов на роль второй половинки для нее, и я опасаюсь за твою ученицу.

– Сколько селекционных программ они еще ведут?

– Без понятия, я знаю только про Твайлайт, – признался жеребец. – Но уверен, что Пинки и Рэйнбоу Дэш стоят на первом месте.

– Так как у них двойная албидо стилла, – заключила принцесса. – Неужели они уповают создать аликорна?

– Уповают, и еще как. Каденс-то появилась сама по себе, никто не выводил ее. Они изучили ее генетический код, изучили геномы родителей, выследили закономерности и на их основе составили план на несколько поколений вперед для получения первого аликорна.

– Изабор Проникновенный четко сказал, что аликорна намеренно создать нельзя, – произнесла Селестия. – Необходимо соблюсти слишком много аспектов, которые порой граничат со смертью… Да и что они будут делать с аликорном?

– Полагаю, они стремятся заменить тебя и Луну на троне, – предположил жеребец. – Аликорн будет достаточно сильным, чтобы перемещать Солнце и Луну по небосклону.

– Вряд ли это получится, – отмахнулась кобылка. – Каденс пробовала, но результата не воспоследствовало.

– Тем не менее, у меня нет более разумного объяснения их маниакального желания достичь желаемого, – пожал плечами Крэлкин. – Однако мы отвлеклись. Сейчас Твайлайт в безопасности, но это всего лишь на год. Спустя положенное время Изабор начнет действовать с новой силой.

– К чему такая спешка? – недоуменно вопросила августейшая.

– У них не достаточно сильных пони для выполнения всех поставленных задач, – проговорил чужак. – Им необходима новая кровь, и эту кровь они хотят получать только от сильных единорогов. Пегасы и земные пони их не интересуют никоим образом. Им интересно потомство, выращенное на твоей идеологии за забором их специализированных школ. Это должно быть очень сильные маги. Но из-за этого ряды их редеют.

– Я не буду им предоставлять стражников или других пони для экспериментов, – заявил потентат.

– Они не ждут от тебя пони, – заверил гость. – Они ждут от тебя разведотряды и информацию о больших и мелких происшествиях. Ты можешь положиться на них, как на сильный фундамент. Они могут справиться с любой ситуацией, даже выступить открытой силой против внешнего врага. Им по силам свернуть даже горы. Но такая сила нуждается в контроле.

– Зачем им мои пони, раз они настолько сильные? – нахмурилась венценосная.

– Ты еще не поняла? – удивился Крэлкин. – Они хотят помогать гражданам в разнообразных сферах жизни. К примеру, глава клана Старсвирла Бородатого помогал фермеру в Гегори. Что он делал – не знаю, но он был перепачканный в грязи, что показывает, что он не брезговал тяжелой работой.

– Значит, они хотят помогать… – с легким восхищением произнесла кобылка.

– Целеберриум даже может вмешиваться в дела семьи. Они пресекают супружескую измену на корню, хоть сейчас этого практически нет. Опять же благодаря тебе и Целеберриуму.

– Я уже очень давно не слышала о подобном, – в задумчивости произнес потентат. – Неужели это их копыт дело?

– Несомненно, – согласился жеребец. – Но и твоих. Впрочем, некоторые методы скрытого альянса достаточно грубые. Они могут изгнать кого угодно из Эквестрии только потому, что они так решили. У них свое правосудие.

– Они должны советоваться… – с гневом начала принцесса, но Крэлкин ее перебил:

– Они и советуются. Только между собой. Селестия, они не жеребята, а состоявшиеся личности, фанатики своего дела. Большинству из них нет дела до тебя и твоих законов. Они живут по законам единорогов, чьи имена носят главы кланов.

– Все же это наказуемо, – предупреждающе бросила венценосная.

– Если ты их найдешь, – заметил чужак. – Кстати, на счет Твайлайт я не договорил.

– Что еще?

– Неформальный Лидер Целеберриума хочет, чтобы я был с Твайлайт, – с выдохом произнес земной пони.

– Что?! – воскликнула Селестия.

– Альтернативой моим с ней отношениям, – продолжил жеребец, – может быть только переезд в Кэнтерлот.

– Я предоставила тебе лабораторию под Вечносвободным лесом.

– Да, – согласился гость, – но им плевать на это. Им необходимо привязать меня к тебе. Это они видят только двумя способами.

– Хорошо, что меня не рассматривают твоей пассией.

Крэлкин недоуменно посмотрел на снисходительно улыбающуюся мордочку принцессы. «Шутка неуместна, Ваше Высочество. Дело очень серьезное».

– Селестия, – произнес чужак и вздохнул, – я рад, что это вызывает у тебя лишь усмешку, но отнесись к делу серьезно. Решается судьба Твайлайт.

– Если ты придумаешь, что ты можешь делать в Кэнтерлоте, то я не против тебя приютить в столице, – заявила кобылка.

«Значит, вот как ты решила разрешить сложившуюся ситуацию… Это подло. Но, пожалуй, другого выхода у нее нет. Сейчас необходимо задобрить лидеров Целеберриума, обнять и пожрать. Неспешно, по одному, чтобы они поняли, к какому монстру сунулись в пещеру».

– Не знаю я, чем мне заняться, потому отказываюсь от любого способа, – отмахнулся бывший человек. – Переезжать из Понивиля я не намерен.

– Тогда можешь передать Целеберриуму, что тебя крайне необходимо оставить в Вечносвободном лесу заниматься своей работой.

– Ты не поняла в чем проблема? – неподдельно изумился Крэлкин. – Они в заведомо выигрышном положении. Вначале тебе кажется, что я буду представлять одну тебя на их собраниях, а их троих – на твоих. И это, несомненно, так. Но на их собраниях ты будешь лишь одной из четырех, составлять всего четверть голосов, а Целеберриум на твоих собраниях – один из двух, то есть половина. Захочет Целеберриум сыграть в свою игру, он непременно сыграет.

– Я верю, что ты будешь выступать и от своего имени на переговорах, – с улыбкой изрекла правительница. – В любом случае, на моих собраниях они никак не смогут повлиять. На собраниях, посвященным разным областям науки и культуры присутствуют представители из этих областей, которые предлагают основные решения выхода из сложившейся ситуации, заключают, какой из способов будет самым рациональным, и голосуют вместе со мной. Также не забывай и про Луну.

– Мы знаем, что Луна не политик и неизвестно когда им станет, – буркнул в ответ пони.

– Это так, – легко согласилась Селестия, – однако не стоит ее недооценивать и сбрасывать со счетов. Она может выступить третьей силой.

«Третьей силой? Интересно, что она хочет этим сказать? Неужели она с самого начала хотела, чтобы я вступил с ее сестрой в альянс, дабы мы друг друга поддержали в этом мире? Она пришла не так давно, по меркам аликорна около недели назад, я прибыл месяцем раньше… Не было ли планом Селестии с самого начала подбить меня и Луну к альянсу? Но… любой альянс должен строиться на доверии и дружбе. А друзья ли мы с Луной? – Крэлкин вспомнил, как он с темным аликорном сидел в тронном зале, и они просто молчали, наблюдая, как неспешно сменялась ночь днем. – Возможно, мы сможем что-то противопоставить сложившейся ситуации… Не мы, а Луна. Я уйду, я не вечен. Все же Луна идеальный кандидат для того, чтобы отправиться к аватарам».

– Хорошо, я передам им твои слова, но ответ от них будет однозначным, – с напором произнес жеребец.

– Мы подумаем, как можно будет их переубедить, – кивнула принцесса.

– Лучше поищи мне место, потому как дело гиблое. Ко всему прочему у тебя ровно один год, чтобы защитить Твайлайт.

– Я поговорю с ней завтра и изложу сложившуюся ситуацию, – заверила августейшая.

– Только не говори ничего о Целеберриуме, – попросил Крэлкин, – иначе у всех будут большие проблемы.

– Надеюсь, это все? – поинтересовалась кобылка.

– К сожалению, нет, – со вздохом проговорил чужак. – У Целеберриума в недрах их логова есть куб. Они его называют кубом испытаний, хотя на самом деле там хранится информация. Сонмы информации о самых разнообразных явлениях и даже мироустройстве. Из куба мне довелось достать кое-что, чем я хочу с тобой поделиться. – Он огляделся и, убедившись, что их никто не подслушивает, продолжил: – Это касается албидо стилла. Если в двух словах, то в этом органе есть некая защита, которая частично блокирует его полноценную работу. Создай институт по изучению этой проблемы и…

– Исключено, – оборвала августейшая.

– Это не просьба, – хладнокровно бросил гость и нахмурился, – это необходимость.

– В этом нет необходимости.

– Ты должна знать, как противостоять Целеберриуму, – настаивал на своем жеребец. – Пускай сейчас они спокойные, но можешь ли ты ручаться за них завтра? Я – нет.

– Я вижу, что ты очень сильно обеспокоен тем, что единороги в нем очень сильные, но чтобы сместить меня надо что-то больше, чем мощь магии, – произнесла Селестия.

– Это понимаю я, и понимаешь ты. Но они не понимают даже кто ты такая. Пожалуй, понимание того, кто на самом деле правит Эквестрией – самое ценное знание по сравнению с каким-либо другим. Единственный, кто может тебя сместить – это, пожалуй, я.

– Но ты за всю свою жизнь и на шаг не приблизишься к задуманному.

– Верно, – кивнул Крэлкин и горько улыбнулся, – мне не хватит времени. Да и если я расшатаю массу, то что потом делать? Достойного преемника мне не найти, а под моим руководством страна пошатнется и падет к лапам захватчиков.

– Считаешь, что…

– Селестия, это пустой разговор, – отмахнулся собеседник. – Ты эмпат, так что сама понимаешь, что я говорю это c сарказмом.

– Сейчас да, но у тебя в голове тоже очень опасные знания.

– И что? – с отвращением осведомился чужак. – Я от этого ничего не выиграю. Передавать знания я никому не намерен, а в одиночку ничего не добьюсь. Нет политического фундамента. Многие считают, что он не нужен, важна только сила… глупцы. Пусть считают. Бросаться в неведомую пучину я не собираюсь, мне жить охота. Мне даже собеседника нужно выбирать правильно и думать, прежде чем думать, а уж о том, чтобы кричать о своем знании на каждом углу, так вообще пагубно. Если не Целеберриум, то какая-то другая организация меня схватит и магией вытянет всю необходимую информацию.

– Есть какие-то другие альянсы? – с подозрением поинтересовался потентат.

– Всегда есть другие альянсы, о которых никто не знает, – возвестил Крэлкин. – Они могут существовать прямо у нас под носом, а мы и не будем понимать, что это такое. Селестия, я тебя прошу, собери исследовательский центр, частично открой знания Изабора Проникновенного и реши задачу, которую я для тебя поставил.

– Информация может просочиться в тот же Целеберриум, – предупредила принцесса.

– Я на это надеюсь, – улыбнулся гость.

– Что ты задумал?

– Укрепить свои позиции в скрытой организации, только и всего, – пространно отозвался пони.

– Если я такой исследовательский институт и создам, то он будет во главе со мной, – заметила венценосная. – Не знаю, как ты собираешься организовать утечку информации, однако для тебя доступ туда будет закрыт.

– Об этом не беспокойся.

Крэлкин посмотрел в окно и увидел, что солнце бросало последние лучи на землю. Ярко-красные копья пронзали бескрайний океан и вонзались в случайные облака. По небу пролетел небольшой пегас, еще совсем жеребенок. Чужак заметил, что тот куда-то спешит, и его внутренний взор упал на неприметного земного пони без кьютимарки. Он не мог поверить, что он вновь тонет в политических играх, когда должен уже спокойно жить в небольшом деревенском домике на окраине населенного пункта, где слышно только завывание ветра.

– Спасибо, что мы так скоро смогли поговорить, – сказал он и поклонился. – Это действительно было необходимо. Через неделю я встречаюсь с лидерами кланов Целеберриума. Там и сообщу о твоей готовности создания патрульных отрядов. Сейчас же мне необходимо поговорить с Луной. Не подскажешь, где она находится?

Глава 14. Магия и технологии.

– Для чего тебе нужна Луна? – осведомилась Селестия.

«Сейчас мой первый шанс использовать Целеберриум в своих целях. Конечно, Старсвирлу это знать не обязательно, тем более, весь информационный поток находится целиком и полностью под моим контролем, так что здесь я закрыт со всех сторон и защищен. До той поры, как Старсвирл и Селестия не захотят вести дела с глазу на глаз, предварительно убрав меня с арены, но к тому времени я уже должен быть съеден червяками. В крайнем случае, я должен успеть заложить мощный фундамент для Луны».

– Первое задание Целеберриума, – беспристрастно отозвался Крэлкин.

– В чем оно заключается? – поинтересовалась принцесса.

– Боюсь, что для тебя это закрытая информация, – обронил земной пони и посмотрел на дверь. – Более того, меня попросили передать, чтобы ты не приставала с расспросами к своей сестре, иначе все это может вылиться в очень неприятный конфликт.

– Я не понимаю, почему тебе необходима именно Луна?

– Мне необходимо выбраться за границу, – признался жеребец, понимая, что врать верховному потентату сейчас не имеет смысла. – Сам я до места не доберусь.

– С тобой может отправиться отряд стражи и команда “Вандерболтсов”, – предложила августейшая. – Они призваны выполнять подобного рода поручения.

– Еще скажи, что Твайлайт пойдет, – недовольно фыркнул чужак.

– Нет, – благосклонно молвила кобылка. – Я вижу, что предложенные кандидатуры тебе претят, но не забывай, что с тобой могут пойти Шайнинг и Айрон Треп. Они давно зарекомендовали себя, как сильные пони. У тебя будет и магия единорога и крылья пегаса.

– Сожалею, но Целеберриум настоял, чтобы это была Луна, – с недовольством произнес Крэлкин. – Тем более, мне нужна мощь целого аликорна, а не раздельных его частей.

– Если тебе необходима сила аликорна, – беспристрастно констатировал факт правитель, – значит задание опасное, а потому Луну с тобой я отправить никак не могу.

– Селестия…

– Я пойду с тобой.

Чужак с недоумением посмотрел на нее и лишь увидел уверенность и твердость в своем решении. «Неужели одной хотелки скрытого альянса не хватит, чтобы убедить ее отправить со мной ее сестру?»

– Целеберриум… – начал земной пони, но был мгновенно перебит:

– Речь идет о жизни моей сестры. Мне все равно, что хочет твой Целеберриум. Пускай даже Император Империи Грифона поставит мне ультиматум, угрожая войной, но я не пущу Луну туда, где я не смогу ее защитить.

– Да кто тебе сказал, что там будет опасно?! – в отчаянии бросил жеребец.

– Это и так понятно, – парировала Селестия. – Для тебя использование на задании мощи аликорна должно кричать, что невыполнение этого задания граничит со смертью.

– Ладно, давай прикинем, что случиться с планетой, если ты умрешь? – предложил Крэлкин. – Луна тебя сможет заменить?

– Безусловно, – пресно отозвалась принцесса.

– Такой циничной лжи я от тебя не ожидал, – изумился чужак.

– В любом случае…

– Ты сама прекрасно понимаешь, что я не наврежу Луне, – перебил гость, – и никогда бы не согласился на какое-то опасное задание. И уж тем более, если оно исходит от такой организации, как Целеберриум. Подобное я позволил проделать с собой лишь тебе. Мне пришлось подставить под удар троих пони только по твоей прихоти. Больше этого не повториться. Кроме того, подставлять Луну, Твайлайт или тебя – верх идиотизма.

– Хорошо, что ты это понимаешь, но я все равно беспокоюсь за сестру.

– Она сидит в четырех стенах, позволь ей развеяться. Обещаю, что она вернется домой целой и невредимой.

– Боюсь, что ты ничего не сможешь сделать в критической ситуации, – вздохнул потентат.

– Я могу стать мишенью и дать твоей сестре время убежать, – заверил земной пони.

– И все равно я переживаю, что вы будете за пределами Эквестрии, – с сомнением в голосе произнесла августейшая. – Моя власть ограничивается этими землями.

– Власть нам ни к чему, – отмахнулся бывший человек.

– Я не смогу придти на помощь, если это понадобиться, – строго произнесла кобылка и нахмурилась.

– Даже не вздумай посылать за мной своих прихвостней, – с угрозой в голосе проговорил жеребец. – Целеберриум позаботится о хвосте и любых шпионах.

– Значит, вы будете под опекой Целеберриума? – переспросила Селестия и опустила взгляд, смотря на цветастую подушку. – Теперь я еще больше переживаю.

– А это еще почему? – возмутился чужак.

– Потому, что я не знаю, доверять альянсу единорогов или нет, – пояснила принцесса и посмотрела на собеседника. – На Луне я это проверять не хочу…

– По этой причине Целеберриум необходимо захватить в свои копыта, – твердо сказал Крэлкин.

«А я пока подготовлю ему достойную замену».

– Не говори глупостей, – бросила венценосная особа.

– Если ты боишься, что те единороги последуют за нами и нападут, то смею тебя заверить, что им крайне невыгодно выходить за пределы страны, – произнес жеребец. – Более того, если бы они сами смогли отправиться туда, то не попросили бы помощи Луны.

– Но ты сказал…

– Они уничтожат любой разведотряд в пределах Эквестрии, – пояснил бывший человек. – Ни одному пони не будет разрешено пересекать линию границы, кроме нас с Луной и тех, у кого на то есть действительно весомая причина.

– Это все хорошо, но…

– Селестия, доверься мне.

«Интересно, насколько прием Целеберриума действенный по отношению к Ее Высочеству. Вероятно, эффект будет интересным».

Венценосная особа склонила голову и тяжело вздохнула.

– Ты бы на моем месте доверился себе? – внезапно спросила она.

– Даже не знаю, – признался гость. – Но я бы точно не держал единственную родную душу на коротком поводке. – Взгляд кобылки метнулся в сторону, но спустя мгновение вернулся к собеседнику. – Селестия, я приду и уйду, смешаюсь с пылью на дороге. Для тебя такие пони, как я, лишь тень, вызывающие легкую улыбку и, возможно, сладкую ностальгию. Мы не можем повлиять на что-то важное только потому, что у нас нет фундамента, нет последователей. Век наш непомерно короток, а дух чрезвычайно слаб. Ты же стоишь колоссом посреди поля, наблюдая перемены года беспристрастным взглядом. Позволь мне развеять скуку и одиночество Луны. Пускай я оставлю в ей памяти приятное послевкусие.

– Если я узнаю, что что-то навредит моей сестре… – предупреждающе бросила кобылка и вздохнула. – Луна скоро сменит меня на посту. Я попрошу ее зайти сюда. Если ты сможешь ее уговорить пойти с тобой, то я не буду против. Береги ее.

Селестия поднялась и направилась к выходу. Крэлкин следил за ее движениями, но ничего необычного не заметил. Она держалась строго, не проявляя и толики слабости. Казалось, она полностью оправилась после пришествия чужака в ее мир, и жизнь ее вернулась в привычное русло.

– Звучит так, будто ты даешь согласие на нашу помолвку, – заметил жеребец.

– Только Луне решать, с кем ей быть, – отмахнулась принцесса.

Золотая дверь отворилась, выпуская коронованную особу, и, словно по мановению рога, свои места моментально заняли пони в золотых доспехах.

Гость сидел в тронном зале и по велению Селестии ждал ее сестру. Стража дежурила у входа и рядом с троном и бросала холодные взгляды на посетителя. Крэлкина же они не беспокоили, хотя он и чувствовал некий дискомфорт. У него в голове роились мысли о правильности и неправильности его поступка, и он никак не мог выбрать между жаждой знаний, спокойствием мира и правильным устройством власти в Эквестрии.

Вскоре помещение погрузилось в темноту, и на стенах, словно по мановению незримого владыки небольшого мира тронного зала, зажглись керосиновые светильники. Огонек в них выплясывал, словно был недоволен жизнью в рамках стеклянной тюрьмы. «Мне бы тоже не понравилось, держи меня под колпаком и используй в своих целях, – подумалось жеребцу. – Но не этого ли я добился в своей погоне за счастьем?» Он с тоской посмотрел в окно и увидел, как последние бледные лучи пропали в чернеющей пустоте.

В слабом отражении, он увидел, как огромная золотая дверь отворилась, и он неспешно повернул голову, чтобы рассмотреть зашедшего. Это была Луна. Она улыбалась, а на мордочке ее читалось удивление, смешанное с радостью. Крэлкин поморщился, не понимая, чем вызван ее восторг, но первый же вопрос принцессы расставил все на свои места:

– Пойдем, погуляем?

«Может, я поторопился с выбором спутника для моего небольшого путешествия? – подумал чужак. – Все же Луна еще жеребенок, который стремится к удовлетворению своих личных потребностей. Необходимо ее учить, и учить очень жестко. У большинства духу на это не хватит, а у Селестии времени нет, и в ближайшем времени не будет. Тогда остается Каденс и Шайнинг. Но опять же они далеко… Да и в квалификации их я не до конца уверен. Кто же может на нее повлиять?»

– Луна, сейчас не время для игр, – с недовольством произнес Крэлкин, и кобылка с недоумением посмотрела на него. Радость тотчас же сменилась настороженностью.

– Что тебя привело к Селестии? – встревожено осведомилась венценосная.

– Мы можем поговорить наедине? – поинтересовался жеребец и окинул взглядом беспристрастные морды стражников.

– Господа, не могли бы вы оставить нас? – благосклонно осведомилась Луна.

– Как прикажете, – отчеканила охрана и через минуту покинула помещение.

– Так лучше? – бесцветно спросила августейшая.

– Гораздо.

Крэлкин подошел к Принцессе Ночи и посмотрел ей в глаза. Он хотел понять, насколько она доверяет ему и не предаст ли, но вместо этого он видел настороженность, за которой отчетливо виделась пустота в душе.

– Сейчас назрела очень серьезная ситуация, – промолвил пони, – и я…

– Это необходимо обсуждать с Селестией, а не со мной, – смутилась кобылка.

– С Селестией я все уже обсудил, – заверил чужак. – Теперь твой черед.

– Мой? – изумилась правительница.

– Луна, ты поможешь мне? – спросил бывший человек и уставился в глаза собеседницы.

Аликорн нахмурился и, немного помолчав, поинтересовался:

– В чем заключается помощь?

– Нужно прогуляться со мной кое-куда, посмотреть, как живут другие, вынести уроки и вернуться в Кэнтерлот, – на одном дыхании проговорил гость.

– Какая-то странная просьба о помощи. Это вообще не просьба, – поморщилась венценосная.

– Тем не менее, дело очень серьезное, – вздохнул жеребец. – Ты не должна будешь с кем-либо говорить о том, где побываешь и что увидишь.

– Но я не буду врать Селестии, – предупредила Луна.

– Она не будет к тебе приставать с расспросами, – заверил Крэлкин. – Я с ней уже это обсудил.

– А куда нужно идти? – поинтересовалась принцесса.

«Наконец-то у нее проснулся интерес».

– Если ты согласна с моим условием, то мне нужна карта.

Луна оглянулась и, сверкнув рогом, развернула перед жеребцом большой лист пергамента. Он внимательно осмотрел свиток и покачал головой.

– Мне нужна не карта Эквестрии, а карта мира.

Кобылка свернула листок, и он исчез в слабой вспышке.

– Так мы будем не в Эквестрии? – с удивлением спросила она. – А Селестия?.. Она разрешила?

– Я с ней уже все обговорил, – заверил бывший человек. – Она не против нашей прогулки.

– Я не знаю, где хранится карта мира, – призналась темная пони. – Селестия в замке несколько раз переносила библиотеки. Но я много раз видела планету свысока и, думаю, смогу собрать ее точную копию.

– По памяти? – изумился жеребец.

– Я целое тысячелетие созерцала мир с разных сторон и запомнила его достаточно хорошо, – безрадостно пояснила августейшая. – Конечно, некоторые детали могут несколько расходиться… наверное. Я не уверена.

– Можешь отобразить только близлежащую к Эквестрии территорию? Намеченный пункт к югу отсюда.

– Хорошо, я попробую.

Луна закрыла глаза, и от ее рога разлилось мерклое свечение по всей комнате. Огоньки в лампах подернулись и погасли. Крэлкин завороженным взглядом следил, как от аликорна в разные стороны начинает расползаться карта Эквестрии, распространяя тусклый свет. Он увидел гору, на которой стояла столица, через мгновение на ней появился и город. От горы поползли в разные стороны зеленые луга, разные деревушки, среди которых он узнал Понивиль, теряющийся рядом с Вечносвободным лесом. Все было очень реалистично, каждый домик бережно изъят из памяти и поставлен на свое место. Вскоре появились ледники с севера, и горные возвышенности с пустыней – с юга. Восток и запад наполняли два океана, омывая материк большими волнами.

Перед глазами чужака раскинулась Кристальная Империя, пик столицы которой упирался в небо. Картинка расползалась по полу, приближаясь к границам тронного зала, а места, где обитали аватары, Крэлкин еще не видел. Внезапно в столице и рядом с ней стали перемещаться разноцветные точки. Через некоторое время точки стали прыгать во всех населенных пунктах, некоторые летали над землей. Жеребец склонился и рассмотрел в цветастых пятнах пони, которые бегали, играли, работали, разговаривали друг с другом, скрывались в зданиях и выходили из них и просто отдыхали на полянках среди душистой травы или на песчаном берегу какого-нибудь водоема.

Чужак открыл рот, и тут же в воображаемом небе стали появляться облака. Небольшие пушистые барашки перекатывались в воздухе по мановению своего творца. Рядом с Кэнтерлотом разрослась огромная туча, которая вскорости заполнилась пегасами, выполняющими свою рутинную работу. Пространство над воображаемой землей наполнилось красками, и теперь Крэлкин боялся сделать шаг, чтобы не нарушить гармонию красоты, которую создала Принцесса Ночи.

Внезапно его тело подхватила неведомая сила и стала поднимать. Он увидел вокруг себя облачко магии и посмотрел наверх. Под потолком висела Луна, мерно помахивая крыльями, и критически осматривала свысока свою работу. В ее глазах плясал свет от ее иллюзии и огонек увлечения любимым делом. Бывший человек подплыл к кобылке и посмотрел на карту.

Перед ним на полу раскинулась часть мира, в центре которой была страна пони. Жеребец заметил, что в Кристальной Империи никто не копошился, и лишь редкие точки пегасов летали над ней. Он не мог поверить, что Луна смогла создать такое великолепие, целый мир, населенный вполне живыми созданиями, похожими на пони, которые жили свои незамысловатые жизни и решали непомерно сложные с их точки зрения проблемы.

– Как у тебя в голове все умещается? – с восхищением спросил чужак.

– У меня достаточно хорошая память, – просто ответила принцесса, не прекращая своего занятия. – Раньше, когда я была заточена на луне, мне приходилось видеть много плохого и хорошего. Я выбирала какое-то существо и следила за ним. Каждую ночь я его выискивала, смотрела, что изменилось, в безопасности ли оно, живо ли оно. Иногда меня постигало разочарование…

– Ты его не находила, – догадался жеребец.

– Да, – подтвердила венценосная. – Поначалу я списывала это на свою невнимательность, но потом поняла в чем дело: их убивали, а тела прятали. Эквестрия, которую ты видишь сейчас, жила около полувека назад.

– Но зачем такие подробности? – изумился Крэлкин. – Я, конечно, понимаю, что…

– Но разве так не красивее? – спросила кобылка.

– Ты необычайная пони, – произнес земной пони, с восхищением осматривая творение своей подруги.

Луна слегка улыбнулась, с любовью матери смотря на свой небольшой мир. Чужак вздохнул, понимая, что времени не так много, как хотелось бы, и вдоволь полюбоваться работой подруги он не сможет, потому вернулся к своему занятию и критическим взглядом окинул карту, но глаз постоянно перескакивал на граждан Эквестрии давно минувших дней и поражался, что они до сих пор живут в памяти темного аликорна, некогда терроризировавшего пони. В пустыне он заметил несколько групп существ, резвящихся в воздухе. Они были больше пони, а также изрыгали пламя, и жеребец узнал в существах драконов.

Скользнув еще ниже, он увидел горный хребет, сотканный из нескольких вулканов, и понял, что он недалеко от цели. Пока Луна дополняла иллюзию новыми и новыми нюансами, Крэлкин искал небольшое темное пятно рядом с возвышенностью, и, хоть его попытки не приносили результатов, он не сдавался.

Тем временем, часть водных просторов наполнилась высокими волнами, кое-где бушевали бури. На океанах показались кораблики с разномастными парусами. Иногда виднелись группки из трех-четырех лодок. Далеко от Эквестрии, в углу зала прямо за троном, показался сине-зеленым дирижабль и тут же скрылся. К берегам страны пони причаливало большое судно. Его принимала большая группа портовых работников, помогая пришвартоваться.

– Луна, а почему в Кристальной Империи никого нет? – внезапно спросил Крэлкин. – Ты никого там не помнишь?

– Там в то время на этой территории никого и не было, – пояснила кобылка. – Кристальная Империя – государство, которое возникло меньше десятилетия назад и только делает свои первые шаги.

– Настолько молодое? – изумился бывший человек.

– Настолько же молодое, насколько молоды его правители, – беспристрастно отозвался аликорн.

– Значит, я более чем правильно распорядился драконами.

– “Распорядился драконами”? – переспросила венценосная и посмотрела на земного пони.

– Да, я это Селестии как-то не сказал, – признался чужак. – Драконы будут защищать Кристальную Империю и ее жителей от внешней угрозы.

Луна некоторое время безмолвствовала, изучая собеседника, потом обронила: “Ты хороший пони”, и вернулась к своей иллюзии.

– Нет, это только оболочка, – покачал головой тот. – На самом деле я ничем не лучше драконов.

– Мы сами определяем, кто мы есть, – произнесла принцесса и добавила несколько штрихов к своей композиции. – Почему же ты выбрал путь чудовища?

– Я его не выбирал, мне его предрекли, – ответил Крэлкин. – Сейчас твоя сестра помогает мне выбрать новый путь и идти по нему, но пока что у меня получается неважно.

– Я смогла исправиться, исправишься и ты.

– Ты – это ты, а я – это я, – с улыбкой сказал жеребец. – Мы даже из разных миров, не говоря уже о законах общества и воспитании.

– Наверное, – без интереса отозвалась коронованная особа.

Чужак заметил цель и ткнул туда копыто.

– Луна, вот там живут те… существа, к которым мы собираемся в гости.

Пони спустились вниз и приблизились к цели.

– Ты уверен, что это здесь? – поинтересовалась августейшая. – Сколько себя помню, никто тут не ходит. Иногда пегасы пролетали, но ни разу не пытались даже спуститься. И драконы здесь не садятся. Раньше здесь было болото, так что никакой ценности эта земля не представляет.

– Точно тут, – кивнул Крэлкин, окидывая близлежащий ландшафт и замечая запомнившиеся детали. – Надо получше поискать, где они живут.

– Ну, хорошо, – с некоторой тоской в голосе проговорила кобылка и опустила себя и гостя на каменный пол.

Рог сверкнул яркой вспышкой в темноте, на секунду ослепив гостя. Земной пони проморгался и увидел, что стоит посреди пустого тронного зала, освещенного теплым светом керосиновых ламп. Иллюзия же бесследно исчезла, словно ее никогда и не было. В душе он ощутил некую опустошенность: только что грандиозный мир, мирно живущий и теплящийся на небольшом клочке каменной плиты, канул в небытие в одно мгновение, по велению своего жестокого творца.

– И тебе не грустно было… убирать свою магию? – спросил он.

– Грустно, но не тяжело, – отозвалась Луна. – Просто появляется какая-то пустота в сердце. Но я привыкла к ней, потому ничего страшного. Ты подумал, как будем добираться?

– Как угодно, но побыстрее и без привлечения других пони.

– “Без привлечения”? – с едва уловимым беспокойством спросила принцесса. – Но тогда как?

– Ты можешь лететь, – предложил чужак, – а мне… Я даже не знаю.

– Тянуть тебя на повозке я не согласна, – заявила венценосная.

– Я и не прошу этого, – заверил жеребец. – Это не соответствует твоему статусу. Единственное, что я бы предложил, так это телекинез.

– “Телекинез”?

– Ну, да, как ты меня только что поднимала под потолок, – пояснил собеседник. – Но, если честно, я немного побаиваюсь этого.

– Почему? – с недоумением спросил аликорн.

– С тобой один раз я уже упал, – напомнил земной пони, – так что не намерен повторять эксперимент.

– Прости, – прошептала кобылка и смутилась.

– Да будет тебе, все нормально, – сказал Крэлкин и улыбнулся. – Никто не умер, никто не покалечился. И вообще, твое состояние никак не решит проблему.

– Кто там живет на самом деле? – спросил потентат и с интересом уставился на гостя. – Там, куда мы направляемся.

– Пока что я не могу тебе ничего сказать про это, – в задумчивости проговорил жеребец. – Сама скоро все увидишь. А ты умеешь перемещаться в пространстве?

– Как Твайлайт? – уточнила Луна.

– Ну, хотя бы как Твайлайт, – кивнул пони.

– Нет, – отозвалась венценосная. – Но пространственным заклинаниям я обучена.

– То есть, ты можешь переместиться? – спросил чужак.

– Да.

– Насколько далеко?

– Все зависит от того, куда тебе нужно.

– Я уже показал, куда мне нужно, – произнес с удивлением жеребец.

– Сколько времени у нас есть?

– Шесть дней, – отчеканил бывший человек. – А если быть конкретнее, то пять, а то и меньше. Помимо нашего путешествия мне необходимо решить еще несколько мелких проблем. Я бы мог поручить эти дела кому-то другому, но разве так интересно?

Принцесса Ночи посмотрела в окно и неловко бросила:

– Завтра, как только взойдет месяц, подойди в тронный зал. Я перенесу нас.

– Это будет замечательно, – улыбнулся Крэлкин.

Весь следующий день чужак провел в библиотеке в надежде найти хоть какие-то упоминания об аватарах, но даже в легендах и былинных сказаниях подобные создания не фигурировали. Библиотекарь ворчал, что земной пони разбрасывал книги вокруг себя, отбрасывая, едва лишь начав читать, но поделать ничего не мог. Гость замка выпросил у Селестии стражника, который на один день станет для него проводником по путаным коридорам дворца, но он также уповал использовать его в качестве носильщика заинтересовавшей литературы, однако с каждой открытой книгой надежда увидеть подробное описание свирепых или милых творений рук человеческих испарялась.

Единственное, на ком он остановил свой взгляд, – звездные звери, называния которых соответствовали древним названиям созвездий, что некогда наблюдали астрономы. Еще одно упоминание о людской расе и древнем мире не удивило бывшего человека, ведь когитор помнил Платона, Архимеда и Аристотеля. Чужак вкратце ознакомился с животными, просмотрел картинки, изображающие разношерстных обитателей планеты, но кроме необычного внешнего вида в них ничего не было. Но самое главное, что не понравилось искателю истины, – звездные звери показывались пони и жили разрозненно в разных частях мира.

Стражник стоял рядом со своим временным подопечным и скучающим взглядом окидывал стройные ряды полок, иногда помогая библиотекарю расставлять валяющиеся на полу книги. Посетитель храма знаний не обращал на него внимания, и, как ему показалось, пегасу это было только в радость. Единственный раз он позвал его на обед, и они сходили в общую столовую, после чего вновь вернулись в пыльную обитель в поисках информации, где их ждал недовольный работник.

В общей столовой Крэлкин внимательно следил за контингентом, который приходил и уходил. Разные пони в униформе сновали туда-сюда, благодарили персонал общепита и скрывались за дверьми. Еда чужаку понравилась, хоть она и отличалась от еды, которую предлагали ЭплДжек и Спайк. Шум разговоров не раздражал, а наоборот заставлял гостя чувствовать себя комфортнее и раскованнее в обществе, но ни с кем заговорить он так и не решился.

Как только в окне потемнело, Крэлкин поднялся с каменного пола библиотеки и осмотрел завалы, которые остались после него. Пегас вздохнул, подхватил зубами книгу и сунул на полку. Подопечный последовал примеру, и спустя десяток минут вся литература заняла положенное место. После уборки к ним подошел серый единорог в униформе, хмурым взглядом осмотрел книги и объявил, что библиотека уже закрывается.

Чужак кивнул и вышел из огромного помещения в уютный коридор через пустой читальный зал, в котором уже никого не было. Копыта явственно стучали, и каждый шаг отражался эхом под потолком. Стражник выполнил последнюю просьбу Крэлкина, и тот отпустил его восвояси, оставшись у большой золотой двери тронного зала. Постучав, он подождал, пока перед ним откроется дверь, и зашел внутрь.

На троне сидела Луна и взирала пустыми глазами на гостя. Стражников нигде не было, и жеребец решил поиграть с принцессой в небольшую игру. Он склонился в реверансе и услышал, как аликорн хихикнул. Распрямившись, гость увидел, как потентат принял горделивую позу, изобразил безразличие на мордочке и беспристрастно взирал на него. Теперь прыснул Крэлкин, но тут же прочистил горло и выпрямился с серьезным видом.

– Что привело тебя в мои покои, земной пони? – вопросила громогласно правительница Эквестрии, и стекла в зале задрожали.

– Ваше Высочество, – елейно отозвался чужак и еще раз склонился. – Не гневитесь на меня, ибо я пришел попросить Вас о помощи в нелегком деле.

– Что за дело?

– Оно не займет Вас надолго, Ваше Высочество, – проговорил жеребец, и внезапно ему стало так смешно, что он расхохотался во все горло, усевшись на круп.

Луна лишь слегка улыбнулась и обратила печальный взгляд на небо. Заметив ее состояние, бывший человек тут же прекратил смеяться, и извиняющимися глазами уставился на правительницу.

– Прости, я испортил тебе игру, – неловко сказал он.

– Я не должна была давать тебе повода начать подобное безобразие, – ответила августейшая. – Жаль, что былые времена и знакомства уже не вернуть.

– Скучаешь по власти и подчинению?

– Нельзя так говорить, – строго произнесла кобылка.

– Нельзя скрывать свои истинные чувства, – с укором проговорил чужак.

– И это говоришь мне ты? – удивилась августейшая. – Ты любишь Твайлайт. Ты разговаривал с ней?

– От этого ничего не изменится, – отмахнулся собеседник. – К тому же…

– Вот ничего не изменится, если Селестия будет знать о моих старинных замашках, – парировала Луна и с опаской добавила: – Разве что станет хуже.

– У нас обоих есть, что скрывать от близких, – заключил бывший человек. – В чем-то мы с тобой похожи.

– Только поверхностно, – пространно возразил потентат. – Ты не передумал отправиться заграницу? В Эквестрии мы находимся под защитой Селестии, там же нам помощи будет ждать неоткуда.

– Ты стала чего-то бояться? – поинтересовался жеребец.

– Я видела вещи, справиться с которыми не хватит даже мощи аликорна, – ответила принцесса. – Так что не говори мне о боязни.

– В любом случае, там не будет ничего страшного или опасного. Я на это надеюсь.

Луна кивнула.

– Как только мы прибудем, – с опаской произнес гость, – готовься… атаковать.

– Значит, все-таки там будет опасно, – со вздохом произнесла кобылка

– Не знаю, если честно, – признался Крэлкин.

– Хорошо, что хотя бы сейчас не врешь. – Августейшая поднялась и подошла к окну, встав в льющийся на пол свет. – Встань около меня в лунный свет.

– “В лунный свет”? – с недоумением спросил чужак. – Но как ты хочешь его использовать для перемещения?

– Я никому не показывала эту способность, – со вздохом проговорила принцесса. – Это достаточно сложная операция, но позволяет попасть практически в любую точку мира.

Крэлкин подошел к подруге и почувствовал в ту же секунду, как его ноги оторвались от каменного пола, и неведомая сила с неимоверной скоростью понесла его куда-то вверх. В глазах потемнело, грудь сдавило, а в ушах слышался только сильный свист ветра, заглушающий другие звуки. На мгновение он дотронулись до чего-то твердого кончиками копыт, и в ту же секунду его вновь подхватил поток и понес в неизвестном направлении.

Его выкинуло на влажную траву, и он стал откашливаться и вдыхать живительный холодный воздух. Голова гудела, мышцы во всем теле ныли, а мозг судорожно соображал, что только что произошло, и почему переход был таким длительным. Земной пони поднялся на ватных ногах и открыл глаза. Он увидел, что копыта были испачканы в какой-то серой пыли.

– Это была телепортация? – спросил он и тряхнул головой, пытаясь прийти в порядок.

– Да. Довольно неприятная вещь, но очень действенная. Я промахнулась всего на полметра.

– Всего полметра? – с удивлением переспросил Крэлкин, оглядываясь и рассматривая темные абрисы деревьев. – Невероятно. А в чем у меня копыта?

– Телепортация, которой я воспользовалась, достаточно трудная из-за того, что мне приходится отправиться вначале на ночное светило, а только потом – в место назначения, – пояснила кобылка. – Селестия, скорее всего, так не сможет, потому что она связана с солнцем.

– Сгорит, – понял жеребец. – А зачем тебе прямой лунный свет?

– Чтобы не врезаться на огромной скорости в какой-то предмет. Столько пегасов погибло по этой глупости…

– Но неужели тучи…

– И даже они чреваты смертельным исходом. Да и мне нужно точно видеть, где находится луна, иначе промах будет значить смерть в пучинах космоса.

– Ясно, – отрешенно проговорил бывший человек и попытался рассмотреть деревья. – Можешь посветить?

По небольшой поляне разлился сильный свет, и пони окинул взглядом место, где они оказались, но кроме плотного кольца деревьев, крючковатых веток, валяющихся в округе и зеленой травки, ему ничего не бросилось в глаза.

– Мы на месте? – поинтересовался он.

– Да, куда ты указал, туда я нас и переместила, – отозвалась кобылка.

Крэлкин еще раз осмотрелся, пытаясь высмотреть хоть каких-нибудь существ, но, казалось, что тут никого никогда не было. Лес был безмолвный, не было даже ветерка.

– Ты уверен, что это то место? – с некоторым беспокойством обронила Луна.

– Нет, – бросил жеребец и подошел к ближайшему дереву.

Постучав по нему копытом, он не услышал ничего, кроме обычного деревянного звука, и поднял голову вверх. Сверху шатром расстелилась массивная крона, которая не шевелилась, словно застыв во времени. Он отодвинулся и осмотрел ближайшие деревья, но они тоже не шевелились. «Аватары должны быть здесь, но где? Неужели прячутся под иллюзией, как Целеберриум? Вполне возможно, но иллюзия эта очень топорная и неказистая. Они должны были ее модернизировать. Хотя, в общем-то, я не уверен, что эти аватары настолько уж глупые».

– Луна, можешь вызвать ветер? – попросил Крэлкин.

– Зачем?

– Мне кажется, мы на месте, но я не уверен.

– Ты хочешь сказать, что где-то здесь живут хоть какие-то существа? – удивилась пони.

– Возможно.

Рог у кобылки засветился сильнее, и от нее стало исходить в разные стороны сильные порывы ветра. Жеребец присмотрелся к деревьям, но они не двигались. «Да, это точно вход, необходимо только понять, как попасть внутрь». Над головами стали появляться тучи. Как только лунный свет перестал литься на принцессу, она тут же прекратила колдовство. Чужак тоже поднял голову и нахмурился, понимая, что прыгнуть они с аликорном уже не в состоянии.

– Крэлкин, я не могу убрать тучи, – с беспокойством произнесла августейшая.

Сверху что-то молниеносно пролетело, отозвалось оглушающим взрывом и скрылось вдали, оставляя за собой шлейф из радуги. Земной пони открыл рот, не веря в то, что только что произошло.

– Только Рэйнбоу Дэш умеет так делать? – напряженным голосом спросил он.

– Я видела, что только она так делала в последнее время, – ответила Луна. – Лет сто назад были и другие пегасы, но их время уже сочтено.

– Скверно, – нахмурился чужак. – Не думаю, что этот пегас просто так тут решил полетать. Такое могут делать только пони?

– Да, – кивнула венценосная, – но и их было не так уж и много.

– Значит, мы на месте, – уверенно произнес жеребец.

– Крэлкин, если что я не смогу нас спасти, – произнес аликорн. – Мне закрыли свет…

– Я понимаю…

Жеребец осмотрелся и увидел, как из-за деревьев показались огромные желтые глаза. Следом за глазами появился огромный чешуйчатый нос и клыки. Красный дракон неспешно вылез из укрытия, блестя чешуей, уселся, словно человек, и сложил лапы на груди. Чужак попятился от незваного гостя и, задев Луну, оступился и упал. Кобылка уставилась на хищника и, встрепенувшись, встала в защитную позицию. Над ней и жеребцом развернулся щит, а в дракона ударил мощный луч магии. Хищник лишь вздохнул, едва заметно махнул крыльями, и атака аликорна растворилась.

– Как нехорошо бить вот так вот в незнакомцев, – заметил зверь рычащим голосом. – Я сейчас имею полное право разорвать вас на мелкие кусочки, но сегодня я уже наелся и предпочту не опускаться до вашего уровня.

– Я тебя не боюсь, – со злобой в голосе прошипела правительница.

– Как скажешь, – отмахнулся дракон. – Так что вы, двое пони, забыли в столь отдаленном месте, как это? Это моя территория, и я ее…

– Ты аватар? – спросил Крэлкин, и хищник потупился.

– Я… Кто? – спросил тот.

– Ты – аватар, – уверенно заключил жеребец и ухмыльнулся. – Где остальные?

– Я же говорил, что я не умею разговаривать с кем-либо, – вздохнул дракон и неспешно поднялся. – Я же старое больное существо… Послали бы Зиму. У нее это хорошо получается.

Чешуйчатый скользнул к кобылке, однако она раскрыла крылья и, подхватив магией друга, резко отлетела и зависла в воздухе. Зверь застыл с недоумением на морде и некоторое время взирал на парящего аликорна. Мотнув головой, он нахмурился и вперил взгляд в чужака. Он помрачнел, распрямился и сделал глубокий вдох. Крэлкин понял, что сейчас он извергнет поток огня и крикнул Луне, чтобы она уходила с линии атаки.

Дракон дыхнул красной субстанцией, метя в нарушителей его территории, но кобылка легко увернулась, внимательно наблюдая за действиями противника. Вещество, пролетевшее рядом, излучало огромный жар и, попав на деревья, просто поглотило их. «Это лава? Но как? Неужели эти создания способны создать нечто подобное? Ладно, этот дракон все же аватар и обладать такой мощью ему просто необходимо. Но почему он атакует нас? Поначалу он хотел нас просто схватить, однако переменил свою точку зрения и теперь хочет просто уничтожить».

– Мы не хотим неприятностей! – крикнул жеребец.

– Так никто и не хочет, – отозвался дракон уставшим голосом. – Потому вы должны упокоиться с миром.

– Разве аватары такие?! – возопил Крэлкин. – Разве вы должны уничтожать жизнь, а не защищать ее?

– Заладил со своими аватарами, – проворчал хищник. – Кто они такие?

– А устройства класса “когитор” тебе тоже не о чем не говорит?

Чешуйчатый опять плюнул лавой, но и в этот раз Луна отлетела с линии атаки.

– Что тебе известно о когиторах?! – с пренебрежением рявкнул зверь.

– “Когитор”? – переспросила кобылка.

– Мне нужно встретиться с Магмой, Землеройкой и Летом! – прокричал бывший человек.

– Откуда ты их знаешь? – спросил дракон и моментально скользнул впритык к аликорну.

Кобылка мгновенно атаковала, и противник отлетел на несколько десятков метров назад и, распрямив крылья, плавно опустился на землю.

– Я думал, что вы пришли поговорить, – с недовольством сказал огнедышащий зверь.

«Не может быть, чтобы он просто поглотил атаку Луны. На нем даже следа не осталось, а ударная и тепловая волны дошли даже до меня. Из чего же сделан наш оппонент?»

– Я тоже думал, что аватары решают проблемы переговорами, – огрызнулся Крэлкин.

– Аватары хранят баланс мира, а ваше существование его уже нарушает.

– Значит, ты не отрицаешь, что ты аватар! – победоносно воскликнул жеребец.

– Отнюдь, – отмахнулся дракон, – Я просто знаю, что они такое.

– Я хочу поговорить с Магмой, Землеройкой и Летом, – с нажимом произнес земной пони.

– Лето – она, – поправил чешуйчатый.

– Не важно.

– А с чего ты решил, что они захотят тебя слушать?

– Мне есть, что им сказать, – заверил чужак.

– Так говори, – потребовал противник. Крэлкин с недоверием посмотрел на хищника. – Ну же, говори. Что ты хотел мне сказать?

– Ты… Магма? – неуверенно спросил жеребец.

– Добро пожаловать в реальный мир, земной пони. Откуда ты знаешь о когиторах?

– Я разговаривал с Квином, – ответил бывший человек. – Он передает вам привет.

– Это все? – осведомился зверь.

– В общем-то…

– Прости, но ты должен умереть, – моментально произнес дракон. – Это ради баланса противоположностей и защиты мира.

– Как я смогу навредить миру? Квин сказал…

– Он может говорить, что угодно! – взревел аватар. – Мы давно его переросли. Знаешь, в чем уязвимость когиторов? Он тебе, конечно же, не сказал. Они не могут развиваться. Они – банки данных с ограниченной личностью. Хранители переросли своих создателей и встали над ними. Дико, но это так.

– Значит, теперь слова когитора Квина для вас ничего не значат? – с опаской осведомился жеребец.

– Они навевают приятную ностальгию, не более того, – заверил хищник. – Думаешь, что Квин еще что-то решает в этом мире? Готов тебя разочаровать, но это не так.

– А как?! – продолжал наседать пони. – Пусть Квин и остался ограниченной личностью, но он остался человеком, не в пример вам.

– Откуда ты знаешь о таких, как он?

– Я сам был человеком…

– Нонсенс, – резко оборвал чешуйчатый. – Ты бы не выжил.

– А я не из этого мира, – отмахнулся Крэлкин. – Точнее не из этого времени.

– Тащит Квин всякую погань к нам, – недовольно отозвался дракон. – Подойди ко мне.

Земной пони посмотрел на Луну и кивнул. Кобылка немного поколебалась и опустила его вниз. Он сглотнул и неспешно пошел к могучему существу, смотрящему на него с презрением, трясясь всем телом. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди, и, не пройдя и половину намеченного пути, ужас сковал его тело, и он не способен был пошевелиться.

– От тебя непомерно сильно веет страхом, – с наслаждением проговорил зверь. – Хочешь привлечь сюда всех хищников?

– Одного я уже точно привлек.

– И если еще раз скажешь подобное, этот хищник с удовольствием полакомится понятиной. Давай подходи… – пренебрежительно бросил дракон и сплюнул в конце: – Человек.

– Пусть рассвет людей закончен, но я требую, чтобы ты почтительно относился к своим создателям. Ты же с ними общался, они тебя выращивали, любили…

– Любили?! – рявкнул аватар. – Любили?! Они нас выращивали в пробирках, ставили свои нечеловеческие эксперименты, заставляли трястись от страха, когда вокруг было спокойно. Выживали единицы, в рассудке оставалось еще меньше. Все, чему они нас научили, – подлости и жестокости! Вот какой подарок они нам оставили! И это не только меня касается, но и каждого, кто управляет планетой! Мы были прокляты человечеством с самого рождения, призваны исполнять роль беспристрастных судей, незримых управленцев. Мы – темные пятна на космическом и некогда голубом шарике, носящего имя Земля. Нас даже не существует!

– Вы не существуете настолько, насколько вы этого хотите, – парировал пони.

– Подошел сюда! Живо!

Крэлкин сглотнул и сделал еще несколько шагов вперед. Дракон потянулся к нему своей когтистой лапой, сграбастал, поднес к своей голове и уперся своим лбом в его лоб. На секунду прикрыв глаза, он тяжело вздохнул и поднялся.

– Иди за мной, – бросил он Луне, не выпуская земного пони из лапы.

Хищник пошел в чащу и стал пробираться через плотный лес. Впереди, через полкилометра, показался свет, и Крэлкин затаил дыхание в предвкушении захватывающего зрелища и, как только дракон вылез на просторную поляну, он увидел сильный солнечный свет, льющийся с голубого неба, облака, на которых спали разнообразные крылатые существа, сады и огороды с плодами, около которых крутились творения людей, огромное озеро, в котором кто-то плескался, луга с сочной летней травой и десятки машин, стоящих поодаль и блестящих на солнце.

– Это невероятно, – с восхищением произнес чужак и почувствовал, как проводник его отпустил.

Он неуклюже приземлился на ноги и, оглянувшись, увидел, как из леса вышла Луна, боязливо озираясь вокруг, и на нее в ответ уставилась сотня глаз.

– Этого в клетку, а ее убить, – бросил дракон и пошел в сторону машин.

С облаков моментально сорвались три грифона и одна мантикора. Больше никто не атаковал, лишь с интересом наблюдали за схваткой. Земной пони подбежал к аликорну, пытаясь закрыть ее и крича, чтобы она убегала, но проход уже закрыли два алмазных пса, со слащавой улыбкой смотря на гостей. Видя, что битвы не избежать, бывший человек подбежал к дракону, с которым только что разговаривал и попытался ударить его, но тот лишь фыркнул, взмахнул крылом, и поток ветра сбил нападавшего с ног.

Луна в мгновение ока сорвалась с места, уклонившись от молниеносной атаки, и рванула вверх. Мантикора изменила направление и сбила земного пони, а грифоны устремились за беглянкой. Жеребец попытался подняться и как-то помочь Луне, но внезапно почувствовал, как властная лапа грубо усадила его на круп, и что-то холодное окутало все его тело. Он осмотрел себя и увидел белое облачко магии, которое исходило от крыльев мантикоры, которые зверь расположил по бокам от своей жертвы. Поняв безысходность ситуации, он застонал, прикидывая, какие шансы на победу есть у Принцессы Ночи, и понимал, что выиграть ей не удастся в любом случае.

Аликорн тем временем обогнул несколько облаков и, резко развернувшись, контратаковал магией, но тройка крылатых существ моментально рассыпалась и вновь села кобылке на хвост. Крэлкин увидел, как один из них кивнул своим товарищам и, легко нагнав пони, схватился за крыло. Луна взвыла и моментально превратилась в темно-синее облако, которое окутало атакующего, закрутилось в вихре и выкинуло грифона в землю. Обмякшее тело пропахало длинную борозду, послышался стон, вокруг все замерли в ожидании развязки, а летящие следом грифоны тут же остановились и отлетели на безопасное расстояние.

Правительница вернулась в привычную форму. Глаза ее светились, рог пылал темно-синим, почти черным пламенем. Она медленно опустилась на землю перед своей жертвой и воззрилась на всех остальных. Крэлкин застонал, понимая, что его подруга потеряла контроль над собой и готова сделать непоправимое. Он видел, что грифоны просто играли, однако теперь все изменится, и чужак прекрасно это понимал.

– Луна, остановись, прошу! – крикнул бывший человек. – Они не враги! Убегай! Пусть они лучше меня убьют, но я не могу позволить, чтобы они сделали что-то плохое тебе! Я пообещал Селестии, что с тобой ничего не случится!

– Они предрекли себя на погибель, – молвила правительница. – Как Селестия защищает пони Эквестрии, так я защищу нас с тобой. Здесь никто не заслуживает жизни, все они – лишь отголоски прошлого, пережившее свое время и утратившие Гармонию в сердце. Им не место в современном обществе.

– Это не пони! – с надрывом прокричал жеребец. – У них другие законы! Их человечество специально натаскивало убивать! Они несут в себе беспристрастное правосудие! Тебе не справиться с ними!

– Значит, я заберу с собой столько этих существ, сколько будет необходимо.

– Что тут происходит? – спросила светло-голубая единорожка с бледно-синей гривой, которая была усеяна разнообразными снежинками, блестевшими на солнце. На крупе у нее красовалась большая круглая снежинка.

– Отойди, Зима, – проговорил рычащий голос. – Это не твоего ума дело. Эта…

– Это пони, – словно очнувшись ото сна произнесла кобылка. – У нее есть копыта, грива и хвост. Зачем вы на нее нападаете?

Дракон недоуменно посмотрел на единорожку.

– О, я вижу тут еще одного пони, – продолжила та. – Зачем вы так себя ведете с гостями?

– Ты сама видишь, что у одной есть рог и крылья, а у второго нет метки Фрейдмана, – пояснил хищник.

– Что-то я не улавливаю проблемы, – послышался голос сзади, и из-за Магмы вышла коричневая земная пони с меткой пожухлого листа. Ее грива и хвост переливались от желтого до темно-рыжего, а на ногах были изображены завитушки.

– Идите, занимайтесь своими делами, – бросил хищник и рванул к Луне.

Кобылка подпрыгнула и с силой взмахнула крыльями, уходя в небо от атаки, но чешуйчатый был быстрее и, схватив ее за задние ноги, рванул на себя, раскрыв пасть. Аликорн вновь превратился в облачко и, обвив шею противника, приобрел форму толстой веревки, пытаясь задушить врага. Аватар лишь фыркнул, взмахнул крыльями, и принцесса вновь превратилась в пони. Когтистая лапа обхватила ее шею и сжала. Глаза у Луны потухли, она стала брыкаться, стараясь выбраться из захвата, однако все было тщетно.

– Отпусти ее, Магма, – угрожающе бросила земная пони.

Вокруг все замерли в ожидании, но огнедышащий зверь никак не отреагировал на замечание.

– Я сказала, чтобы ты отпустил ее!

– Ты сама прекрасно понимаешь, что она должна быть уничтожена, – парировал дракон.

Не проронив ни слова, коричневая кобылка, нахмурившись, практически мгновенно пересекла расстояние, отделяющее ее от соперника правительницы Эквестрии, и лягнула его. Хищник взвыл, отлетел, выронив свою жертву, и скрылся в гуще леса за алмазными псами, которые тут же убрались подальше. Луну же бережно подхватила единорожка и поставила на землю.

– Ты его очень сильно ударила, – с беспокойством произнесла Зима.

– Он начинает забываться, – бросила земная пони. – Я понимаю, что он хранитель, но всему должна быть мера. Он уже теряет сам себя. Еще несколько тысячелетий и нам придется искать ему замену. Эй, ты, – сказала она и посмотрела в сторону Крэлкина. – Отпусти этого жеребца.

– Это жеребец? – меланхолично спросила единорожка, ни к кому не обращаясь.

Мантикора с шумом сглотнула и отлетела на облако, вернув своей жертве свободу движений.

– Спасибо, вы… – начал чужак, но был перебит спасителем:

– Что вы тут делаете?! Кто вы вообще такие?! Как вы нас нашли?! Зачем вы сюда вообще сунулись?! – сыпались вопросы, а бывший человек не знал, что ответить хотя бы на один. – Дракон имеет полное право вас уничтожить и благодарите Творцов, что у меня на него зуб.

– Я… – Крэлкин смутился. – Простите. Это моя глупость. Дайте ей уйти, – указал он в сторону Луны, – я же предстану перед вашим законом и приму любую судьбу.

– Отпустить ее, – фыркнула земная пони. – А где гарантия, что по ее вине мы не перебьем половину мира?

– Зачем ей это? – изумился жеребец.

– Ладно, – отмахнулась кобылка, – давайте уходите отсюда. Нам не больно-то и надо с вами общаться.

– Хорошо, – кивнул чужак. – Только у меня есть просьба.

– Что за просьба?

– Меня Квин попросил, чтобы…

– Квин? – встрепенулась Зима. – Ты был у Квина, и он разговаривал с тобой? Осень, мы должны были догадаться об этом. Не могли простые создания найти нас, только через него.

– Ха, – радостно воскликнула пони. – Я верила, что они не просто так забрели сюда. Но… – Она нахмурилась и обвела взглядом округу. – Все же неправильно, что создания Фрейдмана видят все это.

К поверженному грифону подлетели его собратья, с опаской посматривая на аликорна, который с недоумением смотрел на появившихся пони, подхватили и утащили на облака. Нападавший слегка махал крыльями, но лишь мешал своим спасателям.

– Это же машины, которыми вы управляете планетой? – спросил Крэлкин и уставился на стоящие вдалеке железные изваяния с множеством проводов и труб.

– Откуда тебе известно? – с подозрением осведомилась коричневая пони. – Я понимаю, что Квин мог вас отправить сюда по какой-то своей задумке, но чтобы раскрывать такие подробности… На него это не похоже.

– Четыре технологических артефакта, – с легкой гордостью отозвался жеребец. – Четыре технологических артефакта и целую армию хранителей жизни оставили после себя люди.

– Откуда ты знаешь о людях?

– Я когда-то был человеком, – заявил чужак, и сверху раздался смешок сотен голосов. – Нет, ну, правда.

– Ты пони, – с уверенностью заявила Осень. – Все в тебе от Фрейдмана, кроме метки.

– Я ее и не могу получить. Я в этом… времени не так давно, так что не совсем еще привык ко всему.

– Времени? – переспросила Зима.

– Да, я переместился во времени и…

– Это невозможно, – прервала земная пони.

– Теоретически возможно, – донеслось из-под копыт жеребца.

Он посмотрел вниз и отпрянул, увидев коричневую морду алмазного пса, смотрящую на него с нескрываемым интересом.

– Если он перемещался вперед во времени, – продолжил незваный гость, посмотрев на аватаров, – то все законы сохраняются.

– Бред, – отмахнулась коричневая кобылка. – Люди…

– Теоретически мы даже сейчас каждую секунду скачем вперед во времени, так что вперед можно скакать на неопределенное количество лет. Другое дело, что проверки подобные никто не производил. Машина времени по видению человечества должна перемещать экспериментатора только назад по оси времени. Движение же вперед априори не рассматривалось.

– Значит, он из прошлого? – уточнила Осень.

Алмазный пес поднялся, сел на край норы, из которой вылез, схватил ногу жеребца, подтянул к себе, втянул его запах и пристально рассмотрел.

– С полной уверенностью я сказать не могу, – через некоторое время произнес аватар. – Он полностью соответствует пони, которых я видел ранее. Возможно, если поближе рассмотреть его мозг, то я скажу что-то дельное, но сейчас…

– Осень, что тут происходит? – спросил грифон, слетая откуда-то сверху и зевая.

– А, Бионик, с пробуждением, – хохотнула та. – Ты тут только что пропустил небольшую потасовку.

– Что за потасовка? – осведомился еще один незваный гость и неуклюже приземлился.

– Магма привел двух пони, – пояснила кобылка. – Вот она юнипег, а у него метки нету.

– “Юнипег”? – уточнил грифон, смотря сонными глазами на посетителей незримой обители, и еще раз зевнул. – Это тот, который не должен был появиться по задумке Фрейдмана?

– Вот вечно вы все смыслы перепутаете, – возмутилась собеседница. – Если Фрейдман оставил лазейку для юнипегов, то не думаю, что от них так уж и много проблем.

– Но вы-то не знаете наверняка, – улыбнулся грифон и потер глаза. – Нужно быть настороже.

– Осень! – раздался рык из леса. – Я тебя уничтожу.

На поляну влетел дракон, и из его пасти ударила огромная струя лавы. Луна моментально отреагировала на опасность и развернула большой щит над существами, попятившись назад. Лава ударилась в преграду и разлилась по ней. Принцесса напряглась, отступила на несколько шагов и едва заметно присела, а рог ее стал светиться сильнее. Глаза ее вновь засветились, и щит подернулся белым светом. Осень подошла к аликорну и с восхищением посмотрела на него.

– И все же она сильная, – сказал аватар удовлетворенно. – С заблокированным модулем она смогла противостоять сильнейшей атаке Магмы. Идеальное творение Фрейдмана.

Лава постепенно стекла, и Луна убрала защиту.

– Наконец-то, – буркнул дракон и направился к пони. Потентат напрягся, ожидая очередной атаки, но чешуйчатый прошел мимо и бросил на юнипега уничтожающий взгляд. Он направился к машинам и бросил через плечо: – Осень, пошли со мной. Тебе надо тоже заняться своими делами.

– Да-да, сейчас, – отозвалась кобылка. – Просто у него есть какое-то поручение от Квина.

– Квин… – безрадостно сказал огнедышащий зверь. – Единственный, кто остался из когиторов. Что ему еще нужно?

– Он попросил поставить отпечатки в мозгу, от троих его учеников, – сказал жеребец.

– Подожди здесь, – грубо бросил чешуйчатый. – Мне нужно все же закончить дела. Это намного важнее Квина.

– Прости, что мы так себя повели, – извинился Крэлкин.

– За что это ты просишь прощения? – с недовольством осведомилась Осень. – Это он на тебя напал.

– Я лишь хотел вымотать юнипега, – отмахнулся Магма, – чтобы он не натворил никаких бед. Его сила неизвестна, а последствия вторжения к нам могут быть разрушительны.

– Ты боишься созданий Фрейдмана? – с насмешкой проговорила коричневая кобылка.

– Ты прекрасно понимаешь, что они из себя представляют, – сказал хищник.

– Потому я и не понимаю твоего маниакального желания уничтожить их, – произнесла земная пони.

– Разговор закрыт, – рыкнул дракон. – Идем работать.

– Хорошо, – кивнула та и засеменила за огнедышащим зверем. – Я тебя не сильно ударила? – донесся до Крэлкина заботливый голосок.

Как только ушли Магма и Осень, все существа вернулись к повседневным делам, словно только что ничего не произошло. Из-за машин навстречу неказистой паре вышли две мантикоры, о чем-то увлеченно беседуя, за ними вылез огромный зверь с четырьмя головами, который озирался по сторонам и явно что-то искал. Взгляд одной из голов на несколько секунд задержался на незнакомцах, но, быстро потеряв интерес, вновь стал шарить по округе.

Сверху раздался оглушительный взрыв, и по небу большим кольцом стала ползти радуга. Крэлкин с недоумением уставился на небесное представление. Следом послышался еще один взрыв и спустя несколько секунд еще один. По небу расползались в разные стороны три радужных круга. Присмотревшись, жеребец увидел желтого пони, который летел по небу с огромной скоростью, выписывая разнообразные петли, а за ним тянулся шлейф радуги. Передние его ноги были перемотаны белой тряпицей, как и хвост у основания.

– Почему пони всем так докучают? – пробормотал под нос Крэлкин.

– А ты правда человеком был? – послышался голос.

– Был, – подтвердил он. – Ранее. Магом.

– Магом? – уточнил алмазный пес. – Это как мы что ли?

– Ага, – кивнул жеребец, – как вы.

– Но как ты прибыл сюда? Как переместился во времени? Да и зачем вообще?

– Это долгая история, – отмахнулся земной пони. – Я сам случайно оказался. Пришлось принять форму пони, чтобы выжить. Боюсь, что это было последнее, что я сделал с помощью магии.

– А Квина как ты встретил? – не унимался с расспросами алмазный пес. – Я его уже тысячелетия два не видел. Рылся везде, где только мог, но, увы, все тщетно.

– Ты Землеройка? – догадался чужак.

Собеседник расплылся в улыбке.

– Наконец-то догадался, – удовлетворенно проговорил он и облизнулся. – Я уж думал, что до тебя не дойдет.

– Значит, ты искал своего учителя… – подытожил Крэлкин.

– Да, – печально отозвался тот. – Ну, раз он с тобой говорил, что ты должно быть его чем-то поразил.

– Лишь тем, что я человек.

– И все же метки у тебя нет, – подметил Землеройка.

– Ее быть и не может. Откуда?

– Ты пони. У любого пони есть метка.

– Я человек, принявший форму другого существа, – напомнил жеребец. – Тем более, мне Квин заблокировал любое изменение биологического модуля в крупе. Так что уже у меня точно не может быть метки.

– Он тебе даже про модули рассказал… А зачем ты привел юнипега?

– Аликорна, – поправил Крэлкин.

– Юнипега, – настоял на своем аватар.

– Не юнипега, а аликорна, – не сдавался чужак. – Он, может, раньше так назывался, но сейчас…

– Это юнипег, – закончил пес и пристально посмотрел собеседнику в глаза. – В любом случае, зачем он здесь?

– Не он, а она.

– Без разницы.

– Мне надо, чтобы она понимала как устроен мир и… – Земной пони замялся, представляя, что следующая просьба будет выглядеть по-детски наивной и глупой. – Я бы хотел, чтобы вы подружились. Ей тысяча лет, она…

– Тысяча лет? – нахмурился собеседник. – Погоди. Юнипеги разве могут столько жить?

– Это не совсем обычная пони, – пояснил гость.

– Порождение коллективного бессознательного, – встряла Зима.

– Ну вас со своим коллективным бессознательным, – махнул лапой Землеройка.

– В любом случае, это так, – улыбнулась кобылка, и чужак пристально посмотрел на нее.

– Ого, какие у тебя крылья, – донеслось сзади восторженный женский голос. – Как давно к нам никто не заходил, – тараторил кто-то. – Да что это я? Никогда гостей не было. Это так волнующе, да, Землеройка?

Крэлкин обернулся и увидел желтую пони с меткой в виде солнца, что недавно летала и оставляла за собой радужные разводы на небе. Теперь она зависла около отдувающейся после схватки Луны и осматривала ее крыло, оттянув его в сторону копытами. Принцесса с легким недоумением смотрела на нарушительницу спокойствия и терпела все, что делала пегаска.

– Лето, будь вежливее с гостями, – произнес алмазный пес.

– Ага, – моментально отозвалась пони и села рядом с аликорном, преданно глядя на четверку существ.

– Значит, ты Лето? – уточнил жеребец.

– Конечно, – радостно возвестила кобылка. – А ты кто? – спросила она и склонила голову набок. – Мы знакомы?

– Я Крэлкин, и…

– Он бывший человек, – закончила Зима.

Пегаска метнулась к чужаку, повалила его и, нависнув, стала пристально рассматривать. Сзади хихикала единорожка и алмазный пес. Закончив свой осмотр, Лето недоуменно уставилась на подругу и спросила:

– А ты уверена, что он человек?

– Нет, конечно, – добродушно ответила светло-голубая пони. – Но он так говорит.

– У него есть причины врать? – с подозрением осведомилась желтая кобылка.

– Думаю, что нет. Тем более, он встречался с Квином и…

– Ты Квина видел?! – вскрикнула Лето и, сделав мертвую петлю, вновь прижала чужака к земле и прокричала практически в ухо: – Как он? С ним все хорошо? Его не обижают?

– Он в норме, – ответил Крэлкин, поморщившись от напора. – Хотя в данный момент находится под землей в копытах единорогов.

– Что за единороги? – осведомилась Зима.

– Кажется, я их чувствовал, – подал голос Землеройка. – У них там что-то типа дома. Практически под центральной частью страны пони. Все работает на резонансе материи. Опасно это.

– Под Эквестрией? – переспросил жеребец.

– Мы не запоминаем названия, – сказала единорожка. – Сегодня оно одно, завтра другое. Слишком скоротечно.

– Да, это Эквестрия, – радостно оповестила пегаска. – Там много пони. Там такие праздники отменные! Я просто…

– Лето! – прикрикнул грифон, до сих пор безмолвствующий, привлекая всеобщее внимание. – Нам же сказали, чтобы к пони мы не приближались.

– Но они же такие… классные, – оправдывалась желтая кобылка. – Ты бы видел, как у них там летают, как танцуют, как развлекаются! Это просто потрясающе. А потом юнипег поднимает Солнце, – хихикнула она и посмотрела на чужака. – Выглядит так забавно. Все думают, что это он делает, а на самом деле-то нет. Хотя со стороны это так и кажется, – заверила она.

– Что ты только что сказала? – настороженно переспросил Бионик.

– Я сказала, что они неправильно понимают законы природы, – с недоумением ответила пегаска. – А что?

– Нет, ты сказала, что есть юнипег, который поднимает Солнце. Но по твоей реакции можно сказать, что вот этого юнипега, – грифон указал на Луну, – ты видишь впервые.

– Так и есть, – кивнула пони. – А что в этом такого?

– Лето! – возопил грифон, взмахнув крыльями. – В этом огромная проблема! Два юнипега гуляют по планете, а ты молчишь!

– Так они же не опасные, – с недоумением произнесла кобылка.

– Как это они не опасные?! – воскликнул Бионик.

– Вы чего? – неподдельно изумилась Лето. – Никто что ли не ходит в открытый мир?

– Я хожу, – сказал алмазный пес и поднял лапу.

– Я не говорю о подземных передвижениях, прячась ото всех, – уточнила пони, и Землеройка опустил конечность.

– Тогда никто, – сказал он и пожал плечами. – Ты у нас одна достаточно быстрая, чтобы развлекаться.

– Хотели бы…

– Что тебе известно? – перебил Бионик.

– Изабор Проникновенный давно решил проблему с непомерным накоплением в БМПМ энергии, – объявила пони. – Теперь абсолютно все контролируется, биологические блокировки отрабатывают, как часы. Создания Фрейдмана перестали представлять какую-либо опасность для других видов.

– А какую опасность они представляли? – с удивлением переспросил Крэлкин. – Ну, сойдут они с ума, неужели они смогут побить… к примеру, дракона.

– Какой ты глупенький, – хихикнула Лето. – Когда у пони сносит крышу, у них срывается защита с модуля. И… в общем, видел, как я летала?

– Кажется, я понял, о чем ты, – недовольно сказал жеребец, вспомнив, как быстро перемещалась Осень и какой сильный удар нанесла по аватару. – Но Луна и Селестия…

– О, точно, – встряла пегаска, – второго юнипега Селестией зовут. Он, кажется, молочного цвета.

– Луна и Селестия не совсем аликорны, – продолжил Крэлкин. – Они…

– Порождения коллективного бессознательного, – закончила Зима. – Это известно.

– Это вам известно, – с возмущением сказал грифон. – Мы с этим вашим коллективным никакой связи не имеем.

– Не дуйся, – улыбнулась единорожка и улеглась около алмазного пса. – Дискорд тоже был порождением бессознательного.

– Откуда ты знаешь о Дискорде? – насторожился Крэлкин.

– Не одна Лето выходит отсюда, – пространно ответила кобылка.

– Я знала, что есть еще кто-то, – радостно воскликнула пегаска. – Но я не видела тебя ни разу в Эквестрии.

– Мне нравится больше смотреть на вулканы и снег, – меланхолично произнесла пони. – Я даже подружилась с несколькими драконами. Хотя это было очень давно.

– Зима… – страдальчески воскликнул Бионик, – ну, хоть ты скажи, что юнипеги опасны.

– Пока что опасности я не видела, – сказала собеседница.

– А что они хоть делают? – сдавшись, спросил грифон.

– Правят, – тут же произнесла Лето.

– Не совсем, – подал голос Крэлкин и посмотрел на Луну, желая, чтобы она сама сказала, в чем предназначение аликорнов.

Все взгляды уставились на нее. Принцесса немного помялась и неловко сказала:

– Мы передвигаем солнце и луну.

– Прости? – переспросил Землеройка.

– Мы передвигаем…

– Я не глухой, я тупой, по-моему, – сказал он и ударил себя лапой по голове. – Солнце и луна – искусственные орбитальные объекты старой Земли, – вспомнил он. – Работают на двигателях подвижности материи и никакой помощи в передвижении не требуют.

– Они перестали работать после Майта Вседержителя, – сказал жеребец.

– Кого? – переспросили аватары в один голос.

– Я думал, вы знаете, что у спутников отказали по три движка, – удивился Крэлкин. – Теперь они не могут сами вращаться вокруг планеты. Их движения поддерживают пони, причем уже не одну сотню лет.

– Откуда ты знаешь, что спутники больше не передвигаются самостоятельно? – спросила Зима.

– Мне Квин сказал, – ответил чужак.

– Ну, если Квин сказал, то так и есть, – заверила Лето. – И что, теперь получается, юнипеги перемещают спутники?

– Именно так, – кивнул Крэлкин. – Более того, до аликорнов это делали единороги с помощью сильной и опасной магии.

– Какая-то неразбериха получается, – недовольно проворчал Землеройка.

– Почему же программа не сработала? – спросила у себя Зима и нахмурилась.

– Какая программа? – с подозрением осведомился Бионик.

– Перед своей смертью Фрейдман взломал Квина и поместил в него программу на случай выхода из строя орбитальных объектов, – пояснила единорожка.

– Какого каса?! – вскрикнул грифон. – Что этот Фрейдман себе позволяет?!

– Позволял, – поправила светло-голубая кобылка. – Успокойся, это дело прошлое. Тем более, Фрейдман был не дурак. Он позаботился о мире даже после своей смерти. Пони были им придуманы специально для того, чтобы исправить дефекты технологий и заменить их по возможности биологической жизнью. По его задумке, как только возникнет проблема с орбитальными объектами, пони должны были придти к Квину, и попросить о помощи. Запустилась бы программа, и когитор бы передал им специальное заклинание, которое починит спутники. Больше никакие существа не могут заменить единорогов на их посту.

– Это могут сделать аватары, – заметил Землеройка.

– Хорошо, – улыбнулась Зима. – Я завтра убираю юнипегов и единорогов, а ты починишь солнце. Я не возражаю даже, если это будет делать самый сильный из нас – Магма.

– Ты знаешь, что это нереально, – хмуро заметил Бионик.

– Единороги самовольно перемещают спутники уже около трех тысячелетий, а вы этого до сих пор не заметили, – сказал Крэлкин.

– Как классно! – возопила Лето и стала летать по небу.

Жеребец почувствовал, что может двигаться, и поднялся. Осмотрев аватаров, он с беспокойством посмотрел на Луну. Он помнил, как Селестия отреагировала на его просьбу, и как не хотел пускать свою сестру с чужаком, но все же сдалась. Он подошел к аликорну и, улыбнувшись, посмотрел ему в глаза.

– Ты как? – спросил он.

– Бывало и лучше, – призналась принцесса. – Я очень сильно устала, – вздохнула она. – Тот дракон и, правда, очень сильный. Его лава связана с албидо стилла и ее мощь постоянно поддерживается.

– Прости, что так все получилось, – сказал Крэлкин упавшим голосом. – Я понесу любое наказание за то, что подверг тебя такой опасности.

– Правильно сказала Лето, – улыбнулась правительница, – глупенький ты еще.

Земной пони улыбнулся подруге и почувствовал облегчение.

– Мне кажется, или вы пара? – спросил задорный голосок Лето.

– Тебе кажется, – моментально ответил жеребец.

– Но… я все равно не понимаю, почему вы пришли сюда, – сказал Землеройка.

– Если честно, то все стало очень запутанным, – произнес чужак.

– Мы готовы выслушать тебя, – благосклонно сказала Зима.

– И поможете создать третью силу? – в лоб спросил бывший человек.

– Третья сила необходима, чтобы противостоять двум сложившимся, – заметил Бионик. – Во-первых, ты полагаешь, что стране пони грозит внутренний раскол. И, во-вторых… ты действительно полагаешь, что можешь стать этой третьей силой?

– Как бы мне ни хотелось, но нет, – вздохнул Крэлкин. – Ей станет Луна.

Аватары посмотрели на аликорна, и кобылка с недоумением воззрилась в ответ.

– Для чего конкретно необходима эта третья сила? – осведомился грифон.

– Эквестрия – страна процветания, Гармонии и Мира, – произнес чужак, и Лето закатила глаза и недовольно фыркнула. – Каждый житель несет в себе добро, правильные поступки, свою, как им кажется, правду, которую бережно вкладывает в головы правительство. Но, как и в любом другом обществе, есть отщепенцы. Власти, по доброте своей душевной, за мелкими нарушителями не смотрят. Ими сейчас занимается Целеберриум. Единороги из этого образования ловят плохих пони и проводят с ними разъяснительные беседы. Насколько я понял, они могут и нарушить несколько законов, чтобы воздействовать на нарушителя своими методами и получить в итоге нормального члена общества. Кто не понимает – изгнание.

– Жертвуем малым, чтобы сохранить большее, – кивнул Бионик.

– Именно так. Исконный принцип разделяй и властвуй в стране пони не проходит не только потому, что власть не позволяет, а и потому, что Целеберриум контролирует эти аспекты жизни. У них хватает искусности понять, что затевает житель еще с самых первых шагов, и пресекать любое движение в неправильном направлении.

– То есть, – подвел итог Землеройка, – есть власть, которая задает общий фон, а есть Целеберриум, который корректирует отдельных личностей, чтобы они не создавали рябь на воде. Нерационально, но в данной ситуации приемлемо. Как я понял, кардинально менять что-то в сложившемся обществе ты не намерен.

– Не намерен. А чтобы сохранить систему, необходимо создать третью силу, – произнес бывший человек.

– Я пока что не вижу в этом смысла, – отозвался алмазный пес. – Система работает правильно, и пускай работает.

– Да, – согласился жеребец, – я бы сам ничего не трогал, но сейчас лидер Целеберриума хочет заключить с лидером пони договор, который впоследствии выльется в поглощение одной из сторон. И я с уверенностью в сто процентов могу сказать, что Селестия, то есть лидер пони, поглотит всю ту организацию без остатка.

– И если сломается Целеберриум, то получим непрерывную рябь на воде, волнения в обществе и так далее, – проговорил грифон. – Потом революции, гражданские войны, войны с другими государствами. Ну, тогда понятно. А мы тут каким боком?

– Мне не хватит времени, чтобы научить Луну всем премудростям политики, – напрямую сказал чужак. – К тому же я всех премудростей и не знаю.

– Хочешь спихнуть на нас юнипега? – осведомился Бионик и поморщился. – А не слишком ли многого хочешь?

– Только после моей смерти, – заверил Крэлкин. – До этого я вас не побеспокою и даю гарантию, что не побеспокоит никто.

– Ну, такой гарантии ты дать не можешь, – улыбнулась Зима. – Но твоя цель мне нравится.

– Мы не учителя, – произнес грифон. – Разве нет никого другого?

– Не знаю, – честно признался чужак. – По крайней мере, из бессмертных существ мне знакомы только вы и аликорны.

– Юнипеги, – поправил Землеройка.

– А вот тут без меня, – сказал Бионик. – Вмешиваться в правительственные разборки – не по мне. Пускай они там сами все решают. Хоть глотки друг другу разорвут.

– Какой ты бука, – послышалось сверху от Лето.

– Мы сейчас что-то наделаем, а потом…

– Ничего не будет потом, – проговорила единорожка. – У нас в любом случае есть сила, чтобы справиться с ними и любой проблемой, которая возникнет в мире.

– Я с этим юнипегом заниматься не буду и точка, – проговорил грифон и сложил лапы на груди. – Коли вы хотите – я никого не держу.

– А давайте отдадим ее Квину, – предложила Зима.

– Так подставлять нашего учителя я не позволю, – проговорил с расстановкой алмазный пес.

– А давайте научим пони радоваться каждому мгновению, – подала жизнерадостный голосок пегаска.

– И как ты себе это представляешь? – осведомился Землеройка.

– Никак, но это выход, – улыбнулась желтая кобылка и улыбнулась.

– Помогать или не помогать… – меланхолично подала голос голубая пони. – Можно и помочь, хотя бы развлечемся какое-то время.

– Я тоже не против, – заявила Лето. – Только я не знаю, что делать.

– Вначале надо поговорить с Магмой, – сказал Бионик. – Если он скажет, что этого делать не нужно, то…

– Магма хоть и самый сильный тут, но он не вправе говорить, что нам делать, – заметил Землеройка.

– Он не позволит нам заниматься опасным для нас делом, – произнес грифон.

– Я уже целое столетие не была во внешнем мире, – простонала пегаска, – я даже соскучилась по сладким яблокам семьи Эплов.

– Ты знаешь о семье Эплов? – изумился Крэлкин.

– Конечно! Они лидеры на рынке по производству яблочных изделий. – Кобылка перевернулась мордочкой вверх и, едва заметно подмахивая крыльями, стала мечтательно перечислять, медленно передвигаясь по воздуху: – Штрудель с сахарной пудрой, яблочные коржики с орехами, яблочный смузи… Я даже не представляю, как они его взбивают…

– Прекращай, – недовольно проворчал Землеройка. – Если хочешь яблок – яблони неподалеку.

– Я не хочу наших яблок, я хочу яблок пони, – надулась пегаска.

– Возвращаясь к нашей проблеме: я не могу и не хочу сейчас принимать решения, – заявил алмазный пес. – Это слишком большая ответственность. От наших действий может многое измениться?

– А что ты теряешь? – осведомилась единорожка.

– В принципе ничего, – пожал плечами ученик когитора. – Но как-то без Магмы принимать что-либо я не намерен.

– Вы кушать хотите? – внезапно спросила Лето, смотря на гостей.

– Да, можно было бы и перекусить, – улыбнулся жеребец.

– Я мигом.

Желтая пегаска метнулась в сторону сада и уже через полминуты сунула в копыта Крэлкина и Луны по яблоку. Чужак с недоумением посмотрел на предложенную еду, а потом на кобылку. Ее мордочка лучилась радостью, словно солнце в погожий летний день. Бывший человек пожал плечами и откусил фрукт. Во рту тут же разлилось приятный вкус, и земной пони сполна насладился пищей.

После съеденного, Крэлкин больше кушать не хотел, силы его полностью восстановились и даже внутреннее беспокойство улеглось. Луна закончила с трапезой немногим позже и уже сидела твердо и уверенно, выровнявшись и приняв горделивый вид правителя. Пегаска хихикнула и взмыла в воздух под взглядами гостей.

– Что это за яблоки такие? – спросил жеребец.

– Синтезированная пища из обычных яблок, – пояснила Зима.

– А зачем яблоки из яблок синтезировать? – не понял земной пони

– Чтобы обогатить их витаминами, минералами и фитонутриентами, – пояснила кобылка.

– Кажется, синтез затрагивает не только молекулярные структуры фруктов.

– Конечно, – улыбнулась собеседница.

Вдалеке показался большой красный дракон, вылетевший над машинами и неспешно летящий в сторону гостей. Жеребец сглотнул, смотря, как воспитанник Квина приближается с неминуемостью рока. Спустя несколько минут напряженного ожидания, чешуйчатый приземлился перед чужаком и уставился на него.

– Значит, так, – строго сказал он, нахмурившись. – Разговор у меня с тобой будет коротким. Но, как бы мне не хотелось, я не могу сам решать за всех. Я Квину обязан жизнью, и не предам его. Лето! – гаркнул он, подняв морду. – Спускайся! Землеройка… Отойдем поговорим с этим… человеком.

– А Луна? – спросил земной пони.

– Она здесь вообще не должна быть и не должна всего этого видеть. Тем более, она юнипег, более того, знает о нашем месторасположении. Возможно, мы изменим место дислокации. По твой милости.

– Ты как всегда преувеличиваешь, – проговорил пес и поднялся. – Но почему ты не хочешь решать проблемы совместно со всеми хранителями? Мы все здесь живем…

– Это прокол нашего учителя, и мы ответственны за него, – жестко произнес дракон.

– А, может, это и к лучшему? – вопросила Лето и, спикировав вниз, приземлилась на плечи Магме.

– А ну-ка слезь, – недовольно бросил хищник и тряхнул плечами. – Моду взяла на всех подряд залазить.

– Но это весело, – радостно проворковала пегаска, сделав несколько виражей в воздухе.

– Для тебя, – вздохнул зверь. – Идемте.

Магма опустился на четыре конечности и поплелся тяжелым шагом в сторону. Ему на спину тотчас же приземлилась Лето и, улегшись, захохотала. Алмазный пес шел рядом и смеялся вместе с ней. Дракон лишь вздохнул, но воздержался от комментирования действий аватаров, с которыми его связывал учитель.

Крэлкин со страхом посмотрел на Луну, обвел взглядом грифона и единорожку, на мордочке которой застыла добрая улыбка. Принцесса выглядела подавленно, но держалась, как подобает правительственным особам: стараясь не выражать никаких эмоций, хотя у нее это не очень хорошо получалось. Уставившись вслед тройке, жеребец припустил, через пару десятков секунд догнал их и поравнялся с Землеройкой.

Отойдя подальше ото всех, хищник остановился и поднялся. Пегаска соскользнула со спины и приземлилась на копыта. Магма повернулся к будущим собеседникам и сел. Его примеру последовали остальные и уселись в круг.

– Значит, Квин признал в тебе человека, – вздохнул чешуйчатый зверь. – И за что нам такое наказание? Как только всплывает когитор, нам на голову сваливаются проблемы. Но приводить в наш стан иных созданий… Это уже даже не глупость, а безрассудство.

– Возможно, он доверяет ему, – предположил Землеройка.

– Доверяет ему, – фыркнул дракон. – Ты его оправдываешь? Оправдываешь когитора?

– Все же он наш учитель и более двадцати тысяч лет с нами ничего не случилось, – настаивал на своем пес. – Не думаю, что он…

– Хватит оправдывать его! – рявкнул Магма. – Это не игрушки! Сколько раз мы будем оправдывать Квина?

– Столько, сколько раз мы оправдывали себя, – хмуро сообщил собеседник.

– Да, мы тоже были глупцами, – согласился хищник. – Из-за нас тоже много чего произошло. Вот из-за таких, как Лето, – произнес он и покосился на кобылку, – в мире несколько тысячелетий назад из коллективного бессознательного пони стали вырываться всякие сущности и обретать физические формы.

– Это, значит, мы виноваты? – возмутилась та и поднялась на крыльях на уровень глаз огнедышащего создания.

– А кто хотел привнести в мир пони радость? – с напором спросил дракон. – А? Я что ли?

– Значит, теперь ты меня решил обвинять? – грозно вопросила пегаска и взмахнула копытами. – Да, я хотела, чтобы пони были счастливы. Ты сам видел, что там творилось!

– Ты хранитель! – взревел Магма. – Нам приказали сидеть здесь! И мы сидим, кроме фрейдманских отродий, да Землеройки.

– Я стараюсь не показываться на поверхности, – произнес алмазный пес.

– Хватит оправданий, – едва слышно прорычал аватар. – Ты выходишь за границы тем или иным способом. Смотри на факты, а не на то, что хочешь видеть. Мне надоело, что вы покрываете себя помоями, а потом закрашиваете белой краской. Пора мыться, хорошие вы мои.

– И стать такими буками, как ты? – поинтересовалась пони.

– Ты раб этого мира! – рявкнул дракон. – Не забывай про это.

– Мы свободные… – парировала кобылка.

– Свобода там, куда тебя так манит. Здесь – клетка обязанностей. Рано или поздно дойдет и до тебя, что нет никакой свободы. Есть машины, которые мы должны обслуживать. Смысл нашего существования – не вмешиваться в историю и сохранять все процессы на планете под строжайшим контролем. Все остальное – оправдание собственной слабости. Если ты не можешь или не готова выполнять свои обязанности, то придется привыкнуть.

– Ты сейчас говоришь, словно Фрейдман, – упавшим голосом проговорила пегаска. – Он говорил нам, своим созданиям, что мы должны идти по своему пути и не сворачивать, что нельзя отходить от цели. Но нашего пути нет… Все должно служить защите жизни, даже чья-либо смерть. Он никогда ни перед кем не оправдывался, он всегда был прямолинеен. Он видел все наперед, просчитывал все варианты, и даже нас создал для того, чтобы мы перекрыли дефекты металлических конструкций. Он хотел подарить нам свободу, но не смог. И я оправдываю его в своем сердце. До сих пор оправдываю. И я его не виню. Но знаешь, Магма, страшно жить с таким бременем. Я понимаю, что у нас есть лишь обязанности, но не права. И быть прав у нас не может. Но, возможно, фальшивая улыбка хоть как-то скрасит наше вечное времяпровождение?

– Опять льстивые речи, чтобы скрасить оправдание, придать ему форму, цвет, объем… – зарычал дракон. – Вот только веет от этого всего нечистотами.

– Ты всегда был таким, Магма: перфекционистом, – сказал Землеройка. – Сейчас ты решил вскрыть старые раны, но зачем? Ты спрашивал себя, в глубине души, почему ты еще живешь? Мы обязаны, Магма. Обязаны людям, и ты это прекрасно понимаешь. Не можешь не понимать. Так что хватит перемывать до блеска вымытые камни. Остановись и просто хоть несколько лет насладись жизнью.

– Тебе легко говорить, – отмахнулся хищник. – Но я тут завоевал некоторое доверие, и теперь не могу расслабляться.

– Тогда давай вернемся к нашей небольшой проблеме, – предложил алмазный пес.

– Как скажешь.

– Этот пони хочет, чтобы мы после его смерти взяли шефство над юнипегом и обучили политическим играм.

– Это исключено, – моментально отозвался дракон. – Сразу же – нет!

– Перед тем, как вынести вердикт, я предлагаю посмотреть, правда ли этот пони был у Квина, – с расстановкой сказал аватар. – А то мы не проверили самого простейшего, а уже собрались разговаривать с ним на равных.

Землеройка протянул лапу дракону, Магма ухватился за нее, а другой лапой сжал копыто Лето. Крэлкин нервничал, смотря на то, как существа несмело делают движения. Внезапно крылья дракона и пегаски засветились слабым белым свечением, а у пса – когти. Моргнув, жеребец оказался в темном пространстве. Перед ним стояли хранители и осматривались по сторонам.

– Наконец-то вы пришли, – сказал задорный голос.

Земной пони обернулся и увидел парня в зеленой футболке и шортах, на голове у него высился черный цилиндр, который не свалился, когда человек помпезно поклонился. Крэлкин моментально узнал Квина и нахмурился, не ожидая встречи с ним так скоро. Кобылка взвизгнула и метнулась к когитору. Они обнялись, и пегаска, вскарабкавшись на своего учителя, как можно сильнее прижалась к нему. Землеройка смахнул слезу и, счастливо улыбаясь, подошел поближе. Дракон же хмуро смотрел на парня и качал головой.

– Ну, Лето, хватит тебе, – проговорил человек.

– Но я тебя так давно не видела, – отозвалась кобылка. – Тем более в этой форме. Я так соскучилась.

– Я тоже скучал по вам, – с улыбкой произнес когитор. – Но это же не повод мне вас душить.

Лето отодвинулась, посмотрела в глаза своему учителю и ослепительно улыбнулась.

– Ты просто меня не любишь, – сказала она и вновь прижалась к Квину.

– Я вас всех люблю, – заверил когитор. – Вы для меня самые близкие и самые дорогие во всем белом свете.

– Но это не помешало тебе поякшаться с каким-то пони, – заметил дракон.

– Он не пони, – возразил Квин. – Ну, Лето, пусти.

Кобылка показно надула щеки и спрыгнула.

– Землеройка, как я тебя давно не видел, – сказал парень и обнял алмазного пса.

– Я тебя везде искал, – произнес воспитанник. – Где ты пропадал?

– Это сейчас не важно, – отмахнулся человек. – Важно, что я смог вас увидеть. Хотя бы так. Хотя бы через него.

Он посмотрел на Крэлкина, и чужака передернуло.

– Это было необязательно, – бросил огнедышащий зверь.

– Магма, ты как всегда ворчишь… – Квин подошел к своему третьему ученику. – Ты даже не обнимешь своего старого учителя?

– Я не для того был создан, чтобы обниматься с людьми, – произнес огнедышащий зверь. – Или ты забыл?

– С тобой всегда было тяжело, – вздохнул когитор. – Ну, ладно. Времени у нас не много, около трех секунд реального времени, но этого, думаю, будет достаточно, чтобы я ответил на все ваши вопросы.

– Ты меня использовал, – покачал головой жеребец и отвернулся. – Почему меня все используют? Как мне это надоело…

– Каждый получает то, к чему он стремится, – сказал человек. – Думаешь, что я тебя признал? Нет. Мне было важнее, чтобы тебя признали мои ученики. Особенно Магма. Если он тебя не уничтожил, то…

– Я пришел с Луной, – бросил через плечо Крэлкин. – Аликорном.

– Бессмертное создание… – с задумчивостью проговорил Квин. – Знаешь, я не удивлен. Это в твоем стиле: не думать о последствиях своих действий. Чего ты добивался, узнай она об аватарах?

– Я хочу защитить Эквестрию.

– Ты издеваешься? Как ты с помощью этой информации сможешь что-либо защитить? Я понимаю, что использовал тебя, но ты сам дал для этого повод. Прибежал на следующий же день туда, куда я указал. Но зачем с собой надо было тащить юнипега?

– Зачем ты меня учил управлению магией? – поинтересовался земной пони. – Ты же мне не верил, так на кой черт потратил на меня время?

– Для того, чтобы спрятать информационный передатчик, мне нужно было опустошить твои запасы в модуле подвижности материи, – просто пояснил парень. – Как видишь, у меня получилось.

– Никому в старом мире нельзя доверять, – покачал головой жеребец. – Все люди лжецы. И ты, и те, кого я знал. Даже твои ученики и те лгут. Общество пони намного лучше общества людей. Да-да, ваш драгоценный Фрейдман знал, что делать.

– Да ладно тебе, развел тут демагогию, – отмахнулся Квин. – Я когитор, бессмертное существо, и кто меня таким сделал? Думаешь, мне было сладко терять близких? Нет, но у меня не было выбора. Меня заставили, меня не спрашивали. Я стал черствым. И этот Фрейдман был тот еще дурак. – Пегаска прижала ушки и с испугом посмотрела на своего учителя. – Он использовал своих же созданий для какой-то миссии, а его считали гением. Исправить дефекты технологий, – сплюнул он. – Да под этим лозунгом можно было проворачивать самые грандиозные аферы, каких свет не видывал. Он ни о ком не заботился, только о себе, а ты наслушался аватаров и думаешь, что он святой. Да как бы не так. Человек всегда человек, неважно, откуда он. Вот ты пришел в этот мир… в это время… И что? Что ты тут сделал? Уже успел поругаться с правительством пони и засунуть свои новые конечности к ним в душу по локти. И как там, тепло? Человек…

– Да тебя послушать, лучше всего быть безмозглой машиной! – воскликнул Крэлкин и повернулся к собеседнику. – Ты играешь в Бога, у тебя есть все, о чем только можно мечтать…

– Тела у меня нет, чтобы выбраться из того ящика. Я жить хочу, как и ты, но не могу! Фрейдман…

– И правильно он сделал, если не дал возможность таким, как ты выбираться из клетки, – огрызнулся чужак. – Что ты сейчас от меня хочешь? Хочешь убить? Ну… убей. Я же тебе все равно никак помешать не смогу, а нет – отпусти и дай дожить свой век.

– Может, и подружку еще твою отпустить, чтобы вообще всем хорошо было? – с насмешкой осведомился когитор. – Идиот…

– Просто человек, – сплюнул Крэлкин.

– Значит, слушай сюда, – с расстановкой произнес Квин. – Я тебе не доверяю, но, как ты мог догадаться, просто так не отпущу. Больше чем тебе, я не доверяю созданиям Фрейдмана, и мне нужно следить за ними, чтобы пресечь на корню возможные последствия их существования.

– Хочешь, чтобы я следил за правительством? – с нескрываемой агрессией осведомился пони.

– И кому оно сдалось? – надменно спросил когитор.

– Кто же тебе нужен?

– Целеберриум, – произнес парень и осклабился. – У него власти побольше, раза так в три-четыре.

– Не больше, чем у Селестии, – парировал Крэлкин.

– Сейчас я твое мнение не спрашиваю, – спокойно сказал собеседник. – Мне необходимо, чтобы ты был не просто передаточным звеном между ним и правительством, но возглавил его.

– Чего? – бывший маг подскочил, пытаясь понять, шутит человек или нет. – Я не собираюсь делать ничего подобного. Да мне и не позволят.

– У тебя нет выбора, – произнес учитель аватаров. – Ты обязан это сделать. Иначе твоя подружка умрет, правда, Магма?

– Разбежался, – буркнул дракон. – Я больше по твоей прихоти убивать никого не буду. Хватит оправдывать убийства. Если надо будет, то я сам защищу того юнипега от твоих посягательств.

– Ты меня предашь? – с удивлением вопросил Квин, и улыбка моментально слетела с его уст.

– А я не давал тебе клятву верности, чтобы предавать, – парировал чешуйчатый. – Необходимо научиться добиваться того, чего хочешь не силой и угрозами, а как Лето: мирными переговорами.

– Опять ты Фрейдмана вспомнил? – с негодованием спросил когитор.

– Я упомянул Лето, – подметил огнедышащий зверь. – А если ты во всем видишь только Фрейдмана, то мне тебя жаль. Пора очистить свой взор. Времена людей, наконец-то, прошли. А ты хочешь туда вернуться… И нас всех за собой утащить. Меня ты не утащишь, как бы ни хотел.

– Кажется, ты стал забываться, Магма, – с угрозой проговорил парень.

– Я смотрю в будущее, а ты в прошлое, – хмурясь, произнес дракон. – В этом вся разница между нами.

– Думаешь, что вот за этим будущее?! – возопил Квин, смотря горящими глазами на своего ученика, и ткнул пальцем в Лето. – Думаешь, что твои говорящие лошади что-то решат?! Думаешь, что они справятся со всем, что им не посчастливится встретить?! Думаешь, что в скором времени они будут плясать в мире и дружбе, жертвуя друг дружкой?! Они никчемная пародия на жизнь! Мы с тобой это обсуждали, причем не раз!

Лето опустила взгляд и едва не заплакала. Сердце у Крэлкина сжалось, но сейчас он боялся что-либо предпринимать.

– И пока ты укоренялся в своих домыслах и гнилых мыслях, подпитывая их ненавистью к Фрейдману, я наблюдал мир, – мрачно произнес чешуйчатый. Он подошел к пегаске и, сев около нее, обнял крылом. Кобылка выглядела подавленной, испуганной и смогла лишь поднять затравленный взгляд на своего учителя. – Ты напугал ее и наговорил гадостей. Ты типичный человек. Ты не можешь расти или развиваться, но вот у нашего гостя этот дар есть.

– То есть ты его выгораживаешь?! – взбеленился когитор.

– Отнюдь. Просто если выбирать между тобой и им, то мой выбор в данной ситуации падет на него. Думаю, Лето со мной согласится.

– Пони опасны, – не унимался Квин. – Они…

– Пони уже давно стали нормальными существами и никому не угрожают, – отрезал хищник.

– Не угрожают? – с упреком произнес учитель. – Не угрожают… – потянул он и закусил губу. – Думаешь, что если у них не накапливается избыточная энергия, то они безобидны? Как ты думаешь, почему меня заинтересовал именно Целеберриум, скрытая организация сильных единорогов? Юнипеги меня не так интересуют, как эти единороги.

– И почему же? – хладнокровно осведомился собеседник.

– Потому, что они безумны! – возопил парень и с удовлетворением фыркнул. – Они привносят в мир такие древние силы, справиться с которыми могут лишь настолько же древние артефакты. Они глупцы, каких свет не видывал. Они планомерно истощали избыточное количество энергии на ночном спутнике, чтобы выпустить какую-то сущность. Они освободили скованное могучее порождение коллективного бессознательного. Лето чувствовала это, не так ли? Его Дискордом, кажется, называют. – Кобылка с испугом смотрела на человека, не смея возразить. – Они разрушили древнее заклинание и выпустили Сомбру, которому лично я подарил силу. Чтобы справиться с ним опять же прибегли к старинным артефактам. Они приманили в… как ее… Эквестрию армию жукообразных существ. Я их чувствовал, ведь они тоже связаны с коллективным бессознательным, потому как были некогда пони. И ты хочешь сказать, что они хорошие, Магма? Да ты по сравнению с ними белый и пушистый котенок. Если бы пони не справились с теми опасностями, что на них свалились в свое время, то мир бы мог и не выстоять.

– Целеберриум не мог так поступить… – с осторожностью в голосе произнес чужак.

– Не мог так поступить, говоришь? – усмехнулся парень. – А знаешь, к чему они стремились и стремятся до сих пор? Скрыться от глаз правительства. Банально, не так ли? И в своей погоне за достижением спокойствия они использовали такие ужасные методы, чтобы просто отвести взгляд Селестии. Что, Крэлкин, не думал, что такие жизнеутверждающие истины хранятся в скрытой организации единорогов? И ты на них еще уповаешь?

– Уповаю? – с непониманием переспросил жеребец. – Мне бы не попасть под их копыта, когда они будут куда-то бежать. В конечном счете, организацию поглотит Селестия. Мне нет до него никакого дела. Целеберриум уже уходит в историю.

– Крайне необходимо оставить его и взять под контроль, – произнес когитор. – Это очень важно.

– Для тебя важно, но не для меня, – парировал земной пони. – Я хочу спокойно жить, но мне почему-то не дают этого счастья.

– И не дадут, – заверил Квин. – Пока ты не примешь игру, в которую постоянно играешь. И ведь ты понимаешь, что выход только один: смерть.

– Значит, недолго мне еще играть, – недовольно фыркнул чужак. – Но я знаю, что уже не застану скрытый альянс единорогов при жизни.

– Мне все равно, что ты думаешь по этому поводу.

– А мне все равно, что думаешь ты! – парировал пони. – Я не буду плясать под твою дудку! У меня тоже есть гордость!

– Юнипег не уйдет из стана аватаров, пока я не позволю, – прошипел когитор.

– И кто его остановит? Магма? Как он раньше сказал, он защитит Луну от твоих посягательств.

– Он не сможет противостоять долгу! – бросил Квин и уставился на безмолвствующее огнедышащее существо.

Дракон даже не шелохнулся, попав под прямой взгляд учителя, лишь смотрел хмурыми глазами на развернувшуюся перепалку, словно не понимая, что вообще происходит.

– Ты растерял не только власть над своими учениками, но и их уважение, – произнес Крэлкин. – Ты – пыль былого, служащая только одной цели. Ты хочешь что-то контролировать, но у тебя не получится.

– Пусть я и заперт в ящике, но я еще кое-что могу!

– Если бы мог, уже бы сделал, – спокойно проговорил гость аватаров, понимая, что его собеседнику ждать поддержки неоткуда, а у него самого есть небольшое преимущество. – Посмотри правде в глаза. Ты хаешь меня потому, что я человек, не доверяешь мне, хотя мы из одного племени, а сам-то не лучше. Ты ненавидишь Фрейдмана, но это не повод ненавидеть Лето. Она живая пони, она заслуживает нормальной жизни. Как и каждый аватар. Вы, люди, предрекли их на извечное служение, но сделали живыми.

– Закройся! – рявкнул когитор. – Не думай, что сейчас твои речи что-то изменят. Все катится по накатанной не одно тысячелетие, и никто ничего не сможет изменить. Ни ты, ни кто-либо из твоего мира. Есть аватары, которые следуют своему зову и, несмотря ни на что, оберегают жизнь. Это их суть, их предназначение, их судьба. И если они попытаются противостоять судьбе, погибнут все, в том числе и они.

– Давай по существу.

– Мне необходим Целеберриум, – по слогам произнес человек.

– Мне необходима карта зондов в земной коре, которые оставили люди, – беспристрастно отозвался жеребец.

– Погоди, ты же говорил, что… – неуверенно начал Землеройка, но Крэлкин его перебил:

– Я знаю, что говорил. Тем не менее, кроме создания третьей силы мне необходимо выжить в этом мире. Селестия меня уже отправляет на разные задания. На первом же я чуть не умер.

– Бездумное владение этой силой чревато большими проблемами в будущем, – сказал алмазный пес.

– Я не такой, как Квин.

– Да, Квина мы убить не можем, тебя же – легко, – заметил дракон.

– Бесспорно, – кивнул чужак. – Я даже согласен нести в себе какую-то магию, которая укоротит мой век, если мои действия будут противоречить вашему учению о Гармонии. Однако я хочу, чтобы ей управлял ей ты, Магма.

– Ты доверяешь мне свою жизнь? – спросил хищник.

– Я вам хочу доверять, – честно признался бывший маг. – Но как я еще могу показать свою готовность к этому? Если бы был другой способ, я бы им непременно воспользовался.

– Магма, не слушай его, – встрепенулся когитор. – Он хочет получить в свои руки…

– Квин, послушай, – перебил Крэлкин. – Я не уповаю на Целеберриум. Он канет в небытие, как со мной во главе, так и без меня. Я сейчас хочу создать третью силу, силу, которой будет управлять аликорн, чтобы заменить ею скрытый альянс. И это будет понадежнее, чем какое-то эфемерное содружество разрозненных кланов, где каждый рвет игрушку из копыт друг у друга. Я хочу, чтобы Луна подружилась с аватарами, и они ее научили премудростям жизни. Она должна понимать, что иногда необходимо пожертвовать малым, дабы сохранить большее.

– И ты получишь власть? – с интересом поинтересовался человек.

– Я получу думающее существо, которое будет, как твои ученики набираться мудрости и жизненного опыта, – заявил земной пони.

– У нее и так есть опыт. Целая тысяча лет.

– Боюсь, что этот аликорн – сущность с небесного спутника, которую, как выяснилось, некогда выпустил Целеберриум.

– И ты ей доверяешь? – осведомился парень.

– Более чем, – заверил Крэлкин.

– Зачем тебе тогда нужна карта зондов?

– А вот это тебя не должно касаться. Как и у тебя, у меня могут быть секреты.

Когитор тяжело вздохнул и нахмурился. Магма обнимал Лето и беспристрастным взглядом смотрел на своего учителя. Землеройка стоял поодаль и был в растерянности. Казалось, он не знал, что делать. Крэлкин обвел всех озадаченным взглядом и внезапно понял, что дракон, алмазный пес и пегаска никогда не жили, как простые существа простого мира. Они варились в одном котле, со своими проблемами сверхсуществ и никогда не видели то, что они оберегают, изнутри. С самых первых дней им на плечи взвалили непомерную ношу, которую они не могли не нести.

– Мы все тут преследуем свои цели, – сказал чужак, поняв, что смог прощупать болевые точки соперников. – Каждый из нас может помочь другому. Квин, тебе необходимо следить за пони?

– Мне необходимо понимать, когда у них проснутся инстинкты Фрейдмана, чтобы заблаговременно уничтожить, – сквозь зубы процедил парень.

– Я могу стать для тебя глазами и ушами в Эквестрии, – предложил Крэлкин. – Мне неприятно, что Фрейдман вот так нагло использовал своих созданий, но мне также неприятно понимать, что вы все ополчились против них. Они не виноваты, что стали лишь винтиком в огромном плане одного человека. Тем не менее, я понимаю, какую ответственность несешь ты и готов разделить ее с тобой. Мы с тобой люди, мы оба понимаем негласные истины. Неужели из-за разных векторов движения мы должны вести холодную войну?

– Эти вектора кардинально отличаются друг от друга, – пояснил когитор.

– Но мы можем найти компромисс, – сказал земной пони. – Мы же с тобой взрослые люди.

– Хотелось бы на это надеяться, – фыркнул Квин.

– Аватары, – обратился гость к трем разным существам и перевел на них взгляд, – хранители этого чудесного оазиса посреди звездной пустыни. Я вам безмерно благодарен, чтобы вы не бросаете жизнь, зиждущуюся на этом твердом небесном теле. И я хочу хоть как-то отблагодарить вас. Подарить вам хоть небольшой отдых от рутины, в которой вы погрязли много тысячелетий назад.

– Что ты под этим подразумеваешь? – недоверчиво поинтересовался дракон.

– Я хочу показать вам то, что вы защищаете, – ответил Крэлкин, – жизнь простых созданий.

– Мы это наблюдаем каждый день, – отмахнулся чешуйчатый.

– Но не чувствуете, – продолжил чужак. – Лето вылетает отсюда, потому понимает, о чем я говорю.

Пегаска на мгновение посмотрела на говорившего, но тут же ее взгляд переметнулся на учителя, и она боязливо вжалась в Магму.

– И взамен ты требуешь силу, – с недовольством проговорил огнедышащий зверь. – Силу, которая горы может свернуть.

– Я не требую, – заверил земной пони, – прошу. Я понимаю, что это просто огромная ответственность, но я по-другому не знаю, как выжить в этом мире.

– Ты водишься с юнипегами, а это уже сила, чтобы защититься.

– Она не всегда рядом, а в государстве разумных лошадок ценны знания.

– Знания ничто, если ты не можешь их использовать, – вставил Квин.

– Ты же знаешь, что голь на выдумку хитра, – добродушно произнес жеребец. – Я найду способ использовать их себе во благо. В крайнем случае, Магма меня убьет, как только почувствует неладное. К тому же, я вряд ли смогу создать что-то такое же грандиозное, как машины, которые есть у вас.

– На самом деле тебе просто любопытно, – произнес Землеройка. – Я ведь прав? Но я тебя не понимаю…

– Не понимаешь… – горько сказал бывший маг, вспоминая свои годы в школе. – Я пришел из времени, где об управлении планетой могли только мечтать. Все верили в некое божество, оберегающее голубой шарик, витающий в великом Ничто, от бед и несчастий. И меня сейчас просто распирает любопытство посмотреть, поставить некоторые эксперименты, изучить… Технологии, оставленные людьми просто потрясающие.

– И, тем не менее, это технологии людей будущего, но не прошлого, – заметил алмазный пес. – А твои эксперименты могут нарушить хрупкий баланс планеты.

«Кажется, мне не удастся их переубедить. Значит, пока что ограничимся синицей в руке и расставим силки на журавля. В будущем я вернусь к этой теме, если мне позволят, но сейчас при неправильном управлении ситуацией я могу лишиться малого».

– Ладно, – показно сдался жеребец. – Но… можно Луна будет к вам приходить?

– Только после твоей смерти, – моментально отозвался дракон.

– То есть, вы не против? – с удивлением спросил пони.

– Перед твоей смертью мы с тобой еще раз поговорим на этот счет, – пообещал чешуйчатый.

– Я уверен, что…

Внезапно аватары растворились, и вместе с чужаком остался лишь когитор. Он смотрел на жеребца исподлобья с нескрываемой неприязнью.

– Куда они делись? – недоуменно спросил Крэлкин и оглянулся.

– Ты не мог выбрать форму мантикоры, к примеру? – спросил с отвращением Квин.

– Куда меня выкинуло заклинание, там я и обосновался, – парировал пришелец.

– Все же, ты думаешь, что твоя эта Селестия поглотит Целеберриум? – поинтересовался человек и вздохнул.

– Я в этом уверен, потому мне и нужна Луна, – пояснил пони. – Я ее воспитаю сильной личностью, дальше дело за аватарами. Я не зря хочу передать ее в их лапы. Она будет постоянно под присмотром, будет держаться их курса и не натворит бед.

– Значит, и ты действуешь, как Фрейдман, – заключил когитор. – Размениваешься существами, словно они игрушки… Я был о тебе более высокого мнения.

– В отличие от этого Фрейдмана я ставлю на дружбу, как на основополагающую ценность в правильном построении взаимоотношений.

– Как загнул, – с насмешкой произнес собеседник. – Сам-то понял, что сказал?

– Тем более, это нужно и аватарам, – продолжил Крэлкин, проигнорировав выпад.

– Ладно, – вздохнул Квин. – Третья сила, пятое колесо…

Перед носом Крэлкина показался небольшой шарик, в котором он тут же опознал современную Землю, населенную мифологическими существами. Когитор ухватился за нее руками, покрутил в разные стороны, рассматривая со всех сторон, остановил и приблизил изображение. Глаза чужака уткнулись в рельеф, и он с трудом различил территорию Эквестрии. На карте зажглись семь точек всех цветов радуги. Человек посмотрел на жеребца:

– Это модули, которые находятся под страной пони, – произнес он, и собеседник тут же вперил взгляд в карту и стал запоминать выдающиеся на карте места и расположение относительно их технологий людей. – Остальные тебя не должны интересовать. Синий модуль отвечает за водные массы, голубой – за воздушные, красный – за лаву, оранжевый – за образование драгоценных камней, зеленый – за плодородие почвы, желтый – за огонь вообще и пожары в частности, фиолетовый – за баланс энергетических потоков. Модули находятся на глубине от семи до восьми километров.

– Зеленый и фиолетовый модули находятся под Вечносвободным лесом, – пробормотал под нос чужак.

– Да, неудачное расположение, – словно соглашаясь с чем-то, проговорил когитор. – Хотя они почему-то сместились со временем.

– Оранжевый – недалеко от горы, на которой стоит Кэнтерлот.

– Если хочешь воздействовать на них посредством пони, то сразу скажу, что идея неудачная, – предупредил парень. – Даже аватары не могут на них влиять извне. Убьешь только кого-нибудь в своей погоне за любопытством.

– Квин, давай не будем ссориться, – произнес чужак и посмотрел на человека. – Мне это ни к чему и тебе это тоже ни к чему. Я понимаю, что ты не любишь тех существ, в одного из которых я превратился, к тому же к тебе в попечительство попала пегаска, но это жизнь. Как бы ни был прав или не прав Фрейдман, но мы-то с тобой люди, мы-то с тобой умеем сами думать. Да, время людей кончилось, пора передать бразды правления новым существам, и, как бы ни прискорбно это звучало, но… человечество больше не возродится.

– Я знаю, просто… – Когитор склонил голову и заложил руки за спину. – Это трудно. Я переживал потерю снова и снова у себя в мозгу в первое тысячелетие, и… стал таким, какой есть. Не надо меня осуждать или жалеть. Я понимаю, что превратился в чудовище и планомерно превращал в монстров своих учеников, но что мне было делать, если ситуация нуждалась в кровавых решениях?

– Не нужно оправдываться, – добродушно произнес Крэлкин. – По крайней мере, не передо мной.

– А перед тобой я и не собирался ничего подобного делать, – с отвращением проговорил учитель аватаров. – Я понимаю, что ты человек и это хорошо, но мне трудно тебе довериться. Мало того, что любой человек сам по себе постоянно врет и что-то скрывает, так вдобавок к этому вся людская раса меня предала оставив единственным человеком на планете… Почти человеком.

– Ты меня выпустишь от аватаров? – поинтересовался жеребец.

– Это решать уже не мне, а Магме, – объявил когитор. – Думаю, что он признал тебя. – Парень вздохнул и посмотрел куда-то вверх. – Он, конечно, ворчит постоянно, да и второй раз, как по мне, не пустит в укрытие, но он хороший, просто ответственность давит на его психику слишком сильно.

– Он хороший, – подтвердил Крэлкин и опустил взгляд вниз.

– Тебя что-то беспокоит, – безразлично проговорил Квин.

– Только то, что сделал ранее Целеберриум.

– Ну, да… – отчужденно сказал учитель аватаров. – Тебе же туда возвращаться. Ну, в общем-то, они просто пугливые овцы, но хотят казаться свирепыми волками. А союз с правительством Эквестрии – вынужденная полумера, которая, если судить по твоим словам, вылезет им боком.

– Вылезет, – кивнул жеребец.

– До встречи, – с досадой произнес парень, и картинка перед глазами земного пони подернулась.

Он вернулся обратно в светлое жилище хранителей планеты. Рядом сидели три ученика Квина и недоуменно смотрели на гостя. Крэлкин осмотрелся и увидел, как Луна оживленно разговаривала с грифоном и голубой единорожкой: они умостились на травке и предавались беседе. Принцесса не выглядела обеспокоенной или напуганной, она просто наслаждалась разговором. Другие аватары даже не обращали на них внимания. Они отдыхали и играли, гости их не интересовали, а заботы тройки, связанной с последним устройством класса когитор, их словно не касались. Жеребец вдохнул чистый воздух полной грудью и поднялся.

– Юнипег уже подружился с Биоником и Зимой, – проворчал дракон и, дернув крылья и уставившись на бывшего человека, изрек: – Больше сюда не ходите. Это закрытая территория. Из-за вас придется переместить точку входа в наше жилище в другое место…

– Прости, – выдавил Крэлкин. – Я не хотел, чтобы так получилось.

– Люди вечно лезут не туда, куда надо.

Земной пони посмотрел на пегаску. Она выглядела подавленной и напуганной. «Кажется, откровение учителя для нее не впервой слышать, но услышать от него подобное после такого теплого приветствия мне бы тоже не было приятно».

– Лето, я… – Чужак виновато посмотрел на нее. – Извини, что тебе пришлось услышать столько гадостей.

– Солнышко светит, травка зеленеет, – проговорила кобылка и, слегка улыбнувшись, уставилась на барашки облаков. – Жизнь продолжается, а если предавать словам слишком много значения, то она пролетит мимо тебя. Я встречалась со многими пони, многие остались у меня в сердце, но мой учитель… – Она сглотнула и закрыла глаза. – Он всегда питал к ним неприязнь. И ко мне тоже. Я не виновата, что меня такой создали. У меня есть хвост, грива, копыта и крылья. Я – пегаска. У меня нет пальцев, как у людей, зато я могу летать наравне с ветром. У всех у нас свои недостатки, свои таланты. Кто-то хорошо печет хлеб, а кто-то играет на арфе. Но неужели можно кого-то не любить только из-за того, что у него хорошо получается печь хлеб?

Лето сорвалась с места и стремительно взмыла в воздух. Аватары и Крэлкин посмотрели ей вслед, и алмазный пес покачал головой.

– Никогда не видел ее такой подавленной, – сказал он. – Она даже ни разу не разорвала сопротивление воздуха. – Землеройка посмотрел на гостя печальными глазами. – Она в Квине души не чает, а он всегда пытается ее оскорбить. Лето простит его, оправдает. Не сегодня, так завтра, но шрам на сердце останется. А шрамов у нее уже очень много…

– Я все испортил, – извиняющимся голосом проговорил жеребец.

– Это лишь доказывает, что люди никогда не знали меры в своих желаниях и стремлениях, – продолжал аватар. – Квину необходим контроль, тебе необходимы знания. И вы ни перед чем не остановитесь и никогда не оглянетесь назад на то, что натворили и кого обидели. – Он тяжело поднялся, положил свою лапу на лапу дракона и посмотрел тому в глаза. – Я верю, что ты примешь правильное решение.

Алмазный пес вздохнул и потопал к озеру.

– Все разошлись, – констатировал Крэлкин упавшим голосом.

– Просто встретились два человека, которые стали тянуть одно одеяло в разные стороны, – фыркнул чешуйчатый.

– Что же нас ждет? Меня и Луну?

– Жизнь. Долгая и безрадостная, – хмуро возвестил Магма.

– Но…

– Ломать – не строить, не так ли? Ладно, что до тебя и юнипега, то вы вернетесь туда, откуда пришли. Лишняя кровь нам ни к чему. – Аватар повернулся и посмотрел на принцессу, разговаривающую неподалеку с его побратимами. – Юнипег не кажется агрессивным, да и Зима с ним ведет себя достаточно тепло. Хотя, наверное, это потому, что он пони. Большую опасность здесь представляешь ты. Тебя необходимо урезонить, но как – я пока не знаю. Я первый раз увидел, что Квин кому-то рассказал о нас, тем более, указал, где мы обитаем. Это высочайшее доверие с его стороны. Но я не могу рисковать другими. Возможно, после моей смерти ты и станешь здесь желанным гостем, но пока что дорога сюда тебе закрыта.

– Не думаю, что доживу до этого момента, – безрадостно произнес жеребец.

– Все может быть, – пространно произнес Магма. – А теперь собирайся, а то вы и так здесь задержались. Выход знаешь где.

Дракон поднялся и оглянулся.

– Где ты живешь? – спросил он внезапно.

– В Понивиле, – с опаской проговорил Крэлкин. – А что?

– Жди гостей. Лето к тебе обязательно сунется.

– Приходи и ты, – предложил пони, поняв, что за ним не придут ночью, чтобы удостовериться, что секрет об аватарах он заберет с собой в могилу. – Я всегда рад новым знакомым.

– Не в этой жизни, – отмахнулся чешуйчатый зверь, расправил крылья и взмыл в воздух.

– Прощай, Магма, – прошептал под нос жеребец.

Чужак поднялся и поплелся к Луне. Он слышал обрывки фраз, но не предавал им никакого значения. Он был тенью. Ему приходилось скрываться у себя в мире, теперь же ему хотелось спрятаться и в новом. Целеберриум, Квин, Селестия. Каждый из них от него чего-то хотел, и каждый – что-то свое. С его помощью они жаждали облегчить жизнь себе и всем окружающим, но никто не заботился о нем. Он был чужим в новом мире, но сейчас в его жизни появились аватары, и эти разнообразные могучие существа показали ему, что он не одинок в своих потугах вырваться из капкана безысходности. На сильного всегда найдется сильнейший.

– Ты выбиралась отсюда примерно двадцать лет назад, – прожурчал голос Принцессы Ночи и прервал мысли Крэлкина. – Я видела тебя недалеко отсюда.

– Всего двадцать лет? – изумилась единорожка. – Как быстро летит время. Словно это было только вчера.

– Хотела бы я так же не замечать время, – с грустью произнесла темная кобылка.

– Луна, – позвал жеребец. – Боюсь, нам пора.

– Уже? – изумилась она. – А, может, останемся здесь ненадолго? Всего на…

– К сожалению, нам указали на дверь.

– Магма? – спросила Зима, и земной пони кивнул.

– Что с Лето? – спросил Бионик, разглядывая небо.

– Ее учитель наговорил ей всякого, и она расстроилась, – со вздохом объяснил чужак.

– И опять та же песня… Мне этот Квин не понравился с первого взгляда. – Грифон обратил взгляд на Крэлкина. – А с тобой чего случилось? Никак с когитором поругался?

– Это наше с ним дело, – отмахнулся бывший человек. – Солнышко светит, травка зеленеет, – произнес он и слабо улыбнулся. – Лето – просто чудесная пони. Жаль, что мы с ней больше не увидимся.

– А что так? – изумился Бионик. – Магма решил изменить точку входа?

– А мне тут нравилось, – меланхолично отозвалась единорожка. – Рядом с вулканами.

– Магма запретил приходить, – произнес жеребец.

– Надо будет наведаться к пони, – продолжила Зима. – А то я ни с кем, кроме Лето, Весны и Осени не общалась.

– А я? – возмутился грифон.

– А ты не пони, – улыбнулась кобылка.

– Безусловно.

Луна поднялась и напоследок окинула взглядом обиталище аватаров.

– Жаль, что мы не сможем узнать друг друга поближе, – проговорила принцесса.

– Возможно, лет через восемьдесят или девяносто увидимся, – пообещала голубая единорожка. – Не успеешь и глазом моргнуть, как мы уже будем сидеть у камина и разговаривать.

– Это достаточно долго, – сказала Луна.

– Раз так, то я с тобой попрощаюсь, – произнес Крэлкин. – Вряд ли я доживу до этого момента.

– Кто знает, – меланхолично заметила кобылка и обратилась к правительнице Эквестрии. – Обязательно покажешь мне, как ты двигаешь луну. Наверное, очень забавно.

– Ничего забавного, – отмахнулся потентат. – Рутина, от которой меня уже тошнит.

– У всех есть рутина, от которой тошнит, – произнесла Зима, – нужно только предавать ей столько времени, чтобы она не стала смыслом жизни и врагом номер один. До встречи, Луна. Прощай, Крэлкин. У меня есть своя рутина, которой я должна сейчас заняться.

Единорожка направилась в сторону машин легкой походкой, и снежинки на ее гриве поблескивали в солнечных лучах разноцветными искорками. Грифон осмотрел небо, увидел тучку и, взмахнув крыльями, устремился к ней, не говоря ни слова. Лишь добравшись до цели, он бросил на гостей скупой взгляд и скрылся за облаком.

– Пойдем, нам пора, – проговорил Крэлкин, и ком подступил к его горлу.

Неспешно двигаясь к выходу, он вспоминал когитора и аватаров. Они были разные, принадлежали к разным расам, разным эпохам, разным временам, но их объединяло одно: служение новому миру. И он понимал, что как бы Квин ненавидел пони, они до сих пор живы, уже двадцать три тысячи лет. Последний представитель человеческой цивилизации хоть и был груб, но он чтил жизнь и творения других людей. Он исполнял свой долг перед ликом человечества и по сей день, укоренившись в мысли, что вскорости все может вернуться вспять, стать отголоском людской изобретательности и находчивости, и вот тогда когитор захватит власть и поведет расы к светлому будущему.

Но Крэлкин также понимал, что есть аватары, которые были призваны следить и за когитором, и за планетой, и за жизнью на этой планете. Они бы защитили и пони, и драконов, и мантикор… Они бы стали последней преградой между уничтожением целой расы и злом, которое посягает на жизнь других существ. Мир и будущее были в надежных лапах и копытах, но чужак чувствовал, что оставляет с разношерстными хранителями частичку себя, человеческого Крэлкина, которого он не так давно обрел вновь.

И его манило назад даже не понимание, что люди стали богами, что аватарами можно было помыкать и получать от них все, что душе заблагорассудится. Он понимал, что только с ними может говорить, не скрывая, кто он на самом деле, сможет говорить безо лжи и обмана, без двойных смыслов, не ища выгоду в знакомствах. Здесь он был поистине свободен, но свобода вновь соскочила с крючка и, показав язык, скрылась в чаще леса, словно дикий зверь, ожидая, пока кто-то вновь начнет на нее охоту.

Эпилог

Крэлкин сидел в своем скромном жилище под Вечносвободным лесом и ждал, пока кто-то из Целеберриума притянет его. Он хотел увидеть Кресцента, но понимал, что единорог уже лишь косвенно относится к нему и активного участия в формировании его судьбы не принимает. Теперь над ним стоял Старсвирл со своим кланом и держал его под личным контролем.

Прошло пять дней с той поры, как он наведался к аватарам, и чужак уже успел уладить все мелкие дела. Он дождался четырех драконов в столице, и как только они прилетели к подножию горы, он вышел вместе с Луной и первым делом просмотрел все найденные залежи александрита, находящиеся на территории Эквестрии. Принцесса Ночи стояла рядом с ним и указывала, какие рудники уже известны и из каких добываются минералы.

Хищники заметно нервничали при появлении темного аликорна, но Хризофилакс держался сдержано, стараясь не замечать незваного гостя, но чужак видел невооруженным глазом, как бегает его взгляд, подолгу задерживаясь на кобылке. Два отряда “Вандерболтсов” стояли поодаль, о чем-то беседуя и бросая боязливые и недовольные взгляды на огнедышащих существ, и лишь одна Рэйнбоу Дэш с огоньком смотрела на черного вожака чешуйчатых.

Бегло просмотрев карту и отмеченные на ней залежи, Крэлкин понял, что большая их часть уже освоена, но оставались еще шесть, о которых никто не знал. Хризофилакс утверждал, что они самые большие, однако земной пони моментально списал это на девственность оных. Рядом с каждой точкой стояла цифра, соответствующая глубине, на которой располагался минерал. Выбрав самый глубокий, жеребец попросил Луну создать точную копию карты и отметить на ней только выбранную залежь, а с оригинала убрать ее. Принцесса выполнила поручение, и жеребец тотчас отнес Селестии отчет о драгоценных камнях. Там же он сказал Шайнингу забрать четверых своих новых подчиненных и устроить в Кристальной Империи.

После этого земной пони попрощался со всеми, забрал кусок александрита, добытого в Гегори, поддельную карту, сел на поезд до Понивиля и, добравшись до своего логова в Вечносвободном лесу, забрался в постель. Он хотел отдохнуть, просто поспать и увидеть цветные сны, далекие от обязанностей, смертельных опасностей и дворцовых интриг.

Когда он первый раз решился придти в библиотеку, чтобы закончить еще одно дело, Спайк поставил его в известность, что заходил Вайт уже третий день подряд и спрашивал о нем. Жеребец наскоро прикинул, что за дракон может уделять время пони и какова его ценность, как товарища или источника знаний и, поняв, что чешуйчатый будет лишь обузой для него, передал драгоценность Твайлайт, сказал, чтобы она отдала ее знакомому единорогу, и ушел восвояси.

Селестия перед отъездом своего подчиненного выдала ему немного денег, которые он тут же распределил на месячные расходы. Также в качестве подарка, она распорядилась ему пошить три накидки, скрывающие отсутствие кьютимарки, но он намеренно забыл их во дворце, отдав предпочтение уже повидавшей виды накидке Рарити.

Время без поручений тянулось густой карамелью и чтобы скоротать его, Крэлкин занимался все дни лишь тем, что выполнял первоначальное поручение правителя Эквестрии. Некогда спрятанная белая папка с фотографиями из Империи Грифона была вытащена из тайника, а все фото разбросаны на столе. Пони их сортировал, разделяя на безопасные и потенциально опасные изобретения, далее стопки подвергались дополнительному разделению по принадлежности к тому или иному виду технологии, и в итоге – место эксплуатации.

Он выполнял работу неспешно, никуда особо не спешил и постоянно возвращался мыслью в стан аватаров. Он хотел вернуться к ним, но понимал, что назад дороги нети быть не может, и даже приди сейчас туда, где он с Луной впервые повстречал Магму, поиски входа в жилище хранителей планеты не увенчались бы успехом. Единственной связью с ними теперь был когитор, но пока что он был вне недосягаемости. Жеребец вздыхал и продолжал свою рутинную работу.

Все дни он провел в одиночестве. К нему не приходили ни Твайлайт, ни Альтус, но земной пони был только рад этому, ведь не нужно было прятать рабочие материалы. Раз в день он выходил на рынок, покупал немного еды и возвращался в свою обитель. Однажды краем глаза он увидел Зекору, которая собирала травы, но подходить к ней не решился. У продавцов он старался выбирать овощи и фрукты, которые не нужно было готовить, потому как настроения пробовать себя в кулинарном деле у него не было.

На седьмой день после встречи Квина, когда нужно было вновь с ним повидаться, жеребец лежал в кровати и не хотел подниматься. Ему в голову лезли мысли, что про него все забыли, что все проблемы чудесным образом решились без его участия, и теперь он стал попросту никому не нужен. Чужак чувствовал скуку, понимая, что монотонность бытия не для него.

В обед, как только Крэлкин поднялся и решил сходить на рынок, в подземное убежище неспешно зашел Кресцент и улыбнулся хозяину дома. Земной пони почувствовал движение вокруг, и мир тотчас приобрел краски, вкус и запах. Он наполнился жизнью. Белый жеребец расплылся в улыбке и подошел к гостю.

– Может, чаю? – елейным голосом осведомился он.

– Боюсь, что у нас нет на это времени. Хотя предложение заманчиво, – признался единорог.

– Нас ждет Старсвирл? – радостным голосом поинтересовался чужак.

– Какой-то ты подозрительно веселый, – недовольно заметил напарник. – Ты не заболел часом?

– Как раз наоборот, – изрек Крэлкин. – Поручение Селестии на меня навевает только скуку, а тут ты пришел.

– Что за поручение? – поинтересовался член Целеберриума.

– Она хочет, чтобы я проанализировал запечатленные на фотографиях изобретения грифонов, определил опасные и попытался придумать против них защиту, – пояснил земной пони. – Что-то это не приносит мне большой радости…

– Позволишь, я взгляну? – спросил гость.

– Если хочешь, – пожал плечами бывший человек.

Он подошел вместе с Кресцентом к рабочему столу и посмотрел на несколько десятков стопок. В некоторых было много фотокарточек, в некоторых – лишь одна. Единорог поднял три картинки магией, подтянул к себе и принялся рассматривать.

– Только не перемешай, а то я их уже три дня сортирую, – попросил Крэлкин.

– Я смотрю, тебе еще долго этим заниматься, – заметил отец Твайлайт. – И ты что-то в этом понимаешь?

– Совсем немного, – признался собеседник. – Представляю, на каких принципах построена та или иная машина, и какими законами руководствуется.

– Ну, если Селестия тебе доверяет… – в задумчивости произнес синегривый жеребец и положил фото на свои места. – Кстати, я тут с Твайлайт общался… ты почему к ней не заходишь?

– А зачем мне к ней ходить? – с недоумением спросил чужак. – Она же вроде учится. Вот я и не мешаю.

– Пообщались бы, попили бы тот же чай. Много чего можно придумать вместе. Вы же друзья.

– Да, друзья, но что с того?

– Тебе критически необходимо общаться с друзьями, – проговорил родитель. – Ходят слухи, что Старсвирл не сегодня, так завтра издаст закон, который обяжет каждого члена Целеберриума найти себе друга и общаться с ним. Тебя это тоже касается.

– Возможно, но я не хочу обременять своей дружбой Твайлайт, – отмахнулся хозяин обители. – Да и работой занят был, некогда. – Он пододвинул к себе очередную фотографию, рассмотрел на нем маленький летательный аппарат и переместил в стопку с потенциально опасными изобретениями, относящиеся к машинам на александритовой тяге, место эксплуатации которой было в воздухе. Земной пони посмотрел на собеседника. – А чего ты так долго ждал? Почему не притянул хотя бы на день раньше?

– Тут непонятность возникла, – сказал единорог и принялся пояснять: – Мои попытки притянуть тебя не увенчались успехом. Ты не просил кого-либо рассеивать мою руну?

– Нет, Селестия даже не знает о ней, – уверенно произнес Крэлкин.

– Что-то я сомневаюсь в этом. В общем, факт остается фактом. Сейчас на тебе нет никакой магии. Уже трое к тебе приходили, но ничего не обнаружили.

– Кто это ко мне приходил? – с возмущением поинтересовался жеребец.

– Члены Целеберриума, – невозмутимо ответил гость. – Ночью.

– Пора сюда дверь ставить, – недовольно проворчал земной пони, – а то хищники еще забредут.

– Полно тебе, – отмахнулся Кресцент. – Это бывшая исследовательская лаборатория. Думаешь, что тут не позаботились о такой банальной вещи, как дикие животные? Тут каждый кирпич пропитан тонким запахом, который и отпугивает их. Для нас этот запах не уловим, но может повлиять на психику и планомерно вызывать депрессии. Так что заглядывай к Твайлайт почаще. Или хотя бы просто гуляй.

– Ладно, посмотрим, что можно с этим сделать. Мы идем в Целеберриум или планы изменились?

– Конечно, идем, – улыбнулся собеседник.

– Тогда, мне надо кое-что передать Старсвирлу. Я обещал.

Чужак подбежал к кровати, отодвинул матрас в сторону и достал листок с поддельной картой. Он внимательно осмотрел пергамент, проверяя правильность информации, и после этого, накинув маленькую сумку и спрятав туда карту, подошел к гостю и кивнул. Рог Кресцента сверкнул, и телепортационное заклинание перенесло жеребцов в тайную обитель скрытого альянса.

Глаза Крэлкина сразу же уткнулись в железную марионетку, которая изнутри светилась красноватым светом. Металлический пони повернул к незваным гостям голову, недовольно фыркнул, и знакомый презрительный голос произнес:

– Снова ты? Я думал, что ты подох там.

– И я тебя рад видеть Майт, – улыбнулся чужак.

– Пошел прочь с дороги, без тебя дел по горло, – проворчал глава клана и скрылся за ближайшим поворотом, звеня железом.

– Ты бы поосторожнее с ним, – предупредил родитель. – Он с утра чем-то недоволен.

– Но против Старсвирла он не пойдет, это точно, – подметил напарник.

– Кто знает, – пожал плечами единорог и поежился. – Идем, я тебя проведу.

Проводник двинулся по просторному коридору с теплой красной дорожкой. Следом за ним последовал земной пони, изредка посматривая в окно на белоснежные облака. Отец Твайлайт остановился около неприметной двери и учтиво постучал. Изнутри донеслось приглушенное мычание, и синегривый жеребец, посчитав это приглашением войти, толкнул дверь. Бывший человек тут же заглянул внутрь и увидел, как перед Старсвирлом стояли три единорога и что-то ему наперебой говорили. Глава клана хмурился и кивал. Внезапно взгляд его упал на посетителей, он поднял копыто, и в комнате воцарилась тишина.

– Прости, Крэлкин, но сейчас мы не можем поговорить, – сказал он. – Кресцент тебя отведет в комнату испытаний, после чего я займусь тобой, если будет время.

Член клана Майта Вседержителя кивнул и, извинившись, закрыл дверь. Из комнаты сразу же послышался возобновившийся диалог, и проводник вздохнул.

– Последние, кого я бы хотел увидеть в этих стенах – специальная разведывательная группа “Крылья”. Возможно, случилось что-то важное.

– Ну, в любом случае, это не мое дело, – слащаво проговорил земной пони. – А чем примечательны эти единороги?

– Они специализируются на скоростных полетах. Эти трое могут потягаться даже с “Вандерболтсами”, хотя вряд ли смогут когда-нибудь совершить сверхзвуковой радужный удар.

– Они крылья себе отращивают? – уточнил чужак.

– Это их единственное специальное заклинание, – подтвердил собеседник. – В общем-то, они не отличаются от пегасов. Я с ними давно общался, когда хотел научиться создавать крылья. Неприятные они. Ладно, теперь тебя надо отвести еще и в комнату испытаний.

– Я тебе уже надоел? – с ухмылкой поинтересовался Крэлкин.

– Куда я от тебя теперь денусь? – показно вздохнул синегривый жеребец. – Мы же теперь напарники.

– Надеюсь, что мы сработаемся, – с удовлетворением произнес земной пони.

– Идем, нечего тут губы раскатывать, – усмехнулся отец Твайлайт. – Еще возомни себя лидером Целеберриума.

– А ты бы пошел за мной? – поинтересовался чужак и ухмыльнулся.

– Я даже не хочу об этом думать.

Единорог хмыкнул и направился вперед по коридору. Его напарник направился следом, пытаясь запомнить путь, но, вновь петляя по иллюзии, его попытки ничего не принесли. Лишь еще большую сумятицу в мысли. По дороге постоянно кто-то попадался, члены скрытого альянса куда-то спешили. Некоторые бегло здоровались с Кресцентом, и тут же скрывались с глаз. Крэлкин попытался узнать, что происходит, но все, что он получил в ответ, так это скупую информацию о приказе глав Целеберриума о передислокации. Но с чем было связано издание этого приказа, проводник не ведал.

Жеребцы добрались до цели лишь спустя десяток минут, пропуская всех, кого только можно. Знакомый металлический куб стоял посреди небольшой комнаты и блестел идеально гладкими гранями. Отец Твайлайт остался на пороге и жестом пригласил попутчика пройти вперед. Крэлкин сделал шаг, и в то же мгновение его сознание перенесло на поляну с душистой травкой, залитую ярким солнцем. Рядом с озером стоял стол и стул, на котором восседал человек и ел клубнику.

– Ну, здравствуй, – произнес когитор, не отрываясь от занятия. – Еще раз.

– Ага, – отозвался бывший человек. – Я так понимаю, что у нас осталось минимум одно незаконченное дело.

Квин посмотрел на собеседника, подхватил со стола тарелку, положил туда немного ягод и поставил у ног.

– Угощайся, – произнес он.

– Пускай животные едят с пола, – недовольно проговорил жеребец, подходя к учителю аватаров. – Тебе необходимо следить за пони, мне же необходимо создать третью силу.

– Да, – кивнул парень. – Если я ничего не путаю, ты согласился стать моими глазами и ушами в Эквестрии.

– Именно так, – кивнул бывший маг. – Но я тогда должен буду перебраться в столицу, чтобы быть ближе к аликорну и начать его учить.

– Такие подробности меня не интересуют, – отмахнулся когитор.

– А должны бы, – заметил чужак. – Для того чтобы лучше понять потенциал единорогов, я бы хотел учить самых искусных из них.

– И чему ты можешь их научить?

– Физике.

Квин поморщился.

– Ты же элементарную физику за третий класс не знаешь, – грубо произнес он. – Куда тебе преподавать ее для…

– Я бы хотел восполнить пробел в знаниях. Прочти мне базовый курс, – попросил Крэлкин.

– Более семисот часов?! – воскликнул человек. – Это почти три часа реального времени!

– Зато ты получишь информацию о потенциально опасных созданиях Фрейдмана, – пообещал жеребец.

– Конечно, это заманчиво, но… – Когитор нахмурился и ненадолго задумался. – Ты в любом случае не усвоишь материал за семьсот часов, – изрек он спустя несколько минут. – Тебе необходимо выполнять домашнее задание, быть готовым читать дополнительную литературу. Это все растянется на восемь или даже девять часов.

– У меня есть это время, – заверил гость.

– Вначале опустоши свои запасы энергии в своем модуле, – сказал Квин. – А я пока посплю.

– Зачем тебе спать? Ты же машина.

– Машина или нет, а спать я должен. Мне тоже надо структурировать накопленную информацию. После твоего ухода я практически глаз не сомкнул. Все думал, придешь ты или нет. Почему так долго?

– С меня кто-то снял заклинание…

– Это я удалил с тебя все другие виды энергии, – заявил человек. – Не надо было?

– Одну руну трогать было нежелательно, – заметил Крэлкин. – Ну, ладно, что сделано, то сделано.

– “Руну”? – переспросил Квин.

– Не забивай голову, – отмахнулся пони. – Это чисто магический термин.

– В общем, делай, что я попросил и потом готовься изучать физику.

– А ты мне солгал, что я могу противостоять магии единорогов? И что могу накопить энергию рядом с крупом.

– Когиторы не могут лгать, – отмахнулся собеседник. – Они могут недоговаривать.

– Значит, потенциально шанс у меня есть?

– Не отвлекайся. У нас впереди очень много работы.

Парень покачал головой, поднялся и направился к озеру. Пройдя по глади воды, он растворился в воздухе примерно посреди водоема, и жеребец облегченно вздохнул.

«Значит, земные пони могут рассеивать магию, создаваемую единорогами и поддерживаемую ими. Интересно, можно ли противостоять иллюзии Шайнинга и можно ли рассеять часть логова Целеберриума? Хотя я уже слишком сильно замахнулся. Надо хотя бы научиться накапливать энергию рядом с меткой в крупе.

Нужно ускорить процесс поглощения Целеберриума Селестией. Необходимо убедить ее и Старсвирла собрать группу из сильных воспитанников школы для одаренных единорогов и членов скрытой организации для совместного обучения. Они должны сдружиться, стены неприязни размоются и вскорости рухнут. Кроме того, с помощью когитора я повышу их потенциал и мощь. А пока… учиться, учиться и еще раз учиться. И пока живу, мне нельзя останавливаться».