Селестия
— Итак, это свершилось, — сказала я, приземлившись в пещере в горе, которой раньше здесь и в помине не было.
Драконикус лишь наградил меня угрюмым взглядом. Я была готова ко всему, но только не к тому, что произошло в следующие несколько минут.
— Уйди, Селестия. Я не в настроении.
Я удивлённо моргнула; Дискорд ещё никогда не был расстроен. По крайней мере, не настолько. Обычно он либо веселился, либо раздражался.
— Я бы очень хотела, Дискорд. Но ты же знаешь, я не могу.
— Селестия, клянусь, если вы немедленно не оставите меня, это очень плохо кончится. Для вас обеих. — У меня по спине пробежали мурашки, когда я поняла, что наш план раскрыт.
— Ах да, — продолжал он. — Неужели ты думала, что я не смогу почувствовать маленькую Луну, подкрадывающуюся ко мне сзади с тремя Элементами?
— Я на это надеялась.
— У меня нет настроения для игр.
— С каких пор? — спросила я.
Это была ошибка, и я немедленно пожалела об этом. Дух Хаоса повернулся ко мне лицом, смотря на меня с выражением чистой, неконтролируемой ярости, которую я никак не ожидала от такого, в общем-то, достаточно мирного духа.
— С тех пор, как ты взвалила на меня этот груз! — заорал он. Я отступила назад, в первый раз за многие столетия боясь за свою жизнь. От его ора с вершины горы скатилась целая лавина булыжников.
— Что?.. — сглотнула я, пытаясь вернуть дар речи. — О чём ты говоришь?
— Эти твои проклятые Хранители! Ну зачем ты это сделала? — Гнев сменился… болью? Но как?
— Я… я лишь хотела, чтобы тебе не было одиноко. — Теперь я уже не знала, как разговаривать с этим новым, абсолютно незнакомым мне существом. — Я даже не была уверена, что ты бодрствуешь…
— О, а я бодрствовал. Каждую секунду каждого дня. Если честно, мне было бы сейчас глубоко наплевать на всех них. Всех, кроме Санни Медоус.
— Ах, последний Хранитель, — вспомнила я и вздрогнула от его взгляда.
— Да, последний, покойный Хранитель, — ответил он.
Я отвела взгляд от его лица и что-то заметила. В его орлиных когтях были крепко сжаты листки бумаги. Очевидно, эта загадка останется до следующего раза.
— Зачем, Селестия?
— В смысле?
— Зачем ты сделала это со мной? Зачем ты подарила мне слуг, хотя я и был в камне? И почему… почему… они так быстро уходят?
— Ах, — сказала я и, стараясь скрыть удивление, посмотрела на небо. Там, на своей позиции, находилась Луна. Я посмотрела на неё и покачала головой. Поставленная в тупик, но доверяющая мне, она кивнула и улетела прочь. — Это цена бессмертия, Дискорд. Смертные, сколько бы они ни жили, всё равно рано или поздно умирают, даже не оставив нам шанса узнать их поближе. И тогда всё, что нам остаётся делать, это оплакивать их всю оставшуюся жизнь.
— Оно того не стоит, не так ли? — заключил он, вытягивая лапу и во мгновение ока сжигая письмо в столь ярком пламени, что пришлось отвести взгляд.
— Стоит, — ответила я. — По крайней мере, для меня.
— Ох? Почему?
— Потому что в ином случае ты бы никогда их не узнал. Этих потрясающих, милых и, к огромному сожалению, мало живущих пони. Мы можем сознательно отказать себе в этом, но тогда наша жизнь станет значительно серее, скучнее. А ещё потому, что… ну, у них есть поверье, что пони никогда по-настоящему не умирают, пока о них помнят. А поскольку мы бессмертны, то они никогда не умрут.
Дискорд издал лающий звук, который, должно быть, был смешком.
— Мне прямо стало проще жить!
— Я тебя понимаю. Но, поверь, с такими мыслями действительно будет легче.
Он хмыкнул, а затем глубоко вздохнул.
— И что теперь? — спросила я.
— Что теперь? — повторил он. — Что ж, некоторое время я буду обдумывать всё это. Копаться в себе, философствовать, безучастно созерцать...
— А когда ты закончишь?
— Тогда и посмотрим. Я, в конце концов, Дух Хаоса и Дисгармонии.
— Понимаю.
Тут Дискорд встал, вытянулся и посмотрел на меня.
— Кстати, Селестия, можешь сказать, что это такое?
— Что имен...
Тут меня буквально ударило особое чувство, идущее от Дискорда прямо в моё сердце. Неистовое, как гнев, но, в то же время, лёгкое, словно веселье. Счастье, забота, гнев и храбрость… это был целый букет разных эмоций, но ни в коем случае не какая-то из них. У неё было своё имя, и я его очень хорошо знала.
— Это, Дискорд, любовь.
Он презрительно фыркнул.
— Любовь? Нет. Я знаю, что такое любовь. Я люблю хаос. Я люблю неожиданности. Я люблю…
— Эти вещи тебе нравятся, — перебила я. — Но ты их не любишь. Скажи, ты действительно это чувствовал?
— Да. Рядом с Санни Медоус.
— Я… понимаю, — это было, как минимум, удивительно. Кажется, теперь я начала понимать его поведение. — Тогда я действительно сожалею о твоей потере.
Он просто посмотрел на меня. И стоял так с минуту. После чего снова фыркнул.
— У меня есть пара просьб, Селестия.
— Слушаю.
— Роща. Моя роща. Пусть Хранители продолжают заботиться о ней, как Санни. Может быть, я захочу наведаться туда.
— Будет сделано. Что-то ещё?
— Ей поставят памятник.
— Санни Медоус?
— Да. Причём большой. Пусть все знают, что только лишь благодаря ей Кантерлот не утонул в сливочной помадке, а то и что похуже.
— Хорошо. Я выделю лучших мастеров. Куда его поставить?
— Конечно же, в рощу. Не задавай глупых вопросов.
— Памятник будет стоять. Что теперь?
— Теперь я ухожу. Как уже было сказано, у меня есть множество вещей, которые стоит обдумать.
— Например? — не могла не спросить я.
— Допустим, почему Хаос не интересен без Порядка. И почему Порядок не интересен…
— Без капельки Хаоса.
— Возможно, даже больше, чем капельки, — с усмешкой сказал он. — Счастливо оставаться. По крайней мере, пока мы не увидимся вновь. Ах да, и поцелуй свою сестру за меня. Она всегда нравилась мне больше.
И тогда он пропал в дыме, пахнущим сыром. Луна приземлилась рядом со мной.
— Всё прошло лучше, чем мы ожидали, — подвела я итог. Тут гора неожиданно превратилась в огромную кучу разноцветных жвачек.