Лунная тень

Эпилог

Дитзи Ду постепенно приходила в себя. Мягкая постель и легкий запах хлорки говорили о том, что она находится в больнице. Почувствовав тихое дыхание сбоку, Дитзи повернула голову. В глазах прояснялось, и постепенно она стала различать белоснежную мордочку и переливчатую гриву пони, сидевшей около кровати.

— Матушка Тия, — прошептала пегасочка.

— Да, Чудинка, я ждала, когда ты очнешься. Ты оказалась слишком близко от вспышки и сильно пострадала.

— Но у меня ничего не болит, Вы меня уже вылечили?

— Нет, дело не в физических повреждениях. Физически ни ты, ни твоя дочка нисколько не пострадали…

— Что?! — Дитзи приподнялась на подушках, и тут в ее голове все смешалось. Вспышки, вскрики, голоса. Она помотала головой, пытаясь сосредоточиться. «Спокойнее, расслабься и думай о чем-нибудь приятном», — сквозь какофонию проник голос Селестии, и пегасочка постепенно справилась со странным приступом.

— Я говорила об этом. Малейшее волнение, и ты начинаешь вести себя… странно. Но мы справимся с этим, — принцесса ободряюще погладила ее крыло.

— Моя дочь… но откуда у меня дочь? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Чудинка.

— Ну, как это бывает. Встречается кобылка с жеребцом, а через год появляется жеребенок. Она, кстати, у тебя будет единорожкой.

— А Карви? Что с ним случилось?

— Он был в эпицентре взрыва, — Селестия покачала головой. — Не осталось ни единого следа.

Дитзи расплакалась. Тия, обняв пегасочку, молча гладила ее по голове. Такому горю никакими словами нельзя было помочь. Но любые слезы когда-нибудь иссякают, и, справившись с новым приступом дезориентации, серая пони отстранилась от матушки.

— Давай решать насущные проблемы, — преувеличенно бодрым голосом сказала Селестия. — Мне надо ввести тебя в транс, чтобы все исправить. Единственный момент, не удастся сохранить воспоминания за последние две недели, поэтому тебе стоит написать записку, если хочешь сохранить память о чем-то важном.

— Нет! — воскликнула пегасочка.

— Ну и славно, тогда приступим.

— Нет, я хочу сказать, что не буду лечиться такой ценой, — пояснила Дитзи. — Это было самое счастливое время в моей жизни, и никакие записки не заменят эти воспоминания.

— Но… тогда тебе очень нелегко придется в жизни, — пораженно прошептала Селестия. — Малейшее волнение и…

— Мне же надо просто поменьше волноваться? — уточнила пегасочка. — Я уеду в Понивиль, буду жить размеренной сельской жизнью. И моей дочке там будет лучше.

— Ты всегда была самой упрямой из моих дочерей, — ласково ответила Тия. — Не спеши с решением, еще есть время подумать.

Она благословила Дитзи, коснувшись рогом ее головы, и вышла из палаты.

Дитзи Ду не передумала и уехала в Понивиль, где устроилась работать на местную почту. Через год у нее родилась чудесная светло-фиолетовая единорожка. Жеребенку она дала имя Динки.

Свадьба была в самом разгаре. Оккупировав «Пряное яблоко», толпа гостей и родственников налегала на яблочный сидр. Топая копытами, пони подбадривали танцоров, временами даже заглушая музыку. Понифаций не мог налюбоваться на свою невесту. До сих пор не верилось, что Ракуна после полутора лет ухаживаний, наконец, согласилась на его предложение. Официантка принесла новую порцию угощения, и копыто рыжего пони привычным жестом потянулось похлопать ее по крупу. Чувствительным тычком Куна прервала его жест и, наклонившись ближе, прошептала: «Даже не думай, уши откушу!» «И правда, уж не пристало женатому пони приставать к официанткам!» — подумал Понифаций, кивая своей любимой.

Как на любой свадьбе пони, настал определенный момент, когда, подчиняясь странному предчувствию, разговоры замолкли, танцоры остановились, музыка стихла, и в радостном ожидании все обернулись к входу. Спустя полминуты, в зал вошла принцесса Селестия, и все преклонили передние ноги. Пройдя прямо к молодоженам, она благословила союз двух пони, коснувшись поочередно рогом головы невесты и жениха, и зал взорвался радостными криками. Пони, надрывая глотки, поздравляли Понифация и Ракуну, ставшими с этого момента мужем и женой. «Я приготовила вам особый подарок», — сказала Селестия, и летящий следом за ней сверток приземлился на стол. Понифаций снял мешковину и в ужасе воззрился на статуэтку черного аликорна. Он бы сделал попытку сбежать, если бы не был парализован страхом.

— Ой, какая красота! — воскликнула Куна. — А кто это?

— Насколько я знаю, это поэтесса Кэрол, — ответила принцесса, подмигнув Понифацию. — Только автор решил, что поэтессе не хватает крыльев, и сделал ее крылатой.

Из-под стола выбрался красногривый жеребенок с синей шкурой и недвусмысленным намеком стал тыкаться в животик Куны.

— Простите, матушка Тия, нам надо уединиться, — сказала синяя земнопони и увела жеребенка в заднюю комнату.

— Вы все знаете? — прошептал Фаций.

— Ну, я далеко не всеведуща, но я провела определенное расследование.

— Тогда почему я еще не в темнице?

— Ты же не собираешься больше меня взрывать? — улыбнулась Селестия, а земнопони истово замотал головой. — Поэтому не вижу в этом смысла.

Принцесса удалилась, и веселье грянуло с новой силой.

Связь прервалась, и длинное щупальце, вернувшись к владелице, больно шлепнуло Найтмер. Все когда-то кончается, но она не особо и сожалела. Ни секунды не сомневаясь, что возня заговорщиков кончится пшиком, Найтмер раз за разом выкачивала силу их душ и становилась мощнее. Скоро закончится тысячелетнее заточение, но приближение срока уже не пугало. Найтмер была готова встретить Селестию.

Принцесса Луна спала, но микроскопическая часть ее души продолжала следить за ментальным паразитом. Отметив, что Найтмер потеряла связь с Эквестрией, она успокоилась и прекратила попытки предупредить сестру об опасности. Возможно, впервые за много лет Селестия этой ночью спала спокойно. Ее сон не прервался кошмаром про взрывы и крадущуюся тьму.

Забытую карту Миссис Кейк отдала Дитзи сразу после ее переезда. Пегасочка собиралась отправить ее Беатрис, но занятая обустройством на новом месте, рождением дочки и прочими хлопотами, совершенно о карте забыла. Она так и осталась лежать в нижнем ящике комода. Спустя несколько лет карту обнаружила Динки и обменяла ее на конфеты двум приятелям — единорогам Снипу и Снейлзу. Играя в разведчиков Вечносвободного леса, они берегли карту, как самое ценное сокровище, пока однажды пробуждающаяся в молодых единорогах магия не проявила скрытые в карте магические знаки.

Сладкий сон Кара был прерван громким воплем. Завозившись в сене, он недовольно глянул на брата. Красногривый единорог, тяжело дыша, смотрел куда-то вдаль.

— Рейст, опять кошмары? — спросил желтый пони.

— Да, жуть какая-то. Я падал с огромной высоты, а рядом был ты. И мы держались за какой-то ящик.

— Что за ящик?

— Просто ящик, но мне он почему-то показался жутко страшным. Так я и кричу тебе: «Бросай его», — а ты не бросаешь. Тогда я хватаю тебя и пинаю ящик, и он улетает. А потом открывается крышка, и из него лезет страшная тьма и тянет к нам свои щупальца.

— Ты бы поменьше читал на ночь, — засмеялся Кар. — А то совсем сбрендишь.

Выбравшись с сеновала, братья вышли во двор. Мама Олдмейд уже варила кашу, и пони уселись за стол в ожидании завтрака. Олдмейд была пожилой рыжей земнопони с седой гривой, собранной в старомодный пучок.

— Мам, а расскажи, как мы появились? — попросил Рейст.

— Я же тыщу раз уже говорила, — засмеялась земнопони.

— Ну, мам!

— Хорошо, расскажу, — сказала Олдмейд, мешая половником содержимое кастрюли. — Жила я тут одна одинешенька много-много лет, и не было у меня жеребят. Грустно мне стало на старости лет одной помирать, да и ферму с пасекой надо ж кому-то передать. Так и взмолилась я Небесной Госпоже, чтобы дала мне наследников. Услыхала меня Небесная Госпожа. Выхожу я как-то из дому и вижу: спускаетесь вы прямо с неба все в сиянии чудесном и прям ко мне в огород. Так вы и появились — телом как взрослые, а умом, словно жеребята новорожденны. Поняла я мудрость Небесной Госпожи: маленьких-то мне уже не вырастить, а вас говорить научила, грамоту объяснила, так сразу и помощниками стали. И назвала вас в честь знаменитых братьев Маджере.

— А почему у нас кьютимарок нет, если мы уже большие?

— Так вы только телом большие, а умом-то еще жеребятки. Ума наберетесь, так и получите кьютимарки свои.

— А расскажи про Небесную Госпожу.

— Небесная Госпожа — самая добрая и могущественная пони на свете. Живет она в стольном граде Кантерлоте, а дворец ее из белого мрамора на самой вершине горы. Оттуда смотрит она за всеми пони и всегда помогает в случае нужды.

— А ты бывала в Кантерлоте?

— Да что ты, туда тыщу верст ехать. И не побываю уж никогда. Вы, может, еще побываете…