Город на цепи
Глава шестнадцатая «Моя маленькая Дэш»
Фрейм, зал Совета. Пятьдесят пятый день после перехода. Шесть вечера.
Его поступки становятся опасны. Не сумел ли этот мир пролезть в его голову? Может быть, все когда-нибудь сдаются, придёт и её черёд. Пока он действовал правильно, фрейм в безопасности, но с каждой новой неделей будущее сложнее и сложнее предсказать. Сказать Совету, взять власть? Нет, это говорит моя самоуверенность, но взваливать всю ношу на плечи старика тоже нельзя.
В голове мелькали мысли: материалы, энергоносители, чертежи новых машин. Машин, которые могли бы годами оставаться незаметными для проницательных глаз, чтобы прийти на помощь в нужный момент. Или сделать то, что должно быть сделано, после нашего ухода.
Она будет ждать, рисковать пока нельзя. Старик всё узнает, когда спираль будет готова, он должен понять. Пусть сам решит.
Крыша Анклава. Пятьдесят шестой день после перехода. Полдень.
— Легат, почему ты не хочешь понять, люди как пони. Люди это пони.
— Иди в Мэйнхэттен, они будут рады тебе. Это огромный город, пони всегда будут вокруг тебя.
— Люди не пони. Мы — клетки, выброшенные из тела. Мы исчезнем в этом мире, как операторы второго сквада и многие другие в прошлом. — он будто не слушал, сидел, закрыв глаза. Было непросто всё рассказать.
— Фрейм никогда не отдаст свои ключевые технологии. Ты уже понимаешь это, Пилот; я же знаю Совет лучше. Присоединиться к пони — наш единственный шанс вернуться в общество.
— Общество пони ничем не хуже фрейма, — обращался он к молчавшим другим, — Поверьте, я подолгу говорил с Рэйнбоу чтобы понять. Пони тоже живут будущим, ради своего счастья; а мы, изгнанники, этого лишены.
— Этого хочешь только ты, Легат. Ты рассчитываешь спрятаться от себя под шкуркой маленькой пони?
— Да, Аметрин. Вы мне поможете? Без вас я ничто.
— О безопасности фрейма ты подумал, Легат? Мы подставим своих, если всё откроется.
— Да, Пилот. Я думаю о фрейме прежде всего. Он должен продолжать путь, а мы ему поможем. Мы подставим одну Селестию. Если пони нас возненавидят, ей придётся поделиться с фреймом энергией. Поэтому мы должны действовать сейчас, когда фрейм уйдёт наше поражение не принесёт ему пользу.
— Что с богинями? Они заметят, что ты пропал.
— Скажете — самоубийство, покажете им моё тело; медицинский отсек сможет намешать подгнившей нервной ткани в голове.
— Почему ты выбрал Рэйнбоу? Почему бы не взять случайную пони издалека?
— Дэш много рассказывала о себе. Она чем-то похожа на меня. Мне нужны её друзья и её жизнь. Я хочу быть ей.
— Нам потребуются аппараты из лаборатории кибернетики. Возьмём транспорт и сквад роботов, мы не привлечём внимания, если будем действовать быстро. Терминал должен открыть склад по моему требованию.
— Аметрин, ты сможешь сделать капсулу жизнеобеспечения и подключить нервы?
— Да. Но к новому телу привыкнуть будет непросто, летать ты не научишься никогда.
— Череп пони крупнее человеческого. Места хватит для всего. — думал Аметри уходя. Нужно было многому научиться.
Янтарная вспышка. Единорожка появилась рядом, смотрит прямо ему в лицо.
Он никогда раньше не видел такой испуганный, потерянный взгляд.
— Ты подслушала. Я помогу ему. Я уверен, Легат одумается, увидев беззащитную Рэйнбоу.
— Отговори его. Откажись. Без тебя у него ничего не получится.
— Это его убьёт.
— Я должна сказать Селестии, она обязательно что-нибудь придумает!
— Что сделает Селестия? Отдаст его фрейму на заморозку? Попробует почистить память? Он мой друг, дай ему шанс!
— Нет! Селестия найдёт способ ему помочь, она должна уметь.
— Но Легат на это не согласится.
— Что ты…
Пони повела глазами в сторону, пошатнулась и упала.
Сработало.
Он достал маску и глубоко вдохнул. Приказал компьютеру убрать газ.
Аметри смотрел на тельце маленькой пони. Взять диагност; всего одна инъекция и она забудет этот день, станет опять той же весёлой единорожкой. Стоит ли?
Анклав. Пятьдесят восьмой день после перехода. Десять часов утра.
— Рэйнбоу, мы сделаем замену Вьюге, присоединяйся, если хочешь поучаствовать.
— Наконец-то! Я рядом, сейчас загляну в Анклав.
— Ты ведь не сделаешь это, Легат? — мысль кружилась в голове.
Легат шагнул в мед-отсек, дверь захлопнулась.
Аметрин вызвал монитор и смотрел, как машины переносили тела человека и пони в лечебные ванны.
Вздохнул. Меж пальцев мелькнула монетка.
— Не знаю, может ты решишь за меня, маленький бит? — он спрашивал монетку как живую.
— Нет, это было бы слишком просто. — бросил бит обратно в карман.
Он открыл глаза. Попытался сфокусировать взгляд на стене. Неудачно.
Со второй попытки удалось. Управлять новым организмом не очень сложно, если привык смотреть глазами сотен машин, а целый город считать своим телом.
Манипулятор подхватил пони, поставил на пол. Новое ощущение, прохлада. Шёрстка обсыхала.
Пони с поддержкой машины шагнула раз, другой. Он не спешил убрать щупальце манипулятора, было бы глупо ранить себя без необходимости.
Вызвал монитор.
Красивая пони. Очень.
Попробовал улыбнуться. Мордочка страшно скривилась. И ещё раз. И ещё. Пока не стало получаться что-то похожее на её улыбку.
Теперь слова. Раздался хрип. Потом крик.
Плохо, научиться говорить будет гораздо сложнее. Повредить голосовые связки? Нет, рано отчаиваться.
Он пробовал раз за разом, прокручивал записи голоса пони и пытался снова.
Пони взмахнула крыльями. Маленькие вихри понеслись по мед-отсеку.
Аметрин был прав, магией воздуха никогда не получится управлять. Значит придётся обойтись без крыльев, заодно рана отвлечёт внимание друзей.
Но он продолжал смотреть на крылья ещё очень долго. Жалко ломать такую красоту.
Один робот летел на юг, вдоль гор и к Понивилю, как можно ниже, скрываясь в лесах. За корпусом пряталась маленькая грустная пони.
~Тук
— Кто там? — Жёлтенькая пегаска осторожно подошла к двери.
— Шай, я… Помоги. — Кто-то рыдал там.
Пегаска за долю секунды оказалась рядом, скинула защёлку. Дверь распахнулась.
— Рэйнбоу, ты? Нет! — она смотрела на спину подруги и дрожала. Какое чудовище могло это с ней сделать?!
Нет времени, соберись! Она бросилась за бинтом и мазью. Только бы продержалась до больницы.
Как она жалела, что никогда не умела нести тяжести в полёте.
Синяя мордочка улыбалась, глаза закрыты, похоже сознание с потерей крови быстро покидало Дэш. Шай спешила изо всех сил.
Врачи говорили, позвоночник почти не повреждён; но Рэйнбоу не могла сама поесть, говорила очень невнятно и почти не двигалась. Твайлайт не могла смотреть, но когда попробовала её вылечить, Дэш со страшным криком бросилась на подругу.
— Да, она бы никогда это не допустила. Она справится сама. — думала жёлтая пегаска, не отходя от кровати Рэйнбоу, ей единственной позволили оставаться рядом всё время.
Шай погладила радужную гриву. Дэш открыла глаза, она почти не спала.
— Как ты? Сегодня лучше?
— Нормально. Я приду в себя. — тихо ответила.
— Шай, можно потом жить в твоём доме? — неожиданно спросила. Ей лучше, голос почти как раньше.
— Конечно, сколько захочешь. Я сама хотела тебя попросить.
— Спасибо, со мной всё хорошо, пока друзья рядом. — так же тихо ответила радужная пони.
Анклав. Шестидесятый день после перехода. Час дня.
Дверь скользнула в сторону. Комнатка была завалена машинами, тихо шелестит маленький фабрикатор. Аметри лежал, словно уснув; бирюзовое тельце рядом неподвижно.
Несколько шагов, рука осторожно коснулась шёрстки.
— Она такая тёплая. Ты не можешь решиться.
Он сразу привстал, конечно же не спал, ждал чего-то.
— Чувствую себя как весы, — весело улыбнулся, — С одной стороны жизнь старины Легата, с другой кусочек памяти Лиры. И вроде равны они. Странно.
Аметрин подошёл, погладил ушко пони и осторожно обнял её.
— Скажи, почему ты его сразу поддержала? Пилот никогда не пойдёт против легата, но всё же.
Она попыталась ответить, вроде всё просто; но в голове опять пусто, слова не удаётся поймать.
Пилот прижалась к стене, долго молчала. Аметри терпеливо ждал рядом, поглаживая пёрышки волос.
— Знаешь, Скуталу восхищается Рэйнбоу, она её кумир. Но я не беспокоюсь. Легат не хуже Дэш, он сможет жить как она и будет хорошим другом для Скут.
Теперь Ами вглядывался ей прямо в глаза, сияя искорками любопытства в своих.
— Ты легко оцениваешь себя и других. Везучая. А почему тебе так нравится Селестия?
— Она почти как я: лучше, умнее, но Селестия очень устала и боится будущего. Я должна ей помочь, правда не знаю как.
Он всё так же улыбался, на секунду задумавшись.
— А я знаю, чем ты ей точно не поможешь. Не обижайся.
Что-то кольнуло в шею, мышцы словно сковало. Она упала бы, но руки Ами подхватили и аккуратно положили её на пол.
— Подожди здесь. Думаю, Легат как всегда всё перепутал. Ему не очень понравится быть пони; всё, что ему нужно, это друзья и хорошие сны.
Решать судьбы других оказалось не так уж сложно. Спасибо за твою уверенность, Пилот.
Аметри уколол шейку маленькой пони.
Скоро проснётся. Надеюсь, богини не наделают глупостей. Жаль заставлять Лиру, но одному не стоит с ними говорить. Но почему заставлять? Она наверняка поймёт и сможет простить. Она хорошая, пусть сама ведёт.
Аметри вздохнул и отступил на пару шагов, тельце пони вздрогнуло.
— Проснись, Лира.
Она открыла глаза, дёрнулась.
— Легат забрал тело Рэйнбоу, идём, мы скажем Селестии.
Теперь по мордочке единорожки потекли слёзы.
Аметрин никогда раньше не видел её плачущей. Как говорил? Я знаю тебя до последней чёрточки? Не стоило. Эта маленькая пони не игрушка, она важнее всех.
— Ты можешь её вернуть? — аликорн стояла в полутьме.
— Да, она спит здесь. — рука погладила стенку мед-отсека. — Положи тело в эту ванну, дальше машины всё сделают сами.
Спящая пони поплыла вперёд в облачке света.
— Она скоро проснётся. Машины могли бы восстановить крылья, но магии в них не будет, она не сможет летать.
Рог аликорна засветился, но сразу погас в облачке тьмы.
— Даже не думай, сестра. Стоит раз начать и ты убьёшь себя. Ты не сможешь вылечить всех. — слова Луны ранили.
— Легат останется здесь, Селестия. — Пилот смотрела прямо в глаза аликорна. Этот взгляд ранил не меньше.
— Он ни одной пони не сможет навредить во сне. И во сне его мечта исполнится. Компьютер и Аметри обещали это.
Тёмное крыло коснулось шеи.
— Ты ей расскажешь, сестра?
— Да.
Веки дрогнули.
— Спитфайр, щекотно, что ты делаешь… — пробормотала голубенькая пони и приоткрыла глаза.
— Кто тут? Принцесса?! — она дёрнулась, попытавшись вскочить. — Что с моими крыльями?!
— Крыльев нет. — аликорн говорила, она не смогла бы сейчас врать.
Анклав. Шестидесятый день после перехода. Восемь вечера.
Бирюзовая единорожка давно лежала на крыше неподвижно. Она хотела уйти, но что-то останавливало.
— Может быть потом. — подумала она.
Исчезла во вспышке, чтобы спрятаться где-нибудь и поспать. Никого видеть не хотелось.
Она наконец-то решилась выйти из шлюза, остановилась рядом с краем площадки.
Жаль, гора закрывает Солнце, на закат с крыши Анклава не посмотреть никогда. А они красивые, закаты Эквестрии. Пилоту нравилось следить за концом дня со стен замка.
Теперь возвращаться не стоит. Взгляд Рэйнбоу не забыть, это чистая ненависть, она попытается убить.
Она нападёт на Анклав? Нам придётся защищаться? Нет, Селестия не допустит. В крайнем случае все вернутся на фрейм.
Глупая Селестия, глупец Аметри. Зачем приносить столько горя ради себя?
Или не только ради себя? Из уважения к Лире и Рэйнбоу?
Пилот устало смотрела на северо-восток. Где-то там, за линией горизонта, наш город.
Она всегда умела любить других, пони или людей, цвет шкурки не важен. Но уважать? Научиться этому будет непросто.
Может быть уважение, это как любовь к будущему в других? Любовь к тем, кем они могут стать, независимо от тебя? Селестия незаметно этому научилась, а люди всегда любили будущее.
Фрейм, зал Совета. То же время.
— Даже не думай, сестра. Стоит раз начать и ты убьёшь себя. — говорила тёмная из симуляции.
Луна опасна, она нападёт. Селестия живёт одним днём, светлая не решится убивать ради своего будущего.
— Зря я недооценила богиню. — спирит сняла шлем. — Нам осталось жить не больше недели.
— Не стоило показывать ей город? — спирит быстро шла к ангарам фрейма. — Она всё равно проникла бы внутрь.
Что нам остаётся? Угрожать? Автономный сквад готов, богини его не найдут. Нет, риск слишком велик.
Воспользоваться Элементами Гармонии? Это лучше, Твайлайт как Селестия, она не сможет убить.