Я! Обязательно! Вернусь!

Глава 10

И в метро одно и то же:
Нету лиц, а только рожи.
Про себя ворчу, как старый дед:
«Настроенья нет».
Я шел по вечереющему Понивилю чуть слышно напевая эти строчки (в обычной ситуации она, наверное, просто крутилась бы у меня в голове, но после сегодняшнего торжества она непроизвольно вырывалась наружу). Наверняка, вам текст этой песни кажется совсем не веселым, но не стоит судить о музыке по буквам: лучше послушать ее, а еще лучше посмотреть клип. Пожалуй, единственное, чего мне реально не хватало в этом мире — это любимой музыки, но сейчас, даже если на меня посыплется дождь из удобрений, моему настроению не будет нанесено серьезного ущерба. Ведь вечеринка (даже после всего, что я там рассказал) продолжилась просто замечательно. Казалось, что Пинки обладает какой-то непонятной магией, а ее вечеринки отгоняют все плохие эмоции и мысли. Нет, их, конечно же, несколько шокировал рассказ о произошедшем в их мире. Они даже хотели пойти со мной, но я отказал сразу же. Недвусмысленно было сказано, что тени попробуют добраться до всех, кто будет помогать в нашем путешествии. Подвергать кого либо из них опасности я просто не имел права. Эх, если бы браслетов было больше, можно было еще что-то подумать, но в нашем случае — нет.

Веселье продолжалось. Пинки знала множество игр, но больше всего ей нравилось играть в «приколи пони хвост», так что скучать не приходилось. Рассказ о грядущем катаклизме, естественно, вызвал множество вопросов. Большее количество этих вопросов задавала Твайлайт, а я отвечал. Но попросил их молчать о том, что произошло и никому ничего не рассказывать. Они поклялись пинки-клятвой; понятия не имею, что это, но уверен, что никто не проболтается. Я сказал, что мы выходим в путь ночью, но Рейнбоу Дэш ответила, что это плохая идея: сегодня ночью пегасы готовят грозу, и лучше бы нам дождаться, когда она закончится. В глубине души я глубоко выдохнул, потому что спал сегодняшним днем не больше получаса. Теперь получится нормально выспаться. Рарити очень заинтересовал браслет, который мне дала принцесса, она сказала, что такие старинные украшения сейчас в моде. Я объяснил, зачем я его ношу, и после моих слов пальма первенства по интересу к украшению перешла к Твайлайт. Я не знал, как объяснить принцип его действия, и только обещал познакомить Твай с профессором, когда все закончится.

Прошло еще немного времени, и в дверях показалась Эпплджек. Я и не заметил, что она уходила: наверное, слишком увлекся развлечениями и поеданием угощений. Но это было не главное; она катила перед собой бочонок. Сначала я подумал, что это для какой-то очередной игры, но был очень удивлен его содержанием: это был сидр. Вспомнилось то пойло, что продают у нас в металлических банках зеленого цвета: мутная жидкость с характерным запахом и привкусом голимого спирта. Одно воспоминание заставило меня поморщиться. Но то, что пили мы сегодня, кардинально отличалось от той бодяги из нашего мира: приятный, душистый аромат яблок и совершенно не чувствовался алкоголь. После третьей кружки, однако, стало немного весело. Особенно налегали на это дело я и Рейнбоу Дэш. После пятой кружки я начал говорить тосты на кавказский манер, длинные и с моралью. Всем понравился такой вид литературного творчества, и кружки раз за разом поднимались в торжественных жестах. Мне очень понравились эти кружки, вроде бы простые деревянные, но их можно было одевать на копыто. Мне было куда привычнее пить из них. Эпплджек с радостью подарила мне одну. Когда все было допито, угощения доедены, а игры доиграны, я стал собираться. Пора было уходить. Конечно, хотелось веселиться вечно, как принято в валгалле. Мои подруги настаивали на продолжении банкета, особенно Пинки, но я уже сидел и клевал носом. Твайлайт немного утихомирила подруг, сказав, что мне нужно отдохнуть перед трудной дорогой. Все с ней согласились. Напоследок по-дружески обняв каждую, я попрощался и пообещал, что, когда вернусь, первым делом зайду к ним в гости. Они, в свою очередь, пожелали легкой дороги, и чтобы все получилось.

Немного грустно было их покидать. Я обернулся, глядя на сахарный уголок, и на секунду представил, что нет никакой угрозы, нет никаких опасностей, улыбнулся одними уголками губ и в таком легком и веселом настроении пошел на место нашей временной дислокации, то есть домой к Маунтинмэйну.

— Ну, как все прошло? — поинтересовался Грейхув, поправляя очки и отрывая взгляд от книги.
После этих слов я в один момент вспомнил весь сегодняшний день и довольно осклабился. Грей тоже улыбнулся: по всей видимости, ответ был уже не нужен. Услышав наш разговор, с кухни выглянул Маунтинмэйн, я приветственно кивнул ему и уселся в кресле напротив профессора.

— Скоро будет готов ужин, — сказал он, отряхивая муку с фартука.
При слове ужин мне стало немного плохо: слишком много всего сегодня уже было съедено и выпито.
— Спасибо, Маунтинмэйн, но на меня не накрывай. — я отрицательно помахал копытом.
Он лишь кивнул, понимая, что из гостей голодными не приходят, и удалился обратно.
— Грейхув, а где Шайниспринг? — спросил я посмотрев по сторонам и не найдя ее.
— Она в саду. — он указал копытом в сторону сада, не отрываясь от чтения.
Я пошел за дом посмотреть на ее работу. «Вот ведь! Хлебом не корми, только дай с цветочками повозиться!» — пронеслось в моей голове.

Садом это можно было назвать с большой натяжкой: всего несколько кустов да старое дерево неизвестной мне породы, но Шайниспринг и здесь старалась навести порядок, ровняя кусты до правильной формы. Я (сам не знаю зачем, наверное, влияние хорошо проведенного дня) сорвал зубами одиноко растущую ромашку и направился в ее сторону. Она заметила меня, когда я уже практически подошел в плотную, и с взглядом профессионального фито-дизайнера стала разглядывать цветок у меня в зубах:

— Ромашка обыкновенная, стебель немного неправильной формы, бутон уже немного перерос. — оценивая, говорила она, подняв на меня вопросительный взгляд, но через секунду поняла, зачем я его принес. — Ой, это мне? Как мило! — с милой стеснительной улыбкой проговорила она.
— Ага. — сказал я и улыбнулся, насколько это позволил презент, зажатый в зубах.
Цветок был у меня в зубах, поэтому, принимая его, она чуть коснулась своими губами моих. Это заставило наши щеки налиться легким румянцем.

Неловкую сцену нарушили звуки со стороны оставленного позади дома.
— Кхм-кхм, — послышалось из-за спины. Я обернулся: это был Маунтинмэйн.
— Ужин уже готов, — сказал он, с легкой улыбкой поправляя шляпу.

Все сидели за столом и ужинали, я же старался не встречаться с Шайниспринг взглядом, так как хотел просто поделиться радостью и хорошим настроением, а получилось что-то немного большее. Но я быстро нашел себе занятие, когда мой взгляд упал на наши сумки. Я попросил у Маунтинмэйна нитки и иголку. Он вытащил из одного из ящичков то, о чем я спрашивал, и с вопросительным взглядом передал мне.
Просунуть нитку в иголку? Легко сказать, я и руками-то делал это плохо, а уж копытами это совсем «Форт Боярд» какой-то.
— Помочь? — спросила подошедшая Шайниспринг; мой подарок уже был вплетен в ее гриву.
— Ну, если не трудно. — все еще немного смущаясь от небольшого казуса, ответил я.
Через некоторое время у нас все-таки получилось. До мастерства Рарити нам далеко, поэтому провозиться пришлось минут пять.
— А что ты собираешься делать? — спросила она, протягивая мне готовую к шитью иглу.
— Хочу пришить к нашим сумкам разгрузочную систему.
— А что это такое? — ее бровь удивленно поползла вверх.
— Ну, вот смотри: напала, значит, на нас тень. Чтобы достать хлопушку, нужно залезть в сумку, найти ее внутри и достать. Это потребует слишком много времени, поэтому мы пришьем к сумкам карманы для них.
— О... — протянула она, — это действительно будет удобно.
И мы стали заниматься задуманным. Где-то через полчаса солнце уже практически село, а работа была завершена. К своей сумке я пришил еще и некое подобие ножен, для дополнительного удобства.
— Ну что, нам пора выходить. — сказал Грейхув, убирая дочитанную книгу обратно на стенд с экспонатами.
— Не думаю, что это будет хорошей идеей. — повторил я слова Рейнбоу Дэш. — Сегодня ночью будет гроза. Лучше бы нам ее переждать, да и когда теперь мы сможем нормально выспаться под теплой крышей?
Все согласились, и мы стали готовится ко сну. За окном первый раз сверкнуло и гулким раскатом прогремел гром, а по крыше послышались первые удары симфонии капель дождя.
Кровать в доме бы всего одна и мы стали раскладывать наши спальники. Маунтинмэйн предложил свое спальное место Шайниспринг, но та отказалась, мотивируя это тем, что никогда не спала в спальном мешке и ей интересно попробовать.
«Ох, напробуемся мы еще в дороге»
Грейхув тоже не захотел. Хозяин дома перевел вопросительный взгляд на меня, но я тоже отрицательно покачал головой.
— Да ну вас! — с улыбкой сказал он и тоже стал раскладывать спальник.
Ответом ему был наш дружелюбный смех.

Ненастье за окном уже достигло своего основного действия, и яркие вспышки озаряли нашу комнату, несмотря на непогашенный свет. Ни включенный свет, ни звуки бури не помешали мне сразу же заснуть, как только я забрался в свой теплый кокон.

Обычно я плохо запоминаю сны, но почему-то сегодняшний запомнился мне очень хорошо.
А снилось мне сначала что-то непонятное, как это обычно и бывает; потом все оказалось окутано непроглядной темнотой, и я остался один в этом странном месте. Казалось, что даже под ногами была пустота; опереться было не на что. Но прозвучавший низкий, шипящий голос неопределенного пола моментально парализовал все тело. Мурашки побежали от гривы к хвосту.

— Зачем тебе это нужно? Ты ведь не такой, как они! — сказал голос; нет, он не говорил, он транслировал слова напрямую в мою голову. Понять, откуда он исходит, было невозможно. — Ты другой! — последняя фраза отразилась эхом от невидимых стен и, нарастая, усиливалась в моей голове. Казалось, что сейчас голова треснет от этой какофонии. Я хотел что-нибудь выкрикнуть, но рот только беззвучно открывался, как у куклы чревовещателя. Мной овладел панический страх, я не мог пошевелиться, дыхание остановилось, казалось, что тьма, наполнившая легкие, запретила воздуху существовать в этом мире, и только голос в голове давал осознание, что разум ещё не покинул тело. И тут я проснулся, вскочив, разрывая путы сна, тяжело дыша и в холодном поту. Все еще спали, а за окном, где-то в дали, гроза уже доигрывала свои последние аккорды.

«Да ну, дурь какая-то, никогда в жизни кошмары не снились. Приснится же такое после насыщенного дня!» — подумал я, немного посидев, переваривая увиденное, нет скорее услышанное в мире грез и отправился дальше досыпать.

Остаток ночи я спал совершенно без снов. Отдыха этот сон мне уже не принес. Разбудил меня шорох, издаваемый чем-то поблизости. Я нехотя открыл глаза и повернул голову в сторону звуков: оказалось, это Шайниспринг никак не могла вылезти из своей походной кровати. У нее заело молнию, она дергала ее из стороны в сторону, но та не поддавалась.
— Тише ты. Разбудишь всех. Давай лучше помогу. — сказал я шепотом.
Она увидела, что я проснулся и была рада, что помощь уже в пути. Я выбрался из своего спальника и поежился от холода (терпеть не могу вылазить из-под одеяла по утрам, да и лето уже понемногу клонилось к осени, а в предрассветные часы роса на траве обычное дело).
— Погоди, не дергай. — сказал я и стал высвобождать заевший механизм.

Я аккуратно освободил застрявшую складку ткани и молния, наконец, поддалась. Шайниспринг шепотом поблагодарила меня, выбралась из спальника, и мы потихоньку направились на кухню, чтобы никого не разбудить. Пока я наливал и ставил на плиту чайник, она сделала пару бутербродов с какими-то цветочками. Я уже достаточно привык к таким вегетарианским блюдам и с удовольствием сел завтракать.

Солнце еще не поднялось над горизонтом, но небо уже приняло более светлые оттенки. Сегодня наш первый пеший переход: за день нужно будет многое сделать. Так как устроить переход ночью не удалось, нужно будет дойти до гор уже к закату, а там только вглубь, в недра гор. За своими мыслями и поеданием бутерброда я и не заметил, что Шайниспринг не прикоснулась к завтраку и сидит с очень отстранённым взглядом помешивая чай ложкой.
— Ты чего не ешь? Бутерброды вкусные получились, кстати. — сказал я и откусил очередной кусок.
— Да не знаю. Просто... а вдруг мы не успеем? — тяжело выдохнув, просила она.
Я чуть не подавился откушенным куском.
— Что значит «не успеем»? Успеем! И мыслей таких быть не должно! Мы не можем не успеть. — выпалил я с недоуменным выражением на лице.
— Ну и всё-таки, а если... — я на дал ей договорить.
— Шайниспринг. — сказал я серьезным голосом. — У нас все обязательно получится! — последнюю фразу я договорил немного улыбнувшись.
— Ну, успокоил. — ответила она, поднимая чашку телекинезом.
А вот сам я немного озадачился этим: «А что, если и правда не успеем? Тьфу, к чертям эти мысли. Мы не имеем права опоздать. Я не имею.»
— И, кстати, можешь звать меня просто Шайни. — хоть и не было видно из-за чашки, что она улыбается, но по ее взгляду не трудно было догадаться об этом.
— О чем болтаете? — спросил появившийся в дверях Грейхув, потирая заспанные глаза.
— Да так — ответил я многозначительно. — Как спалось на новом месте?
— Не очень хорошо, да еще эта гроза долго не давала уснуть. Мне уже трудно приспосабливаться к чему-то новому и... — но его оборвал Маунтинмэйн.
— Не прикидывайся старой развалиной, из-за этого даже я начинаю чувствовать себя таким же. — проговорил он, хитро улыбаясь и проходя мимо профессора на кухню.
— Что у нас на завтрак? — обратился он уже к нам. — Ммм, бутерброды. Отлично. — сказал он, не дожидаясь ответа, и присоединился к нам за столом.
Грейхув не знал, чем ответить на критику его самооценки и, махнув копытом, тоже присоединился к нам.
— Итак, какой план действий у нас на сегодня? — спросил я, допивая чай.
— Сегодня нужно будет пройти через весь Вечносвободный лес вплоть до гор. — ответил Маунтинмэйн, принимаясь за второй бутерброд.
— И зайти к Зекоре. — добавил я.
— Да, — согласился он — ну и, наверное, все. Кстати, это большой плюс, что мы идем в лес днем.
— Это почему же? — не понял я. — Лучше ведь бодрствовать, когда тени на охоте, разве не так?
— Так-то оно так, но в этом лесу, кроме теней, еще множество опасностей.
— Например? — я ничего не слышал раньше ни про какие опасности там, поэтому этот вопрос меня не на шутку озадачил.
— Например, мантикоры, василиски, древесные волки, а если пройти чуть юго-западнее, то можно встретить на болотах и гидру. — говорил он жестикулируя надкушенным бутербродом, который лежал на его копыте.
— Мыслеобразы в виде персонажей из «третьих героев» прокрутились у меня в голове, и мне очень не захотелось с кем либо из них повстречаться.
— Вижу сомнение на твоем лице, — сказал он, обращаясь ко мне, — но я знаю некоторые тропы, которые выведут нас к месту без каких-либо происшествий.
— Ну, раз всё решили, пойдем собираться, пора выходить.

Закончив наш брифинг-завтрак, мы распределили хлопушки по разгрузкам. Маунтинмэйн прихватил с собой несколько карт, которые он сам сделал, мы надели наши сумки и вышли в утреннюю прохладу.

— Мда! — только и смог сказать я, когда мы входили в Вечносвободный лес.
Когда я первый раз в нем появился, он показался не таким уж мрачным, как говорится, бурелом он и в Африке... хотя там, наверное, нет. Мрачные тона, кривые деревья, ветки которых спускались практически до земли; казалось, что между деревьями висит тонкая поволока тумана болотного цвета. Да уж, в таком месте не только мантикоры с василисками могут поселиться.
— Что? — спросил Маунтинмэйн.
— Жутковатое место. — высказал я свое мнение об окружении. Профессор тоже согласился со мной, а вот Шайниспринг, похоже, это совсем не волновало. Она лишь крутила головой из стороны в сторону и наслаждалась обилием флоры вокруг.
— Долго нам идти до хижины Зекоры? — поинтересовался Грейхув, вид у него был очень сонным, наверное, и правда, поспать ему практически не удалось.
— Уже скоро. — сказал наш персональный проводник по всем тайным тропам Эквестрии.

Идти и правда пришлось недолго. Вид хижины целительницы произвел на меня впечатление, так как в прошлый раз разглядеть снаружи я ее не смог, только изнутри, да и то немного. Ее домик был под стать этому месту, а находился он прямо в огромном дереве, таком же кривом и устрашающем, как и все остальные. Если бы не дверь и маска над ней, я не заметил бы, что это дом, и прошел мимо.
— Ну, вот мы и пришли. — сказал Маунтинмэйн, садясь на огромный, выпирающий из земли корень.

Я подошёл к двери и постучал.
— Кто пришел в столь ранний час? Не ждала совсем я вас. — послышалось изнутри. Дверь распахнулась, и на пороге появилась та самая зебра, которая нашла меня полуживого в лесу.
— Здравствуй, Зекора! — добродушно поприветствовал я ее. Она немного выглянула и увидела всю нашу компанию.
— Ты привел с собой друзей? Проходите в дом скорей. — все в той же своей стихотворной манере проговорила она.

И мы зашли внутрь. Запахи сушеных лесных трав, деревянные маски на стенах, пузырьки со снадобьями, висящие под потолком, котел для их варения в середине комнаты — именно таким я это место и запомнил с прошлого раза.
— Так зачем же в этот раз посетил меня пегас? — поинтересовалась хозяйка дома.
— Зекора, — начал я, — я тебе очень благодарен за то, что ты помогла мне тогда. Это для тебя. — и я извлек из сумки небольшой мешочек. — Это кви... кву... — не мог выговорить я.
— Это семена Квионоперколиуса. — поправила меня Шайниспринг.
— Не может быть, где вы их взяли? Неужель вы их украли? — говорила она, заглядывая в мешочек.
— Нет, конечно же Зекора, просто...
— Но они ведь очень редки, так просто не растут на ветке.
— Мы вчера приехали из Кантерлота, там, в саду Шайниспринг, — я представительно указал на нашу спутницу, — много всего интересного растет.
— Я вам крайне благодарна, это очень щедрый дар. В путь я вижу, вы собрались, может, нужен вам отвар?
Я начал было отрицательно жестикулировать, но Маунтинмэйн попросил посмотреть мою рану на спине.
Зекора попросила снять накидку, и я повиновался. Сняв пластыри, она осмотрела рану и вынесла вердикт.
— Снадобьем помазать надо: чувство мне мое не врет, обойдемся без бравады, но до свадьбы заживет.

Маунтинмэйн посмотрел на меня самым ехидным взглядом, явно намекая на вчерашнюю сцену с цветком. Тоже мне, сватов тут еще не хватало! Ну да если признаться
себе честно, то Шайни очень привлекательная. Может быть, даже чуточку нравитс...
— Ай! — что-то едко жгучее прошлось по спине и прогнало интересную мысль из головы.
— Неужели так болит, что пробирает до копыт?
— Да нет, просто как-то неожиданно получилось. — оправдывался я за свою неподобающую взрослому пегасу реакцию.

Пока она обрабатывала мою рану, мои спутники разбрелись по хижине. Грейхув и Маунтинмэйн разглядывали маски и о чем-то спорили, а Шайни смотрела, что варится в котле, и принюхивалась к содержимому.
— Это зелье? — вопрос был адресован к зебре целительнице.
— Да, из овощей и разных круп, а называется он суп. — с улыбкой ответила ей Зекора.
Шутка бы оценена по достоинству, и хозяйка хижины пригласила нас поесть перед дорогой так называемого «зелья». Пока мы ели, Шайниспринг беседовала с Зекорой о преимуществах тех или иных растений, они долго не могли сойтись на чем-то одном. Зекора рассматривала растения с точки зрения полезности, а Шайни упорствовала, отдавая приоритет красоте и приятному аромату. Но к концу беседы они пришли к согласию по поводу растения с очередным непроизносимым названием. Я же ел, водил взглядом по хижине и наткнулся на лежак, над которым висела та злополучная полка, вспомнил прошлые события, машинально почесал голову и усмехнулся.

Задерживаться надолго мы не стали, пора было в путь. Зекора дала нам пару пузырьков своего снадобья, одну для обработки моей раны, а вторую для Грейхува, чтобы лучше спалось. Мы поблагодарили ее и отправились дальше.

— Итак, здесь начинается тропа. — сказал Маунтинмэйн, еще раз оглядываясь по сторонам.
Казалось, что ему вообще не нужны карты, которые он с собой взял. Как будто он знал наизусть, где тут растет каждое дерево. Тропа начиналась между двух огромных деревьев, которые сплелись как олени рогами во время поединка. И, хотя деревья были большими, тропинка была очень узкая. По ее краям росли непроходимые дебри кустарника. Мы выстроились в колонну. Впереди шел Маунтинмэйн, за ним следовал Грейхув, после него Шайниспринг, а я замыкал наш строй.

«Как там говорил Наполеон во время своего египетского похода? Дайте вспомнить, а!: Ослов и ученых — в середину! Вот и у нас примерно так же получается, только вместо ослов — единороги.»

Мы шли в таком порядке несколько часов подряд. За все это время тропинка не расширилась ни на сантиметр. Я мог лишь наблюдать, как проплывают однообразные ветки кустов по бокам, а еще хвост Шайни, который, как маятник, качался из стороны в сторону.

Тем для бесед было немного. Маунтинмэйн шел дальше всех от меня и то, что он рассказывал, я практически не слышал. Потом Шайниспринг начала рассказывать мне о всевозможных растениях, которые росли в этом лесу. Ее рассказ мне быстро наскучил (все эти названия просто не удерживались в голове) и я попытался перевести тему на то, как и чему ее профессор обучил в академии. Это уже было более интересно, и я слушал, постоянно мониторя окружение. Мысли о мантикорах не давали мне покоя. Но, как и обещал Маунтинмэйн, мы так никого и не встретили.

Прошел еще примерно час, когда я уже устал прислушиваться к каждому шороху вокруг и пытаться найти какую-то угрозу в кустах. Я перевел свой взгляд под копыта и стал разглядывать листья на тропинке. И даже не заметил, как тропинка расширилась, и мы подошли к поляне.

— Привал! — послышалось спереди, и я, не успев сообразить и остановиться, наткнулся на вставшую впереди Шайниспринг.
— Фухх, — тяжело выдохнул Грейхув, сняв сумки и усевшись прямо на них. — Если так будет и дальше, то я не уверен, что дойду хотя бы до середины пути.
— Просто нужен хороший сон, тогда и сил будет больше. — сказал я, усевшись рядом с ним.

Наш проводник тоже устроился рядом с нами, снял шляпу и, раскрыв сумку, стал доставать оттуда съестные припасы. Время обеда уже давно прошло, и наши животы призывно заурчали при виде еды. А вот Шайни, как только положила сумки рядом с нашими, тут же отправилась изучать скопление каких-то голубых цветов на другом конце поляны. Ее походка была такой, как будто мы не топали целый день по лесу, а шла она легко, чуть ли не в припрыжку (и откуда она только силы находит, даже мы с Маунтинмэйном выглядели уставшими).
Недолго думая, я улегся в траву, подложив сумку под голову, и съел свою лепешку. Я лежал и думал, чем бы заняться, как вдруг мне в голову в очередной раз пришел вопрос, который я всегда забывал задать профессору.
— Грейхув? — тишина. — Грейхув! — сказал я чуть громче и повернулся в его сторону.
Он лежал также как и я, но глаза закрыты, а надкушенная лепёшка лежит у него на груди.
— Пусть поспит хоть немного. — сказал шепотом с другой стороны Маунтинмэйн.
— Смотрите, что я нашла! — сказал довольный собой знакомый голосок.
— Тссс.- хором прошипели мы оба и показали на Грейхува.
— Смотрите, что я нашла. — повторила она, но только уже чуть слышно.
И в легком свечении, паря в воздухе перед нами повис букет тех самых голубых цветов.
— И что это? — спросил я, ожидая услышать, целую лекцию про них. Но все оказалось проще.
— Если их добавлять в чай понемногу, они освежают и придают сил.
— Думаю, они нам сейчас пригодятся, особенно Грею. — ответил, разглядывая букет, Маунтинмэйн.

Профессор как будто бы сквозь сон услышал, что говорят про него, всхрапнул и перевернулся на другой бок, чем вызвал у нас легкие смешки.

Идти оставалось совсем немного, а времени у нас было с запасом, так что мы могли все просто поваляться в траве в свое удовольствие и разглядывать проплывающие облака в вышине.
Но я уже немного отдохнул, а валяться и смотреть на облака было не моей привилегией; моей было их трогать! Я отряхнул прилипшую траву и взлетел вверх наслаждаясь прохладой распарываемого мной воздуха.

«Черт побери! Как же это здорово — летать!»

Я летал совершенно не думая ни о чем, просто закладывал все новые и новые виражи в воздухе и давал волю своим эмоциям. С разгона приземлился на облако. И то, как и в прошлые разы было мягким и приятным на ощупь.
— Кайф — сказал я зарывшись в мягкое, как перина, облачко.
«Как же не хочется возвращаться, а вот так вот валяться тут всегда»
Провалялся так, наверное, минут пятнадцать, уж очень расслабляющая это была процедура и места для медитации лучше чем это, наверное, просто не существует.
«Ну, хорошего помаленьку» — решил я, и нехотя выглянул с облака.
Лес медленно проплывал подо мной.
«Блин, я ведь совсем забыл, что тут все работает само по себе.» — и в небольшой панике слетел с него и стал искать наше место стоянки.
Я полетел в обратном направлении буквально через минуту увидел своих спутников внизу.
«Фухх, а я уже испугался, что все, потерялся.» — и я плавно начал спускаться вниз.

Грейхув уже проснулся, и наша команда начала потихоньку собираться. Я подхватил свои сумки и мы отправились дальше. Тропинка уже не была такой узкой и мы могли нормально общаться, к тому же, отдых и близость к нашему первому будущему нормальному лагерю способствовала разговорам. Дорога уже немного забирала вверх, почва под копытами тоже изменилась и стала более твердой и каменистой. Деревья стали расти реже и вся эта мрачная картина более не давила на нас, что также повысило настроение всего отряда.
— Ну вот мы и практически на месте. Вон за теми кустами вход в пещеру, там же и сможем разбить лагерь. — говорил Маунтинмэйн.

Мы подошли к густым кустам, и когда пробрались сквозь них, нашим взглядам явилась серая стена горы и огромное количество маленьких камней и огромных валунов перед ней. Вот только входа нигде не было видно.
— Эмм, Маунти, а мы точно пришли туда? — спросил немного озадаченный Грейхув.
— Мы на месте, вот только прохода больше нет. — сказал он задумчивым голосом. — Похоже, его просто завалило. И все это, — он пнул ближайший камешек, — теперь закрыло нам путь.
— И что же нам делать? — поинтересовалась не менее озадаченная Шайниспринг.
— Не знаю. Пока — не знаю.