Я! Обязательно! Вернусь!

Глава 6

Наверное самая богатая артом глава)

Поезд мчался вдаль, стуча колёсами. Солнце село: наступало время Луны. Пока лишь несколько самых ярких звезд показались на небе, но через некоторое время младшая сестра полностью вступит в свои права. А там, наверху, зажгутся мириады светящихся точек и, конечно же, само ночное светило.
Я так и сидел в раздумьях и глядел в окно, совершенно потеряв душевное равновесие. Чай, который налил мне Маунтинмэйн, так и остался нетронутым и давно остыл. Он всю дорогу рассказывал о чем-то. Про какие-то путешествия, приключения. Я плохо его слушал и лишь кивал иногда, так и не выходя из некого подобия транса.
— Эй, ты чего? Уснул, что ли? — спросил он, несильно ткнув меня копытом.
— А? Да нет, просто задумался немного.
— Немного? Да ведь мы уже почти приехали.
Он откинулся на спинку сидения, скрестил копыта и спросил:
— Интересно, зачем ты понадобился Грейхуву?
— Может быть, потому, что я прибыл из другого мира? — с совершенно серьезным выражением лица ответил я.
Несколько секунд он сидел в той же позе, не выражая никаких эмоций, но его настроение очень резко поменялось. Он смеялся так, что, наверное, пони в соседних купе посмотрели с недоумением в сторону исходящего звука.
— Есть всего два варианта, — начал он говорить сквозь немного утихший смех, — первый — я ошибся палатой и заглянул в психиатрическое отделение, второй — профессор умнее, чем я думал, и как-то узнал, что в наш мир прорвалось что-то извне.
— Второй вариант. — совершенно серьезно ответил я.
И тут уже Маунтинмэйн стал серьёзным.
— Не шутишь?! Откуда ты? Как ты к нам попал? Ты и там был пегасом?
— Хей-ей! — я примирительно поднял копыта. — Давай на все вопросы я отвечу, когда будем у профессора, это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее два раза. Но скажу сразу: как я сюда попал, я и сам не знаю. Кстати, как ты меня нашел?
— Элементарно, Серый.
Он снял шляпу и вынул из потайного кармана в ней сложенный лист бумаги, а затем протянул его мне. Я быстро прочитал написанный текст. Это было письмо: из него следовало, что профессор знал о произошедшем.
— Понивиль — очень маленький и тихий городок, где такие происшествия, как ты, — он показал копытом в мою сторону, — это что-то из ряда вон выходящее. Поэтому навести справки и сопоставить все факты не стоило никакого труда.
— И ты зарабатываешь на жизнь тем, что ищешь таких пришельцев, как я?
— Нет, конечно же, но по просьбе Грейхува я сделаю что угодно: он мой очень хороший друг. Я в основном занимаюсь тем, что исследую труднопроходимые территории и бываю там, где не ступало копыто ни одного пони, чтобы потом нанести новую местность на карты и сообщить местным жителям, где растут редкие травы или есть минералы, которые залегают на небольшой глубине. — он немного смутился. — Хотя, зачем я все это рассказываю снова? Я всю дорогу только про это и говорил.
— Извини, я немного задумался в дороге над... — я споткнулся на полуслове, — некоторыми мыслями.
— Ну, ладно, мы уже почти приехали, — сказал он, выглядывая в окно, — нам пора выходить.

Город встречал нас приятной ночной прохладой. Хотя и наступила ночь, город спать пока что не собирался. Кантерлот сильно отличался от Понивиля, здесь повсюду были кафе, рестораны, бутики и множество других заведений, которые характеризуют крупный город. Пони, которые жили здесь, даже одевались несколько иначе: сплошь в дорогих костюмах и вечерних платьях. Я на их фоне выглядел как оборванец в своем плаще, но я так думал только до того момента, как нас кто-то окликнул сзади:
— Простите, сэр! — я обернулся. К нам подходил пони в цилиндре и смокинге. — Простите мне мою навязчивость, просто ваш плащ... он просто великолепен, а мне скоро предстоит длительная командировка. Я хотел узнать, где вы приобрели столь чудную вещь.
— Его сделала моя подруга Рарити из Понивиля, она владеет местным ателье.
— Никогда бы не подумал, что там могут делать столь прекрасные вещи. Вы позволите посмотреть? — он указал на полу плаща.
— Да, конечно, — сказал я, но Маунтинмэйн всем своим видом показывал, что этого делать не стоит, чем вызвал у меня удивленный взгляд.
— Какая прелестная ткань, а как тонко выполнен узор, я просто поражен! — он поднял полу плаща повыше, чтобы внимательнее разглядеть узор из золотых листьев, но тут его взгляд стал таким, как будто он увидел приведение. — Вы знаете, я, наверное пойду. — как-то нервно сказал он.
И он быстро направился в сторону, откуда пришел, попутно оглядываясь.
— И чего это он? — спросил я, повернувшись к Маунтинмэйну.
— А ты не понял? Ты же без метки, а в твоем возрасте это вызывает самые пристальные взгляды.
— Блин, я же совсем забыл про это! В следующий раз нужно быть аккуратнее.
И мы пошли дальше по улице мимо ярких вывесок разных заведений, которые так и манили зайти внутрь. До дома странного профессора мы шли достаточно долго и у меня успело создаться довольно-таки хорошее впечатление об этом городе. Чтобы вот так открыто гулять по городу после захода солнца в нашем мире, нужно было быть либо очень смелым, либо очень глупым. А здесь (мы, кстати, не только по главным и хорошо освещенным улицам ходили, но и по каким-то темным переулкам, так как дом Грейхува был достаточно далеко) ни одной мутной компании не встретилось. Не по себе даже как-то, свистнул хоть бы кто, чтоли, вдогонку. В общем, до дома профессора мы дошли без каких-либо происшествий. Его жилище оказалось немаленьким. Двухэтажное строение из белого камня (большинство домов городе строили именно из него) с палисадником перед ним. Маунтинмэйн открыл калитку и подошел ко входной двери, я шел за ни, не отставая ни на шаг. Во всех окнах горел свет: нас ждали.
— Ну что, готов? — спросил он меня, держа копытом массивное дверное кольцо.
— Стучи. — сказал я, немного нервничая.
Он ударил пару раз в дверь, и мы стали ждать. Но ждать пришлось недолго, практически сразу дверь отворилась и на пороге показался единорог примерно такого же возраста, как и Маунтинмэйн, но только с совершенно седой и немного взъерошенной гривой. Цвет его тела был примерно такой же, как и у меня, но только намного темнее, а из-за его спины выглядывало что-то рыжее и очень любопытное. Он увидел меня, выражение его лица выдало некоторую обиду (видимо, он хотел увидеть не пегаса, а что-нибудь другое), перевел взгляд на Маунтинмэйна, обнял его и позвал нас в дом. Мы прошли в гостиную, я и мой проводник сели на диван, профессор устроился в кресле напротив нас, а единорожка убежала в одну из комнат. В гостиной царила немного напряженная обстановка, даже Маунтинмэйн был тише, чем обычно. Грейхув откашлялся и начал говорить:
— Здравствуйте, меня зовут Грейхув. Я — профессор магической академии Кантерлота.
— Здравствуйте, — ответил я, — меня зовут Сергей, но вы можете звать меня просто «Серый».
Он кивнул головой и продолжил:
— Вы и правда пришли к нам из другого мира? — с некоторым недоверием спросил он.
— Да, я из другого мира. — совершенно серьезно ответил я.
— То есть существует еще один мир, населенный пони?
— Нет. В моем мире я... — тут я немного запнулся, — имел несколько другую оболочку.
— Это какую же? — с неподдельным интересом спросил собеседник.
— В моем мире я был человеком.
— Человеком? А вы не могли бы описать, как вы выглядели в вашем мире?
— У вас есть карандаш и бумага?



— Конечно, — и он подал телекинезом заранее, видимо, заготовленные блокнот и карандаш.
Взяв зубами карандаш я схематически нарисовал как должен был выглядеть человек. Профессор посмотрел на мой рисунок с удивленным взглядом.
— Никогда ничего подобного не видел, — сказал он. — То есть, судя по строению, вы передвигаетесь только на задних конечностях?
— Да.
— Пожалуйста, расскажите про ваш мир. — продолжил он.
И я начал рассказывать уже давно заготовленную историю, про то что наша планета называется Земля, про материки и страны, про разные народы. И тут он меня перебил:
— Знаете, — начал он несколько сконфужено ,— я вам сначала не поверил, просто я ожидал увидеть нечто иное, чем просто пегаса.
И на этих словах в комнату вошла та самая единорожка с подносом, чайником и какими-то вазочками, которые послушно левитировали рядом с ней.
— Я ничего интересного не пропустила?
— Простите, я не успел представить свою ученицу, это Шайниспринг.
— Очень приятно! — кивнув, сказал я.
Она улыбнулась белоснежной улыбкой, поставила столовые приборы на столик перед диваном и заняла свободное кресло. Своим появлением она разрушила все напряжение, царившее в гостиной, и теперь это походило не на официальную встречу представителей разных миров, а, скорее, на дружескую беседу.
Они задавали просто огромное количество вопросов, я старался отвечать на все, но на некоторые просто не знал ответа. Их очень поразило то, что в нашем мире нет магии, а люди не могут летать без помощи различных приспособлений.
— Как так? Как так?! — недоумевал Грейхув. — Если у вас нет магии, то как люди используют все эти ваши «технологии», как вы их назвали?
— Ну, с помощью электричества, атомной энергии, да и много еще разных способов.
После этих слов новая лавина вопросов обрушилась на меня. Маунтинмэйн тоже иногда спрашивал, но задавал меньше вопросов, чем Грейхув. Его больше всего интересовали темы, касающиеся нашей разведки и картографии, одна лишь мысль о том, что всю землю целиком можно увидеть с огромной высоты, не выходя из дома, вызывала у него восторг. А вот Шайниспринг всю беседу сидела молча и просто поедала меня взглядом. После не помню уже, какой кружки чая, я совсем взмок, решил снять плащ и, естественно, оголил пустой бок, чем вызвал недоумение на лицах у Профессора и его ученицы. Тут уже единорожка решилась задать вопрос:
— Простите, а почему у вас нет кьютимарки?
Я много успел узнать о них и об этом мире, поэтому ответ уже был готов.
— Понимаешь, Шайниспринг, в вашем мире она характеризует не только талант, но и призвание, так сказать, я бы даже назвал это смыслом жизни. Для нас, людей, смысл жизни неизвестен. Да, талант может быть, но это не значит, что он является твоим смыслом жизни, поэтому у нас с этим несколько сложнее. Например, человек очень хорошо рисует, у него талант к этому, но может пройти двадцать лет и он совершенно охладеет к этому виду искусства. Только если посвятить всю свою жизнь чему-то определенному, тогда он, наверное, здесь имел бы метку. Ну, я, конечно же, могу ошибаться и отсутствие метки может быть связано и с чем-то другим.
— Очень интересное умозаключение, — сказал профессор, отпивая чай из чашки.
Когда наплыв вопросов немного утих, я решил сам расспросить профессора.
— Грейхув, а вы можете объяснить, как я сюда попал?
Он немного помялся, тяжко выдохнул и начал:
— Простите меня, но, боюсь что вы попали сюда по моей вине. — с сожалением в голосе сказал он.
Он рассказал о неудаче на ритуале и о том, как меня искали, опустив различные магические термины.
— Я совершенно вас не виню, профессор, я даже рад, что попал в такой чудесный мир, пусть даже не в своем теле. Мне нравится здесь, и я с огромным удовольствием останусь, если не будут против этого жители вашего мира.
— Боюсь, что это не все, что касается вашего прихода в наш мир. — начал он. — Понимаете, когда вы пришли в наш мир, образовалась прореха в куполе мироздания: это грозит нам очень большой опасностью.
Профессор описал все возможные варианты развития событий, от которых ничего не знавший про это Маунтинмэйн чуть чашку не выронил.
— Почему ты мне ничего раньше про это не сказал? — заявил он обескураженно.
— Приказ Принцессы Селестии, я все должен держать в тайне, чтобы не поднимать панику.
— И что же тогда нам делать? — спросил я.
— Завтра мы пойдем в замок принцессы, там все и решим. — он посмотрел на часы. — Давайте спать, у нас завтра трудный день, а времени на сон остается все меньше.
Время уже давно перевалило за полночь, все хотели спать, так что быстро согласились.
Мне выделили отдельную очень уютную комнату, Маунтинмэйн лег спать в гостиной, остальные разошлись по своим комнатам.
— Мдя, ну и новости, — думал я, лежа в кровати, — значит, из-за какой-то непонятной вещи, случившийся на этом ритуале, меня выдернуло из нашего мира и принесло сюда, а теперь этому миру грозила огромная опасность. Тоже мне, вестник апокалипсиса. Ладно, к черту эти мысли, завтра все решим с их принцессой, я уже много успел про нее услышать и думаю, что та, кто может поднять Солнце, поможет нам решить такую маленькую проблемку, как конец света. Завтра вс...
-Ааааа! — донеслось из гостиной, и за этим последовал удар и звук чего-то разбивающегося.
«Это же Маунтинмэйн. Что могло случиться?» — Думал я, уже вскакивая и выбегая из комнаты.
Распахнув дверь, я увидел Маунтинмэйна, стоящего в лунном свете на диване и держащего за ручку остатки чайника.
— Что случилось?! — выпалил я.
— К-крыса! Она прыгнула на меня и скрылась.
Вышел из своей комнаты профессор в чудаковатом ночном колпаке и с небольшим светильником, который летел перед ним.



— Что случило...
Он хотел повторить мой вопрос, но не успел. Из комнаты наверху раздался еще один крик, только намного тоньше.
— Шайниспринг! — выкрикнули мы вместе с профессором.
Я недолго думая схватил зубами висящий в воздухе светильник и рванул наверх к источнику звука. Молнией взлетел по лестнице, усердно помогая себе крыльями, и через секунду уже вломился в комнату Шайниспринг. Там я увидел такую картину:



Она жалась в угол кровати, закрываясь от черной твари, которая тянула к ней тонкие ручонки, одеялом. Время как будто замерло: я в два удара сердца оказался рядом с ними, чтобы ударить эту черную мерзость. Время уже не текло, а практически совсем остановилось. Лучи света попали на тварь, она замерла на мгновение и стала осыпаться на одеяло черной крошкой. Мое копыто пролетело сквозь уже опадающие черные хлопья, так и не встретив преграды. Время приобрело нормальный ход.
— Т-ты убил ее? — дрожащим голосом и запинаясь на каждом слове спросила Шайниспринг.
— Н-наверное, — сам не понимая что произошло, ответил я.
— Что у вас тут? — раздался голос из-за спины.
Я повернулся, в дверях стояли профессор и Маунтинмэйн.
— Я не знаю, но это явно была не крыса.
— А что же?
— Подойдите и посмотрите сами, — я отошел на шаг в сторону, чтобы показать то, что осталось лежать на одеяле.
Шайниспринг так и сидела неподвижно, ее всю трясло от пережитого страха.
— Грейхув, у вас есть что-нибудь успокоительное? — я прервал его рассматривание кучки золы.
— Он поднял взгляд и увидел, как единорожка дрожит.
— Да, я сейчас принесу, — он собрался выйти, но я его остановил и в свойственном только военным людям тоне стал отдавать указания.
— Идете с Маунтинмэйном, зажигаете везде свет, проверяйте каждый угол, я здесь буду охранять Шайниспринг, если что-то увидите, немедленно кричите!
Они синхронно кивнули головами и вышли из комнаты. Я поднял оброненный мной светильник и сел рядом с Шайниспринг, предварительно стряхнув на пол останки этой твари.
— Ч-что это было? — просила она меня все таким же дрожавшим голосом на грани шепота.
— Я не знаю. Сейчас придет профессор, он наверняка знает, что это такое.
Она села ближе ко мне, глядя в темноту. Светильник не создавал достаточно света, чтобы озарить хотя бы половину комнаты. Я приобнял ее дрожащее тело, не сводя глаз с темноты.
— Не бойся, все уже позади, — как можно ласковее сказал я ей, чтобы хоть чуть-чуть успокоить, но сам в свои слова не верил и ждал, что из темноты выскочит еще что-нибудь.
Через какое-то время в комнату вбежал профессор и своим резким появлением заставил вздрогнуть нас обоих.
— Вот! — он поднес Шайниспринг чашку с какой-то едко пашущей жидкостью, которую она выпила одним глотком.
— Сейчас полегчает, — сказал Грейхув, подхватывая телекинезом, пустую чашку.
— Ну что у вас там внизу? — спросил я.
— Вы должны сами посмотреть.
Мы встали с кровати и пошли к выходу. Я шел замыкающим и осматривал тылы. В гостиной горел свет, а в комнате Шайниспринг он так и не зажигался. Маунтинмэйн убирал осколки разбитого чайника.
— Вон, — профессор указал на кучку сажи в углу. — Когда зажгли свет, та тварь что напала на Маунтинмэйна, тоже превратилась в это.
Мы посадили Шайниспринг на диван, укрыли пледом и, оставив ее под присмотром Маунтинмэйна, отправились с профессором осматривать оставшиеся комнаты. Слава Селестии, больше мы ничего не нашли.
Профессор ходил из одного конца комнаты в другой, явно нервничая и думая над произошедшим. Мой недавний проводник нашел еще один чайник, заварил чаю и налил всем в чашки, которые так и стояли с вечера на столе.
— Я хоть и много где побывал, но таких существ никогда раньше не видел, — сказал Маунтинмэйн.
— А я вот видел. — ответил я, чем заставил всех на меня посмотреть, даже Грейхув перестал мельтешить по комнате. — Когда лежал в больнице.
Я коротко рассказал о том случае.
— Да, тебе тогда повезло, да и сейчас нам всем повезло, что остались целы. — сказал Маунтинмэйн.
До рассвета оставалось не больше часа, спать уже никто не собирался, только Шайниспринг задремала на диванчике (наверное, зелье профессора сделало свое дело). Мы сидели в гостиной, а когда появились первые лучи солнца, перебрались в кабинет профессора, где можно было не переходить на шепот. Шайниспринг осталась дремать под охраной солнца и зажженного света.
В его кабинете было просто нереальное количество книг, полки были вдоль стен и уходили под потолок. На единственном свободном от книг участке висела карта, истыканная флажками. Пока я ее рассматривал, профессор что-то искал среди книг и вынул одну тоненькую даже не книгу, она была больше похожа на студенческую методичку и по сравнению с остальными, в массивных переплетах и с металлическими застежками, выглядела несолидно.
-Вот! Это, наверное, единственное, что нам сможет помочь. Это рукопись Старсвирла Бородатого и это единственная книга, в которой упоминается о подобных существах.
Мы подошли к Грейхуву, чтобы тоже посмотреть, что там написано.
— Так, так, это не то,- говорил он, перелистывая страницы с помощью магии — А! Вот оно! — он ткнул копытом в заголовок «Тени Междумирья». Под заголовком была схематично нарисована фигура, в которой легко угадывались наши сегодняшние гости. И мы начали читать.

"Эти строки я пишу с тяжелым сердцем.
Об этих существах крайне мало известно, так как посещать наш мир они могут очень редко
и чаще всего не по своей воле. Ибо субстанция хаоса, в которой они обитают за пределами нашего мира, понять нормальным разумом нельзя. Я считаю, что хаос их вбрасыет сюда в непроизвольном порядке и без какой-то цели. За всю жизнь я повстречал лишь одну из них (см. рисунок 17) (под рисунком «тени» была нацарапана эта цифра) и больше никогда бы не захотел с ними встретиться, они очень опасны, имеют мелкие и очень острые зубы и когти, но это не самое страшное.
Когда мы встретились с ней, она напала на одного из моих помощников, вцепилась ему в голову и просто исчезла, не оставив никакого следа. На следующий день мой помощник почувствовал недомогание, и я отпустил его домой. Он не возвращался, и через четыре дня я пришел проведать его. Оказалось, что он больше никого не узнавал, ни на что не реагировал, а просто сидел безвольной куклой и смотрел в одну точку. Никакие лекарства не помогали, а магия была бессильна. Мне пришлось долго тогда извиняться перед его родными. Через неделю он умер, а тварь эта вышла наружу, но появилась она, когда светило солнце и мгновенно рассыпалась пеплом. Если вы читаете это только ради интереса — хорошо, а если вы повстречали одну из них, категорически не советую тушить свет, который вы зажгли для чтения.«

Мы все переглянулись после прочитанного.
— Нам сегодня просто очень повезло .— констатировал факт я, делая упор на слове «очень».
— Да уж, — подтвердил Маунтинмэйн.
Мы еще раз переглянулись и бросились к двери. Но Шайниспринг все также мирно спала, только перевернулась на другой бок. Мы успокоились и вернулись в кабинет. Солнце уже поднялось и беспокоится не было смыла.
— Нам скоро нужно выходить на аудиенцию к принцессе, — зевнув, сказал Грейхув и посмотрел на часы. — Там все и решится.