Bechdel's Law

Флаттершай - Страсть.

— Рэрити! Рэрити, погоди! — вскричала Флаттершай. Пернатым вихрем кобылка исчезла быстрее, чем кто-либо успел это заметить. Спланировав вниз по лестнице, она нырнула в сторону единорожки, пытавшейся открыть дверь, и неуклюже оседлала её. Она стояла над Рэрити, тяжело дыша от напряжения и немного удивляясь своему напористому поведению. — Постой... Пожалуйста...

Рэрити гневно взглянула на неё, но было кое-что ещё в её взгляде — паника.

— Дорогая, мы просто обязаны остановиться, разве ты не видишь? Ты прекрасно знаешь, что ещё случилось в тот роковой день. Эти воспоминания очень много значат для меня, я не хочу делиться ими. И не хочу, чтобы то, что нас связало, было обесценено глупой игрой. Пожалуйста, давай закончим на этом?

Когда она наконец смогла отдышаться, Флаттершай ещё не знала, как отреагировать на это. На самом деле, часть её была с этим согласна. Но что-то было не так, что-то фальшивое звучало в голосе Рэрити. Она отошла в сторону и помогла лежащей на полу кобылке подняться, при этом очень извиняясь за перехват в полёте. Она продолжала настороженно следить за Рэрити, приглядывая, чтобы та опять не бросилась к двери.

— Рэрити? Эмм... Я ведь уже говорила тебе, что мне ни капельки не стыдно за то, что мы сделали. Конечно, это несколько смущает, но... это как раньше? Ты хочешь остановиться из-за меня?

Она закрыла глаза, покусывая нижнюю губу, её перья немного подрагивали, она чувствовала, как наружу рвутся эмоции, которым она редко позволяла проявляться. С тихим "цок" передние копытца опустились на пол.

— Хватит... Хватит пытаться защищать меня! — прошептала она. Но, как это порой бывает с шёпотом, звучал он почти как крик, в котором чувствовались разочарование и лёгкая обида.

Рэрити посмотрела в глаза возлюбленной и постаралась собрать все силы, чтобы вложить упрёк в свой ответ, но обнаружила, что просто не может этого сделать. Она не могла продолжать лгать о том, что её на самом деле беспокоит. Это было нечестно по отношению к Флаттершай. Обвинения Эпплджек ударили слишком близко к цели. Она сокрушённо понурила голову и поймала себя на том, что внимательно разглядывает пол, чтобы не смотреть в глаза Флаттершай.

— А приходило ли тебе в голову, что это не обязательно от того, что я пытаюсь защитить тебя? Что если я чувствую некоторый стыд за свои действия? За свою неспособность ответить взаимностью на твои чувства? — Она говорила очень тихо, с тяжким грузом печали в каждом слове, и слёзы текли по её мордочке. — Не знаю, смогу ли я показать это кому-либо ещё. Пойми, я чувствую себя достаточно подавленной тем фактом, что ты это знаешь. Та пони, которой я стала... Она отвратительна мне. Не могу поверить, что когда-то я гордилась быть этой кобылой. Не... не заставляй меня открывать им душу. Пожалуйста. Я просто не могу!

Затем Рэрити замолчала и посмотрела куда-то мимо Флаттершай, пытаясь вытереть слёзы и громко шмыгая носом. На вершине лестницы она заметила Твайлайт и Эпплджек. Обе пони в нерешительности замерли на пороге, быстро поняв, что разворачивающаяся внизу сцена была очень личной, хотя они и были в некотором смысле вовлечены в неё. Никто из них полностью не понимал причину эмоционального взрыва Рэрити.

Спустя мгновение Эпплджек спустилась вниз. Её первой реакцией на то, как Рэрити вылетела из комнаты, было что-то вроде раздражения — она не выносила подобной театральщины. Однако вид заливающейся слезами единорожки заставил обычно равнодушную кобылку поморщиться от острого чувства вины. Это зрелище мгновенно заставило её пожалеть о резких словах, сказанных ранее. Она настолько увлеклась, заступаясь за Флаттершай, чья хрупкость и неспособность постоять за себя нередко вызывали у неё материнские чувства, что не увидела правду — даже пони, которую она считала равной, с которой всегда говорила прямо и не трудилась приукрашивать события, была настолько ранимой. В этот раз Рэрити не была просто королевой драмы. Это было настоящее мучение. И она не смогла этого разглядеть. Она должна была поступить правильно.

Быстрым движением передней ноги Твайлайт остановила Эпплджек, мрачно покачав головой в ответ на вопросительный взгляд озадаченной земнопони. Она многозначительно поглядела на Флаттершай, которая с трогательной нежностью тихо успокаивала убитую горем Рэрити. Затем Твайлайт кивнула и, указав рогом обратно на спальню, решительно развернулась.

Эпплджек колебалась мгновение, глядя на всё ещё всхлипывающую кобылку. Было по-настоящему больно слышать эти тихие ноющие звуки, судя по тому, как заскрежетали её зубы, а ушки прижались. Но когда она встретилась глазами с Флаттершай, то, казалось, немного расслабилась, успокоенная этим нежным взглядом.

“Я позабочусь о ней”, — говорили ей эти глаза.

Согласно кивнув, Эпплджек тоже развернулась и отступила в спальню, оставляя Рэрити в умелых копытах Доктора Флаттершай.

— Мы будем, эмм... Мы будем здесь, если вдруг понадобимся, девочки! — через плечо сказала Твайлайт и тихонько прикрыла дверь спальни, наконец-то предоставив подругам немного уединения.

Благодарно кивнув вслед уже ушедшей Твайлайт, Флаттершай провела несколько минут в молчании, просто предоставляя Рэрити своё тепло и присутствие. Она явно неправильно истолковала эмоции Рэрити — как оказалось, это не из-за неё, и не ханжеское чувство стыда за те вещи, что они вытворяли. Это был другой стыд.

Флаттершай с несчастным видом села рядом с Рэрити, растерянно думая о том, что же делать теперь, когда их обычные роли вдруг поменялись. Хотя долго думать ей не пришлось — доброта подтолкнула её к тому, чтобы потянуться к единорожке и нежно поглаживать прекрасную гриву и ласкать промокшие щёчки. Глядя ей в глаза, Флаттершай прошептала:

— Так не делай этого для меня. Т-ты знаешь, я же не заставляю тебя. И для них этого не делай. — Она сделала паузу, глядя на дверь вверху лестницы. — Сделай это для себя, Рэрити. Это наши друзья. Они беспокоятся о тебе. Даже Эпплджек, хотя она временами может быть немного, эмм, раздражительной. Если ты разделишь свою боль, то это может помочь тебе исцелиться... Это... это небезопасно для здоровья — держать всё в себе. В смысле, я не знаю. Оставлять все важные вещи в себе — это...

Робкая кобылка сглотнула, чувствуя себя немного неловко. Почти виновато.

— Это плохо, — запинаясь, закончила она.

Рэрити вскинула передние ноги, обхватила ласковую пегаску и тихо заплакала. Какое-то время она просто держала Флаттершай и плакала ей в гриву. Её подруга ответила взаимностью, осторожно сжимая единорожку в объятьях и просто позволяя ей выплакаться. Наконец модница успокоилась достаточно, чтобы говорить.

— Т-ты права, конечно, порой я такая глупая. Да ещё с целой горой проблем в придачу, ты, должно быть, ужасно разочарована мной! С одной стороны, я сгораю со стыда из-за моей прошлой жизни, с другой — я слишком горда, чтобы принять помощь от кого-либо. Даже от тебя. В-вот ты предлагаешь мне всё, к чему я стремилась все эти годы, а я обнаруживаю, что боюсь принять это. Слишком боюсь открыться и поделиться этим даже с самыми близкими и дорогими друзьями. Которые, сердцем чувствую, без тени сомнения доверили бы мне свои самые сокровенные тайны. Давай... вернёмся к ним. Думаю, теперь я буду в порядке. — Она нежно поцеловала Флаттершай в губы. — Спасибо тебе, моя дорогая. Спасибо, что не позволяешь мне быть слабой.

— Т-ты не слабая, Рэрити, — запинаясь, пробормотала Флаттершай и улыбнулась, приложив кончик копыта к губам, на которых ещё не остыл поцелуй. Она ещё не совсем свыклась с их отношениями и, честно говоря, точно не представляла, какие её действия или слова заставили Рэрити успокоиться и передумать. — Ты одна из самых сильных пони, которых я знаю. Эмм... Ты всегда готова пойти на жертвы, игнорируя собственные потребности в пользу окружающих. Всегда оглядываешься на своих друзей и готова отдать всё, не прося ничего взамен. Помнишь, когда ты нашла меня? День, когда я упала с Клаудсдейла? Я была уставшая, голодная, у меня не было друзей, кроме моих животных. Мне нужна была помощь, и я нашла тебя. Ты осталась со мной, и ты была терпелива. Когда мне было не найти никого, кто мог бы понять меня — ты была рядом, целовала меня, пока я пыталась пропищать тебе какие-то слова. Ты помогала мне. Не знаю, как бы всё сложилось, если бы не ты.

Даже после этих успокаивающих слов кобылка продолжала внимательно следить за Рэрити, которую била дрожь. И вообще, она выглядела взволнованной, но никак не "в порядке", как она заявляла.

Флаттершай предложила единорожке копыто помощи и несколькими взмахами крыльев помогла подняться на все четыре ноги.

— Ты была так прекрасна, моя пони, упавшая с неба, — предалась воспоминаниям Рэрити, с благодарностью принимая помощь. — Думаю, что уже тогда я влюбилась в тебя. Конечно, мы обе были слишком молоды, чтобы осознать такие вещи. Но тебе нужно было возвращаться. Я... Я скучала по тебе, дорогая. Хотела бы я, чтобы ты была рядом, когда я впервые попыталась найти свою любовь. Моя жизнь была бы совсем другой. Но теперь ты здесь. И только это важно. Прости, я постараюсь быть сильнее. — Она ласково уткнулась носом в шею Флаттершай. — Спасибо за то, что ты здесь и сейчас.

После того, как они обе встали на копыта, пегаска расправила крылья и грациозно поднялась по лестнице, поддерживая Рэрити за копыто и увлекая её за собой.

— Я хочу, чтобы у нас всё получилось, ты ведь знаешь, — тихо и искренне сказала Флаттершай, когда они достигли двери. Сейчас она не могла смотреть в глаза единорожке и вместо этого тщательно изучала свои копыта. — Я хочу помочь тебе почувствовать себя лучше. Просто... я боюсь, что не справлюсь одна. Я непутёвая. Я очень надеюсь, что Эпплджек и Твайлайт знают, что делать. — Она счастливо улыбнулась, радуясь тому, что у неё есть подруги, на которых можно положиться. — Они обе очень умные, каждая — по-своему...

Рэрити остановила её прежде, чем она открыла дверь:

— Никогда... больше... не... называй... себя... непутёвой. — Она подчёркивала каждое слово поцелуем в губы. — Я больше не желаю слышать это. Ты поняла меня, дорогая? — Она улыбнулась; её глаза всё ещё были красными от слёз. — Просто продолжай быть той славной кобылкой, которой ты являешься. Одно это уже делает тебя более чем “путёвой”.

Хихикая, раскрасневшаяся Флаттершай благодарно и с облегчением взглянула на единорожку. Это было гораздо более похоже на ту Рэрити, что она знала.

— Извини, — одними лишь губами беззвучно произнесла Флаттершай, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что явно злоупотребляет этим словом, и Рэрити, вероятно, не захочет терпеть эти ненужные извинения. — Я... постараюсь. Но только если ты обещаешь сделать то же самое, — сказала она, подчёркивая слова ласковым касанием носа.

Приложив немного усилий, пегаска резко-резко открыла дверь, и они оказались погребены под волной подслушивавших пони. Взволнованно извинявшаяся Твайлайт и робко пытавшаяся принять свой обычный вид Эпплджек поспешно вскочили, чтобы помочь оцепеневшим подругам подняться и отряхнуться.

Шумно прочистив горло, страдающая от осознания своей вины Эпплджек поинтересовалась:

— Итак, всё хорошо? Ты уже не собираешься убегать под дождь?

Это говорило о многом, ранее несколько враждебная земнопони больше не добавляла саркастичных замечаний об испорченной драгоценной причёске или замаранных тщательно наманикюренных копытах. В самом деле, если не обращать внимания на грубые слова и бесцеремонные манеры и заглянуть в её глаза, то станет ясно, что на самом деле она смотрела на Рэрити с искренним беспокойством.

Рэрити благодарно кивнула. Она поняла, что была несколько тронута таким участием. Флаттершай, конечно, была права. Полезно поделиться этим, даже если переживать события заново так больно. “Когда это она стала такой мудрой? Чувствую себя дурой по сравнению с ней”.

— Всё в порядке. Спасибо за ваше терпение, простите за мою выходку. Я уже показала вам многое и думаю, что смогу показать всё. — Она глубоко вздохнула и аккуратно коснулась зеркала своим рогом. — Продолжим.

С тяжёлым блаженным вздохом Флаттершай усилила свои объятия. Она обожала обниматься, но в течение долгого времени это удовольствие ей мог доставить только кролик, который, однако, крайне не желал быть её дружком по обнимашкам.

С каждым вздохом Флаттершай ощущала аромат дорогого парфюма, который, насколько она знала, Рэрити обычно наносила каждое утро. Но под ним — ведь её чувствительный нос был совсем рядом с прекрасной ухоженной шёрсткой и гладкой шкуркой другой кобылки — под ним пегаска улавливала нечто гораздо более сладкое. Нечто успокаивающее и... прекрасное. Даже нотки солоноватого пота, от которого Рэрити наверняка захотела бы избавиться, были до странности приятны.

— Ты уверена, что всё в порядке? — третий раз за последние несколько минут спросила обеспокоенная кобылка. Её небольшой оральный практикум и ставший результатом фейерверк, видимо, отняли много сил у Рэрити.

Рэрити по-прежнему купалась в последних вспышках магического выброса... “Это было... сильно”. Похоже, что игрушка по имени "Том" была способна на гораздо большее, чем обещали в рекламе. Аннотация на обратной стороне коробки упоминала "стимуляцию рога" как основную функцию, но эта расплывчатая фраза с трудом могла описать то, что произошло на самом деле — игрушка ощущалась как часть её самой, затрагивая всё её естество.

Она нередко слышала, что хорнплей — это потрясающе, но ей никогда не доводилось проверить это на практике. Засунуть свой рог в другую пони — ей всегда казалось это таким вульгарным и неловким. Однако теперь ей стало любопытно, раз уж от того, что делала ртом её подруга, было так хорошо, то что будет если?.. “Ты с ума сошла? Скорее найди какой-нибудь изящный выход из ситуации. Она не может любить меня, она просто не может. Это должно остаться в моём воображении”.

— Я в порядке, дорогая. Рада, что смогла помочь с твоим... образованием.

— Ты хороший учитель... — тихо проговорила Флаттершай. Прикусив губу, она оставила фразу повисшей в воздухе, мысли сбивали её с толку. — Я никогда не была с жеребцом, но... — Казалось, эта перспектива заставила пегаску понервничать. Она подняла голову с плеча Рэрити, посмотрев на неё горящим мечтательным взглядом. — Когда я встречу кого-то, надеюсь, он будет таким же терпеливым и опытным, как ты.

— Дорогая, я уверена, что когда ты встретишь своего особенного пони, то именно таким он и окажется. Надеюсь, наш опыт дал тебе хотя бы чуточку уверенности в себе. Не сомневаюсь, ты найдёшь кого-нибудь замечательного. — Внутренне она поёжилась. Её собственный первый раз был таким... болезненным. Тот жеребец определённо не был нежным. Он был полнейшим негодяем. После того отвратительного случая она практически отреклась от секса. Это оставило её такой... пустой и бесполезной. Рэрити очень надеялась, что Флаттершай найдёт кого-то милого и нежного, ведь она не заслуживает меньшего.

Ясные глаза продолжали смотреть на белую кобылку. Флаттершай слегка наклонила голову, придав взгляду вопросительный оттенок. Что-то было не так в словах Рэрити: её оптимизм вовсе не выглядел подлинным, а приятная улыбка смотрелась наигранной. Конечно, робкая кобылка ничего не сказала, она не посмела бы указывать своей подруге на то, что её слова звучат неубедительно, и не хотела совать нос в мысли единорожки. Это ведь будет выглядеть, как будто она уличила подругу во лжи. Вместо этого она просто пробормотала:

— Н-ну ладно.

— Вот увидишь, обязательно найдётся кто-то подходящий, дорогая, — настаивала Рэрити. — От тебя будут без ума, и когда ты почувствуешь, что уже готова, когда будешь уверена, что он — именно тот, кто нужен, вы займётесь любовью. И всё пройдёт великолепно! Я уже вижу это... — Она закрыла глаза, представив идиллическую картину с Флаттершай. — Приглушённый свет. Мягкое мерцание ароматических свечей. Он стоит над тобой, могучий и величественный. Он сильный, горячий духом жеребец, но как бы то ни было, сейчас он проявит терпение и самоконтроль, обуздав этот страстный огонь, чтобы ты не обожглась. Он нежно поддерживает тебя, когда вы становитесь одним целым, и делает тебя своей кобылицей. Возникает небольшой дискомфорт во время действа, но он джентлькольт и знает, как обращаться с леди. Это будет совсем не как...

Она прервалась, поняв, что на глаза наворачиваются слёзы. Она описывала то, какой должна была быть её первая ночь. “Ох, этот негодяй…” Как она сожалела, что поддалась его сладким речам.

— Ох, извини, дорогая, кажется, меня немного занесло. Потерялась в мыслях, как видишь. Кхм. У тебя всё пройдёт хорошо. Всё будет просто прекрасно. Я... Я абсолютно уверена в этом.

Флаттершай обнаружила, что тоже зашмыгала носом, и ничего не могла с этим поделать, так как слышала сожаление в голосе Рэрити. Её чуткие ушки и ранее улавливали оттенки разочарования. Отчасти из-за этого попытки Рэрити успокоить её выглядели неубедительно, но Флаттершай догадалась, что единорожка, по всей видимости, просто не хотела напугать её своим весьма негативным опытом. Она настраивала себя на хорошие мысли... для неё.

Флаттершай была благодарна, но и немного расстроена — часть её хотела заглянуть под эту радостную и невозмутимую маску, чтобы узнать, что же случилось на самом деле. Но она хорошо знала Рэрити... Было бесполезно пытаться что-либо выдавить из этой упрямой кобылки. Любая попытка спорить с ней или утешать была абсолютно бессмысленна, когда она так старательно делала вид, что всё в порядке. Но возможно, просто возможно, они могли бы помочь друг другу?.. Может быть, если она откроется первой и даст знать, что у неё действительно на уме?

Флаттершай огорчённо сложила крылья. Если бы только последняя часть собственного имени не описывала её так ужасно точно!..

Окончательно убедившись в том, что это именно то, чего она хотела, Флаттершай собрала последние остатки тщательно запрятанного мужества и наконец завела разговор о том, о чём хотела спросить с самого начала, чего желала больше всего, всем своим сердцем. Дерзость того, что она собиралась предложить, заставила жёлтую пегаску содрогнуться всеми фибрами её робкой души.

— Р-рэрити? Эмм... Если бы я попросила тебя стать моей первой... Ты бы согласилась?

— Дорогая... — задыхаясь сказала Рэрити, неверяще прижав ушки. — Я польщена, что ты думаешь об этом, но... но ты должна сохранить себя для кого-то особенного! Это слишком драгоценный момент, чтобы упустить его так легкомысленно! Говорю из личного опыта. Когда-то давно я совершила ошибку. Я... доверила нежность этого момента кое-кому, и это не стало чем-то особенным. Он оказался... — она выдержала достаточно долгую паузу, чтобы прикрыть глаза и содрогнуться от стыда и отвращения, — ...скотиной. Так что я могу дать тебе разумный совет: будь осторожна, моя дорогая. Не поддавайся на сладкие речи... И ради Богинь, не принимай поспешных решений по пьяни. Ничего хорошего из этого не выйдет. — Она содрогнулась при этом воспоминании.

— Ох, мне ли не знать, — угрюмо проговорила Флаттершай, вдруг решив поделиться своим недавним ужасным алкогольным приключением. Это была попытка поднять настроение Рэрити, но не совсем удачная. Её всё ещё трясло после того, как она наконец набралась смелости задать столь откровенный вопрос.

— Ты знаешь, впервые я немного выпила пару недель назад. В этом уютном местечке, эмм... “Гарцующий пони”, вроде, называется? — запутанно рассказывала Флаттершай. — Достаточно странное название, если задуматься об этом, ха-ха-ха! Но, эмм... Эпплджек и Рэйнбоу Дэш устроили соревнование, чтобы выяснить, кто выпьет больше шотов сидра, видишь ли, и каким-то образом уговорили меня попробовать немножко. Т-только глоток.

Внезапно сверхразговорчивая было пегаска надулась, вспомнив ты-этого-не-сделаешь взгляды на лицах её так называемых друзей.

— А затем я... Я узнала, что мы с Пинки провели остаток ночи... — Флаттершай закрыла глаза, дрожа от одной только мысли об этом. О ужас, ужас. — ...На сцене, распевая караоке.

— О Богиня, хотела бы я посмотреть на это! — Рэрити охотно представила себе эту сцену, быстро пытаясь заменить этим неприятные образы, засевшие в голове. — У тебя такой приятный ангельский голос, дорогая. — Она тепло улыбнулась и прочистила горло, не зная, как реагировать дальше на внезапное откровение. — Но, хм, да... избегай сладкоречивых жеребцов, ты узнаешь этот тип, встретив такого.

Даже самая лёгкая улыбка единорожки в глазах Флаттершай стоила этого неловкого воспоминания. Однако они отвлеклись, а она не собиралась идти на попятную. Не в этот раз. Не снова.

Робко возвращая разговор в прежнее русло, Флаттершай говорила совсем тихо даже по её меркам:

— Но... эмм... Разве ты не видишь, Рэрити? Я... — Она замолчала. Её губы произносили неразборчивые слова, а румянец, пылавший на щёчках, распространялся по всей мордочке, но несмотря на это, когда заикающаяся пегаска снова обрела голос, твёрдость появилась в её умоляющем взгляде. — Я... Я бы предпочла, чтобы это была ты. Ты ведь знаешь, ты — моя лучшая подруга. И я... — ещё одна пауза, в ходе которой она тщательно выбирала слова, — ...доверяю тебе. Абсолютно доверяю. А жеребцы, они... Эмм, ну, они немного пугают меня, если быть честной, — нервно хихикнула она.

— Ты... О Богини, ты серьёзно? — спросила Рэрити, озадаченно прикусив губу. В сбивчивой речи Флаттершай остались недосказанные слова. Важные слова. Это подтверждало подозрения Рэрити, которые она не осмеливалась признавать. Флаттершай нужен был не просто опыт, она желала приобрести его только с Рэрити.

Лихорадочные мысли доводили Рэрити до безумия. “Не знаю, могу ли я доверять себе в этом. Я уверена, что не заслуживаю этого”.

С одной стороны, какой бы нежной она ни была, это причинит боль Флаттершай. Это всегда больно. Вопрос в том, насколько сильную. Всё, что они делали до этого, было всего-навсего внешней стимуляцией, именно по этой причине она избегала использования секс-игрушек. Мысль о том, что Флаттершай будет больно, заставила её похолодеть. Это должно добавить уверенности робкой пони, дать ей возможность почувствовать себя желанной и любимой. В итоге Рэрити решила не делать ничего такого, что могло бы вызвать что-либо кроме удовольствия.

Но... с другой стороны, кому ещё можно доверять? “Быть может, я смогу дать ей то, что должно было быть у меня — безупречный первый раз”.

Какую-то миллисекунду это звучало разумно, но потом Рэрити раздражённо отмела эту мысль. “Это неправильно, это должно произойти с тем, кого она любит! А это определённо не я, она не может любить меня, я не допущу этого! Бедняжка, я найду кого-нибудь, я клянусь!”

Но потом, как и ранее, вмешался ещё один голос... “Любовь так... непостоянна. Он сказал, что любит меня, и я поверила ему. Тогда он разрушил мои романтические мечты и оставил опустошённой”. Она не хотела, чтобы подобное когда-либо произошло с Флаттершай. “Даже если я не могу любить её... я очень волнуюсь о ней. Возможно, этого достаточно? Это так эгоистично с моей стороны! Мне просто нужен момент близости с ней... Нет, если ты даже это принимаешь во внимание, то расскажешь ей о том, что действительно чувствуешь. Она заслуживает голой правды”.

Рэрити глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Дорогая... если мы сделаем это, я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Это самый запоминающийся и захватывающий сексуальный опыт на моей памяти. Я буду абсолютно честной. Я... хочу этого, но, по-моему, по другим причинам. Я хочу лучшего для тебя и, боюсь, это могло затуманить мой разум. Тем не менее... я не люблю тебя.

Гордо сиявшая при мысли о том, что Рэрити искренне наслаждается её компанией, улыбка Флаттершай быстро застыла и исчезла, когда единорожка с трудом подобрала слова, чтобы наконец выразить свои чувства. Её глаза на мгновение широко распахнулись. Казалось, будто что-то дрогнуло в них, перед тем как безнадёжно разбиться вдребезги после решающих слов Рэрити. Каждое из них было как удар, как настоящий, физически ощутимый удар по её полному надежд сердцу. Но отважная кобылка скрыла это, замаскировав своё волнение настолько хорошо, насколько смогла.

Осознав произошедшее и ясно увидев жестокие последствия её прямолинейных слов, Рэрити обнаружила слёзы, бежавшие по щекам.

— Мне т-так жаль...

Флаттершай прижалась к ней и поцеловала в заплаканную щёчку.

Рэрити замялась, заметив угасающую улыбку подруги, и почувствовала себя совершенно ужасно. Только теперь она смогла увидеть последствия своих честных слов и ту боль, что они причинили. Она отвернулась от Флаттершай, не в силах смотреть в её прекрасные глаза, полные печали. Как же ей хотелось забрать свои слова обратно. Она пыталась не задеть неопытную кобылку, а в итоге невольно сделала это.

— Я не говорю, что никогда не смогу полюбить тебя, но... Я не люблю тебя так, как ты того заслуживаешь, — объяснилась единорожка в зеркале, пытаясь сгладить резкие слова. — Поэтому я не решаюсь согласиться на то, о чём ты просишь меня. Это не должно перерасти в нечто большее, чем просто ночь страсти. Честно говоря, это было бы более чем достаточно для меня. Я сделаю для тебя всё — научу, чему только пожелаешь, и найду кого-нибудь подходящего и заслуживающего твоей любви!

Слёз не было. Флаттершай понимала, что это убьёт всё настроение и, вероятно, убедит Рэрити в том, что она слишком хрупка и эмоциональна для того, чтобы совладать с вымученными пояснениями единорожки. Сейчас она хотела быть сильной, или этот момент единения уйдёт и, скорее всего, никогда больше не повторится. Правда была в том, что часть её, семя многочисленных безответных влюблённостей, ожидала такого ответа. Даже худшего. Но также была и надежда. Неукротимый огонёк в её сердце, не потушенный отказами, не затоптанный отчаяньем, давал ей возможность упорно цепляться даже за малейшую возможность...

— Я понимаю, — медленно сказала Флаттершай, стараясь не заикаться и не дать дрогнуть своему голосу. Она спряталась за удивительно убедительной и очаровательной улыбкой. Флаттершай хотела этого. Отчаянно, почти страстно, она всё ещё хотела этого, даже если Рэрити на самом деле не любит её и, возможно, никогда не полюбит. Она могла бы хранить и лелеять в своём сердце те моменты близости, которые они разделили друг с другом, даже если они будут горькими, запятнанными знанием того, что её чувства остались безответными. — Если это то, что ты чувствуешь, тогда... эмм... это нормально.

Рэрити кивнула в ответ, но она чувствовала, что пегаска не совсем ещё поняла её. Она не будет делать те же вещи, которые делал с ней сбитый с толку жеребец. Она отказывалась брать в свои копыта бедное невинное сердечко, не удостоверившись в том, что его владелица полностью понимает, что произойдёт. Кроме того, она чувствовала... нет, только надеялась... если она хорошо объяснит, почему она такая, какая есть, то, возможно, опечаленная кобылка сможет простить её.

— Дорогая, пожалуйста, не расстраивайся. Я просто не хочу, чтобы ты делала это по надуманным причинам. Мне... причинили боль ранее, причём так, что я в конечном итоге зациклилась на несбыточной мечте, потому что мечты не могут причинять боли. Помнишь, мы обсуждали воображаемого жеребца? Мой первый раз был с чрезмерно пылким жеребцом, который воспользовался мной и оставил меня плакать на ложе разбитых надежд. Он понятия не имел, что сделал не так, и потому не мог успокоить меня. — Горечь в голосе единорожки была очевидна. — В моём представлении это должно было быть великолепно. Это и могло бы быть великолепно...

Её лицо исказили гнев и разочарование.

— Долгое время я утешала себя тем, что предавалась самым легкомысленным интрижкам. Я даже не могу вспомнить их имена или лица, все они были на одну ночь, одинаковые кобылки и жеребцы. Стыдно признаться, но я не могу их сосчитать. И я не получила того, чего ожидала. Откровенно говоря, я получила то, что заслужила. Что было хуже всего? Некоторое время я встречалась с кобылой, такой же как я. Возможно, она была моим отражением, у нас было столько общего, и в конце концов... я порвала с ней. Почему? Потому что я ненавидела в ней всё, в чём она была похожа на меня. После я решила завязать с, хм, беспорядочными связями и поискать себя в самоудовлетворении. — Теперь щёчки Рэрити покраснели. — И хотя это, конечно, и принесло некоторое... удовлетворение, в определённом смысле. Но на самом деле не дало того, что я надеялась найти.

Она печально покачала головой.

— Но затем ты вернулась в мою жизнь. Моя первая любовь, та пони, о которой я часто мечтала. Каждую неделю, когда мы встречались, я любовалась тобой и ненавидела себя за это. Дорогуша... я очень хочу любить тебя. Я хочу дать тебе то, что ты просишь, и сказать тебе, что буду любить тебя до гроба. Но я просто... не могу. Всё это время я знала, что не могу позволить себе так относиться к тебе. Я чувствовала, что если ты полюбишь меня, я испорчу тебя, а ты для меня значишь слишком много, чтобы позволить этому произойти.

Рэрити осторожно протянула переднюю ногу и нежно приласкала щёчку Флаттершай плоской стороной копыта.

— А теперь ты просишь заняться с тобой любовью, а не просто научить тому, как это делается. И я... Я чувствую, что старые забытые эмоции снова всплывают. Я предала их забвению, чтобы они не причинили тебе вреда, но сейчас ты по-видимому их разделяешь, чувствуя ко мне то же самое... — Она тихонько заплакала, позволив копыту безвольно упасть. — Почему я такая непутёвая пони?! Не думаю, что когда-нибудь буду достойна тебя. Даже если ты будешь говорить иначе, не уверена, что смогу отпереть замки, которыми сама же и сковала своё сердце, и выпустить чувства, которыми хотела бы поделиться с тобой!

Она обернулась к Флаттершай и развела копыта, как бы обнажая душу.

— Эта ночь, здесь, с тобой, так много для меня значит. Я чувствую, что моё сердце снова оттаивает... Честно говоря, я нахожу это одновременно волнующим и ужасающим. Но... я отказываюсь лгать тебе. Ты видишь? Я не говорю что я не могу любить тебя, ведь ты чудесная пони и ты заслуживаешь любви! Я просто хочу сказать, что уже не уверена в том, что знаю как. Но... я научусь, для тебя, если это то, чего ты хочешь, и если ты проявишь терпение. Возможно... Ты сможешь научить меня. Ты попытаешься? — Она опустила глаза; стыд зарождался в ней, из-за признания собственных недостатков. Она хотела показать подруге, что секс может помочь укрепить доверие, а вместо этого показала, что... он может уничтожить тебя.

— Я буду стараться изо всех сил, — искренне сказала Флаттершай, тяжело сглотнув. Слеза скатилась из глаза, не скрытого чёлкой, несмотря на сохраняемую маску смелости и невозмутимости, которая, впрочем, ни на миллисекунду не обманула Рэрити. Тёмная линия окрашенной тушью слезы прочертила линию по левой щеке, и не было возможности скрыть это, но это было нормально, потому что она одновременно улыбалась, по-настоящему улыбалась, со звуком, напоминающим смех и рыдание одновременно.

— Потому что... — Кобылка сделала глубокий, судорожный вздох и тряхнула головой, очищая мысли и стряхивая эти глупые капли со своей щеки. — Потому что я... я... — Флаттершай копытом откинула растрёпанную розовую гриву, скрывавшую часть её лица, и подняла голову, одарив Рэрити лучезарной улыбкой, её глаза лучились любовью. — Потому что я люблю тебя.

Наконец. Она сказала это. Она наконец-то сказала это. И даже не запнулась там, в конце фразы.

— Даже если ты, н-не, эмм... чувствуешь то же самое. — Она покраснела. Наконец-то старая добрая Флаттершай. — Пожалуйста, будь моим принцем... И обращайся со мной, как с леди...

Рэрити подняла опущенную голову, как только расслышала эти слова. Она взглянула в сияющие глаза Флаттершай. В этот момент она почувствовала, что её сердце готово взорваться. Это... Это то, что она искала в случайных связях. То, что должна была почувствовать в ту давнюю ночь. Боль всё ещё оставалась, и думалось, что никогда по-настоящему не уйдёт, но старые раны, казалось, немного затянулись. “Я любима... Я как-нибудь докажу, что достойна этого. Я найду способ, моя дорогая”.

Улыбаясь со слезами на глазах, Рэрити поняла, что это было самое милое и самое страстное предложение близости, которое она когда-либо слышала.

— Как я могу отказать в просьбе своей леди? Я... думаю, я готова учиться. Научи меня любить тебя, я буду прилежно учиться. — Она крепко поцеловала Флаттершай, нежно удерживая её голову копытами.

С удивительным энтузиазмом Флаттершай вернула должок. Будучи в восторге от того, что она наконец-то произнесла слова, которые ей очень хотелось произнести, она хотела хихикать как безумная, как будто гора свалилась с плеч. Она не была уверена, стоило ли расценивать это как смену ролей, не знала, кто теперь терпеливый учитель, а кто — усердный ученик. Возможно, теперь это не имело значения. И кроме того, было сложно думать о чём-то с чужим языком во рту! Она сосредоточилась на нежном посасывании, содрогнувшись от внезапной вспышки страсти, которая изливалась из расплавленного ядра её ослеплённого страстью маленького сердечка.

— Мрр... — промурлыкала она в тёплую мордочку. Пегаска, казалось, была полна радостных звуков.

Не прерывая поцелуй, Рэрити уложила их обеих на кровать. Она нежно удерживала Флаттершай лежащей на спине до тех пор, пока она наконец не оторвалась, чтобы вздохнуть. Она улыбалась в глаза своей подруги, нет, своей любовницы.

— Т-ты быстро учишься, милая. А теперь, позволь мне подготовить тебя к выпускному экзамену. — Оглядев комнату, она вдруг испытала прилив вдохновения. Она левитировала несколько подсвечников поближе к постели и магией зажгла их. “Теперь приглушим свет... Да... всё должно быть именно так”.

Рэрити нежно покрывала поцелуями шею Флаттершай, в то же время осторожно надавливая на её женственность. Прежде чем всерьёз начать играть роль жеребца, она хотела полностью удостовериться, что её любовь готова. “Мой первый раз был бы гораздо терпимее, если бы этот идиот хоть что-то понимал. Недаром это называется прелюдией!” Она нежно продвигалась всё ниже и ниже, временами то покусывая открытую шейку, то тут же с любовью целуя то же место. Она чувствовала, как всё более страстные повизгивания зарождались под воздействием её дразнящих губ. Когда она почувствовала, что время пришло, то увеличила скорость и темп, с которыми она работала копытцем, внимательно следя за выражением лица своей возлюбленной.

Реакция была многообещающей: помимо чувственного задыхающегося писка было слышно всё более явственное тяжёлое дыхание Флаттершай, не говоря уже о паре вдруг ставших жёсткими крыльев, которые стремились выбраться из-под лежавшей пегаски. В экстазе кобылка разводила задние ноги в стороны всё шире и шире каждый раз, когда это замечательное копытце выписывало очередную быструю окружность по её вульве. Движения постепенно становились более плавными и скользящими, по мере того как возрастало возбуждение и чувствительность дрожащей пони.

“О доброта!” Мечтательный взгляд Флаттершай быстро сфокусировался, когда очередной поцелуй вывел её из транса. Улыбаясь, она протянула копыто, чтобы откинуть гриву Рэрити и поласкать её белоснежную щёчку. Мордочка Флаттершай вспыхнула снова, но теперь это было пламя страсти, а не смущения. Ну, ладно, не совсем: всё же, доносившиеся снизу хлюпающие звуки немного смущали.

— Рэ-Рэрити! — взвизгнула она, закусив губу и приподняв свой жёлтый круп, пытаясь увернуться от источника удовольствия, который привёл её в опасную близость к преждевременному финалу. — Я... Я думаю, я готова... — Её слова были как всегда вежливыми и скромными, но была некоторая настойчивость в её напряжённом и задыхающемся голосе. — Не могла бы ты просто... просто в-возьми меня? Пожа-а-алуйста?

Рэрити слегка усмехнулась. Она пододвинулась, оказавшись ровно между бёдер Флаттершай, затянула ремни страпона и магией оживила игрушку. Расположив игрушку так, чтобы самый кончик был напротив входа в лоно девственной пегаски, она почувствовала, как та в ожидании затаила дыхание, и наклонилась, чтобы горячо и утешительно прошептать в ухо Флаттершай. “Без сомнений, чем быстрее мы это сделаем, тем скорее сможем перейти к приятной части”.

— Приготовься, моя дорогая. Я постараюсь сделать это как можно более мягко и безболезненно. — Затем Рэрити снова накрыла поцелуем губы Флаттершай, которая слегка напряглась от её слов. Видимо, бедняжка готовилась к неизбежному проникновению... “Ну нет, так не пойдёт. Ты должна расслабиться, любовь моя”.

На мгновение Рэрити прервала поцелуй и посмотрела в глаза Флаттершай.

— Дорогая, не бойся. Это будет немного больно, но будет хуже, если ты сожмёшься, как пружина. Расла-а-а-абься. — Она ткнулась мордочкой в нервную кобылку. — Ты ведь веришь мне, так? — Единорожка хлопнула глазками и состроила скромное выражение лица.

Флаттершай нервно кивнула, ответив влюблённым взглядом. Так или иначе, кокетливое поведение Рэрити заставило её улыбнуться.

— Л-ладно.

Рэрити в свою очередь ободряюще улыбнулась. Наклонившись, она снова поцеловала Флаттершай, игриво лаская язычок другой кобылки своим собственным. Только почувствовав, что немного напуганная пони поплыла от поцелуя — всё её тело ощутимо расслабилось — единорожка начала. Она направила кончик между блестящих складочек любимой и вонзила его, уверенно направляясь глубже. Это было одно плавное движение — Рэрити не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала, что погрузилась полностью.

“Так, наконец, с этой частью покончено”. Единорожка восхищалась противоречивостью чувств сжимающей узости и мягкой податливости вокруг стержня магической игрушки. Ощущения передавались прямо в её рог и почти привели к выбросу магии. “О Селестия, все эти бедные жеребцы, которых я ругала за преждевременный финал... Я и понятия не имела!” Она успокоилась, зная по собственному опыту, что Флаттершай нужно дать время, чтобы привыкнуть к этому внезапному вторжению.

— Я… Я знаю, это было резковато, дорогая. Прости, но лучше сделать это быстро. Если затянуть с этим, то будет только хуже.

“Хотела бы я знать это во время моего первого раза”.

— Скажи мне, пожалуйста, когда будешь готова.

Флаттершай была благодарна за этот долгий поцелуй, поскольку он позволил тёплой мордочке заглушить её тихий крик боли.

— Ой-ой-ой-ой... — едва слышно продолжала стонать Флаттершай, когда Рэрити оторвалась от неё, хотя поток причитаний быстро прекратился. Во время дефлорации было немного больно, но в конце концов это была лишь небольшая вспышка боли в океане страстного, возрастающего наслаждения. Укол боли в итоге был задушен непреодолимым желанием.

Помогло то, что она была хорошо смазана — Рэрити, конечно, проследила за этим.

Флаттершай тихонько лежала, просто дыша и привыкая к ощущению внутри неё. Она чувствовала себя такой... наполненной, растянутой и удивлённой ощущением того, как внутренние мышцы против её воли радостно подёргивались вокруг нарушителя. Она прикрыла глаза, и её мозг поразило то, как потрясающе остро ощущались приятная форма и толщина объекта внутри неё...

Однако это был не просто объект. Каждый дюйм игрушки был оживлён магией Рэрити, и Флаттершай могла поклясться, что чувствовала, как магия пульсирует внутри неё. Она также чувствовала дрожь, но на этот раз не она была её источником. “О, Рэрити, я не сдамся так просто…”

— Всё х-хорошо, Рэрити. Я в порядке, — ответила она с улыбкой, успокаивая их обеих: обеспокоенную прекрасную любовницу и так же дрожащую себя. Она протянула копыто и приласкала мордочку Рэрити. Её естество, казалось, одобряло дальнейшие действия, плотно обволакивая игрушку. Соответствие было настолько безупречным, что казалось, будто она была специально сделана для Флаттершай. — Я не сдамся так легко... Ты можешь... эмм... ну ты знаешь...

— Трахнуть тебя? — невозмутимо предложила Рэрити. Было очень странно услышать от неё подобные слова.

— Ох! — с круглыми глазами ответила Флаттершай, удивляясь, почему эти грязные, грубые слова вызвали серию нежных сжатий внутри неё. — Р-Рэрити, а это... нормально — такое говорить?

— Обычно я не одобряю вульгарной речи, дорогая. Но в подобных ситуациях я нахожу эти слова вполне уместными. Тебе так не кажется? Если ты желаешь, я конечно могу сбавить тон...

— Нет! Нет... Всё хорошо. Ты права. Это звучит... своего рода мило. Эмм... пожалуйста, если ты не против, т-трахни меня, Рэрити.

— С удовольствием, моя дорогая, — нежно ответила Рэрити, прежде чем начать двигаться всерьёз, следуя воле Флаттершай. Первые толчки были неглубокими и редкими, задающими размеренный ритм, который не вызвал бы дискомфорта у кобылки под ней, и который ей самой было легко поддерживать.

“Действуй медленно. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к ощущениям”. Рэрити отчаянно хотела, чтобы это было незабываемо... Её мысли слегка сбились, она самоотверженно пыталась сосредоточиться исключительно на потребностях Флаттершай, но это было так хорошо... “Соберись, дорогая! Разве не твоя идея — подарить этой кобылке умопомрачительный, сшибающий с копыт оргазм?” Постепенно она увеличила темп, чувствуя нарастающее напряжение не только в её магии, но и в собственном лоне. Это было потрясающее ощущение, она никогда прежде не чувствовала подобного. Теплота и теснота были просто мучительно прекрасны. “Как эти бедные жеребчики вообще могут держаться?” Она прикладывала все свои усилия, чтобы сдержать зарождавшийся внутри неё оргазм, однако со временем это становилось всё труднее и труднее.

Когда Рэрити услышала, как нарастает громкость и темп прерывистых стонов Флаттершай, то для удобства расположила копыта по обе стороны от крупа пегаски. “О Богини, так ещё теснее!” Она сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. “Не раньше, чем она! Я этого не потерплю!” Тогда она начала двигаться не на шутку, обрадованная тем, что вздохи становились всё громче, а румянец всё ярче. Грудью она прижалась к извивающейся пегаске и начала слегка покусывать её шею. Внутренне она проклинала всех своих прошлых неумелых любовников. “Если бы вы это видели, любители! Вот как нужно заниматься любовью!” Затем она задорно проворковала на ухо своей любовнице:

— Как бы тебе хотелось, моя дорогая? Медленнее? Быстрее? Нежнее? Жёстче? — она подчеркнула последнее слово очень глубоким толчком, доставшим аж до шейки матки.

Флаттершай взвизгнула в ответ на это внезапное и глубокое вторжение, приятно удивлённая и крайне возбуждённая провокационным шёпотом Рэрити. И только одна мысль бурлила в её возбуждённом сознании — ей хотелось большего. Больше этого, более горячего, сбивающего с дыхания, почти животного секса. Эта мысль оформилась в одно единственное слово:

— Ж-жёстче... — прошептала она тихим, робким голосом. Но звучные шлепки бёдер Рэрити о её собственные заглушили её просьбу.

— Ж-ЖЁСТЧЕ... — отчаянно умоляла маленькая пони, наконец поверив в свои способности. Она сопроводила этот крик похотливым толчком своего тела навстречу Рэрити. — Пожа-а-алуйста! — Она не смогла ничего больше добавить, так как у неё перехватило дыхание.

Рэрити двигалась как одержимая. Она ощущала жар влажных фрикций и сжимающую её разгорячённую пегаску, а также запах не одной, а двух истекающих возбуждением кобылок. Спина пегаски изогнулась, её крылья, ранее только едва распластанные, сейчас встали во всю длину, а перья напряжённо трепетали. Рэрити сама уже задыхалась и обливалась потом, её драгоценная грива становилась совершенно растрёпанной. Мелкие капельки пота покрывали шёрстку обеих кобылок, запах был острый, но не неприятный. Их запахи слились воедино, мускусное возбуждение почти заглушало благоухание ароматических свечей. “О Селестия, надеюсь, она уже близко, не знаю, сколько ещё я смогу продержаться!”

Наконец, именно тогда, когда Рэрити почувствовала, что не может больше сдерживаться, кобылка под ней запрокинула голову и открыла рот в беззвучном крике, крепко обхватив любовницу задними ногами и прижав к себе, крылья её лишь беспорядочно хлопали. Рэрити с радостью последовала примеру пегаски, позволив себе кончить, энергия ослепительными искрами изливалась из её рога. В то же время она почувствовала, как Флаттершай сильно содрогается под ней, буквально выдаивая её спазмирующими мышцами вагины. В течение нескольких следующих секунд всё происходило как будто в замедленной съёмке. Рэрити смотрела на несколько капель их общего возбуждения с небольшим оттенком розового, медленно стекавшим по жёлтым бёдрам дрожащей пегаски. Ещё она увидела отражение ярких вспышек её собственных магических разрядов в широко распахнутых влюблённых глазах Флаттершай...

Рэрити продолжила медленно качать бёдрами, позволяя пегаске прочувствовать каждую волну отступающего оргазма. Это были продолжительные движения, достававшие до самых глубин естества Флаттершай. Наконец, почувствовав, что её любимая начала расслабляться, она извлекла игрушку, положив её на бёдра пегаски.

Единорожка упала в ожидающие объятия крыльев Флаттершай, и они предались ещё одной серии страстных поцелуев, заметно более медленных из-за приятной усталости. В течение некоторого времени Рэрити развлекалась тем, что легонько целовала её, вознаграждаемая восхитительным попискиванием с каждым прикосновением. Она по себе знала, что любая мелочь может снова вызвать новую волну мини-землетрясений после особо интенсивного сеанса, и безжалостно пользовалась этим знанием.

Когда они обе наконец выдохлись, Рэрити зевнула, чувствуя себя до странности изнурённой. Побочные эффекты использования устройства включали в себя довольно сильную магическую усталость.

— Дорогуша, искренне надеюсь, что тебе понравилось. Как по мне, это было... Невероятно.

Флаттершай улыбалась, уставившись остекленевшими глазами в потолок, её грудь всё ещё устало вздымалась. Теперь она привыкала к внезапному ощущению пустоты в ней, как совсем недавно привыкала к наполненности. Она наклонилась и поцеловала Рэрити в носик.

— Спасибо... это было замечательно! Эй, а м-могли бы мы сделать это ещё разок? Можно? Эмм... Рэрити?

Тихий храп был единственным ответом. Флаттершай хихикнула, попытавшись было потыкать измотанную единорожку, но в конце концов положила голову рядом и вскоре заснула, прижавшись к Рэрити.

— Интересненько, — заметила Твайлайт, потирая подбородок копытом. — Значит, это не только у жеребцов?

Она вспомнила, как часто дразнила Соарина из-за аналогичной тенденции ко сну сразу после главного блюда, не оставляя возможности отведать любимое блюдо любой кобылки — десерт. После ряда таких случаев она даже стала звать его Сохрапином.

Рэрити немного смущённо отвела взгляд:

— Не могу точно сказать, но попробуй представить, что каждая капля магии в тебе взрывается и вырывается наружу. А затем сделай это ещё раз. Думаю, после такого ты слегка устанешь, n'est–ce pas?

Флаттершай некоторое время тихо лежала с Рэрити, с любовью наслаждаясь видом уставшей и мирной кобылки, уткнувшись носом в её великолепную, но слегка растрёпанную гриву, осторожно, чтобы не разбудить её. Она сама только что проснулась после лёгкого сна, пара часов — это всё, что ей было нужно, но Рэрити пока не проявляла никаких признаков пробуждения.

Когда фиолетовые кудри стали слишком щекотливыми для её носа, неугомонная пегаска встала и немного потянулась, разминая затёкшие конечности. Как ни странно, она не чувствовала себя уставшей, скорее наоборот. Она чувствовала себя живой, готовой делать что-то, полностью довольной, стимулируемой гормонами, пробегавшими по её венам. Желая заняться хоть чем-нибудь, Флаттершай начала копаться в запасах косметики Рэрити.

Рэрити проснулась через некоторое время, чувствуя себя немного сбитой с толку. Она даже не поняла, что потеряла сознание. Когда она подняла тяжёлые веки и заметила потягивающуюся Флаттершай, её мозг всё ещё спал. Она не решалась заговорить, а просто наслаждалась, тайком подглядывая за тем, как кобылка занимается своими делами. “Она так красива…”

— Мм... Извини, дорогуша, видимо, это вымотало меня. Как ты себя чувствуешь?

— Эмм? — Флаттершай выглядела немного напуганной. Она открыла крышку привлекательной баночки с особенно красивой этикеткой и только-только собиралась понюхать содержимое, как вопрос Рэрити объявил о её возвращении в мир живых.

— О, эмм, я просто решила... осмотреться немного. Извини. У тебя так много кремов и масел и... — Она прервалась, шевеля носом, и громко чихнула. — О, клубничный. Этот действительно хороший. Очень ароматный. Вообще-то напоминает сорт чая. А для чего он?

— Ах, он ещё у меня остался? Он предназначен для... чувственного массажа. Он ароматизированный и для, эмм, применения вдвоём... — Рэрити покраснела, вспомнив, как она в последний раз использовала его. — Он... довольно вкусный.

— Понятненько... — Щёчки Флаттершай покраснели. Кровь, как и грязные мыслишки, ударили ей в голову. Уверенность, которую она обрела благодаря всем этим интимным моментам, что они пережили вместе, казалось, начала испаряться и ускользать от неё, как только возникла пауза в действии. Она моргнула, выждав момент перед тем, как нерешительно лизнуть горлышко открытой бутылки. Сладкий вкус свежей клубники заставил её улыбнуться.

— О, вкуснятина! — сказала она с энтузиазмом, облизнув губы. — Оно действительно вкусное. — Флаттершай медленно и многозначительно перевела взгляд с бутылки на соблазнительную кобылку, всё ещё наблюдавшую за ней с кровати.

— Эмм... Рэрити? — Флаттершай постаралась говорить как можно более обыденным тоном, как будто она просто собиралась обсудить погоду. — У тебя случайно не болят мышцы, ведь у тебя напряжённая работа, не так ли? — Она моргнула, сама шокированная смелостью собственных слов. Возможно, ещё не вся уверенность рассеялась...

Признательная Рэрити затрепетала в предвкушении. Давненько она не использовала мышцы бёдер в таком нещадном темпе.

— Да! Гм, да. Некоторые мышцы действительно побаливают. — Вполне серьёзно пожаловалась она. — Я боюсь, по всему телу. Очень болят. И боюсь мне понадобится твоя помощь, иначе я, возможно, не смогу встать!

— Не беспокойся, Рэрити, — серьёзным тоном ответила Флаттершай, нанося некоторое количество ароматного массажного масла на копыта и энергично потирая их друг о друга для разогрева холодной жидкости. — Я позабочусь о тебе.

Забравшись на кровать, она уложила свою пациентку на животик и оседлала задние ноги распростёртой пони. Так она могла дотянуться до спины Рэрити, которую она начала мять, сначала нежно, но с каждым движением всё более и более уверенно, растирая узлы напряжённых мышц.

— О Богини, похоже ты и впрямь была немного напряжена, — нахмурилась Флаттершай. Все эти так называемые “узлы”, что она находила, она тут же старательно разглаживала. Чем больше масла втиралось в упругую кожу единорожки, тем легче и легче скользили копыта по хорошо ухоженной белой шёрстке. Было нечто сверхъестественное в том, что неопытной массажистке удавалось так точно находить самые беспокоящие узлы и заставлять расслабиться мышцы, о которых Рэрити и не подозревала, что они её беспокоят.

Прошло некоторое время, прежде чем Рэрити поняла, что Флаттершай остановилась.

— Что? Почему? Я, должно быть, задремала! Что-то случилось, дорогуша?

— Да. Ну. Эмм, если ты хочешь... — Нос Флаттершай нашёл ушко единорожки и мгновение ласково потёрся о него, после чего она закончила фразу робким шёпотом: — Может быть, я могла бы позаботиться и обо всём оставшемся? — Конечно, её щёчки горели, но она не позволила этому остановить её.

Рэрити покраснела, ощущая тёплое дыхание своим ухом, и перевернулась, чтобы взглянуть на пегаску.

— Милая, ты ведь не могла так быстро превратиться в маленькую шалунью! Возможно, я слишком хорошо тебя обучила. — Она усмехнулась, затем слегка поцеловала мягкие розовые щёчки. — Я полностью в твоих копытах, дорогая. Почти буквально, вообще-то. Можешь делать со мной всё, что пожелаешь.

— Я не... Я не имела в виду... — пробормотала Флаттершай. Поцелуи наподобие этих, даже просто игривые, заставляли её краснеть, а ещё это замечание о том, что Рэрити в её власти... Её глаза виновато уставились на жаждущую единорожку, прежде чем она медленно, как бы с намёком опустила взгляд ниже. — Я, эмм... Пожалуй, тогда я принесу ещё масла.

Осторожно принеся полную бутылку массажного масла со вкусом земляники, Флаттершай несколькими движениями копыт отвинтила крышку.

— Тфеперь буфдет сфегка фолодно, — предостерегла она, прежде чем сжать бутылку зубами, случайно выдавив при этом поразительно большое количество масла на коленки и внутреннюю поверхность бёдер Рэрити. — Исфи... И-извини... — Она застенчиво усмехнулась и попыталась немного исправить ситуацию, размазывая копытами скользкое масло, что конечно же нисколько не помогло делу, она только заляпала свою шёрстку. — О Богини, я такая растяпа...

Рэрити левитировала из ванной полотенце и нежно прикоснулась к Флаттершай в попытке отчистить от излишков масла, перед тем как вытереть собственные бёдра.

— Не волнуйся, дорогая. Видишь? Всё хорошо.

— Д-да, — легонечко кивнув, ответила Флаттершай. Казалось, она сейчас собрала всю свою решимость, готовясь к чему-то, несколько раз сглотнула, чтобы намочить внезапно пересохший рот. — Думаю, возможно, ты случайно пропустила немножко. — Отведя взгляд, пегаска неопределённо указала куда-то, хотя там явно оставалось не слишком много после очистки полотенцем. Придвинувшись поближе, Флаттершай наклонилась и подразнила кончиком носа животик лежащей перед ней единорожки, а затем ткнулась в определённое место. — Здесь... — Взмах язычка твёрдо уверил единорожку, что не осталось и следа этого ужасного масла, покрывавшего шёрстку на животике. Затаившая дыхание, краснеющая кобылка приятной прохладой выдохнула прямо на недавно облизанный участок шкурки Рэрити. — И, п-пожалуй, тут. — Ещё одно движение языком. На этот раз прямо по соску.

Рэрити невольно вздрогнула, почувствовав волну мурашек, стремительно расходившихся от тех мест, где так недавно, под видом чистки, побывал язычок.

— Я... Я думаю, что могла пропустить ещё пару мест! Чуть пониже. В-возможно, ты захочешь проверить?

— О Богини, как беспечно с твоей стороны, — произнесла Флаттершай, радуясь тому, что Рэрити согласилась ей подыграть, чувствуя себя всё смелее и смелее с каждой секундой, несмотря на очень малоубедительный предлог для своих действий. Проводя мордочкой вдоль нежных бёдер единорожки, пегаска тут и там оставляла лёгкие поцелуи и слизывала каждое мнимое пятнышко масла, расположенные неправдоподобно близко, учитывая то, какого объёма была баночка. — Я знаю, что, возможно, тебе это неприятно, весь этот утомительный уход. Но, пожалуйста, потерпи, Рэрити. Я сделаю всё-ё-ё в лучшем виде.

— Эмм... Возможно, немного накапало ещё ниже. Продолжай проверку. — По-видимому, весь этот процесс был настолько неприятным, что в определённый момент Рэрити забыла, как дышать.

— Правда? Ты имеешь в виду, эмм... — любопытный нос Флаттершай проследовал ниже, где и впрямь обнаружилось влажное местечко, — ...здесь?

Рэрити была очень рада, что ей недавно удалось подремать, потому как, судя по всему, Флаттершай была в очень игривом настроении.

— Д-да, здесь. Пожалуйста, проверь здесь. Во имя Селестии, проверь тщательнее.

— Ладненько... — Было сложно винить пегаску за её энтузиазм, весь её опыт ограничивался только пижамными вечеринками. Не только подавленные желания заставляли её действовать. Любопытство тоже. Желание научиться... всему. Это и любовь к пони, извивавшейся перед ней прямо сейчас, заставляли её сердце таять. Флаттершай выразила всё это в потоке чувственных движений языком, заставивших её задрожать от вкуса другой кобылки. — Т-тебе понравится... это. — Она тяжело вздохнула, облизывая свои губы и отчаянно краснея. — Точно знаю.

Пока язык и вкусовые рецепторы всё ещё пылали от пробы вкуса возбуждённой Рэрити, Флаттершай открыла глаза и посмотрела, хорошо посмотрела, на мягкое и гладкое влагалище, оказавшееся мучительно близко к её мордочке. Она заставила себя не отворачиваться от этого очень личного и, пожалуй, смущающего зрелища. Но она понимала, что должна преодолеть своё смущение, если хочет сделать это как следует. Она глубоко вдохнула, смакуя интенсивный женственный запах, и это заставило её подавиться слюной. Это был запах... Рэрити. Это был её вкус. Ей не доводилось ещё ощущать чего-либо настолько интимного.

— Э-это лучше, чем клубничка, — хихикнув, прошептала она, горячо дыша на чувствительную плоть перед ней. Впрочем, она поспешила довольно быстро остудить её, упиваясь естеством единорожки, полностью погрузившись в мягкие половые губки своим пока ещё робким язычком.

Рэрити ахнула и извернулась немного на бок, уткнувшись мордочкой в ближайшую подушку. Она уже была близко к тому, чтобы издать стон, который впечатлил бы даже Принцессу Луну своей громкостью. Затем она откинулась назад и легла поудобнее, позволяя Флаттершай исследовать её, сколько захочет, хотя в этот момент она была совершенно не в силах остановить её. Она не совсем понимала, почему ухаживания Флаттершай настолько сильно возбудили её, она ведь не была настолько чувствительной?

Покопавшись в памяти, Рэрити вспомнила, что ещё никто из её предыдущих партнёров настолько не заводил её. Жеребцы, которых она просила сделать такое, либо этого не желали, либо относились к этому как к рутинной работе, с которой нужно было побыстрее покончить. И в любом случае, это было скорее символическим действом, с надеждой на взаимные оральные ласки. Что же касается кобыл... Ну, те с которыми она встречалась, считали, что они выше этого. Слишком грязное, отвратительное, вульгарное занятие для их безупречных мордашек.

С некоторым усилием подняв голову и поглядев вниз между своих задних ног, Рэрити не увидела ничего такого в глазах Флаттершай. Только единственный намёк на беспокойство, милый вопросительный взгляд.

— Я делаю что-то не так? — спросила пегаска.

— Т-ты делаешь всё прекрасно, дорогая, — похвалила её Рэрити. “О Селестия, насколько же прекрасно!” — Продолжай в том же духе. — Она с гордостью посмотрела в голубые глаза и ни слова более не смогла вымолвить, потому как нежный язычок Флаттершай удвоил свои усилия. Единорожка снова уткнулась мордочкой в подушку и тихо застонала в неё.

Осторожная от природы, Флаттершай сначала действовала медленно, но затем, вознаграждённая страстными криками определённо-не-страдающей Рэрити, в конце концов решилась попробовать немного глубже. Слегка нажав мордочкой, получилось достать до источника жара, охватывавшего её язык. Она принялась кружить кончиком языка вокруг подрагивающего отверстия, наслаждаясь тёплой влагой, источаемой им. Однако такие действия несколько затрудняли дыхание, поэтому она решила, что пора уделить внимание небольшому особому местечку, которое ласкала Рэрити до того, как они поменялись местами.

Нежно кружа язычком вдоль капюшона, за которым пряталась самая чувствительная точка Рэрити, Флаттершай остановилась, чтобы мягко проворковать:

— Выходи малыш, не стесняйся.

Затем она прижалась к мягким розовым губам подруги, вылизывая их, стараясь обнажить этот маленький комочек нервных окончаний, чтобы вдоволь возбудить и поиграть с ним всеми возможными способами, которые она только могла представить. Немного нетерпеливая кобылка для пробы ткнула язычком оголённый клитор Рэрити, затем покружила вокруг, лизнула его самого и, наконец, нежно поцеловала, плотно прижавшись губами, а в качестве решающего удара — начала медленно посасывать.

Глаза Рэрити закатились, когда язык Флаттершай нашёл нужное местечко. Ещё и ещё.

— ДА! — смогла лишь не-совсем-вскрикнуть она. Слова были не в состоянии угнаться за мыслями, да и сами мысли отошли на второй план. “О Селестия, я никогда ещё не встречала настолько талантливого начинающего любовника!”

Флаттершай продолжала нежно лизать и толкать, радуясь такому успеху её неловких попыток. Крепко удерживая брыкающиеся бёдра Рэрити, она мягко надавливала на небольшую кнопку, которую уговорила показаться. Пегаска глубоко и прерывисто вздохнула, наслаждаясь усилившимся запахом возбуждения, исходившим от её любовницы, а затем снова погрузилась в глубины, на этот раз пытаясь языком проникнуть внутрь Рэрити, как единорожка до этого делала с ней.

В ответ на это Рэрити беспомощно взбрыкнула бёдрами от постепенно возрастающих ощущений, которые испытывала, когда Флаттершай потирала её, но на этот раз они были гораздо более интенсивными. Осознание того, что её любили с такой заботой и вниманием вскружило ей голову. “Не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить тебя, моя дорогая, но я стану счастливой кобылкой, если смогу когда-либо приблизиться к тому, чтобы разделить твои чувства ко мне”. Каждое нежное движение языка и ощущение мягкого дыхания приносило такое блаженство.

Язык Флаттершай уже довольно устал, но она упорно продолжала, твёрдо решив увидеть неизбежную кульминацию Рэрити. Это было странно — она не стимулировала себя, но почему-то оказалось, что дарить подарки было так же приятно (почти так же приятно), как и получать. Хотя она и не была воплощением щедрости, Флаттершай ощущала себя вполне довольной, просто продолжая лизать, даже не касаясь себя — вид извивающейся Рэрити был так же приятен, как нежные ласки, а сдержанные женственные стоны единорожки звучали музыкой в её ушах. Даже вкус, по поводу которого она сначала опасалась, что он может оказаться немного неприятным, начал казаться ей... действительно возбуждающим. Всё это было конечно субъективным, но тем не менее очень приятным.

Тело Рэрити готово было взорваться. Она ясно чувствовала, как покалывающее тепло, подобно лесному пожару, стремительно распространяется от её чресел. Теперь в любой момент она...

— Флаттершай, я сейчас...

Сообразительная пони поняла намёк и принялась вылизывать жёстче, наконец проникая всем языком внутрь единорожки. Рэрити чувствовала себя прямо пронзённой им, но вскоре оказалась неспособной различать такие детали, так как могла только беспомощно ржать. Она кончила, оросив брызгами мордочку своей возлюбленной. Всё её тело дрожало, а Флаттершай терпеливо продолжала поддерживать ритм, аккуратно двигая язычком туда и обратно. После нескольких трепетных секунд, показавшихся бесконечными, Рэрити, наконец, расслабилась — её тело моментально обмякло.

Флаттершай поднялась между задних ног Рэрити, застенчиво улыбаясь и определённо гордясь собой. Её уставшая любовница благодарно улыбнулась в ответ.

— Это... было божественно, моя дорогая. Спасибо тебе огромное. — Рэрити положила голову и просто позволила себе утонуть в кровати. Она смотрела в зеркало на потолке, с любопытством разглядывая собственную мордочку. “Это... это так выглядит удовлетворение?” Едва успев осознать это, она на секунду закрыла глаза и провалилась в дрёму.

Флаттершай же, напротив, чувствовала себя очень энергичной. Она попыталась полежать спокойно, прильнув к дремлющей пони, но сон не шёл. Её мозг просто не хотел отключаться — его было не остановить. Столько важных вещей произошло за такое короткое время, многие её мечты исполнились одновременно. Флаттершай поймала себя на том, что широкая улыбка озаряет её мордочку, в то время как она прокручивала в памяти последние события. Она даже начала немного поёрзывать, поскольку её разум услужливо подкидывал самые смачные подробности её самого первого раза...

Эти мысли каким-то образом заставили её вспомнить коробочку. Большую нераспакованную игрушку, что Рэрити так поспешно убрала от неё, "Пораскинь копытца" или что-то в этом роде. Быстренько взглянув, Флаттершай убедилась, что она всё ещё там, куда единорожка так поспешно спрятала её — в самом тёмном углу. Сильное любопытство овладело беспокойной маленькой пони. Она хотела знать о Рэрити всё, теперь даже больше, чем когда-либо. С чего это она могла так засмущаться, что решила спрятать это? Конечно, так поступать было нехорошо, ей бы стоило подождать, пока Рэрити сама решится рассказать. Да, ей просто следовало проявить терпение.

Ах, да кого она обманывает?

— Просто взгляну одним глазком, это ведь никому не повредит, правда? — сказала она себе, почти убедив себя в этом.

Будучи уже на середине комнаты, Флаттершай вдруг остановилась на полушаге. Ей вдруг пришла в голову неприятная мысль: а что, если у любви всей её жизни есть какой-то ужасный фетиш? Что-то такое, что точно обеспокоило бы её, и Рэрити понимала это. Нервная от природы пегаска сглотнула и погрузилась в глубокий мысленный спор. Но в конце концов всё же убедила себя, и железная уверенность блеснула в нежных глазах. Что бы ни оказалось в той коробке, она не станет после этого хуже относиться к Рэрити. И если это возможно, она, наверное, даже поиграла бы вместе с ней, готовая на всё, чтобы сделать Рэрити счастливой. Она ведь может проявить гибкость взглядов и открытость, не так ли?

Однако то, что она обнаружила в коробке, испугало её.

Сказать по правде, сама коробка испугала её — на ней был изображён свирепый дракон, возвышающийся во весь свой пугающий рост и угрожающе выпускающий дымные струи из ноздрей. Уже этого было достаточно, чтобы Флаттершай в страхе съёжилась, а того, что оформлявший коробку извращенец счёл нужным изобразить между ногами дракона — было достаточно, чтобы бедная пегаска побледнела. Оно чётко объясняло название на коробке: “Двойной Дракон”.

В это время позади неё проснулась Рэрити. “Флаттершай? Она только что была здесь, ведь так?” Она оглянулась в замешательстве, сама того не понимая, что только что снова задремала. “Ах, вот она. Ага, и она смотрит на ту коробку, что я убрала! Ох... Ох, нет”. Секундой позже она уже подхватила коробку копытами.

— Ах, я так извиняюсь, что ты это увидела, дорогая! Я… Я купила это импульсивно. Одним очень-очень одиноким днём... Я даже не совсем понимаю, зачем именно, ведь оно предназначено не для самостоятельного использования. Пожалуйста, просто... Просто убери её. Как ты прекрасно понимаешь, это совсем не то, что я планирую попробовать с тобой.

— Не для самостоятельного? — Она не хотела признаваться в этом, не хотела казаться наивной, но Флаттершай понятия не имела, для чего предназначено содержимое коробки. Кроме ужасной картинки, здесь не было никаких зацепок, свидетельствовавших о содержимом коробки. — Боюсь, я не совсем понимаю, Рэрити... Почему д-дракон?

— Как я понимаю, это своего рода костюм, — объяснила Рэрити, — оборудованный, скажем так, анатомически достоверными подробностями. А что касается вопроса “Почему?”... Драконы всегда очаровывали меня, — призналась она, остановившись на секунду, прежде чем с томным придыханием продолжить: — с тех самых пор, когда я читала старые истории о них, когда была ещё маленькой кобылкой. Они такие величественные существа... К моему стыду, у меня есть немало романов, где раскрывается концепция, эмм, романтических отношений с ними... с иллюстрациями. — Покраснев от своего позорного признания, Рэрити опустила взгляд и приготовилась к неодобрительному вздоху, который, как она полагала, должен был последовать.

— Но они такие большие и страшные! — возразила Флаттершай.

Удивлённая тем, что это была единственная вещь, которая беспокоила Флаттершай, Рэрити моргнула, тщательно обдумывая свой ответ, а затем произнесла:

— Ну да, но разве это не волнительно, дорогая? — Её глаза загорелись, и она оживилась, стараясь помочь подруге осознать: — Они иммунны к магии, и даже самый могущественный единорог перед ними, как беспомощный жеребёнок! А эта великолепная адамантовая чешуя, она сверкает подобно алмазам! — Её мечтательные глаза сверкнули, а голос стал более знойным. — О Селестия, эти испытующие немигающие рептильи глаза! Они как будто смотрят прямо в душу, моя дорогая... Не говорю уже о бессметных богатствах, которые они обычно копят: горы золота и редких бриллиантов. В моих фантазиях дракон-моей-мечты нежно опускает меня на ложе из рубинов! А потом он использует свой дли-и-и-инный восхитительно раздвоенный язык, чтобы... — она вовремя оборвала себя.

Флаттершай, обычно до одури боявшаяся драконов, с сомнением взглянула на неё.

— Это всего лишь фантазии, моя дорогая. Всё, что происходит в воображении — там и остаётся. Там не существует каких-либо табу или физических ограничений. Вполне очевидно, что взрослые драконы — не подходящие партнёры для пони. Я имею в виду довольно заметную разницу в размерах.

— И ещё потому, что у них д-два?.. — Её ошарашенные голубые глаза всё ещё разглядывали раздвоенное достоинство, в полной боевой готовности выставленное напоказ изображённым на коробке драконом.

Отчаянно раскрасневшаяся Рэрити немедля ответила:

— Ну... это ещё один интересный аспект, на котором, видимо, решили сфокусироваться дизайнеры. Но на самом деле, это не совсем проблема. Если озадаченная этим вопросом кобылка хорошо подготовится и у неё будет достаточно смазки под копытом, то она сможет, скажем так, развлечь больше одного гостя...

— Б-больше одного?.. — сглотнув, прошептала Флаттершай. — Но... Но... разве это не будет немного, эмм, тесновато? — Она попыталась представить это, но её неопытный мозг потерпел неудачу. Никакого количества смазки не хватило бы, чтобы принять одновременно оба этих огромных члена нарисованного дракона. — Как вообще ещё, эмм... ещё один поместится?

Несмотря на очевидные оговорки и недосказанности, разговор определённо оказал влияние на Флаттершай. Неизбежный мысленный образ Рэрити, охотно занимающейся таким непристойным и распутным делом, заставил её неловко шмякнуться на круп, смущённо скребя копытом пол и нервно молотя туда-сюда пышным хвостом.

Рэрити отчаянно покраснела, прекрасно понимая, что не было никакой возможности того, чтобы её до этого девственная любовница знала это.

— Ну, дорогая, это не так уж и невозможно. Она создана, чтобы растягиваться, в конце концов. Жеребята и всё такое... И хотя это считается немного... пошлым, но у кобыл есть ещё одно местечко, чтобы поприветствовать гостя. И я не имею в виду рот.

— Погоди, ты имеешь в виду?.. — Она не могла произнести этого. Вместо этого, Флаттершай взглянула через плечо и приподняла свой длинный розовый хвост, вильнув крупом, чтобы указать на то место, о котором она подумала. — Туда? — Казалось невозможным покраснеть ещё сильнее, но её талантливые щёчки всё же смогли сделать это.

Рэрити кивнула, озорно улыбнувшись.

— Но... но... — поперхнулась словами Флаттершай, определённо не понимая, как возможно такое неслыханное проникновение, и выразила опасение: — А это не больно?

— Немного, быть может, — легкомысленно усмехнулась Рэрити, — но я могу быть очень сговорчивой, если нужно. — Отметив выражение лица Флаттершай, она поспешила добавить: — Это не должно быть больно, дорогая. В действительности это будет очень и очень хорошо. В этой области сосредоточено очень много нервных окончаний. Так что, если твой партнёр достаточно терпелив и нежен, а ты достаточно расслаблена и достаточно ему доверяешь...

— Ты, эмм... Ты доверяешь мне?

— Без малейшего колебания, моя дорогая.

С решительным кивком и твёрдым взглядом, Флаттершай взяла ртом коробку за ручку и понесла её за ширму, которую Рэрити поставила таким образом, чтобы клиенты могли сохранить чувство собственной неприкосновенности.

— Дорогуша, что ты?..

— Хочу сделать все твои мечты реальностью, — кратко ответила Флаттершай. Шорох одежды и скольжение по жёлтой шёрстке слышались так же, как и ёрзание и щелчки ремней, и если бы смущение можно было услышать, такой звук определённо тоже был бы слышен.

После короткой заминки, Флаттершай вышла из примерочной, одетая в полноростовой костюм, похожий на костюм для полётов, но с псевдочешуйчатым животиком и мягкими резиновыми зубцами по спине, переходящими в гребень. Голову её покрывал капюшон, который определённо был не в силах вместить пышную, струящуюся гриву.

— Я яростный дракон! — резко крикнула Флаттершай. Крик прозвучал невероятно убедительно для её робкого, почти детского голоса. — Рэ-э-эр! — прорычала драконо-кобылка на уровне мышиного писка.

Рэрити замерла на секунду, открыв рот и потеряв дар речи.

— Моя дорогая, ты выглядишь... Ты выглядишь абсолютно... — Она попыталась сдержаться, но не смогла и, быстро прижав копыта к мордочке, рассмеялась. Костюм выглядел явно смешно. Он не был похож на экзотическое, царственное, могущественное существо из её фантазий. Ей стоило понимать, что фетиш-костюмы из “магазинчиков для взрослых игр” вообще вряд ли стоило принимать всерьёз, даже если их носили такие великолепные пони, как Флаттершай. Оставалось только надеяться, что этот смех не навредит чувствам бедной кобылки...

Но её облачённая в костюм подружка уже успела мельком увидеть себя в зеркале и теперь смеялась как сумасшедшая.

— О Богини, — хихикала Флаттершай, с трудом произнося слова, — это... Это не очень хорошо, да?

Смех Рэрити оказался заразителен, и прежде, чем она поняла это, Флаттершай не выдержала, громко расхохотавшись, что очень помогло расслабиться разодетой кобылке. Неловкость ушла, волнение исчезло, и беспокойство тоже ушло на второй план.

Это было похоже на двух кобылок, договорившихся принять участие в маленьком шумном ролеплее и просто немного повеселиться.

Однако, когда Флаттершай села, то случайно явила взору самую важную часть костюма, при виде которой Рэрити немного успокоилась. Сразу стало понятно, какой специфической части костюма достались особое внимание и основная масса рабочего времени. Она выглядела довольно реалистичной; обе силиконовые детали имели чешуйчатую текстуру и обладали приятным запугивающим-но-не-устрашающим размером. Видя этот экзотический набор частей тела, прикреплённых именно к Флаттершай... Ну, скажем так, сочетание милого и эксцентричного, очаровательного и непристойного заставляло Рэрити чувствовать себя немного разгорячённой и сексуально озабоченной. Не говоря уже о том, что ещё и влажной.

Они обе всё ещё посмеивались немного, но Рэрити было трудно удерживать разбегающиеся мысли... Да, Флаттершай выглядела абсолютно очаровательно, а вовсе не свирепо, что нисколько не умаляло её привлекательности. На самом деле даже значительно усиливало её. Сама мысль о том, как Флаттершай игриво и мило прорычала ей в ухо... Она почувствовала странную дрожь, пробежавшую по внутренней стороне бёдер.

— Дорогая, а если серьёзно, не могла бы ты оседлать меня? Вот прямо сейчас?

— О? О! Ну, эмм, если ты хочешь, Рэрити... Подожди! Это неправильно, ведь так? Я и-имею в виду... — Флаттершай закрыла глаза и наморщила лоб. Она пыталась представить себя грозным и могучим драконом, существом, в обычных условиях вселившего бы в неё страх. Если бы она не была так занята призывом своего внутреннего дракона, то могла бы понять, насколько всё это помогает ей справиться с собственными страхами.

Пока Флаттершай входила в образ, Рэрити тоже мысленно подготавливалась к роли, которую ей предстояло сыграть. Но кое что было неправильно с костюмами...

— Дорогая, секунду, пожалуйста! Если мы собираемся сделать это, то можем дополнить сказку. — Она сходила в примерочную и вернулась в платье, собственнокопытно созданном ею для Флаттершай, и подмигнула. — Нет смысла позволять этому платью уйти в отходы бесцельно, не так ли? Ну что, продолжим?

Раздув мохнатую грудь и увеличив свой размер растопыренными крыльями, пегаска-дракон зарычала в обворожительно угрожающей манере.

— Ха-ха-ха. Я злобно смеюсь!

Затем начала игриво (но настойчиво) тыкаться носом в бок и зад желанной белой кобылки. Глубоко вдыхая и громко нюхая, подобно зверю, Флаттершай ощущала аромат возбуждения Рэрити, чувствуя снова нарастающее приятное тепло между задних ног. Она вонзила свои ненастоящие когти в платье, чтобы нетерпеливо сорвать его с дрожащей пленницы.

Рэрити замерла почти точно так же, как если бы она и в самом деле столкнулась с настоящим ужасным драконом, собирающимся изнасиловать её.

— Т-ты негодяй! Пока мы говорим, мой возлюбленный рыцарь направляется сюда, чтобы убить тебя! Отпусти меня сейчас же, иначе для тебя всё плохо кончится. — Отыгрывая свою драматическую роль, Рэрити каким-то образом собрала достаточно сил, чтобы левитировать бутылочку смазки из своей коробки для игрушек и намазать верхнюю головку. “Нижняя головка... вообще не должна доставить каких-либо трудностей”, думала она, ощущая себя истекающей так, как никогда ранее. Она обернулась и увидела, что робкая кобылка всё ещё обнюхивает её, будто течную суку... “Не то чтобы это было не так”. Её хвост инстинктивно ушёл вверх и в сторону, готовясь к тому, что произойдёт. Он начал вилять по собственной воле, пока она, затаив дыхание, ожидала начала настоящего веселья.

Чувствуя необыкновенное воодушевление благодаря своей доминантной роли и паре впечатляющих агрегатов вкупе с убедительной игрой Рэрити, Флаттершай оседлала дрожащую, мокрую насквозь деву-в-беде, откровенно игнорируя её страшные угрозы. Обычно робкая пегаска зубами подняла подол облегающего красного платья и крепко ухватила соблазнительный белый круп своей когтистой передней лапой. Она подтянула Рэрити немного ближе, тёплым грузом навалившись ей на спину.

— Гррр... — игриво прорычала Флаттершай в ушко единорожки; её двойные члены мягко тыкались в особые чувствительные места чуть ниже основания поднятого хвоста, зажатого между их телами.

— Т-ты хочешь меня, не так ли, маленькая кобылка? — несколько иронично пророкотала Драгоншай, используя более глубокую и более страстную версию своего обычно нежного голоса. Стоит признать, что это, вероятно, был самый мило звучащий и неуверенный дракон во всей Эквестрии, но тем не менее она была достойна получить пятёрку за усердие.

Неистово покраснев, Рэрити горячо опровергла это предположение:

— К-как вообще кто-нибудь может захотеть такое неотёсанное чудовище, как ты? Позволить тебе долгие и долгие часы делать со мной всё, что захочешь?.. Использовать меня как игрушку для реализации своих порочных желаний? Да одна мысль об этом вызывает у меня отвращение!

Её хвост полностью противоречил словам, обвившись вокруг талии Драгоншай и подтягивая ту ближе. Эти две игрушки дразнили её как-никогда-готовую, заставляя вздрагивать в предвкушении.

Она мысленно приготовилась к грядущему; всё же она давно не позволяла никому доминировать над собой. Во многом это было связано с тем, что она редко встречала кого-то, кому могла бы достаточно доверять. И как бы то ни было, вот она здесь, умоляет о том, чтобы её унизили. Она прекрасно знала, что Флаттершай никогда не навредит ей ни словом, ни делом, и находиться в её власти, откровенно говоря, было очень возбуждающим.

Однако злодей-дракон, в свою очередь, приставал к бедной пони несколько неохотно и, казалось, был чрезвычайно благодарен за неожиданную помощь цепкого фиолетового хвоста. И не в последнюю очередь потому, что сама она не понимала, как именно ей стоит встать. Учитывая это всё, она подвинулась вперёд очень осторожно. Подчёркивая свою доминантную роль, любовно прихватила зубами несколько вьющихся локонов гривы единорожки, предположив, что именно так и поступил бы хищник-самец. После нервозных поёрзываний и пары неловких фальстартов, свирепый дракон вдруг почувствовала, что её бёдра подались немного вперёд. Всё прошло неожиданно гладко, и две заострённые головки проскользнули в содрогнувшуюся под ней жаждущую кобылку.

Рэрити слегка застонала при первых дюймах проникновения. Ощущение чего-то настолько растягивающего, причём растягивающего нечто, не совсем предназначенное для подобного использования, затопило разум единорожки противоречивыми сигналами дискомфорта и блаженства. Давление нарастало, оба стержня скользили в своих отверстиях, стимулируя бесчисленное множество нервных окончаний и восхитительно заполняя её глубины настолько, насколько она ещё никогда прежде не испытывала. Дискомфорт исчез, но она всё равно взвизгнула, когда стержни уверенно вошли до последнего миллиметра.

Флаттершай прекратила движения, стоило ей только услышать вскрик.

— Ты в порядке? Я сделала тебе больно? — В её голосе прозвучали нотки отчаяния. — Рэрити, пожалуйста, скажи, что ты в порядке!

Рэрити только слегка усмехнулась. Смех был настоящим, хотя и звучал несколько напряжённо.

— Я... в полном порядке, дорогая. Просто, немного шокирована, понимаешь? — Она немного покачала крупом, пытаясь привыкнуть к приятному ощущению наполненности. — Будь уверена, я в порядке.

Несмотря на чувство громадного облегчения, Флаттершай всё ещё не двигалась. Она почувствовала себя немного глупо из-за того, что отреагировала так ярко. Тем не менее, драконо-кобылка решила, что не помешает дать своей “жертве” немного отдыха, пока она терпеливо покусывала одно из прижатых ушек. Затем она с придыханием прошептала в то из них, которым была занята на тот момент:

— Эй, Рэрити. Эмм... а на что это похоже?

Рэрити обнаружила, что всё больше и больше заводится. Покусывания определённо её возбуждали.

— Если честно, то поначалу это немного дискомфортно. Особенно в крупе... Это странное ощущение... Ах, своего рода давление... изнутри... Ох, дорогуша, чувство, когда ты принимаешь сразу два! Каждый нерв в огне, я могу чувствовать, как они трутся друг об дружку... внутри. Чувствую себя так хорошо и непристойно, дорогая... такой наполненной... двумя большими членами сразу, т-твоими большими членами. О, о Богини... Я не могу сдержаться. Так что не волнуйся, дорогая. На самом деле, я бы предпочла, если бы ты была несколько... грубее. Я смогу пройти это испытание. Я хочу это испытать! В самом деле, если ты не против, не могла бы ты говорить мне разные грязные вещи? Я чувствую себя такой порочной! Но это очень помогло бы мне.

— Л-ладно, я попробую. — Флаттершай выглядела озадаченной просьбой Рэрити, но она очень хотела доставить ей удовольствие.

— Тогда вернёмся к нашим ролям, ладно? — Рэрити оглянулась на своего “нападающего” и обнадёживающе, пусть и с некоторым оттенком боли, улыбнулась. — Ты, чудовище, как ты смеешь так обращаться со мной?! Так кусать моё драгоценное ухо и насиловать меня во все щели... Это вовсе не приятно! Но так и быть, что сделано, то сделано. Продолжай, я... полностью в твоей власти. Прошу только лишь сохранить мне жизнь, мой господин дракон. Пожалуйста, оставь мне хоть это. И хотя я буду осквернена, я хочу вернуться к своему суженному! — Она опять подтолкнула Флаттершай поближе к себе своим хвостом, пытаясь призвать её к дальнейшим действиям.

Несмотря на словесное и физическое одобрение, Флаттершай немного затянула этот момент. Медленно, почти лениво, она прекратила полизывать и тыкаться носом в ушки Рэрити. Только после того, как она снова ухватилась за гриву, она сделала одолжение нетерпеливо ожидающей кобылке. Приятное ощущение власти и господства, испытанное ею из-за небольшой паузы, во время которой её бедная любовница извивалась и ёрзала в нетерпении, было несколько необычным для пони, постоянно старающейся угодить кому-нибудь изо всех сил.

— Перестань врать себе, — мягко пророкотала она, резко толкнув бёдрами. Её очень сильно удивило, насколько быстро бёдра упёрлись в мягкий круп Рэрити. Смазка, как из бутылки, так и более естественного происхождения, похоже, действительно отлично делала свою работу. — Я могу сказать, как сильно ты этого хочешь, Рэрити... Эмм... я имею в виду, маленькая пони. Как ты жаждешь мою... моих ч-членов...

Никогда прежде, за всю историю Эквестрии, дикий, плотоядный дракон ещё не краснел так, как этот. Говорить грязные вещи оказалось нелёгким делом даже для огнедышащей ящерицы, не то что для пони, старавшейся ею стать. Но это определённо повлияло на Рэрити, когда она услышала эти непристойные вещи.

Тем временем, успешное проникновение послало волну мурашек по спине Флаттершай. У неё не было магической связи с игрушками, привязанными к её талии, но здесь был стратегически верно расположенный маленький жгут, она почувствовала его, как только надела, а теперь его назначение стало очевидным. Когда она подалась вперёд, он потёрся прямо об её самое чувствительное место. Подобная стимуляция заставила её дрожать в крайне правдоподобной манере, как самец, глубоко-по-самые-шары вошедший в жаждущую кобылку. Она принялась очаровательно стонать в гриву Рэрити, не желая выходить из образа.

— Ты вовсе не захочешь возвращаться к своему дорогому принцу после всего, что я с тобой сделаю, ты, грязная кобыла, — задыхаясь, произнесла Флаттершай. — Тянешь меня своим хвостом, как...

“Уфф... Да, она поняла”.

— Это ложь! Я бы никогда... О мой суженный, я так виновата! Может быть я и предала тебя телом, но духом остаюсь верна. Пожалуйста, прости мне мою слабость... — Первоначальный дискомфорт уже ушёл, в конце концов, это было не первое её подобное родео. Конечно, это было давно, и её предыдущие партнёры не были настолько щедро одарены природой. Кто бы ни разработал "Двойного Дракона", он был гением. Оба ствола были расположены под правильным углом и стимулировали ровно там, где нужно.

Что-то беспокоило её, какая-то особенность устройства, о которой она забыла рассказать Флаттершай... “Ах да, точно! Функция вибрации... Попробуем представить, как будто я нажимаю…” Игрушка вдруг ожила, издавая жужжание и распространяя приятную вибрацию, переходящую в тёплое покалывание, которое могла подарить кобылке только действительно хорошая игрушка.

— Ах ты, великолепный у-ублюдок... не... останавливайся... — Толчки продолжались, разжигая огонь в её чреслах и посылая волны мурашек по спине. Даже тот, в “неправильном” отверстии, ощущался очень остро, доставляя ей высочайшее удовольствие. Её хвост перестал цепляться за дракона и теперь радостно плясал под мелодию, под которую кобылки получают то, что они хотят.

Флаттершай удивлённо пискнула, почувствовав сильные вибрации, и принялась извиваться и прерывисто дышать.

— Ааах... Р-Рэрити, что эт?.. — Не такие звуки мы привыкли слышать от спаривающихся драконов... но, в конце концов, плотью и кровью она была лишь кобылкой в дурацком костюме. И, Богини мои, это было так хорошо. Она прервалась посреди движения, когда основание двойной игрушки коснулось её собственной вагины и принялось жужжать. На мгновение пегаска замерла, её крылья, продетые через отверстия на спине костюма, встали дыбом. После прямой стимуляции клитора она ощутила возрастающее чувство похоти.

Всё ещё находясь глубоко внутри Рэрити, дракон-её-мечты принялся мягко толкать, потираясь своим нехарактерно мягким чешуйчатым пузиком о её похотливо поднятый зад, и пропихнул два члена на батарейках внутрь неё... В результате Флаттершай теперь могла насладиться одновременно интенсивным удовольствием от игрушки и великолепным видом на соблазнительно раскачивающийся самый сексуальный круп в Эквестрии. Она упивалась наслаждением Рэрити от ставшей-реальностью-сексуальной-фантазии, каждое возбуждённое ржание или лихорадочный стон подливали масла в страстный огонь, который подпитывал бешено стучащее сердце пегаски и разогревал широко разведённые бёдра.

— Никогда не остановлюсь... — мягко прошептала Флаттершай Рэрити, на мгновение вернувшись в себя. Но потом она зарычала и куснула оголённую шею, часть её вымышленного образа слилась с её настоящей личностью. Пегаска опиралась о Рэрити, с каждым толчком невольно ударяя её крыльями, сила нажима почти заставила покорную кобылку потерять равновесие.

— Хочу... трахать тебя... вот так... вечно... — прошептала она между вздохами.

Так как весь ролеплей отныне был забыт, Рэрити отдалась во власть устойчивому ритму толчков. Каким-то образом её “дракон” смог запихнуть себя ещё глубже прежнего. Выбивающее из колеи удовольствие быстро переросло в страстный секс, мерные движения превосходно сочетались с вибрациями игрушки, никакой жеребец не заставлял её так терять голову.

Досадно, но она всё ещё не смогла достичь пика. Она могла ощущать, что он близко, очень близко. И она знала чего ей не хватает — она хотела почувствовать, как Флаттершай кончает вместе с ней. Беда была в том, что, хотя Флаттершай и наслаждалась, но вибрации не доставляли ей такого удовольствия, как это бы сделал Том... “А вот и решение! Нам нужен Том!” Быстрый взгляд подтвердил её догадку — она ещё не сняла кольцо с рога. Ничего удивительного, когда она отрубилась, ей ведь было не до этого. А это означало, что её любимая игрушка, без дела лежавшая на кровати, легко могла быть использована снова.

Взглянув в зеркало, Рэрити заметила ещё одну удачную деталь: дизайнеры костюма, видимо, предусмотрели и такой сценарий использования их творения. И оставили отверстие в стратегически верных местах на крупе. “О да, это будет прекрасно”. Её рог засветился, пусть и с некоторым трудом — было довольно сложно сконцентрироваться посреди такого приятного действия.

Она подняла Тома с помощью магии и активировала его, прежде чем поднести к щели Флаттершай.

— Дорогая, приготовься, я придумала нечто ещё более увлекательное. И вот входит Том! — Затем она пропихнула его в пегаску. И тут она потеряла связь с реальностью, её ум был наводнён чувствами наполненности “драконом” и ощущением влажной тесноты Флаттершай. “О Богини! Это так хорошо!”

Предостережение едва достигло сознания Флаттершай, усталость тяжким грузом давила на её хрупкие плечи. Она не привыкла и действительно не была создана для того, чтобы долго и утомительно сношать кобылку. Но всё же миниатюрная драконо-кобылка крепко держалась, несмотря на то, что тяжело дышала и пот тёк с её лба. Стройные мышцы её бёдер и задних ног без устали работали, снова и снова вгоняя двойную игрушку в Рэрити. Но чего-то определённо не хватало, того, чего ожидала каждая кобылка, не в силах достичь оргазма без совместного ощущения подёргивания и сжатия.

Когда любимая игрушка Рэрити проскользнула в неё, движения Флаттершай стали ещё более хаотичными.

— А-ах... Рэрити! — охнула она, трепеща и широко распахнув глаза. — Рэрити, я могу чувствовать тебя внутри... я...

Множество нервных окончаний стимулировались вибрирующим бугорком напротив чувствительного клитора утомлённой пегаски, однако гораздо больше она наслаждалась видом и звуками скулящей и извивающейся пони под ней, а ощущение единорожьей магии, самой сути Рэрити, медленно и неумолимо подталкивала её к краю. Если вкратце, то сейчас между ними была связь, выходящая за рамки пола или чувств, глубокая близость, которой не хватало даже во время их крайне эротичного и вызывающего действа.

Она точно рассчитывала свои движения, двигаясь вперёд, когда Том входил в неё сзади, таким образом используя ускорение телекинетических толчков Рэрити для того, чтобы добавить силы своим движениям. У неё открылось второе дыхание, и она использовала его, чтобы энергично скакать на единорожке, полная решимости довести их обоих до бурного оргазма.

Рэрити затопило целое море ощущений, она чувствовала своего прекрасного “дракона”, храбро пытавшегося идти в ногу, но всё изменилось, когда Том вошёл в игру. Она могла чувствовать абсолютно всё... на секунду её магия, пульсирующая внутри Флаттершай, даже дала ей ощутить что чувствует она, это была быстрая вспышка ощущения проникновения. Но Рэрити была бы не Рэрити, если бы не могла делать несколько дел одновременно, поэтому достаточно скоро она подобрала подходящий ритм.

— Р-Рэрити... — вздыхая, произнесла Флаттершай. — Не могла бы ты... переместить его немного, эмм, выше? — Она покраснела, радуясь, что Рэрити не может видеть сейчас её мордочку. Ей было нелегко задать такой вопрос. Она многозначительно покачала хвостом.

— Ты уверена?.. — Рэрити не хотела спорить, она бы сделала всё, что пожелает любимая кобылка. “Я была бы только рада”. Однако она была переполнена заботой о своей неопытной любовнице.

— П-пожалуйста? Я… Я доверяю тебе.

Рэрити этого было достаточно. Она прикоснулась аурой к тугому мускульному кольцу сразу над тем местом, куда весело сношал пегаску Том, и осторожно пустила осязаемую магию внутрь Флаттершай. У неё возникли некоторые проблемы с поддержанием концентрации, ведь в дополнение к тесноте вокруг Тома она чувствовала ещё и восхитительную полноту между своих собственных задних ног. Но она справилась.

Проход медленно растягивался, и Рэрити начала заполнять круп Флаттершай своей аурой, вскоре она была вознаграждена возросшей громкостью вздохов пегаски. Когда она удостоверилась, что это не вызовет особого дискомфорта, она вынула Тома из раскалённой тесноты её возлюбленной и осторожно ввела его на всю длину прямо под хвост Флаттершай.

Рэрити благодарно застонала, когда Том передал ей неописуемые ощущения. Две кобылки замерли на секунду, ощущая себя соединёнными всеми возможными способами.

— Подожди секундочку, дорогая. Позволь себе привыкнуть. — Когда она почувствовала, что проход немного расслабился, Рэрити вынула Тома, чтобы через мгновение толкнуть его обратно. Она начала с медленных глубоких движений, позволяя Флаттершай привыкнуть к странному ощущению.

— Р-Рэрити... это так... мило. — Флаттершай подхватила ритм и продолжила двигаться. Скорость постепенно увеличивалась, их нервы пели о возрастающем удовольствии. Рэрити слегка изогнула ауру и принялась массировать половые губы своей любовницы, продолжая нежное, но решительное насилие над попкой Флаттершай.

Это было слишком много для бедной Флаттершай, это была сенсорная перегрузка в чистом виде. Обычные табу зажатой кобылки таяли под жаром трения игрушки, проскальзывающей в её чувствительный и девственный круп с такой удивительной лёгкостью и удовольствием. Она издавала звуки, которые никто и никогда прежде от неё не слышал, смущающие звуки, хотя в этот момент это нисколько не смущало её. Она даже начала говорить. Отговорок вроде “мило” больше было недостаточно для того, чтобы описать чувство безмерного удовольствия и наполненности. Настолько, что всякие непристойности, ранее загонявшие её в угол, сейчас превратились в целый поток бессвязных похабных предложений, хлеставших из маленькой жёлтой мордочки почти так же обильно, как и выделения, стекавшие по дрожащим бёдрам.

— Да, возьми меня! Глубже, Рэрити! Жёстче! О... О... Ты взяла меня всю, всё, что я могла предложить. Я хочу, чтобы это всё было твоё... Пожалуйста, пожалуйста, возьми, пожалуйста, возьми меня!

— О, дорогая, я... возьму тебя, всю до последнего кусочка. Я лю... — Рэрити подавилась словами, которые хотела произнести, но не могла. — Дай мне свою любовь, заставь меня почувствовать её!

Вгоняя до самого основания обе ребристых драконо-игрушки в свою прекрасную любовницу и добавляя собственные дрожь и трепет к вибрациям игрушки, Флаттершай напряглась, казалось, на целую вечность, кончая так бурно, что она даже не могла озвучить своё наслаждение. Она только могла крепко сжимать игрушку, оживлённую магией любимой Рэрити, до тех пор, пока наконец резко не повалилась вперёд, моментально расслабившись.

Рэрити почувствовала, как кобылка задрожала, и громко закричала, когда та достигла самого удивительного пика за весь вечер, или, быть может, за всю её жизнь. Её бёдра были залиты смесью пота и нектара. Затем она почувствовала, как Флаттершай крепко сжала Тома, и рог Рэрити вспыхнул ослепительным светом. “О мои Богини!” Она рухнула кверху крупом, увлекая за собой Флаттершай.

— Д-дорогая... — выдохнула она, не в силах ясно выразить свои мысли. — Спасибо тебе! — наконец, удалось ей закончить мысль.

— Вау. — Это было единственное, что пришло в голову сидевшей с широко распахнутыми глазами Эпплджек. — Так, эм, этим всё и закончилось? — Её голос звучал почти разочарованно. Она даже воздержалась от едких комментариев во время воспоминаний Рэрити и Флаттершай, настолько увлекательно и мило выглядела сцена, что они показали.

— Да, — быстро ответила Рэрити, вспомнив о том, что последовало далее.

— Нет? — мягко произнесла Флаттершай, улыбаясь до тех пор, пока не поняла, что противоречит своему со-рассказчику. — Ой, эмм... Я имела в виду, да.

— Слишком поздно, Шай, — с улыбкой сказала Эпплджек. — Кошку уже вытащили из мешка, и Твай просто умирает от любопытства, как и я, думается. — Быстрый взгляд на отчаянно кивавшую Твайлайт подтвердил её догадку. — Ты не можешь оставить историю без конца! — Нахмурившись, она почесала свою светловолосую голову. — Хотя, даже не знаю, что вы можете скрывать после всего показанного...

Вздохнув, но при этом одарив смущённую Флаттершай, которая, казалось, осознала, что из лучших побуждений сказанула лишнего, улыбкой "всё-в-порядке", Рэрити продолжила без дальнейших возражений.

Рэрити поднялась на нетвёрдые копыта.

— Дорогая, ты не против... вынуть? Думаю, нам стоит принять хорошую, горячую ванну после такого...

Её мышцы всё ещё сжимались вокруг двойного дилдо внутри неё, и она слегка поморщилась, когда игрушка была извлечена, оставив ощущение пустоты. Она с трудом сосредоточилась, вынула Тома из Флаттершай и положила его на кровать. Затем отключила устройство мысленной связи и левитировала кольцо к кровати, чтобы аккуратно положить его рядом с Томом.

— Извини, — запоздало ответила Флаттершай поморщившейся Рэрити, застенчиво улыбнувшись при этом. Она ведь прекрасно понимала, что это глупо и ей не за что извиняться. Она очень осторожно слезла с Рэрити и, сделав шаг назад, уставилась прямо на стройный круп перед ней. Однако тут же отвела взгляд, отчаянно краснея при виде растянутых отверстий единорожки, всё ещё удовлетворённо подёргивающихся под её хвостом.

— Спасибо, любовь моя. О Богини, нам нужно прибраться здесь, не так ли? Боюсь, этому платью срочно нужна чистка... — Рэрити немного неловко сняла его и до поры до времени повесила на ближайший поникен. Каждое движение отдавалось болью от того, чем они занимались последнее время. “Ох, к утру будет ещё хуже…” Однако неудержимая улыбка заиграла на её губах. “Это определённо того стоило”. — Я наберу воды, не хочешь ли присоединиться ко мне, когда снимешь костюм? — Она побрела в ванную, неосознанно виляя хвостом из стороны в сторону.

— О, хорошо, — кивая, ответила Флаттершай. Её взгляд долгое время был прикован к этому удалявшемуся хвосту. Успокаивающая ванна действительно казалась хорошей идей, костюм дракона снова заставлял её чувствовать себя несколько глуповато, к тому же в нём было жарко и потно. С некоторым усилием справившись с ним, она потратила некоторое время, чтобы собраться с мыслями и разобраться в своих чувствах. Вся ситуация внезапно показалась ей какой-то нереальной... Неужели у неё действительно только что был дикий и страстный секс с Рэрити? Или это была лишь очередная её фантазия-о-Рэрити, просто более сильная и реалистичная?

Лёгкая, нежная боль, что она всё ещё ощущала внутри, свидетельствовала об обратном.

Флаттершай взглянула на игрушку, сделавшую её наконец кобылой. Она лежала там же, на кровати, где пегаска впервые познакомилась с ней. Теперь, когда Рэрити больше не управляла игрушкой, это была просто вещь, безжизненная и искусственная, несмотря на своё глупое имя. Однако она чувствовала любовь к этому бестелесному жеребцу, и, повинуясь внезапному порыву, застенчиво поцеловала силиконовую игрушку, предварительно глянув на дверь, за которой скрылась Рэрити.

— Спасибо тебе за то, эмм, что помог нам, Том. — Она также благодарно кивнула сброшенному на пол костюму дракона. — И вам тоже, сэр Двойной Дракон.

А теперь, когда с формальностями было покончено, мысли Флаттершай вернулись к более живым объектам, таким как, например, Рэрити. Перед её мысленным взором возник впечатляющий образ великолепной белой кобылы в водяных каплях... чувственно стекающих к её копытам по мокрой фиолетовой гриве...

Усердно стараясь стереть мечтательную улыбку со своей мордочки и заменить её более скромной, легкомысленная пегаска быстро заковыляла в ванную прежде, чем ничего не подозревающая единорожка начнёт задаваться вопросом, что же могло задержать её.

Рэрити закончила набирать ванну, уже успев добавить несколько капель дорогих ароматических масел, а также немного пены для ванн. Она осторожно опустилась в гигантскую ванну, которая, как она прекрасно знала по собственному опыту, могла с лёгкостью вместить их обеих. Единорожка тихонько вскрикнула, коснувшись крупом дна ванны. “Ой... всё ещё болит. И всё же это точно того стоило”. Улёгшись на спину, она удовлетворённо прикрыла глаза, ожидая, когда же Флаттершай присоединится к ней.

Несколько секунд спустя запоздавшая пегаска проскользнула в просторную и богато украшенную ванную комнату, выглядя растрёпанной и насквозь промокшей. Её длинные розовые грива и хвост были в полнейшем беспорядке, а шёрстка слиплась от пота. Когда она вошла в тёплую, покрытую пеной воду, единорожка могла услышать очень, очень благодарный вздох.

Флаттершай улыбнулась кобылке рядом с ней. Совместная ванна навевала уютное и знакомое ощущение, благодаря бесчисленным часам, которые они вместе проводили в спа.

Рэрити счастливо улыбалась, понеживаясь в тепле.

— Флаттершай, дорогая, ты помнишь тот первый раз, когда я попросила тебя присоединится ко мне в спа?

Хлопнув ресницам от неожиданного вопроса, Флаттершай на секунду задумалась.

— Ох, это было довольно давно, не так ли? — размышляла она вслух, уставившись на пенящуюся воду и пытаясь припомнить детали. Она перелистывала воспоминания своей тихой жизни, множество счастливых моментов, связывающих её с кобылкой, задавшей этот вопрос, бесчисленное количество разговоров на самые разнообразные темы. А также, по крайней мере со своей стороны, множество томных взглядов. В определённый момент воспоминания стали расплывчатыми, и ей пришлось сдаться, виновато покачав головой.

Рэрити кивнула и потянулась назад, стараясь размять мышцы, затёкшие от однообразной позы в течение такого длительного времени.

— Я попросила тебя о продолжении после того дня. Ты помнишь? Я предложила сделать это регулярным, только ты и я, вместе. — Рэрити внезапно сбилась. Казавшийся в сознании таким гладким переход, на деле оказался довольно неуклюжим. — Признаю, это не самое романтичное предложение, но... ты... будешь видеться со мной? Даже если я не смогу назвать тебя своей подружкой. Даже если... если я пока что не смогу сказать те слова, что ты хочешь услышать?

— Сделать это... регулярным? — Флаттершай обдумывала это, медленно повторяя фразу, чтобы выиграть время. Чтобы хоть чем-то занять себя, она принялась делать то, что обычно делала, когда принимала ванну с Рэрити, а именно — встала за ней и нежно полила воду на её вьющиеся, фиолетовые локоны, поправляя их копытами, чтобы удостовериться, что всё полностью пропиталось. — Хмм... Ну, думаю, я бы очень скучала по тебе, ответь я “нет”...

Именно в этот момент, лениво произнося эти слова и нежно массируя голову Рэрити кончиками копыт, Флаттершай поняла, что обратного пути у неё нет. Даже эти простые движения, что она множество раз совершала, внезапно показались иными. То, как Рэрити закрыла в блаженстве глаза и стонала, больше не выглядело невинным, Флаттершай внезапно зарделась при этом звуке.

— И ты ведь видишь, что всё, эмм, изменилось. Т-ты тоже чувствуешь это? — Она видела это в прищуренных глазах единорожки, ей не померещилось. — Так что нам нужно или решить эту проблему или... или... — Она не смогла закончить фразу.

— Богини упасите, моя дорогая! Я бы никогда... Я имела в виду... Ох, как же это объяснить? — Разочарованная тем, что правильные слова всё никак не приходят в голову, Рэрити нетерпеливым жестом откинула непослушные локоны, падавшие на её глаза. — Когда я согласилась заняться любовью с тобой, я намеревалась сделать тебя счастливой. Это... действительно всё, что меня волнует. Я хочу спросить вот что... Действительно ли ты станешь счастливее, пытаясь исправить такую безнадёжно испорченную и очевидно порочную пони, как я?

Она, как всегда, отдалась на милость массировавшей её пегаске.

— Мы замечательно провели эту ночь. Возможно, этого будет достаточно для тебя? Я... не буду держать тебя, если ты захочешь найти кого-нибудь с меньшим багажом проблем, кого-нибудь, кто сможет любить тебя без оговорок. “Кого-нибудь получше, чем я. Кого-нибудь, кто этого заслуживает”.

Нежные копыта замедлили свои движения, и крохотная капля коснулась и так уже мокрой гривы Рэрити, за которой быстро последовала следующая.

— Я не хочу кого-то ещё, — тихо произнесла Флаттершай треснувшим голосом, обхватывая Рэрити передними ногами и заключая её в крепкие объятия. — И н-нет, этого не будет достаточно! Этого никогда не будет достаточно, Рэрити. Я хочу... всё делить с тобой. Каждую ночь, а не только эту. И каждый день... И, и... ох, я не умею говорить такое...

Рэрити прижалась к ней и вздохнула с облегчением.

— Дорогая... всё, что я есть, всё, что есть у меня... Мою душу, моё время, мои увлечения... я бы всё отдала тебе. Но насчёт моего сердца, ну, я вырезала эту предательскую штуковину давным-давно. И никогда не сожалела об этом, до сегодняшнего дня. Сегодня... я очень хочу найти его снова, чтобы отдать тебе. — Её голос стал тихим, она чувствовала, что ведёт себя эгоистично, но она не могла остановиться, тешась маленьким лучиком надежды. — Возможно, ты бы могла.... если я не сильно многого прошу от тебя, помочь мне найти его?

— Я постараюсь... — кивнув, произнесла Флаттершай. Вид Рэрити, такой уязвимой и нерешительной, напомнил ей саму себя. Она провела копытами по длинной гриве единорожки, пока не достигла плеч, и принялась мягко и расслабляюще массировать их. Погружаясь носом в каждый из замечательно пахнущих локонов, Флаттершай поймала себя на мысли, что между ней и Рэрити появилось такое чувство близости, которое могло появиться только после занятий любовью. И она хотела удержать это чувство.

Молчание начинало становиться неловким, и Рэрити лихорадочно думала, что бы сказать. Мысль сама пришла к ней... просто забавное наблюдение. “Это очень похоже на то, как я представляла свою брачную ночь. Разве что я не была там в роли жеребца…”

— Дорогая, если мы когда-нибудь решимся связать себя узами брака, нам определённо стоит подольше отдохнуть от обетов. Медовый месяц в некотором роде у нас уже состоялся, согласна? — рассмеялась она.

Тем не менее, Флаттершай к ней не присоединилась, она всерьёз задумалась над шуткой Рэрити и теперь с сияющими глазами мечтала об их свадьбе. “Я хочу белое платье! Погоди, нет, белое должно означать непорочность, и это не... но подожди! Если она наденет другой цвет, то все узнают! Они все будут смотреть на неё и знать что у них был... был... Ох, да кого это волнует, правда? Пусть знают!” — подумала она решительно. И какой бы ни был цвет, она хотела хорошее нижнее белье. Это будет так весело — впоследствии раздевать друг друга. Или им следует ещё проехать в карете, одетыми и всё такое! Погоди, а почему Рэрити так странно смотрит на неё? Что-то про медовый месяц?

— Эмм? Ах! О Богини, нам действительно стоит устроить медовый месяц в Пранции. Я... Я имела ввиду... да, эмм, что бы ты там не говорила.

Рэрити счастливо улыбнулась. “Думаю, когда-нибудь я просто попрошу её копыта. Если и есть кто-то, с кем я хочу связать себя на остаток дней своих, то это будешь ты, моя любимая небесная пони”.

Флаттершай мягко прижалась к ней. Слегка прикусила ушко единорожки и прошептала в него:

— Я вот тут думаю, когда мы немного отдохнём, можем ли мы?..

Рэрити сглотнула, при этом мысленно улыбаясь. “О Богини, я создала монстра!”

Однако Рэрити по другую сторону зеркала не улыбалась вовсе. Меркнувшая картина страстной ночи, проведённой с Флаттершай, оставила её со смешанными чувствами радости и сожаления. Они не были столь близки с тех пор и редко обменивались большим, чем случайными, скрытными поцелуями, и это, вероятно, было единственной причиной, по которой их отношения не были обнаружены. Она всё ещё пыталась разобраться в беспорядке трещин, образовавшихся там, где раньше было её сердце, но это не помогало. В глубине души, несмотря на её шутки о браке, она всё ещё боялась, что Флаттершай было бы лучше без неё.

Повторное переживание спонтанных моментов восторженного секса двух взволнованных кобылок заставило её желать большего, но всё же она не могла избавиться от ощущения, что она каким-то образом воспользовалась Флаттершай, будто она омрачила нечто столь невинное и красивое, как пони с грязными копытами топчут чистый, нехоженый снег. Проецируя свои самоуничижительные проблемы на других кобыл, она задалась вопросом, не подозревали ли её Эпплджек или Твайлайт в планировании встречи. Они могли решить, что она пригласила Флаттершай примерить дамское бельё, исключительно чтобы соблазнить её.

Однако Эпплджек, почувствовав её страдания, приблизилась и на мгновение склонилась близко к Рэрити, положив переднюю ногу ей на плечо в знак товарищества.

— Прости, сахарок. Боюсь, я очень сильно ошибалась на твой счёт.

Рэрити сморгнула слёзы; она заранее знала, что просмотр финальной сцены в ванной произведёт на неё такой эффект. “Даже тогда я не могла сказать это. С самого разгара страстей и до сих пор я не могу высказать этого”.

— Нет, дорогая, ты была права. Даже сейчас я беспокоюсь из-за того, что она пожертвовала мне сердце, а я не могу предложить взамен чего-либо стоящего. И я боюсь, нет никакого способа отблагодарить её за такой дар. По крайней мере, сразу, не разбив благодарность на миллион маленьких кусочков.

Эпплджек неуклюже похлопала Рэрити копытом по спине.

— Рэрити, тебе стоит прекратить так делать. Оно всё ещё здесь, в твоей груди. Ну, знаешь, это просто... То есть, ладно, так ты делаешь себе больно. Ты ушла и попыталась просто забыть о своих страданиях. Когда это не сработало, ты замкнулась в себе — взяла своё сердце и возвела вокруг него огромные стены, чтобы защитить его. Эта кобылка там? — Она указала на Флаттершай, погружённую в свою маленькую тихую беседу с Твайлайт. — Готова поставить все свои биты на то, что она упрямо пойдёт до конца. Она пришла с молотом и долотом, улавливаешь, к чему я клоню? Она уже сломала твои стены. Я могу видеть это прямо сейчас. Право, не понимаю, почему ты не можешь...

Рэрити печально покачала головой.

— Я надеюсь, что ты права, но боюсь, ты можешь ошибаться.

Флаттершай тем временем завершала свой приглушённый разговор с Твайлайт, наклонившись так близко к ней, что её мордочка почти касалась уха единорожки, которая оживилась и повернулась к пегаске. Нашёптываемые ею слова были совершенно непонятны для кого-либо ещё. Её тихий голос понизился до едва слышимого уровня. Но Твайлайт, по-видимому, всё ещё понимала её, кивая и заговорщицки улыбаясь.

Флаттершай прикрыла глаза и сконцентрировалась, а единорожка тем временем зажгла свой рог и коснулась самым его кончиком лба пегаски. Твайлайт вытянула ещё один ослепительный шар света и, прищурившись, бережно поднесла блистающий сгусток памяти к зеркальной поверхности, синхронизируя его с другим зеркалом и моментом времени. Покраснев, конечно, но всё же с гордо поднятой головой, Флаттершай восторженно смотрела, как переносят её серебряные воспоминания.

Перед ними развернулась другая картина, в которой две знакомые кобылы поднимались на маленькую сцену, или, если быть точнее, пытались. На самом деле поднималась одна, а вторую ей приходилось просто тащить за собой. Обе, видимо, были слегка навеселе, однако в несколько разной кондиции.

— Эмм... Пинки? Я думаю, мне лучше остаться здесь. Почему бы т-тебе не пойти и не спеть? Я обязательно буду очень громко болеть за тебя...

Даже под влиянием алкоголя, заметно отключившего тормоза и придавшего храбрости, выступление на сцене перед публикой, даже если это будут просто друзья, было для Флаттершай колоссальным подвигом. Она нервно помахала крылом осипшей Рэйнбоу Дэш, которая по какой-то причине кричала что-то вроде “Свободная птица!”. Хотя Флаттершай и любила птичек и всегда выступала за их свободу от жестоких клеток, она не совсем понимала, к чему бы это могло быть...

Пинки выплюнула хвост Флаттершай и указала на микрофон.

— Дуэт так не работает! Я не могу одна петь обе части, это будет глупо, глупышка! А теперь дуй за мной!

— Эмм, ну раз так, ладно. Я имею в виду, если ты не можешь справиться без меня... — Флаттершай медленно моргнула, слегка покачиваясь на нетвёрдых копытцах, и покосилась на странно размытый монитор, где должен был появиться текст песни. — Эмм, Пинки, — виновато произнесла она, глотая слова, — я забыла, какую песню мы будем петь...

— Это песня про что-то от кого-то, эээ... — Розовая пони пару раз постучала себя копытом по голове в попытках выбить оттуда своенравное название. — Слишком поздно! Придётся импровизировать! И раз, и два, и раз-два-три!..

— Погоди, ты же не думаешь петь о той... О той вещи-которую-я-не-должна-была-рассказывать-тебе, что я только что тебе рассказала?

— Не-е-е-ет, — ответила Пинки не-будь-глупенькой тоном. — Постой... Да.

Эй, Флаттершай! Не отступай,

Поддерживай дуэт!

Эмм, хорошо, П-пинки Пай.

Но помни про секрет...

Коль ты в любви познала лишь

У горя вкус каков,

Есть множество других, пойми ж,

Кобыл и жеребцов.

Но столь живых, бесценных нет

Сокровищ как она.

Я буду ждать хоть сотню лет —

Заметит вдруг меня?

Не сбудутся твои мечты,

Их если сидя ждать!

Не будь такой пассивной, ты

Так можешь опоздать!

Я если б быть могла смелей

И мышц добыть стальных...

Тогда б смогла поведать ей

О чувствах потайных.

Не про шмелей тут нужно выть,

А петь и танцевать!

Иль стать скромней и попросить

В любви совета дать!

Просить, с обманом к ней придя,

Мне помощь оказать?

Узнает — не простит... Хотя...

Так можно лёд сломать.

Спина Пинки, казалось, резко дёрнулась в одно мгновение, и кобылка в изумлении оглянулась. Неожиданно она посмотрела на зеркальную стену, через которую четверо кобылок из будущего наблюдали за ней. Нет, не на стену — сквозь неё. Она взглянула в глаза Рэрити, затем хитро улыбнулась и подмигнула ей. Несмотря на первоначальный шок, Рэрити обнаружила, что недоверчиво улыбается в ответ.

Ты это ложью не считай —

В совете есть нужда.

Не пожалеешь, Флаттершай,

Об этом никогда...

У шокированной Рэрити отвисла челюсть. Она повернулась к застенчивой кобылке рядом с собой, едва способная связать пару слов от огромного удивления.

— Флаттершай, ты... Даже тогда? Ты и Пинки планировали это?

— Эмм... Может, немного?

— Ох... Ты манипулятивная, лживая... удивительная кобылка! — Последние остатки стены вокруг сердца единорожки обрушились. “Хоть один пони когда-либо любил меня так сильно, как она? Смогу ли я когда-нибудь в жизни полюбить кого-нибудь так же сильно?” Она бросилась к Флаттершай и смела её в крепкие объятья, нежно шепча ей на ушко:

— Я так сожалею, что заставила тебя ждать, любовь моя, но я могу сказать это теперь: я люблю тебя. Я буду любить тебя так долго, как ты мне позволишь. — Затем, нежно удерживая её, она страстно поцеловала застенчивую кобылку.

— Мм, Девочки? — Твайлайт выглядела довольной, но также и немного смущённой. — Мы, эээ... всё ещё здесь? Девочки?

Рэрити подняла глаза, всё ещё затаив дыхание от удовольствия.

— Ох, Твайлайт, дорогуша, ты действительно собираешься быть чопорной после увиденного сейчас? Что я могу сделать в вашем присутствии, способное соперничать с теми прелестными глубинами разврата?

— Ну не знаю, я б могла подкинуть пару идей, — услужливо сообщила Эпплджек.

— Да? Я так люблю пробовать новое, — кокетливо приняла вызов Рэрити. Ничто не могло разгневать её в этот момент. — Может, ты составишь список?

— Эмм... Эмм... — запиналась Флаттершай, оказавшись под перекрёстным огнём.

— Я всё ещё не рассказала свою историю, мисс маленькая любительница драконов, — резко, но с широкой улыбкой произнесла Эпплджек. Казалось, она почувствовала облегчение от того факта, что в Рэрити вновь проявилась её энергичная натура, с которой было намного более комфортно препираться, чем с сентиментальной, чувственной Рэрити, какой она была до этого. — Вы все можете услышать рассказ-другой!

— О доброта, ты права! Куда летит время? Во что бы то ни стало, Джекки, продолжай.

Удивительно, но Рэрити несколькими мгновениями после произнесения этого имени была всё ещё очень даже жива, несмотря на прежние угрозы Эпплджек. На самом деле казалось, что жеманное прозвище разожгло что-то в глубинах сердца фермерши. Взор её зелёных глаз уплыл куда-то далеко, через других кобылок и стены библиотеки, туда же, куда уносились и её мысли. Взор был обращён на кого-то.

— Ну ладно, я продолжу.

Печальна правда, но, увы,

Все парни одинаковы.

Как жить посмевшей попросить

Любимого с ней вечно быть?

Пытаться будет храбро, но,

Хоть клятву даст он, всё равно

Сбежит — уйдёт другим вослед...

Но ты, мой милый, не как все.

— Дороти Паркер, "Неизлечимая"