Bechdel's Law

Твайлайт: свидание

Bechdel's Law

by Aurora

Глава 1:

Твайлайт: Свидание

— Нуууу, короче…

Не самое лучшее начало для истории.

Твайлайт успела произнести всего пару предложений, но уже выглядела смущённой. Её голос был едва слышен на фоне ритмично барабанящих в оконное стекло капель дождя. Библиотекарша тихонько прочистила горло и продолжила свой рассказ, несмотря на неловкость.

— Вот тогда я впервые увидела это. Его… штуку.

— Не хотела бы показаться несерьёзной, Твайлайт, — сказала Рэрити с огоньком в глазах, — но любопытные кобылки желают знать…

Облачённая в модную ночную рубашку, без макияжа, с тщательно уложенной гривой, она выглядела готовой ко сну. Кокетливо подмигнув фиолетовой единорожке, Рэрити продолжила свой вопрос:

— Какой он был? Ну, ты понимаешь…

— В каком плане какой? — Твайлайт определённо не понимала.

— Не обделён природой? — пояснила Рэрити шёпотом, смущаясь от того, что ей приходится произносить это вслух.

Пару мгновений Твайлайт пыталась понять, что имеет в виду её подруга.

— А. Хм, да. Да, довольно большой, и…

— Насколько большой? — быстро спросила Эпплджек. Её зелёные глаза с любопытством смотрели на Твайлайт в мерцающем свете лампы со светлячками, вокруг которой сидели подруги. Эпплджек тоже выглядела готовой ко сну, но в её случае это означало, что она сняла шляпу и расплела хвост.

— Нууу… — Твайлайт растягивала слова, чтобы выиграть время. — Что-то вроде…

Она развела копыта на некоторое расстояние. Отметив разочарованное выражение Рэрити, быстро раздвинула их чуть шире, до тех пор, пока белая единорожка не улыбнулась во весь рот. При этом Твайлайт чувствовала себя как заправский рыбак, рассказывающий небылицы о сорвавшейся с крючка рыбине. Когда брови Эпплджек скептически приподнялись, Твайлайт поспешно уменьшила расстояние до более реалистичного.

— Вроде такого? – спросила она, с надеждой переводя взгляд с одной кобылки на другую.

Эпплджек и Рэрити обменялись многозначительными взглядами.

Земнопони не сильно интересовали точные размеры прибора предполагаемого друга Твай, но ей было очень любопытно – не приврала ли она, чтобы не потерять лицо. Сейчас она решила принять на веру слова взволнованной кобылки.

— Весьма достойно, — любезно сообщила она. — Но размер не имеет значения, если он не знает, как им пользоваться.

— Совершенно верно, Эпплджек, — пропела Рэрити. — Так что, пожалуйста, продолжай, Твайлайт. И насколько же этот твой великолепный красавчик-пегас был хорош по части реального дела?

— Нууу. Он, хмм… — нерешительно продолжила Твайлайт. — Он забрался на меня, а потом… Потом мы занимались любовью?

— Прошу прощения, Твай, — бесцеремонно вставила Эпплджек. — Но это звучит ужасно расплывчато. Мы здесь все взрослые кобылки, поэтому нечего ходить вокруг да около.

— Вы хотите подробностей? — робко спросила Твайлайт.

— Жгучих подробностей! — безжалостно подтвердила Рэрити.

— Хорошо, — глубоко вздохнула Твайлайт, тяжело краснея и смущаясь всё больше и больше. — Ну, он ввёл свой член в мою вагину и начал двигать им вперёд и на…

— О нет, нет, нет, нет, — остановила её Рэрити, драматически жестикулируя копытами. — Это же не лекция по биологии, Твайлайт! Я хочу романтики, я хочу эмоций, я хочу… Страсти!

— И не стесняйся в выражениях, — решительно сказала Эпплджек. — Называй вещи своими именами, наши уши не отвалятся.

— Однако не стоит быть слишком вульгарной, — торопливо добавила Рэрити, метнув неодобрительный взгляд на Эпплджек.

Эпплджек, в свою очередь, только закатила глаза — ей очень не хотелось начинать перепалку в такой вечер.

— Хорошооооо… — загнанная в угол хозяйка запнулась и нахмурилась, пытаясь озвучить историю таким образом, чтобы удовлетворить столь взыскательную публику. Спустя мгновение Твайлайт сникла и покачала головой. Рассказывать эту историю было… Непросто. Гораздо сложнее, например, чем рассказывать страшные истории о безголовой лошади. — Ох, нет. Я не могу сделать это, девочки. Это выглядит как-то… Странновато.

— Держись, Твай. Мы не позволим тебе вот так просто сдаться! — подбодрила её Эпплджек. — Почему бы тебе не начать сначала, вместо того, чтобы перепрыгивать сразу к смачным подробностям? У нас вся ночь впереди. По крайней мере, я думаю, что мы не особо сможем поспать с этим чёртовым грохотом.

Словно подтверждая слова земнопони, установленный на крыше библиотеки громоотвод загудел от угодившего в него разряда молнии.

Твайлайт кивнула. Похоже, она действительно несколько забежала вперёд. Обычно она не рассказывала о личной жизни, поэтому чувствовала, что ступила на зыбкую почву. Но она была полна решимости провести этот девичник в точности по копытоводству из книги. Заявление о его успешном завершении было несколько преждевременным. Прежде чем они улеглись спать, Твайлайт сверилась с копытоводством и обнаружила небольшое упущение. Должно быть, она пропустила этот момент из-за массивной ветки дерева, влетевшей в её дом. Согласно пропущенной статье, сплетни о жеребцах и спаривании были неотъемлемой частью девичника.

— Ну, началось это так, — приступила к рассказу Твайлайт. — В первый год обучения в Школе Селестии для Одарённых Единорогов один из учителей дал мне задание начать переписку с пони из других школ, чтобы отточить навыки письма и завести знакомства вне школы. В конечном итоге, у меня завязалась переписка с пегасом немного постарше меня, из Клаудсдейльской Лётной Школы. Сначала я и мой друг по переписке общались просто для галочки. Множество писем о наших городах, школах, увлечениях и прочем. Мы считали это очередным домашним заданием.

— Но ведь это переросло во что-то большее, не так ли? — захлопав ресницами сказала Рэрити с романтичными нотками в голосе.

— Брось торопить её, Рэрити, — сказала Эпплджек, чувствуя раздражение от чрезмерного напора единорожки.

— Я просто пытаюсь наладить диалог, — надменно ответила Рэрити. — Но, будь по-твоему. Я больше не буду задавать наводящих вопросов.

Возмущённая пони повернулась к Твайлайт, её раздражённое выражение сменилось ободряющей улыбкой. — Прошу прощения, моя дорогая. Пожалуйста, продолжай.

— Эмм, спасибо, — сказала Твайлайт. — Всё же ты права. Он был невероятно мил. Не очень красноречив, но забавен, понимающий и всегда интересовавшийся тем, о чём я ему писала. Благодаря этому мы быстро перешли к более личным темам.

Чувствуя, что её догадка подтвердилась, Рэрити самодовольно улыбнулась, хотя и воздержалась от комментариев.

— Насколько личным? — спросила Эпплджек.

— Гхм, — многозначительно кашлянула Рэрити, обращая внимание на то, что на этот раз именно Эпплджек вмешалась в ход повествования.

— Будь здорова, — сказала Эпплджек с просто невозможной вежливостью. Она улыбнулась Рэрити, получая удовольствие от ненавидящего взгляда единорожки.

Твайлайт посчитала благоразумным проигнорировать словесную перепалку подруг.

— Если честно, то у меня были некоторые проблемы в школе. Многие другие единороги возмущались тем, что Селестия выбрала меня своим протеже. Казалось, они думали, что я не заслуживаю этого, или что я решу, что я чем-то лучше остальных.

— Звучит как банальная зависть, — с отвращением качая головой проговорила Рэрити, забыв о своём обете молчания. Она могла понять их, сама могла немного позавидовать привилегированному положению, но устраивать травлю из-за этого было бы слишком жестоко. Белая единорожка не могла понять, как кто-нибудь, кто хотя бы немного знал Твайлайт Спаркл, мог обвинить её в неуместном чувстве собственного превосходства.

— Именно так он мне и сказал, — с улыбкой ответила Твайлайт. — В этом мы были похожи — он любил летать, но он был не очень хорош в таких предметах, как Метеорология или Теория Полётов. Я часто помогала ему писать отчёты, исправляя его ошибки правописания и прочее. Множество других пегасов дразнили его за то, что он был немного... Медленным. Они насмехались над желанием вступить в Вондерболты с его-то низкими оценками. Иногда он принимал это близко к сердцу. Излишне говорить, что мы потратили немало бумаги, весело издеваясь над нашими мучителями. Это был отличный выход. Я не знаю, как бы я продержалась тот первый год без его поддержки.

— Похоже, не только у Флаттершай и Рэйнбоу Дэш были проблемы с хулиганами, — проворчала Эпплджек. Чем дальше она слушала, тем более сердитым становился её взгляд. Она не представляла себе Твайлайт несчастной в её школьные годы в Кантерлоте, но на самом деле должна была догадаться — естественно, для одарённого жеребёнка было проблемой вписаться в компанию сверстников. Шокирующее отсутствие социального опыта... Постоянное нежелание показывать свои силы на публике... Всё начало вставать на свои места.

— Отрадно слышать, что вы поддерживали друг друга, — сказала Рэрити. — Я думаю, что это укрепило связь между вами?

— Да, так и было, — кивком подтвердила Твайлайт. — Когда мы стали старше, то уже реже обменивались письмами, но во время нашей долгой переписки я доверяла ему вещи, которые ни за что бы не поведала никому другому. Мои надежды, мои мечты и, в конце концов, мои фантазии. И всё это я писала тому, кого даже ни разу не видела! Наверное поэтому-то мне и было легче открыться ему.

— Образно выражаясь, я полагаю? — поддразнила Эпплджек, игриво толкая Твайлайт в бок.

— Эпплджек! — ахнула Рэрити, мастерски притворяясь шокированной.

— Хех, к этому и идёт, — усмехнулась Твайлайт. Сейчас её смех звучал гораздо более естественно, напряжение отпускало её. Демонстративно потирая ушибленный бок и делая вид, что она морщится от боли, добавила:

— Кроме того — ооу.

Прежде чем Эпплджек успела попросить прощения, охваченная фиолетовым сиянием подушка с глухим стуком хорошенько приложилась к мордочке земнопони, верша сладкую месть. Кобылка мужественно вынесла наказание, приглушённым голосом сказав:

— Я это заслужила.

Разразился второй за сегодня бой подушками, впрочем, не такой ожесточённый, как в прошлый раз. В этой суматохе все трое не обратили внимания на то, что дверь библиотеки с тихим скрипом отворилась. За заглушающей все тихие звуки барабанной дробью дождя, не услышали они и осторожных шагов незваного гостя.

Сдув перо с носа, запыхавшаяся, но невредимая Рэрити решила возобновить разговор:

— Хорошо, Твайлайт. Похоже вы были достаточно невинны в своей переписке, — Рэрити изящно увернулась от финального броска Эпплджек, метившей ей в голову. Определённо желая продолжения щекотливой темы, единорожка продолжила:

— Так как же, в конце концов, вы встретились с ним, прошу прощения за выражение, во плоти?

— Ну... — Твайлайт пыталась снять подушечный шашлык со своего рога:

— После того, как мы оба закончили наши школы, и я продолжила своё обучение под крылом Селестии, он наткнулся на мою фотографию, — сказала она, добивая последнюю подушку. — И написал мне, что нашёл меня... Привлекательной.

— Ну, для него ты выглядишь привлекательно, — случайно произнесла вслух Эпплджек, и Рэрити с усмешкой взглянула на неё.

— Продолжай, — пробормотала она, кивнув Твайлайт.

Твайлайт едва ли обратила внимание на заминку:

— Это была газетная статья о праздновании Дня Летнего Солнцестояния. В ней было фото меня рядом с Принцессой. Вид сзади. Скорее всего, он одобрил мой, хм... Зад? — Твайлайт залилась румянцем. Она до сих пор пыталась использовать эвфемизмы, чтобы лишний раз не смущаться.

— Ты всё ещё смущаешься, когда каждый проходящий мимо жеребец украдкой смотрит на твою задницу? — фыркнула Эпплджек.

— Без сомнения, — негодующе вмешалась Рэрити. — Не могу сосчитать, сколько раз я уже говорила некоторым хамоватым жеребцам, что лучше обращаться к моему переду.

— Хм, согласна, это раздражает, — вежливо отметила Твайлайт, хотя, судя по выражению мордочки, это её не сильно заботило. — Но я не знаю, думаю, это было довольно мило. Я всегда была яйцеголовой ботанкой, любимицей учителя. А он... Он действительно любил меня физически. Это заставило меня чувствовать себя... Я не знаю...

— Сексуальной кобылкой? — предположила Эпплджек.

— Женственной и желанной? — вторила ей Рэрити.

Две кобылки взглянули друг на друга и обменялись нервными улыбками. Это было что-то сверхъестественное, что они хоть в чём-то сошлись во мнении.

— Да, именно, — радостно сказала Твайлайт, довольная тем, что её подруги нашли общий язык.

— Скажи-ка на милость, Твайлайт, дорогуша, — спросила Рэрити. — А этот твой поклонник прислал своё фото в ответ? Это было бы справедливо.

— Да, я попросила, — серьёзно сказала Твайлайт. — И намекнула, что лучше бы это был вид сзади.

— Ооо, — довольно проворковала Рэрити, радуясь тому, что увидела другую, более кокетливую сторону Твайлайт Спаркл, которую та показывала только на бумаге.

— И он исполнил просьбу? — нетерпеливо наклонившись вперёд спросила Рэрити.

Твайлайт глянула на самую верхнюю полку, вырезанную в огромном дереве-библиотеке. Её рог засветился, сияние её магии отбрасывало призрачные тени на книжные шкафы, пока она левитировала небольшой предмет. Пожелтевший конверт подплыл соблазнительно близко к любопытным кобылкам:

— Итак, приступим.

— Я должна это увидеть, — ртом перехватив плывущий по воздуху конверт, сказала Эпплджек. Осторожно открыв его, она с нетерпением изучила фотографию жеребца. Рэрити заглянула через плечо Эпплджек, не в силах сдержать своё любопытство.

— Секундочку, это случаем, не... — слегка повернув фотографию и прищурившись, медленно сказала Эпплджек.

Рэрити ахнула, магией подхватив фото, чтобы лучше разглядеть знакомого бледно-голубого пегаса:

— Это, без сомнения, Соарин. Из Вондерболтов. Хотя и без формы. Твайлайт, почему ты не сказала нам, что ты встречалась со знаменитостью? А что об этом сказала бы Рэйнбоу Дэш?

— Пожалуйста, не говорите ей, — умоляла Твайлайт. — К тому же, вы не дослушали. Он ещё не присоединился к Вондерболтам, когда было сделано это фото, тогда он был просто... Соарин.

Ностальгическая улыбка появилась на её фиолетовой мордочке, но быстро испарилась, движением рога она отправила фотографию обратно в конверт.

— После того, как я получила это, он мне не писал целый месяц. Я думала, что он просто стесняется, но потом он вдруг написал мне о некой неизвестной кобыле, которую он встретил. Он влюбился в неё, но не имел понятия, как сказать ей об этом. Тогда он попросил моего совета...

— Оууу. Очаровательно, но уж больно очевидно, — с понимающей улыбкой сказала Рэрити.

— Да, — горестно подтвердила Твайлайт. — Но я автоматом подумала, что он влюбился в милую доступную пегаску и имеет наглость просить моего совета, как её добиться. Так глупо...

— Что именно, Твайлайт? — сочувственно спросила Рэрити. — Тот факт, что ты не заметила такую явную уловку? Или что он использовал такой неуклюжий путь для того, чтобы показать тебе, что ты ему нравишься?

— Оба факта, — вздохнула Твайлайт. — Задним умом это кажется настолько очевидным. Но тогда я была молодой и глупой...

— А кто не был? — Сказала Эпплджек, приобняв подругу. — Любой, кто говорит по-другому — полный...

— Довольно, — прервала её Рэрити. — Тебе просто не хватало опыта во всяких глупостях с жеребцами, моя дорогая.

— Думаю да, — Твайлайт ответила доброй улыбкой на поддержку друзей. Временами её одолевали сомнения — а что если бы она не была так глупа, но уже было бессмысленно мучиться по свершившемуся факту.

— Выше рог, подруга, — Эпплджек похлопала единорожку по спине. — Что же происходило с вами дальше? Ты ведь начала рассказывать нам о...

— Мы это сделали, — сказала Твайлайт глубоко вдохнув, пытаясь отогнать бесконечные “а что если”. — Несмотря на то, что произошло примерно через год, мы поссорились. Он написал мне ещё немного писем, но я... Ну, я выкидывала их не читая. Через некоторое время он просто перестал писать.

— На твоём месте я сделала бы то же самое, — горячо прокомментировала Эпплджек. — Но я полагаю, такая умная пони как ты, всё же смогла сложить два и два?

— Не совсем уверена насчёт “умной”, — сказала Твайлайт, качая головой. — В конце концов я осознала свою идиотскую ошибку. Я чувствовала себя ужасно. Я хотела извиниться перед ним. Но была небольшая практическая проблема — как, во имя Эквестрии, я доберусь до Клаудсдейла?

— Похоже, ты очень хотела встретиться с ним, — заметила Рэрити. — Но это не в твоём стиле. Ты могла бы просто написать ему письмо, верно?

Твайлайт глубоко вздохнула, не глядя на подруг, и призналась: — Я была одинока... Я собиралась встретиться с Соарином ещё до того, как всё пошло кувырком. Это было довольно... Неприятно.

Не желая признаваться даже самой себе, Твайлайт не видела смысла отрицать очевидное. В прошлом, будучи одинокой кобылкой, она так часто говорила себе, что ни в ком не нуждается, что со временем действительно поверила в это. Это был своего рода защитный механизм, сделавший её одинокое существование вполне сносным. Конечно, рядом был её брат, но он редко проводил с ней время — у него было много обязанностей, требующих постоянного внимания. К тому же, были вещи, которыми сестра просто не могла поделиться с братом. Вещи, которых она жаждала всё больше и больше с каждым прочитанным любовным романом, с каждой смеющейся влюблённой парой, застуканной ею в тенистых уголках Кантерлотских дворов и садов. Переписка с Соарином разожгла надежду в сердце молодой кобылки. Надежду и желание.

— Как я погляжу, — тихо заметила Рэрити. — Ты нуждалась в нём... Физически?

— У кобылок есть свои потребности, — заявила Эпплджек, как само собой разумеющееся.

— Поэтому в свободное время я корпела над книгами, пытаясь найти способ летать, — бодро продолжила Твайлайт, щёчки которой горели. — И вот однажды утром меня внезапно посетила сама Принцесса Селестия! Она хотела, чтобы я отправилась в Клаудсдейл, чтобы изучить строение кучевых облаков, объявив это неотъемлемой частью моего образования. Я объяснила ей, что я бы с удовольствием отправилась, но ещё не овладела заклинаниями, необходимыми для полёта или хотя бы для того, чтобы не проваливаться сквозь улицы этого города. Услышав это, она только загадочно улыбнулась и велела мне следовать за ней...

Эпплджек почесала в затылке сквозь свою густую соломенного цвета гриву:

— Не похоже на простое совпадение. Как она узнала о вас двоих?

— Хотела бы я знать! — вздохнула Твайлайт. — Она так много делала для меня. Но также всегда подталкивала меня к большему общению с другими пони, так что...

— Не томи, дорогая! — оживлённо сказала Рэрити. — Что она собиралась показать тебе?

— Воздушный шар, — широко улыбнулась Твайлайт. — Реально, мой собственный воздушный шар. Она сказала, что он был сделан специально для меня. Это был самый большой её подарок мне, ну, кроме её опеки, конечно. Я... Действительно не знала, что сказать.

— Ха, поразительно! — сказала Эпплджек, поднимая брови. — А я-то всё гадала, как же вы в итоге встретились, представляя хитроумные штуковины вроде этой.

— Теперь ты в курсе. Итак, я написала Соарину коротенькую записку, в которой сообщила, что я посещаю Клаудсдейл по учебным делам, и попросила его встретиться со мной при условии, что он готов простить меня.

— Тем самым, — формально заметила Рэрити, — мы вернёмся наконец к тому, на чём остановились? К романтическому свиданию с красавчиком-пегасом?

— Да, вот что, — медленно проговорила Твайлайт, вспоминая былую неловкость. — Я вот думаю, может, вместо того, чтобы рассказать, я попробую вам показать? Есть у меня одно заклинание. С ним будет... Проще.

— Только если оно не превратит нас в жаб, — сказала Эпплджек и тихонько добавила: — Снова...

— Но ты ведь поправилась! — защищалась Твайлайт. — Тем более, в этом заклинании нет трансмутации. Позвольте, я покажу...

Дальнейшие протесты Эпплджек утихли, когда клубящийся вихрь фиолетовой энергии закружился вокруг рога Твайлайт. Окружающая обстановка изменилась причудливым образом — книжные полки превратились в облака, стол раздулся в огромный воздушный шар, и, что самое тревожное, пол под ними растворился, явив лазурное небо.

— Твайлайт, дорогая, ты действительно уверена, что это полностью безопасно? — спросила Рэрити дрожащим голосом. Она обхватила себя, но всё равно дрожала от холодного высотного ветра, который вдруг пронёсся мимо и растрепал её гриву.

— Не бойся, — сказала ей Твайлайт. — Понимаешь, мы здесь не по-настоящему. Это просто ожившие воспоминания.

Заметив стучащие зубы Рэрити, она поспешно добавила:

— Хех... Похоже, что слишком правдоподобные.

— Слегка холодновато, ага, — заметила окоченевшая Эпплджек. Но её, похоже, больше волновала голубая бездна под её копытами. Гравитация сейчас не действовала, но вообще она считала, что земные пони, в соответствии со своим названием, должны крепко держаться копытами за твёрдую землю.

— Ну, вот и я, — указала Твайлайт, отвлекая друзей от их бедственного положения. И действительно, в корзине воздушного шара, на удивление всего несколько минут назад бывшего простым деревянным столом, сидела ещё одна Твайлайт, с опаской глядящая вдаль. Провожая её взглядом, трое призрачных зрителей увидели, что путешествующая на шаре кобылка уже приближалась к Клаудсдейлу, и что одинокий крылатый жеребец стоял на краю причального дока, ожидая её. Младшая из двух Твайлайт быстро спрятала толстый фолиант, что был у неё с собой.

— Эй, — сказал Соарин, стоя на краю облачного плато. Он был явно недоволен таким отстойным приветствием, но слишком нервничал, чтобы как-то это исправить.

— Привет, — ответила Твайлайт-воспоминание, выглядывая из-за края корзины в манере, более свойственной Флаттершай.

— Ты, хмм... Хочешь, я помогу тебе выбраться?

— Не особо. Я ведь провалюсь сквозь облака?

— О! Ох, точно! Хе-хе, как глупо с моей стороны, — замолчал пегас.

Похоже, они зашли в тупик.

Настоящая Твайлайт провела копытом по мордочке. Она перенесла их троих на край посадочной площадки, тщетно желая, чтобы её прошлое не было таким неловким:

— Тьфу ты, я не знала, что и подумать в этот момент. Я была так рада впервые увидеть его, но опасалась, что он может быть разочарован во мне.

Двое пони застенчиво поглядывали друг на друга, не зная, что и сказать. Они чувствовали себя зажатыми, слова, которые так легко было изложить на бумаге, неожиданно застряли в горле. Другой пони снова стал незнакомцем.

Рэрити воспользовалась моментом и подошла немного поближе к жеребцу, радуясь твёрдой поверхности под её бесплотными копытами. Точнее, твёрдым облакам.

— Ты точно уверена, что они не могут нас видеть? — спросила она, желая удостовериться. Когда Твайлайт заверила её, что это невозможно, Рэрити стала кружиться вокруг статного жеребца-пегаса, беззастенчиво оценивая его со всех сторон.

— В жизни он выглядит больше, — восторженно прошептала она, наблюдая, как его тёмную гриву треплет ветер, а его крылья гордо расправлены. — И очень в форме.

— Он потратил большую часть прошлого года, тренируясь для вступительных испытаний в Вондерболты, — объяснила Твайлайт.

По мечтательному выражению мордочки Твайлайт было очевидно, что она тоже это заметила. Спустя мгновение, пони начали одновременно:

— Мне так жаль, что я перестала отвечать на твои письма. Я подумала, что ты нашёл другую и...

— Твайлайт, я был полным идиотом! Я не знал, как сказать, что любил тебя и...

Повисла пауза. Последовал ещё один взрыв лихорадочного разговора:

— Ты извиняешься?! Это же я долж...

— Тебе не за что извиняться, это полностью...

Они взглянули друг на друга и облегчённо рассмеялись.

— Гм... Не хотели бы вы подняться на борт, мистер Соарин? — сказала Твайлайт с обезоруживающей улыбкой.

— С удовольствием, мисс Спаркл, — галантно ответил Соарин, в шутку приподнимая несуществующую шляпу.

— Похоже, лёд тронулся, — облегчённо вздохнула Эпплджек. — Хотя вы и были ужасающе формальны.

Твайлайт тихо усмехнулась:

— Мы были очень официальны в нашей переписке, потому что учителя тоже это читали. Это стало своего рода привычкой. Мы проговорили несколько часов подряд. Ну, я во всяком случае. В-основном о философии и литературе. Он был действительно хорошим слушателем. Но, не буду мучить вас этим...

— Почему нет? — несколько саркастично заметила Рэрити. — Звучит увлекательно...

Твайлайт показала ей язык, затем закрыла глаза. Мир вокруг них пошёл рябью, события ускорились. Когда мир вокруг них вернулся к обычному состоянию, они снова висели в воздухе, но на этот раз их это не волновало. Прошлая Твайлайт и её ухажёр сидели в корзине воздушного шара, скользившей в потоках слабого ветра. Солнце уже почти зашло, и температура быстро падала.

— Крас...

— Что? — сказала Твайлайт, отрывая взгляд от лежащего вдалеке Кантерлота. Она только что закончила длинную лекцию об истории замка.

— Красивый, эмм... Вид, — быстро сказал Соарин, скребя копытом в затылке. После стольких лет общения через письма, факт того, что умная и внутренне красивая Твайлайт была красива и снаружи, вскружил голову Соарину. Он сидел на крупе позади единорожки, которая наслаждалась окружающим пейзажем, свесив передние копыта за край корзины. Он очень старался не пялиться, но это было инстинктивно. Его взгляд пробирался... Вниз.

Твайлайт понадобилось не очень много времени, чтобы понять, о каком виде говорит жеребец. Она покраснела, но попыталась улыбнуться:

— Понимаю, — скромно пробормотала она перед тем как забраться обратно. Поёрзав на месте, она неуверенно спросила:

— Полагаю, я наскучила тебе до смерти, а?

— С тобой никогда не скучно, Твайлайт, — искренне сказал Соарин. — Конечно, я слишком глуп, чтобы понять хоть половину того, что ты мне рассказала, но думаю, что мне просто нравится звук твоего голоса?

Твайлайт оценила комплимент, но не самоироничный юмор. Она покачала головой, делая вид, что не улыбается, и подошла к нему:

— Я думала, что мы с этим уже разобрались, — строго сказала она. — Ты. Не. Глуп.

Она отбивала каждое слово копытом по его груди. Не говоря больше ни слова, она села рядом с Соарином, прижавшись к нему и пробурчав в оправдание что-то вроде “холодно”.

Не смея пошевелиться и не веря своему счастью, несколько долгих минут Соарин неподвижно сидел, уставившись в далёкий горизонт. Он относился к кобылке как к прекрасной бабочке, что случайно села на него. Казалось, он боялся, что малейшее движение спугнёт её навсегда.

Медленно, осторожно, он обвил её передней ногой и подтянул немного поближе, заключая её в нечто, напоминающее объятия. Его крылья расслабились и двинулись вперёд, защищая Твайлайт от ветерка.

Положив голову на грудь Соарина, Твайлайт прикрыла глаза, в то время как он обнимал её, блаженно вздыхая. Она почувствовала, как он тайком ткнулся носом в её гриву и втянул воздух, при этом его нос прошёлся вдоль розовой прядки в её чёлке. Твайлайт хихикнула, когда мощный выдох из его ноздрей подул в сапфировый локон. Она подняла голову, потираясь о подбородок глупого жеребца, следя за тем, чтобы не ткнуть его рогом.

— Ваша грива щекотная, мэм, — притворно пожаловался он.

— Тогда нечего совать туда свой нос, мистер, — поддразнила она в ответ.

Они уткнулись носами, игриво и ласково потираясь мордочками. Они прощупывали почву, привыкая к теплу и запаху друг друга, заодно ожидая, у кого из них хватит смелости сделать первый шаг. В конечном итоге, Соарин не смог устоять перед искушением. Он запечатлел лёгкий поцелуй на шее Твайлайт, заставив её извиваться. Затем он лизнул её, проведя широким шершавым языком по её щёчке против гладкой шерсти. Неожиданное прикосновение этого языка отдалось искрой по всему телу, вызвало стон и...

Рэрити выпрямилась, её хвост ходил из стороны в сторону:

— П-п-почему? — воскликнула она, прижимая копыто к щеке, а потом изучая его в поисках сырости. — Твайлайт! Почему я почувствовала прикосновение к щеке?

— О, прости, — ответила заметно потрясённая Твайлайт, капли пота бежали по её лбу, в то время как она пыталась обуздать воспоминания. — Вы переживаете события из моей памяти вместе со мной, но я не думала, что это будет настолько... Сильным. Это, это что-то типа петли обратной связи. Эти яркие ощущения просто выплёскиваются, и я не могу... Я не могу.

Полуприкрыв глаза от наслаждения, Твайлайт ответила взаимностью, покусывая и мягко потираясь о великолепную шею Соарина, заставила его покрыться мурашками. Насладившись моментом, она переключила своё внимание на крылья пегаса, отметив, что они довольно чутко реагируют даже на малейшее прикосновение её носа. Соарин быстро нашёл способ отомстить ей, терзая беззащитные уши, и при этом случайно мордой потёрся о её рог. Единорожка мило взвизгнула и шарахнулась в сторону, когда он пару раз лизнул его.

Так много эрогенных зон, так мало времени... Никакого терпения не хватит, чтобы изучить и опробовать их все. Прошло совсем немного времени, прежде чем их мордочки потянулись друг к другу, прижав носы в поцелуе.

Старшая версия Твайлайт прикрыла глаза, тёплое и томительное ощущение их первого поцелуя вновь ярко тронуло её губы. Она наслаждалась остротой полузабытых чувств, и как будто пытаясь удержать ощущение подольше, прижимала копыто к мордочке.

— Кажись, застряли вы тут с этими поцелуйчиками, а? — весело заметила Эпплджек.

— П-простите, — снова покраснела Твайлайт. — Хочешь, я сломаю чары?

— О сено, нет!

Твайлайт счастливо мурлыкала, наклонив голову немного на бок, чтобы эти глупые носы не мешали поцелую. Она отстранилась, глубоко вдохнув. Её жеребец тоже сделал паузу, разделив с ней дыхание, а затем проследовал своим языком за её приоткрытые губы. Смелость Соарина была вознаграждена лёгким стоном удовольствия. Новизна и растущая откровенность их поцелуя была очень волнующей для неопытных в этих делах пони, их возбуждение стремительно росло, не подчиняясь никакому контролю. Язык Твайлайт ответил на ласки Соарина, сначала робко, но затем с возрастающим энтузиазмом. Их язычки переплелись, словно танцуя, до тех пор, как они оба почувствовали, что отчаянно нуждаются в глотке воздуха.

Задыхаясь, оба пони шокировано уставились друг на друга горящими глазами, тонкая ниточка слюны связывала влажные губы кобылки и жеребца.

— Вот тогда я впервые увидела это... — шёпотом повторила Твайлайт. Четыре пары глаз быстро отыскали и уставились на растущий между задними ногами Соарина заметный признак возбуждения, во всём своём чёрном в розовую крапинку великолепии выглядывающий из своего мешочка.

— Боже, — сглотнула Рэрити, уставившись в одну точку. Смесь страха и возбуждения одолевала её. Твайлайт ликующе усмехнулась, когда впервые украдкой посмотрела на этот образцовый экземпляр жеребского естества. Как оказалось, прошлые копытные измерения несколько ошибались. — Вживую он действительно выглядит больше...

Эпплджек улыбнулась, когда она почувствовала необъяснимый прилив гордости за то, что одинокая заучка смогла так завести великолепного жеребца. Переводя взгляд с одной Твайлайт на другую, она поняла, какой позитивный опыт принёс их небольшой девичник закомплексованной и чересчур серьёзной кобылке.

Хотя Соарин замечал всего одну зрительницу, бедный жеребец всё равно очень стеснялся того, что тело так подставило его. Он переступал с ноги на ногу, неловко пытаясь скрыть своё возбуждение. Но его подружка не желала надолго отвлекаться на последствия их прелюдии, как он того опасался. Конечно, она хихикнула, чем заставила его смутиться ещё больше. При этом Твайлайт не позволила ему отвернуться, удерживая его морду своими копытами и слегка чмокнув в нос.

Она заглянула ему в глаза, и серьёзно сказала:

— Я... Эээ.. Я никогда...

— Я т-тоже, — ответил Соарин, поняв о чём она.

— А хочешь?..

— Да! — с трудом сглотнул он.

Он, похоже, понял, насколько резко и быстро прозвучал его ответ, и попытался придумать менее поспешно выглядящий вариант, но не очень преуспел в этом:

— Да. Я хотел бы сделать... Это. С тобой. Можно?

Твайлайт просто улыбнулась ему. Это был настоящий, восхитительно обезоруживающий тип улыбки. Тот вид, который может растопить любое сердце.

— Спасибо, — прошептала она.

Её взгляд снова скользнул к плохо скрываемой эрекции. На этот раз это был целенаправленный взгляд, а не робкие поглядывания, как ранее.

— Он дёргается, — подметила она. С любопытством кобылка скользнула вниз так, чтобы интересующий её предмет оказался на уровне глаз. Очень осторожно она ткнулась в него носом, и немного хихикнула, следя за его покачиваниями. Соарину оставалось только затаить дыхание и наблюдать, как любопытная кобылка играет с ним. Пока она просто водила носом, осторожно исследуя его естество, он всё ещё мог сфокусировать внимание на безмерно эротичном виде того, как милая кобылка прижимается мягкой и шелковистой щёчкой к его затвердевшему достоинству. Он даже смог вынести взгляд милых очаровательных фиолетовых глаз, продолжавших изучать его и пытавшихся уловить малейшие признаки дискомфорта. Но его голова безвольно запрокинулась назад, когда она, увлёкшись, осторожно ткнулась носом в его чувствительные шары, его крылья расправились и подёргивались каждый раз, когда она игриво полизывала нежные яички.

— Похоже, ты имеешь некоторое представление о том, что делаешь, — прокомментировала Рэрити, пытаясь сохранять самообладание несмотря на шквал необъяснимых чувств, вызванных откровенно сексуальной сценой, разворачивающейся перед ней.

— Ну, мне несколько помогла книга по анатомии, — призналась Твайлайт. — Принцесса Селестия дала мне её за неделю до этого случая, чтобы я подтянула свои знания по лечебной магии. Во время полёта я не упустила возможность просмотреть некоторые особенности анатомии, эммм, жеребцов. Просто... Чтобы получить представление, понимаете?

— Хех, стояк. И неплохой, — хмыкнула Эпплджек.

— Как вульгарно! — цыкнула Рэрити, но неубедительно, так как не смогла сохранить должную невозмутимость.

Пытаясь перейти от теории к практике и поближе познакомиться с телом своего первого партнёра, Твайлайт перешла от яичек своего подопытного жеребца к дальнейшим действиям. Старательно вылизывая и целуя, она прошлась кончиком языка по каждой пульсирующей венке до тех пор, пока последний сантиметр его эрекции не заблестел от ласк её неутомимого язычка. Её старания были вознаграждены — капелька смазки выросла на его кончике и при первой же возможности стекла ей на нос.

Твайлайт подняла голову и, моргая, скосила глаза на нос, пытаясь разглядеть капельку вязкой жидкости.

— А теперь, дорогая, — ахнула Рэрити, — только не говори мне, что ты собираешься?..

Бесстрашная единорожка смахнула тягучую каплю одним движением языка, с интересом смакуя вкус выделений жеребца. Она сглотнула и причмокнула губами — привкус не был неприятным, скорее наоборот.

— Мммм, — простонала Рэрити, когда призрачный солёно-сладкий вкус жеребца наполнил её рот теплом. Её белоснежная мордочка залилась краской, и она отчаянно замотала головой, пытаясь изгнать дурман невыносимого возбуждения.

— Как отвратительно... — солгала она, испытывая дрожь во всём теле из-за своего поведения.

Эпплджек испытывала совершенно иные переживания:

— Твай, какого чёрта у меня вдруг появилось непреодолимое желание исследовать выделения бульбоуретральных желёз и влияние потребления фруктозы на вкус предэякулята?

Фермерша моргнула, не менее других удивлённая словами, слетевшими с её языка.

— Просто... Просто смотрите эту дискордову память, ладно? — запнулась Твайлайт, чувствуя что-то типа “какого-сена-мы-творим”. А чьей светлой идеей было втянуть других пони в свои личные воспоминания?

Не подозревая о безрассудстве своего будущего “я”, разделявшая тесную корзину шара с будущим Вондерболтом Твайлайт поняла, что пегас вопросительно уставился на неё влюблёнными глазами. Несколько мгновений спустя, лукавым наклоном головы она выразила своё удовольствие его вкусом. Это привело его в восторг.

Настала её очередь краснеть и отводить глаза, не в силах выдержать этот обожающий взгляд.

— Ч-что? — прошептала она, стыдливо потирая нос копытом. — Я что-то пропустила?

— Нет. Нет, думаю, ты собрала всё, — негромко сказал жеребец, смотря на неё широко раскрытыми глазами. — Это была... Это была, пожалуй, самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел...

Одинаково польщённая и смущённая Твайлайт немного застенчиво улыбнулась

— Возможно, у меня есть кое-что получше... — соблазнительно намекнула она.

Видя, как она действует на жеребца, Твайлайт явно становилась смелее и азартнее. Несмотря на то, что её по-прежнему терзали сомнения — Стоило ли ей нанести дополнительную смазку? Правильно ли она воспроизвела контрацептивное заклинание, которое случайно нашла в тех официальных бумагах, что Принцесса Селестия попросила её разложить по алфавиту? — взволнованная кобылка всё же решилась.

Без предупреждения поднявшись, Твайлайт скользящей походкой отошла от своего друга, покачивая бёдрами и двигая хвостом таким образом, чтобы у Соарина встали торчком не только уши. Она чуть не упала, чувствуя, что её ноги становятся ватными, но к счастью, неуклюжая кобылка успешно добралась до края корзины, не уронив достоинства. Немного перегнувшись через край, как она делала ранее, она повернулась, чтобы поглядеть через плечо. Её фиолетовые глаза сверкали и манили, она отбросила все сомнения, несмотря на то, что чувствовала себя как на иголках.

Хотя она и была самой сильной в Эквестрии единорожкой, сейчас она чувствовала себя очень уязвимой. Тем не менее, она подняла хвост, помахав им из стороны в сторону, выставляя себя напоказ настолько восхитительно неприлично, что это просто невозможно было неправильно понять.

— Мистер Соарин?.. Пожалуйста, спарьтесь со мной... — чувственно прошептала она.

Соарин смотрел, в изумлении разинув рот.

Это. Ещё. Более. Сексуальная. Вещь.

— С... С удовольствием, мисс Спаркл...

Эпплджек тоже уставилась с разинутым ртом. Только когда Рэрити весело толкнула её, наваждение, навеянное крупом Твайлайт, отпустило её.

Хозяйка памяти, разыгрываемой перед двумя другими кобылками, закрыла глаза, в предвкушении испытывая противоречивые чувства гордости и стыда. Уровень детализации заклинания Твайлайт был настолько правдоподобен, что можно было почувствовать щекотание тонкой струйки, сбегавшей по внутренней стороне бедра, и успокаивающую прохладу ветра на мокрой розовой нежной коже.

Стоп, это часть памяти, или она так завелась? Трудно было сказать.

Почему она раньше не пользовалась этим заклинанием?

Соарину оставалось лишь следовать своему носу (и другим частям тела). Он осторожно оседлал исходящую желанием кобылку, копытами оперевшись по обе стороны от неё, чтобы не придавить своим весом. Резким движением он рванулся вперёд, полный страстного желания овладеть ею. Твайлайт немного опустилась, услужливо подняв круп, пытаясь расположиться поудобнее и под таким углом, чтобы её любовник мог...

Проскользнуть в неё.

Твайлайт вздрогнула и тихонько заржала, внезапное проникновение застало её врасплох. Мириады мелких вопросов, снующих в её голове, мгновенно испарились.

Проецируемый вокруг трёх кобылок-вуайеристок мир слегка моргнул и исказился, но они были слишком заняты другими вещами, чтобы это заметить. Твайлайт взвизгнула, но видом своим показала, что ей действительно очень-очень хорошо.

— Ты... Ты в порядке? — затаив дыхание спросил Соарин, каждая жилка его тела требовала немедленного движения.

— Д... Да, — отважная кобылка под ним дрожала, слабо улыбаясь. Его забота о ней была такой трогательной и успокаивающей. — Минуточку...

— Ну, кажется, относительно безболезненно, — прокомментировала Рэрити с намёком на облегчение и удивление. Она искоса посмотрела на Твайлайт, которая приходила в себя, закрыв глаза и прикусив губу.

— Ну, ты понимаешь: одинокая кобылка, обширная коллекция любовных романов, навыки телекинеза, расчёски с толстыми удобными ручками... — тонко намекнула она.

— Ах, ну да, — согласилась её подруга, тоже владеющая телекинезом и парой удобных расчёсок.

Спустя недолгое молчание они вопросительно обернулись к Эпплджек, которая стояла, сильно жалея, что с ней сейчас нет её шляпы, которой можно было бы прикрыть глаза.

— Морковь... — в конце концов сказала фермерша, внутренне проклиная Элемент, который она представляет.

— Морковь, — в замешательстве повторила Рэрити.

— Морковь, — вежливо подтвердила Эпплджек.

— У них подходящая фаллическая форма и уровень твёрдости, — услужливо подсказала Твайлайт.

— Да, конечно, но: морковь... во множественном числе? — разгулявшееся воображение ошеломило Рэрити.

— Не бери в голову, — коротко сказала Эпплджек. Трудно было увидеть это сквозь тёплый цвет её шёрстки, но сейчас им явно удалось заставить её щёчки покраснеть, как два спелых яблочка.

— Похоже, обстановка накаляется, — быстро меняя тему, отметила она.

Твайлайт развела задние ноги ещё немного и приготовилась, убедившись, что у неё есть хорошая опора.

— Начинай, если готов, — сказала она, закрыв глаза и покорно опустив голову.

Соарину не надо было повторять дважды. Он не стал бросаться во весь опор, а медленно и неторопливо вдавливался в неё. Судя по его страдальческому выражению, требовалась колоссальная сила воли для такой сдержанности. Но это того стоило. К тому времени, когда его бёдра коснулись её мягкого крупа, оба пони задрожали, чувствуя, как каждый восхитительный сантиметр один за другим глубоко проникает в неё, и как она упруго растягивается, чтобы вместить его целиком.

— Так тесно... — трепетно вздохнула Твайлайт. Обычно эрудированная единорожка опустилась до порнографических банальностей, но сейчас ей было всё равно. Ей нравилось чувство наполненности, которое она испытывала, дрожа от удовлетворения. Ей было хорошо. Мило покачивая задом и потираясь о его ствол, она не могла остановиться. Её кьютимарка танцевала в воздухе, в то время когда она вращала своими узкими бёдрами, описывая сладострастные круги. Трёхцветный хвост Твайлайт, зажатый между их телами, дёргался в такт движениям внутри неё. От этих лёгких движений она острее чувствовала жеребца в себе, все ощущения слились в доставляющую удовольствие мешанину чувств.

Соарин смотрел вниз, наблюдая как круп фиолетовой кобылки трётся о него. Он начал двигаться вместе с ней, выходя настолько, чтобы самым кончиком остаться внутри. Он почти выскальзывал из неё полностью — весь в её соках — только для того, чтобы снова наполнить её и заставить извиваться в сладких спазмах. Медленные и чувственные движения не могли продолжаться долго, она облегала его слишком плотно и горячо. Он чувствовал себя очень хорошо от полноты погружения в неё и от того, как её соки стекали по его бёдрам каждый раз когда они соприкасались с её восхитительным фиолетовым задом. Его движения становились всё более неистовыми и беспорядочными, ускоряясь в такт его прерывистому дыханию.

— Твай... Твайлайт... Ты... Я не могу... Я... — c трудом дышал Соарин. Он заржал, в то время как напрягся, задрожал и кончил внутрь удивлённой кобылки. Зрачки сузились в её широко распахнутых глазах, когда она почувствовала неожиданную тёплую пульсацию внутри себя. Паникуя, жеребец поспешно вышел из неё, но, конечно же, он уже не мог остановить начавшееся извержение и устроил липкий беспорядок на крупе Твайлайт. Особо мощные выбросы спермы замысловатыми узорами легли на её изогнутую спину.

— Бедняжка, — сказала Эпплджек, качая головой. — Случается и с лучшими из них. Особенно в первый раз.

У неё не было такой эмпатической связи с жеребцом, как с Твайлайт, но на самом деле она была и не нужна, чтобы по выражению жеребца увидеть его стыд и ненависть к себе из-за преждевременного финала.

Рэрити медленно кивнула. Как ни странно, она не проявляла ни малейшего желания оплакивать тот факт, что драгоценная фиолетовая шёрстка её подруги была заляпана, или подвергать жёсткой критике скорострельность молодого жеребца.

— Так много... — мягко сказала она. — Какой жеребец...

— Похоже, мы её теряем, — пошутила Эпплджек, получив в ответ нервную усмешку Твайлайт и яростное отрицание возбуждённой модницы.

— Мне... Мне очень жаль... Я... — часто и тяжело дыша, Соарин испуганно попятился назад, уверенный, что он всё полностью испортил.

— Шшш... — Твайлайт мягко заставила замолчать растерянного жеребца. Прикрыв глаза, она с любопытством ощущала пролитое внутри неё семя, её нутро затрепетало при этих мыслях. Казалось, это был важный момент, своего рода обряд посвящения. В дополнение ко всему, дрожащая кобылка почувствовала, что её кожа и заляпанная шёрстка выглядят, как торт, покрытый глазурью. Или, буквально, как её круп, покрытый глазурью. Она захихикала от этих мысленных образов, чувствуя себя легкомысленной. И грязной. В хорошем смысле.

— Из-за меня тебе не удалось... — пролепетал Соарин.

— Я п-позабочусь об этом... — успокаивающе улыбнулась ему Твайлайт, понимая, что наверняка ей нужно лишь ещё немного трения, чтобы достичь разрядки. Она соскользнула с края корзины, её дрожащие ноги тут же подкосились, и она оказалась на коленях. Впрочем, это было и неплохо. Бедной кобылке оставалось только перевернуться на спину, разводя в стороны задние ноги и балансируя ими в такой необычной позе, передние ноги при этом мило подогнулись к её пушистой груди.

Такая компрометирующая поза заставила Твайлайт замяться. Она чувствовала себя довольно странно от того, что собиралась играть с собой перед чужими глазами. Это было... Нечто личное. Нечто, что она всегда делала тайно, прячась под одеялом, стоная в подушку и, чтобы не выдать себя вскриком, до боли закусывала губу каждый раз, когда она кончала. Она всегда боялась, что окружающие могут услышать. Однако теперь... Он наблюдает за ней. Она чувствовала на себе его взгляд, буквально упивающийся такой откровенной позой — на спине, задние ноги разведены, обнажая... Всё. Сочащееся влагой. Истекающее.

Ей срочно было нужно это. Даже мысли спутались.

Твайлайт выдохнула, давая мышцам расслабиться, попыталась очистить свои мысли и двинуться дальше к вершине наслаждения. Она прикоснулась к себе и почувствовала, как её неловко расставленные задние ноги задрожали. В каком виде она была! Она никогда ранее не ощущала этого так... остро. Осторожно дотронувшись до своей вульвы плоскостью копыта, она немного нажала и приятными круговыми движениями начала массировать свою разгорячённую плоть. Мягкие дразнящие движения не принесли облегчения, и тогда кобылка взялась за дело по-настоящему, уделяя больше внимания её самым чувствительным местам, точно зная, как доставить себе наслаждение.

Она отвернула свою покрасневшую мордочку, правой щекой прижавшись к полу корзины, её фиолетовые глаза прикрылись — Твайлайт было всё ещё несколько стыдно за то, что она занимается такими непристойностями в присутствии другого. Из-за этого она не заметила, как Соарин приблизился, не почувствовала, как он навис над ней, опьянённый её ароматом, возбуждённый эротичным видом и растроганный её застенчивым поведением. Не почувствовала до тех пор, пока его горячий нос не прижался к её щёлочке и робко лизнул, заставляя удовольствие волнами пробежаться по её телу.

— Соарин! Т-ты не обязан... — ахнула Твайлайт, когда край её копыта нашёл сверхчувствительное местечко, к которому она осмелилась прикоснуться.

Жаркое дыхание жеребца горячо тронуло её кожу.

— Но я хочу... — настойчиво сказал он, подавив её протест очередным полизыванием, заставив кобылку ахнуть и томно вздохнуть. Нехватку опыта Соарин компенсировал своим энтузиазмом. Прошло немного времени, прежде чем Твайлайт забилась в экстазе. Иногда она, казалось, хотела уклониться от столь нетерпеливо полирующего её языка, лишь бы продлить секс с неутомимым любовником. Её копыта застыли, рот приоткрылся в постоянном вздохе.

— С... Со... Ахх... — невнятно простонала Твайлайт, её ноги и бёдра подёргивались, грудь вздымалась, когда она глубоко вдыхала. Она махнула рогом назад так, что капли пота сорвались с его кончика, а сам он засиял во вспышке неконтролируемой магии, которая плотно прижала мокрый нос Соарина к влажной подёргивающейся киске единорожки. Она кончила... Так... Ярко...

Онемев, трое гостей из будущего в тишине наблюдали за двумя страстными любовниками, не в силах оторвать взгляд от неистовой любви и не желая портить момент ненужными комментариями. Для Твайлайт такой опыт был странным, но очень эротичным, она была крайне смущена, и в то же время ей было очень интересно понаблюдать за собой со стороны. Что касается двух других кобылок, то это заставило их взглянуть на Твайлайт по-новому. Они, наконец, увидели другую, сексуальную Твайлайт, а не ту, которую они видели раньше — целомудренную и наивную как жеребёнок. Может быть, не столь искушённую, как любая из них, но тем не менее...

Их внимание немного отвлеклось. Стало невозможно игнорировать тот факт, что окружающий их мир воспоминаний начал угрожающе темнеть, пейзаж начал терять чёткость, оставив лишь небольшой пузырь вокруг двух влюблённых.

Окружающий мир перестал существовать для них, что отразилось на воспоминаниях Твайлайт.

Учащённо дыша, дрожащая Твайлайт всё ещё не совсем оправилась, когда Соарин подошёл к ней, но она всё же смогла ласково поцеловать его. Она ощутила свой вкус на его языке, и эта маленькая грязная мелочь перезагрузила её мозг, помогая вернутся в мир живых. С любовью она облизала его морду, которая была покрыта не только следами её возбуждения, но и размазанными следами его собственного семени.

— Эмм. Мы можем... Мы можем сделать это ещё разок? — совершенно очаровательно просияла Твайлайт. Она почувствовала, как что-то упёрлось в её живот, что-то горячее, твёрдое и пульсирующее, определённо дающее понять, что раунд на бис вполне возможен.

Спустя несколько мгновений корзина никем не управляемого шара снова начала ритмично раскачиваться. Твайлайт лежала, поджав все четыре ноги. Её стройное тело сотрясалось от мощных толчков Соарина, её кьютимарка покрывалась рябью с каждым шлепком плоти о плоть. Теперь это был не медленный, чувственный секс, это было простым необузданным соитием, два пони буквально набросились друг на друга, сплетясь телами исключительно в погоне за удовольствием.

— Чёрт, подруга, — прошептала Эпплджек, не в силах больше держать рот на замке. — Долгое воздержание?

— Агась, — пожала плечами Твайлайт.

В конце концов, вспотевшие и утомлённые пони рухнули кучей на пол корзины, их бока тяжело вздымались. Некоторое время они так и лежали, синхронно дыша. Удовлетворённый сверх меры Соарин прижимался к своей первой кобылке, его горящий член оставался внутри неё. Они продолжали обмениваться короткими толчками до тех пор, пока он не клюнул носом, пустив слюну в её шелковистую гриву.

С колоссальным усилием Твайлайт подняла голову, мышцы её шеи дрожали. Она действительно не привыкла к такой напряжённой активности. Усталый жеребец позади неё слишком обалдел от всего произошедшего, чтобы что-либо заметить, однако осторожная Твайлайт всё же взглянула через плечо, чтобы убедиться в этом. С некоторым усилием она сконцентрировала магические усилия и осторожно подтащила к себе книгу, которую она взяла с собой. Её рог слегка сверкнул, когда она, зажмурив глаза, смогла извлечь старый листок пергамента, а также перо, спрятанные между страницами. Твайлайт сконцентрировалась, наморщив лоб, точные движения забрали последние силы и остатки мыслей. Перо поставило жирную галочку на листе бумаги перед её усталыми прищуренными глазами, в то время как она почувствовала, что обмякший Соарин выскользнул из неё, а затем жидкий поток пегасьего семени потёк по её крупу, заливая многострадальный хвост.

— С-сделано... — прошептала Твайлайт, прежде чем склонила голову и блаженно прикрыла глаза.

более откровенная картинка

Яркие воспоминания вокруг трёх кобылок угасли, заставив их моргать глазами, привыкая к тусклому освещению библиотеки. Увиденное вполне предсказуемо повлияло на всех троих, даже Рэрити не смогла остаться равнодушной. В конце концов, стало достаточно просто участвовать в ощущениях, чувствах и эмоциях прошлой Твайлайт, поток стимулов шёл непрерывной волной.

В результате тёмная комната Понивилльской библиотеки наполнилась томными вздохами, покрасневшими мордочками, нервными почёсываниями гривы и невольными поёрзываниями бёдер. Температура окружающего воздуха, казалось, мистическим образом повысилась.

— Нуууу, короче… — слегка дрожащим голосом нарушила тишину Эпплджек. — Теперь мы знаем, что ты не теряла времени даром с этим твоим жеребцом. Но что было с ним дальше? С... вами обоими?

Ностальгически-смущённая улыбка Твайлайт сменилась на печальную:

— Он в порядке... — неопределённо ответила она.

Будучи заядлой читательницей сплетен из модных журналов, Рэрити могла легко догадаться о том, что произошло потом.

— После того как он присоединился к Вондерболтам, — нерешительно сказала она, — я слышала множество слухов. О нём и той известной модели из Филлидельфии. И ещё скандал с двумя благородными кобылками из Пранции.

Твайлайт опустила голову.

— Достаточно, Рэр, — отрезала Эпплджек. Она с сочувствием взглянула на надувшуюся подругу:

— Напомни мне при встрече пнуть его туда, куда солнце не светит, — немного в шутку гневно сказала земнопони.

— Пожалуйста, не надо... — в ужасе сказала Твайлайт, нервно усмехнувшись. — На самом деле я не думаю, что эти истории были правдой. Он был слишком добросердечным дурачком. Просто... Ну, он был принят в Вондерболты, и это означало, что спокойной жизни пришёл конец. Он стал много путешествовать. Что касается меня, то я продолжала учиться магии и помогать Принцессе Селестии. Нам удалось встретиться ещё несколько раз, но было ясно, что наши отношения не двинутся дальше платонических, далёких и нерегулярных. В конце концов мы вроде как решили, что... Это не то, чего нам бы хотелось. Мы решили... Остаться друзьями.

— Лааадненько, — сказала Рэрити, вложив в одно слово всё свои сомнения и презрение к этой идеалистичной теории.

Твайлайт невесело рассмеялась, а затем замолчала на некоторое время, улыбаясь сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы.

— Вообще-то, он прислал мне прощальное письмо, — вспоминала она. — Вскоре после того, как он вернулся из своего первого тура по всей Эквестрии. Он поблагодарил меня. За то, что я помогла ему закончить школу, и за то, что придала ему уверенности, в которой он так нуждался, исполнив в тот день заветную мечту всей его жизни.

Она глубоко вздохнула, моргая от набежавших на ресницы слёз:

— Я... я... рада за него.

— Точно отпинаю... — упрямо проворчала Эпплджек. Она искренне восхищалась Твайлайт, сумевшей простить развратного пегаса. Именно эта наивность неудержимо заставила её желать защитить единорожку. Он заставил её плакать...

Её раздумья прервала Рэрити, задав уместный вопрос:

— Возможно, нам стоит отложить планирование мести обидевшим нас жеребцам до более удобного случая. А сейчас давайте решим, кто будет следующей?

Жила-была дама, я сказку слыхала,

Но страсть кавалера её иссякала.

— Ах, детка, сказал кавалер этой даме,

Давайте останемся просто друзьями.

Друзьями до гроба с тех пор они стали...

Вруны! Хоть о ней-то бы вы помолчали.

— Дороти Паркер, “Сказка”

OMAKE:

Соарин: Мой пирожок! Ам-ням-ням-ням!

Bechdel's Law - Рэрити: Отражения

Bechdel's Law

by Aurora & Steel Resolve

Глава 2:

Рэрити: Отражения

Рекомендую к прочтению на google docs

Это была тёмная и дождливая ночь.

Однако в понивилльской библиотеке всё ещё горел ночник. Атмосфера в скудно освещённой комнате коренным образом изменилась — простая пижамная вечеринка успела из слегка враждебной превратиться в более интимную. Пережидая тьму Луны и шторм, которые свели их вместе, Эпплджек, Твайлайт Спаркл и Рэрити всё ещё коротали бессонную ночь, обмениваясь историями. Очень личными историями.

Твайлайт рассказывала первой, с помощью магии она оживила воспоминания о своём самом первом разе. С Вондерболтом, впоследствии ставшим объектом обожания целых орд сходивших по нему с ума кобылок.

Это был трудный пример для подражания. Воспоминания говорливой лавандовой единорожки были особенно яркими и откровенными. Она установила планку довольно высоко, и другим потенциальным рассказчикам придётся постараться, чтобы взять эту высоту. Они не хотели оставаться в тени с глупыми страшилками.

Переживая былые горести и радости, Твайлайт всё ещё тихо сидела, вспоминая об их тайных встречах с Соарином. Впрочем, Рэрити и Эпплджек с лихвой компенсировали молчание Твайлайт. Их обычные споры не давали повиснуть неловкому молчанию. Следовало впустить немного свежего воздуха, в комнате стало душно от жара разгорячённой плоти и отчётливо улавливался запах кобыльих феромонов.

— Итак, вопрос тот же — кто будет следующей? — спросила Рэрити во второй раз, многозначительно взглянув на Эпплджек.

— Звучит так, как будто тебе не терпится, Рэр, — с усмешкой ответила Эпплджек. Несмотря на то, что она шутила и на самом деле была не прочь закрыть этот вопрос, Эпплджек должна была признать — ей было довольно любопытно послушать, какой же грязной историей сможет с ними поделиться такая чопорная пони, как Рэрити.

— Я отлично знаю, что ты предпочитаешь не расточать слова, но уверена, ты не откажешь мне в любезности и не будешь сокращать моё имя. Это всего три слога, уверена, с тебя не убудет, — сладко проворковала Рэрити.

— А что, если нет? — ухмылка Эпплджек стала ещё шире, теперь эта перепалка начинала ей нравиться.

— Тогда отныне я буду звать тебя Джекки, — с несколько лукавой улыбкой пригрозила Рэрити.

— Ты не посмеешь, — ахнула Эпплджек.

По мрачному выражению мордочки Рэрити было ясно, что она не шутит:

— Увидим.

— Только один пони мог звать меня так, — проговорила Эпплджек, сузив глаза, — и выжить, чтобы рассказать об этом.

— Да? — Твайлайт решила вмешаться в разговор. Она благоразумно держалась в стороне от перебранки, но эта деталь заинтриговала её. — И кто это был, ЭйДжей?

— Ну, может я и расскажу, если Рэр... — она выдержала паузу для эффекта, — ...ити не проболтается.

— Леди не болтают о своих романах. — Рэрити высокомерно вздёрнула нос и фыркнула.

— Ох, да ладно, ты сейчас собираешься разыгрывать леди? — нахмурилась Эпплджек. — Ты не была такой чопорной, когда Твай рассказывала свою историю.

— Хорошо, — согласилась модница, вдруг разволновавшись, — но вы должны понимать, что всё сказанное должно остаться в строжайшем секрете. У меня было несколько случаев. Пожалуйста, не считайте меня распутной кобылой, но я не ханжа. Если кто-то меня привлекает, будь то кобылка или жеребец, я буду действовать по зову сердца. Итак, я делила кровать с несколькими любовниками.

— И только кровать? — вызывающе спросила Эпплджек. — Это довольно скучно, не думаешь?

— Хм. Ну, если тебе так хочется знать, дело не ограничивалось моей спальней. — На белой щеке единорожки проступил застенчивый румянец, несмотря на её хвастливый тон. — Была шальная выходка в кабинке для переодевания, быстрый взрыв страсти на столе. Не говоря уже о всяких проделках в различных местах местного спа.

— Пффф… Я предпочитаю на свежем воздухе, вместо этих ваших любовных гнёздышек, — фыркнула Эпплджек. — В садах, на солнечном пятнышке между яблонями. Затем нестись, как будто в последний раз, в поле покачивающейся и шелестящей на ветру кукурузы. И никого не заботит, как громко ты вопишь. Или прокрасться на тихие лесные просеки, где мягкая мокрая трава щекочет живот, где отвлекает лишь пение птиц.

— Это было удивительно... поэтично. — Бровь Рэрити приподнялась.

Наступило внезапное затишье в попытках перещеголять друг друга. Рэрити и Эпплджек уставились на Твайлайт, с нетерпением ожидая её слов.

— Что? Ой, подождите, вы хотите, чтобы я... — опешила Твайлайт, озадаченно пытаясь понять, когда соперницы нашли, на что отвлечься от перебранки. — Ну... эмм, на верхушке дерева?

— Ну, это немного не то, думаю, но... — размахивая копытом сказала Эпплджек. Однако Твайлайт ещё не совсем закончила.

— Посмотрим, это было в тропосфере, и потом, чуть попозже, в стратосфере, — перечисляла она, показывая высоты своими копытами, — мы пытались и в мезосфере, но шерстяные чулки и шарфы мешались.

Она покачала головой и хихикнула, припоминая ещё одну яркую деталь.

— На самом деле, там было так холодно, что у маленького Соарина возникли некоторые неприятности. — Она не понимала, что сболтнула лишнего, до тех пор, пока не стало слишком поздно. — Сто-о-оп! Забудьте, что я только что сказала.

— Без проблем, Твай, — ответила Эпплджек, еле сдерживаясь, чтобы не лопнуть от смеха, несмотря на то, что она была под впечатлением от высотных приключений единорожки. — Бедный, маленький Соарин, — вполголоса причитала она, чрезвычайно довольная ещё больше покрасневшей мордочкой хозяйки.

— Однако, как я уже говорила, — напомнила Рэрити, — прежде чем меня нагло прервали всякой ерундой, беда в том, что я не уверена, что любая моя история сможет соперничать с рассказом о чистой страсти, которую мы увидели благодаря нашей уважаемой хозяйке. Редко когда я была столь тронута в своей жизни.

Эпплджек играючи пробралась через болото красноречия, которое единорожка использовала, чтобы потянуть время:

— Так ты ведёшь к тому, что кому-то всё же удалось? Давай же! Признавайся!

Рэрити была буквально загнана в угол, зрачки в её встревоженных глазах сузились до маленьких точек:

— Я-я этого не говорила!

— Ты сказала, что тебя редко что-то трогало, — указала проницательная фермерша. — В местах, откуда я родом, “редко” не значит “никогда”.

— Речь о том, кого мы знаем? — серьёзно поинтересовалась Твайлайт. Уклончивые ответы Рэрити озадачили её отчасти потому, что обычно ничего не скрывающая и даже несколько распутная пони хотела познакомить их с какой-то памятной главой из её без-сомнений-бурной сексуальной жизни. После тщательного рассмотрения, это показалось ей единственным рациональным объяснением нежелания Рэрити довериться им.

— Гхм... да, — мягко подтвердила Флаттершай, спасая тем самым единорожку от необходимости яростно возражать.

— Да, я так и думала, — с лёгким кивком сказала Твайлайт. — Вероятно, Рэрити просто печётся о тайне личной жизни своего партнёра. Спасибо Флатт...

Молчание.

Твайлайт моргнула, уставившись на Флаттершай.

Флаттершай моргнула в ответ и вежливо улыбнулась.

— Постой, что?

— Ой! — взвизгнула Флаттершай, вспомнив, что должна сидеть в углу за письменным столом, заткнув уши и старательно делая вид, что её здесь нет.

— Я очень извиняюсь за беспокойство, — виновато сказала она, слегка съёжившись. Её ушки сникли, когда она пыталась объяснить своё незваное присутствие:

 — Эмм... Я должна была помочь другим пегасам устроить ливень, но не очень преуспела в этом. И тогда они отправили меня домой. Но затем началась эта жуткая гроза, и мне нужно было найти укрытие! Вы же понимаете, что молния — это опасно. И я стучала, и я кричала. Вот так: пожа-а-а-луйста, пустите меня! Действительно громко. Но никто не отвечал! Я решила пойти посмотреть, может Пинки дома, но потом вдруг раздался этот ужасный удар грома, и я вроде как, хм, случайно обнаружила, что твоя дверь не заперта.

— Так значит... — беззаботно спросила Твайлайт, невзначай запустив копыто в свою растрёпанную гриву и стараясь не обращать внимания на то, что у неё засосало под ложечкой, — ...ты была здесь всё это время, а?

— И-извините, — ответ Флаттершай был предсказуем, как коленный рефлекс, — я не хотела подслушивать, и я понимаю, что не должна быть здесь. И вы, кажется, в разгаре, хм, чего-то. — Её жёлтые щёчки сильно покраснели, когда она вспомнила некоторые подробности этого самого “чего-то”, что рассказывала Твайлайт. — Я, вроде как, надеялась, что вы, девочки, не заметите меня. Я бы тайком выскользнула после шторма, а потом бы просто сделала вид, что ничего не случилось. Я же хороша в этом, вы знаете...

Твайлайт тоже была смущена, но она понимала, что всё могло быть намного хуже. Например, если бы Пинки услышала детальный отчёт о её сексуальных злоключениях. В этом случае ей пришлось бы переехать. Желательно на луну.

— Всё в порядке, Флаттершай, — сказала она ободряюще, — я знаю, что ты не будешь рассказывать всем вокруг о моих... эмм... отношениях... с Соарином.

— О нет, я бы ни за что не стала этого делать. Я не смо... — лихорадочно мотая розовой гривой проговорила Флаттершай. Сама мысль о разговорах с незнакомцами почти заставила её забиться обратно под стол.

Чувствуя необходимость успокоить свою вечно пугливую подругу, Твайлайт сказала ей:

— Я верю тебе. Ты можешь остаться, если хочешь. Хотя я должна спросить: Рэрити как раз собиралась рассказать нам историю, которая будет такая же... хм, откровенная, как и моя. У тебя не будет с этим сложностей? — С тяжёлым сердцем новоявленный-организатор-пижамных-вечеринок добавила:

— Если будут, то, думаю, мы могли бы просто пойти спать.

— Попридержи коней, — встряла Эпплджек, — кажется, ты кое-что упустила, Твай. Шай, откуда ты в курсе о том, что собиралась рассказать Рэрити? — Она устремила взор на ёрзающую пегаску, старательно буравя её взглядом. По правде говоря, она уже знала ответ и в выражении Флаттершай не разглядела ничего такого, что могло бы опровергнуть её догадку. Она усмехнулась:

— Ха, проклятье. Встретились два одиночества?

Слегка ошарашенная Флаттершай переспросила:

— Ч-что, что прости?

— Ну, вы обе, понимаешь? Пошли навернуть сенца?

— Мы... мы не были настолько голодны.

— Нет! Я имею в виду, кобылки пошалили?

— Ну мы же не глупые шаловливые кобылки. Это было бы несерьёзно, Эпплджек.

— О, да сколько можно! Послушайте, всё, что я хочу знать — был ли у вас секс?

— О! Ну, эмм... да, — призналась Флаттершай, стыдливо покручивая прядь гривы кончиком копыта. Нежно посмотрев на Рэрити, она с загадочной улыбкой склонила голову:

— И это было мило.

— Так это... ты та особенная пони, которую имела в виду Рэрити? — ещё более озадаченно спросила Твайлайт.

— Угу. — Несмотря на то, что половина её мордочки была скрыта пышной розовой гривой, Флаттершай, как ни странно, гордилась собой, а не стыдилась или нервничала.

— О, это будет интересно, — довольно произнесла Эпплджек, устраиваясь поудобнее. — Давай, давай послушаем! Ведь немного шалостей между кобылками не будут против правил, Твай?

Твайлайт нахмурилась и быстро сверилась с копытоводством:

— Хм. Вот оно. Здесь написано — “откровенное обсуждение жеребцов и секса”, но, полагаю, мы можем проявить гибкость и отнесём эту историю ко второму?

— Ага, вот и она так сказала. Мы не что иное, как сама гибкость. — Эпплджек с интересом и надеждой посмотрела на Рэрити, ожидая, что единорожка последует примеру хозяйки.

— Секундочку, если вы не против. — Обеспокоенная и всё ещё сомневающаяся Рэрити повернулась к сидящей рядом кобылке и прошептала тихо, но достаточно различимо для других:

— Дорогуша, ты точно уверена? Если пожелаешь, время, проведённое вместе, наше время, может остаться в тайне. В любом случае, я бы не хотела смущать тебя. Это, в конце концов, настолько же твоя история, насколько и моя.

— В-всё нормально...

— Могу сказать, что это похоже на вынужденное согласие, моя дорогая. Но это вполне понятно — ты имеешь полное право чувствовать стыд. Твайлайт, я считаю, что нам надо бросить эту затею.

Глаза Флаттершай сверкнули негодованием, съёжившаяся пегаска выпрямилась в полный рост и инстинктивно расправила крылья, стараясь казаться больше. На мгновение появилась Флаттершай, некогда укротившая дракона. Казалось, её разочаровал поступок белоснежной единорожки.

— Я уже не жеребёнок, Рэрити! И я в любом случае никогда не стала бы стыдиться нашей с тобой связи. Не смей даже предположить, что это было не самое замечательное, самое... — Она застенчиво застыла на середине фразы. — О... простите, я хотела сказать, эмм, действительно, я буду в порядке.

Эпплджек одобрительно улыбнулась:

— Делай, что говорят!

Рэрити покраснела, она предвидела это. Они уже обсуждали такую возможность, ведь общеизвестно, что долго хранить секреты в их дружной маленькой компании было невозможно. Они планировали рассказать всё своим друзьям-Элементам, но не в такой обстановке и не так скоро. Всё это было несколько преждевременным. И таким... внезапным.

— Ну, по этому поводу у меня есть идея — вместо того чтобы просто рассказать, почему бы мне не показать вам это?

— Звучит до странности знакомо, — с весёлой улыбкой отметила Твайлайт, — но каким заклинанием ты воспользуешься?

— Достаточно знакомо, — улыбнулась Рэрити. — Похоже на Déjà vu? А касательно заклинания, всё-таки я довольно хорошо разбираюсь в магии иллюзий, Твайлайт. Я, конечно, не обладаю магическим мастерством твоего уровня, но я верю, что справлюсь с чем-то подобным. Видишь ли, учитывая характер моей работы, я провела большую часть жизни, смотрясь в зеркала. Называйте это тщеславием, если хотите, но когда я была молодой и неуверенной в своей расцветающей красоте, я провела много часов в бесплодных попытках использовать свою магию, чтобы изменить отражение. Я пыталась исправить некоторые досадные изъяны и недостатки. Впрочем, это было бесполезное занятие. Как Твайлайт, вероятно, подтвердит, зеркала не лгут.

— Совершенно верно! — с энтузиазмом воскликнула Твайлайт. Казалось, она одновременно была заинтригована и знакома с предложенным способом. — Говорят, что зеркала очень восприимчивы к магическим чарам, но только очень специфических видов. Видите ли, они не просто отражают вещи, но и активно захватывают изображение окружающего мира! Всё, что они отражают, они “запоминают” — вплоть до последней детали. И все они каким-то образом связаны. Похоже, что они являются вратами в альтернативное измерение, которые поглощают не только свет, но и вибрации наподобие звуков!

— Старсвирл Бородатый, например, якобы обладал зеркалом, которое помогало ему видеть всё, что происходит в любой точке Эквестрии. Всё, что он хотел! — Твайлайт привстала, взволнованно затаив дыхание от такого описания непревзойдённого магического мастерства. Хотя для исторической точности вынуждена была неохотно добавить:

— Некоторые, впрочем, рассказывают, что он, к сожалению, использовал его исключительно для того, чтобы подсматривать за кобылками в нижнем белье...

— О Богиня, как неприлично! — хихикнула Флаттершай.

— Гхм. Спасибо, Твайлайт. Думаю, мы уловили суть. — Рэрити прервала увлёкшуюся единорожку, которая уже делала очередной глубокий вдох. — Так вот... В тщетных попытках самосовершенствования, я узнала, как управляться с этими записанными отражениями. С твоей помощью я хотела бы создать заклинание, которое покажет вам то, что случилось в ту ночь. Мне просто нужно немного концентрации и любое зеркало достаточного размера. Твайлайт, дорогая, нет ли у тебя полно-ростового зеркала?

Твайлайт немного задумалась над просьбой, при помощи заклинаний производя мысленную инвентаризацию библиотеки. Достать зеркало уже было проблемой — занятая кобылка не привыкла тратить время на бессмысленные прихорашивания. Но по счастливой случайности она вспомнила о слегка самовлюблённом дракончике, которому нравилось строить из себя мачо и играть мускулами перед зеркалом, думая, что она не замечает. — Полагаю, у Спайка есть то, что нам нужно. Оно должно быть наверху. Почему бы вам, девочки, не отправиться в спальню, а я пойду и принесу его туда?

Пони поднялись наверх и комфортно устроились на двух кроватях в комнате Твайлайт. Рэрити и Флаттершай прижимались друг к другу на одной, тогда как Эпплджек в одиночестве устроилась на другой. Она взглянула на двух нежно обнимающихся кобылок, не желая быть замеченной. Обман, с которым она справилась настолько же хорошо, насколько и ожидалось от воплощения Честности.

Рэрити виновато взглянула на фермершу:

— Эпплджек, дорогуша, иди сюда, мы поместимся здесь все, я бы не хотела, чтобы ты чувствовала себя отвергнутой.

— Мне и здесь хорошо, — пусть и с благодарной улыбкой, но слегка резковато ответила Эпплджек.

Через некоторое время вернулась Твайлайт, левитируя зеркало:

— Я уже наложила подготовительное заклинание, Рэрити, теперь оно должно быть готово к сопряжению с любым зеркалом по твоему выбору. Можешь начинать извлекать образы прошлого, записанные в глубинах этих зеркал. Но постарайся использовать его как зеркало, а не как, эмм, ну ты понимаешь, не как межпространственный портал в зеркальную вселенную. — Она рефлекторно содрогнулась. — Это было бы очень плохо.

Эпплджек в беспокойстве подняла копыто:

— Да, э-э, я немного запуталась в этих ваших “хорошо” и “плохо”. Что ты имеешь в виду под “плохо”?

Впрочем, её опасения были проигнорированы единорожками, которые были слишком заняты подготовкой.

Рэрити лишь кивнула на грозное предостережение Твайлайт:

— Учту. Теперь самое сложное. Пожалуйста, подождите секунду.

Она сосредоточила магию на самом кончике жемчужного рога, пятнышко света со временем росло и вскоре стало слишком ярким для того, чтобы на него можно было долго смотреть. Наклонившись вперёд, единорожка коснулась этим пятнышком зеркала, в результате чего посеребрённое стекло покрылось рябью, как будто она опустила рог в бассейн с прозрачной водой. Довольно скоро изображение в зеркале стало отличаться от окружающей тёмной комнаты:

— Это вид из зеркальной стены в спа, наша история началась там.

Эпплджек всё ещё была не в восторге от этой идейки с магией, особенно после предостережения Твайлайт. Мысль о том, что твёрдое зеркало покрывается рябью и показывает изображение, отличающееся от честного отражения, которое следовало бы показывать, несколько оскорбило её чувства:

— Так, эмм, если я правильно поняла, зеркала всё запоминают? И мы всё это увидим?

— Да, — коротко ответила Твайлайт. Она радостно улыбнулась и в нетерпении потёрла копытами друг о друга. — Замечательно, правда?

— Скорее удобно, — отрицательно покачала головой Эпплджек. — Иногда меня мучает вопрос, есть ли что-то, чего вы не можете сделать с этим чудным рогом?

Твайлайт закатила глаза:

— Ох, просто заткнись и наслаждайся шоу.

— Тссс, начинается, — шикнула на них Флаттершай.

Эпплджек прищурилась, осторожно вглядываясь в зеркало, готовая дать отпор любой мерзости или злому двойнику, что может выскочить на них из зазеркалья. Её опасения улетучились, когда расплывчатое изображение обрело чёткость.

Флаттершай в своём обычном очаровании стояла, разглядывая собственное копыто... Вряд ли можно было представить что-то менее угрожающее, чем это. Её влажная розовая грива слегка блестела, а на шее и мордочке выступали мельчайшие капельки пота. Вокруг неё клубился белый туман. От пара однонаправленное окно, в которое внимательно смотрели кобылки, запотело.

Жёлтая пони в зеркале, казалось, смотрела прямо на них, но, конечно, она просто изучала своё отражение. Выражение мордочки Флаттершай было сложно интерпретировать — её большие глаза, казалось, не одобряли то, что видели. Хотя, как все присутствующие согласятся, она смотрелась совершенно потрясающе. Её бледно-жёлтая шёрстка выглядела особенно блистательно во влажном воздухе сауны, а розовая грива красиво обрамляла покрасневшую мордочку. Но она, кажется, не замечала этого — замкнутая в себе пегаска заглядывала глубже, в конце концов отведя глаза от отвращения.

— Я раньше считала... что я плохой летун, но всё изменится. Я не всегда буду неуклюжей, неловкой маленькой кобылкой. Я вырасту и буду сильной, вот увидите! Я буду очень усердно тренироваться, и настанет тот день, когда я смогу расправить крылья и быть свободной, — негромко проговорила Флаттершай, по видимому обращаясь к кому-то в комнате. Или, возможно, она просто разговаривала сама с собой.

Как будто для демонстрации, она развернула стройные и хрупкие на вид крылья. Внушительный по сравнению с другими пегасами размах крыльев служил слабым утешением.

Сомкнув веки, и сдерживая наворачивающиеся на глаза слёзы, Флаттершай не в силах была контролировать сложную вязь изящных мышц на мордочке. Они дрожали, мешая сохранять спокойное выражение. Она не хотела плакать, только не снова:

— Я тренировалась. Я усиленно тренировалась. Я т-тренировалась с Рэйнбоу Дэш каждый день. Но я не стала сильнее, я осталась всё тем же неоперившимся птенчиком, всё той же н-неудачницей...

Тёмная, плотно сжатая линия, скрывавшая её взгляд, осторожно расслабилась, приоткрывая сияние голубых глаз. Слёзы Флаттершай исчезли, её голос стал твёрдым, почти механическим. Так или иначе, это смиренное спокойствие и тихая покорность были гораздо хуже, чем бесполезные слёзы.

— Ты знаешь, я любила её когда-то, — решительно сказала Флаттершай, слабо улыбнувшись в ту сторону, где должно быть её зеркальное отражение:

— Рэйнбоу Дэш. Она всегда была настолько сильной, настолько крутой и уверенной в себе. Ну... Полная противоположность мне. Я всегда восхищалась ею. До сих пор восхищаюсь, на самом деле. Хотя мы были друзьями так долго, я никогда не говорила ей. Я так ей и не сказала...

— К счастью, Рэйнбоу здесь нет, — заметила Эпплджек. — Сначала мы узнаём, что Твай каталась с жеребцом её мечты, Соарином. Теперь это.

Вдруг что-то пришло ей в голову, и она огляделась вокруг. Её глаза задержались на Флаттершай, прежде чем охватить окружающий полумрак.

— Потому что, если Рэйнбоу Дэш здесь, и молчит по каким-то причинам, то я бы с удовольствием проломила окно её голубой задницей! — громко объявила она на всю библиотеку.

Она ждала, оглядываясь по сторонам.

Никого.

Твайлайт раздражённо дёрнула ушами, сбитая с толку странным и неадекватным поведением других кобылок:

— Тссс. Остынь Эпплджек, разве ты не видишь, что это расстраивает Флаттершай?

Повернувшись к пегаске, она заключила её в недолгие, но крепкие объятия, ей не нужно было ничего говорить. Если кто и понимал, что такое застенчивость и одиночество, то это Твайлайт.

Что касается другой стороны зеркала, то та Флаттершай прижала копыто к холодной запотевшей поверхности и пренебрежительным жестом смахнула влагу, прочертив прозрачную линию через своё отражение.

В голосе печальной кобылки послышались нотки горечи, хотя гнев её был направлен исключительно на себя:

— Это всегда было так, я иногда влюблялась в кого-то, а они даже не знали о моём существовании, — её глаза покосились на что-то за рамками зеркала. — Я всегда хотела, чтобы они поняли, что я чувствую, услышали то, что я хочу сказать, но не могу.

Она присела на корточки, опустив голову и плотно прижав уши:

— Я ведь просто хотела, чтобы они... заметили меня.

— Но я слишком слаба, Рэрити. — произнесла Флаттершай, наконец дав понять к кому был направлен этот монолог. Пегаска ещё раз взглянула на своё отражение, она увидела там себя, сидящую, безнадёжно застенчивую и, на её взгляд, непривлекательную. — Зеркала не лгут... — тихо добавила она.

Рэрити вошла в поле зрения, направляясь к зеркалу, села рядом со своей опечаленной подругой и скорбно покачала головой, бессильная что-либо сделать. Она с любовью обняла плачущую кобылку:

— Дорогая, хватит. Ты слишком много себя накручиваешь. Взгляни на свой бок — эти бабочки не самые быстрые летуны. Они изящные, красивые существа, но они были достаточно сильны, чтобы поймать тебя, когда ты падала на землю, разве не так? Сила, это нечто большее, чем скорость или умения. Ты не подумай, но я сама иногда смотрю на Твайлайт и мечтаю, чтобы и у меня был такой талант к магии, но то, что мне дано, я использую с умом. И я изящно пользуюсь своими умениями. Я использую точность, где мне не достаёт грубой силы. Ты не можешь смотреть на пони типа Рэйнбоу Дэш и ждать, что станешь такой же, как она. Так же и Рэйнбоу не может рассчитывать стать такой же доброй и любящей, как ты.

Флаттершай всё ещё выглядела расстроенной, хотя и кивнула благодарно, нежась в объятиях. Она подняла взгляд, её умоляющие глаза встретились с глазами Рэрити, после чего пегаска поспешно отвернулась. Казалось, будто она пыталась найти в себе хоть чуточку смелости, чтобы озвучить что-то, какой-то сложный вопрос, буквально горящий на её безвольных губах:

— Я просто... Я не хочу больше это скрывать Рэрити. Я хочу, чтобы кто-то меня заметил. Пожалуйста, помоги мне с этим?

Рэрити протянула передние ноги и осторожно повернула к себе Флаттершай. Держась за крылатое плечо, она отодвинула чёлку другим копытом, чтобы на секунду увидеть глаза скромной кобылки. Казалось, Флаттершай всегда использовала свою гриву как щит, как будто она могла скрыться от своих эмоций, не глядя на окружающий мир. Иногда я смотрю на неё и желаю... но нет. Она заслуживает нечто большее, чем я. Тем не менее, если я могу помочь ей отыскать своё счастье, я сделаю всё, что для этого потребуется. Ведь она так много значит для меня.

— Звучит так, будто тебе нужно относиться к этому по-другому, обрести уверенность в себе, и всё получится. Позволь мне сделать кое-что, чтобы показать всему миру, насколько ты прекрасна. Вскоре вслед тебе будут оборачиваться столько голов, что ты удивишься тому, что раньше сомневалась в себе. Приходи в бутик чуть позже — мы кое-что изменим, и ты убедишься в этом. — Она улыбнулась, пытаясь подбодрить робкую пегаску.

— Таков был план, — объяснила Рэрити. — Там и тогда я решила сделать что-то, что позволило бы засиять её красоте. Я знала о предстоящем званом вечере, на котором планировалось отметить свадьбу дочери моих лучших клиентов, Гренейли и Авроры Деришвас, и я ожидала, что на этом мероприятии будет несколько подходящих жеребцов. Так что я сшила для неё прекрасное вечернее платье великолепного оттенка красного, украшенное рубинами и сапфирами, со смелым вырезом, чтобы подчеркнуть её изящные формы. Также, для полноты картины, я сделала ей нижнее бельё. Ну и конечно, нам нужна была примерка, чтобы убедиться, все ли размеры верны. Секундочку.

Её рог вспыхнул на мгновение, и изображение в зеркале сменилось интерьером бутика:

— А! То, что надо, зеркало в примерочной.

— О Богиня. Ты действительно превзошла себя, Рэрити, — сказала Флаттершай. Отражение сияющих драгоценных камней плясали в её широко открытых глазах, когда она осторожно провела копытом по шелковистой плиссированной ткани юбки. Она покрутилась в воздухе вокруг поникена, чтобы полюбоваться потрясающим творением от-кутюр со всех сторон. Но когда она грациозно приземлилась на все четыре копыта, её, казалось, что-то беспокоило:

— Разве он не чуточку м... откровенный? Я имею в виду, он прекрасен, и, конечно, тебе лучше знать, но...

— В том то и дело, дорогуша! — подтвердила Рэрити. — Мы ведь хотим показать, а не скрыть тебя. Жеребцы просто с ума сойдут, едва тебя увидят. У тебя будет столько поклонников, что мне придётся отгонять их.

Затем её поразила мысль, которая вообще-то должна была появиться раньше, учитывая то, что Флаттершай в юности запала на Рэйнбоу Дэш. Это была мысль, которая, честно говоря, несколько её взволновала:

— Или ты предпочтёшь, чтобы мы поискали тебе прекрасную кобылку? Можешь рассказать мне, я не буду осуждать тебя, ты же знаешь.

— Эмм... — в своей обычной манере ответила Флаттершай, которую застал врасплох столь личный вопрос. — Жеребцы... они милые, — уклончиво пробормотала она и принялась водить копытом по полу, отчаянно избегая встречи со взглядом Рэрити.

Рэрити кивнула, она ничего другого и не ожидала. Дэш была настолько жеребцом, насколько кобылка могла им быть, при этом оставаясь кобылкой. Она вздохнула с небольшим разочарованием. Действительно, какое тебе до этого дело? И всё же... зная, что до этого она влюбилась в кобылку... Соберись, Рэрити, соберись. Давай просто найдём для неё кого-то замечательного! Она размечталась. Это сработает, Флаттершай найдёт свою истинную любовь. Они будут встречаться, влюбятся, и у них будут замечательные жеребята, на радость Рэрити. И, вероятно, именно у неё они закажут свадебное платье! Эта радужная перспектива заставила её взвизгнуть от восторга.

Флаттершай всё ещё была полна сомнений, даже была несколько взволнована тем, что мог предвещать этот мечтательный взгляд. Она отлично знала, что если единорожка издаёт такие звуки — то нет никакого смысла пытаться возражать. Хотя перспектива бегающих за ней обезумевших самцов была не слишком привлекательна для неё, она решила смириться с этим и уважить свою подругу, позволив Рэрити помочь ей надеть этот облегающий предмет гардероба с открытой спиной.

Приготовив булавки для того, чтобы вносить коррективы, Рэрити возилась с подолом, приподнимала его и смотрела, как платье будет облегать формы Флаттершай, и как оно поведёт себя в движении. Умело разместив в ключевых местах несколько булавок при помощи рта, она отступила на шаг и сосредоточенно кивнула:

— Да, нам следует немного обновить твои мерки. Ты стала несколько стройнее с прошлого раза.

— Стала есть меньше овса, — радостно отозвалась Флаттершай. Она, вроде как, хотела повернуться к зеркалу и перепроверить свои размеры, на тот случай, если вдруг Рэрити говорит это, чтобы просто успокоить её, но осталась стоять неподвижно, так как воткнутые в ткань булавки были слишком близко к её шкурке. Чувство дрожи и мурашек по коже, которое она испытывала, было скорее от удовольствия, чем от беспокойства. Все эти нежные прикосновения, не говоря уже о близости мордашки Рэрити, оказывали сильное впечатление на легковозбудимую пегаску.

— Должна сказать, оно выглядит просто сногсшибательно на тебе, я уже подумываю оставить себе всю тебя, и пусть жеребцы обзавидуются. — Зубами она осторожно начала стаскивать платье с подруги:

— Давай, снимем это, чтобы мы могли начать.

— Х-хорошо, — слегка заикаясь, ответила Флаттершай на игривое замечание Рэрити. Ощущения от стянутого с неё облегающего платья заставили шёрстку встать дыбом, все её чувства обострились. Так случалось, когда Энджел мучил её, чтобы добиться своего. В какой-то момент, когда все её нервы были напряжены, малейшее прикосновение могло заставить её вздрогнуть.

Рэрити одарила её озорной улыбкой:

— Просто дурачусь, дорогая. Но ты действительно выглядишь великолепно. Мы будем в центре внимания, ты и я. Но, дорогуша, серьёзно, постарайся есть немного больше. Есть такая вещь — “быть слишком худой”. Обещай мне впредь побаловать себя закусками, сейчас и потом? Сделай это ради меня, ладно? — Она похлопала ресницами.

— Р-ради тебя? — Флаттершай открыла было рот, чтобы добавить что-то, но поспешно закрыла. Она смогла лишь коротко кивнуть.

— Хорошо, — сказала она, внутренне ругая себя за повторяющиеся ответы. Кроме того, именно в этот момент застенчивая пегаска поняла, что её крылья полу-раскрыты по причине, совершенно не связанной с полётом. Она быстро поджала их.

Рэрити удовлетворённо кивнула. Она взяла измерительную ленту в копыта, по некоторым причинам отказавшись от использования магии, и начала прикладывать его к различным точкам на теле Флаттершай, проверяя новые размеры. Добравшись до крыльев, она немного подтолкнула их, чтобы пегаска подняла их, но была вынуждена быстро отскочить, когда они моментально раскрылись:

— Осторожнее, дорогая! Мне нужно проверить обхват груди. В какой-то момент мне может потребоваться снять мерку с закрытыми крыльями.

После бесконечных извинений за неуместную, похожую на крылатый стояк реакцию на эти нежные тычки носом, румяная Флаттершай пыталась собраться с силами, думая о том, что будет дальше. Она закрыла глаза и лихорадочно думала обо всех бытовых делах, что нужно было сделать, особенно о тех, которые были самыми неприятными. Она пыталась найти что-нибудь, что могло удержать её от того, чтобы прямо сейчас чмокнуть мордочку бедной Рэрити.

— П-пожалуйста, будь нежной... — Даже с прикрытыми глазами, пони могла чувствовать, что Рэрити рядом с ней, могла ощущать это тёплое дразнящее прикосновение мордочки с измерительной лентой к наиболее чувствительному месту её дрожащих крыльев.

— Как и всегда, моя дорогая, — послышался ответ с ярко выраженным оттенком иронии. Слабая искра непроизвольного заклинания возникла на кончике рога Рэрити. Флаттершай замерла на мгновение, яростно думая о хуфболе, до тех пор, пока это не прекратилось. Единорожка аккуратно обернула ленту вокруг основания крыла, чтобы снять мерку. Она не смогла устоять перед внезапным желанием поцеловать это чувствительное местечко. Ах ты шалунья! Так флиртовать с ней. Остановись сейчас же — подумай не о себе, а о ней!

— Вот и всё. Можно расслабиться.

Последовав этому совету, Флаттершай выдохнула полной грудью, заметно успокоившись. Она затаила дыхание, полностью сосредоточившись над контролем своих мышц, которые сокращались и дёргались от лёгкого прикосновения. Поцелуй чуть не лишил её концентрации, крыло вопросительно дёрнулось, но ценой монументальных усилий она смогла удержать в узде свои рефлексы:

— Фуф. Х-хорошо, что всё закончилось... — с облегчением сказала пони, хотя её учащённое дыхание, бегающий взгляд и счастливо раскачивающийся хвост говорили об обратном.

— Похоже, нам потребуется немного больше времени для подготовки. Как же мы с этим справимся, если ты возбуждаешься даже от того, что я рядом? — осторожно поддразнила Рэрити. О Богиня, как же мне быть, если она так напрягается от простого намёка на физическую близость? Что же мне с тобой делать, бедняжка?

— Я точно знаю одну вещь! Нам нужно сделать что-то, чтобы ты расслабилась. — Она одарила Флаттершай соблазнительным взглядом, при этом подмигнув, чтобы показать, что она шутит. Да, конечно, шучу. А теперь остановись, пока ты не сделала что-то, о чём потом пожалеешь.

— Дорогая, теперь время для макияжа.

Рэрити пропала из виду, отправившись к косметичке. Она тщательно осмотрела Флаттершай:

— Хммм, я думаю, надо добавить немного цвета. — Лёгкими прикосновениями она нанесла немного румян кобылке на щёчки, подчёркивая её скулы. — Даже не знаю, почему мне хочется добавить румянца на твои щёчки, — хихикнула она.

Похоже, это действительно было лишним, щекотливые прикосновения привели к тому, что щёчки Флаттершай стали гораздо краснее своего обычного цвета.

Далее, Рэрити добавила едва заметную подводку тушью и тенями подчеркнула прекрасные глаза. Это было весьма нелегко, так как потребовало прямого зрительного контакта, который заставил Флаттершай покрыться потом и нервно заржать.

— Потерпи немного, моя дорогая. Посмотри на меня, пожалуйста? — Рэрити мягко провела копытом по порозовевшим жёлтым щёчкам. — Я не кусаюсь... Если, конечно, ты меня хорошенько не попросишь.

Завершающим штрихом, конечно, была губная помада очень светлого, пастельного оттенка, с небольшим глянцевым блеском. Очень гламурная.

— Вытяни губки, дорогая! — Когда Рэрити закончила с этим важным шагом, то без всяких мыслей поцеловала Флаттершай в её пухлые губки.

— Это просто чтобы убедиться, что цвет держится и не смазывается, — пояснила она с кокетливой улыбкой. Она внимательно следила за реакцией Флаттершай. Конечно, это был своего рода эксперимент, чтобы увидеть, не забьётся ли она в угол после простого поцелуя. В конце концов, именно этого и мог ожидать партнёр от пугливой кобылки. Это был простой невинный поцелуй — примерно как элементарная вежливость в высшем обществе.

Она должна была испытать это. И, конечно, это не имело никакого отношения к тому, как соблазнительно смотрелись эти пухлые, влажные, блестящие губки... Опасные мысли, боже ж ты мой. Ты не должна соблазнять её.

Флаттершай стала довольно интересного оттенка красного, больше похожего на цвет свёклы. Приток крови к её мордочке достиг критического уровня, в то время как она сама издавала бесконечные “эмм...”, никак не складывающиеся в нормальный ответ.

Рэрити надула губы. Ситуация явно требовала другого, чуть более резкого подхода. Флаттершай нужна уверенность, и Рэрити была просто обязана показать этой робкой душе, что у неё есть все основания быть уверенной в себе.

— Дорогая, давай примерим кое-что ещё, — решила Рэрити. — В комплект к платью, я сделала прекрасное нижнее бельё. Позволь мне показать, какой невероятно желанной ты можешь быть в правильном нижнем белье. Сию же секунду жеребцы падут ниц перед тобой.

— Х-хорошо, — кратко пробормотала Флаттершай. Её взгляд задержался на другой кобылке несколько дольше, чем обычно, прежде чем она отвернулась. Что-то беспокоило её, и она не знала, что с этим делать.

Рэрити помогла своей нерешительной подруге влезть в одежду, осторожно натягивая трусики и помогая ей продеть хвост в предназначенное для него отверстие. Бёдра пегаски обдало горячим дыханием, когда Рэрити зубами натягивала чулки. О, моя дорогая, как бы я хотела ещё большей близости. Она была вынуждена прибегнуть к точности телекинеза, чтоб прикрепить эти сексуальные подвязки к вычурному поясу, и надела нарядные жёлтые чулочки на передние ноги. Наконец, для завершения ансамбля в дело пошёл плотный корсет, подчёркивающий аппетитный круп Флаттершай. Это тоже было сделано при помощи магии единорожки — шнурки заняли свои места и завязались.

Затем Рэрити быстро переоделась в похожий набор кружевного белья, подозревая, что Флаттершай будет гораздо комфортнее, если она будет не единственной пони в нижнем белье, что конечно же несколько неловко для любой молодой леди. Осторожно она взяла свою лучшую подругу за переднюю ногу и подтянула поближе к большому зеркалу, указав на него свободным копытом.

— Вот, видишь, моя дорогая? Взгляни на себя, — упрашивала Рэрити. — Обрати внимание на то, как великолепно ты выглядишь, женственно и очаровательно. Все жеребцы будут твои... Когда ты войдёшь в зал, все до последнего замрут.

Она решительно позировала перед зеркалом:

— Смотри, дорогая, покачай бедром так, а хвостом в другую сторону. Ты красивая, сексуальная кобылка — их глаза будут блуждать, притягиваемые платьем, что я тебе сделала, этими чулками на твоих длинных стройных ножках, и едва заметными подвязками, скрывающимися под подолом платья. Даже если им удастся взглянуть исподтишка — то их похотливый взгляд будет обманут и восхищён этими очаровательными трусиками. Они просто не смогут отвести от тебя взгляд!

— Н-не смогут? — Такое подробное описание, данное Рэрити, привело в восторг робкую и застенчивую пони. Идея была пугающей, но, как ни странно, немного возбуждающей. Как Флаттершай смогла заметить, неловко повторив чувственные движения Рэрити — краснеющая кобылка в зеркале была не совсем непривлекательной, несмотря на отсутствие уверенности в себе. Как будто она смотрела на своё альтер-эго, вызывающе сексуальное, подчёркнутое великолепно сделанным нижним бельём.

Постепенно, движения Флаттершай стали более смелыми, более выразительными. Вскоре они стали естественными, смешавшись с изящностью робкой кобылки. Она была готова поклясться, что смотрит на кого-то другого. И определённо, та пони, на которую она смотрела, была... симпатичная. Она откинула гриву с глаз, наклонившись немного и с восхищением посмотрела на то, как она поджала умело подведённые губки и взмахнула длинными выделенными тушью ресницами. Неужели это была она?

Рэрити ободряюще улыбнулась:

— Да, почувствуй эту силу, дорогая. Это ты там в отражении. Ты великолепна, желанна. Тебе даже не нужно напрягаться, чтобы кто угодно стал твоим. Позволь мне показать, что я имею в виду... — Опять ты флиртуешь. Это нечестно по отношению к ней, у неё сейчас сложный период в жизни, и ей нужна твоя помощь. Но она так невероятно мила... Ох, мне так хотелось бы ей помочь. А что если... разыграть небольшую сценку? Ничего плохого ведь не случится, верно?

— Я буду играть роль жеребца. После ночи веселья, танцев и праздной болтовни, пока я тщетно пытался раздеть тебя глазами, я настолько влюбился в тебя, что больше просто не могу себя сдерживать! — Она наклонилась вперёд и нежно коснулась своими губами губ Флаттершай, не настаивая на возвращении поцелуя, но достаточно для того, чтобы удивлённая, но не протестующая пегаска почувствовала тепло её губ. Любящий голос единорожки упал почти до шёпота:

— Вот видишь, дорогая? Это было не так уж и плохо, правда? Кто угодно будет твоим, если ты того пожелаешь.

— Кто... угодно? — Во время паузы, крылья Флаттершай расправились сами собой, показывая возбуждение при мысли о такой заманчивой перспективе.

Рэрити поддержала Флаттершай за копыто, чтобы помочь ей удержать равновесие, пока она разглядывала своё полуобнажённое отражение. В этом простом жесте содержалось нечто большее, чем желание удержать от падения, это была готовность оказать более глубокую поддержку. Флаттершай покраснела, пока вглядывалась в зеркало, но тут её взгляд сместился на гордую кобылку рядом с ней, которая стояла, совершенно не смущаясь.

— Кто угодно. — Рэрити мягко улыбнулась и передними ногами коснулась Флаттершай, ласково удерживая её голову копытами. Она снова наклонилась и запечатлела более настойчивый поцелуй на раскрасневшейся пегаске. Нежный, но красноречиво свидетельствующий о её желаниях:

— Так кого бы ты хотела, дорогуша? Тебе нужно просто пожелать, и они станут твоими.

Флаттершай дрожала, её сердце давало настолько однозначный ответ, что даже её обычно безвольные конечности не остались в стороне. Медленно, неуверенно её передние ноги поднялись и нашли способ обхватить стоящую перед ней кобылку, заключая в интимные объятья. Она снова посмотрела в зеркало — это было проще, чем смотреть прямо — и не смогла отвести взгляд, заворожённая тем, как они выглядели. Вместе.

Тихонько посмеиваясь, Рэрити кончиком копыта исправила направление взгляда отвлёкшейся пони, обращая её взор и мордочку в сторону реального мира, а не отражений.

Флаттершай хотела сказать, хотела выпалить те слова, которые она жаждала произнести, и принять предложение её дорогой подруги. Наконец, отчаявшись пересилить свой протестующий и безвольный рот, она наклонилась и решительно поцеловала Рэрити, выражая тем самым то, что не могла передать с помощью слов.

— Я хочу тебя... — еле слышно выдохнула она в эту чудесную белую мордочку. — Очень-очень, — добавил её язык, прежде чем она отстранилась, потрясённая собственной смелостью.

Следуя примеру, преодолев первоначальное удивление, Рэрити становилась всё более и более смелой, игриво покрывая поцелуями шею Флаттершай. Она покусывала её здесь и там, вызывая восхитительный писк милой пегаски. Единорожка начала ласкать одно из этих прекрасных крыльев, чувствуя мягкие пёрышки под её копытами. Но потом она резко остановилась, словно очнувшись от тревожного сна.

Ты растопчешь её! Растопчешь её, как когда-то растоптали тебя! Просто... остановись. Если она тебе не безразлична, остановись, пока не слишком поздно. Ты можешь любить её издалека. Как и всегда.

— Дорогая, мы слишком торопимся. — Рэрити сделала глубокий вдох, чтобы вернуть себе капельку самообладания. — Чувствую, эти игры могут зайти слишком далеко, если мы сейчас не остановимся, я даже не знаю, чем всё закончится. Но, пожалуй, решать тебе. Я собираюсь предложить тебе присоединиться ко мне в постели. Как тебе это? Можешь не отвечать — просто следуй за мной, если хочешь.

Если она пойдёт, я покажу ей, насколько восхитительным может быть секс — это придаст ей уверенности, когда она встретит своего особенного пони. А если нет... Что ж, не буду давить на неё.

Флаттершай оставалась неподвижной, как и напряжённые мышцы в её крыльях, до тех пор, пока ловкие копыта Рэрити ласковыми поглаживаниями не привели их в расслабленное состояние. Она до сих пор ощущала на себе отпечаток каждого поцелуя другой кобылки, их тепло всё ещё согревало её кожу. Она кивнула, почти незаметно, и безропотно позволила увести себя в сторону экстравагантных спальных апартаментов Рэрити (назвать это просто “постель” было бы не совсем справедливо).

Рэрити сосредоточилась на мгновение:

— А теперь, зеркало в спальне.

— У тебя есть зеркало на потолке спальни? — ошеломлённо заключила Эпплджек, озадаченная резким переходом к виду сверху.

— Ага. Да, я... — Глаза Рэрити нервно забегали. — Я предпочитаю делать утренний макияж лёжа в постели.

— Ла-а-адненько...

Когда изображение сфокусировалось, все смогли увидеть Рэрити, которая ласково уложила пегаску и теперь нежно целовала её губки. Она начала слегка ласкать животик Флаттершай, медленно продвигаясь ниже, пока длился поцелуй, а затем перешла от рта своей подруги к основанию её крыльев, чтобы вызвать чувственные вздохи, слегка покусывая в нужных местах. Умелое и настойчивое копыто пробиралось всё ниже и ниже, уже лаская бёдра. Игривые покусывания продолжились на противоположном крыле, когда копыто наконец завершило свой путь, достигнув намеченной цели. Просто... будь нежной, покажи ей положительные стороны. Не причиняй ей боль ненужными знаниями.

Её движения были нежными, Рэрити знала, что эта кобылка не привыкла к такому обращению. Лёгкие прикосновения мордочки к крыльям становились всё более настойчивыми. Их скорость возрастала, вызывая возбуждённые вздохи Флаттершай. Затем, когда ей показалось, что момент настал, судя по едва различимому писку, издаваемому её извивающейся подругой, она прижалась к её приоткрытым губам своими, проникая языком глубоко внутрь.

— Шш... Эй. Эй, Рэрити, — заговорщицки прошептала Твайлайт, придвинувшись к единорожке.

— Да, Твайлайт, дорогуша?

— Э-э, мне вот интересно, чисто в научных целях, у тебя есть какие-либо рекомендации для копытоводства по массажу крыльев пегаса для... ну, ты знаешь... получения удовольствия?

— Конечно, я могу дать ряд рекомендаций. А Алоэ и Лотос всегда будут рады провести пару уроков, если хочешь. Могу записать тебя. У нас на примете есть кто-то, кому это может пригодиться?

— Эй, смотри, — уклонилась Твайлайт от ответа, — вы там творите всякое... сексуальное. Вы же не хотите пропустить это, хе-хе.

Глаза Флаттершай расширились, когда в её мордочку так бесцеремонно вторглись, но шок продлился недолго. Её напряжённое тело было расслаблено массажем крыльев, и вся неуверенность по поводу этого внезапного интимного поцелуя была вытеснена чистым, влажным наслаждением.

Она прикрыла глаза. Страстный жар тёплого рта Рэрити, казалось, просачивался внутрь, сливаясь с румянцем на её мордочке и стремительно распространяясь по всему извивающемуся телу.

— Мммм... — приглушённо простонала она, немного повернув мордочку.

— Мхмм... — ахнула Флаттершай, дрожа, беспомощно отдаваясь желаниям собственного языка двигаться вперёд, ощущать вкус, играть. В действительности, все конечности, казалось, зажили собственной жизнью, она не помнила, когда она успела так широко раскинуть ноги, она также не осознавала, почему переднее копыто сейчас мягко и нежно покоилось на светлой щёчке другой кобылки.

Поцелуй продолжался до тех пор, пока обе они не ощутили потребность в воздухе. Рэрити вдруг прервала его, жар пылал в её глазах:

— Боюсь, помада в конце концов немного размазалась, — усмехнулась она, вытирая мордочку подруги.

Её рог засветился, когда она магией начала расстёгивать крючки, крепившие корсет к чулкам. Однако она двинулась вниз, чтобы схватить трусики зубами. В телекинетической ауре подняв Флаттершай, она медленно, осторожно потянула их вниз, как будто разворачивая ценный подарок. И тот факт, что они, казалось, прилипли, заставил её улыбнуться. Она застегнула крючки обратно, оставив тем самым полуодетую кобылку гораздо более обнажённой. Итак, Флаттершай снова стояла перед ней голой, но теперь это значило гораздо больше. Она улыбнулась, смотря в сторону подруги с восхищением и с намёком на что-то вроде... голода. Ей едва удавалось сдерживать себя, в конце концов эта кобылка требовала крайней мягкости и терпения.

С удивлением Флаттершай почувствовала себя странно обнажённой, лишённая нижнего белья, которое совсем недавно заставляло её чувствовать себя неловко и неестественно. Оно как-то быстро успело стать её частью, а так же тем единственным, что скрывало её растущее возбуждение от любопытных глаз внешнего мира. Если бы мир состоял из чего-то или кого-то, кроме Рэрити, то она бы скромно попыталась прикрыться, но взгляд единорожки она могла выдержать, хотя и дрожала от этих страстных, похотливых глаз.

Задыхающаяся пегаска понимала, что Рэрити в курсе, насколько она возбуждена — даже такая замкнутая и стеснительная пони не могла скрыть явно свидетельствующее об этом небольшое влажное пятно на откинутых в сторону трусиках. Это было странное чувство для Флаттершай — ощущать себя настолько раскрытой. Взгляд другой кобылки, казалось, стал ощущаться как приятное покалывание магии, стимулирующее нужные нервные окончания.

— Итак, дорогая, продолжать ли нам? — Голос Рэрити был успокаивающим, но в то же время и знойным. Ах, как я мечтала об этом...

Флаттершай вздрогнула лишь от одной мысли о прикосновении... там.

— Д-да... пожалуйста, — нетерпеливо прошептала она.

Рэрити оседлала Флаттершай, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать её в губы. Постепенно поцелуи стали переходить всё ниже и ниже, обильно покрывая вздымающуюся грудь младшей кобылки. Губы путешествовали дальше, покрывая поцелуями животик Флаттершай, что заставляло её немного смеяться. Ещё ниже, отползая на простыне, терпеливая единорожка закончила поцелуи на внутренней стороне бёдер напрягшейся пегаски, вызывая негромкое ржание вперемешку с хихиканьем, и заставляя дрыгаться её разведённые задние ноги.

Когда она устала от поцелуев, Рэрити стала осторожно полизывать внутреннюю сторону ноги Флаттершай, нежно покусывая короткую шёрстку, покрывающую внутреннюю часть бёдер своей возлюбленной. Она дразнила бледно-розовую кожу своим языком и носом, прежде чем перейти к центру удовольствий своей подруги. Она начала с того, что томно и продолжительно лизнула вдоль щёлочки, медленно и осторожно пройдясь вдоль нежных губок вульвы пегаски.

— Ммм... Б-богини... — сквозь сжатые зубы выдохнула Флаттершай. Внизу она напряглась в ответ на интенсивные ласки, прежде чем постепенно расслабиться. Когда напряжение спало, её тело не желало делать ничего, кроме как совершать слабые движения бёдрами навстречу этому неутомимому источнику удовольствия. Она полностью отдалась волнам наслаждения, которые постепенно стали сливаться в постоянное чувство исступлённого блаженства, и уже не могла различать отдельные полизывания.

Язычок Рэрити добрался до чувствительных розовых внутренних складок, которые она до этого обходила стороной, пока не убедилась, что её чувствительная партнёрша готова и жаждет такого уровня стимуляции. По тому, как намокла бедная шёрстка на её мордочке, она решила, что час пробил. Прижав свой нос немного сильнее, единорожка в конце концов нашла скрытую кнопку, которую она искала, и попробовала лизать её, внимательно слушая восторженные вздохи, доносящиеся сверху. К счастью, она слышала только отчаянный восторг, а не резкие вздохи, которые могли указывать на то, что это уже слишком.

Поглядывая время от времени, чтобы ничего не пропустить, Рэрити с удовлетворением отметила, что её подруга немного поднимает голову, чтобы посмотреть сверху вниз. В милых глазах пегаски она увидела неудержимое возбуждение и неподдельное обожание, румянец всё сильнее проступал на мягких жёлтых щёчках. Это чрезвычайно вдохновило её, и она удвоила свои усилия.

Флаттершай ещё раз собралась с силами, чтобы взглянуть вниз. Какая-то её часть опасалась, что Рэрити на самом деле не получает удовольствия от всего происходящего, она боялась, что кобылка отстранится из-за того, что она так сильно намокла. Вдруг её обидит её запах и вкус. Но всякий раз, когда смотрела, Флаттершай видела в этих прекрасных глазах только нежную ласку и подлинное наслаждение. Она не могла насмотреться — этот взгляд, в сочетании с похотью на мокрой мордочке Рэрити, ясно говорил, что она наслаждается каждым движением языка и по-настоящему счастлива доставить ей это... это удивительно грязное и интимное удовольствие. Это успокоило Флаттершай.

И так завело её...

Вздохи становились всё громче, и бёдра Флаттершай начали сжимать голову Рэрити, которая принялась лизать всерьёз, зная, что кобылка уже скоро достигнет высшей точки. Она уткнулась мордочкой в извивающуюся пегаску, сжав её ноги одновременно и магией и копытами, и удерживала её на месте, пока целовала сверхчувствительный набухший бугорок. Она поймала его губами и сильно нажала кончиком языка.

Раздался самый тихий крик во всей Эквестрии. Это был самый милый оргазм, который Рэрити имела удовольствие наблюдать, но в то же время и один из самых обильных, хотя она бы оставила это мнение при себе. Рэрити продолжала до тех пор, пока визги и подёргивания её подруги не прекратились, с любовью собирая влагу, всё ещё покрывающую её язык, и глотая её с явно слышимым удовольствием.

Когда пегаска наконец-то расслабилась, Рэрити устроила настоящее шоу, облизывая свои губы так, как будто она только что закончила свой любимый десерт, наслаждаясь тем, что Флаттершай от этого бросает в дрожь. Она быстро применила простое заклинание, чтобы убрать оставшуюся влагу со своей мордочки и освежить дыхание. В конце концов, не стоило забывать о таких вещах.

Закончив с этим, она легла на кровать рядом с Флаттершай, прижимаясь к её мягким распростёртым крыльям. Она поцеловала свою измотанную, трепещущую любовницу, улыбаясь при взгляде на её мордочку, которая, казалось, застыла в удовольствии.

— Это было сильно, дорогая. Хочешь почувствовать это сама? — Её слова звучали слегка невнятно, так как её язык устал и онемел. Но глядя на блаженное выражение вспотевшей мордочки пегаски, она смогла только хихикнуть. Это определённо стоило того:

— Похоже, тебе надо передохнуть секундочку.

Флаттершай надо было больше, чем секундочку. Лихорадочно дышавшей пегаске потребовалось около минуты, чтобы отдышаться. Она даже не могла толком извиниться за то, что так сильно сжимала задние ноги! Всё это время её глаза оставались плотно закрытыми, она дрожала, до сих пор наслаждаясь глубиной оргазма, только что сотрясшего её. Столько лет сдерживаемого в себе разочарования нашли выход благодаря дразнящей прелюдии, томным взглядам, «случайным» прикосновениям и сладким словам. Всё это обострилось благодаря роскошному нижнему белью, усилившему сексуальную самооценку, и сжалось в несколько ударов сердца, полных безмерного наслаждения и облегчения.

Когда Флаттершай обрела контроль над собой и открыла глаза, она улыбнулась Рэрити такой живой и благодарной улыбкой, какую даже Элемент Щедрости не видела за всю свою жизнь.

Обрадованная признаками жизни, что подавала её подруга, Рэрити улыбнулась в ответ, очень довольная тем, что видит эту непутёвую кобылку настолько счастливой:

— Дорогая, прости, если это было слишком резко. Возможно, я несколько увлеклась в момент страсти. Пожалуйста, отдыхай, сколько хочешь. Я рада, что ты наконец-то насладилась этим. Мы можем продолжать так быстро или так медленно, как ты пожелаешь. Или вообще не продолжать. Помни, мы здесь одни и нам нечего стыдиться. Никто не узнает, что произошло в этот вечер. Я никогда не попрошу у тебя сверх того, что ты сама пожелаешь. Что же касается меня... Я сделаю всё, что ты захочешь, если это сделает тебя счастливой.

— О-о, это сделало меня очень счастливой. Уверена, ты это заметила. Прости, если я была слишком, эмм, громкой. Но в-возможно... я тоже несколько увлеклась? — пробормотала Флаттершай. Она медленно пошевелилась, поворачиваясь, чтобы заключить в объятия свою подругу.

Поглаживая милую белую мордочку копытом в шёлковом чулке, она улучила момент, чтобы должным образом отблагодарить эти без сомнения уставшие губки и язычок, что привели её в такой экстаз. Но затем её мягкий носик пошёл ниже по щеке Рэрити, миновал челюсть и достиг богатого разнообразия чувствительных местечек на шее единорожки.

Немного повизгивая от удивления и удовольствия, Рэрити полностью отдалась во власть своей милой подруги, издавая только случайные вздохи, ободряющие вскрики и благодарные стоны. Несомненно, она нашла силы на это. Она безмолвно возблагодарила Богинь за существование мира, в котором есть такие ощущения, но это было последней её связной мыслью.

Два чутких ушка вздрагивали с каждым стоном, вскриком или вздохом, эта своеобразная обратная связь, казалось, ободряла застенчивую маленькую пони, давая ей понять, что она всё делает правильно. Флаттершай прижалась в очередном лёгком поцелуе где-то у основания шеи Рэрити, и позволила своему изящному язычку скользнуть вверх по мягкой шёрстке.

Буквально всё, что Флаттершай знала о том, как доставить удовольствие другой кобылке, она узнала за последний час. Но она оказалась способной и прилежной ученицей, и была полна решимости отблагодарить своего учителя. Вспомнив о том, как замечательно было ощущать ласковое копыто Рэрити, нежно нажимающее на её мягкий холмик, но, не желая прекращать объятия, Флаттершай решила найти компромисс и просунула бедро между ног белой единорожки. Она ощутила, как нечто горячее и мягкое (и слегка влажное) коснулось чулка на её бедре. Она залилась краской, когда начала слегка надавливать, ритмично покачивая бёдрами.

Рэрити ахнула и на мгновение схватила копытами мордочку Флаттершай, прижимаясь в поцелуе к её губам. Она наслаждалась ощущением этого прекрасного упругого бедра, прижатого к её вагине, но чувствовала, что есть лучший способ сделать то, что собиралась сделать пегаска. После некоторого времени, проведённого в наслаждении от близости, она заговорила:

— Да, дорогая, ты мыслишь, м-м-м, в п-правильном направлении. Позволь мне показать тебе нечто, что может, ах, н-немного помочь. — Она перевернулась на спину и потянула за собой Флаттершай, взявшись за бока сбитой с толку пегаски и слегка направляя её. — Теперь располагай одно колено немного ниже моего крупа, а другим обхвати мою ногу и чуть-чуть поддерживай её. Видишь, как мы сочетаемся друг с другом? Ладно, теперь, п-прижмись ко мне… Толкай вперёд! Т-так мы обе достигнем цели.

Незнакомая с механикой однополой любви Флаттершай всё же смогла последовать наставлениям Рэрити, безоговорочно веря тому факту, что другая кобылка знает, что делает. Когда она, в соответствии с инструкцией, подняла одну ногу единорожки и оседлала другую, которая осталась не поднятой, то быстро обнаружила, что Рэрити была права — их тела прекрасно сочетались друг с другом, появилась возможность прижиматься самым интимным образом. Нечто подобное она ощущала, когда седлала подушку ночью в своей кровати, но было намного приятнее ощущать мягкость, живое тепло и приглушённые стоны настоящей пони. Не говоря уже об ощущении мягкого крупа её возлюбленной, потирающегося о её ногу, и пятнышка тепла возбуждённой кобылки, так хорошо и плотно прилегающего к её собственному.

Почти на автомате Флаттершай начала совершать толчки и вращать бёдрами, непередаваемые ощущения заставляли её делать это. Невинная кобылка не смогла сдержать застенчивый стон.

— Так гладко и мягко, — проворковала она, потираясь и прижимаясь несколько плотнее и всё более чувственно. Ещё несколько слов всплыло в её возбуждённом сознании, например “тепло”, “влажно” или “липко”, но произнести их она не могла, поскольку была слишком занята, прижимаясь мордочкой и целуя Рэрити во всех местах, до которых только могла дотянуться. Стимуляция привела к тому, что она вновь стала ощущать некоторое напряжение внизу живота, однако решила, что это не должно отвлекать от того, чтобы в первую очередь удовлетворить Рэрити. Она ускорилась, и немного подвигалась, методом проб и ошибок подбирая такие движения, которые заставляли её подругу ещё больше извиваться и стонать.

— Ах, Флаттершай, думаю... думаю, моя нога начинает уставать, — робко проговорила Рэрити через некоторое время, ей очень не хотелось прерывать этот страстный момент. Но Флаттершай лишь кивнула и поменяла её ноги местами, пытаясь другим способом достигнуть той же близости, пытливо двигаясь в поисках наслаждения.

Клик — не слишком откровенная, но NSFW

Это было столь же весело, сколь и обескураживающе. Две кобылки хихикали, их тела переплелись и тёрлись друг о друга, прижавшись в объятиях, они целовались и ласкались. Незадолго до этого, в некотором подобии миссионерской позы, Флаттершай по чистой случайности обнаружила удобный способ прижиматься друг к другу. Однако вскоре она столкнулась с проблемой — трусики Рэрити мешали плотному контакту. В совершенно несвойственной манере, нетерпеливо, в порыве страсти, она наклонилась и резким движением копыта сорвала шёлковое бельё с бёдер Рэрити. О... Богини... Даже их клиторы теперь целовались, дразня друг друга. Их стереофонический стон становился всё громче и громче.

— П-прости... ах... за трусики, — виновато охнула Флаттершай, хотя на самом деле она вовсе не жалела их. Казалось очень странным говорить во время их занятий любовью, её голос дрожал, она не могла удержаться от вздохов между словами, что немного смущало её. Но в этот раз тихая пони чувствовала непреодолимое желание выразить свои чувства, рвущиеся из глубины. Но что она должна сказать?

— Это... это прекрасно. Я люблю... это, Рэрити. — Это было немногословно, и не охватывало в полной мере всю величину её страсти и привязанности, но это было только начало.

Рэрити приподнялась на мгновение, заставив их тела выпрямиться, и поцеловала Флаттершай.

— Я... я всегда могу сделать ещё... ах... во имя Селестии, продолжай делать то, что делаешь! — Она упала на кровать, ещё сильнее прижавшись бёдрами к Флаттершай.

С сосредоточенным выражением мордочки, Твайлайт внимательно изучала переплетённые тела двух кобылок.

— Я даже не задумывалась... — тихо пробормотала она, склонив голову. — А как же коэффициент трения? Хмм...

Сзади, рядом с письменным столом раздался тихий шорох бумаги, фиолетовое свечение тускло замерцало в темноте.

— Что это было? — громко поинтересовалась Эпплджек, повернув ухо в сторону скрипа пера.

— Н-ничего, — ответила Твайлайт, звук внезапно прекратился, как только погасло слабое сияние вокруг её рога.

Рэрити была в абсолютном блаженстве. Она не была уверена, чего ещё ожидать от стеснительной пегасочки, определённо что-то было скрыто в ней. Что-то... первобытное. Она поражалась страсти Флаттершай. Удовольствие всё увеличивалось и увеличивалось, каким-то образом весь этот опыт был гораздо более страстным, чем всё, что она когда-либо испытывала.

И всё же... Она презирала себя за то, что чувствует это. Флаттершай не предназначена мне, как же глубоко я пала. Я не могу быть с нею, я же утяну её вслед за мной. Почему... почему я так слаба? Почему ты меня так привлекаешь? Разве ты не видишь, насколько мелочной я стала? Пожалуйста... не влюбляйся в меня, просто приобрети опыта со мной, и найди себе кого-нибудь замечательного. Ох, но похоть, чувство, которое она отрицала так долго... каждое прикосновение заставляло её гореть. У неё были гораздо более опытные и умелые партнёры, но никто из них не заставлял её чувствовать себя так. Всё-таки я проклинаю себя за это, а ты... прости меня за то, что я наслаждаюсь этим.

Каждое движение бедра Флаттершай вдоль вагины Рэрити всё больше и больше распаляло её чувства. Она бормотала что-то ободряющее, по крайней мере пыталась, но была в таком восторге, что вместо слов с губ срывались только благодарные стоны. Она слегка вскрикнула от нарастающих ощущений. Единорожка чувствовала, как дрожит Флаттершай, по-видимому, приближаясь к финалу. Она пыталась сдерживаться, пока не удовлетворит Рэрити — как любезно! Ну, когда кто-нибудь придерживает дверь — дама не должна заставлять себя ждать. И тогда... Ох, и тогда!

— Это самая... лучшая вещь... на свете! — Она переступила порог. Её мир наполнился теплом и наслаждением...

Будучи в некоторой степени экспертом по воздержанию, Флаттершай действительно сдерживала свой оргазм. Она чувствовала, как её пульс ускоряется от звуков, издаваемых её подругой. Это было очень мило — казалось, будто она пыталась что-то сказать... Но какими бы ни были намерения Рэрити — всё, что слышала Флаттершай, это стоны. Она сама чувствовала, что последние остатки скромности и застенчивости ушли, не только от всплесков удовольствия, но и от вида того, как Рэрити подходит к оргазму. Из-за неё. Она чувствовала, как кончает другая кобылка — каждый маленький спазм этого дрожащего, изящного тела отдавался в ней самой. И влага, о Богини, она почувствовала тёплое и скользкое давление, когда заржавшая в экстазе единорожка особо плотно прижалась к ней, размазывая влагу по всему вокруг, смешивая с её собственной, чтобы создать самое замечательное гладко-бархатное ощущение. Это, наконец, стало последней каплей, и когда она закричала, то это было почти слышно.

Обессиленная, Флаттершай рухнула на Рэрити. Две удовлетворённые кобылки поцеловались со всеми силами, что у них остались, которых, надо сказать, осталось не так уж и много. Так они лежали долго, Рэрити до сих пор глубоко переживала последствия оргазма, Флаттершай счастливо прижалась к ней, пока они отдыхали.

— Это... было невероятно! — задыхаясь, сказала Рэрити.

— Эмм, очень мило от тебя это слышать, но вряд ли я была настолько хороша. Прости, я не настолько опытна, как другие пони, что у тебя были.

Рэрити подпёрла копытами голову и взглянула на Флаттершай:

— Ты ведь не понимаешь, не так ли? Нет, конечно же нет. Тогда позволь объяснить. Опыт — это не всегда хорошо. У нас... была страсть. Я всегда жаждала страсти, но увы, всё, что я имела, это бесчувственный секс. Модели, другие модельеры, даже пара благородных кровей — все они настолько полны тоски. Для них это был всего лишь перепихон, способ расслабится. Как я от этого устала. И знаешь, на что это всё меня подтолкнуло?

Флаттершай покачала головой, ей было интересно настолько, что уши встали торчком.

Рэрити с трудом встала. Жестом она пригласила Флаттершай следовать за ней. Вместе они дошли до большого шкафа в углу спальни. Единорожка опустилась на колени и с помощью магии достала большой ящик. Со щелчком он открылся, и обе кобылки уставились на что-то, что не попадало в поле зрения зеркала.

— Это моя коллекция игрушек. Со временем она сильно поменялась. — Рэрити достала маленький сундучок из потайного отделения и магией стала извлекать лежавшие в нём предметы, раскладывая их на кровати.

— Ух ты... это же... — Твайлайт наклонилась поближе, чтобы лучше рассмотреть. — И... И даже...

Она хихикнула, с удивлением взглянув на Рэрити:

— Я видела такие в каталогах, но они такие дорогие! Оу! Оу! А это случайно не?.. — Очарованная кобылка замолчала и с раскрытым ртом уставилась в зеркало. Её зрачки расширились, и она с трудом сглотнула. — Никогда раньше не видела настолько большого...

— Да, некоторое время назад я закончила с расчёсками.

Они лежали перед ними, разных форм и размеров. Некоторые, похоже, предназначались для работы копытом, другие явно крепились к талии специальным ремешком. А были и такие, которые, казалось, одним концом должны быть в одной пони, а другим — в другой.

Флаттершай была не совсем уверена, что знает, для чего служили некоторые. В своей неудовлетворённости одинокая кобылка безусловно рассматривала вариант приобретения жеребца на батарейках, для снятия напряжения без необходимости, ну вы понимаете, с кем-то разговаривать. Потому она, как и Твайлайт, конечно, пролистала несколько каталогов, с каждой новой страницей краснея всё больше и больше, даже в безопасности своего дома, но так и не смогла заказать что-либо. Перспектива того, что почтальон стучится к ней, уже была неловкой, даже без учёта того, что именно он доставит. А что до самостоятельной покупки? Однажды она простояла полтора часа через дорогу от магазина, в котором продавались подобные товары. И... это был момент, когда она наиболее близко подходила к ним.

Вдруг Флаттершай заметила большую, экстравагантную, богато украшенную коробку с логотипом... Игрушки “Пораскинь копытца”. Она казалась новой, даже не раскрытой. Возможно, Рэрити не смогла заставить себя использовать его.

— Только не этот! — панически воскликнула Рэрити, когда заметила, на что смотрела Флаттершай. Это была минутная слабость, то, что она купила его и, забыв, положила вместе с остальными. Слегка нервничая, она виновато взглянула на пегаску:

— Давай просто... уберём его, ладно? — Она поспешно сунула упаковку под кровать.

Флаттершай моргнула, слегка сбитая с толку такой реакцией, но её внимание быстро привлёк другой агрегат, он выделялся среди всех. Он был более реалистичным, насколько она могла видеть, на нём была начертана сложная руна, сам он был совершенно прозрачный, а в центре блистал большой алмаз. Несмотря на то, что выглядел он твёрдым, поверхность его оказалась мягкой и податливой. Рядом было интересное колечко, на котором также была выбита руна. Флаттершай вопросительно взглянула на него.

— Ох, этот? — сказала Рэрити. — Я зову его... Том. Я купила его, потому что хотела взглянуть на это с другой стороны. При активации единорог может чувствовать этим членом. Это самый близкий аналог ощущений для тех, кто... ну, ты понимаешь... родился без пениса.

Решив продемонстрировать, Рэрити магией подняла кольцо и надела его. Оно скользнуло по рогу и остановилось где-то у основания. Единорожка ахнула, когда с небольшой искрой включилось устройство подключения. Руна на агрегате теперь сияла синим, в то же время засверкала и вторая руна на кольце. Новые ощущения, от ранее неощущаемой части тела нахлынули на неё.

— Это передаёт все ощущения от него ко мне, делая его чем-то вроде второго рога, как ты можешь догадаться.

Поражённая и взволнованная Флаттершай уставилась на предмет перед ней, а потом осторожно потрогала его копытом.

Рэрити вздрогнула:

— Будь осторожна, дорогая. Он довольно хорошо передаёт ощущения, как я уже упоминала.

— Второй рог... — повторила Эпплджек, понимание всё ещё не пришло к ней. — По-о-годи-ка...

Она взглянула на заострённый, фаллической формы спиральный рог Рэрити и на слегка светившийся рожок Твайлайт. Наконец, её осенило:

— Так вы суёте эти светящиеся штуки в других пони? — Она выглядела наполовину смущённой, наполовину... что-то ещё.

— Ну, лично я не занимаюсь этим, как бы сказать, хорнплеем, как правило. Но да. В конце концов, это продолговатый твёрдый предмет с высокой чувствительностью при определённых обстоятельствах. — Рэрити взглянула на Твайлайт в поисках поддержки.

— Рэрити права, прямой контакт с рогом может принести очень приятные ощущения, такое случается когда единорог колдует заклинание. — Твайлайт замялась, уставившись в пол, выглядя о чём-то задумавшейся. — Один из самых, эмм, интимных способов взаимодействия единорогов — это двойное колдовство, когда они соприкасаются рогами, создавая заклинание.

— Дискорд подери, вы и впрямь можете делать что угодно с этими штуками! — Эпплджек с любопытством уставилась на рог Рэрити. Такое пристальное внимание заставило белую единорожку почувствовать себя несколько неловко, хотя она обычно с гордостью носила этот жемчужный отросток.

— Так что ж случается, когда вы очень счастливы? — Земнопони, по своему обыкновению настороженно относившаяся ко всему, связанному с магией единорогов, вдруг проявила заинтересованность.

Твайлайт нервно поскребла копытом пол:

— Это немного... неприлично. Переизбыток стимуляции может привести к спонтанному колдовству.

— А теперь ещё раз и на простом эквестрийском.

— Эмм... — примирительно вмешалась Флаттершай. — Я не хотела бы мешать вам, девочки. Но, Эпплджек, ты могла бы сама увидеть, если проявишь терпение. Если ты не против, конечно...

— Хорошо, просто любопытствую.

Заинтересованная Флаттершай перевела взгляд с игрушки на Рэрити, а затем обратно. Единорожья магия и приспособления, создаваемые ею, не переставали удивлять отдалённых от магии пони.

— Т-том? — прошептала она, слегка смущённая тем, что секс-игрушке дали своё имя, но с другой стороны, это имя вполне подходило ему. Это было сильное имя. Мужественное. Говорить это вслух было странным, как будто опонячивать неодушевлённый объект. Она знала, что возможной причиной тому, что Рэрити дала ему имя, была попытка сделать забаву с ним более личной и романтичной. Но в то же время игрушка была своего рода живой. Было чётко сказано, что Рэрити соединена с ней, и она сама видела реакцию на простое прикосновение.

Мысли Флаттершай умчались, мозг заполнился грязными образами, что заставило её ещё больше зардеться, и это откровенно её удивило. Она никогда не думала, что у неё есть такая сторона. Однако потенциал игрушки был потрясающим. Столько замечательных вещей мог сделать... Том. И, конечно, Рэрити. Как жаль, что пегаска была такой неопытной.

— Эмм... Рэрити? — Флаттершай смотрела куда угодно, только не на кобылку, к которой обращалась. Даже после поцелуев с ней и этих приключений на кровати, у неё всё ещё были проблемы с изъяснениями. Хотя, учитывая о чём речь, возможно, ей простят некоторое заикание.

— Я никогда не радовала жеребца, ну ты понимаешь, мордочкой. — Она пыталась пересилить себя, но вежливость заставила её взглянуть в глаза кобылки перед ней. — Н-не могла бы ты меня научить? Ну, ты понимаешь, на будущее.

Рэрити замерла. Конечно, она всегда хотела попробовать, но заходить так далеко с этой невинной кобылкой. Ты знаешь, что произойдёт. Она не похожа на тебя, она не сможет отделить эмоции от занятий любовью, ты разобьёшь ей сердце, как Дэш, но ты будешь знать, почему это произошло! Ты ведь не хочешь этого? Использовать нашу прекрасную Флаттершай как секс-игрушку, вроде той, что сейчас прикреплена к твоей талии?

— Н-но я позабочусь о ней... — шепнула она сама себе.

Но этого недостаточно! Ты недостойна Флаттершай и никогда не будешь! И будет большой удачей, если ты ещё не причинила ей боль.

— О! Ну, гхм... пожалуй, я могу дать тебе несколько советов, дорогая. — Несмотря на то, что Рэрити пыталась скрыть это, нерешительность была ясно видна.

— Позволь мне укрепить получше, чтобы мы могли использовать его.

Это... не будет эгоистичным, я просто хочу научить её. Ей нужно верное направление. И я могу указать его. Она станет более уверенной в себе. И однажды сможет заговорить с пони, которого полюбит.

Рэрити осмотрела упряжь, которую она использовала, чтобы крепить страпон к её поясу, почувствовав дуновения воздуха, когда она шевельнула им. Она села на корточки, мордочкой к Флаттершай, прислонившись к кровати и раздвинув передние ноги для опоры. Она старалась сесть поудобнее не только для себя, но и для Флаттершай.

— Итак, для начала, будь нежной, особенно с копытами. Помни, я всё чувствую, поэтому, ещё раз — будь нежной.

— Я буду... — сглотнув, сказала Флаттершай, не сводя глаз с внезапно ставшей пугающей игрушки между задними ногами Рэрити. Хотя тот факт, что игрушка была прикреплена к её подруге, как ни странно, успокаивал её. Вероятно, она облажается, но Рэрити не будет смеяться над ней.

Медленно, почти благоговейно, Флаттершай опустилась на коленки перед волшебницей-единорожкой, подобрав под себя ноги. Нервозно осматривая прозрачный член перед ней, удивляясь его сходству с настоящим, она тихо порадовалась тому, что пока это не настоящий. Тем не менее она могла притвориться, что на самом деле это будет, как будто она радует своего самого первого кольтфренда...

— О, не волнуйтесь, мистер Том, — произнесла она бодрым и успокаивающим тоном. — Это не будет больно, я обещаю.

Потом она поняла, что не должна выражаться так, как будто обращается к одному из своих питомцев.

Рэрити просто улыбнулась, получая удовольствие от разыгрываемого перед ней представления. Она кивнула, решив подыграть.

Флаттершай нервно усмехнулась. Конечно, она действительно беспокоилась о Рэрити — было ясно, что единорожка была всё ещё весьма чувствительной и утомлённой от происходившего ранее. С такой же ласковой и нежной заботой, с которой она бы брала крольчонка, Флаттершай наклонилась вперёд и слегка прижалась носом к прозрачному стержню. Она нашла поверхность мягкой и гибкой, несмотря на твёрдый кристаллический вид. Поверхность его была тоже своего рода приятной, и игрушка оказалась удивительно тёплой на ощупь. Позволяя ему скользить вверх и вниз по её мягким щёчкам и носику, пробегая влажными губками по всей его длине, Флаттершай неспешно знакомилась поближе с достоинством её “жеребца”.

— Э-это было хорошо?

Рэрити задыхалась, как от вида, так и от ощущений. Однако она слегка ощущала прикосновение зубов Флаттершай, скользящих по чувствительной “коже”.

— Д-дорогая... следи за зубами. Я не думаю, что ты действительно сможешь повредить его, но я, конечно, могу ощущать это...

— Ох, мне так жаль, Рэрити, — с волнением отметила про себя Флаттершай перед тем как снова опустить глаза и сглотнуть в предвкушении.

— Я... я собираюсь взять тебя в рот, Том. Но, хм, я буду очень осторожной, так что не беспокойся, ладно?

Она нежно поцеловала самый кончик магического страпона. Когда она сделала это, раздался милый “чмок”, что заставило пегаску похотливо хихикнуть.

Глаза Рэрити, казалось, готовы были собраться в кучу. Ощущение было удивительным. О, моя дорогая, ты хоть понимаешь, что ты делаешь со мной?

— Д-да... это прекрасно, дорогая. Продолжай... делать это.

— Хорошо... — Флаттершай просияла, когда поняла, что делает всё верно. Это было не так трудно, как она опасалась. Хотя, конечно, она ещё не дошла до более сложных вещей. Она не была уверена, как это всё должно вместиться... Вероятно, должно помочь то, что её “жеребец” будет в первую очередь скользким. Это казалось достаточно очевидным.

Облизнув губы, сделав их влажными и блестящими, Флаттершай убедилась, что её мордочка не сухая, пару раз сглотнув и поиграв язычком во рту. Она перевела взгляд с игрушки на Рэрити и на этот раз начала лизать, медленно водя своим влажным языком от основания до кончика. Прилежная маленькая пони обслюнявила страпон, сопровождая это милыми влажными звуками, в совершенно не свойственной ей манере. Она не пропустила ни одного дюйма силикона.

На этот раз Рэрити, казалось, была не особенно против такого неприличного поведения. На самом деле, и её собственный язык мило выглядывал из приоткрытого рта.

— О, дорогая, ты действительно можешь что угодно заставить выглядеть изящным и милым, не так ли?

Она глубоко вздохнула, её рог многозначительно засветился.

— Смотри на меня, когда будешь продолжать, дорогая, — поучала она. — Запомни: в стремлении к жеребцу старайся привлекать больше внимания. Подчёркивай свои действия — облизывай губы, как ты только что делала, будто у них просто божественный вкус. Говори самым соблазнительным голосом — не важно что, даже если это обычные банальности. И используй свой взгляд... посмотри на меня так.

— Какой взгляд ты имеешь в виду, Рэрити? — Флаттершай запиналась на каждом слове, заинтересованно поднимая не прикрытое гривой ухо.

Рэрити улыбнулась и копытом немного приподняла мордочку сидящей перед ней на коленках пони, чтобы хорошенько разглядеть её.

— Примерно такой, каким ты смотришь на меня сейчас, дорогая. Подумай про щеночков, это будет примерно то, что нужно. Ты ведь хочешь, чтобы он поверил, что тебе это нравится. Что ты его любишь.

— Я... я думаю, что могу это сделать, — тихо сказала Флаттершай, когда мысленный образ милого виляющего хвостом щеночка заставил её улыбнуться. Этой улыбкой она и прижалась снова к плоской головке Тома, её не скрытый гривой глаз робко и с некоторым опасением глядел на большую игрушку. Затем милая пегаска откинула мешавшие пряди гривы за ухо и одарила Рэрити одним из своих знаменитых взглядов. Её прекрасные крылья немного поднялись, дополняя ангельский образ, а её большие голубые глаза просто сияли нежностью и обожанием. Они выражали озабоченность, внимательно выискивая малейшие признаки дискомфорта, когда продолжительный поцелуй перешёл в нечто большее и её мягкие губы уступили, позволив тупой, хорошо смазанной головке проскользнуть в рот.

Рэрити откинула голову и заржала, закусив нижнюю губу, пытаясь заглушить рвущиеся звуки. Её ноздри раздувались, пока она пыталась дышать через нос:

— Х-хорошая девочка, это было весьма впечатляюще...

— Мхмхм... — пробормотала Флаттершай, вибрации её тихого голоса передались искусственному жеребцу, которого она крепко сжимала губами. Ей понадобилось открыть рот довольно широко, но она справилась. Очень осторожно она немного пососала, и начала делать круговые движения языком, интересуясь тем, насколько этот вкус похож на настоящий. Ощущение было несколько неожиданным, тепло, которое она ранее ощущала в магической игрушке, только возрастало, достигая уровня тепла тела, излучаемого очень возбуждённым жеребцом. Наверное, это было из-за магической энергии Рэрити, тёкшей по вздутым венам. Флаттершай могла ощущать это своим языком и нёбом. Это вызывало небольшое... онемение.

Рэрити, чьё волшебство разожгло огонёк жизни в этой игрушке, вздрогнула, и маленькая искорка магии начала появляться на самом кончике её рога.

— Это было прекрасно, дорогая, ты всё делаешь правильно.

Она напряжённо улыбнулась, пытаясь играть опытного инструктора, но делать это было всё сложнее и сложнее. Энергии наполнили её тело особенным образом, совсем не так, как при колдовстве.

— Йей! — тихонечко крикнула Флаттершай, её голос звучал слегка приглушённо. С робким энтузиазмом, страстная ученица скользнула губами далее вниз по новоприобретённому половому признаку Рэрити, обнаружив, что её мордочка способна вместить лишь небольшую часть его длины. Взять игрушку глубже оказалось возможным, но ощущение чего-то, упирающегося в заднюю стенку глотки, и забавные звуки, которые как правило возникали при этом, были немного странноватыми. У Флаттершай закружилась голова от гордости, когда она смогла одолеть всю длину, уткнувшись носом в мягкий животик Рэрити.

— Хм... О, Том. Ты такой... большой? — смущённо отметила Флаттершай, когда обильно покрытый слюной страпон выскользнул из её рта, так как ей потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. Она почти добавила, — ...и такой милый! — Но остановилась в последний момент, понимая, что это было не самое подходящее прилагательное, чтобы применить его к этому великолепному жеребскому достоинству.

— И ты такой гладкий и блестящий, — добавила она, немного покраснев, когда поняла, что и сама не менее влажная. — Однако, всё в порядке. Эмм... Я... Я сейчас тоже очень мокрая.

Рэрити не могла не улыбнуться в ответ на эту смелую попытку заигрывания, но тонкая холодная струйка дыхания другой кобылки, пронёсшаяся вдоль игрушки, напрямую связанной с центром её удовольствия, превратила улыбку в жутковатый оскал. О Селестия. Почему же я не встретила тебя раньше, моя дорогая.

Теперь, когда она окончательно убедилась, что разговоры действительно не были её сильной стороной, Флаттершай вернулась к использованию своего рта в других, более интересных и новых для неё целях. С очаровательным “ням”, она снова взяла измазанную помадой прозрачную игрушку в широко раскрытый рот, и начала усердно двигать головой. Обильно смоченный слюной, Том скользил туда-сюда без особого сопротивления. Неизбежные причмокивающие звуки быстро заставили её покраснеть, но она не позволила этому помешать ей.

Рэрити застонала, ощущения становились слишком сильными. Расслабленная единорожка немного откинулась назад, принимая более удобное лежачее положение, опираясь о спинку кровати. У неё было довольно смутное представление о том, как должен чувствовать себя жеребец, и она ни с кем ранее не предавалась хорнплею. Но это... Это было божественно. Она обратила внимание, что её бёдра непроизвольно совершают толчки, хотя она иногда ненавидела подобное поведение у жеребцов, которым доставляла оральное удовольствие. Теперь она их понимала — им просто было слишком хорошо.

И, конечно, Флаттершай была настолько любезной пони, что просто позволила Рэрити делать то, что она хочет. Она скорректировала свои движения, чтобы принять во внимание подёргивающиеся бёдра Рэрити, и в итоге вовсе замерла, позволяя разгорячённой страстью кобыле поиметь её мордочку.

— Ф-флаттершай, ты... я... — бессвязно задыхалась Рэрити. Она ощущала лёгкую шероховатость языка другой пони, скользящего вдоль нижней части рогоигрушки. Изящный розовый язычок выглянул изо рта Флаттершай и плотно прижался к скользящему стволу. Временами беспорядочные движения единорожки портили всю картину. Игрушка проникала в рот бедной пегаски под неудобными углами, её покрасневшие щёчки раздувались, когда она упиралась в них изнутри. В общем, это было такое непристойное зрелище, которое только усиливалось естественной красотой и кажущейся невинностью Флаттершай. И эти великолепные глаза... Такие счастливые, такие застенчивые и полные стремления доставить удовольствие.

Столько было в них любви...

Реакция Рэрити на это зрелище была сродни шоку. Её мысли, уже бессвязные от приближающейся кульминации, неслись всё быстрее. Нет... Нетнетнетнет... Только не я. Я не могу... О Селестия, Флаттершай, ты не можешь любить меня! Я никчёмная пони. Мне нечего предложить тебе, кроме опыта. Пожалуйста... просто используй то, чему я учу тебя, найди кого-нибудь ещё. Я сделаю для тебя всё, что угодно, но любить... я не могу! Не... не надо!

Рог Рэрити запульсировал под воздействием энергии, передаваемой надетым на него кольцом. Она запаниковала, не желая знать, что Флаттершай любила её, но обожание в её глазах послало волны радости по всему телу, в дополнение к уже сильным ощущениям. Она любит меня! О, Селестия, помоги нам обеим! Она достигла ментального порога, её разум балансировал на краю этой огромной пропасти. Ещё шаг — и она, несомненно...

Небольшим движением язычка Флаттершай помогла ей сделать этот шаг.

Откинув голову назад, Рэрити отчаянно заржала, её локоны танцевали и эффектно подпрыгивали, её бёдра, и в конце концов всё её тело — дрожали. Копившаяся до сих пор энергия нашла свой естественный выход. Её рог запульсировал и выпустил луч разноцветной энергии, почти как фейерверк. К счастью, не причинив никакого вреда потолку. Ей казалось, что внутри неё прорвало плотину, до этого сдерживавшую поток магии из огромного внутреннего источника. Когда умопомрачительный оргазм наконец утих, она положила голову на край постели, тяжело дыша.

Том выскользнул изо рта пегаски с отчётливым “чпок”.

Твайлайт зачарованно уставилась в зеркало:

— Рэрити?

— Да, Твайлайт? — не отворачиваясь от зеркала ответила Рэрити.

— Где ты...

— В небольшом магазинчике в Кантерлоте. На углу Харрикейн и Мэйн. Никакой вывески, просто чёрная дверь. Скажи им, что ты от меня, я получаю скидку за новых клиентов.

— С-спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Со вздохом их губы чувственно расстались, Флаттершай нужно было время, чтобы собраться с мыслями и помассировать немного болящую челюсть. Похоже, она отключилась на мгновение, как тогда, когда они с Рэрити тёрлись промежностями. Повторяющиеся приятные движения погружали её разум в некое подобие гипнотического транса. Она медленно закрыла рот, который только что покинул Том, и вытерла слюну с подбородка и губ. Она взглянула вверх, ожидая увидеть дыру в потолке, которой, к счастью, там не было.

Флаттершай сглотнула и озабоченно задала наиболее уместный в данной ситуации вопрос:

— А-а все жеребцы делают так, когда они... — Она знала, что что-то должно было выйти, но этот вид извержения казался довольно опасным для здоровья пони.

— Нет, нет, не все... это больше относится к единорогам, — поспешно заверила её Рэрити, несмотря на сбивающееся дыхание. Не обращай внимания... если ты будешь сохранять спокойствие, возможно, она не скажет эти слова. Затем ты сможешь найти кого-нибудь, заслуживающего её внимания. Должен же быть хоть кто-то ещё, хоть кто-нибудь! Я... не могу, моя дорогая, это не то, чего ты заслуживаешь.

— Честно говоря, я не думаю, что жеребец-единорог будет реагировать таким образом. Стимуляция включает в себя и другие анатомические особенности, видишь ли. Хотя, если делать то... что мы только что делали, но уже с его рогом, то его реакция, вероятно, будет похожей.

Увидев что другая кобылка сглотнула, она улыбнулась и добавила:

— Это точно не опасно, дорогая. Это буквально вспышка чистой магии, без какой-либо формы. От этого лишь может немного онеметь язык, как ты это уже почувствовала. Похоже на разряд статического электричества.

— Х-хорошо, — с широко раскрытыми глазами сказала Флаттершай, чувствуя себя намного легче. Небольшое пиротехническое шоу Рэрити выглядело довольно зрелищно, но она доверилась опыту единорожки, которая лучше разбиралась в этом.

Пошатывающиеся подруги забрались обратно на кровать, и те трудности, с которыми они столкнулись при этом, будучи обессиленными, стали источником множества новых шуток.

Чисто импульсивно Флаттершай обняла Рэрити, положив подбородок на плечо кобылки и прикрыв глаза.

— Спасибо, Рэрити. Это было очень, хм, познавательно. — Она счастливо улыбнулась.

— Так вы теперь встречаетесь, или что? — ухмыляясь, спросила Эпплджек, стараясь игнорировать капли пота, выступившие ниже её густой соломенно-жёлтой гривы. В её семье было принято жениться за гораздо меньшее, чем эти двое делали вместе.

— Эмм... не совсем так, — тихо ответила Флаттершай, повернувшись к Рэрити в поисках поддержки.

— Мы... не определились, кто мы друг для друга, — скромно дополнила Рэрити. — Не совсем пара, но, безусловно, больше, чем просто друзья. Это… как бы это сказать? Видите ли... У меня есть некоторые... трудности. Флаттершай помогает мне преодолеть их, поэтому мы проводим больше времени вместе.

Твайлайт склонила голову в замешательстве:

— А какие могут быть сложности? Вы выглядите счастливыми вместе. Разве вы не любите друг друга?

— Любить сложно для меня, — расстроенно ответила Рэрити. — Я просто хочу лучшего для неё. Прежде чем я объявлю миру... я хочу действительно знать, что это на самом деле я.

— Всё в порядке, Рэрити. Я знаю, что ты скажешь об этом, когда будешь готова. Я буду ждать. — Флаттершай крепко обняла единорожку.

Рэрити легонько поцеловала её мордочку:

— Спасибо, что веришь в меня, дорогая.

Эпплджек склонила голову, присоединившись к замешательству Твайлайт:

— А в чём проблема, подруга? Шай ради тебя стоит на голове, а ты такая невозмутимая. — Она смотрела на неразумную пони с укором в зелёных глазах. — Начинаю разочаровываться в тебе.

— Ну пожалуйста, не сердись, Эпплджек. У Рэрити были какие-то, хм, неприятные переживания. Это займёт время, но у Доктора Флаттершай есть план лечения. — В её голосе была надежда, хотя она понимала, что её медицинский опыт ограничивался накладыванием шин на сломанные воробьиные крылья и выхаживанием больных кроликов. Раны Рэрити требуют большего, чем просто перевязки...

Рэрити сердито взглянула на Эпплджек. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь!

— Это была ошибка, я не должна была вам это показывать. Больше не покажу. Думайте обо мне, что хотите. — Она знала, что будет дальше, и это было слишком личное, чтобы хвастаться этим. Это был дар Флаттершай — и это уже не повторится. Ей не стоило распространяться об этом. Она вскочила с постели, пинком распахнула дверь в спальню и побежала вниз по лестнице, пытаясь сбежать от обвинений, громко звучавших в её голове.

— Рэрити! Рэрити, погоди! — вскричала Флаттершай. Пернатым вихрем кобылка исчезла быстрее, чем кто-либо успел это заметить.

Твайлайт и Эпплджек с тревогой взглянули друг на друга.

Ведь их пижамная вечеринка не могла закончиться вот так?

Встретила я ребят в Тупике Купидона,

Были они, так сказать, рождены вне закона.

Они разбили мне сердце, задушили песню

И сказали, что бежать должны вместе.

Сердце целомудренно и старомодно,

Однако моё мозаике подобно —

Это становится просто нелепым!

Почему я так? Зачем мне всё это?

— Дороти Паркер, “Довольно грустная сказка”

Флаттершай - Страсть.

— Рэрити! Рэрити, погоди! — вскричала Флаттершай. Пернатым вихрем кобылка исчезла быстрее, чем кто-либо успел это заметить. Спланировав вниз по лестнице, она нырнула в сторону единорожки, пытавшейся открыть дверь, и неуклюже оседлала её. Она стояла над Рэрити, тяжело дыша от напряжения и немного удивляясь своему напористому поведению. — Постой... Пожалуйста...

Рэрити гневно взглянула на неё, но было кое-что ещё в её взгляде — паника.

— Дорогая, мы просто обязаны остановиться, разве ты не видишь? Ты прекрасно знаешь, что ещё случилось в тот роковой день. Эти воспоминания очень много значат для меня, я не хочу делиться ими. И не хочу, чтобы то, что нас связало, было обесценено глупой игрой. Пожалуйста, давай закончим на этом?

Когда она наконец смогла отдышаться, Флаттершай ещё не знала, как отреагировать на это. На самом деле, часть её была с этим согласна. Но что-то было не так, что-то фальшивое звучало в голосе Рэрити. Она отошла в сторону и помогла лежащей на полу кобылке подняться, при этом очень извиняясь за перехват в полёте. Она продолжала настороженно следить за Рэрити, приглядывая, чтобы та опять не бросилась к двери.

— Рэрити? Эмм... Я ведь уже говорила тебе, что мне ни капельки не стыдно за то, что мы сделали. Конечно, это несколько смущает, но... это как раньше? Ты хочешь остановиться из-за меня?

Она закрыла глаза, покусывая нижнюю губу, её перья немного подрагивали, она чувствовала, как наружу рвутся эмоции, которым она редко позволяла проявляться. С тихим "цок" передние копытца опустились на пол.

— Хватит... Хватит пытаться защищать меня! — прошептала она. Но, как это порой бывает с шёпотом, звучал он почти как крик, в котором чувствовались разочарование и лёгкая обида.

Рэрити посмотрела в глаза возлюбленной и постаралась собрать все силы, чтобы вложить упрёк в свой ответ, но обнаружила, что просто не может этого сделать. Она не могла продолжать лгать о том, что её на самом деле беспокоит. Это было нечестно по отношению к Флаттершай. Обвинения Эпплджек ударили слишком близко к цели. Она сокрушённо понурила голову и поймала себя на том, что внимательно разглядывает пол, чтобы не смотреть в глаза Флаттершай.

— А приходило ли тебе в голову, что это не обязательно от того, что я пытаюсь защитить тебя? Что если я чувствую некоторый стыд за свои действия? За свою неспособность ответить взаимностью на твои чувства? — Она говорила очень тихо, с тяжким грузом печали в каждом слове, и слёзы текли по её мордочке. — Не знаю, смогу ли я показать это кому-либо ещё. Пойми, я чувствую себя достаточно подавленной тем фактом, что ты это знаешь. Та пони, которой я стала... Она отвратительна мне. Не могу поверить, что когда-то я гордилась быть этой кобылой. Не... не заставляй меня открывать им душу. Пожалуйста. Я просто не могу!

Затем Рэрити замолчала и посмотрела куда-то мимо Флаттершай, пытаясь вытереть слёзы и громко шмыгая носом. На вершине лестницы она заметила Твайлайт и Эпплджек. Обе пони в нерешительности замерли на пороге, быстро поняв, что разворачивающаяся внизу сцена была очень личной, хотя они и были в некотором смысле вовлечены в неё. Никто из них полностью не понимал причину эмоционального взрыва Рэрити.

Спустя мгновение Эпплджек спустилась вниз. Её первой реакцией на то, как Рэрити вылетела из комнаты, было что-то вроде раздражения — она не выносила подобной театральщины. Однако вид заливающейся слезами единорожки заставил обычно равнодушную кобылку поморщиться от острого чувства вины. Это зрелище мгновенно заставило её пожалеть о резких словах, сказанных ранее. Она настолько увлеклась, заступаясь за Флаттершай, чья хрупкость и неспособность постоять за себя нередко вызывали у неё материнские чувства, что не увидела правду — даже пони, которую она считала равной, с которой всегда говорила прямо и не трудилась приукрашивать события, была настолько ранимой. В этот раз Рэрити не была просто королевой драмы. Это было настоящее мучение. И она не смогла этого разглядеть. Она должна была поступить правильно.

Быстрым движением передней ноги Твайлайт остановила Эпплджек, мрачно покачав головой в ответ на вопросительный взгляд озадаченной земнопони. Она многозначительно поглядела на Флаттершай, которая с трогательной нежностью тихо успокаивала убитую горем Рэрити. Затем Твайлайт кивнула и, указав рогом обратно на спальню, решительно развернулась.

Эпплджек колебалась мгновение, глядя на всё ещё всхлипывающую кобылку. Было по-настоящему больно слышать эти тихие ноющие звуки, судя по тому, как заскрежетали её зубы, а ушки прижались. Но когда она встретилась глазами с Флаттершай, то, казалось, немного расслабилась, успокоенная этим нежным взглядом.

“Я позабочусь о ней”, — говорили ей эти глаза.

Согласно кивнув, Эпплджек тоже развернулась и отступила в спальню, оставляя Рэрити в умелых копытах Доктора Флаттершай.

— Мы будем, эмм... Мы будем здесь, если вдруг понадобимся, девочки! — через плечо сказала Твайлайт и тихонько прикрыла дверь спальни, наконец-то предоставив подругам немного уединения.

Благодарно кивнув вслед уже ушедшей Твайлайт, Флаттершай провела несколько минут в молчании, просто предоставляя Рэрити своё тепло и присутствие. Она явно неправильно истолковала эмоции Рэрити — как оказалось, это не из-за неё, и не ханжеское чувство стыда за те вещи, что они вытворяли. Это был другой стыд.

Флаттершай с несчастным видом села рядом с Рэрити, растерянно думая о том, что же делать теперь, когда их обычные роли вдруг поменялись. Хотя долго думать ей не пришлось — доброта подтолкнула её к тому, чтобы потянуться к единорожке и нежно поглаживать прекрасную гриву и ласкать промокшие щёчки. Глядя ей в глаза, Флаттершай прошептала:

— Так не делай этого для меня. Т-ты знаешь, я же не заставляю тебя. И для них этого не делай. — Она сделала паузу, глядя на дверь вверху лестницы. — Сделай это для себя, Рэрити. Это наши друзья. Они беспокоятся о тебе. Даже Эпплджек, хотя она временами может быть немного, эмм, раздражительной. Если ты разделишь свою боль, то это может помочь тебе исцелиться... Это... это небезопасно для здоровья — держать всё в себе. В смысле, я не знаю. Оставлять все важные вещи в себе — это...

Робкая кобылка сглотнула, чувствуя себя немного неловко. Почти виновато.

— Это плохо, — запинаясь, закончила она.

Рэрити вскинула передние ноги, обхватила ласковую пегаску и тихо заплакала. Какое-то время она просто держала Флаттершай и плакала ей в гриву. Её подруга ответила взаимностью, осторожно сжимая единорожку в объятьях и просто позволяя ей выплакаться. Наконец модница успокоилась достаточно, чтобы говорить.

— Т-ты права, конечно, порой я такая глупая. Да ещё с целой горой проблем в придачу, ты, должно быть, ужасно разочарована мной! С одной стороны, я сгораю со стыда из-за моей прошлой жизни, с другой — я слишком горда, чтобы принять помощь от кого-либо. Даже от тебя. В-вот ты предлагаешь мне всё, к чему я стремилась все эти годы, а я обнаруживаю, что боюсь принять это. Слишком боюсь открыться и поделиться этим даже с самыми близкими и дорогими друзьями. Которые, сердцем чувствую, без тени сомнения доверили бы мне свои самые сокровенные тайны. Давай... вернёмся к ним. Думаю, теперь я буду в порядке. — Она нежно поцеловала Флаттершай в губы. — Спасибо тебе, моя дорогая. Спасибо, что не позволяешь мне быть слабой.

— Т-ты не слабая, Рэрити, — запинаясь, пробормотала Флаттершай и улыбнулась, приложив кончик копыта к губам, на которых ещё не остыл поцелуй. Она ещё не совсем свыклась с их отношениями и, честно говоря, точно не представляла, какие её действия или слова заставили Рэрити успокоиться и передумать. — Ты одна из самых сильных пони, которых я знаю. Эмм... Ты всегда готова пойти на жертвы, игнорируя собственные потребности в пользу окружающих. Всегда оглядываешься на своих друзей и готова отдать всё, не прося ничего взамен. Помнишь, когда ты нашла меня? День, когда я упала с Клаудсдейла? Я была уставшая, голодная, у меня не было друзей, кроме моих животных. Мне нужна была помощь, и я нашла тебя. Ты осталась со мной, и ты была терпелива. Когда мне было не найти никого, кто мог бы понять меня — ты была рядом, целовала меня, пока я пыталась пропищать тебе какие-то слова. Ты помогала мне. Не знаю, как бы всё сложилось, если бы не ты.

Даже после этих успокаивающих слов кобылка продолжала внимательно следить за Рэрити, которую била дрожь. И вообще, она выглядела взволнованной, но никак не "в порядке", как она заявляла.

Флаттершай предложила единорожке копыто помощи и несколькими взмахами крыльев помогла подняться на все четыре ноги.

— Ты была так прекрасна, моя пони, упавшая с неба, — предалась воспоминаниям Рэрити, с благодарностью принимая помощь. — Думаю, что уже тогда я влюбилась в тебя. Конечно, мы обе были слишком молоды, чтобы осознать такие вещи. Но тебе нужно было возвращаться. Я... Я скучала по тебе, дорогая. Хотела бы я, чтобы ты была рядом, когда я впервые попыталась найти свою любовь. Моя жизнь была бы совсем другой. Но теперь ты здесь. И только это важно. Прости, я постараюсь быть сильнее. — Она ласково уткнулась носом в шею Флаттершай. — Спасибо за то, что ты здесь и сейчас.

После того, как они обе встали на копыта, пегаска расправила крылья и грациозно поднялась по лестнице, поддерживая Рэрити за копыто и увлекая её за собой.

— Я хочу, чтобы у нас всё получилось, ты ведь знаешь, — тихо и искренне сказала Флаттершай, когда они достигли двери. Сейчас она не могла смотреть в глаза единорожке и вместо этого тщательно изучала свои копыта. — Я хочу помочь тебе почувствовать себя лучше. Просто... я боюсь, что не справлюсь одна. Я непутёвая. Я очень надеюсь, что Эпплджек и Твайлайт знают, что делать. — Она счастливо улыбнулась, радуясь тому, что у неё есть подруги, на которых можно положиться. — Они обе очень умные, каждая — по-своему...

Рэрити остановила её прежде, чем она открыла дверь:

— Никогда... больше... не... называй... себя... непутёвой. — Она подчёркивала каждое слово поцелуем в губы. — Я больше не желаю слышать это. Ты поняла меня, дорогая? — Она улыбнулась; её глаза всё ещё были красными от слёз. — Просто продолжай быть той славной кобылкой, которой ты являешься. Одно это уже делает тебя более чем “путёвой”.

Хихикая, раскрасневшаяся Флаттершай благодарно и с облегчением взглянула на единорожку. Это было гораздо более похоже на ту Рэрити, что она знала.

— Извини, — одними лишь губами беззвучно произнесла Флаттершай, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что явно злоупотребляет этим словом, и Рэрити, вероятно, не захочет терпеть эти ненужные извинения. — Я... постараюсь. Но только если ты обещаешь сделать то же самое, — сказала она, подчёркивая слова ласковым касанием носа.

Приложив немного усилий, пегаска резко-резко открыла дверь, и они оказались погребены под волной подслушивавших пони. Взволнованно извинявшаяся Твайлайт и робко пытавшаяся принять свой обычный вид Эпплджек поспешно вскочили, чтобы помочь оцепеневшим подругам подняться и отряхнуться.

Шумно прочистив горло, страдающая от осознания своей вины Эпплджек поинтересовалась:

— Итак, всё хорошо? Ты уже не собираешься убегать под дождь?

Это говорило о многом, ранее несколько враждебная земнопони больше не добавляла саркастичных замечаний об испорченной драгоценной причёске или замаранных тщательно наманикюренных копытах. В самом деле, если не обращать внимания на грубые слова и бесцеремонные манеры и заглянуть в её глаза, то станет ясно, что на самом деле она смотрела на Рэрити с искренним беспокойством.

Рэрити благодарно кивнула. Она поняла, что была несколько тронута таким участием. Флаттершай, конечно, была права. Полезно поделиться этим, даже если переживать события заново так больно. “Когда это она стала такой мудрой? Чувствую себя дурой по сравнению с ней”.

— Всё в порядке. Спасибо за ваше терпение, простите за мою выходку. Я уже показала вам многое и думаю, что смогу показать всё. — Она глубоко вздохнула и аккуратно коснулась зеркала своим рогом. — Продолжим.

С тяжёлым блаженным вздохом Флаттершай усилила свои объятия. Она обожала обниматься, но в течение долгого времени это удовольствие ей мог доставить только кролик, который, однако, крайне не желал быть её дружком по обнимашкам.

С каждым вздохом Флаттершай ощущала аромат дорогого парфюма, который, насколько она знала, Рэрити обычно наносила каждое утро. Но под ним — ведь её чувствительный нос был совсем рядом с прекрасной ухоженной шёрсткой и гладкой шкуркой другой кобылки — под ним пегаска улавливала нечто гораздо более сладкое. Нечто успокаивающее и... прекрасное. Даже нотки солоноватого пота, от которого Рэрити наверняка захотела бы избавиться, были до странности приятны.

— Ты уверена, что всё в порядке? — третий раз за последние несколько минут спросила обеспокоенная кобылка. Её небольшой оральный практикум и ставший результатом фейерверк, видимо, отняли много сил у Рэрити.

Рэрити по-прежнему купалась в последних вспышках магического выброса... “Это было... сильно”. Похоже, что игрушка по имени "Том" была способна на гораздо большее, чем обещали в рекламе. Аннотация на обратной стороне коробки упоминала "стимуляцию рога" как основную функцию, но эта расплывчатая фраза с трудом могла описать то, что произошло на самом деле — игрушка ощущалась как часть её самой, затрагивая всё её естество.

Она нередко слышала, что хорнплей — это потрясающе, но ей никогда не доводилось проверить это на практике. Засунуть свой рог в другую пони — ей всегда казалось это таким вульгарным и неловким. Однако теперь ей стало любопытно, раз уж от того, что делала ртом её подруга, было так хорошо, то что будет если?.. “Ты с ума сошла? Скорее найди какой-нибудь изящный выход из ситуации. Она не может любить меня, она просто не может. Это должно остаться в моём воображении”.

— Я в порядке, дорогая. Рада, что смогла помочь с твоим... образованием.

— Ты хороший учитель... — тихо проговорила Флаттершай. Прикусив губу, она оставила фразу повисшей в воздухе, мысли сбивали её с толку. — Я никогда не была с жеребцом, но... — Казалось, эта перспектива заставила пегаску понервничать. Она подняла голову с плеча Рэрити, посмотрев на неё горящим мечтательным взглядом. — Когда я встречу кого-то, надеюсь, он будет таким же терпеливым и опытным, как ты.

— Дорогая, я уверена, что когда ты встретишь своего особенного пони, то именно таким он и окажется. Надеюсь, наш опыт дал тебе хотя бы чуточку уверенности в себе. Не сомневаюсь, ты найдёшь кого-нибудь замечательного. — Внутренне она поёжилась. Её собственный первый раз был таким... болезненным. Тот жеребец определённо не был нежным. Он был полнейшим негодяем. После того отвратительного случая она практически отреклась от секса. Это оставило её такой... пустой и бесполезной. Рэрити очень надеялась, что Флаттершай найдёт кого-то милого и нежного, ведь она не заслуживает меньшего.

Ясные глаза продолжали смотреть на белую кобылку. Флаттершай слегка наклонила голову, придав взгляду вопросительный оттенок. Что-то было не так в словах Рэрити: её оптимизм вовсе не выглядел подлинным, а приятная улыбка смотрелась наигранной. Конечно, робкая кобылка ничего не сказала, она не посмела бы указывать своей подруге на то, что её слова звучат неубедительно, и не хотела совать нос в мысли единорожки. Это ведь будет выглядеть, как будто она уличила подругу во лжи. Вместо этого она просто пробормотала:

— Н-ну ладно.

— Вот увидишь, обязательно найдётся кто-то подходящий, дорогая, — настаивала Рэрити. — От тебя будут без ума, и когда ты почувствуешь, что уже готова, когда будешь уверена, что он — именно тот, кто нужен, вы займётесь любовью. И всё пройдёт великолепно! Я уже вижу это... — Она закрыла глаза, представив идиллическую картину с Флаттершай. — Приглушённый свет. Мягкое мерцание ароматических свечей. Он стоит над тобой, могучий и величественный. Он сильный, горячий духом жеребец, но как бы то ни было, сейчас он проявит терпение и самоконтроль, обуздав этот страстный огонь, чтобы ты не обожглась. Он нежно поддерживает тебя, когда вы становитесь одним целым, и делает тебя своей кобылицей. Возникает небольшой дискомфорт во время действа, но он джентлькольт и знает, как обращаться с леди. Это будет совсем не как...

Она прервалась, поняв, что на глаза наворачиваются слёзы. Она описывала то, какой должна была быть её первая ночь. “Ох, этот негодяй…” Как она сожалела, что поддалась его сладким речам.

— Ох, извини, дорогая, кажется, меня немного занесло. Потерялась в мыслях, как видишь. Кхм. У тебя всё пройдёт хорошо. Всё будет просто прекрасно. Я... Я абсолютно уверена в этом.

Флаттершай обнаружила, что тоже зашмыгала носом, и ничего не могла с этим поделать, так как слышала сожаление в голосе Рэрити. Её чуткие ушки и ранее улавливали оттенки разочарования. Отчасти из-за этого попытки Рэрити успокоить её выглядели неубедительно, но Флаттершай догадалась, что единорожка, по всей видимости, просто не хотела напугать её своим весьма негативным опытом. Она настраивала себя на хорошие мысли... для неё.

Флаттершай была благодарна, но и немного расстроена — часть её хотела заглянуть под эту радостную и невозмутимую маску, чтобы узнать, что же случилось на самом деле. Но она хорошо знала Рэрити... Было бесполезно пытаться что-либо выдавить из этой упрямой кобылки. Любая попытка спорить с ней или утешать была абсолютно бессмысленна, когда она так старательно делала вид, что всё в порядке. Но возможно, просто возможно, они могли бы помочь друг другу?.. Может быть, если она откроется первой и даст знать, что у неё действительно на уме?

Флаттершай огорчённо сложила крылья. Если бы только последняя часть собственного имени не описывала её так ужасно точно!..

Окончательно убедившись в том, что это именно то, чего она хотела, Флаттершай собрала последние остатки тщательно запрятанного мужества и наконец завела разговор о том, о чём хотела спросить с самого начала, чего желала больше всего, всем своим сердцем. Дерзость того, что она собиралась предложить, заставила жёлтую пегаску содрогнуться всеми фибрами её робкой души.

— Р-рэрити? Эмм... Если бы я попросила тебя стать моей первой... Ты бы согласилась?

— Дорогая... — задыхаясь сказала Рэрити, неверяще прижав ушки. — Я польщена, что ты думаешь об этом, но... но ты должна сохранить себя для кого-то особенного! Это слишком драгоценный момент, чтобы упустить его так легкомысленно! Говорю из личного опыта. Когда-то давно я совершила ошибку. Я... доверила нежность этого момента кое-кому, и это не стало чем-то особенным. Он оказался... — она выдержала достаточно долгую паузу, чтобы прикрыть глаза и содрогнуться от стыда и отвращения, — ...скотиной. Так что я могу дать тебе разумный совет: будь осторожна, моя дорогая. Не поддавайся на сладкие речи... И ради Богинь, не принимай поспешных решений по пьяни. Ничего хорошего из этого не выйдет. — Она содрогнулась при этом воспоминании.

— Ох, мне ли не знать, — угрюмо проговорила Флаттершай, вдруг решив поделиться своим недавним ужасным алкогольным приключением. Это была попытка поднять настроение Рэрити, но не совсем удачная. Её всё ещё трясло после того, как она наконец набралась смелости задать столь откровенный вопрос.

— Ты знаешь, впервые я немного выпила пару недель назад. В этом уютном местечке, эмм... “Гарцующий пони”, вроде, называется? — запутанно рассказывала Флаттершай. — Достаточно странное название, если задуматься об этом, ха-ха-ха! Но, эмм... Эпплджек и Рэйнбоу Дэш устроили соревнование, чтобы выяснить, кто выпьет больше шотов сидра, видишь ли, и каким-то образом уговорили меня попробовать немножко. Т-только глоток.

Внезапно сверхразговорчивая было пегаска надулась, вспомнив ты-этого-не-сделаешь взгляды на лицах её так называемых друзей.

— А затем я... Я узнала, что мы с Пинки провели остаток ночи... — Флаттершай закрыла глаза, дрожа от одной только мысли об этом. О ужас, ужас. — ...На сцене, распевая караоке.

— О Богиня, хотела бы я посмотреть на это! — Рэрити охотно представила себе эту сцену, быстро пытаясь заменить этим неприятные образы, засевшие в голове. — У тебя такой приятный ангельский голос, дорогая. — Она тепло улыбнулась и прочистила горло, не зная, как реагировать дальше на внезапное откровение. — Но, хм, да... избегай сладкоречивых жеребцов, ты узнаешь этот тип, встретив такого.

Даже самая лёгкая улыбка единорожки в глазах Флаттершай стоила этого неловкого воспоминания. Однако они отвлеклись, а она не собиралась идти на попятную. Не в этот раз. Не снова.

Робко возвращая разговор в прежнее русло, Флаттершай говорила совсем тихо даже по её меркам:

— Но... эмм... Разве ты не видишь, Рэрити? Я... — Она замолчала. Её губы произносили неразборчивые слова, а румянец, пылавший на щёчках, распространялся по всей мордочке, но несмотря на это, когда заикающаяся пегаска снова обрела голос, твёрдость появилась в её умоляющем взгляде. — Я... Я бы предпочла, чтобы это была ты. Ты ведь знаешь, ты — моя лучшая подруга. И я... — ещё одна пауза, в ходе которой она тщательно выбирала слова, — ...доверяю тебе. Абсолютно доверяю. А жеребцы, они... Эмм, ну, они немного пугают меня, если быть честной, — нервно хихикнула она.

— Ты... О Богини, ты серьёзно? — спросила Рэрити, озадаченно прикусив губу. В сбивчивой речи Флаттершай остались недосказанные слова. Важные слова. Это подтверждало подозрения Рэрити, которые она не осмеливалась признавать. Флаттершай нужен был не просто опыт, она желала приобрести его только с Рэрити.

Лихорадочные мысли доводили Рэрити до безумия. “Не знаю, могу ли я доверять себе в этом. Я уверена, что не заслуживаю этого”.

С одной стороны, какой бы нежной она ни была, это причинит боль Флаттершай. Это всегда больно. Вопрос в том, насколько сильную. Всё, что они делали до этого, было всего-навсего внешней стимуляцией, именно по этой причине она избегала использования секс-игрушек. Мысль о том, что Флаттершай будет больно, заставила её похолодеть. Это должно добавить уверенности робкой пони, дать ей возможность почувствовать себя желанной и любимой. В итоге Рэрити решила не делать ничего такого, что могло бы вызвать что-либо кроме удовольствия.

Но... с другой стороны, кому ещё можно доверять? “Быть может, я смогу дать ей то, что должно было быть у меня — безупречный первый раз”.

Какую-то миллисекунду это звучало разумно, но потом Рэрити раздражённо отмела эту мысль. “Это неправильно, это должно произойти с тем, кого она любит! А это определённо не я, она не может любить меня, я не допущу этого! Бедняжка, я найду кого-нибудь, я клянусь!”

Но потом, как и ранее, вмешался ещё один голос... “Любовь так... непостоянна. Он сказал, что любит меня, и я поверила ему. Тогда он разрушил мои романтические мечты и оставил опустошённой”. Она не хотела, чтобы подобное когда-либо произошло с Флаттершай. “Даже если я не могу любить её... я очень волнуюсь о ней. Возможно, этого достаточно? Это так эгоистично с моей стороны! Мне просто нужен момент близости с ней... Нет, если ты даже это принимаешь во внимание, то расскажешь ей о том, что действительно чувствуешь. Она заслуживает голой правды”.

Рэрити глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Дорогая... если мы сделаем это, я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Это самый запоминающийся и захватывающий сексуальный опыт на моей памяти. Я буду абсолютно честной. Я... хочу этого, но, по-моему, по другим причинам. Я хочу лучшего для тебя и, боюсь, это могло затуманить мой разум. Тем не менее... я не люблю тебя.

Гордо сиявшая при мысли о том, что Рэрити искренне наслаждается её компанией, улыбка Флаттершай быстро застыла и исчезла, когда единорожка с трудом подобрала слова, чтобы наконец выразить свои чувства. Её глаза на мгновение широко распахнулись. Казалось, будто что-то дрогнуло в них, перед тем как безнадёжно разбиться вдребезги после решающих слов Рэрити. Каждое из них было как удар, как настоящий, физически ощутимый удар по её полному надежд сердцу. Но отважная кобылка скрыла это, замаскировав своё волнение настолько хорошо, насколько смогла.

Осознав произошедшее и ясно увидев жестокие последствия её прямолинейных слов, Рэрити обнаружила слёзы, бежавшие по щекам.

— Мне т-так жаль...

Флаттершай прижалась к ней и поцеловала в заплаканную щёчку.

Рэрити замялась, заметив угасающую улыбку подруги, и почувствовала себя совершенно ужасно. Только теперь она смогла увидеть последствия своих честных слов и ту боль, что они причинили. Она отвернулась от Флаттершай, не в силах смотреть в её прекрасные глаза, полные печали. Как же ей хотелось забрать свои слова обратно. Она пыталась не задеть неопытную кобылку, а в итоге невольно сделала это.

— Я не говорю, что никогда не смогу полюбить тебя, но... Я не люблю тебя так, как ты того заслуживаешь, — объяснилась единорожка в зеркале, пытаясь сгладить резкие слова. — Поэтому я не решаюсь согласиться на то, о чём ты просишь меня. Это не должно перерасти в нечто большее, чем просто ночь страсти. Честно говоря, это было бы более чем достаточно для меня. Я сделаю для тебя всё — научу, чему только пожелаешь, и найду кого-нибудь подходящего и заслуживающего твоей любви!

Слёз не было. Флаттершай понимала, что это убьёт всё настроение и, вероятно, убедит Рэрити в том, что она слишком хрупка и эмоциональна для того, чтобы совладать с вымученными пояснениями единорожки. Сейчас она хотела быть сильной, или этот момент единения уйдёт и, скорее всего, никогда больше не повторится. Правда была в том, что часть её, семя многочисленных безответных влюблённостей, ожидала такого ответа. Даже худшего. Но также была и надежда. Неукротимый огонёк в её сердце, не потушенный отказами, не затоптанный отчаяньем, давал ей возможность упорно цепляться даже за малейшую возможность...

— Я понимаю, — медленно сказала Флаттершай, стараясь не заикаться и не дать дрогнуть своему голосу. Она спряталась за удивительно убедительной и очаровательной улыбкой. Флаттершай хотела этого. Отчаянно, почти страстно, она всё ещё хотела этого, даже если Рэрити на самом деле не любит её и, возможно, никогда не полюбит. Она могла бы хранить и лелеять в своём сердце те моменты близости, которые они разделили друг с другом, даже если они будут горькими, запятнанными знанием того, что её чувства остались безответными. — Если это то, что ты чувствуешь, тогда... эмм... это нормально.

Рэрити кивнула в ответ, но она чувствовала, что пегаска не совсем ещё поняла её. Она не будет делать те же вещи, которые делал с ней сбитый с толку жеребец. Она отказывалась брать в свои копыта бедное невинное сердечко, не удостоверившись в том, что его владелица полностью понимает, что произойдёт. Кроме того, она чувствовала... нет, только надеялась... если она хорошо объяснит, почему она такая, какая есть, то, возможно, опечаленная кобылка сможет простить её.

— Дорогая, пожалуйста, не расстраивайся. Я просто не хочу, чтобы ты делала это по надуманным причинам. Мне... причинили боль ранее, причём так, что я в конечном итоге зациклилась на несбыточной мечте, потому что мечты не могут причинять боли. Помнишь, мы обсуждали воображаемого жеребца? Мой первый раз был с чрезмерно пылким жеребцом, который воспользовался мной и оставил меня плакать на ложе разбитых надежд. Он понятия не имел, что сделал не так, и потому не мог успокоить меня. — Горечь в голосе единорожки была очевидна. — В моём представлении это должно было быть великолепно. Это и могло бы быть великолепно...

Её лицо исказили гнев и разочарование.

— Долгое время я утешала себя тем, что предавалась самым легкомысленным интрижкам. Я даже не могу вспомнить их имена или лица, все они были на одну ночь, одинаковые кобылки и жеребцы. Стыдно признаться, но я не могу их сосчитать. И я не получила того, чего ожидала. Откровенно говоря, я получила то, что заслужила. Что было хуже всего? Некоторое время я встречалась с кобылой, такой же как я. Возможно, она была моим отражением, у нас было столько общего, и в конце концов... я порвала с ней. Почему? Потому что я ненавидела в ней всё, в чём она была похожа на меня. После я решила завязать с, хм, беспорядочными связями и поискать себя в самоудовлетворении. — Теперь щёчки Рэрити покраснели. — И хотя это, конечно, и принесло некоторое... удовлетворение, в определённом смысле. Но на самом деле не дало того, что я надеялась найти.

Она печально покачала головой.

— Но затем ты вернулась в мою жизнь. Моя первая любовь, та пони, о которой я часто мечтала. Каждую неделю, когда мы встречались, я любовалась тобой и ненавидела себя за это. Дорогуша... я очень хочу любить тебя. Я хочу дать тебе то, что ты просишь, и сказать тебе, что буду любить тебя до гроба. Но я просто... не могу. Всё это время я знала, что не могу позволить себе так относиться к тебе. Я чувствовала, что если ты полюбишь меня, я испорчу тебя, а ты для меня значишь слишком много, чтобы позволить этому произойти.

Рэрити осторожно протянула переднюю ногу и нежно приласкала щёчку Флаттершай плоской стороной копыта.

— А теперь ты просишь заняться с тобой любовью, а не просто научить тому, как это делается. И я... Я чувствую, что старые забытые эмоции снова всплывают. Я предала их забвению, чтобы они не причинили тебе вреда, но сейчас ты по-видимому их разделяешь, чувствуя ко мне то же самое... — Она тихонько заплакала, позволив копыту безвольно упасть. — Почему я такая непутёвая пони?! Не думаю, что когда-нибудь буду достойна тебя. Даже если ты будешь говорить иначе, не уверена, что смогу отпереть замки, которыми сама же и сковала своё сердце, и выпустить чувства, которыми хотела бы поделиться с тобой!

Она обернулась к Флаттершай и развела копыта, как бы обнажая душу.

— Эта ночь, здесь, с тобой, так много для меня значит. Я чувствую, что моё сердце снова оттаивает... Честно говоря, я нахожу это одновременно волнующим и ужасающим. Но... я отказываюсь лгать тебе. Ты видишь? Я не говорю что я не могу любить тебя, ведь ты чудесная пони и ты заслуживаешь любви! Я просто хочу сказать, что уже не уверена в том, что знаю как. Но... я научусь, для тебя, если это то, чего ты хочешь, и если ты проявишь терпение. Возможно... Ты сможешь научить меня. Ты попытаешься? — Она опустила глаза; стыд зарождался в ней, из-за признания собственных недостатков. Она хотела показать подруге, что секс может помочь укрепить доверие, а вместо этого показала, что... он может уничтожить тебя.

— Я буду стараться изо всех сил, — искренне сказала Флаттершай, тяжело сглотнув. Слеза скатилась из глаза, не скрытого чёлкой, несмотря на сохраняемую маску смелости и невозмутимости, которая, впрочем, ни на миллисекунду не обманула Рэрити. Тёмная линия окрашенной тушью слезы прочертила линию по левой щеке, и не было возможности скрыть это, но это было нормально, потому что она одновременно улыбалась, по-настоящему улыбалась, со звуком, напоминающим смех и рыдание одновременно.

— Потому что... — Кобылка сделала глубокий, судорожный вздох и тряхнула головой, очищая мысли и стряхивая эти глупые капли со своей щеки. — Потому что я... я... — Флаттершай копытом откинула растрёпанную розовую гриву, скрывавшую часть её лица, и подняла голову, одарив Рэрити лучезарной улыбкой, её глаза лучились любовью. — Потому что я люблю тебя.

Наконец. Она сказала это. Она наконец-то сказала это. И даже не запнулась там, в конце фразы.

— Даже если ты, н-не, эмм... чувствуешь то же самое. — Она покраснела. Наконец-то старая добрая Флаттершай. — Пожалуйста, будь моим принцем... И обращайся со мной, как с леди...

Рэрити подняла опущенную голову, как только расслышала эти слова. Она взглянула в сияющие глаза Флаттершай. В этот момент она почувствовала, что её сердце готово взорваться. Это... Это то, что она искала в случайных связях. То, что должна была почувствовать в ту давнюю ночь. Боль всё ещё оставалась, и думалось, что никогда по-настоящему не уйдёт, но старые раны, казалось, немного затянулись. “Я любима... Я как-нибудь докажу, что достойна этого. Я найду способ, моя дорогая”.

Улыбаясь со слезами на глазах, Рэрити поняла, что это было самое милое и самое страстное предложение близости, которое она когда-либо слышала.

— Как я могу отказать в просьбе своей леди? Я... думаю, я готова учиться. Научи меня любить тебя, я буду прилежно учиться. — Она крепко поцеловала Флаттершай, нежно удерживая её голову копытами.

С удивительным энтузиазмом Флаттершай вернула должок. Будучи в восторге от того, что она наконец-то произнесла слова, которые ей очень хотелось произнести, она хотела хихикать как безумная, как будто гора свалилась с плеч. Она не была уверена, стоило ли расценивать это как смену ролей, не знала, кто теперь терпеливый учитель, а кто — усердный ученик. Возможно, теперь это не имело значения. И кроме того, было сложно думать о чём-то с чужим языком во рту! Она сосредоточилась на нежном посасывании, содрогнувшись от внезапной вспышки страсти, которая изливалась из расплавленного ядра её ослеплённого страстью маленького сердечка.

— Мрр... — промурлыкала она в тёплую мордочку. Пегаска, казалось, была полна радостных звуков.

Не прерывая поцелуй, Рэрити уложила их обеих на кровать. Она нежно удерживала Флаттершай лежащей на спине до тех пор, пока она наконец не оторвалась, чтобы вздохнуть. Она улыбалась в глаза своей подруги, нет, своей любовницы.

— Т-ты быстро учишься, милая. А теперь, позволь мне подготовить тебя к выпускному экзамену. — Оглядев комнату, она вдруг испытала прилив вдохновения. Она левитировала несколько подсвечников поближе к постели и магией зажгла их. “Теперь приглушим свет... Да... всё должно быть именно так”.

Рэрити нежно покрывала поцелуями шею Флаттершай, в то же время осторожно надавливая на её женственность. Прежде чем всерьёз начать играть роль жеребца, она хотела полностью удостовериться, что её любовь готова. “Мой первый раз был бы гораздо терпимее, если бы этот идиот хоть что-то понимал. Недаром это называется прелюдией!” Она нежно продвигалась всё ниже и ниже, временами то покусывая открытую шейку, то тут же с любовью целуя то же место. Она чувствовала, как всё более страстные повизгивания зарождались под воздействием её дразнящих губ. Когда она почувствовала, что время пришло, то увеличила скорость и темп, с которыми она работала копытцем, внимательно следя за выражением лица своей возлюбленной.

Реакция была многообещающей: помимо чувственного задыхающегося писка было слышно всё более явственное тяжёлое дыхание Флаттершай, не говоря уже о паре вдруг ставших жёсткими крыльев, которые стремились выбраться из-под лежавшей пегаски. В экстазе кобылка разводила задние ноги в стороны всё шире и шире каждый раз, когда это замечательное копытце выписывало очередную быструю окружность по её вульве. Движения постепенно становились более плавными и скользящими, по мере того как возрастало возбуждение и чувствительность дрожащей пони.

“О доброта!” Мечтательный взгляд Флаттершай быстро сфокусировался, когда очередной поцелуй вывел её из транса. Улыбаясь, она протянула копыто, чтобы откинуть гриву Рэрити и поласкать её белоснежную щёчку. Мордочка Флаттершай вспыхнула снова, но теперь это было пламя страсти, а не смущения. Ну, ладно, не совсем: всё же, доносившиеся снизу хлюпающие звуки немного смущали.

— Рэ-Рэрити! — взвизгнула она, закусив губу и приподняв свой жёлтый круп, пытаясь увернуться от источника удовольствия, который привёл её в опасную близость к преждевременному финалу. — Я... Я думаю, я готова... — Её слова были как всегда вежливыми и скромными, но была некоторая настойчивость в её напряжённом и задыхающемся голосе. — Не могла бы ты просто... просто в-возьми меня? Пожа-а-алуйста?

Рэрити слегка усмехнулась. Она пододвинулась, оказавшись ровно между бёдер Флаттершай, затянула ремни страпона и магией оживила игрушку. Расположив игрушку так, чтобы самый кончик был напротив входа в лоно девственной пегаски, она почувствовала, как та в ожидании затаила дыхание, и наклонилась, чтобы горячо и утешительно прошептать в ухо Флаттершай. “Без сомнений, чем быстрее мы это сделаем, тем скорее сможем перейти к приятной части”.

— Приготовься, моя дорогая. Я постараюсь сделать это как можно более мягко и безболезненно. — Затем Рэрити снова накрыла поцелуем губы Флаттершай, которая слегка напряглась от её слов. Видимо, бедняжка готовилась к неизбежному проникновению... “Ну нет, так не пойдёт. Ты должна расслабиться, любовь моя”.

На мгновение Рэрити прервала поцелуй и посмотрела в глаза Флаттершай.

— Дорогая, не бойся. Это будет немного больно, но будет хуже, если ты сожмёшься, как пружина. Расла-а-а-абься. — Она ткнулась мордочкой в нервную кобылку. — Ты ведь веришь мне, так? — Единорожка хлопнула глазками и состроила скромное выражение лица.

Флаттершай нервно кивнула, ответив влюблённым взглядом. Так или иначе, кокетливое поведение Рэрити заставило её улыбнуться.

— Л-ладно.

Рэрити в свою очередь ободряюще улыбнулась. Наклонившись, она снова поцеловала Флаттершай, игриво лаская язычок другой кобылки своим собственным. Только почувствовав, что немного напуганная пони поплыла от поцелуя — всё её тело ощутимо расслабилось — единорожка начала. Она направила кончик между блестящих складочек любимой и вонзила его, уверенно направляясь глубже. Это было одно плавное движение — Рэрити не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала, что погрузилась полностью.

“Так, наконец, с этой частью покончено”. Единорожка восхищалась противоречивостью чувств сжимающей узости и мягкой податливости вокруг стержня магической игрушки. Ощущения передавались прямо в её рог и почти привели к выбросу магии. “О Селестия, все эти бедные жеребцы, которых я ругала за преждевременный финал... Я и понятия не имела!” Она успокоилась, зная по собственному опыту, что Флаттершай нужно дать время, чтобы привыкнуть к этому внезапному вторжению.

— Я… Я знаю, это было резковато, дорогая. Прости, но лучше сделать это быстро. Если затянуть с этим, то будет только хуже.

“Хотела бы я знать это во время моего первого раза”.

— Скажи мне, пожалуйста, когда будешь готова.

Флаттершай была благодарна за этот долгий поцелуй, поскольку он позволил тёплой мордочке заглушить её тихий крик боли.

— Ой-ой-ой-ой... — едва слышно продолжала стонать Флаттершай, когда Рэрити оторвалась от неё, хотя поток причитаний быстро прекратился. Во время дефлорации было немного больно, но в конце концов это была лишь небольшая вспышка боли в океане страстного, возрастающего наслаждения. Укол боли в итоге был задушен непреодолимым желанием.

Помогло то, что она была хорошо смазана — Рэрити, конечно, проследила за этим.

Флаттершай тихонько лежала, просто дыша и привыкая к ощущению внутри неё. Она чувствовала себя такой... наполненной, растянутой и удивлённой ощущением того, как внутренние мышцы против её воли радостно подёргивались вокруг нарушителя. Она прикрыла глаза, и её мозг поразило то, как потрясающе остро ощущались приятная форма и толщина объекта внутри неё...

Однако это был не просто объект. Каждый дюйм игрушки был оживлён магией Рэрити, и Флаттершай могла поклясться, что чувствовала, как магия пульсирует внутри неё. Она также чувствовала дрожь, но на этот раз не она была её источником. “О, Рэрити, я не сдамся так просто…”

— Всё х-хорошо, Рэрити. Я в порядке, — ответила она с улыбкой, успокаивая их обеих: обеспокоенную прекрасную любовницу и так же дрожащую себя. Она протянула копыто и приласкала мордочку Рэрити. Её естество, казалось, одобряло дальнейшие действия, плотно обволакивая игрушку. Соответствие было настолько безупречным, что казалось, будто она была специально сделана для Флаттершай. — Я не сдамся так легко... Ты можешь... эмм... ну ты знаешь...

— Трахнуть тебя? — невозмутимо предложила Рэрити. Было очень странно услышать от неё подобные слова.

— Ох! — с круглыми глазами ответила Флаттершай, удивляясь, почему эти грязные, грубые слова вызвали серию нежных сжатий внутри неё. — Р-Рэрити, а это... нормально — такое говорить?

— Обычно я не одобряю вульгарной речи, дорогая. Но в подобных ситуациях я нахожу эти слова вполне уместными. Тебе так не кажется? Если ты желаешь, я конечно могу сбавить тон...

— Нет! Нет... Всё хорошо. Ты права. Это звучит... своего рода мило. Эмм... пожалуйста, если ты не против, т-трахни меня, Рэрити.

— С удовольствием, моя дорогая, — нежно ответила Рэрити, прежде чем начать двигаться всерьёз, следуя воле Флаттершай. Первые толчки были неглубокими и редкими, задающими размеренный ритм, который не вызвал бы дискомфорта у кобылки под ней, и который ей самой было легко поддерживать.

“Действуй медленно. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к ощущениям”. Рэрити отчаянно хотела, чтобы это было незабываемо... Её мысли слегка сбились, она самоотверженно пыталась сосредоточиться исключительно на потребностях Флаттершай, но это было так хорошо... “Соберись, дорогая! Разве не твоя идея — подарить этой кобылке умопомрачительный, сшибающий с копыт оргазм?” Постепенно она увеличила темп, чувствуя нарастающее напряжение не только в её магии, но и в собственном лоне. Это было потрясающее ощущение, она никогда прежде не чувствовала подобного. Теплота и теснота были просто мучительно прекрасны. “Как эти бедные жеребчики вообще могут держаться?” Она прикладывала все свои усилия, чтобы сдержать зарождавшийся внутри неё оргазм, однако со временем это становилось всё труднее и труднее.

Когда Рэрити услышала, как нарастает громкость и темп прерывистых стонов Флаттершай, то для удобства расположила копыта по обе стороны от крупа пегаски. “О Богини, так ещё теснее!” Она сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. “Не раньше, чем она! Я этого не потерплю!” Тогда она начала двигаться не на шутку, обрадованная тем, что вздохи становились всё громче, а румянец всё ярче. Грудью она прижалась к извивающейся пегаске и начала слегка покусывать её шею. Внутренне она проклинала всех своих прошлых неумелых любовников. “Если бы вы это видели, любители! Вот как нужно заниматься любовью!” Затем она задорно проворковала на ухо своей любовнице:

— Как бы тебе хотелось, моя дорогая? Медленнее? Быстрее? Нежнее? Жёстче? — она подчеркнула последнее слово очень глубоким толчком, доставшим аж до шейки матки.

Флаттершай взвизгнула в ответ на это внезапное и глубокое вторжение, приятно удивлённая и крайне возбуждённая провокационным шёпотом Рэрити. И только одна мысль бурлила в её возбуждённом сознании — ей хотелось большего. Больше этого, более горячего, сбивающего с дыхания, почти животного секса. Эта мысль оформилась в одно единственное слово:

— Ж-жёстче... — прошептала она тихим, робким голосом. Но звучные шлепки бёдер Рэрити о её собственные заглушили её просьбу.

— Ж-ЖЁСТЧЕ... — отчаянно умоляла маленькая пони, наконец поверив в свои способности. Она сопроводила этот крик похотливым толчком своего тела навстречу Рэрити. — Пожа-а-алуйста! — Она не смогла ничего больше добавить, так как у неё перехватило дыхание.

Рэрити двигалась как одержимая. Она ощущала жар влажных фрикций и сжимающую её разгорячённую пегаску, а также запах не одной, а двух истекающих возбуждением кобылок. Спина пегаски изогнулась, её крылья, ранее только едва распластанные, сейчас встали во всю длину, а перья напряжённо трепетали. Рэрити сама уже задыхалась и обливалась потом, её драгоценная грива становилась совершенно растрёпанной. Мелкие капельки пота покрывали шёрстку обеих кобылок, запах был острый, но не неприятный. Их запахи слились воедино, мускусное возбуждение почти заглушало благоухание ароматических свечей. “О Селестия, надеюсь, она уже близко, не знаю, сколько ещё я смогу продержаться!”

Наконец, именно тогда, когда Рэрити почувствовала, что не может больше сдерживаться, кобылка под ней запрокинула голову и открыла рот в беззвучном крике, крепко обхватив любовницу задними ногами и прижав к себе, крылья её лишь беспорядочно хлопали. Рэрити с радостью последовала примеру пегаски, позволив себе кончить, энергия ослепительными искрами изливалась из её рога. В то же время она почувствовала, как Флаттершай сильно содрогается под ней, буквально выдаивая её спазмирующими мышцами вагины. В течение нескольких следующих секунд всё происходило как будто в замедленной съёмке. Рэрити смотрела на несколько капель их общего возбуждения с небольшим оттенком розового, медленно стекавшим по жёлтым бёдрам дрожащей пегаски. Ещё она увидела отражение ярких вспышек её собственных магических разрядов в широко распахнутых влюблённых глазах Флаттершай...

Рэрити продолжила медленно качать бёдрами, позволяя пегаске прочувствовать каждую волну отступающего оргазма. Это были продолжительные движения, достававшие до самых глубин естества Флаттершай. Наконец, почувствовав, что её любимая начала расслабляться, она извлекла игрушку, положив её на бёдра пегаски.

Единорожка упала в ожидающие объятия крыльев Флаттершай, и они предались ещё одной серии страстных поцелуев, заметно более медленных из-за приятной усталости. В течение некоторого времени Рэрити развлекалась тем, что легонько целовала её, вознаграждаемая восхитительным попискиванием с каждым прикосновением. Она по себе знала, что любая мелочь может снова вызвать новую волну мини-землетрясений после особо интенсивного сеанса, и безжалостно пользовалась этим знанием.

Когда они обе наконец выдохлись, Рэрити зевнула, чувствуя себя до странности изнурённой. Побочные эффекты использования устройства включали в себя довольно сильную магическую усталость.

— Дорогуша, искренне надеюсь, что тебе понравилось. Как по мне, это было... Невероятно.

Флаттершай улыбалась, уставившись остекленевшими глазами в потолок, её грудь всё ещё устало вздымалась. Теперь она привыкала к внезапному ощущению пустоты в ней, как совсем недавно привыкала к наполненности. Она наклонилась и поцеловала Рэрити в носик.

— Спасибо... это было замечательно! Эй, а м-могли бы мы сделать это ещё разок? Можно? Эмм... Рэрити?

Тихий храп был единственным ответом. Флаттершай хихикнула, попытавшись было потыкать измотанную единорожку, но в конце концов положила голову рядом и вскоре заснула, прижавшись к Рэрити.

— Интересненько, — заметила Твайлайт, потирая подбородок копытом. — Значит, это не только у жеребцов?

Она вспомнила, как часто дразнила Соарина из-за аналогичной тенденции ко сну сразу после главного блюда, не оставляя возможности отведать любимое блюдо любой кобылки — десерт. После ряда таких случаев она даже стала звать его Сохрапином.

Рэрити немного смущённо отвела взгляд:

— Не могу точно сказать, но попробуй представить, что каждая капля магии в тебе взрывается и вырывается наружу. А затем сделай это ещё раз. Думаю, после такого ты слегка устанешь, n'est–ce pas?

Флаттершай некоторое время тихо лежала с Рэрити, с любовью наслаждаясь видом уставшей и мирной кобылки, уткнувшись носом в её великолепную, но слегка растрёпанную гриву, осторожно, чтобы не разбудить её. Она сама только что проснулась после лёгкого сна, пара часов — это всё, что ей было нужно, но Рэрити пока не проявляла никаких признаков пробуждения.

Когда фиолетовые кудри стали слишком щекотливыми для её носа, неугомонная пегаска встала и немного потянулась, разминая затёкшие конечности. Как ни странно, она не чувствовала себя уставшей, скорее наоборот. Она чувствовала себя живой, готовой делать что-то, полностью довольной, стимулируемой гормонами, пробегавшими по её венам. Желая заняться хоть чем-нибудь, Флаттершай начала копаться в запасах косметики Рэрити.

Рэрити проснулась через некоторое время, чувствуя себя немного сбитой с толку. Она даже не поняла, что потеряла сознание. Когда она подняла тяжёлые веки и заметила потягивающуюся Флаттершай, её мозг всё ещё спал. Она не решалась заговорить, а просто наслаждалась, тайком подглядывая за тем, как кобылка занимается своими делами. “Она так красива…”

— Мм... Извини, дорогуша, видимо, это вымотало меня. Как ты себя чувствуешь?

— Эмм? — Флаттершай выглядела немного напуганной. Она открыла крышку привлекательной баночки с особенно красивой этикеткой и только-только собиралась понюхать содержимое, как вопрос Рэрити объявил о её возвращении в мир живых.

— О, эмм, я просто решила... осмотреться немного. Извини. У тебя так много кремов и масел и... — Она прервалась, шевеля носом, и громко чихнула. — О, клубничный. Этот действительно хороший. Очень ароматный. Вообще-то напоминает сорт чая. А для чего он?

— Ах, он ещё у меня остался? Он предназначен для... чувственного массажа. Он ароматизированный и для, эмм, применения вдвоём... — Рэрити покраснела, вспомнив, как она в последний раз использовала его. — Он... довольно вкусный.

— Понятненько... — Щёчки Флаттершай покраснели. Кровь, как и грязные мыслишки, ударили ей в голову. Уверенность, которую она обрела благодаря всем этим интимным моментам, что они пережили вместе, казалось, начала испаряться и ускользать от неё, как только возникла пауза в действии. Она моргнула, выждав момент перед тем, как нерешительно лизнуть горлышко открытой бутылки. Сладкий вкус свежей клубники заставил её улыбнуться.

— О, вкуснятина! — сказала она с энтузиазмом, облизнув губы. — Оно действительно вкусное. — Флаттершай медленно и многозначительно перевела взгляд с бутылки на соблазнительную кобылку, всё ещё наблюдавшую за ней с кровати.

— Эмм... Рэрити? — Флаттершай постаралась говорить как можно более обыденным тоном, как будто она просто собиралась обсудить погоду. — У тебя случайно не болят мышцы, ведь у тебя напряжённая работа, не так ли? — Она моргнула, сама шокированная смелостью собственных слов. Возможно, ещё не вся уверенность рассеялась...

Признательная Рэрити затрепетала в предвкушении. Давненько она не использовала мышцы бёдер в таком нещадном темпе.

— Да! Гм, да. Некоторые мышцы действительно побаливают. — Вполне серьёзно пожаловалась она. — Я боюсь, по всему телу. Очень болят. И боюсь мне понадобится твоя помощь, иначе я, возможно, не смогу встать!

— Не беспокойся, Рэрити, — серьёзным тоном ответила Флаттершай, нанося некоторое количество ароматного массажного масла на копыта и энергично потирая их друг о друга для разогрева холодной жидкости. — Я позабочусь о тебе.

Забравшись на кровать, она уложила свою пациентку на животик и оседлала задние ноги распростёртой пони. Так она могла дотянуться до спины Рэрити, которую она начала мять, сначала нежно, но с каждым движением всё более и более уверенно, растирая узлы напряжённых мышц.

— О Богини, похоже ты и впрямь была немного напряжена, — нахмурилась Флаттершай. Все эти так называемые “узлы”, что она находила, она тут же старательно разглаживала. Чем больше масла втиралось в упругую кожу единорожки, тем легче и легче скользили копыта по хорошо ухоженной белой шёрстке. Было нечто сверхъестественное в том, что неопытной массажистке удавалось так точно находить самые беспокоящие узлы и заставлять расслабиться мышцы, о которых Рэрити и не подозревала, что они её беспокоят.

Прошло некоторое время, прежде чем Рэрити поняла, что Флаттершай остановилась.

— Что? Почему? Я, должно быть, задремала! Что-то случилось, дорогуша?

— Да. Ну. Эмм, если ты хочешь... — Нос Флаттершай нашёл ушко единорожки и мгновение ласково потёрся о него, после чего она закончила фразу робким шёпотом: — Может быть, я могла бы позаботиться и обо всём оставшемся? — Конечно, её щёчки горели, но она не позволила этому остановить её.

Рэрити покраснела, ощущая тёплое дыхание своим ухом, и перевернулась, чтобы взглянуть на пегаску.

— Милая, ты ведь не могла так быстро превратиться в маленькую шалунью! Возможно, я слишком хорошо тебя обучила. — Она усмехнулась, затем слегка поцеловала мягкие розовые щёчки. — Я полностью в твоих копытах, дорогая. Почти буквально, вообще-то. Можешь делать со мной всё, что пожелаешь.

— Я не... Я не имела в виду... — пробормотала Флаттершай. Поцелуи наподобие этих, даже просто игривые, заставляли её краснеть, а ещё это замечание о том, что Рэрити в её власти... Её глаза виновато уставились на жаждущую единорожку, прежде чем она медленно, как бы с намёком опустила взгляд ниже. — Я, эмм... Пожалуй, тогда я принесу ещё масла.

Осторожно принеся полную бутылку массажного масла со вкусом земляники, Флаттершай несколькими движениями копыт отвинтила крышку.

— Тфеперь буфдет сфегка фолодно, — предостерегла она, прежде чем сжать бутылку зубами, случайно выдавив при этом поразительно большое количество масла на коленки и внутреннюю поверхность бёдер Рэрити. — Исфи... И-извини... — Она застенчиво усмехнулась и попыталась немного исправить ситуацию, размазывая копытами скользкое масло, что конечно же нисколько не помогло делу, она только заляпала свою шёрстку. — О Богини, я такая растяпа...

Рэрити левитировала из ванной полотенце и нежно прикоснулась к Флаттершай в попытке отчистить от излишков масла, перед тем как вытереть собственные бёдра.

— Не волнуйся, дорогая. Видишь? Всё хорошо.

— Д-да, — легонечко кивнув, ответила Флаттершай. Казалось, она сейчас собрала всю свою решимость, готовясь к чему-то, несколько раз сглотнула, чтобы намочить внезапно пересохший рот. — Думаю, возможно, ты случайно пропустила немножко. — Отведя взгляд, пегаска неопределённо указала куда-то, хотя там явно оставалось не слишком много после очистки полотенцем. Придвинувшись поближе, Флаттершай наклонилась и подразнила кончиком носа животик лежащей перед ней единорожки, а затем ткнулась в определённое место. — Здесь... — Взмах язычка твёрдо уверил единорожку, что не осталось и следа этого ужасного масла, покрывавшего шёрстку на животике. Затаившая дыхание, краснеющая кобылка приятной прохладой выдохнула прямо на недавно облизанный участок шкурки Рэрити. — И, п-пожалуй, тут. — Ещё одно движение языком. На этот раз прямо по соску.

Рэрити невольно вздрогнула, почувствовав волну мурашек, стремительно расходившихся от тех мест, где так недавно, под видом чистки, побывал язычок.

— Я... Я думаю, что могла пропустить ещё пару мест! Чуть пониже. В-возможно, ты захочешь проверить?

— О Богини, как беспечно с твоей стороны, — произнесла Флаттершай, радуясь тому, что Рэрити согласилась ей подыграть, чувствуя себя всё смелее и смелее с каждой секундой, несмотря на очень малоубедительный предлог для своих действий. Проводя мордочкой вдоль нежных бёдер единорожки, пегаска тут и там оставляла лёгкие поцелуи и слизывала каждое мнимое пятнышко масла, расположенные неправдоподобно близко, учитывая то, какого объёма была баночка. — Я знаю, что, возможно, тебе это неприятно, весь этот утомительный уход. Но, пожалуйста, потерпи, Рэрити. Я сделаю всё-ё-ё в лучшем виде.

— Эмм... Возможно, немного накапало ещё ниже. Продолжай проверку. — По-видимому, весь этот процесс был настолько неприятным, что в определённый момент Рэрити забыла, как дышать.

— Правда? Ты имеешь в виду, эмм... — любопытный нос Флаттершай проследовал ниже, где и впрямь обнаружилось влажное местечко, — ...здесь?

Рэрити была очень рада, что ей недавно удалось подремать, потому как, судя по всему, Флаттершай была в очень игривом настроении.

— Д-да, здесь. Пожалуйста, проверь здесь. Во имя Селестии, проверь тщательнее.

— Ладненько... — Было сложно винить пегаску за её энтузиазм, весь её опыт ограничивался только пижамными вечеринками. Не только подавленные желания заставляли её действовать. Любопытство тоже. Желание научиться... всему. Это и любовь к пони, извивавшейся перед ней прямо сейчас, заставляли её сердце таять. Флаттершай выразила всё это в потоке чувственных движений языком, заставивших её задрожать от вкуса другой кобылки. — Т-тебе понравится... это. — Она тяжело вздохнула, облизывая свои губы и отчаянно краснея. — Точно знаю.

Пока язык и вкусовые рецепторы всё ещё пылали от пробы вкуса возбуждённой Рэрити, Флаттершай открыла глаза и посмотрела, хорошо посмотрела, на мягкое и гладкое влагалище, оказавшееся мучительно близко к её мордочке. Она заставила себя не отворачиваться от этого очень личного и, пожалуй, смущающего зрелища. Но она понимала, что должна преодолеть своё смущение, если хочет сделать это как следует. Она глубоко вдохнула, смакуя интенсивный женственный запах, и это заставило её подавиться слюной. Это был запах... Рэрити. Это был её вкус. Ей не доводилось ещё ощущать чего-либо настолько интимного.

— Э-это лучше, чем клубничка, — хихикнув, прошептала она, горячо дыша на чувствительную плоть перед ней. Впрочем, она поспешила довольно быстро остудить её, упиваясь естеством единорожки, полностью погрузившись в мягкие половые губки своим пока ещё робким язычком.

Рэрити ахнула и извернулась немного на бок, уткнувшись мордочкой в ближайшую подушку. Она уже была близко к тому, чтобы издать стон, который впечатлил бы даже Принцессу Луну своей громкостью. Затем она откинулась назад и легла поудобнее, позволяя Флаттершай исследовать её, сколько захочет, хотя в этот момент она была совершенно не в силах остановить её. Она не совсем понимала, почему ухаживания Флаттершай настолько сильно возбудили её, она ведь не была настолько чувствительной?

Покопавшись в памяти, Рэрити вспомнила, что ещё никто из её предыдущих партнёров настолько не заводил её. Жеребцы, которых она просила сделать такое, либо этого не желали, либо относились к этому как к рутинной работе, с которой нужно было побыстрее покончить. И в любом случае, это было скорее символическим действом, с надеждой на взаимные оральные ласки. Что же касается кобыл... Ну, те с которыми она встречалась, считали, что они выше этого. Слишком грязное, отвратительное, вульгарное занятие для их безупречных мордашек.

С некоторым усилием подняв голову и поглядев вниз между своих задних ног, Рэрити не увидела ничего такого в глазах Флаттершай. Только единственный намёк на беспокойство, милый вопросительный взгляд.

— Я делаю что-то не так? — спросила пегаска.

— Т-ты делаешь всё прекрасно, дорогая, — похвалила её Рэрити. “О Селестия, насколько же прекрасно!” — Продолжай в том же духе. — Она с гордостью посмотрела в голубые глаза и ни слова более не смогла вымолвить, потому как нежный язычок Флаттершай удвоил свои усилия. Единорожка снова уткнулась мордочкой в подушку и тихо застонала в неё.

Осторожная от природы, Флаттершай сначала действовала медленно, но затем, вознаграждённая страстными криками определённо-не-страдающей Рэрити, в конце концов решилась попробовать немного глубже. Слегка нажав мордочкой, получилось достать до источника жара, охватывавшего её язык. Она принялась кружить кончиком языка вокруг подрагивающего отверстия, наслаждаясь тёплой влагой, источаемой им. Однако такие действия несколько затрудняли дыхание, поэтому она решила, что пора уделить внимание небольшому особому местечку, которое ласкала Рэрити до того, как они поменялись местами.

Нежно кружа язычком вдоль капюшона, за которым пряталась самая чувствительная точка Рэрити, Флаттершай остановилась, чтобы мягко проворковать:

— Выходи малыш, не стесняйся.

Затем она прижалась к мягким розовым губам подруги, вылизывая их, стараясь обнажить этот маленький комочек нервных окончаний, чтобы вдоволь возбудить и поиграть с ним всеми возможными способами, которые она только могла представить. Немного нетерпеливая кобылка для пробы ткнула язычком оголённый клитор Рэрити, затем покружила вокруг, лизнула его самого и, наконец, нежно поцеловала, плотно прижавшись губами, а в качестве решающего удара — начала медленно посасывать.

Глаза Рэрити закатились, когда язык Флаттершай нашёл нужное местечко. Ещё и ещё.

— ДА! — смогла лишь не-совсем-вскрикнуть она. Слова были не в состоянии угнаться за мыслями, да и сами мысли отошли на второй план. “О Селестия, я никогда ещё не встречала настолько талантливого начинающего любовника!”

Флаттершай продолжала нежно лизать и толкать, радуясь такому успеху её неловких попыток. Крепко удерживая брыкающиеся бёдра Рэрити, она мягко надавливала на небольшую кнопку, которую уговорила показаться. Пегаска глубоко и прерывисто вздохнула, наслаждаясь усилившимся запахом возбуждения, исходившим от её любовницы, а затем снова погрузилась в глубины, на этот раз пытаясь языком проникнуть внутрь Рэрити, как единорожка до этого делала с ней.

В ответ на это Рэрити беспомощно взбрыкнула бёдрами от постепенно возрастающих ощущений, которые испытывала, когда Флаттершай потирала её, но на этот раз они были гораздо более интенсивными. Осознание того, что её любили с такой заботой и вниманием вскружило ей голову. “Не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить тебя, моя дорогая, но я стану счастливой кобылкой, если смогу когда-либо приблизиться к тому, чтобы разделить твои чувства ко мне”. Каждое нежное движение языка и ощущение мягкого дыхания приносило такое блаженство.

Язык Флаттершай уже довольно устал, но она упорно продолжала, твёрдо решив увидеть неизбежную кульминацию Рэрити. Это было странно — она не стимулировала себя, но почему-то оказалось, что дарить подарки было так же приятно (почти так же приятно), как и получать. Хотя она и не была воплощением щедрости, Флаттершай ощущала себя вполне довольной, просто продолжая лизать, даже не касаясь себя — вид извивающейся Рэрити был так же приятен, как нежные ласки, а сдержанные женственные стоны единорожки звучали музыкой в её ушах. Даже вкус, по поводу которого она сначала опасалась, что он может оказаться немного неприятным, начал казаться ей... действительно возбуждающим. Всё это было конечно субъективным, но тем не менее очень приятным.

Тело Рэрити готово было взорваться. Она ясно чувствовала, как покалывающее тепло, подобно лесному пожару, стремительно распространяется от её чресел. Теперь в любой момент она...

— Флаттершай, я сейчас...

Сообразительная пони поняла намёк и принялась вылизывать жёстче, наконец проникая всем языком внутрь единорожки. Рэрити чувствовала себя прямо пронзённой им, но вскоре оказалась неспособной различать такие детали, так как могла только беспомощно ржать. Она кончила, оросив брызгами мордочку своей возлюбленной. Всё её тело дрожало, а Флаттершай терпеливо продолжала поддерживать ритм, аккуратно двигая язычком туда и обратно. После нескольких трепетных секунд, показавшихся бесконечными, Рэрити, наконец, расслабилась — её тело моментально обмякло.

Флаттершай поднялась между задних ног Рэрити, застенчиво улыбаясь и определённо гордясь собой. Её уставшая любовница благодарно улыбнулась в ответ.

— Это... было божественно, моя дорогая. Спасибо тебе огромное. — Рэрити положила голову и просто позволила себе утонуть в кровати. Она смотрела в зеркало на потолке, с любопытством разглядывая собственную мордочку. “Это... это так выглядит удовлетворение?” Едва успев осознать это, она на секунду закрыла глаза и провалилась в дрёму.

Флаттершай же, напротив, чувствовала себя очень энергичной. Она попыталась полежать спокойно, прильнув к дремлющей пони, но сон не шёл. Её мозг просто не хотел отключаться — его было не остановить. Столько важных вещей произошло за такое короткое время, многие её мечты исполнились одновременно. Флаттершай поймала себя на том, что широкая улыбка озаряет её мордочку, в то время как она прокручивала в памяти последние события. Она даже начала немного поёрзывать, поскольку её разум услужливо подкидывал самые смачные подробности её самого первого раза...

Эти мысли каким-то образом заставили её вспомнить коробочку. Большую нераспакованную игрушку, что Рэрити так поспешно убрала от неё, "Пораскинь копытца" или что-то в этом роде. Быстренько взглянув, Флаттершай убедилась, что она всё ещё там, куда единорожка так поспешно спрятала её — в самом тёмном углу. Сильное любопытство овладело беспокойной маленькой пони. Она хотела знать о Рэрити всё, теперь даже больше, чем когда-либо. С чего это она могла так засмущаться, что решила спрятать это? Конечно, так поступать было нехорошо, ей бы стоило подождать, пока Рэрити сама решится рассказать. Да, ей просто следовало проявить терпение.

Ах, да кого она обманывает?

— Просто взгляну одним глазком, это ведь никому не повредит, правда? — сказала она себе, почти убедив себя в этом.

Будучи уже на середине комнаты, Флаттершай вдруг остановилась на полушаге. Ей вдруг пришла в голову неприятная мысль: а что, если у любви всей её жизни есть какой-то ужасный фетиш? Что-то такое, что точно обеспокоило бы её, и Рэрити понимала это. Нервная от природы пегаска сглотнула и погрузилась в глубокий мысленный спор. Но в конце концов всё же убедила себя, и железная уверенность блеснула в нежных глазах. Что бы ни оказалось в той коробке, она не станет после этого хуже относиться к Рэрити. И если это возможно, она, наверное, даже поиграла бы вместе с ней, готовая на всё, чтобы сделать Рэрити счастливой. Она ведь может проявить гибкость взглядов и открытость, не так ли?

Однако то, что она обнаружила в коробке, испугало её.

Сказать по правде, сама коробка испугала её — на ней был изображён свирепый дракон, возвышающийся во весь свой пугающий рост и угрожающе выпускающий дымные струи из ноздрей. Уже этого было достаточно, чтобы Флаттершай в страхе съёжилась, а того, что оформлявший коробку извращенец счёл нужным изобразить между ногами дракона — было достаточно, чтобы бедная пегаска побледнела. Оно чётко объясняло название на коробке: “Двойной Дракон”.

В это время позади неё проснулась Рэрити. “Флаттершай? Она только что была здесь, ведь так?” Она оглянулась в замешательстве, сама того не понимая, что только что снова задремала. “Ах, вот она. Ага, и она смотрит на ту коробку, что я убрала! Ох... Ох, нет”. Секундой позже она уже подхватила коробку копытами.

— Ах, я так извиняюсь, что ты это увидела, дорогая! Я… Я купила это импульсивно. Одним очень-очень одиноким днём... Я даже не совсем понимаю, зачем именно, ведь оно предназначено не для самостоятельного использования. Пожалуйста, просто... Просто убери её. Как ты прекрасно понимаешь, это совсем не то, что я планирую попробовать с тобой.

— Не для самостоятельного? — Она не хотела признаваться в этом, не хотела казаться наивной, но Флаттершай понятия не имела, для чего предназначено содержимое коробки. Кроме ужасной картинки, здесь не было никаких зацепок, свидетельствовавших о содержимом коробки. — Боюсь, я не совсем понимаю, Рэрити... Почему д-дракон?

— Как я понимаю, это своего рода костюм, — объяснила Рэрити, — оборудованный, скажем так, анатомически достоверными подробностями. А что касается вопроса “Почему?”... Драконы всегда очаровывали меня, — призналась она, остановившись на секунду, прежде чем с томным придыханием продолжить: — с тех самых пор, когда я читала старые истории о них, когда была ещё маленькой кобылкой. Они такие величественные существа... К моему стыду, у меня есть немало романов, где раскрывается концепция, эмм, романтических отношений с ними... с иллюстрациями. — Покраснев от своего позорного признания, Рэрити опустила взгляд и приготовилась к неодобрительному вздоху, который, как она полагала, должен был последовать.

— Но они такие большие и страшные! — возразила Флаттершай.

Удивлённая тем, что это была единственная вещь, которая беспокоила Флаттершай, Рэрити моргнула, тщательно обдумывая свой ответ, а затем произнесла:

— Ну да, но разве это не волнительно, дорогая? — Её глаза загорелись, и она оживилась, стараясь помочь подруге осознать: — Они иммунны к магии, и даже самый могущественный единорог перед ними, как беспомощный жеребёнок! А эта великолепная адамантовая чешуя, она сверкает подобно алмазам! — Её мечтательные глаза сверкнули, а голос стал более знойным. — О Селестия, эти испытующие немигающие рептильи глаза! Они как будто смотрят прямо в душу, моя дорогая... Не говорю уже о бессметных богатствах, которые они обычно копят: горы золота и редких бриллиантов. В моих фантазиях дракон-моей-мечты нежно опускает меня на ложе из рубинов! А потом он использует свой дли-и-и-инный восхитительно раздвоенный язык, чтобы... — она вовремя оборвала себя.

Флаттершай, обычно до одури боявшаяся драконов, с сомнением взглянула на неё.

— Это всего лишь фантазии, моя дорогая. Всё, что происходит в воображении — там и остаётся. Там не существует каких-либо табу или физических ограничений. Вполне очевидно, что взрослые драконы — не подходящие партнёры для пони. Я имею в виду довольно заметную разницу в размерах.

— И ещё потому, что у них д-два?.. — Её ошарашенные голубые глаза всё ещё разглядывали раздвоенное достоинство, в полной боевой готовности выставленное напоказ изображённым на коробке драконом.

Отчаянно раскрасневшаяся Рэрити немедля ответила:

— Ну... это ещё один интересный аспект, на котором, видимо, решили сфокусироваться дизайнеры. Но на самом деле, это не совсем проблема. Если озадаченная этим вопросом кобылка хорошо подготовится и у неё будет достаточно смазки под копытом, то она сможет, скажем так, развлечь больше одного гостя...

— Б-больше одного?.. — сглотнув, прошептала Флаттершай. — Но... Но... разве это не будет немного, эмм, тесновато? — Она попыталась представить это, но её неопытный мозг потерпел неудачу. Никакого количества смазки не хватило бы, чтобы принять одновременно оба этих огромных члена нарисованного дракона. — Как вообще ещё, эмм... ещё один поместится?

Несмотря на очевидные оговорки и недосказанности, разговор определённо оказал влияние на Флаттершай. Неизбежный мысленный образ Рэрити, охотно занимающейся таким непристойным и распутным делом, заставил её неловко шмякнуться на круп, смущённо скребя копытом пол и нервно молотя туда-сюда пышным хвостом.

Рэрити отчаянно покраснела, прекрасно понимая, что не было никакой возможности того, чтобы её до этого девственная любовница знала это.

— Ну, дорогая, это не так уж и невозможно. Она создана, чтобы растягиваться, в конце концов. Жеребята и всё такое... И хотя это считается немного... пошлым, но у кобыл есть ещё одно местечко, чтобы поприветствовать гостя. И я не имею в виду рот.

— Погоди, ты имеешь в виду?.. — Она не могла произнести этого. Вместо этого, Флаттершай взглянула через плечо и приподняла свой длинный розовый хвост, вильнув крупом, чтобы указать на то место, о котором она подумала. — Туда? — Казалось невозможным покраснеть ещё сильнее, но её талантливые щёчки всё же смогли сделать это.

Рэрити кивнула, озорно улыбнувшись.

— Но... но... — поперхнулась словами Флаттершай, определённо не понимая, как возможно такое неслыханное проникновение, и выразила опасение: — А это не больно?

— Немного, быть может, — легкомысленно усмехнулась Рэрити, — но я могу быть очень сговорчивой, если нужно. — Отметив выражение лица Флаттершай, она поспешила добавить: — Это не должно быть больно, дорогая. В действительности это будет очень и очень хорошо. В этой области сосредоточено очень много нервных окончаний. Так что, если твой партнёр достаточно терпелив и нежен, а ты достаточно расслаблена и достаточно ему доверяешь...

— Ты, эмм... Ты доверяешь мне?

— Без малейшего колебания, моя дорогая.

С решительным кивком и твёрдым взглядом, Флаттершай взяла ртом коробку за ручку и понесла её за ширму, которую Рэрити поставила таким образом, чтобы клиенты могли сохранить чувство собственной неприкосновенности.

— Дорогуша, что ты?..

— Хочу сделать все твои мечты реальностью, — кратко ответила Флаттершай. Шорох одежды и скольжение по жёлтой шёрстке слышались так же, как и ёрзание и щелчки ремней, и если бы смущение можно было услышать, такой звук определённо тоже был бы слышен.

После короткой заминки, Флаттершай вышла из примерочной, одетая в полноростовой костюм, похожий на костюм для полётов, но с псевдочешуйчатым животиком и мягкими резиновыми зубцами по спине, переходящими в гребень. Голову её покрывал капюшон, который определённо был не в силах вместить пышную, струящуюся гриву.

— Я яростный дракон! — резко крикнула Флаттершай. Крик прозвучал невероятно убедительно для её робкого, почти детского голоса. — Рэ-э-эр! — прорычала драконо-кобылка на уровне мышиного писка.

Рэрити замерла на секунду, открыв рот и потеряв дар речи.

— Моя дорогая, ты выглядишь... Ты выглядишь абсолютно... — Она попыталась сдержаться, но не смогла и, быстро прижав копыта к мордочке, рассмеялась. Костюм выглядел явно смешно. Он не был похож на экзотическое, царственное, могущественное существо из её фантазий. Ей стоило понимать, что фетиш-костюмы из “магазинчиков для взрослых игр” вообще вряд ли стоило принимать всерьёз, даже если их носили такие великолепные пони, как Флаттершай. Оставалось только надеяться, что этот смех не навредит чувствам бедной кобылки...

Но её облачённая в костюм подружка уже успела мельком увидеть себя в зеркале и теперь смеялась как сумасшедшая.

— О Богини, — хихикала Флаттершай, с трудом произнося слова, — это... Это не очень хорошо, да?

Смех Рэрити оказался заразителен, и прежде, чем она поняла это, Флаттершай не выдержала, громко расхохотавшись, что очень помогло расслабиться разодетой кобылке. Неловкость ушла, волнение исчезло, и беспокойство тоже ушло на второй план.

Это было похоже на двух кобылок, договорившихся принять участие в маленьком шумном ролеплее и просто немного повеселиться.

Однако, когда Флаттершай села, то случайно явила взору самую важную часть костюма, при виде которой Рэрити немного успокоилась. Сразу стало понятно, какой специфической части костюма достались особое внимание и основная масса рабочего времени. Она выглядела довольно реалистичной; обе силиконовые детали имели чешуйчатую текстуру и обладали приятным запугивающим-но-не-устрашающим размером. Видя этот экзотический набор частей тела, прикреплённых именно к Флаттершай... Ну, скажем так, сочетание милого и эксцентричного, очаровательного и непристойного заставляло Рэрити чувствовать себя немного разгорячённой и сексуально озабоченной. Не говоря уже о том, что ещё и влажной.

Они обе всё ещё посмеивались немного, но Рэрити было трудно удерживать разбегающиеся мысли... Да, Флаттершай выглядела абсолютно очаровательно, а вовсе не свирепо, что нисколько не умаляло её привлекательности. На самом деле даже значительно усиливало её. Сама мысль о том, как Флаттершай игриво и мило прорычала ей в ухо... Она почувствовала странную дрожь, пробежавшую по внутренней стороне бёдер.

— Дорогая, а если серьёзно, не могла бы ты оседлать меня? Вот прямо сейчас?

— О? О! Ну, эмм, если ты хочешь, Рэрити... Подожди! Это неправильно, ведь так? Я и-имею в виду... — Флаттершай закрыла глаза и наморщила лоб. Она пыталась представить себя грозным и могучим драконом, существом, в обычных условиях вселившего бы в неё страх. Если бы она не была так занята призывом своего внутреннего дракона, то могла бы понять, насколько всё это помогает ей справиться с собственными страхами.

Пока Флаттершай входила в образ, Рэрити тоже мысленно подготавливалась к роли, которую ей предстояло сыграть. Но кое что было неправильно с костюмами...

— Дорогая, секунду, пожалуйста! Если мы собираемся сделать это, то можем дополнить сказку. — Она сходила в примерочную и вернулась в платье, собственнокопытно созданном ею для Флаттершай, и подмигнула. — Нет смысла позволять этому платью уйти в отходы бесцельно, не так ли? Ну что, продолжим?

Раздув мохнатую грудь и увеличив свой размер растопыренными крыльями, пегаска-дракон зарычала в обворожительно угрожающей манере.

— Ха-ха-ха. Я злобно смеюсь!

Затем начала игриво (но настойчиво) тыкаться носом в бок и зад желанной белой кобылки. Глубоко вдыхая и громко нюхая, подобно зверю, Флаттершай ощущала аромат возбуждения Рэрити, чувствуя снова нарастающее приятное тепло между задних ног. Она вонзила свои ненастоящие когти в платье, чтобы нетерпеливо сорвать его с дрожащей пленницы.

Рэрити замерла почти точно так же, как если бы она и в самом деле столкнулась с настоящим ужасным драконом, собирающимся изнасиловать её.

— Т-ты негодяй! Пока мы говорим, мой возлюбленный рыцарь направляется сюда, чтобы убить тебя! Отпусти меня сейчас же, иначе для тебя всё плохо кончится. — Отыгрывая свою драматическую роль, Рэрити каким-то образом собрала достаточно сил, чтобы левитировать бутылочку смазки из своей коробки для игрушек и намазать верхнюю головку. “Нижняя головка... вообще не должна доставить каких-либо трудностей”, думала она, ощущая себя истекающей так, как никогда ранее. Она обернулась и увидела, что робкая кобылка всё ещё обнюхивает её, будто течную суку... “Не то чтобы это было не так”. Её хвост инстинктивно ушёл вверх и в сторону, готовясь к тому, что произойдёт. Он начал вилять по собственной воле, пока она, затаив дыхание, ожидала начала настоящего веселья.

Чувствуя необыкновенное воодушевление благодаря своей доминантной роли и паре впечатляющих агрегатов вкупе с убедительной игрой Рэрити, Флаттершай оседлала дрожащую, мокрую насквозь деву-в-беде, откровенно игнорируя её страшные угрозы. Обычно робкая пегаска зубами подняла подол облегающего красного платья и крепко ухватила соблазнительный белый круп своей когтистой передней лапой. Она подтянула Рэрити немного ближе, тёплым грузом навалившись ей на спину.

— Гррр... — игриво прорычала Флаттершай в ушко единорожки; её двойные члены мягко тыкались в особые чувствительные места чуть ниже основания поднятого хвоста, зажатого между их телами.

— Т-ты хочешь меня, не так ли, маленькая кобылка? — несколько иронично пророкотала Драгоншай, используя более глубокую и более страстную версию своего обычно нежного голоса. Стоит признать, что это, вероятно, был самый мило звучащий и неуверенный дракон во всей Эквестрии, но тем не менее она была достойна получить пятёрку за усердие.

Неистово покраснев, Рэрити горячо опровергла это предположение:

— К-как вообще кто-нибудь может захотеть такое неотёсанное чудовище, как ты? Позволить тебе долгие и долгие часы делать со мной всё, что захочешь?.. Использовать меня как игрушку для реализации своих порочных желаний? Да одна мысль об этом вызывает у меня отвращение!

Её хвост полностью противоречил словам, обвившись вокруг талии Драгоншай и подтягивая ту ближе. Эти две игрушки дразнили её как-никогда-готовую, заставляя вздрагивать в предвкушении.

Она мысленно приготовилась к грядущему; всё же она давно не позволяла никому доминировать над собой. Во многом это было связано с тем, что она редко встречала кого-то, кому могла бы достаточно доверять. И как бы то ни было, вот она здесь, умоляет о том, чтобы её унизили. Она прекрасно знала, что Флаттершай никогда не навредит ей ни словом, ни делом, и находиться в её власти, откровенно говоря, было очень возбуждающим.

Однако злодей-дракон, в свою очередь, приставал к бедной пони несколько неохотно и, казалось, был чрезвычайно благодарен за неожиданную помощь цепкого фиолетового хвоста. И не в последнюю очередь потому, что сама она не понимала, как именно ей стоит встать. Учитывая это всё, она подвинулась вперёд очень осторожно. Подчёркивая свою доминантную роль, любовно прихватила зубами несколько вьющихся локонов гривы единорожки, предположив, что именно так и поступил бы хищник-самец. После нервозных поёрзываний и пары неловких фальстартов, свирепый дракон вдруг почувствовала, что её бёдра подались немного вперёд. Всё прошло неожиданно гладко, и две заострённые головки проскользнули в содрогнувшуюся под ней жаждущую кобылку.

Рэрити слегка застонала при первых дюймах проникновения. Ощущение чего-то настолько растягивающего, причём растягивающего нечто, не совсем предназначенное для подобного использования, затопило разум единорожки противоречивыми сигналами дискомфорта и блаженства. Давление нарастало, оба стержня скользили в своих отверстиях, стимулируя бесчисленное множество нервных окончаний и восхитительно заполняя её глубины настолько, насколько она ещё никогда прежде не испытывала. Дискомфорт исчез, но она всё равно взвизгнула, когда стержни уверенно вошли до последнего миллиметра.

Флаттершай прекратила движения, стоило ей только услышать вскрик.

— Ты в порядке? Я сделала тебе больно? — В её голосе прозвучали нотки отчаяния. — Рэрити, пожалуйста, скажи, что ты в порядке!

Рэрити только слегка усмехнулась. Смех был настоящим, хотя и звучал несколько напряжённо.

— Я... в полном порядке, дорогая. Просто, немного шокирована, понимаешь? — Она немного покачала крупом, пытаясь привыкнуть к приятному ощущению наполненности. — Будь уверена, я в порядке.

Несмотря на чувство громадного облегчения, Флаттершай всё ещё не двигалась. Она почувствовала себя немного глупо из-за того, что отреагировала так ярко. Тем не менее, драконо-кобылка решила, что не помешает дать своей “жертве” немного отдыха, пока она терпеливо покусывала одно из прижатых ушек. Затем она с придыханием прошептала в то из них, которым была занята на тот момент:

— Эй, Рэрити. Эмм... а на что это похоже?

Рэрити обнаружила, что всё больше и больше заводится. Покусывания определённо её возбуждали.

— Если честно, то поначалу это немного дискомфортно. Особенно в крупе... Это странное ощущение... Ах, своего рода давление... изнутри... Ох, дорогуша, чувство, когда ты принимаешь сразу два! Каждый нерв в огне, я могу чувствовать, как они трутся друг об дружку... внутри. Чувствую себя так хорошо и непристойно, дорогая... такой наполненной... двумя большими членами сразу, т-твоими большими членами. О, о Богини... Я не могу сдержаться. Так что не волнуйся, дорогая. На самом деле, я бы предпочла, если бы ты была несколько... грубее. Я смогу пройти это испытание. Я хочу это испытать! В самом деле, если ты не против, не могла бы ты говорить мне разные грязные вещи? Я чувствую себя такой порочной! Но это очень помогло бы мне.

— Л-ладно, я попробую. — Флаттершай выглядела озадаченной просьбой Рэрити, но она очень хотела доставить ей удовольствие.

— Тогда вернёмся к нашим ролям, ладно? — Рэрити оглянулась на своего “нападающего” и обнадёживающе, пусть и с некоторым оттенком боли, улыбнулась. — Ты, чудовище, как ты смеешь так обращаться со мной?! Так кусать моё драгоценное ухо и насиловать меня во все щели... Это вовсе не приятно! Но так и быть, что сделано, то сделано. Продолжай, я... полностью в твоей власти. Прошу только лишь сохранить мне жизнь, мой господин дракон. Пожалуйста, оставь мне хоть это. И хотя я буду осквернена, я хочу вернуться к своему суженному! — Она опять подтолкнула Флаттершай поближе к себе своим хвостом, пытаясь призвать её к дальнейшим действиям.

Несмотря на словесное и физическое одобрение, Флаттершай немного затянула этот момент. Медленно, почти лениво, она прекратила полизывать и тыкаться носом в ушки Рэрити. Только после того, как она снова ухватилась за гриву, она сделала одолжение нетерпеливо ожидающей кобылке. Приятное ощущение власти и господства, испытанное ею из-за небольшой паузы, во время которой её бедная любовница извивалась и ёрзала в нетерпении, было несколько необычным для пони, постоянно старающейся угодить кому-нибудь изо всех сил.

— Перестань врать себе, — мягко пророкотала она, резко толкнув бёдрами. Её очень сильно удивило, насколько быстро бёдра упёрлись в мягкий круп Рэрити. Смазка, как из бутылки, так и более естественного происхождения, похоже, действительно отлично делала свою работу. — Я могу сказать, как сильно ты этого хочешь, Рэрити... Эмм... я имею в виду, маленькая пони. Как ты жаждешь мою... моих ч-членов...

Никогда прежде, за всю историю Эквестрии, дикий, плотоядный дракон ещё не краснел так, как этот. Говорить грязные вещи оказалось нелёгким делом даже для огнедышащей ящерицы, не то что для пони, старавшейся ею стать. Но это определённо повлияло на Рэрити, когда она услышала эти непристойные вещи.

Тем временем, успешное проникновение послало волну мурашек по спине Флаттершай. У неё не было магической связи с игрушками, привязанными к её талии, но здесь был стратегически верно расположенный маленький жгут, она почувствовала его, как только надела, а теперь его назначение стало очевидным. Когда она подалась вперёд, он потёрся прямо об её самое чувствительное место. Подобная стимуляция заставила её дрожать в крайне правдоподобной манере, как самец, глубоко-по-самые-шары вошедший в жаждущую кобылку. Она принялась очаровательно стонать в гриву Рэрити, не желая выходить из образа.

— Ты вовсе не захочешь возвращаться к своему дорогому принцу после всего, что я с тобой сделаю, ты, грязная кобыла, — задыхаясь, произнесла Флаттершай. — Тянешь меня своим хвостом, как...

“Уфф... Да, она поняла”.

— Это ложь! Я бы никогда... О мой суженный, я так виновата! Может быть я и предала тебя телом, но духом остаюсь верна. Пожалуйста, прости мне мою слабость... — Первоначальный дискомфорт уже ушёл, в конце концов, это было не первое её подобное родео. Конечно, это было давно, и её предыдущие партнёры не были настолько щедро одарены природой. Кто бы ни разработал "Двойного Дракона", он был гением. Оба ствола были расположены под правильным углом и стимулировали ровно там, где нужно.

Что-то беспокоило её, какая-то особенность устройства, о которой она забыла рассказать Флаттершай... “Ах да, точно! Функция вибрации... Попробуем представить, как будто я нажимаю…” Игрушка вдруг ожила, издавая жужжание и распространяя приятную вибрацию, переходящую в тёплое покалывание, которое могла подарить кобылке только действительно хорошая игрушка.

— Ах ты, великолепный у-ублюдок... не... останавливайся... — Толчки продолжались, разжигая огонь в её чреслах и посылая волны мурашек по спине. Даже тот, в “неправильном” отверстии, ощущался очень остро, доставляя ей высочайшее удовольствие. Её хвост перестал цепляться за дракона и теперь радостно плясал под мелодию, под которую кобылки получают то, что они хотят.

Флаттершай удивлённо пискнула, почувствовав сильные вибрации, и принялась извиваться и прерывисто дышать.

— Ааах... Р-Рэрити, что эт?.. — Не такие звуки мы привыкли слышать от спаривающихся драконов... но, в конце концов, плотью и кровью она была лишь кобылкой в дурацком костюме. И, Богини мои, это было так хорошо. Она прервалась посреди движения, когда основание двойной игрушки коснулось её собственной вагины и принялось жужжать. На мгновение пегаска замерла, её крылья, продетые через отверстия на спине костюма, встали дыбом. После прямой стимуляции клитора она ощутила возрастающее чувство похоти.

Всё ещё находясь глубоко внутри Рэрити, дракон-её-мечты принялся мягко толкать, потираясь своим нехарактерно мягким чешуйчатым пузиком о её похотливо поднятый зад, и пропихнул два члена на батарейках внутрь неё... В результате Флаттершай теперь могла насладиться одновременно интенсивным удовольствием от игрушки и великолепным видом на соблазнительно раскачивающийся самый сексуальный круп в Эквестрии. Она упивалась наслаждением Рэрити от ставшей-реальностью-сексуальной-фантазии, каждое возбуждённое ржание или лихорадочный стон подливали масла в страстный огонь, который подпитывал бешено стучащее сердце пегаски и разогревал широко разведённые бёдра.

— Никогда не остановлюсь... — мягко прошептала Флаттершай Рэрити, на мгновение вернувшись в себя. Но потом она зарычала и куснула оголённую шею, часть её вымышленного образа слилась с её настоящей личностью. Пегаска опиралась о Рэрити, с каждым толчком невольно ударяя её крыльями, сила нажима почти заставила покорную кобылку потерять равновесие.

— Хочу... трахать тебя... вот так... вечно... — прошептала она между вздохами.

Так как весь ролеплей отныне был забыт, Рэрити отдалась во власть устойчивому ритму толчков. Каким-то образом её “дракон” смог запихнуть себя ещё глубже прежнего. Выбивающее из колеи удовольствие быстро переросло в страстный секс, мерные движения превосходно сочетались с вибрациями игрушки, никакой жеребец не заставлял её так терять голову.

Досадно, но она всё ещё не смогла достичь пика. Она могла ощущать, что он близко, очень близко. И она знала чего ей не хватает — она хотела почувствовать, как Флаттершай кончает вместе с ней. Беда была в том, что, хотя Флаттершай и наслаждалась, но вибрации не доставляли ей такого удовольствия, как это бы сделал Том... “А вот и решение! Нам нужен Том!” Быстрый взгляд подтвердил её догадку — она ещё не сняла кольцо с рога. Ничего удивительного, когда она отрубилась, ей ведь было не до этого. А это означало, что её любимая игрушка, без дела лежавшая на кровати, легко могла быть использована снова.

Взглянув в зеркало, Рэрити заметила ещё одну удачную деталь: дизайнеры костюма, видимо, предусмотрели и такой сценарий использования их творения. И оставили отверстие в стратегически верных местах на крупе. “О да, это будет прекрасно”. Её рог засветился, пусть и с некоторым трудом — было довольно сложно сконцентрироваться посреди такого приятного действия.

Она подняла Тома с помощью магии и активировала его, прежде чем поднести к щели Флаттершай.

— Дорогая, приготовься, я придумала нечто ещё более увлекательное. И вот входит Том! — Затем она пропихнула его в пегаску. И тут она потеряла связь с реальностью, её ум был наводнён чувствами наполненности “драконом” и ощущением влажной тесноты Флаттершай. “О Богини! Это так хорошо!”

Предостережение едва достигло сознания Флаттершай, усталость тяжким грузом давила на её хрупкие плечи. Она не привыкла и действительно не была создана для того, чтобы долго и утомительно сношать кобылку. Но всё же миниатюрная драконо-кобылка крепко держалась, несмотря на то, что тяжело дышала и пот тёк с её лба. Стройные мышцы её бёдер и задних ног без устали работали, снова и снова вгоняя двойную игрушку в Рэрити. Но чего-то определённо не хватало, того, чего ожидала каждая кобылка, не в силах достичь оргазма без совместного ощущения подёргивания и сжатия.

Когда любимая игрушка Рэрити проскользнула в неё, движения Флаттершай стали ещё более хаотичными.

— А-ах... Рэрити! — охнула она, трепеща и широко распахнув глаза. — Рэрити, я могу чувствовать тебя внутри... я...

Множество нервных окончаний стимулировались вибрирующим бугорком напротив чувствительного клитора утомлённой пегаски, однако гораздо больше она наслаждалась видом и звуками скулящей и извивающейся пони под ней, а ощущение единорожьей магии, самой сути Рэрити, медленно и неумолимо подталкивала её к краю. Если вкратце, то сейчас между ними была связь, выходящая за рамки пола или чувств, глубокая близость, которой не хватало даже во время их крайне эротичного и вызывающего действа.

Она точно рассчитывала свои движения, двигаясь вперёд, когда Том входил в неё сзади, таким образом используя ускорение телекинетических толчков Рэрити для того, чтобы добавить силы своим движениям. У неё открылось второе дыхание, и она использовала его, чтобы энергично скакать на единорожке, полная решимости довести их обоих до бурного оргазма.

Рэрити затопило целое море ощущений, она чувствовала своего прекрасного “дракона”, храбро пытавшегося идти в ногу, но всё изменилось, когда Том вошёл в игру. Она могла чувствовать абсолютно всё... на секунду её магия, пульсирующая внутри Флаттершай, даже дала ей ощутить что чувствует она, это была быстрая вспышка ощущения проникновения. Но Рэрити была бы не Рэрити, если бы не могла делать несколько дел одновременно, поэтому достаточно скоро она подобрала подходящий ритм.

— Р-Рэрити... — вздыхая, произнесла Флаттершай. — Не могла бы ты... переместить его немного, эмм, выше? — Она покраснела, радуясь, что Рэрити не может видеть сейчас её мордочку. Ей было нелегко задать такой вопрос. Она многозначительно покачала хвостом.

— Ты уверена?.. — Рэрити не хотела спорить, она бы сделала всё, что пожелает любимая кобылка. “Я была бы только рада”. Однако она была переполнена заботой о своей неопытной любовнице.

— П-пожалуйста? Я… Я доверяю тебе.

Рэрити этого было достаточно. Она прикоснулась аурой к тугому мускульному кольцу сразу над тем местом, куда весело сношал пегаску Том, и осторожно пустила осязаемую магию внутрь Флаттершай. У неё возникли некоторые проблемы с поддержанием концентрации, ведь в дополнение к тесноте вокруг Тома она чувствовала ещё и восхитительную полноту между своих собственных задних ног. Но она справилась.

Проход медленно растягивался, и Рэрити начала заполнять круп Флаттершай своей аурой, вскоре она была вознаграждена возросшей громкостью вздохов пегаски. Когда она удостоверилась, что это не вызовет особого дискомфорта, она вынула Тома из раскалённой тесноты её возлюбленной и осторожно ввела его на всю длину прямо под хвост Флаттершай.

Рэрити благодарно застонала, когда Том передал ей неописуемые ощущения. Две кобылки замерли на секунду, ощущая себя соединёнными всеми возможными способами.

— Подожди секундочку, дорогая. Позволь себе привыкнуть. — Когда она почувствовала, что проход немного расслабился, Рэрити вынула Тома, чтобы через мгновение толкнуть его обратно. Она начала с медленных глубоких движений, позволяя Флаттершай привыкнуть к странному ощущению.

— Р-Рэрити... это так... мило. — Флаттершай подхватила ритм и продолжила двигаться. Скорость постепенно увеличивалась, их нервы пели о возрастающем удовольствии. Рэрити слегка изогнула ауру и принялась массировать половые губы своей любовницы, продолжая нежное, но решительное насилие над попкой Флаттершай.

Это было слишком много для бедной Флаттершай, это была сенсорная перегрузка в чистом виде. Обычные табу зажатой кобылки таяли под жаром трения игрушки, проскальзывающей в её чувствительный и девственный круп с такой удивительной лёгкостью и удовольствием. Она издавала звуки, которые никто и никогда прежде от неё не слышал, смущающие звуки, хотя в этот момент это нисколько не смущало её. Она даже начала говорить. Отговорок вроде “мило” больше было недостаточно для того, чтобы описать чувство безмерного удовольствия и наполненности. Настолько, что всякие непристойности, ранее загонявшие её в угол, сейчас превратились в целый поток бессвязных похабных предложений, хлеставших из маленькой жёлтой мордочки почти так же обильно, как и выделения, стекавшие по дрожащим бёдрам.

— Да, возьми меня! Глубже, Рэрити! Жёстче! О... О... Ты взяла меня всю, всё, что я могла предложить. Я хочу, чтобы это всё было твоё... Пожалуйста, пожалуйста, возьми, пожалуйста, возьми меня!

— О, дорогая, я... возьму тебя, всю до последнего кусочка. Я лю... — Рэрити подавилась словами, которые хотела произнести, но не могла. — Дай мне свою любовь, заставь меня почувствовать её!

Вгоняя до самого основания обе ребристых драконо-игрушки в свою прекрасную любовницу и добавляя собственные дрожь и трепет к вибрациям игрушки, Флаттершай напряглась, казалось, на целую вечность, кончая так бурно, что она даже не могла озвучить своё наслаждение. Она только могла крепко сжимать игрушку, оживлённую магией любимой Рэрити, до тех пор, пока наконец резко не повалилась вперёд, моментально расслабившись.

Рэрити почувствовала, как кобылка задрожала, и громко закричала, когда та достигла самого удивительного пика за весь вечер, или, быть может, за всю её жизнь. Её бёдра были залиты смесью пота и нектара. Затем она почувствовала, как Флаттершай крепко сжала Тома, и рог Рэрити вспыхнул ослепительным светом. “О мои Богини!” Она рухнула кверху крупом, увлекая за собой Флаттершай.

— Д-дорогая... — выдохнула она, не в силах ясно выразить свои мысли. — Спасибо тебе! — наконец, удалось ей закончить мысль.

— Вау. — Это было единственное, что пришло в голову сидевшей с широко распахнутыми глазами Эпплджек. — Так, эм, этим всё и закончилось? — Её голос звучал почти разочарованно. Она даже воздержалась от едких комментариев во время воспоминаний Рэрити и Флаттершай, настолько увлекательно и мило выглядела сцена, что они показали.

— Да, — быстро ответила Рэрити, вспомнив о том, что последовало далее.

— Нет? — мягко произнесла Флаттершай, улыбаясь до тех пор, пока не поняла, что противоречит своему со-рассказчику. — Ой, эмм... Я имела в виду, да.

— Слишком поздно, Шай, — с улыбкой сказала Эпплджек. — Кошку уже вытащили из мешка, и Твай просто умирает от любопытства, как и я, думается. — Быстрый взгляд на отчаянно кивавшую Твайлайт подтвердил её догадку. — Ты не можешь оставить историю без конца! — Нахмурившись, она почесала свою светловолосую голову. — Хотя, даже не знаю, что вы можете скрывать после всего показанного...

Вздохнув, но при этом одарив смущённую Флаттершай, которая, казалось, осознала, что из лучших побуждений сказанула лишнего, улыбкой "всё-в-порядке", Рэрити продолжила без дальнейших возражений.

Рэрити поднялась на нетвёрдые копыта.

— Дорогая, ты не против... вынуть? Думаю, нам стоит принять хорошую, горячую ванну после такого...

Её мышцы всё ещё сжимались вокруг двойного дилдо внутри неё, и она слегка поморщилась, когда игрушка была извлечена, оставив ощущение пустоты. Она с трудом сосредоточилась, вынула Тома из Флаттершай и положила его на кровать. Затем отключила устройство мысленной связи и левитировала кольцо к кровати, чтобы аккуратно положить его рядом с Томом.

— Извини, — запоздало ответила Флаттершай поморщившейся Рэрити, застенчиво улыбнувшись при этом. Она ведь прекрасно понимала, что это глупо и ей не за что извиняться. Она очень осторожно слезла с Рэрити и, сделав шаг назад, уставилась прямо на стройный круп перед ней. Однако тут же отвела взгляд, отчаянно краснея при виде растянутых отверстий единорожки, всё ещё удовлетворённо подёргивающихся под её хвостом.

— Спасибо, любовь моя. О Богини, нам нужно прибраться здесь, не так ли? Боюсь, этому платью срочно нужна чистка... — Рэрити немного неловко сняла его и до поры до времени повесила на ближайший поникен. Каждое движение отдавалось болью от того, чем они занимались последнее время. “Ох, к утру будет ещё хуже…” Однако неудержимая улыбка заиграла на её губах. “Это определённо того стоило”. — Я наберу воды, не хочешь ли присоединиться ко мне, когда снимешь костюм? — Она побрела в ванную, неосознанно виляя хвостом из стороны в сторону.

— О, хорошо, — кивая, ответила Флаттершай. Её взгляд долгое время был прикован к этому удалявшемуся хвосту. Успокаивающая ванна действительно казалась хорошей идей, костюм дракона снова заставлял её чувствовать себя несколько глуповато, к тому же в нём было жарко и потно. С некоторым усилием справившись с ним, она потратила некоторое время, чтобы собраться с мыслями и разобраться в своих чувствах. Вся ситуация внезапно показалась ей какой-то нереальной... Неужели у неё действительно только что был дикий и страстный секс с Рэрити? Или это была лишь очередная её фантазия-о-Рэрити, просто более сильная и реалистичная?

Лёгкая, нежная боль, что она всё ещё ощущала внутри, свидетельствовала об обратном.

Флаттершай взглянула на игрушку, сделавшую её наконец кобылой. Она лежала там же, на кровати, где пегаска впервые познакомилась с ней. Теперь, когда Рэрити больше не управляла игрушкой, это была просто вещь, безжизненная и искусственная, несмотря на своё глупое имя. Однако она чувствовала любовь к этому бестелесному жеребцу, и, повинуясь внезапному порыву, застенчиво поцеловала силиконовую игрушку, предварительно глянув на дверь, за которой скрылась Рэрити.

— Спасибо тебе за то, эмм, что помог нам, Том. — Она также благодарно кивнула сброшенному на пол костюму дракона. — И вам тоже, сэр Двойной Дракон.

А теперь, когда с формальностями было покончено, мысли Флаттершай вернулись к более живым объектам, таким как, например, Рэрити. Перед её мысленным взором возник впечатляющий образ великолепной белой кобылы в водяных каплях... чувственно стекающих к её копытам по мокрой фиолетовой гриве...

Усердно стараясь стереть мечтательную улыбку со своей мордочки и заменить её более скромной, легкомысленная пегаска быстро заковыляла в ванную прежде, чем ничего не подозревающая единорожка начнёт задаваться вопросом, что же могло задержать её.

Рэрити закончила набирать ванну, уже успев добавить несколько капель дорогих ароматических масел, а также немного пены для ванн. Она осторожно опустилась в гигантскую ванну, которая, как она прекрасно знала по собственному опыту, могла с лёгкостью вместить их обеих. Единорожка тихонько вскрикнула, коснувшись крупом дна ванны. “Ой... всё ещё болит. И всё же это точно того стоило”. Улёгшись на спину, она удовлетворённо прикрыла глаза, ожидая, когда же Флаттершай присоединится к ней.

Несколько секунд спустя запоздавшая пегаска проскользнула в просторную и богато украшенную ванную комнату, выглядя растрёпанной и насквозь промокшей. Её длинные розовые грива и хвост были в полнейшем беспорядке, а шёрстка слиплась от пота. Когда она вошла в тёплую, покрытую пеной воду, единорожка могла услышать очень, очень благодарный вздох.

Флаттершай улыбнулась кобылке рядом с ней. Совместная ванна навевала уютное и знакомое ощущение, благодаря бесчисленным часам, которые они вместе проводили в спа.

Рэрити счастливо улыбалась, понеживаясь в тепле.

— Флаттершай, дорогая, ты помнишь тот первый раз, когда я попросила тебя присоединится ко мне в спа?

Хлопнув ресницам от неожиданного вопроса, Флаттершай на секунду задумалась.

— Ох, это было довольно давно, не так ли? — размышляла она вслух, уставившись на пенящуюся воду и пытаясь припомнить детали. Она перелистывала воспоминания своей тихой жизни, множество счастливых моментов, связывающих её с кобылкой, задавшей этот вопрос, бесчисленное количество разговоров на самые разнообразные темы. А также, по крайней мере со своей стороны, множество томных взглядов. В определённый момент воспоминания стали расплывчатыми, и ей пришлось сдаться, виновато покачав головой.

Рэрити кивнула и потянулась назад, стараясь размять мышцы, затёкшие от однообразной позы в течение такого длительного времени.

— Я попросила тебя о продолжении после того дня. Ты помнишь? Я предложила сделать это регулярным, только ты и я, вместе. — Рэрити внезапно сбилась. Казавшийся в сознании таким гладким переход, на деле оказался довольно неуклюжим. — Признаю, это не самое романтичное предложение, но... ты... будешь видеться со мной? Даже если я не смогу назвать тебя своей подружкой. Даже если... если я пока что не смогу сказать те слова, что ты хочешь услышать?

— Сделать это... регулярным? — Флаттершай обдумывала это, медленно повторяя фразу, чтобы выиграть время. Чтобы хоть чем-то занять себя, она принялась делать то, что обычно делала, когда принимала ванну с Рэрити, а именно — встала за ней и нежно полила воду на её вьющиеся, фиолетовые локоны, поправляя их копытами, чтобы удостовериться, что всё полностью пропиталось. — Хмм... Ну, думаю, я бы очень скучала по тебе, ответь я “нет”...

Именно в этот момент, лениво произнося эти слова и нежно массируя голову Рэрити кончиками копыт, Флаттершай поняла, что обратного пути у неё нет. Даже эти простые движения, что она множество раз совершала, внезапно показались иными. То, как Рэрити закрыла в блаженстве глаза и стонала, больше не выглядело невинным, Флаттершай внезапно зарделась при этом звуке.

— И ты ведь видишь, что всё, эмм, изменилось. Т-ты тоже чувствуешь это? — Она видела это в прищуренных глазах единорожки, ей не померещилось. — Так что нам нужно или решить эту проблему или... или... — Она не смогла закончить фразу.

— Богини упасите, моя дорогая! Я бы никогда... Я имела в виду... Ох, как же это объяснить? — Разочарованная тем, что правильные слова всё никак не приходят в голову, Рэрити нетерпеливым жестом откинула непослушные локоны, падавшие на её глаза. — Когда я согласилась заняться любовью с тобой, я намеревалась сделать тебя счастливой. Это... действительно всё, что меня волнует. Я хочу спросить вот что... Действительно ли ты станешь счастливее, пытаясь исправить такую безнадёжно испорченную и очевидно порочную пони, как я?

Она, как всегда, отдалась на милость массировавшей её пегаске.

— Мы замечательно провели эту ночь. Возможно, этого будет достаточно для тебя? Я... не буду держать тебя, если ты захочешь найти кого-нибудь с меньшим багажом проблем, кого-нибудь, кто сможет любить тебя без оговорок. “Кого-нибудь получше, чем я. Кого-нибудь, кто этого заслуживает”.

Нежные копыта замедлили свои движения, и крохотная капля коснулась и так уже мокрой гривы Рэрити, за которой быстро последовала следующая.

— Я не хочу кого-то ещё, — тихо произнесла Флаттершай треснувшим голосом, обхватывая Рэрити передними ногами и заключая её в крепкие объятия. — И н-нет, этого не будет достаточно! Этого никогда не будет достаточно, Рэрити. Я хочу... всё делить с тобой. Каждую ночь, а не только эту. И каждый день... И, и... ох, я не умею говорить такое...

Рэрити прижалась к ней и вздохнула с облегчением.

— Дорогая... всё, что я есть, всё, что есть у меня... Мою душу, моё время, мои увлечения... я бы всё отдала тебе. Но насчёт моего сердца, ну, я вырезала эту предательскую штуковину давным-давно. И никогда не сожалела об этом, до сегодняшнего дня. Сегодня... я очень хочу найти его снова, чтобы отдать тебе. — Её голос стал тихим, она чувствовала, что ведёт себя эгоистично, но она не могла остановиться, тешась маленьким лучиком надежды. — Возможно, ты бы могла.... если я не сильно многого прошу от тебя, помочь мне найти его?

— Я постараюсь... — кивнув, произнесла Флаттершай. Вид Рэрити, такой уязвимой и нерешительной, напомнил ей саму себя. Она провела копытами по длинной гриве единорожки, пока не достигла плеч, и принялась мягко и расслабляюще массировать их. Погружаясь носом в каждый из замечательно пахнущих локонов, Флаттершай поймала себя на мысли, что между ней и Рэрити появилось такое чувство близости, которое могло появиться только после занятий любовью. И она хотела удержать это чувство.

Молчание начинало становиться неловким, и Рэрити лихорадочно думала, что бы сказать. Мысль сама пришла к ней... просто забавное наблюдение. “Это очень похоже на то, как я представляла свою брачную ночь. Разве что я не была там в роли жеребца…”

— Дорогая, если мы когда-нибудь решимся связать себя узами брака, нам определённо стоит подольше отдохнуть от обетов. Медовый месяц в некотором роде у нас уже состоялся, согласна? — рассмеялась она.

Тем не менее, Флаттершай к ней не присоединилась, она всерьёз задумалась над шуткой Рэрити и теперь с сияющими глазами мечтала об их свадьбе. “Я хочу белое платье! Погоди, нет, белое должно означать непорочность, и это не... но подожди! Если она наденет другой цвет, то все узнают! Они все будут смотреть на неё и знать что у них был... был... Ох, да кого это волнует, правда? Пусть знают!” — подумала она решительно. И какой бы ни был цвет, она хотела хорошее нижнее белье. Это будет так весело — впоследствии раздевать друг друга. Или им следует ещё проехать в карете, одетыми и всё такое! Погоди, а почему Рэрити так странно смотрит на неё? Что-то про медовый месяц?

— Эмм? Ах! О Богини, нам действительно стоит устроить медовый месяц в Пранции. Я... Я имела ввиду... да, эмм, что бы ты там не говорила.

Рэрити счастливо улыбнулась. “Думаю, когда-нибудь я просто попрошу её копыта. Если и есть кто-то, с кем я хочу связать себя на остаток дней своих, то это будешь ты, моя любимая небесная пони”.

Флаттершай мягко прижалась к ней. Слегка прикусила ушко единорожки и прошептала в него:

— Я вот тут думаю, когда мы немного отдохнём, можем ли мы?..

Рэрити сглотнула, при этом мысленно улыбаясь. “О Богини, я создала монстра!”

Однако Рэрити по другую сторону зеркала не улыбалась вовсе. Меркнувшая картина страстной ночи, проведённой с Флаттершай, оставила её со смешанными чувствами радости и сожаления. Они не были столь близки с тех пор и редко обменивались большим, чем случайными, скрытными поцелуями, и это, вероятно, было единственной причиной, по которой их отношения не были обнаружены. Она всё ещё пыталась разобраться в беспорядке трещин, образовавшихся там, где раньше было её сердце, но это не помогало. В глубине души, несмотря на её шутки о браке, она всё ещё боялась, что Флаттершай было бы лучше без неё.

Повторное переживание спонтанных моментов восторженного секса двух взволнованных кобылок заставило её желать большего, но всё же она не могла избавиться от ощущения, что она каким-то образом воспользовалась Флаттершай, будто она омрачила нечто столь невинное и красивое, как пони с грязными копытами топчут чистый, нехоженый снег. Проецируя свои самоуничижительные проблемы на других кобыл, она задалась вопросом, не подозревали ли её Эпплджек или Твайлайт в планировании встречи. Они могли решить, что она пригласила Флаттершай примерить дамское бельё, исключительно чтобы соблазнить её.

Однако Эпплджек, почувствовав её страдания, приблизилась и на мгновение склонилась близко к Рэрити, положив переднюю ногу ей на плечо в знак товарищества.

— Прости, сахарок. Боюсь, я очень сильно ошибалась на твой счёт.

Рэрити сморгнула слёзы; она заранее знала, что просмотр финальной сцены в ванной произведёт на неё такой эффект. “Даже тогда я не могла сказать это. С самого разгара страстей и до сих пор я не могу высказать этого”.

— Нет, дорогая, ты была права. Даже сейчас я беспокоюсь из-за того, что она пожертвовала мне сердце, а я не могу предложить взамен чего-либо стоящего. И я боюсь, нет никакого способа отблагодарить её за такой дар. По крайней мере, сразу, не разбив благодарность на миллион маленьких кусочков.

Эпплджек неуклюже похлопала Рэрити копытом по спине.

— Рэрити, тебе стоит прекратить так делать. Оно всё ещё здесь, в твоей груди. Ну, знаешь, это просто... То есть, ладно, так ты делаешь себе больно. Ты ушла и попыталась просто забыть о своих страданиях. Когда это не сработало, ты замкнулась в себе — взяла своё сердце и возвела вокруг него огромные стены, чтобы защитить его. Эта кобылка там? — Она указала на Флаттершай, погружённую в свою маленькую тихую беседу с Твайлайт. — Готова поставить все свои биты на то, что она упрямо пойдёт до конца. Она пришла с молотом и долотом, улавливаешь, к чему я клоню? Она уже сломала твои стены. Я могу видеть это прямо сейчас. Право, не понимаю, почему ты не можешь...

Рэрити печально покачала головой.

— Я надеюсь, что ты права, но боюсь, ты можешь ошибаться.

Флаттершай тем временем завершала свой приглушённый разговор с Твайлайт, наклонившись так близко к ней, что её мордочка почти касалась уха единорожки, которая оживилась и повернулась к пегаске. Нашёптываемые ею слова были совершенно непонятны для кого-либо ещё. Её тихий голос понизился до едва слышимого уровня. Но Твайлайт, по-видимому, всё ещё понимала её, кивая и заговорщицки улыбаясь.

Флаттершай прикрыла глаза и сконцентрировалась, а единорожка тем временем зажгла свой рог и коснулась самым его кончиком лба пегаски. Твайлайт вытянула ещё один ослепительный шар света и, прищурившись, бережно поднесла блистающий сгусток памяти к зеркальной поверхности, синхронизируя его с другим зеркалом и моментом времени. Покраснев, конечно, но всё же с гордо поднятой головой, Флаттершай восторженно смотрела, как переносят её серебряные воспоминания.

Перед ними развернулась другая картина, в которой две знакомые кобылы поднимались на маленькую сцену, или, если быть точнее, пытались. На самом деле поднималась одна, а вторую ей приходилось просто тащить за собой. Обе, видимо, были слегка навеселе, однако в несколько разной кондиции.

— Эмм... Пинки? Я думаю, мне лучше остаться здесь. Почему бы т-тебе не пойти и не спеть? Я обязательно буду очень громко болеть за тебя...

Даже под влиянием алкоголя, заметно отключившего тормоза и придавшего храбрости, выступление на сцене перед публикой, даже если это будут просто друзья, было для Флаттершай колоссальным подвигом. Она нервно помахала крылом осипшей Рэйнбоу Дэш, которая по какой-то причине кричала что-то вроде “Свободная птица!”. Хотя Флаттершай и любила птичек и всегда выступала за их свободу от жестоких клеток, она не совсем понимала, к чему бы это могло быть...

Пинки выплюнула хвост Флаттершай и указала на микрофон.

— Дуэт так не работает! Я не могу одна петь обе части, это будет глупо, глупышка! А теперь дуй за мной!

— Эмм, ну раз так, ладно. Я имею в виду, если ты не можешь справиться без меня... — Флаттершай медленно моргнула, слегка покачиваясь на нетвёрдых копытцах, и покосилась на странно размытый монитор, где должен был появиться текст песни. — Эмм, Пинки, — виновато произнесла она, глотая слова, — я забыла, какую песню мы будем петь...

— Это песня про что-то от кого-то, эээ... — Розовая пони пару раз постучала себя копытом по голове в попытках выбить оттуда своенравное название. — Слишком поздно! Придётся импровизировать! И раз, и два, и раз-два-три!..

— Погоди, ты же не думаешь петь о той... О той вещи-которую-я-не-должна-была-рассказывать-тебе, что я только что тебе рассказала?

— Не-е-е-ет, — ответила Пинки не-будь-глупенькой тоном. — Постой... Да.

Эй, Флаттершай! Не отступай,

Поддерживай дуэт!

Эмм, хорошо, П-пинки Пай.

Но помни про секрет...

Коль ты в любви познала лишь

У горя вкус каков,

Есть множество других, пойми ж,

Кобыл и жеребцов.

Но столь живых, бесценных нет

Сокровищ как она.

Я буду ждать хоть сотню лет —

Заметит вдруг меня?

Не сбудутся твои мечты,

Их если сидя ждать!

Не будь такой пассивной, ты

Так можешь опоздать!

Я если б быть могла смелей

И мышц добыть стальных...

Тогда б смогла поведать ей

О чувствах потайных.

Не про шмелей тут нужно выть,

А петь и танцевать!

Иль стать скромней и попросить

В любви совета дать!

Просить, с обманом к ней придя,

Мне помощь оказать?

Узнает — не простит... Хотя...

Так можно лёд сломать.

Спина Пинки, казалось, резко дёрнулась в одно мгновение, и кобылка в изумлении оглянулась. Неожиданно она посмотрела на зеркальную стену, через которую четверо кобылок из будущего наблюдали за ней. Нет, не на стену — сквозь неё. Она взглянула в глаза Рэрити, затем хитро улыбнулась и подмигнула ей. Несмотря на первоначальный шок, Рэрити обнаружила, что недоверчиво улыбается в ответ.

Ты это ложью не считай —

В совете есть нужда.

Не пожалеешь, Флаттершай,

Об этом никогда...

У шокированной Рэрити отвисла челюсть. Она повернулась к застенчивой кобылке рядом с собой, едва способная связать пару слов от огромного удивления.

— Флаттершай, ты... Даже тогда? Ты и Пинки планировали это?

— Эмм... Может, немного?

— Ох... Ты манипулятивная, лживая... удивительная кобылка! — Последние остатки стены вокруг сердца единорожки обрушились. “Хоть один пони когда-либо любил меня так сильно, как она? Смогу ли я когда-нибудь в жизни полюбить кого-нибудь так же сильно?” Она бросилась к Флаттершай и смела её в крепкие объятья, нежно шепча ей на ушко:

— Я так сожалею, что заставила тебя ждать, любовь моя, но я могу сказать это теперь: я люблю тебя. Я буду любить тебя так долго, как ты мне позволишь. — Затем, нежно удерживая её, она страстно поцеловала застенчивую кобылку.

— Мм, Девочки? — Твайлайт выглядела довольной, но также и немного смущённой. — Мы, эээ... всё ещё здесь? Девочки?

Рэрити подняла глаза, всё ещё затаив дыхание от удовольствия.

— Ох, Твайлайт, дорогуша, ты действительно собираешься быть чопорной после увиденного сейчас? Что я могу сделать в вашем присутствии, способное соперничать с теми прелестными глубинами разврата?

— Ну не знаю, я б могла подкинуть пару идей, — услужливо сообщила Эпплджек.

— Да? Я так люблю пробовать новое, — кокетливо приняла вызов Рэрити. Ничто не могло разгневать её в этот момент. — Может, ты составишь список?

— Эмм... Эмм... — запиналась Флаттершай, оказавшись под перекрёстным огнём.

— Я всё ещё не рассказала свою историю, мисс маленькая любительница драконов, — резко, но с широкой улыбкой произнесла Эпплджек. Казалось, она почувствовала облегчение от того факта, что в Рэрити вновь проявилась её энергичная натура, с которой было намного более комфортно препираться, чем с сентиментальной, чувственной Рэрити, какой она была до этого. — Вы все можете услышать рассказ-другой!

— О доброта, ты права! Куда летит время? Во что бы то ни стало, Джекки, продолжай.

Удивительно, но Рэрити несколькими мгновениями после произнесения этого имени была всё ещё очень даже жива, несмотря на прежние угрозы Эпплджек. На самом деле казалось, что жеманное прозвище разожгло что-то в глубинах сердца фермерши. Взор её зелёных глаз уплыл куда-то далеко, через других кобылок и стены библиотеки, туда же, куда уносились и её мысли. Взор был обращён на кого-то.

— Ну ладно, я продолжу.

Печальна правда, но, увы,

Все парни одинаковы.

Как жить посмевшей попросить

Любимого с ней вечно быть?

Пытаться будет храбро, но,

Хоть клятву даст он, всё равно

Сбежит — уйдёт другим вослед...

Но ты, мой милый, не как все.

— Дороти Паркер, "Неизлечимая"