Грехи Прошлого

Выздоровление

Понивиль пережил атаку чудовищ из Вечнодикого Леса, но не остался после этого невредимым. Город был разорён. Но, несмотря на это, самая важная часть Понивиля — его жители — выжила. Некоторые из них пострадали, но никто не получил более серьёзных травм, чем пара переломов. Эти раны, впрочем, должны были зажить со временем, и все были искренне рады, что остались в живых.
На первые несколько часов большинство пони предпочли остаться в надёжных объятиях замка Найтмер Мун. Лишь немногие находили в себе смелость, чтобы рискнуть выйти за его стены, но никто из них не заходил слишком далеко, прежде чем страх и нервное напряжение заставляли их бежать назад к каменной крепости.
Однако, жители Понивиля не могли укрываться в замке вечно. Дав всем время отдохнуть и прийти в себя, Мэр Понивиля — Айвори Скролл — созвала готовых к полёту пегасов-добровольцев. Быстрейшие из них отправились в другие части Эквестрии, чтобы предупредить королевство об усилившейся угрозе нападения чудовищ, а также чтобы привести в Понивиль помощь. Остальным было поручено подсчитать ущерб, нанесённый городу.
Новости о повреждённых и разрушенных зданиях начали стекаться в замок, и эти новости были удручающими. Многие дома и предприятия[a] были практически уничтожены, некоторые семьи потеряли всё, кроме своих жизней и жизней близких. Другие здания были на грани разрушения и требовали капитального ремонта, чтобы снова стать обитаемыми. Эти новости заставили многих пони рыдать, однако в слезах они ещё крепче обнимали своих друзей и родных, радуясь, что потеряли в катастрофе только материальные ценности.
И всё же, несмотря на мрачную действительность, появились первые проблески надежды. Пусть она и не могла сравниться с Твайлайт, Мэр принялась упорядочивать жизнь населения города. Под управлением кобылицы цвета хаки, пони вдохнули в замок Найтмер Мун новую жизнь. Залы, которые ещё утром были пустыми и безжизненными, снова наполнились спешащими во всех направлениях пони.
Деятельность была довольно беспорядочной, но Айвори Скролл сохраняла достаточный надзор, чтобы поддерживать движение вперёд. Атака чудовищ закончилась сразу после полудня, но к тому времени, когда солнце склонилось на западе, замок совершенно преобразился.
Тем, у кого не было крыши над головой, замок стал временным прибежищем. Бараки стражи, комнаты для гостей и широкие коридоры стали временным домом для тех, кто потерял всё или был слишком напуган, чтобы покидать замок. Койки и спальные мешки заполняли каждый свободный дюйм, некоторые пони были рады даже лежать на полу, просто укрывшись одеялом и подложив под голову подушку. Кровати, имевшиеся в замке, берегли для больных и раненых, но никто на это не жаловался. Большинство было радо получить спокойное место для отдыха, защищённое от окружающих опасностей толстыми каменными стенами.
Для тех, кто испытывал голод, замок стал источником сытного обеда[b]. Пони, пожелавшие поделиться своими запасами еды, принесли пользу замковой кухне. Простые, горячие и высоко ценившиеся кушанья быстро готовились и передавались голодающим[c]. Они ели в столовой замка, которая была порядком переполнена.
Для раненых до или во время атаки местом лечения опять же стали больничные палаты замка. Пока Сестра Редхарт ухаживала за Найтмер Мун, Сестра Тендерхарт и другие добровольцы заботились о нуждах больных и раненых.
В целом, замок из вместилища страха и ужаса превратился в тихую гавань посреди ужасающего шторма сомнений и неопределённости, стал местом, где пони могли найти отдых, еду, медицинскую помощь и, что самое главное, относительное душевное спокойствие. Толстые стены замка, бдительно патрулируемые добровольцами, давали ощущение безопасности тем, кто боялся возвращения чудовищ следующей ночью.
Понивилю требовалось время, чтобы восстановиться после нападения. До тех пор цитадель оставалась островком твёрдой суши в море страха и сомнений.
Однако, среди суеты, наполнившей большую часть замка, были один коридор и комната, посещения которых многие старательно избегали, даже если для это приходилось идти по намного более длинному маршруту. На одной стороне этого коридора располагались высокие двери, украшенные королевской печатью в виде растущей луны.
Это был коридор при входе в тронный зал Найтмер Мун.
Именно в том коридоре ждала[d] Твайлайт Спаркл. Она сидела на полу, прижавшись спиной к холодной каменной стене, и, запрокинув голову, смотрела в потолок. В тронном зале Сестра Редхарт и Флаттершай ухаживали за Найтмер Мун, а друзья Твайлайт и другие пони, помогавшие нести аликорна во дворец, уже вернулись к своим делам.
Только она одна ничего не делала... и от этого факта у неё неприятно свербило на душе. Твайлайт чувствовала, что должна делать что-то, хоть что-нибудь. Например, помогать мэру организовать оказание помощи, как во время Уборки Зимы[e], но она просто не могла заставить себя отойти более чем на пять шагов от дверей тронного зала.
Твайлайт хотелось быть в тронном зале, чтобы просто находиться рядом с Найтмер Мун. Однако, Сестра Редхарт настояла, чтобы она осталась снаружи, тем самым превратив коридор в импровизированную приёмную[f]. Твайлайт пыталась возражать, но Редхарт была непреклонна. Она объяснила ей в предельно ясных выражениях, что, хоть и сочувствует Твайлайт, но не может позволить единорогу находиться в зале, опасаясь, что что-то может пойти не так.
Оторвав взгляд от потолка, Твайлайт посмотрела в одно из ближайших окон. Цвет неба начал меняться, переходя из девственно-голубого в теплый оттенок оранжевого. Живописный закат по крайней мере немного отвлекал её от проблем. Она долго рассматривала зарю, пока не скрипнула дверь, привлекая её внимание.
Твайлайт навострила уши, затем повернулась к источнику звука. Это скрипнула дверь в тронный зал: две огромные деревянные панели приоткрылись, выпуская двух пони. Первой вышла Сестра Редхарт, неся не только аптечные сёдельные сумки[g], но и врачебную сумку, принесённую Рэйнбоу Дэш из клиники. Флаттершай вышла следом за медсестрой и аккуратно закрыла за собой дверь.
— Как? Как она? — спросила Твайлайт, заранее боясь того, каким может оказаться ответ.
— Она была серьёзно ранена, Твайлайт. Мы обработали раны, как смогли. Сейчас её состояние стабильно, но это пока только начало. Следующие несколько часов будут критическими. Впрочем... теперь всё зависит от неё.
— Можно... можно мне увидеть её? Она не спит?
— Да, но не очень долго. Ей нужен отдых, — посоветовала Сестра Редхарт. — Мне надо вернуться в клинику, чтобы осмотреть других больных, но Флаттершай останется здесь за дверью на случай, если она тебе понадобится.
Твайлайт кивнула, глядя вслед Сестре Редхарт, направившейся к медицинскому центру, где она собиралась помочь Сестре Тендерхарт с пони, которым требовалось внимание врача. Флаттершай села рядом с дверью, толкнула её, открывая зал, и посмотрела на Твайлайт.
Единорожка нервно сглотнула, боясь увидеть Найтмер Мун в ужасном состоянии, однако ободряющая улыбка Флаттершай прибавила Твайлайт смелости, и, глубоко вздохнув, она проскользнула в открытую дверь.
Витражи в окнах всё ещё были разбиты, хотя их закрыли флагами, взятыми из разных частей замка, чтобы воспрепятствовать холодному вечернему ветру. От самоцветов, вставленных в стены, лился мягкий белый свет, но многие из них были накрыты кусками ткани, чтобы в зале был уютный полумрак.
Примерно в центре зала была устроена импровизированная постель из одеял и подушек, собранных со всего замка. Единственная кровать, которая была достаточно велика для аликорна, находилась в её же личных покоях. Она была слишком велика, чтобы перенести её не разбирая.
Впрочем, постель успешно служила своей цели, предоставляя израненной пони мягкое ложе для отдыха. Найтмер Мун выглядела спящей. Она лежала, закрыв глаза, и дышала пусть слабо, но ровно. Её грива начала возвращаться к обычному состоянию и, что самое главное, все раны аликорна были обработаны.
Повреждённое крыло было перевязано и подвешено на перевязи, а многочисленные порезы продезинфицированы и перебинтованы. Всё это нельзя было назвать качественной медицинской обработкой, но Сестра Редхарт и Флаттершай поразительно хорошо справились, учитывая недостаток материалов и необходимость проводить лечение в тронном зале. Они рассматривали возможность помещения её в больничных покоях вместе с остальными, но помимо того, что там было недостаточно места, Редхарт полагала, что будет лучше лечить Найтмер Мун где-нибудь отдельно[h].
Пройдя по залу, Твайлайт легла рядом с Найтмер Мун. Она не хотела будить аликорна, но в то же время хотела быть рядом. Она хотела быть там, когда Найтмер Мун наконец откроет глаза.
К счастью, временная постель, устроенная для аликорна, была намного больше, чем требовалось. Пока Найтмер Мун занимала середину, по углам оставалось достаточно места, чтобы там могла лечь пони, что Твайлайт и сделала. Она легла в изголовьи постели и, положив голову на скрещённые ноги, стала наблюдать[i] за спящим аликорном.

Твайлайт не помнила, когда заснула. Её разбудило осторожное похлопывание по плечу. Глазам потребовалось некоторое время чтобы сфокусироваться и проясниться, после чего единорожка смогла рассмотреть того, кто её разбудил.
— Мэр? — сонно пробормотала она, протирая один глаз.
— Прости, что разбудила, Твайлайт, но не могли бы мы поговорить в коридоре?
— Конечно, — ответила единорожка, осторожно поднимаясь с постели.
Она оглянулась на Найтмер Мун, всё ещё спавшую, залечивая раны. Несмотря на бинты[j], Твайлайт заметила, что грива аликорна выглядит более объёмной, чем до того, как она заснула. Это принесло Твайлайт небольшое облегчение, позволяя верить, что Найтмер Мун действительно поправляется.
Айвори Скролл чуть кашлянула, напоминая Твайлайт о том, кто её разбудил. Две кобылицы выскользнули из зала в прилегающий коридор.
— Я извиняюсь, что побеспокоила тебя, зная, как ты волнуешься за неё, — сказала мэр, когда двери тронного зала закрылись.
— Ничего страшного, — заверила её Твайлайт, слегка улыбнувшись. — Ей становится лучше, и это главное. Так о чём вы хотели поговорить?
— Вообще-то, о нескольких вещах, — начала Айвори, подводя Твайлайт к окну и указывая копытом наружу. — Во-первых, я хотела, чтобы ты увидела это.
Твайлайт проследила за направлением, пытаясь понять, что же было так важно увидеть. Однако, казалось, что Айвори Скролл указывает в пустоту. Из окна, о котором шла речь, открывался прекрасный вид на внутренний двор замка, по которому прохаживалось несколько пони. Ей была видна часть внешних стен замка, а за ними солнце, висевшее над самым горизонтом, заставляя небо гореть тёплыми красками заката.
— Эм... на что я должна смотреть?
— На закат.
— А что с ним?
— Твайлайт, уже начало одиннадцатого. Вечер, — спокойно объяснила Айвори. — Солнце должно было зайти больше часа назад. Пони начинают тревожиться.
— Ой... — пробормотала Твайлайт, только теперь понимая, что проспала, должно быть, намного дольше, чем думала. — Да... Пожалуй, это большая проблема, когда в Эквестрии всего один аликорн. Мне жаль, но я боюсь, что Никс будет не в состоянии управлять солнцем и луной в ближайшие несколько дней.
— Вот почему я хотела поговорить с тобой. Меня просили осведомиться о том, могут ли Элементы Гармонии быть использованы, чтобы освободить Селестию и Луну. Мы предположили, что, так как она отправила их в заключение, то может быть...
— Вы хотите, чтобы я применила Элементы Гармонии против Никс!? — перебила её Твайлайт, ощетинившись.
— Нет, я не это имела в виду, — поправила себя Айвори. — Я хотела сказать вот о чём: можно ли при помощи Элементов отменить заклинание изгнания, сделанное Никс?
Гнев Твайлайт потух так же быстро, как вспыхнул. Шестерёнки в голове единорога быстро крутились, пока она смотрела на закат.[k]
— Не знаю... может быть... мне нужно спросить Никс, как работает заклинание изгнания. Может быть, тогда мы с друзьями сможем использовать Элементы Гармонии, чтобы обойти его, но я не смогу ни о чём спросить Никс, пока она не проснётся.
— Я понимаю, — мягко сказала мэр. — Когда я осознала, что солнце не зайдёт, я отправила несколько вестников, чтобы рассказать остальным жителям Эквестрии о том, что происходит. Пегасы не были этому рады, так как они только что вернулись после доставки прошлой партии писем. К счастью, Рэйнбоу Дэш смогла взбодрить их речью перед очередным полётом, а сообщения, как я надеюсь, удержат большинство пони от паники.
— Надеюсь, — повторила Твайлайт, отворачиваясь от дальнего бессрочного заката. — Так, это всё?
— На данный момент всё, хотя Эплджек поймала меня на пути сюда и просила передать ещё кое-что. Она решила отдохнуть от работы на кухне и хотела, чтобы я попыталась накормить тебя чем-нибудь[l]. Как она сказала, ты ничего не ела весь день.
— Спасибо вам, но... — начала Твайлайт, собираясь вежливо отказаться от предложения мэра, но урчание в животе подвело её. — Ну... может быть, сэндвич.
Айвори улыбнулась, и они вместе с Твайлайт пошли по коридору. Вскоре двое достигли столовой замка. Несмотря на поздний час, там всё ещё находилось несколько задумчивых пони, внутренние часы которых, несомненно, сбились из-за затянувшегося заката.
— Похоже, Эплджек действительно хорошо постаралась, чтобы поддержать занятость кухни, — отметила Твайлайт, заметив нескольких пони, всё ещё подкрепляющихся за обеденным столом. — Попросить её взять командование над кухней было хорошей идеей.
— Да, верно, и пони, помогающие ей, действительно работают изо всех сил. Сама еда довольно простая и обыденная, но сытная, и сотрудники кухни[m] работают достаточно быстро, чтобы вовремя накормить большинство пони, — отвечала мэр, пока они пересекали зал и вставали в очередь.
Их обслужили достаточно быстро. В конце концов, немногие ели так поздно вечером. Затем мэр и Твайлайт направились к единственному огромному обеденному столу.
Твайлайт облизнула губы и втянула аромат еды, когда они с Айвори сели.
— Ммммм... пахнет так вкусно.
— Да, точно, — добавила мэр, немного усмехнувшись, прежде чем откусить от своей порции.
Твайлайт уже собиралась последовать её примеру, но почувствовала, что кто-то опять тронул её за плечо. Обернувшись, она увидела знакомую вишнёвую пони с парой перемётных сумок на спине, подошедшую к ней.
— Надеюсь, я не отрываю тебя, Твайлайт, — сказала Черили.
— О, не беспокойся об этом. Как поживаешь?
— Думаю, мне будут сниться кошмары о том Скорпионе ближайшие несколько недель, но в остальном я в порядке. Я просто хотела передать тебе кое-что.
С этими словами учительница повернула голову к перемётным сумкам и вытащила небольшую стопку бумаг.
— Что это?
— Ну, после того, что случилось, я подумала, что жеребятам в замке нужно какое-нибудь занятие, чтобы они не скучали и не задумывались о произошедшем. И вот, не знаю как, но твоя подруга Пинки Пай нашла кучу [n]художественных и ремесленных принадлежностей. Маленькие пони потратили часть дня на рисование... и я думаю, что ты захочешь взять несколько рисунков, которые они сделали.
Твайлайт взглянула на стопку листков бумаги, лежащих на столе рядом с ней, и воспользовалась магией, чтобы взять их. Она посмотрела на первый из них — довольно грубый карандашный рисунок. Он изображал маленького пони с голубой шерстью и ножками-палочками, стоявшего рядом с двумя пони повыше, с росчерками травы внизу и большим весёлым солнцем в верхнем углу. Картинка из тех, что можно увидеть на школьных досках объявлений.
Но по-настоящему приковало взгляд Твайлайт то, что было написано на рисунке. Сверху были слова «Для Найтмер Мун», а внизу — «Спасибо, что защитила нашу семью».
Твайлайт перешла к следующему рисунку в стопке. Он был лучше нарисован, и она даже узнала изображённых на нём пони. Там были Эплджек и Найтмер Мун, стоящие на поверженном Цербере, все шесть глаз которого были изображены маленькими завитками[o]. Текст под рисунком гласил: «Спасибо, что спасла мою сестру. Поправляйся скорее, Никс. От Эпл Блум.»
В стопке было не слишком много рисунков, но все они были на схожую тему. Это были тёплые пожелания и благодарности для Найтмер Мун.
Просмотрев всю стопку, Твайлайт не могла не посмотреть на Черили с недоверием.
— Ты в...
— Велела им сделать это? Нет. В общем-то, это сделала Эпл Блум. Она начала рисовать, и когда остальные спросили, что она рисует, некоторые решили сделать то же самое. Мне не пришлось ничего для этого делать.
— Кстати... если ты не возражаешь, — добавила Черили, извлекая из сумки сложенный листок и оставляя его там же, где и стопку рисунков. — Не могла бы ты передать это Никс? Это... от меня.
Твайлайт улыбнулась и положила листок в стопку с рисунками.
— Конечно. И... спасибо тебе, Черили.
— Это меньшее, что я могу сделать, Твайлайт. Сейчас я собираюсь попытаться немного поспать, но, если тебе будет нужна моя помощь, просто позови. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Твайлайт и, проводив взглядом уходящую Черили, повернулась к стопке рисунков, которую она всё ещё держала при помощи магии. Твайлайт с особой осторожностью положила их туда, где они не смогут испачкаться, всё больше улыбаясь от этого. Затем она продолжила быстро ужинать, чтобы успеть вернуться с бумагами, пока Найтмер Мун не проснулась.

Найтмер Мун застонала. Она не знала, сколько проспала, но в тот момент это для неё было неважно. Всё её тело затекло, а любая попытка потянуться только давала ей понять, насколько она больна. Она лежала на чём-то мягком, но неровном, а потому создававшем лишь относительное удобство.
На какое-то время аликорн[p] удовлетворилась тем, что потёрлась головой о подстилку, чем бы она ни была, пытаясь немного почесаться. Наконец, когда Найтмер Мун вполне поняла, насколько плохо себя чувствует, её начала мучать внезапно обнаружившаяся сухость во рту. Не задумываясь, она облизнула губы, мечтая о стакане воды.
И, как по волшебсту, она почувствовала что-то возле своего рта. Знакомый нежный голос тихо произнёс рядом с ней:
— Вот, Сестра Редхарт сказала, что мне нужно дать тебе выпить это, когда ты проснёшься.
Предмет возле её рта оказался соломинкой, и, нащупав её, Найтмер Мун обхватила её губами. Вскоре прохладная бодрящая свежесть воды разлилась по её языку. Вода никогда ещё не казалась ей такой вкусной, и она жадно выпила её, чтобы не только смочить рот и горло, но и утолить жажду. Она высосала весь стакан досуха за считаные секунды.
Когда стакан опустел и соломинка выпала из её губ, Найтмер Мун попыталась поднять голову. Она вздрогнула от хруста шейных позвонков, но всё равно заставила себя поднять голову, прежде чем открыть глаза. Она увидела, что находится в тронном зале и заметила постель, на которой лежала. Найтмер также заметила, что практически с головы до копыт покрыта бинтами, а её крыло поддерживается на боку простой повязкой.
— Как ты себя чувствуешь?
Найтмер Мун повернула голову, чтобы увидеть источник звука. [q]Рядом лежала Твайлайт, глядя на неё с искренней и облегчённой улыбкой.
— Плохо... — ответила Найтмер Мун, снова опуская голову на подушку.
— Что ж, ты довольно серьёзно пострадала, — призналась Твайлайт, поднимаясь с постели.
Осторожно развернувшись, единорожка разместилась рядом с головой Найтмер Мун. Достаточно близко, чтобы можно было, склонив голову, нежно коснуться мордочкой щеки ночной кобылицы.
— Я так рада, что ты очнулась. Ты заставила меня поволноваться.[r]
— Сколько я проспала?
— Не беспокойся об этом пока, — ответила Твайлайт, поднимая голову, чтобы воспользоваться магией.
В поле зрения вплыл кувшин с водой. Единорожка наполнила стакан Найтмер Мун и снова вложила соломинку в её рот. Аликорн снова осушила стакан, хотя и не так быстро, как в первый раз.
— Спасибо тебе, — тихо сказала аликорн, закончив со вторым стаканом.
— Хочешь ещё?
— Нет, — ответила Найтмер Мун, слабо покачав головой.
Твайлайт не настаивала. Поставив стакан рядом с кувшином, она снова повернулась к аликорну.
— Ты не голодна? Я могла бы принести тебе чего-нибудь с кухни.
— Сомневаюсь, что там осталось много не испортившихся продуктов, с тех пор, как Дети Найтмер ушли.
— Вообще-то, надеюсь, ты не будешь против, но мэр и множество других пони использовали замок в качестве лагеря беженцев. Многие дома были повреждены или разрушены во время нападения чудовищ, так что им пришлось остаться здесь.
На лицо Найтмер Мун выплыла лёгкая улыбка.
— Я не против. Собственно... приятно слышать, что этот замок сгодился хоть на что-то хорошее.
— Так мне принести тебе чего-нибудь?
— Нет, я пока не голодна. А что с остальными?
— Они в порядке, — мягко[s] ответила Твайлайт. — Благодаря тебе.
— Я просто выиграла время. Это ты и твои друзья отвели всех в безопасное место[t].
— Но мы не сделали бы этого, если бы ты не прикрывала нас от чудовищ. Ты помогала спасать жизни, Никс...

я так тобой горжусь.
— Гордишься... как ты всерьёз можешь гордиться мной? — сказала аликорн[u], переводя взгляд на дальнюю стену, боясь смотреть в глаза Твайлайт.
— Ты допускала ошибки, Никс, но ты пыталась их исправить, — заверила её Твайлайт, проводя копытом по её гриве, магическая аура[v] обтекала его как вода.
— Ничего из этого мне не пришлось бы делать, если бы я не была таким несмышлёнышем. Ты была права... ты всё время была права. Я не обязана была быть Найтмер Мун. Я не обязана была слушать Спелла Нексуса или становиться тем, чего боялась Селестия. Никто не мог бы заставить меня делать что-либо в тот момент.
— Но... но я была так зла... та зла на тебя, — начла Найтмер Мун, и её голос задрожал от сдерживаемых слёз. — Ты позволила Селестии забрать меня... ты бросила меня... и я возненавидела тебя за это. Я так сильно тебя ненавидела.
— И я подумала, что единственной причиной, почему ты могла бросить меня, могло быть только то, что они были правы... что они были совершенно правы... что я и есть Найтмер Мун.[w]
Она понизила голос до шёпота и смолкла на секунду. Твайлайт открыла рот, чтобы попытаться её утешить, но Найтмер Мун продолжила говорить, прежде чем Твайлайт смогла вставить хоть слово.
— Так что я играла роль. Как глупый маленький жеребёнок в глупом маленьком школьном спектакле, я играла роль чудовища. Я играла её, потому что думал, что это и должна делать, потому что это согласовывалось с тем, что говорил Нексус, и тем, чего боялась Селестия.
— Но я не могу быть Найтмер Мун... я не буду кобылицей, которой когда-то была. Но это не отменяет того, что я сделала. Ты и все жители Эквестрии должны просто ненавидеть меня... ненавидеть и презирать, как и настоящую Найтмер Мун... потому что я этого заслуживаю.
— Нет, — сказала Твайлайт, решительно прерывая речь аликорна. — Нет, это не всё, чего ты заслуживаешь. Ты заслуживаешь большего, и я не ненавижу тебя.
— Ты врёшь... так же, как врала мне раньше. Ты должна ненавидеть меня. Я была худшей дочерью в мире... ты должна ненавидеть меня.
— Но я не ненавижу тебя, Никс.
— У тебя есть все причины для ненависти! — бросила Найтмер Мун, её гнев был направлен скорее на неё саму, чем на Твайлайт. — Я отреклась от тебя, бросила в темницу и чуть было не позволила Нексусу убить тебя! Твоя жизнь была бы лучше, проще и счастливее, если бы ты не нашла меня в лесу... Я всё разрушила, и ты должна ненавидеть меня! Ты должна ненавидеть и бояться меня, как всякий другой пони!
— Я не ненавижу тебя, Никс, и никогда не буду.
— Почему... почему нет!?
— Потому что я твоя мать, Никс, а мать всегда будет любить свою дочь, несмотря ни на что.
Найтмер Мун крепко зажмурилась. Она пыталась сдержаться, пыталась оставаться твёрдой, но всё было бесполезно. Твайлайт пробила эмоциональную дамбу, которую аликорн[x] выстроила внутри себя. Вся боль, стыд и смятение, которые она сдерживала в себе, освободились и затопили разум аликорна.
И тогда она зарыдала. Найтмер Мун рыдала открыто, произнося одно извинение [y]за другим. Ни разу с тех пор, как она была жеребёнком[z], Найтмер Мун не позволяла слезам течь так свободно[aa]. Она плакала и просила прощения за всё сделанное, за каждого пони, которому нанесла вред, за свою глупость и за всё то, через что пришлось пройти Твайлайт.
Она плакала, а Твайлайт принимала её слёзы и извинения[ab]. Единорожка прикладывала все усилия, чтобы успокоить кобылицу, которую звала дочерью, придвинувшись как можно ближе и прижавшись мордочкой к голове аликорна. Ей было проще утешить Найтмер Мун, когда она ещё была маленьким жеребёнком... но Твайлайт делала всё, что могла. Она делала всё, чем мать может успокоить свою дочь. И она сама плакала рядом с Найтмер Мун.
Но слёзы, лившиеся из их глаз, не были только слезами горя. Часть из них были слезами общей боли за то, что они сделали неправильно. Другие были слезами радости, которой двое делились в объятиях, которых[ac] они так долго были лишены.
Впервые за несколько долгих недель, Твайлайт могла сказать, не сомневаясь, что вернула свою дочь назад.

Найтмер Мун долго плакала, но в конце концов присутствие Твайлайт успокоило аликорна. Она досуха выплакала как слёзы, так и сдерживаемые чувства. По крайней мере, ей стало лучше от этого. Однако, пока глаза Найтмер Мун ещё сохли[ad], в её уме возник один вопрос... вопрос, который аликорн[ae] не могла игнорировать.
— Твайлайт... кто я?
— Что ты имеешь в виду? — ласково спросила единорожка.
— Я больше не знаю этого. Мне полагалось быть Найтмер Мун, но потом я превратилась в Никс, и даже когда снова попыталась стать Найтмер Мун, у меня ничего не получилось. Теперь я не могу быть ни той, ни другой. Так... кто же я?
Твайлайт долго молчала, обдумывая вопрос и осторожно подбирая слова для ответа. Она отвернулась в сторону и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем заговорить.
— Я, честно, не могу точно сказать. Каждая пони решает для себя, какой хочет быть, и тебе нужно самой это понять. Всё, о что я могу тебе сказать, это то, что я вижу.
— Так что ты видишь, Твайлайт? Я хочу услышать чистую правду.
— Пожалуй... я вижу кобылицу, которая не является ни Никс, ни Найтмер Мун... или, вернее, кобылицу, в которой есть немного от обеих, если можно так сказать, — начала Твайлайт, испытывая сложности с выбором подходящих фраз. К счастью, Найтмер Мун не давила и не торопила её. Она просто ждала, когда единорог соберётся с мыслями.
— Начнём с другой стороны. Когда ты была Никс, ты была... немного чувствительной.
— Я была плаксой и трусихой, — спокойно поправила её Найтмер Мун.
— Хорошо, да, но это не было целиком твоей виной. Ты была юной... и ты через многое прошла, даже до того, как я нашла тебя в лесу. Сомневаюсь, что какой-либо жеребёнок мог бы пройти через такое и не быть немного травмированным.
— Но... ты теперь не такая, — продолжала Твайлайт, чуть улыбнувшись. — Никс, которую я знала... она никогда бы [af]не смогла отогнать чудовищ, как ты. Только такая кобылица, как Найтмер Мун, смогла бы сделать такое.
— Значит... даже ты в конечном итоге признаёшь, что я — Найтмер Мун.
— Нет, — возразила Твайлайт, — дай мне закончить.
— Прости, — извинилась аликорн[ag].
— Ничего страшного. Но ты не настоящая Найтмер Мун. Если бы ты была ею, то у тебя бы хватило смелости сразиться с чудовищами, но не было бы причины делать это. Найтмер Мун — настоящая Найтмер Мун — заботилась в первую очередь о себе, и лишь потом обо всех остальных, если вообще о них заботилась. Если бы ты действительно была ею, тебя не волновало бы то, что случилось с Понивилем.
— Но это волновало бы Никс, которую я знаю, — сказала Твайлайт, нежно и обнадёживающе касаясь аликорна. — Ей не безразлична судьба других пони, иногда даже больше, чем её собственная. Ей не безразличны её друзья. Настолько, что она участвовала в спектакле во время Весеннего Фестиваля[ah], несмотря на то, что я велела ей этого не делать. Ты была там ради них, хотя знала, что потом у тебя будут неприятности.
— Это благодаря своему сочувствию ты захотела[ai] вылететь и встать на пути угрозы[aj], чтобы защитить Понивиль.
— Так что... думаю, я бы сказала, что в тебе есть немного от них обоих. Возможно, лучшее от обоих. Но, как я сказала ранее, это всего лишь то, что я вижу. Тебе решать, какой пони ты хочешь быть.
— И, кроме того, я не единственная, кто думает, что ты не Найтмер Мун, — сказала Твайлайт и засветила рог.
Через несколько мгновений единорожка представила Найтмер Мун стопку листков, держа их так, чтобы аликорн мог видеть, что на них. Это были карандашные рисунки, которые Черили отдала Твайлайт, и первым из них был рисунок Эпл Блум.
— Это... это правда для меня?
— Правда, — ответила Твайлайт, передавая рисунки Найтмер Мун, чтобы она могла их пролистать.
Кроме рисунка Эпл Блум там были рисунки Свити Белль, Скуталу и Твист. Там было даже несколько рисунков других пони из её класса — знакомых, которые не очень сильно любили её, но и не ненавидели. Там был и рисунок Динки Ду, изображавший аликорна, бьющего гидру в бок.
— Есть ещё это, — продолжила Твайлайт, доставая бережно сложенный втрое бумажный листок. — Это письмо от Черили.
Найтмер Мун перевела взгляд, отложила рисунки и осторожно подвесила письмо в воздухе. Развернув его, она отметила про себя, что узнаёт почерк Черили. Её взгляд переместился к началу страницы, откуда она начала внимательно читать каждую строчку.
Дорогая Никс,
Сегодня, когда несколько жеребят, за которыми я присматривала, начали делать для тебя открытки с добрыми пожеланиями, я почувствовала, что должна добавить несколько слов от себя. Первое из них — «спасибо»; спасибо, что спасла мою жизнь. Когда тот Скорпион настиг меня, я оставила надежду остаться в живых, не говоря уже о том, чтобы снова учить детей, но ты вмешалась и спасла меня. Благодарю тебя за это.
Я также хочу сказать, что мне жаль. Я всё ещё помню то, что ты сказала в ту ночь. Когда я позволила тебе играть роль Найтмер Мун в школьном спектакле, я нисколько не хотела тебя оскорбить. Я назвала изначальную Найтмер Мун «злой и подлой[ak]», но эти слова никак не относились к тебе — жеребёнку, которого я называла своей ученицей.
Твои друзья пришли ко мне однажды во время твоей вечной ночи. Они спрашивали меня о тебе, о том, почему ты поступила так. Их семьи не говорили им всей правды, и я могу сказать, что они были встревожены. Я сказала им ту правду, в которую сама верила в тот момент: что ты запуталась в том, кто ты, что тебе просто необходимо время, и что однажды ты поступишь правильно.
Спасибо тебе, что доказала мою правоту, и, хотя ты теперь взрослая, я всегда буду высоко ценить то время, когда ты приходила в мой класс. Пусть некоторые ученики не ценят твоей любознательности, я нахожу её для себя вдохновляющей[al] и надеюсь, что ты никогда не потеряешь тяги к знаниям.
И снова хочу сказать... спасибо тебе.
Твой бывший учитель
Черили
— Иногда это сложно — измениться самому и изменить то, что видят в тебе другие, — объясняла Твайлайт, пока Найтмер Мун рассматривала письмо и рисунки. — До того, как я пришла в Понивиль... я была книжным червём, почти не имеющим настоящих друзей. Но я изменилась... я начала учиться дружбе, и помогала своим друзьям так же, как они помогали мне. Мы все немного выросли благодаря нашей общей дружбе. А ты научила меня, что значит быть матерью и заботиться о ком-то как о дочери.
— Это может казаться невозможным, но ты можешь сделать это, — уверенно сказала Твайлайт. — Ты уже начала. Эти жеребята, они больше не видят в тебе Найтмер Мун. Они видят в тебе пони, которая спасла их друзей и родных. Ты можешь быть той, кем хочешь быть.
— Неужели... неужели это действительно может быть так просто? — спросила Найтмер Мун, опуская бумаги и поворачиваясь к Твайлайт. — Неужели я просто могу решить, кем хочу быть?
— Нет, это потребует много труда и может занять много времени. Однако, чтобы сделать первый шаг, нужно ответить на один вопрос: какой пони ты хочешь быть?
— Я... хочу, — медленно начала Найтмер Мун, глубоко задумавшись над вопросом. — Я не хочу быть Королевой. Я не хочу быть кобылицей, которой все боятся. Я хочу, чтобы у меня были друзья — настоящие друзья, я не слуги и подданные. Я хочу, чтобы Спайк и Совелий были моими братьями, пусть даже они не пони. Я хочу быть кобылицей, которой ты могла бы гордиться... я хочу быть твоей дочерью.
— И я... я хочу, чтобы меня снова называли Никс. Я знаю, что не могу снова стать тем жеребёнком, но я всё равно хочу, чтобы это было моим именем. Я не хочу называться Найтмер Мун. Я... я хочу, чтобы моим именем было Никс.
Твайлайт улыбнулась, опустив голову на лоб Никс.
— Что ж, на мой взгляд, похоже, что ты хочешь стать просто удивительной кобылицей.
— Конечно, ты не скажешь иначе, — ответила аликорн[am], немного рассмеявшись. — Ты же моя мама[an].
— Да, но это не делает мои слова менее правдивыми, — возразила Твайлайт с усмешкой.
Однако, после этой усмешки Твайлайт взглянула на закрытые окна тронного зала, и улыбка увяла на её лице.
— Никс?
— Ммм?
— Помнишь, ты спрашивала, как долго ты проспала?
— Да.
— Честно говоря, прошло чуть больше половины дня.
— Полдня!?
Никс напряглась, пытаясь встать с постели. Твайлайт, однако, использовала немного магии, чтобы удержать аликорна на месте.
— Никс, ты ещё не в том состоянии, чтобы перемещаться.
— Но как же заход? Мне нужно опустить солнце и поднять луну. Коньи перья! Если прошло полдня, то уже почти пять утра.
— Вообще-то... уже около десяти, — призналась Твайлайт.
— Десять!? Тогда сейчас должно быть светло! Я пропустила целую ночь! — запаниковала Никс и снова попыталась сесть, но Твайлайт её удержала.
— Это не отменяет того факта, что ты пока недостаточно окрепла, чтобы даже думать об управлении солнцем и луной, — строго отрезала Твайлайт, прежде чем снова смягчит тон. — Честно говоря, я сомневаюсь, что ты вообще сможешь достаточно окрепнуть в ближайшее время.
— Но как же Эквестрия?
— Об этом я и хотела с тобой поговорить. Никс... ты можешь освободить Селестию и Луну?
— Нет, — выпалила Никс.
— Никс, они единственные, кто может...
— Ты хоть понимаешь, о чём меня просишь? Если я их выпущу... я займу их место. Они сошлют меня на луну за то, что я сделала. Я захватила их трон и королевство, и это было уже после того, как они обе дали мне шанс остановиться. Они обе предлагали мне прощение, а я всё равно на них напала. Если я выпущу их сейчас...
Твайлайт мягко заставила Никс замолчать, прижавшись сбоку мордочкой к голове аликорна.
— Я понимаю, почему ты боишься, но Селестия... Селестия была неправа, когда забрала тебя у меня, и я была неправа, когда позволила ей это сделать. Однако, они нужны Эквестрии. Что если чудовища нападут снова, пока ты не поправишься? Что если потребуются недели или месяцы, чтобы ты достаточно окрепла для управления солнцем и луной?
— Я знаю, — нехотя согласилась Никс. — Я знаю, что их нужно выпустить... и несколько раз начинала это делать, но я не хотела опять отправляться в изгнание. Это было достаточно тяжело в первый раз. У меня... остались воспоминания о том времени, когда Луна была в изгнании, а я являлась всего лишь её искажённым отражением. Я потратила все эти годы на ненависть и вынашивание планов мести. Я задумывала много ужасных вещей.
— Это было ужасно, — продолжала Никс. — Мне не было больно, но было холодно и одиноко. Когда я была частью Луны, меня согревали гнев и злоба. Но, если я теперь вернусь туда, у меня не будет ни того, ни другого. Всё, что у меня останется, это воспоминания о Понивиле... и раскаяние... Но самое худшее, что к тому моменту, когда я смогу освободиться, тебя уже не будет здесь. Эпл Блум, Скуталу, Свити Белль, Совелий... вы все уйдёте. Единственный, кто всё ещё будет где-то поблизости, это Спайк.
— Я... я не хочу возвращаться туда, — устало сказала Никс, и из её глаз потекли слёзы. — Я не хочу снова остаться одна.
— Шшшшшш... — тихо упокаивала её Твайлайт. — Я знаю, я тоже не хочу увидеть, как тебя изгоняют, но тебе нужно освободить их. Эквестрия нуждается в них.
— Но...
— Обещаю, Никс. Я обещаю тебе, что не позволю Селестии снова забрать тебя. Я найду способ убедить её. Я заставлю её понять. Я сделаю всё, чтобы тебе не пришлось остаться одной ещё на тысячу лет.
Никс отвернулась от Твайлайт, не в силах вытерпеть требовательный взгляд[ao] единорога. Она внутренне боролась с ним. Она была ранена, но всё же была взрослым аликорном и знала, что Твайлайт не сможет заставить её сделать что-либо с заклинанием. Но... она знала, что Твайлайт права. Эквестрия была в опасности, пока не было аликорна, способного управлять небом и защищать пони... и она была не в состоянии справиться ни с одной из задач.
Это была горькая правда, но она не могла её отрицать.
— Заклинание изгнания... я разобралась в нём после того, как была изгнана Элементами Гармонии. Его просто сотворить, сложно сломать, ещё труднее разбить, но легко отменить. Оно как дверь темницы без ключа: единственный путь наружу — сломать дверь либо вскрыть замок. Элементы Гармонии разбили темницу Селестии, а мне, или скорее Принцессе Луне, чтобы сбежать из изгнания, пришлось медленно и осторожно отменять заклинание, чтобы вскрыть замок, когда звёзды займут нужное положение.
Но для предмета или пони, сотворившего заклинание, его собственная магия является ключом к замку. Даже ты, не имя Элементов Гармонии, сможешь отменить его, если у тебя будет частичка моей магии, чтобы использовать её в качестве ключа. Мы можем освободить принцесс в течение часа.
— Это хорошо.
— Я знаю, но не могли бы мы подождать ещё немного... всего несколько часов? — спросила Никс, жалобно глядя на Твайлайт. — Ты обещала, что не дашь им изгнать меня, но я всё равно боюсь. Если мы освободим Селестию и Луну, и если ты не сможешь их остановить, я хочу, чтобы у меня осталось последнее воспоминание. Всего одно последнее хорошее воспоминание... на которое я смогу опереться, если случится худшее.
Губы Твайлайт расплылись в обнадёживающей улыбке.
— Эквестрия может подождать пару часов. Ты получишь своё хорошее воспоминание, хотя я обещаю, что оно не будет последним. Так... ты не голодна? Я могла бы сходить на кухню и принести нам что-нибудь поесть.
— Это... это было бы неплохо, и... когда мы поедим... не могли бы мы почитать вместе, как раньше?
— Конечно, — ответила Твайлайт, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо, но он всё равно заметно дрожал. — Какую историю ты хочешь прочитать?
— Выбирай ты, Твайлайт... ты всегда выбираешь лучшие истории.